173
правки
Изменения
м
Показав Напомнив парой отрывистых и громких команд, кто у них главный, Риттер увела упирающуюся Морду от травы, и скоро вскоре они поскакалипустились вскачь, а после — и вовсе пустились помчались галопом к пылевому облаку галопом.
Открыв Заплатанный холщовый тент был сорван, и прямо за спиной у возницы, словно обнаженные, будто ребра скелета, торчали дуги фургона, за спиной у возницы оторвался заплатанный холщовый тент. Внутри, съежившись, сидели трое: один ростом со взрослого и двое поменьше.
Это уже А это точно был флирт, и Риттер подыгрывать не собираласьподыгрывать колдуну. Пока не стало совсем неловко, она ушла.
Нет описания правки
|Описание обложки =
|Автор =Дейв Гросс / Dave Gross
|Переводчик =[http://forums.warforge.ru/index.php?showuserсоц|Редактор =71996 соц]Михаил Журавлев
|Издательство =Black Library
|Серия книг =
Сорвав розыскные листы всюду, где смогла найти, чтобы было меньше избавиться от конкурентов, Яннеке Риттер бросилась по следу дезертира из Глиммсгорна в Сатиров предел. Там чутье подсказало ей сесть на дуардинский баркас, идущий через Простор Нихилус.
В плавании под диковинными, аметистовыми небесами Шаиш, они Шаиша она бок о бок с матросами отбивалась дала бой разбухшим от затопленных гулейводы вурдалакам, которых команда потревожила, пытаясь спасти унести все добро с затонувшего корабля. И вместе с другими уцелевшими Риттер добралась до Сендпорта — живой, но не богаче, чем в начале путешествия.
Чутье вознаградило ее: три разных свидетеля указали, что несколькими днями ранее беглец отправился на север. Накинув для маскировки серый саван с черным капюшоном и красным поясом, Риттер влилась в процессию моррсендских пилигримов, возвращавшихся в город предков.
Прошествовав с ними под изорванными знаменами, свешивающимися с городских ворот, охотница покинула паломников. Ей совсем не хотелось оставаться с ними на семидесяти -семидневный пост, в конце которого они обычно подносили свою кровь древним вампирам, когда-то защитившим их город.
Пара моррсендцев опознала лицо дезертира на розыскном листе. Один из них продал тому осла и твердил, что беглец, не вняв предупреждениям о жутких тварях, заполонивших округу, ускакал в Модрхавн. Риттер, скрипя зубами, выложила кругленькую сумму за старую серую лошадку, потертое седло и уздечку. Пара седельных сумок и провизия на неделю еще больше опустошили ее карманы. «Если так пойдетдальше, — ворчала она, — награду я буду получать нищей».
О покупке лошади охотница пожалела уже через три дня после отъезда из Моррсенда. Скакала та сносно, но при резких поворотах на каменистых тропах начинала упираться. Когда же Риттер поддавала ей ногами по бокам, лошадка комично задирала шею назад и недовольно оглядывалась на наездницу.
— Морда лошадиная! — рявкала Риттер. Это дурацкое прозвище всплыло из детства, и теперь она с горьким удовольствием отыгрывалась на настоящей лошади. К тому же — лучше, чем просто называть ее «лошадью», а задумываться над кличкой для животного, которое скоро продашь, не хотелось.
На трудной земле Морду пришлось вести Морду под уздцы, утешая себя мыслью, что пешком больше шансов заметить следы. Так что, когда охотница наткнулась на первый, слезать с седла ей не пришлось, и дерьмо навоз можно было без промедления ощупать и сказать, сколько оно пролежало он пролежал на земле. ХолодноеХолодный, корочка только начала образовываться, из чего Риттер сделала вывод, что отставала от беглеца примерно на день пути.
Она забралась обратно в седло и гнала Морду, пока та не забыла, как вообще переставлять ноги.
Так они продолжали скакать несколько дней, останавливаясь на привал, когда удавалось найти чистую воду или укрытие от холодных ветров. Седельные сумки пустели, и Риттер пожалела, что не набила кормом рюкзак. Спину она предпочла оставить для ремней со сделанным под себя оружием: двух ружей и меча.
Как и все вещи, которым Риттер давала названия, эти именовались довольно очевидным образом. Тяжелый палаш, шире и короче стандартного армейского, звался «Резаком». Дуардинский болтомет, переделанный для стрельбы сетями и лесками был «Ловцом». А многозадачное огнестрельное оружие, собранное на скорую руку из частей орудий железноспаянных и харадронцев — «Взрывателем». Последнее с разной степенью надежности могло выпускать несколько типов снарядов. Самым верным и одновременно наименее любимым был выстрел дробью. Приводить преступника живым не только оказывалось выгоднее, но и со временем стало для охотницы поводом для профессиональной гордости.
— Умнее, чем кажешься, — пробормотала охотница, но, решив, что прозвучало слишком одобрительно, добавила: — Морда.
Пока лошадка жевала осоку, Риттер решила облегчиться и именно тогда, присев на корточки, заметила вдалеке струйку дыма. Она стала наблюдать за ним, щурясь от непривычного пурпурного света здешнего владения. Из-за него сложнее было определять расстояние, и все было меньше цветовкаким-то бесцветным. Покончив со своими делами, она поняла, что это не дым, а столб пыли.
Источником его оказался фургон, запряженный двумя животными: судя по росту, осликами или пони. Что-то не так было с их сцепкой, от чего одно постоянно тянуло фургон на сторону, и вознице приходилось то и дело поправлять его, дергая вожжи.
То, от чего они спасались, скрывалось в облаке пыли.
Риттер очень сомневалась, что тому, за кем она охотилась, понадобилось бы преследовать по этим равнинам чью-то семью. Возьмись он за них всерьез, ему стоило только хлопнуть в ладоши, чтобы развалить их фургон или, хлестнув молнией, избавиться от лошадок.
За помощь незнакомцам денег не заплатят. Может, они вовсе и не бегут ни от кого, а возница просто потерял управление не справился с упряжкой, когда одна одно из лошадок испугалась животных испугалось какой-нибудь белой гадюки.
Издалека ветер принес визг. Морда снова задрала голову и зрачки ошалевших глаз как будто с укором уставились на Риттер. Выругавшись, охотница вспомнила, что кое-что не учла в расчетах.
Лошадка сорвалась в галоп, прежде чем наездница успела понять, что та все это время ленилась.
Они подскакали достаточно близко, чтобы рассмотреть пассажиров. У женщины в одной руке были вожжи, в другой — хлыст. Все свое внимание она сосредоточила на напуганном ослике, который в панике все время тащил повозку в сторону. Добавляло Не спасало и то, что животное было неумело взнуздано простой длинной веревкой. Его напарник, пони, отличался от ослика как послушностью, так и приличной упряжью.
Из фургона вывалился ящик и упал на тянущиеся за повозкой остатки тента и полностью оторвал их. Сидящий сзади мужчина безуспешно потянулся за ним, и Риттер заметила, что у того его левая рука ниже локтя кончается культей. Мужчина снова согнулся, обняв детей, и все трое с тревогой стали всматриваться в поднимающуюся сзади пыль. Риттер глядела вместе с ними, а Морда в это время замедлила шаг, будто почуяв кого-то, с кем совсем не хотелось хотела встречаться.
Охотница разглядела его глубоко внутри облака. Фигура, темнее взметнувшейся пыли, перепрыгнула через выпавший ящик и подбежала ближе к фургончику. Плечи были сгорблены, как у волка, но прыжки — все же определенно кошачьи. Перекрывая грохот тележных колес, поднялось жужжание, от которого у Риттер в глотке гнусно защекотало и заныли зубы.
Охотница была уже готова обойти фургон, как внезапно Морда встала на дыбы. И из пыльного облака выпрыгнул еще один преследователь. Его очертания было сложно рассмотреть из-за темной гудящей тучи, но размером он был с явно со взрослого волка и , а скакал, как горная кошка.
Риттер потянулась за «Взрывателем», и только ее пальцы легли на ружейное ложе, как от удара ее сбросило с визжащей лошади. Охотница свалилась на землю опасно близко к задним колесам фургона и, перекатившись, вскочила на ноги с ружьем на изготовку. Вокруг нее взвилась пыль.
Удерживая струю смеси на чудовище, охотница завалилась на спину, чтобы уйти от его прыжка. Напор был слаб, и на лицо ей начали падать капли горячего масла. На миг она испугалась, что обожжется, но, когда щелкнул воспламенитель, машущие крыльями мухи сами разнесли огонь друг по другу.
Вихрь из обуглившихся мух пал обрушился на Риттер, а хищник подергивая лапами затих на земле. От вони паленой шкуры защипало в глазах.
Она поднялась на одно колено и с «Взрывателем» наизготове стала осматриваться. Но третьего зверя не оказалось. Жужжание насекомых было не громче шепота.
Риттер облегченно вздохнула и заметила, что Лошадиная морда бьет копытом и хлещет хвостом по бокам. Охотница побежала ей на помощь и, сорвав с себя плащ, начала охаживать ее по крупу и плечам, пока последние мухи не разлетелись. Без хозяина насекомые больше не могли действовать, как единое целое.
Возница, с трудом заставляя осла тянуть прямо, повернул повернула фургон обратно. Дети стояли у нее за спиной и выглядывали из-за плеч. Риттер не могла разобрать, — это оба мальчика или девочки, или и те, и те. Их личики были точной копией лица их матери, вот только глаза и кудрявые волосы — от их однорукого отца, который как раз спрыгнул с повозки чтобы осмотреть выпавший ящик.
— Прими нашу благодарность, — произнесла женаженщина. Риттер показалось, что той уже за тридцать, хотя о возрасте тех, кто жил во владении Шаиш, трудно было судить: многие умирали молодыми, те же, кто выживал, выглядели лет на десять старше.
— Целые! — выкрикнул муж. Он достал из ящика мешок и потряс им над здоровым плечом.
Жена бросила на него строгий взгляд.
— УйдиИди.
Как только он ушел собирать разбросанные припасы, женщина взглянула Риттер прямо в глаза.
Как правило, художники старались выделить какие-то черты разыскиваемого, чтобы он смотрелся по-злодейски, но у этого было приятное лицо, и даже кривая полуулыбка выглядела так, будто он только что пошутил или сказал комплимент. Единственным, что придавало ему зловещий вид, был шрам над глазом в виде половинки звезды, но и от этого он казался скорее сорвиголовой, нежели преступником. А то, как ему нарисовали челку, вообще не ожидаешь увидеть на портрете дезертира. Риттер подумалось, что художнику он просто понравился.
Аккуратно согнув лист, охотница сверху оторвала надпись «РАЗЫСКИВАЕТСЯ: ЭЛДРЕДЖ ДЮЛ» с изображениями стилизованных молний сверху и предупреждения — снизу. Если человек производит на незнакомцев хорошее впечатление, пожалуй, не стоит давать всем понять, что собираешься его арестовывать.
Морда щипнула выброшенный кусок бумаги. Риттер отобрала его и дала ей несколько горстей зерна, после чего заполнила седельные сумки и отправилась по оставленному беженцами следу.
Дождливую падь она обнаружила у подножия модрхавнских гор.
Миновав несколько фермерских участков, охотница стала замечать зеленые полоски полосы мха и плюща, которые росли близ извилистых ручьев, сбегающих вниз по восточным утесам. Вода из этих потоков собиралась в маленьких рукотворных прудиках и затем попадала в оросительные каналы, либо, растекаясь ручейками, терялась в далеких, едва видных отсюда перелесках.
Два таких пруда располагались расположились по обе стороны большой расселины в толще утеса. Там Риттер обнаружила, что поселение находилось не возле горы, а внутри нее. Вход создавал своего рода обман зрения: расселина слегка по спирали уходила от внешней стороны утеса к ущелью, укрытому стенами, словно парой ладоней, держащих зажженную свечу. Внутри них, невидимая с модрхавнских равнин, и лежала деревушка под названием Дождливая падь.
Укрепленные уступы на несущих стенах выглядели словно пальцы. На стенах вершине, меж зубцов, сложенных из камней разного размера, неподвижно стояли стражники. Риттер сразу же разглядела деревянные рамы, подпирающие высохшие мертвые тела, веревки, которыми копья были привязаны к иссушенным ветрами телам и небрежно напяленные на голые черепа поржавевшие шлемы. Тот То тут, то там среди мертвецов проходил с дозором живой стражник.
На звон молотов Риттер вышла к двойным воротам, соединяющим «кончики пальцев» внешних стен. Одна створка с рельефным изображением Нагаша была закрыта, обломки второй — свалены в стороне. Несколько рабочих торопливо колотили новую из уцелевшей железной рамы и досок. Что бы ни снесло эти ворота, оно одинаково легко пробивало дерево и разрезало металл.
Уже второй раз Риттер почувствовала укол обиды. «Он дезертир», — напомнила она себе.
Солнечный свет едва пробивался к пустынным улочкам Дождливой пади. Поленья горели на в каждом третьем каменном светильнике, но от этого навесы лишь отбрасывали вверх над тентами от них уходили только длинные тени. Двери Окна и окна были плотно закрыты. На двери — на двух дверях Риттер даже заметила нарисованные мелом символы в виде черепа, нарисованные мелом — были плотно закрыты.
Она услышала лай собак и едва заметила, как те бросились за угол. Три дворняги, разного размера, все грязные, с шальными глазами, они в панике обежали Лошадиную морду с обеих сторон, едва взглянув на нее. С их появлением раздался всплеск воды и донесся горький запах дыма. Вспышка бело-голубого света говорила об ударе молнии.
Цель Риттер была близко.
Охотница спешилась и отвела Морду к корыту, которое наполнялось через один из дюжин канальцев, отводящих стекающую по стене утеса воду. Вспомнив о перепуганных псах, она некрепко связала уздцы петлей, сняла с плеча «Взрыватель» и подошла к повороту.
Аллея выходила на площадь, окруженную еще двумя улицами и отвесным утесом, усыпанным пятнышками серо-желтого лишайника. Дрожал свет от трех Три дома, охваченных пожаром домов , отбрасывали дрожащий свет на разных сторонах разные стороны площади, загоревшихся. Загорелись они, по всей видимости, из-за ударов молнии. Заливать огонь никто не спешил.
В центре площади находился круглый пруд, подпитываемый стекающей с утеса водой, которую направляли несколько плоских камней, установленных на железных подпорках. Возле кромки пруда лежали брошенные ведра и горшки, а также два мертвых тела в растекающихся лужах крови.
Виновник их гибели словно ураган висел над поверхностью воды. Под размытым, темным пятном взмывали и опадали водяные вихри. Существо кружилось так быстро, что Риттер только и смогла рассмотреть какие-то цепи и черный саван. Вглядевшись пристальнее, она увидела зловещую железную маску под капюшоном и большой меч в лишенной плоти руке.
Риттер сама никогда не видела гейстов, но как-то раз слышала, что рассказывали о них грозорожденные вечные: те считали, что выжить им помогло лишь благословение свыше. Теперь прямо перед ней стоял вернувшийся гейст-мечник.
Обитатель ночи подлетел к человеку, который только поднимался на ноги.
Проломленные ставни за его спиной говорилио том, что беднягу сильно швырнули об стену. ЧудоСудя по разрушениям, что он вообще мог стоять, столько было разрушенийчудом держался на ногах.
Несмотря на залитое кровью лицо и мокрые волосы, она поняла, что это был Элдредж Дюл. Щеки мага потемнели из-за недельной щетины. От пестрого платья виднелись только обшлага, воротник и подол, остальное было прикрыто запыленным, серым балахоном. На пальцах поблескивали бриллианты. Поднявшись на ноги, он горестно взглянул на оставшуюся в руке половину посоха и отбросил бесполезную палку в сторону. Готовясь к нападению гейста, он принялся чертить пальцами эзотерические знаки и заметил Риттер.
Предупреждение возымело обратный эффект: безглазая маска обитателя ночи повернулась к охотнице, и размытый силуэт с цепями и мечом помчался к ней.
Риттер выстрелила. Приглушенно звякнул металл, но большая часть дроби прошла через ночного призрака без вреда. Черный саван дернулся, но Риттер насчитала буквально пару прорех от попаданий. Гейст этого , казалось , даже не заметил.
Послышался громкий голос Элдреджа Дюла, говорящего на тайном языке, который Риттер уже слышала, но никогда не понимала. От трех долгих слогов вода в пруду поднялась выше крыш. Дюл сделал паузу, дав гейсту подойти к Риттер. С последним слогом пришел гром, и в тот самый момент, когда призрачная сущность гейста обрела вещественность, вся масса воды обрушилась на него, размазав о стену утеса.
Волна отбросила Риттер назад. Охотница споткнулась о высокую грядку и приложилась головой о подоконник. Она услышала, как «Взрыватель» со стуком покатился по мостовой, но видеть могла только ярко-желтые звездочки перед глазами. От попытки встать на нее нахлынула волна тошноты, она решила присесть, лучше . Лучше ей, впрочем, не стало.
— Вот, пожуй это. — Чья-то теплая рука сунула в ладонь нечто похожее на корень. Риттер моргнула, но вместо Элдреджа Дюла видела только размазанный силуэт. — Постарайся не двигаться.
— Сможешь добраться до ружья? — Дюл вздрогнул от очередного удара, пробующего на крепость его заклинание. Маг был уже так бледен, что Риттер сомневалась, сможет ли тот выдержать еще один удар.
Она кивнула и выждала, пока гейст-мечник занесет оружие. Кувыркнувшись к «Взрывателю», девушка заметила, что Дюл двигается вместе с ней. Тот держал щит между охотницей и ночным обитателемночи, подставляя себя, чтобы защитить ее.
— Выжди, — скомандовал он. — Когда он ударит — станет веществ... Давай!
— Давай! — крикнула Риттер . Охотница прицелиласьи, а как только Дюл шагнул в сторону, и охотница выстрелила.
Зарядом гейсту раздробило костяную руку, меч выбило из кисти. Половина железной маски отлетела; шарики дроби оставили на ней рваные отметины, как от зубов.
— Пару лет назад ты поймала одного моего хорошего друга.
— Ну так мне за это не стыдно. — Охотница поиграла желвакамистиснула зубы.
— И не должно быть, — рассмеялся Дюл. — Доррен Теил вспыльчив, как оррук, и его дважды просить не приходится. Убив в стычке тех солдат, он заслужил наказание. Я только удивляюсь, как ты его доставила живым.
— Было непросто. — Риттер старалась не показать, как ей на самом деле было приятно.
— Еще говорят, ты однажды привела в суд арестовала грозорожденного вечного грозорожденного.
Они прошли еще немного, но Риттер ничего не ответила. Из домов высыпали люди. Они с надеждой смотрели в сторону площади, где уже потушили огонь. Но никто не радовался, и никто их не благодарил их. Все просто вернулись к своему обычному занятию — ожиданию смерти.
— Так ты охотилась за вечным ''или нет''? — Дюл вопросительно изогнул бровь.
— Я знаю, — отозвался Элдредж, но голос его дрогнул.
— В конце концов он проломил ворота. Мы, конечно, пытались сражаться, но ты сам видел, сколько от этого проку. И что-то не так было с этим обитателем ночи: те, кого она убивалаон убивал, следующей же ночью поднимались в виде самых разных гейстов.
— Зора тоже с ним сражалась?
— Она всегда была бойцом, — ответил Геррен, отвернувшись к окну. — Уже почти стемнело. Те, кто восстал из мертвых, первым делом приходит приходят к родным. Потому мы и помечаем двери.
— Где сейчас этот чужак? — спросил Дюл.
— Ты же лучше меня знаешь, что после смерти обитатель ночи выглядит по-другому. Тебе не придется смотреть на ее милое личико.
— Ты права, — сказал Дюл, — но красота не в лице, а в том, что делаешь. Помнишь, как Морда пришла проведать нас на площади? Я считаю, что эта это красиво. И она заслужила имя получше.
Риттер фыркнула.
— Я сотворю могучее заклинание, — произнес он торжественным тоном, явно кого-то передразнивая.
— Уверена, ты это говоришь каждой девчонке. — Риттер тут же пожалела о своей шуточке — слишком было похоже уж походило на флирт, искусство, которое ей никогда не давалось.
— Я правда говорю это каждой девчонке, — подмигнул ей Дюл, — но только прямо перед тем, как сотворить могучее заклинание.
Все были начеку: двое в доме, с потушенными свечами, Элдредж — на улице, освещенной только каменными светильниками. По оконному стеклу поползли морозные жилки, которые почти сразу таяли кровавыми ручейками. Где-то на крыше дома кот испустил такой длинный и протяжный вопль, что у Риттер заныли зубы. После того, как жуткий, наполненный болью визг ознаменовал его смерть, Риттер обнаружила, что наступившая тишина была еще ужаснее. Скоро она расслышала отдаленный всплеск на площади с прудом. Наконец и этот неясный шум соединился с нарастающим стоном. Это был голос скорбящей женщины — но не живой. Гейст. Банши.
Риттер осмотрела улицу в поисках призрака, но там были только дрожащие тени от шагающего взад-вперед Дюла. Маг снова позвал банши, чтобы привлечь ее внимание к себе.
— Нет! — Сидящий в доме Геррен охнул. Его глаза были прикованы к алтарю с вещами Зоры. Кинжал его жены плыл над столом, лезвие блестело ледяносияло морозно-белым.
— Отойди! — Риттер прицелилась в кинжал, но не выстрелила, решив, что не остановит гейста, повредив оружие. Придется ждать, пока Зора обретет плоть.
— Уйди с дороги.
На спине у Геррена на рубашке появилось пятнышко крови, потом еще одно и еще, и еще. Быстрые удары прорезали его худое тело. Когда кинжал поднялся в последний раз, тело мужчины осело на пол, и над . Над ним парил призрак Зоры.
Укрытая саваном, цвет которого сходил из нисходил от ало-красного на голове к лилейно-белому у подола, банши держала окровавленный кинжал в брезгливо вытянутой руке, будто это крыса, вытащенная из кастрюли с супом. Там, где под капюшоном должно было показаться лицо, лишь выдавалась, заменившая костяную, металлическая челюсть. Единственным украшением ночного призрака были песочные часы, выглядывающие из-под кожаной куртки. Песок внутри часов не двигался.
Риттер выстрелила. Заряд разнес алтарь Зоры, но сам призрак ускользнул. Банши пролетела сквозь закрытую запертую дверь, оставив после себя изморозь на желтой краске.
Охотница хотела было броситься за ней, но передумала. Обитатели ночи были хитры. И вместо этого Риттер выпрыгнула в открытое окно, перекатилась через плечо и встала, готовая стрелять. Однако у двери банши не оказалось. То, что она увидела, напугало ее сильнее.
Элдредж Дюл находился на улице в через два дома, ноги широко расставлены, руки размашисто рисовали тайные узоры. Над его головой возникало громадное пурпурное солнце, темный свет которого создавал причудливые тени по всей улице желтых дверей. С поверхности солнца вопил огромный череп, и этот вой был куда громче всхлипываний банши.
Сделав изящный жест, Дюл обрел над солнцем контроль и запустил его в Зору.
Та выронила кинжал и обеими руками потянулась навстречу, словно приветствуя свою погибель. Однако вместо этого от ее крика по поверхности аметистового заклинания пошла рябь. Солнце задрожало и, съежившись, проскользнуло между руками Зоры и , а затем исчезло в ее широко раскрытой пасти. Куда оно делось после этого, Риттер было сложно сказать.
— ''Ты кормишь меня, Дюл,'' — захохотал призрак. На саване вздулись вены, будто это была плоть, ибо за то, чтобы проглотить могучее заклинание Дюла, пришлось платить. — ''Покажи мне еще той магии, которую ты любил больше своей жены! Дай мне пожрать ее так же, как вскоре я...''
Банши бросилась за ними. В отличие от нее Морде приходилось притормаживать на поворотах, и скоро расстояние между ними сократилось.
— На другой сторонустороне... Воды, — прохрипел Дюл. Под фонарным светом Риттер В свете фонаря увидела, что за те несколько часов, которые прошли после тогоминувших с тех пор, как маг осушил водоем, тот снова наполнился. Она начала понимать, что задумал колдун.
Она аккуратно спустила его с лошади и встала рядом, раздумывая, какое оружие достать. «Взрыватель» сработал так себе, близко сходиться с банши, чтобы задействовать «Резатель»«Резак», не хотелось — если вообще предположить, что удастся угадать время и ударить в тот момент, когда гейст будет обретать плоть.
Морда шарахнулась в сторону, не в силах решить бежать ей или драться. Затем по неведомой причине замерла на месте.
При помощи нескольких неуверенных пассов Дюл наколдовал напротив угловых домов световые шары, что было и это оказалось как раз вовремя, чтобы заметить появление Зоры.
— ''Вот ты где, мой блудный муж,'' — прогудела она. Банши проплыла вперед, но в нерешительности остановилась у края воды. — ''Ай, ай, ай!'' — И вместо того, чтобы перелететь через поверхность пруда, она заскользила вдоль берега.
Зора рявкнула на Риттер, при этом ее капюшон сложился, будто бы в жуткой ухмылке, и поплыла к Дюлу. Маг сотворил колдовской щит и сжался за ним. Чтобы лучше прицелиться, из-за веса снаряда Риттер пришлось встать на одно колено. Стоило ей нажать на спусковой крючок, мокрая сеть со шлепающим звуком невысоко взлетела и в тот самый момент, когда покрытый инеем кинжал ударил в щит Дюла, тяжело упала на Зору.
Когда сеть накрыла гейста, маг откатился в сторону, рассеяв свой колдовской барьер, и в тот же миг прокричал жуткие слогаслоги, призывая бурю. Молнии заплясали у него в глазах и перепрыгнули на пальцы. Сверкающая энергия объяла вымоченную в воде сеть, пар повалил во все стороны, и в этом оглушительном шипении стих последний звук скорбного стона. Наконец рассеялись едва осязаемые останки Зоры, сохранился только ее любимый кинжал.
Дюл подполз по мостовой к клинку и протянул было руку, но передумал. Он встал перед ним на колени и накрыл ладонями, как будто вбирая в себя последнее его тепло.
После похорон Геррена они жили в доме, который тот делил с Зорой. Дюл старался скрыть скорбь, но Риттер замечала, как он бродит по дому, сидит временами у определенного окна, любуется рисунком, нацарапанным над очагом, как будто старается напомнить себе о более счастливых временах и пытается утвердить их у себя в памяти.
Он вытащил камень из стенки очага и достал три кожаных мешочка. Один он открыл, и в нем оказалось немного мирокамнеймирокамня.
— Чуть больше, чем я запомнилдумал, — заметил он. — Сможешь обменять их на припасы — хватит с удобством добраться до Глиммсгорна.
— Кстати, об этом, — сказала Риттер. — Я тут подумала, что прежде нам стоит отыскать того чужака, который заварил здесь всю кашу. Только представь, сколько горя он принес Дождливой пади всего за одну ночь, и, если дать ему уйти, скоро мы наткнемся на целый целую стаю Обитателей ночи.
— А я думал, что ты спешишь получить награду за мою поимку.
— Пусть так, но мне будет спокойнее, если мы сначала доберемся до него. Морда — согласна.
— И сразу назад, за наградой? — Улыбка Дюла стала мягче, и Риттер поняла, что она его не проведет. Что-то менялось в их отношении друг к другу. — Здешние старейшины наши нашли кое-кого благословить , кто благословит им ворота, думаю. Думаю, они будут только рады будут, если бы мы уберемся отсюда. К тому же кто-то обмолвился, что чужака видели на по дороге в Горекамень.
— Если будем скакать по очереди, доберемся до туда за пару дней. — Охотница припомнила, как могла, местные карты.
Дюл кивнул и махнул рукой, чтобы та забиралась в седло. Риттер удержалась, чтобы не предложить ему ехать первым. Ведь тот, кто сначала идет пешком, позже сможет насладиться отдыхом. Она вдела ногу в стремя и взлетела в седло. Дюл повел их, остановившись только на местном базарчике, чтобы обменять щепоть мирокамня на мешок свежих фруктов и солонину. Морда прошла за ним через отремонтированные ворота, то и дело подталкивая носом в плечо.
— Знаешь, — сказал Дюл, — в Горекамне у меня есть один друг, который сможет переместить нас в Глиммсгорн. — Он достал пару яблок насыщенно-пурпурного цвета, подкинул одно Риттер и показалсделал вид, как будто что кусает его. Когда Морда протестующе заржала, маг усмехнулся и отдал ей свое.
Риттер стала размышлять, не дразнит ли он ее, как Морду, и вдруг ей в голову закралось подозрение.