Удача ученика / Apprentice Luck (рассказ)

Удача ученика / Apprentice Luck (рассказ)
Автор	Шон Флинн / Sean Flynn
Переводчик	[[:Категория:соц (переводчик)|соц]][[Категория:соц (переводчик)]]
Издательство	GW Books
Входит в сборник	Обманутые армии / Ignorant Armies (сборник) Смех Тёмных богов / Laughter of the Dark Gods (сборник)
Источник	Обманутые армии / Ignorant Armies (сборник)
Год издания	1989
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Полгода прошло с тех пор, как Карла Шпильбруннера отдали в ученики Отто фон Штумпфу, и времени у него было предостаточно, чтобы понять, как сильно он ненавидит букинистику. Юноша был опасно тщеславен, честолюбив и вместе с тем умен, он прекрасно понимал, что, если удача не повернется к нему лицом, то он кончит таким же сгорбленным и вздорным затворником, что и фон Штумпф — только уже в собственном убогом магазинчике — на большее рассчитывать не приходилось. Впрочем, в Мидденхейме, великом и ужасном городе Белого волка, случались судьбы и похуже. Если бы покойный отец Карла, единственный родной ему человек (помимо двоюродных сестер из деревни, которых юноша и не видел ни разу), не выпивал время от времени с фон Штумпфом, быть бы мальчишке очередным уличным сиротой, легкой добычей наркоторговцев, мошенников, сутенеров или сектантов.

«Да, хуже, но ненамного», — размышлял Карл, стоя у пыльной витрины и оглядывая грязную, узкую улочку со случайным прохожим. В магазине было по-летнему жарко и душно. В углу витрины жужжала жирная трупная муха, наваленные друг на друга фолианты в кожаных переплетах усеивали пустые оболочки ее сестер.

Покуда Карл застрял здесь следить за кучей пыльных рваных книг, в мире происходило много всего интересного. К примеру, в комнаты дальше по улице въехал какой-то колдун, высокий и загадочный иноземец. Кое-кто утверждал, что он некромант — то, что это не к добру, утверждали все. Или, вот, по слухам переполох творился в бессчетных тоннелях, что подтачивали скалу, на которой выстроен город. Только вчера ночью у одного из главных спусков в канализацию обнаружили тело человека с козлиной головой, и стража была начеку, как никогда.

На миг Карл представил себя во главе одного из отборных патрулей: капитан городской стражи с грозным лицом и блестящим мечом, может даже с красивым шрамом на щеке. У грязной витрины громко зажужжала муха, и фантазия Карла исчезла, два родившись. Вот его судьба: плесневый запах рассыпающейся бумаги да тянущиеся в полумраке унылые ряды отживших свое книг. Единственным утешением служило то, что хозяин частенько уходил в «Волчью хватку», небольшой угрюмый кабак, где оседала большая часть прибыли магазинчика. Будь он сейчас здесь, обязательно бы занял Карла какой-нибудь бесполезной работой: заново описывать товар или смахивать липкую паутину, развесившуюся на треснутой штукатурке под низким потолком. В довесок Фон Штумпф стал бы читать ему нотации своим жалобным и скрипучим голосом — о том, насколько Карлу повезло стать учеником в столь уважаемом предприятии, как «Фон Штумпф и Сын»; что случилось с сыном, Карл не знал, но подозревал, что тот сбежал, едва представилась возможность. В общем, будь хозяин здесь, Карлу ни за что не удалось бы воспользоваться шансом, когда удача внезапно повернулась к нему лицом.

И вестником ее, как ни неожиданно, стала Паршивая Эльза, горбатая карга с крючковатым носом, занимавшаяся продажей лохмотьев, снятых с мертвецов, которых сбрасывали с Утеса вздохов. Только Карл собрался тайком перекусить черным хлебом с сыром, как она распахнула дверь и, прижимая что-то к бесформенному брюху, напряженно захромала по неровному полу. Трупная муха, влекомая кислым зловонием гниющего тряпья, перестала биться о стекло и принялась кружить возле засаленного платка на голове женщины.

— Я вам кое-что принесла, молодой господин, — произнесла Паршивая Эльза и положила свою ношу на исцарапанный и заваленный хламом стол, служивший здесь прилавком.

Оказалась, что это старая, престарая книга, текст написан от руки строгим, каллиграфическим почерком, листы пергаментные, формат ин-октаво, переплет из отлично выделанной кожи с золотым тиснением на корешке, обложка немного помята и испачкана. Карл мигом сообразил, что вещь ценная; пусть букинистику он и не любил, но полезные знания и навыки усваивал прилежно. Кажется, теперь его прилежание и впрямь могло окупиться.

— За эту красавицу я возьму золотую крону. — Паршивая Эльза улыбнулась, обнажив почерневшие десны, и запахом изо рта чуть не свалила Карла с ног. — Не меньше, хотя и не больше. Столько мне надобно, стало быть, столько ей и стоить.

— Десять шиллингов, — быстро ответил юноша. — Обложка испорчена. Больше за нее никто не даст.

— Она упала с большой высоты — вместе с владельцем. Хорошо еще, на кого-то, не то выглядела бы хуже. Ладно, пятнадцать.

— Двенадцать, и это последнее предложение.

— По рукам.

То немногое, что удалось скопить, Карл прятал в узелке в подоле рубахи. Развязав ткань, он отсчитал, сколько было нужно. Паршивая Эльза с удивительным проворством сгребла монеты и захромала прочь из магазина, преследуемая привязавшейся к ней мухой — к ее запаху, во всяком случае.

С беспечным и легким сердцем Карл опустил штору на витрине и запер дверь.

Если повезет, фон Штумпф не вернется почти до самой ночи, так что времени осмотреть добычу было предостаточно.

Книга оказалась гримуаром, колдовским справочником, написанным архаичным, но вместе с тем простым языком — не каким-нибудь тайным шифром. По манере переплета и пожелтевшим краям пергаментных страниц ей можно было дать не меньше трехсот лет; это времена Войны колдунов, а может и более ранние.

Карл пролистал хрустящие страницы. Заклинание ошеломления. Заклинание удержания. Гм. Твердо решив выручить за книгу хорошие деньги, он собрался отнести ее Иеронимусу Нойгирде в самый большой антикварный магазин в городе... Может даже хватит, чтобы сбежать от старика.

Для того чтобы продать книгу подороже, нужно узнать о ней как можно больше, и Карл принялся еще пристальнее изучать ее. С содроганием он обнаружил, что обложка изготовлена не из дубленой кожи животного, а из человеческой: он смог разглядеть на ней поры и даже маленькие волоски, на ощупь она казалась влажной и словно бы до сих пор живой.

Он снова раскрыл книгу и положил ее страницами вниз, чтобы присмотреться к корешку. В переплетных листах часто можно было обнаружить указания на возраст и происхождение книги. Чего и следовало ожидать — внутрь был засунут клочок бумаги. Карл выудил его, и вместе ним из книги выпал жучок с блестящей спинкой. Прежде чем юноша успел его прихлопнуть, насекомое шмыгнуло через стол и спрыгнуло на пол.

На бумажке была начерчена карта; чернила свежие, и судить по ним о возрасте гримуара было бесполезно. Внимание она притягивала другим: маршрут, змеящийся по путаным лабиринтам переходов, уверенно огибал всевозможные ямы, ловушки и западни и вел прямиком к запертой комнате, обозначенной одним словом, написанным красным. Не иначе как, карта сокровищ, впрочем, что за богатства, указано не было.

Карл долго рассматривал ее, прежде чем понял, что это, скорее всего, участок тоннелей, которые гномы давным-давно прорубили внутри скалы, на которой стоял город. Выяснив все, что смог, он сунул бумажку в карман, пошел в кладовую, где ему приходилось спать, и спрятал книгу себе под подушку. Ночью надо будет изучить ее еще, а завтра — продать, как можно дороже, затем показать фон Штумпфу нос и начать жить по собственному разумению, а не на побегушках у этого старого дурака. Может еще удастся сбыть карту какому-нибудь простофиле, глупому настолько, чтобы пуститься в опасные тоннели под Мидденхеймом — и таких людей в этом городе немало.

Поднимая шторы, Карл замечтался было о том, что можно будет сделать с карманами, полными золотых крон. Как вдруг, словно громом пораженный, отскочил назад. Прижавшись лицом к пыльному стеклу, внутрь таращился тот иноземец колдун. Стоило ему увидеть юношу, он выпрямился и бросился к двери, и, хоть Карл еще не успел отпереть ее, она тот час же распахнулась.

— Я ищу книгу, — объявил гость.

— Ну, у нас есть самые разнообразные книги, господин. — У Карла пересохло во рту.

Колдун был очень высок и, несмотря на летнюю жару, носил широкий черный плащ, красная подкладка которого была расшита самыми разнообразными и диковинными колдовскими знаками. Бледное, вытянутое лицо с черной бородой, волосы растрепаны. Наклонившись, он буравил юношу взглядом диких, голубых глаз, и те казались еще крупнее из-за небольших круглых очков, которые угнездились на кончике его длинного носа.

— Книга, вполне определенная. Книга, которую вам, может быть, недавно принесли или вот-вот принесут. Толстый том, написанный от руки, в необычном переплете. За такую книгу я щедро заплачу.

— Вам придется поговорить с хозяином, — выдавил Карл.

Мысли его кипели. Если книга так нужна чужеземцу, значит, она куда ценнее, нежели выглядит на первый взгляд, и Нойгирде точно отвалит за нее больше, чем этот бродячий фокусник.

— С хозяином, значит? — Колдун распрямился. Так он был высок, что едва не задевал волосами покрытые паутиной потолочные балки. — Что ж, вы не оставляете мне выбора, придется зайти позже. Надеюсь, ваш хозяин окажется более сговорчив. Я приду завтра — не забудьте, молодой человек.

Плащ взвился, и Карл хотел отпрыгнуть назад, но гость был проворнее. Холодными пальцами он вцепился юноше в руку и потянул к себе. Карл завалился на стол и оказался лицом к лицу с чародеем.

— Не забудьте, — тихо повторил чужеземец.

— Я ничего не забываю, — еле проговорил Карл.

Стараясь не казаться испуганным, он встретился с колдуном взглядом. Внезапно между глаз странно защипало, будто захотелось плакать, и юноше пришлось отвернуться.

— Вещи могут быть больше, чем кажутся... Или меньше. — Колдун отпустил кисть букиниста и одернул плащ. — Доброго дня, молодой человек, и — удачи.

Вечером, когда вернулся фон Штумпф, Карл как-то ухитрился сделать вид, что ничего необыкновенного не произошло. Впрочем, старик выпил в «Волчьей хватке» столько кислого эля, что, даже вырасти у юноши вторая голова, он бы и того не заметил. После скудного ужина, состоявшего из перловки с бараньими шкварками, Карл помог фон Штумпфу подняться по винтовой лестнице на захламленный чердак, где тот спал, затем устроился на своем матрасе в комнатке за магазином и при свете сальной свечи стал жадно рассматривать книгу и карту. День был долгим, так что совсем скоро он уснул.

В единственное окошко кладовой лился лунный свет. Юноша вздрогнул и проснулся от ощущения, что кто-то трогает его за руку. Оказалось, что по его ладони, грозно размахивая усиками, просто карабкался жучок. Карл стряхнул насекомое и с тревогой обнаружил, что гримуар пропал.

Он с трудом разжег свечу и увидел книгу на полу, в прикрытом занавеской проеме между кладовой и магазином. Когда Карл подошел и наклонился, чтобы поднять ее, от книги в стороны как будто бросились тени. Держа ухо в остро, беспокойный юноша отправился в магазинчик, встал у покосившейся лестницы, ведущей на чердак фон Штумпфа, и при звуках скрипучего старческого храпа расплылся в улыбке. Все еще объятый сном, он решил было вернуться в постель, но, поглядев случайно в окно, заметил, как мимо витрины к двери прошел закутанный в черный плащ человек. Это тот колдун.

В мгновение ока Карл прошмыгнул через кладовую и уже возился с засовами на двери, ведущей к заднему двору. Едва он сумел отпереть ее, как с леденящим кровь треском проломилась парадная дверь. Юноша взлетел на стену и чуть не свалился на голову стоящему в переулке человеку.

Карл едва не подумал, что колдун, конечно же, разузнавший все о книге, каким-то волшебным образом перенес себя с одной стороны дома на другую. Но незнакомец откинул капюшон и произнес: — Иди со мной, и живее.

Мальчик уже собирался спросить его, кто он такой и зачем ему следовать за ним, как по другую сторону стены полыхнуло неестественно синим огнем. Прижав книгу к груди, мальчишка без лишних раздумий пустился наутек.

Незнакомец мчался так, будто его ноги вообще не касались мостовой, за спиной развевался плащ. Пронесясь через переулки, они выбежали на переполненный Бурген-бан, где среди толп обыкновенных горожан слонялись шумные кучки студентов. К этому времени Карл совершенно запыхался, мужчине же, напротив, казалось, и вовсе не нужно было дышать. Он с тревогой оглядывался, глаза блестели, ладонь лежала на рукояти меча. Симпатичный молодой человек с гладкой кожей, одетый в примечательную старомодную одежду: мешковатые вельветовые штаны, расшитую кожаную куртку и поверх всего — плащ. Удостоверившись, что их не преследуют, человек с мечом обернулся и посмотрел на Карла сверху вниз. Под взглядом грозных, сверкающих глаз юноша немного сжался.

— У тебя есть то, что мы пришли вернуть, — сказал он.

У мечника был странный, грубо жужжащий акцент, наверное, он из какой-то отдаленной провинции. Это объяснило бы и покрой одежды.

— Если вы о той книге, то я заполучил ее честно. Я ученик букиниста, и мне ее продали. — Пусть возражение прозвучало излишне дерзко, ответил он искренне. Более или менее.

— Хоть ее и похитили у нас, мы заплатим, — ответил мечник. — Он без труда выдернул книгу из пальцев Карла и бросил на землю тяжелую, завязанную шнуром мошну. Пока мечник листал книгу, юноша раскрыл кошель и, ахнув, обнаружил, что он набит золотом. Вдох превратился в испуганный писк — мечник схватил Карла за грудки и поднял в воздух. — Карта. — Лицо его оказалось совсем рядом с лицом Карла. — Нам нужна карта.

— Поставьте меня на место, и я скажу, где она, — только и сумел выдавить юноша.

Мечник отпустил его, и Карл больно ударился пятками о брусчатку. Он одернул задранную рубаху, с досадой обнаружив, что над его злоключениями уже хихикает группка студентов.

— Где? — спросил незнакомец.

— Там, в магазине, — солгал Карл. Карта лежала у него в кармане.

Он увидел возможность выручить еще больше денег, столько, чтобы, пожалуй, хватило обеспечить себя на всю жизнь. Кошель с золотом хватит ума растратить и за одну ночь. Но, если карта ведет к сокровищу (ведь ходят же легенды о несметных гномьих богатствах, спрятанных в катакомбах и коридорах в городе под городом), любое дело будет по плечу. К тому же Карлу, хоть он и был умен, недоставало опыта, и он питал уверенность в том, что, чем бы все ни обернулось, смерть ему и близко не грозит.

Поэтому он торопливо добавил:

— Но назад к колдуну идти не придется. Это ведь он украл у вас эту книгу?

— Его ученик, — признался мечник. — Мы почти поймали его, но он спрыгнул с Утеса вздохов, и, когда мы спустились в деревья и нашли его тело, книга пропала.

— Но теперь она у вас и, по счастью, я к вашим услугам. Я нашел карту и изучал ее так долго, что отлично все запомнил. — Здесь Карл не соврал, у него была исключительная память на вещи, которые могли ему пригодиться. С, пожалуй, излишней уверенностью в голосе он добавил: — Я проведу вас мимо ловушек и, как только мы будем на месте, укажу, где сокровище.

— Сокровище, — повторил незнакомец. — Ты желаешь разделить его с нами.

— Назовем это «вознаграждением за находку».

Мечник закрыл глаза и принялся бормотать себе под нос или, вернее, жужжать и стрекотать на своем чудном диалекте. Судя по всему, он напряженно размышлял, и это напряженное размышление, судя по всему, давалось ему нелегко. Наконец он произнес: — Значит, договорились. Ты поможешь за плату.

— Если вы дадите слово, что я получу десятую долю того, что мы найдем, и вы никак мне не навредите, — как можно спокойнее выговорил Карл.

— Мы даем слово, — мечник отозвался с такой готовностью, что юноша тут же пожалел, что не попросил пятнадцать или даже двадцать процентов. — Теперь отведи нас к ближайшему спуску в канализацию, откуда мы начнем наш путь.

Карл улыбнулся:

— Сразу видно, что вы не местный. Основные входы в канализацию охраняет городская стража. А с ними не справится даже такой воин, как вы. Кстати, э-э, как вас зовут?

— Ты можешь называть нас Арго.

— А я Карл. Но не беспокойтесь, я знаю другой путь, хотя за вход придется заплатить. В оствальдском районе есть кабак под названием «Утопшая крыса», там в подвале находится спуск в канализацию. Надо только заплатить хозяину, и все.

— Все наши деньги теперь у тебя.

— У меня? А, я понял. Что ж, расценим это, как выгодное вложение. Тогда скорее в путь, Арго, место, о котором я говорю, на другом конце города.

Карл чувствовал себя не так уверенно, как звучал его голос. Юноша лишь со слухов знал о тайных лазах в «Утопшей крысе», а историю о плате за вход вообще выдумал на ходу. Так что, пока они с мечником забирались все глубже в узкие улочки Оствальда, те немногие запасы уверенности Карла быстро испарились.

В этом районе не было фонарей, и захудалые, забитые людьми улицы освещались лишь скудным светом, что пробивался из хорошенько зашторенных окон, да красным пламенем факелов, в руках некоторых горожан. Карл держался за мечником, как мог, но эта задача была не из легких — мужчина двигался скорым шагом, и ни темнота, ни смрадные людские толпы нисколько ему не мешали.

Пропойц здесь было, пожалуй, не больше, чем на Бурген-бан, но, если на той зажиточной улице пьянство вызывалось избытком хорошего настроения, здесь оно стало результатом дикой безысходности. Перебравшие люди, раскачиваясь, плелись куда-то, выкрикивали в воздух ругательства, и то тут, то там из переулков доносился шум драки. Попрошайки с самыми разнообразными уродствами и недугами рвали глотки, выпрашивая подаяние, мимо них одинаково безучастно проходили и бедно одетые работяги и опрятно одетые жулики. Немногим тише звучали пронзительные возгласы шлюх, которые подзывали будущих клиентов из окон верхних этажей тесно настроенных фахверковых домов.

С растущим беспокойством Карл высматривал вывеску «Утопшей крысы». Сколько бы юноша ни притворялся, что знает город, в Оствальде он бывал редко и район этот не любил. Забыв о том, что в подземельях может быть куда страшнее, он уже мечтал только о том, чтобы разыскать этот кабак и спуститься в канализацию подальше от опасных улиц. Когда же наконец он разглядел вывеску, последние капли его уверенности растаяли, словно дым.

Это было высокое, узкое, ветхое строение, стоящее немного поодаль от соседних домов. Замызганные окна зловеще светились, дверь скрывалась в густой тени.

В то самое время, когда Карл и Арго подошли ближе, из кабака, держась за голову, вывалился мужчина. Струящаяся по лицу кровь неожиданно ярко блеснула под светом стоящей в окне лампы, когда тот нетвердой походкой прошел мимо одного из складов. Он развернулся и принялся браниться:

— Головорезы! Чертовы жулики! Сыны вшивых мутантских шлюх! — Потом он застонал и, снова схватившись за голову, побрел прочь.

Арго, будто и вовсе не заметив пьяницу, уверенно шагнул в темноту и нырнул под покосившуюся притолоку. Чтобы поспеть за ним, Карлу пришлось поторопиться — он проскользнул внутрь за мгновение до того, как двое громил заперли дверь изнутри.

В главной зале кабака было почти так же темно, как и на улице, в воздухе стояла желтовато-серая дымка, которая густо собиралась под провисшим потолком. За полудюжиной грубо сколоченных столиков у стен сидели люди с жестокими, волчьими лицами, и сейчас все они с тревогой и неприязнью, молча, смотрели на вошедших.

Гремя сапогами по неприбитым половицам, Арго прошел к стойке и негромко обратился к бородатому здоровяку, стоящему за ней: — Мы желаем попасть в канализацию. Мы заплатим, сколько потребуется.

Один из бандитов, стоящих за спиной у Карла, рассмеялся и положил тяжелую, покрытую шрамами руку на плечо юноше.

— Парень, а твой приятель не из робкого десятка. Люблю, когда, эта, попадаются храбрые.

Хозяин сплюнул в стакан и размазал слюну грязной тряпкой.

— Друг, мы здесь незнакомцев не жалуем. Иди своей дорогой. Ничем помочь не могу.

— Мы с ними, эта, только поговорим, — сказал бандит, схвативший Карла. — Направим, короче, на верный путь.

— Делайте, что хотите, ребята, — безразлично произнес кабатчик и отвернулся.

В это время к Арго с тяжелой дубинкой в лапе крался второй головорез, макушкой едва не задевавший потолок. Карл закричал было, но вонючая ладонь зажала ему рот и нос. Дубинка уже летела к голове воина, как вдруг тот обернулся. Взвился плащ... Внезапно Арго оказался сбоку от негодяя, сквозь дымку блеснул меч. Что-то глухо шлепнулось об пол, потом забарабанила кровь. Это была рука бандита, ладонь по-прежнему сжимала дубинку. Раненый вскрикнул, и меч Арго сверкнул снова. Бандит свалился на пол, из горла у него хлестала кровь.

Второй головорез, не выпуская юношу из рук, начал отходить назад. У Карла защипало между глаз, в переносице. От чего-то вспомнился обидный взгляд колдуна и, как только негодяй убрал руку от его рта, чтобы отодвинуть засов, Карл сумел выкрикнуть заклинание ошеломления, которое подсмотрел в гримуаре. Это единственное, что пришло ему голову, но, как не поразительно, сработало.

Мужчина отпустил его и поскреб затылок, кабанье лицо сморщилось в замешательстве. Кажется, он не замечал ни своего товарища, лежащего на полу в расползающейся луже крови, ни Карла, ни Арго, который, отпихнув юношу в сторону, проткнул бандита окровавленным мечом. Когда Арго выдернул оружие назад, лезвие скрипнуло о ребра. Какое-то время здоровяк не замечал даже смертельной раны, но потом с булькающим хрипом рухнул на пол. От его падения по всему кабаку загремели бутылки.

На этот раз у повисшей в зале тишины был иной оттенок. Карл обнаружил, что из носа течет кровь и зажал его рукавом. Пока все наблюдали за Арго, он вынул у мертвеца из-за пояса нож. Мечник обошел негодяя, который первым напал на него, пнул в сторону отрубленную руку и шагнул к стойке. Схватив кабатчика за бороду, он вытащил его на стол и, словно ничего не случилось, повторил просьбу.

Здоровяк так оторопел от увиденного, что на миг в зале был слышен лишь звук рвущейся бороды.

— Подвал, — сумел наконец выговорить хозяин. — Конечно, пойдемте за мной.

В подвал попали по крутой винтовой лестнице; каменные ступени скользили от сочащейся со стен воды. Что-то двигалось в темноте — там, куда не доставал свет фонаря кабатчика. «Крысы», — заметил он, но то существо, которое успел разглядеть Карл, было раза в два крупнее самой большой крысы, и, когда та удирала от них, лап явно было больше четырех. Арго, как всегда безразличный к любым признакам угрозы, без колебаний следовал за хозяином в самое темное углубление сводчатого подвала: мимо гниющих бочек, куч мусора и сломанной мебели.

Там, в мокрой каменной стене была устроена низенькая дверца, обитая железом и запертая большими засовами. Последние кабатчик с некоторым усилием отодвинул, и когда дверь открылась, из-за нее дунуло горячим, зловонным воздухом. Арго сразу двинулся вперед, но Карл громко заявил, что им нужен свет. Спускаться вниз он не хотел, но и не рассчитывал на то, что из кабака его выпустят живым. Раз уж придется идти, хотелось бы иметь возможность видеть.

Мечник развернулся, вырвал из руки хозяина фонарь и нырнул под притолоку. Как только Карл проследовал за ним, кабатчик выругался и тут же захлопнул дверь, вопя через деревянную перегородку, что они никогда не выберутся оттуда, и что он об этом позаботится. С грохотом засовы вернулись на место. После чего остались только звуки капающей сверху воды и слабое шуршание ручейков где-то под ногами.

Винтовая лестница спускалась в одно из ответвлений канализации — зловонный обмурованный тоннель, в котором Карл едва мог выпрямиться во весь рост. По нему поток ручей вонючей коричневой жижи, впадавший в быструю и грязную речушку. Она текла по одному из главных каналов, и там по обеим сторонам сточных вод располагались высокие каменные дорожки.

Арго поднял фонарь и пристально поглядел на Карла. Он провел холодным пальцем по подсохшей крови на верхней губе юноши, затем коснулся рта.

— Цена колдовства, — помолчав, произнес он.

— Просто заклинаньице, которое я прочел в той книге. Я и не ожидал, что сработает, но больше ничего больше не смог придумать.

— Ты скромен. Но, предупреждаем, не пробуй обернуть свое Искусство против нас. Удержать нас не выйдет.

Карл посмотрел на него: тень за светом фонаря, блестящие глаза.

— Я даже не знал, получится ли. Правда, — повторил он. — Куда нам теперь?

— Мы отведем тебя к началу лабиринта, — ответил Арго. — Потом должен будешь повести ты.

Карл крепко задумался.

— На карте была начерчена большая круглая комната, от которой начинался лабиринт. Там повсюду возле стен были нарисованы статуи.

— Мы знаем, где это. Оттуда мы должны начать.

Черные крысы разбегались в стороны от света фонаря в руке Арго. Обернувшись, Карл увидел сотню крохотных красных глаз, наблюдающих за ними из безопасной тьмы. Сверху порой доносился манящий уличный шум, крики попрошаек и торговцев, стук тележных колес по мостовой. Но совсем скоро Арго увел мальчишку в сторону от главного канала: круто вниз, через сплошную скалу, по усыпанному булыжником склону. К некрополю, мертвому городу под городом живых.

Вскоре Карл утратил чувство времени. Он помнил лишь, что голоден, устал, напуган... И хочет пить, ибо тоннели, ввинчивающиеся все глубже в скалу, оказались на удивление сухими, пол был устлан пылью, тонкой, как мука. С каждым мгновением ему становилось все страшнее, и юноша уже начинал думать, что лучше бы он вообще не видел той книги и не пытался обмануть фон Штумпфа.

Что еще хуже, он никак не мог отделаться от мысли, что за спиной в темноте слышит шаги: ровную, размеренную поступь, смолкавшую всегда через миг-другой после того, как он сам приостанавливался послушать. Хотя в некоторых участках подземных тоннелей до сих пор жили гномы, большую их часть по слухам населяли мутанты и кое-кто похуже. В темноте могло оказаться все что угодно — вообще все — и кинжал, который Карл забрал у убитого головореза, не казался надежной защитой. Арго страхов юноши не разделял и, вместо того, чтобы уставать, напротив, с каждым шагом вглубь тоннелей, казалось, набирался сил. Будто был здесь, как у себя дома, будто темнота и нависающая над головой скала, и целый огромный город — всё было ему привычно и уютно. Он точно знал дорогу, что сейчас, стоило Карлу задуматься, казалось странным. Разве Арго не сказал, что впервые в городе? За юным и красивым лицом мечника скрывалось нечто большее.

Большая часть тоннелей были узкие, с низким потолком, пару раз путники натыкались на преграждавшие дорогу обвалы и приходилось возвращаться назад и идти в обход. Раз они потревожили семейство летучих мышей, полыхнувших вокруг них ураганом кожистых крыл. Арго невозмутимо остался стоять на месте, Карл же прижался к полу и лежал так, пока твари не разлетелись. Еще они прошли через высокую разрушенную залу, где на остатках деревянного пола разрослись самые разнообразные грибы. Несколько поганок были даже выше Арго; мерцая ядовито-зеленым, на стенах расположился гриб-трутовик. По пути Карл наступил на какой-то круглый нарост, тот взорвался облаком спор и, словно щепоть острейшего перца, обжег ему ноздри. Юноша принялся неудержимо чихать, так что Арго, которому, казалось, все было ни по чем, пришлось ждать его.

Пока путники протискивались через узкую трещину, ведущую из комнаты, Карл услышал осторожные шаги преследователей, много шагов, они были повсюду в темноте, все ближе и ближе. Арго поднял фонарь, и юноша разглядел сотню или больше невысоких темных фигур, карабкающихся по высоким уступам, шагающих по осыпям щебня. Не больше трех футов, все нагие, только в набедренных повязках, бородавчатая зеленая кожа измазана грязью, широкие, клыкастые пасти ухмылялись, над лысыми бошками выдавались заостренные уши. В лапах — колья и грубые топоры и молоты. Племя гоблинов.

Пока юноша соображал, что это за создания и вытаскивал снятый с мертвеца нож, один из гоблинов кинулся на Арго; тот, не выпуская фонарь из рук, вытянул меч. Твари зашипели от страха и стали пятиться назад, Арго широкими взмахами меча срубил нескольким головы. Те, что забрались повыше, начали забрасывать его самодельными бомбами, набитыми грибными спорами. Потрескивая в огне фонаря, ядовитая пыль густо повисла вокруг Арго, но по-видимому не доставляла тому никаких неудобств. Мечник развалил одного из гоблинов почти надвое, отхватил лапу другому. Двое повисли было у него на плечах, но Арго, разбежавшись спиной вперед, расплющил их о каменную стену.

В это время остальные подбирались ко второму путнику. Одного Карлу удалось кольнуть ножом, но тот с жалобным стоном завалился назад, и рукоять выскользнула из ладони юноши. Гоблины широко заухмылялись и занесли свои грубые орудия; узкие, горящие желтым глазки уставились на него. Карл отходил назад, пока не уперся спиной в камень. С отчаянием он смотрел, как первый гоблин, росточком не выше ребенка и с мордой спятившей жабы, поднял иззубренный топор. Опять защипало между глаз, и, прежде, чем Карл успел сообразить, что делает, он вскинул руки и пробормотал заклинание удержания, о котором прочел в гримуаре.

В тот же миг все гоблины в пещере замерли. Один-два потеряли равновесие и одеревенело шлепнулись на пол. Напряжение у Карла между глаз превратилось в лезвие кинжала, ввинчивающееся в мозг. Он упал на колени и почувствовал, как из ноздрей хлынула кровь, густая и горячая, как свежий кисель.

Арго спокойно убрал меч в ножны и помог ученику подняться. Затем скомандовал следовать за ним и зашагал между замерших гоблинов, будто ничего не произошло. Карл побрел за ним; пусть он еле стоял на ногах, но куда страшнее было остаться в темноте, с гоблинами, которых магия явно не удержит надолго. Перед камзола пропитался кровью, полностью унять ее не удавалось, хоть он и прижал ноздри пальцами. Цена колдовства. Как удачно, что гоблинов не было больше, и сами они оказались малы. Иначе количество магии, которое потребовалось бы, чтобы сковать их, разорвало его тело, как перезрелый плод.

Наконец они добрались до большой круглой комнаты, в которой повсюду возле стен стояли статуи. В центре находился какой-то жертвенник — каменный стол в окружении черепов — на его поверхности были вырезаны канальчики, там же лежали разорванные остатки какого-то мерзкого подношения. Карл надеялся, что это животное, но присматриваться не стал: на случай, если худшие его опасения окажутся правдой. В дальнем конце залы прямо из скалы выдавалась статуя, изображавшая наполовину человека, наполовину животное, она была выше остальных, и из-за этого тени как будто отсекали ей голову. Правая ладонь сжимала пук змей, левая — держала за волосы человеческую голову с распахнутыми глазами. Меж копыт статуи находился узкий вход в лабиринт.

— Теперь нас поведешь ты, — произнес Арго и передал Карлу фонарь. Глаза мечника блеснули на свету.

Через красную пелену усталости юноша обратился памятью к карте. Она все еще лежала у него в кармане, но достать ее он не решился — Арго мог забрать этот клочок бумаги, а самого его оставить здесь, одного, в темноте, на милость преследователя.

Высокие и узкие переходы лабиринта были грубо высечены в темном, как вулканическое стекло, граните. Вместо того, чтобы отражать свет фонаря, камень впитывал его, так что Карлу приходилось находить дорогу по малейшим отблескам. Впрочем, учитывая обстоятельства, мальчик решил, что неплохо справляется. Он поворачивал вправо, влево, затем снова вправо, проходил мимо коридоров, которые оканчивались скользкими склонами, ведущими в заполненные водой шахты, перешагивал через плиты в полу, которые сбрасывали неосторожного путника в глубокие ямы, избегал дюжины самых разнообразных механических ловушек, которые было не обнаружить магией.

Быть может он слишком уверился в себе или просто устал. Как бы то ни было, он не осознал своей ошибки, пока под его ногой с тревожным щелчком, напоминающим ломающуюся кость, не поддался немного один из камней. Сверху донесся зловещий рокот, и в то же мгновение чья-то сильная рука отдернула его назад. Перед учеником обрушился приличных размеров валун, наглухо перегородивший коридор. Поднявшийся от падения ветер откинул волосы Карла назад, шум от удара чуть не оглушил его. Когда Арго отпустил плечо юноши, тот повалился на колени.

— Ты глупец, — прошипел ему на ухо мечник.

— В следующий раз я не подведу, можете быть уверены.

Гладкая каменная поверхность была в каких-то дюймах от его многострадального, окровавленного носа. Ученик букиниста настолько утратил крепость духа, что чуть было не полез сверяться с картой, но вовремя вспомнил, что Арго заберет ее и оставит его тут, в темноте — вполне возможно, без головы.

Направо, налево, глубже в утробу мидденхеймской скалы, сокрушающий вес которой, казалось, выдавливал любую жизнь из спертого, черного воздуха. В голове у Карла не осталось места ни для страхов, ни для размышлений о том, что он собирается делать, когда доберется до сокровищ — ни для чего, кроме попыток вспомнить дорогу. Вправо и влево, глубже и глубже, пока они не добрались до сердца лабиринта.

Квадратная комната, выход один — там, откуда они вошли. Только впереди неясно маячила под светом фонаря в руке Карла красивая дверная рама, нарисованная выцветшей краской — проход к сокровищам.

Арго откинул голову назад и поразительно широко раскрыл рот, он издал стрекочущий, нечеловеческий вопль, от которого у Карла замерло сердце. Из одного из черных проходов за их спинами выбежали три скелета, их желтые кости поблескивали в свете фонаря, ноги щелкали по каменному полу, в глазницах алело жуткое свечение. При каждом был зазубренный ржавый меч, а на одном — золотой шлем, давным-давно рассеченный страшным ударом.

— Наши братья, — сказал Арго и повернулся к Карлу красивым, безразличным лицом. — Теперь ты скажешь нам пароль.

— П-пароль?

— Ты знаешь его. Либо ты говоришь его сейчас, либо мы убьем тебя и заставим сказать труп, когда он достаточно подгниет, чтобы колдовство овладело им. — У Арго изо рта несло давлеными муравьями, глаза сверкали яростней обычного. — Так сейчас, дитя?

Полыхнуло синим. Арго повалился наземь, скелетов разорвало на части, и их кости обратились в прах прежде, чем коснулись пола. Моргая, Карл разглядел, как из темноты прохода, с ухмылкой на бледном лице вышел колдун.

— Неожиданное место для ученика букиниста. Спутники для него тоже неподходящие, — произнес он. — Ты хоть соображаешь, как глубоко вляпался, мой мальчик?

Карлу только и оставалось, что покачать головой. Перед глазами все кружились синие пятна.

— Это создание Несмерти убило моего ученика, — продолжил колдун, пнув тело Арго стальным носком сапога. — Тот нес мне карту, ведущую к некому древнему кладу, сокровищу, которое чужих руках сотворит небывалое зло. Он спрятал ее в книгу простейших заклинаний, такую, которую мог бы носить при себе ученик колдуна. И все же, каким-то образом, о карте узнали. Мой ученик смог добраться до городских врат, где я мог прийти ему на помощь, но прежде его прижали к Утесу вздохов. Мой отважный мальчик, он знал, что может случиться, попади карта не в те руки. И он бросился с огромной высоты, тело его разорвали ветви деревьев. Прежде чем я смог спасти книгу, и прежде чем это существо добралось до нее, какой-то мародер обнаружил ее и принес тебе.

— Так вы знали, что гримуар у меня, — вымолвил Карл.

— О, да. Никогда не лги колдуну, юноша. Вот первый урок в твоей новой жизни. Я одолжил тебе немного собственной силы и стал ждать, пока это создание найдет тебя. Когда ты применял заклинания из книги, я мог следовать за вами по следам колдовства, которые ты оставлял. К твоей удаче, я успел как раз вовремя и произнес заклятье, чтобы ослабить магию, удерживающую кости скелетов вместе.

— А Арго? Почему он..? — И тут Карл понял. — Он тоже был одним из немертвых! Вот, почему заклинание удержания, которое я применил на гоблинах, не подействовало на него. И их споровые бомбочки тоже.

— Верно. Тело какого-то несчастного, оживленное некромантом. — Колдун дернул себя за длинную черную бороду. — А теперь ты, без сомнения, хотел бы увидеть сокровище. Можешь произнести пароль.

— Спасибо, мне уже хватит крови из носа на сегодня.

— Заклятье было наложено усилиями другого, и давным-давно. Слово просто снимет его. — У колдуна в руке оказался клочок бумаги, который тот каким-то образом вынул у Карла из кармана. — Если ты не скажешь, я сам.

И тогда юноша произнес нужное слово, и в нарисованной раме внезапно появилась деревянная дверь, с гулким стуком она распахнулась, а с потолка густо посыпалась пыль.

— Первое, что ты сделал правильно, — сказал колдун и шагнул вперед.

Карл вошел за ним. И в это же мгновение его ударили по спине и отбросили через всю комнату. Поднявшись на четвереньки, он увидел, как Арго накинул колдуну на голову свой плащ, сковав тому руки и в то же время лишив возможности говорить. Юноша без раздумий схватил один из ржавых мечей и ударил Арго по ногам.

Пусть клинок и был туп, он перерубил кость. Но вместо крови из раны хлынули полчища крохотных насекомых. Арго взвыл и отпустил колдуна, пытаясь пережать поток. Жуки были повсюду, некоторые поднялись в воздух и взбешенные светом бились о стекла фонаря. Их крылья мерцали прямо, как глаза Арго. Мечник упал на колени; казалось, что он оседает внутрь себя. В этот миг колдун сумел выдохнуть заклинание, и одежда вместе с кожей Арго разлетелись в стороны, обнажив кипящую массу насекомых, все еще цепляющихся за кости скелета. Колдун произнес другое заклинание, в зале неожиданно запахло чем-то едким, и жуки перестали двигаться. Вниз посыпались тысячи крохотных, хрупких трупиков.

— Заклинание окуривания. — Волшебник поднял свои очки принялся их осматривать. — Кто бы мог подумать, что оно пригодится против одного из нежити? Эти насекомые, должно быть, действовали, как один организм и использовали скелет и фальшивую кожу, чтобы придать себе человеческий облик.

— Он всегда говорил «мы», — добавил Карл. — «Я» — никогда.

— Верно. Мое заклинание освобождение, наверное, причинило им лишь временное неудобство, и вскоре они снова соединили кости вместе. Сколько обличий зла порождает Несмерть и представить невозможно. — Он повесил очки на кончик длинного носа. — А теперь — к сокровищам. Прихвати фонарь.

Они вместе шагнули в залу за дверью. Карл в нетерпении поднял фонарь кверху... И громко застонал. Повсюду вокруг него на выдолбленных в скале полках лежали, покрытые пылью и все еще испускающие тот самый, знакомый сладковато-плесневелый запах, сотни, тысячи книг в кожаных переплетах.

— Не всякое сокровище блестит, — сказал колдун. — Это библиотека Фистории Спратца, одного из самых выдающихся исследователей магического искусства, которых когда-либо взращивал этот город. Сбереженная и укрытая здесь последними крупицами его волшебства. Ты понимаешь, почему силы зла не должны завладеть ей? А теперь, мальчик мой, мне нужно подготовить заклинание перемещения, которое унесет нас и эти чудесные книги наверх, в мое жилище в городе. Это займет некоторое время, а ты пока можешь поразмыслить над тем, станешь ли моим учеником. — Он воздел унизанную перстнями руку. — Подумай хорошенько. Но я скажу вот что: в тебе есть задатки. Если бы в тебе не было и следа силы, дверь не открылась бы, и ты не смог так легко направлять ту энергию, что я одолжил тебе. Ты немного заносчив и высокомерен, это правда, но ты также и храбр, и более чем удачлив. Теперь помолчи и подумай.

Но размышлять Карлу не пришлось. Ответ был готов задолго до того, как темный камень вокруг него померк, и он обнаружил себя вместе с колдуном и стопками пыльных книг в спальне, выходящей окнами на знакомую грязную улочку, на которой стоял магазинчик Отто фон Штумпфа. Юноша набрал в легкие воздух и произнес то самое слово, которое открыло ему жизнь, полную приключений.