Большая дакка / Da Big Dakka (роман)

Перевод в процессе: 3/31 Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 3 части из 31.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Большая дакка / Da Big Dakka (роман)
Автор	Майк Брукс / Mike Brooks
Переводчик	Brenner
Издательство	Black Library
Год издания	2024
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Сюжетные связи
Входит в цикл	Уфтхак Черный Гребень
Предыдущая книга	Агрессивное вождение / Road Rage

Более сотни веков Император недвижимо восседает на Золотом Троне Земли. Он – Повелитель Человечества. Благодаря мощи Его неистощимых армий миллионы миров противостоят тьме.

Однако он – гниющий труп, Разлагающийся Властелин Империума, удерживаемый в живых чудесами из Темной эры Технологий и тысячью душ, приносимых в жертву ежедневно, дабы Его собственная могла продолжать гореть.

Быть человеком в такие времена – значит быть одним из бесчисленных миллиардов. Жить при самом жестоком и кровавом режиме, какой только можно вообразить. Вечно терпеть резню и побоища, где вопли муки и горя тонут в жадном хохоте темных богов.

Это мрачная и ужасная эра, где мало покоя и надежды. Забудьте о силе технологии и науки. Забудьте о перспективах прогресса и развития. Забудьте всякую мысль о простой человечности и сострадании.

Нет мира среди звезд, ибо в мрачной тьме далекого будущего есть лишь война.

Кто тут кто

Орки

Уфтхак Черный Гребень – Большой босс Тех-Вааагх!а

Могрот Красножуб – правая рука Уфтхака

Спец – Главный Механ

Док Шлакогрыз – Главный Лечила

Меклорд – Ваще Самый Большой Мек, варбосс Тех-Вааагх!а

Назлуг – гайкокрут

Закидала – ноб

Узкоп – чудила

Дреггит – гайкокрут

Ваззок– ноб

Гроты

Низквик – грот на посквигушках при Уфтхаке

Снагги Мелкожуб – Гротобосс, пророк Горка и Морка

Гекки Коротконос – грот

Гип – грот

Халява – грот

Ниб – грот

Мозз – грот

Биз – грот

Длинножуб – грот

Давила – Беспомошник

Чихун – Беспомошник

Сквиги

Принцыс – ручной сквиг Уфтхака

Друкхари

Даэмира Траэкс – верховный архонт Кабала Пустого Сердца

Энзаль Озри – сенешаль Даэмиры Траэкс

Илионит Зеск – дракон Кабала Пустого Сердца, командир Чистокровных

Зотар Оридраэд – архонт Кабала Ранящего Ветра

Макулатикс – мастер-гемункул Красной Жатвы

Цистриал Вирн – верховный архонт Кабала Опускающейся Ночи

Дхалгар Траэкс – архонт Кабала Пустого Сердца, младший брат Даэмиры

Ксурзули Миндрекс – великий суккуб Культа Смертельной Скорби  

Карфинд – укротитель зверей Культа Смертельной Скорби  

Пролог

Порт Таварр жался к земле под не-светом плененного солнца, словно трясина из ножей. Над всем высился тонкий кривой силуэт Иглы Фаррула, но это место было пустым и разрушенным. Разбитые окна испещряли поверхность, будто открытые язвы, а малые шпили и боковые башни были обломаны или начисто срезаны. Лорд Фаррул не праздновал в открытую смерть Асдрубаэля Векта, верховного правителя Темного Города Комморры, однако гражданская война, которая грянула после того, как Вект перевоплотился ценой крови друзей и врагов, забрала Фаррула вместе с его территориями. Ныне Порт Таварр, как и многие другие подцарства Комморры, постоянно пребывал на грани даже большего кровопролития, чем обычно, поскольку соперничающие архонты стремились получить преимущество, не подставив горло под клинки остальных.

Транспорт «Яд» появился быстро и высоко, затем сделал «бочку» и стремительно стал падать к Даэмире Траэкс, словно воздушный хищник, который увидел упитанную птицу, беспечно порхающую внизу. Она следила за его приближением, наблюдая за мастерством пилота и в то же самое время готовясь к бою. Эта встреча была заранее организована, а условия согласованы, но в Комморре не было ничего определенного, особенно сейчас. Для Кабала Ранящего Ветра было бы действительно глупо объявлять войну ее Кабалу Пустого Сердца попыткой убийства – ее силы намного превосходили их количеством и качеством. И все же, теперь было время глупцов.

И это еще если не принимать во внимание вероятность того, что кто-то другой получил доступ к «Яду» Ранящего Ветра и использовал его, чтобы подобраться к ней. Возможно, кабал Жгучей Красноты Уклейла Гендриэта? Тот бы нарядил своих воинов в цвета Ранящего Ветра, так что даже при провале покушения на ее жизнь она могла бы возложить вину не на ту сторону. А может, Культ Серебряных Осколков – ведьмы из низов ненавидели Даэмиру с тех пор, как та уничтожила своих союзников в кабале Двенадцати Ран. Сульму Хеврейн не станет утруждаться дальнейшим обманом: ее бойцы просто выскочат с воплями ненависти и зрачками, похожими на булавочные острия, пока в их жилах будут греметь коктейли боевых наркотиков вроде адреносвета или могильного лотоса.

С учетом вышеизложенного могло показаться глупым, что Даэмира Траэкс так открыто стоит на вершине самой высокой башни Средоточия, ее дома и цитадели, однако все это было просчитанным риском. Кабал Ранящего Ветра был мелким и слабым, так что спрятаться в тронном зале и заставить их пройти по охраняемым залам значило бы выказать слишком много уважения. Она намеревалась встретить их на крыше, с развевающимися на ветру волосами, словно сама мысль о предательстве невероятна, а они – всего лишь подчиненные, которые прибыли получить рутинные указания. Кем, справедливости ради, они более-менее и являлись.

Кроме того, прием посетителей внутри явил бы их множеству глаз, и пусть многие глаза в Средоточии более не имели языков, способных сложить слова, но не всех ее слуг можно было заставить молчать, к тому же существовали и иные способы коммуникации. От слуги без рук ограниченная польза, а руки в силах сделать запись, которую прочтут другие. Лучше провести встречу коротко, чтобы случайные зрители могли ее не заметить.

Ее телохранители вскинули оружие, держа на прицеле «Яд», который с воем совершал финальный заход. Это были воины-кабалиты, такие же чистокровные, как и она, выношенные в родительской утробе и исторгнутые в мир с болью и кровью – подходящее рождение для друкхари – и входившие в число лучших бойцов под ее командованием. Сама Даэмира стояла непринужденно, словно их бдительность никак ее не заботила, однако теневое поле было готово мгновенно включиться и превратить архонта в непонятную кляксу мрака, в котором оружию будет нелегко ее отыскать. Было важно не выглядеть параноиком, но на самом деле умение быть параноиком являлось одним из важнейших для выживания в Темном Городе. Стоявший рядом с ней Энзаль Озри более явно проявлял свое напряжение; впрочем, у сенешаля не было таких мер защиты, как у нее.

«Яд» вышел из пике, не открыв огонь, и завис на уровне ее глаз. Из него выгрузилось пять осколков полуночи, двигавшихся с текучей грацией истинных хищников, словно чернильная тушь с бритвенными лезвиями. Инкубы – возможно, величайшие рукопашные бойцы среди друкхари, а также одни из наиболее грозных во всей галактике. За ними последовала облаченная в красно-серебряную броню фигура Зотара Оридраэда, повелителя Кабала Ранящего Ветра. Когда сапоги архонта коснулись черного камня Средоточия, плащ взвихрился вокруг него. Поклон, который он отвесил Даэмире, был неглубоким, а его улыбка – не лишенной тени насмешки.

Улыбка самой Даэмиры была многозначительной. Охрана из пяти воинов Храма Последнего Вздоха придавала Оридраэду обеспеченный вид… если только ты не знал, как Даэмира, что это был предел его контракта с ними. Всего пять инкубов: лишь столько мог позволить себе нанять этот так называемый архонт, сохраняя прочие свои обязательства. Кабалу Ранящего Ветра едва хватало размеров, чтобы носить это название, и прочие кабалы могли бы оскорбиться его наглым апломбом, не будь их умы сосредоточены на других вопросах из-за нестабильности Порта Таварр. Оридраэд пытался увеличить и закрепить свою политическую силу быстро, пока его амбиции не вызвали у кого-нибудь достаточного раздражения, чтобы уничтожить его, коль скоро это еще было легко. Это делало его беспощадным, однако Комморра не испытывала недостатка в беспощадности.

А еще это делало его отчаянным, чем и могла воспользоваться Даэмира.

– Леди Траэкс, – сказал Оридраэд. Он умудрялся выглядеть и говорить надменно, даже произнося почтительное обращение, однако это была такая же уловка, как напускная беззаботность Даэмиры. В Темном Городе внешность имела ключевое значение: впечатление, которое складывалось о тебе у других, могло вполне буквально определить, будешь ты жить, или умрешь. Зотар Оридраэд стремился быть архонтом и потому, не имея силы или влияния, чтобы обеспечить этот титул напрямую, был вынужден недвусмысленно подавать себя как архонта, чтобы чужие разумы заполняли пробелы. Он поступал так, даже рискуя разозлить тех, кому претендовал быть ровней, но в Комморре ничто не давалось легко. Самой смерти могло оказаться поразительно сложно достичь, если перешел дорогу не тому, как бы ты ни кричал и ни молил о ней.

– Вы опоздали, – произнесла Даэмира, изучая полировку на правой перчатке. Она почувствовала, что Оридраэд ощетинился, но ее выпад не привел к такому ущербу, как мог бы. Еще одна причина явиться на подобную встречу в сопровождении инкубов состояла в том, что те хранили верность только деньгам. Честолюбивый воин мог бы увидеть, как над его архонтом насмехаются, и воспринять это как признак слабости – который способен проложить путь к ножу в спине – но инкубам до таких вещей не было никакого дела.

– В вашем послании говорилось о рейде в реальное пространство, – сказал Оридраэд, проигнорировав колкость. Он изображал безразличие, заложив руки за спину и глядя по сторонам так, словно любовался видом, пока они беседовали о пустяках, но Даэмира чувствовала спешку, стучавшую внутри него. Он не был настолько наивен, чтобы полагать, будто альянс между их кабалами сделает его равным ей, однако для мелких групп вроде его собственной было далеко не неслыханным делом вступать в соглашение с более крупной. Выступить в роли вспомогательной силы – неизбежно рассматриваемой в качестве расходного материала – в обмен на возможность награбить больше, чем им бы удалось в одиночку, было хорошей сделкой до тех пор, пока сам Оридраэд оставался жив.

– Рейде в реальное пространство, леди Траэкс, – бросил Энзаль, но Даэмира лениво повела рукой, отмахнувшись от поправки сенешаля. Именно для этого он и был нужен в данном контексте: напоминать другим о ее вышестоящем положении, чтобы она затем проявила великодушие, оставив его без внимания. (А также в роли заманчивой второстепенной цели для убийцы, если тот промахнется с первой атакой на нее, дабы отбить у него охоту пуститься в погоню).

– Именно, – ответила она Оридраэду так, будто Энзаль вообще ничего не говорил. – Мир Шау-Хар.

Лицо Оридраэда расплылось в искренней улыбке, узкие губы разошлись, обнажая острые зубы.

– Девственный мир? Хотите позабавиться с нашими простыми кузенами?

– Не совсем, – сказала Даэмира. – Шау-Хар атакуют аракхиа, прямо сейчас. Дикари-орки устроили там бесчинства, и наши сородичи не смогли их остановить. Полагаю, мировой дух остается невредимым, но меня все же злит мысль о том, что Дети Разрушения оскверняют подобное место.

Темные глаза Зотара Оридраэда пристально оглядели ее.

– Не знал, что вас так заботят земли наших кузенов. Разве до сих пор вы сами на них не охотились?

– Много раз, – произнесла Даэмира. Ей вспомнился один конкретный случай, когда она при помощи пики пронзила одного из так называемых драконьих рыцарей и выдернула его из седла, пока ее «Яд» пролетал мимо. Экзодиты не имели фундаментальных отличий от тех, кто обитал в Комморре, или их сородичей с миров-кораблей – в сущности, временами отдельные индивиды переходили с одного жизненного пути на другой – но в целом Даэмира считала их добычей. – Этот мир принадлежит аэльдари, и я не допущу, чтоб аракхиа забрали его у нас. В конце концов, из них получается скверная забава. Их болевые рецепторы примитивны, а эмоции притуплены: такому практически невозможно причинить настоящие страдания, прежде чем он умрет. Я предпочту сохранить Шау-Хар в виде более благодатных охотничьих угодий. Однако, – добавила она, – в силу различных причин я не могу задействовать для этого предприятия мои собственные силы.

Лицо Оридраэда приняло понимающее выражение.

– А что насчет вашего брата? Я слышал, лорд Дхалгар питает особый интерес к охоте на паразитов.

– Это не ваша забота, – произнес Энзаль предостерегающим тоном. Даэмира сохранила нарочито нейтральное лицо. Дхалгар был младше ее во всех отношениях, однако он имел амбиции. Ему и впрямь нравилось охотиться на разумную жизнь не из числа аэльдари, но еще его расплющил вожак аракхиа, и сейчас он пребывал в процессе выращивания нового тела в логовах Ковена Красной Жатвы. Кабал Пустого Сердца не предавал этого огласке – как-никак, требовалось беречь лицо – но Оридраэд, похоже, услышал достаточно перешептываний, чтобы начать выуживать дополнительную информацию.

– Мой брат также к вам не присоединится, – сказала Даэмира. – Если вы с вашими силами проведете для меня эту операцию по зачистке, то не останетесь без моей благодарности.

Она рассчитывала, что Ордраэд разгадает ее намерения. Оправившись, Дхалгар захотел бы отыскать пресловутого орка и осуществить месть, в первую очередь для восстановления собственной чести. Если же зверь, так унизивший его, будет уже освежеван, он не сможет этого сделать, что понизит его статус. Осуществи Даэмира такое лично, это было бы очевидным вмешательством и рассматривалось как прямое неуважение. Если же окажется, что орк пал из-за стороннего налета другого кабала, тут уже ничего не поделать; а если тот кабал окажется мелким, едва достойным своего наименования, бесчестье Дхалгара будет гореть еще ярче. В Комморре секреты никогда не оставались похороненными надолго, и это могло поспособствовать обузданию амбиций ее младшего брата на некоторое время.

Оридраэду хватало мозгов, чтобы понимать хотя бы это. Забрав добычу Дхалгара, он приобретал врага, но такого, который не может вести вендетту открыто, не признав собственный позор. Несомненно, существовала уйма способов вести вендетту тайными средствами, но это был обычный ход жизни в Комморре – и, в сущности, частый ее конец. Вдобавок, Оридраэд получал более могущественного союзника в лице Даэмиры, что являлось той легитимностью, которая так сильно требовалась его мнимому кабалу.

– Благодарности от такой, как вы, никогда нельзя избегать, – произнес Оридраэд с глубоким поклоном, целью которого было скорее не выразить ей почтение, а продемонстрировать его броню, плащ и изящество. Даэмира подавила удивленную улыбку; если Зотар Оридраэд полагал, будто сможет впечатлить ее до того, чтобы скрепить их союз браком, то со здравомыслием у него было хуже, чем ей представлялось. Впрочем, отвергать его напрямую на этом этапе было ни к чему, поэтому она ограничилась тем, что приподняла бровь.

– Однако, – сказал Оридраэд, выпрямляясь, – есть определенные практические вопросы, которые необходимо обсудить перед тем, как мы сможем продолжить…

Торг, конечно же. Даэмира сделала ему достаточное одолжение, согласившись на использование трех ее «Рейдеров» и никак не прокомментировав тот факт, что у некоторых воинов под его командованием явно не было собственного транспорта. Она довольно упорно пререкалась по поводу раздела трофеев, чтобы их сделка выглядела натурально, но не так долго, чтобы показаться скупой; в конце концов, это ведь он находился в отчаянном положении, а она играла роль господствующего архонта с почти бесконечными ресурсами. Когда Оридраэд, еще раз крутанув плащом, запрыгнул обратно в «Яд» в сопровождении своих телохранителей в черном, на его лице была улыбка того, кто чувствует, что видит впереди многообещающее будущее.

– Он постарается использовать детали этого соглашения против вас, моя госпожа, – сказал ей на ухо Энзаль, пока они уходили с крыши. Его голос был настолько понижен, что не услышали бы даже ее воины-кабалиты. «Тебе недостает изящества», – донеслось до Даэмиры эхо голоса старого компаньона из поры ее детства, когда он мог выражать критику более резко, – «и это тебя погубит». Слова Энзаля были правдой. Оридраэд мог ценить альянс с ней, но покажись ему это выгодным, он посеял бы в Кабале Пустого Сердца семена внутреннего конфликта, пустив слухи о том, что сделал, почему и по чьей воле. В сущности, в нужный момент он мог бы попытаться купить себе путь к милости Дхалгара правдой о том, как вышло, что он охотится на орков на Шау-Хар.

– Это проблема только в том случае, если он выживет, – прошептала Даэмира в ответ.

1

­У Уфтхака Черного Гребня болела голова, и он винил в этом думанье.

Раньше он никогда особо не доверял думанью; это была такая штука, которой занимаются механы или варбоссы. У него на нее толком не находилось времени. Ему это не требовалось. Он был обычным орком в банде Плохиша Понтобоя, шел туда, куда велел босс, и топтал любого, кто попадался на пути. А потом он лишился большей части своего тела, а Плохиш лишился всей своей головы, а Док Шлакогрыз прилепил одно на другое и дал Уфтхаку тело крупнее прежнего и еще Понтобой, за который Плохиш и получил свое прозвище. Уфтхак занял место босса, а потом вышел тот замес на Гефесто, и Меклорд сделал Уфтхака большим боссом.

С тех пор Уфтхак вел своих парней через всевозможные драки, и по ходу дела они становились больше и круче. Это было сугубо естественно – одна из странностей с юдишками и им подобными состояла в том, что не всегда поймешь, который из них за главного, ведь все они примерно одного размера – однако, становясь больше, Уфтхак начал замечать и другие перемены.

Это было думанье. Оно случалось чаще, порой когда он вообще не хотел такого делать. Подкрадывалось к нему, вот же, будто сквиг-нюхач, который преследует грота. Еще хуже стало, когда он осознал, что думает про думанье. Это уже очень тревожило.

Прямо сейчас он думал о той планете, на которой они с парнями находились. Его часть Тех-Вааагх!а высадилась здесь довольно весело, но особо ничего не нашла. Тут была шайка дохляков, тех тощих говнюков с острыми ушами, которые тычут в тебя острыми штуками, а потом ускакивают прочь, прежде чем успеваешь устроить им хорошую взбучку в ответ, но эти отличались от тех, с кем Уфтхак сталкивался раньше. Их пушки были менее стильными, а вместо летучих штуковин они ездили на огромных зверях размером со сквигготов. Этого хватило на несколько интересных драк, но дохляков и близко не было от достаточного количества. Вааагх! пока еще обследовал не всю планету, но Уфтхак питал мало надежды найти что-либо, кроме того, на что они уже натыкались – изолированные сообщества дохляков, которые довольно храбро сражались на свой чудной манер, но их попросту задавливали числом. Это не приносило удовлетворения. Парни жаждали хорошего замеса, однако Уфтхак все сильнее сомневался, что они его тут найдут.

Впрочем, в этой планете было кое-что интригующее. Однажды заявилась маленькая группа шипачей – это которые вроде дохляков, но, типа, с ножами на броне, а еще большим количеством крюков и всякого такого. Уфтхак и его парни недурно их отметелили, но пацаны на орбите клялись Горком и Морком, что никакой корабль не прибывал и не улетал. Каким-то образом целая банда шипачей возникла на планете, чтобы помеситься, а потом те, кого парням не удалось как следует прихлопнуть, снова смылись, и все это без корабля.

И еще был этот грот. Как бишь там его звали?..

– Босс!

Уфтхак поднял глаза от рабочих частей Понтобоя, которым праздно поигрывал, пока занимался думаньем. Низквик практически вибрировал от возбуждения, что, предположительно, означало: грот хочет сказать нечто важное, или, по крайней мере, нечто, считаемое им важным. Позади Низквика прятался другой грот, тот, которого они нашли… Снагги! Вот как его звали. Снагги был убежден, что прибыл на эту планету через гигантскую светлую арку из чего-то, сильно похожего на изделие дохляков, и что та работает только когда рядом есть дохляк. К несчастью, Уфтхаку пока не удалось сохранить дохляка живым достаточно долго, чтобы отнести его к арке и посмотреть самостоятельно. Он уже размышлял, не посадить ли кучу парней следить за проклятой штукой на случай, если из нее еще что-нибудь появится – опять это думанье, заставшее его врасплох – но орки бы заскучали и свалили, а гротам нельзя было доверять.

– Чо? – требовательно спросил он, взвешивая Понтобой в руках, чтобы напомнить Низквику, как легко побои могут отправиться в адрес грота, если ему покажется, что тот впустую тратит его время. Или, справедливости ради, если просто возникнет такое желание.

– Орущий ящик Меклорда орет, босс! – доложил Низквик, взволнованно перескакивая с ноги на ногу. – Так Спец сказал! Ты прям щас прийти должон!

Уфтхак фыркнул и распрямился во весь рост. Того в нем теперь было изрядно. Макушка его головы едва не касалась потолка старой головы гарганта, забранной им под личное жилье, а еще он до такой степени вырос из клевой брони клюватых, которую подрезал на Гефесто, что в нынешние дни она представляла собой скорее набор пластин, развешанных по телу. Он невольно задавался вопросом, не стал ли уже таким же большим, как Меклорд, однако Ваще Самый Большой Мек отослал Уфтхака и его парней в этот кусок галактики, чтобы устроить чутка топталова и найти какой-нибудь блестящий хабар, так что Уфтхак достаточно давно не видел своего варбосса.

Он подошел к дверному проему и ударил ботинком со стальным носом, попав точно по ребрам Низквика. Грот отлетел назад, а затем закувыркался вниз по склону холма, на котором располагался бункер Уфтхака, попутно издавая потешные звуки боли.

– Ничо я не «должон»! – крикнул ему вслед Уфтхак. – Ты об том не забывай-то!

Он прищурился на Снагги, на лице которого была острозубая ухмылка любого грота, только что увидевшего, как расправа произошла с кем-то или чем-то другим.

– Але. Так оно?

– Да, босс, – сказал Снагги, чья ухмылка пропала, когда он поднял глаза. Уфтхак заворчал. Снагги его донимал, но он не мог точно указать пальцем, чем именно. Был соблазн в любом случае прибить мелкого говнюка, чисто для верности, но если Уфтхак станет прибивать каждого грота, который его донимает, то скоро у них не останется гротов, а кто тогда будет заниматься всей скучной ерундой?

Вместо этого он свистнул, и пронзительный визг, быстро снижавшийся – если не в тональности, то по высоте – возвестил о появлении его ручного сквига, Принцыса, который вприпрыжку спускался с того места наверху бункера, где грелся на солнце. Снагги, быстро учившийся как минимум в некоторых вопросах, тут же кинулся прочь так резво, как только несли его маленькие ножки, а Принцыс поскакал за ним, издавая счастливые звуки сквига, у которого есть друг для игры или, возможно, обед. Уфтхак подобрал свою шоковую винтовку, прицепил Понтобой к наспинной пластине из липучего металла, сделанной для него Спецом, и неспешно двинулся следом, покрывая одним непринужденным шагом такое же расстояние, как Снагги – полудюжиной панических.

Спец носился туда-сюда на моноколесе, которым когда-то заменил свои ноги, и возился с каким-то грузовозом посреди куч металлолома и явного мусора, служивших ему мастерской. Уфтхак узнал символ, обозначавший грузовоз как собственность Грязомраза, и его мозг вообще без спроса подкинул информацию, сколько парней у Грязомраза под началом, и какое оружие у них было, когда Уфтхак последний раз их видел. Он раздраженно заворчал от незваного вторжения в черепе, и механ поднял взгляд.

– Босс! – оживленно произнес он, небрежно бросив за плечо все еще крутящуюся ручную циркулярку. Один из его гротов отчаянно побежал ее ловить с безнадежным выражением лица того, кто уже получил слишком много пинков за недостаточную внимательность, и остался без руки, когда лезвие с легкостью рассекло плоть и кости. Грот подавил пронзительный визг страдания, сумел выключить пилу и поставить ее в пределах легкой досягаемости хозяина, после чего потерял сознание.

– Орущий ящик орет? – спросил Уфтхак.

– Точняк, – с готовностью отозвался Спец. – Пшли, я те покажу.

Он заторопился прочь, предоставив Уфтхаку следовать за ним вглубь бардака мастерской. Они миновали бывшую – или будущую – смертобанку, груды старых стрелял и нечто, показавшееся Уфтхаку подозрительно похожим на голову жестяка. Он недоверчиво уставился на нее, однако она не подавала никаких признаков того, что либо исчезнет, либо отрастит себе тело и попытается его убить, поэтому он с неохотой допустил, что Спец знает, что делает.

Орущий ящик Меклорда находился в самом конце. Уфтхак вечно гадал, следует ли держать его при себе, он ведь все-таки был большим боссом, но эта штука выводила его из равновесия так, как мало что другое. Впрочем, в конечном итоге это было изобретение механа, поэтому представлялось сугубо правильным, что механ за ним и должен приглядывать.

Оно представляло собой металлическое изображение головы орка, подключенное ко всевозможным проводам и штукам, которые пузырились и через неравномерные промежутки времени делали «блип». Само по себе это не слишком нервировало; его беспокоил тот факт, что внутри металлического черепа размещалась половина мозга чудилы. Вторая половина до сих пор была в том, что осталось от чудилы, который торчал на корабле Меклорда – варбосс узнал про обычай юдишек переговариваться через галактику, когда один из их чудил орет своими мозгами второму в другом месте, и решил, что иметь одного чудилу в двух местах эффективнее. В конце концов, так один мозг просто говорил сам с собой, верно же?

Спец щелкнул переключателем, и динамик, занимавший металлический рот, с треском ожил и начал извергать из себя знакомый низкий голос:

– Уфтхак! Собирай своих парней и двигай назад сюды! Мы реально хороший замес нашли – мы рядом со звездой, которая вся большая и красная и с одной поменьше, которая чутка пожелтее, не пропустишь. И еще, – продолжил голос Меклорда чуть более угрожающим тоном, – смотри, шоб принес с собой весь хабар, который подрезал. Тебя ж долго не было, хочу глянуть, чо там у тебя.

Динамик снова затрещал и умолк. Уфтхак посмотрел на Спеца.

– И все?

– И все, – подтвердил Спец. – Я могу сделать, шоб он еще раз это сказал, но он больше ничо не говорит.

Уфтхак фыркнул. Что-то тут казалось ему неправильным, и пусть он и относился к думанью с недоверием, но порой и от него бывала польза. Меклорд отправил его сюда – указал на кусок неба и велел узнать, что там – и он не нашел почти ничего, стоящего того, чтобы за это драться, не говоря уж о том, чтобы подрезать.  У дохляков обычно имелась довольно клевая техника, хоть, как правило, и малость хрупкая, но эти были в их породе вроде Змеекусов – сплошь монстры и острые палки, а крутой дакки мало. Меклорд был одним из самых умных орков и всегда умел привести Тех-Вааагх! в нужные места за хорошими драками и хорошим хабаром, однако по какой-то причине отправил Уфтхака в почти пустую часть галактики. А теперь отзывал обратно и поднимал шум по поводу хабара, который ожидал в качестве результата, пусть даже его негде было брать. Меклорд как будто хотел заставить Уфтхака выглядеть плохо…

– Так чо, погнали? – поинтересовался Спец. Уфтхак открыл рот, чтобы дать подтверждение, ведь они, естественно, гнали: Меклорд же был варбоссом и звал их назад на мощнейший замес. Однако его прервал новый и куда более интересный звук.

В лагерях орков не было таких сирен, как в юдишечьих, которые начинали орать, как только видели орка, чтобы юдишки внутри точно паниковали как надо к тому моменту, когда пацаны доберутся. У орка все, стоящее внимания, встречалось даккой – пальбой либо в него, либо просто в воздух в силу здравого предположения, что другие орки подтянутся выяснить, что происходит – и именно она грянула за пределами мастерской Спеца. Уфтхак понесся на воздух, Спец не отставал от него на своем колесе.

Солнце наверху было заслонено – не одним из мощных штормов, время от времени прокатывавшихся через лагерь, а зализанными узкими силуэтами, которые с воем падали с неба. Уфтхак узнал их еще до того, как они начали плеваться крупицами ядовитых кристаллов, еще до того, как вниз дождем посыпались спусковые тросы, и по ним с весьма не-орочьей грациозностью начали слезать гибкие фигуры в красно-серебряном с острыми гранями.

Уфтхак ухмыльнулся. Шипачи вернулись.

Он щелкнул пальцем по крутящимся деталям своей шоковой винтовки, чтобы убедиться, что те все еще крутятся как надо, а затем включил ее. Оружие с приятным визгом набрало мощность, и Уфтхак выстрелил вверх. Он толком не целился, но шипачи заполняли довольно большую часть неба, и фигура в остроконечном шлеме чрезвычайно потешно распалась на составляющие вместе с тросом, за который держалась. Четыре фигуры, болтавшиеся под ней, вдруг обнаружили, что неожиданно падают на землю. Будучи шипачами, они с омерзительной ловкостью приземлились на ноги, но Уфтхак уже убрал шоковую винтовку и пришел в движение.

Это был единственный способ разобраться с ними, реально. Много кто из орков пытался одолеть шипачей даккой, но эти говнюки хорошо стреляли, и хотя их пушки были отвратительно тихими, а боеприпасы не взрывались при попадании во что-то, но они все же могли уложить орка за короткое время. Шипачи не любили зависать за много-много миль прочь и ронять на тебя огромные снаряды, как юдишки. Не хотелось им и подбираться вплотную и в открытую, как жукоглазы. Шипачи любили двигаться быстро и жестко бить, держась сразу за пределами досягаемости ответного удара, поскольку им по-настоящему не нравилось, когда дают сдачи.

Уфтхак врезался в этих четверых, словно сквиг-крушила, которого только что долбанули электропогонялкой, и принялся колотить Понтобоем.

Первым взмахом он переломил одного пополам и отправил в полет. Остальные вытащили длинные тонкие ножи, но Уфтхак практически чуял их панику: они намеревались болтаться на своих тросах и делать дакку по его парням сверху, а теперь оказались на земле перед рассерженным орком. Дохляки в целом вечно как будто думали, что они намного лучше всех и вся, однако это обычно длилось только до тех пор, пока не удавалось их достать. Он сцапал одного за голову; тот безуспешно попытался вывернуться из захвата и таки сумел пырнуть его в руку.  Уфтхак швырнул его в третьего, и оба кучей повалились наземь. Последний обратился в бегство, но Уфтхак втащил ему сзади Понтобоем, а затем занялся размазыванием двух других.

Шипачи были досадно хрупкими, и маленький замес Уфтхака закончился за считанные секунды, но вокруг него уже не на шутку вступили в битву. Один из летучих грузовозов вдруг накренился вниз и разбился, поскольку луч тяговой пушки зацепил его и потащил к земле, а еще один начал закладывать виражи, когда пара ракет банды танкобоев попала ему более-менее по центру (большинство ракет в залпе, естественно, прошло мимо, но с учетом того, что за изначальной целью находилось еще много летучих грузовозов, было бы вернее сказать, что это лишь временные промахи). Конечно, его парни не везде добивались своего – он заметил, как половина банды попала под огонь остроконечных винтовок шипачей, а потом через несколько секунд упала с пеной у рта – но и шипачи тоже.

Уфтхак ухмыльнулся. Он до смерти хотел нормально помеситься, и наконец-то было похоже, что галактика намерена пойти ему навстречу.