Открыть главное меню

Изменения

Безжалостный / Relentless (роман)

28 549 байт добавлено, 18:09, 14 ноября 2019
Нет описания правки
После этого в дело вступили отряды вербовщиков.
== Шесть ==
 
 
Принудительная вербовка! Эти слова были смертельным проклятьем среди гражданского флота. Вас могли забрать с вашего судна, от ваших товарищей или вашего дома на службу на борту военных кораблей Императора на годы, или на десятилетия, если вам повезёт прожить так долго. Многие считали её равноценной смерти. Даже те немногие, кого освобождали со службы, могли оказаться в добром секторе от того места, откуда их забрали и без средств для возвращения. Такова была цена, которую торговые суда платили за сомнительную привилегию путешествовать под “защитой” линейного флота. Торговцы говорили, что вся эта скромная помощь состояла в предупреждении от пары жалких сигнальных маяков в системе, когда тебя уже атаковали ренегаты или ксеносы. Поэтому шкиперы торговых судов были готовы хорошо платить за предупреждение о появлении имперского военного корабля во внешних пределах. Если они могли закончить свои дела, и быстро убежать, они так и делали. В ином случае они просто молились, чтобы у могучего линейного флота было достаточно людей.
 
Репутация “''Безжалостного''” бежала впереди него. Поэтому все оставшиеся на орбите шкиперы знали, что к ним явятся отряды вербовщиков. Устав Флота запрещал вербовщикам забирать с одного судна слишком много людей, иначе оно становилось неспособным продолжать путешествовать. И когда “''Безжалостный''” потребовал списки экипажа от каждого корабля на орбите, шкиперы отправили их сокращёнными по максимуму, и укрыли большую часть людей на поверхности, как и самые прибыльные и не слишком законные грузы. Они надеялись, что инспекторы Флота сочтут, что экипажи не превышают ограничения, хотя Устав Флота весьма широко трактовал количество “необходимой” команды. Как только военный корабль покинет систему, они вернут остальных людей с поверхности и продолжат путешествие.
 
Поэтому на каждом корабле инспекторов “''Безжалостного''” встретили бесчисленными рассказами о несчастных случаях и бедствиях: про болезни, насильственные смерти, дезертирства и простое невезение – про всё что угодно лишь бы объяснить пустые койки спрятанных людей. Инспекторы не возражали и даже ожидали этого. Они сочувственно выслушивали все выдумки, покорно записывали полные драматизма россказни шкиперов и проверяли, что у тех не хватило наглости спрятать “лишних” членов экипажа на борту. Это стало почти ритуалом. Обе стороны понимали, что реальные дела происходили на поверхности.
 
Ещё прежде чем с “''Безжалостного''” поступил первый приказ об осмотре, старший армсмен Викерс и его люди уже в полной готовности находились на планете. С предоставленными шкиперами поддельными списками экипажей на “''Безжалостном''” подсчитали каждого человека, официально прикреплённого к торговому флоту. Это означало, что все моряки на Понте не обладали официальным местом службы и могли быть мобилизованы без объяснений или существенных послаблений. Это стало простой игрой в прятки. Моряки прятались, а армсмены искали, если не принимать во внимание, что ставки в этой игре были невероятно высоки с обеих сторон. Армсмены имели мало времени и ещё меньше желания церемонится, поэтому они по всему Синопу штурмовали ночлежки и дешёвые гостиницы, о которых было известно, что там укрывают представителей торгового флота. Они хватали всех подряд, кто не был похож на местных, запирали их, и затем несчастным оставалось только пытаться доказать, что их нельзя мобилизовать. Моряки же сопротивлялись всеми средствами в их распоряжении, часто прибегая к помощи местных жителей. Последние получали гораздо больше прибыли от торгового, чем от линейного флота, и чувствовали намного меньше раскаяния, даже когда дело доходило до убийств, потому что в отличие от моряков могли неограниченно долго скрываться в городских районах, и просто дождаться, пока корабль улетит. Армсмены “''Безжалостного''” приходили вооружённые до зубов, с дробовиками и дубинками, и, конечно же, впереди всех шёл Викерс, выбивая забаррикадированные двери, проламывая головы и вытаскивая ошеломлённых моряков, которых швыряли в передвижные камеры предварительного содержания.
 
Некоторые моряки попробовали перехитрить преследователей. Они приземлились в отдалённых районах и попытались там спрятаться, не понимая, что вдали от крупных городов намного сложнее затеряться среди местных. Часто встревоженные появлением незнакомцев сельские жители сами оповещали отряды вербовщиков, которые просто высаживались рядом и забирали моряков. Иногда к этому времени моряки и так были на всякий случай арестованы. Поэтому игра всегда возвращалась к жестокой борьбе в городах, благодаря чему “''Безжалостный''” пополнял свои ряды квалифицированным персоналом.
 
Другие необходимые человеческие ресурсы, скот, получали совершенно иным способом.
 
 
 
Бекет присел в дверном проёме и нетерпеливо наблюдал за ходом осады крепости арбитров. Ему потребовался почти день, настолько медленно он шёл, чтобы добраться сюда, и он ожидал, что просто войдёт в ворота. Вместо этого ему пришлось ждать остаток дня и большую часть ночи, выискивая возможность проскользнуть внутрь. Количество протестующих людей у ворот постоянно увеличивалось и росло, поэтому арбитры отступили и забаррикадировались. Они выжидали, пока толпа рассеется на меньшие группы, чтобы сделать вылазку и контратаковать. Также он заметил в толпе фиолетовые и золотые знамёна. По какой-то причине правительственные солдаты, которые действовали последние дни на пределе возможностей, явно не собирались вмешиваться. Их крайне незначительные силы рассредоточились вокруг собравшихся и со скучающим видом наблюдали за происходящим. Казалось, они находились там, чтобы не позволить толпе уйти в другое место, и хотя участок был небольшим, Бекет знал, что у арбитров достаточно огневой мощи для прорыва, пусть это и привело бы к многочисленным жертвам среди протестующих. Какую бы закулисную политическую игру эпитрапос не вёл с провостом, Бекет должен был попасть в крепость.
 
 
 
– Спасибо за ваше терпение, провост-арбитр, – произнёс чиновник Понта, обращаясь к изображению на экране. – Скоро вы сможете покинуть укрытие.
 
– Мы не укрываемся здесь. Мы остаёмся внутри только по вашей просьбе.
 
– Да, провост, и как я уже сказал, это было прямой и недвусмысленной просьбой с “''Безжалостного''”. И они, и я очень ценим ваше терпение.
 
– Только из-за просьбы с “''Безжалостного''” я согласился ждать так долго. Я знаю, что сам принял решение вернуть арбитров, но мы были готовы идти на прорыв уже этой ночью.
 
– Ещё раз приношу извинения, провост. Нам потребовалось время, чтобы доставить необходимое снаряжение, амуницию и передвижные тюрьмы. Надеюсь, вы согласитесь, что именно благодаря вашим безупречным решениям нам удалось сдержать распространение возмущений.
 
– Когда придёт время, мы предпримем меры, чтобы не осталось никаких сомнений относительно нашего священного присутствия. Это событие не должно быть воспринято, как ослабление власти Императора на Понте.
 
– Уверен, что и не будет так воспринято, и мы окажем вам поддержку в любых действиях, которые вы сочтёте необходимыми. Итак, провост, мы на позициях и готовы. Разрешите начать?
 
 
– Разрешаю.
 
Экран замерцал и погас, лицо провоста исчезло.
 
– Что ж, по крайней мере, это станет последней партией. Он не сможет сказать, что мы подсунули ему слабаков – они кричали целый день и целую ночь. Если он знает лучший способ собрать втрое больше людей за два дня, то пусть явится сюда и сделает это сам. Начинаем!
 
 
 
Бекет услышал, как в толпе началось какое-то волнение, и поднял взгляд. Люди увидели движение на стенах крепости. Арбитры занимали позиции. Они, наконец, решили выйти. Толпа встряхнула оцепенение и направилась к кольцу баррикад, которые возвела вокруг крепости. Те, кто принёс оружие, начали доставать его и заряжать. Бекет поспешил вперёд. Если он сумеет вырвать вокс-громкоговоритель у одного из подстрекателей, то сможет привлечь внимание арбитров. Он знал коды, коды, которые, как надеялся капитан, узнают и они, что помешает им пристрелить его, пока он будет бежать к стенам.
 
Вот. Один оставили лежать на земле. Он захромал к нему, но прежде чем добрался до цели, толпа внезапно взревела. Арбитры включили в комплексе три широкополосных прожектора, и все три луча указывали на верхнюю часть флагштока. Там медленно поднималось знамя с имперским орлом. Толпа снова начала вопить и выкрикивать лозунги, люди старались как можно ближе подобраться к баррикаде. Это было явной провокацией, совершённой именно ради подобной реакции. Совершённой для отвлечения внимания, понял Бекет, когда услышал среди скандирования безошибочный гул мощных двигателей. Повсюду позади баррикад на толпу надвигались бронированные транспорты. В низких зданиях по краям площади тяжеловооруженные правительственные солдаты выбивали окна. Осталось совсем мало времени. Бекет потянулся за громкоговорителем, но один из лидеров демонстрантов успел поднять его раньше, собираясь выкрикивать команды. Бекет вырвал его у него, а затем сильно ударил подстрекателя коленом. Несколько стоявших поблизости людей увидели произошедшее, и попытались схватить Бекета, но он бросился в сторону и затерялся в толпе. Транспорты сделали крутой поворот и остановились, создав непроницаемое стальное кольцо вокруг протестующих. Выгрузились новые солдаты и прицелились из тяжёлого оружия.
 
– Сохрани меня Император, – прошептал Бекет, пока пробирался сквозь перепуганную толпу к баррикаде. Он добрался до неё и попытался взобраться наверх, но соскользнул, потому что сжимал в здоровой руке громкоговоритель. Он почувствовал руки на спине и плечах, которые подталкивали его наверх. Ближайшие протестующие заметили, как он попытался подняться с вокс-усилителем. Они решили, что он собирается произнести сплачивающую речь. Как и солдаты, которые выбрали его в качестве главной цели. По единственной команде они выстрелили: от транспортов, от зданий, со всех сторон. Бекет понял, что выпустили гранаты, когда увидел, как протянулись по дуге к толпе шлейфы дыма. Газовые гранаты, понял он, когда они запрыгали, и появился цветной дым. Он переключил громкоговоритель на максимум и повернулся к молча стоявшим на стенах арбитрам. Он глубоко вдохнул, и почувствовал неприятный привкус парализующего газа.
 
– Iudex… – начал он, а затем упал. Он потерял сознание раньше, чем коснулся земли.
 
 
 
Бекет проснулся, он тонул и захлёбывался. Вода снова врезалась в него и перевернула на бок.
 
– Встать, мрази! – отразился эхом крик от окружавших стен.
 
Вслепую и неуклюжий из-за промокшей одежды, он неловко поднялся на ноги. В него немедленно врезалось другое тело. Оба тут же рухнули на землю и были снова облиты потоком ледяной воды.
 
– Встать! Встать! Встать!
 
Он протёр глаза и заметил встроенную в стену жёлтую цистерну. Он схватился за неё и поднялся, прежде чем его снова окатили бы водой.
 
Тут были несколько десятков таких же, как он: шестьдесят, восемьдесят, они ничем не отличались от него. Всех их разбудили таким же бесцеремонным способом, и они плескались, пытаясь найти опору в мелком бассейне. Они находились в яме почти в пять метров глубиной, и по периметру стояли правительственные солдаты и матросы “''Безжалостного''”.
 
Бекета ударили, сильно, сверху в плечо.
 
– Отойди от стены! – Он посмотрел вверх и увидел матроса с длинным шестом, собиравшегося нанести ещё один удар. Бекет подчинился.
 
– Мрази! Сбросьте свои тряпки и хорошенько вымойтесь!
 
Все они молча смотрели на говорившего, жестокого звероподобного человека со знаками отличия старшины. Затем раздался второй голос, но говоривший на другом языке. Это правительственный солдат переводил сказанное гигантом. После этого остальные призывники поспешно начали раздеваться.
 
– Десять секунд. Любой, кто провозится дольше, будет застрелен!
 
Гигант прижал ружьё к плечу, подчёркивая сказанное. Призывникам не потребовался перевод. Старшина считал в обратном порядке и на цифре "три" последняя из промокших крыс, мрачный и жилистый юноша, сорвал с себя оставшуюся одежду и встал с остальной толпой оборванцев в центре ямы.
 
Уорент-офицер опустил ружьё и передал стоявшему рядом матросу.
 
– Хорошо. Я – бригадир Брэнд, и вы будете проклинать моё имя, даже когда обретёте Покой Императора. И вот ваш первый урок!
 
Ружьё издало треск, и недовольный юноша взвыл. Он прижал руку к голове. Пуля оторвала кусок уха. Он в шоке смотрел на окровавленную руку, пока вода под ногами становилась красной.
 
– Хочешь жить? Не будь последним.
 
Старшина махнул рукой, и потоки воды снова ударили в толпу.
 
Уорент-офицер и остальные матросы прошли по краю ямы, и вышли через дверь. Правительственные солдаты продолжили внимательно следить за своими подопечными. Накануне им сказали, что любой, кто упустит призывника, займёт его место в утробе “''Безжалостного''”.
 
Двое из них подняли лестницу и опустили в яму. Они снова закричали на родном языке, но смысл был ясен, потому что ближайший призывник схватился за лестницу и начал подниматься. Остальные толкались сзади. Бекет убедился, что не был последним.
 
Как только человек вылезал из ямы, его тут же хватали двое солдат и отводили в комнату со старшиной и матросами, и больше его не видели. Бекет ждал у лестницы, голый и промокший, пока люди поднимались перед ним.
 
Затем настала и его очередь. Солдаты подхватили его на лестнице и втолкнули в дверь.
 
– Так-так, кто у нас здесь?
 
Бекета схватили за руки, и он почувствовал безошибочно узнаваемое прикосновение пистолета к затылку.
 
– Ну, Джира? – спросил Брэнд того же правительственного переводчика, которого Бекет видел раньше. Рядом с Брэндом сидел дряхлый старик в медицинском халате. Бекет не узнал его и искренне надеялся, что справедливо и обратное. Переводчик откашлялся и посмотрел в свои бумаги.
 
– Протестующие у крепости арбитров говорят, что он может быть одним из подстрекателей.
 
– О, так ты у нас возмутитель спокойствия? – Брэнд посмотрел прямо на Бекета. – Я уже слежу за тобой, мразь. Ты меня понимаешь? Подведите его ближе к свету. Давайте хорошенько его рассмотрим.
 
Брэнд присмотрелся получше. Взгляд скользнул по лицу капитана и раненой руке.
 
– Он покалечен, Джира. Он бесполезен для нас. Бросьте его обратно и можете оставить себе. Доставьте нам другого или сами займёте его место, – произнёс Брэнд, делая беглое примечание в контрольном списке.
 
– Вы сказали, покалечен? – возмутился чиновник. – Посмотрите на него, он – здоров. Шрамы заживут. Он высокий и сильный. Вырос в хороших условиях, как вы там говорите: “вырос в хороших условиях и просто связался с плохой компанией”.
 
Брэнд подозрительно посмотрел на переводчика, а затем разразился неприятным смехом.
 
– Однажды ты окажешься в моей команде, Джира, – усмехнулся Брэнд, переписывая примечание, – и сможешь тогда всё лично проверить. Несколько дней там поменяют твоё отношение.
 
Брэнд взглянул на морщинистого врача, который устало кивнул, и снова посмотрел на Бекета. Все ждали и с нетерпением смотрели на него. Человек с оружием у головы надавил ещё сильнее, и Бекет мог поклясться, что почувствовал, как дрожит пистолет. Он понял, что здесь есть кто-то ещё, кого он не видел. Кто-то, кто касался его разума в поисках порчи.
 
Это закончилось также внезапно, как и началось. Конвоиры, продолжая держать его за руки, провели Бекета мимо Брэнда и втолкнули через другую дверь в помещение, где в воздухе витал резкий запах жареной плоти. Внутри стояли два матроса “''Безжалостного''”. Они встретили его злыми усмешками, один из них сжимал в руке странную железную кочергу, которая светилась раскалённым металлом.
 
Они прижали раскалённое клеймо к обнажённой груди капитана. Металлическое навершие в форме перевёрнутой стилизованной буквы “Б”, что означало “''Безжалостный''”. Бекет не смог сдержать крик и матросы расхохотались.
 
– Добро пожаловать во Флот!
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
827

правок