68
правок
Изменения
Нет описания правки
— С удовольствием, Трэвельят.
===Глава VIII. ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ===
''641.M41''
Охота шла отлично.
Аки выследил свою добычу в густых лесах, покрывавших подножия Асахеймских Гор, и, наконец, загнал ее на прогалину, где деревья расступались перед каменистой осыпью. Добыча заставила Аки изрядно побегать, и погоня измотала их обоих, но в конце концов, ему удалось загнать ее в угол.
Это было мощное копытное животное, покрытое боевыми шрамами и возвышавшееся над Аки мало не на две головы. Огромные рога венчали его благородную голову, словно какая-то языческая корона, а грудь и плечи были в три раза шире, чем грудь и плечи Кровавого Когтя. Его шкура побелела от старости. Обычно лоси не жили так долго. Этот был либо чересчур удачлив, либо чересчур силен, а может быть, и то и другое.
В животе у юного Волка заурчало. Космические десантники могли долго обходиться без еды, но Аки провел слишком много месяцев в Этте и за это время привык питаться регулярно. К тому же он всегда считал, что голод делает мясо вкуснее.
С тех пор, как их выгнали, прошла почти целая неделя. Как же, все-таки, выл Лютокровый. Аки улыбнулся, вспомнив об этом. Это было меньшим из того, что заслуживал их командир, неважно, ярл он или нет. Да и здесь, снаружи, было лучше, чем там. Даже несмотря на то, что им приходилось самим добывать себе пищу.
Аки оскалился и шагнул к лосю с пустыми руками — его цепной меч висел за спиной, а болт-пистолет покоился в креплении. Он не вытаскивал ни то, ни другое — рук и зубов должно быть достаточно.
— Ну, — зарычал он, — чего ты ждешь?
Лось угрожающе заревел, и Аки взревел в ответ. Время на мгновение замерло.
А затем, взметнув облако снега, лось с глухим ревом понесся вниз, прямо на него, угрожающе опустив рога, острые, как ножи. Земля задрожала при его приближении. Оказавшись ближе, лось взревел снова, и в ноздри Аки ударил его мускусный запах.
Кровавый Коготь подобрался. Хоть он и был закован в боевой доспех, лось весил куда больше. Аки смутно помнил, что когда-то видел, как такое животное пробилось сквозь каменную ограду с такой легкостью, словно вместо камней перед ним был утренний туман. Когда лось подбежал поближе, Аки раскинул руки в стороны и в самый последний миг взрыкнул и бросился вперед.
Они столкнулись с такой силой, что все тело Кровавого Когтя, от самой макушки до пят, пробила дрожь. Даже внутренние стабилизаторы брони с большим трудом помогли ему удержаться на ногах. Аки поймал лося за рога, и сервоприводы доспеха протестующе взвыли, когда он попытался сломать массивную шею животного. Лось всхрапнул и горячий пар, вырвавшийся из его ноздрей, окутал Аки, застилая ему глаза. Морда лося была так близко, что Аки мог рассмотреть каждую царапинку на его голове и шее. На толстой шкуре было множество шрамов от когтей и клыков, а на плечах и передних ногах темнелись даже круглые отметины от шупалец кракена. Этот лось был стар, и за свою жизнь он побеждал врагов куда крупнее себя самого.
Но Аки ему не победить. Ни одно существо — летающее ли, плавающее, ходячее, — не могло победить члена Своры. И особенно — Кровавого Когтя по имени Аки.
Лось попытался выпрямиться, ревя от натуги, а Аки, в свою очередь, пытался повернуть ему голову, надеясь, что шея сломается раньше, чем рога, но ему не удавалось найти опору. Зубцы рогов скрежетали об керамит его перчаток, оставляя царапины на ладонях. Разъяренный лось протестующе мычал, а затем, натужно заревев, он мотнул головой, сбивая Аки с ног и отбрасывая в сторону. Аки изумленно отпрянул, и лось, пошатываясь, боднул его. Один из рогов разломился, но лось не останавливался, отбрасывая Аки все дальше и дальше назад, не давая ему перевести дух, и вскоре дотолкал его до дерева. Удар заставил дерево содрогнуться, и с его веток на них посыпался снег.
Выругавшись, Аки вонзил когти в череп лося, надеясь сломать что-нибудь, но это было все равно что бить по обшивке «Носорога».
Раздался вой, и серые силуэты окружили их обоих. Что-то ударило по дереву над головой Аки, и тот, подняв глаза, увидел знакомую ухмылку. А затем Лукас спрыгнул вниз, прямо на широкую спину лося, и тот заревел, когда его хребет раскололся на части. Он метнулся вбок, пытаясь сбросить Лукаса со спины, но тот, ухватившись за рога, резко дернул их в сторону.
— Нет! — заревел Аки. — Он мой!
Ноги лося подкосились и он наконец-то рухнул на землю. Аки на всякий случай шагнул назад, когда лось взбрыкнул в последний раз и вытянул ноги. Когда он окончательно затих, Лукас слез с туши и перевалил ее на бок.
— Хороший конец хорошей охоты, а, щенок?
— Я собирался убить его, — прорычал Аки, занимая боевую стойку — жажда убийства все еще бурлила в его крови. — Это была моя добыча.
— Это была ''наша'' добыча, — ответил Лукас. Он был абсолютно спокоен, и это только сильнее раздражало Кровавого Когтя. — Мы — стая, щенок, а не бирюки. Мы сражаемся вместе, охотимся вместе, пируем вместе. Неважно, нравится тебе это или нет.
— А разве ты не за это наказал Лютокрового? — рыкнул Аки. — Он отнял наше убийство — и чем ты сейчас отличаешься от него? — он ударил кулаком по нагруднику.
— Тем, что мы все договорились разделить убийство, брат, — подал голос Кадир, выходя из-за деревьев. — Оно не твое, и он не крал его. Оно было нашим общим.
— Тебя-то кто спрашивал? — сплюнул Аки, в упор глядя на высокого Кровавого Когтя. Заносчивость Кадира раздражала. Этот высокий парень перехватил командование, словно оно принадлежало ему по праву рождения. И это вызывало у Аки желание впечатать его лицом в грязь.
Аки не переставал удивляться, почему остальные не видят, что командиром должен быть он. Ну, разве что от Дага этого можно было ожидать — Даг вообще был недоумком. Но у Хальвара и Эйнара мозгов было побольше, и все равно их вполне устраивало ходить за Кадиром, а тот не возражал, чтобы Лукас шел впереди их всех.
— Хватит, — оборвал перебранку Лукас. — Мясо стынет. Давайте-ка разделим его. — Он вытащил нож и начал вскрывать лосю брюхо. — Я бы вышиб этой зверюге мозги и уже поджаривал их на огне к тому времени, когда бы ты догнал меня, щенок, — он насмешливо оскалился, глядя на Аки. — Так что нет нужды спорить.
Аки посмотрел на лося, борясь с желанием устроить драку.
— Он жестоко сражался, — прорычал он после паузы.
— Не так жестоко, как ты, брат, — проговорил Даг. Он пристроился рядом с лосем, с жадностью наблюдая за тем, как нож Лукаса вырезает сердце из груди. Даг вечно был голоден.
Кровь окрасила снег в розовый цвет, и Аки глубоко и с удовольствием вдохнул. Запах разнесется во все стороны и привлечет остальных хищников. Но к тому времени тушу уже разделают Кровавые Когти и заметут за собой следы, как они уже много раз делали с тех пор, как покинули Этт и начали скитаться по чащам Асахейма.
Резкий запах прометия сообщил о том, что пришел Эйнар. Немногословный воин хлопнул Аки по плечу.
— Хорошая охота, — сказал он. — Хорошая погоня. Хорошее мясо.
Аки, помедлив, кивнул, принимая комплимент.
— Лучшее мясо, — Лукас поднялся на ноги, держа в руках лосиное сердце. — Почему лучшее мясо — это то мясо, которое ты добыл сам? Кто-нибудь из вас когда-нибудь задумывался об этом?
— Нет, — ответил Хальвар и постучал пальцем по одному из многочисленных оберегов, — это так, потому что так угодно Всеотцу.
Лукас кивнул.
— Хоть это и так, в моей голове хватает вопросов.
— А в моем брюхе не хватает мяса, Трикстер, — Аки указал на лосиное сердце, — ты собираешься его разделить? Если да, то давай побыстрее.
Лукас слишком много говорил. Он наполнял воздух словами там, где это совершенно не требовалось. Если бы Аки знал Лукаса хуже, то заподозрил бы его в сентиментальности.
Лукас оторвал кусок сердца, бросил остальное Аки и обвел взглядом пустошь.
— Думаю, это все волк внутри нас. Когда-то мы сражались, чтобы жить лучше, а теперь сражаемся ради того, чтобы хотя бы выжить. Мы тонем в собственной тени. Мы принимаем легенды и предания за чистую правду, за единственную правду, и стремимся войти в них любой ценой.
— Ты что, в философы подался? — мрачно спросил Аки. Лукас, похоже, наслаждался тем, что морочил им головы заумными метафорами. У Аки не хватало на них терпения. Настоящий воин не тратит время на размышления подобного рода. Не тогда, когда впереди ждет дичь, которую нужно поймать, или противник, которого нужно убить.
Они не скьяльды, в конце концов.
Аки оторвал свой кусок и передал сердце Дагу. Бледный воин жадно схватил его и оторвал от него кусок, а затем швырнул сердце Хальвару, который поймал его с залихватским гиканьем. Но как только Хальвар собрался укусить добычу, Эйнар подсек его и сердце шлепнулось в подставленные ладони Кадира. Высокий Кровавый Коготь оторвал себе кусок и бросил сердце обратно Аки, который со смехом поймал его.
— По-моему, весь этот свежий воздух плохо на тебя действует, Трикстер, — сказал Аки, и Лукас перевел на него взгляд.
— Возможно, — откликнулся он.
Лукас сорвал пучок жесткой травы и поднял руку, раскрыв ладонь и позволив травинкам разлететься по ветру, а затем глубоко вдохнул, впитывая запахи леса и бури. Вокруг него простирался Асахейм, укрытый покрывалом черных туч, растянувшихся до самого горизонта.
Горы росли вдоль позвоночника мира, как полоса жесткого меха вдоль волчьего хребта. Помимо семи могучих гор, окруживших Этт словно преданные таны, существовали сотни гор куда меньших. Те племена, которым повезло найти убежище на полярном континенте, часто обустраивали свои дома в тени меньших братьев Этта, там, внизу, где воздух был не таким разреженным, а холод — не таким кусачим.
Лукас поднял глаза. Снег с дождем лил сквозь трещины в черном покрывале, вымачивая ему лицо, но ветер уже несколько успокоился — Хельвинтер постепенно выпускал из своих когтей вершины гор, по мере того, как Фенрис все ближе подходил к Волчьему Оку, и становилось все теплее. Но бури продолжатся, и лед начнет таять. Моря уже поглотили почти все земли, кроме самых высоких берегов, и совсем скоро многие племена снова пустятся в плавание в поисках безопасного места.
Фенрис был прекрасен, неистов и непокорен. Но он мог бы быть чем-то куда большим.
— Как и мы, — пробормотал Лукас. — Мы могли бы быть куда более великими.
Остальные Кровавые Когти позади него ели и смеялись. Лукас был доволен. Несколько недель на свободе пойдут им на пользу. Слишком долгое сидение взаперти скверно сказывалось на Кровавых Когтях.
Мясо лося приятно отяжеляло брюхо Лукаса и успокаивало его мысли. Он рассматривал лесные заросли, пытаясь найти что-нибудь знакомое. Старые пути, по которым не ходили десятилетиями, а то и веками, воскресали в его памяти так ярко, словно он ступал по ним всего лишь пару дней назад.
Горы возвышались над деревьями, и их имена камнями лежали на дне его памяти. Громовая Гора. Огнедышащая. Броддья, и к югу от нее — Кракгард. Покрытые снегом, они едва различимо, словно призраки, светлели на горизонте. Их имена скатывались с его языка, когда Лукас негромко называл их. Когда он был еще совсем мальчишкой, мать рассказывала ему о той мудрости, что покоится в этих местах и ждет того, кто захочет ее услышать. Горы видели, как появлялись океаны, как принимали свою форму облака и помнили первый поцелуй ветра. Горы были старше Лукаса, старше Лютокрового — да даже Русса. Они стояли в стороне от всех историй и всех обрядов.
Спустя секунду Лукас заметил дымок, различимый сквозь стену дождя и мокрого снега.
Вот оно.
Лукас улыбнулся и повернулся к остальным.
— Берите то, что осталось от лося. В шкуру заверните, так мы ничего не растеряем по дороге.
— А куда мы идем? — вскинулся Аки.
— Засвидетельствовать свое почтение. Ну, чего расселись, подъем! — он пнул Аки под зад, заставив того вскочить на ноги. Кровавый Коготь с рычанием повернулся, но стух при виде насмешливой улыбки.
— ''Хлойя'', брат. — Лукас постучал когтем по его нагруднику. — Смейся. Это же весело, а? Всяко лучше, чем застрять в горе на весь сезон.
— По крайней мере, там было сухо, — мрачно пробормотал Хальвар, тяжело поднимаясь на ноги, и его медальоны и амулеты загремели и зазвенели.
— Немного свежего воздуха тебе не повредит, братец. Тебя не помешает слегка проветрить. — Лукас протянул руку и поймал Дага за шею, когда тот встал. Даг вздрогнул, когда Лукас коротко чмокнул его в макушку, прежде чем выпустить. — Это могло бы добавить цвета на твои бледные щеки, Даг. И, может быть, даже отогнать хоть чуть-чуть те пары прометия, которые так крепко привязались к бедному Эйнару. — Лукас перевел взгляд на Кадира и пожал плечами. — А тебе, братишка, я ничем помочь не могу. По крайней мере, пока твои волосы не отрастут обратно.
Кадир коснулся головы там, где вместо длинных волос был короткий подшерсток, и нахмурился. Но ответить не успел — Лукас уже пошел вперед.
— Так куда мы идем, Лукас? — снова спросил Аки, и прозвучавшее в его голосе беспокойство заставило Лукаса улыбнуться.
— Тут внизу есть поселение. Ятвианское племя. Я иногда приношу им подарки. Еду. Оружие. Всякую мелочь — то туда, то сюда, когда прихожу в этот район.
— Ты что, кормишь их? — оторопело спросил Аки.
— Сейчас, вообще-то, Хельвинтер, — Лукас посмотрел на него в упор. В темноте Аки выглядел парочкой желтых глаз, таращившихся из сугробов. — Пока моря пожирают землю, зверье спасается, забираясь повыше. Еды становится мало. Ну, если только ты не привык питаться кракенами. — Аки скривился и Лукас засмеялся. — Не такие уж они и противные на вкус.
— Кракены — это единственное, чем питалось мое племя, — Аки хмуро посмотрел на Лукаса. — Я ''отлично знаю'', какие они на вкус. В любом случае, мы не должны этого делать — это не в наших привычках, — он оглянулся по сторонам, ища поддержки у остальных.
— Это кто так решил? — насмешливо вскинулся Лукас.
— Ты делаешь их слабее.
— Ты их даже не видел. Да и, сказать по правде, я сам их последний раз видел лет десять назад, — сознался Лукас и помотал головой, стряхивая с волос снег, — а то и больше. Время летит быстро, когда ты не обращаешь на его полет внимания. — Он пожал плечами. — Тебе не обязательно идти со мной.
— Нет, обязательно, — Аки сплюнул, — мы же стая, забыл?
— Тогда, ради всех богов, шевели ногами, — Лукас легко поднял лосиную тушу на плечи и первым зашагал вперед по снегу. Чем дальше Кровавые Когти уходили, тем чаще сотрясалась земля и трещали ветки, с которых сыпался лед. Хоть Асахейм и был стабильнее остальных массивов суши, его и самого порой потряхивало.
Некоторое время стая молча шла за Лукасом, пока, наконец, Аки не спросил:
— Ты часто это делаешь?
В голосе молодого Волка не было укоризны.
— Что именно?
— Кормишь их. Балуешь. — Аки посмотрел на него. — Говорят, что тебя выгоняли из Этта по меньшей мере шесть раз за последние пару веков. Так вот чем ты занимаешься, когда бродишь тут в одиночестве?
Лукас поправил лосиную тушу на плечах и усмехнулся.
— У меня множество разнообразных интересов. Иногда я просто забираюсь на самые высокие горы и… сижу, глядя как звезды гоняются друг за другом по небу. А иногда надеваю шлем и иду гулять в Мироморье. Я даже побывал за горами, — он лукаво оглянулся на Аки, — в Пещерных Городах.
Аки растерянно округлил глаза, не зная, что ответить.
— Это запрещено, — подал голос Хальвар, — одним из первых эдиктов Русса.
— И он был прав, щенята, — кивнул Лукас. — Эти темные тоннели просто кишат монстрами. Там не место юным Кровавым Когтям.
Запах печеной еды и свеженарубленных дров все явственнее ощущался среди деревьев. Похоже, они почти пришли.
— Они не одни такие, — проговорил Лукас после паузы. — Некоторых я не кормлю, а мучаю. Понятно, что тех, кто этого заслуживает.
— Да уж понятно, — откликнулся Аки, и Лукас оглянулся на него.
— Некоторые из них становятся наглыми. Те, для которых мы — больше, чем легенда. Любимые племена. Вы не хуже меня их знаете, щенята. У Ульрика, как и у остальных жрецов, есть свои ручные племена. И у Волчьих лордов, при всей их бездонной мудрости, тоже есть свои. Формально мы ни на чьей стороне, но какой воин откажет в помощи своим собственным родственникам?
— Многие из нас не помнят своей семьи, — кашлянул Кадир, — в отличие от тебя.
— Ну, а кто в этом виноват? — усмехнулся Лукас. — Что до меня, то я сумел избежать этой проблемы, раздарив сувениры большому количеству племен. — Он засмеялся. — Хорошие были деньки, надо сказать…
— Ты что, все еще… — нахмурился было Аки.
— «Все еще» что? — хмыкнул Лукас. — Изображаю посланника небес? Заворачиваюсь в шкуры и пользуюсь гостеприимством смертных, как некоторые? А если и да, то что с того? — пожал он плечами.
— Я не об этом тебя спрашивал.
— Я знаю. Но мой ответ тебе не понравится, поэтому я пропустил твой вопрос мимо ушей. — ответил Лукас и остановился. Деревья вокруг стали тоньше, и склон перешел в холмистую равнину. Верхушка горы тонула в грозовых тучах, и окруженные стенами домики у его подножия по-сиротски теснились на предгорьях.
Лес вокруг был расчищен, уступив место крепкой стене, окружавшей поселение. Та была такой высокой и толстой, что могла защитить от ненужного внимания вражеского племени и голодного тролля. Домики выстроились вдоль реки, спускавшейся с горы, и над ними поднимались столбы дыма.
— А он большой, — пробормотал Эйнар, имея в виду поселок.
— Вот, что получается, когда тебе не приходится удирать к ближайшей ладье каждое половодье, — в голосе Аки послышалась горечь, и он сплюнул. — Они, наверное, фермеры.
— Ну кто-то же должен производить продукты, чтобы их могли красть другие племена, — проговорил Лукас. — Ладно, дальше я пойду один. Вы пятеро остаетесь здесь, и смотрите, чтобы вас никто не увидел.
Его тон не допускал возражений, и Кровавые Когти, к их чести, даже и не попытались возразить. Даже Аки.
Удовлетворенный этим, Лукас осторожно пошел по зыбкой почве, машинально оглядываясь в поисках возможных охранников, хотя и не ожидал на полном серьезе их увидеть — уж точно не в такую бурю. Если сыплющиеся с неба ледышки кололи его обнаженное лицо как булавки, то для смертных они будут ножами.
Добравшись до стены, Лукас подпрыгнул, и, ухватившись за край стены, легко забрался на нее, не выпуская лосиную тушу. Он помедлил, рассматривая поселок. Эйнар ошибся в своих наблюдениях: поселение было не таким уж и большим, вдоль реки расположилась горстка общих домов, прячущихся в тени горы. Похоже, здесь проживало всего несколько больших семей — даже родное племя Лукаса в лучшие годы было немногим больше.
Лед, сковавший реку, уже постепенно начинал таять. Тонкие струйки дыма поднимались из труб, торчавших из крыш домов. Однако никого живого было не видать — хоть температура воздуха и была здесь куда выше, а горы и деревья закрывали поселок от самого сильного ветра, воздух здесь все равно был достаточно холодным, чтобы доспех Лукаса успевал покрываться инеем, если он долго стоял на одном месте.
С ограды Лукас перепрыгнул на ближайшую крышу. Снизу доносилось едва различимое пение. Когда Лукас поднимался вверх по крыше, подошвы его бронированных сапог заскользили по заледеневшему соломенному настилу, и он едва не потерял равновесие и тихо выругался. Крыша скрипела под его весом, но он не сомневался, что она выдержит — все, что делалось руками фенрисийцев, было некрасивым, но крепким. Точно таким же, как и сами фенрисийцы.
Подобравшись к ближайшему дымоходу, Лукас заглянул внутрь. Его улучшенные нюх и слух с легкостью пробивались сквозь плотные облака дыма, позволяя узнать, что творилось под крышей. В доме, вполне ожидаемо, было людно. Зима была холодной, и чем больше тел соберется в одном месте, тем больше будет тепла. Лукас чувствовал запах жареного мяса, льющейся медовухи, человеческого пота, резкую вонь нестираной одежды.
Стащив со спины лося, Лукас развязал туго стянутые веревки и, взяв тушу за ногу, опустил в трубу.
— Это для вас, собратья мои, — негромко прорычал он, слегка потрясая тушей. Выгнув руку, Лукас кинул свою добычу, и та с грохотом рухнула на один из столов.
Мужчины и женщины закричали, поднимая тревогу, и Лукас рассмеялся, долго и утробно, а затем побежал обратно к стене, не заботясь о том, что его могут услышать.
Когда он уже запрыгнул на стену, двери общего дома, оставшегося позади, распахнулись. Но Лукас уже с нечеловеческой скоростью бежал к лесу. Ни один смертный не смог бы потягаться в беге с воинами Своры. Впрочем, в такую погоду они, пожалуй, даже не сумели бы его рассмотреть. Но над ухом все равно тонко свистели стрелы, наугад выпущенные сквозь метель — и Лукас снова рассмеялся, петляя среди деревьев.
Кровавые Когти уже ждали его.
— Как думаешь, они будут преследовать тебя? — спросил Кадир, настороженно высматривая селение сквозь заросли.
— А ты бы на их месте стал бы? — Лукас помотал головой. — Нет. Они боятся леса, и у них есть для этого веские причины.
— Трусы, — фыркнул Аки.
— Ты так думаешь? — Лукас перевел взгляд на него.
— Я бы на их месте поохотился на тебя, — с вызовом прорычал Аки.
— Ага, быть может и поохотился бы, — Лукас отвернулся, глядя на селение. Группка темных силуэтов спешила обратно в теплые и безопасные жилища. — Щенята, а вы никогда не задумывались, почему мы позволяем им так жить? Почему мы бросили их страдать от трудностей и жестокости этого мира?
— Чтобы они стали сильнее, — с готовностью ответил Аки.
Лукас усмехнулся.
— Гордость, — проговорил он. — Мы убедили себя, что трудности куют характер. Но трудности не куют ничего, кроме заборов. Мы разводим чудовищ, а могли бы выращивать людей. И все из-за гордости.
— По-моему, это не смешно, — мрачно откликнулся Аки.
— Нет, — Лукас развел руками, — гордость пожирает нас, всех и каждого, как личинка мухи, поселившаяся в ране. Русс был горд, и потому мы тоже должны быть гордыми, чего бы нам это не стоило.
— Мы должны быть терпеливыми, мы должны быть стойкими, мы должны быть достойными, — упрямо продолжил Аки. — Таков порядок вещей, Трикстер. А иначе почему каждый из нас стал избранным? — он ударил кулаком по дереву. — Потому что мы выжили. Мы были достойны.
— Умение выживать — это не более, чем проверка на прочность. Если бы там было что-то еще, меня бы никогда не забрали, но тем не менее, я здесь. Повезло, — с улыбкой проговорил Лукас. Они уже не первый раз спорили на эту тему, с тех пор, как их выгнали из Этта, и наверняка это был не последний их спор. Но, по крайней мере, щенки слушали, так что, может быть, даже чему-то и научатся.
— Значит, так и раньше было, — начал было Хальвар.
Лукас рассмеялся — на этот раз громче.
— Может быть. А почему так? — он звонко хлопнул в ладоши. — Гордость. Здесь, внизу, смертные страдают из-за нашей гордости. На других мирах, где правят иные ордена, они живут в мире. Они не мучаются так, как мучаемся мы, но, тем не менее, из них вырастают воины не хуже нас.
На лица Кровавых Когтей появилась растерянность.
— Никто не может превзойти Свору, — сказал Даг. В его голосе не было злости, но он звучал так, словно эти слова были извечной истиной. — Мы — избранные воины Всеотца.
— О да, нам нравится делать вид, будто мы лучше всех, что наша дикость делает нас сильнее. Но это ложь, которую говорят нам старшие, ложь, которую они сами услышали от старших. А самое худшее, что мы все знаем, в чем заключается эта ложь, но принимаем ее. Потому что иначе нам придется признать, что где-то на своем пути мы допустили ошибку, — Лукас насмешливо оскалился, — и не одну.
— И на это откровение ты отвечаешь… — оскалился Аки, —…чем? Насмешкой?
— А у тебя есть ответ получше? — Лукас пожал плечами. — Мы — не более чем самая большая и сильная стая волков на этом шарике из замерзшей грязи. И это то, чем мы когда-либо будем.
— Жалкая это жизнь — пачкать славу других, — заметил Хальвар.
— Слава приходит к мертвым, — ответил Лукас, — и живым надо почаще об этом напоминать, пока они не утонули в сагах окончательно. — Он пихнул Хальвара в грудь. — И тогда мы не станем теми, кем больше всего боимся стать — зверьем, а то и хуже, чем зверьем, бегущим по ложному следу к своей погибели. — Он указал на селение. — Вот почему я их кормлю. Они — такая же моя стая, как и вы, щенята. Понимаете?
Глядя на их лица, Лукас видел, что нет, не понимают. Не до конца. Пока что. Но со времени они могут понять.
Он пожал плечами и улыбнулся.
— А может быть, это все — такая же ложь, очередная уловка, чтобы мои розыгрыши казались чем-то большим. Может быть, я просто коварный Шакал, который всегда рад вцепиться в бок собственным соплеменникам просто ради собственного развлечения.
— Лучшие саги создают другие, — после паузы проговорил Даг, и Лукас по-дружески хлопнул его по плечу.
— Вот, что я себе говорю, братец, — он улыбнулся. — А сейчас — уж не знаю, как насчет вас, а я вот опять проголодался. Пойдемте-ка найдем еще лося. Может быть, — он насмешливо оскалился, глядя на Аки, — на этот раз я даже позволю Аки убить его.
[[Категория:Империум]]