Алтарь Кирены / Altar of Cyrene (рассказ)
 | |
| Автор | Люциен Соулбан / Lucien Soulban |
| Переводчик | Umbra, Полковник |
| Издательство | Black Library |
| Серия книг | Кровавые Вороны / Blood Ravens |
| Источник | Inferno! №45 |
| Год издания | 2004 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
| Входит в цикл | Кровавые Вороны |
| Следующая книга | Рассвет войны / Dawn of War |
Столбы пыли вздымались над поверхностью Кирены; небо не в силах больше было проливать свои слезы. Слой мелкого праха заполнил стратосферу и теперь ронял вниз бесчисленные хлопья удушающего пепла. Время от времени, когда сброшенные с орбиты масс-ускорительные снаряды поднимали в воздух облака гари и раскалывали землю, над поверхностью проносились раскаты грома. Снаряды были выполнены в виде десятитонных металлических статуй, изображающих Императора. Каждая боеголовка отправляла в небеса все больше пыли и порожденного пламенем пепла. Каждая боеголовка была восклицательным знаком в литании против ереси и еще одним ударом молота во имя экстерминации и тотального уничтожения каждого еще живого жителя Кирены. Хаос создал себе плацдарм, но он оказался походя растоптан могуществом Империума, и агония планеты теперь использовалась как предостережение для всех колеблющихся.
Черный флот Адептус Астартес завис над Киреной, изливая вниз волю Ордо Маллеус. Ни одно судно не могло без разрешения миновать облака праха, хотя бегущие корабли порою пытались прорваться сквозь пылевую завесу – все они вскоре падали обратно, сбитые плотным огнем кораблей блокады. Корпуса чернели, и языки пламени прорывались сквозь швы внешней обшивки, когда они валились на поверхность, добавляя еще больше неразберихи к творящемуся там аду. Лишь «Громовые ястребы» и десантные корабли флота проходили свободно, эвакуируя раненых и неся в бой свежие войска.
Далеко под неподвижным флотом медленно вращалась Кирена, один за другим подставляя под обстрел города на своей поверхности.
Гром все еще гремел вдали, но земля содрогалась неровным пульсом от удара снарядов, выпущенных флотом в лицо этого мира. Кирена стенала под мстительной пятой Ордо Маллеус. Если Габриэль Ангелос, седовласый капитан Кровавых Воронов, и ощутил приближение конца, то он проигнорировал это, будучи занят более насущными делами. Под ударом его бронированного ботинка дверь развалилась на куски. Он мог бы оставить ее в покое, пройдя сквозь зияющий пролом в стене дома, но, этим утром он был не в настроении. Капитан миновал дверь; его доспех цвета крови с позолоченным крылатым черепом на нагруднике стал цвета сангины в свете языков пламени вокруг. Блеснули два вживленных в лоб серебряных штифта за выслугу лет.
– Где же он?! – в отчаянии взревел Габриэль.
Библиарий Исадор Акиос ничего не ответил. С ловкостью, противоречащей размерам громоздкого доспеха, он зашагал по обломкам. Черты его лица были столь же жесткими, как и у Габриэля, а тайные свитки, свисавшие с наплечников, слегка развевались на ветру. Несмотря на возвышающийся над шлемом психический капюшон, украшенный крылатым черепом, Исадор почему-то казался меньше капитана Кровавых Воронов. Казалось, что непоколебимая уверенность Габриэля добавляет ему и без уже того внушительного роста. Капитан знал, что Исадора не так-то легко испугать. Он был могучим библиарием на службе Кровавых Воронов, самым сильным из всех, кого знал Габриэль. Тем не менее, капитан все еще затмевал его.
– Если его здесь не окажется, – сказал Исадор, осторожно подбирая слова, – могу я посоветовать вернуться к нашей непосредственной задаче?
Габриэль промолчал. Он направился в глубину дома и уперся плечом в перегородивший дверь кусок рухнувшей колонны. Сервоприводы экзоброни коротко заскулили, когда он одной рукой отбросил в сторону тяжелый каменный обломок; затем капитан зашагал дальше в темноту. Габриэль знал, чего ожидать, но должен был убедиться своими собственными глазами.
Ничего. Комната оказалась пуста.
– Капитан? – произнес Исадор.
Габриэль продолжал молчать. Он был не в настроении слушать.
– Друг мой, – наконец повторил попытку библиарий. – Я не чувствую здесь ничьих мыслей. Он сбежал.
– Нет!
Габриэль развернулся, по самое запястье вбив кулак в стену.
– Эсмонд никогда не бежит, – капитан вытащил руку из стены и отправился обратно мимо Исадора. – Запомни мои слова.
– Надеюсь, он достоин такой похвалы, – ответил Габриэлю библиарий, вслед за ним выходя из здания.
Они остановились меж разрушенных строений, столбами дыма кровоточащих в ночное небо. Неподалеку звуки болтерного и плазменного огня обрывали чьи-то крики; дальше, в центре Бастиллиуса, гремели взрывы, осыпая окружающие кварталы обломками. Капитан, однако, мало что слышал из этого. Этот ад был ему знаком, эта песнь войны была его обращением к Императору.
– Габриэль, – произнес Исадор. – Посмотри вокруг. Мы здесь, чтобы быть свидетелями происходящего. Мы последние, кто может видеть этот мир живым. Мы должны вернуться к Серым Рыцарям прежде, чем твои поиски принесут вред Кровавым Воронам.
Габриэль развернулся на каблуках и подошел к Исадору, глядя ему прямо в глаза и пронзая колючим взглядом.
– Ты хочешь сказать, что Кровавые Вороны не встанут рядом со мной в этом деле?
– Мы встанем, – сказал Исадор. – В какое бы пекло ты не отправился, мы последуем за тобой.
– Но?
– Взглянем на все это беспристрастно. Мы последуем за тобой, но все же не стоит злоупотреблять нашей верой в тебя. Что значит жизнь одного человека в этом кошмаре? – Исадор развел руки, словно охватывая разрушения вокруг.
– Ничего, – признал сквозь зубы Габриэль.
Исадор кивнул.
– Ничего.
Вокруг них были лишь руины, понял Габриэль, почерневшие остовы пустых зданий, крики о помощи и росчерки света, несущие смерть всему на своем пути.
– Вернемся к «Лендспидеру», – сказал капитан. – Проведем разведку для наших братьев Серых Рыцарей. Что до меня… что до меня, я сделаю то, что должен, если встречусь с ним.
– Я… – начал Исадор, но Габриэль остановил его, погрозив пальцем.
Наконец, библиарий кивнул.
– Хорошо, – сказал он со вздохом. – Я помогу. Если только это защитит тебя от самого себя.
Габриэль улыбнулся.
– Я знал, что ты на что-то сгодишься, брат.
Он подошел к «Лендспидеру», парящему с нескольких дюймах над землей посреди пустой улицы.
– Капитан, – остановил его Исадор.
Габриэль повернулся, увидев, как библиарий всматривается вглубь завесы из пепла. В дымке мелькнули танцующие огоньки, и землю сотряс сокрушительный спазм.
По видимой части шлема библиария заструились сполохи энергии.
– Там, – прошептал Исадор, – сражаются псайкеры.
Капитану был знаком тон, которым были сказаны эти слова. То был глас войны, исполненный ожидания битвы. Коснувшись наушника вокса, Габриэль заново настроил его на прием умолкнувших переговоров вокс-сети.
– свитой… Лорд-инквизитор Ка… погиб… столкнове… упорное сопротивление псай… Район Грегориаск… – прокричал чей-то голос, прежде чем наушник затопил вой помех.
Невзирая на тяжелую броню, оба десантника ловко запрыгнули на сидения спидера. Исадор включил ускорение, заставив транспорт скользить над заваленным обломками улицами.
– Всем Кровавым Воронам в районе Грегориаска, – передал Габриэль. – Сбор в точке пеленга моих координат.
Они направлялись прямиком в дымовую завесу впереди.
В клубящихся облаках пыли окружающие здания казались призраками; развернувшаяся впереди битва проявлялась лишь кратковременными вспышками света и приглушенными криками. Исадор вел спидер, обходя препятствия прежде, чем те появлялись из пыльной пелены в нескольких метрах впереди. Обломки проносились мимо Габриэля, но он не обращал на это внимания, сконцентрировавшись на том, что находилось дальше. Он наполовину привстал на сидении, свесив одну ногу вниз и приготовившись к прыжку.
Они миновали уничтоженный «Носорог», пластины брони которого разошлись в стороны, словно металлические лепестки какого-то цветка. Вспышки впереди снова привлекли внимание Габриэля. Транспорт замедлился, и капитан выпрыгнул со своего места, на мгновение отправив себя в полет сквозь дымку. Он приземлился, без остановки пробежав несколько метров, и затем прыгнул вновь.
Впереди из дымки появился псайкер со скрытым капюшоном лицом. Символы скверны покрывали его одеяние, а тело испускало зловоние тьмы. Металлические трубки вились по задней части черепа псайкера, на лице застыл акулий оскал, а глаза светились парой пылающих адским огнем углей. Энергия циркулировала вокруг него, словно саван, и псайкер швырнул ее сполох в темноту, пытаясь попасть в Исадора. К тому времени, как он заметил атакующего Габриэля, было уже слишком поздно. Капитан вжал дуло болт-пистолета в висок чудовища и выстрелил, сбив его с ног и швырнув на землю.
Габриэль даже не сбавил шаг.
На бегу он продолжал выискивать во тьме новые цели. Крики и выстрелы вперемешку с подвыванием двигателя «Лендспидера» и характерным «вумп-вумп» его штатного тяжелого болтера разорвали ночь позади. Из тумана выступил новый силуэт, на сей раз грузный и неповоротливый из-за протезов. Существо развернулось, заметив Габриэля. Капитан разглядел, что его руки были заменены мелта-пушками и цепным клинком, верхняя часть тела была опутана пресервационными трубками и закрыта бронелистами. Один глаз отсутствовал, замененным большим имплантатом. Это был инквизиторский орудийный сервитор, отслеживающий движение с помощью сервочерепа. Сервитор кивнул Габриэлю, открыв огонь в темноту, выплескивая священный гнев на какого-то невидимого врага.
Габриэль широко развернулся на бегу, следуя за направлением сверхнагретых термальных разрядов, но при этом держа дистанцию, дабы высокая температура не поджарила его самого. Что-то открыло ответный огонь по сервитору. Дымка разошлась под воздействием разрушительного воздействия грубого психического удара. Заряд энергии расколол и расплавил землю на своем пути, поразив сервитора в грудь. Он кричал, когда раскаленное добела пирокинетическое пламя пожирало модернизированное тело. Габриэль ускорился, зная, что будет следующим. Огонь воспламенил пирум-петроловые газы в топливопроводах сервитора, и добрался до подкожных резервуаров. Последовавший взрыв разметал сервитора, окрасив кровью все на расстоянии в две дюжины метров.
Ударная волна подбросила капитана в воздух. Он приземлился, упав, и вновь поднялся на ноги, продолжая высматривать своего врага, словно ничего не случилось.
Псайкер выдал свою позицию, засмеявшись над участью сервитора. Габриэль сжал зубы и ринулся на звук. Он мчался в темноту; неожиданность стала его лучшим оружием. Дымка разошлась, явив мутанта с вывернутой на сто восемьдесят градусов шеей и вытянутым обрамленным бородой лицом. Его четыре глаза по очереди моргнули, и чудовище с ядовитой усмешкой уставилось прямо на Габриэля. Неожиданность оказалась не на стороне капитана.
Прежде, чем Габриэль смог вскинуть пистолет, псайкер выпустил новый разрушительный заряд пси-энергии. Капитан кувыркнулся в сторону, сумев избежать энергетического импульса, который мог разорвать его на куски, но не волны сверхнагретого воздуха, несущейся следом. Даже несмотря на доспехи, кожа на шее и волосистой части головы покрылась ожогами. Он открыл огонь с земли, проделав внушительные дыры в груди и черепе своего противника. Монстр рухнул на землю.
Габриэль поднялся на одно колено, когда в поле зрения показался третий псайкер. Электричество потрескивало вокруг огромного тела; даже надетая ряса не могла скрыть под собой уродливую тушу. С выработанной годами точностью капитан коснулся наушника вокса.
– Умри, – прошипело существо, вскидывая руку.
– Только если Император прикажет мне, – ответил Габриэль.
Прежде, чем псайкер успел отреагировать, из дымки появился «Лендспидер» Исадора. Летательный аппарат врезался в лицо мутанта фронтальной решеткой, снеся ему голову. Наушник Габриэля снова заговорил, и из завесы дыма выступило отделение Серых Рыцарей. Их доспехи были цвета полированного серебра и украшены сияющими темным золотом выгравированными рунами. Они по-настоящему впечатляли, и любой человек пал бы перед ними на колени в знак почтения, но Габриэля этим могучим служителям ордо было не так легко испугать. Он кивнул Рыцарям, оставшись стоять. Он приветствовал их как равных.
Апотекарий Серых Рыцарей обрызгал спреем ожоги на шее Габриэля. Раны кальцинировались, затянувшись мертвой грубой кожей, пока апотекарий зачитывал литанию исцеления и удалял струпья. На лице капитана не дрогнул ни один мускул, пока умелые руки отрывали большие куски кожи. Его мысли были далеко.
– Мы засекли свободных псайкеров в этой области и были уже в пути, чтобы выжечь их огнем. Но, похоже, вы нас в этом обставили, – сказал апотекарий.
Краем глаза Габриэль увидел сержанта Каинэ из Кровавых Воронов, стоящего рядом с Исадором. Оба ждали, пока апотекарий завершит свои ритуалы исцеления.
– Мы закончили, добрый брат? – спросил капитан Серого Рыцаря.
– Почти, – ответил тот, вонзив гипоиглу в шею Габриэля.
Жгучая жидкость влилась в яремную вену капитана, уничтожая попавшие в кровеносную систему инфекционные агенты.
Габриэль потер шею и подошел к Каинэ и Исадору. Им пришлось дождаться, пока апотекарий выйдет из зоны слышимости.
– Мы не использовали каналы вокс-сети, как вы и велели, – сказал Каинэ капитану.
– Тебе удалось найти его? – спросил Габриэль.
– Нам удалось, брат-капитан. Брат Ульрей и его отделение держат Эсмонда в бункере святого Беллстуса в Новом Карните.
– Мы должны спешить, – произнес Исадор. – Серые Рыцари прочесывают местность, уничтожая все на своем пути. Если они застукают брата Ульрея охраняющим беглеца… сам понимаешь, что произойдет.
– Хорошо, – ответил Габриэль. – Спасибо за помощь, брат Каинэ. Возвращайся в свою зону зачистки и постарайся не вызвать подозрений у Инквизиции. Выполняйте все их требования. Если они спросят обо мне, не скрывай правду о моих мотивах. Я не хочу втягивать в это дело кого-то еще.
Коротко кивнув, брат Каинэ ушел, чтобы присоединиться к своему отделению.
– Нужно торопиться, – повторил Исадор.
Вопросительно вскинув бровь, Габриэль посмотрел на библиария.
– Я удивлен, – произнес он. – Я думал, ты считаешь мои действия ошибочными. Зачем теперь поощрять мое желание увидеться с Эсмондом?
– Затем, что если ты этого не сделаешь, – ответил Исадор, – то будешь все время сомневаться, верно ли поступил. А если ты будешь сомневаться, то не сможешь сосредоточиться на своих обязанностях. Это всегда плохо заканчивается.
– Ты надеешься, что, сделав это, я смогу очистить свои мысли.
– Я желаю тебе обрести ясность, Габриэль. Я знаю тебя. Ты силен, пока остаешься точным инструментом воли Императора. В твоем сердце не должно оставаться места для чего-либо еще.
– Хорошо, – ответил капитан, сделав паузу. – Я мог бы велеть тебе остаться.
– Мог бы, – сказал Исадор, забираясь в «Лендспидер»; он занял место водителя и всмотрелся вдаль впереди. – Но зачем заставлять меня нарушать приказ?
Кривая улыбка тронула уголки губ Габриэля. Он сел на пассажирское сиденье и стал наблюдать за тем, как удаляется земля, пока «Лендспидер» уносился вверх.
Свежий ветер с Канарринских гор дул над Бастиллиусом, унося прочь большую часть витающего в воздухе пепла, но ничего не в силах был поделать с открывающимся за ним видом. Город пылал; движимые своим вечным голодом, повсюду распространились пожары, вынудив «Лендспидер» нырнуть под дымный полог. Транспорт скользил над разбитыми зданиями, раскаленными от огня колоннами и едва угадывающимися среди руин разрушенными остовами.
Габриэль со своего места изучал улицы внизу, и апокалипсис родного мира представал перед его взором во всех своих адских подробностях. По улице под ним промаршировало несколько отделений солдат из ударных отрядов Инквизиции, облаченных в красные одежды и защищенных металлически-серой броней. Стреляя через проломы и окна, они направили мощь своих мелтаганов на стоящее неподалеку здание, заставив укрывшихся там людей покинуть убежище, и затем вырезали всех обжигающим залпом. Те, кто не смог покинуть здание, погибли в огненном инферно.
Немного дальше терминаторы Серых Рыцарей, выступающие в качестве артиллерийских подразделений, расстреливали бегущую толпу газовыми гранатами. Вдохнувшие ядовитые пары люди коротко вскрикивали, когда кислотные облачка выжигали их легкие. В конвульсиях они валились на землю, кожа людей вспучивалась, когда газ начинал пожирать соединительную ткань, прикрепляющую к костям плоть и мускулы. Спустя несколько минут агонии они умирали, превратившись в скелеты, обтянутые свисающей кожей.
Капитан ударил кулаком по двери «Лендспидера», отчего транспорт покачнулся. На двери осталась заметная вмятина. Исадор никак не отреагировал, но Габриэль знал, что библиарий скосил на него глаза.
– Они заслужили такую судьбу, – произнес Исадор.
– Знаю, – ответил сквозь зубы Габриэль, – но это моя…
Он замолк, но Исадор понимал, что хотел сказать его старый друг.
– Я помню эти улицы. Когда-то я жил здесь, – сказал капитан.
Исадор поначалу не ответил; Габриэль знал, что он не в силах оценить всю тяжесть этого признания. Библиарий вырос в монастыре, тренируясь контролировать свои силы, чтобы противостоять шепотам варпа. У него не было дома. Ничего такого, чью гибель он мог бы увидеть.
– Кирена была твоим домом столетия назад, друг мой, – сказал Исадор. – Почти все, кого ты знал, умерли. Их больше нет.
– Но не их детей, и не названий, что я помню, – ответил Габриэль.
– Ты сомневаешься в мудрости происходящего? – спросил библиарий, наморщив брови.
– Нет! – выкрикнул капитан, разозленный тем, что Исадор мог заподозрить его в ненавистнейшем из всех грехов: грехе сомнения. – Это справедливо! Даже если бы мне велели в одиночку всадить по пуле в каждого мужчину, женщину и ребенка здесь, я бы сделал это. Планета погрузилась в ересь, она насквозь пропитана порчей варпа!
– Тогда почему ты так зол?
– Потому, что они скатились к ереси. Мои люди, Исадор, весь мой мир! Он достаточно изуродован, чтобы санкционировать истребление до последней живой души. Они подвели Императора, и ради чего? Скажи мне. Ради чего они пожертвовали спасением своих душ?
– Не знаю, друг мой. И я рад этому.
– Посмотри на Инквизицию внизу. Посмотри на них, кудахчущих о своем долге. Это не спорт. Это праведное и святое дело, но… – обмякнув, произнес Габриэль, внезапно осознав, что чувствует себя уставшим.
– Но что? – спросил Исадор.
Габриэль посмотрел на библиария и не увидел ни подозрительного взгляда, ни чувства отвращения – лишь заботу о друге.
– Но, – сказал капитан, – действия Инквизиции – будто нашествие саранчи.
– Такова их роль во всем этом. Их долг. Их дело – быть чумой, что очистит планету от скверны.
– Я не оспариваю их роли в плане Императора. Не оспариваю даже необходимость всего происходящего. Этот зараженный мир должен быть ампутирован, иначе ересь охватит еще больше планет. Я лишь обеспокоен тем, нет ли здесь хоть кого-то, кто заслужил бы быструю, спокойную смерть. Не все здесь поражены порчей. Ясно, что не все заслужили столь жуткую участь, не все имена должно вычеркнуть из истории. Не все оказались столь слабы, чтобы пасть. Я думаю, мы могли бы позволить им сохранить достоинство в последние часы.
– Кто мы такие, чтобы дать им этот шанс? – спросил Исадор. – Я предпочел бы обречь на смерть миллион невинных, чем позволить одному ложному мученику во тьме ускользнуть от нашего внимания. Ложные святые подрывают, нет, издеваются над святостью нашей веры. Запомни, здесь нет невинных. Так решила Инквизиция. Ересь распространилась слишком широко, чтобы кто-то мог не заметить ее присутствия. Если они знали о святотатстве, то повинны в бездействии. Если они не заметили столь очевидной порчи, то должны заплатить за свою слепоту. Здесь нет никакой невинности, Габриэль. Только ересь, и долг, велящий уничтожить ее.
Исадор сделал паузу, очевидно, обдумывая свои следующие слова.
– Помнишь, что сказал святой Галантейн?
Габриэль закрыл глаза, вспоминая строфы.
– Пусть каждая жертва будет уроком для других. Я жертвую своими глазами, чтобы другие могли видеть. Я жертвую своим языком, дабы вы не колебались, заслышав сладкие речи. – Он открыл глаза, увидев, как Исадор одобрительно кивает. – Ты имеешь в виду, что Кирену не следует рассматривать в контексте ее собственного несчастья?
– Этот урок предназначен не для Кирены. Этот урок для других: невежество не синоним невинности. Впредь жители Империума будут более бдительны по отношению к служителям губительных сил, дабы их собственные миры не разделили подобную участь.
Габриэль снова взглянул вниз и увидел множество парящих вокруг сервочерепов, наблюдающих за событиями и записывающих все происходящее для потомков. Странно, что он совершенно не замечал их прежде.
– Какое позерство, – сказал он сам себе.
– Но это необходимо. Иначе, зачем нам было ввязываться во все это?
В этот момент Габриэль увидел внизу какую-то вспышку и затем изогнутый дымный след.
– Ракета! – прокричал он, но было уже слишком поздно.
Ракета огненным шаром размолотила правое стабилизационное крыло «Лендспидера», отправив транспорт к стенающей земле. Вцепившись в дверную раму, Габриэль забормотал литанию безопасной посадки, пока Исадор боролся за контроль над спидером; в последний момент ему удалось выйти из пике, и транспорт заскользил на днище по разоренной улице, ломая пласкрит.
«Лендспидер» замедлился, оба крыла превратились в обломки, из разорванных швов обшивки свисали искрящие кабели. Габриэль и Исадор выпрыгнули из транспорта, взволнованными, но целыми и невредимыми. Библиарий пробормотал благодарность духу машины «Лендспидера» за спасение. Капитан всматривался в пылающие остовы окружающих зданий, ища признаки нападавших.
Ждать пришлось недолго.
Из руин появилась небольшая группа людей, возможно десять или пятнадцать, чьи лица были суровы, а взгляды остры, словно ножи. Некоторые были из полков киренской Имперской Гвардии; другие несли оружие, снятое с убитых инквизиторов и солдат ударных отрядов. Не было видно никаких признаков скверны Хаоса. Исадор шагнул вперед, готовый атаковать собравшийся сброд, но Габриэль откашлялся, останавливая его. Библиарий взглянул на капитана. Его глаза выдавали замешательство.
Затем он понял.
Множество вооруженных Император знает чем людей пряталось в окружающих зданиях. Исадор расслабился, хотя капитан знал, что он готов высвободить грозную мощь своих псайкерских способностей по первому его слову.
Габриэль изучал медленно и осторожно приближающихся с оружием наизготовку людей. Капитан видел, что многие даже не понимают природы своего оружия. Никто не знал, как успокоить дух машины или произнести литании примыкания магазина и нажатия на спусковой крючок. Эти люди были злы, напуганы и жаждали крови.
Габриэль решил дождаться, пока люди выйдут из теней, чтобы оценить их истинное количество.
– Если вы думали напугать нас этим жалким сборищем, советую вернуться, когда вас будет больше, – сказал капитан, поворачиваясь, чтобы уйти прочь.
Вокруг десантников все больше сжимающих обрезки труб и другое импровизированное оружие людей появлялись из тени, отрезая путь. Дюжина стала толпой из двух сотен, и Габриэль и Исадор оказались в окружении.
– Я предлагаю вам быструю и безболезненную смерть, хоть это и больше, чем вы заслуживаете, – произнес капитан.
– Заслуживаем? – спросила женщина, чей голос походил на орлиный крик, а тело было покрыто мелкими ранами и слоем пыли. – Мы не заслужили подобного.
– Тогда чего вы заслужили? – спросил в ответ Исадор. – Благодарности за то, что позволили ереси разгореться под самым своим носом?
– Мы не еретики! – выкрикнул старый гвардеец, вскидывая ампутированную в локте руку. – Я потерял руку, служа Императору!
– И все же, теперь ты осквернил значение этой чести, – сказал Габриэль. – Как жаль, что ты не смог послужить Императору здесь, когда это было по-настоящему важно. Лучше нам избавить Его от такой пустой преданности.
Старик зло сплюнул и поднял лазган, намереваясь открыть стрельбу. Габриэль оказался быстрее и выстрелил первым. Голова гвардейца взорвалась, замарав стоящих поблизости. Толпа разразилась криками, некоторые побежали, остальные ринулись вперед, намереваясь разорвать десантников голыми руками.
Исадор вступил в бой, его доспех окутался электрическими разрядами, когда библиарий взмахнул прикрепленным к броне кабелями псохосиловым топором, рассекая сразу двух или трех человек.
Габриэль более не пытался сдержать свой гнев. Его самообладание рассыпалось как карточный домик, давая трещины с каждым всплеском жестокости, направленной на своих сограждан. Он яростно ринулся вперед, поле зрения сузилось до уязвимых точек в толпе. Он неистовствовал посреди моря бросающихся вперед тел, пытающихся разорвать его на куски.
– Как вы могли допустить это?! – прокричал он, сокрушая троих людей ударом руки в латной перчатке. – Как вы могли позволить этому случиться?! Вы дали ереси угнездиться в собственной тени! Неважно, по незнанию или из лени, но вы сами сделали это с собой!
Толпа взревела в гневе, и на десантников обрушилась новая волна тел. Габриэль уже не мог видеть Исадора.
– Как вы посмели сотворить такое с моим домом? – оглушительно прокричал капитан, повергая сразу двух или трех атакующих каждым выстрелом из болт-пистолета.
– Все, что я знаю, – продолжил Габриэль, бросая какого-то человека в нескольких других, – что монумент святому Гарраину, бахселланские фестивали, Веснорожденные озера, зимние огни юга, все потеряно благодаря вам!
– Как вы можете так поступать с нами? – выкрикнул кто-то. – Как вы можете убивать своих собственных людей?
– Будьте вы прокляты! – взревел Габриэль. – Будьте прокляты за то, что навлекли на себя кару, будьте прокляты за то, что заставили меня стать вашим палачом! Кто, по-вашему, узнал об этом позоре? Кто призвал сюда Инквизицию?
– Ты предал нас, – сказал кто-то, прежде чем капитан отшвырнул его ударом ноги.
– Я вас не предавал, – выкрикнул Габриэль, не пытаясь сдержать негодование. – Я лишь поднял камень и увидел за ним червей! Вы сами себя предали!
Еще больше тел навалилось на десантника, но ничто не могло сдержать его ярости. Он убивал всех, кто оказывался поблизости, обрывая жизни жестоким милосердием ударов и выстрелов.
Двое десантников молча продвигались к самому сердцу Бастиллиуса, где дома лежали грудами пылающих обломков, а вороны пели серенады трупам. Шаги Габриэля были тихи, а мысли темны, словно окружающая его ночь. Исадор хранил молчание. Габриэль видел, как он оживился после бойни, возможность искоренить ересь стала весомым подтверждением его собственной веры в Императора. Но библиарий также был достаточно мудр, чтобы не озвучивать подобные мысли. Для Габриэля это была не победа. Это был тяжелый долг, и Исадор знал Габриэля достаточно долго, чтобы заметить разницу.
Они продолжали свой поход через город, и Габриэль был преисполнен решимости достичь бункера святого Беллстуса в Новом Карните. Оба были пропитаны смертью, каждая их жертва оставляла частичку себя на броне. И они шли потому, что Габриэль отказывался связаться с кем-либо по воксу, не желая втягивать еще больше своих людей в личные поиски или выдавать их местоположение.
Габриэль и Исадор стояли на вершине холма, когда-то увенчанного монолитными зданиями. Теперь от них остались только разделенные улицами руины. Гигантские бульдозеры сгребли обломки в грубое подобие укреплений, которые теперь окружали расположившийся у подножья холма, Лагерь Распятых. Габриэль и Исадор уставились вниз, их разумы были не готовы к открывшемуся перед ними виду.
Лагерь Распятых простирался во тьму на мили. Десятки тысяч жителей Кирены были распяты на крестах, их безжизненные – или почти безжизненные – тела свисали с перекладин, умирая от медленного удушья. Никто из них не мог кричать, и стаи воронов делали это за них. В хаотичном лабиринте подвешенных тел лениво летали сервочерепа, снимая происходящее как предупреждение тем, кому еще только предстояло столкнуться с ересью.
Габриэль с Исадором не произнесли ни слова. Их удивление продлилось всего миг, достаточно длинный, чтобы осознать, что они еще не сталкивались с подобным ужасом. Но этот миг прошел, и пришло время идти дальше.
Их путь вел через руины, сквозь проломы в высоких завалах обломков, мимо обнаженных, пронзенных ног распятых и сквозь лес крестов. Они шли около часа; некоторые жертвы еще шевелились, но большую часть шума издавали трупные мухи, откладывающие свои яйца в мертвых, и вороны, наслаждающиеся этим неожиданным пиром.
Звук выстрела из лазгана остановил пару. Габриэль и Исадор замерли, задержав дыхание, чтобы лучше слышать. Секунду спустя прозвучал еще один приглушенный выстрел.
Они двинулись в направлении звука, внимательно оглядывая окрестности. Третий выстрел, наконец, вывел их на черноволосого солдата Имперской Гвардии. Он был молод и без следов шрамов или кибернетических улучшений, новичок в силах обороны Кирены, а теперь и один из обреченных. Он выглядел сломленным, одежда порвана и покрыта пылью, рука на перевязи после какого-то ранения привлекала трупных мух, а лазган бессильно болтался на боку. Он шел среди крестов, ища еще живых и бросая вызов инквизиции, которая оставила это мертвое место ради новых «полей смерти». Когда он находил того, кто еще дышал и истекал кровью, он стрелял им в лоб. Он не заметил космодесантников, пройдя мимо.
Глаза Исадора сузились, он сделал шаг вперед, намереваясь остановить гвардейца. Габриэль положил руку на плечо библиария.
– Он не имеет права прерывать их страдания, – возразил Исадор, но Габриэль покачал головой.
Он достал свой болт-пистолет. В магазине осталось всего два болта. Сражение с толпой исчерпало боезапас.
Габриэль извлек один болт на закованную в латную перчатку ладонь– он мог пригодиться ему позже – и направил пистолет на солдата.
Он выстрелил.
Выстрел разорвал бицепс, солдат вскрикнул и бросился бежать, быстро исчезнув во тьме. Исадор уставился на Габриэля, не осмеливаясь озвучить свой немой вопрос. Капитан ничего не ответил и продолжил идти. Он позволил вопросу повиснуть в воздухе, но Исадор как никто другой знал: Габриэль редко промахивался.
Приближался рассвет, но небо оставалось темным, скрытое облаками сажи и пепла. Город был тих в эти ранние часы, гигантский конвой Инквизиции в спешке маршировал на запад, оставляя город готовиться к свиданию с орбитальными масс-ускорительными снарядами. Осталось меньше получаса.
Габриэль и Исадор достигли храма святого Беллстуса: старый бункер теперь был открыт небесам. Снаружи он казался монолитным – приземистое прямоугольное здание, когда-то скрывавшееся глубоко под землей. Во времена вторжения орков, которое пронеслось по системе десятилетия назад, в бункере произошла чудовищная резня, орки прорвали оборону и убили тысячи скрывавшихся внутри. Когда Империум вернул мир, бункер откопали и превратили в храм.
Напротив единственного зияющего входа светловолосый брат Ульрей и другой Кровавый Ворон, Акиос, ожидали рядом с «Лендспидером». Оба выглядели встревоженными. Когда Габриэль приблизился, Ульрей быстро снял шлем и подбежал к капитану.
– Эсмонд у вас? – спросил Габриэль.
– Да. Мы схватили его при попытке сбежать из города.
Габриэль стиснул зубы, но больше никак не прореагировал на новость. Акиос смотрел в сторону: Габриэль знал, что ему обычно нравилось быть правым, но не в данном случае. Он не хотел оказаться прав за счет Габриэля, и это беспокоило капитана еще сильнее.
– Капитан, – произнес Ульрей. – Инквизиция приказала нам эвакуироваться в город Сестра. Скоро начнется орбитальная бомбардировка. Я приказал своему отряду выдвигаться, но…
– Ты все сделал правильно. – Взгляд Габриэля был прикован к входу в бункер. – Дай мне десять минут, затем вышли за нами «Громовой ястреб».
– Как пожелаете, капитан, но поторопитесь. Он во внутреннем святилище. Мы заблокировали двери. Да пребудет с вами Император.
Ульрей бросился к «Лендспидеру», второй Кровавый Ворон уже призывал дух машины, готовясь к полету. Они быстро исчезли вдали.
– Дальше ты не пойдешь, – сказал Габриэль Исадору.
– Хорошо, старый друг, – ответил Исадор. – Но ты знаешь, чью волю должен исполнить тут.
– Есть только один Бог, и это мой Император, Исадор. Я – Его орудие, всегда и во всем.
– Я не сомневаюсь в твоей вере, Габриэль, – произнес Исадор. – На самом деле я восхищаюсь твоей уверенностью и завидую источнику, из которого ты черпаешь силы. Просто помни, что твои действия верны, даже если ты сам в этом сомневаешься.
– Я знаю, что мои действия верны, старый друг, – ответил Габриэль, направляясь к двери. – Как и всегда, истина подтверждает себя через боль.
Никого не осталось, чтобы почтить мертвых, осознал Габриэль, идя по передней. Храм служил усыпальницей для черепов всех убитых в бункере святого Беллстуса во время вторжения орков. Теперь черепа лежали в забранных решетками нишах вдоль стен. Каждый был с молитвами раскрашен в красные и синие цвета, украшен покрытыми рунами знаменами и восковыми печатями. Через несколько часов все они будут погребены под руинами, никто не вспомнит их имен и не прославит их жизни. Через несколько часов к душам тысяч погребенных здесь присоединятся миллионы новых. Их голоса затеряются в хоре еретиков.
Габриэль достиг внутреннего святилища и обнаружил двойные двери скованными цепью. Оказалось несложно вышибить их тяжелым ботинком, разметав по полу обломки. Внутри освещенного свечами святилища находились собранные из черепов безымянных покойников колонны, алтарь для прихожан и четыре ряда скамей. Перед алтарем молился старик. Его глаза были молочно-белыми, лысая голова покрыта старческими пятнами, лицо полускрыто щетиной и грязью, а тело оплетено сетью из трубок и фильтров, пыхтя впрыскивающих омолаживающие жидкости в его организм. Старик заметил Габриэля и выпрямился: вызывающий жест, выглядевший словно опровержение его почтенного возраста.
– Ты пришел убить меня? – спросил Эсмонд скрипучим голосом.
– Не знаю, отец. Не знаю, – ответил Габриэль.
– Внимание! Всем подразделениям зачистки Бастиллиуса. Это последний призыв к эвакуации всех служителей Инквизиции, Серых Рыцарей, штурмовиков и Кровавых Воронов. Перегруппируйтесь в точке сбора в десяти милях к востоку от Сестры. Ожидается сильное сопротивление со стороны действующего XIV гвардейского легиона Кирены. Орбитальная бомбардировка начнется через десять мин…
Габриэль дотронулся до наушника вокса за ухом, приглушая шум. Он рассматривал своего отца, который отвечал на взгляд с такой же ненавистью. Глаза старика блестели в свете свечей.
– Куда ты пытался сбежать? – спокойно спросил Габриэль. – Ты должен был знать, что уйти больше некуда.
– Я не умру в страхе, как животное, – выплюнул он.
– Нет, вместо этого ты заставил меня охотиться на себя, как на животное.
– Прости, но я не стану извиняться.
– Это не имеет значения, – сказал Габриэль, взмахнув рукой. – Я бы не принял твои извинения. Простить значит получить еще один нож в спину.
– Да. Представь мое изумление, когда нож, который я обнаружил в своей спине, оказался от моего собственного сына.
– Я поклялся защищать Империум от любой угрозы.
– Я не еретик, – произнес Эсмонд с механическим свистом в голосе.
– Но ты трус.
– Лучше быть трусом, чем мясником!
Вспышка Эсмонда вызвала у него приступ кашля. Он сплюнул черную жидкость. Несомненно, одна из его омолаживающих помп протекала.
– Это ничего для меня не значит. Мясник. Душегуб. Убийца. Меня называли так сегодня, вчера и неделю назад. И на следующей неделе я тоже это услышу.
– Ты… должно быть очень… гордишься, – процедил Эсмонд между приступами кашля.
– Горжусь? Да, ведь так я могу сражаться за Императора против любого противника. Но на этот раз противник включает жителей моего собственного мира, мою семью. С этим непросто справится.
– Габриэль, ты предал нас. Ради уничтожения горстки еретиков, ты обрек всю свою планету. Свой дом, свою родную кровь!
– Их не горстка, отец. Ты считаешь меня настолько безжалостным? Порча разрослась, разрослась настолько, что ослепила вас всех.
– Мы не были слепы, – ответил Эсмонд, – и это не была ересь. Мы устали жить под властью Императора. Это было восстание против идеалов, а на религии.
– Так ты знал? – спросил Габриэль, его худшие опасения подтвердились.
– Я знал. И я приветствовал это. Наши идеалы были верны.
– Нет никаких идеалов, кроме идеалов Императора!
– Избавь меня от пустых мантр. Я учил тебя мыслить самостоятельно.
– Я так и делаю. С ужасающей отчетливостью, но я так и делаю. Надеюсь, ты понимаешь, что твои так называемые идеалы были лазейкой, через которую просочился Хаос. Люди сражаются с еретиками, наводнившими канализацию Андергаута. Все псайкеры Гимназиума следопытов оказались обращены, равно как и высокие чины Имперской Гвардии.
– Они заставят тебя поверить во что угодно. Они лгут тебе.
– Нет, это ты лжешь. Прихвостни Хаоса увели тебя с пути истинного, и ты пошел с ними в блаженном неведении. Ересь есть ересь, и она широко распространилась. Даже сейчас инквизиция допрашивает всех покинувших планету гвардейцев, и я сомневаюсь, что кто-то из них переживет пытки или уйдет безнаказанным!
– Кроме тебя.
– Что?
– Ты уйдешь безнаказанным, – произнес Эсмонд, набравшись сил для еще одного язвительного выпада. – Тебе нужно было это истребление, благодаря ему ты стал выше упреков и обвинений в случившемся. Последний невинный сын Кирены, однако…
– Однако что? – спросил Габриэль, пытаясь сдержать гнев.
– Однако ты тоже не видел порчи, пока не стало слишком поздно. Разве это не делает тебя настолько же виновным в собственной слепоте? Разве ты не совершил так называемый грех?
– Что это? Какая-то жалкая попытка заронить в мой разум зерно сомнения? Вины? Теперь ты даже говоришь как еретик.
– О, так ведь намного проще, не так ли? Куда проще убить еретика, чем собственного невинного отца. Хорошо, тогда убей меня. Делай то, зачем пришел. Но имей мужество взглянуть мне в глаза и признать мою невиновность.
Габриэль какой-то миг изучал отца, силясь найти подвох. Он ничего не заметил, но почувствовал дрожь под ногами. Она не прекращалась. На востоке началась бомбардировка, и она быстро приближалась.
– Я не стану этого делать, – ответил Габриэль.
– Так кто из нас трус? Ты хочешь убить меня? Возьми свой болт-пистолет, наведи на меня, скажи «отец, ты ни в чем не виноват» и спусти курок.
– Нет, – произнес Габриэль без намека на эмоции, – я пришел сюда не чтобы убивать тебя, а чтобы ты сам мог оборвать собственную жизнь.
Габриэль положил на алтарь болт-пистолет.
– Восстанови свою честь. Сделай, что должно, и позволь мне запомнить тебя героем, а не трусом. В магазине лишь один болт – для тебя.
Габриэль смотрел на отца, пока вокруг них кружила осыпающаяся с потолка пыль, потревоженная усиливающимися толчками. Эсмонд взглянул на болт-пистолет и поднял его, хотя вес и размеры оружия были слишком велики для его слабых рук.
Старик покачал головой.
– Ты лжешь, – произнес он, опустив пистолет, – тот, кого я вырастил, никогда не оставит заряженным оружие, из которого может быть убит. И если бы ты даже был настолько глуп, я все равно не обращу его против себя. Пусть лучше кровь будет на твоих руках, чтобы ты никогда не смог ее смыть.
Габриэль забрал пистолет с алтаря и извлек обойму.
– Прячешься за приближающейся бомбардировкой? – произнес Эсмонд. – Просишь меня покончить с собой, чтобы избавить тебя от боли? Кто же теперь трус?
– Ты прав, я не настолько глуп, чтобы остаться беззащитным. – Габриэль извлек спрятанный в подсумке на поясе патрон и вставил его в обойму с короткой молитвой. – Но я не трус. Я убью тебя.
Он направил болт-пистолет на Эсмонда.
– Я лишь надеялся, что ты проявишь себя как тот храбрый человек, которого я помнил.
– Надеюсь, ты лишишься всего и вся, что тебе дорого, – ответил Эсмонд. – Я проклинаю день, когда мать исторгла тебя из дыры между ног!
– По крайней мере, у нее хватило мужества направить на себя пистолет, – произнес Габриэль, спуская курок.
Белые и голубые цвета Кирены исчезли, поглощенные удушливой смертью. Все что от них осталось, это завеса из черных туч и периодическое адское свечение магмы в местах, где орбитальная бомбардировка пробила кору.
Кирена была мертва. Тем не менее, это не никак не отразилось на плотности огня продолжавшего утюжить планету из всех орудий флота.
Если Габриэль и видел свой пылающий мир сквозь окно в заалтарной арке правого борта, то не подал виду. Вместо этого, он продолжал стоять на коленях перед бесстрастным гроссмейстером Кваноксом, Серым Рыцарем, по сравнению с которым сам капитан казался незначительным. Кванокс выглядел внушительно в своей серебристой броне с вьющимися вокруг обеих рук длинными полосами пергамента. Перед собой, текстом вперед, он держал особое постановление, в то время как облаченная в рясу с проглядывающими из под нее змеящимися трубками женщина-иерофант читала вслух:
– …властью данной нам Золотым Троном Терры, да станет известно, что капитан Габриэль Ангелос действовал со всей необходимой верностью, запросив уничтожение Кирены и, таким образом, признается невиновным в запятнавшей планету ереси.
Габриэль принял постановление.
– Ты поступил верно, последний сын Кирены, – произнес Кванокс. – Встань же и присоединись к своим братьям как равный.
Комната взорвалась одобрительными возгласами, Кровавые Вороны обступили капитана, поднимая его с колен. Кванокс еще раз кивнул и покинул комнату в сопровождении иерофанта, оставив Воронов праздновать.
Габриэль сохранял мрачное выражение лица даже после того как были провозглашены тосты за его невиновность и Кровавые Вороны разбились на небольшие группки, обсуждая свои недавние подвиги на теперь уже мертвом мире. Только Исадор остался рядом с капитаном.
– Осторожнее, – тихо произнес Исадор, кивком указав на постановление.
Габриэль внезапно осознал, что сжал его так сильно, что смял пергамент. Он ослабил хватку, но выражение лица не изменилось.
– Я подумал, ты должен знать, – произнес Исадор. – Мы покидаем орбиту завтра, духи машин уже готовы.
– Я думал мы останемся здесь на неделю, – возразил Габриэль, моментально забыв о грусти.
– Флот останется, но мы отправимся сопровождать боевую группу «Адский дозор». Флот орков вошел в систему Тартарус и Империум отправляет нас разобраться с вторжением.
– Тартарус? Почему это название кажется мне знакомым? – спросил Габриэль.
– Это мир паломников с очень важными святыми. Он лежит вблизи Ока Ужаса и пережил несколько черных крестовых походов.
Габриэль усмехнулся:
– Теперь вспомнил. Хорошие библиотеки?
– Так считают, – произнес Исадор с ухмылкой. – Там есть несколько томов, в которых остро нуждается библиотека ордена.
– Отлично. Ты сможешь найти все, что нужно после того, как мы разберемся с орками. После последних двух недель, – произнес Габриэль, не отрывая взгляда от Кирены, – участие в небольшой войне будет приятной переменой.
