Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3093
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 910
|Всего = 15
}}
=== '''9''' ===
'''Слепота и прозрение'''
Ответа не было.
== '''10''' ==
'''Варианты'''
'''Варп-склянка'''
'''Две правды'''
В коридорах за огромным провалом туда-сюда метался беснующийся Бык, а рота ждала. Когда пришел Курта Седд, никто не произнес ни слова. Но он чувствовал вопросы.
– Великая победа, братья, – сказал он. – Просвещение пустило лоялистам кровь.
Он демонстрировал благодушие, которого не ощущал. Уверенность внутри него боролась с неуверенностью. Однако он должен быть лидером и должен знать, как вести за собой.
– Что теперь, капеллан? – спросил Каэлок.
– Конечно же, мы будем преследовать врагов? – произнес Ток Деренот.
– Будем? – в голосе Вор Реннага отчетливо слышался сектицизм. – Мы потеряли темп. Они были готовы к такому итогу и укрепят следующие линии обороны. Мы…
Его прервал рокочущий треск. Туннель содрогнулся. С потолка посыпалась пыль. По нему разошлась паутина трещин. Курта Седд задался вопросом, последствие ли это колоссального обвала. Но камень продолжал стенать, звук становился ниже и распространялся, словно это стонала вся планета. Это было вызвано чем-то более мощным, чем любое количество подрывных зарядов.
Спустя минуту громкость грохота понизилась, а тряска поутихла. Однако полностью все не прекратилось. В туннеле продолжали появляться все новые трещины.
Вор Реннаг продолжил свою речь.
– С точки зрения стратегии, – сказал он, – мы ничего не выиграли.
Он бросил взгляд на стены и потолок, как бы говоря, что предпочитает не распространяться дальше.
– Хочешь сказать, что Ультрадесантники выиграли? – с нажимом спросил Каэлок. Он был очень близок к нарушению субординации, выходя за пределы свободы мнений, разрешенной Куртой Седдом. – Мы нанесли им сильный удар. Вырезали их. Захватили большую часть того, что они раньше заняли.
– Это все еще их мир, – тихо произнес Вор Реннаг.
– Их ли? – поинтересовался Курта Седд. Он сделал жест рукой, и мрак, как будто взвихрился вокруг его перчатки. За поворотом туннеля что-то зашептало сильные и губительные для понимания слова. – Брат-сержант, я не думаю, что это еще их мир. В этих туннелях больше тьмы, чем света, не так ли?
Прежде чем Вор Реннаг успел ответить, по скале опять пошел низкий гул. Незримая волна потревожила подземное царство.
– Не знаю, значит ли это, что этот мир наш, капеллан, – сказал Вор Реннаг.
– Но мы пойдем следом, так ведь? – упорствовал Ток Деренот.
– Наш долг истреблять лоялистов, – произнес Курта Седд. – Вопрос в том, каким путем нам суждено достичь этого результата. Нас звали в глубины, и оттуда мы принесли тьму богов. Нас все еще призывают вниз, братья. Мы не окончили спуск, – он сделал паузу. – Отдохните и помолитесь. Позвольте мне поступить так же. Наш выбор прояснится.
И опять он говорил с большей уверенностью, чем имел на самом деле. Устроенное Пятой ротой разрушение позволило ему скрыть свое разочарование. Теперь, чтобы отыскать путь дальше, требовалось некоторое время. Время на то, чтобы подавить сомнения.
Он оставил братьев. Пригнувшись в проеме, он вошел туда, где раньше располагался входной вестибюль командного узла. Потолок трескался и прогибался, но еще держался. Курта Седд подошел к яме. Он будет искать ответы в бездне.
Позади послышались шаги. Он ждал, не оборачиваясь. Он и так знал, кто это.
– В чем дело, сержант? – произнес он.
– Что-то дестабилизирует сеть.
– Похоже на то.
– Если сотрясения будут достаточно сильными, мы можем потерять все.
– Такая возможность есть. Не думаю, что это случится.
– Вы уверены?
– Да, – сказал он и понял, что одновременно говорит и правду, и ложь. Нельзя было обещать, что остальная рота уцелеет. Но он оставался убежден в собственном выживании.
– Не думаю, что вы можете быть уверены, – проговорил Вор Реннаг. – Я в это не верю.
– Ясно. Так что? Ради чего ты здесь?
Вор Реннаг вздохнул.
– От нашего флота до сих пор никаких вестей.
– И? Даже будь они на орбите, мы их не услышим. Вокс еле работает.
– Капеллан, я знаю, что у вас есть иные средства.
Курта Седд посмотрел на Вор Реннага. Он промолчал. Ожидая, пока собеседник заговорит вновь, он задумался, не придется ли убить сержанта. К своему удивлению, он рассматривал эту мысль всерьез. Вопрос был настоящим. И разве это не тот урок, что он усваивает? Что бремя верности мешает исполнить долг и реализовать свою судьбу?
– В архиве, – сказал Вор Реннаг, – вы говорили нам, что флот ушел на время. Говорили, что братья вернуться за нами. Я решил поверить вам.
Курта Седд подался навстречу сержанту.
– Я дал тебе повод усомниться во мне? – слова давались нелегко из-за поднимавшегося в груди яростного рыка. – После этой победы? После того, как тьма ответила на мой зов?
– Я не сомневаюсь в богах. Моя вера нерушима. Капеллан, я не уверен на ваш счет, потому что вижу вашу собственную неуверенность.
У Курты Седда поплыло в глазах от бешенства. Пальцы буквально зудели от желания схватиться за крозиус и размазать голову Вор Реннага в кашу. Он сдержался. Быть может, он и убьет Вор Реннага. Но не сейчас. Сержант будет полезен. Не может быть, что он единственный в роте, у кого подобные сомнения. Вопросы, которые задавал Ток Деренот, указывали, что тот тоже, возможно, колеблется. Если Курта Седд обеспечит доверие Вор Реннага, то убьет всякую возможность раскола внутри роты.
Вместо того чтобы нанести удар, он проглотил свою злость с таким усилием, что горлу стало больно.
– Моего внимания требует выбор верного пути, – произнес он.
– Как и наша эвакуация.
Курта Седд шипяще выдохнул.
– Я выясню, что смогу.
Вор Реннаг кивнул.
– Благодарю вас, – сказал он.
Курта Седд что-то проворчал и зашагал прочь.
– Охранять вход в этот зал, – бросил он через плечо. – Если кто-нибудь потревожит меня в следующие несколько минут, то умрет.
Хрустя сапогами по разбитым камням, Вор Реннаг направился обратно ко входу. Курта Седд приблизился к краю громадного провала. Он подождал, пока не удостоверился, что сержант ушел. Затем опустился на колени и вывел в пыли на полу октаграмму.
Неуверенность. ''Неуверенность!'' Как смеют его последователи произносить подобное вслух?
Они не лишат его предначертанной судьбы.
– Не будет этого, – прорычал он. – Все, за что я боролся, не может кончиться смутой и грязью.
Пока он трудился, пещеру потряхивало. Пыль сыпалась непрерывным дождем. Он слышал, как она просыпается сквозь камни и расползается по ним – словно бесконечный вздох. В вибрации пола были пики и спады, однако она не прекращалась. Множились более глубокие и тяжкие стенания камня, который боролся сам с собой. Курте Седду казалось, что они доносится с огромного расстояния, как будто вся сеть аркологии плачет.
Вор Реннаг был прав. Нестабильность могла приобрести катастрофический характер. Веру Курты Седда изнутри снедало сомнение. Как мог он верить в неотвратимость своей судьбы, если кажется, что все вот-вот кончится.
Он извлек свою варп-склянку, поместил ее в центре октаграммы и вынул пробку. Внутри сосуда из стекла и проволоки ждало нечто серое – бездеятельное, но полное голодной силы.
Курта Седд колебался. До настоящего момента он противился этой мере. Ему не хотелось выказывать слабость. Кроме того, как признался он самому себе, он не желал узнать правду, которую деятельно подавлял. Однако теперь у него была победа. Он мог продемонстрировать, чего стоит как командир. А еще он нуждался в указаниях. Развилка на пути предполагала два равно неочевидных варианта, столь же раздражающих, сколь и многообещающих.
И уже сотрясались сами пещеры. Поворотная точка уже была достигнута.
Он стянул левую перчатку и снял с пояса кинжал. У того был темный змеящийся клинок. Казалось, будто выгравированные руны движутся. Он вытянул руку и глубоко полоснул по запястью. Кровь полилась в октаграмму и внутрь варп-склянки. Жизненная влага потекла по канавкам в пыли. Октаграмма заблестела красным. Варп-склянка наполнилась, и тварь в ее недрах задергалась. Она свивала и развивала кольца, кормясь кровью и обретая бытие, которое ранило реальность.
Курта Седд отложил кинжал и снова надел перчатку. Он опустился на колени перед октаграммой и склянкой. Воздух перед ним затрепетал. Забурлил. Реальность истончалась, существо в склянке пожирало ее скрепы. Имматериум протянул вокруг свои ищущие отростки. Курта Седд запел, и воздух начал корчиться, страдая от слов. Время и расстояние таяли в воронке, дававшей темные возможности.
Вокруг октаграммы собирался шепчущий мрак. Он эхом отзывался на пение. Курта Седд вновь ощутил, насколько тонка пелена в подземном мире Калта. Он чувствовал, что мог бы проделать в ней разрыв шире. Мог бы обратить ритуал связи в цепную реакцию. Он устоял перед искушением. Ему было бы не совладать с выпущенными на волю силами. Он обладал достаточным опытом, чтобы понимать пределы своих умений.
Он сосредоточился на своей задаче. Сосредоточился на имени. В воздухе складывались фигуры, ожидавшие своей формы и названия.
– Кор Фаэрон, – продекламировал он, – ответь на мой зов. Кор Фаэрон, услышь мой голос. Говори со мной. Я нуждаюсь в твоем наставлении, Магистр Веры.
Воздух замерцал. Фигуры завертелись. Багряные и серые клубы сливались воедино, затем расходились, образуя призрачные тени других легионеров XVII-го, стоявшие в верщинах октаграммы. Их мертвые глаза слабо светились во мраке.
Но Первый капитан Несущих Слово не появлялся.
– Кор Фаэрон, – еще раз воззвал Курта Седд.
Он повторял имя со все возрастающим нетерпением. Воздух сотрясали все более мощные конвульсии. Однако ответа не было.
– Заклинаю тебя. Направь мой путь. Неужто не отзовешься мне? – взмолился он. – Кор Фаэрон! Ты послал нас сюда! Бросишь ли ты нас в нашей…
Ему ответили.
Реальность разорвалась, расколов склянку и разойдясь до самого потолка. Голоса мрака возопили в унисон, разом издав потрясенное ''«ахххх»''. Истерзанное пространство в один миг обрело форму. Оно взорвалось золотым сиянием. Не фальшивым золотом Императора – это было золото истины в последней инстанции. Золото застывших гробниц. Золото лика, взиравшего на Курту Седда.
В глазах, глубоко сидящих под густыми бровями, пылала темная мудрость. Обнаженный скальп и все лицо покрывали начертания веры и истины. Сюда явился величайший из носителей слова.
Курта Седд судорожно вздохнул. Его качнуло назад. ''Аврелиан.''
Он едва был в силах сложить слова. Он позорил себя.
– Мой владыка Лоргар.
'''+Кор Фаэрона нет, дитя мое,+''' произнес Лоргар. Голос примарха был насыщенным, безмятежным, звучным. Так звучала сама истина. '''+Он не ответит. Флот ушел. Бежал в пустоту. Подкреплений не будет.+'''
''И все же…''
'''+Император смотрит на вас.+'''
''Но это не так.''
Мучительные мысли исчезли, когда слова Лоргара усвоились, и Курта Седд осмелился поднять глаза на примарха.
– Лорда Аврелиан, я знаю, что флот был вынужден покинуть систему, но…
'''+Он не вернется.+''' сказал Лоргар.
В груди Курты Седда разверзлась пустота. В ее бездонных глубинах шевелилось нечто такое, чему он не смел дать названия. Он поник головой.
– Тогда нас тоже предали. Легион бросает кампанию на Калте.
'''+Вы все еще сражаетесь?+''' В голосе примарха не слышалось злости. Его спокойствие давило, словно мрамор.
– Да, мой повелитель.
'''+Тогда кампания не брошена. Твои силы ''и есть'' эта кампания, пока я несу войну остальному Ультрамару.+'''
Пещера сотряслась с такой силой, что от потолка отвалились большие фрагменты. Наверху незримо продолжала бушевать звезда Веридии.
– Поверхность Калта несет смерть, – произнес Курта Седд. Внутри него поднимались разочарование и гнев. – Подземный мир нестабилен. Как нам повергнуть лоялистов без подкреплений, мой лорд-примарх? Как, по-вашему, одержать победу на Калте?
'''+Без подкреплений?+''' Губы Лоргара дернулись в намеке на улыбку. '''+А что же тогда тьма, которую ты призываешь, капеллан?+'''
– Но если туннели обвалятся…
'''+Ах да. Разрушение. Развал. Хаос. Неужто ты настолько зашорен, Курта Седд?'''
– Хаос.
'''+Ты и вправду веришь, будто это совпадение: что нестабильность следует за твоими действиями? Взгляни на тьму. Посмотри, как она гложет скрепы материума. Ты призвал само разрушение, сын мой. Используй его как следует. Ты не брошен. Ты избран.+'''
– Избран… – повторил Курта Седд.
Лоргар с улыбкой наклонил голову.
'''+Тебе не нужно руководство, капеллан. Лишь вера.+'''
– Мой повелитель…
'''+Хаос повсюду вокруг тебя, Курта Седд. Обуздай его.+'''
Золото схлопнулось, с визгом нанося мирозданию еще одну рану, и Лоргар исчез. Воронка не-реальности рассеялась. В воздухе перед ослепленными глазами Курты Седда кружилась пыль. Над его кровью поднимался дымок.
Он повалился вперед. Стоя на четвереньках, он судорожно хватал воздух. Каждый вдох срывался, уходя в пустоту внутри груди. В мыслях царил беспорядок, разрозненные фрагменты которого сотрясались при каждом содрогании земли. Его приводило в восторг знание, что дрожь – результат его действий. Она доказывала его силу.
''Я это сделал.''
Кроме того, его приводило в отчаяние понимание, что гибель неизбежна. Надвигалась катастрофа, и даже если Пятая рота переживет ее – что потом? У Несущих Слово не было средств, чтобы взять верх в войне на истощение.
Две эти реальности сталкивались у него в душе, но он не мог осмыслить их связным образом. Вместо этого они приняли форму сопутствующих им эмоций. В нем бушевали восторг и отчаяние.
Он дышал мраком и пылью.
Сложился рефрен. Он состоял из двух повторяющихся слов. Это были противоречащие друг другу состояния. В них содержались противоположные судьбы. И все же оба они были истинны.
''Избран.''
''Брошен.''
''Избран.''
''Брошен.''
Он был польщен. Ему оказали честь. Перед ним явился Лоргар. Примарх поручил ему вести эту Подземную Войну. Как мог он назвать себя брошенным, обретя такую славу?
Он был разъярен. Его предали. Не будет никакой эвакуации, никаких подкреплений. Легион избавился от него.
''Избран.''
''Брошен.''
''Избран.''
''Брошен.''
Повтор за повтором, рефрен превращался в огненную бурю в его сознании и душе. Решения быть не могло. Две правды уничтожат друг друга, а вместе с ними сгорит и он. Лоргар раскрыл обе правды. Их нельзя было подделать. Их нельзя было примирить.
''Разве что…''
Он перевел дух.
''«Император смотрит на вас».''
''Но это не так. Лоргар говорит неправду.''
Это откровение посетило его на Хуре, но тогда он отверг его. Даже сейчас какая-то часть его сопротивлялась. Часть его все еще ждала правосудия Императора. Вырежет ли он когда-либо эту раковую опухоль из своей души? Неужто так никогда и не сбросит это бремя вины, последнее нагноившееся звено былой преданности? Он должен, ибо ложь стала явной. Не будет никакого правосудия.
''Лоргар говорит неправду.''
Курта Седд застонал от боли, и вместе с ним застонали стены пещеры. Он силился не допустить откровение к себе, но то было слишком сильным. Он пробивалось сквозь его защиту. И когда ему удалось, с ним пришло и решение. Две правды примирились. Его бросили и его избрали.
Его бросил Легион.
Его избрали боги.
Это примирение не принесло покоя. Его дыхание стало легче, но лишь настолько, чтобы внутри тела собралась ярость. Мысли стали отчетливее. Как и сомнения. Как и боль. Он набрал воздуха в легкие и взревел. Его гнев бросился на стены зала. Он поднял кулак и принялся раз за разом опускать его на разбитые остатки варп-склянки. Стекло превращалось в порошок. Проволока сгибалась. Корчащаяся тварь внутри была мертва. По линия октаграммы растекалась кровь. Руна сохраняла свою форму. Удары не оставляли следов на рисунке в пыли, словно тот был высечен в скале. Она засияла багряным огнем, даруя ему ответ.
Курта Седд поднялся на ноги. Выпрямился с гордостью и злостью.
Он умрет на Калте.
Но не сейчас.
Его бросили. Но он силен.
Небытию не взять его легко. Он окончит свои дни, исполняя великую задачу. Он завершит свой труд, даже если это означает спуск к самому расплавленному ядру планеты.
Он отступил от края бездны. Октаграмма продолжала сиять, но все следы варп-склянки исчезли под падающей пылью. Те, кто бросил его, освободили его от уз верности. Это бремя спало с его плеч. Он вздохнул с новообретенной свободой. Остальные оковы оставались на месте. Они не отпустят его без борьбы. Они цеплялись за него посредством мыслей. Чтобы разбить их, ему придется совершить ужасное.
Он направился обратно к туннелю, где его ждала Пятая рота. Его душа обливалась кровью. Боль, гордость, злоба, сомнение, честь, решимость – все это терзало его. Казалось, будто избавление от одного бремени увеличило вес других.
Земля дрожала у него под ногами. ''Это сделал я'', – подумал он. ''Я сотряс этот мир.''
Пришло время совершить куда худшее.
