6263
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1213
|Всего =38}}
{{Книга
Разоритель пришёл на Кадию.
== ЭТАП ТРЕТИЙ ==
<big>БОМБАРДИРОВКА</big>
=== Глава первая ===
— Смотри на меня, Кхорн! Смотри на меня!
Уркантос чувствовал тёплую кровь даже сквозь доспех. Её брызги, всплески. Она вырывалась струями и широкими мазками, которые в условиях половинной гравитации взмывали под самый потолок оборонительной платформы.
Когда они опускались, то казалось, словно на его бронированную кожу проливается дождь из драгоценных камней.
Покрывая чёрные латы багрянцем.
Всё его естество пело. Он не чувствовал боли. Его переполняла небывалая радость.
Ибо Уркантос ощущал на себе взор бога. Он упивался притоком священного адреналина, грохочущего в жилах. Каждый неистовый удар пары сердец гнал жизненную влагу по телу, превращая его в ходячий храм божества жизни, войны и бойни.
— Посмотри сюда! Смотри, что я тебе приношу! Смотри на горячие истоки влаги, что я исторгаю из их тел!
Орудуя огромным цепным топором, он пробился сквозь отделение прорывников, и поблагодарил покровителя за врученные ему дары.
Они рассчитывали без промедления обрушиться на оборонительные платформы, но на пути у них встали три крейсера. Благодаря мастерству и удаче он подарил им стылый холод смерти в пустоте. Затем вместе с Гончими Абаддона кхорнат отправился забить их коридоры трупами, не переставая славить имя Владыки Резни, дабы он услышал его и узрел своего слугу Уркантоса.
Теперь лорд-губитель находился на платформе, и Кровавый Рот завывала вместе с другими такими же тенями. Хор, что приводил людей в оцепенение, прежде чем он разрывал их на куски.
Кучка кадийцев обстреляла его слева, и красные кинжалы лазлучей срикошетили от доспеха и сожгли запёкшуюся на нём кровь. Один солдат поднял мелтаружьё, из прорезей в стволе которого уже сочились струйки газа.
— Артезия! — рявкнул Уркантос, взмахнув силовым когтём в сторону пустотников.
Они не стоили его внимания. Не более чем корм, чтобы насытить демона.
Кровавый Рот ринулась вперёд, удлиняя тень Уркантоса и попутно отращивая острые когти и рот, из которого по палубному настилу протянулся кровавый след.
— ''' ''Да'' ''', — завыла она. — ''' ''Да. Да. Тёплая. Влажная. Солёная. Тёплая. Влажная.'' '''
Тьма переплеснулась через баррикаду, и кадийцы рухнули со вскрытыми артериями и рассечёнными сухожилиями, раскроенные сумеречными когтями будто острым скальпелем — оставив раны не толще самой тени.
Разрубленное мелтаружье упало на палубу. Из перерезанного шланга потёк пирум-бензин.
Уркантос скорее ощутил их смерти, нежели увидел. Всё его внимание без остатка поглотили несущиеся к нему быкогрины с выставленной перед собой стеной из щитов-плит. С занесёнными шоковыми булавами.
Его глаза застлала красная пелена. Залил багрянец кровавого неистовства. Уркантос видел не их доспехи, и не кожу, и даже не кости. Огромные недолюди предстали перед ним как ожившие сплетения кровеносных сосудов, как густые сетки артерий, вен и капилляров, напоминавшие подвижные топографические карты водных сообщений.
Он моргнул, и зрение вернулось в норму. Издав рвущийся из груди ликующий рёв, Уркантос ринулся навстречу врагам, сгорая от желания помериться с ними силой.
— Кхорн! — проорал он. — Узри меня, Кхорн!
Лорд-губитель врезался в них с такой мощью, что двое огринов кубарём отлетели назад с треснувшими щитами и переломанными руками. Он погрузил цепной топор в плечо следующему врагу, распилив широкую грудную клетку и подставив лицо под брызнувший из разрубленной глотки фонтан крови.
— ''' ''Кхорн!'' '''
Его огрели дубиной, и от шокового разряда у Уркантоса на миг побелело в глазах. Лорд-губитель крутанулся к противнику и вонзил острые клыки в неприкрытую шею быкогрина. Он впился в плоть глубже, языком ощутив пульсацию толстенной сонной артерии недочеловека.
Затем сомкнул челюсти и вырвал гибкий сосуд наружу.
— ''' ''Узри мой дар!'' ''' — сказал он неразборчивым из-за полного рта голосом.
Кхорнат схватил голову следующего огрина и, дёрнув её, оторвал от шеи. Выстрел из гранатной перчатки умирающего существа разнёс ему бедро, но его это уже не заботило.
Уркантос чувствовал изменение. Внутри него росла сила крови, пробуждая бездонный исток в двойных сердцах, что теперь грохотали подобно барабанам. Его захлёстывал экстаз, так, словно в душе открылся портал, через который эмпиреи рвались наружу подобно фонтану нефти, взмывающему к небу из пробитой прометиевой скважины.
Язык стал слишком большим для рта, поэтому он распахнул клыкастую пасть, чтобы выпустить жёсткий, напоминающий ленту придаток на свободу — и его конец во вспышке восхитительной агонии разделился надвое, забрызгав горячим багрянцем палубу, прежде чем рана затянулась.
— ''' ''Больше, повелитель!'' ''' — сквозь хохот взвыла Кровавый Рот. — ''' ''Убивайте больше!'' '''
С хрустом костей, напоминающим треск ломающегося под шквальным порывом дерева, левая рука начала вытягиваться и скручиваться. Фаланги пальцев вдавились в неподатливый керамит силового когтя, сращиваясь и соединяясь с лезвиями в одно целое, и кожух оружия покрылся прочной органической оболочкой из хитина.
Пальцы ног подогнулись и пробили сабатоны, оцарапав стальную палубу кривыми ногтями. На лбу взбугрилась пара огромных нарывов, и он понял, что из них вот-вот пробьются зачатки рогов.
Возвышение. Он достиг возвышения.
Но, чтобы довести его до конца, крови следовало течь дальше.
Когтистой ногой Уркантос свалил ещё одного быкогрина. Размазал его голову в кашу, между тем выпотрошив другого новыми лапами, а затем — разодрав надвое, так что его внутренности натянулись будто струны.
— ''' ''Больше'' ''', — засопел он похожим на рыло ртом, измазанным в крови как у свиньи, что роется в потрохах трупа. Быкогрины погибли до единого, и он ощущал, как постепенно теряет энергию, и его кости возвращаются к прежним размерам. — ''' ''Кровь должна течь!'' ''' ''Кровь должна течь!''
Впереди он различил расчёт канониров, торопливо заряжавших артбатарею, чтобы выстрелить по висящим в поле зрения кораблям Чёрного Флота.
Кхорнат ринулся к ним, желая измениться вновь, и подпрыгнул, готовясь сокрушить первого…
Уркантос так и не приземлился.
Раскалённый добела лэнс-луч схлопнул экран перед орудийным портом слева от него, пробил пустотное поле и превратил пушку вместе с обслугой в расплавленный шлак, и брызнувшие во все стороны ярко-оранжевые комья зашипели на переборках и палубе.
И сквозь дыру, образовавшуюся в оборонительной платформе, внутрь хлынула пустота. Морозная и безжизненная, вытягивающая весь кислород и атмосферу. Укравшая ту слабую гравитацию, которой обладало сооружение.
На мгновение отсек наполнился яростными ураганными ветрами, разбивающимся о стены и опоры оборудованием, а также немногочисленными выжившими гвардейцами — и даже одним незадачливым берсеркером, — вылетающими в бездну высокой орбиты над сине-зелёным шаром Кадии. Размахивая руками, они беззвучно пронеслись мимо него.
Уркантос ухватился за несущую колонну и изо всех сил вцепился в неё когтями.
Сталь покрылась инеем. Холод пустоты заморозил влажный багрянец на доспехе, превратив его в корку красного льда.
Кровь, повисшая в воздухе шариками льда, больше не текла.
И Уркантос ощутил, как экстаз угасает — и взор покровителя устремляется дальше.
На рассвете в небе над Кадией воссияла новая звезда.
Она была широкой и тёмной, вчетверо больше луны-сборщика, и напоминала ползущего по небосводу огромного чёрного паука.
Медленно подбирающегося к касру Краф.
Крид обходил с инспекцией укрепления. Кивая бойцам, поправляя форму и хлопая по наплечникам. Прикрикивая, когда требовалось — в основном на офицеров, так, чтобы внушить ещё большую любовь простым солдатам. Говоря им, что решимость кадийцев сломить невозможно, и что они должны быть готовы встретить Архиврага во всеоружии.
Он выступал с короткими речами, зачинал скандирования «Кадия стоит!», которые, тем не менее, с каждым часом становились всё тише и менее вдохновлёнными, по мере того как Чернокаменная Крепость неумолимо приближалась к Крафу.
В воздухе витал мрачный настрой. Ему не пришлось говорить, что платформы орбитальной обороны пали за четыре часа — даже при свете дня все видели метеоритный дождь обломков и кольцевые пожары на разрушенных станциях.
— Слегка напоминают нас, не находишь? — сказал он Келлу, глядя вверх по пути к персональной «Валькирии».
— Простите, сэр?
— Платформы. Окружённые, горящие, разбитые… Постепенно падающие вниз.
— Да, сэр. Всё так, — согласился Келл. Он знал, что Крид просто хотел отпустить колкость, однако привычного сарказма в его замечании не углядел. — Но они держатся. Прямо как мы.
«Валька» поднялась с посадочной платформы бастиона, и Крид через открытую дверь окинул взглядом город. По мере подъёма он увидел, как на стену строем идут ударники в униформе цвета хаки, чем-то напоминая муравьёв, стекающихся для защиты королевы.
Келл задвинул лючок для переговоров между кабиной и десантным отделением. Нашёл кресло напротив Крида, пристегнулся и надел плотные наушники, подключённые к внутреннему воксу отсека. Затем показал Урсаркару четыре пальца.
В «Вальках» было так шумно, что, даже те, кто сидел через два кресла, не смог бы их услышать. А касркинам из почётной гвардии не требовалось напоминать, что разговор был не для их ушей.
Крид настроил наушники на четвёртый канал.
— Чего?
— Вы с самого утра сам не свой. Так, словно мыслями где-то далеко.
Крид выглянул в дверь, когда «Валька» нырнула в сторону, направившись к парадному плацу и запасным аэродромам внутри периметра оборонительной стены.
— Тот утренний доклад от магоса Кларна, — продолжил Джарран, слыша в гарнитуре эхо собственного голоса, — вы мне его так и не показали.
Крид поёрзал, кинул взгляд на вокс-щиток, удостоверяясь, что горят только два огонька — соответствующие их местам.
— Магос Кларн официально известил меня, что тестовый запуск нуль-устройства завершился неудачей. Он советует не учитывать его при разработке стратегии обороны.
— Я так и подумал. Когда вы не сообщаете мне какие-то новости, обычно они плохие.
— Как бы хорошо мы не были вымуштрованы, как бы ни был велик наш боевой дух и высоки стены, это не значит ничего. Мы беспомощны перед орбитальным ударом варп-пушки. Она прошьёт пустотные щиты Крафа как мыльный пузырь. Без нуль-устройства…
Генерал обвёл рукой Куртину-альфа, указав на «Валькирии», что доставляли отряды касркинов на парапеты, колонны транспортных «Химер» и возвышавшиеся позади артиллерийские башни.
— Всё это бесполезно. Это конец. Флотские планировщики уже засекли накапливание энергии в крепости. По их расчётам, до первого залпа остались считаные часы.
Флаг-сержант тяжело вздохнул.
— И где вы хотите быть, когда всё случится, сэр? Вряд ли в штабе командования.
— Нет! — Крид взорвался хохотом, и, раскрасневшись, покачал головой. Это был первый искренний смех, который Келл услышал от него за весь день. — Фрекк, нет. Я не проведу последние часы с теми фреккерами — они же с меня не слезут, пока нас всех не уничтожат… Мы вернёмся в полк. В конце я хочу быть вместе с Восьмым.
— Да, сэр. — Келл переключился на связь с кабиной. — Капитан Класс, у нас изменение маршрута. Летим в Крафскую цитадель, Кригские ворота, Седьмой бастион.
— ''Возвращаемся домой, флаг-сержант?'' — спросил пилот.
— Возвращаемся домой.
От собирающейся энергии у Моркат пощипывало кожу. Она чувствовала, как растёт вырабатываемая крепостью мощность. Вокруг скелетообразных динамо-машин, увитых проволочными катушками кровавого железа, висело смутное марево. Их гул отдавался в самих её ноктилитовых зубах. Сполохи варп-импульсов, подобные разрядам статического электричества, искрами проскакивали между ними всякий раз, стоило Дравуре открыть рот.
— Я пробудил эмпирейские регуляторы, — произнёс Прозус Гаэль, капитан «''Воли вечности''». — Варп-луч набирает полный заряд.
Гаэль был бывшим офицером Имперского Флота, пришёдшим к свету Ока после того, как его корабль потерялся в варпе, и у него отказало поле Геллера. Он пожертвовал всей командой, чтобы заключить сделку с рвущимися на судно демонами. Поклялся отдать корабль Абаддону, если ему позволят жить. Постыдная уступка страху.
Сейчас Моркат видела, как его гложет испуг, причём весьма буквально. За два столетия службы в варпе его негативные мысли породили метастазу в виде крошечного беса, что вцепился Гаэлю в плечи и вгрызался ему в темя. Гладкий вёрткий хвост существа обвивался вокруг горла капитана, душа его паникой.
Всеми его поступками руководил страх.
Страх перед Абаддоном, и страх перед самим кораблём, которым он командовал — её крепостью-матерью, «''Волей вечности''».
— Она будет готова, — пообещала зодчая. — Я преобразила каналы мощности и умиротворила дух корабля. Все пути от силового ядра до орудийной системы были заново колонизированы и заряжены энергией варпа.
— Её заряд сильно упал за время боя при выходе из варпа, — предупредил Гаэль. — А тот выстрел был лишь на половине мощи. Что бы ни заявляла ведьма из крепости, у нас нет полного контроля над судном. После каждого выстрела мы должны заново настраивать фокусировочные кольца. На это могут уйти дни, может неделя. Нам нужна уверенность.
Магистр войны сидел на ноктилитовом троне, слушая их спор. Для взора смертного он мог показаться неподвижным как статуя, однако Дравура видела вращающуюся вокруг его головы армиллярную сферу мыслей. Каждый планетоид оставлял за собой пламенеющий след, отчего казалось, будто перед его челом взвихряются и меркнут эллиптические нимбы.
Вверху, над головами, в иллюминаторе виднелась Кадия, напоминая выпуклое небо из воды и суши. Пустотный корабль расположился так, что рубка причудливым образом оказалась направленной вниз, поэтому для того, чтобы посмотреть на вражеский мир, им приходилось поднимать глаза.
Гаэль всё ещё говорил, делясь опасениями насчёт крепости, когда магистр оборвал его на полуслове.
— Если мы не выстрелим сейчас, капитан, то когда?
Даже державшийся за Гаэля демон мыслей съёжился от тона повелителя.
— Мы выстрелим… в оптимальное время, магистр войны.
Деврам Корда, стоявший рядом, свирепо хохотнул.
— И когда оно случится? — продолжал допытываться Эзекиль.
— Я не знаю. Может, через два дня?
Тогда-то зодчая поняла, почему Абаддон назначил на эту роль именно Гаэля. Он хотел вверить крепость на попечение консервативного и не любящего рисковать командира, который не позволил бы попусту растрачивать её энергию, или, того хуже, обратить против него. Тем не менее, этот же страх делал Гаэля уступчивым, гарантируя, что если магистру потребуется предпринять те или иные действия, тот не станет мешаться под ногами.
— Дравура. — Магистр войны повернулся к Моркат, и по тому, как расслабился лоб повелителя, она определила, что в душе тот ей благоволит. — Забота о крепости — твоя задача. Она готова выполнить то, что мы собираемся от неё попросить?
Предыдущие дни Моркат провела в недрах твердыни. Ходя по её лабиринту. Медитируя в непостоянных коридорах и вслушиваясь в шёпоты стен. Общаясь с секциями, что оставались не укрощёнными, а их чернокамень — не заряженным энергией варпа, в отличие от обитаемых участков, и, как обычно, она нашла те районы наиболее живыми. Моркат отдавала себе отчёт, что, колонизируя крепость, она одновременно её убивала.
Вот в чём заключалась её задача — убить мать, чтобы выбороть себе отца.
— Она готова, — сказала зодчая. — Энергия варпа, исходящая из ядра, чистая и сильная, и канал выдержит.
Абаддон кинул взгляд на планету наверху.
— Тогда мы высвободим мощь крепости. Рассчитать огневое решение по касру Краф. Падение Кадии начнётся сегодня.
Пара операторов вооружения на мостике запустили пульты, и их пальцы заплясали по панелям управления, подключая инфоразъёмы и клацая переключателями. Они были менее совращены, менее связаны с постами, нежели служащие на борту обычных кораблей Чёрного Флота. Они общались с послушниками-инженерами через вокс-передатчики в горле, говоря одновременно и издавая между словами щелчки, будто насекомые.
— Камера заряжания — ''щёлк'' — два, приготовиться к акти — ''щёлк'' — вации и…
— Фокусировочная — ''щёлк'' — система, собрать кольца для орбитального — ''щёлк'' — удара, дальность триста шестнадцать миль, повторяю: три, один, шесть ми…
— Абаддон! — Голос разорвал царившую на мостике сосредоточенность подобно цепному мечу. — Магистр войны, я требую правосудия! Я…
Взгляд магистра остановил новоприбывшего на полпути, и под взглядом Абаддона его ярость быстро иссякла.
Это был Уркантос — и в то же время не он. Его голос стал другим, приобретя какой-то утробный рёв, нотки, которых в нём прежде не слышалось. От этого звука у Моркат застыла кровь.
Она узрела изменившегося человека. Уркантос и раньше отличался от астартес настолько, насколько астартес — от простого человека. Теперь же он зашёл ещё дальше.
Один из рогов на маске оставался металлическим, между тем как другой превратился в закрученный нарост на лбу. Кхорнатская личина-череп треснула и отпала, явив гряду зубов и болтавшийся внизу жёсткий раздвоенный язык. Из керамитных сабатонов выступали толстые, как штыки, ногти, а одна его рука вытянулась в жуткую пародию на молниевый коготь, укрытый красной хитиновой бронёй.
Правый глаз Уркантоса был человеческий, тогда как левый стал жёлто-золотым с чёрным вертикальным зрачком, как у фелинида.
Но когда Моркат посмотрела на него чернокаменным глазом, у неё перехватило дыхание. Поскольку она не смогла различить его мысли. Мозг кхорната изменился, перестав напоминать теперь даже трансчеловеческий, хотя его по-прежнему обрамляла игольная боль от Гвоздей Мясника.
Корда шагнул ему навстречу.
— Уркантос! — весёлым тоном сказал он. — Слышал я о твоём успехе. Поздравляю, брат. Вопрос — как нам теперь тебя называть? Уркантос Полукнязь?
Воитель взревел, издав нечеловечески глубокий львиный рык, и бросился на Корду.
Моркат едва успела отскочить в сторону, когда тот пронёсся мимо, воздев завывший цепной топор.
Меч Корды плавно покинул ножны и звякнул о топор. Раздавшийся звук был таким громким, что люди на мостике с воплями повалились на колени, зажимая кровоточащие уши.
Уркантос взмахнул демонической левой рукой, пропахав борозды в нагруднике Корды. В ответ слаанешит поймал Уркантоса в захват и вогнал шип на коленном сочленении ему в бок.
Без мысленного сканирования поединок напоминал Моркат схватку двух сцепившихся змей — удары следовали так быстро, что она попросту не могла уследить за ним взглядом.
Военачальники упали, раздавив двух офицеров сенсоров, которые были прикреплены к постам и не смогли убежать. Дравура услышала, как под весом исполинов жалобно хрустнули их кости.
И всё же, невзирая на огромную скорость, они успели обменяться лишь парой тумаков, прежде чем к ним подоспел магистр войны.
— Хватит! — Абаддон схватил Когтем Гора кхорната за раздавшуюся талию, одновременно правой рукой поймав Корду за воротник горжета. — Хватит, довольно!
Он вздёрнул Уркантоса в воздух, где полудемон стал извиваться подобно пойманной кошке. Корда, в свою очередь, шипел и пробовал достать его мечом — оба были слишком переполнены адреналином, чтобы услышать призывы Эзекиля.
— '''Я СКАЗАЛ ХВАТИТ!'''
Голос Абаддона стал настолько глубоким, настолько оттенённым пучинами варпа, что от его звука задребезжала палуба, и из электронно-лучевой трубки когитатора фонтаном брызнули искры.
Магистр войны приподнял Корду и с силой швырнул на пол. Моркат увидела, как каллиграфические мыслеписьмена владыки-слаанешита на миг померкли, когда он приложился головой о силовой ранец доспеха.
Корда поднял руки, показывая, что всё понял.
Затем магистр войны обернулся к Уркантосу, продолжавшему дёргаться и шипеть. Его рык теперь звучал не как речь астартес, а напоминал многоголосье бесноватых порождений имматериума, от которого на мостике замерцало освещение.
Магистр войны отвесил Уркантосу оплеуху. Раз, затем второй. Каждый удар обрушивался на мутировавшую голову с грохотом, похожим на выстрел из дробовика.
— Я — Абаддон из Чёрного Легиона. Я — магистр войны. — Он зарядил Уркантосу снова, и по его мыслям, бурлящим загадочными сигилами повеления, Дравура поняла, что он обращался не к кхорнату, а к тем неведомым существам, что сделали его своим сосудом. — Я — фаворит вашего хозяина, Кхорна, и я приказываю вам молчать!
Уркантос, отфыркиваясь, тряхнул головой. Он плотно закрыл глаза, после чего открыл снова. Из порезов на голове, оставленных ударами, густо текла кровь. Кроме того, он прикусил язык, и теперь тот дёргался, вися лишь на тонкой полоске мяса.
— Тебе легче, Уркантос? — спросил Абаддон уже совершенно будничным тоном, так, словно интересовался текущим курсом корабля.
— Корда, — выдавил сквозь кашель Уркантос, язык которого уже начал срастаться обратно. — Я возвышался. На меня смотрел Кхорн. Его корабль выстрелил. Выстрелил в меня, Абаддон. У него наверняка там был шпион. Он помешал моему изменению. И вы думали, я не нападу на него после такого предательства?
— Мой корабль не знал, что ты там. И командовал судном не я лично.
— Корда, я — лорд-губитель, и у меня есть доступ к журналам связи. — Голос Уркантоса стал ниже, превратившись в звериный рык варпа. — ''' ''Я знаю, что это ты приказал «Замученному святому» обстрелять платформу.'' '''
— Потому что она вела огонь. — Корда закатил газа. Моркат увидела, что его мысли ускорились, двигаясь с лихорадочной порывистостью, вместо того чтобы выписывать убористые завитушки. Он лгал. — Разве моему флоту не было позволено атаковать платформы в ответ на угрозу, магистр войны?
— Позволено, но не на западной стороне, — указал Абаддон. — Там был плацдарм для абордажных партий.
— Ну вот, вот же. Он признаёт. Позвольте мне убить его. Позвольте спустить Гончих на его войско.
— Нет. — Магистр тряхнул его, отчего голова Уркантоса мотнулась вперёд и обратно. — Вы вместе побывали в сердце Ока. Не отказывайтесь от дружбы и клятв из-за таких мелочей.
— … западной стороне относительно чего? — полюбопытствовал Корда. — Западной относительно позиции флота в пустоте, или западной относительно северного полюса Кадии?
Магистр войны оторвал взгляд от лорда-губителя и медленно перевёл на Корду.
— Может, мне ''следует'' позволить ему убить тебя.
— Да, да! — воскликнул Уркантос. Абаддон проигнорировал его.
— Поговорим насчёт твоего наказания позже, Корда. Я постараюсь придумать тебе кару помучительней. Что касается тебя, Уркантос…
Полудемон-кхорнат замер, обратившись в слух.
— Скажи, чего бы ты хотел.
Моркат увидела, как над головой Уркантоса собирается и растекается кровь. И, всего на миг, ей показалось, будто его тень вздрогнула, шевельнувшись не так, как само тело.
Воитель выгнул шею, посмотрев на висящий вверху шар.
— Отдайте мне Кадию. Если мы высадимся, пусть её преподнесу вам я. Дайте мне и моим Гончим право пролить имперскую кровь.
Дравура затаила дыхание, увидев, как сфера мыслей отца замедлилась, а затем застыла вовсе. Его решение будет иметь далекоидущие последствия. Если варп-пушка не возымеет эффекта, и придётся начать планетарное вторжение, то позволить Уркантосу взять Кадию штурмом будет равнозначным тому, чтобы утвердить его возвышение. Это неминуемо нарушит баланс сил среди Избранных.
Абаддон посмотрел полудемону в глаза.
— Ты её получишь.
