Лазарь: Лезвие Ненависти / Lazarus: Enmity’s Edge (роман)

Перевод в процессе: 2/30 Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 2 части из 30.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Лазарь: Лезвие Ненависти / Lazarus: Enmity’s Edge (роман)
Автор	Гэри Клостер / Gary Kloster
Переводчик	Alkenex
Издательство	Black Library
Год издания	2024
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Сюжетные связи
Предыдущая книга	Погребенный зверь / The Buried Beast

Среди варп-штормов Великого Разлома возникает сигнал о помощи.

Внимает ему Скала, ибо после потери примарха лишь клятвы напоминают Тёмным Ангелам о том, кто они есть. Верховный великий магистр Азраил приказывает Лазарю из Пятой роты отдать старый долг рыцарскому миру Рейс – планете, на которую свой голодный взор обратил варп.

Но Лазарь не уверен, что Рейс хочет быть спасённым. Рыцари планеты давно уничтожены, его руководство раздирает политическая борьба, а междоусобный конфликт подрывает способность мира защититься от древнего зла. Зла, которое, как и сам Лазарь, отказывается умирать.

После того, как истинный враг, наконец, показывает своё лицо, Тёмным Ангелам предстоит узнать, каково это, когда тебя определяют твои клятвы.

Глава первая

Лазарь стоял на каменистом берегу и всматривался в небеса синюшного цвета мертвецких губ. Горизонт был исчерчен тонкими чёрными линиями – предвестниками того, что надвигалось на космодесантников. В вокс-каналах, закреплённых за скаутами магистра Пятой, стояла тишина, но поднимающиеся столбы дыма и так делали всё очевидным: приближались орки, чьи грубые боевые машины неслись по изрубцованному лику этого токсичного мира. Ксеносы двигались прямиком на Лазаря и его собравшихся Тёмных Ангелов.

— Хорошо.

Произнесённое слово отразилось от внутренней поверхности его крылатого шлема духовной защиты, но так как магистр сказал его сам себе, оно не попало в используемые Пятой ротой вокс-каналы, чтобы не засорять их, ибо те и так уже были достаточно загружены. Эфир полнился низкими голосами братьев Лазаря, которые все вместе укрепляли этот проклятый берег. Магистр развернулся, истерев сабатонами крошащиеся камни под ногами в пыль, что медленно поднялась в воздух и повисла вокруг космодесантника. Планета называлась Шелуха – хорошее имя для такого уродливого места. Мир был холодным, бесплодным и отравленным десятью тысячами лет промышленного освоения территорий, а море рядом с Тёмными Ангелами, чью водную гладь едва колыхал ветер, имело цвет мокроты больного и напоминало какое-то нездоровое вздутое образование. Берег слагали трещиноватые плиты тёмно-красного камня, отчего земная поверхность выглядела как плохо зажившая рана. Они резко поднимались вверх и формировали горный хребет – цепь гор с острыми вершинами, увенчанными грязным, коричнево-жёлтым снегом. Выглядело это как окровавленные дёсны с осколками сломанных зубов наверху.

Море и неровный берег между теми горами являлись кратчайшим маршрутом к Варпитту – улью человечества, что был наполовину погребён под песками лежащей за хребтом пустыни. Там ели, спали, размножались и мечтали сотни миллионов жителей, врубавшихся в кору Шелухи. Варпитт являл собой бьющееся сердце огромной галактической империи Императора, и дай оркам шанс, они бы вырвали людей из их города словно зверь, выгрызающий костный мозг из кости.

Лазарь и его Пятая твёрдо намеревались предотвратить это разрушение.

— Командное отделение, доклад.

Магистр не произнёс эти слова вслух, ибо приказ был отдан в форме мысленного импульса, посланного в чёрный панцирь, который имплантировали под кожу Лазаря во время долгой и мучительной трансформации в Тёмного Ангела. Этот священный орган геносемени был соединён с нервной системой космодесантника, его длинные нити из искусственных нервных клеток туго обвивали мозг и хребет, формируя интерфейс между магистром и носимой им силовой бронёй. Благодаря панцирю системы костюмы становились продолжением тела и чувств Лазаря, поэтому для управления встроенным вокс-блоком не требовалось ничего, кроме простого желания. Это было не сложнее, чем дышать.

Безмолвный приказ открыл канал, соединявший Лазаря с сердцем Пятой: братом Деметрием, капелланом-дознавателем, бессчётное количество раз спасавшим тело магистра и как минимум один раз его душу; братом Асбиилом, апотекарием, коему он был обязан своей второй жизнью; братьями Амадом и Закарией, его лейтенантами; братом Ефроном, самым старшим технодесантником Пятой; и, наконец, знаменосцем Иекуном, хранителем знамени Пятой и единственным воином в роте, который не уступал Лазарю в мастерстве владения клинком.

— Брат Ефрон, — начал магистр, чьи слова теперь передавались системами в вокс остальных космодесантников. — Статус флота.

— Отображение позиций.

Воины в командном отделении Лазаря уже давно переняли его отрывистую манеру говорить. Ефрону же, который чувствовал себя комфортнее в компании собственных машин, чем в обществе живых людей, краткость давалась без проблем. Технодесантник передал пикт с планом космического пространства вокруг Шелухи.

— Боевая баржа «Неослабная ярость» заняла геостационарную орбиту прямо над нами, — продолжил брат Ефрон, обозначая орбитальные траектории. — Её прикрывает ударный крейсер «Меч Калибана», а ударный крейсер «Смерть милосердия» наводится на оставшиеся штурмовые корабли орков, отступившие к системе колец третьего газового гиганта.

Взглянув на схему и удовлетворившись расположением ярких точек, Лазарь убрал изображение из своего поля зрения.

— Брат Деметрий. Знаменосец Иекун. Брат Асбиил. Статус Пятой.

— Укрепления практически готовы, — начал Иекун. Знаменосец тоже отвечал кратко безо всяких затруднений, ибо больше предпочитал вдохновлять братьев действиями, нежели словами. — «Жнецы» и «Носороги» окопаны. Перекрывающиеся секторы обстрела для наших братьев в почтенных дредноутах определены.

— Магистр Лазарь, вот дислокация нашей роты с оборудованными позициям для техники и размещением отделений.

Долг Деметрия заключался в том, чтобы вдохновлять Пятую деяниями и словами, а в бою речь капеллана-дознавателя была оружием, не уступающим в мощи смертоносному крозиусу аркануму, однако, сейчас он выказывал свойственную его командиру лаконичность. Как и Ефрон, Деметрий сопровождал свой доклад пиктом. Лазарь одобрил запрос на передачу изображения, и перед глазами магистра возникла детализированная картинка, представляющая собой вид сверху на окопанную технику и линии аккуратно вырубленных в камне траншей и укреплений. Изящные руны отмечали местоположение каждого отделения, и смотря на их позиции Лазарь мысленно рисовал секторы обстрела.

— Хорошо, — сказал магистр. — Но усильте левый фланг. Орки направят технику вверх по той скале, чтобы преодолеть наши боевые порядки.

— Это самоубийство, — произнёс брат Закария.

Лейтенант получил своё звание совсем недавно и был самым младшим членом командного отделения, а также единственным десантником-примарис в группе, помимо самого Лазаря после воскрешения. Закария показал себя смертоносным бойцом, но ему пока недоставало опыта в некоторых областях, включая понимание того, на какое безумие способны пойти ксеносы.

— Согласен, — ответил ему магистр. — Но орки смотрят на вещи иначе. Они увидят шанс пролететь над нами, паля из всех пушек, и после этой их попытки обломки техники посыпятся прям на наши позиции. Сместите отделение «Инвис» на пятьдесят метров ближе к тому откосу и прикажите ему уничтожать всё, что приблизится.

— Я понял, магистр Лазарь, — отозвался Деметрий. — Брат Асбиил?

— Боеприпасы и остальные запасы перемещены в тыл, они в безопасности.

Апотекарий также не прилагал особых усилий для того, чтобы говорить кратко, ибо всегда выражался конкретно. Он быстро пометил на пикте места, где оставил материальные запасы Пятой. Лазарь внимательно изучил карту, подмечая добавленные остальными значки и собственные изменения. Изображение показывало лишь камень, статичные руны да линии, но мысленно магистр видел, как развернётся битва, когда приблизятся орки, видел обстреливаемое пространство, узкие проходы и зоны поражения. Всё было так, как и должно быть. Его воины знали свою работу.

А ещё её должны были знать и не его бойцы.

— Лейтенанты. Доклады от скаутов?

Для этой миссии к Пятой роте прикомандировали два отделения скаутов из Десятой. Не воины Лазаря, но всё равно Тёмные Ангелы, и прямо сейчас их работа была самой важной, поэтому магистр передал по отделению под надзор каждому из лейтенантов, чтобы те могли тщательно координировать действия скаутов и остальной части роты. Первым голос подал лейтенант Закария.

— Отделение «Иофа» изучило долину за нами и второе сужение вдоль берега. Скауты составили его детальную карту, а также измерили толщину и прочность льда.

Перед глазами Лазаря возникли данные в виде сложной топографической карты местности позади их текущей позиции. Числа и маршруты отмечали места, где тяжёлая техника вроде танков «Жнец» и транспортов «Носорог» могли проехать, не застряв и не сломав ледяной покров широкой реки, которая впадала в море прямо за ними.

Пойди что-то не так, и им бы пришлось отступить, они смогли бы сделать это быстро.

— Пусть найдут возможные позиции во втором сужении.

Если Император будет благоволить Тёмным Ангелам, и, если хватит боеприпасов, орочьи силы разобьются о возведённые здесь укрепления и истекут кровью, что стечёт прямо в уродливое море. Однако, самой прочной основой любого плана является другой план, поэтому Лазарь просчитал как можно больше вероятностей. Возникни у Пятой необходимость бросить нынешнее поле боя, космодесантники отойдут ко второму узкому проходу между следующим горным хребтом и морем, где вновь заставят зеленокожих умыться кровью.

— Лейтенант Амад?

— Отделение скаутов «Дарал» отступило. — Брат Амад любил поговорить, причём иногда слишком уж много, но он долгое время служил под началом Лазаря, и потому докладывал чётко и быстро. — Скауты держатся как можно ближе, хотя на переднем крае орочьей армии, как и всегда, царит беспорядок. Они заметят главную колонну сразу же, как только смогут.

Как только смогут. Лазарь вновь обратил взгляд к горизонту. Столбы дыма становились гуще, а в их основании появились первые намёки на поднимаемые орочьими боевыми машинами облака пыли. Та пыль была полна радиационных частиц и тяжёлых металлов, из-за чего расстраивала работу ауспик-сенсоров висящих высоко на орбите кораблей. Магистр получал от них практически бесполезную информацию, ибо, судя по ней, армия орков представляла собой движущееся скопление магнитных аномалий и ярких термоцветов. Лазарю были нужны глаза тех скаутов.

Он открыл посланные ему Амадом доклады с собранными отделением «Дарал» показаниями. Орки мчались по равнине на боевых байках и бронефурах, но в вихрящейся пыли было что-то ещё, на что намекали яркие цвета термальных изображений. Лазарь мог только догадываться о природе неизвестной угрозы. Ему требовалось больше данных.

Имеешь, что имеешь. Планируй в соответствии с этим. Слова, сказанные ему магистром Бальтазаром, воином, командовавшим Пятой до Лазаря. Они стали ещё одной литанией, которую он повторял про себя каждый раз, когда ему хотелось получить больше информации. Из-за крови и шума каждая битва всегда преподносила собственные сюрпризы.

— План боя тот же, — передал Лазарь командному отделению. — Мы остановим орков здесь, на этом берегу, а затем обрушим на них наш гнев.

— За Льва! — воскликнули они в ответ. — За Императора! Вовеки веков!

Холодный ветер со свистом обдувал угловатый корпус «Гладиатора» типа «Жнец», в то время как Лазарь стоял на крыше массивного танка на шасси «Импульсора» и наблюдал за горизонтом. Теперь враг наступал словно самая настоящая буря, ибо по каменистым красно-коричневым пустошам на магистра его воинов надвигалось облако кружащейся пыли. Оно было огромным, так как гравитация на Шелухе составляла лишь половину от стандартной, благодаря чему поднимаемые орками загрязнённые песчинки оказывались на большой высоте и висели там подобно гряде ядовитого тумана. Тем не менее, периодически Лазарю удавалось разглядеть в основании облака отдельные сверкающие пятнышки, когда свет тусклого оранжевого солнца Шелухи отражался от шипов и брони более мелких и быстрых машин, которые мчались впереди остальной армии орков.

У ксеносов не было дисциплины. Стратегия зеленокожих заключалась в огромной численности, а тактики – в свирепости. Самую стремительную технику – боевые байки и трясущиеся четырёхколёсные машины – отправят на острие атаки в расчёте на то, что она сокрушит любого противника перед собой. Пятой требовалось разбить эти передовые подразделения и дождаться прибытия остальной, более медленной части армии.

Тогда орки скучатся плотнее, собирая свои силы в единую колышущуюся массу клинков и пушек для того, чтобы всем вместе ударить по ждущим их Тёмным Ангелам. Орда зеленокожих обрушится на них словно цунами, обрушится ревущим потоком мышц и ржавого металла. Разгорится жестокая битва, и в ходе наступления орки прольют реки собственной крови, но, скорее всего, им удастся прорваться. Свирепость ксеносов подкреплялась гигантской численностью.

Однако, Лазарь собирался её сократить.

Он поднял глаза к чистым уродливым небесам. Где-то там, за синюшной синевой ждала «Неослабная ярость» с орудиями наготове. Орочья армия была рассеяна и наполовину скрыта облаком пыли, что расстраивало работу машинных духов систем наведения баржи, однако, Тёмные Ангелы заставят ксеносов сбиться плотнее и сделают из них идеальную мишень, остановившуюся прямо перед их боевыми порядками. Возможно, «Неослабной ярости» и не удастся использовать своё самое мощное оружие, которое могло уничтожить не только орков, но и Пятую, но в её арсенале имелось и немало другого. Когда Лазарь отдаст приказ, десяток орудий извергнут ад на поверхность мира и оставят на месте зеленокожих гигантскую воронку со стеклянной поверхностью – просто ещё один шрам на побитой шкуре Шелухи.

— Магистр Лазарь, — позвал его брат Ефрон. — На связи по воксу брат Домитий. Это срочно.

«Вспомни демона, и вот сразу он», — подумал Лазарь. Домитий был командующим «Неослабной яростью», что объясняло, почему его передачи принимались более продвинутыми вокс-системами Ефрона. Поднятое орками облако пыли также затрудняло вокс-передачу на дальние дистанции. Почувствовав открытый Ефроном канал, Лазарь включил его силой мысли и позволил голосу Домития влиться в свои уши.

— Магистр Лазарь. — По воксу слова командующего звучали отрывисто. — Я вывожу «Неослабную ярость» с орбиты и готовлюсь к прыжку в варп.

— Повтори, — произнёс Лазарь с неожиданной резкостью.

— «Неослабная ярость» покидает геосинхронизированную орбиту. Прямо сейчас. Я получил приказы наивысшего приоритета от самого верховного великого магистра Азраила. Ему нужна «Неослабная ярость», поэтому я отбываю.

Но она нужна была здесь. Орки скоро доберутся до Тёмных Ангелов, а без боевой баржи и её орудий...

Лазарь отмахнулся от возникших в голове гневных мыслей. Они замедляли его, а время всегда было врагом.

— Я благодарен тебе за службу нам, брат-командующий. Лети и служи сыновьям Льва там, где это необходимо больше всего.

— Благодарю и вас, магистр Лазарь. Пусть Император направляет ваш клинок, и да ступает с вами Лев.

— И с тобой тоже, — ответил Лазарь.

На вокс-канале воцарилась тишина. Магистр стоял на выщербленном берегу, смотря на поднимающуюся перед ним пылевую завесу. Орки приближались, и без поддержки сверху он не был уверен, что сможет остановить их. Уж точно не таким образом.

Не только время являлось его врагом, но еще и гнев. Лазарь принялся мысленно повторять литанию сосредоточения до тех пор, пока не очистил разум. Рука магистра лежала на рукояти Лезвии Ненависти – висящем на бедре древнем силовом мече. В голове крутились мысли, а планы сменялись другими планами. Он повернулся к усиливающейся буре спиной и пристально взглянул на протянувшуюся меж гор долину и текущую прямо по её центру, покрытую льдом реку, которая впадала в море.

— Командное отделение, — чётко и спокойно произнёс Лазарь. — План изменился.

Глава вторая

Пятую роту охватила бурная деятельность. Боеприпасы и материальные средства загружались в шесть бронетранспортёров «Носорог», готовых увезти всё это ко второму узкому проходу на другой стороне долины. Остальная техника оставалась там, где её окопали, но линии созданных для отделений космодесантников траншей уже корректировались. Лазарь наблюдал за работой своих воинов, мысленно перечерчивая перекрывающиеся секторы обстрела.

Два «Гладиатора» типа «Жнец». Четыре «Носорога». Два дредноута. Сорок Тёмных Ангелов. Осталось меньше половины от тех сил, с которыми он в последний раз разбивал этот каменистый берег на зоны поражения, но оставить больше Лазарь не рискнул. Магистр Пятой поднял взгляд к приближающейся армии, что двигалась словно несущийся по равнине ураган. Время почти истекло.

— Лейтенант Амад.

— Они готовы, магистр Лазарь, — ответил лейтенант. — Стоит ли мне–

— Нет, — приказал магистр и открыл вокс-связь со скаутами, прячущимися в пустошах перед ним. — Отделение «Дарал».

— Магистр Лазарь. Сержант Явана, отделение «Дарал».

— Докладывай, сержант.

— Мы окопались. Первые боевые байки уже проезжают мимо нас. — По ходу доклада Яван посылал пикты равнины с разбитыми красными камнями, коричневато-жёлтым снегом и серой пылью. Орки мчались по ней на разномастных двух- и трёхколёсных мотоциклах, и все с установленным оружием. — Приближается ещё больше байков и лёгкой техники. Мы пока не видели машин крупнее, но слышим их двигатели.

— Ждите первую линию техники, — сказал ему Лазарь. — Потом подрывайте заряды и выдвигайтесь. — Магистр знал, что это их не спасёт. Знал и Яван. Однако, чем дольше проживут скауты, тем больше времени они купят остальным Тёмным Ангелам. Тем не менее, Лазарь должен был дать им что-то за их жертву. — Когда они настигнут вас, удерживайте позиции и заберите с собой столько ксеносов, сколько сможете.

— Понял, — ответил сержант Яван. — Благодарю вас, магистр Лазарь.

— Лев ступает с вами, отделение «Дарал». Вас будут помнить.

Выключив вокс, Лазарь взглянул на вырывающиеся из клубящейся пыли боевые байки, которые пока ещё были простыми тёмными отметинами, но уже увеличивались в размерах. За ними виднелись тени – небольшие орочьи машины, наполовину скрытые пылью, поднятой первой волной. Затем вдали раздался грохот, после чего по пылевому облаку пробежала огненная рябь, а по накрывшему пустоши коричневато-жёлтому покрову покатился переворачивающийся скоростной багги. Разбитая машина со скрипом остановилась, а отлетевшая от неё горящая покрышка упрыгала прямо в море. Остальная техника и некоторые боевые байки развернулись, поднимая колёсами пыль, и помчались прочь, пустившись в погоню за установившими те импровизированные мины скаутами.

Орки настигнут их слишком скоро.

— Они исполняют свой долг.

Рядом с магистром встал капеллан-дознаватель Деметрий, чья полированная маска-череп была обращена к врагу. Его правый глаз горел красным, как и у других Тёмных Ангелов, но вот левый пылал зелёным – цветом кибернетики, которая заменяла биологический орган, уничтоженный плазмой почти двести лет назад.

— Да, исполняют, — ответил Лазарь. Они купили им время, но недостаточно. Загруженные «Носороги» уже уезжали, взбивая гусеницами каменную пыль и уродливый снег, однако, сквозь рёв двигателей послышался треск болтеров и неприятный глухой стук стрельбы орочьих пушек. — Мы воспользуемся всем, что дала нам их жертва. — Когда болтеры вдали начали затихать, он перевёл взгляд обратно на капеллана-дознавателя. — Вы готовы?

— Служить и умирать за Императора? Всегда, — сказал Деметрий. — Говорить знаменосцу Иекуну, что он должен отступить? Это уже будет более пугающая задача.

— Он послушается, — произнёс Лазарь. — И направляй Амада, как направлял меня.

— Направлю. — Деметрий посмотрел на Лазаря своими отличными друг от друга глазами. — Но сейчас он больше всего нуждается в твоём руководстве.

— Время, — сказал Лазарь.

— Успех твоего плана зависит от его действий в той же мере, сколько и от времени.

Магистр нахмурился, но кивнул, отчего белые с золотом крылья на его шлеме склонились вперёд. Он отошёл от Деметрия и направился туда, откуда лейтенант Амад наблюдал за работой отделения скаутов «Иофа» на скалах выше.

— Готово?

— Уже скоро, магистр Лазарь. Я знаю, они нужны вам, но–

— Но и это мне тоже нужно, — прервал его Лазарь. — Я не собираюсь жертвовать тобой и всеми, кто собрался здесь, как отделением «Дарал». Мне необходимо не только, чтобы вы удерживали ксеносов тут как можно дольше, но и чтобы отступили, когда возникнет необходимость. Вот почему я оставил тебя командовать.

— А ещё капеллана-дознавателя Деметрия и знаменосца Иекуна.

— Нет, — ответил магистр. — Я оставил их вдохновлять: Иекуна – знаменем и клинком, а Деметрия – словами. У тебя же роль лидера, то есть тебе нужно понимать, когда следует закончить вдохновлять и приниматься за расчёты. Ты должен удерживать позиции здесь, но, что ещё важнее, ты должен удержать ту вторую линию. Когда настанет нужный момент, ты отойдёшь назад. Ты отнесёшься к этому с презрением, ведь ты – Тёмный Ангел, но всё равно поступишь именно так, ибо являешься моим лейтенантом и знаешь, что в служении мы не только проливаем собственную кровь, но и пользуемся нашим разумом. После того, как давным-давно мы потеряли Льва на Калибане, мы унаследовали его подход к ведению войн. Это во имя примарха мы делаем то, что делаем.

— Магистр Лазарь, — сказал Амад. — Благодарю вас.

«Жнец» за спиной лейтенанта открыл огонь, и воздух раскололи громовые раскаты от выстрелов гатлинг-пушки.

— Враг приближается, так что я должен идти, — произнёс Лазарь, когда бойцы отделения «Иофа» стали спрыгивать со скалы. Их броня едва сгибалась, когда они приземлялись на землю в условиях слабой гравитации. Пробегая мимо магистра, скауты кивали ему и устремлялись дальше, к долине за этими позициями, где им предстояло выполнить следующую задачу. — Наследие Льва ступает с тобой, брат Амад.

— Дух Льва ступает со всеми нами, — ответил лейтенант и направился к боевым порядкам, начав грубо выкрикивать приказы.

— Хорошая работа, — раздался в шлеме Лазаря рокочущий голос Деметрия.

— Это заняло время.

Лазарь стремительно шагал по берегу, а одеяния магистра развевались вокруг него.

— Это придало уверенности. — В воксе слышался треск выстрелов из болт-пистолета капеллана-дознавателя. — Мы лишены страха, но его отсутствие не означает, что мы лишены сомнений.

Магистр хмыкнул. Он потратил много времени, усваивая этот урок после своего воскрешения.

— Спасибо, что направляешь меня, брат.

— Нас направляет Император, — произнёс нараспев Деметрий, чей низкий рык пробивался сквозь грохот автопушек и рёв болтеров. — Нас направляет Лев. Нас направляют те, кто был прежде. Мы идём по проложенному ими для нас пути, и мы победим!

Лазарь ускорился, всё дальше переставляя длинные ноги. Он мчался по неровным камням, прочь от битвы и навстречу войне.

— Я тебя понимаю, брат-капеллан, — сказал магистр сам себе, пока бежал к остальной части Пятой. — Но путь, который мы прокладываем сейчас, ведёт к погибели.

Лазаря окружали тусклые сумеречные лучи солнца, холод и тишина, но внутри доспеха он был окутан светом и яростью.

— –приближается ещё три единицы техники– — –Его длани, мы – Его оружие, мы – спасение человечества. Мы – Тёмные Ангелы, и– — –двое пережили прыжок. Знаменосец Иекун направляется уничтожить–

В шлеме магистра раздавалось множество голосов, а его поле зрения заполняли пикт-трансляции и показания ауспика от всех сержантов отделений, знаменосца Иекуна, капеллана-дознавателя Деметрия и лейтенанта Амада, а также всё ещё остававшихся на позициях «Жнецов», «Носорогов» и двух дредноутов. Это был визуальный и звуковой хаос, но Лазарь дышал медленно и глубоко. Его тело оставалось расслабленным, пока он впитывал информацию и прокручивал в голове стратегии.

Орки били по оставленным им Тёмным Ангелам очень сильно. Глазами своих братьев Лазарь видел чудовищные шипастые фигуры, несущиеся сквозь пыль, слышал, как ревут двигатели и как покрышки с гусеницами взрывают землю. Орочью технику скрывала созданная ей же густая завеса из гонимых по воздуху песчинок, которая служила препятствием глазам и ауспикам. Ксеносов она беспокоила меньше, ведь их обычная тактика – это обрушивать на поле боя шквал пуль с расчётом на то, что какие-то выстрелы да попадут.

Амад и переданные ему Лазарем отделения были наполовину ослеплены и превзойдены числом, но даже так они держались отлично. Перед ними выросла гора обломков, а пустоши оказались усеяны телами зеленокожих, разорванных болтерным огнём. Тем не менее, чаша весов клонилась в сторону ксеносов. Орки подбирались всё ближе, ибо их армия собиралась вместе прямо перед тонкой линией Пятой. Линией, что становилась всё тоньше. Уже пали два брата, убитые в результате орочьей стрельбы наугад, и ещё один лишился ног из-за взрыва ракеты, вылетевшей по спирали из пылевой бури. Он был вынужден отползти к «Носорогам».

Вскоре Амаду придётся отойти, так как уравнения боя всегда были немилосердны, а соотношение сил медленно, но верно менялось в пользу противника. И всё же, принятие решения Лазарь оставил лейтенанту, воину, который стоял в центре того урагана огня и стали. Магистру следовало верить в то, что Амад поймёт, когда наступит нужный момент.

— Ксеносы собираются в очередную волну.

Голос лейтенанта Амада звучал в воксе спокойно даже в тот момент, когда космодесантник обрушивал сабатон на брюхо огромного орка, прижимая его к земле и, одновременно, вытаскивая из груди зеленокожего свой силовой меч. Лазарь сосредоточился на пикт-трансляции лейтенанта, и изображение увеличилось, заполонив поле зрения магистра. Амад рванул клинок в сторону, а кровь ксеноса принялась шипеть и растворяться при контакте с мерцающим пурпурным полем разрушающей энергии, которая окутывала меч. Затем он повернул голову к каменистому берегу, что теперь полнился большими силуэтами орочьих воинов и более крупными, стремительно движущимися тенями техники, однако, прямо перед Амадом виднелась не тень, а огонёк, что сверкал и мигал подобно электрической дуге, но был зелёным и заставлял мечущиеся в воздухе песчинки блестеть как драгоценные камни. Он тут же вспыхнул, ослепив ауспик лейтенанта, после чего на мгновение всё вокруг поглотил изумрудный свет.

Находившийся за километры от места битвы Лазарь напрягся, когда его разум омыли воспоминания о ярком, обжигающем пламени, но он тихо проговорил литанию былых кошмаров и выбросил из головы всплывшие в памяти моменты пронзительной агонии, испытанной им в прошлом. Изображение с пикт-трансляции Амада прояснилось, когда машинный дух доспехов лейтенанта скомпенсировал яркость от вспышки света. Оказалось, что его источником являлось не оружие, а орк.

Этот ксенос был худощавее своих собратьев, а вместо брони он носил плащ из какого-то грубого материала, который исполосовали и разрезали на множество неровных полосок. На конце каждой висели различные привязанные предметы: кости и ржавые шестерни, драгоценности и куски разбитой посуды, осколки стекла и фрагменты когитаторных панелей. Орк держал когтистые руки над головой, но не сжимал в них ни ножа, ни огнестрельного оружия, лишь посох с покрашенными черепами, прицепленными к обеим концам изорванной клейкой лентой. Посох выглядел странно и жутко, однако, в глазницах черепов сверкал зелёный свет, тот же самый, который пылал и в глазах самого ксеноса – псайкера, только что пробившего своими пагубными силами коридор в пыли, чтобы получить возможность видеть.

И чтобы её получил орочий ваивода.

Огромный командир ксеносов стоял за спиной псайкера, облачённый в чёрную мегаброню с нарисованными на ней красными языками пламени. Он почти не уступал в размерах дредноутам Тёмных Ангелов и полностью занимал заднюю часть перевозившей его машины. Та представляла собой захваченный горный комбайн, который орки превратили в один из своих боевых вездеходов. Техника была покрыта таким количеством шипов, что выглядела просто нелепо, если не брать в расчёт ужасные свисающие трофеи: черепа, бедренные кости, отрубленные руки и уши, вереницы зубов и длинные полоски дублёной кожи. Останки тех, кто стал жертвой опустошительного нападения ваиводы на Шелуху. Над полководцем зеленокожих развевался яркий красно-жёлтый стяг с изображением клыкастого солнца, злобно взирающего на океан крови внизу.

Позади стяга маячила огромная, покрашенная в ржаво-красный машина. По форме она отдалённо напоминала орка, имела массивную голову, сутулые плечи и бочонкообразное туловище с поршневыми ногами. Своего рода боевой шагоход, который изрыгал чад, и чей корпус был утыкан фонарями, горевшими словно безумные глаза. Когда машина подняла одну руку, непомерное множество установленных в её кулаке орудийных стволов начало раскручиваться. Раздался оглушающий грохот, а в воздухе возникла прерывистая трасса снарядов, что ударили по похожему на струп камню и врезались в «Жнеца». Они оставили выбоины на бронированном корпусе танка и разбили одну из размещённых сбоку болтерных установок «Буря», превратив оружие в дымящиеся обломки, но затем клубящаяся пыль опять заволокла проход, ненадолго открытый псайкером в завесе.

Где-то там, во мраке, раздался вой орков, который принялись гортанно скандировать, готовясь к атаке.

— Пора, Амад, — произнёс Лазарь во тьму шлема в тот самый момент, когда заговорил его лейтенант.

— Отделение «Шивам», отделение «Джераш». Двигайтесь к своим «Носорогам» и отступайте. Отделения «Мехиан» и «Анжу» – рассредоточиться и прикрыть наши фланги. Братья-дредноуты Азмодор и Иехоил – усильте позиции. «Жнецы» – приготовиться к заградительном огню.

С помощью чёрного панциря Лазарь мысленно коснулся машинного духа брони, открывая пикт-трансляции от всех сержантов, двух почтенных дредноутов, знаменосца Иекуна и капеллана-дознавателя Деметрия. Его глазам предстала мешанина картинок, настоящий хаос движений и цветов, но Лазарь бросил попытки сосредоточиться и позволил всей информации вливаться в свой разум, как его и учили. Этому магистра обучал сам Азраил, а Лазарь помнил, как тот любил лично сражаться на поле боя с клинком в руках. Способность расширять фокус для охвата вниманием всей схватки целиком, для отслеживания каждой угрозы, будь она вдали или рядом, одновременно атакуя самому – это тот же тип концентрации, который необходим в тех случаях, когда ты руководишь бойцами в самой гуще битвы.

Сейчас Лазарь не сражался на передовой, отчего внутри у него всё сжималось. Ему не нравился этот элемент задумки, но в данный момент было неважно, что он любит, а что нет. Значение имело лишь объединение всех частей плана вместе, а складывались воедино они крайне быстро. Отделения «Шивам» и «Джераш» загрузились в свои «Носороги», после чего машины завелись и рванули с места, размалывая гусеницами камни и поднимая ещё больше пыли. Теперь та сыграет на руку космодесантникам, скрыв их отступление от орков. Ведя скоростную стрельбу, отделения «Мехиан» и «Анжу» поражали цели всюду, где только удавалось, хотя в основном их огонь был направлен на создание иллюзии того, что Тёмные Ангелы продолжают упорно оборонять этот узкий проход. Оружие двух дредноутов издавало резкий треск, когда почтенные шагоходы, занявшие позиции по обеим краям оборонительной линии, били по врагу. Тем временем, «Жнецы» покидали вырытые для них окопы. Танки целились в противника из орудий, но не стреляли, так как берегли боеприпасы. Попавший под обстрел орочьей боевой машины «Жнец» плыл по воздуху медленнее, но, несмотря на сбоившее антигравитационное поле под корпусом, возможности перемещаться не утратил.

А затем появились орки.

Они катились вперёд красной волной, что пробила пылевую завесу. Это походило на то, как вода окрашивается в алый попавшей в неё кровью. Рёв двигателей и визг трущихся о камень покрышек смешивались с гортанным напеванием орков, который повторяли одни и те же слова. Из бури зеленокожие выплеснулись под громогласное крещендо.

— Жнецы, полный залп! — раздался в воксе крик Амада, и затем танки открыли огонь из гатлинг-пушек.

Взревевшие орудия обрушили на атакующих ксеносов поток снарядов. Трёхколёсный байк разнесло на куски, а разведывательный багги получил попадание в одну из передних покрышек. Взрыв перевернул неказистую машину, и изнутри неё хлынуло пламя. Она врезалась в бок тяжёлого карьерного грузовика, захваченного и модифицированного орками, после чего оттуда повываливалось множество ксеносов, некоторые из которых горели. Тем не менее, покатавшись по земле, орки вновь ринулись в атаку, хотя нескольких переехала другая техника. Зеленокожие открыли ответный огонь, паля из всех своих пушек.

— Братья, всем отступать! — закричал Амад. — Пустите ксеносам кровь, когда они приблизятся!

— Мы слышим и повинуемся! — раздался в воксе возглас капеллана-дознавателя Деметрия, чей голос пробился сквозь грохот орудий и вой двигателей. — Мы – острие гнева Императора, и мы заставим их всех истечь кровью!

Что космодесантники и сделали. Лазарь же наблюдал за всем происходящим, его модифицированные глаза и тренированный разум впитывали каждую крупицу информации. Орда зеленокожих мчалась вперёд словно огромная волна крови, а находилась перед ней лишь горстка Тёмных Ангелов в зелёной броне, которые двигались с машинной точностью. Отделения постоянно чередовались: одно отступает с максимальной скоростью, другое останавливается и поливает орков огнём из болтеров. Воины действовали спокойно и решительно, а вместе с ними отходили и дредноуты, следующие тому же порядку движения и стрельбы. Тем не менее, даже с такой отточенной слаженностью можно было достичь лишь ограниченных результатов. Пал один космодесантник, затем следующий, потом ещё двое. Брат Иехоил заслонил своей гигантской фигурой раненого и подхватил того огромной клешнёй, но стоило ему отшагнуть назад, как пылевую завесу осветил яркий лазерный луч, пробороздивший тяжёлую броню в нижней половине корпуса машины и оставивший там полосу шлака. Оступившийся дредноут едва не рухнул, когда одна его нога подогнулась, однако, шатающемуся Иехоилу удалось дойти до «Носорогов», которые ждали, пока в них не заберутся все остальные. Загруженная техника тронулась с места и помчалась прочь, а установленные на толстых корпусах орудия принялись со стрёкотом выплевывать снаряды. Сам Иехоил хромал следом, также ведя огонь.

Отступали и «Жнецы» с завывающими антигравитационными генераторами, хотя орки почти нагнали их. Один из танков прекратил обстрел, поддал газу и рванул вперёд, но вот повреждённый упал на камни, когда его антигравитационное поле засбоило и исчезло. Орки практически добрались до машины, а боевые байки уже нарезали круги вокруг «Жнеца». Уцелевшая болтерная установка «Буря» разорвала на части байк, в то время как гатлинг-пушки повернулись в сторону орков и открыли огонь. Танк извергнул поток снарядов и продолжал грохотать до тех пор, пока в него не попала ракета. Взрыв развернул машину с почерневшим корпусом в обратную сторону. Один бок проломило так, словно там была не тяжёлая керамитовая броня, а простое дерево. Тем не менее, спустя секунду затишья турель вновь пришла в движение, медленными рывками наводясь на волну более крупной техники, что приготовилась заехать в узкий проход между горой и морем.

Гатлинг-пушка стреляла со звуком, напоминавшим грубый прерывистый кашель, однако, даже в таком состоянии орудие попало в боевой грузавоз. Машина с пробитой в её боку дырой, из которой валил дым, ушла в дикий занос, но затем буря тяжёлых снарядов сдвинула умирающий танк с места, толкая его назад несмотря на огромную массу. Спустя мгновение «Жнец» взорвался и разлетелся на части, породив ураган осколков, огня и пыли.

— Отправляйтесь ко Льву, братья мои, — нараспев произнёс Деметрий. — Теперь вы ступаете рядом с ним в посмертии.

Больше времени на оплакивание уничтоженного «Жнеца» и его экипажа у них не было. Бурлящая волна зеленокожих проносилась мимо обломков, а орочья техника перепрыгивала через сооруженные Тёмными Ангелами укрепления. Ксеносы намеревались догнать уезжающие от них «Носороги» и последнего «Жнеца». Машины космодесантников мчались прочь, но недостаточно быстро, чтобы оторваться от орды. Ксеносы обрушились бы на Тёмных Ангелов как на добычу, разорвали бы на части, и избранники Императора встретили бы страшный и позорный конец.

Вот почему этого и не произойдёт.

— Если вас бьют, ударьте в ответ в тысячу раз сильнее, — передал по воксу лейтенант Амад. — Таковы слова Льва.

После его слов нависающие над берегом скалы взорвались. Камни раскололись, и потоки обломков с грохотом устремились вниз, врезаясь в орков. Узкую полоску суши вдоль моря захлестнул вал из фрагментов разбитой породы. Глазами своих воинов Лазарь увидел, как армию зеленокожих охватила нерешительность, когда она налетела на это новое препятствие в виде гигантской кучи изломанных камней, а затем орду ксеносов скрыла пыль.

Грохот над головой напоминал далёкие удары грома. Лазарь слышал его даже сквозь лёд, а глазами лейтенанта Амада видел источник шума: колонну техники, что двигалась по замёрзшей реке в долине, лежащей прямо меж двух горных цепей. Машины орков были красными из-за краски и каменной пыли цвета застарелой крови, осевшей на них после обвала. Зеленокожие вели себя как безумцы, но по-своему, по-чужацки, а вот идиотами их не назвать, уж точно не полными. Расчистив обломки сброшенных на них Тёмными Ангелами скал, орки прекратили погоню за лейтенантом Амадом и его бойцами. Сначала они рассеялись и пошли в наступление по долине, однако, добравшись до закованной в гладкий лёд реки, вновь собрались вместе. Грузавозы и бронефуры выстроились в ряд, после чего поехали по следам тяжёлой техники Пятой, так как ксеносы знали, что там лёд самый прочный, ведь Тёмным Ангелам переправиться удалось. Такой путь был самым коротким, да и он не вызывал особой опаски.

Но тут орки ошибались.

Лазарь включил вокс, соединивший его с Амадом.

— Ты хорошо справился, брат.

— «Хорошо», — горько сказал лейтенант. — Я потерял «Гладиатора» типа «Жнец» и дюжину братьев. Ещё четырьмя занимается брат Асбиил, а брат Иехоил не может ходить. Я бы не сказал, что это «хорошо».

— А я бы сказал, — резко ответил Лазарь. — Магистр этой роты – я, лейтенант. Я отдаю приказы, а ты им следуешь. Ты сделал то, что я тебе сказал, и сделал хорошо, брат. Цену за всё уплачивать мне.

— Да, магистр Лазарь. — По крайней мере, горечи в его голосе стало меньше, если она и вовсе не исчезла. — Какие приказы теперь?

— Держаться, — произнёс Лазарь. Основная колонна орочьей тяжёлой техники следовала по пути, который проложили для неё Тёмные Ангелы, но водители машин поменьше – боевых байков и скоростных багги – решили попытать удачу и рассредоточились, чтобы быстрее ехать по льду. Кто-то провалился под воду в тех местах, где корка была тоньше, но большинство пересекли реку и уже нарезали круги перед укреплениями, наскоро возведёнными Тёмными Ангелами на следующем узком участке каменистого берега между утёсами и океаном. — Не позволяй передовым силам орков ударить по тебе с флангов. Часть тяжёлой техники до вас доберётся. Не дай ей прорваться.

— С благословения Императора, это станет возможным. По примеру Льва нам ведомо, что мы сможем победить.

— Я знаю, что сила и храбрость моих братьев уже обеспечили нам победу, — ответил Лазарь. — Сегодня вы заставили капитул гордиться вами. Продержитесь ещё немного, и мы одержим триумф.

Лазарь оборвал вокс-связь, но пикт-трансляцию выключил не сразу. Он увидел, как Амад вновь окидывает взглядом мчащуюся к нему армию, ту самую, что один раз уже почти его уничтожила, а затем развернулся, чтобы продумать расположение своих сил вместе с капелланом-дознавателем Деметрием и знаменосцем Иекуном, держащим знамя Пятой. Магистр закрыл эту пикт-трансляцию и выбрал другую.

— Сержант Асир, отделение «Иофа». Вы на позиции?

— Одна минута, магистр Лазарь, — ответил скаут Десятой роты.

Лазарь включил пикт-трансляцию скаута, и его шлем заполнился оранжевым светом звезды Шелухи. Изображение сменилось, когда Асир принялся карабкаться по утёсу прямо над новой позицией Амада. С ним были остальные члены его отделения, которые цеплялись за неровности скалы и поднимались вверх прыжками. Стоило сержанту добраться до верха, как картинка перестала трястись. Через встроенную в визор скаута оптику Лазарь видел с вершины всю армию орков: передовые силы, штурмовавшие укрепления Амада, и двигающуюся по льду колонну. До края реки уже доехали первые тяжёлые грузавозы, чьи колёса теперь касались не грязного снега, а камней. Остальная же часть колонны ехала неподалёку. Двигатели ревели, когда орки давали по газам, с нетерпением ожидая уверенного сцепления с каменистой поверхностью, чтобы, наконец, устремиться к Тёмным Ангелам и вновь врезаться в их боевые порядки.

Скоро. Это слово пронзило разум Лазаря, пока он наблюдал за продвижением виляющей грубой техники. Изображение вновь сместилось, стоило Асиру начать доставать снайперские винтовки типа III «Сорокопут», с которыми учились обращаться скауты-примарис. На дальней дистанции они были смертоносным оружием, что стало второй причиной, почему Лазарь приказал скаутам забраться на скалы. Первая – это обзор, благодаря чему он бы смог понять, когда наступит нужный момент.

Скоро. Орки двигались вперёд, а их машины всё ещё ехали по льду и со скрипом тёрлись друг об друга, борясь за место. Грузавоз ваиводы находился в хвосте, и следовал за ним огромный шагоход. Лазарю нужно было рассчитать всё так, чтобы зацепить ваиводу с шагоходом и большую часть остальной колонны, но магистр отбросил неуверенность и сомнения. В конце концов, он терпеливо дождался подходящего момента, как делал это и при сражении клинком. Прошедший через чёрный панцирь мысленный импульс активировал установленные кольцом мелта-бомбы, которые, по его приказу, отделение «Иофа» прикрепило ко льду снизу.

Данная взрывчатка предназначалась для уничтожения брони. Размести одну такую бомбу на вражеском танке или укреплении, и при детонации она высвободит направленный поток тепловой энергии, способный проплавить дыру даже в самой толстой броне и обратить в шлак и пепел всё находящееся на другой стороне. Когда они использовались против льда, эффект оказывался разрушительным.

Когда бомбы сдетонировали, Лазарь ощутил порождённый взрывами жар, несмотря на толщу холодной воды между ними, а потом волну давления, из-за которой поток воды вокруг закрутился. Чтобы остаться на ногах, магистру пришлось изменить положение тела. Мгновение спустя он вновь почувствовал выброс тепла и вторую волну давления, отчего вода опять завихрилась.

Благодаря оптике Асира Лазарь понял, что произошло. С высоты он увидел созданный бомбами ад. При детонации тонны льда резко перешли в газообразное состояние, и вверх с огромной скоростью устремилось гигантское облако белого пара. Первый выброс тепла возник в результате взрыва мелта-бомб, а первая ударная волна – в результате объёмного расширения пара, врезавшегося в лёд и воду, но, когда испарения устремились к скалам, где сидели скауты, свет в эпицентре начал сиять ярче. Высвобожденный бомбами жар расщепил молекулы воды на базовые элементы, отчего в самом сердце облака пара образовалась нестабильная смесь водорода и кислорода. Последовавший взрыв вызвал вторую волну тепла и давления.

— Гнев Императора, — раздался в воксе тихий голос Асира, стоило клубам пара поглотить сержанта и закрыть ему обзор.

Лазарь оборвал вокс-трансляцию, поэтому теперь он видел лишь стихийный хаос мутной кипящей воды вокруг.

— Тёмные Ангелы! — крикнул он, заполняя вокс своим голосом. — Поднимайтесь и пожинайте!

Услышавшие его приказ воины подчинились. Скрытые на дне реки металлические тросы натянулись, когда шесть отделений Адептус Астартес принялись поднимать себя вверх сквозь тёмную воду. Спустя всего несколько секунд они уже пробивали нетолстый лёд рядом с загрязнённым берегом. С тёмно-зелёной брони возникших на поверхности космодесантников стекали токсины, в руках они держали болтеры, а их светящиеся красные глаза были видны даже сквозь пар в воздухе.

— Ауспик, — приказал Лазарь, поднявшись из воды.

Теперь окружение изменилось. Кружащееся облако горячих испарений делало обычную оптику бесполезной, но чувствительные сенсоры брони предоставляли магистру то, что ему требовалось – цели.

Перед ним возникли цветные кляксы и тонкие линии, отражавшие источники магнитных полей и движущиеся объекты. Он различал барахтающихся в реке орков, которые, будучи облачены в броню, пытались плыть в перегретой воде, но так как ксеносы с мощными мышцами и плотными костями были тяжёлыми сами по себе, это у них не особо получалось. Лазарь видел уже устилавшие илистый грунт тела вперемешку с обломками боевых грузавозов и боевых фур. Когда лёд превратился в пар, техника тут же пошла ко дну. Тем не менее, не вся колонна исчезла в воде. На магнитных сенсорах ярко светилось нечто гигантское, двигающееся сквозь облако. Лазарь понял, что это был шагоход, который до сих держался на своих двоих и, шатаясь, приближался к берегу.

— Отделение «Вефиль», ко мне! — приказал магистр. — Всем остальным отделениям выдвигаться. Сокрушите ксеносов между вами и лейтенантом Амадом. Вперёд, за Льва!

— За Льва! — крикнули воины в ответ.

Лазарь изменил своё восприятие битвы, загнав все мысли о диспозиции остальных бойцов в один-единственный уголок собственного разума и сосредоточившись на отделении перед ним.

— Отделение «Вефиль», я хочу– — и тут магистр замолчал.

Вокруг орочьего шагохода что-то происходило. Лазарь заметил проблеск изумрудно-зелёного света, яркости которого хватило, чтобы пронзить облако пара. Огонёк резко вспыхнул и омыл весь мир зеленью, после чего вдруг исчез, забрав с собой и испарения. Воздух внезапно очистился, и вокруг глыбы льда, что плыла по реке рядом с огромной орочьей машиной, образовался гигантских размеров пузырь нормальной видимости. На том куске льда балансировал боевой грузавоз с грохочущим двигателем, а ваивода зеленокожих стоял в задней части машины и пристально смотрел на Лазаря. Двух военачальников разделяла вода со множеством плавающих в ней трупов. Рядом с воеводой на крыше грузавоза сидел псайкер, чья морда покрылась волдырями от воздействия обжигающего пара.

— Отделение «Вефиль»! — сказал Лазарь. — У нас есть цели.

— За Императора! За Льва! Вовеки веков!

Вскинув болтеры, воины отделения выдвинулись вперёд и начали рассеиваться. Несмотря на то, что шагоход и боевой грузавоз всё ещё были далеко, космодесантники открыли огонь, посылая разрывные болты в цепляющихся за гигантскую орочью машину орков. Тем не менее, такая дистанция оказалась достаточной для брата Сайласа, который нёс тяжёлое оружие отделения – массивную плазменную пушку. Он поднял её и принялся заряжать, наполнив воздух вокруг шипением, а когда процесс зарядки завершился, из дула вылетел сгусток перегретой материи, оставивший на бронированной спине шагохода воронку.

— Нет! — крикнул Лазарь. — Уничтожь лёд!

Брат Сайлас кивнул, переводя прицел. Вокруг Тёмных Ангелов завизжали пули – это открыли ответный огонь цеплявшиеся за шагоход орки, стрелявшие из своего грубого оружия. Большинство пуль приходились в грязь на берегу или со свистом пролетали выше, хотя некоторые попадали в цель, со свистом рикошетируя от зелёной брони. Одна ударила в наплечник Лазаря и едва поцарапала тяжёлый керамит, прежде чем отскочить. Тем не менее, у зеленокожих имелось и другое оружие.

Сайлас уже целился, когда орочий псайкер прокрутил свой посох с черепами и, вопя, указал на космодесантника лапой. Сорвавшееся с его когтистых пальцев зелёное пятнышко с огромной скоростью устремилось к Сайласу. Оно попало ему прямо в грудь и прошло сквозь его толстую керамитовую броню так, словно это было не твёрдое вещество, а сгустившаяся тень. Тёмный Ангел окоченел, его тело забилось в судорогах, закрывавшая глаза светящаяся оптика треснула и разбилась, расколовшись изнутри. Из этих трещинок вырвались тонкие струйки ядовито-зелёного дыма, и Сайлас рухнул на колени. Зашипевшая плазменная пушка вновь выстрелила, после чего яркий сгусток пролетел прямо над поверхностью воды, испаряя жидкость, и попал в льдину. Пойдя трещинам, та крутанулась, отчего орки попадали в воду.

— Сайлас! — завопил Лазарь.

Бросившись вперёд, он вырвал плазменную пушку из рук мёртвого брата. Его имя эхом отозвалось в голове магистра, когда последний поднял тяжёлое оружие и прицелился в орочьего псайкера. Сайлас присоединился ко всем тем, кто попал в длинный список братьев Лазаря, павших жертвами неестественных сил пси-одарённых врагов за долгие годы сражений. Имена погибших гремели в разуме магистра, повторяясь одно за одним, а в каждое из них вплеталась обжигающая агония и свет от убившего его разноцветного пламени. Он позволил боли омыть себя, позволил внутреннему голосу прореветь имена, после чего вдавил спусковые кнопки пушки.

Однако, ничего не случилось. Тяжёлое оружие в руках Лазаря оставалось безмолвным. Внутри неровного корпуса плазменной пушки раздавались потрескивания, как раз в том месте, где её сжимал в своей предсмертной хватке Сайлас. Охваченный судорогами мёртвый космодесантник оставил на оружии отпечаток с примерными очертаниями ладони.

Лазарь едва успел заметить следы повреждений, как покрытый волдырями и завывающий псайкер метнул очередное зелёное пятнышко. Магистр увидел приближение этой крошечной частички варпа, что сожгла бы его душу и обратила её в прах, а затем почувствовал, как шлем духовной защиты вдруг похолодел. Заложенная в него давным-давно сила вырвалась и обволокла Лазаря словно бальзам. Остановившись в паре сантиметров от лицевой пластины, смертоносное пятнышко распалось на мелкие части, превратилось в дым и исчезло.

— Брат Ефрон! — рявкнул Лазарь.

Технодесантник помог ему с расчётами для определения лучшего места закладки мелта-бомб, после чего вместе с остальными спрятался подо льдом. Ефрон оказался рядом с магистром Пятой ещё до того, как тот закончил произносить его имя. Он взял тяжёлое оружие и, бережно держа, принялся касаться руками мест повреждений.

Выпрямившись, Лазарь осмотрел грязную коричневую поверхность реки. Псайкер оставался на крыше боевого грузавоза и о чём-то спорил с ваиводой, который навис над своим мелким приспешником. Большой орк в мегаброне махнул рукой в сторону льдины, что держала машину над водой. Повреждённая жаром и выстрелом из плазменной пушки, та продолжала покрываться трещинами. Зарычав, псайкер вскинул руки, но ваивода ударил его наотмашь, после чего щуплый зеленокожий шмыгнул в кабину боевого грузавоза и спрятался там.

Затем ваиваода наорал на шагоход, который с трудом переставлял ноги по илистому дну так, чтобы не перевернуться и не упасть в туда, где глубина была больше. С визгом сочленений машина повернула свою огромную голову к главному орку и вытянула массивную клешню. Шагоход сгрёб грузавоз, со скрипом сжимая когтями его металлические бока.

— Ефрон, оружие, — сказал Лазарь, протянув руку.

Магистр, продолжавший прокручивать в голове список имён, едва видел псайкера сквозь грязное бронестекло в кабине грузавоза.

— Вот!

Технодесантник передал плазменную пушку, и Лазарь ощутил, как её оживлённый дух коснулся духа его собственной брони. Подняв оружие, он прицелился в боевой грузавоз и выстрелил. Сгусток плазмы вылетел в тот момент, когда шагоход оторвал ваиводу и его машину от льдины. Из-за этого движения выстрел попал в руку шагохода, а не в окно грузавоза. Клешня дёрнулась, едва не выронив машину, но смогла удержать её достаточно долго. Когда она, наконец, разжалась, боевой грузавоз упал на берег реки и подпрыгнул на своих огромных покрышках, а из него градом посыпались гретчины – мелкие плаксивые сородичи орков. Ваивода снова взревел, и машина поддала газу, помчавшись прочь.

Шагоход же повернулся к Тёмным Ангелам.

Стоило ему отпустить боевой грузавоз, он начал раскручивать своё орудие. Гигантская машина подняла руку с абсурдным нагромождением стволов и обрушила на берег шквал снарядов. От попаданий в воздухе образовалась настоящая стена из грязи и дыма. Один выстрел отшвырнул назад космодесантника, который врезался в булыжник, а затем поток снарядов с грохотом устремился к Лазарю. Несмотря на приближающийся смертельный ураган магистр остался стоять на месте, уверенный в том, что дар, давным-давно преподнесённый капитулу военными искусниками Марса, защитит и его самого, и воинов сзади. Так и произошло. Встроенный в доспехи железный нимб, который являлся реликвией Тёмной эпохи технологий, ожил, когда воздух рядом с владельцем прочертили снаряды. Он расщепил их и преобразовал смертоносную кинетическую энергию в бурю фотонов и нейтрино. Верная гибель сменилась выбросом света и порывом неосязаемого ветра. Рычащее орудие шагохода замолкло. Лазарь так и стоял среди дыма да грязи, укрытый ими от орочьей машины. Живой и разрываемый нетерпением.

— Возьми, — сказал он, возвращая плазменную пушку Ефрону, который укрылся от огня за камнем. — Займи это чудовище.

Затем Лазарь бросился в реку.

Водная поверхность сомкнулась над его головой, и он погрузился во мрак. В той тьме для определения местоположения шагохода магистру приходилось полагаться только на ауспик. Машина двигалась сквозь ил к берегу, идя прямо на Лазарая. Воду вокруг вновь сотряс грохот пушек, и часть внимания космодесантник перевёл на пикт-трансляцию брата Ефрона, наблюдая, как технодесантник перебегает от булыжника к булыжнику, стреляет по шагоходу и укрывается от летящих в него снарядов да ракет. Ефрон выживал и отвлекал на себя внимание боевой машины, что Лазарю и требовалось. Вода перед ним была чёрной от старых и недавних загрязнений, а её поток до сих пор закручивался от воздействия не до конца рассеявшегося жара, высвобожденного мелта-бомбами. Тем не менее, каждая нога шагохода являла собой светящуюся магнитную массу, поэтому магистр видел их ясно, как маяки. Лазарь двинулся к ним, доставая клинок.

Казалось греховным использовать Лезвие Ненависти для того, что было равносильно работе с металлолом на свалке, но внутри магистра бурлила ярость. Он коснулся кнопки на рукояти меча, и адамантиевый клинок омыла тёмная энергия. Возникший трепещущий ореол с треском расщеплял молекулы воды вокруг себя, отчего кромки меча шипели и светились той же разрушительной термальной мощью, которая отправила шагоход на илистое дно. Лазарь отвёл Лезвие Ненависти назад и нанёс удар, оставляя в воде след из огня и пара. Оружие вонзилось в толстую броню, что закрывала голеностопное сочленение машины.

Орочьи творения были грубыми, но крепкими. Первый удар срезал несколько крупных кусков металла, но нанёс мало урона. Второй срезал чуть больше. Тем не менее, Лазарь знал, как пользоваться своим клинком, поэтому даже во мраке и с ковыляющим вперёд шагоходом ему удавалось раз за разом бить в одно и то же место. Он рубил сочленение до тех пор, пока то вдруг не лопнуло, а огромная боевая машина не накренилась, едва не рухнув.

Именно тогда пилот, наконец, заметил, что что-то происходит. С трудом сохраняя равновесие шагоход остановился и повернул гигантскую руку с орудиями, наугад стреляя в воду. Встав рядом с ногой, Лазарь принялся ждать, позволив броне машины принять на себя снаряды. Когда огонь прекратился, магистр вернулся на прежнее место и нанёс ещё один удар. Он вгонял потрескивающий клинок всё глубже в сломанное сочленение и, в конце концов, рассёк его. Огромная стопа отделилась от остальной части ноги. С такими повреждениями громоздкий и тяжёлый шагоход не мог удерживать равновесие, поэтому со скрежещущим скрипом он наклонился вбок, а затем рухнул в реку лицом вперёд.

Когда гигант упал, Лазарь отошёл назад, держась подальше от его молотящих конечностей, после чего начал обходить машину, направляясь к её открытой спине с оставленной Сайласом воронкой. Магистр отчётливо видел место попадания на броне. Когда он взобрался на корпус, его шлем оказался над водой. Вокс полнился одобрительными возгласами – это выжившие из отделения «Вефиль» восхваляли совершённое Лазарем убийство, однако тот их игнорировал, ведь чудовище ещё не погибло.

— Отделение «Вефиль»! Выдвигайтесь и окажите поддержку братьям! Я скоро буду.

Он встал над дырой в броне шагохода, где ощутил покалывание и ползающие по коже мурашки из-за электричества от искрящихся в воде разорванных силовых кабелей. Лазарь поднял меч, а затем опустил его, позволив энергетическому полю рассечь провода и раскосы. Клинок погружался всё глубже туда, где магистр искал сердце исполина. В конце концов, кончик Лезвия Ненависти добрался до открытого пространства.

После того, как Лазарь вытащил меч, он еще мгновение слышал яростные крики орка-пилота. Магистр обнаружил не сердце, а рычащий мозг металлического монстра, и теперь к нему хлынула вновь остывшая вода, заполнявшая внутренности шагохода. Вверх поднялась вереница пузырьков. Боевая машина начала дёргаться и трястись, конвульсируя словно умирающая тварь, коей она и была. Активировав магнитные фиксаторы в подошвах доспехов, Лазарь принялся ждать, пока чудовище не затихнет.

Когда это случилось, он выключил фиксаторы, спрыгнул в мелководье реки и направился к последнему очагу битвы с потрескивающим мечом в руке.

У последней линии укреплений орки дали свой последний безумный бой.

Лазарь наблюдал за ними через дюжины различных пикт-трансляций, так как изображения битвы устремлялись к нему от каждого из его братьев. Пар от взрыва остыл и замёрз, поэтому теперь в воздухе было полно снега, чьи грязные коричневато-жёлтые хлопья падали на тела, которые усеивали каменистый берег цвета свернувшейся крови. Снег мешал обзору, но далеко не так сильно, как пыль и пар до этого. Магистр увидел, что орки ударили по выжившим воинам Амада, и хоть большая часть техники зеленокожих превратилась в металлолом, ксеносы продолжали сражаться, пытаясь прорвать линию оборону. Тем не менее, они находились в окружении, и их численность медленно таяла под болтерным огнём.

Сквозь гущу схватки с рёвом двигателя мчался боевой грузавоз, который вёз лидера орков. Раздался хруст, когда машина наехала на одного из зеленокожих своими тяжёлыми покрышками, но она продолжила двигаться к центру позиций Тёмных Ангелов, где её ждал лейтенант Амад. Космодесантник открыл огонь из болт-пистолета по лобовому бронестеклу.

Именно туда ринулся Лазарь.

Он перемахнул через горящий остов бронефуры, чьи висящие на шипах жуткие трофеи обратились в прах. Из-под обломков боевого байка выкатился потерявший обе ноги орк и выстрелил в магистра. Две пули из огромной пушки отскочили от его брони, после чего вновь вспыхнул железный нимб, останавливая другие и слепя зеленокожего. Пробегающий мимо ксеноса Лазарь не останавливаясь отсёк ему голову. Мчась вперёд, он убирал пикт-трансляции до тех пор, пока не стал видеть мир лишь собственными глазами да глазами лейтенанта Амада. Боевой грузавоз продолжал ехать вперёд, а лобовое бронестекло покрывалось паутинами трещин от попаданий. Теперь лейтенанта и орочью технику разделяли лишь двадцать метров, и это расстояние стремительно сокращалось. Амад же стоял на месте и вёл огонь. В конце концов, один из снарядов пробил стекло и взорвался внутри.

— Мы – Тёмные Ангелы! — раздался в воксе злобный, триумфальный крик Амада. — Мы – Первые! Мы – гнев правителя всего человечества!

Боевой грузавоз вильнул и стал заваливаться набок, когда его водитель вцепился лапами в лицо, куда прилетели фрагменты стекла и капли расплавленных осколков. Тяжёлые покрышки выкрутило, а машина подлетела в воздух и начала раз за разом переворачиваться. Амад ушёл в сторону в последний момент, и разбитая машина пронеслась через то место, где он стоял прежде, однако, стоило лейтенанту увернуться, как орочий варбосс выпрыгнул из грузавоза и врезался в космодесантника, после чего они покатились по земле. Изображение с пикт-трансляции Амада превратилось в мешанину чёрного, красного и зелёного цветов. Заревев на лейтенанта, орк принялся впечатывать голову Тёмного Ангела в землю.

Лазарь поднырнул под клинок одного из орков, который был ранен выстрелом в живот, и перепрыгнул линию валунов, сдвинутых таким образом, чтобы получилась стена. Он уже почти добрался до места схватки, когда ваивода отвёл руку, а тяжёлая силовая клешня на его кисти начала раскрываться. Энергетическое поле её лезвий щёлкало и жужжало, пульсируя тошнотворно-жёлтым светом. Орк опустил лапу в попытке оторвать Амаду голову, однако, лейтенант поднял силовой меч, вогнал его между лезвиями и заблокировал удар. Рычащий зеленокожий, с чьих клыков стекала пена, наклонился сильнее, и кончики двух когтей сорвали лицевую пластину шлема космодесантника.

Изображение пикт-трансляции вспыхнуло и пропало, но это было неважно, так как Лазарь видел впереди сражающихся, видел ярко-красную кровь Амада, выступившую после того, как один коготь пробороздил лоб космодесантника. Окружающее его расщепляющее поле разорвало кожу и выжгло линию на толстой кости черепа. Магистр понимал, что не успевает, ибо ваивода уже готовился вскрыть голову Амада, однако, тут в воздухе мелькнула бело-зелёная фигура, которая врезалась в лидера зеленокожих сбоку.

Гигантский, облачённый в броню ксенос покатился по земле прочь от Амада, а рядом с лейтенантом замер знаменосец Иекун с щёлкающим над ним знаменем Пятой. В своих зелёных доспехах и белых одеяних, с висящими на поясе реликвиями и поднятым силовым мечом гигантских размеров, который он держал обеими руками, Иекун являл собой идеальный образ ангела войны. В следующую секунду знаменосец бросился вперед, одновременно опуская меч, а ваивода едва успел блокировать удар силовой клешнёй.

Лазарь резко остановился у ног Амада, схватил его за руку и поднял на ноги.

— Давай заканчивать, — сказал ему магистр.

— Нашему знаменосцу это не понравится, — улыбаясь ответил Амад, чьё лицо было залито кровью.

— Ярости там хватит на всех.

Магистр отпустил руку Амада и начал поворачиваться, рассекая воздух рычащим Лезвием Ненависти, когда их поразило знакомое и отталкивающее пятнышко зелёного цвета. Лазарь вновь ощутил благословенное касание прохлады, ведь его сберёг шлем духовной защиты. Варп-частица отлетела от магистра и стала рассеиваться, но сквозь её остатки магистр увидел, как Амад стал жертвой ярко-зелёной вспышки. Пятнышко исчезло под его нагрудной пластиной, и лейтенант окоченел, выгнув спину.

Рот Амада широко раскрылся, раскрылся слишком широко, и Лазарь услышал треск челюстной кости. Во рту лейтенанта вспыхнул зелёный свет, похожий на изумрудную молнию, которая разветвлялась и разделялась, обвивая каждый зуб, после чего все они взорвались, разбились как стекло, а осколки белой эмали пробороздили язык, губы и дёсны космодесантника, ещё сильнее забрызгав кровью его лицо. В конце концов, черёд дошёл и до черепа. Голова Амада раскололась на тысячу кусков, и фрагменты кости пробили кожу. Лицо лейтенанта сморщилось, весь череп деформировался. Затем, когда позвоночник с треском лопнул, остатки головы попросту исчезли, упав внутрь доспехов. Кости в теле Тёмного Ангела распадались до тех пор, пока не осталась лишь стоящая ровно броня да запачканный кровью пустой шлем. Человек, который был внутри неё, который являл собой нечто гораздо большее, чем просто человек, пропал. Его разорвало изнутри, и теперь он превратился в жижу, стекавшую по ногам некогда носимых им доспехов.

Лазарь уставился на пустой шлем, после чего повернулся. Орочий псайкер за его спиной выбирался из обломков боевого грузавоза. Лицо ксеноса было одной большой раной с лопнувшими волдырями, которые пересекали порезы от осколков и стекла. Тем не менее, глаза зеленокожего остались целыми, и ими он злобно смотрел на магистра Пятого. В их жёлтых глубинах замелькали зелёные вспышки. Космодесантник поднял Лезвие Ненависти, и клинок окружил ореол чёрной энергии, которая с шипением и треском расщепляла задевающие её хлопья снега Шелухи.

— Амад, — тихо произнёс Лазарь, но в его в шлеме, в его голове, это имя отдавалось как эхо.

Ещё одно имя. Ещё одно чёртово имя. Он мысленно повторял весь список словно литанию, пока шёл по камням цвета крови. Шёл с мечом в руке и с яростью в сердце.