Открыть главное меню
Тау`ва / The Tau`va (рассказ)
The-Tauva.jpg
Автор Энди Смайли / Andy Smillie
Переводчик Str0chan
Издательство Black Library
Входит в сборник Шас`о / Shas`o
Год издания 2014
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Экспортировать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект


– Воин, у которого нет врагов, не может одерживать победы. Ты принимаешь эту истину, воин Огня?

– Да, аун, – отвечаю я с поклоном. Не поднимая глаз, слежу за подолом одеяний эфирного, который ходит вокруг меня.

– Воин Огня – орудие Высшего Блага. У него нет врагов, кроме тех, кто выступает против нашего строя.

– Вторая истина, аун.

Эфирный останавливается и смотрит на меня.

– И всё же, Каль’ва, ты выискивал собственных врагов. Ты сделал всё, чтобы забрать жизни тех, кто лишил тебя товарищей.

– Я с честью убил тех, кто противостоял Высшему Благу, – возражаю я.

– Ты убивал из мести, – отвечает он. – Ты, ценное орудие Высшего Блага, почти поддался эгоистичным помыслам.

Тут я напрягаюсь, ожидая холодного удара почетного клинка ауна. Того, что вполне заслужил.

– И всё же, – говорит эфирный, – подобное деяние не позорно, если оно соответствует нуждам коллектива.

Он умолкает, словно обдумывая что-то.

– Но что теперь, воин Огня? Твои враги мертвы, твои победы остались в прошлом.

Я хочу ответить, но нахожу свой голос недостойным.

– В соответствии с изначальной истиной, Высшее Благо принесет тебе избавление, – продолжает аун. – У нашего строя много врагов, Каль’ва. Мне хотелось бы, чтобы ты сражался за него. Через его триумфы ты ещё можешь обрести победы и честь. Даже смерть не станет для тебя поражением, если восторжествует Высшее Благо.

– Высшее Благо возжигает все огни, – произношу я. – Лишь в огне можно закалить клинок, и острейшие клинки выигрывают сражения.

Соединив ладони, я в знак уважения касаюсь ими головы.

– Против какого врага вы хотели бы направить меня, аун?

– Времени, Каль’ва. Ты должен помочь нам победить время.


Я падаю, спрыгнув с «Касс’кор» навстречу победе и смерти.

Надо мной включаются двигатели «Касатки», и десантный корабль уносится обратно в стратосферу, пропадая из виду. Снизу навстречу мне несутся пепельные облака, плотные от пожаров войны.

Проверить готовность вооружения, – звучит в моем вокс-потоке голос Шас’эя, болезненно резкий от напряжения. Не сомневаюсь, что я – причина его беспокойства. Затем Вас’ла подтверждает исполнение:

Оружие готово к стрельбе.

В отличие от него, я новичок в команде и не прошел почетного единения с Шас’эем. Я останусь связанным с Ор’шара и Сас’ла, пока не присоединюсь к ним в смерти. Они заслуживают не меньшего, и именно этого требует истинный ритуал Та’лиссера Ва.

– Моя жизнь – твоя жизнь, и твоя жизнь – моя жизнь.

Настраиваясь при помощи слов единения, я шевелю правой рукой. Костюм молниеносно реагирует на это и раскручивает стволы скорострельной пушки, которая установлена на предплечье, словно длань отмщения. По дисплею проносится череда иконок с информацией о боекомплекте и температуре.

Я сжимаю кулак, и фузионный бластер, смонтированный на левой руке, с гудением набирает полный заряд.

Пилотируя БСК «Кризис», ты испытываешь странное чувство уединения. У тебя есть оружие, способное обращать скалы в песок, и всё же ты не ощущаешь холода их сплавных стволов и тепла вибрирующих энергетических батарей.

На экране вспыхивает ещё одна иконка – сообщение о том, что огнемет заправлен и функционирует. Груз этого оружия, примостившегося на плече, несет боескафандр. Именно в этот момент мне становится понятно, что значит быть шас’уи. Выживать, как выжил я, и убивать, как убивал я. Не чувствовать жара огня, пылающего в твоей груди.

И тогда же я понимаю, что скучаю по тяжести моей винтовки.

Отключаю внутренний стабилизатор костюма, чтобы ощутить ярость стремительного спуска. Закрыв глаза, окунаюсь в желанный прилив адреналина. Я – пылающий метеор, готовый обрушиться на врагов империи.

Каль’ва, подтверди готовность.

Голос Шас’эя возвращает меня к реальности. Я снова включаю стабилизатор БСК.

– Готов.

Вырвавшись из объятий облаков, я впервые замечаю поверхность. Наш исследовательский центр – серое пятно, марающее зеленый ландшафт. Широкий участок открытой земли по его периметру завален телами и горелыми остовами боевых машин.

Над стенами комплекса сверкают вспышки очередей из импульсных винтовок.

Нельзя перекрывать защитникам сектора стрельбы, – одновременно со словами Вас’ла по моему дисплею проплывают альтернативные варианты развертывания.

Воины Огня из гарнизона погибнут до того, как мы коснемся земли, – отвечает Шас’эй. – Продолжаем снижение.

Снова посмотрев на стены базы, я вижу меньше импульсных вспышек. Шас’эй был прав; орде зеленых чудовищ, которая надвигается на комплекс, нет конца. Воинам Огня остались считанные мгновения. На моем дисплее обновление – Шас’эй помечает челнок, спускающийся следом за нами.

Касте Земли потребуется пять рай’коров на эвакуацию прототипа, – сообщает он. – Во имя аунов, мы дадим им это время.

Пять рай’коров. Когда идет бой, они длятся целую жизнь, ведь каждый миг нужно зарабатывать кровью. Я смотрю на стены, и последняя очередь импульсного огня угасает. «Целая жизнь». Благословление, от которого нам достается лишь малая толика.

Запустив реактивный ранец БСК, я останавливаю падение. Запускаю двигатели и бормочу слова Очищающего Снижения, пока прицельные иконки заполняют собою тактический экран.

– Мы – огонь. Только смерть погасит наше пламя.

Перед посадкой сжимаю челюсти, машинально готовясь к столкновению. Костюм недовольно шипит и щелкает, когда гидравлика сгибает ноги, поглощая силу удара, а под расклешенной ступней трескаются каменные плиты внутреннего двора.

– За Высшее Благо! – кричу я.

Враги повсюду – громадные зеленые чудища с жилами толщиной в мою руку и кроваво-красными буркалами, что напряженно таращатся из глазниц. Ближайший враг, раскрыв пасть, испускает звериный рык, которым провозглашает мою смерть. Обнажив пожелтевшие резцы, он заносит ржавый секач и бросается на меня.

Я открываю огонь. Орка разрывают на куски энергоразряды, вылетевшие из скорострельной пушки.

Его смерть выводит из ступора остальную орду, и очнувшиеся твари обретают яростную решительность. Я разворачиваю орудие на них; враги разлетаются бесформенными кусками растерзанной и расплющенной плоти.

Зеленая волна прорежена, но это не дает мне передышки. В просвет шагает пара громадных уродов, на голову и плечи выше остальных. Их тела закрывает кое-как сработанная пародия на броню: толстые металлические пластины, приклепанные к мышцам и приваренные к коже.

С мгновенной досадой я замечаю, что импровизированные доспехи отражают мой залп. Орки злобно ухмыляются и переходят на грузный бег. Пока враги приближаются ко мне, по закрепленным у них на руках орудийным придаткам прыгают разряды, что трещат и сверкают подобно молниям. Я держу позицию; их вера в себя ошибочна.

Настает моя очередь ухмыляться, когда обе твари исчезают, сожженные двойным залпом из фузионного бластера. Орда на мгновение замирает и зачарованно глядит на шипящий след, оставленный моими выстрелами – влагу, выкипевшую из воздуха.

Гибель сородичей позабавила орков: они разражаются грубым смехом, кидаясь в атаку. На меня накатывается стена мышц и клинков, и я чувствую, как в плотно прижатой к полу ступне срабатывают реактивные сочленения, отзываясь на содрогания земли под ногами врагов. Но всё же леденящая рука страха не касается меня. Это противники, слишком кровожадные, слишком плотно столпившиеся в лихорадочном неистовстве, сейчас наиболее уязвимы.

Огнемет ревет, принося оркам мучительную смерть, окатывая их струями жидкого пламени. К счастью, герметичный костюм защищает меня от смрада, пока плоть врагов слезает с костей, превращаясь в жидкое месиво.

Даже пред лицом такого кошмара орки продолжают наступать. Ведомые звериным упрямством, они с непреклонной решимостью приближаются ко мне.

Ма ва‘ра! – злословлю я и отступаю, паля из всех стволов.

Орки врезаются в стену разрядов, огня и жара. Меня окропляет кровью врагов, но твари продолжают идти. Они умирают, умирают и умирают. Но происходящее не вводит меня в заблуждение – я не побеждаю. Делаю ещё шаг назад, затем ещё, теряю пространство с каждым вибрирующим хлопком моей пушки. Счетчик боекомплекта стремительно приближается к нулю, намного быстрее, чем счетчик времени до конца миссии.

Четыре рай’кора. По-прежнему целая жизнь.

Я снова один. Шас’эй и Вас’ла мертвы, их потемневшие идент-иконки висят у меня на дисплее. И всё же, вместо холодного касания скорби или пылающей жажды мести я чувствую лишь удушливый пепел досады. Они погибли, почти не выиграв для нас времени.

Три. Цифра на счетчике времени моргает и уменьшается. Отступая к главным взрывозащитным дверям, я перекрываю корпусом БСК дорогу в исследовательский бункер. Чудовищный орк, проталкиваясь через орду, направляется ко мне.

Я стреляю в него.

Несмотря на полученную рану, противник бросается вперед и врезается в меня плечом. От толчка я падаю, он приземляется сверху со злобной гримасой на морде. Сигналы предупреждений заполняют дисплей, пока орк вырубает куски из моей брони ударами примитивного оружия. В надежде, что термозащита ещё цела, я палю из огнемета.

Пламя омывает нас обоих и враг умирает, стекая с меня тягучей массой.

Я встаю навстречу урагану пуль и стреляю в ответ, проводя огнеметом по толпе зеленокожих. Ещё три врага гибнут перед тем, как мое оружие рассекает тяжелый клинок. Извернувшись, разбиваю нападавшему голову фузионным бластером. Он умирает.

Ко мне топают новые гиганты в броне, я ещё раз открываю огонь и убиваю одного из них. Это был последний заряд, но уже неважно. Мои кости стучат под очередным залпом, накрывшим боескафандр. Костюм шипит и скулит, пока орочьи твердотельные снаряды разносят его на части и разрушают силовую установку; БСК заваливается на спину.

Меня пронзает боль, но через несколько мгновений она сменяется оцепенением и чувством сырости – из раны над животом течет кровь.

Прижав костюм к полу, зеленокожий топчет меня ногами по нагруднику, а я пытаюсь остаться в сознании. Враг триумфально бьет себя кулаком в грудь и перехватывает нож. Когда он готовится вонзить в меня клинок, я бросаю взгляд на счетчик времени.

Два.

При виде этой цифры у меня скручивает кишки, как от жесточайшей насмешки. Я потерпел неудачу. Орки захватят базу и разграбят имперские технологии. Закрыв глаза, я жду боли, которая ознаменует конец моих испытаний.

И открываю глаза, услышав знакомый резкий перестук импульсных очередей. Подняв взгляд, я вижу, как изрешеченное разрядами тело зеленокожего содрогается и сваливается на землю. Слева от меня одинокий воин Огня с оторванной у локтя рукой продолжает стрелять, положив винтовку на дохлого орка. Глаза бойца пылают неистовством, которое я давно считаю недоступной для себя. Активирую протокол катапультирования, и БСК открывается.

Выбравшись из привязной системы, я ползу к воину Огня, не отводя взгляда от пылающих углей его глаз. Мучительно продвигаюсь через дворик пядь за пядью, игнорируя погибель за спиной.

Счетчик на поясе пищит один раз, и это придает мне сил, помогает ползти быстрее.

Воин Огня уже мертв, когда я добираюсь до него. Влезаю на труп и разворачиваю винтовку. Знакомое чувство приклада, прижатого к щеке – и я осознаю, что уже не одинок.

Я – Каль’ва, воин Высшего Блага, и я буду убивать, наполненный яростью тех, кто приходил до меня, и тех, кто придет после. Я открываю огонь, и голова зеленокожего взрывается. Умирает ещё один, и ещё. Между вздохами меняю батарею питания и стреляю снова.

Мгновения – всё, что нужно касте Земли. Я тянусь под тело воина Огня в поисках новой батареи и...

Ощущаю боль, а затем поднимаюсь над полом, безвольно повиснув на орочьем клинке. Ухмыляясь, враг подносит меня к морде. Я улыбаюсь в ответ.

Сквозь рокот его смеха и шум орды до меня доносится грохот двигателей челнока.

Победа. Ради Высшего Блага, я познал победу в последний раз.