Огонь во плоти / Fire Made Flesh (роман)

Перевод в процессе: 2/43 Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 2 части из 43.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Огонь во плоти / Fire Made Flesh (роман)
Автор	Дэнни Флауэрс / Denny Flowers
Переводчик	Brenner
Издательство	Black Library
Год издания	2021
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Сюжетные связи
Предыдущая книга	Дело вкуса / A Question of Taste Salvation`s Crucible

Чтобы хотя бы начать понимать бесплодный мир Некромунды, сперва вы должны понять города-ульи. Эти рукотворные горы из пластали, керамита и рокрита на протяжении столетий разрастались, чтобы защитить своих обитателей, так что чрезвычайно напоминают термитники. Население городов-ульев Некромунды исчисляется миллиардами, и они крайне индустриализированы. Каждый из них обладает промышленными мощностями целой планеты или колониальной системы, собранными на площади в несколько сотен квадратных километров.

Внутренняя стратификация городов-ульев также представляет собой познавательное зрелище. Вся структура улья является копией вертикального отображения социальных статусов его жителей. На вершине находится знать, под ней – рабочие, а под рабочими располагаются отбросы общества, изгои. Особенно это становится очевидно на примере улья Прим, резиденции губернатора планеты лорда Хельмавра Некромундского. Аристократы – дома Хельмавр, Каттал, Тай, Уланти, Грейм, Ран Ло и Ко`Айрон – обитают в «Шпиле» и редко выходят за «Стену», которая существует между ними и громадными кузницами, а также жилыми зонами непосредственно города-улья.

Ниже города-улья располагается «Подулье»: фундаментообразующие слои с жилыми куполами, промышленными зонами и туннелями, которые были заброшены предшествующими поколениями, однако заново заселены теми, кому некуда больше податься.

Впрочем… люди – не насекомые. Они плохо уживаются вместе. Их может вынудить к этому необходимость, но в городах-ульях Некромунды сохраняется внутренняя разобщенность такой степени, что зверства и открытое насилие являются повседневной рутиной. Подулье при этом представляет собой совершенно беззаконное место, плотно забитое бандами и отступниками, где выживают лишь сильнейшие или наиболее хитрые. Голиафы, твердо верящие в право сильного; матриархальные мужененавистницы Эшеры; промышленники Орлоки; технологически мыслящие Ван Саары; Делаки, само существование которых зависит от их шпионской сети; неистовые фанатики из Кавдора. Все они ведут борьбу ради получения преимущества, которое возвысит их – неважно, на сколь краткий срок – над прочими домами и бандами Подулья.

Поразительнее всего, когда отдельные личности пытаются преодолеть монументальные физические и социальные границы улья, чтобы начать новую жизнь. Принимая во внимание обстановку в обществе, возвыситься в улье практически невозможно, однако спуск вниз – в целом более легкий, пусть и менее привлекательный вариант.

– выдержка из книги Зонариария Младшего

«Nobilite Pax Imperator – Триумф аристократии над демократией»

Пролог

Крок Стальная Кожа, Тиран Кузницы Похищенных Сынов, едва ли мог припомнить более скучную работу.

Его банда бездельничала почти час. Все, кроме Ривва. Могучая фигура того сидела на корточках у переборки, наставив мелтаган на пока что неповрежденную поверхность. Оружие успело израсходовать три энергоячейки. К настоящему моменту они уже должны были оказаться по колено в расплавленном металле. Крок практически жалел, что такого не произошло. Это бы прервало тоску.

Не то чтобы Ривв выглядел обеспокоенным. Парень был незамысловат даже для дома Голиаф – послушный, неунывающий и не слишком смышленый. В сущности, порой Крок задавался вопросом, не был ли тот инфожетон, который парню имплантировали при появлении на свет из бака, бракованным. Тем не менее, он хотя бы получал удовлетворение от своей работы. Этого нельзя было сказать об остальных. Какое-то время они развлекались непотребными шутками и соревнованиями по ударам головой, но сейчас парни примолкли, и это был нехороший знак. Срок жизни Голиафов, рожденных из бака, измерялся годами, не десятилетиями. Обычно они проводили дни, охотясь на ужасных тварей подулья или сражаясь за выживание со сточными мутантами. Терпеливость не являлась природной чертой Голиафов, равно как и не приобреталась ими из инфожетона.

Крок повертел мощной шеей, высматривая леди Уайрпас, их нанимательницу. Гильдийка хорошо заплатила им за сопровождение, но совершенно не пыталась скрывать свое презрение к звероподобным бойцам дома Голиаф. Вопросы быстро скатились к поучениям, и когда она говорила, Крок ловил себя на том, что его внимание концентрируется на стаббере в кобуре. Обычно убийство гильдийца приносило больше проблем, чем того стоило, и лишило бы их остатков гонорара. Пока что Кроку казалось, что эти факторы перевешивают удовлетворение, которое ему бы доставило скормить ей пулю. Пока что.

– Выключай, Ривв, – сказал Крок. Баковый тут же повиновался. Шипение его оружия стихало, и теперь слышалось только потрескивание остывающей камеры. Крок жестом велел ему отойти в сторону и осторожно приложил костяшку к неповрежденной переборке. Та была едва теплой.

– Из чего она сделана? – пробормотал он. Как и большинство представителей своей породы, он поработал в кузницах дома. Плавление и металлообработка были у него в крови в той же мере, что и коктейль стимуляторов, поддерживавший его чудовищное тело. Ему доводилось видеть, как расплавленное железо формирует дождевые облака, как протопластики текут, словно кровь. Но он никогда еще не видел ничего подобного.

– Во имя Хельмавра, вы чем заняты, идиоты?

– Время тратим? – пожал плечами Крок, не удосужившись обернуться. В этом не было нужды: он мог представить леди Уайрпас во всем ее пышном наряде – плащ сделан из блестящих ключей, корсет усажен самоцветами, голову украшает шляпа с перьями, и плюмаж сделан из какой-то инопланетной птицы, название которой он еле мог выговорить. Любого другого, одетого на такой манер, уже давно прирезали бы в переулке, обобрали труп и сбросили в сток. Однако она была гильдийцем, представителем касты торговцев, располагавшейся в иерархии планеты лишь на небольшой шажок ниже знати. А для богачей правила всегда отличались.

– Вам дали точные указания прокалить переборку, – визгливо произнесла она. – Почему вы остановились?

Крок развернулся, свирепо глядя на нее.

– Говорю вам, это трата времени, – ответил он. – Этот металл ничего не прорежет. Он еле теплый.

– Он теплый?

– Еле-еле.

– С дороги! – бросила она, устремляясь вперед в сопровождении своего телохранителя-Низкопоклонника. Эти смиренные создания с вырезанными на коже подсчетами долговых кредитов и пристегнутыми к спинам бронированными торговыми сундуками являлись клятвопреступниками, в качестве наказания отданными в услужение Гильдии. Крок питал мало уважения к подлецам, однако дав клятву защищать леди Уайрпас и пропутешествовав с ней несколько недель, он уже начинал пересматривать свою позицию.

Гильдийка продолжала пристально глядеть на переборку, словно не замечая присутствия Голиафов. Неведомое устройство, которое она держала в правой руке, непрерывно попискивало.

Мертвяк, заместитель Крока, подошел к Тирану Кузницы с хмурым выражением на лице.

– Сколько еще, босс? – спросил он. – Парни начинают волноваться.

– Они будут держать себя в руках, если хотят, чтобы им заплатили.

– Они хотят плату, босс, – сказал Мертвяк, пожимая плечами, – но еще больше они хотят взяться за дело. Пошло бурчание, что ты размяк, типа тебя так уболтала эта банкирша.

Последнее слово он выплюнул как оскорбление, от чего на лице Крока появилась улыбка.

– Они думают, я слабак? Могут выйти и проверить. С удовольствием помашу молотом по случаю.

Писк устройства в руке леди Уайрпас становился все более неприятным. Некоторые из банды начинали отходить назад, а другие зажимали уши массивными руками. Крок стоял неподвижно, не желая реагировать на нарастающую какофонию, хотя у него начинали болеть даже зубы. Все это время визг усиливался, пока не вышел за пределы слышимого диапазона и не начал ощущаться костями. Челюсть Крока запульсировала, в глазах помутилось. Это нападение? Попытка разорвать сделку?

– Босс? – услышал он шепот Мертвяка, но в этот момент по переборке пошла трещина. Непроницаемый металл крошился, будто стекло. Писк тут же прекратился.

– Открывайте, – скомандовала леди Уайрпас.

Крок почувствовал, что у него вскипает кровь, но сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Обернулся к банде.

– Ладно, парни, давайте-ка это расщелкаем.

Он ухмыльнулся и взвесил в руках свой силовой молот.

Много времени не потребовалось – несколько ударов проделали достаточно широкую дыру, чтобы банда смогла войти по двое в ряд. Однако они медлили. Крок знал, что его парни бесстрашны, но, вопреки репутации их дома, они были не глупы. Что бы ни находилось за переборкой, его наверняка запечатали не просто так.

– Прочь с дороги, – рявкнула леди Уайрпас, проталкиваясь мимо них во мрак. Ее слегка потряхивало. От волнения, как предположил Крок, хотя и не понимал, в чем дело.

– Да, – проговорила она немногим громче шепота. – Я это сделала. Он мой!

Мертвяк прокашлялся.

– Босс, мы внутрь?

Крок не ответил. Он медленно переступил через порог, ощутив, как земля у него под ногами шевельнулась. Наклонился, подобрал горсть чего-то, похожего на гальку, хотя и чересчур легкого для камней. Было слишком темно, чтобы определить точно. За пробитую переборку проникала лишь полоска света, а ручной люмен гильдийки был меньше свечи. Тем не менее, Крок смог разглядеть руины разрушенных жилых блоков. Костяки тянулись в сторону шпиля, уходя к далеким вершинам Улья Примус высоко наверху.

Леди Уайрпас пристально смотрела на него.

– Ты знаешь, что это? – спросила она.

Он пожал плечами.

– Развалины?

– Развалины? – она рассмеялась, не веря своим ушам. – Это Перикулус, Падший Купол. Пропавший на сотни лет, погрузившись на самое дно улья.

Крок нахмурился. Название было смутно знакомым, но он не занимал себя прошлым. Его интересовало будущее.

– Ценный, да? – поинтересовался он.

Она снова засмеялась. От этого звука у него дернулся палец, которым он обычно жал на спусковой крючок.

– Ты простодушное создание, – с улыбкой произнесла она. – Это был Запретный Самоцвет: место, где за соответствующую цену можно было найти что угодно, и на него закрывал глаза даже лорд Хельмавр. Истории повествуют о старинных устройствах и недозволенном ксенотехе, о саде забытых чудес. Погребенные здесь тайны могут нарушить равновесие всей энергосистемы Улья Примус.

– Похоже, вы нашли, что искали, – сказал Крок. – Если вы не против решить вопрос с нашей платой, мы оставим вас наслаждаться этим.

Гильдийка уставилась на него. Казалось, она впервые не может подобрать слов.

– … Вы хотите уйти?

– Ага, – ответил Крок. – Недалеко к северу отсюда в сточных трубах гнездо плотовых пауков. Некоторые, должно быть, двадцать футов в ширину. Думаю, мы пойдем туда.

Она моргнула.

– Пауки-шары?

Он кивнул.

– Я раздобыл хорошую загородку. За их глаза можно выручить целое состояние.

Леди Уайрпас недоверчиво покачала головой, а затем подала знак одному из ее Низкопоклонников. Тот приблизился, утомленно разглядывая Крока и прижимая к груди свой торговый сундук, словно баюкал ребенка.

– Ты осознаешь, чем пренебрегаешь? – произнесла гильдийка, пока Низкопоклонник отсчитывал Кроку креды. – Здесь сокровища, которые и вообразить нельзя!

– Воображение – не моя сильная сторона, – отозвался Крок, кивнул и отвернулся. Женщина продолжала его о чем-то поучать, но он не обращал на ее слова никакого внимания.

За расколотой переборкой его ждала банда.

– Мы остаемся? – спросил Мертвяк, когда Крок вышел наружу.

Тот не ответил. Вместо этого он вытянул вперед руку. В мерцающем свете подулья стала видна пригоршня белесых осколков, напоминающих гравий органического происхождения.

– Кости? – пробормотал Ривв.

– Ага. По крайней мере, были когда-то, – сказал Крок, оглянувшись на разрушенную переборку. – Весь нижний уровень засыпан таким. Это много тел.

Он посмотрел на свою банду.

– Идти вслепую – плохая идея, – произнес он. – Пусть сперва ее светлость потыкается по сторонам; поглядим, что вылезет в ответ. Может, если через несколько дней сделаем остановку по пути назад, она уже разберется с этой проблемой. Или та разберется с ней.

Мертвяк кивнул.

– Умный план. Нет нужды рисковать без цели.

– Вот уж верно. – Крок поднял свой силовой молот. – Ну, кто любит плавать по стоку и охотиться на плотовых пауков?

Акт 1

1

Прямо перед тем, как ударила молния, Темпес Сол из Меркатор Люкс ощутил пробежавшее по руке покалывание. Это было успокаивающее чувство: имплантированные под кожу нейронные контуры смаковали статическое напряжение, будто винтажный амасек, даже сквозь корпус корабля. Однако вспышка к тому же озарила грузовой трюм, где он находился, и в ее свете он мельком увидел запертый отсек у кормы.

Невольно содрогнувшись, он перевел взгляд на скамью напротив, где в летных креслах сидели пристегнутые агенты дома Делак. Всего их было четверо, хотя по имени он знал лишь одного. Трое остальных являлись взаимозаменяемыми – худые тела скрыты под черными плащами, накрытые капюшонами лица бледны и лишены волос. Ни у кого из них не было глаз, и в ответ они глядели посредством окуляров, встроенных прямо в глазницу. Из-за этого было нелегко понять, что у них на уме, и Сол задумался, не в этом ли заключалась основная цель зрительных усовершенствований.

Тем не менее, он уже провел с ними достаточно времени и опознал едва заметные намеки на дискомфорт, когда корабль затрясся, борясь с яростью бури. Они летели низко, оседлав магнитные волны, созданные полуторакилометровыми отростками Фульгур-Сети. Сквозь затуманенный иллюминатор и нескончаемый ливень Сол мимолетно разглядел громадные молниеуловители сети. Они жадно пили из перма-шторма и, в свою очередь, подпитывали резервы Меркатор Люкс. Корабль двигался по их волнам, поддерживаемый окружающим электромагнитным полем сети. Однако буря постоянно бушевала, и магнитные волны не отличались ни спокойствием, ни предсказуемостью. Агентов-Делаков было непросто потрясти, но когда корабль кренился и взбрыкивал, Сол замечал, как они постукивают ногами и поводят плечами. Никто не мог в полной мере скрыть свое беспокойство.

Никто, кроме их лидера, Ангвис.

Она сидела прямо напротив, аккуратно сложив руки на коленях. На правой стороне ее губ играла искорка веселья. Она единственная обладала отличительной чертой: левую щеку украшал серебристый шрам.

Вторая вспышка. На сей раз ближе. Гребец ловко поднялся на штормовой вал, и корабль качнуло. Делак, сидевший дальше всего от Сола, дернулся, а его пальцы рефлекторно метнулись под плащ. Остальные осуждающе воззрились на него, исключая Ангвис, лицо которой расплылось в улыбке, хотя левая часть рта и осталась обращена вниз. Судя по всему, дело было в повреждении нервов, но Сол поборол соблазн задать вопрос о причине травмы. Ему могли дать дюжину ответов, ни один из которых не был бы правдив. Возможно, шрам сделали для него – в качестве временного опознавательного знака. Он не сомневался, что по завершении их сотрудничества она избавится от приметы вместе с именем.

– Возможно, нам следовало выбрать день получше? – произнесла она. Голос звучал тихо, немногим громче шепота, но Сол предположил, что она, должно быть, обращается к нему. Агенты редко переговаривались между собой. Разве что сознательно хотели, чтобы их услышали.

– Шторм бушевал по меньшей мере тысячу лет и простирается более чем на сотню миль по Пепельным Пустошам, – сказал он. – Пришлось бы долго ждать.

– Вас не утомляет дождь?

Сол пожал плечами.

– Этот регион неспроста известен как Штормовые Земли.

– Путешествие выходит захватывающим, – заметила Ангвис, глядя на коллег-агентов. – Хотя я опасаюсь, что Номеру Шестьдесят Два нелегко удержать еду в желудке. Быть может, вы смогли бы как-то его ободрить?

Сол бросил взгляд на агента. Когда-то он запомнил их цифровые позывные, но вскоре осознал, что они тоже постоянно меняются. Он был вполне уверен, что этот вчера был Номером Шестнадцать: у него на кобуре имелась неприметная, но характерная подпалина от лазера.

– Мы летим низко и между линий Фульгур-Сети, – произнес он. – Основную часть локальной мощи шторма притянут молниеуловители. Временами корабль будет обдавать выплесками, но корпус обладает модифицированным конверсионным полем, которое сгладит наиболее серьезные эффекты. Наш гребец много раз ездил по волне. У нас нет никого более опытного.

– Благодарю вас. Чрезвычайно ободряет.

– Да, – отозвался Сол, – хотя и в меньшей степени, если учесть, что в последний раз, когда я совершал такое путешествие, он был только третьим по опытности из наших гребцов. Остальные…

Он развел руками.

– Ясно, – проговорила Ангвис, приподняв неповрежденную бровь. – У дома Делак есть поговорка о том, что некоторые секреты лучше таковыми и оставлять. Боюсь, этот как раз из их числа.

Сол пожал плечами.

– Сеть древняя. Наши метеоротехники каталогизировали географию и темперамент шторма. Однако сеть работает неполноценно и не до конца понятна. Существуют разрывы, точки концентрации напряжений. Если она внезапно откажет, или скачок пройдет непосредственно между линиями, нам не выжить.

Ангвис улыбнулась своей половинчатой улыбкой.

– Что ж, риски есть всегда.

– Несомненно, – произнес Сол. – Однако вы изъявили пожелание вести наши дела в каком-нибудь безопасном месте, а нет ничего безопаснее Иглы. Атмосферные помехи препятствуют наблюдению извне, а попасть туда могут лишь те, кто умеет двигаться по Фульгур-Сети.

Предводительница Делаков вежливо кивнула и умолкла. Сол взял свой инфопланшет и сделал вид, будто заинтересован мерцающим экраном, уголком глаза наблюдая за ней. Он подозревал, что Делаки каким-то образом общаются между собой – возможно, вокс-канал, подключенный напрямую к голосовым связкам и внутренним ушам, или же визуальная демонстрация посредством оптических имплантатов. Они казались безмолвными, но они много кем казались при необходимости.

Он почувствовал себя не в своей тарелке.

Дело было не в путешествии как таковом. Он родился в Штормовых Землях, и поездка являлась для него рутиной. Однако гром стих, и когда агенты молчали, Сол что-то слышал – даже на фоне гула корабля и далеких ударов молний.

Из кормового отсека раздавались скребущие звуки.

Он пытался не обращать внимания, вперив взгляд в инфопланшет, но никак не мог отделаться от шума. Тот походил на суету насекомых или на движение крыс в стенах. Вот только если он вслушивался внимательнее, то среди царапанья мог разобрать еще и речь. Шепот.

– Вы, похоже, нервничаете?

Он поднял глаза. Ангвис внимательно глядела на него.

– Я не боюсь шторма.

– Не сомневаюсь в этом. Как и вы, я полностью уверена, что мы преодолеем бурю. – Она улыбнулась. – И все же вы нервничаете. Почему?

– Возможно, я боюсь, что эта затея в конечном счете тщетна.

– Возможно, – отозвалась она, пожав плечами. – Или, возможно, вас тревожит нечто менее эфемерное?

Все Делаки разом повернулись, и их взгляды упали на дверь грузового трюма.

– Это вполне безопасно, – продолжила Ангвис. – Обереги и отрицательное поле полностью работоспособны. Если что-то откажет, у нас предусмотрены чрезвычайные меры. Нет повода волноваться.

Сол натянуто улыбнулся, выражая согласие. Он не мог придумать, зачем бы Ангвис стала сознательно ставить себя или своих агентов в опасное положение. У него не было причин сомневаться в ее словах – по крайней мере, по этому вопросу.

Однако он готов был поклясться, что шепот становится громче. Он практически различал слово.

Спасение.

Пока обвиняемая излагала свои доводы, лорд Сайлас Пьюрберн из Меркатор Пирос всем видом показывал, что слушает ее. Он восседал на скромном троне, установленном на широкой платформе, которая висела в нескольких футах над землей на струях хрустально-голубого пламени. Когда его взгляд упал на обвиняемую, он принял хорошо отрепетированный вид, тщательно продуманный, чтобы передавать серьезность ситуации. Казалось, будто его внимание сосредоточено на жалкой фигурке, словно в этот момент для него имели значение лишь ее показания.

Разумеется, они значили крайне мало. Ему уже случалось слышать подобные мольбы тысячу раз и из тысяч уст. Какие бы оправдания она ни привела, это не влияло на исход. Обладай она рычагами воздействия или влиянием, дело бы вообще не понадобилось доводить до суда. Однако лорд Пьюрберн твердо верил в важность этого процесса. Для обвиняемой было жизненно необходимо изложить свое дело прилюдно, в окружении друзей и соседей по поселению. Также было важно, чтобы те лицезрели пресловутое слушание, и впоследствии никто не смог бы заявить, будто правосудие не свершилось.

И все же было нелегко уделять много внимания при столь напыщенном изложении. Она говорила что-то о детях, указывая на пару малолеток, рыдавших в толпе. Пьюрберн бросил взгляд в их сторону и сочувственно кивнул, при этом воспользовавшись возможностью оценить сборище. Он ощущал напряженность: поселенцы оказались между преданностью соседке и страхом перед последствиями в случае сопротивления.

Впрочем, ему невозможно было оказать сопротивление.

Он являлся членом Меркатор Пирос, Гильдии Прометия. Он взирал на них с трона, на котором пребывало священное пламя Бога-Императора. Его персону оберегало множество Огарков – хирургически модифицированных телохранителей, повиновавшихся без вопросов. Их лица прятались под железными шлемами. Позади них стояла огромная фигура из плоти и стали, одна рука которой оканчивалась тлеющей угольницей, а другая – острыми пальцами длиной с боевой нож. Кибернетически усовершенствованное создание являлось его Пиромагиром, заповедным хранителем пламени. Одно слово – и от толпы остались бы только горелая плоть и опаленные кости. Противостоять ему было безнадежным делом.

Однако, подумалось ему, истинная сила кроется не в подобных простых орудиях. Ведь он покровительствовал фанатикам из дома Кавдор. Они уже давно вели в этом поселении миссионерскую работу, и именно их лазутчики первыми оповестили его о проступке обвиняемой. Она посмела сливать прометий из главной топливной магистрали поселения. Неуклюжая попытка с равным успехом как обеспечить ее надежным источником энергии, так и разорвать на куски. Коль скоро теперь этим вопросом занимался он, такой вариант мог бы быть предпочтительнее. Последствия были бы те же самые, как и урок. Но ему бы не понадобилось мараться, спускаясь так глубоко в подулье.

Его взгляд переместился на обвиняемую. Та уже несла чушь, попросту оттягивая неизбежную участь. Это была примечательно непримечательная женщина, никак не связанная с каким-либо из малых домов и не имевшая никаких особенностей внешности или говора. Прискорбно, пусть и логично, что ее последними словами предстояло оказаться такой банальщине. Тем не менее, он дал ей еще несколько драгоценных мгновений, а затем поднял руку, призывая к тишине.

– Дети Бога-Императора, – начал он, обращаясь к толпе. – Во искупление я должен вынести решение по этой печальной ситуации. Обвиняемая представила свою защиту. Я соглашаюсь, что в ее действиях не имелось злого умысла, а эта бессмысленная кража была совершена для помощи семейству. Как человек, процветающий милостью Бога-Императора, я мог бы закрыть глаза на это дело, если бы кража затронула мое только личное имущество.

Он сделал паузу, давая уяснить сказанное, а затем отвернулся от толпы и устремил взгляд за свой трон. Там, на камере из полированной пластали высотой в рост человека, располагался горн из начищенной бронзы. Внутри мерцало пламя, согревавшее как плоть, так и душу. Оно не производило ни дыма, ни пепла – лишь божественный свет Бога-Императора.

Лорд Пьюрберн какое-то время глядел в огонь, словно погрузившись в размышления. Он дождался первых перешептываний из толпы, после чего повернулся обратно с мрачным выражением на лице.

– Перед вами пылает Вечное Пламя семьи Пьюрберн, – произнес он. – Некогда оно было искрой, слетевшей с клинка самого Бога-Императора в ту пору, когда Он вел поход через Галактику. И пусть Он уже давно взошел на Золотой Трон, мы не забыли об этом даре. Семья Пьюрберн позаботилась о том, дабы пламя горело на протяжении тысячелетий, ни разу не погаснув.

Теперь они были в его власти; он видел это в их глазах, в том, как обмякли плечи и забрезжило одобрение. Никто не осмелится противиться ему, даже ближайшие родственники обвиняемой. Никто не рискнет богохульствовать против Бога-Императора.

– Преступление совершено не только против семьи Пьюрберн, – продолжил он. – Это преступление против самого Бога-Императора. Нам ведомо Его отмщение. Кто может забыть равнины Спасения, где воюющие банды беззаконников пытались сливать Его благословенное топливо? Их поглотило пламя Его возмездия, и ныне остался лишь пепел. Такова участь, ожидающая всех, кто ставит себя превыше Него: они накликают смерть не только на себя, но и на своих ближних.

Обвиняемая рыдала, как будто его решение стало для нее неожиданностью. Рядом с ней уже стояли двое членов дома Кавдор, лица которых были скрыты под гримасничающими масками. На шеях висели петли, символ их собственной смертности. Они повели плачущую женщину к убогому сооружению, которое в поселении сходило за церковь. Преддверие было украшено старинными жаровнями, которые изрыгали больше дыма, нежели пламени.

Между ними ждал костер.

Когда продолжавшую рыдать обвиняемую привязали к столбу, сквозь бормотание толпы пробился шум – где-то в гуще тел жалобно вскрикнул малолетка, становящийся свидетелем конца своего детства. Звук казался раздражающим, неподобающим столь торжественной церемонии.

Взгляд Пьюрберна на мгновение отклонился на камеру, установленную под Вечным Пламенем.

Его подмывало приоткрыть всего лишь щелку, дать толпе ощутить вкус истинной силы. Но нет, он уже задержался тут чересчур надолго. Он видел это по поселенцам: на белках глаз расползались красные прожилки, пальцы подергивались от подавляемой ярости. Не было смысла раздувать ее еще сильнее.

Один из поселенцев волок детей прочь, и их всхлипы звучали все дальше. Отрадно было знать, что хоть кто-то в этой выгребной яме обладает чувством благопристойности. Пьюрберн снова опустился на трон и слегка скривился. Спина болела, а ноги не гнулись – настоящая кара за путешествие вглубь улья. Однако он переносил боль с гордостью, поскольку, невзирая на весь дискомфорт и грязь, это была важная работа. Когда один из палачей в масках поднял тлеющий факел, он оглядел толпу. Несмотря на злобу и страх, на лицах большинства было выражение безропотности. Никто не посмеет впредь красть у него. Смерть женщины это гарантирует.

Крики обвиняемой поглотил рев пламени, и лорд Пьюрберн бросил взгляд на встроенный в платформу инфопланшет, прищурился и просмотрел недавние приобретения и объемы прибыли. Он нахмурился, хорошее настроение испортилось. Повсюду были утечки, каждая капля растраченного прометия уменьшала доходы. Он без устали выслеживал воров и мошенников, но уже начинал подозревать, что его настоящим врагом является инфраструктура. Сети прометиевых трубопроводов было много тысяч лет, и она давно обветшала. Однако любые работы сверх накладывания заплаток включали в себя прекращение подачи в несколько секторов. Он бы потерял существенную выручку, но больший риск заключался в том, что клиенты станут искать альтернативных поставщиков. Но опять же, если ничего не делать, то его активы понемногу иссякнут досуха. Семейство Пьюрберн, возможно старейшее в Меркатор Пирос, канет в историю. Эта мысль пугала.

Крики успели стихнуть, очистительное пламя заканчивало свою работу. Толпа расходилась, понукаемая миссионерами Кавдора. Однако один из церковных старейшин приближался к нему. Тот отвесил краткий поклон. Лицо скрывалось за щерящейся маской, так что на виду оставались только глаза, хотя и в них не было ничего, кроме фанатичного пыла. Рот приоткрылся, обнажив пестрый набор сломанных зубов. Лорд Пьюрберн кивнул в ответ и, приложив колоссальное усилие воли, никак не отреагировал на исходивший от человека запах.

– Простите, милорд, – произнес человек в маске, еще раз для верности дернув головой, – но милостью Бога-Императора мы получили послание по вокс-каналу церкви. Мне велели передать его лично вам, милорд.

– Разумеется, – отозвался Пьюрберн. – И это послание?..

– Перикулус поднялся.

Лорд Пьюрберн уставился на него. Человек переступил с ноги на ногу.

– Милорд?

– Мне нужно воспользоваться этим вокс-каналом. Сейчас же! – рявкнул лорд Пьюрберн, вводя последовательность команд на инфопанели платформы. Его конклав разом сосредоточился, стражи-Огарки стянулись к платформе. Лорд Пьюрберн поднялся с трона и обратился к ним:

– Наш Перикулус обнаружен. Мне необходимо узнать, сделана ли на него уже заявка. Работают ли до сих пор факторумы? Поручили ли Меркатор Сангвис предоставить рабов из улья? Информация должна быть у меня в течение двух часов. Вперед!

Он бесстрастно проследил, как конклав заторопился исполнять его распоряжения. Казалось невозможным, что эту реликвию нашли как раз в тот момент, когда он нуждался в ней сильнее всего. Впрочем, простакам из Кавдора недоставало интеллекта, чтобы лгать и обманывать, и если Перикулус и впрямь обнаружили вновь, это могло стать последним шансом сохранить наследие его семьи.