3916
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Всего=40
|Сейчас=2122
}}
{{Книга
Сэра Линолия Раккана радушно встретили дома.
===Глава двадцать один===
Шум улегся; эхо его разнеслось по мегалитическому залу. Присутствующие в неподвижности ожидали решения верховного монарха.
— Снимите знамя, — сказала глашатая. — «Корона» желает на него взглянуть.
Сикоракса кивнула. Когда «Оруженосец» стоял на коленях, древко знамени склонилось достаточно, чтобы без труда вскарабкаться наверх и отключить магниты, удерживающие его на месте. Знамя оказалось тяжеловатым даже для ее усиленных рук. Сикоракса сделала шаг вниз, к полу, и увидела в визоре глашатаи красный огонек.
— Оставайся на месте! — прогудела глашатая. — Сервиторы придут за ним.
Услышав жужжание антигравитационных двигателей, Сикоракса обеими руками подняла знамя. Два крылатых сервитора подхватили его аугментическими когтями на ногах, вырвав из рук оперативницы с поразительной силой. Оперенные медные крылья, заменявшие им руки, быстро-быстро бились в воздухе, чтобы удержать ношу; Сикоракса заметила, что лица сервиторов скрывали капюшоны, из-под которых выглядывал только керамический выступ в виде клюва.
Их превратили в охотничьих соколов.
Благодаря улучшенному зрению Сикораксе удалось разглядеть, насколько древними и тонко сработанными были аугментические компоненты, и насколько воспаленными и неровными — швы в местах, где они соприкасались с желтоватой плотью. Неорганические компоненты происходили из другой эпохи — лучшей эпохи; всякий раз, когда предыдущее тело становилось неработоспособным, их извлекали и сплавляли с новыми телами сервиторов, выращенными в чанах.
Высокие технологии, вечные и нетленные, слились с плотью, которая разлагалась и отпадала.
То же самое можно было сказать и о рыцарях.
Сикоракса ощутила в груди неожиданный трепет и поняла, что ее бьет дрожь.
Сервосоколы подняли развевающееся знамя вверх по помосту; кисточки нижнего края задевали каменные ступени, пока не поравнялись с лицевой маской «Короны Доминиона». С обратной стороны толстых волокон пробивался синий свет — очевидно, какая-то разновидность сканирующего луча.
Придворные ждали, недвижные, как статуи.
И наконец огромная голова «Короны» медленно приподнялась и устремила взор в открытое небо над головой.
Сервосоколы взмыли в небо, хлопая медными крыльями, и приняли знамя, чтобы повесить его среди других, прикованных цепями к колоннам в великом шествии побед. Еще одна почесть в череде почестей.
— «Корона» довольна, — сказала глашатая. — Вы можете поднять на нее глаза.
Сикоракса приподняла голову Раккана, — не до конца, все еще склоняясь в легком поклоне, — но и этого хватило, чтобы взглянуть на «Корону Доминиона».
Голова огромной машины склонилась набок, будто рассматривая этого странного маленького рыцаря с большим любопытством, чем раньше. Глядя на монарха целиком, вблизи, казалось невозможным, чтобы настолько массивная машина могла умереть — не говоря уж о том, чтобы убить ее. Подобное было почти немыслимо: все равно, что пытаться свергнуть гору или пронзить мечом приливную волну.
— Великая честь заслуживает великой награды, — произнесла глашатая, и ее громоподобные слова обрушились на незащищенные барабанные перепонки Сикораксы. — Проси все, чего пожелаешь.
Раккан предупреждал их об этом. По правде говоря, они подошли к самой опасной части внедрения. Какой бы впечатляющей ни была приукрашенная военная слава Раккана, он оставался пилотом простого «Оруженосца». Ничем. Он находился в самом низу Списков, и не было никаких причин обхаживать его или заискивать перед ним на случай, если Раккан когда-нибудь поднимется на вершину.
Если бы Сикоракса попросила слишком много, то растеряла бы все расположение, завоеванное благодаря своему представлению, но пресмыкаться было не в стиле Раккана, а излишне скромный запрос вызвал бы подозрения.
Зеленый свет. Сикоракса поднесла вокс к губам.
— Этот человек, сержант Джет Пайн, — сказала она, когда Рэйт, низко опустив голову, шагнул вперед, — принес мне клятву смерти на Ама Хаймал. Я пришел на помощь Варансийским гренадерам, когда зеленокожие атаковали их позиции — он единственный, кто выжил, и теперь служит моим телохранителем.
Кельн тоже вышла наперед.
— Эта женщина, — продолжала Сикоракса, — магистр двигателей Аксанда Дак из Торгового консорциума Версера. Благодаря соглашению с ее хозяевами я получил постоянную возможность переходить от одного театра военных действий к другому. Благой монарх, я прошу, чтобы они оба приняли мои цвета как вассалы и получили возможность свободно находиться во Дворце собраний и во всех местах, куда я направляюсь.
Красный свет. Глашатайя усмехнулась. Это прозвучало одновременно гулко и глухо, потому что она в точности копировала подлинную реакцию монарха.
— «Корона» удивлена. Ваш сеньор предлагает лошадь, а вы берете только ее подковы. Он дарит вам украшенный драгоценными камнями кулон, а вас интересует лишь его серебряная цепочка. Вам больше ничего не нужно, кроме этих вассалов?
— Да, — ответила Сикоракса. — Повелитель, я исполнил клятву Вольного Клинка и заново освятил своего скакуна. Я хочу принести присягу двору в качестве вассала, вновь войти в Списки и быть вернейшим из слуг моего повелителя, верховного монарха Явария-Кау.
Пауза. На забрале глашатаи вспыхнул красный огонек, будто Верховный монарх погрузился в глубокие раздумья и не хотел, чтобы его беспокоили.
— Итак, ты стремишься к власти и влиянию, — медленно произнесла глашатая. — Другого я и не ожидал. В твоих жилах течет кровь честолюбивых Страйдеров, доставшаяся тебе от матери, а также воинственный дух отца. Это достойно восхищения. Но что касается твоей просьбы... я могу заставить членов моего совета принять вассала не более, чем достать звезды с небосвода. Но если кто-то захочет заполучить тебя, можешь вернуться ко двору и на Ристалище, какие бы блага это тебе ни принесло. По просьбе твоего дяди, барона Крейна, главы дома Рау, мы также вручаем тебе это.
Барон Крейн. Дядя Раккана. Вперед вышел сервитор с потрепанным шлемом на подушке и положил его перед Сикораксой.
— Пилотский шлем твоего отца. Это шлем был на нем, когда он спас жизнь Верховного монарха в битве за Пылающие небеса.
Зеленый свет. Сикоракса неловко опустилась на колени в открытом люке кабины; ортезы Раккана были жестковаты и срабатывали медленно.
— Я бесконечно благодарен вам, повелитель. Вы оказываете мне честь этим подарком.
— Теперь мы объявляем перерыв, — сказала глашатая; визор ее рыцаря горел светло-янтарным светом, показывая, что говорит она, а не монарх. — На Приветственный пир.
Сикоракса закрыла люк как раз в тот момент, когда «лязг-лязг-лязг» оружия о щиты возвестило о закрытии заседания.
Пришло время посетить пир — и найти способ убить короля.
Хотя, наблюдая, как громадная махина «Короны» пятится назад, ни разу не повернувшись спиной ко двору, каллидус задумалась, не лучше ли было бы сказать «монстра».
На «Стилете», в наглухо запертой каюте, куда можно было войти только через дверь, встроенную в покрытый капельками конденсата фальшивый резервуар с охлаждающей жидкостью, Раккан сидел и наблюдал за тем, как двор погружается в тень базилики.
Как часто он мечтал вернуться домой во славе. В отместку всем. Чтобы его приветствовали как раскаявшегося отпрыска, явившегося за лаврами победы, в которых ему так долго отказывали.
И теперь он наблюдал за этим с помощью пиктограмм, переключаясь между аугментикой, встроенной в левый глаз Кельн, и скрытой под правой бровью Сикораксы проволочной линзой, незаметно установленной в череп. Как он полагал, процедура не так уж травматична, учитывая ее способность изменять форму.
Таким образом, Раккан мог глазами оперативницы наблюдать за тем, как она живет его жизнью. Он мог даже в какой-то степени с ней общаться.
Он подтянул к себе клавиатуру когитатора и двумя согнутыми пальцами старательно набрал простое сообщение, избегая всех усложняющих текст знаков препинания, прежде чем нажать «ПЕРЕДАТЬ».
''«Поздравляю,'' — гласило сообщение. — ''Ты получила возвращение домой, которого у меня никогда не было».''
Он потянулся за стаканом амасека, стоявшим рядом с банком когитатора; осушив его, Раккан подумал, не стоит ли на этом остановиться, затем налил еще и снова застучал по клавиатуре.
''«На этих пирах постоянно кто-нибудь умирает,'' — написал он. — ''Постарайся не стать этим кем-то».''
Раккан прикончил и второй стакан, чувствуя, как по телу разливается тепло, прогоняя холод искусственно охлажденной переборки по правую руку от него для маскировки под резервуар с охлаждающей жидкостью. Это было хитроумное устройство, и никто никогда его не найдет.
Поразмыслив, Раккан подумал, а не безопаснее ли устроить здесь собственный пир.
Но что станет с ним самим, если они умрут?
— Сэр Раккан, вам следует принести присягу баронессе Даск, — сказала Кельн. — Понадобится тонкая игра, но она предоставит доступ к полезной для нас информации.
Оперативница говорила открыто, пока они шли по Залу полей — защищенному рефракторами мосту, соединявшему конюшни Дворца собраний, где среди других рыцарских костюмов они оставили «Шута» и Гвинн. Для любого, кто перехватит вокс, их беседа покажется обычным разговором. Типичная придворная возня: младший рыцарь и его вассалы соперничают за власть.
— Э-кхм, — сказал Рэйт.
— Вы не согласны, сержант? — спросила Кельн, добавив в последнее слово толику язвительности, — совсем как магистр двигателей со средней палубы, когда на него брюзжит неряшливый гвардеец.
— Говори прямо, что у тебя на уме, — упрекнула Сикоракса.
— Ачара — глашатая. — Медные глаза виндикара медленно и тщательно осматривали все вокруг, как и подобало хорошему телохранителю. Вот только он не угрозы искал: подняв взгляд чересчур высоко для этого, Рэйт присматривался к снайперским позициям во Дворце собраний, оценивая зубчатые стены, бойницы, горгульи, узкие, похожие на копья крыши круглых башен. — Ей или Юме. Присяга Юме обеспечила бы нам наиболее близкое место к «Короне», но и наибольшую опасность. Он грозен. Ачара даст нам не только доступ, но и понимание мыслей Верховного монарха.
— Присяга баронессе Даск, напротив, даст нам информацию, — настаивала Кельн. — Сближение с Даск означает доступ к информации, поступающей через ее сеть шпионов и информаторов. Это было бы… полезно.
Они поняли, что подразумевает ванус. Даск руководила тем, что считалось контрразведывательными службами и тайной полицией Доминиона, а это означало, что благодаря близкому к ней положению можно будет обнаружить и пресечь любые попытки разоблачения.
— Чрезмерно опасно: слишком много проверок, — сказал Рэйт. — Но это должен быть кто-то из троих, и я выбираю глашатаю.
— Четверых, — сказала Сикоракса.
— Прошу прощения? — спросил Рэйт.
— Высший двор Доминиона всегда состоит из четырех офицеров. Двое — от дома Страйдера и двое — от дома Рау, — сказала Сикоракса. — На сегодняшнем приеме не хватало Мастера двора.
— Раллан Фонтейн, — сказала Кельн. — Дом Страйдер, пилот Рыцаря модификации «Бравый», «Падение топора». Палач Высшего двора. Он в глубинке, подавляет небольшой мятеж.
— Не лучший выбор, — сказал Рэйт.
— Господин, — сказала Сикоракса.
— Что?
— Не лучший выбор, ''господин'', — поправила Сикоракса. — Знайте свое место, сержант.
— Я покажу вам мое место, ''господин''. — Рэйт кивнул вверх. — Вон в том окне. Над дворцовыми воротами. Располагается внутри рефракторного поля. Прямая линия огня вдоль всего Зала полей. Контролирует доступ к рыцарским костюмам.
— Какая прекрасная прогулка, — сказала Сикоракса, глядя налево. — Знаешь, я часто бывал здесь в детстве. Играл в «Гектура и Еретиков» с двоюродными братьями, и мы мечтали стать пилотами.
Самообладание Кельн было слишком велико, чтобы она позволила себе улыбнуться; она лишь отвернулась, рассматривая открывающийся вид, чтобы скрыть даже легкое подергивание губ. С ее точки зрения, пейзаж выглядел невероятно.
Дворец собраний возвели на перешейке, соединяющем северный континент, на котором властвовал дом Страйдер, и южный, на котором правил дом Рау. Вода, отливающая тускло-малиновым в сгущающейся зиме, закрывала горизонт по обе стороны. А за громадной серой башней Дворца собраний, который сам по себе был размером с небольшой город, улучшенные глаза ванус могли разглядеть тепловой шлейф и выбросы углекислого газа первого города на территории Страйдеров, точно так же, как позади нее возвышались огромные стены последнего города на землях Рау.
Оба строились как настоящие твердыни. А между ними высился Дворец собраний — как небольшая зона мира и взаимообмена. Суглинистый перешеек ярко зеленел, хотя Кельн знала, что залегающий под слоем дерна гранитный кряж делает это место идеальным для строительства крепости.
Вот и все, чем был Дворец собраний. Город-цитадель с расположенной у подножия деревней для более бедных вассалов, с конюшней рыцарей, используемой в основном теми, кто участвует в ристалище, и турнирной площадкой. Прямо справа от оперативницы, на равнине перешейка, виднелся укрепленный бастион Защита Западных Небес — полусферическая станция управления огнем, ощетинившаяся оружием, которое сняли с разбитых рыцарских костюмов и перепрофилировали в оборонительную артиллерию.
Они прошли через огромные ворота, вскинув глаза на остроконечную опускную решетку из чистого адамантина; портал был настолько велик, что через него могли пройти два Рыцаря модели «Квесторис».
— Итак, наш любезный покровитель? — спросила Сикоракса. — Глашатая, Королевский страж или Привратница?
— Глашатая, — сказал Рэйт.
— Привратница, — сказала Кельн.
— Я бы сказала, что мы действуем на ощупь. И совсем забыли о нашем первейшем и самом серьезном препятствии, — сказала Сикоракса.
— Что же это? — Рэйт сделал паузу. — Господин?
— Моя мать.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
