Изменения

Перейти к навигации Перейти к поиску

Солнечная война / The Solar War (роман)

204 927 байт добавлено, 11:30, 28 июля 2022
м
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 18
|Всего = 22
}}
{{Книга
|Обложка =TheSolarWar.jpg
|Переводчик =Хелбрехт
|Издательство =Black Library
|Серия книг =[[Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra(серия)|Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
|Предыдущая книга =
|Следующая книга =Потерянные и проклятые / The Lost and the Damned
|Год издания =2019
}}
 
==Действующие лица==
Император – Повелитель Человечества, Последний и Первый Владыка Империума
Сигизмунд – лорд-кастелян Первой сферы, первый капитан, маршал Храмовников
Хелбракт Халбракт – лорд-кастелян Второй сферы, магистр флота
Эффрид – лорд-кастелян Третьей сферы, сенешаль
Гор Аксиманд – Маленький Гор, капитан, пятая рота
Фальк Кибре – ГоловорезВдоводел, капитан, юстаэринская когорта
Садуран – воин 201-го штурмового батальона
'''XVII легион, Несущие Слово'''
Зарду Лайак, – Багряный Апостол, магистр Безмолвных
Кулнар – раб клинка Анакатис
– ''Как я понимаю, у тебя имеется история, – сказала она. Перед нею стоял волк, мех на его спине серебрился под лунным светом. – История, которая представляет особый интерес. Я бы хотела ее её запомнить и передать следующим поколениям.''
''Волк повернулся, на его губах появилась грустная улыбка.''
– Обновить изображение – готовность основного флота, – произнесла она. Она повторяла эту команду через каждые пятнадцать минут в течение уже шести часов.
– Выполняю, – прогудел сервитор и изображение уменьшилось до нескольких обозначений, окружённых зелёными данными. Самые большие флоты стояли у Плутона, Урана, Юпитера, Марса и Терры. Это были пять командных сфер. Сигналам требовалось несколько часов, чтобы преодолеть расстояние от Тронного Мира до границы системы, слишком долго для непосредственного управления битвой. Каждым уровнем обороны командовал лорд-кастелян Имперских Кулаков: Сигизмунд, ХелбрактХалбракт, Эффрид, Камба-Диас. Рогал Дорн командовал последней, пятой сферой, ближайшей к Терре. Другие боевые группы подчинялись лорду ближайшей сферы. Места сосредоточения войск отмечались цветными точками. Численность подразделений и их сила мерцали вокруг них кратким кодом. Несколько подразделений легиона за пределами Терры светились словно раскалённые угли, другие были холодными пятнышками огня. Янтарные точки обозначали неподвижные оборонительные сооружения, располагавшиеся вокруг планет или зависшие в заливах между ними. Здесь было всё от пустотных крепостей до отмелей орудийных платформ и космических станций.
Скопления крошечных синих точек собирались в промежутках между более крупными оборонительными сооружениями, указывая на обширные облака мин, торпед-ловушек и дистанционных дронов, которые бросили среди тьмы, словно смахнули пыль с руки. Когда сражение закончится, то пока не умрёт сама звезда в подходах к внутренней системе останется след смерти.
 
''Адмирал Ниора Су-Кассен''
''Когда сражение закончится... словно останется что-то кроме пепла.''
Су-Кассен выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание. Она почувствовала, как штабисты вокруг расслабились и заново сосредоточились. “Он специально так сделал”, – подумала она. Всего несколькими словами Ангел направил их в выбранном им направлении.
– Ретрансляторы к внешним сферам всё ещё свободно передают сигналы, повелитель, – сказала Су-Кассен, – но пока нет никаких сообщений от лорда Хелбракта Халбракта с Урана.
– Ты всё ещё уверен в этом варианте? – спросил Хан. Он держался сзади, ближе к дверям, и, если не считать взгляда на Сангвиния, оставался совершенно неподвижным. В этой неподвижности было что-то похожее на вспышку молнии, застывшую в глазу. – Есть и другие варианты, Гор может рассеять свои силы в глубинах вовне системы, а затем окружить нас со всех сторон, чтобы одновременно и душить, и вырезать нас.
Пыль в воротах переместилась. Медленный вихрь собрался и свернулся в клубок. Облака в сотни километров шириной поплыли и закружились. Пыль начала сверкать. Крошечные черви молний замелькали между серыми пылинками. Облака засветились, сначала зелёным, затем болезненно-фиолетовым, потом цветом окровавленной слоновой кости.
Двигатели ожидавших флотов вспыхнули. В их святилищах зарыдали астропаты. На хабитатах и станциях низкий вой тревожных сирен пробудил миллионы ото снов о поглотивших солнце тенях. На мостике “''Монарха огня''” лорд-кастелян ХелбрактХалбракт, командующий Второй сферой защиты Сол, наблюдал как перед глазами расплываются поступавшие в шлем терминаторских доспехов отчёты.
– Трансляция на весь флот и защитные сооружения, – произнёс он с сильным акцентом Нордафриканских конклавов. Он видел на экране шлема, как тысячи подразделений под его командованием пришли в состояние боевой готовности. Шепчущее эхо подтверждений и приветствий сотни военных кораблей раздалось в воксе. Он выдохнул и заговорил:
“''Алекто''” взорвалась, когда прорвала внутренние линии обороны вокруг ворот. “''Мегера''” взорвалась несколько минут спустя. Оружейные платформы размером с мануфакторию превратились в разлетевшиеся во тьму осколки. Ослепительный туман огня и необычной радиации поглотил врата, окутав их ярким сиянием.
Хелбракт Халбракт сдерживал свои корабли, но теперь выдвинул первые боевые группы. Это были корабли-мониторы, грубые конструкции несдерживаемой огневой мощи и брони. Экипажи из людей набрали из Солнечных каперных кланов, и они знали, как убивать. Они шли по фарватеру между крепостями и платформами. Орудийные батареи замолчали, когда ауспики затуманились. Торпеды выпускали вслепую в окутанный пламенем центр ворот. На мгновение тысячи нитей света пронзили темноту.
Под прикрытием окружавших ворота огня и радиации, в реальность вышли восемь готовых открыть огонь линейных кораблей основных сил. Каждый был выбран за массу, броню и дисциплинированность экипажей. Все эти корабли были верны Железным Воинам и укомплектованы офицерами, которые прежде подвели IV легион. Эти неудачи даровали им честь первыми выпрыгнуть из разрыва, выживших ждало прощение, а тех, кто окажется слаб – освобождение через смерть.
Выпущенные защитниками торпеды врезались в боевую сферу. Группа из двадцати поразила один из восьми авангардных кораблей и поглотила его борт и спину в языках пламени. Умирающий корабль накренился и клюнул носом. Из его ран вырывались гигантские потоки пылающей атмосферы.
На мостике “''Монарха огня''” Хелбракт Халбракт наблюдал за развитием событий. Битва будет долгой, но первые минуты имели важнейшее значение. Враг будет изо всех сил стараться закрепиться в реальности, переломный момент наступит, когда количество их кораблей превысит скорость, с которой защитники успевали их уничтожать. До сих пор шансы на успех находились в идеальном равновесии.
– Лорд ХелбрактХалбракт, приближается что-то большое, – произнёс один из офицеров обнаружения. – Оно отбрасывает тень даже сквозь искажение.
Силуэт пробился сквозь объятую пламенем пыль и туман. Сначала он напоминал изрытый астероид или обломки корабля. Затем громада позади его носа прорвалась сквозь вихрь. Он состоял из погибших за тысячелетия войн среди звёзд: искорёженных корпусов космических кораблей, астероидов, башен и разбитых звёздных крепостей, всё сжатое в единое целое имматериумом. Это было макроскопление обломков и мёртвых вещей, унесённых волнами шторма, жемчужина горя, космический скиталец. Новые Механикум вытащили его из потоков варпа и переделали. В его теле вырезали пусковые палубы, в его сердце пылали реакторы, а поверхность усеивали генераторы щитов. Для перемещения и буксировки его через варп потребовалась дюжина кораблей и выпрыгнув в реальность он уже никогда не сможет двигаться снова. Впрочем, это и не было его целью. Он не уступал в размерах спутникам Урана и должен был стать редутом осаждающих у ворот великой крепости. Имя его было “''Дочь горя''”.
Пыль Элизийских врат стекала по его носу, словно вода, падавшая с левиафана, который вырывался из глубин тёмного моря. Обломки подбитых кораблей врезались в его поверхность. Торпеды и батарейный огонь обрушились на него. От него отлетали куски камня и металла. И он продолжал расти. Штурмовые корабли стартовали в его облаках. Небольшие фрегаты, совершившие путешествие прильнув к его корпусу, разрывали привязи и скользили в пустоту вакуума.
Лорд-кастелян Хелбракт Халбракт наблюдал за освещённой огнём колец обороны “''Дочерью горя''”. Такого не ожидали, но это мало что меняло. Его приказы и клятвы оставались прежними. Единственный вопрос состоял в том, как много они заставят заплатить врага и какую цену заплатят за это сами.
– Запустите орудия, – произнёс он, и “''Монарх огня''” задрожал от его приказа.
Один за другим корабли включили двигатели и заскользили вниз к ожидавшему солнцу.
 
[[Файл:Su-Kassen Solar War.jpg|мини|''Адмирал Ниора Су-Кассен'']]
<br />
– За что? – прорычал Абаддон.
– За просвещение и дарование дарованную мне жизнижизнь, Эзекиль Абаддон. Такой поступок устанавливает связь между душами, а связь – это дар. – Он коротко склонил голову, повернулся и пошёл прочь, постукивая посохом по полу. Два раба клинка уменьшились до обычных размеров и убрали оружие в ножны. Абаддон смотрел, как они шли к одной из дверей атриума.
– Боги видят тебя, Абаддон. Они видят, что ты идёшь один даже среди тех, кого решил называть братьями.
Сигизмунд молчал. Онемение в левой руке сменилось огнём в плоти. Он посмотрел вниз на свой меч, всё ещё прикованный цепью к другому запястью, а затем поднял его и коснулся плашмя своего лба.
[[Файл:Sigismund Solar War.jpg|мини|''Сигизмунд чтит павших.'']]. 
== ДЕВЯТЬ ==
– ''Как пожелаешь, брат''.
Абаддон отключил вокс и направился в телепортационный зал, но оставил в уголке правого глаза трансляцию поступавших от сенсоров данных. Толпа воинов в чёрной броне приветствовала его поднятыми кулаками и оружием. Это были его самые лучшие воины, элита первой роты: юстаэринцы, Риверы Налётчики и Отмеченные Смертью. Все они сражались плечом к плечу много лет до войны и процветали в сражениях, которые последовали за ней. Там был Сикар, его заместитель и командующий группами, которые нанесут удар по двигателям и кабелепроводам их цели, он ухмылялся Ралкору острыми стальными зубами; Тибар и его отделение прикрепляли пергаменты с клятвами к своим болтерам. Некоторые носили талисманы, которые показывали, что они заключили союзы с кем-то из многоликих сил варпа.
Абаддон двигался среди них, отвечая на приветствия кивком, остановился, чтобы пожать руку и запястье Галтарона, молодого воина, всё ещё поправлявшегося от ран, полученных во время преследования Волков при Бета-Гармоне.
– Вперёд, – произнёс Абаддон, стреляя и наступая вместе с братьями. Отделения прикрепили заряды к закрытым переборкам и рассредоточились, когда вспыхнувший металл превратился в осколки и дым. Противостоявшие им люди были обученными и дисциплинированными, рекрутированными и поклявшиеся служить Белым Шрамам с честью и воинским мастерством. Но они оставались смертными. Тела взрывались внутри скафандров, когда защитники врезались в стены. Цепные зубья прогрызались сквозь мясо и кости. Палубы стали скользкими от крови. Болт-снаряды заполнили коридоры осколками и измельчёнными телами.
В течение трёх минут ударные силы прорвались сквозь оборону в ключевых точках командного замка и машинного отделения “''Копья небес''”. Абаддон приблизился к главным дверям на мостик, когда Ралкор, его магистр связи, пытался справиться с управлявшим замками духом-машиной. Абаддон покачал головой и показал пальцем силового кулака. Два отделения Риверов Налётчиков бросились вперёд, вытаскивая заряды из рюкзаков и снимая с поясов. К тому времени, как Абаддон сделал следующий шаг, заряды уже установили. Его разум был холоден, прогресс нападения казался дуновением мыслей на периферии сознания. Сопротивление было слабым, слишком слабым для линейного корабля такого размера.
Заряды на дверях мостика взорвались. Мелтаволны прожгли раскалённые добела отверстия сквозь плиты брони, а секунду спустя подрывные заряды разорвали искорёженный металл. Первым вошло отделение терминаторов, расшвыряв охлаждавшиеся обломки и стреляя на ходу. Шквал снарядов превратил сервиторов и сервов экипажа в ошмётки мяса. Абаддон шагнул на мостик, экран его шлема показывал россыпь рун угроз, которые исчезали, когда болты и волкитные лучи находили цели. К тому времени, как он дошёл до центра мостика, наступила тишина.
Пустотные щиты на пяти кораблях Железных Воинов исчезли, разрушаясь один за другим, вспыхивая от перегрузки. Плазма хлынула на их корпуса. Пласталь и камень вспыхивали, испарялись и плавились, рассеиваясь во мраке. Белый пар отделился от “''Монарха огня''”, пока охлаждающие вещества обволакивали его оружие и обшивку. Оставшиеся противники не дрогнули. Щиты корабля замерцали под ударами их турболазерных лучей.
На мостике “''Монарха огня''” лорд-кастелян Хелбракт Халбракт ощутил, как корабль сильно задрожал, словно набирал воздух перед тем, как прореветь снова. Лампы потускнели. Всплеск вокс-траффика оборвался и затих. Тактические экраны заволокло гололитическим снегом. Наступил момент тишины и неподвижности, когда огромный корабль вдохнул энергию из своих систем, чтобы выпустить её во врагов.
Они отступили к пространству вокруг Оберона. Корабли и припасы всё ещё продолжали поступать с последнего спутника, остававшегося в руках лоялистов. Долго это не продлится. Каскад взрывов лишил его большинства защитных систем, но даже если они сохранились бы, судьба Оберона была предопределена. Железные Воины шаг за шагом продвигались сквозь орбиты Урана, захватывая то, что могли, и разрушая то, что не получилось захватить. Встречая сопротивление, они применяли больше силы, приводили больше кораблей из Элизийских врат и заменяли погибших солдат и корабли ещё большим количеством.
В случае со звёздным фортом “''Фуран''”, не сумев пробить его пустотные щиты, и с войсками, не способными продвинуться дальше уже захваченных плацдармов, они использовали для сокрушения обороны два огромных судна. Пара потеряла имена и стала кодами в инфолумах IV легиона: I-D-I и I-V-II. Оба корабля представляли собой зерновозы, захваченные на имперских линиях снабжения. Их груз конфисковали для прокорма кузниц, работавших на армии магистра войны, а внутренности переделали в казармы размером с город для десятков тысяч бойцов банд, собранных с миров вокруг Улланора. Для успокоения подобного человеческого груза на время перелёта в трюмы закачали кальма-снотворное. Приблизившись к “''Фурану''”, газовая смесь изменилась, и в трюмы хлынули френзон и слот. Десятки тысяч бандитов пробудились и начали убивать друг друга.
Корабли Хелбракта Халбракта пытались повредить двух чудовищ на пути к звёздному форту, но были перехвачены военными кораблями Железных Воинов. К тому времени, как пара добралась до “''Фурана''”, они потеряли десять тысяч своего человеческого груза. Осталось более чем достаточно. I-D-I и I-V-II пристыковались к плацдармам Железных Воинов и открыли внутренние двери. Предназначенные для выгрузки миллиардов тонн зерна проходы стали выходом для более чем ста тысяч накачанных наркотиками убийц. Защищавшие звёздный форт солдаты продержались шесть часов. Когда всё закончилось, Железные Воины открыли станцию и позволили вакууму покончить с бандитами.
Жестокий прагматизм Пертурабо снова и снова всё дальше и дальше оттеснял защитников. Теперь потрёпанный и израненный флот Второй сферы кружил вокруг спутника Оберон. Сто военных кораблей из первоначальных трёхсот противостояли противнику, превосходящему их в двадцать раз, – сражения при таком соотношении сил отзывались в веках. Но битве на последнем рубеже или обретённому в огненной смерти покою не суждено было произойти. Воспламенение спутников Плутона было уловкой, которая могла сработать только один раз. Хелбракт Халбракт видел, что вражеские силы изменили тактику. У Элизийских врат не было никаких скрытых зарядов или аннигилирующих инфоджиннов, но Пертурабо этого не знал.
Машинные адепты предателей обыскивали захваченные спутники и станции. Уже осторожный враг стал ещё осторожнее. Большие корабельные группировки держались вдали от недавно занятой земли. Всё что не представляло ценности уничтожалось дальней бомбардировкой. Это замедляло их, и в этом смысле оказалось столь же эффективным оружием, как новый линейный флот. В гудящей полутишине, пока “''Монарх огня''” проходил энергетический цикл, Хелбракт Халбракт отметил, что на оси времени битва складывалась в пользу лоялистов. Вот только по всем другим подсчётам происходящее вызывало горечь на его языке.
– Начните перераспределять энергию на двигатели и щиты, – спокойно произнёс он. – Подготовьте ещё один орудийный цикл. Отправьте сигнал об отступлении на все остальные корабли.
Энергия вернулась на мостик. Изображение на гололитических экранах снова стало чётким. Красные отблески вражеских кораблей засветились на прицельных консолях.
– Огонь, – произнёс ХелбрактХалбракт, и “''Монарх огня''” проревел своё слово во тьму. Три военных корабля погибли в мерцающей вспышке разрушения. Плазма пронзила лишившиеся щитов корпуса. В трюмах детонировали реакторы и боеприпасы. Они взорвались, залив всё вокруг сверкающим газом и светом.
Лампы на “''Монархе огня''” потускнели, но глубоко в его корпусе энергия уже поступала к двигателям. Он покинул потерянную орбиту Оберона, остальная часть флота уже перестраивалась, корабли выходили из боя и поворачивали носы к далёкому свету солнца. Следом за ними с Оберона понеслись сообщения: мольбы, оскорбления и проклятия, неся в себе гнев людей, которые знали, что их судьба предрешена. Хелбракт Халбракт слушал их все, запоминая горькие слова, пока “''Монарх огня''” направлялся в холодные глубины космоса. Как и ожидалось, враги не стали их преследовать. Они были осторожными, и, кроме того, они победили.
Сообщения с Оберона прекратились, как только они вышли из зоны действия дальних сенсоров. Хелбракт Халбракт отключил связь, когда последний шёпот сменился статикой.
– Сообщение на Терру, – произнёс он, сняв шлем. – Уран захвачен врагом.
– Мы за пределами зоны вероятного вражеского перехвата, – сказал старший техножрец, наблюдавший за сигнальными системами корабля и ауспиками. – Желаете отправить коды встречи, лорд-кастелян?
Хелбракт Халбракт кивнул, изучая доклады о повреждениях и потерях остального флота. Для того, чтобы он согласился с этой частью стратегии потребовалось личное сообщение самого Дорна. Она вступила в противоречие с почти каждым его инстинктом. Столкнувшись с врагом, каким бы сильным или многочисленным он ни был, он наступал, или стоял, полагаясь на силу щита, меча и болтера. Ты не уступаешь территорию, которую желал враг.
Но именно это они сейчас и делали, и планировали так сделать ещё до того, как корабли предателей вырвались из врат.
– ''Теперь, в этот момент, не стены и цитадели наше поле битвы, – произнёс Рогал Дорн, его голос был исполнен силы даже в искажённом помехами сигнале с Терры. – Наше поле битвы – время, и сражения, которые мы ведём, должны врага лишить его. Они жаждут времени, нуждаются в нём и не могут потратить впустую ни секунды. И поэтому мы должны лишить их его. Всё должно оцениваться с этой позиции. Мы не можем остановить их, сын мой, но можем заставить терять время и силы, прежде чем они достигнут стен Дворца. Это стоит больше чем любая крепость или линия, которая не находится на почве Терры.''
– ''Я сделаю всё, что необходимо, – ответил Хелбракт Халбракт и отослал три сотни кораблей от Урана в ночь, чтобы ждать''.
Он склонил голову тогда, сделал он это и сейчас…
За ними открылись люки трёх шаттлов Несущих Слово. Кости и пергаменты покрывали появившихся воинов. Половина из них вела истощённых людей в белых мантиях. Смертные без скафандров начали задыхаться, шагая по пандусу и опускаясь на колени. Несущие Слово перерезали им горла прежде, чем их сердца остановились. Молитвы в сознании этих людей сменились криками, когда смерть швырнула их слова глубоко в эфир. Кровь брызнула на обожжённый пол.
Подняв руки в благословении из шаттла появилась последняя фигура, её чёрно-красная броня светилась грубыми рунами величайшего аспекта варпа. Лишённый глаз и рта шлем из полированной бронзы закрывал голову. На цепях на поясе висели книги, рука сжимала скипетр из чёрного железа, увенчанный грубой каменной звездой. Тощий человек в облегающем чёрном герметичном костюме шёл в шаге позади хозяина. У его глаз отсутствовали веки и их приоткрывали заполненные жидкостью очки. Вокс-усилитель заменял рот. Это был голос-раб своего хозяина, связанный грубой телепатией с воином и следовавший за ним словно тень. У его хозяина не было имени. Он был просто апостолом НеговорящегоБезмолвия. Обычно для Аримана отсутствие имени ничего не значило, вот только разум апостола был одновременно затенён и неуловим, его мысли и эмоции исчезали из поля зрения, как только чувства Аримана обращались к ним. Это, и тот факт, что он никогда раньше не слышал об этом воине, заставили его задуматься. Многое изменилось за годы изгнания Тысячи Сынов и даже до того, как миллионы легионеров разделили между разбросанными по всей галактике легионами. Но в пустоте этого апостола что-то заставило Аримана задуматься, какая душа двигалась за бронзовой маской.
Апостол наклонился, окунул пальцы в кровь одной из жертв и рассеял её в пустоте. Единственное зловещее слово прозвучало эхом из разума апостола. Окружавшие его Несущие Слово опустились на колени.
“''Железная кровь''” набирала скорость, устремляясь к мерцавшему Юпитеру. Рядом с ней и вокруг неё двигались основные силы братьев и кузенов. Вместе они образовывали цилиндр в тысячу километров длиной, который тянулся за флагманом, подобно древку стрелы. Её путь был прямым, прочерченной через Юпитерский залив линией, пересекавшей пространство между Ураном и Юпитером по кратчайшему расстоянию. Она должна была пройти через орбиту Сатурна, но окольцованная планета находилась на противоположной стороне Солнечного диска. Такой манёвр не стал для защитников неожиданностью, но он был быстрым, а Пертурабо и его легиону больше требовалась скорость, чем тонкость. Расписание войны не оставляло места ни для чего иного.
Наблюдая сверху за движением флота Железных Воинов, Хелбракт Халбракт испытывал мало удовлетворения от увиденного. В холодном свете тактических экранов его разум возвращался снова и снова к одному вопросу. Эта вражеская группировка вела себя так, как и предсказывали Дорн и его верховные командующие. Предатели были обескровлены и понесли большие потери во время захвата Урана. Они потеряли дни, и они потеряют ещё больше сил и времени, совершая этот переход. Уже скоро установленные вдоль всего их маршрута мины и торпеды-ловушки начнут активироваться. Первые снаряды заранее пристрелянных сверхдальнобойных нова-орудий флота Хелбракта Халбракта ждали его приказа. Они устремятся вниз, чтобы выйти на предполагаемый путь Железных Воинов. Как только они разгонятся до максимальной скорости, то отключат ракетные ускорители и продолжат падение к точкам детонации. Их почти невозможно обнаружить, и они ударят по врагам подобно выпущенным невидимым лучником стрелам.
Затем корабли Хелбракта Халбракта последуют за ними и вступят в бой с Железными Воинами, вынуждая врагов развернуться и сражаться или продолжать движение и умирать. Но это не остановит IV легион. Этот горький факт не покидал мысли ХелбрактаХалбракта.
– Пли, – приказал он, не отводя взгляда от экранов. Нова-орудия открыли огонь. Он ждал, ощущая болезненную тишину под куполом мостика “''Монарха огня''”. Он ждал и смотрел. Имевшегося у него флота было достаточно, чтобы разбить звёздное королевство. Сотни военных кораблей из остатков флота Имперских Кулаков, усиленные кораблями Кровавых Ангелов, и ещё больше из флотов Сатурна и Юпитера. Основная часть не участвовала в сражении вокруг Урана, и молча плыла в межпланетном заливе, ожидая этой битвы. Но этого всё равно хватит только ранить, но не убить. Не достаточно, чтобы уничтожить.
Хелбракт Халбракт поднял голову. Экипаж смотрел на него с уровней платформ, окружавших командное возвышение.
– Вперёд, – произнёс он. И флот Второй сферы активировал двигатели и устремился вниз к предателям.
На боевой барже “''Крепость вечности''” лорд-кастелян Камба-Диас ждал. Он отозвал все подразделения с поверхности Марса. Набеговые экспедиции были возвращены. Разведывательные роты сняли боевое снаряжение и взялись за оружие для космической войны. Лексмеханики и магосы-ординаторы пристреливали орудия. Минные заградители осматривали пространство, через которое должен был двигаться враг. Поступали слабые и прерывистые сигналы от Соколиных флотов Белых Шрамов, которые отслеживали приближавшихся к планете врагов.
Камба-Диас слушал потрескивавшие и неразборчивые слова в одиночестве своих оружейных покоев. Кроме звуков сигналов он ждал в тишине. Это был его путь, путь родившей его планеты, воспитавших его людей и легиона, ставшего его жизнью. Инвит, то пылающий, то тёмный, был безжалостным учителем и холодным родителем для людей из камня, которые выносили тяготы и боли, непосильные для других. Он думал обо всех, кто мог оказаться на его месте. Полуксе, считавшимся погибшим при Фолле и сейчас находившимся за половину галактики отсюда; Сигизмунде, посланном наблюдать за краем ночи с мечом в руке; ХелбрактеХалбракте, Ранне – все они были его братьями, все они были воинами, которых другая эпоха сделала бы мастерами войны.
Впрочем, Рогал Дорн объяснил, почему возложил на него командование Четвёртой сферой.
За десятилетия своего управления Несущие Слово пролили кровь в комете-святилище, почитая своих новообретённых богов. Они вырезали искусные символы в её каменной плоти и наполнили тени чёрной злобой. Нити варпа проникли в кости, питаясь воспоминаниями погибших. Прошёптанные молитвы углубили тьму, запертую внутри кометы, пока она вращалась вокруг солнца.
''Ариман заново переживает отголоски прошлого…''
Даже когда Сигизмунд и Имперские Кулаки пришли и убили оставшихся здесь Несущих Слово, их действия только подпитали океан оккультного потенциала, лежавшего прямо под кожей реальности. Смерть Несущих Слово стала актом мученичества на службе силам варпа, и не зависимо от того, считал Ариман их веру наивной или нет, этот акт имел последствия. Комета-святилище резонировала ритуальной силой. Шёпоты и вихри эмоций следовали за ней по небесам.
+ Как пожелаешь, + ответил Игнис и отозвал свои мысли, оставив Аримана с голосами призраков святилища.
 
[[Файл:Ahriman Solar War.jpg|мини|''Ариман заново переживает отголоски прошлого…'']]
== ВОСЕМНАДЦАТЬ ==
И бой продолжался, протянувшись изменчивым полумесяцем вокруг Луны.
Абаддон чувствовал, как электризуется воздух, пока телепорты “''Военной клятвы''” накапливали энергию. Он ощутил привкус металла и пепла на зубах. Лайак стоял рядом с ним, два раба клинка казалось дрожали в насыщенном варпом воздухе. Вокруг стояли его братья. Все они были здесь: Тонас, Гедефрон, Тибар, Ралкор, Сикар, юстаэринцы, РиверыНалётчики, воины, облачённые в чёрные цвета и отмеченные красным и золотым цветами. И за ними он мог чувствовать присутствие всех остальных, погибших, но не забытых: Сеяна, Сиракула, Торгаддона, Гала, Карса, Даска, Крайдона – молчаливые призраки наблюдали за ним, когда он взял меч из рук своего серва.
– Мы станем смертью, – произнёс Лайак. От его посоха поднимались клубы ладана. – Наши ножи станут копьями ангелов, наши руки – громом богов. – Абаддон повернулся к жрецу, который смотрел на него похожими на горящие угли глазами. – Я рад, Абаддон, что стою рядом с тобой в этот священный момент.
Солнце померкло.
== ДЕВЯТНАДЦАТЬ ==
 
'''Довериться посланнику'''
 
'''Человек рядом с тобой'''
 
'''Храм возрождения'''
 
 
“Фаланга”, ''Внутренний системный залив''
 
 
 
Серый корабль пристыковался к “''Фаланге''”, которая покинула орбиту Терры. Хускарлы окружили Мерсади и Локена, как только они пересекли стыковочный узел. “''Фаланга''” дрожала, двигаясь в открытый космос навстречу врагам.
 
Мерсади узнала некоторые из достопримечательностей, мимо которых они проходили: статуи героев, изображения в камне, полы из чёрно-белого мрамора. Она уже была здесь несколько лет назад, после бегства на “''Эйзенштейне''”. Она вспомнила, как шла…
 
“Дух мщения”, ''Маггард и солдаты окружили её. Звуки корабля и молчание следовали за ними, пока они шли дальше. Что-то было не так. Она…''
 
… шла по “''Фаланге''”, рядом Локен, а вокруг стена из Имперских Кулаков.
 
– Дорн… – сказала она, чувствуя, как слово поднимается изнутри. Она ощущала себя оторванной от реальности. Что-то глубоко в её сознании кричало, что уже слишком поздно, что она уже почти не успела. В глубине памяти и разума что-то двигалось, вращались огромные невидимые механизмы. – Я должна встретиться с Дорном… – Её ноги двигались сами по себе. В голове возник гул, возможно, статика; или капавшая на камни вода; или ветер, дувший в сухой долине, заполненной черепами…
 
– Мы почти на месте, – произнёс Локен.
 
 
 
– Почему? – спросила Су-Кассен. Она почти бежала, чтобы не отстать от Дорна, который направлялся в санктум. Светящиеся сферы вспыхивали, когда он пересекал пол из чёрного мрамора. – Что летописец может сказать нам?
 
Она услышала лязг ботинок о палубу, это Архам и отделение хускарлов рассредоточились по залу. Дорн остановился и повернулся, чтобы посмотреть на неё. Она чуть не споткнулась от его взгляда. Его глаза казались тёмными зеркалами на вырезанном из камня лице.
 
– Потому что однажды посланники уже приходили на мой корабль. Они сказали мне правду, в которой мы все сейчас живём, что магистр войны – предатель. Тогда я не поверил им, не захотел услышать…
 
Су-Кассен показалось, что в этот момент она что-то увидела, что-то в глубине его глаз, что-то, что она не могла представить в таком создании, как Рогал Дорн.
 
– Нечасто мы получаем возможность учиться на ошибках прошлого, – продолжил Дорн. – Мерсади Олитон показала мне правду. Здесь, в этом самом месте…
 
Он повернул голову, чтобы посмотреть на точку в открытом космосе, словно что-то двигалось в неподвижном воздухе:
 
– Она показала мне то, что видела… и это изменило всё. – Он оглянулся на Су-Кассен.
 
Она поняла, что нахмурилась, и на губах появились слова сомнения.
 
Раздался пронзительный сигнал тревоги.
 
Су-Кассен задохнулась.
 
Чернота, чувство тошноты, крики.
 
Она моргнула и поднесла к глазу гололитический монокль. Свет затопил её зрение, когда на экран хлынула тревожная информация.
 
Холод нахлынул на неё.
 
– Лорд-Преторианец, – произнесла она, изучая тактические данные, пока звук тревоги не вырос до вопля. – Что-то происходит во внутренней системе…
 
Неожиданно вокс-канал забила статика. Монокль закоротило. Она пошатнулась.
 
В её наушнике раздался звук – шептавший, смеющийся, произносивший что-то похожее на слова:
 
…''повсюду вокруг тебя… ты слышишь только одно имя…''
 
– Лорд… – начала она.
 
– Привести корабль в полную боевую готовность, – произнёс Дорн и направился к дверям.
 
 
 
Мерсади споткнулась. Она коснулась пола коридора рукой, восстанавливая равновесие. Свет вспыхивал и рос в её глазах. Голоса и воспоминания сменяли друг на друга в её голове.
 
– ''Отведите итератора и летописца в их каюты, – приказал Малогарст…''
 
''Маггард толкнул её вперёд…''
 
– ''Эуфратия, что случилось? Ты никогда не говорила, как…''
 
– ''Ты должна понять, Мерсади.''
 
– ''Как я понимаю, у тебя имеется история, – сказала она. Перед нею стоял волк, мех на его спине серебрился под лунным светом. – История, которая представляет особый интерес. Я бы хотела её запомнить и передать следующим поколениям.''
 
''Волк повернулся, на его губах появилась грустная улыбка.''
 
– ''Какая история?''
 
– ''О Горе, убившем Императора''.
 
– Где… – выдавила она, сумев подняться, когда Локен протянул ей руку. – Где мы?
 
– На “''Фаланге''”, – ответил он. Его глаза были тёмными и человеческими, а не глазами волка.
 
– На “''Фаланге''”, – повторила она, моргая и чувствуя, как вокруг неё вращается мир.
 
Пять Имперских Кулаков внимательно наблюдали за ней красными линзами глаз чёрно-жёлтых шлемов.
 
– На “''Фаланге''”, да, конечно. Рогал Дорн… Времени совсем не осталось.
 
– Мерсади, всё в порядке…
 
– Нет… Есть что-то ещё… Я должна… увидеть его…
 
Она заставила ноги двигаться. Что-то происходило, что-то, что она чувствовала, но не понимала.
 
Перед ними открылись двери…
 
''Дальше и дальше через ночь по коридорам'' “Духа мщения” ''к двери…''
 
– Что это? – услышала она свой голос, когда потемнели светящиеся сферы.
 
– Что-то случилось, – сказал Локен, но сейчас его голос казался ещё более далёким, – аномалии по всей системе. И что-то не так с вокс-сетью…
 
''Она уже была здесь раньше, в этих коридорах, несла с собой воспоминания… изображения мелькали в голове … кровь, предательство и правда… Что она забыла?''
 
Снова вспыхнул свет. Она увидела двери перед собой. Она уже была здесь раньше с Киилер и Гарро.
 
– Что это? – прорычал один из Имперских Кулаков. Послышался шум, шипение, словно статические помехи, словно шёпот ветра над сухими долинами. Словно голос…
 
Святилище Дорна… “''Фаланга''”… Она была здесь раньше…
 
Свет стал красным.
 
– Что происходит? – спросил Локен.
 
– Полная боевая готовность, – ответил один из хускарлов. – Что-то происходит во внутреннем системном заливе.
 
Двери открывались перед ними…
 
– Мы должны отвести вас в безопасное место, – произнёс один из Имперских Кулаков.
 
– Мне нужно увидеть лорда Дорна… – пробормотала она. – Я должна…
 
– Кто-то говорит в воксе, – сказал другой хускарл.
 
''Рука Маггарда на спине толкнула её через дверь.''
 
– ''Приветствую, Мерсади Олитон, – произнёс Малогарст, глядя на неё. Его глаза были глазами волка…''
 
Локен неожиданно остановился. Она посмотрела на него, не моргая.
 
– Это похоже на голос, – сказал он, – который пытается пробиться сквозь помехи.
 
Звук зашипел в её ушах… становясь то громче, то тише.
 
– ''С… здесь…''
 
– Дорн… – выдохнула она, – мне немедленно нужно увидеть Рогала Дорна!
 
– ''Сам…''
 
– Этот звук, этот голос, – произнёс Локен. – Я уже слышал его…
 
– ''Са… му… зд…''
 
Локен вскинул болтер. Хускарлы двигались, поворачивались; тени поползли вверх по стене.
 
Всё казалось далёким, словно происходящее на пикт-экране, который поднесли прямо к лицу. Позади неё кто-то был. Прямо за ней. Тень…
 
– Он здесь.
 
Локен резко повернулся и посмотрел на неё:
 
– Что ты сказала?
 
Она пожала плечами, чувствуя, как всё новые слова срываются с её языка. Мышцы двигались независимо от её воли.
 
– Самус здесь, – ответила она, и отшвырнула тыльной стороной ладони Локена в стену. Он врезался со звуком треснувшего керамита.
 
Мерсади посмотрела на свою руку. Она была красной.
 
Болтеры загрохотали вокруг неё. Красный огонь. Мерцание. Красное на её руке.
 
Она попыталась сделать шаг, вытянула руку и упала...
 
Тонкая рука схватила её за предплечье и удержала.
 
– '''''Вот и всё. Не волнуйся. Я держу тебя.'''''
 
Она моргнула. Нил стоял рядом с ней, поддерживая за руку и плечо, глядя чёрными глазами на невероятно бледном лице. Лице друга. Остальной мир стал размытым, словно ожившей картиной, на которой двигалось что-то настолько быстрое, что зрение не успевало его заметить, клыкастое, мохнатое и зубастое. Медленно – о как медленно – распадались на части воины в жёлтой броне.
 
Красный… Мир стал ярким, тёмным и красным.
 
– Но тебя не было с нами… – сказала она, глядя на лицо навигатора, стоявшего рядом с ней. Она заметила на лице брызги крови, яркие и капавшие.
 
Нил пожал плечами и улыбнулся, и теперь он не был похож ни на человека, ни на друга.
 
– '''''Я всегда был с тобой''''', – сказал он. – '''''Я – человек рядом с тобой.'''''
 
 
''Внутренний системный залив''
 
 
Вспышка кометы-святилища вернулась в бытие. Из того места, где она исчезла хлынул свет. Молния пронеслась по космическим заливам, ярче исчезнувшего солнечного света. Каждая душа, спящая под светом солнца, проснулась с криком. Каждый человек проснулся: от космического десантника до ребёнка, почувствовав прикосновение ножей к своей коже.
 
Вихрь энергии хлынул в пробитую кометой в ткани реальности дыру. Кружившие демоны были пойманы ураганной силой и уничтожены. Шторм сужался, становясь острием и клинком. Он прорезал кожу реальности, рассекая вдоль дуги, по которой комета-святилище следовала последние десятилетия. Края раны отогнулись. Свет парадокса выплеснулся наружу, пузырясь, струясь, скручивая темноту на десятки миллионов километров. Возник варп-разрыв, сочившийся наполовину сформированной материей, во тьме появилась кровавая улыбка.
 
На мгновение это было единственным, что двигалось. Звёзды и планеты застыли перед фактом подобного надругательства. Чёрное солнце безмолвным и холодным диском висело на обесцвеченном небе.
 
Затем разрыв широко разошёлся. Материю исторгло в бытие. Наполовину сформированные представления о зубах и конечностях, о зверях и пастях набрасывались друг на друга, извиваясь, когда растворялись и сворачивались.
 
Солнце снова засветило и закричало.
 
Каждый человек на Терре, смотревший в небеса, мог увидеть это: пылающую рану в ночи или полуночный шрам днём.
 
Сквозь него из мира во вне выходили корабли, которые тянули за собой покровы насекомых и теней. Крылатые существа кружили над ними, летая подобно птицам в буре эфирной энергии. Разряды молний ударили из раны, пульсируя сквозь пространство. И появились корабли, отсутствовавшие все эти недели войны. Среди них был “''Завоеватель''”, чей некогда белый корпус стал красным от засохшей крови. Среди них были корабли Пожирателей Миров, чьи убийственные крики эхом отдавались в воксе и в голосе каждого легионера. Ангрон стоял на корпусе флагмана, он поднял к солнечному свету огромную и зазубренную теневую секиру и яростно взревел на круг Терры. Среди них были корабли Детей Императора, мускус и серая пыль поднимались от их украшенных драгоценными камнями корпусов. Внутри “''Гордости Императора''” Фулгрим извивался кольцами, смотрел глазами каждой живой души в своём флоте и смеялся от восторга.
 
И среди них – следуя за остальным, словно колесница короля во время триумфального шествия – появился “''Дух мщения''”. Военные корабли окружали его с флангов. Демоны летели, как его герольды. Высоко на его корпусе, в поднимавшейся из спины крепости, Гор, магистр войны, Первый Сын Императора, избранный чемпион Тёмных Богов, смотрел на Терру. Сердце империи его отца мерцало за носом его корабля. Тень истекала из него, и державшиеся в тенях двора демоны зашипели и склонили головы, когда свет солнца коснулся его лица.
 
Корабли изливались из разлома, растекаясь роем сверкающих огней. Сто, тысяча, десять раз по тысяче, всё больше и больше тех, кто ждал в варпе, когда откроется путь к сердцу Солнечной системы. Даже если бы силы Гора использовали Элизийские и Хтонические врата, потребовалось бы несколько дней для возвращения в реальность. Сейчас же они выплывали из варпа в заливы внутренней системы, не армией или флотом, а воинством, посланным волей богов и искусством смертных.
 
Корабли группировались и разделялись по мере того, как их двигатели цеплялись за холодный вакуум, и поворачивали в сторону Марса и Луны, и небольшой сферы Терры, совсем одинокой в темноте.
 
Гор наблюдал, а затем кивнул.
 
– Начинаем, – произнёс он.
 
 
''Варп''
 
 
– ''Я – летописец. Я записываю его жизненный опыт для потомков.''
 
– ''Летописи... Мне всегда казалось это странным, когда дело касается путешествий среди звёзд.''
 
– ''Я не понимаю. – Она хотела оглянуться, но этот холодный взгляд удерживал её. – Я думала, что меня отведут в мою каюту, – добавила она.''
 
– ''Скажите мне, – произнёс Малогарст, его силовая броня загудела, когда он начал двигаться. – Он вам доверяет?''
 
– ''Что?''
 
– ''Капитан Локен вам доверяет?''
 
– ''Я… Я не…''
 
– ''Он благосклонно относится к вам, разговаривает с вами, делится своими воспоминаниями. Я думаю, что он очень вам доверяет, Мерсади Олитон.''
 
''Советник магистра войны улыбнулся, и она невольно повернулась, собираясь убежать. Рука на плече остановила её и заставила застыть на месте. Сильные пальцы сжались с незначительным давлением, но с обещанием ломающей кости силы.''
 
– ''Видите ли, госпожа Олитон, – сказал Малогарст, – мы ему совсем не доверяем. И мы должны быть уверены. Мы должны знать, что он скрывает от нас. Мы должны знать, какой путь он выберет. У меня есть подозрения на этот счёт, но магистр войны хочет быть уверенным. – Он кивнул и улыбнулся. – В конце концов Локен один из любимых сыновей. Можно простить отца, желающего дать шанс своему сыну, и вы поможете нам ясно видеть капитана Локена.''
 
''Мерсади не могла двигаться. Что-то стояло позади неё.''
 
''Тень, дыхание на затылке.''
 
– ''Вы, летописцы, хотели увидеть Великий крестовый поход… – продолжил Малогарст. Он отвернулся, и она заметила низкий каменный стол прямо за ним. Над ним горели свечи. Нос заполнил запах палёных человеческих волос. На столе лежали предметы: серебряный нож, бронзовая чаша с водой, кучка фаланг пальцев, серебряная монета и человеческий глаз, всё ещё сочившийся жидкостью на холодный камень и смотревший на неё мутным серым взглядом.''
 
– ''Вы хотите узнать правду, заглянуть в места, куда вас привело ваше любопытство… – сказал Малогарст. Его пальцы прочертили в воздухе какой-то знак. Она попыталась сдвинуться с места, но не смогла пошевелиться. Нарисованный Малогарстом символ вспыхнул красным пламенем, заполняя весь мир вокруг неё.''
 
– ''Теперь ваши желания исполнятся, госпожа Олитон. Вы увидите, а мы будем смотреть вашими глазами…''
 
''Он протянул руку и взял нож. Горевшая в воздухе руна засветилась. Всё стало чёрным, проносясь мимо, словно подхваченные ураганом угольки тлеющего костра. Горячее дыхание обожгло затылок. Рука коснулась плеча. Она почувствовала кончики когтей.''
 
''Малогарст теперь стоял очень близко, нависая над ней, от гула его брони заныли зубы, от него исходил запах ладана. И вот он шагнул прямо к ней, поднёс нож к её лицу, к левому глазу…''
 
''Он замедлился, его движения размылись, как на пикт-трансляции, которую просматривали на одной десятой скорости.''
 
– '''''Видишь ли''', – прорычал голос за её спиной. – '''Глаза… зеркало души… и ты была всего лишь парой глаз, наблюдавшими за миром'''. – Острие и лезвие серебряного ножа заполнили её взгляд. Это всё, что она могла видеть. – '''Никогда не знаешь, какая от этого будет польза…''' – Мерсади попыталась вздохнуть. Крик вспыхнул в её горле, но не прозвучало ни звука. – '''Они хотели только видеть всё то, что видишь ты, знать то, что знаешь ты, использовать твоё знание'''. – Сквозь острые зубы раздался смешок. – '''Так ограниченно, но зерно было посажено, мост и связь созданы. И варп помнит…'''''
 
– ''Я… – начала Мерсади. – Меня использовали…''
 
''На этот раз раздался смех, громкий и высокий смех, который мог принадлежать Нилу, или Киилер, или Локену, или вою волков в снежном лесу''.
 
И изображение Малогарста, ножа и каменного стола исчезло.
 
Оно сменилось видом высоких окон и раскинувшимися за ними горами Терры. Лёгкий ветерок дул в полуоткрытую дверь, которая вела в огороженный сад. Шевелились тонкие занавески. Полированный деревянный пол под ногами Мерсади был тёплым.
 
– '''''Нет ничего лучше, чем вернуться домой''''', – произнёс голос за её спиной. Она повернулась, почти ожидая, что не сможет пошевелиться.
 
На неё смотрело лицо Эуфратии Киилер. Цветные кости и бусинки лежали на полу вокруг неё, некоторые сломанные, некоторые стёртые в пыль. На серых одеждах Киилер виднелась кровь, мокрые яркие брызги протянулись от лба до пальцев. Она ковырялась в зубах осколком разбитого стекла.
 
– Никакая ты не Киилер и никогда не была ей, – сказала Мерсади.
 
– '''''Нет''''', – ответило окровавленное лицо Киилер. – '''''Но ты так сильно хотела верить, что было легко выбрать, какое лицо надеть.'''''
 
– Где она?
 
Окровавленная женщина на полу рассмеялась.
 
– '''''Серьёзно? В такой момент ты всё ещё беспокоишься о своей подруге?'''''
 
Мерсади подалась вперёд, чувствуя нарастающий гнев. Она застыла, не в силах пошевелиться.
 
– '''''Ну и ну, в тебе ещё осталась какая-то сила''''', – сказал образ Киилер, встав и по-прежнему сжимая в расслабленной руке осколок стекла, с которого капала кровь. – '''''Эуфратия Киилер, настоящая Эуфратия Киилер, всё ещё жива, всё ещё следует своей лжи о ложном Боге-Императоре, но она никогда не разговаривала с тобой'''''. – Мерсади почувствовала, как внутри неё разверзлась пустота. – '''''О, ты задумалась о прошлом – о сне и послании Локена… о “прощании”. Тебе понравилось это прикосновение?'''''
 
Мерсади попыталась заставить себя открыть рот. Губы на лице Киилер дрогнули, и она пожала плечами. Мерсади выдохнула:
 
– Когда…
 
– '''''На ''“Духе мщения”'' конечно, в один из тех отрезков времени, которые ты даже не осознаешь, что не помнишь. Забавная штука – быть настолько уверенной в своей памяти, благодаря этому можно легко скрывать вещи. Ты никогда не сомневалась, потому что верила в себя.'''''
 
– Малогарст…
 
– '''''Немного колдовства для простой задачи. Они и в самом деле хотели узнать чью сторону примет Гарвель Локен, словно это было не очевидно'''''. – Образ Киилер фыркнул. – '''''Они хотели смотреть на него, наблюдать оттуда, откуда он не будет ждать.''''' – Существо подняло осколок стекла и указало на левый глаз Мерсади. – '''''В итоге они мало чего добились. Но это осталось там…'''''
 
– Но сейчас… Малогарст не мог знать, что я буду здесь. – Существо слегка задрожало. Его усмешка стала широкой, слишком широкой и сочилась красным в уголках губ. Ветер застонал, поднимаясь за окнами.
 
– '''''Конечно не знал, но связь была установлена, дверь создана. Пройдённый тобой путь, эта цель, которой ты служила, – это более поздняя импровизация Гора, использование доступных активов.'''''
 
– Сообщение… схема в варпе… Ничего из этого не было реальным.
 
– '''''Нет, всё из этого реально''''', – сказало существо. Оно посмотрело на свою руку, как ребёнок на игрушку, которую не понимает. Оно приставило острие стекла к своей коже. Чёрное побежало с места прокола. – '''''Лучшая ложь – правда. В варпе есть великая схема, которая устраняет барьер между мирами и выводит магистра войны в сердце Солнечной системы. Ты – часть этого, небольшая, но всё же часть. Дорн видел её очертания и был готов поверить посланцам. Особенно посланцам, несущим правду, особенно посланцам, которые пользуются его доверием'''''. – Существо посмотрело на неё. Его глаза были красными, окровавленными и дымились. – '''''Особенно тебе!'''''
 
Ветер ворвался в окружавшие их окна. Осколки стекла закружились в воздухе, врезались в выглядевшее, как Киилер существо, разорвали плоть и кости. И оно шагнуло вперёд, кожа и кровь падали с него в бритвенном шторме. Под ним оказался образ Нила, высокого и с вытянутыми руками и ногами.
 
И Мерсади снова увидела себя на тюремном корабле, одну за приборной панелью шаттла, прилетевшую в одиночку на “''Антей''”, разговаривавшую сама с собой в своей каюте, идущую по кровавому следу, чтобы найти технопровидицу, которая спряталась на мостике корабля.
 
Она всё время была одна, часть её разума не замечала, что больше никто не упоминал Нила и его никогда не было рядом, если она была не одна.
 
– Это всё я… – сказала она, чувствуя, как её охватывает шок, когда существо приблизилось. Нил также исчез. Теперь это была дрожащая тень.
 
– '''''Мы здесь из-за тебя''''', – произнёс голос, который звучал так, словно был сшит из целого хора завываний. Она увидела мигавший в коридорах “''Антея''” красный свет, как пришедшие убить её солдаты превращаются в красные брызги и клочья, разорванные на куски тенью.
 
– Оно не меня пыталось убить, – сказала она. – Оно…
 
– '''''Нет, мы – конец и смерть, но не для тебя… Пока ещё нет…''''' – Вспышки красной памяти исчезли.
 
Где-то далеко кто-то кричал. Она слышала грохот выстрелов и взрывы.
 
Было темно, ночной воздух потрескивал от мороза. Красная ущербная луна изгибалась прямо за голыми ветвями. Она стояла перед прудом с чёрной водой. Лёд бежал по его краю. Из воды поднялась фигура, напоминавшая волка и голого мужчину. Вода стекала с его тела, пока он выпрямлялся.
 
– '''''Мы здесь''''', – произнёс он.
 
 
''Седьмой храм Селенара, Луна''
 
 
Очередь разорвала сервитора. Абаддон врезался в обломки его туловища. Куски брони и плоти рассыпались по земле. Ещё одна полумашина с лязгом приближалась к нему на гусеницах. Она выстрелила. Поток снарядов врезался в Абаддона. Шлем вспыхнул повреждениями. Куски брони отлетали от нагрудника. Он побежал прямо в огонь. Позади него юстаэринцы стреляли в боковые коридоры.
 
Они находились глубоко под поверхностью Луны, в лабиринте из гладкого чёрного камня, разделённого круглыми дверями и закрученного по спирали, как внутри морской раковины. Воздух был неподвижным и холодным. В стене поблёскивали слюдяные и хрустальные блики, когда выстрелы разрывали темноту. Даже с эхом битвы лабиринт казался тихим, словно тяжесть его молчания вытягивала звуки из воздуха. Абаддон почувствовал, как в промежутках между вспышками выстрелов всплывают воспоминания, старые воспоминания, которые хранились глубоко, но не были забыты: острое серебро и плоть, вода и кровь, темнота и ослепительная боль. Это были владения Селенара, дом генетических культов Луны, место его перерождения.
 
Перед ним в изгибавшейся стене коридора находилась круглая дверь. Грубые рельефные изображения перемещались по её серебряной поверхности, фигуры с серповидными головными уборами и горящими факелами. Их окружали спиральные ореолы символов: тау-алеф, гамма-каф. За ней лежал один из последних храмов генетического культа, убежище от времени и упадка. Они зашли так далеко, разрубая и убивая без остановки. Основное сопротивление оказывали сервиторы, следовавшие примитивным боевым программам. Но эти полумашины всё же обладали оружием, способным убить легионера.
 
Покрытая пластинами брони фигура с поршневыми конечностями вынырнула из ниши в стене и бросилась на Абаддона. Управлявшая им человеческая плоть скрывалась за каркасом из потускневшего серебра и чёрного карбона. Выпрямившись, он был бы больше Абаддона, но его мощь собрали в клубок и сложили в форме чудовищной кошки с шестью лапами и когтями-клинками. Голова представляла собой клыкастую маску, с гривой хромированных волос. Это был священный страж, один из хранителей внутренних святилищ Селенара. Молния окутала его челюсти, когда он прыгнул.
 
Абаддон отскочил назад. Зверь-хранитель приземлился на место, где он стоял секунду назад. Он поднял силовой кулак. Зверь прыгнул на него, широко расставив передние и средние лапы и разинув пасть. Враг был быстрым – очень, очень быстрым. Но он убивал добычу и быстрее. Он ударил кулаком прямо в пасть. Силовое поле кулака активировалось при соприкосновении. Голова взорвалась. Осколки серебра и мозгового вещества забарабанили по стенам туннеля. Хранитель не остановился. Нервные скопления и сегменты мозга двигали его вперёд.
 
Руны повреждений замигали в шлеме Абаддона, когда лапы зверя сомкнулись на его руке и плече. Он зарычал и оторвал существо от земли. Оно извивалось, задние лапы повернулись, изогнувшись над спиной, словно жала скорпиона. Абаддон шагнул в сторону и врезал его в стену туннеля. Броня раскололась. Он видел, как молния окутала когти существа.
 
Тяжёлые снаряды пробили тело твари насквозь. Во все стороны полетели измельчённое мясо и перекрученный металл. Страж пришёл в бешенство. Абаддон поднял болтер и выпустил в него поток снарядов. Хромовые и карбоновые осколки забарабанили по его лицевой панели. Он швырнул остатки в стену и выпустил ещё одну очередь болтерного огня прежде чем то, что от осталось от врага, успело сдвинуться с места.
 
– Крепкая тварь, – прорычал Урскар, приближаясь к Абаддону, пушка “Жнец” всё ещё дымилась от выстрелов, которые он обрушил на зверя. – Но ведь тебе не нужна была такая уж большая помощь.
 
Абаддон посмотрел на красный шлем избранного воина. Серебристые шрамы сверкали на его лицевой панели, как зубы за ухмылкой. Абаддон рассмеялся, звук смешался со звуком боя. На секунду он почувствовал, как тяжесть происходящего ушла, он вернулся в то место, где его создали, где создали его легион, который был для него всем, вот только в отличие от того момента рождения он был не один.
 
– Ты когда-нибудь перестанешь шакалить, брат? – спросил он по прямой вокс-частоте.
 
– Сомневаюсь, – прорычал Урскар. Затем он дёрнул головой, когда посмотрел за спину Абаддона. – Я чувствую запах навоза богов и жрецов. – Абаддон обернулся и увидел, что по проходу идёт Лайак. Вокруг него кружились фигуры, сотканные из теней и холодного света. Рабы клинка шли за своим хозяином, обнажив мечи, их тела раздулись, пока сила заключённых в клинках демонов перетекала в их плоть.
 
– Последний храм старой лжи, – произнёс Лайак, посмотрев на двери.
 
Абаддон почувствовал, что скривил губы, но не ответил.
 
– Пробейте их, – сказал он. Налётчики в чёрной силовой броне выбежали вперёд, чтобы прикрепить кассеты мелтазарядов. Избранные Абаддона встали вокруг него, держа оружие наготове, их клинки светились и искрили молниями.
 
– Подрыв! – раздалось предупреждение, и серебряная дверь исчезла. Взрывная волна невероятно жаркого расплавленного металла обрушилась на Абаддона и его воинов. Они не дрогнули – они пошли вперёд. Позади раскалённого облака виднелись сервиторы-хранители. Болты и снаряды автоматических пушек рвали серебряную броню. Абаддон видел, как навершие силовой булавы Гедефрона врезалось в грудь зверя, напоминавшего медведя из чёрного железа, он видел, как ещё один впился в него взглядом и приготовился прыгнуть. Он выстрелил, разнеся его тело на мелкие кусочки, когда тот потянулся к нему.
 
Он вышел из облака обломков. Зал за его пределами заполнял актинический свет. Помещение было сферическим, стены изгибались вверх до круглого отверстия на вершине. Лестницы и платформы спиралью поднимались по стенам. Посередине Покрытые на перекрученном карбоновом кабеле свисали покрытые морозными кристаллами капсулы. Абаддон разглядел внутри них множество колб и серебряных трубок охлаждения. В дальнем конце зала находилась одинокая фигура, зависшая чуть выше пола. Серая дымка клубилась вокруг неё в потоках искусственной гравитации. Гребень серебряных трубок поднимался со спины, ореолом окружая голову. Её лицо скрывала серебряная маска, придававшая выражение ложной безмятежности. Она закружилась в воздухе, когда юстаэринцы прорвались сквозь облако обломков. Абаддон заметил спиралевидное скопление кристаллических труб, которые поднимались перед ней с пола. Её руки двигались между колбами с жидкостями, смешивая их во вращавшемся устройстве. На мгновение пустые глаза маски женщины встретились с пристальным взглядом Абаддона.
 
Абаддон и его братья атаковали, и в этот момент по всему залу активировались гудящие завесы энергии. Фигуры в сегментированных черных доспехах и с пружинистыми ногами выпрыгнули им навстречу. Ударили лучи энергии. Болты взрывались на стенах светящейся силы. Абаддон рванулся вперёд, чёрный каменный пол трескался под его ногами.
 
Энергетические завесы менялись, то исчезая, то снова возвращаясь уже в другом месте. Он увидел, как появившаяся полоса сияющего света рассекла Экарона из второго отделения Налётчиков. Объятые пламенем половинки тела упали на пол.
Чёрная молния протянулась из-за спины и взорвала сервитора-хранителя, который прыгнул на Абаддона. Он повернулся и увидел в шаге от себя Лайака, которого сопровождал один из рабов клинка.
 
– Ты не успеешь к ней вовремя, – сказал Лайак. – Это – пустотный лабиринт. Если у них достаточно энергии, чтобы поддерживать его в активном состоянии, то он защитит её пока не станет слишком поздно.
 
– Есть путь, – прорычал Абаддон. Часть его разума уже прочитала изменяющийся рисунок энергетических полей, когда они активировались – прочитала и нашла изъян.
 
– Слишком медленно, – сказал Лайак, не став больше ничего добавлять. Абаддон почувствовал, как что-то сместилось в воздухе. На языке появился привкус жжённого сахара. Высокая и болезненно растянутая нота, напоминавшая звук разбитого стекла. Мир запнулся. Лайак шагнул мимо Абаддона, раб клинка бросился вперёд с поднятым мечом. Абаддон увидел, как на их пути начала появляться новая завеса энергии и время споткнулось. Тени закружились от Лайака. Раб клинка ударил в энергетическое поле. Вспыхнули свет и тьма. Каждый клочок тени превратился в лужицу ослепительного света, каждый свет стал дырой в ночи. Меч закричал, когда его лезвие разрезало. В энергетическом поле возникло отверстие – нет, рана – окружённая холодным светом и искрами. Лайак поднял посох, пока резал меч, и произнёс слово.
 
Тишина завопила в ушах Абаддона. Привкус зазубренного железа заполнил рот и горло. Разрез в энергетическом поле стал шире и слои полей разделились. Лайак больше не двигался. Его сжимавшая посох рука дымилась. Из-под нижнего края маски потекла кровь.
 
Абаддон просился в брешь, подняв оружие и не сводя взгляда с женщины в центре зала. Устройства и пробирки в её руке вращались, жидкости внутри смешивались в тёмно-красный цвет. Он не понимал путей Селенара, но ему и не нужно было знать их тайны, чтобы понимать, что она делает. Это была Гелиоса-78 – единственная оставшаяся в живых матриарх Селенара, и она смешивала смерть для отравления того немногого, что от них осталось и что её род считал священным.
 
В этих залах геносемя легионов приумножали и имплантировали, и они сохранили весь свой потенциал. Это был достаточно крупный приз, чтобы Гор послал своего самого любимого сына захватить его – победа помимо прорыва обороны Луны. Луна снова станет местом рождения воинов, но теперь они будут воевать не среди далёких звёзд, а на поверхности мира, который висел в небе над ними. Или не будет, если он не справится.
 
Он видел, как она наполовину повернулась и посмотрела на него, когда завесы энергии разошлись.
 
Лайак встал рядом и вытянул посох.
 
Зверь-хранитель поднялся из дыры в полу. Он напоминал что-то среднее между львом и скорпионом, и был покрыт графитом и окислённой бронзой. Он прыгнул на Лайака. Жрец резко повернулся, но зверь оказался быстрее. Он врезался в Лайака и сбил его с ног. Броня разорвалась, кровь пролилась на чёрный камень.
== ДВАДЦАТЬ ==
 
'''''Самус'''''
 
'''''Либрариус'''''
 
'''''Воля камня и огня'''''
 
 
“Фаланга”, ''Внутренний системный залив''
 
 
Тени растекались по “''Фаланге''”. Тьма собиралась на краю яркого света, исчезая и появляясь, расплываясь по стенам, поглощая очертания, растворяя цвета. Тени растекались и ревели, и их голос был звуком ветра, дувшего сквозь зубы черепов.
 
– '''''Конец и смерть…'''''
 
– '''''Мы здесь…'''''
 
– '''''Мы рядом с тобой…'''''
 
– '''''Смерть рядом с тобой…'''''
 
– '''''Конец здесь…'''''
 
Они ползли дальше, кипя и перетекая друг в друга. Они проходили сквозь переборки и просачивались за закрытые двери. Странные фигуры цеплялись когтями за потолки и вихрь теней нёсся по коридорам. Это было не одно существо, а множество, прилив убийственной силы, который вливался в холодную реальность, подобно чернилам в чистую воду.
 
Поток встретили огнём. На корабле находились больше трёх тысяч Имперских Кулаков. Десять тысяч элитных солдат Юпитерской и Солнечной ауксилии, и каждый присягнувший член экипажа был воином.
 
На палубах под крепостью стратегиума “''Фаланги''” двадцать хускарлов в терминаторской броне “Индомитус” встретили демонический прилив. Штурмовые пушки раскрутились. Прицельные экраны замигали красным цветом маркеров угроз, когда тени превратились в гигантских гончих и горбатые фигуры с обнажёнными мечами.
 
Хускарлы открыли огонь. Болт-снаряды и волкитные лучи ударили в стену тьмы. Медные гильзы зазвенели на гранитном полу. Тень распадалась на мускулы и сухожилия, формируя тела. Один из хускарлов развернул пушку, когда на него прыгнула широко раскрывшая пасть гончая из крови и дыма. Град снарядов разорвал существо в клочья. Секунду спустя фигура с веретенообразными конечностями и окровавленной кожей пронзила мечом плоть и броню хускарла с одинаковой лёгкостью.
 
В зал первичной обработки сигналов тьма пришла в тишине. Миллионы кабелей и ноосферных соединений сходились в этом месте. Люди сидели, подключившись к консолям, слушая, фильтруя и перенаправляя поток сообщений из разных частей “''Фаланги''”. Их рты постоянно двигались, шипя эхом проходящих через них слов и кодов. Автописцы стучали. Каналы передачи данных гудели. Здесь никогда не было тихо, и чтобы оглохнуть незащищённому человеку достаточно было провести здесь день.
 
Один из координировавших связь сервиторов начал дёргаться. Слова перестали слетать из передатчика в её рту. Она покачала головой, словно пыталась очистить мысли.
 
– Самус…? – неуверенно произнесла она, как если бы часть её лоботомированного мозга когда-то уже слышала это слово, но не могла вспомнить, где именно.
 
– Самус…? – повторила она. Сервиторы по обе стороны от неё вздрогнули и замерли. Лампочки на их консолях замигали жёлтым цветом. – Самус… Самус… Самус… – Теперь уже более настойчиво. Один из контролирующих работу техножрецов направился к ней. Зазвучали сигналы тревоги, вспыхнули лампы.
 
– Самус.
 
Десятиметровый ряд вокс-консолей замолчал. Сервиторы застыли прямо на своих постах, а затем взорвались.
 
– Самус! Самус! Самус!
 
Техножрец осел на пол. Дым повалил из его ушей, когда запеклась оставшаяся плоть. Тишина распространялась. Бормотавшие голоса и гул сигналов исчезли. В своей колыбели оставалась одинокий сервитор, которая билась в судорогах и кричала единственное, что мог слышать её медленно таявший мозг.
 
– Самус! Самус здесь! Самус – человек рядом с тобой!
 
Тьма бурлила и клокотала вдоль хребта “''Фаланги''”. Стаи существ расправили крылья во тьме и устремились в вакуум. Турели ближней обороны открыли огонь. Лазерные разряды разорвали призрачную плоть в слизь. Один из кораблей сопровождения “''Фаланги''” издал крик детонировавших пустотных щитов и расколовшейся брони.
 
Су-Кассен закричала, когда тьма хлынула в зал, где ждали они с Дорном. Извивавшиеся нити ночи потекли сквозь открытые двери. За ними она увидела очертания фигуры, напоминавшую тень гигантского волка, отброшенную на стену огненным адом. Тень росла и растягивалась. Окружавшие её и Дорна хускарлы открыли огонь. Она почувствовала запах озона и крови, жжённого сахара и серы. Тень волка за дверью повернула голову, пока она смотрела на неё. Красные глаза встретили её взгляд. Су-Кассен подняла крупнокалиберный пистолет и нажала на спусковой крючок. Облако металлических осколков ворвалось в пространство между ней и тенями и превратилось во вспышки света.
 
От расползавшейся тьмы отделилась фигура. Она росла по мере движения, покрывая себя на бегу окровавленным мясом и костями. Су-Кассен снова выстрелила, и снова, отбросив похожую на пса тварь назад.
 
Дорн прошёл мимо неё, размытым золотым силуэтом на фоне тени. Она никогда не видела его в бою. Они вели войну вместе уже больше половины десятилетия, но война всегда оставалась чем-то далёким, а его гениальность и характер выражались в проницательности, холодной логике и планах, которые воплощались в жизнь на расстоянии. Она никогда не видела, чтобы он сражался. Не так близко, чтобы почувствовать дуновение ветра, когда он прошёл рядом с ней. У него не было с собой “''Зубов шторма''”. Огромный цепной меч, с которым он шёл в битву, остался в его покоях. Но он всё равно был примархом, оружием, которое не нуждалось ни в чём другом.
 
Его первый удар поразил демоническую гончую и разорвал её череп и тело до задних лап. Стена тени подалась назад и поднялась подобно вздымавшейся волне до самого потолка. У Дорна в руках был болтер. Выстрелы врезались в маслянистое вещество. Тень бросилась ему навстречу.
 
– Нет! – Су-Кассен шагнула вперёд, стреляя из пистолета. Дорн стоял непоколебимо, одинокая фигура с застывшим лицом, освещённым дульными вспышками его болтера. Прилив клубился над ним.
 
Дорн выпустил ещё одну очередь и повернулся к одному из оставшихся открытых выходов из зала.
 
– Двигайтесь! – крикнул он. Су-Кассен бросилась за ним, когда он вошёл в дверь. Переступив порог, он повернулся, схватился за створки и толкнул, его лицо побледнело и напряглось. Двери представляли собой трёхметровые плиты из пластали, инкрустированные серебристыми изображениями молний. Обычно закрывавшие их поршневые системы были способны раздавить бронированного космического десантника. Дорн захлопнул дверь одними руками. Они задрожали, когда что-то врезалось в них с другой стороны.
 
– Запереть! – крикнул он, но Су-Кассен уже стояла у рычага ручного механизма запирания и изо всех сил дёрнула его вниз. Болты встали на место под барабанную дробь шестерёнок. Двери засветились красным жаром. Дорн повернулся к приблизившимся воинам в жёлтых доспехах и чёрных плащах.
 
– Лорд, – произнёс Архам, когда хускарлы образовали треугольник вокруг примарха, направив стволы оружия в разные стороны.
 
Серебро на дверях начало плавиться.
 
– Отправляйся в тихое хранилище. Освободи моих забытых сыновей. Они присоединятся к битве по моей воле, – произнёс Дорн ясным голосом. – Выполняй.
 
Архам замолчал и посмотрел на Дорна:
 
– А вы, милорд?
 
– Мы должны попасть на мостик.
 
Архам кивнул и уже двигался, половина хускарлов последовала за ним.
 
Дорн направился к одной из оставшихся дверей, которая вела к соединённому с мостиком магистральному коридору.
 
– За мной, адмирал, – позвал он. От дверей за его спиной начали отлетать куски расплавленного металла.
 
 
''Ударный фрегат'' “Персефона”, ''Внутренний системный залив''
 
 
– Ауспик вышел из строя!
 
– Вокс дальнего действия вышел из строя!
 
– Целостность целей флота потеряна!
 
Сигналы тревоги и крики заполнили мостик “''Персефоны''”. Сигизмунд почувствовал, как жар начал покалывать кожу и накренилась палуба, когда “''Персефона''” перевернулась. Дуга молнии пронзила пустоту в том месте, где она находилась несколько мгновений назад. Кровавый туман бурлил в вакууме. Из приборных панелей валил дым. Крики и вопли эхом отдавались в его голове. Гравитация на мостике отключилась, и он на секунду поднялся в воздух. Затем она вернулась с сокрушительной силой. Офицер-серв рухнул на палубу рядом, сломав череп и позвоночник.
 
– Реальность разваливается на части, – произнесла офицер обнаружения. По её лицу текла кровь. – Мы не видим остальной флот. Мы не видим ничего.
 
– Мы теряем навигационные данные, – нараспев произнёс лексмеханик из колыбели с бронзовыми оптическими линзами.
 
Сигизмунд почувствовал ещё один удар по фрегату.
 
– Немедленно определить направление! – закричал Ранн. Штурмовой командир был без шлема, свежая рана от падавших обломков сочилась кровью по его шрамам.
 
– Оно потеряно… – сказал один из офицеров. – Все системы перегружены. Мы не можем…
 
– Открыть противовзрывные ставни, – произнёс Сигизмунд. Ранн посмотрел на него, вопросительно открыв рот. – Открыть их немедленно, – велел Сигизмунд.
 
Через секунду закрывавшие иллюминаторы пластины сложились с грохочущим лязгом металла о металл. Взорам собравшихся на мостике открылась ужасная картина. Свет кипел и кружился в каждом цветовом спектре, глубина и расстояние изгибались и менялись местами. Сферы далёких планет сначала казались огромными и затмевали звёзды, прежде чем сжаться до крошечных пятнышек света. А поперёк неё, огромная и вздымавшаяся, словно пробитый ядром парус, зияла пропасть между мирами. Бесчисленные корабли вырывались из неё, сверкавшие, окутанные эктоплазмой и варп-тварями.
 
Часть разума Сигизмунда видела и понимала. Враг нашёл способ привести своё воинство в центр Солнечной системы. Теперь сражение будет вестись не в космосе. Всё решится там, где и должно было решиться: на почве Терры, под небом огня и железа.
 
Человеческий экипаж мостика стонал и кричал, некоторых тошнило. Сигизмунд понял, что сжал челюсти, а мышцы всего тела напряглись, словно он пытался противостоять урагану.
 
– Что… – начал Ранн.
 
– Солнце, – произнёс Сигизмунд, и поднял руку, указывая на окружавший их бурлящий хаос. – Мы по-прежнему можем видеть солнце. – И оно было на месте, его свет потускнел и померк, но остался. – Проложить курс по нему. Свяжитесь с каждым кораблём, с которым сможете, – сомкнутое построение, курс по солнцу. Полная скорость.
 
 
''Седьмой храм Селенара, Луна''
 
 
Абаддон шагнул в сторону, когда зверь-хранитель встал на дыбы, подняв Лайака в воздух, словно сломанную куклу. Разрезавший стену света раб клинка развернулся. Брешь в полях начала закрываться перед Абаддоном.
 
Огонь вырвался из Лайака, пока он боролся в лапах зверя. Пластины брони хранителя обуглились и деформировались от жара, но он не выпустил добычу.
 
Вокруг них солдаты и существа-хранители храма падали по мере продвижения юстаэринцев по лабиринту энергетических полей. Краем взгляда Абаддон видел, как Урскар встал поустойчивее и выпустил очередь тяжёлых снарядов в четверых солдат, пока поле перемещалось от одной позиции к другой. Сопротивление не продлится долго, максимум несколько минут, но минуты и требовались матриарху Гелиосе-78, чтобы вылить содержимое пробирок в ряды трубок. Оттуда оно распространится по храму и дальше, отравляя, разрушая, посыпая солью эту священную землю для тех, кто её возьмёт.
 
Абаддон видел, как раб клинка Лайака замахнулся на зверя-хранителя, схватившего его хозяина. За мечом тянулись дым и кровь. Зверь хлестнул хвостом, который растянулся, словно кнут с метровым клинком на конце. Раб клинка принял удар на грудь. Жало пробило броню и плоть. Из раны полилась чёрная жидкость и посыпался пепел. Зверь взмахнул хвостом, и раб клинка полетел в одно из энергетических полей. Плоть и броня вспыхнули, сгорая и рассыпаясь на лету.
 
Лайак извивался в хватке зверя. Тот открыл рот, наполненный окутанными молниями зубами.
 
Абаддон атаковал, стреляя на ходу. Болт-снаряды попали в пасть зверя и взорвались между клыками. Голова откинулась назад. Абаддон с разворота нанёс первый удар. Силовой кулак проломил тело хранителя. Бронза и чёрный графит разлетелись на куски. Зверь вздрогнул и выгнул спину. Абаддон бил снова и снова, пробиваясь сквозь металл и керамический материал к человеческой плоти внутри. Кровь и измельчённое мясо разлетались во все стороны. Зверь задёргался, стал заваливаться на бок, силовые поля на его когтях вспыхивали. Он выпустил Лайака. Абаддон вогнал кулак в его внутренности, сжал пальцы и потянул со всей силой тела и доспехов. Умирающий зверь извивался, когда Абаддон поднял его и швырнул в энергетические поля.
 
Ослепительный свет заполнил зал, подобно раскату искусственного грома. Поля исчезли. Остатки огромного зверя упали на пол, искорёженные, обугленные и наполовину расплавленные.
 
Абаддон повернулся, кровь хранителя окрасила чёрные пластины его брони скользким блеском. Лайак попытался встать. Его доспехи треснули, а половина прикрывавшей лицо рогатой маски разорвалась. Абаддон на секунду увидел тёмный глаз на красном покрытом шрамами лице, прежде чем вещество маски растеклось и затвердело. Болтеры с новой силой загрохотали за спиной Абаддона, когда юстаэринцы и Налётчики стреляли в оставшихся охранников и хранителей. Он подошёл к Лайаку и протянул колдуну руку.
 
– Что ты делаешь? – прохрипел Лайак, не принимая предложенную помощь.
 
– Я чту и возвращаю свои обязательства и клятвы, – ответил Абаддон. – Ты помог мне, теперь я помогаю тебе.
 
– Но задание… Путь открыт. Матриарх уничтожит всё, ради чего ты пришёл.
 
– Нет, – сказал Абаддон. – Не уничтожит.
 
– Что? – начал Лайак.
 
– Слабость, – произнёс Абаддон. – Нам не нужно быть могучими, когда мы сталкиваемся со слабостью.
 
После секундного колебания Лайак сжал руку Абаддона и встал на ноги. Когда колдун выпрямился, из него хлынула кровь, но в проломах его брони уже собирались тени, снова стягивая плоть и керамит. Абаддон отвернулся и направился к тому месту, где матриарх Гелиоса-78 лихорадочно помещала пробирки с красной жидкостью в колонну трубок и оборудования. Звуки стрельбы в зале начали затихать, когда последний из охранников рухнул на пол в виде кровавого мусора. Абаддон неспешно приближался к Селенару. Не спеша он поднял руку и снял шлем. Его братья не двигались, они могли чувствовать важность момента и следовать его примеру без прямого приказа.
 
– Матриарх Гелиоса, – позвал он ясным и громким голосом. Он видел, как она наполовину повернулась, помещая ещё одну пробирку с красной жидкостью в массу трубочек. – Вы держите в руке смерть, но не я. – Ещё одна пробирка на месте. Её руки перемещались между небольшими серебристыми рычажками, отпуская, заряжая. – Я не сомневаюсь, что то, что вы собираетесь сделать, разрушит ценность этого места для нас. Это генетический источник, который связан со всеми генетическими ткачами, хранилищами и семенными резервуарами в комплексе. Что именно вы собираетесь выпустить в него – запутывающий гены токсин, вирусный загрязнитель, который заразит всё в ваших владениях несовершенством?
 
Гелиоса не замедлила свои движения.
 
– Вы уже должны были разрушить это место, матриарх, – сказал он, продолжая медленно приближаться. – Вы должны были знать о нашем возвращении, что мы хотим вернуть колыбель нашего творения. Если вы хотели помешать этому, то вам следовало зачистить здесь все тайны и всех людей.
 
Он был всего в пяти шагах от неё, достаточно близко, чтобы видеть, как дрожат её руки. Он остановился.
 
– Но вы не сделали этого. Мы знали, что вы не сделаете. Мы знаем вас. Ведь разве в каком-то смысле мы не ваши сыновья?
 
Её руки замерли над хрустальными трубками и пробирками.
 
– Я здесь не для того, чтобы убивать вас, матриарх. Я здесь, чтобы сделать вам предложение. Вы никогда не сможете расстаться с надеждой на выживание. Этот храм должен лежать в руинах, но часть вас не может принять реальность – вы цепляетесь за него, надеясь, что произойдёт что-то и спасёт вас. Вот почему вы преклонили колени перед ложным Императором, почему продали свою чистоту и создали нас для Него. Так что теперь я делаю вам ещё одно предложение, матриарх, предлагаю ту же сделку, что вы заключили с нашим создателем – жить и служить, или умереть и увидеть, как всё во что вы верите и любите превратится в пепел.
 
Гелиоса посмотрела на него ничего не выражавшими глазами серебряной маски.
 
Затем она склонила голову.
 
– Селенар будет служить, – произнесла она. – Какова воля магистра войны?
 
Абаддон долго смотрел на неё, затем повернулся и направился к братьям и Лайаку. Клубы дыма поднимались от покрывавших пол разорванных остатков. Остальная часть Луны падёт в течение нескольких часов, и пока этого не произойдёт, будет ещё больше убийств, но они выполнили то, о чём просил их отец; они держали в руках сокровище Луны.
 
– Создавать нам воинов, матриарх, – ответил он, не глядя на неё. – Создавать нам легионы.
 
 
“Фаланга”, ''Внутренний солнечный залив''
 
 
Кровь. Повсюду вокруг Массака была кровь. С ночного неба падал снег. Он бежал, но мир отступал, даже когда он пытался удержать его.
 
– '''''Иди ко мне, сын мой'''''… – хихикали голоса ворон и насекомых. – '''''Ко мне, ты знаешь, что должен сделать. Иди к нам… Освободись…'''''
 
– Нет! – закричал он, усилием воли подавляя образ в своей голове. Где-то далеко он почувствовал, как его рука сжала рукоять топора. От оружия исходил жар, обжигая ладонь, пока он сжимал всё сильнее и сильнее.
 
– Нет, – снова закричал он и бросился в колодец боли. Он открыл глаза, стараясь подавить боль, которая стала его связью с реальностью. Он стоял на коленях в камере. Его руки сжимали рукоять силового топора. От перчаток исходил жёлтый жар. Лёд покрывал доспехи и пол. Рядом с ним стояли на коленях его братья. Свет, тепло и холод исходили от них. Все они сейчас сражались внутри себя. Варп вцепился в них, терзал их волю, пытался затянуть в штормовой прилив. Происходило что-то огромное и ужасное, что-то, что он ощущал настолько же реальным, как пол под собой и покрывавшую кожу броню. Это скоро убьёт его. Он чувствовал, как это разрушает его психику и не мог ничего сделать. У него было оружие, чтобы защитить себя, вонзить зубы в вцепившихся в него тварей, возвысить голос своего духа и спастись от поглощавшего его моря…
 
Но он не мог. Он принёс клятву. И только его воля, его смертная воля, противостояла голодному океану. Он умрёт здесь, в этой камере, которая удерживала его и остальных братьев-библиариев последние семь лет. И встретить эту смерть станет его последним долгом.
 
Он услышал, как рядом вздрогнул Кордал, когда болезненный стон вырвался из его рта. Кроваво-драгоценный иней покрывал бывшего лексиканиума, разветвляясь острыми шипами по голове Кордала.
 
– Держись, брат! – крикнул Массак. – Мы – наши клятвы. Они – наша сила. Боль – наковальня нашей чести.
 
Кордал трясся на месте, кровь текла из его рта, глаз и ушей и замерзала на лице.
 
Грохот разошедшихся болтов сотряс стены. Противовзрывные двери в дальнем конце камеры широко распахнулись. Хускарл в чёрном плаще и белых мехах магистра телохранителей Преторианца шагнул внутрь, сжимая в руках болтер и меч.
 
– Поднимайтесь, братья, – произнёс он. – Поднимайтесь. Ваш лорд зовёт вас на войну.
 
 
 
– '''''Цербер'''''… – рассмеялся голос в черепе воина. – '''''Ты среди мёртвых и снова предан, вернулся в ад, из которого бежал…'''''
 
Он снова увидел всё это: шепчущие головы, поднимавшийся с пола Ксавьер Джубал, изливавшийся из его глаз красный свет.
 
– '''''Самус – человек рядом с тобой…'''''
 
Клинок Абаддона вонзился в него.
 
– ''Предавать было нечего''.
 
Мерсади Олитон смотрит на него широко раскрытыми, но не испуганными глазами.
 
– ''Как я понимаю, у тебя имеется история, которая представляет особый интерес…''
 
Мерсади… Мерсади…
 
Локен открыл глаза. Перед ним была кровь, и она капала со стен коридора. Он заставил себя встать, чувствуя, как острые края царапают друг об друга в груди. В замёрзшей луже крови на палубе лежали куски жёлтой брони и разорванного мяса. На периферии зрения извивались тени.
 
– '''''Самус здесь…''''' – далёкий шёпот, наполовину реальный, зовущий.
 
Что-то напоминавшее освежёванную собаку грызло открытую грудную клетку одного из Имперских Кулаков. Оно повернулось, когда Локен выпрямился. Пасть существа представляла собой пещеру игольчатых зубов. Оно прыгнуло. Локен встретил его лезвием цепного меча. Вращавшиеся зубья измельчили голову и погрузились в тело. Тварь корчилась, царапая воздух, пока брызгал чёрный ихор, но Локен уже бросился вперёд. Он прорвался сквозь её останки и побежал. В голове нарастал зов, витавший в воздухе запах сотрясал все его чувства. Он снова стал Цербером, покинутым и преданным, верным и неумолимым, последним охотником Лунных Волков, и его ждала месть.
 
– '''''Самус здесь…'''''
 
 
 
– Оно приближается! – закричала Су-Кассен. Рогал Дорн даже не повернулся. Один из трёх хускарлов обернулся, чтобы выстрелить в проход за ними. Су-Кассен продолжала бежать.
 
– '''''Конец и смерть, конец и смерть, конец и смерть…''''' – раздавались слова в воксе, вое сигналов корабельной тревоги и из громкоговорителей.
 
Болтерный огонь пронзил темноту. Прямо перед ними двуслойные двери на мостик с грохотом разошлись в стены. Наполовину видимые твари с тощими телами и крыльями с гнилыми перьями начали поднимать хускарла над палубой. Поднимая, они сдирали броню с его плоти в брызгах крови. Прилив чёрного тумана поглотил стены, пульсируя красной молнией. Она увидела тени фигур внутри мрака, прыгавшие и катившиеся к ним на ногах и щупальцах.
 
Она почувствовала, как в разум хлынули картины покрытых пылью и костями равнин, а горло наполнилось жгучей желчью.
 
Дорн вошёл в дверь в паре метров перед ней. Она оглянулась и пробежала последние несколько шагов.
 
Когда она вошла на мостик на них обрушился поток шума. Это было круглое помещение сто метров в диаметре, где командные системы поднимались с чёрно-белого мраморного пола многоярусными каменными островками. Тактические экраны в десять метров высотой покрывали стены, мигая статикой и размытыми изображениями. Из рядов машин валил дым. Часть экипажа лежала на полу, сбитая с ног перепадами гравитации. Остальные двигались под призывными командами смотрителей из Имперских Кулаков, пытаясь восстановить контроль над вырывавшимся из их рук огромным кораблём.
 
– '''''Конец и смерть, конец и смерть, конец и смерть…''''' – шипящий рёв доносился из каждого громкоговорителя и вокс-устройства.
 
Двери, через которые они вошли, стали закрываться. На них обрушилась демоническая волна. Шестерни и поршни заклинило. Метал заскрипел и начал плавиться. Хускарлы в зале бросились к Дорну, когда примарх развернулся и открыл огонь назад через брешь между закрывавшимися дверьми.
 
Су-Кассен уже бежала по палубе к многоярусному кластеру командного возвышения.
 
– Шкипер Сора, – позвала она, поднимаясь по ступенькам спиральной лестницы. Сора повернулся и посмотрел на неё, его синий аугметический глаз светился, изменяя масштаб. Его жёлтая броня мерцала между чёрными и багровыми цветами в вспышках аварийных ламп и огнях горящих машин. – Всю энергию на двигатели – нам нужно отойти от Терры настолько далеко, насколько только возможно.
 
– Управление штурвалом прерывается и ухудшается, – ответил он, повысив голос. – Если мы отведём её дальше, то не сможем вернуться к боевой сфере Луны.
 
– Сейчас это не имеет значения, – сказала она и увидела проблеск понимания в его живом глазу. – Начинайте подготовку к самоуничтожению реактора.
 
– Адмирал, это – “''Фаланга''”! Она…
 
– Вы предпочли бы, чтобы она стала оружием врага?
 
– Лорд Дорн…
 
– Это его воля, шкипер.
 
Она оглянулась, когда грохот деформирующегося металла эхом разнёсся по мостику. Двери и участки стен, покрытые пузырями жара, начали прогибаться. Внутрь хлынула тьма, кружась словно сажа на ветру. Пока она проникала в зал в ней появлялись силуэты. Проступали крылья, ноги, руки. Очереди огня пронзили воздух. Рассредоточенные по залу Имперские Кулаки формировали огневые линии. Болты разрывали наполовину реальных существ на куски, но их становилось всё больше и больше.
 
Сервиторы поднялись в воздух из колыбелей и кресел, разрывая кабели и трубки, на пол хлынули кровь и нечистоты. Сформировавшиеся на краю теневой волны твари бросились вперёд. Су-Кассен достала пистолет. Шкипер Сора выкрикивал приказы. Над ним закружились рои крылатых демонов. Су-Кассен всадила два выстрела в существо с телом и крыльями из серой кожи и сухожилий. Палуба под её ногами задрожала. Что-то упало рядом на верхнюю консоль и прыгнуло на неё с открытой пастью и растопыренными когтями. Её выстрел отшвырнул существо назад в брызгах чёрной пены.
 
Внизу, на палубе, волна тьмы захлестнула Имперских Кулаков. Когти рвали шлемы. Броня раскалывалась.
 
– “''Фаланга''” отходит от Терры, – произнёс Сора за её спиной, но она расслышала только половину. Она посмотрела дальше по склону командного возвышения.
 
Рогал Дорн стоял среди своих сыновей. В руке он сжимал меч. Оружие было выковано для космического десантника, с длинной рукоятью и клинком высотой со смертного человека. Владевший им воин должен был сражаться двумя руками. Дорн держал его одной, безостановочно раскалывая затвердевшую плоть и кости, перетекая от одного рассекающего удара в другой. Он наступал против волны, прорубая путь для хускарлов, которые следовали за ним с клинками и болтерами. Ни одного шага назад.
 
В этот момент она поняла кое-что из того, что Хан говорил о своём брате. Не только выбор Дорна был продиктован долгом, но и сама его природа – его воля являлась цепью, которая сдерживала способную вырваться и разрушить мир бурю.
 
– '''''Самус единственное имя, которое ты услышишь…''''' – раздался голос среди помех и шума битвы. Клубящаяся тьма поднималась, росла и ширилась подобно грозовой туче. Су-Кассен почувствовала запах потрохов и крови. Материал стен и пола деформировался, камень горел, металл трещал от мороза. Какая-то фигура двигалась внутри облака, притягивая его туманные щупальца и формируя образ из древнейших страхов. Меха, освежёванные мышцы и глаза, которые светились, словно охваченные пламенем дома в безлунную ночь. Теперь это был не просто князь Губительных Сил, это был архигерольд разрушения.
 
Голова смертного матроса в пяти шагах от Су-Кассен взорвалась, её разум сжался, она почувствовала, что борется, чтобы не упасть, пока её мысли уносились в то место, где мир был простым и маленьким.
 
Демон бури шагнул вперёд. Пепел водопадом осыпался от его поступи. Волна демонов у его ног отступила при его приближении.
 
– '''''Самус… Самус – это всё… Самус станет твоим концом… Самус – это конец…'''''
 
Хускарлы открыли по нему огонь. Болты взрывались в затвердевавшей тени его туловища. Небрежно, со скоростью, которая каким-то образом расплывалась, как картинки в кинеографической книжке, он ударил когтистой рукой. Разорванные и фонтанирующие кровью тела полетели назад. Он схватил одного из воинов и поднёс к себе, легионер выстрелил ему в лицо. Он сжал пальцы. Красная жижа и осколки брони посыпались вниз.
 
Рогал Дорн посмотрел вверх на демона. Он на мгновение остановился, а затем бросился ему навстречу, с мечом в руке и застывшим выражением ярости на лице.
 
Демон рассмеялся голосом, сшитым из помех и звуков выстрелов.
 
Дорн прыгнул. Размытые когти устремились к нему, но он уже миновал удар, уже рубил – раз, второй, дюжину раз. Чёрная жидкость и пепел упали на пол, и демон казалось подался назад. Затем он метнулся вперёд и его когти выбили искры из клинка Дорна.
 
По всему мостику в воздух поднялись трупы. Красный огонь горел в их мёртвых глазах. Сора достал пистолет-серпенту и открыл огонь по поднимавшимся мертвецам. Су-Кассен поймала себя на том, что бездумно перезаряжает оружие и стреляет. Демоны поднимались на командное возвышение.
 
Рогал Дорн был золотой фигурой, наполовину погружённой в море тьмы. На его доспехах была кровь, но он продолжал атаковать, молнии сверкали, когда его меч встречался с когтями демона.
 
– '''''Видишь?''''' – спросил голос рядом с ней. Мерсади попыталась повернуть голову, но не смогла. – '''''Нет, не там,''''' – сказал голос, который звучал, как голос Нила и Локена, Киилер и Гора, и как ветер, дующий сквозь зубы иссохших черепов. – '''''Видишь?'''''
 
Она посмотрела. Это было всё, что она могла сделать. Она всё ещё оставалась здесь, но отделённая от всего вокруг, тенью, не совпадавшей с реальностью, за которой она наблюдала. Это было всё равно что смотреть в окно на затянутую туманом улицу. И её чувства простирались вовне. Она видела гигантский и широко растянувшийся разрез в ночи, выдыхавший тучи кораблей и потоки энергии. Она видела “''Фалангу''”, двигатели которой горели, уводя её подальше от Луны и Терры, даже когда она переворачивалась. Рядом в обломках её кораблей сопровождения кишели стаи крылатых и когтистых тварей. Посреди тьмы зазубренные силуэты только что вышедших из разлома кораблей мчались, обгоняя друг друга, чтобы первыми перерезать последние нити надежды флагмана VII легиона.
 
А ниже и ниже сквозь слои камня и металла, которые были кораблём, она увидела чёрный прилив, кипевший сквозь трещины и стены. Это был потоп, масса демонической энергии, которая поглотит “''Фалангу''” и всё на ней. Затем он просочится в её кости и сделает могучую крепость своей. И она, Мерсади, была вратами.
 
– Я не делала этого, – сказала она.
 
– '''''Не делала''''', – произнёс голос за её спиной, – '''''пожалуй, не делала, но очень помогла…'''''
 
В этот момент она увидела себя. Она шла по одному из коридоров корабля. Она всё ещё была там, ещё живая, но тьма расползалась из её тени. Стены чернели, как она проходила мимо, гобелены и знамёна горели, камень трескался и в воздухе кружился пепел. Её окружали демоны, они парили, вращались и скользили, двор следовал за своей королевой. Она выглядела старой, кожа на голове напоминала потрескавшийся пергамент, правый глаз исчез, левый превратился в яму красного огня. Рядом с ней шагала низко опустив руки неровная тень и улыбалась дугой окровавленных зубов.
 
– '''''Ты сделала этот последний момент возможным,''''' – продолжил голос. – '''''Когда буря достигла реальности, ты стала громоотводом, а мы – грозовой тучей. От тебя требовалось только оказаться здесь, и мы нашли бы путь. Ты – наше связующее звено, наша дверь, наш посланник. Твои мысли проложили нам путь сюда…'''''
 
– Они изгонят тебя.
 
– '''''Ты о Рогале Дорне?''''' – усмехнулся голос, и она почувствовала жаркое зловонное дыхание на затылке. – '''''Это не вопрос оружия или мощи, или ты думаешь, что герой, кричащий на берегу моря, и в самом деле может повернуть океан вспять?''''' – Она ощутила как смех проходит сквозь неё.
 
– '''''Смотри…''''' – сказал голос.
 
 
Массак превратил свой разум в огонь. Эта мысль затопила его. Он задержал её на секунду, ощутив во рту привкус дыма, почувствовав, как ревущая волна пламени заслоняет взор, поглощая весь окружающий мир и ослепляя его. Звуки выстрелов Архама и хускарлов, вой тварей варпа – всё исчезло. Огонь стал всем. Он сохранял его изображение и ощущал, как мощь пламени растёт с каждой миллисекундой.
 
– Массак, мы не можем пробиться! – Голос принадлежал Архаму, близкий, но далёкий, приглушённый голосом огня.
 
Он отпустил его.
 
Раскалённый добела огненный ад сорвался с его вытянутой руки. Визор шлема потемнел. Варп-твари на пути пламени выкипели в слизь. Он шагнул вперёд, направляя поток пламени веером перед собой. Демоническая плоть превращалась в дым и тлеющие угольки. Архам и хускарлы последовали за ним, как и два брата-библиария. Молнии вспыхивали из их мечей, когда они рубили демонов в воздухе.
 
Массак почувствовал, как его воля борется за контроль над протекавшей сквозь него силой. Он увидел внутреннюю противовзрывную дверь на мостик всего в десяти шагах. Теперь это была не более чем зияющая дыра из разорванного и оплавленного металла.
 
Когда он побежал вперёд, на краю его зрения стали появляться и лопаться разноцветные пузыри. Эфир проникал в его разум. Холодный пот струился по коже под доспехами.
 
– Он… повсюду, – произнёс один из братьев. Массак чувствовал ту же истину. Варп вливался в корабль, извиваясь проникал в его сущность, словно вцеплялся когтями в саму душу “''Фаланги''”.
 
Они были у разбитой двери. Архам двигался рядом с Массаком, стреляя и перезаряжая без остановки. Массак знал, что их ждёт, видя разумом дальше чем глазами. Волна жара накрыла его с головой. Образы погружались в его мысли: волк; горная цепь с заваленными черепами каньонами; шипение падавшей в пруд святилища воды; всё глубже и глубже – черепа посмотрели на него и многообещающе ухмыльнулись…
 
– Брат! – крикнул рядом голос.
 
Он очистил мысли. Перед ним и над ним фигура из обожжённой плоти и кровавого дыма сражалась с золотым гигантом. Красная молния вспыхивала там, где встречались коготь и клинок.
 
– Отец… – выдохнул Массак. В его смертном взгляде Дорн и демон казались размытыми пятнами, исполином из тени и призрачной плоти и полубогом войны, сиявшим против тьмы. Холодный контроль изливался от Дорна, взламывая поток варпа, раскалывая сжимавшую и кружившуюся вокруг него по спирали тьму.
 
– Братья, – произнёс он и его слово эхом отозвалось в варпе. + ''Братья''. + Холодный свет вспыхнул на лезвии его силового топора. Он услышал и почувствовал ответ других библиариев, их мысли и разумы сливались с его мыслями.
Боль захлестнула его. Он увидел прошлое братьев словно своё собственное: увидел обрывки человеческих жизней, которые они оставили позади, когда стали воинами крестового похода среди звёзд; ощутил боль бесконечного преобразования; испытания разума; ужасы, встреченные и побеждённые; цель, найденную, а затем отобранную; долгие годы в темноте, сны, ожидания…
 
Он двигался вперёд, братья рядом с ним, подняв силовые клинки, как он поднял свой топор. Позади них Архам и хускарлы стреляли назад в горловину двери, через которую вошли.
 
Массак почувствовал, как сражавшаяся с Дорном тварь осознала их присутствие, почувствовал, как её взор повернулся к наступавшим библиариям. Массак сформировал мысль и схватил её всей силой своей воли. Мысль засветилась в разумах его братьев. Они засияли, излучая свет и пламя в реальность и варп.
 
Прошло много времени с тех пор как они объединялись, и даже до Никейского эдикта их было мало в VII легионе. Но это связывало их, и теперь они стали такими, как и всегда, какими всегда и должны были быть: единым оружием из многих частей, несгибаемым по отдельности, нерушимым как единое целое.
 
Толпа меньших демонов бросилась на них. Массак переместил свою волю и огонь его души, как и лёд и молния разумов его братьев засияли. Демоническая плоть вспыхнула и превратилась в дым, вопли и крики закружились в воздухе. Он видел, как великий демон увеличивается, чувствовал, как тот всасывает силу в своё существо из внешнего царства. Демон взмахнул когтями. Массак увидел движение, как размазанный дым и ощутил в нём обещание смерти. Меч Дорна метнул молнии, когда поднимался навстречу удару.
 
Воля и мысль Массака вырвались наружу. Он почувствовал боль своих братьев, когда потянул их разумы с собой. Воздух закричал.
 
Перья горящего золота появились из ничего. Огненные рубины падали с эфирных когтей, когда обрётшие форму мысли полетели в зверя. Он развернулся, и теневой коготь встретился с клювом и когтями. Вспыхнул ослепительный свет. Демоны взорвались ливнями пепла. Массак упал на колени, в его голове звенело. Он чувствовал открывавшиеся по всему телу раны. Зверь всё ещё оставался здесь, с его искромсанных рук и ног слетали тлеющие угольки. Затем Дорн нанёс удар.
 
В тускнеющем взоре Массака меч примарха казался линией, прочерченной сквозь бурю варпа.
 
Жидкий огонь и чёрная кровь хлынули во все стороны. Зверь взвыл. Дорн нанёс новый удар, и крик демона отшвырнул Массака к братьям. Он уже почти ничего не видел. И всё же он увидел, как снова поднимается меч Дорна, увидел, как огромный зверь разлетелся на части ещё до того, как упал. Мышцы превратились в кровавую слизь, кости рассыпались, когти растворились, словно соль во время дождя.
 
– '''''Самус…''''' – прошипел принесённый ветром голос, унося остатки демонического тела. – '''''Самус… близко…'''''
 
А потом ничего не осталось. А мостик стал кладбищем капающей крови и оседающего пепла. Дорн одиноко стоял на палубе. Над ним на командном помосте другие фигуры поднимались на ноги. Архам и два оставшихся хускарла бежали к Дорну, когда примарх направился к пытавшемуся встать Массаку.
 
– Сын мой, – начал Дорн, но Массак покачал головой. Его разум представлял собой бурю боли и отголоски чужих мыслей.
 
– Лорд… – произнёс он. – Что-то не так… Существо…
 
Крик донёсся со стороны командного возвышения, когда отказавшие системы начали возвращаться к жизни:
 
– Лорд Дорн, приближаются вражеские корабли!
 
Дорн наполовину повернулся.
 
– Нет… – выдохнул Массак, выталкивая слова изо рта, он тяжело дышал, кровь текла по его языку и зубам. – Он не исчез… Он просто…
 
– '''''Самус…'''''
 
За спиной Дорна труп одного из хускарлов поднял голову. Его шлем был разорван. Глаза зияли ямами красного огня. И мёртвые тела снова поднялись в воздух, пламя вырвалось у них изнутри, когда вокруг разнёсся смех.
 
– '''''Самус станет твоим концом…'''''
 
 
 
Локен шагал в полной темноте. Освещение отключилось, и он бросил сломанный шлем. Теперь его мир стал серым, цвета сливались в тени. Несколько раз он слышал отдалённые звуки выстрелов и убивал тварей, забравших плоть погибших.
 
– ''В таком обличье несчастные создания обращались противу своих сородичей и грызли окровавленные кости''. – Старые слова “''Хроник Урша''” всплыли из давно забытой трещины его памяти.
 
Он потерпел неудачу, как и прежде. Он не увидел. Он провалил новые клятвы точно так же, как и старые. Он её подвёл.
 
''Цербер''… Старое имя, старое чувство инстинктов, которые следовали от безумия, тянули его сквозь тьму. Он был близко. Оно было близко. Он мог чувствовать его. Оно было право, Самус был прав. Оно всегда было здесь, человек рядом с ним. Тень, которая никогда не покидала его. Но теперь он покончит с ним. Конец и смерть как для тени, так и для человека…
 
И он шёл дальше сквозь тьму к концу, которого не видел.
 
 
 
''Ударный фрегат'' “Персефона”, ''Внутренний системный залив''
 
 
Корабли предателей из варп-разлома хлынули к “''Фаланге''”. Двигатели вспыхивали по всему её огромному корпусу, сотрясая корабль, вытаскивая его в пустоту за пределы гравитации Терры. Окружение и корабли сопровождения, сгорели из бытия или отстали. Демоны вгрызались в её кожу, откусывая куски, сдирая шкуру, словно паразиты на больном мясе.
 
В ней начали врезаться торпеды. Сначала одна, затем дюжина. Затем больше и больше. Боеголовки размером с титана попадали в цель и разрывали камень и металл. Тучи демонов кружились и смеялись, падая в вакууме вместе с обломками. Исполинский корабль дрожал, его щиты мерцали. Корабли предателей мчались вперёд, жадно ускоряясь к добыче. Среди них были корабли всех великих легионов-вассалов Гора: “''Цепь смерти''” Пожирателей Миров, “''Клинок суверена''” Детей Императора, “''Олимпиец''” Железных Воинов и ещё десятки.
 
Сигизмунд наблюдал, как они приближаются к “''Фаланге''”.
 
– Они нас не видят, – прорычал Ранн.
 
– Атакующая скорость, – произнёс Сигизмунд. – Все орудия и клинки к бою. Вперёд.
 
[[Файл:Rogal Dorn Solar War.jpg|мини|''Рогал Дорн сражается с демоном бури.'']]
 
== ДВАДЦАТЬ ОДИН ==
 
'''Теперь ты видишь'''
 
'''Когда мечи не рубят'''
 
'''У тебя имеется история'''
 
 
“Фаланга”, ''Внутренний системный залив''
 
 
– '''''Теперь ты видишь''''', – произнёс голос за спиной Мерсади. – '''''Выхода нет'''''.
 
И она видела. Она видела застывшее мгновение, когда Рогал Дорн взмахнул клинком, чтобы во второй раз встретить когти демона. Она видела, как предатели приближались к “''Фаланге''” и несколько раненых кораблей флота Сигизмунда набросились на них, обстреливая и атакуя с отчаянной яростью. Она видела, как демоны проникают в глубокие трюмы и машинные отделения “''Фаланги''”, а Имперские Кулаки повергают их болтерами и клинками.
 
И она видела, что ничего из этого не имело смысла. Это был конец. Дорн может выиграть битву, но Самус всё равно останется там, вокруг них, тень, которую невозможно изгнать. Варп вливался в него, поддерживая и бесконечно переделывая. Демоны продолжат наступать, сколько бы их не пало, а Имперские Кулаки будут умирать один за другим в схватке с врагом, которого невозможно победить.
 
– '''''Вот в чём истина…''''' – сказал голос за её спиной. – '''''Человечество может быть нашими рабами и только. Мы созданы тобой и пока ты живёшь, мы идём рядом с тобой. Смертные не могут выиграть войну с тем, что вечно. То, что ты помогла воплотить здесь, Мерсади Олитон, лишь пример этой истины.'''''
 
– Что… – начала она, слыша, как её голос эхом отдаётся в царстве мыслей. – Что тебе от меня нужно? Почему ты показываешь мне… это?
 
Сухой смех.
 
– '''''Ты – наши врата, но врата – это всего лишь идея, твой разум – наш путь в реальность. Твои воспоминания, летописец, – это наша форма и сила. Разве не справедливо, когда ты видишь то, что создала?'''''
 
Она снова увидела чередовавшиеся видения и насмешливое лицо Игнация Каркази в ухмылке существа, вонзившего ржавый меч в шею матроса; увидела обрывки пылающих пиктов Киилер в огненном смерче, когда в машинном отделении вспыхнул топливопровод.
 
– Всё я… – сказала она.
 
– '''''Да, всё ты…''''' – сказал голос. – '''''А теперь… ещё одна реликвия прошлого приближается показать тебе своё истинное лицо.'''''
 
Видения исчезли и Мерсади увидела, где она находится на самом деле.
 
 
 
Массак чувствовал, как варп вливался на мостик, раскалённый горн и чернильная чернота. Трещины протянулись в воздухе, когда мелькавшее между фигурами существо, исчезло из поля зрения. Висевшие в воздухе трупы ярко вспыхнули. Расплавленный жир и горящая кровь выплёскивались из них, падая и формируя руки, щупальца, глаза, хитин, мех и перья. Массак напряг волю, но он ощущал, как потоки варпа обвиваются вокруг него, сжимают, выдавливают из лёгких воздух, даже когда он пытается изменить его своими мыслями.
 
Он видел, как Дорн поднял меч, окровавленный, но несломленный.
 
Самус посмотрел на примарха глазами, в которых светились скопления умирающих звёзд. И бросился вперёд, и мир шептал его имя, когда он потянулся к Преторианцу.
 
– Нет… – закричал Массак. – Нет, лорд! – И он, спотыкаясь, двинулся вперёд с топором в руке. – Лорд Дорн!
 
Архам стоял у него за плечом, стреляя без перерыва. Сотканные из варпа силуэты взрывались.
 
– Он не может победить это, – выдохнул Массак, посмотрев на хускарла. Архам мельком взглянул на него. Передняя и боковая части его шлема представляли собой обломки раскрошенного керамита.
 
– Мы не можем…
 
– Это только часть, – крикнул Массак в ответ. – Одна рука из многих. Он повсюду вокруг нас.
 
Вспыхнула полоса молнии. Массак на мгновение ослеп, а моргнув увидел, как примарх вонзил лезвие меча в грудь зверя. Демон сморщился и уменьшился, когда Дорн рванул окутанный молнией клинок вверх. Массак почувствовал всплеск силы во внешнем царстве. Красные пятна крови мешали ему видеть. Демон выпрямлялся и рос, даже когда Рогал Дорн рубил его. Он схватил Преторианца за плечо, когти вспыхнули, коснувшись золота. Он придвинулся ближе, клинок исчез в его плоти, другой коготь поднялся.
 
 
 
Локен замедлил шаг. Кожу покалывало, в горле першило. В реакторных отсеках не было ни малейших следов движения. На башнях оборудования лежала сажа. Белые зубы скалились из обугленных кусков плоти. Никаких признаков живого экипажа. Зал гудел от потоков энергии, поступавшей по топливопроводам к двигателям летевшей в пустоте“''Фаланги''”. Здесь должна была находиться рота воинов, которые преградили бы ему путь в этот зал, и множество техножрецов и сервиторов, обслуживавших системы. Он никого из них не видел, только кучи пепла. И всё же он был не один. Оно было здесь. Он ощущал его сейчас на краю чувств.
 
Он моргнул. Впереди был свет. Далёкое мерцание за углом, синяя плазма.
 
Он направился вперёд, собираясь заглянуть за гору оборудования, закрывавшего обзор.
 
На протянувшейся над краем ярко светившейся шахты платформе стояла фигура. Внизу сияла сфера раскалённой синей плазмы, удерживаемая гудящими полями. Дуги энергии вырывались из сферы и исчезали в топливопроводах, окружённых магнитными катушками. Локен знал, что это такое, хотя и не разбирался в тайнах его работы. Это был плазменный узел, где первичная энергия реактора объединялась и затем втягивалась в изголодавшиеся системы. Женщина на платформе смотрела вниз, свет играл на её лице. С её пальцев медленно капала кровь.
 
– Кто вы? – спросил он, шагнув вперёд. Звук, похожий на завывание ветра в трещинах скал, проскользнул в тишину. Он крепче сжал меч в одной руке, а болтер в другой.
 
В мыслях он почувствовал холодное дыхание безумия. Он был Цербером – гончей преисподней, местью и смертью.
 
– Капитан Локен, – произнесла фигура. – У тебя имеется история, которая представляет особый интерес?
 
Он не услышал, а сделал ещё один шаг вперёд, держа палец на спусковом крючке, а большим пальцем упираясь в силовой переключатель клинка.
 
– Я вижу это. Я всё вижу. Вот оно, смотри, в падающей воде… – сказала она, подняв руку, и когда она прочертила дугу в воздухе, мир изменился.
 
Локен замер. Реакторный зал исчез, огромные машины заменила наклонная пещера природного происхождения с видом на глубокую пропасть. Из темноты внизу выступала каменная коса. Сверху падала вода, разбрызгиваясь по камням. Он знал это место. Даже сквозь туман безумия он всегда будет знать это место. Здесь всё началось, и здесь он увидел первый признак грядущего: Шепчущие Вершины. Шестьдесят три – девятнадцать. Начало конца. Всё снова, здесь и сейчас.
 
– Мерсади? – спросил он. Инстинкт убийства угас. Он больше не был Цербером. Он был Локеном, капитаном Лунных Волков.
 
Мерсади показала на водопад:
 
– Видишь свою историю? Она там, просто посмотри.
 
Он почувствовал, что начинает смотреть... Он остановился. Его разум прояснился.
 
Самус. Это был Самус. Он рванулся вперёд, меч вспыхнул, рука поднялась, Цербер зарычал от ярости и мести.
 
Мерсади повернулась. Кровь капала из её глаз и заливала щёки.
 
– Локен! – закричала она, широко раскрыв глаза от ужаса. – Локен!
 
Его рука дрогнула.
 
– Мерсади?
 
Она шагнула к нему. Руки подняты, пальцы трясутся.
 
– '''''Ох ты, бедный дурачок…''''' – сказала она. – '''''Нет'''''. – И она улыбнулась, когда её руки сомкнулись на его запястьях со звуком крошащегося керамита и треснувшей кости.
 
 
''Фрегат'' “Персефона”, ''Внутренний системный залив''
 
 
– ''Лорд Сигизмунд, мы приближаемся к стыковочной дистанции с'' “Фалангой”. “Офелия” ''и'' “Сын звёзд” ''замыкают строй вместе с нами. Подходим к пристани.''
 
– За наши клятвы, братья, – произнёс Сигизмунд, перекрыв шум корабля, когда вскинул меч и прижал клинок плоской стороной ко лбу.
 
– Приготовиться! – взревел Ранн, ударив кулаком по щиту.
 
Они стояли перед дверьми стыковочной платформы. Позади него, рассредоточившись по залам, стояли все воины под его командованием, которые ещё могли держать клинок. Они принесли единственную клятву момента – найти Рогала Дорна. Примарх был ещё жив, Сигизмунд не сомневался в этом. Внутри шлема он наблюдал как руны расстояния уменьшаются к нулю.
 
Медленно… слишком медленно…
 
Вся “''Персефона''” задрожала, выпуская последние боеприпасы в приближавшихся к “''Фаланге''” врагов. Флот Сигизмунда оставил свои более медленные корабли растянутыми по тонкой дуге между собой и наступавшими предателями.
 
Палуба вокруг них затряслась, когда огромные платформы протянулись от борта “''Персефоны''”. Цепи гремели на валах размером с танк. Лампы мигали то янтарным светом, то красным, то снова янтарным. По залу прокатился металлический раскат грома.
 
– ''Уже рядом'', – раздался голос офицера мостика в шлеме Сигизмунда. – ''Стыковочные платформы соприкоснулись с корпусом.''
 
Сигизмунд закрыл глаза, чувствуя, как его воля заставляет сердца биться медленнее, в низком спокойном ритме.
 
– ''Лорд!'' – Раздался в его ушах крик. Палуба и стены снова задрожали. – ''Лорд, зафиксировано… искажение вокруг'' “Фаланги”, ''лорд. Твари в космосе…''
 
Что-то врезалось в корабль, перевернув его, словно брошенную ребёнком игрушку. Взревели сигналы тревоги, пока мир вращался всё снова и снова. Металл дверей перед ним начал резко ржаветь, когда существа ворвались внутрь волной широких пастей и тянущихся когтей.
 
 
“Фаланга”, ''Внутренний системный залив''
 
 
– '''''Посмотри на него''''', – произнёс голос позади Мерсади. Окружавшая её картина реакторного отсека “''Фаланги''” замерцала и расплылась, сменившись изображением родного дома на Терре, затем камеры, где она провела последние семь лет, потом пришла очередь тёмной пещеры, наполненной звуком падающей воды. Во всех них перед ней стоял застывший Локен, он пошатнулся назад, меч из его руки выпал. Но его глаза были живыми и светились болью. – '''''Знаешь ли, слабость – это привычка''''', – продолжил голос. – '''''Ты возвращаешься к ней, как собака к своей блевотине'''''.
 
Она поняла, что движется вперёд и хватает падавший меч. Она пнула Локена, столкновение и удар должны были сломать её ногу, но двигавшая ею сила принадлежала не ей. Застывший Локен упал. Сценой вокруг них оставалась пещера. Чёрная бездна разверзлась под скалой, на краю которой они стояли.
 
Она почувствовала, как двигается шея, и посмотрела вниз. Меч в руке казался лёгким, как пёрышко.
 
– ''Наши мечты не могут изменить звёзды. Но иногда наши дела могут изменить вселенную, пусть и случайно''. – Она услышала воспоминание о своих собственных словах и ожидала, что голос за спиной прокомментирует или рассмеётся, но тот молчал, сосредоточившись на лежавшем возле пропасти Локене.
 
– '''''Ты сделал то же самое с Джубалом''''', – сказал голос, который исходил из её рта, но принадлежал не ей. – '''''Затем с ложами и дальше с Гором… Даже после всего увиденного и сделанного тобой, Локен, ты отказываешься верить, что происходит самое худшее. И поэтому у тебя есть надежда и жалость, и ты страдаешь за свою слабость.''''' – Меч в её руке поднялся, острие прижалось к горлу Локена чуть выше горжета доспехов.
 
– ''И этого достаточно?'' – спросила память голосом Века.
 
По-прежнему никакой реакции.
 
– '''''Мы можем позволить ему задохнуться''''', – продолжал голос за спиной Мерсади. – '''''Остановить мышцы в его лёгких. Давить по чуть-чуть…'''''
 
– ''Это всё, что у нас есть…''
 
– '''''Но я думаю, что так лучше. Всё имеет смысл и будет символично, если этот последний заблудший сын волков умрёт от собственного меча'''''.
 
– Нет, – сказала Мерсади. Она услышала это слово в своём сознании и почувствовала, как оно слетело с губ. Присутствие в её сознании, тень в её разуме, отпрянула. – Думаю, что у этой истории будет другой конец.
 
И медленно, со всей волей и гневом, которые накопились в ней, и голосами мёртвых, кричавших из воспоминаний, она повернулась и посмотрела назад.
 
Чернота…
 
Звёзды…
 
Луна поднимается над голыми деревьями…
 
Холодный свет падает на воду чёрного пруда. Похожий на человека силуэт, мех и содранная кожа, тень и кровь. Человек в её тени.
 
– Конец, – сказала она. Тварь зарычала, её неровные очертания закрыли небеса. – И смерть.
 
Меч вонзился демону в горло и вышел из спины. Жёлтые глаза широко раскрылись. Тени упали.
 
Она подалась назад, вытащила клинок и повернулась. Картина пещеры и лунной ночи размылась. Реальность стала полупрозрачной и на секунду её поле зрения стало не узким, а широким и бесконечным, и она смогла видеть вдоль всех нитей к частям присутствия Самуса. Она увидела Рогала Дорна, чей клинок был заблокирован тварью с когтями и пламенем; она увидела пытавшиеся пристыковаться к “''Фаланге''” корабли, пока кольца тьмы сжимали их.
 
Затем видение исчезло, и она увидела пытавшегося встать Локена. Зал вокруг них гудел энергией, исходившей из реакторов в корабль. Земля, на которой они стояли, оказалась не камнем, а платформой, а пропасть – светившимся плазменным узлом.
 
Тяжёлый груз тянул её руку к палубе. Она посмотрела вниз и увидела, что всё ещё сжимает меч Локена. Она отпустила его. Клинок с лязгом ударился о пол. Глаза Локена открылись.
 
– Локен, – произнесла она. Он посмотрел на неё с подозрением и яростью в глазах. Он уже наполовину поднялся. Свежая кровь брызнула из пробитых доспехов.
 
– Всё в порядке, – сказала она. Она чувствовала, как в глубине её мыслей нарастает чужое пылающее присутствие, которое неслось навстречу настоящему, словно грозовой фронт по неподвижной равнине.
 
– Это ты сейчас, – сказал он, и в его голосе прозвучал вопрос. Она выглядела, как обычно, окровавленная, но как обычно. Но это, конечно, ничего не значило.
 
Она кивнула.
 
– Это я. Он… демон сейчас не здесь, но он вернётся. И это нужно закончить до его возвращения. Если он не сможет захватить корабль силой, то разрушит реакторы и сожжёт его дотла. Он хочет превратить его в гнездо, но если не сможет, то превратит его в погребальный костёр.
 
Локен встал, его доспехи скрипели, кровь сочилась из трещин и суставов.
 
Она шагнула назад, покачав головой. Кожу спины покалывало от статических разрядов.
 
В её глазах появились чёрные сферы, и она услышала голос, зовущий её из глубин разума и приближавшийся всё ближе, как звук поршней, мчавшихся по туннелю.
 
– Всё будет в порядке, – сказала она. – Понимаешь… тварь, что я привела сюда, нуждается во мне. Ей нужна дверь, открытая дверь. И пока эта дверь открыта – её нельзя победить. Это как воспоминание или история – она жива до тех пор, пока её рассказывают. Но всё будет в порядке.
 
Она увидела, как тень упала на его лицо. Увидела вспышку в ночной глубине глаз.
 
– Мне жаль, – сказала она, опередив его. – Прости, но сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь узнает твою историю. – Она рассмеялась. – Может это и к лучшему – это хорошая история, но я всегда думала, что вряд ли сумею сделать её былью. Игнаций справился бы лучше. Она прекрасно выглядела бы в стихах. Создание и разрушение мечты существами более великими, чем люди, но более слабыми, чем боги.
 
Она видела, как он вздрогнул и закашлял. Изо рта показалась кровь. Он сплюнул и покачал головой.
 
– Поэзия всегда давалась мне тяжело, – сказал он. Он посмотрел на меч, лежавший на палубе между ними.
 
Прошёл удар сердца. Он не двигался. Меч по-прежнему лежал на металлической платформе.
 
Мерсади улыбнулась в последний раз.
 
– Спасибо, старый друг, – сказала она.
 
И упала в сияние плазменного узла.
 
Яростный вой ворвался в её голову, когда подобное ночи присутствие вернулось в её душу.
 
Она падала, и голоса из её прошлого говорили в последний раз.
 
– ''Как я понимаю, у тебя имеется история... Я бы хотела её запомнить и передать следующим поколениям.''
 
– ''Какая история?''
 
Забвение поглотило её и прошлое замолчало.
 
== ДВАДЦАТЬ ДВА ==
 
'''И пали стены небес'''
 
'''Тринадцатое секундуса'''
 
 
“Фаланга”, ''Внутренний системный залив''
 
 
Су-Кассен почувствовала, как мир вокруг неё расширяется. Пронзительная боль прошла сквозь кожу. Заполнявшие мостик “''Фаланги''” огонь и тень превратились в плоский лист, туго растянутый над миром. Она глубоко вдохнула. Сера и зловоние палёного металла заполнили лёгкие. Она ощутила, как желчь подступает к языку. Голова кружилась, в ней звучало эхо шепчущих голосов, которые, казалось, отступали вдаль. Её вырвало. Шкипер Сора лежал на командном возвышении, он превратился в кучи сложенных вместе частей. На приборных панелях мигали красные лампочки. Некоторые из людей, членов экипажа, вокруг неё рыдали, некоторые не двигались. Некоторые никогда больше не смогут двигаться.
 
Но демоны исчезли. Пропали, как ночные кошмары после пробуждения.
 
Она сосредоточилась на своём дыхании, а затем на том, чтобы встать. Рёв сирен по-прежнему разносился по мостику, но не было звуков стрельбы и лязга клинков. У неё в руке всё ещё был пистолет. Она проверила обойму. Та оказалась пустой, она потянулась за запасной к поясу, но ничего не нашла. Она посмотрела на свою руку. Ладонь покрывала засохшая кровь.
 
– Адмирал. – Голос заставил её поднять голову.
 
Рогал Дорн поднимался по лестнице на возвышение.
 
С другой стороны разорванных громоздких дверей донеслись крики, лязг бронированных ног, вой заряжавшегося оружия выживших хускарлов. Затем на мостик вошли новые Имперские Кулаки. У некоторых воинов была эмблема двойных топоров элитной штурмовой группы, у других – чёрно-белая геральдика Храмовников. Гололитические проекции снова замигали и активировались, рисуя в насыщенном серой воздухе историю крови и катастрофы.
 
– Адмирал, – повторил Рогал Дорн. Она сосредоточилась на нём, его лицо было испачкано сажей и кровью. Золото брони было опалено почти до чёрного цвета. Но что-то в его присутствии успокоило ураган её мыслей.
 
– Что случилось с…
 
– Стены небес пали, адмирал. – Она посмотрела на него. – И поэтому я должен отослать вас.
 
 
 
Локен хромал по палубе серого корабля. Корабль оказался нетронутым, словно волна Нерождённых прошла мимо, не заметив его.
 
Сломанная рука покоилась на рукояти убранного в ножны меча.
 
Доспехи рычали при каждом шаге.
 
– Отстыковываемся, – произнёс он члену экипажа в капюшоне, который вышел ему навстречу. – Направляемся к Терре на полной скорости.
 
Фигура поклонилась в знак подтверждения, но промолчала. Он продолжил ковылять вперёд. Освещение менялось в коридорах, по которым он проходил. Корпус звенел, пока разжимались стыковочные захваты, а двигатели пробуждались, набирая мощность. Он шёл дальше, молчаливый и опустошённый.
 
Наконец он добрался до святилища.
 
Широко раскрытые глаза посмотрели на него, когда он открыл дверь.
 
Свернувшийся на коленях Мори Нун встал. Девочка просто смотрела на него со страхом в глазах. Мальчик шагнул к Локену и посмотрел на него.
 
– Где Мерсади?
 
Локен понял, что не может ответить.
 
 
 
Сигизмунд поднял голову, когда “''Фаланга''” превратилась в золотое пятнышко в темноте иллюминатора “''Персефоны''”. Перед ним сияла Терра. В ночи вокруг них взрывались снаряды. Изображение затуманилось. Это будет короткая гонка к Тронному Миру, последнее путешествие к финальной войне.
 
Он повернулся и увидел стоявшего рядом Рогала Дорна. Преторианец отправил свой флагман в битву, которая всё ещё пылала среди планет, но сам возвращался на Терру, хозяин цитадели вернулся к своим стенам. “''Персефона''” доставит его туда, обогнав накатывавшийся прилив.
 
Сигизмунд шагнул в сторону, склонив голову, ожидая, когда отец заговорит. Примарх не смотрел на него и молчал, не отводя взгляда от света Терры.
 
 
 
Су-Кассен изучала окружавшую её разрушенную командную палубу. Вокруг двигались Имперские Кулаки, сервиторы и техножрецы, охраняя повреждённый мостик и ремонтируя его изо всех сил. Мёртвых убрали, но их кровь осталась.
 
– Отправьте сигналы, как только мы окажемся в непосредственной близости от главной боевой сферы, – сказала она, ответом стали отдание чести и слова подтверждения.
 
Она осмотрелась, когда один из комплексов гололитических проекторов активировался и в воздухе появился лист синего света. Это было увеличенное изображение с визуальных датчиков, вид Терры, одинокой на фоне звёзд.
 
– ''Ступайте, – сказал ей Рогал Дорн. – Именно об этом мы и говорили, адмирал. Теперь кровь прольётся на земле, а не в космосе, но ещё есть, где воевать, сражаться на границе солнечного круга. И бремя этого сражения я должен возложить на вас.''
 
– ''Лорд Дорн, это корабль вашего легиона, – сказала она.''
 
– ''И теперь флагман под вашим командованием, адмирал. – Он кивнул, не сводя с неё внимательного взгляда. – Всё всегда шло к этому. Не важно, что мы планировали и рассчитывали. – Он положил руку ей на плечо. Золотые пальцы казались тяжёлыми. Вы знаете, что нужно делать и когда возвращаться.''
 
– ''Да, лорд-Преторианец.''
 
– Адмирал, – произнёс офицер связи, – мы получили сигнал в ответ на наше сообщение.
 
– Подлинный?
 
– Кодовые шифры соответствуют предписанным для чрезвычайных протоколов, – ответил офицер. – Это корабль Пятого легиона.
 
Она кивнула сама себе. Началось.
 
 
 
Тьма расползалась под светом солнца. Корабли непрерывно выходили из разлома, рассечённого в коже космоса: корабли, затронутые варпом и руками Тёмных богов, суда войны и исследования, ставшие железными соборами, которые рыдали в ночи криками.
 
В тронном зале Гор стоял перед огромным иллюминатором позади своего трона и смотрел в космос. Он видел, как последние выжившие из флота Камба-Диаса отошли от Марса. Он видел, как огромные плитоподобные корабли спускались на поверхность Красной планеты, и девять главных учеников Хала, от Нула до Окта, опустились в пыли на колени перед генерал-фабрикатором.
 
Он видел, как замолчала оборона Луны, шаг за шагом, а Абаддон – верный и преданный Абаддон, первый и лучший из его сыновей – остановился у пруда с водой в глубоком пещерном зале, пока эхо далёкой перестрелки доносилось до его ушей. Он видел, как Абаддон повернул голову, чтобы взглянуть сквозь шахту на потолке, и увидел не солнце, а Терру, смотревшую на него отражённым светом. Он видел, как Лайак с последней угасающей душой наблюдал за Абаддоном и слушал далёкую песню пророчества, которую не слышал Гор.
 
Взгляд магистра войны скользнул дальше.
 
Он видел, как отступала “''Фаланга''”, её золотой корпус кровоточил от ран. Корабли отходили от её флангов и активировали двигатели, устремляясь назад через залив к Терре.
 
Двигатели “''Фаланги''” сияли, пока она по дуге уходила от Терры в глубины космоса над орбитальным диском системы. Там её ждали корабли: разрозненные суда V легиона и остатки кораблей, замедлявших продвижение Пертурабо от Урана к Юпитеру. “''Фаланга''” найдёт своих дочерей и кузин и прольёт ещё не мало крови, прежде чем всё будет закончено.
 
Мелочь, как и выживание Рогала Дорна, теперь спешившего к стенам Терры, – мелочь, которая мало что значила в грядущих событиях.
 
– Я достиг всех целей, – сказал он свету снаружи. И в космосе его армада приближалась к Тронному Миру Империума.
 
 
''Терра''
 
 
Наступило тринадцатое секундуса, но солнцу ещё только предстояло взойти над восточными укреплениями Дворца. В ночном небе преследуемые врагами серый корабль и “''Персефона''” с “''Офелией''” прошли сквозь кордоны атмосферной обороны. Орудия Терры открыли огонь. Сгущавшаяся атмосфера задрожала и закричала. Развернулись наземные батареи. По всей поверхности Терры ракеты устремлялись в небеса из подземных бункеров.
 
Один из авангардных кораблей предателей влетел в минное поле на границе высокой орбитальной обороны. Плазма разорвала его корпус. Взрывалось всё больше мин. Позади него всё больше и больше кораблей выходило на орбиту.
 
Корабли, ранее атаковавшие “''Фалангу''” или преодолевшие всю систему после падения Плутона, активировали манёвровые двигатели, когда прорывались сквозь атмосферу Терры. Десантные суда рассеивались с их бортов и устремлялись вниз к Дворцу, их крылья были охвачены огнём. Вместе с ними спускались истребители сопровождения.
 
Свет нового дня упал на восточные стены Дворца и превратился в тени, когда огромные корабли затмили солнце. По всей поверхности планеты, от всё ещё скрытых в ночи ульев до южных полярных крепостей, грохотали орудия. И далеко внизу, под устремлявшимися в небеса столбами энергии, люди цеплялись друг за друга в темноте или сжимали в руках оружие, с которым едва умели обращаться.
 
Десантно-штурмовые корабли приземлились среди башен Дворца. Двери с шипением открылись. Воины в жёлтых и чёрных доспехах выбежали наружу. С ними шагал Рогал Дорн. Он остановился на посадочной платформе, когда высоко над ней скопление мин детонировало цепочкой последовательных взрывов. Обломки полетели вниз подобно падающим звёздам. Огонь распространился по тёмному от кораблей небу. Самолёты кишели и кружили на высокой орбите, распространяя и преследуя пламя в горящем воздухе.
 
Это было тринадцатое секундуса и звучавшие последние шесть недель сирены предупреждения взвыли ещё громче, когда с неба упали первые снаряды.
 
== ВАРП ==
 
'''∞'''
 
 
– А вот и мы… Наконец мы здесь…
 
Мужчина не отреагировал, продолжив смотреть на костёр. Тот почти потух, превратившись в тлеющие угли. Свечение, удерживаемое каждой расщепленной веткой, постепенно тускнеет от жёлтого до красного, пока он наблюдает за ним. На противоположной стороне пламени стоит незнакомец, высокий и широкоплечий, с лицом, сотканным из образов королей и завоевателей минувших эпох. Он был в чёрном, как и сидевший у костра, но его одежда была тяжёлой и величественной там, где плащ и одежда сидевшего были изорваны и изношены. На плечи стоявшего была накинута толстая шкура, и голова зверя свисала с одного из них. На пальцах в перчатках блестели кольца, в каждом был драгоценный камень, в котором отражался тусклый свет горевших дров: аметист, рубин, изумруд, сапфир.
 
– Ты и сейчас не станешь разговаривать, отец? – говорит Гор. – Не скажешь мне правду? – Он присаживается на корточки, в его глазах отражается свет, как в кольцах на пальцах. – Я здесь. Я один.
 
Мужчина у костра медленно поднимает голову. Он выглядит старым. Его кожа покрыта морщинами и сморщилась от времени, Его волосы белые, но глаза чёрные от края до края, словно дыры, оставшиеся для глаз в бронзовых статуях мёртвых эпох.
 
– Ты больше никогда не бываешь один, – отвечает Он и смотрит на тени деревьев. – Я вижу тебя, – говорит Он темноте. На мгновение пламя костра ярко вспыхнуло. Искры взметнулись вверх и свет стал не тусклым, а ослепительным. Сияние вспыхивает в пространстве между голыми ветвями и стволами. Твари с перьями и мехом, чешуёй и костями сжимаются и рычат. Но они не отступают и после того, как свет гаснет, тени текут обратно, всё теснее окружая затухающее пламя.
 
– Лицемерие и высокомерие, отец, – произносит Гор. – Не знаю, почему никогда не замечал это до того, как оно открылось мне. Ты – деспот, не лучше тех, кого низверг, чтобы создать своё царство… Король с фальшивой короной, построивший Свой трон на лжи и резне, и удерживавший его силой. Высокое предназначение, величайшие цели, чтобы оправдать любой поступок – всё это просто окрашенная кожа на гниющем черепе… Я знаю, отец. Я видел…
 
Мужчина рядом с костром не шевелится и продолжает смотреть бездонным немигающим взглядом.
 
– Просвещение… – говорит Гор. – Именно это ты называл своей целью. Истина и свет… Ну, я увидел это отец. Я просвещён. Всё открыто моему взору, и нет завесы между мною и пламенем истины.
 
Гор перемещается, и на секунду он кажется не человеком, а тенью чего-то огромного, горбатого и покрытого мехом, пойманной в свете пламени, гораздо более ярком, чем угасающие угли перед ними.
 
– У тебя ещё осталась сила, – говорит Гор и поднимает руку с кольцами. Медленно он протягивает её в огонь и сжимает горящий кусок дерева. Он поднимает его, дым появляется там, где его кожа обугливается. Гор держит тлеющую головешку, и красное пламя освещает его лицо. Жар угасает, становится холодным и чёрным, затем рассыпается пеплом. Гор долгую секунду смотрит на Императора и затем встаёт, его присутствие простирается до голых ветвей и ночного неба. – Но недостаточно силён. И никогда не был.
 
Император снова смотрит на потухший пепел костра перед Собой. Затем Он закрывает глаза, и образы леса, огня и лица Его ложного сына уносятся вдаль, и остаётся только голос Гора, холодный и смеющийся, звучащий словно эхо:
 
– Беги, – кричит голос. – Беги, отец, и знай, что я близко. Беги!
 
== ПОСЛЕСЛОВИЕ ==
 
– ''Я помню и годами пыталась удержать эти воспоминания.''
 
– ''Что? Почему?''
 
– ''Потому что это важно''.
 
Потому что это важно… Эта мысль не оставляла меня, пока я работал над “''Солнечной войной''”. Часть меня не могла поверить, что мы здесь, занимаемся Осадой Терры, а другая часть, конечно же, считала это неизбежным. Но одно мне было совершенно ясно: эта история важнее всего, написанного мною для Black Library.
 
Но почему?
 
Ответ кажется очевидным, не так ли? Я имею в виду, первая книга в самой ожидаемой части самой большой серии научной фантастики является важной, разве нет?
 
Да, но когда я начал долгий процесс исследований и планирования, то обнаружил, что причина не в том, почему это важно для меня, или почему я считаю, что это важно для вселенной, в которой происходит. Найденные мною ответы на эти вопросы стали кровью и костями книги, которую вы держите в руке.
 
 
''Космический и вечный конфликт''
 
 
''Он ждал. Он всегда ждал. В этом месте не было ни времени, ни истины, если только силы в его течениях не вызвали их в бытие своим снами. Здесь истиной была вечность.''
 
Осада Терры – это не просто битва, которую ведут оружием и мечами; это битва, которая находит отклик в разных измерениях. Это не просто последняя битва между верными сыновьями Императора и теми, кто восстал против него. Это история о Хаосе, который пытается поглотить человечество. Когда Гор встретится с Императором клинком к клинку – это станет битвой, которая имеет огромное символическое значение во вселенной Warhammer 40,000. Она важная не только из-за того, кто в ней участвует, но и из-за своего значения. И значит она всё.
 
Это чувство мифического веса было тем, о чём я много думал в преддверии написания “''Солнечной войны''”, и тем, о чём писатели Осады Терры долгое рассуждали между собой. Осада состоит из двух битв: первая происходит в варпе, битва символизма, магии и мифов; и ещё одна битва по эту сторону от теней, битва крови и стали.
 
Эти две стороны битвы нужно было показать с самого начала Осады, и не только потому, что они представляются определяющими, но и потому, что они повышают ценность поставленного на карту: речь идёт не о Империуме, Императоре или Терре, а о человечестве, теле и душе.
 
Этот космический конфликт является настолько важным, что я решил начать “''Солнечную войну''” и, следовательно, всю серию Осады Терры с Гором и богами Хаоса, которые противостоят Императору в варпе.
 
''Темнота стала лесом, тёмные стволы тянулись к недостижимым небесам, корни выползали и падали в разверзшуюся внизу бездну. Человек на троне сидел на заснеженной земле, перед Ним горел огонь. Тень вышла из мрака между деревьями. Огромная, с соболиным мехом и серебряными глазами. Приближаясь, она тянула за собой свою собственную тень. Она остановилась на краю света.''
 
В этой сцене, как и в других сценах в варпе, что содержатся в книге, и Гор и Император превращаются в символические фигуры. Император специально показан обычным человеком. Он – не фигура в золотых доспехах, а сидящий на троне мужчина. В этот момент Он – каждый человек, факт, который подчёркивается, когда мы видим в нём проблески других образов.
 
''[…] мгновение с хромового трона на Него смотрела железная фигура с подобными печным горнилам глазами. Затем она исчезла, и отражение превратилось в размытое пятно сменявших друг друга изображений: золотой воин с обнажённым мечом перед вратами исполинской крепости; фигура пред зевом горной пещеры; мальчик с палкой и страхом в глазах; королева с копьём на вершине утёса; орёл с десятью крыльями, вздымавшимися в расколотых громом небесах – дальше и дальше, изображения падали друг на друга, как падают рубашкой вверх подброшенные в воздух карты''.
 
Император поставил себя на место всего человечества – одинокий, сильный, дерзкий, высокомерный и столкнувшийся с неодолимым врагом. Гор и силы Хаоса приняли форму волка, образ, который повторяется в “''Солнечной войне''” в сценах в варпе, снах и моментах, когда космический конфликт выплёскивается в реальность.
 
''Он заставил себя выпрямиться.''
 
''За спиной он услышал вой волков. Он остановился и обернулся. Свет горящего факела в его руке слегка дрожал на ветру.''
 
 
''– Сынок. – Он повернулся. Там, у открытой двери, стояла его мать. Позади неё он увидел белый снег и чёрное небо. Силуэты, напоминавшие растянутые тени колонн, цеплялись за серебряный круг луны. Это были деревья? Так выглядел лес?''
 
 
''На этот раз раздался смех, громкий и высокий смех, который мог принадлежать Нилу, или Киилер, или Локену, или вою волков в снежном лесу''.
 
Это старые идеи и символы, которые являются ключом к очень примитивным понятиям угрозы и выживания: холоду, голоду, тьме, одиночеству и знанию, что есть что-то, что хочет сорвать плоть с наших костей, что-то, что мы не можем увидеть. Ночной лес и вой волков снова и снова встречаются в мифах, сказках, искусстве и художественных произведениях. Всё дело в страхе. Самых древних страхах, которые преследовали людей до того, как мы обрели знание и сумели отбросить тени как всего лишь тени. Считается, что в Warhammer 40,000 боги Хаоса выросли из страхов и желаний разумных существ. Они существуют, потому что люди смотрят в темноту и верят в кошмары. Они – наши страхи в крике на холодном ветру.
 
Я показал этот образ в каждой из трёх интерлюдий в варпе: лес, темнота и волки возвращаются каждый раз, но каждый раз отбрасывавший их свет становится меньше и слабее. Этот огонь, как мы надеемся, очевидно, является психической силой Императора. Его душа буквально удерживает богов Хаоса, но шаг за шагом она сжимается, становится всё меньше, и тьма подступает ближе.
 
''Мужчина у костра медленно поднимает голову. Он выглядит старым. Его кожа покрыта морщинами и сморщилась от времени, Его волосы белые, но глаза чёрные от края до края, словно дыры, оставшиеся для глаз в бронзовых статуях мёртвых эпох.''
 
– ''Ты больше никогда не бываешь один, – отвечает Он и смотрит на тени деревьев. – Я вижу тебя, – говорит Он темноте. На мгновение пламя костра ярко вспыхнуло. Искры взметнулись вверх и свет стал не тусклым, а ослепительным. Сияние вспыхивает в пространстве между голыми ветвями и стволами. Твари с перьями и мехом, чешуёй и костями сжимаются и рычат. Но они не отступают и после того, как свет гаснет, тени текут обратно, всё теснее окружая затухающее пламя.
 
– Лицемерие и высокомерие, отец, – произносит Гор''.
 
Теперь стоит кое-что сказать об Императоре в этой картине. Он – неповиновение человечества перед лицом страхов и тьмой. Но, приготовьтесь, это не делает его “хорошим парнем” – это просто делает его личностью. Слова, сказанные Императором богам Хаоса, и слова, сказанные Гором Императору, содержат в себе больше, чем зерно истины. Император – деспот и тиран, и тут мало в чём можно сомневаться. Он совершил ужасные поступки в погоне за тем, что считает окончательной победой – триумфом над эпохой былой тьмы, которая преследует человечество. И что важно – он один. Даже в сцене, где мы видим, как он психически встречается с Малкадором, возникает ощущение расстояния и изоляции. В основном говорил Малкадор, а Император сказал очень мало.
 
''Мужчина в золоте поднял свою миску и делал маленькие глотки, не отрывая взгляда от собеседника.''
 
– ''Мне жаль, что пришлось позвать вас сюда, – сказал человек в золоте, когда в миске старика остались только крошки, – но нам нужно поговорить. – Мужчина в чёрном вытер рот тыльной стороной ладони. Его глаза на обветренной коже лица казались чёрными глубинами. – События всё ускоряются и ускоряются, – продолжил молодой человек. – До сих пор атака идёт так, как мы и ожидали. Но есть что-то ещё, что за пределами этого…''
 
Он взвалил на себя бремя и не включил других в этот круг света. Он один в темноте смотрит на возможность того, что он не спас человечество, а поставил его на грань уничтожения. Он – несовершенный. Он – человек. Его ошибки – это ошибки человека, обладающего силой бога.
 
 
''Кровь и жертвы''
 
 
В этой истории всегда было много разрушений и много смертей, они неотъемлемая часть вселенной Warhammer 40,000. Но я не хотел, чтобы они выглядели поверхностными. Я хотел, чтобы ход войны и её цена в жизнях шокировали и вызывали эмоции. “''Солнечная война''” – это история о том, насколько быстрой и жестокой может быть смерть и как много и как мало она имеет значения в событиях такого масштаба. Я хотел, чтобы цена этой войны была мрачной и правдивой. Героизм и выдающиеся поступки никуда не делись, но я хотел создать ощущение, что они были просто вспышками в море огня.
 
Поэтому, чтобы показать эту безжалостную смерть, я намеренно приложил усилия к включению и созданию персонажей, которые не доживут до конца книги, и чьи смерти наступят не в момент героизма или злодеяний, а просто наступят. Садуран, Джубал-хан, Век, Борей, Аксинья: все они могли остаться в живых, следуя извилистым путям перемен и откровений, но вместо этого их жизни закончились там, где закончились, оборванные, потому что такая война и такая история.
 
Возможно, я никогда не думал об этом больше, чем в тот момент, когда Век умирал с молитвой о защите на губах:
 
– Тебе нужно только доверять…
 
''Век мысленно увидел лица Мори и Нуна, более чёткие, чем двигавшиеся рядом красные тени.''
 
– ''Этот жив, – раздался совсем рядом голос. Век неожиданно понял, как вокруг тихо. Лампы по-прежнему мигали, но не было никаких сигналов тревоги и криков…''
 
– Просто доверять? – спросил он. – Не так уж и много.
 
– Это всё, – ответила она. – Это – всё, любимый.
 
– ''Император… – сумел выдавить он, услышав булькающие звуки и скрежет в своих словах. Ствол оружия заслонил всё остальное. Он смотрел на опалённую внутреннюю часть ствола. – Император за…''
 
Он должен был выжить, не так ли? Это было бы хорошо, обнадёживающей историей, но наша история о том, где подобной надежды и веры недостаточно, и реальность такова, что она закончится кровью, жертвами и потерями.
 
В противоположность этому, Борей умирает так, что можно было бы назвать смертью героя, но в конечном счёте, всё что осталось, чтобы придать смысл этому моменту, – связь между ним и его боевыми братьями.
 
– ''Вы… искупите… прожив… до… до последнего… удара… меча. – Что-то в обломках мяса и искорёженной брони пошевелилось. Возможно, рука попыталась вытянуть и сжать пальцы, или просто дрожь жизни, убегающей от удерживавшей её воли. – До… последнего удара… меча… Поклянитесь мне.''
 
''– Я клянусь тебе, – сказал Сигизмунд.''
 
''Машины остановились. Высокий вой сменил булькающее шипение и стук.''
 
– ''И вы… мой… мой брат… – произнёс Борей. Его глаз на мгновение прояснился, взгляд стал таким же твёрдым, как и смотревшего на него Сигизмунда. – Навсегда.''
 
''За каменными стенами помещения, за корпусом мчавшегося сквозь вакуум корабля, за следовавшими за ним кораблями флота вращалась Солнечная система, безмолвная и равнодушная.''
 
Война не остановилась из-за этих смертей, а продолжила идти вперёд, не оглядываясь.
 
 
''Всё возвращается к началу''
 
 
 
''– Вот так я поступаю с тиранами и обманщиками, – пророкотал низкий голос.''
 
''Локен поднял взгляд на возвышавшегося над ним бога.''
 
''– Луперкаль... – только и смог он пробормотать.''
 
''Божество улыбнулось.''
 
''– Можно опустить формальности, капитан, – прошептал Гор.''
 
Почти полтора десятилетия и более 5000000 слов прошли с тех пор, как Гор впервые произнёс эти слова на страницах “''Возвышения Гора''”. С тех пор многое произошло. Поэтому первым моим решением, когда я взялся за написание этой книги, было сделать одним из центральных персонажей человека, который вместе с Гарвелем Локеном начал всё это: Мерсади Олитон. Она, почти буквально, воплощает в себе дух тех ранних историй, совершающих последнее путешествие через эти страницы. И разумеется её первое появление в “''Солнечной войне''” было намеренным повторением её первой встречи с Локеном в “''Возвышении Гора''”:
 
– Как я понимаю, у тебя имеется история, – сказала она. Перед нею стоял волк, мех на его спине серебрился под лунным светом. – История, которая представляет особый интерес. Я бы хотела её запомнить и передать следующим поколениям.
 
Волк повернулся, на его губах появилась грустная улыбка.
 
– Какая история?
 
– О Горе, убившем Императора.
 
''Мерсади Олитон проснулась от сна-памяти, по её лицу тёк пот''.
 
Мерсади удерживает нити сердца “''Солнечной войны''”, как это было в первых книгах Ереси Гора. Она видит темы истории и вселенную, которые переплетаются в книге. Она, в некотором смысле, читатель, как и мы: человек, который смотрит на огромную вселенную и обращает внимание на те моменты, где она касается жизни обычных людей.
 
''[…] – Поскольку есть архипредатели и святые, то надежда – это их царство, царство космических перемен, резни и горя. Именно они те, кто определяет завтрашний день и наступит ли этот “завтрашний день” вообще. Мы – люди, господин Век. Наши жизни имеют значение только количеством. Нам остаётся только мечтать, отчаиваться и цепляться за то, что у нас есть, но всё это живёт только в нас. Наша надежда – принадлежит только нам, и если вселенная отвечает, то делает это случайно. Вот почему люди молятся Императору и называют мою давнюю подругу святой. Потому что в глубине души они знают, что никак не могут повлиять на великий ход событий.''
 
– ''У вас очень безрадостный взгляд для человека, который утверждает, что хочет помочь сохранить последний бастион человечества.''
 
Этот человеческий взгляд, субъективный и ограниченный, является одной из отличительных черт Ереси Гора с самых ранних рассказов. Мерсади не может увидеть всего происходящего. Она проходит сквозь огромный и ужасный конфликт, который растёт, а не уменьшается, и мы видим его из глаз того, кто смотрит на полубогов, разрывающих на части само существование.
 
 
''Прибытия и окончания''
 
 
Итак, мы всё ещё здесь, и есть ещё немного, что можно рассказать об Ереси Гора, немного, если сравнивать с уже написанным, но много, если взвесить на весах. Если позволите, у меня остался ещё один момент, которым я хочу поделиться, несколько личный, но такой он и есть.
 
Я годами жил историями Ереси Гора, написал несколько из них, говорил о них, спорил о них, и за это время завёл отличных друзей. Порой я не верил, что мы её закончим, и один из нас так и не увидел, что мы сделали.
 
Всё это прошлое создаёт силу, которая давит на последний цикл историй грузом времени и прожитых жизней, воспоминаний и надежд, которые сработали лучше, чем осмеливались думать, или остались непрожитыми. И эти воспоминания и жизни не только мои или тех авторов, которые их написали; это ваши жизни и ваши воспоминания.
 
Эти последние несколько историй важны, потому что все мы прошли через годы и бесчисленные слова, и вот наконец мы здесь, и это было такое путешествие, которое можно пройти только один раз.
 
Поэтому, когда Мерсади разговаривает с Локеном в последний раз, я должен признаться, что часть меня думает, что она говорит правду и я буду скучать по этому великому и чудесному зверю истории, когда всё закончится.
 
– ''Мне жаль, – сказала она, опередив его. – Прости, но сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь узнает твою историю. – Она рассмеялась. – Может это и к лучшему – это хорошая история, но я всегда думала, что вряд ли сумею сделать её былью. Игнаций справился бы лучше. Она прекрасно выглядела бы в стихах. Создание и разрушение мечты существами более великими, чем люди, но более слабыми, чем боги.''
 
''Она видела, как он вздрогнул и закашлял. Изо рта показалась кровь. Он сплюнул и покачал головой.''
 
– ''Поэзия всегда давалась мне тяжело, – сказал он. Он посмотрел на меч, лежавший на палубе между ними.''
 
''Прошёл удар сердца. Он не двигался. Меч по-прежнему лежал на металлической платформе.''
 
''Мерсади улыбнулась в последний раз.''
 
– ''Спасибо, старый друг, – сказала она.''
 
''И упала в сияние плазменного узла.''
 
''Яростный вой ворвался в её голову, когда подобное ночи присутствие вернулось в её душу.''
 
''Она падала, и голоса из её прошлого говорили в последний раз.''
 
– Как я понимаю, у тебя имеется история... Я бы хотела её запомнить и передать следующим поколениям.
 
– Какая история?
 
 
''Джон Френч''
 
''Ноттингем''
 
''Октябрь 2018''
 
== ОСОБЫЕ БЛАГОДАРНОСТИ ==
 
 
Слишком много людей заслуживают благодарности, но отдельное спасибо Лиз Френч за её любовь и понимание; Эду Брауну за его дружбу и постоянное присутствие; Лори Голдингу за те ранние беседы; Алану Блаю за все оставшиеся в памяти идеи; Аарону Дембски-Боудену за понимание и ясность, полученные в самый нужный момент; Линдси Присли за заметки и мысли; Рейчел Харрисон за удивительное художественное руководство; Карен Микце и Абигейл Харви за то, что мои ошибки исчезли, словно их и не было; Нилу Робертсу за эту обложку.
 
И последним, но самым важным в моих глазах, я благодарю Ника Кайма за шанс, за его веру в меня и за помощь пересечь финишную черту. Спасибо, мой друг.
[[Категория:Джон Френч / John French]]
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
Хелбрехт
827

правок

Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Служебная:Сравнение_версий/10877...20304

Навигация