719
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
Нам известны имена лишь горстки объектов эксперимента из всех тех десятков тысяч, что истекали кровью и умирали в тайных лабораториях Императора. Основная их часть была и остается безымянными сосудами, в которых выращивали первые партии неочищенного геносемени, полученного из крови примархов, и подопытными для внедрения ранних органов, культивированных благодаря этому самому геносемени. Все они считались расходуемым материалом для образования космических десантников, однако незначительное количество стало чем-то большим: функциональными прототипами новой породы воинов, которых Император задумал как инструмент завоевания не только Старой Земли, но и всей галактики. Скорее всего, эти творения не очень походили на своих современных собратьев, ибо были недоработанными и уродливыми, хоть и могучими. Они также служили мостом между уникальной силой примархов и их сыновьями; формулой, позволяющей повторить и усовершенствовать процесс создания. Большая часть этих воинов вела происхождение из геносемени первого из примархов, отмеченного за свою стабильность, а в старейших записях, которые удалось спасти и поднять из глубин Архивов Имперского Дворца, по имени был упомянут лишь один: Абраксас из четырнадцатого набора в Генте.
Эта личность больше не встречается ни в имперских анналах, ни в боевых расписаниях каких-либо Легионес Астартес, и всплывает только в некоем загадочном тексте – кратком отчете, написанном одним из советников при Императоре во время Осады Имперского Дворца. Там можно прочесть о воине по имени Абраксус Гент, который носил неукрашенный силовой доспех и был одним из множества стражей, охраняющих необъятные залы того почитаемого сооружения. Он сражался будучи частью аръергарда, в чью задачу входила защита внутренних районов Дворца от орд предателей, пока Император вместе со своими примархами возглавлял штурм флагмана ГораГоруса. В отчете не упомянута смерть Абраксуса, но его имя также не найти и на досках почета с длинными списками ветеранов кульминационного сражения, ни среди мертвых, ни среди живых.}}
Этот грандиозный эксперимент требовал сбора кровавой дани с контролируемых Императором территорий, ибо самыми важными его компонентами являлись незапятнанные субъекты-люди определенного возраста и физической годности. Учитывая состояние Терры после войн Старой Ночи, количество таких индивидов было ограничено, ибо поверхность планеты подверглась загрязнению из-за двух бедствий – ядерной бомбардировки и применения генетических бактериофагов. Первые опыты ставились над детьми-подростками побежденных врагов Императора и теми, кого выкупали у многочисленных кочевых кланов рабовладельцев, обитавших в пустошах Терры времен до Единства. Позже, все возвращенные в лоно Империума земли стали выплачивать десятины плотью, и не важно, пришлось ли их подчинять силой или они присоединялись добровольно. В связи с этим, Темные Ангелы не несли на себе отпечаток какого-то одного генетического фонда, как некоторые другие Легионы в ранние годы своего становления, чей характер определяли прирожденные качества членов начального набора. Первые рекруты Темных Ангелов отбирались в лучших источниках, доступных Императору, а также отличались друг от друга по происхождению и культурному наследию, которое влияло на то, как легионеры стали бы вести войны. Конечно же, многообразие корней новобранцев породило внутри зарождающегося Легиона огромное количество разношерстных воинских традиций. Непреклонные пехотинцы с франкских равнин и островов Альбии принесли с собой жестокую коду, позволившую завоевать половину опустошенных земель Европы, воины далеких анатолийских степей привнесли навыки применения в войне бронекавалерии, а берсерки морозной Скандии поделились с Легионом своей кровожадной эффективностью. Масса прочих культур еще сильнее разнообразила искусство войны Первого Легиона – горнила, куда попали все свирепые учения Старой Ночи, все горькие знания и мудрость с окровавленными руками. Эти плоды тысячелетий войны очистили и превратили в необычайно могущественное оружие.
=== '''Крепость гордости''' ===
Эти испытания превратят Легион в устрашающее оружие. В ранние годы Великого Крестового похода никто из Легионес Астартес не мог сравниться с Первым Легионом в размерах и вооружении. Он мог выставить на поле боя больше всего воинов, обладал самым многочисленным флотом и имел доступ к оружию более могучему, чем у любого другого братского Легиона, даже у Лунных Волков и Космическим Волков, которые уже воссоединились со своими примархами. Великий магистр Первого Легиона стоял по левую руку от Императора и был одной из самых влиятельных персон при первоначальном Имперском Дворе, а выше его изволения стояло лишь слово Малкадора и Гора Горуса Луперкаля. Несмотря на тайную природу множества побед легионеров Первого, все считали, что они превосходили остальных представителей своего постчеловеческого рода и являлись самой мощной силой в сплоченных рядах имперских армий. В те бурные годы завоеваний и побед Первый Легион оставался верен своему имени, являя собой апогей могущества Империума. Он внушал ужас любому, кто решал встать на пути Императора и его мечты о единстве, и Первый уважали все, с кем плечом к плечу сражались Ангелы Смерти.
Тем не менее, как это всегда происходит и со всем остальным, слава Первого Легиона окажется хрупкой вещью, и пройдет совсем немного времени, прежде чем она померкнет. В дни до возвращения примарха величайшим врагом, который низвергнет Первый Легион с почетного места, станет не какой-то кошмар из внешней тьмы, а его собственная гордыня. Теперь, когда черные крейсеры Легиона бороздили границы карт и охотились на чудовищ в темноте меж звезд, легионеры испытывали извращенную гордость за то, что бросались в бой лишь против самых могучих противников, чья сила не уступала мощи Первого, и которые имели возможность одолеть Ангелов Смерти. Другие угрозы и враги, считавшиеся Первым Легионом слишком незначительными и слабыми, чтобы представлять настоящий вызов, и неспособные подвергнуть испытанию стратегии или стойкость легионеров, зачастую игнорировались. Ангелы Смерти оставляли их полкам Имперской Армии и флотам других Легионов, которые следовали за ними. Каждое сражение делало Первый Легион лишь сильнее; ни один враг, неважно сколь могущественный или опасный, не мог остановить легионеров Первого, а любая одержанная ими победа лишь укрепляла щит высокомерия, созданный Легионом вокруг себя.
++[НАХОДИТСЯ В УПРАВЛЕНИИ I ЛЕГИОНОМ]++}}
=== '''Лежащий в тенях долг Долг жертвенностии полумрак''' ===
Принеся свою клятву, Лев Эль’Джонсон проследил за возрождением Темных Ангелов, поставив новых магистров во главе Крыльев, которые примарх создал из костей старых Воинств, и придав официальный статус различным неформальным Орденам, видоизменив их на манер рыцарских Орденов Калибана. К тому моменту первый приток новых рекрутов с Калибана уже был готов влиться в Легион. Это были взрослые воиныОн состоял из взрослых воинов, что предпочли пройти болезненный и ненадежный процесс аугметического улучшения, даровавшего им возможности, сравнимые сопоставимые с оными у настоящих космических десантников. Лев Эль’Джонсон быстро сделал их частью недавно созданной им новой структуры и позаботился о том, чтобы назначение на посты и командные должности происходило с оглядкой только на заслуги и качества легионеров, а не на происхождение или простое преимущество в виде выслуги лет. Несколько Ряд старых товарищей примарха оказались в его ближнем круге, и, вопреки пройденным ими жестким испытаниям, на которых настаивал Лев, некоторые опытные ветераны были не особо довольны тем, что им приходилось уступать свою власть этим относительным новичкам. Древнюю величественную часовню на Грамари снесли и возвели на ее месте крепость более скромного вида, чтобы обеспечить безопасность промышленных объектов, раскинувшихся на поверхности мира. Хоть Легион и держал на Калибане огромную укрепленную базу, но настоящим сердцем и средоточием власти Темных Ангелов стала святая святых примарха на борту его флагмана – древнего линкора типа «Глорианна» ''«Непобедимый разум»''. В глазах многих это возобновленное укрепление Легиона помогло развеять чувство неудовлетворенности, ранее охватывавшее Первый, отбросить в сторону показушность, что обесценивала победы, и принять чистоту виденья примарха; однако, столь внезапное и резкое исчезновение старых традиций наряду с притоком новой калибанской крови оставило у безмолвного меньшинства ветеранов непроходящее чувство сомнения.
Любые проявления непримиримости Лев встречал стоическим равнодушием, которое стало характерной чертой примарха. Он предпочел занять Легион войной и понадеялся на то, что его личный пример развеет все сомнения. Когда Эль’Джонсон рассредоточил Темных Ангелов под командованием магистров и рыцарей-командоров, Первый взялся за выполнение своей задачи. Сам же примарх, возглавивший собственный флот, ответил на зов о помощи, что совсем недавно был получен только что собранным на Калибане астропатическим хором. Его пунктом назначения стал далекий мир Каркасарн, где гарнизон Ультрадесантников вот уже более восьми месяцев сопротивлялся осаде, которая началась после внезапного восстания местного населения, жившего в разрушенных чертогах опустошенного мира-крепости. Отчаявшиеся мятежники открыли скрытые бронированные хранилища, лежавшие глубоко под поверхностью планеты, и выпустили наружу биогенный бактериальный вирус, что изменил сломленных людей Каркасарна и превратил их в безумных, охочих до крови упырей. Вирус начисто выжег из разума тварей все, кроме жажды охотиться и убивать. Эти чудовищные создания обрушились на ничего не подозревающих легионеров XIII со свирепостью, которая привела в замешательство даже воинов Легионес Астартес. Так как большая часть сил Великого Крестового похода была сосредоточена на галактическом востоке, лишь единичные подразделения могли прийти на выручку осажденным Ультрадесантникам, а учитывая историю Каркасарна, мало кто ожидал возвращения Темных Ангелов. Поэтому, когда ''«Непобедимый разум»'' пробился сквозь имматериум и вышел в реальное пространство с уже открытыми десантными палубами, подготовленными к развертке боевых сил, претор Артэон, командовавший фактически разгромленным гарнизоном XIII, на мгновение утратил знаменитую стойкую сдержанность Ультрадесантников и вскрикнул от радости при виде флагмана Льва Эль’Джонсона.
Примарх встал в авангарде деблокирующей группы и прорубил путь через кишащие орды плоть-гхолов, угрожавших опрокинуть Ультрадесантников. Возглавив 1,000 ветеранов Крыла Ужаса, что носили черные как смоль доспехи, новый владыка Первого стремительно разделался с противником, а завеса перегретой плазмы очистила стены и бункеры крепости от упырей. Следом за примархом на врага обрушилась вся мощь флота Легиона и 10,000 Темных Ангелов, чьи клинки которые клинками обратили тварей в бегство. Полное уничтожение настигло плоть-гхолов и уничтожили их после того, как те забились в свои подземные убежища. Ультрадесантники покинули укрепления, чтобы встретить Темных Ангелов среди моря трупов и пепла, но их не покидало чувство тревоги. Возможно, они ожидали чего, в какой-то вроде степени, мести за последнюю встречу двух Легионов на Каркасарне, а может даже требования передать мир Первому за его помощь. Однако, Льву не было дела до старых обид или помпезных восхвалений да чествований. Как только резня закончилась, примарх без лишних слов покинул мир, оставив после себя лишь пустое знамя. Оно означало, что долг возвращен. Сражение на Каркасарне стало одной из первых битв Льва Эль’Джонсона не случайно, ибо таким образом примарх заявил о своих намерениях. Лев не политиканствовал, не строил империи и не возводил монументов, он посвятил всего себя войне и смерти. Примарх Темных Ангелов занимался лишь убийством врагов Императора и ничем иным.
{{Врезка|''Хистория Терра Регнем'' '''Неизбежное предательство'''
Из всех сынов Калибана именно судьба воина, известного истории как Лютер, продолжает оставаться загадкой. Этот рыцарь желал лишь освободить свой мир и находиться рядом с человеком, которого он считал братом. Кроме того, известно, что Лютер сыграл ключевую роль в ранних успехах сыновей Льва Эль’Джонсона. Тем не менее, как мог простой смертный, даже будучи первоклассным рыцарем, восседать подле бога войны и командующего легионами? Лютеру, вытащившему Льва из черных чащоб лесов Калибана и вырастившему примарха как рыцаря и брата, было суждено оказаться оставленным судьбой и выброшенным за борт истории. Тот, кого он звал другом и сподвижником, забыл его. Имя Лютера больше не произносилось рядом в одном ряду с именем Льва Эль’Джонсона, за исключением упоминаний вскользь при рассказах о возвышении примарха к славе, и теперь в рядах Первого Легиона не говорили о его подвигах. То, что этот заслуженный воин внезапно исчез из боевого состава Легиона после Битвы за Сарош и был отправлен в неявную ссылку за стены крепостей Калибана, является наименьшей из окружающих его тайн.
Учитывая события, последовавшие за решающими битвами Ереси Гора Горуса на Терре, а именно внезапный отход Темных Ангелов и последующая гибель столь многих из их числа, наряду с карантином родной системы Первого, становится очевидно, что Легион постигла некая катастрофа. Скорее всего, произошедшее каким-то образом связано с загадкой Лютера, ибо впоследствии Темные Ангелы отказывались говорить о его судьбе. Более того, проследив за предшествующими этому действиями Лютера, мы можем увидеть некоторые связи с широкомасштабными событиями Ереси Гора Горуса и заговорами Воителя, которые примарх Лунных Волков начал плести с целью разжечь восстание: от разрастания Ордена Черного Ключа – Ордена Милитант, предположительно основанного Лютером для развития сотрудничества с другими Легионами, а если сказать точнее, то в частности с Сынами Гора Горуса – до странной дислокации определенных подразделений Первого Легиона в последние годы мятежа ГораГоруса, когда Калибан был изолирован, а общеизвестные фавориты примарха отправлялись подальше от чертогов родного мира Льва.
Все эти отдельные факты указывают на предательство, произошедшее на Калибане в заключительные дни Ереси Гора Горуса и тщательно сокрытое от глаз истории. Когда давно готовящийся там заговор наконец созрел и провалился, Легион закрыл свои ряды, после чего замкнулся. Мы не знаем наверняка, какую именно роль сыграл в рассматриваемых событиях Лютер и как сильно повлияли на трагедию действия Воителябыл замешан в трагедии Воитель. На фоне неуступчивости Темных Ангелов нам остается лишь изобилие слухов и полуистин, и поэтому данному вопросу следует дождаться надлежащего времени, когда его можно будет раскрыть в более подходящем научном труде, нежели этот. }}
И, будто бы в ответ на зов Льва, нагрянула война. Рангда, этот ужас, долгое время считавшийся истребленным, напала на северные рубежи Империума силами столь огромными, что в это невозможно было поверить. Почти десять лет ветераны Первого Легиона, ныне именуемого Темными Ангелами, сдерживали врага, угрожавшего уничтожить все миры человечества. В то смутное время Лев выковал собственную легенду, став мрачным воплощением смерти и мщения, которое с холодной яростью обрушилось на рангданцев. В первые страшные годы конфликта, когда казалось, что Империум накроет волна ксеносов-чудовищ и их рабов, оказавшийся в мясорубке Лев с достоинством встретил этот вызов. Он не был ни золотым героем, подобно его брату Сангвинию, ни обладающим черным юмором номинальным лидером, как Гор, но являл собой безмолвную скалу, незыблемую пред лицом бури. Лев не внушал верность или какую-либо иную добродетель. Вместо этого он, закованный в доспехи своей гордости и уверенности, шагал туда, где находился самый сильный враг, а другие шли за ним ради одной лишь чести биться рядом с Эль’Джонсоном.
