3880
правок
Изменения
м
— Моё тело хорошо приспособилось к этим новым имплантатам, и апотекарион удовлетворён ходом адаптации. Моя реакция и сила значительно улучшились в тренировочных клетях лудусов. — Столь необходимое благо в этот век тьмы, — сказал Игикура. — Дар, который, я надеюсь, ты не растратишь ради мести.
— Посмотрите на нихЛязг и тяжёлые шаги возвестили о том, братья! — Разел взмахнул Шаруром по дугечто пятнадцать Палачей высадились позади него. Розарий Разела поглотил огонь скитариев, указывая на скитариевпока он стоял, решительный и непоколебимый. Силуэт Говорящего-предателей с презрительной насмешкой-Мёртвыми мерцал, и каждый попадавший в силовое поле выстрел его подсвечивал.
—Внутри — Внутри проходит какой-то мерзкий ритуал. Я чувствую его влияние. Время против нас.
Глаза Говорящего-с-Мёртвыми заныли. Он стиснул зубы и крепче сжал крозиус. Во рту чувствовался привкус статического электричества— Укрепи свой разум, а в ушах звенелобрат. Он подошел к Гвалхмаю и схватил его за наплечникНе поддавайся уловкам врага.
— Укрепи свой разумСержант-секирщик зарычал, брат. Не поддавайся уловкам врагаотбрасывая влияние Ушменгара.
Сержант-секирщик зарычал, отбрасывая влияние Ушменгара. Впереди клинковые гвардейцы сомкнули щиты и позволили культистам о них разбиться. Вонь обугленной плоти соревновалась с запахом работающих силовых полей щитов. Палачи удерживали позиции, и даже под увеличивающейся тяжестью тел их топоры собирали с еретиков богатую жатву.
Игикура вздрогнулВоздух мерцал от адского жара, а печи, ковши и сервиторы растворялись в матовом мареве. Над головой останки архимагоса плыли сквозь красный дым на вершине абеянта. Психическая нагрузка стала ещё более тяжёлой Существо добавляло в непосредственной близости от командного алтаряобщую какофонию визг мусорного кода, хаотично моргая аугметическим кластером глаз. Дрожь пробежала по ядовитому воздуху и потрясла горячую мглуПровода намертво соединяли его, лишённого топора Омниссии, с парящей кафедрой.
Нет описания правки
Говорящий-с-Мёртвыми поднялся и надел покрытый гравировкой наруч.
Его долгое бдение во время варп-перехода закончилось, оставаясь позади себя так же надёжно, как и недоверие Империума. Добыча наконец-то была в пределах досягаемости. Проходя по нефу, он остановился и покачал головой, когда тень между колоннами двинулась.
— Я бы спросил, как долго ты стоишь за этой колонной и наблюдаешь, — со сдержанной иронией начал Разел, идя к проходу между скамьями, — но я знаю, что ты был здесь с тех пор, как мы покинули Тёмный Склеп и началось моё бдение.
— Я следил за тобой. Как твои раны после операции Рубикона?
— Гораздо лучше, — ответил Говорящий-с-Мёртвыми, вытягивая шею из стороны в сторону и разминая плечи. — Моё тело хорошо приспособилось к этим новым имплантатам, и апотекарион удовлетворён ходом адаптации. Моя реакция и сила значительно улучшились в тренировочных клетях лудусов.
Разел вздохнул.
— Я представляю твои чувства по этому поводу, но меня не отговорить. Эта охота — незавершённое дело, которое нужно решить раз и навсегда. Это то, для чего мы были созданы в этой галактике бесконечной войны.
— Да, война — это то, для чего мы созданы. Но Искупительный поход нашего ордена ''окончен''. Палачи завершили своё покаяние, и впервые за сто лет мы смогли пополнить наши поредевшие ряды новыми рекрутами. Теперь на наших тренировочных площадках раздаются звуки боевой подготовки и стрелковых обрядов. У нас есть новые машины и оружие. Наши люди снова идут служить на наши корабли, — умоляюще воззвал Игикура, охватывая вскинутыми руками аквилонцев и стигийцев позади себя. — Нам предстоит вести новые сражения среди этих тёмных звёзд. И хотя ты перешёл Рубикон, ты продолжаешь нести эту старую войну на шее, как ярмо.
Говорящий-с-Мёртвыми сделал паузу, обдумывая слова эпистолярия, прежде чем ответить.
— Это далеко не мелкая обида. Не все Астральные Когти с «Костра славы» понесли расплату. В прошлом столетии я по крупицам отслеживал местонахождение тех немногих – этих самоназванных Ушменгаров, – которые сбежали с боевой баржи Саламандр. Их нужно выследить и убить так же, как и вероломных Астральных Когтей, которых мы встретили на «Костре».
Разел взял свой череполикий шлем и с шипением герметизации застегнул его.
Штурмовой корабль класа «Владыка» под именем «Катурикс» поднялся с ревом маневровых двигателей и медленно прошел через невидимое силовое поле взлётной палубы. Он повернулся к планете и, включив форсаж, начал спуск. Среди Палачей на борту стоял лишь Разел, примагнитивший ботинки к палубе. Его правая рука покоилась на навершии крозиуса, а шлем он держал на сгибе левой руки. Показывая другим воинам своё лицо с татуировкой черепа, все ещё запятнанное пеплом покаяния, он давал им понять, что почитает их демонстрацией своей ревностной ярости.
Говорящий-с-Мёртвыми посмотрел на свой собранный отряд, на своих охотников. Некоторые, такие как Игикура, или Годан и его клинковые гвардейцы, были с ним с самого начала — покрытые морщинами и шрамами Искупительного похода ветераны. За исключением библиария, они последовали примеру Разела и перешли после того, как он получил Дар Коула. Гвалхмай и его заступники-штурмовики были среди первых космодесантников-примарис, созданных из населения Стигии-Аквилона.
Спустя столетие Палачи увидели изменившуюся Галактику и обнаружили факелоносный флот, ожидающий их в Тёмном Склепе. Обновивший их.
— Братья, — начал Разел. — Некоторые из вас стояли со мной с позорных времён Бадаба и принесли обет кающегося. Единые в стыде, мы вершили наш поход. Будь прокляты Астральные Когти и их вероломство!
Годан и его гвардейцы напряглись при упоминании старого врага — предателей. Игикура был более спокоен, если не считать нахмуренных бровей и поджатых губ. Нимб колдовского света озарял психический капюшон его доспеха типа VII.
В ответ Гвалхмай дважды ударил по палубе оковкой своей гады, и Разел кивнул заступникам в знак уважения. Только Игикура с неодобрением смотрел на его неустанные разговоры о мести.
— Я освящу наши дела перед Императором, — продолжил Разел. — Я представлю Ему наши счета забоя. Быть увековеченным во славе — это честь, братья мои. У Волков Фенриса есть свои саги. У сынов Вулкана — своё ремесло. У нас есть счета. Наши трофеи — свидетельство наших подвигов среди звёзд. Пусть имена мёртвых на моих доспехах выразят свой гнев. Пусть наши шрамы станут заявлением Галактике. Когда я закончу эту охоту, мы разделим славу вместе, как равные. Таков мой завет и моё обещание вам.
В ответ собравшиеся Палачи ударили кулаками по нагрудникам. Мгновение спустя библиарий последовал их примеру.
Облака пепла светились тускло-оранжевым светом, покрытые трещинами вулканических молний. Вокруг них раздавались несмолкающие раскаты грома, перемежавшиеся далёкими извержениями и ритмичными отзвуками шагов мануфакторума. Шлейф пирокластической пыли поднимался с каждым громким шагом, который делал колоссальный комплекс Механикус с обозначением 506E746B727472, и смешивался с дымом, который изрыгали его огромные трубы.
Эти движущиеся мануфактории были храмами-кузницами Биньяамема — кочевыми сооружениями, которые бродили по лавовым полям и рудным пластам. Когда наступал период вулканических штормов и тектонических сдвигов, они высасывали минеральные богатства мира.
— Смерть предателям! — проревел он.
Череп еретеха взорвался во вспышке раскаленного металла и биопластековых мозговых лигатур. Лязг и тяжёлые шаги возвестили о том, что пятнадцать Палачей высадились позади него. Розарий Разела поглотил огонь скитариев, пока он стоял, решительный и непоколебимый. Силуэт Говорящего-с-Мёртвыми мерцал, и каждый попадавший в силовое поле выстрел его подсвечивал.
— Посмотрите на них, братья! — Разел взмахнул Шаруром по дуге, указывая на скитариев-предателей с презрительной насмешкой. —Отбросы, непригодные для наковальни своего Бога-Машины.
Говорящий-с-Мёртвыми рванул вперёд и прыгнул к ближайшей баррикаде. Призывая своих братьев следовать за ним, он с с грохотом оказался среди скитариев. Частицы пыли вспыхнули на силовом поле его крозиуса, когда Разел обрушил его на первого кибернетического воина в пределах досягаемости.
Игикура и клинковые гвардейцы следовали за ним по пятам, вонзая во врага свои топоры, и их грозовые щиты сверкали в ядовитом мраке. Несмотря на тщательно соблюдаемые протоколы и неестественную стойкость, полученную от своих повелителей-еретиков, павшие воины Механикус оказались не готовы к чистой свирепости Палачей. Психическая сила эпистолярия приняла вид накатывающей волны молний и коронных разрядов, которая лишила визжащих скитариев связи с Движущей силой. Библиарии ордена сочли его врождённые способности и потрясающий талант слишком ценными, чтобы ими рисковать, и поэтому он был одним из немногих Палачей, которым было отказано в переходе через Рубикон.
Серебристые глаза эпистолярия, встретившие взгляд Говорящего-с-Мёртвыми, светились в серном мраке.
Разел кивнул.
— Скорее возвращайтесь на «Мафусаил». Встреча через три часа, — передал он пилоту «Катурикса».
— ''Принято'', — последовал ответ. Двигатели «Владыки» вспыхнули, когда он развернулся вокруг своей оси, а затем помчался вверх к ударному крейсеру, звуковой волной разгоняя дым вокруг себя.
Разел направился к запечатанной переборке, которую охраняли скитарии, подстроившись под походку шагающей фабрики и наклон палубы. Он замахнулся крозиусом, целясь в замок. Сверкнула актиническая молния, и механизм взорвался ливнем искр. Сила сервоприводов брони, витых жил и собственных мускулов соединилась в едином порыве, когда Разел напрягся и распахнул запечатанную дверь.
Ушменгар был вратами для чего-то огромного и ужасного.
Едва Разел заглянул за порог, как в ушах прозвучал трупно-холодный и голодный голос. А потом он увидел, как чтоГвалхмай с неумолимой силой тянется вперед. Глаза Говорящего-то с непреодолимой силой тянуло Гвалхмая вперёд-Мёртвыми заныли. Он стиснул зубы и крепче сжал крозиус. Во рту чувствовался привкус статического электричества, а в ушах звенело. Он подошел к Гвалхмаю и схватил его за наплечник.
Позади них заступники убивали спрыгнувших с потолка культистов грохочущими выстрелами из пистолетов и ударами рычащих цепных мечей. Сержант-секирщик Гвалхмай замыкал шествие, снова готовый к битве. Великан среди своих братьев, он дробил тела культистов, оказавшихся в досягаемости его грозной булавы.
В противоположном конце зала, откуда появились Палачи, находился алтарь и ряды когитаторов архимагоса Вулкануса и его подчинённых. Функция этого пространства была схожа с мостиком звездолёта, однако, как и всегда в случае Адептус Механикус, это место было в одинаковой степени мануфакторумом и храмом.
Калаг и его чудовища жестоко повелевали комплексом под едва слышный лепет марсианского жречества. Воздух мерцал от адского жара, а печи, ковши и сервиторы растворялись в матовом мареве. Над головой останки архимагоса плыли сквозь красный дым на вершине абеянта. Существо добавляло в общую какофонию визг мусорного кода, хаотично моргая аугметическим кластером глаз. Провода намертво соединяли его, лишённого топора Омниссии, с парящей кафедрой.
Игикура вздрогнул. Психическая нагрузка стала ещё более тяжёлой в непосредственной близости от командного алтаря. Дрожь пробежала по ядовитому воздуху и потрясла горячую мглу. Эпистолярий видел мерцающий светмерцающий свет, который резал глаза — и набирал силу.
Палачам пришлось пробивать путь сквозь похожий на преисподнюю пейзаж из макромашинерии и закрытых галерей. Они находились во внутренностях хищной и совершенно враждебной всему живому промышленности, где каждая поверхность мерцала от нагрева. На космодесантников обрушились радиационные и гальванические пули, а мутный воздух прорезали трассеры и следы пара. Стоявшие в проходах отряды осквернённых скитариев и стрелковых сервиторов направили на них своё оружие.
Разел набросился на него.
Говорящий-с-Мёртвыми взмахнул крозиусом, но космодесантник Хаоса уклонился от атаки. Широкий удар прошёл в сторону и, попав в стенку печи, оставил на ней трещины. Разел нанёс удар пистолетом и выбил болтер противника из рук. Не испугавшись, Ушменгар вырвал поршневой молоток у убитого огрина и остановил нисходящий удар Палача. Мышцы напряглись, витые жилы сжались, и он поверг астартес-предателя на одно колено. Самообладание Ушменгара исчезло, и он взревел в лицо Говорящего-с-Мёртвыми.
Самообладание Ушменгара исчезло, и он взревел в лицо Говорящего-с-Мёртвыми. С усилием он поднялся на ноги и оттолкнул Разела. Выстрелы из пистолета Палача раскололи шлем своего противника, обнажая металлическое лицо под ним. Граница между органическим и неорганическим была размыта до такой степени, что они стали одним целым. Масло вытекало из разрушенной брони и нечистой металлоплоти.
Разел взмахнул молотом, но тот вылетел из его руки.
Строй Ушменгаров вышел из теней позади, стремясь отрезать Палачей. Разел расправил плечи, вызывая Годана и Гвалхмая по воксу.
— Вы и остальные, задержите этих ублюдков, — сказал он, прежде чем схватить наплечник Игикуры. — До конца, брат.
— До конца, — ответил эпистолярий, игнорируя капавшую из кристаллов его психического капюшона кровь.
Говорящий-с-Мёртвыми поднял светящийся Шарур ко лбу. Потрёпанное силовое поле его перегруженного розария замерцало. Яркое сияние залило Игикуру, пока его разум прорывался сквозь надвигающуюся бурю и искал безопасную связь с варпом.
Если раньше очертания Калага были эфемерными, как попадающий в фокус и снова размывающийся набросок углём, то теперь силуэт словно бы обрёл материальность. Его обожжённые дочерна доспехи были пропитаны нечистыми маслами и мазями. Механодендриты извивались между пластинами брони подобно грибковым наростам, которые стремились к некоему жуткому единению с появившимся демоническим механизмом. Окружающие его ободы армиллярной сферы, которые были одновременно защитой и деформирующим реальность механизмом, ускоряли своё вращение — до такой степени, что когда варповый кузнец приблизился к десантникам, очертания колец размылись.
Однако стоило Говорящему-с-Мёртвыми коснуться вращающихся колец, как его отшвырнуло назад на теплообменник. Разел соскользнул на пол, его нарамник дымился. Он моргнул и выключил тревожные сигналы своей натужно хрипящей брони.
Игикура вышел на врага, один в своей непокорности. Кристаллическая матрица его топора вспыхнула, сосредотачивая силу перед тем, как библиарий обрушил ментальную атаку на Калага. На короткий миг крутящиеся кольца замедлились, и возникшая в ответ вспышка пламени охватила эпистолярия. Оберегающие символы на доспехах Палача засияли невыносимо ярким светом, отражая худшие последствия атаки варпового кузнеца. Разум библиария охватили горячечные галлюцинации, а непрерывные атаки Ушменгара градом обрушились на его душу. Позади Игикуры космические десантники Хаоса теснили клинковых гвардейцев и оставшихся заступников, всё сильнее сжимая их строй. Годан пал, и Гвалхмай возглавил силы Палачей вместо него. Со свирепой мощью сержант-секирщик размахивал гадой, нанося громоподобные удары и сдерживая наступление Ушменгаров. Ощутив агонию брата, Разел поднялся и замахнулся для нового удара. Волна резонанса пронеслась по армиллярной сфере, но никакого заметного эффекта не было. Без каких бы то ни было колебаний Говорящий-с-Мёртвыми продолжил бить, снова и снова. Генератор силового поля крозиуса приближался к пределам своих возможностей, но его владелец был по-прежнему неумолим в своей ярости. Из демонических глаз на кольца брызнул ихор.
Ощутив агонию брата, Разел поднялся и замахнулся для нового удара. Волна резонанса пронеслась по армиллярной сфере, но никакого заметного эффекта не было. Без каких бы то ни было колебаний Говорящий-с-Мёртвыми продолжил бить, снова и снова. Генератор силового поля крозиуса приближался к пределам своих возможностей, но его владелец был по-прежнему неумолим в своей ярости. Из демонических глаз на кольца брызнул ихор. Калаг, чьё внимание было полностью сосредоточено на Игикуре, взглянул на Разела, встречая его взгляд своими сияющими глазами.
Высокочастотный визг предшествовал уничтожению дисплея шлема Разела. Его броня показалась ещё более тяжёлой. Фибромышцы напряглись и сервоприводы замерли, удерживая Палача в вертикальном положении. Напрягшись, он смог поднять руки и сбросить шлем.
+Прощай, Говорящий-с-Мёртвыми.+
Разум Игикуры вознёсся в варпе подобно восходу нового солнца. Его броня горела нематериальными энергиями, сверкающие всплески энергии каскадом пронеслись по его конечностям и вспыхнули струящимися дугами. Ветвящаяся молния метнулась к крозиусу Говорящего-с-Мёртвыми и исчезла в нём. Прощальный подарок одного боевого брата другому. Глаза библиария горели серебряным адом. Выронив топор, он вытянул руки вперед и силой воли сковал движение вращающихся колец. Когда они остановились, раздался стон истерзанного металла.
Глаза библиария горели серебряным адом. Выронив топор, он вытянул руки вперед и силой воли сковал движение вращающихся колец. Когда они остановились, раздался стон истерзанного металла. Теперь Калаг был полностью сосредоточен на нём.
Разел не терял дарованного времени зря. Когда внимание варпового кузнеца было обращено на эпистолярия, его доспехи освободились от хватки предателя. Палач двинулся вперёд, остановившись только для того, чтобы подхватить топор Игикуры и одновременно поднять крозиус. Перейдя на бег, Разел прыгнул на одно из замерших колец и метнул силовой топор. Объятое пламенем оружие завращалось в воздухе, всё ещё пропитанное психической мощью и самопожертвованием Игикуры.