Изменения

Хакорис перестроил обереги своего временного святилища, и спустился по мозаичным ступеням к перистилю.<ref>В античной архитектуре — прямоугольные в плане двор, сад или площадь, окружённые со всех четырёх сторон крытой колоннадой или отдельными портиками''.</ref>

В центральном саду когда-то находился действующий фонтан, но он засорился из-за попадания бомбы. Завал расчищали рабочие бригады из местных людей, сервиторов и персонала штрафных рот Просперовской шпилевой стражипросперовской Стражи Шпилей, побуждаемые к усердному труду младшим итератором. Старый особняк, некогда служивший городской резиденцией могущественного члена феодальной элиты мира 28-18, одного из так называемых Ресурсных Баронов, облепили строительные леса. Краны-автоматы, словно стервятники, прижимались к разбомбленным угловым стенам, а из останков изумрудных черепиц почти ежечасно вырастали зенитные батареи и коммуникационные антенны.

Хакорис отмахнулся от нее, чувствуя тошноту, которая, с учетом его измененной физиологии, была исключительно психологической. Он почти засмеялся. Он сражался с магами аэлдариальдари, бился с хищными обитателями Великого Океана и истекал кровью на полях Византа, а сегодня нервничал.

Он родился под именем Данжарет, среди равнинного народа 28-9, но затем принял более просперовский псевдоним Джет. Ему было восемь лет, учеником Хакориса он стал в пять. Он тоже был одарен. Многие дети из десятины девятого завоевания Магнуса оказались такими, хотя никто в Легионе легионе не смог объяснить причины. По традиции стажер посещал магистерию своего братства в девятый день девятого месяца девятого года для прохождения экзамена на знание Либер Троа<ref>Книга Врат – ритуал инициации в магическом ордене Серебряной звезды А. Кроули.</ref>, но с учетом причуд варп-путешествия, астропатической связи и относительного времени такая точность была редкостью.

Еще двое легионеров XV-го Пятнадцатого вышли из вестибюля к перистилю. Ноги в сандалиях захрустели по обломкам упавшего потолка. У обоих воинов была золотистая кожа и сине-зеленые глаза чистокровных сынов Просперо, одеты они были в плиссированные шендиты по колено с золотыми пряжками, и открытые туники, которые не скрывали огромные грудные и брюшные мышцы транслюдей. Халейф, младший, но общепризнанно более меланхоличный, отдал честь. Это был короткий скупой жест, которым могли обмениваться только товарищи-ученые и друзья. Непфиту сделал бы то же самое, не будь у него руки заняты рукописными магическими книгами. С подола шендита на веревках свисала сотня аккуратно свернутых папирусных свитков. Темные круги вокруг глаз выдавали усталость Непфиту.

Он и, правда, был не в духе.

Теренцы оказали сопротивление XV-му Легионулегиону, но только в некоторой степени. Их строй был феодальным, армии – разобщенными и примитивно вооруженными. Они были настолько несведущи о своем месте во вселенной, что даже не имели имени для своей планеты.

Четыреста метров высоты. Шестьсот от угла до угла. Большая часть конструкции сооружена из известняка, вырубленного в собственных каменоломнях планеты и доставленного сюда, но облицовка сделана из тизканского порфира и выдувного стекла, каждая плита вручную гравирована стажерами XV-гоПятнадцатого. Десятки тутелариев, призраков Великого Океана, невидимых для лишенных эфирного зрения, слетелись на бенбенет<ref>камень Камень пирамидальной формы, который древние египтяне устанавливали на вершине египетской пирамиды или обелиска.</ref> из электрума<ref>минералМинерал, разновидность самородного золота; представляет собой сплав серебра с золотом.</ref>, резвясь, словно рыбы за дамбой, в лей-линиях<ref>линииЛинии, по которым расположены многие места, представляющие географический и исторический интерес, такие как древние памятники, мегалиты, курганы, священные места, природные хребты, вершины, водные переправы и другие заметные ориентиры.</ref>, по которым установили великую пирамиду. Среди них был и дух Хакориса – Сапонет. Присутствовал Нейру – тутеларий Непфиту: неудержимый, амбициозный, могучий, представляя все яркие основные оттенки и грубые энергии. И Исет – питомец Халейфа: веер из золота с радужным оттенком, который демонстрировал осторожность в носовых волнах пирамиды, в то время как другие тутеларии – самоуверенность. Большинство легионеров Тысячи Сынов считали тутелариев занятными и порой полезными диковинками. Для немногих ученых, заинтересованных их природой, они были фрагментами изначального Творца, проявлением личности легионера, отраженной от поверхности Океана, как свет отражается от физической воды. Существа были преданы своим хозяевам и, безусловно, покорны, являясь скорее друзьями или доверенными, чем домашними питомцами.

Воины Первого братства Сехмет стояли вдоль мостовой в интервалах, определенных нумерологическими постоянными и фундаментальной арифметикой. Каждый был в броне и при оружии, такие же неподвижные и идеальные, как ушебти<ref>статуэткиСтатуэтки, которые в Древнем Египте помещались в могилу, с тем чтобы они выполняли необходимые обязанности по отношению к умершему.</ref> из Ордена ордена Шакала, облаченные в алый керамит и золото.

Вход в пирамиду Терета проходил через золотой пилон<ref>Башнеобразное сооружение в форме усечённой пирамиды. Пилоны сооружались по обеим сторонам узкого входа в древнеегипетский храм''.</ref>, достаточно широкий для проезда перехватчика Атепт-се 17. Под замысловатым картушем<ref>в архитектуре и декоративном искусстве — мотив в виде обрамлённого завитками щита или «полуразвернутого, часто с надорванными либо надрезанными краями рулона бумаги, свитка», на котором может помещаться герб, эмблема или надпись.</ref> на горизонтали их ждал легионер. Как и они, воин был без доспеха, облачен в длинную мантию с капюшоном, которая была настолько тонкой, что почти просвечивала. На поясе висел психосиловой меч. В руке он держал посох-реликварий с изогнутым верхним концом. Воин поднял руку, словно в приветствии, и один тутеларий из стаи спустился, словно ястреб на вытянутую руку. Он растворился в складках мантии хозяина, как только приземлился, и еще до того, как он полностью исчез, Хакорис совершенно забыл, что он вообще был.

''Великий Океан практически невозможно изучать напрямую. Так же , как квантовую частицу нельзя было объяснить до проведения анализов, так и Океан не существовал, пока его не увидел и не дал определение очевидец. Он искал знания и вот Океан дал их ему. Знание стало материальным. Паутиной. Лабиринтом.''

''Дешифратором для пресловутого кодекса Войнича.''<ref>иллюстрированный Иллюстрированный кодекс, написанный неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита и названный в честь антиквара Вильфреда Войнича, который приобрёл его в 1912 году.</ref>.''

''Тайнами Падения Аэльдариальдари.''

''Знанием Древних, утраченным в Войне на Небесахв небесах.''

Внутренние помещения пирамиды спланировали согласно древним принципам – числовым рядам и золотым сечениям Книги Абака<ref>главный Главный труд Фибоначчи (Леонардо Пизанского), посвящённый изложению и пропаганде десятичной арифметики.</ref>. Большая галерея круто спускалась от входного пилона к центру пирамиды. От этого Зала Вероятностей семь вторичных коридоров расходились в сверкающий комплекс библиотек, залов созерцания и скрипторий. Восьмой был вертикальной шахтой, ведущей в маленькое помещение, расположенное прямо под бенбенетом. Обсерватория в эфирный мир, адаптированная к психическим потокам и эмпирейским течениям 28-18 тем же образом, как оптический телескоп – к линиям магнитного поля и загрязнениям спектра материнского мира.

XV-й Пятнадцатый не работал с освобожденными народами с той же любовью и рвением, как XVII-й Семнадцатый Лоргара, и не оставлял после себя наследие из разрушенных и ожесточенных миров.

Пирамида Терета станет цитаделью просвещения, и когда, наконец, Магнус Красный направит Легион легион к новым завоеваниям, она останется сверкающей цитаделью Согласия, прочным фундаментом его процветания, установленным Тысячью СынамиТысячей Сынов.

Зал Вероятностей спроектировали как пример геометрической парадигмы. Перемести ракурс, измени перспективу, и круглый паркетный пол легко превратиться превратится во взаимосвязанные треугольники, пентаграммы и так далее до формы из бесконечных сторон. Посмотри снова , и он станет эннеаграмой, девятиконечной звездой, троичностью троичности, моделью человеческой души посредством девяти архетипов личности. Потолок украшал замысловатый картуш: Имперский Анк, Нор’Хион, Амент’Рет, Уроборос, заключенные внутри Ока Магнуса. Триумф знания над бесконечностью. Кресла располагались ярусами. Места было достаточно для двухсот просвещенных воинов, однако, за исключением горстки легионеров в мантиях на первом и верхнем ярусах, зал почти пустовал.

А где ученые, летописцы, хранители знаний Красных Орденов? Где армия ученых, протоколистов и писцов Легионалегиона?

– Теперь можем начать, – воин, который ранее отчитал Непфиту, откинул капюшон. – Азек Ариман. Магистр храма корвидовКорвидов.

– Фосис Фозис Т’кар, – прорычал он. – Магистр храма рапторовРапторов.

– Хатор Хатхор Маат. Магистр храма павонидовПавонидов.

– Балек УтиззарУтизаар. Магистр храма атенейцевАтенейцев.

– Калофис. Магистр храма пиридовПирридов.

Губы Хакориса почти скривились.

– А я – Акет Хакорис, – сказал он, поднимая голову. – Магистр храма аквилидовАквилидов.

Т’кар Т’Кар тихо засмеялся.

– Я прочитал копии «Диалогов»<ref>сочинения Сочинения древнегреческого афинского философа Платона в форме диалогов между различными историческими и вымышленными персонажами.</ref>, «Малого комментария»<ref>сочинение Сочинение польского астронома Николая Коперника, написанное около 1514 года и содержащее первые наброски гелиоцентрической системы мира.</ref> и «Происхождения видов»<ref>научная Научная работа Чарлза Чарльза Дарвина, которая считается основой эволюционной биологии.</ref> из Великой библиотеки. А вы, братья? Будь это так, то знали бы, что не в первый раз новое открытие нарушает установившийся порядок.

– И когда мы впервые сочли примарха всезнающим и всевидящим? – резко ответил Хакорис. – В тот момент, когда это произойдет, не сделаем ли мы себя ненужными? Тогда почему не вернуться к нашему первичному назначению в качестве инструментов войны? – Он пренебрежительно обвел рукой возвышающиеся над ними ярусы пустых мест. – И оставить высшие идеи философии, науки и искусства архимагосам и Самому ипсиссимусу<ref>С латинского Сам - об общепризнанном авторитете в какой-либо области, в данном случае – об Императоре. Кроме того, высшая степень в иерархической структуре магического ордена "Золотой зари".</ref>. – Он смотрел в тишину. – А?

– Я… не понимаю, повелитель, – сказал Хакорис, стараясь припомнить, как разговаривать без связи с многочисленными голосами Великого Океана. – Я пришел поделиться с Легионом легионом своими открытиями о подлинной природе Океана.

– Наличие границ всегда играло необходимую роль в прогрессе. Оно придает уверенность тем, кто в противном случае может почувствовать угрозу от успеха и измениться, попытавшись свести его на нет. Как легко могла израненная и мстительная человеческая раса уничтожить Марс и все его знания, если бы не Багровые соглашения и истребление силика анимус? Император тоже ограничил использование многих технологий, которые когда-то грозили погубить человечество. – Его лицо потемнело , и зал, пусть и на миг, казалось, сделал то же самое. – Гор со Львом просили Его запретить многие из психических техник, которыми я делился с Легионами легионами моих братьев. – Выражение снова стало уверенным, и Хакорис почти усомнился в том, что заметил изменение. – Вполне возможно сохранять четкий взгляд на ценность знания, одновременно признавая, что человечество в своей бесконечной сложности остается неготовым к нему. – Он слегка пожал плечами. – Как еще мы в эту хрупкую неуклюжую эпоху должны объяснить падение нашего вида с его высшей точки? Даже сейчас мы можем всего лишь смутно представить Эру эру Технологий.

– Что ты нашел такого, Акет, чтобы решить, будто аквилиды Аквилиды – это больше, чем просто круг лиц, объединенных общим интересом, а то, что они представляют – это шестой аспект силы, который до этого момента не обнаружил никто, кроме тебя?

– Рапторы, корвидыКорвиды, атенейцыАтенейцы, пиридыПирриды, павониды Павониды – коллективы схожих разумов и подобных сил, каждый – отражение Великого Океана. Аквилиды зашли дальше от безопасности мелководья, и я утверждаю, что в глубинных водах эмпирейского моря есть фундаментальная по своей природе сила.

– Луна может освещать ночь, но забери солнце , и она утратит свою силу.

– Группа слепых людей изучает в своей деревне животное, слона, которого раньше ни один из них не встречал. Хотя эти люди были слепы, они решили, что должны осмотреть это фантастическое существо и при помощи прикосновений смогут изучить его. Предположительно , слон был огромным существом, и каждый человек мог нащупать только часть целого. Один потрогал длинный хобот и описал слона, как существо в виде длинного и крепкого змея. Другой нащупал ногу и заявил, что животное похоже на дерево. Третий человек надавил на его шкуру и возразил: нет, слон определенно такой же высокий и крепкий, как стена дома. Другие изучили его хвост, ухо, бивень, и никто не пришел к общему мнению о природе слона или не осознал ее, но из-за отсутствия другого способа увидеть, все эти интерпретации были верны.

Хакорис облизал губы: – трансчеловеческая физиология было была превосходно оптимизирована для сохранения жидкости, и все же у него пересохло во рту.

– Они не похожи на нас, – продолжил Хакорис. – Но те сущности, обитающие на самых больших глубинах Океана и разумны, и сознательны. Хотя они знают о нас, думаю, они считают нас странными и непонятными, как и я их. Я, мы им любопытны, повелитель, а если они способны на любопытство, то разве это не делает их самостоятельно мыслящими? В самом деле, нельзя ли с ними договориться? Представьте, что мы могли бы узнать о Великом Океане от существ, которые в своей основе едины с его силами. В этом, – сказал он, сделав глубокий вдох, – и заключается суть аквилидовАквилидов.

Только Магнус командовал XV Легиономлегионом.

Хакорис чувствовал, что этот аргумент ускользает от него , и не знал почему. Неведение раздражало его больше собственной неудачи в убеждении примарха. Сомнение и неуверенность не давали покоя, словно зуд.

– Милорд, – обратился Хакорис, одновременно повернувшись к примарху и отведя взгляд. – Я оказался неподготовленным и не таким понятным, как хотел бы. Если исход этого симпозиума определит судьбу аквилидовАквилидов, тогда, пожалуйста, дайте мне короткий перерыв, чтобы собраться с мыслями, прежде чем вы примите решение.

''За стаями плотоядных мыслей и хищных грез ищущий знания нашел то, чего не ожидал – покой. От него во все стороны к концу вечности протянулось бесконечное пространство безжизненного бесцветного эфира. Он бросил вызов голоду и буйству Океана, отверг его лживые обещания, и нашел… ничего. Шипящие костры решимости сменились пеплом уныния. Он в отчаянии закричал, и его светоносное тело затрепетало, подобно увиденной мельком свече в растянувшемся на световые годы тумане.''

– Тогда почему? – спросил Непфиту. Его коллекция книг и свитков была теперь разложена на столе. Хакорис попытался прочитать один из них, но иероглифы расплывались. Он помассажировал глаза, когда Непфиту продолжил. – Зачем вообще устраивать эту видимость форума?

Он посмотрел расфокусированным взглядом сквозь мигающее пламя свечи на неясный камень за ней. Было время, не так давно, чтобы его затуманила мифология, когда его назначили в братство, которое грезило только о глубочайших водах. Другой воин. Далекое время. Размышляя о нем сейчас, он словно пытался вспомнить, что когда-то был дочеловеческой обезьяной, собакозубым, бегущим под присмотром богов-рептилий , или плоским червем, плавающим в первобытном океане. И все же, несмотря на глубину и грандиозный масштаб переделки Императором его генетической структуры, часть него когда-то была этими существами. Он не мог вспомнить в подробном, описательном смысле, но мог почувствовать.

Он находился близко к чему-то чрезвычайно важному для его Легионалегиона, хотя и не понимал этого. Так близко.

Амон пришел, когда древние водяные часы в зале созерцания пропели час, чтобы сопроводить аквилидов Аквилидов в Зал Вероятностей. На протяжении короткого пути лицо старого воина оставалось бесстрастным. Ничто в его застывших чертах и задумчивых линиях не пыталось передать его мысли и не искало прощения у бывшего товарища за эту ловушку. Хакорис считал магистра Девятого одним из своих друзей. Он кисло напомнил себе, что магистр Амон давно связал себя с Магнусом Красным.

Халейф, Непфиту и Джет остались позади, когда Хакорис встал перед Магнусом Красным. Он поклонился и выбросил из головы все мысли о них, поднявшись в шестое Исчисление, где даже Доминусу Лиминусу атенейцев Атенейцев будет не просто непросто коснуться их.

Магнус пошевелился. Когда он наклонился вперед, с пластин и краев его доспеха, подобно звездным вспышкам, ударил свет.

– Ты получил свой перерыв, Акет, – сказал он. Если раньше его тон был обвинительным, теперь в голосе слышались примирительные нотки. Хакорис почувствовал, как его убежденность тает от тепла отцовских слов. – Я задолжал его тебе. Ты был прав, чувствуя себя, словно в западне. Я желал от тебя скорее честной оценки, чем подготовленной, но… – Он опустил свою царственную голову, свет от многочисленных жаровен отразился от золота и инкрустированных драгоценных камней короны. – Тем не менее, я приношу извинения. Мы все стремимся улучшить человеческую расу. Это причина нашего существования, Акет. И да, есть причина. Он дал мне ее еще до того, как сформировалось мое физическое тело, до того, как мой разум был оторван от Его общества. Легионес Астартес выиграют Его войну, но только мы можем обезопасить Его мир. Только благодаря Тысяче Сынов человечество сможет осознать утопию, о которой Он грезит. – Примарх откинулся назад. Огни мигнули на доспехе и стали приглушенными, сама атмосфера в зале посуровела в неком ответном акте психического резонанса. – Но ведь как легко долг становится одержимостью? Дух изысканий могут исказить амбиции. Желание добиться успеха, каким бы благонамеренным оно ни было в начале, может возобладать над разумностью и даже честностью.

– Я не собираюсь обвинить обвинять тебя во лжи, – сказал Магнус. – Но я знаю, как отчаянно ты всегда искал эти ответы. И ты уже раз солгал мне.

Хакорис боролся с силой примарха, но превосходства превосходство Магнуса было абсолютным.

– Я солгал Императору, – сказал Магнус. – Я солгал своему Легионулегиону. Но только раз. Чтобы спасти всех нас. Вот твоя истина, Акет, твоя панацея просвещения. – Из изначального вихря выплыли существа, созданные целиком из глаз, зубов и чешуй, привлеченные психическим маяком, которым был Магнус Красный. – Здесь, в своем отчаянии, я искал силу для спасения моих Тысячи Сынов. И здесь я ее нашел. Ариман не знает об этом. Амон не знает. Спроси себя, почему я решил, что так должно быть.

– Тогда ради блага Легиона легиона ты сделаешь то же, что и я когда-то, – сказал Магнус. – Солжешь.

Внезапный толчок выбросил Хакориса из его разума, и он моргнул, очистив зрение от образов цвета слоновой кости и золотой брони, и увидел зал, словно в первый раз. С верхних ярусов на него с любопытством смотрели магистры храмов. Мыслители, летописцы, хранители знаний, протоколисты и писцы XV Легиона легиона медленно заполняли свободные места.

Ее цель заключалась не в том, чтобы помешать посторонним разумам проникнуть в этот зал.

''Магнус молча поднялся. Он ослушался своего отца, чтобы пройти Его испытание и найти Его ответы, но он был Магнусом Красным с Просперо, и знал свои пределы.''

Планета называлась Горробин, машина крестового похода работала на полных оборотах, а час был полночный. Независимо от относительного или звездного времени или колебаний Великого Океана, даже от действительности суточного цикла, силы аквилидов Аквилидов всегда прибывали с наступлением полуночи.

Свет вспыхнул из ничего, осветив бледное лицо, которое стало бледнее за долгие годы одержимости. Голый камень старого камнебетонного скалобетонного дота содрогнулись от далеких колебаний канонады. С потолка посыпалась пыль. Казалось, пламя свечи уклоняется и изгибается, словно живое существо, чтобы не погаснуть.

Его показания перед магистрами храмов в пирамиде Терета погубили его. Теперь он стал прокаженным для Легионалегиона. Его имя стало отравой. Аквилидов распустили, его членов разбросали по новым братствам в дюжине зон боевых действий, а затем проделали это снова. Халейф, Непфиту и другие деятельно прокляли его память. Хакорис все еще ощущал волны ненависти в Великом Океане от их поступка. Магнус забрал его книги. Он не знал, что с ними случилось. Он был понижен до линейного брата, приписан к небольшому подразделению, действующему под командованием сержанта, который был младше Хакориса на сто пятьдесят лет, а его психическое мастерство было на семь уровней ниже. Их отправили в подчинении 4011-му экспедиционному флоту VIII-го Легионалегиона, в задачу которого входила серия приведений к согласию Согласию низкого уровня в секторе Абринт.

Его отец ошибался. А он был прав. И собирался доказать это.

[[Категория: Империум]][[Категория:примархи]][[Категория:МагнусПримархи]]