Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3095
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =2425
|Всего =34
}}
– Благодарю вас за помощь, сержант, – сказала Сервален, перекатившись на четвереньки. У двух блюстителей, надевших оковы на Д`оннэ, были нашивки с именами, гласившие, что их зовут Мош и Жофферс. Пока скрутинатор пыталась подняться, они подошли к ней и подхватили за руки.
Когда Сервален уже собиралась снова их поблагодарить, силовики завернули ей кисти за спину и тоже заковали в силовые наручники. == '''Глава 25. Дилеммы заключенных'''<ref>Диле́мма заключённого — фундаментальная проблема в теории игр, согласно которой рациональные игроки не всегда будут сотрудничать друг с другом, даже если это в их интересах. Предполагается, что игрок («заключённый») максимизирует свой собственный выигрыш, не заботясь о выгоде других. Классическая формулировка дилеммы заключённого такова: Двое преступников — А и Б — попались примерно в одно и то же время на сходных преступлениях. Есть основания полагать, что они действовали по сговору, и полиция, изолировав их друг от друга, предлагает им одну и ту же сделку: если один свидетельствует против другого, а тот хранит молчание, то первый освобождается за помощь следствию, а второй получает максимальный срок лишения свободы (10 лет). Если оба молчат, их деяние проходит по более лёгкой статье, и каждый из них приговаривается к полугоду тюрьмы. Если оба свидетельствуют друг против друга, они получают минимальный срок (по 2 года). Каждый заключённый выбирает, молчать или свидетельствовать против другого. Однако ни один из них не знает точно, что сделает другой. Что произойдёт?</ref> == – Я требую объяснить, что это означит, – прорычала Сервален, когда Мош и Жофферс вздернули скрутинатора на ноги. – Я ношу печать самого Хельмавра. Никто не может меня задерживать. Даже паланитский блюститель. Сержант Весса встала перед скованным скрутинатором и жестом отпустила двух своих бойцов. Мош с Жофферсом отсалютовали и тут же удалились. Она хотела, чтобы они оставались свежими и бдительными, и знала, что им не удастся долго выдерживать эффект «нуля». У нее самой в голове уже нарастало неуютное ощущение, от которого по коже ползли мурашки, а мозг зудел. Однако она была сделана из более прочного материала, чем среднестатистический силовик. – Забавно, что вы упоминаете Лорда Хельмавра, – сказала Весса, подчеркнув слово «лорд», отсутствовавшее в заявлении Сервален. – Учитывая, что мы арестовываем вас по его приказу. Если у вас есть вопросы, можете связаться с ним. Весса схватила Сервален за кандалы и подтащила пошатывавшегося и спотыкавшегося скрутинатора к стене Бездны, где уже бросили двух других пленников. Там она нависла над тремя трофеями – Д`оннэ, самой разыскиваемой преступницей подулья, Джереном Джеренсоном, сильнейшим псайкером, какой появлялся в подулье за это поколение, и Сервален, парией-вундеркиндом, которую ненавидел любой амбициозный силовик. Сержант понятия не имела, каким образом Сервален попала в немилость у старика Хельмавра, но была рада, что это она слегка подсобьет спесь со скрутинатора. Вокруг сержанта ее отделение охраняло зону, а медик и инженер тем временем занимались Ортруумом 8-8. Она не завидовала их работе. Чем дальше ей удастся держаться от монструозной пси-ищейки, тем лучше. И так уже было достаточно скверно, что приходилось оставаться в такой близости от парии и псайкера. Конечно, этим чудовищам-недолюдям находилось свое применение, но то, что они делали – чем они являлись – было просто неестественно. У нее по коже ползли мурашки, стоило дольше минуты подышать одним воздухом с Сервален. Это выматывало. Скрутинатор ходила и разговаривала как нормальный человек – по большей части – но представляла собой пустую оболочку. Внутри ничего не было. Никакой души. Это чертовски пугало. Она была все равно, что сервитор. Только сервитор, который считал себя умнее всех остальных. Однако теперь у Вессы было преиумщество. Она перехитрила хваленую Сервален в этой маленькой партии в «кошки-мышки». Сержант пнула скрутинатора в бок, чтобы привлечь ее внимание. – Я знала, что вы будете прятаться за этим мерзким псайкером, – сказала она, – но я никогда не думала, что увижу день, когда паланитский блюститель объединтся с Безумной Д`оннэ. Вам должно быть стыдно. Вы чувствуете стыд? Вероятно, нет. Это человеческая эмоция, а вы ведь не человек, верно? Сервален яростно уставилась на нее с земли. Сержант сковала силовыми кандалами еще и лодыжки скрутинатора, и та выглядела нелепо, привалившись к стене, но сила взгляда парии все равно заставила Вессу содрогнуться. – Мне было поручено прекратить бесчинства Д`оннэ, которые начались с появлением этого псайкера, – произнесла Сервален. – Разумеется, вы нашли меня вместе с ним. – Раздражающе монтонная интонация скрутинатора еще больше разозлила Вессу. Она не могла доставить себе удовольствие, дав волю гневу. – Или правда для вас не имеет значения? – Мне нет нужды утруждаться правдой, – отозвалась сержант, чья ярость взяла верх над отвращением к Сервален. – К черту правду. Доставка вас троих в Шпиль станет для меня днем карьерного взлета. – Конца карьеры, вы хотите сказать, – заметила Сервален. – Мне известно, кто вы такая. Я читала рапорты. Может, вы безжалостны и бессердечны, но не глупы. Рядом с Сервален фыркнула Д`оннэ. Она тоже была скована по рукам и ногам, но в ее глазах продолжал жарко гореть огонь непокорства. – Не разговаривай с ней, – произнесла она, поворачиваясь к скрутинатору. – Это пустая трата времени и воздуха. Довольно скоро она будет мертва. Теперь пришел черед Вессы рассмеяться. – Я слыхала, что ты любишь хвалиться, Д`оннэ Уланти, – хмыкнула она, – но это смехотворная самоуверенность. Ты связана. Ты окружена. И у тебя нет оружия! – Когда мне вообще было нужно оружие? – поинтересовалась аристократка, оскалившись. – Ты чертовски точно ничего не предпримешь со сломанными запястьями и лодыжками, – отозвалась Весса. Она пнула Д`оннэ по ребрам, чтобы показать, что та не в состоянии защититься. – Давай, – сказала Д`оннэ, скривившись. – Вот прямо сейчас попробуй. – Тебе бы этого и хотелось, да? – спросила Весса. – Я подойду слишком близко, и ты выкинешь какой-нибудь безумный трюк, который угробит всех, кроме тебя? Я не настолько тупая, как тебе кажется. – Мне кажется, ты именно настолько тупая, – произнесла Д`оннэ. – Неважно. Скованная или нет, но я испорчу тебе день ''карьерного взлета'', оторвав твою дурную башку и выпив тост из твоего черепа! Она сплнюула сгусток кровавой слюны на ботинки Вессы. Сержант не нашлась, что ответить. К счастью, прежде чем пауза между провокацией Д`оннэ и реакцией на нее успела затянуться, Вессу спасло появление Дженкинса, инженера. – Вондон залечил травмы пси-ищейки, – доложил он. – У меня должно получиться снова запустить ее репульсорные двигатели, разобрав кое-что из вооружения отделения и использовав немного пены для ран, чтобы склеить все обратно. – Приступай, – ответила Весса. Чем скорее они снова приведут это чудовище в рабочее состояние, тем лучше. Пара пушек – справедливая цена за то, что не придется тащить тварь назад к лифтовой платформе, где ее дожидаются подчиненные. Инженер отсалютовал, после чего заторопился прочь. Весса отвернулась и сделала вид, будто заинтересована работой ниже по склону, чтобы не оказаться опять втянутой в разговор с пленницами. ''«Просто еще немного»'', – подумала она. ''«Подняться на лифтах в Пылевые Водопады, закинуть их жалкие задницы в ожидающий там транспорт, а потом назад на базу, праздновать»''. Весса была уверена, что за это задание ее повысят, и она станет на шаг ближе к капитанству и собственному командованию. Тогда можно будет диктовать, с кем она служит. Одно было точно: больше ее никогда не заставят работать с недочеловеческим отребьем. Грезя наяву об офисе и сержантах, которыми можно помыкать, она отошла от пленников, пытаясь очистить голову от покалывания, вызванного соседством с парией. – Мне казалось, ты сказала ''не'' разговаривать с ней, – произнесла Сервален, когда сержант отошла. Приходилось признать, зрелище того, как Д`оннэ дразнит эту женщину, доставило ей удовольствие. Это была свинья, воплощавшая в себе все худшие черты блюстителей. – Я имела в виду, что ''ты'' не должна разговаривать, – отозвалась Д`оннэ. – Кроме того, я не разговаривала. Я нажимала на кнопки. По моему опыту, лучше делать что-то, чем ничего. – Ну, это выглядит довольно безнадежно, – сказала Сервален. После того, как Д`оннэ поставила Вессу в неловкое положение, сержант прислала двух своих бойцов, чтобы те надели на женщин больше силовых кандалов. Сервален никогда не доводилось видеть, чтобы кого-либо сковывали настолько крепко. Каждую из них удерживало по четыре пары: одна на запястьях, одна на лодыжках, а еще две сцепляли руки с ногами, обездвиживая в постоянной позе эмбриона. – Я не вижу выхода из этой переделки, – добавила скрутинатор, что вызвало тяжкий вздох у Джерена. Сервален повернула голову и посмотрела на мальчика, который и без добавочных оков принял положение зародыша. Похоже, тот пыл, что он проявлял ранее, командуя ей и Д`оннэ, был полностью израсходован. – Не волнуйся, Джерен, – сказала она, попытавшись пихнуть его ногами, но потерпев неудачу. – Мы что-нибудь придумаем. Нам нужен план. К счастью, планирование – моя сильная сторона. – Планирование втягивает тебя в неприятности, – произнесла Д`оннэ. – Я не планирую. Я действую. – В ее голосе появилась резкая нотка, и она продолжила: – И если мы не начнем действовать быстро, то меня передадут отцу, чтобы устроить представление с публичной демонстрацией его власти. Тебя бросят в камеру и забудут – в лучшем случае – а пацана отправят в Псайканариум на разделку, а то и хуже. После этих слов Джерен начал тихо всхлипывать себе под нос. Сервален стало его жаль. Он обладал таким талантом. Было бы жаль превратить его в еще одного Ортруума. Он мог бы стать чем-то куда большим, если бы ей только удалось спасти его от такой участи. Однако она была не уверена, что в силах спасти хотя бы саму себя от собственной участи. – И как же нам действовать, когда у нас руки прикованы к ногам? – поинтересовалась она, пытаясь отыскать что-нибудь, чтобы вывести свой разум из ступора, вызванного неожиданным арестом, и осознавая, что Д`оннэ была наилучшим вариантом. – Все зависит от нас. Никто не придет на помощь. Мой мастиф мертв, а твой телохранитель… где именно? – Мой пес на дне стока, как и твой. Рядом с ними всхлипнул Джерен, что заставило Сервален задаться вопросом, не реагирует ли юный псайкер на утраты, понесенные ею с Д`оннэ, но было похоже, что мальчик снова лишился сознания и хныкал во сне. Однако Сервален ощущала эту боль. Преданным спутником нужно дорожить, как она сейчас понимала. – Жаль, – произнесла она. Д`оннэ покачала головой. – Не о чем жалеть. Он был полезным. Теперь уже нет. Жизнь продолжается. – Ты так уже говорила, – сказала Сервален. – Может и нет. Только если мы спасемся. Возможно, у меня и получилось бы убедить кого-то из наименее горячих членов отделения, что мой арест как минимум неправомерен, но они боятся Ортруума больше, чем меня, из-за чего я на незнакомой территории. – Вот на ней-то я и живу, – ответила Д`оннэ. – Не думай слишком много. Высматривай возможность действовать, а когда она придет, пользуйся ей. Все просто. – В самом деле? – спросила Сервален, которой было известно, что безумное, безрассудное отношение Д`оннэ к жизни всегда дорого обходилось, обычно для других. – Думаешь, ты можешь сделать все, что захочется и когда захочется, и тебе это сойдет с рук, верно? Д`оннэ покачала головой. – Вовсе нет, – начала она. – Я делаю, что захочу и когда захочу, потому что допускаю возможность любых последствий, которые могут повлечь мои действия. Могут погибнуть люди? Ладно. Могу погибнуть я? И что? Сервален была застигнута врасплох, но чего она ожидала от сумасшедшей? Она уже собиралась положить конец разговору, но Д`оннэ продолжила: – Слушай, ты должна свыкнуться с реальностью того, что для того, чтобы выбраться отсюда живой, тебе может понадобиться пойти против твоих драгоценных силовиков. Поверь мне, их убийство меня не ранит, а они не станут думать дважды, прежде чем убить нас, когда запахнет жареным. Единственное, что важно в жизни – стоять за то, во что веришь, каковы бы ни были последствия. Для кого угодно. – И во что же ты веришь, Безумная Д`оннэ? – поинтересовалась Сервален. – В себя. Сервален вздохнула. Хотя они уже работали вместе, и псайкер как будто верил в Д`оннэ, спятившая аристократка совершенно не изменилась. – Может, ты и права, – ответила скрутинатор. – Возможно, кому-то из блюстителей придется умереть, но не от моей руки. Я все еще верю в паланитскую систему порядка. Без нее улей впадет в хаос. Мы защищаем людей, и хороших, и скверных, от беспорядка. Твое же бездумное разрушение вредит всем, не только скверным. – Что ты знаешь? – бросила Д`оннэ. – Ты сама часть этой скверны. – Я агент правосудия, – сказала Сервален, – или была им. Мне страшно увидеть то будущее, где заправляют блюстители вроде Вессы. Я пыталась карать скверну, я разносила целые культы. – Только потому, что тебе так велели, – произнесла Д`оннэ. – Только потому, что они представляли угрозу для власти обитателей Шпиля. Твое правосудие всего лишь помогло коррумпированной олигархии сохранять господство над всем миром. Сервален было нечего на это ответить, и она больше не испытывала чуства вины, чтобы снова говорить с Д`оннэ. Вся эта ситуация сложилась по ее вине. Жизнь Сервален шла без проблем, пока Безумная Д`оннэ не решила, что ей нужно похитить молодого псайкера. Одно было точно. Что бы Д`оннэ ни желала найти с помощью Джерена, это не могло быть ничем хорошим. Несомненно, это принесет смерть и боль. Возможно, для всех будет лучше, если мальчик отправится в Псайканариум, даже если это значит, что Хельмавр заставит Сервален исчезнуть или бросит ее на Черный Корабль, а Д`оннэ отдадут в жертву благородным домам. Колррумпированная или нет, но эта система поддерживала Улей Примус на ходу. Тотальная анархия, которую собиралась устроить Безумная Д`оннэ, могла убить десятки миллионов, прежде чем восстановится какой-либо порядок. Сервален не считала, что сможет ужиться сама с собой, если такое случится. Ей требовалось при любых обстоятельствах уберечь Джерена от сумасшедшей аристократки, или же погибнуть в процессе. Сегодня она верила в это. Джерен мало что помнил о своем отце. Его «старик» сгинул задолго до того, как сформировались первые воспоминания Джерена. Насколько он мог восстановить в памяти, всегда были только он и его мать. Однако одно воспоминание засело глубоко в мозгу под годами шпыняний за то, какое же он огромное разочарование. Это было воспоминание о том дне, когда отец ушел. Из-за чего-то, сказанного Д`оннэ в ходе спора с Сервален, оно вырвалось на передний план разума, пока Джерен лежал и всхлипывал возле двух женщин. Мать с отцом пререкались, и казалось, что ссора длится уже часами, а до того – годами. Бросаемые взад-вперед сердитые слова затерялись в паутине затерянных уголков его мозга, но Джерен отчетливо видел их, сидящих напротив друг друга за пласталевым кухонным столом. Лица раскраснелись, а волосы бешено мотались по сторонам. Они тыкали пальцами и повышали голос до тех пор, пока соседи сверху, снизу и сбоку разом не начали стучать в стены. А еще там находился маленький Джерен, застрявший в детской колыбели в углу единственной другой комнаты их хибары в Городе-Улье. Это была гостиная, спальня и ясли в одном флаконе. Пока она наблюдал за их перепалкой, на него нахлынуло ощущение полной беспомощности, которое в видении подчеркивалось тюремной решеткой прутьев кровати. После ссоры мать Джерена выскочила за дверь, а отец подошел к нему. Должно быть, Джерен плакал, хотя он и не мог вспомнить, так ли это было. Наверняка плакал, но в своем воспоминании продолжал молчать, как по большей части делал и оставшуюся часть юности. Отец Джерена поднял его и крепко обнял, говоря, что все будет хорошо – во многом так же, как пыталась говорить Сервален. Но затем отец уложил его обратно в кроватку, вручив наполовину выпитую бутылку с сероватой белковой смесью, которая должна была делать детей крепкими и, скорее всего, тихими и послушными. Пока это старое воспоминание проносилось в голове у Джерена, он что-то заметил в отцовских глазах. В них злость, печаль и смирение сменилось на нечто иное, нечто новое. Теперь Джерен понимал, что это новое выражение глаз отца было тем, чего он никогда прежде не видел в этом доме и больше уже не увидел с того дня: надеждой. А потом отец сказал ему то, что Джерен вспомнил, поскольку услышал вновь считанные мгновения назад: «Высматривай возможность действовать, а когда она придет, пользуйся ей». И после этого отец Джерена быстро заглянул на кухню, а затем ушел и больше не вернулся. Из этого проблеска памяти Джерен мог бы вынести много уроков. Он мог винить отца за то, что тот не взял его с собой, когда ушел. Мог бы злиться на этого человека за то, что тот спасал себя, не думая, как это скажется на его сыне. Вместо этого Джерен решил сосредоточиться на том единственном совете, который ему когда-либо давал отец. Вот только ему не требовалось дожидаться возможности и реагировать, когда та представится. Он мог увидеть ее приближение и подготовиться. Пока Д`оннэ и Сервален продолжали спорить, Джерен понемногу, медленно отполз от них по неровной земле. Совсем чуть-чуть. Не так далеко, чтобы это заметили при беглом взгляде. А потом он вытянулся, поместив свою голову как можно дальше от Сервален, и стал ждать, когда снова появится мигрень.<br />
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Некромунда]]