68
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
<br>
===I1===
- Не ту сторону выбрал, Линдон. Она ошиблась. И тебя в это втянула. Не усугубляй ситуацию еще больше. Мы можем ей помочь, но только если ты поговоришь со мной. Чем дольше ты тянешь, тем больше шансов, что она там погибнет.
===II2===
Халук недовольно скривил загорелое лицо, оскалив белые зубы.
Что путь расчищен.
===III3===
Толстые стены из усиленного пласталью скалобетона заглушали отчаянные мольбы Линдона.
===IV4===
Халук с трудом сглотнул. Во рту у него резко пересохло.
===V5===
Сердце Халука колотилось. Бормоча под нос молитву, он взглянул на разворачивающееся внизу действо сквозь линзы оптики гранатомета. Перекрестье прицела скользнуло по фюзеляжу «Манты».
Вот чего добился своей смертью Халук уз-Калан ради общего дела лоялистов.
===VI6===
Эта комната не менялась никогда. Да и зачем ей меняться? Тех, кто встречался в ней, ничуть не заботило ее убранство или его отсутствие. В конце концов, ее даже толком не существовало – это была не-комната, сугубо психическая конструкция и ничего более. Она позволяла двум умам, занимавшим ее сейчас, обсуждать жизненно важные вопросы, ни на что не отвлекаясь и не испытывая дискомфорта от полного астрального расслоения. Эти умы проецировались в эфирное пространство и поддерживались тяжкими, изнуряющими плоть и душу усилиями их личными психическими хорами. Каждый из этих хоров был целой плеядой лоботомизированных псайкеров, подчиненных уважаемым мастерам-астропатам.
===VII7===
Время, как и потоки Черной Реки, течет лишь в одну сторону. Но также, как и эти эфемерные струи, уносящие души в посмертие, время течет неравномерно. Есть в нем и пороги, и могучие водопады, и мягкие, тихие заводи.
===VIII8===
Арназ изо всех сил старался не спешить, но в этот вечер ему потребовалась вся сила воли, чтобы не ускорить шаг. Что-то постоянно маячило на краю видимости, и, пока Арназ шел по переулкам, его постоянно подмывало оглянуться. Впрочем, толку все равно бы не вышло: те, кто участвовал в Войне Терпения, - местные племена называли ее «Каваш Гарай», - знали, что т’ау могут становиться совершенно невидимыми, когда захотят.
- Космические десантники! – выдохнул Садив. – Космические десантники пришли!
===IX9===
Логополь…
- Кто ты? – резко спросил Штормовой Страж. – Кто ты и кому служишь? Говори – или умрешь!
===X10===
- Трон и Терра! – воскликнул Рава.
===XI11===
Воздух реклюзиама Караульной крепости Дамарот холодил кожу Карраса. Но при этом он странным образом чувствовал себя здесь комфортнее, куда комфортнее, чем в реклюзиаме на Окклюдусе. Впрочем, тогда, на родной и любимой планете, у него было куда меньше поводов для беспокойства.
===XII12===
Над Чу’сут Ка ярко висело палящее солнце.
===XIII13===
Шаттл уносил Карраса прочь от «Алесте». Проверка чистоты оказалась чудовищно изнурительной, но она осталась позади. Караул счел его пригодным к возвращению на службу, хотя Каррас так и не узнал, какой ценой далось это решение командованию.
===XIV14===
- Почему? – спросил Каррас. – Хотя бы скажи мне, почему, если не собираешься рассказывать все остальное.
===XV15===
Соларион шагнул вперед.
===XVI16===
Арназ был абсолютно уверен, что не оставил никаких следов. Убив замаскированного агента т’ау, он забрал у него снимки, которые передал Диунар, и оттащил труп к ближайшей мусорной куче. Генератор маскировочного поля все еще работал, несмотря на удары ножом. Арназ подключил его обратно. Тело должно было оставаться невидимыми до тех пор, пока не сядет аккумулятор или пока об него случайно не споткнется кто-нибудь из местных жителей. Арназ разделался и с Диунаром, обставив все так, словно это было самоубийство. Когда он заносил нож, в глазах старика промелькнуло смирение, даже, пожалуй, благодарность за избавление от позорной ноши. Быстрый осмотр жилища показал, что у Диунара были жена и ребенок, но они явно уже давно здесь не появлялись. К тому же, Арназ отыскал оборудование, с помощью которого Диунар заснял все секретное собрание лидеров повстанческих ячеек.
===XVII17===
Над огромными полями орошения поднималось солнце. Здесь, в среднесеверных широтах, лежали самые плодородные сельскохозяйственные угодья планеты. Над полями уже вовсю трудились дроны, сновали между рядами высоких стеблей, опрыскивали их от вредителей и отрезали засохшие листья. Скоро сюда должны были прийти и живые работники из плоти и крови – и люди, и т’ау, - чтобы собрать урожай. Конечно, дроны вполне могли бы справиться с и этой задачей, но людям нужна была цель в жизни. Высшее Благо защищало людей от самих себя, от праздности и безделья так же, как защищало от внешних угроз. Когда руки и ум чем-то заняты, их гораздо сложнее отвратить от Т’ау’ва. Поэтому люди и т’ау по-прежнему трудились на полях так, как поступали предки людей многие тысячелетия, и так же возвращались по домам в конце дня, ощущая приятную усталость от славной работы, готовясь вкусить заслуженные отдых и удовольствия.
«Потому что мы здесь не ради них. Не ради того, чтобы спасти весь или планету. Мы здесь только ради одного человека. Ради Эпсилон».
===18===
Уступив настойчивой просьбе Карраса, предводитель повстанцев обуздал свой благоговейный трепет и, наконец, представился космическим десантникам и Архангелу. Выяснилось, что его звали Мактар Каинис. Остальные называли его «сахик» - на стандартный низкий готик с урзи это переводилось примерно как «лезвие клинка». Каинис был ветераном – он двадцать лет провел, сражаясь с т’ау и круутами, и Голос Песков лично отправил именно его отряд сюда, на поляну, чтобы встретить новоприбывших. Голос увидел их высадку в прорицательском трансе с точностью до малейшей детали, включая появление ударных истребителей т’ау.
Каррасу очень хотелось расспросить о Голосе поподробнее, но сейчас куда важнее было убраться с поляны – т’ау в любой момент могли отправить сюда еще один отряд воздушного патруля.
По приказу Каиниса отряд повстанцев покинул поляну и отправился на восток. Большая часть людей передвигалась пешком, но некоторые из них восседали на спинах таких же прямоходячих зверей, как и Каинис. Кашту называли их «джараками». Отряд быстро скрылся в лесу, полностью слившись с тенями и листвой. Их путь лежал туда, куда рухнули сбитые истребители т’ау – нужно было собрать с них все, что могло еще пригодиться. Остались только сам Каинис и его помощник Турик – они должны были провести «Арктур» на север, в Затопленные земли.
Оба туземца разместились с Каррасом и Копли на борту «Жнеца-Один».
Камуфляжные завесы и глушители упаковали обратно, и, когда «Арктур» загрузился на борт, турбины «Жнецов» взревели. С гулким, утробным ревом «Грозовые вороны» поднялись с поляны, оставив пятна обугленной травы, и устремились прямо на север. Они летели максимально низко, чтобы избежать обнаружения, стараясь держаться вдоль одной из могучих рек, прогрызшей широкий проход в плотных зарослях.
Пока «Жнецы» неслись над водой, задевая крыльями ветви с обеих сторон и взметая брызги, Архангел попыталась расспросить туземцев. Те явно не привыкли говорить с женщиной на равных – они избегали смотреть на нее прямо, раздраженно хмурились, когда она что-то говорила, и долго, демонстративно молчали, прежде чем ответить. На Карраса они смотрели с явным недоумением, в упор не понимания, почему он не ударит ее за такое откровенно вызывающее поведение в присутствии мужчин. И чем дольше длился этот разговор, тем явственнее Каррас чувствовал напряжение Копли – терпение у той постепенно подходило к концу, и она была готова вот-вот выплеснуть свой гнев на туземцев.
Не дожидаясь, пока раздражение майора перельется через край, Призрак Смерти в упор посмотрел на обоих мужчин и проговорил:
- Эта женщина – привилегированный воин Империума, командир воинов-мужчин и высокопоставленный член нашего отряда. Имейте в виду – если вы еще раз продемонстрируете свое неуважение в моем присутствии, я разрешу ей отрезать вам головы и выкинуть их за борт.
Каинис и его помощник побледнели и замерли, беззвучно хватая ртом воздух в тщетной попытке подобрать слова. Им только что начал угрожать персонаж их легенд, воплощение божественной воли Императора. Они разом рухнули перед ним на колени и прижались лбами к металлической палубе.
- Простите нас, реш'ва, - запинаясь, ответил Каинис. – Мы не хотели… Нашим женщинам не положено так разговаривать в присутствии мужчин. У Кашту всякая жена должна дождаться позволения, прежде чем заговорить с мужем. Но ваши порядки отличаются от наших. Смилуйтесь, господин. Мы не хотели никого обидеть.
- И тем не менее, обида была нанесена, - ответил Каррас и обернулся к Копли. – Сколько всего т’ау вы убили, командир?
Копли смерила повстанцев тяжелым взглядом и резко ответила:
- Официально павших от моей руки - больше тысячи трехсот.
- А сколько т’ау убили вы, сахик? – спросил Каррас у Каиниса. – Сколько синекожих на вашем счету? Не круутов, а именно синекожих.
Каинис сконфуженно опустил глаза. Он так и не нашел в себе силы заговорить.
От его руки пало раз в десять меньше.
- В конце концов, это не имеет значения, тихонит, - сказала Копли, не дождавшись ответа. – Куда важнее то, что у нас с вами один и тот же враг.
- Но тысяча триста… - пробормотал Турик. – Какая женщина смогла бы…
- Я и мои люди, - продолжила Копли, - специалисты по борьбе с т’ау. Большую часть своей военной службы мы проработали у них в тылу. Никого лучше нас нет. Никого. Мы были отобраны самой Пресвятой Инквизицией, высочайшим представителем Бога-Императора за пределами света Терры. Поэтому слушайте меня внимательно. Если вы хотите выиграть эту войну, то лучшее, что вы можете сделать – это перенять от нас как можно больше знаний и умений. Потому что сейчас вы ее проигрываете. И мы – ваша самая большая – и единственная, - надежда уравнять шансы. Не забывайте об этом.
Каррас наблюдал за тем, как туземцы осмысливают сказанное.
- Не буду лукавить - мы действительно не знакомы с вашими порядками, сахик, - проговорил он. – Но пока с вами космический десант, только наши порядки имеют значение. Не забывайте об этом.
- Мы… мы слишком долго провели вдали от света Империума, господин, - заискивающе ответил Турик. – Просто научите нас, как нужно поступать, и мы так и сделаем.
Каррас кивнул.
- И все же, если вы оскорбите майора Копли еще раз, то вам придется сразиться с нею на смерть перед лицом ваших же соплеменников. И, смею вас заверить, ей не составит никакого труда вас убить.
Каинис сглотнул и покосился на Копли, нахмурив густые черные брови.
- Майор, - начал он с явной неохотной, - если я оскорбляю вас словом или делом, то я прошу простить меня и впредь указывать на мои ошибки. Давайте вместе проливать синюю кровь и надеяться, что к ней не примешается красная – если только это не красная кровь предателей из ИВБ.
- «ИВБ»? – переспросила Копли.
- Интегрированные войска безопасности, - пояснил Турик.
Копли некоторое время сверлила Каиниса взглядом, затем все же протянула руку. Этот жест наверняка оскорбил гордость предводителя, но он без лишних слов ответил на рукопожатие, поднимаясь на ноги.
- Стол между нами пуст, - сказала она. – Теперь мы начнем заново.
- Донесите это и до остального отряда, - добавил Каррас. – Эта женщина и ее штурмовики – посланники Золотого Трона. И если ваши люди не будут относиться к ним соответственно, то придется пролить кровь Кашту. Это не принесет пользы ни нам, ни вам – только нашим врагам. Пусть все это хорошенько запомнят.
Каррасу уже доводилось видеть таких людей – на других планетах, среди других имперских культур. Для Кашту смерть в бою от руки женщины – это, вероятнее всего, самый страшный позор, который только можно представить.
Предупреждение было озвучено четко и прямо. Но Каррасу продолжало казаться, что однажды все-таки придется подтвердить его наглядным примером.
Сейчас, когда Каинис выпрямился в полный рост, невысокая Копли не доставала ему и до плеча, но его аура окрасилась в тусклый пурпурный и зеленый. Сам он считал себя униженным.
«Это может стать проблемой», - отметил про себя Каррас. – «В его душе может поселиться горечь и обида. За ним придется следить в оба. Если повезет, нам не придется мозолить ему глаза слишком долго, и он не успеет наделать глупостей».
- Я проинструктирую остальных, - проговорил тихонит. – Но будет лучше, если об этом объявит Голос Песков. Только сказанное Голосом обладает достаточным весом, чтобы что-то изменить.
«Грозовые вороны» уходили все дальше на север. Тем временем Каррас и Копли подробно расспрашивали Кианиса о повстанческих войсках - сколькими воинами располагают Кашту, как организована их армия, в каком объеме удается взаимодействовать с Ишту на юге, сколько у них боезапаса и где он находится. Спрашивили они и о хаддаинах, диверсантах, налаживавших и поддерживавших сети снабжения информацией в городах и поселках, которые контролировали т’ау.
Каинису стоило немалых трудов отвечать на эти расспросы. Говорить в присутствии не одного, но целых пяти легендарных космических десантников ему было неимоверно сложно. С тех пор, как Голос предсказал их появление, в его душе зрели самые безумные надежды и ожидания. Каинису реш’ва представлялись тем самым рычагом, который свернул бы даже многовековые горы. Но теперь, стоя перед ними наяву, глядя на их могучие фигуры в черной броне, украшенной черепами и символами войны и смерти, Каинис ловил себя на том, что несколько разочарован. От десантников не расходилось сияние, не веяло духом надежд и обещаний светлого будущего. Они куда больше походили на зловещие черные тотемы смерти. Как будто их окутывали густые тени.
Он всегда представлял их как совершенных мужчин, воплощавших и все те качества, которые ценились здесь, на Тихонисе, и многие другие. А сейчас, глядя на них, Каинис понимал, что десантники вовсе не похожи на людей.
Каждый раз, когда их предводитель – он представился Каррасом, но женщина постоянно называла его «Грамотеем», - смотрел на Каиниса, тихонит ощущал, как кровь стынет в его жилах, а душу сковывает лед.
Этот огромный череп, эти ярко-алые глаза, это мертвенно-бледное лицо…
Из пяти космических десантников, находившихся на борту «Жнеца-Один», шлем снял только Каррас.
А остальные четверо… какие же чудовищные лица они прятали?
Из-за своих огромных размеров десантники казались таким же чужеродными, как т’ау. Нет, это были совсем не те образы с золоченых страниц древних книг, окутанные сиянием, с поднятыми мечами и сверкающим нимбом. Эти десантники были порождениями ужаса и кровопролития. Никогда в жизни Каинис не видел еще ничего, насколько пугающего.
«Впрочем, может быть, именно это нам и нужно», - сказал он себе.
Женщина как раз собиралась задать очередной вопрос, когда из вокс-динамиков под потолком раздался еще один голос:
- ''Ауспик уловил сигнал посадочного маяка,'' - доложил из кокпита Венций. – ''Коротковолновой. Шифрование имперское. Код устаревший, но верный.''
- Это сигнал для нас, - сообщил Каинис.
- Следуйте за ним, - ответила пилоту Копли.
- ''Вас понял, Архангел. На горизонте только что появился город. Вам стоит это увидеть, мэм.''
Копли жестом пригласила Карраса присоединиться. Повстанцы покладисто дождидались приглашения от него самого, и Призрак Смерти кивнул им в знак согласия.
В кабине самолета было маловато места, но Копли и Каинис все же сумели выглянуть из-за кресла пилота и разглядеть медленно приближающиеся башни города, похожие на черные кости, видневшиеся сквозь густой слой туч и завесу ливня. Это были руины, осыпавшиеся и гнилые, и каждую улицу, каждый переулок заливали потоки воды.
Каррас в кабину не пошел – он натянул шлем и подключился к внешним орудийный пиктерам самолета. И через них увидел дом изгнанников-Кашту – Чата-на-Хадик.
Это было темное и мрачное место. Тучи висели над ним так низко, что, казалось, вот-вот раздавят город окончательно. Повсюду, изъеденные бесконечным, безжалостным ливнем, виднелись тонкие башни и высокие, массивные коробки многоэтажных жилых блоков и мануфактур – все они, как один, были построены в простом и функциональном имперском стиле.
Агрессивные изменения климата, вызванные планетарной инженерий т’ау, превратили некогда цветущую столицу всего Тихониса в мертвые затопленные руины. Впрочем, не такими уж они были и мертвыми – несмотря на то, что внизу пока что не было видно ни одной живой души, Каррас уже уловил психический резонанс миллиона душ тех, кто звал эти развалины домом.
''Миллиона – а ведь раньше их было раз в двадцать больше.''
Чем ближе становился город, тем больше Каррасу удавалось разглядеть через линзы орудийного пиктера. Теперь стало заметно, как много башен здесь осыпалось во время давних сражений, а затем – из-за времени, ливней и буйной растительности, настырно лезущей со всех сторон, отвоевывающей опустевшую территорию обратно.
Повсюду царили тлен и разруха. Башни в сотни метров высотой крошились и осыпались, обессиленно наваливались на соседние, а вместо окон в них зияли темные провалы. Сквозь них на улицу лились потоки воды – они напомнили Каррасу водопады, омывавшие огромный эскарп на Ирексусе-II.
Но Ирексус-II был прекрасен. Над ним потрудилась сама природа. Водопады озаряло яркое солнце, сиявшее в бескрайнем голубом небе.
Тихонис же был его полной противоположностью.
Пока «Грозовые вороны» шли над окраинами, генетически усовершенствованные глаза Карраса уловили движение на темных верхних этажах нескольких самых высоких башен.
- Нас держат на прицеле заградительные батареи, - предупредил он Венция по воксу. – Со всех сторон.
- ''Понял вас, Альфа,'' - откликнулся пилот. – ''Ауспик-сканирование указывает на пассивное наблюдение. Автоматическая подача боеприпасов отключена. Прикажете их все равно уничтожить?''
- Нет, - ответил Каррас. – Они не будут стрелять.
В этот момент в хвостовой отсек вернулись Каинис и Копли.
- Посадка уже скоро, - сообщила Копли и указала на два свободных страховочных крепления на стене. – Сахик, вы с помощником должны пристегнуться.
Каррас продолжал наблюдать сквозь линзы пиктера за тем, как пилот снижается над широким проспектом и сворачивает к комплексу самых высоких башен в городе – большая их часть по-прежнему стояла прямо, словно из гордости не желала склониться перед непогодой, сломившей большую часть остальных зданий.
Послышались вокс-переговоры – пилоты звена «Жнецов» обменивались сообщениями друг с другом и с кем-то на земле. Тот, кто выполнял роль диспетчера, говорил на низком готике с чудовищным акцентом, но, тем не менее, сумел проводить все три самолета до крыши одного из зданий – широкого, приземистого, лежавшего на южном краю комплекса.
Каррас не стал отключаться от носовой камеры, и, пока «Жнец-Один» заходил на посадку, успел заметить тусклые красные огоньки – в окружающем сумраке, сквозь ливень только они могли подсказать о том, где находится полоса. В остальном о том, что где-то внизу здание, можно было догадаться только по просвету в густых зарослях.
- ''Приготовиться к посадке'', - велел Венций по воксу, и спустя несколько секунд «Жнец-Один» содрогнулся – его посадочные шасси коснулись крыши, принимая на себя весь вес самолета. Рев двигателей перетек в визг, а затем и вовсе замолк. Остальные «Жнецы» приземлились в нескольких метрах справа и слева. Спустя еще пару мгновений, когда все двигатели окончательно затихли, крыша вздрогнула – сработали магнитные крепления. Зашипела гидравлика, и круглая секция крыши со стоящими на ней самолетами начала опускаться вниз. Сквозь камеру Каррас увидел, что они спускаются в просторный ангар, освещенный люменами. Там стояли и другие воздушные суда, преимущественно крупные грузовозы. Они выглядели старыми и, похоже, не так уж часто использовались. А проем наверху начал закрываться, как огромная пласталевая челюсть, защищая ангар от ветра и дождя.
Медленный и аккуратный спуск занял две минуты, прежде чем платформа наконец-то достигла дна, и коротко, но ощутимо вздрогнула.
- ''Страховочные рамы можно поднять'', - сообщил Венций. – ''Открываю люки''.
Каррас хлопнул по кнопке разблокировки и поднял раму, фиксируя ее в потолочном креплении. Его команда и «Арктур» сделали то же самое, и повстанцы, глядя на них, последовали примеру.
Люк с шипением опустился и в проем хлынул свет.
Каррас первым спустился по рампе и тут же остановился, подняв сжатый кулак, приказывая остальным не покидать самолет.
Перед ним на коленях стояли тысячи людей, прижавшись лбами к земле, и нараспев повторяли: «Джа хадири! Джа хадири!».
«Коготь» и бойцы «Арктура» изучали урзи во время варп-перехода, и Каррас знал, что означают эти слова.
И от этих слов у него на душе заскребли кошки.
''«Надежда пришла! Надежда пришла!»''
===19===
Копли ничего и слушать не желала.
- Мы не будем обсуждать этот вопрос, - заявила она Каррасу. – Инквизитор достаточно четко выразился – они могут оказаться критически важным для успеха миссии ресурсом. К тому же, они отчаялись и готовы умереть за свою веру. И потому тебе ''придется'' подкармливать это пламя, Грамотей. Мне жаль, но это действительно необходимо.
Каррас хмурился. Лицо Фосса, слушающего их разговор, было немногим лучше. Им обоим не нравилась идея использовать людей, которые десятилетиями неотступно сражались против ксеносов, лишенные при этом всякой поддержки. Хирон тоже недовольно рокотал, выпуская клубы черного дыма.
А вот Зида, Раута и Солариона эта необходимость, похоже, ни капельки не беспокоила.
Копли же казалась весьма удивительной такая разница во мнениях у космических десантников. Ее собственным бойцам уже доводилось поступать таким образом. Они обучали партизанские отряды на захваченных т’ау планетах, прекрасно осознавая, что никто из этих партизан не вернется живым – эти люди должны были лишь оттягивать на себя противника, чтобы тот не мешал выполнению основной задачи.
Успех миссии был важнее всего.
- ''Мне нужно'', чтобы ты это сделал, Грамотей, - переиначила Копли свою мысль.
Каррас оскалился и раздраженно взрыкнул, но все же согласился вывести на платформу остальной отряд и сделать все так, как требовалось.
Между тем десятки тысяч людей, собравшихся в просторном зале, теперь с не меньшим восторгом взирали на другого человека - высокого, худощавого мужчину лет сорока, в свободных красно-золотых одеждах. Он несколько минут произносил речь, которую толпа выслушивала в благоговейном молчании – лишь его собственный голос, звучный и ясный, звенел в холодном сыром воздухе.
Это был Голос Песков.
Остальные жители старого города собрались у экранов в просторных залах и смотрели прямую трансляцию из ангара, с нетерпением предвкушая появление тех, кого так долго ждали. Многие из людей были уверены, что не доживут до этого дня.
И в каждом из этих залов слова, сказанные Голосом, раздавались из каменных стен, увешанных старыми имперскими знаменами. Повсюду виднелось изображение аквилы.
Такая сцена могла произойти на любом из сотен тысяч имперских миров.
Голос обратился к своим людям на урзи. Он говорил об их многолетних страданиях, о их вере и терпении.
Слушая его речь, Каррас отметил, что очень многие слова из урзи похожи на диалект Окклюдуса. Воспоминания о доме нахлынули было, но Каррас отогнал их прочь.
- Мы, - громко вещал Голос, - несклонившиеся, несломленные, верующие – мы долго ждали этого дня. Поднимите головы, братья и сестры. Узрите же наконец доказательство, что Бог-Император услышал наши молитвы. Его космические десантники прибыли!
Это был сигнал для Карраса. Тихо выругавшись, он вывел отряд на платформу, представ перед глазами всех собравшихся.
Реакция последовала незамедлительно. Все пятьдесят тысяч человек, как один, рухнули на колени.
Сначала повисла тяжелая, звенящая тишина. А затем начали шепотки, все громче и громче, и вскоре ангар заполнился криками:
- Реш’ва!
- Пророчество сбылось!
- Они пришли!
- О нас не забыли!
Люди кричали и славили Бога-Императора, и с каждым новым выкриком Каррас все больше злился и на самих Кашту, и на Сигму.
''Тьма тебя раздери, инквизитор. Тьма тебя раздери…''
Голос спустился с края платформы и почтительно опустился на колено перед космическими десантниками.
- Пора, Грамотей, - раздался голос Копли в динамике вокса. – Дай им знак, который они никогда не забудут.
Каррас вышел в центр помоста. Остальные члены истребительной команды выстроились шеренгой за его спиной, а позади них замер Хирон.
Сняв шлем, Каррас обвел коленопреклоненную толпу взглядом кроваво-красных глаз.
«Они так жаждут возложить свои надежды на кого-нибудь… Как же их жаль», - подумал он и заговорил вслух, громко и четко, стараясь ничем не выдавать своего раздражения. Усиленный вокс-датчиком на вороте доспеха, его голос прокатился по ангару как раскат грома, от которого содрогнулся воздух и плиты под ногами собравшихся людей:
- Храбрый народ Кашту! – начал Каррас на превосходном урзи. – Верные слуги Императора, враги т’ау! Ваши молитвы были услышаны!
Ответом ему стала тишина.
А затем начались рыдания и крики:
- Закончилось ожидание! Наши молитвы были услышаны!
Голоса звучали все громче и громче, волнение охватывало толпу, как лесной пожар. Кто-то рухнул без чувств, кто-то плакал, не стесняясь, утирая мокрые щеки рукавами.
Каррас наблюдал за ними. Такая буря эмоций казалась ему слишком сильной и совершенно не нужной. Он не сомневался, что все эти эмоции были искреннеми, но спокойнее от этого не становилось.
Он понимал, что Голосу необходимо было удерживать повстанцев вместе, поддерживать их боевой дух. А для этого приходилось вплетать необходимость войны в самую суть их культуры, делать так, чтобы она становилась неотъемлемой частью их жизни. Иначе они попросту приспособились бы к изменившимся условиям и прекратили бороться, смирившись с властью т’ау.
''«И их кумиры в конце концов лишились бы своей абсолютной власти, так ведь?»''
При мысли об этом Каррас покосился на Голос Песков. Этот мужчина был самозванцем. В нем не было ни капли психического таланта.
Но заострять на этом внимание Каррас не стал. Он жестом подозвал Голоса к себе. Тот был высоким, но на фоне Карраса, черно-серебряного воплощения смерти, казался карликом. Каррас взглянул в его лицо, морщинистое, с аккуратно подбритой бородой, и проговорил:
- Ты хорошо управлял этими людьми, пророк. Продолжай это делать Святым именем Императора. А теперь встань рядом со мной и взгляни им в глаза.
Голос поклонился и выполнил приказ, хотя тот явно его слегка смутил.
- Узрите же все, преданные, верующие, - прогрохотал Каррас, обращаясь к толпе. – Узрите своего пророка рядом со мной. Его видения сбылись. Теперь пришла пора настоящих дел. Придется уплатить немалую цену. Должны пролиться целые реки крови, прежде чем этот мир очистится от чужаков. И обоим сторонам придется потерять многих, прежде чем Тихонис станет свободным. Но чужаки будут сломлены. – он ненадолго умолк, затем продолжил:
- Императору нужны преданные воины. Вы готовы сделать то, что должно, даже если ради этого придется отдать свои жизни? Отвечайте! И пусть ваш ответ станет нерушимой клятвой, принесенной перед лицом Его Адептус Астартес!
Кто-то один крикнул:
- Моя жизнь – за Императора!
- За свободу! – откликнулся еще один голос.
- Смерть чужакам! – раздался третий.
И вскоре голосов стала тысяча. А потом и больше.
Вскоре эти крики подхватили почти все, кто собрался в зале. Промолчали только трусы, и те, кто был слишком кроток, те, кто не был готов умереть за нечто большее, чем они сами. Но таких людей оказалось столь мало, что можно было не обращать на них внимания. Народ Кашту услышал зов и откликнулся на него.
И все они принесли Каррасу клятву.
- А теперь скрепи ее как-нибудь, Грамотей, - велела Копли по воксу. – Каким-нибудь достойным легенд способом!
Каррас обратился к своему дары, раскрываясь для потоков зловещей энергии имматериума. Он мысленно представил себе нужную форму, и направил потоки в воздух, формируя ее наяву.
И над головами восторженных людей вспыхнуло зарево, куда более яркое, чем все фонари и люмены. Толпа заволновалась, как озерная гладь от брошенного камня, но не от центра к берегам, а наоборот – те, кто стоял дальше, первыми разглядели, что происходит. И все подняли глаза наверх, к центру зала.
Свет начал сгущаться, вырисовывая знак, который ни с чем нельзя было спутать – двуглавый орел, окруженный ярким золотым пламенем. Огромный, он раскинул могучие крылья на добрых ползала. Каррас продержал его всего несколько секунд, но прежде, чем иллюзия сгинула, из обоих ее клювов вырвался оглушительный орлиный крик. Люди испуганно пригнулись, и религиозный экстаз на их лицах смешался с суеверным ужасом.
А затем огромный орел исчез в мощной вспышке света, ненадолго ослепив толпу. Люди неловко опирались друг на друга, отчаянно моргали и терли глаза.
Воздух над их головами снова сделался пуст и прозрачен, словно там ничего и не было. И, конечно же, там ничего и не было вовсе – просто еще один обман. Но приказ был дан, и Каррас выполнил его.
Пораженные люди умолкли. Даже если до этого где-то в их сердцах еще теплились какие-то сомнения, то все они сгорели в этой яркой вспышке.
- Я надеюсь, вы довольны, майор, - процедил Каррас сквозь зубы по командному вокс-каналу. – Теперь они за нами в Око Ужаса пойдут, если понадобится.
- Грубовато, конечно, - откликнулась Копли, - но главное, что это сработало. А теперь давайте закончим с этим и перейдем к делам. Я хочу как можно скорее поговорить с этим Голосом наедине. Нам не стоит задерживаться здесь сверх необходимости. Каждый потраченный нами час повышает вероятность того, что Эпислон сломается на допросах.
«Ага», - подумал Каррас, - «если уже не сломалась. И если она вообще еще жива».
