Опустошение Ваала / The Devastation of Baal (роман)

Перевод в процессе: 21/30 Перевод произведения не окончен. В данный момент переведена 21 часть из 30.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Опустошение Ваала / The Devastation of Baal (роман)
Автор	Гай Хейли / Guy Haley
Переводчик	[[:Категория:Веселый Консул (переводчик)|Веселый Консул]][[Категория:Веселый Консул (переводчик)]]
Издательство	Black Library
Серия книг	Завоевания Космического Десанта / Space Marine Conquests
Год издания	2017
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

ГЛАВА 1. КРАСНЫЙ ТУМАН

Утренний звон колоколов разливался по улицам, когда продавец воды Уйгуй проснулся, чтобы встретить очередной безрадостный день в его неблагодарной жизни. Уйгуй спал в одежде, поэтому, встав, он сразу же направился к очистительному аппарату. Каждая капля воды была на вес золота на Ваал Секундус. В его однокомнатном доме было три койки, стол, утилизационная установка и другая мелкая утварь. Переносные стеллажи были накрыты старыми одеялами и служили кроватями для обитателей дома. На пусти к очистительному аппарату Уйгуй наткнулся на свое величайшее бремя – сына-идиота. Мальчик ушел на испытания ордена полный сил, а вернулся безмозглым идиотом.

- Вставай! Ты, мелкий придурок! – Уйгуй пнул сына по ботинку.

Мальчик подскочил на кровати, вскинув руки. Он поднес грязные руки к испуганному лицу.

- Подъем! – проревел Уйгуй. – Уже почти рассвет, ты что, не слышишь колокола Ангела?

Он выглянул в окно из низкосортного алебастра, вставленного в стену из неокрашенного кирпича. Обычно розовые лучи рассвета пробивались в комнату сквозь камни. Но в этот раз красная тьма озарила небеса планеты.

В основном утра были холодными, но прекрасными, небо – с идеально ровной поверхностью, слегка окрашенное в глубокий розовый свет Красного Шрама.

Иногда этого зрелища было достаточно, чтобы Уйгуй мог на время забыть, как сильно он ненавидел свою жизнь.

- Красный туман, густой, – проворчал Уйгуй.

- М-м-м-мы то-то-точно должны, па? – спросил мальчик.

Уйгуй с ненавистью взглянул на сына, справляя нужду в отходник.

- Д-д-да! – рявкнул он, передразнивая заикание сына. – А теперь вставай! Мне нужна помощь, чтобы наполнить канистры, чертова старость, иначе я подарю тебе милосердие Императора и, наконец-то, избавлюсь от балласта!

Уйгуй поправил свою грязную одежду и, согнув спину и слегка покачиваясь, направился к изрешеченной просветами двери, отделявшей комнату от товарного склада на улице. Дойдя до двери, он схватился за спину и стал безуспешно растирать ее, отчего его настроение ухудшилось еще больше.

- Будь помягче к мальчику. Он – сын моей дочери, – проскрежетал старческий голос последнего жителя дома.

Обшивка третьей кровати зашуршала, когда из-под покрывала показались тонкие, испещренные морщинами руки, и старуха, выглядевшая еще более истощенной и несчастной, чем Уйгуй, встала с кровати.

- Ты должен ему немного любви, хотя бы в память о ней, если не можешь найти ее в своем сердце.

Старуха зашлась кашлем. Слизь заструилась вниз по ее шее. Уйгуй взглянул на нее с отвращением. Лицо старухи было все в линиях, словно кожура фрукта, как будто время уничтожило верхний слой кожи, оставив истерзанную душу оголенной для всеобщего обозрения.

- И где твоя дочь сейчас, ты, старая ведьма? – произнес мужчина. – Мертва, умерла, оставив меня с идиотом и каргой.

- Ты – жесток, – ответила старая женщина.

На ее лице виднелись злокачественные карциномы. Ей оставалось несколько месяцев, но глаза старухи были проницательными и излучали силу. Уйгуй ненавидел ее глаза больше всего.

- Император покарает тебя.

Уйгуй осклабился.

- Мы все подохнем, если ты и твой дорогой внучек не встанете с кровати. Мы должны быть у ворот до открытия

Старуха вернулась обратно к своим одеялам.

- Красный туман уже здесь. Клиенты не придут сегодня к тебе.

Уйгуй положил руку на кусок обломка, который служил дверной ручкой. Предмет выглядел невзрачным. Когда-то в юности он раскопал его среди остатков одного из разрушенных городов. Один из неизвестных артефактов утерянного райского прошлого системы, который, возможно был частью произведения искусства или компонентом причудливого устройства. Теперь этот кусок неизвестного происхождения выглядел старым, уродливым и разбитым, пригодным лишь для грубой работы. Как и Уйгуй.

- Тогда мы сдохнем от голода. Вставай. Время работать.

Он хлопнул дверью о стену, демонстрируя свой гнев. Красный туман был самым худшим явлением, которое он когда-либо видел: удушающая, плотная, парообразная пелена с частицами песка. Подобный феномен был возможен только на лунной поверхности с низкой гравитацией, такой как Ваал Секундус, хотя Уйгуй не мог этого знать. Его знания о мире были весьма ограничены. Все, что он видел перед собой – загубленный день. Красный туман был похож на стальную бритву, как по запаху, так и по текстуре, и вызывал слезоотделение. Уйгуй зашелся кашлем и прикрыл шарфом рот и нос. У него не было заколки для шарфа, поэтому пришлось прижимать его рукой. Хотя его жилище и выглядело весьма скромным, в его сарае находилось главное сокровище. Четыре терракотовые урны, выше обычного человека, и слишком широкие для обхвата даже двумя людьми, были прислонены к стене. Чтобы защитить свое имущество, Уйгуй приложил немало труда для постройки этого помещения. Стены были выточены из камня, а не из гнилого кирпича, а верхняя часть усеяна шипами и осколками разбитого стекла. Ворота выглядели сравнительно небольшими, но они были обшиты металлом и оборудованы системой тройного замка. На пористых листах металла, под правильным углом освещения, можно было увидеть какие-то отметины, оставшиеся с древних времен.

Солнца не было видно. Все небо заволокла кровавая пелена. Урны казались смутными очертаниями, а стены вообще не было видно. Площадь помещения составляла двадцать футов, но красный туман был настолько плотным, что Уйгуй едва мог различить границы. Он остановился. В конечном итоге, туман впитает в себя множество токсинов из ядовитых морей Ваал Секундус.

Если песчинки в тумане пришли из одного из старых городов, уровень радиации будет достаточно высоким. Уйгуй решил вернуться за своим измерителем радиации. Он сделал это с большой неохотой. Уйгуй был стар. Доза радиации из пустоши не так уж и сильно укоротит его жизнь, а даже если и так, что с того? Он устал от жизни. Она была тяжелой и беспощадной.

Иногда мужчина думал о самоубийстве, чтобы прекратить страдания и избавиться от ненавистной компании в лице сына-идиота и сварливой тещи. Он не питал иллюзии по поводу райской жизни после смерти у Императора за пазухой, все, о чем он мечтал – был покой. Но Уйгуй не мог этого сделать. Воля в его генетическом сознании толкала его на продолжение жизни. Что он и делал, хотя и с большим нежеланием. Смахнув песчинки с глаз, Уйгуй направился к своей повозке. Пара высоких колес крепилась к двум грузовым платформам, расположенным одна на другой. На каждой из них лежала дюжина фляг. Он взял одну из них и приставил к крану, установленному на урне. Чтобы наполнить флягу, Уйгую пришлось отпустить край шарфа. Пыль попала в его ноздри, и он выругался. Ржавая вода потекла в емкость, вызвав в нем желание отлить. Мочевой пузырь был одной из многих головных болей Уйгуя.

- Парень! Парень! А ну иди сюда и помоги мне!

Дверь заскрипела. Вместо его сына вышла старая карга с закутанным в идиотской манере лицом, присущей её пустынному племени. Уйгуй не должен был жениться на негорожанке.

- Где этот придурошный пацан? – взревел он.

- Дай ему позавтракать, старый ублюдок, он будет здесь через минуту.

- Пустая трата еды и воды, – ответил Уйгуй.

Он перекрыл кран, закрутил крышку на фляге и взял следующую.

- Это не его вина, – возразила старуха.

- Мы все знаем, что это вина Ангелов, – тихо произнес Уйгуй.

- Тсс! – прошипела женщина. – Это – ересь. Ты хочешь оставить его без отца?

- Он пришел к ним сильным юношей, а вернулся идиотом. Кого еще я должен винить.

- Судьбу, – парировала старуха. – Ему не суждено было присоединиться к ним, и, к тому же, он постепенно восстанавливается.

- Черта с два, – зло огрызнулся Уйгуй.

Он положил полную флягу в телегу и взял третью. Старуха прошаркала к телеге, скользя своими длинными одеждами по влажному песку. Она встала напротив Уйгуя, но не стала помогать, а лишь взирала на него словно дух справедливости. Уйгуй посмотрел на нее с отвращением.

Небольшой столик авто-таро в ее руках издал несколько щелчков. Старуха нажала кнопку сбоку. Плитки на панели изображений встали в определенный порядок. На мгновение она изучала небольшие картинки, а затем снова нажала кнопку. И снова Уйгуй подавил желание врезать ей и выбить таро из рук старухи. Таро были инструментом Императора. Даже Уйгуй не позволял себе подобной ереси.

- Тогда ты помоги мне, – произнес он.

Мужчина указал в небо.

- Солнце встает.

Туман оставался таким же плотным, но свет за его стеной становился все ярче и ярче.

- Мы опаздываем.

Старуха прикрепила столик таро к своему поясу, взяла флягу и пошла ко второй урне.

- Сегодня – день великих чудес, – произнесла она.

- Ты всегда так говоришь, – ответил Уйгуй.

Женщина пожала плечами.

- Но сегодня это правда.

- Чушь, – парировал он, но все же Уйгую было интересно услышать продолжение.

У нее было особое чутье к чтению таро. Уйгуй почти верил в то, что она была ведьмой. По правде говоря, он боялся ее. Мужчина со всей силы швырнул флягу в телегу.

- Где этот мальчишка?

Его сын толкал телегу. По крайней мере, хотя бы здесь он был полезен. Уйгуй и старуха тащились следом. Фляги звенели, стуча друг о друга, словно предупреждая потенциальных покупателей об их приближении. Это было хорошим рекламным ходом, но, под покровом тумана, шум заставлял Уйгуя нервничать. Хотя Спуск Ангела и контролировался напрямую Кровавыми Ангелами, всегда существовала возможность грабежа, особенно в такие дни.

В этот раз они спокойно прошли по основной улице города от Водной Гряды до Пути Сангвиния. На пути им повстречалось всего несколько человек: фигуры неожиданно появлялись из тумана и также неожиданно исчезали.

- Быстрее, парень, – пробормотал Уйгуй. – Нам нужна хорошая точка. Хочу добраться до туда до того, как клиенты разбегутся.

Они свернули на Путь Сангвиния. В ее дальнем конце располагалось Место Выбора, где статуя Великого Ангела распростерла руки и крылья в сторону восточной стороны неба. Несмотря на огромные размеры статуи, туман полностью поглотил ее. Без нее низкие здания на Спуске Ангела казались еще более убогими. Город не был похож на святое место. А туман привлекал внимание на его изъяны. Даже улица Путь Сангвиния выглядела неровной и непропорциональной. Если бы не Сангвиний – Спуск Ангела мог оказаться на любой другой планете в Галактике. Не видимые глазу башенные колокола звенели вовсю, возвещая о начале работы рынков Писдэй. Лишь несколько палаток было раскинуто по краям дороги, а пешеходов почти не было видно.

Уйгуй понимал, что посетителей Спуска Ангела будет меньше чем обычно, но кто-то всегда забредал сюда. Красный Туман отпугнул туристов. Он не только был токсичным, но и скрывал диких хищников, способных напасть в любую секунду.

Вода была дорогим удовольствием, как для покупателя, так и для продавца. Цена, по которой он продавал воду, едва покрывала расходы, к тому же Уйгуй был должен Антону. А Антон серьезно относился к сбору долгов.

Уйгуй почесал обрубок мизинца на левой руке, вспоминая последний раз, когда он не уложился в сроки платежа. Антон даже извинился, сказав, что у него не было выбора. Уйгуй думал, что им придется остаться до вечера, чтобы продавать воду людям, покидающим город в ночное время. Понимая, что туман может полностью испортить этот день, он стал раздражительным. Подобный туман был редкостью. Типичная погода для Ваал Секундус – ветер и пылевые бури, но сегодня не было и намека на бриз.

- Что-то не так с этой погодой, – произнес он.

- День чудес, – удовлетворенным голосом ответила его теща.

- Заткнись, – парировал Уйгуй. – Просто такой день. Пацан. Сюда.

Мужчина указал на кусок земли, рядом с Храмом Императора. Здание занимало целый квартал находилось на пересечении одной из главных улиц Спуска Ангела и Пути Сангвиния.

- Там и остановимся.

Колокола продолжали звонить.

- Какого хрена? – выругался Уйгуй.

- События. Ваалфора приготовил нам множество сюрпризов, – произнесла старуха, используя местное название Ваал Секундус.

Она присела на землю. Суставы женщины захрустели, когда она попыталась скрестить ноги. Старуха снова достала столик таро и положила его на колени. Уйгуй злобно сжал зубы. Он сорвал свое раздражение на сыне.

- Давай, пацан, расставляй стол! Где стаканы? Во имя Императора, мы бы все сдохли, если бы ты был за главного!

- П-п-прости меня, отец, – произнес мальчик.

- Не называй меня так, – ответил Уйгуй. – Мой сын умер. Его украли Ангелы. Некому унаследовать мое дело, когда я отойду в мир иной.

Мальчик наклонил голову, чтобы скрыть слезы, обнажая уродливый шрам на затылке. Уйгуй больше всего на свете ненавидел этот шрам. Он был уверен, что если бы его мальчик не упал, он был бы на Ваале, среди воинов Императора. Уйгуй наблюдал, как его сын разбирает стол и ставит на него бронзовые стаканы. Чувство, похожее на скорбь пронзило его. Он снова выплеснул злость на мальчика.

- Быстрее! – рявкнул он.

Колокола продолжали звонить. Раздался еще один звук, гул вдалеке, прорывающийся сквозь звон колоколов.

- Что это? – прошептал он.

- Пу-пу-пустотные корабли? – предположил мальчик.

- Молчать! – рявкнул Уйгуй.

Но даже в приступе ярости он сознавал, что мальчик мог быть прав. Корабли Ангелов не были редкостью в Спуске Ангела. Конечно прибывали и те, кто хотел воздать почести месту, где Император обнаружил Сангвиния, чистейшего из его наследников.

Но редко кто прибывал сюда в таких количествах, а звук их приземления был слишком громким. Уйгуй услышал звук тяжелых шагов, приближавшихся к их повозке. Он прошептал молитву. Ангелы. Им не нужна его вода.

- На колени! На колени! – прошипел он.

Уйгуй склонил голову и заставил сына встать на колени. Огромная, облаченная в броню фигура вышла из сумрака. Черная броня и шлем, похожий на череп. Космический десантник, несущий смерть. Уйгуй задрожал. Он испуганно упал на колени, ожидая, пока фигура пройдет мимо. Но десантник не сделал этого. Он остановился у повозки Уйгуя. Мужчина почувствовал, как Ангел смотрит на него. Его мочевой пузырь снова напомнил о себе.

- Спокойно, благословенный сын Ваала Секундус, – произнес воин.

Его голос был нечеловечески глубоким, с сильным акцентом.

Уйгуй поднял голову. Череполикий шлем смотрел прямо на него. Дыхательные трубки были закреплены в районе стилизованных зубов, зеленые линзы шлема мерцали под грозными бровями. Броня жужжала в ответ на движения космического десантника, заставляя Уйгуя бояться еще больше. Воин посмотрел на обе дороги перекрестка.

- Огромная площадь. Где это?

Но несмотря на механические искажения, голос воина был мягким. Но Уйгуй все еще не мог справиться со страхом перед этой зловещей маской. Он отвел взгляд.

- Продавец воды, я не причиню тебе вреда, – произнес Ангел. – Я пришел воздать почести нашему повелителю. Где его статуя?

Уйгуй воздел вверх трясущуюся руку. Он намеревался сказать: Сюда господин!

Но вместо этого из его рта вырвался лишь хрип.

- Благодарю тебя и прими мое благословление, – произнес капеллан. – Император присматривает за тобой.

Он взглянул на храм и двинулся к статуе.

- П-п-почему он не знает? – спросил мальчик с глупым выражением лица.

- Я не знаю, – произнес Уйгуй.

Все еще стоя на коленях, он опасливо взирал на удаляющегося гиганта.

- Е-е-е-еще! – произнес мальчик, и указал за телегу.

Уйгуй проследил за пальцем своего сына. Еще больше космических десантников, дюжина воинов. Он никогда не видел столько десантников одновременно. Уйгуй затрясся от страха. Они прошли мимо, броня казалась мрачной в кровавом тумане. Но Уйгуй сразу понял, что это – не Кровавые Ангелы. Их броня была украшена в похожем стиле. Тяжелые пластины были искусно оформлены, покрыты письменами и клятвами, а также красными каплями, окаймленными позолотой, но оттенок красного цвета их брони отличался, шлемы окрашены в белый, а символы – были незнакомы Уйгую.

Мужчина с удивлением наблюдал, как колонна воинов, не издавая ни звука, не считая лязг их брони, прошла мимо него. Он и раньше видел Ангелов из братских капитулов, но максимум одного – двух. Когда появилась следующая группа десантников, чья броня была наполовину черной, наполовину красной, челюсть Уйгуя упала от удивления. Звон колоколов не прекращался. За стенами нарастал гул двигателей.

- И т-т-там сотни! – крикнул его сын.

На мгновение Уйгуй забыл о своей злобе и обнял своего покалеченного мальчика.

- П-п-почему так много? – спросил юнец.

- Они пришли воздать почести своему отцу. Они пришли помолиться, – произнес Уйгуй. – Это – чудо.

Старуха фыркнула, и изданный звук был похож на царапание кошки. Карты таро рассыпались.

- Что такое? – спросил Уйгуй.

На лице женщины появилась улыбка.

- Горящая башня, окровавленный ангел, падающая звезда, подбитый корабль – плохие знаки.

Уйгуй внимательно посмотрел на нее.

- Что ты имеешь ввиду?

Женщина взглянула ему в глаза.

- Они прибыли сюда не молиться, идиот, – ответила она. – Они пришли сюда умирать.

ГЛАВА 2. НАДВИГАЮЩАЯСЯ ТЕНЬ

Красный Шрам окутал своим кровавым покровом все пространство вдоль центральных глубин сегментума Ультима. Звездная, кроваво-красная пустыня, опасная для человека. Солнца, заключенные в ее границах, независимо от размера, также были кроваво-красного цвета. Смертоносная радиация поглотила этот сумрачный субсектор, делая его миры безлюдными. Империум давным-давно вышел за пределы разумного. Возможно, именно из-за этой ситуации, планеты Шрама были богаты экзотическими ресурсами, и целые поколения людей проживали свои короткие жизни под мрачными звездами, завися от воли Высших Лордов Терры. Поддерживаемые эликсирами, производившимися на Статисе, жители Криптус Витриа и других систем, подвергшихся влиянию Шрама, проживали жизнь, сравнимую с жалким существованием. В неравенстве, порожденном человеческой хитростью и жадностью, в границах Красного Шрама жили миллиарды людей. И так продолжалось бы еще долгие столетия, но, как известно, ничто ни вечно, и человечество не было исключением из этого правила.

Тираниды пришли в Шрам, стирая все живое на своем пути и превращая поглощенные ими миры в безлюдные пустыни, чтобы удовлетворить свой неиссякаемый голод. В это раз, согласно имперским данным, которые, однако, не отличались полнотой информации, пожирателем стал флот-улей Левиафан. Виду необъяснимого, огромного интеллекта, Левиафан был конечностью, ногой или рукой. И даже если разум улья и отличал остальные флоты в галактике от Левиафана, подобная категория была слишком сложна для человеческого понимания. Флоты-ульи двигались вдоль холодных потоков межгалактического пространства, от одного пастбища – к другому. Разум улья не знал, да и ему было все равно, как называлась его пища, но отмечал про себя странность этого кластера добычи. Среда, где реальное существование улья и форма сплетались воедино. Существовал риск, но, в тоже время, ничто не могло помешать хорошей охоте стаи. Галактика была наполнена жизнью, и разум улья вклинивался в это беспорядочное многообразие. С человеческой точки зрения, тиранидские войны развязывались в течение половины тысячелетия. В то время сотни миров Империума были поглощены. Несколько небольших рас были истреблены. Тысячи неизвестных планет за пределами Империума превращались из живых шаров в каменные сферы, которые больше никогда не оживут. Если бы Высшие Лорды Терры знали о разрушительности тиранидов, они бы действовали быстрее. Словно мифические полчища саранчи со Старой Земли, тираниды пожирали всё, что встречалось им на пути, оставляя за собой лишь пустоши. С каждым новым пиром разум улья становился все сильнее и сильнее, поглощая генетические профили всего, что они пожирали, и добавляя их к своим собственным силам. С каждой новой тварью арсенал их генетических трюков становился все больше и больше. Когда улей сталкивался с угрозой – он адаптировался. Его методы становились все эффективнее, а флоты – многочисленней. Твари размножались, а сущности галактических миров превращались в элементы бесконечных ульев. Угроза была настолько велика, что эта раса была объявлена Перикуло Сумма Магна, и рассматривалась высшим руководством Империума как самый серьезный вызов существованию человечества. Они ошиблись, но ненамного. Это были опасные годы, наполненные ужасами. Но, тем не менее, разум улья встречал сопротивление. Люди, мужчины и женщины, герои все как один, противостояли им, несмотря на почти бесполезность их усилий, и их единственной наградой была смерть. Было потеряно огромное количество имперских жизней. Победа была редким явлением. Космические десантники из Кровавых Ангелов противостояли флоту-улью Левиафан, лишая их еды и, иногда, полностью уничтожая разведывательные флоты. Разум улья отвечал им также, как и во всех остальных случаях: создавая новых тварей, чтобы сломить оборону противника, улучшая их и разрабатывая новую стратегию. Все в пустую. Отступая, красные воины продолжали сражаться. На Криптусе Кровавые Ангелы предприняли последнее огромное усилие, уничтожив щупальце огромного целого ценой в целую систему.

Ничто не могло остановить продвижение Левиафана к Красному Шраму. После Криптуса был Ваал, родной мир Кровавых Ангелов, пролегавший на пути роя. Это не было случайностью. Мудрецы Империума верили, что разум улья – бесчувственное существо. Они верили, что мириады тварей действовали инстинктивно, и связь между ними была похожа на комплексное поведение. На высшем уровне эти поведения были выдающимися, но имели лишь сходство с сознанием. Инстинкт вел флоты-ульи, говорили они, а не свободная воля. Подобные поведенческие инстинкты наблюдались у многих видов животных во всей Галактике, от муравьев на древней Терре до живых деревьев на Дэмарее. Действия разума улья могли быть отнесены к разумному мышлению, но мудрецы настаивали, что это не так. Биологи рассматривали разум улья лишь как сложное животное, высший хищник, ведомый разрушительным, мощнейшим сознанием, хоть и лишенным души.

Они говорили, что это – машина. Бесчувственная. Она не в курсе, что творит, какую землю опустошает. Разум улья был биологическим механизмом. Разум против неразумия. Но имперские ученые ошибались. Разум улья знал. Разум улья думал, чувствовал, ненавидел и желал. Его эмоции были неестественно чужеродными, смесь из чувств, которые не смогли бы объяснить даже эльдар.

Эти эмоции были океанами в сравнении с лужицами человеческих чувств. Они были непонятны для человечества, так как были слишком велики для понимания. Разум улья смотрел на мерцающую, красную звезду Ваала своим несчетным количеством глаз. Он понимал, что этот улей полон воинами, которые настолько сильно ранили его, что пришлось сжечь свои пастбища и разбить флоты. Разум ненавидел красную добычу и желал ее. Их экзотические геномы послужат для создания новых, еще более ужасных монстров. Он уже приступил к планированию и послал триллионы и триллионы тел для поглощения тварей в красном металле, чьи секреты будут использованы для утоления вечного голода разума улья. Все это было просчитано и продумано злобным организмом. Разум улья понимал, что делает и желал возмездия.

Командующий Данте шел вдоль Аркс Мурус, огромной круговой стены Аркс Ангеликум, крепости-монастыря Кровавых Ангелов. Купол Ангелов был закрыт в связи с предстоящей войной. Блистер на огромном бронированном стекле увеличивался в размерах позади магистра – несколько квадратных миль трехгранных панелей из несокрушимого алмаза, искрившихся в лучах полуденного солнца Ваала, покрывали древнюю воронку Аркс Ангеликум.

Аркс представлял собой двойной выступ темной скалы, которая стояла в стороне, в песках Бесконечной Пустыни. От первоначальной формы вулкана мало что осталось, место было преобразовано в что-то, более подходящее для жилища Ангелов. Огонь в сердце вулкана давно потухли. Там, где раньше протекала лава, теперь располагался плац космических десантников. Профессиональный геолог предположил бы, что это место – результат естественных явлений. Но, тем не менее, оба пика были переделаны руками человека, хотя следы происхождения все еще были видны, например – две вершины-близнецы, одна меньше другой, горловинами направленные в небо. В остальном же Аркс Ангеликум был работой человека. Ободок воронки был переделан в высокие стены Аркс Мурус, широкий и величественный стенной проход, рассеченный множеством башен полу-орденов Кровавых Ангелов. Мурус спускался на сорок ярдов к верхним бойницам, укрепленным башенными редутами, враждебно выстроившимися и уходящими в песок. Из башен, выточенных в виде ликов ангелов или кричащих орлов, торчали дула оборонительных лазеров и макро пушек, нацеленных на потенциальную угрозу в воздухе. Другие, меньшие обнаженные породы вокруг Аркс, были переделаны в башни и огневые точки, оснащенные оружием, способным сбивать даже пустотные корабли. Возможно, ярость сердца мира, бурлившая в вулканах, и прошла, но ее место заняла другая ярость. Справа от Данте располагался Небесный Редут, хранилище крепости-монастыря, выпирающее из внутренней стены череполикой цитадели Реклюзиама, прямо над стенным проходом, за которым находилась проклятая Башня Амарэо. Высокие башни библиария обрамляли стены на дальней стороне Купола Ангелов, а Сангвис Корпускулум, бастион Корбуло и его сангвинарных жрецов, вырастал из менее крупного пика, и его плоская крыша соединялась с основной стеной широким, бронированным мостом. Интерьер вулкана был сильно изменен. Горловина была расширена до такого же диаметра, что и пространство, где когда-то протекал гигантский поток лавы, сам подвал Аркс находился на глубине в множество этажей, под уровнем пустыни. Внутренние стены были отшлифованы и отесаны. Баттрессы представляли собой гигантских ангелов, собравшихся в круг, а на стены между ними падал свет, проникавший через тысячи окон. Все статуи были выполнены с изысканной утонченностью, и великолепно украшены металлом и камнями. Когда звезда Валор светила особенно ярко – горловины Аркса озарялись красноватым блеском, радуя глаз тех, кому посчастливилось стать свидетелем этого явления. Аркс Ангеликум безусловно был одним из самых красивых монастырей-крепостей во всей Галактике. Множество красивых лестниц снаружи крепости вели к нижним уровням башни, а на некоторых уровнях располагались целые сады – Вердис Элизия, великолепные фермерские угодья, на которых Кровавые Ангелы выращивали еду, а также парковые территории, сохранившие фрагменты экосистем Ваал Прим и Ваал Секундус. Ваал навсегда превратился в пустыню, но ни его луны. Их токсичные отходы были продуктом деятельности человека. Чистое небо Ваала было испещрено инверсионными следами приземляющихся транспортников. Вереница тупоносых штурмовиков космических десантников парила над планетарными доками. Самые крупные суда были в многие мили в длину, и отчетливо видны в небе, словно бледные фигуры из сновидений. Сопровождавшие их эскорты представляли собой отражательные фантомы, а самые маленькие суда были похожи на яркие звезды, быстро перемещающиеся в плотных скоплениях. Ваал Секундус вставал на западе, а Ваал Прим – на востоке. Обе луны редко находились в одном пространстве. Луны Ваала были близки к своей материнской планете и отличались огромными размерами. Арки их сфер окольцовывали всю активность на орбите, но словно картинка с множеством деталей, собравшиеся флота капитулов-наследников Кровавых Ангелов вышли за пределы колец лун и горизонта Ваала, и их громоздкие формы роем кружились над поверхностью лун.

Гигантские произведения рук человеческих парили над пустыней и токсичными морями Ваал Секундус, пока суда поддержки рассыпались по поверхности над пугающими, похожими на шрамы кратерами Ваалиндского Ожерелья на Ваал Прим. Активность в небе отражалась на поверхности, техника гремела вокруг потухшего вулкана. Мир и спокойствие Ваала чувствовалось только в глубоких пустынях. Дюны у подножия Аркс Ангеликум разровняли бульдозерами, обнажив постройки, заброшенные орденом в мифическом прошлом. Когда-то монастырь-крепость занимал огромные территории. Данте был удивлен увидеть, как много заброшенных строений осталось со времен его предшественников.

На протяжении его тысячелетнего правления, реликвии прошлого неожиданно обнаруживались во время мощных штормов, раскрывавших секреты прошлого. Несмотря на его обширные знания об ордене, территория за крепостью хранила в себе множество тайн. Видеть вновь открытые посадочные платформы, заполненные воинами и машинами – было, словно еще раз проживать Великий Крестовый Поход. Данте вел своих воинов в битвы дольше, чем кто-либо в Империуме. Хотя и существовало несколько человек, старше, чем он. Если собрать всех людей возраста Данте среди триллионов людей Империума, едва ли наберется хотя бы один ударный крейсер. Магистр понимал, что прибытие Левиафана лишь вопрос времени. Его усилия на Крипте были последним шансом получить отсрочку. Только здесь, на Ваале, должно быть уничтожено последнее щупальце, вторгшееся в Красный Шрам, и только путем титанических усилий. Данте призвал все Ордена Крови, все космических десантников, в чьих жилах текла кровь Сангвиния, и тысячи воинов явились на его зов. Как только он выслал запросы орденам-наследникам, Данте приказал начать приготовления к битве, послав когорты слуг и сервиторов для подготовки местности к приему гостей. На расстоянии в мили от Аркс Ангеликум они выкапывали траншеи, оттесняя пустыню все дальше и дальше. В некоторых местах раскопки доходили до слоя, где песок начинал медленно трансформироваться в камень. В процессе обнаруживались древние постройки. Бункеры, башни и круговая стена, не значившаяся ни на одной из древних карт. Большинство строений за Аркс Ангеликум были бесполезными руинами, фундаментами, наполненными кусками расплавленного железа, оставшимися с прошлых битв. Но обнаруженная стена оказалась достаточно пригодным укреплением против надвигающейся угрозы. Данте, будучи чрезвычайно разносторонним человеком, принял эту находку как знамение. Несмотря на случайность, подобная дополнительная защита приободрила магистра. Под его наблюдением команды смертных перестраивали стену. В центре строения будут располагаться прибывающие силы. Старые рокритовые посадочные площадки были расчищены от песка и теперь были готовы к использованию. Сотни машин выстроились в стройные ряды и теперь расходились от вновь возведенных командных центров, а все вместе они являли собой смесь красного, черного, белого и золотого цветов.

Тысячи космических десантников прибыли на Ваал. Чтобы принять их, были открыты все крупные залы Аркс Ангеликум. Построенная для легиона, крепость-монастырь могла вместить двадцать капитулов, и теперь двери крепости вновь были распахнуты для всех сынов Сангвиния. Но даже этого не хватало, чтобы разместить прибывающих воинов, поэтому рядом с командными центрами возводились бараки. Число братских орденов было впечатляющим, кто-то сказал бы, что это – гарант победы. Боевые братья черпали силу от присутствия друг друга. Среди присутствующих воинов были тысячи, никогда не ступавшие на священный Ваал, а их контакты с родительским орденом ограничивались нечастыми визитами высших капелланов Кровавых Ангелов. Пути этих орденов были чужды самим Кровавым Ангелам, да и сами воины отличались внешностью и поведением. И хотя никто, кроме Кровавых Ангелов, не имел прав на три мира Сангвиния, и не принадлежал к священным племенам Крови, генное семя орденов-преемников и ордена-прародителя было даровано одним отцом. Все они принадлежали к одному роду, а связи между орденами были окутаны более ужасными тайнами и были более глубокими, нежели чем в других капитулах Космического Десанта. Братство простиралось по всему Ваалу, и сейчас узы между воинами были крепче, чем даже во времена, когда Император ходил среди людей. Но этот факт не доставлял Данте удовольствия.

Длинная очередь транспортников отделялась от флотов, корабли располагались один над другим на настолько большом расстоянии, что последние из них казались бликами. Корабли огневой поддержки и погрузчики, легкие суда и громоздкие десантные корабли доставляли бессчетное количество материалов на духовный мир сынов Сангвиния.

Группа орденов очистила трюмы своих кораблей от оружия, танков, боеприпасов и другого оборудования. Любая помощь приветствовалась. Третья стена строилась прямо за второй. Последняя стена была собрана из предварительно изготовленных плит, имевшихся у всех орденов космодесантников. Данте наблюдал, как возводились и другие укрепления. Автоковши зачерпывали огромные груды песка и закидывали их в свои кузова. С помощью жара и давления песок обретал форму. Свежие, дымящиеся сегменты линии обороны падали на землю и тут же подбирались транспортниками, доставлявшими их к нужному месту. Группы техники различной формы были размещены вокруг монастыря. Множество оборудованных плитами танков и сотни технодесантников со всей Галактики, прибывших обменяться идеями и опытом с благодарными слушателями. Данте замедлился, обходя Аркс, чтобы лучше разглядеть огромное количество Ангелов. Валор, большое солнце Ваала рубинового цвета, делала его золотую броню красной. Песок издавал звук, похожий на шёпот, соприкасаясь с броней магистра. Аркс Ангеликум был настолько высоким, что шум, издаваемый армией, сосредоточенной в пустыне, и машинами, проводившими раскопки, был едва различим. Гул двигателей создавал небольшие помехи. Мириады переговоров стали похожи на нечастые, слабые выкрики. Гул боевых машин был тихим, словно звук соприкосновения одной песчинки с другой. И хотя слух Данте был таким же острым, как и у любого другого десантника, это – все что он слышал в данный момент. Он отключил наушники и авточувства. Проведя бессонные ночи за встречами делегаций и формированием стратегии, он искал покой на стенах, заставляя себя расслабиться даже там, где это не удавалось сделать. Количество воинов, собравшихся перед ним было колоссальным. Каждые пол мили пара окрыленных воинов Сангвинарной стражи несла боевое дежурство. Они отдавали воинское приветствие, когда магистр проходил мимо них. Воины были облачены почти в такие же доспехи, что и Данте, но их маски отражали выражения лиц самих воинов.

Из всех людей только Данте носил лик Сангвиния. Лишь ему было подвластно это бремя. Ваал Секундус словно отдалял небо, затемняя край солнца и, тем самым, создавая временные сумерки на пустынном мире. Это небольшое затемнение пройдет через час, когда Ваал Секундус продолжит двигаться по своей орбите, и снова наступит день. Затмения были обычной рутиной для всех трех лун Ваала. На них не существовало таких простейших понятий, как день и ночь. Пока луна накрывала большую часть Валора, тьма росла, а температура падала. Неожиданный, теплый ветер подул из пустыни, приведя флаги Кровавых Ангелов в движение, и заставив развиваться плащ Данте. Именно в этот короткий промежуток сумерек к нему пришел Мефистон, появившись из одной из многих бронированных дверей Аркс Мурус. Джеррон Литер, магистр астропатов, шел следом, находясь в тени библиария. Верховный библиарий Кровавых Ангелов был почти такой же легендарной фигурой, как и сам Данте. Из всех одаренных псайкеров Адептус Астартес, Мефистон был одним из немногих, чья слава гремела по всему Империуму. Но, в то время как многие восхваляли Данте и искали его поддержки, Мефистона сторонились и старались держаться на расстоянии. Верховный библиарий был окутан тайнами и внушал страх. Мефистон даже не пытался оспорить это мнение. Его броня напоминала оголенную мускулатуру освежеванного человека, окаймленную в золотой цвет. Каждый кусочек ткани субдермальной структуры был с любовью репродуцирован в керамит, искусство гармонично сочеталась с ужасом, застывшем на броне библиария.

Доспехи Мефистона были темнее, чем у других Кровавых Ангелов, а багрянец артерий был залакирован до высочайшего лоска, что давало эффект влажности на броне. Обычно Мефистон не носил шлем. Психический капюшон необычного дизайна обрамлял его лицо. Мефистон обладал нечеловеческой красотой, даже по меркам ордена, отличавшейся физическим совершенством, и многие схолиасты Кровавых Ангелов настаивали на том, что он больше всех был похож на самого Сангвиния.

Если Мефистон и унаследовал черты своего генного отца, то скорее черты мертвого Сангвиния, ведь совершенство библиария больше походило на смертную маску, нежели живое лицо. Его беспокойная душа превратила красоту в ужас, а холодного цвета его глаз было достаточно, чтобы запугать храбрейшего из людей.

Литер также был заметным исключением из своего вида. Он пережил единение души без ущерба своим физическим органам. Астропаты, которых встречал Данте, были слепы, их глаза сгорели во время связи с Императором, а некоторые из них и вовсе лишались земных ощущений. Эта исключительная особенность говорила о мощи и воли Литера, как и о том, что астропат был одарен безграничной милостью самого Императора. То, что такой самородок, как Литер, был приписан к Кровавым Ангелам, говорило о том, как высоко орден ценился Адептус Астра Телепатика. Второе зрение Литера было такое же выдающееся, как и первое. Он мог путешествовать по вселенной с библиариями ордена, превзойдя способностями своих коллег. Он мог пробивать самые ужасные заслоны, перехватывать самые искаженные телепатические молитвы в коварных просторах эмпирей. Литер мог преодолеть любую пелену, кроме тени в варпе. Даже для него она была непроницаема. Заметив приближавшегося верховного библиария, Данте остановился. Мефистон приветствовал магистра. Литер преклонил колено, опустив голову, пока Данте не приказал ему подняться.

- Господин, как проходит сбор? – произнес Мефистон.

Его голос был сухим и похожим на шепот. В такие ночи он был особенно силен.

- Хорошо, – ответил Данте. – Наши братья двигаются быстро, как и должно быть. Флот-улей скоро будет здесь. Время – на нашей стороне, но оно не безгранично.

Данте не мог оторвать взгляд от неба, флота, лун и солнца, там, где среди глубин космоса, рои ксеносов-убийц неуклонно двигались к Ваалу.

- Двадцать девять капитулов уже прибыли, господин, – произнес Литер.

Хотя верховный астропат и преклонялся перед магистром, но у него не было боязни говорить с ним открыто.

- Еще больше обещало прийти на помощь. Упоминания о некоторых капитулах нет даже в записях служителей библиария. Я даже и не мечтал стать свидетелем подобного сбора.

Полы длинного, изумрудного стихаря Литера зашелестели от внезапного порыва ветра. Его глаза горели энтузиазмом.

- Сыны Великого Ангела отличаются своей верностью, – произнес Мефистон.

- Сейчас в системе более пятнадцати тысяч сынов Сангвиния, – отозвался Данте. – По расчетам, при лучшем раскладе, общая численность может дойти до двадцати пяти тысяч. Каждый воин, прибывший сюда, является кирпичом в нашей обороне от Левиафана.

Данте почувствовал на себе пронзительный взгляд Мефистона. Магистр сильно изменился за последние месяцы. Усталость, которую он пытался скрыть от других, прошла, а ее место заняла энергия и решительность. Но в то же время он стал мрачным и угрюмым. Последний конюший Данте, Арафео, пожертвовал кровью под конец своей службы. Данте не смог отказать, так как сам желал этого. Из смерти родилась новая энергия магистра. И, когда-нибудь, он сам заплатит за это смертью.

Данте был уверен, что Мефистон почувствовал все это. Да и пусть. Он не пытался скрыть свой позор перед библиарием.

- Есть ли новости с Кадии? – спросил Данте.

- Немного, мой господин, – ответил Мефистон. – И та немногая информация, дошедшая до нас, принесла мало радости. Силы Хаоса собирают ударный кулак в системе Диамор. С того дня, когда Асторат послал весть о том, что капитан Сендини на пути в Диамор, мы ничего не получали. Карлейн, Афаил и Фаэтон должны были уже прибыть.

- Мы не слышали об их безопасном возвращении, – тихо произнес Литер.

- Есть ли вероятность, что они погибли? – просил Данте.

Мефистон на мгновение закрыл глаза. Его лицо оставалось спокойным, словно погребальная маска. Было невозможно определить – дышит он, или нет. Уже не в первый раз Данте предположил, что нет.

- Они все еще живы, – произнес Мефистон. – Я бы узнал, если бы это было не так.

- По крайней мере, хоть что-то.

- Служители библиария отправятся на Ваал Секундус, чтобы помочь их астропатам. Возможно, мы что-нибудь узнаем в ближайшее время. В настоящее время у нас есть дела поважнее.

Повелитель Смерти кивнул Литеру. Астропат вытянул перед собой футляр со свитком из полированного гематита, украшенного стилизованными каплями из кровавого камня.

- В этом футляре, – начал Литер, – детали астропатических переговоров шести флотов, которые Вы отправили на близлежащие миры. Все они пришли обрывками. Тень варпа сгущается над нашей территорией и создает помехи в сообщении. Но содержание предельно ясно. Работа продолжается. Тираниды встретят достойное препятствие на своем пути. Многие ордена повинуются Вашим приказам, словно времена легиона снова вернулись.

- Возможно, – произнес Данте.

Ему было известно о желании Литера сравнить его с Сангвинием, но он беспокоился о будущем. Все его усилия были недостаточны.

- Я боюсь, этого будет недостаточно.

- Но, тем не менее, это впечатляет, не так ли? – произнес Мефистон.

Он ожидаемо не стал высказываться против опасений магистра. Никто из них не верил в триумф. Они оба несколько раз сталкивались с Великим Пожирателем, последний раз – во время пирровой победы на Крипте. Кровавые Ангелы прочувствовали на себе мощь разума улья.

- Интересно, предвидел ли это наш отец, когда формировал легион десятки тысяч лет назад? Видя это, я стал больше понимать его. Тьма, которой мы противостоим – велика. Но разве это не прекрасно стать ближе к примарху.

- Увидеть собственными глазами отголоски того, что видел он – это честь.

Над бровью Данте располагался священный рубин. Внутри него находилась капля крови, взятая из вен Сангвиния.

- Он всегда со мной, библиарий. Он всегда с нами.

- В нашей крови и душах, - согласился Мефистон

И это были не просто слова: видения Сангвиния посещали Кровавых Ангелов в их снах и были с ними до самой смерти. Война, считавшаяся другими событием древности, для Кровавых Ангелов происходила вчера.

- Его кровью мы сотворены.

Данте кивнул.

- Его кровь – во всех нас. И сейчас, как никогда, нам требуется его мощь.

ГЛАВА 3. ПОЖИРАТЕЛИ МЕРТВЫХ

Сигнатура боевого судна Космического Десанта в не боевом состоянии выглядела достаточно спокойно. Второй капитан Эрвин из Ангелов Превосходных наблюдал за работой своих рабов. Трон на «Великолепном Пера» был установлен на опоре, прямо над рабочими ямами и насыпями с инструментами. Сидя на троне, он был похож на ангела в примитивном раю, возвышавшегося над простыми смертными.

Так и должно быть, подумал капитан. Сержант Ахемэн был единственной компанией Эрвине, следя за отчетами на дюжине мониторов слева от Эрвина. Квадратное лицо Ахемэна было напряженным из-за высокой концентрации. Возможно, его мысли витали где-то в другом месте, и ему было также скучно, как и Эрвину. Капитан был в плохом расположении духа. Жажда сжирала его, когда он не мог найти применения своим талантам. Медленное продвижение к Ваалу лишь дразнило монстра в его груди. Он ненавидел бездеятельность. Палуба на «Великолепном Пере» была четыреста футов в окружности, купол на потолке был украшен не хуже, чем в храме. Серво-черепа и привязанные к системе кибер-устройства парили под фресками, изображавшими триумфы капитула. В задней части круглой залы находились галереи с украшенными металлическими листами, скрывавшие работавших сервиторов и низших рабов. Листы были прекрасны, но Эрвин думал о них, как о сочетании функциональности и искусства. Передняя арка командной палубы была великолепна с точки зрения эстетики. Колонны из блестящего белого камня укрепляли стены. Между ними располагались красивые ланцетные иллюминаторы. В передней части палубы находилась обширная сеть окулуса «Великолепного Пера». Центральный иллюминатор представлял собой безупречный кусок прозрачного металла, который был украшен по краям небольшими кусочками разноцветного стекла, закрепленными оконным переплетом из адамантия. Это произведение искусства было намного красивее, чем вид за ним. Голый шарообразный булыжник появился в поле зрения окулуса, такой же мертвый, как и миры, которые Эрвин видел в течение прошлого месяца.

Ничем не примечательный. Капитан выпал из реальности, разглядывая картину, как он уже делал много раз до этого. Она изображала битву, в которой участвовали первые Ангелы Превосходные. Казалось, что у нее нет границ, а война, изображенная на картине – вечна. Спустя шестьдесят лет командования второй ротой и боевым ударным крейсером, Эрвин знал каждую фигуру на картинке, облаченную в броню белого с красным цвета. Все триста основателей. Их броня была прорисована до мелочей, включая именные свитки. Многие из этих воинов погибли в течение года. Их первая миссия была очень трудной. Как же Эрвин хотел оказаться в подобной славной битве. Сирена и мигающие лампы на командной панели снова вернули его в реальность. Капитан принял сигнал, молясь, что это будет цель, которую надо убить. Но его надежды не оправдались.

- Мне нужно просканировать признаки жизни в этой системе, господин Эрвин, – отрапортовал раб Ответа.

Тон его голоса был выше, чем у космических десантников, еще один знак слабости смертных. Именно поэтому Император создал космических десантников, чтобы защищать хрупких людишек, которые не могли защитить себя сами. Эрвин напомнил себе о своей священной обязанности, но по правде говоря, ему было тяжело мириться с этим. Капитан бросил взгляд на вокс-станцию, многоярусный помост располагавшийся в пятидесяти футах под его троном.

- Больше информации, – потребовал Эрвин.

Раб Ответа отсалютовал ему, но смертный не посмел взглянуть на своего господина, поэтому докладывал, смотря в пустое пространство.

- Согласно записям астрогатория население составляет пять с половиной миллионов. Служители Адептус Механикум с неизвестных количеством сервиторов, господин. Никого не осталось. Все были поглощены, вместе с местной биомой Сциотопии.

- Я вижу, – раздраженно произнес Эрвин.

Он ткнул пальцем в иллюминатор.

- У меня есть глаза. Продолжай широкое сканирование. Меня не интересуют пустые сообщения, если они не несут какую-то конкретную пользу.

- Очередная мертвая система, – произнес сержант Ахемэн.

Его голос был таким же безжалостным, как и квадратное лицо космического десантника.

- Как вы думаете, капитан, может нам прям отсюда направиться к Ваалу? Я уверен, что господин Фоллордарк согласился бы.

- Магистр ордена отдал конкретные приказы, – ответил Эрвин. – Обследовать каждую населенную систему в этом секторе, прежде чем выдвигаться к Ваалу, на зов Данте, поэтому мы также скрупулезно обследуем эту систему, как и все остальные. Данте понадобится любая информация, которую мы сможем предоставить, я уверен в этом.

Эрвин поудобней уселся на своем троне, хотя комфорт было не совсем подходящим словом для мраморной громадины. Плюс ко всему этому мешали подсоединенные к его броне кабели, но, по крайней мере, он смог расслабить ноги. Из-за бездействия мышцы словно одеревенели. Эрвин был хорошим капитаном корабля, но ему явно не хватало физического контакта с противником на поле боя. Сражаться даже с одним противником, держа меча в руке, было намного приятней математических упражнений пустотного боя, и даже эти упражнения были лучше, чем то, что они делали в настоящий момент.

- Терпение. Есть вероятность, что враг все еще здесь.

- Нас не застигнут врасплох, капитан, – пообещал Ахемэн.

Эрвин улыбнулся.

- Ты не понимаешь. Я не боюсь абордажа. Мне не хватает его.

Ахемэн склонил голову.

- Как скажете, мой капитан.

Эрвин сжал каменные львиные головы на подлокотниках трона и уставился в пустоту. Красный Шрам раскинул нечто похожее на багровый саван, накрывая яркое сердце Галактики. Сциотопа была меньшим из ничем непримечательных мест, среди множества более крупных подобных систем, но тираниды не обошли даже эти изолированные планеты. На большинстве из них располагались небольшие поселения людей, так как для защиты большой популяции от смертоносных эффектов Шрама требовались значительные ресурсы. За пределами ценных для Империма систем, его присутствие ограничивалось астропатическими станциями, базами Адептус Механикус, звездными кастеллами и форпостами. Все они были полностью выпотрошены. Эрвин взглянул на мертвый шар Сциотопы Прим. Исходя из данных Ордо Астра, это был живой мир, с жизнью, адаптированной к суровым радиациям Красного Шрама. Адептус Механикус пытались совершенствовать механизмы адаптации, но безуспешно. Теперь у них не будет шансов продолжить изыскания. Признаки жизни отсутствовали. Моря – осушены, а атмосфера – уничтожена. Высокоточные пикты показывали обломки питательных труб тиранидов. Стандартная схема ксеносов: после выкачивания всех пригодных ресурсов, тираниды разрывают связь с источником, и наиболее ценные химикаты исчезают вместе с флотом. Своеобразный «автограф» шириной с планету.

Освещение с вспомогательного судна «Великолепного Пера» освещало обломки станции на орбите Сциотопы. Сверкающие круги яркого света превращали наклонные балки в сияющие филигранные элементы. Крупные детали архитектуры станции отсутствовали, а то, что осталось – подверглось разложению. По подсчетам Эрвина, через несколько недель эти обломки притянутся атмосферой Сциотопы Прим и превратятся в атомы, столкнувшись с поверхностью.

- Они даже металл забрали, – произнес он.

Раб Дозора поднял взгляд со своего подиума на ямы с авгурами, где те, кому посчастливилось меньше, чем ему, работали в неразрывной связи с кораблем, их глаза и уши были удалены, сенсорная кора подсоединялась напрямую к считывающим устройствам ауспектории.

- Они забирают материалы любого происхождения, господин, – произнес раб. - Я сравнил спектрографический анализ мира на сегодняшний момент с данными до пришествия тиранидов. Налицо массовое опустошение всех основных элементов. Поглотитель изменяет миры, которые он поглощает. Однако, я заметил незначительное непостоянство по сравнению со старыми записями с миров, опустошенных тиранидами.

- Настолько незначительно, чтобы не сказать мне? – спросил Эрвин.

Раб Дозора был усердным малым, увлеченным своей работой. Он прекрасно знал, когда не стоит беспокоить своих господ незначительными деталями. Лицо раба приняло нейтральные очертания, заставив его рабские татуировки слегка скривиться, показав некое подобие эмоции, подчеркнутое слабым светом командной палубы. Раб Дозора был необычно эмоционален для своего рода.

- Важно это, или нет, я должен полагаться на ваше глубинное восприятие, господин.

- Тогда просвети меня, – рявкнул Эрвин.

- Более древние миры демонстрируют большую потерю массы. Тираниды проводили больше времени на каждой планетарной поверхности. Каждый раз время их пребывания разнится. Как только биологические компоненты собраны, они начинают рыскать в поисках уже обработанных металлов, например, в конструкциях станций Механикум, предпочитая их минералам.

- Затем они испуганно разбегаются, насыщаясь до тех пор, пока их не прервут, – произнес Эрвин. – Командующий Данте заставил их бояться.

- О, мой господин, для них еда – все, что их окружает. Им нечего бояться. У тиранидов слишком большой выбор. Империум – словно банкет для них. Они стали прихотливы в еде.

Эрвин заерзал на троне. Первый раз он смотрел прямо на раба Дозора. Для него, как для космического десантника, раб был ничем не примечательной личностью, инструмент его ордена, здесь и сейчас, а возможно и после смерти. Но в смертном было и еще что-то, что-то похожее на отвагу. Большинство людей не посмело бы взглянуть боевому брату в глаза. Эрвин предположил, что у раба должно быть имя. О никогда не пытался запомнить их, ведь жизнь смертных была скоротечной.

- Ты смеешь не соглашаться со мной? – произнес Эрвин.

Раб бросил взгляд за окулус, и капитан заострил внимание на выражении его лица.

- Тебя что-то позабавило, раб?

Раб Дозора посмел взглянуть в глаза своего господина.

- Да, господин.

- Объяснись.

- Я нахожу забавным то, что я не согласился с вами, но вы все еще не убили меня.

Эрвин хлопнул в ладоши и разразился смехом.

- Клянусь кровью, раб, а ты – смелый парень.

- Чтобы добраться до ранга, который я имею на настоящий момент, нужно быть в меру бесстрашным, – произнес раб Дозора.

Эрвин не имел ни малейшего представления, как отбирают рабов на определенные позиции, да и его это мало волновало.

Не подобало воину заниматься логистикой. Это было обязанностью Магистра Общины, капитану из капитула Эрвина, уже не способному больше сражаться. Эта традиция существовала с тридцать шестого тысячелетия, когда был основан их славный орден.

- Возможно, ты и прав, – подвел итог Эрвин. – Твое заявление не наполнено ошибочным оптимизмом. Я аплодирую тебе, раб, за озвучивание неудобной правды.

Раб Дозора поклонился.

Эрвин улыбнулся, обнажив свои заостренные клыки.

- Но впредь не делай этого, или я убью тебя.

- Конечно, господин.

- Продолжай сканирование области, – произнес Эрвин.

Он встал и обратился ко всей команде.

- У нас несколько часов перед отправкой. Мы совершим прыжок в варп из ближайшей точки перехода. Нет смысла двигаться к точке Мандевиля, это – мертвая система. Но, если здесь все еще остаются какие-либо организмы тиранидов, я уничтожу их до того, как мы покинем это место.

Первоначально Эрвин думал, что ему не следует тратить время на эту бесполезную разминку, но ему и его людям нужны были действия. Мораль была одним из важных компонентов в войне.

- Как пожелаете, господин, – отозвался раб Локум, смертный, который командовал судном в отсутствие космических десантников. Когда Эрвин был на месте, раб избавлял его от бремени раздачи указаний остальным рабам. Капитан откинулся на спинку трона и выставил вперед бронированную ногу.

- Полный вперед, раб Рулевой. Проведи нас вокруг Сциотопы по полной орбите. Сделай это быстро, посмотрим, есть ли здесь еще что-то, что мы можем уничтожить. И отзови наше судно, я увидел все, что было нужно. Мне нужно максимальное сканирование авгура, как только мы пройдем орбиту. Если цели не будут обнаружены, мы покинем это место в течение трех часов.

Три часа прошли. Мысли Эрвина вернулись к прошлым битвам.

- Господин! У нас контакт. Что-то движется среди обломков, в двенадцати тысячах миль впереди.

Эрвин отбросил в сторону свои размышления и полностью сконцентрировался на новой информации. Окулус показывал лишь красную пустоту космоса.

- Гололит, – приказал капитан.

Проекционная сфера над передним стратегимумом ожила. Отражающийся в ней Красный Шрам казался еще более зловещим. Эрвин подался вперед. В отдалении от мертвого мира парили обломки конструкций. Рядом с каждым объектом пробегали строчки информации. Вспомогательные поля экрана увеличивали более крупные предметы, превращая их в неясные, расплывчатые фигуры.

- Анализ, – приказал капитан.

- Смесь имперских и тиранидских обломков. Сенсоры авгуров дают количественное соотношение в семьдесят процентов металла – к тридцати процентам органики.

Похоже, Адептус Механикус оказались слабаками в этой битве, предположил Эрвин.

- Покажи мне изображение контакта.

- Регулирую изображение, – произнес раб Дозора.

Сервиторы издали механическое бормотание, повинуясь командам раба. Гололитический экран развернулся. Черная тень двигалась в центре обломков, затем экране отобразились второй и третий объект.

- Обнаружены три цели, – произнес раб Дозора.

В голосе Эрвине послышались нотки возбуждения.

- Приблизь, – приказал он.

Живые корабли двигались среди обломков. Спиралевидная оболочка, щупальца, торчащие из больших отверстий спереди судна. Их конечности двигались, словно волны, выдергивая куски из поврежденных корпусов био-кораблей и наполняя ими и замороженными жидкостями свои невидимые пасти.

- Падальщики, – констатировал Эрвин.

Ахемэн оторвал взгляд от своих мониторов.

- Зачем? Не вижу смысла в этом.

- Кто знает? Я слышал, что это ответвление Левиафана готовится бросить на Ваал свежие силы. Возможно, это осеменительный рой, – произнес Эрвин. – Или нет. Мне плевать. Они – ксеносы, недостойные жить. Все, что имеет значение – то, что их мало и они уязвимы.

- Возможно, это ловушка, – произнес Ахемэн.

Эрвин постучал пальцами по своему трону.

- Возможно, ты прав. Готовься к бою. Не походи слишком близко. Атакуем с максимального расстояния. Приготовить торпеды. Мы уничтожим их отсюда.

- Они ожидают этого шага от нас, – произнес Ахемэн.

- Оставим их? – отстраненно спросил Эрвин. – Оно – живо. Оно – наш враг. Оно должно быть мертво. Ты слишком не уверен, мой сержант.

- Я осторожен, брат-капитан. Позволить гневу управлять нашими действиями в этой войне будет огромной ошибкой.

- Не гнев управляет мной, – произнес Эрвин. – Ты пока еще не капитан второй роты, Ахемэн, и не будешь им, пока я жив. Мы уничтожим их. Это – мой приказ.

Он взглянул на своего подчиненного.

- Огонь с дистанции. Аккуратно. Я учел твой совет, брат.

- Огневые решения просчитаны, господин. Передние торпедные батареи нацелены и ждут вашей команды, - объявил раб Войны.

- Сколько потребуется снарядов?

- Три торпеды на каждого, господин, – произнес раб Дозора. – Я рекомендую многокомпонентные боеголовки, желательно атомные.

- Предлагаю выпустить шесть разом, по каждой цели, – гаркнул раб Войны.

- Не будет ли это тратой боеприпасов? – произнес Эрвин, проверяя своих людей.

- Мы должны быть уверены в гибели цели, господин, – ответил раб Дозора.

Эрвин осклабился.

- Очень хорошо. Тогда шесть на каждого. Время до удара, если мы выстрелим отсюда?

- Восемнадцать минут, господин.

- Слишком долго, – произнес Эрвин. – Раб Рулевой, подведи нас ближе. Увеличь скорость на четверть. Выпустишь торпеды на отметке в пять тысяч миль. Приготовь три запуска, согласно рекомендациям раба Войны. По одному запуску на корабль.

- Я снова повторяю, капитан, это может быть ловушка, – произнес Ахемэн.

- Мы выпустим их все и отойдем, – ответил Эрвин. – Пусть скорость корабля ускорит наше возмездие.

- Обновленное время до цели после ускорения– семь минут, господин.

- Уже лучше, – отозвался Эрвин.

На несколько мгновений на мостике возникла некоторая суматоха среди рабов, после чего «Великолепное Перо» тряхнуло из-за запущенного ускорения. Эрвин заметил разрушенный корпус небольшой баржи Механикус. Раньше он не видел боевых кораблей техножрецов среди обломков, что было не удивительно, учитывая исследовательский характер миссии Механикус.

- Я обнаружил усилившуюся активность врага, господин, – произнес раб Дозора.

- Они заметили нас, – произнес Ахемэн.

- Даже если и так, то что? Им не угнаться за нами, – ответил Эрвин. – Их корабли слишком медленны в этой системе. У них недостаточно мощности для ускорения. Мы легко справимся с этими ксеносами.

- Мы достигнем оптимальной огневой позиции через пять секунд, господин, – произнес Раб Войны.

Он начал отчет.

- Четыре, три, два, один.

Эрвин резко вскинул руку.

- Огонь.

- Первый запуск! – крикнул раб Войны.

Корабль тряхнуло. Шесть торпед покинули судно.

- Второй запуск готов, – доложил Раб Войны. – Цель захвачена.

- Огонь! – произнес Эрвин.

Он подался вперед. Это короткий миг действия заставил его застоявшуюся кровь забурлить. Рот капитана наполнился слюной, а острый клык прикусил десну. Капитан заставил себя не смотреть на своих подчиненных, их горячие тела и пульсирующие шеи, вместо этого он сконцентрировался на торпедах.

Гололит погас, заслонив от экипажа жар, исходящий от двигателей корабля.

Первые торпеды, пролетев перед носом корабля, разделились на две подгруппы, по три торпеды в каждой. Второй запуск прошел по тому же маршруту. Мощь выпущенных торпед на мгновение затмила цели и обломки, но вскоре, они уже находились далеко от корабля, а их размеры казались крошечными на фоне неописуемо огромного пространства красного кольца Шрама с вкраплениями из желтых частиц.

- Третий комплект заряжен и готов к пуску, – отрапортовал Раб Войны.

- Четко сработано. Передай мои благодарности команде стрелков, – произнес Эрвин. – Дополнительный паек и пять минут сна во время цикла отдыха. А теперь, огонь!

Последняя очередь вырвалась из стволов корабля, расположенных на полукруглом носу, далеко от командного шпиля.

- Круговой разворот, – приказал Эрвин. – Полная реверсивная тяга. Сконцентрировать гололит на наших целях.

Огненные струи отскакивали от защитных щитов правого борта корабля, пока корабль разворачивался на левый борт. «Великолепное Перо» заскрежетал под напряжением маневра. Эрвин рассмеялся.

- Ускорь разворот раб Рулевой, – приказал Эрвин. – Раб Перехода в Эмпиреи, подготовь двигатель к варп-прыжку.

- Магистр Инжинариума настаивает на том, что активация ядра при таком напряжении опасна и не является необходимым действием, – отозвался раб Перехода в Эмпиреи.

- Принято. Приступай, – произнес Эрвин.

В ботинках Ахемэна раздался щелчок, когда он активировал магнитные замки. На лице Эрвина появилась животная ухмылка, когда его брат вцепился в перила, чтобы удержать равновесие. Ахемэн не был настолько силен, насколько хотел им казаться. Инерция, под влиянием гравитации корабля, медленно раскачивала космических десантников из стороны в сторону. Хорошая встряска не помешает ни людям, ни кораблю.

- Будоражит кровь, не правда ли, Ахемэн?

Ахемэн смотрел вперед с каменным выражением лица, что разочаровывало Эрвина. Сержант был хорошим воином, но его компания доставляла мало удовольствия.

Двигатели реального пространства корабля взревели, вызвав дрожь на командном шпиле. Движимое их мощью «Великолепное Перо» развернулось по широкой дуге, попав в гравитоплан Сциотопы, и, воспользовавшись моментом, устремилось к выходу из системы. Идеально, подумал Эрвин. Он гордился своей командой, как смертными, так и Адептус Астартес.

- Господин, торпеды почти достигли цели, – раздался по воксу голос раба Войны, достаточно громкий, чтобы быть услышанным даже сквозь рев корабля. – Противник выпустил торпедные шипы и абордажные капсулы.

- Уничтожь их! – приказал Эрвин. Жажда росла внутри него, усиливая желание убивать. – У них не будет времени на второй запуск.

Он оказался прав. Одно из судов исчезло в огненном шаре. Так ярко, подумал Эрвин. На мгновение, тусклая краснота космоса озарилась яркой вспышкой.

Несколько секунд спустя, другая торпеда попала во второй корабль. Три ярких вспышки огня, сменились следующими тремя, и все шесть слились в шар размером с миниатюрную звезду. Наконец, последние торпеды настигли третью цель, и небольшой флот исчез.

- Все цели поражены, – отчитался раб Дозора. – Полное уничтожение.

- К нам приближаются снаряды вражеских судов. Активирую защитные системы, – сообщил раб Войны.

Благодаря улучшенному слуху, Эрвин услышал едва различимы звук орудийной очереди. Облако приближающихся объектов, отразившихся на гололите красным светом, уменьшилось, когда био-ракеты были сбиты. Крупные элементы облака исчезли.

- Хорошая работа, рабы, – произнес Эрвин.

Его краткий миг удовольствия от битвы испарился также быстро, как и сферы огня.

- Еще цели?

- Отсутствуют, господин, – доложил раб Дозора.

- Тогда проложи курс в следующую систему, – Эрвин перевел взгляд на Ахемэна. – Собери роту. Я обращусь к ним в «Счастливой Осаде». Мы направляемся к Ваалу после нашей следующей разведки.

- Мой капитан.

Эрвин нажал на голову льва слева. Раздался щелчок. На дисплее возникли показатели статуса.

- Капитан покидает мостик, – произнес машинный голос, распространяя новости по капитанскому мостику.

Раздалось шипение газа, когда кабели стали отсоединяться от брони Эрвина. Он с трудом поднялся на ноги, броня, без силового ранца, давила на него, словно мертвый груз. Ранец возник из верхней ячейки, стабилизационные насадки аккуратно, но крепко сжимали его корпус. Как и керамит брони Эрвина, он был мраморного белого цвета, контрастируя с глубоким багровым нагрудной пластины. Затем последовала телескопическая конечность, держащая золотой шлем капитана. Рабы-оруженосцы вышли из темных ниш позади трона, и не произнося ни слова, закрепили ранец на броню Эрвина. Из шлема вырвалось удовлетворенное рычание капитана.

- Раб Локум, принимай командование, – произнес Эрвин, радуясь возможности покинуть командный трон.

Он бросил взгляд на открытую рану Красного Шрама.

- Закрой окулус. Более нет нужды смотреть на эту рану. Я слышал, она сводит мужчин с ума, и это ранит мое сердце.

Заслонки плавно опустились на окулус. Капитан вытянулся и направился к выходу. Прежде чем он достиг залы «Счастливая Осада», его догнал раб из астропатикума со срочными новостями. По мере прочтения сообщения, настроение Эрвина становилась все лучше и лучше. Издав животный рык, Эрвин смял пергамент и, вернувшись на командную палубу, отдал приказ направиться в систему Зозан.

В конце концов он получит битву, которую так желал.

Человеческому глазу организм тиранида казался единой субстанцией, зверем. Но это было не так. Каждый монстр в бесчисленных роях был аккуратно спроектированной колонией симбиотических существ. Однажды попавший в генетическую базу данных флота-улья, геном этих организмов, отобранный для введение в тело ксеноса, очищался от ненужного материала и «оборудовался» характеристиками, свойственными для всех тиранидов: толстая, хитиновая броня, шестилапая анатомия, многочисленные вспомогательные органы – то, что сильно усложняло задачу их противников. Только после этого добавлялись истинные модификации. Хотя конечное существо и могло выглядеть как единое целое, оно состояло из многочисленных индивидуальных существ, многие из которых были наполовину разумны. Это было наиболее очевидно случайному наблюдателю в орудиях, порожденных более крупными машинами, чьи переделанные тела все еще сохраняли облик биологических существ. Были и менее очевидные примеры вынужденного паразитизма. Разумная кровь. Органы, которые могли существовать отдельно от существа, которому они служили. Дополнительные мозги, готовые к смерти основной нервной системы или к ситуациям, требующим внимания специалиста, коим не являлось изначальное существо-носитель, хотя обе ситуации могли никогда и не возникнуть. Органы могли быть вживлены и существовать столетия, даже если их никогда не используют. Флот-улей был настолько огромен, что мог содержать безграничное количество плоти. Эта «блочность» позволяла улучшать существа по короткому приказу, или модификации для определенных целей. Пока Ангелы Превосходные уничтожали небольшой флот тиранидских падальщиков, такая колония тварей приближалась к «Великолепному Перу». Среди обломков мертвых кораблей флота-улья парило что-то похожее на биологический мусор, но по факту являлось ловко сконструированной капсулой с одним пассажиром. Природа тиранидов напрочь лишала возможности определить, в какой части этого цельного организма находился направляющий разум. Была ли эта тварь сенсором, расположенным на тупом носу корабля, распознавшим корабль космических десантников и создавшем нервные импульсы, управлявшие действием капсулы? Или же сама капсула отслеживала «Великолепное Перо», а затем ее мозг направил биомеханизм прямо на корабль? Или же это были элементы колонии, зависимые от разума твари-разведчика, находившегося внутри и способного следить за космосом посредством связи мозга с внешней оболочкой? Все они были частью величайшего целого улья, так что же из них являлось катализатором активности?

Классификация, используемая Империумом для определения уровней сознания частей роя, была довольно примитивной. Ей не хватало утонченности. Возможно, даже на пике своего величия, человечество не могло понять тиранидов. Тварь в капсуле была автономной во всех смыслах этого слова. Оно было коварным, индивид, но не существо с волей, по крайней мере, пока это не требовалось. Противоречие для человека, но не для улья. Влажные сенсорные углубления, такие же сложные по структуре, как и имперские авгуры на «Великолепном Пере».

Расчетливый разум обследовал корабль со всех сторон и сделал вывод, что это – подходящая цель. На самом деле, и капсула, и ее вспомогательные системы, и пассажир внутри, все вместе, как собрание организмов, приняли решение выпустить часть истощившихся запасов топлива. Газ вырвался из отверстий по бокам корпуса капсулы, послав ее по траектории, схожей с траекторией безобидных обломков. Хроматические ячейки на поверхности замерцали, выбирая камуфляж, схожий по цвету с пространством Красного Шрама.

Твари-подавители авгуров, находящиеся под оболочкой на коже капсулы, переваривали друг друга, их электромагнитные вопли вызывали облако помех по всем частотам. Тихо, под прикрытием, капсула двигалась по направлению к «Великолепному Перу», отслеживая металлический корпус корабля, пока тот удалялся от облака обломков и прокладывал курс к точке перехода. Путешествие капсулы подразумевало движение в один конец, сам организм был одним из миллиона ему подобных и мог быть утилизирован в любой момент, как и любая составная часть флота-улья. Обычный акт выполнения миссии со смертельным исходом. Твари-компоненты сосуда не беспокоились о себе. Хотя некоторые из них и обладали подобной функцией, будучи взятыми из генофонда разумного существа, их чувства самовыживания были подавлены физически и химически. Их разум был подчинен Великому Пожирателю также, как пальцы человека – его руке.

Орудийный огонь пронзил пространство, когда противоракетные батареи сконцентрировались на скорлупе и мускулах, парящих в космосе, превращая их в атомы и радиоактивные частицы в ярких вспышках взрывов. Капсула скорректировала свой курс, уходя в сторону от крупных осколков обломков, и подстраиваясь под небольшую группу боеголовок тиранидских торпед, направлявшихся к кораблю-добыче. Невидимая за их отражающими корпусами, капсула осталась невредимой, пройдя очаги бесшумных взрывов.

Раздутое существо-мозг, расположившееся в глубине цисты, под броней капсулы, просчитывала скорость, необходимую для преодоления пустотных щитов корабля.

Слишком быстро – и капсула запустит в энергетическом поле реакцию обратного перемещения и попадет в варп, где будет уничтожена. Слишком медленно – и она уступит скорости корабля. Еще большее количество драгоценного газа вылетело в пустоту космоса. Капсула замедлилась. Ее траектория стала более определенной: по параболе вверх и затем – под корабль, прямо к килевым башням корабля. Размытая рябь оболочки космоса обозначила положение капсулы, когда та соприкоснулась с пустотным щитом и прошла сквозь него. Это был опасный момент. Бдительные духи машины судна могли обнаружить аномалию. Теперь все зависело от камуфляжа капсулы. Даже если колебание не будет замечено, машины могли засечь цель внутри корабля. Бессчетное количество организмов погибли, пытаясь совершить подобный маневр, а за ними еще большее количество встретится с аналогичной судьбой. Флот-улей сбрасывал их, как человек – клетки кожи. Удачное проникновение зависело от случайности. Лишь один шанс из миллиона. Капсула полетела прямо к «Великолепному Перу», невидимая в виду того, что корабль торопился убраться от волны обломков. Отчаянный выброс газов в атмосферу сравнял скорость капсулы со скоростью ее цели. Сделав последний выброс газов, капсула оказалось на расстоянии вытянутой руки от корабля. Костяные пластины оторвались от носа капсулы. Из возникших углублений показались щупальца, концы их широких отростков колотились о метал, разъедаемые облучением космоса. Контакт состоялся. Капсула прикрепился к судну настолько плавно, что не возникло ни малейшего шороха. Закрепившись, организм выставил липкую конечность и стал искать укрытие в одной из щелей пластила. Вскоре он нашел это укрытие, забравшись в пространство между основанием турели и подставкой к статуе ангела, черты лица которого давно были стерты микро-метеоритными ударами. Обосновавшись в укромном месте, капсула освободилась от щупалец, почерневших от воздействия глубокого вакуума и выпустила ложноножку в безопасность скорлупы организма. Клейкие смолы сочились из пор на протяжении всей длинны капсулы, прочно прикрепляя хитин к броне корабля.

К тому времени, как пустотные щиты «Великолепного Пера» исчезли и сменились раздражающим глаза сиянием полей Геллера, капсула уже была в безопасности. Варп-двигатели «Великолепного Пера» раскрыли дыру, разделявшую космос от эмпиреев, и судно нырнуло в сводящие с ума физические потоки на другой стороне. Пока корабль прорубал варп-пространство в сторону Зозана, пассажир капсулы находился в полной безопасности. Гормоны и стимулирующие агенты проникли в его тело, приводя его в состояние бодрости. Ликтор стал готовиться к своей миссии.  

ГЛАВА 4. ВЕЛИКАЯ ТЬМА

За охраняемыми символом шестигранника вратами находилось Молитвенное Подземелье, наводящая ужас библиотека Кровавых Ангелов, где чудеса чахли в своих временных темницах. Устрашающая наука позволила подчинить звезду, подпитывавшую эту крепость в крепости. Идалия, так называлось это место, была закована в цепи по воле самого Императора и располагалась в груди статуи Сангвиния, соперничавшей по размерам с Падением Ангела. Подземелье было одним из первых залов библиариума. Глубоко внутри находились другие места и больше секретов, больше ужасов, архивов, собранных за десятки тысяч лет войны. Запечатанные ячейки. Хранилища для проклятых артефактов, собранных орденом. Изображения всех врагов, побежденных Кровавыми Ангелами. Глубоко внутри находилась Обитель Зла, место настолько секретное, что о его существовании было известно лишь самым старшим офицерам ордена. Оно служило убежищем для верховного библиария Мефистона.

По традиции, старейшие Кровавые Ангелы медитировали в Зале Саркофагов. В эти темные времена возможность сделать это стала ограниченной, но все они жаждали этого. Вливания священной крови во время Долгого Сна выводили из тела нечистоты, а духовное единение с Сангвинием было более чем желанным для каждого Кровавого Ангела. Некоторые считали, что Долгий Сон сдерживал прогресс проклятия крови. Небольшая часть других осуждала эту практику, видя в ней замещение службы мыслями о прошлом. Все они были по-своему правы. Мефистон спал так часто, как мог. После пробуждения, он уединялся в Алхимических Сферах, свою добровольную тюрьму. Он спал среди мертвых. В библиариуме существовали места, отвергавшие все существующие правила, не принадлежавшие ни вселенной, ни варпу. Там границы материальной плоскости ослабевали. И Обитель Зла было одним из таких мест. Зал Саркофагов был местом жизни, а Обитель Зла – смерти. Оно идеально подходило для Мефистона. По форме гробница напоминала глубокую шахту, чье дно, если оно и существовало, было скрыто во тьме. На протяжении большей части территории перемещались подвижные платформы. Над ними висели гробы, которые двигались по кругу, словно огромный конвейер. Они соединялись сочлененными лестницами, ступени которых издавали шипящий звук при каждом вращении, а сами лестницы постоянно меняли форму, чтобы подстроиться под гигантскую мозаику, состоявшую из множества деталей. Каким-то образом, сближаясь, лестницы проходили одна сквозь другую, а сталкиваясь, они издавали звук, похожий на удар меча по камню. В каждом украшенном контейнере находилось тело Верховного библиария Кровавых Ангелов. Постоянные вливания крови позволяли поддерживать свежесть их тел. И хотя они были давным-давно мертвы, а их геносемя извлечено, эти висящие осколки обладали сознанием, являясь духами, достаточно одаренными, чтобы Мефистон мог общаться с ними и получать наставления. В центре всего этого располагалась еще более крупная платформа, а выше нее – комната без стен, парящая в воздухе, как и остальные платформы, благодаря искривленному, непроницаемому пузырю. Она была похожа на учебную аудиторию с богато украшенным ковром, закрывавшим голый металл пола. Изящество гарнитуры, стола и стульев, соответствовало Кодексу, стоявшему в середине комнаты. Единственная книжная полка была заставлена редкими военными трофеями и эмпирическими картинами. Орбита комнаты, находившейся в центре гробницы, была меньше чем у остальных платформ, но двигалась точно также, как и они, не останавливаясь и издавая скрипящий звук, создававший ощущение жизни там, где её не было. Другие лестницы, соединенные с аудиторией Мефистона, вели к вспомогательным платформам. На одной из них жил личный ремесленник Мефистона, заплативший за эту честь зрением и обреченный жить здесь до самой смерти. На другой платформе находилась оружейная Повелителя Смерти. Там весела его устрашающая броня. А над ней – Витарий, древний силовой меч Верховного библиария, с рукоятью цвета красного рубина. И, наконец, третья платформа была местом отдыха Мефистона. Саркофаг Верховного библиария не отличался от саркофагов его предшественников. Как и остальные, платформа представляла собой сложную конструкцию из металла и тельдритового лунного серебра, а в середине находился сам контейнер. Украшенный орнаментом и символами Кровавых Ангелов саркофаг был выточен из единого куска слоновой кости.

Между стилизованными изображениями наплечников космического десантника располагалась скульптура Мефистона с пустыми глазницами. Она ничем не отличалась от остальных скульптур. Хотя стили украшения саркофагов отличались в зависимости от эры, когда они были сделаны, по форме все они были одинаковы. Но в отличие от них, гроб Мефистона озарялся запертой энергией, а линии стыков мерцали рубиновым цветом. Около дюжины латунных электродов, увенчанных серебряными черепами, расположились вокруг, словно охранники, окружавшие тюремного узника. Голову и плечи скульптуры на саркофаге окружал нимб, от которого периодически, потрескивая, отскакивали разряды энергии и, ударяясь о провода, вызывали задымление. Внутри саркофага Мефистон прибывал в царстве сновидений, и это было более чем необычно. Повелитель Смерти дергался, ударяясь об шелковую набивку и оставляя порезы на своем теле. Незваное видение посетило его, наполовину вытащив душу из тела и бросив в неконтролируемые потоки времени.

- Это начнется в Диаморе, – произнес голос.

Библиария охватило дурное предчувствие трагедии, настигшей его братьев, сражавшихся с Асторатом. Он почувствовал отчаяние и потерю и направил свой разум в это место. Серый и зеленый смазали черное пространство, словно отражение бассейна, чья поверхность была разрушена. Это было не материальное отражение, но зеркало варпа. Эмпирическая дрожь стихла, оставляя Мефистона наблюдать не за системой Диамор, а за миром, который он хорошо знал: Кадия, врата в Око Ужаса. Его братья были там, сражались плечом к плечу с миллионами других. Количество воинов в тысячи раз превышало собрание потомков легиона на Ваале, но было ясно, что даже этого не хватит. На всем протяжении Кадианских врат разворачивалась нескончаемая резня. Тысячи кораблей появлялись из Ока Ужаса. Они несли с собой древнюю ненависть прошлого, настроенную утопить настоящее в крови. Миллиарды демонов сопровождали сотни тысяч Астартес-еретиков. Черный Легион, Железные Воины, Дети Императора…Все девять падших легионов Императора и их предводители прибыли из своих твердынь, чтобы возобновить древнюю войну. Все, что предчувствовал Мефистон, в мановение ока пронеслось в виде калейдоскопической ярости картинок. В варпе не существовало времени. Затем, Лорд Смерти превратился в вихрь мысли, изображение взорвалось и превратилось в бесконечное множество отдельных кусков.

Сквозь фрагменты возможного будущего Мефистон видел бесчисленные акты героизма, но конец был неизбежен. Он видел много важных лиц, включая монстроподобного жреца Механикус, инквизитора, космического десантника в броне маршала Черных Храмовников, а затем раздался резкий смех и, словно вспышка, возникла серебряная маска, и библиарий почувствовал прикосновение эльдарского разума. Присутствие ксеноса исчезло до того, как он успел ударить.

Война и смерть пришли на Кадию в беспрецедентных масштабах, и все же это была лишь часть ужаса, наступавшего на Империум. Время проносилось со скоростью света. Мефистон бродил по болотистой местности среди ревущих сынов Фенриса. Демоны погибали под натиском их лезвий и болтов, но космические десантники были на пределе, покрытые потом многих дней битвы. Их броня была покрыта шрамами, а оружие притупилось. На расстояния казалось, что монастырь-крепость сгорал в неестественно окрашенном пламени. Небо было цвета синевато-серого кровоподтека, ни варпа, ни космоса, ни облака, но бурлящая масса энергий, извергавшая копья молний, с взрывной силой ударявшихся о поверхность. Демоны видели его душу. Они скалились на Мефистона, пока он тенью ходил вдоль раскуроченных болот. Он поднял руку и прогнал их из своего разума. Пройдя сквозь тварей варпа, библиарий исчез из их разумов, словно призрак, кем он и являлся в данный момент. Сцена сменилась другой картинкой. Кадианцы сражались за баррикадами, образовавшимися из тел их товарищей. Серебряные машины парили в небе. Некроны, подумал Мефистон.

Первые воины бесконечной войны вернулись закончить ее. Количеством, в три раза превышающим прошлые месяцы, некроны атаковали Империум. Библиарий не верил в их мотивы. Металлические разумы и бездушные интеллекты не давали ему возможности прочитать их, но надменность некронов была не сравнима с опасностью, которую они представляли.

Было что-то еще, что-то ближе по времени и его крови. Мефистон стал искать это, хватаясь за любую надежду, но судьба не была к нему благосклонна. Время неслось вперед. Высокие, горящие инопланетные пилоны падали на равнины Кадии. С каждым падением фиолетовое небо выжидающе искривлялось.

- Рок! – проревел голос, который не мог услышать ни один смертный.

Еще больше пилонов падало на землю, словно высокие деревья, сгоравшие в лесных пожарах.

Рок! – повторило множество голосов.

Предсмертные крики миллионов смертных солдат потонули в триумфальном вое демонов. Запах крови наполнил воздух медью и железом.

- Рок! – последний раз крикнул голос.

Реальность завибрировала. Тело Мефистона пошатнулось от метафизического удара, который подавил нерушимые энергии его духа.

Небеса разверзлись. Сумасшествие, скрывавшееся за вуалью вселенной, вышло из тени. Мефистон смотрел на это немигающим взглядом. Он понимал то, что понимали лишь немногие. Этот бурлящий, безграничный океан был реальностью: не грубая кожа сражавшихся смертных, но бесконечный ад варпа. Библиарий зарычал от напряжения, готовясь умереть далеко от дома и вне времени. Холодная рука слегка коснулась его духа, уравновешивая Мефистона. Из представшей перед ним серебряной маски раздался мелодичный женский голос.

- Приветствую тебя, Повелитель Смерти.

Эльдар. Это существо не было частью его видения, но оно пробралось в него. Библиарий приготовился к битве. Эти представители древней расы были достаточно умелыми путешественниками по психической вуали, все, как один, ведьмы и ведьмаки, но атаки не последовало.

- Мы не должны сражаться, ангел смерти, я лишь вестник новостей. Будь бдителен, сын крови! Грядет время, когда все изменится, что-то к лучшему, что-то – к худшему.

- Исчезни из моего сознания! – произнес Мефистон.

Подавшись назад, он смог лучше чувствовать ксеноса. Та был представителем касты танцоров, арлекин.

- Ты видишь меня! – она рассмеялась и исчезла в гуще битвы, оставив за собой лишь разноцветные алмазы.

Солдаты продолжали сражаться, но конец был близок. Кричащее небо обрушилось на них. Огонь и смерть распространялись по ландшафтам Кадии, разрывая все на куски. Огненное облако поглотило Мефистона. Если бы он присутствовал здесь во плоти, то мгновенно скончался бы, несмотря на всю свою силу. Огонь пожирал его душу, перебрасывая дух с одного уровня на другой. Видение Мефистона было окутано тенью, сжатой, словно труп белыми лохмотьями. Библиарий снова противостоял ее холодному давлению, лежа на спине и не имея возможности пошевелиться. Тьма разрасталась, и он поднялся над пылающими песками, паря в яростных небесах над адской поверхностью. Горы черепов вырастали до невероятных размеров. Реки крови и огня покрывали каньоны, сквозь белые пустоши, в то время как небо наполнилось толстым слоем пепла: фрагменты душ, все еще теплые, вышедшие из наковален богов. Рогатые демоны сражались друг с другом, их битва была древнее, чем само время. Во всем этом не было места для реальности плоти. Быть здесь означало подвергать свою душу опасности, так как он находился в самых глубинах варпа, в кровавых землях. Если бы любой другой псайкер попал во владения Кхорна, даже в виде духа, он бы был поглощен яростью и ненавистью, и его душа была бы разорвана в клочья. Сыны Сангвиния здесь были особенно уязвимы. Но этих вещей не случалось с Мефистоном. Его душа была столпом льда в мире огня. Ему был неведом страх. Вместо этого он размышлял.

Почему я здесь?

+Потому что ты должен здесь быть+ прошептал голос эльдар.

Мефистон двигался незаметным по поверхности мира бесконечной войны. Демонические твари и души проклятых яростно сражались друг с другом. Армии врезались одна в другую. Здесь и там мелькали стычки отдельных воинов. Мефистон наблюдал за силой страданий при разложении, когда товарищи обращались друг против друга, пока пульс одного из них не стихал.

+Вперед,+ произнесла эльдар. +Не бойся, пока ты под защитой.+

Мягкий смех, жестокий, как пустота, ласкал все его существо.

Дух Мефистона приблизился к горам из черепов, настолько огромных, что он не мог и представить себе их владельцев.

Горы стояли рядом друг с другом, и Мефистон пролетел между ними, через узкий проход, чьи стены были изрыты пещерами, похожими на глазницы и ноздревые каналы, где ужасные, крылатые твари сражались за остатки душ смертных.

+Вперед,+ повторил голос. +Не мешкай, сын крови. Ты должен увидеть это до того, как тебя обнаружат.+

Проход вывел его на равнину, протянувшуюся в бесконечность. Над ней сражались две огромные демонические сущности, одна – черного цвета, вторая – красного. Пехотинцы обоих тварей были сведены в огромные легионы. Отдельные воины здесь превратились в нескончаемую массу, и два моря разных цветов сражались друг с другом.

Древние механизмы и гротескные бронированные машины, частично из плоти, частично из стали сражались среди бесконечных масс, их орудия были похожи на гром среди пронзительного визга сталкивающихся миллиардов лезвий. Но самыми зловещими были генералы армий. Великие кровопийцы Кхорна парили над своими приспешниками на своих оперенных крыльях. Обладая волей, обрамленной яростью, они сражались друг с другом в воздухе, их вопли ненависти звучали так же громко, как и орудийные выстрелы. Сердце Мефистона отзывалось на происходящее. Проклятие, которое он держал под контролем, росло в нем. Находиться здесь было сравнимо с нестерпимой болью, но в то же время наполняло его радостью. Лишь кровь остановит его страдания и усилит удовольствие. Жажда и ярость сражались за его разум, внутренняя борьба, отражавшая внешнюю картину: красный против черного.

Библиарий вышел на центр поля боя, туда, где огромный клин краснокожих демонов глубоко вонзился в черные войска. Гигантские, покрытые медными пластинами башни превращали плоть демонов в прокатный лист, из их гротескных пушек поднимались струйки дыма. На острие группировки, среди бессчетного количества кровопийц, выделялся монстроподобный один из восьми лейтенантов Кхорна. Эта тварь, с лицом обезьяны и яростным дыханием, была облачена в медную броню и известна тем потомкам Сангвиния, кто познал варп.

- Ка’Бандха, – прошептал Мефистон.

+Не произноси его имя,+ предупредила эльдар. +Ты подвергаешь нас опасности.+

- Тогда зачем я здесь? – спросил Мефистон.

Словно в ответ на его вопрос, Ка’Бандха запрокинул голову и взревел так яростно, что земля содрогнулась, а небо ответило раскатами грома. Лавина черепов скатилась с горы погребая тысячи воинов заживо. Ярость Мефистона разгоралась в его груди. Он хотел спуститься, разрывать и убивать также, как они.

- Я должен убираться отсюда, иначе мне конец. Отпусти меня, ксенос.

+Еще нет! Смотри.+

Взгляд Мефистона устремился вдаль. Огромная секира огня пронзила желтое небо, образовав разрез от небес – до глубин мира. Сквозь него виднелся холодный цвет космических звезд.

+Путь открыт. Бич Ангелов грядет.+

Ка’Бандха снова взревел, и его ярость заразила все, что было в радиусе слышимости. Мефистон боролся со своей жаждой. Он заставил себя наблюдать, как возрастающая волна ярости поглощала его разум. Над трещиной, багряно огненный ангел обрел сущность, его крылья расправились в небе. Очертания вибрировали. Меч пылал. Сладкозвучный голос эльдар проник в ухо Мефистона, настолько близко, что псайкер мог чувствовать дыхание ксеноса.

+Держись. Досмотри до конца. Повелитель человечества возвращается. Не падай, не падай! Держись, двудушный Мефистон. Сейчас настало время конца и начала+.

Резкая вспышка вывела библиария из его видения, и Мефистон стал падать.

Повелитель Смерти вернулся в реальность полный ярости. Он стал полосовать когтями внутренности саркофага. Оборудование превратилось в объятые искрами руины. Ткань разорвана. Ногти содрали небольшой слой краски. Крышка саркофага завибрировала под напором его яростной силы. Повсюду раздавались звуки сирены. Усыпальница отражала эхо колокола, настолько сильное, что остальные саркофаги вибрировали ему в унисон.

Мефистон не обращал внимание на хаос, который он выпустил наружу.

Прочь! Прочь! Прочь!, кричал его разум, рот же издавал звуки, похожие на рычание. Оборудование, позволявшее держать крышку саркофага закрытой, завизжало от давления изнутри. Несмотря на то, что замки были прочными, они не могли противостоять силе варпа. Мефистон лягнул крышку, одновременно посылая в нее багряную волну энергии. Треснув, украшенная крышка раскололась надвое. Одна половина свисала с покореженных пневматических заглушек, вторая, соскользнув по полоске крови, стала падать вниз, в глубины библиариума, ударяясь от стен усыпальницы. Разрывая собственную плоть, Мефистон повис, запутавшись в питательных трубках и мониторах спячки, прикрепленных к нейронным портам его «черного панциря». На пол полились фонтаны крови, когда он стал вытаскивать трубки. Библиарий рухнул на обломки саркофага. Ярость разгоралась внутри него. Он пропускал через себя прошлое, все то, чем он был. Мефистон, Калистарий – оба были в опасности. Библиарий снова мог стать кем-то другим.

+Это не твоя ярость,+ произнес холодный, обезличенный голос. Его голос, голос Мефистона, хотя, казалось, он исходил извне.

+Это не священная ярость Сангвиния,+ произнес он.

+Изгони ее из себя. Она не чиста.+

Резкие моргания вернули на место закатившиеся глаза. Тело Мефистона задергалось, а изо рта закапала кровавая слюна. С наполовину звериным рыком, наполовину – криком, он выкинул гнев из своего разума, словно объект – психической силой.

Ярость прошла. Вернувшись из глубин своей души, Мефистон встал на колени, уперевшись руками в пол. Вокруг библиария, по платформе, растекался бассейн крови. Неподалеку стоял личный слуга Мефистона, уже готовый к смерти. Мефистон чувствовал его нетерпение: бедняга желал умереть.

- Ты проживешь еще один день! – провозгласил Повелитель Смерти.

Взбудораженные кибер-конструкции, издавая звук, похожий на визг, сорвались со своих шестов и осторожно кружили над Мефистоном. Драгоценная живительная жидкость, улучшенная химическими препаратами, стала стекать с края его платформы в виде спирального водопада, когда механизм усыпальницы вернулся к своей рутинной работе. Звон колокола призывал библиариев Адептус Астартес. Либо помочь их господину, либо сдержать монстра, о котором они не знали, но все они спустились по ступеням к платформе Мефистона в броне и полном вооружении, готовые противостоять самому худшему из опасений. Эпистолярий Гай Ракел прибыл первым. Он был самым близким соратником Мефистона и готов сделать все, что нужно, несмотря на давнюю дружбу. Стражи сфер явились сразу за ним, держа огромные мечи наготове. Ракел поспешил к Мефистону через зловещую аудиторию, к ступеням, ведущим к остальной части платформы. Когда его ноги оказались в луже крови, взгляд горящих глаз Мефистона упал на Гая. Верховный библиарий был наг и от него разило кровью, длинные волосы слиплись, а сам он был похож на дикое животное, потерявшее контроль.

- Постой. Я пока еще не проклят, Ракел, – тихо произнес Мефистон.

Колдовской огонь в глазах Ракела стал затухать, но не исчез. Черты его лица всегда были наполнены силой, исходящей от поврежденных варпом глаз. Эпистолярий поднял руку. Воины позади него расслабились и стали отдавать приказы сервиторам, отвечающим за ремонтные работы в Обители Зла. Но их обязанности буду выполнены еще не скоро. Рабы Крови, под руководством технодесантника могли бы завершить работу в течение нескольких часов, но лишь членам библиариума было позволено посещать находящееся на самой глубине святилище. Лишь несколько людей, за пределами руководящего орган библиариев Кворум Эмпирик, знали о существовании этого места.

- Мефистон! Во имя Крови, что здесь произошло? – спросил Ракел.

Он присел напротив своего господина.

Мефистон оттолкнул руку друга и сел на корточки.

- Будущее, которое должно волновать тебя, – Мефистон зашелся кашлем.

- Приведите Афека! – рявкнул Ракел.

Он взглянул на Мефистона, и его брови нахмурились еще больше.

- И сангвинарного жреца Альбина. Они оба осмотрят тебя, мой повелитель.

Повелитель Смерти покачал головой, заставив свои пропитанные кровью волосы зашевелиться.

- Не сейчас. Нет времени. Помоги мне, – произнес Мефистон. – Помоги мне попасть в Химические Сферы. Мне нужны ответы. Быстро.

Ракел встал на ноги. Он кивнул, но тревога отразилась на его белобородом лице.

Мефистон был в состоянии говорить многосложными предложениями.

- Уберите мечи, – приказал стражам Ракел. – Помогите ему.

Мефистона подхватили под руки и повели к Химическим Сферам. Зала была заполнена светом звезды Идалии. В центре возвышался купол молочного цвета. Все было чистым и белым, пока Ракел не активировал свой кровавый ключ, впрыснув в купол живительную жидкость, послав багровые круговороты психической энергии по всей поверхности и открыв проход к пространству внутри. Когда он зашел, бледное мерцание стало розовым, психические круговороты отходили от его ног во все стороны. Из красного свечения материализовался трон с когтистым подножием, и Ракел приказал посадить туда Верховного библиария. Мефистон практически рухнул на сидение трона. Стражи удалились, оставляя Ракела наедине со своим господином.

- Скажи мне, что произошло, – произнес Ракел.

- Я видел сны, – осторожно ответил Мефистон.

- Ты не видишь сны. Не в Долгом Сне. Ты не позволяешь себе этого.

- И все же я видел их, – произнес Мефистон. – У меня не было выбора. Эльдар показала мне видение, я полагаю. На сцене появилась устрашающая сила. – Он набрал в легкие воздуха. – Во-первых. Что-то должно произойти с группой на Диаморе. Я не видел что, но я чувствовал это.

Мефистон попытался вспомнить свое видение, но, как и большинство из них, оно уже испарилось из его памяти.

- Я должен сосредоточиться! Помоги мне, Ракел. Жизни трети братьев нашего ордена зависят от этого.

Эпистолярий взмахнул рукой. В его глазах заплясал колдовской огонь. Из ниоткуда появился второй трон. Библиарий сел в него и закрыл глаза, делясь своей силой с Мефистоном. Их души сплелись, и оба Кровавых Ангела заглянули в неопределенное будущее.

Темное пятно тени в варпе возникло над системой Ваал, заслоняя духовный свет звезд и оставляя за собой лишь голодную тьму, протянувшуюся, словно полоска чернил на воде. Со стороны приближающегося флота-улья Левиафан не было никакого психического шума, возникающего по воле астротелепатической сети Империума, ни потрескивающих хлопков, когда корабли входили и покидали варп-пространство, ни шума, производимого бесчисленными душами обитателей миров, ни психических воплей умирающих планет, ни мыслей инопланетян или психического эха прошлого, только гнетущая тишина, еще более отталкивающая, чем грозовой фронт. Если сфокусироваться, сквозь тишину можно было услышать перешептывание роя. Сначала кажущееся случайным ужасное единение бесчисленных разумов, работающих синхронно, стало очевидным. Но было что-то еще, напряжение в полотне реальности, вызывавшее вибрацию и тряску, словно бочка, которую пнули, хотя ритм с каждым ударом сердца лишь нарастал.

+Я чувствую колебание в варпе, еще более сильное, чем Великий Пожиратель,+ послал сигнал Мефистон, +это то, что я чувствовал, когда видел Кадию в огне.+

+Флот на Диаморе в опасности?+

+Может быть. Но там было что-то еще. Еще раньше. Мы должны увидеть!+

+Давай посмотрим, сможем ли мы соединиться с нашими братьями,+ произнес Ракел. +С ними – эпистолярий Асасмаил. Давай призовем его.+

Они подлетели поближе, чтобы разглядеть очертания Диамора. Миры спокойно вращались вокруг синего гиганта. Будучи безмятежной, для звезды своего рода, солнце освещало своих планетарных детей ярко-синим цветом.

«Ангельское Лезвие» и «Пламя Ваала», ударные крейсера пятой роты, находились с небольшой флотилией кораблей эскорта, их красные корпуса казались черными в сиянии синей звезды. Другие Кровавые Ангелы были на подходе, Мефистон и Ракел смогли почувствовать их приближение – корабли двигались на огромной скорости, будто какая-то неведомая сила желала поскорее доставить их к войскам Высшего капеллана Астората.

+ Мы предупредим их,+ передал телепатическое сообщение Мефистон.

Их охватило ощущение нависшей угрозы, и библиарии обнаружили опустошительный разум, под покровом вуали проникавший в реальность. Призрачные клыки сформировались вокруг «Ангельского Лезвия» и резко захлопнулись. Кроваво-красный психический шторм охватил корабли. Ужасный вопль отразился сквозь варп, поразив Мефистона мукой двенадцати воинов, потерянных в безумии. «Ангельское Лезвие» качнулось, отклоняясь от курса. «Пламя Ваала» выбросило в атмосферу дюжину выхлопов и устремилось вперед, отдаляясь от своей сестры. Все это заняло несколько часов в реальном пространстве. Мефистон и Ракел наблюдали за происходящим, будучи оторванными от него, поэтому для них время текло по-другому. Варп-двигатели оставили яркие полосы на психическом небосводе, когда корабли вошли в реальное пространство через несколько мгновений после того, как шторм объял их братьев. На кораблях были видны символы первой, второй и седьмой рот Кровавых Ангелов. Безопасный проход через Имматериум братьев, готовых к битве, должен был бы придать сил, но нечто другое желало остановить их. Прибывший флот находился в отдалении от «Ангельского Лезвия». Почувствовав неладное, корабли, посланные Данте с Крипта, на полной скорости устремились к своим братьям.

Наконец, они почувствовали скорбящий разум, который можно было ощутить сквозь психическое противодействие.

+Я нащупал Асасмаила+, передал Ракел, чей разум был полон боли из-за установления контакта на таком большом расстоянии.

Он и Мефистон старались изо всех сил услышать голос Асасмаила. Но его словно выдернули до того, как библиарий успел рассказать, что произошло. Барабанный бой эмпирических возмущений нарастал. Враг заметил присутствие астральных форм Мефистона и Ракела и перевел внимание на них.

+Достаточно!+ послал сообщение Мефистон.

Глаза Повелителя Смерти широко раскрылись. Не успев набрать воздух, он вскочил с кресла и дал знак вокс-херувиму приблизиться.

- Марчелло! Пошли сообщение на Ваал Секундус. Пусть наши астропаты сосредоточатся на системе Диамор. Пусть библиарии помогут им. Найди Карлайна и остальных.

- Мой господин, – раздался голос эпистолярия Марчелло из серебряных губ херувима.

- Что-то ужасное произошло с оперативной группой, – произнес Мефистон, обращаясь к Ракелу. – Мы должны поговорить с Асасмаилом. Нам нужно добраться до станции на Ваал Секундус и запросить помощи у магистра Литера.

- Нас ждут еще более худшие испытания, – ответил Ракел.

Он закрыл мерцающие колдовским светом глаза и почесал затылок, там, где располагались слоты для проводов его психического капюшона.

- Да, – отстраненно произнес Мефистон, чей разум вернулся к видению с Ка’Бандхой. Этой частью видения он поделится только с магистром ордена. – Еще хуже. Я должен проинформировать об этом командующего Данте.

ГЛАВА 5. КЛИНОК ВОЗМЕЗДИЯ

- Разве это не прекрасно? – произнес Эрвин.

Капитан прикусил губу от нетерпения.

- Как скажите, капитан, – ответил Ахемэн.

Эрвин развалился на своем троне, передав командование рабу Заместителю.

Он и Ахемэн были полностью облачены в доспехи. Силовой меч Эрвина покоился на боку у капитана. На правом плече висел приземистый штурмовой болтер, будучи слишком громоздким, чтобы примагнитить его к броне. Пятнадцать тактических десантников расположились вдоль мостика, держа болтеры наготове. Они ожидали абордажа. Точнее, желали его. «Великолепное Перо» прорубал себе путь к миру, окутанному облаком, состоящем из кораблей тиранидов. С расстояния в пятьдесят тысяч миль пришельцы были похожи на рой кошмарных насекомых, оккупировавших лампу.

- Количество! – требовательным тоном произнес Эрвин.

- Сорок семь тысяч био-кораблей класса «разрушитель» и выше, господин, – сухо доложил раб Дозора. – Или около того.

- Силы Империума? – снова спросил Эрвин.

- Две боевые баржи: «Клинок Возмездия» Кровавых Ангелов и «Багровая Слеза» Ангелов Непостижимых.

- «Клинок Возмездия» во плоти! – с воодушевлением произнес Эрвин.

Ахемэн одарил капитана угрюмым взглядом. Он явно не горел энтузиазмом.

- Шесть ударных крейсеров, – продолжил раб Дозора, – и тридцать пять кораблей эскорта.

- Это все? – недоуменно произнес Эрвин.

- Разница слишком велика, – отозвался Ахемэн. – Мы не сможем победить.

- А! Так наши братья по крови не жаждут победы, – произнес Эрвин. – Смотри.

Вспышки света мелькали на защитных экранах флота-улья. Корабли Империума были неразличимы на расстоянии, но не разрушения, оставляемые ими. Сферы ослепляющего света поглотили судно пришельцев, пробив отверстия в плотном слое роя. Облака из кораблей ксеносов озарялись мерцанием орудийных залпов.

- Разница слишком велика, – повторил Ахемэн.

- Тираниды – не цель, – произнес Эрвин.

Взрывные волны накрыли атмосферу Зозан Тетрий. Окружность неба почернела. Расширяющийся периметр сотрясали потрескивания электрических штормов, а центр накалился докрасна, что указывало на применение цикло-ядерных снарядов.

- Экстерминатус, – безучастно пробормотал Ахемэн.

- Решение Криптмана, – произнес Эрвин. – Лиши орду пищи. Должно быть ситуация отчаянная, если такое благородное сердце, как командующий Данте, серьезно задумывается о применении подобной тактики. Раб Сообщения, отправь им послание.

- Активировать гололитическую передачу, – скомандовал Эрвин. – Основной проектор – на полную мощность.

- Да, господин, – произнес раб Сообщения.

Стратегический монитор, над углублением с основным гололитом, померк, его проекция переместилась на бледную, мерцающую сферу, соединявшую тени офицеров флота Кровавых Ангелов воедино.

- Приветствую, брат, – произнес Эрвин. – Меня зовут капитан Эрвин, вторая рота Ангелов Превосходных, я – командующий «Великолепного Пера». Мы ответили на твой призыв о помощи.

- Я – брат Асанте, капитан «Клинка Возмездия».

Шум, раздававшийся с мостика «Клинка Возмездия» создавал помехи в аудиоканале. Воздействие тиранидских тварей также создавало помехи, искажая изображение на экране.

- Твое присутствие приветствуется, – ответил Асанте.

Его слова накладывались одно на другое. На заднем фоне раздавались крики и гром орудий корабля.

- Мы готовимся отступать. Прикрой наше…рррр.

Изображение Асанте погасло.

- Верните его! – скомандовал Эрвин.

- Господин, на всех частотах – сильные помехи. Нас пытаются заглушить.

- Меня не волнуют причины! Делай, как я приказываю и верни мне связь с капитаном!

Раб Сообщения старался изо всех сил под пристальным взглядом Эрвина. Сервиторы стонали и передавали свои монотонные отчеты. Раздался треск, и гололит снова ожил, вернув на место изображение Асанте.

- …ти координаты. Замедли ход и жди дальнейших указаний.

Асанте стоял полубоком к экрану, выкрикивая команды, которые члены экипажа «Великолепного Пера» не могли расслышать.

На окулусе позади Асанте разворачивалась битва. Чернеющий шар Зозана Тертий заполнил почти все пространство, на дальней стороне догорали костры смерти. Корабли флота были похожи на пустотных левиафанов, твари с извивающимися оболочками и пастями, полными дергающихся конечностей, или телами, похожими на личинки с прицепившимися к ним осколки астероидов. Разнообразие судов в рое было необычайным. У тиранидов были корабли различного тоннажа, соответствующих всем классам имперских судов, начиная от обычного истребителя, и заканчивая кораблями класса «флагман». Орбита планеты была напичкана телами ксеносов, окутанных газовыми шлейфами. Хрящевидные и костяные стрелы были аналогами торпед, скоростные твари, использующие биоплазму в качестве топлива, являлись своеобразными перехватчиками ксеносов, длинные китоподобные транспортники тиранидов извергали тысячи спор и охотников-убийц. Тактические гололиты окутало красным торнадо жизненных показателей.

Асанте повернул голову к своему собеседнику.

- Асанте – конец связи.

- Дружелюбно, – произнес Эрвин.

- Он немного занят, – ответил Ахемэн.

- Ты знаешь, когда дары Императора были имплантированы в твое тело, Ахемэн, я думаю, хирурги забыли орган, отвечающий за чувство юмора. Где твоя радость? Мы идем в бой!

- В моем сердце есть место лишь долгу.

- У тебя их два, – напомнил ему Эрвин.

- Другое наполнено горечью за людей нашего Империума, – произнес Ахемэн.

Эрвин издал звук, похожий на раздраженное ворчание.

- Переведите тактический дисплей на основной гололит. У нас есть координаты капитана?

- Да, господин, – произнес раб Дозора.

Мерцающая сфера тактического гололита снова заняла место в центре стола.

Среди множества жизненных показателей тиранидов мерцал синий значок. Точечная линия означала маршрут «Великолепного Пера», который определил капитан Асанте. Эрвин, сидя на своем командном троне, подался вперед. Несколько минут он смотрел на предложенный курс.

- Не сюда, – наконец произнес он.

- Господин? – произнес раб Заместитель.

- Асанте дал нам указания, – произнес Ахемэн.

- Последний раз, когда я смотрел на тебя, ты носил окрыленную секиру Ангелов Превосходных на своем плече, а не кровавую слезу Ваала, – ответил Эрвин.

- Я согласен с тем, что он не из нашего ордена, но по старшинству – он главнее, – парировал Ахемэн.

- Ты будешь подчиняться ему?

- Они – прародители нашего ордена. Асанте известен во всем сегментуме как талантливый командующий. Он командует боевой баржей. Мы идем на помощь Кровавым Ангелам. Да, я буду подчиняться ему, и на то есть много причин, брат.

- Ну что ж, а я – нет, – произнес Эрвин. – Пока господин Фоллордарк не прикажет мне отказаться от своего суждения и слепо следовать за другими. Маневр Асанте обречен. Они окажутся отрезанными двумя этими группировками.

Эрвин набирал комбинации на консоли с кнопками, соответствующими размерам его пальцев. На гололите возникли новые индикаторы.

- Видишь? Эти движения выглядят случайными, но это не так, это похоже на перестроение хищника. Если Кровавый Ангел пробьет себе путь, его эскорт будет отрезан и уничтожен.

Ахемэн внимательно изучил изображение.

- Но почему Асанте не увидел этого?

- Может он не так хорош, как ты говоришь, хотя я буду более снисходителен и спишу это на его повышенную занятость в этой битве. Раб Рулевой, веди нас по этому направлению.

Эрвин не был подключен напрямую к системам корабля, пока он отсутствовал на троне, поэтому капитан снова должен был использовать физические интерфейсы, чтобы вывести на гололит предпочтительный маршрут.

- Переключись на четвертную скорость. Разворот на семьдесят пять процентов. Подставь наш левый борт противнику. Держать наклонный курс по направлению к основному телу флота. Раб Войны – приведи орудия в боевую готовность. Раб Щита – активировать пустотные щиты. Повысить мощность реактора до максимума. Мне понадобится вся наша скорость и мощность.

Команда подчинилась его приказам. Частая вибрация реактора, расположенного в сердце корабля, возросла еще больше. Заработали сирены и колокола, но их тут же заглушили.

- А теперь посмотрим кто из нас лучший специалист по пустотным битвам, я или Асанте, – с наслаждением произнес Эрвин.

К этому моменту чернота смерти распространилась по всему Зозану Тертий. Брызги лавы расщепляли поверхность, а взрывные волны завершали начатое.

Дым пожирал лицо этого мира. Космос потускнел, когда погас свет Зозана, поглощенный дымным покровом. «Клинок Возмездия» и «Багровая Слеза» разошлись и резко увеличили скорость. Суда космических десантников двигались на удивление быстро для кораблей такой массы. Они разворачивались и меняли построение, а ударные крейсера строились в пустые коробки вокруг двух боевых барж.

Маневрируя, они удалялись от кораблей противника, попутно обстреливая из орудий рои тиранидов. Планета уже была потеряна. Ланцетные батареи вели огонь смертоносными лазерными лучами по всему периметру боевой группы. Точечные попадания торпед уничтожали приоритетные цели. Флот-улей в ответ посылал волны вооруженных подобием крюков наутилоидов, но космические десантники не давали им прорваться. Планетарная бомбардировка уничтожила сотни био-кораблей. У тиранидов не было защитных полей, но они брали числом. За несколько мгновений тучи разорванной плоти и замерзших жидкостей, окружавшие флот космических десантников, стали увеличиваться. Десантники уносились прочь от планеты, окруженные атакующими их тиранидами. Построение роя менялось с каждым маневром боевой группы, постепенно соединяясь в единое целое.

- Противник сбивает наших союзников с толку, – произнес Эрвин. – Они заманивают их. Смотри, группы, которые я выделил, играют свою роль, как я и предполагал. Слабое место – в тылу группы перехвата противника. Они пытаются вынудить наших братьев быстро отступить с поля боя. Конечно, Асанте будет считать, что тираниды задумали устроить им ловушку, но рано или поздно он поймет смысл происходящего.

- И таким образом флот попадет в лапы приближающегося вспомогательного роя, – понимающе произнес Ахемэн.

Эрвин кивнул.

- Разве я не предсказывал это?

- Мы должны предупредить их.

- Да, – произнес Эрвин. – Но я сомневаюсь, что это возможно.

Ахемэн нахмурился.

- Мы должны хотя бы попытаться.

- Раб Связи! Что скажешь?

Раб Связи нервной походкой обошел столы и рабов-киборгов своего небольшого королевства.

- Мы не можем этого сделать, господин. Противник полностью глушит нашу связь.

- Видишь. Ты не глупый воин, Ахемэн, но ты всегда полагаешься на тех, кто руководит тобой. Ты делаешь предположения о ситуациях, уже известных твоим командирам. Ты должен думать дальше, у тебя есть к этому способности. Если когда-нибудь ты станешь капитаном, ты должен будешь выходить за рамки ограничений. Ты слишком не уверен в своих способностях.

«Великолепное Перо» увеличило скорость. Разум улья наконец-то обратил внимание на новую угрозу.

На гололите показались два пятна, состоящих их сотен кораблей, которые стали отдаляться от планеты в сторону «Великолепного Пера».

- Противник движется на перехват, – произнес раб Дозора.

- Держать курс и не стрелять, – приказал Эрвин.

- Вы ведете нас прямо в хвост преследующего роя, – произнес Ахемэн.

- Это и есть мой замысел, старший сержант, – произнес Эрвин. – А теперь рой. Посмотри, как корабли Кровавых Ангелов и Ангелов Непостижимых пытаются пробиться через слабое место в окружающем их кольце противника? Видишь, как враг готовится им ответить?

В «слабом месте» окружения показались трещины света, образованные бомбардировкой снарядов, выпущенных из макро-пушки. Стену тиранидских заграждений разорвало на части, и флот космических десантников вышел за пределы кольца.

- А теперь смотри, как отреагирует их судно арьергарда…– Эрвин вопросительно уставился на раба Дозора.

- «Жезл Света», господин.

- Смотри, как будут захватывать «Жезл Света». Он поврежден, – произнес Эрвин.

Капитан увеличил изображение и обвел его быстрым движением пальца по гелеобразному экрану.

- Твой уважаемый капитан Асанте не заметил этого. Смотри, как отчаянно они пытаются не отставать. Они обречены.

Солнце поднималось с черного края Зозана Тетрий, пробиваясь сквозь плотную массу тиранидов. Осознав, что их мир-добыча более не представляет для них интереса, разум улья приказал остатку кораблей флота преследовать имперские корабли. У ксеносов не было шансов сравняться со скоростью судов людей, поэтому тем из них, кого послали расставить ловушку, было приказано закрыть ее в непосредственной близости к «Жезлу Света». Количество кораблей, атаковавших боевые баржи и другие суда, уменьшилось. Силы быстрого реагирования Асанте оказались свободны, но все еще находились под плотным огнем. Пустотные щиты озарялись множеством вспышек. Эскортный крейсер отделился от общего построения, он был объят пламенем и постепенно разваливался на части.

- Асанте пытается выйти на безопасную дистанцию для прыжка, – произнес Акемэн. – Если мы последуем его приказам…

- Его предложению, Ахемэн, – поправил сержанта Эрвин.

- Его предложению – мы также окажемся в безопасности и сможем прикрыть их отступление. Это и было его намерением.

Эрвин наблюдал, как флот Асанте удаляется, оставляя «Жезл Света» позади.

Сотни кораблей улья прекращали их преследование и, словно хищники, устремлялись к кровоточащей добыче.

- И что, мы оставим наших братьев погибать там? – произнес Эрвин.

- Нет, мой господин, – ответил Ахемэн.

- Именно. Поэтому наблюдай, как я спасу их. Полный вперед. Раб Войны, приготовься открыть огонь из всех орудий!

То, как две боевые баржи пробивают себе путь из полного окружения было похоже на какое-то эпическое представление, которое не будет забыто.

Вовсю работала бортовая артиллерия, уничтожая тысячи кораблей тиранидов. Пустотные щиты горели фиолетовым светом. Торпеды и абордажные иглы ксеносов пронзали пустоту, древние технологии заманивали их в варп, и они раскалывались на атомы, высвобождая энергию в ослепительных вспышках

уничтоженной материи.

Ударные крейсеры и корабли сопровождения окружили левиафанов, защищая наиболее уязвимые подходы к боевой барже, но именно боевые баржи сделали большую часть работы, эффективно разделив трехмерное поле битвы между ними и заполнив его карающим огнем. Макро-пушки выбрасывали снаряды с таймерами в гущу эскадронов тиранидов. Снова и снова яркие термоядерные лучи разрубали корабли на части.

- Посмотри на это, – произнес Эрвин. – Асанте по максимуму использует свои термоядерные установки. Должно быть, его стрелки действительно хороши.

Он повысил голос.

- Смотрите, рабы! Вот так должен функционировать настоящий корабль. Запомните.

Плазменные установки посылали короткие лучи энергии, настолько яркие, что могли выжечь глаза того, кто смотрел на них.

- Да, – произнес Эрвин. – Асанте заслуживает своей репутации, но никто не совершенен.

Капитан указал бронированным пальцем на «Жезл Света». Корабль был почти полностью изолирован, находясь на краю флотилии.

Эскадроны тиранидов прекратили штурмовать основную боевую группу и бросились к нему.

- Раб рулевой, курс на перехват. Когда подойдем поближе – открыть огонь, чтобы пробить дыру в массе ксеносов и спасти корабль.

Боевой крейсер Ангелов Непостижимых был того же класса, что и «Великолепное Перо» и отличался лишь рельефом. Форма и вооружение были достаточно стандартными. Такой же блочный задний корпус, где находились двигатели, основное оружие и отсеки истребителей. Короткая горловина с установленными там батареями бомбардировочных пушек, палуба для посадки и порты. Его плоский нос был защищен парой противовзрывных щитов, делающих корабль похожим на навершие молота.

Корпус «Жезла Света» был окрашен в бледно-серый, а щиты –в яркий красно-оранжевый цвет. Корпус «Великолепного Пера» был смесью ярко-красного и белого цветов. Корабли были похожи на двух братьев, и «Великолепное Перо» ринулось на помощь своему побратиму.

- Пошли сообщение капитану Асанте. Проинформируй его, что мы направляемся к «Жезлу Света».

- Господин, нас все еще глушат помехи. Я не могу связаться с ними, – произнес раб Ответа.

- Пытайся.

- Да, господин.

- Мой господин, – произнес раб Дозора. – «Жезл Света» потерял свои щиты. Противник берет его на абордаж.

- Мы должны оставить его. У Асанте были на это свои причины, – произнес Ахемэн.

Они наблюдали, как сотни штурмовых спор тиранидов ринулись к кораблю, но тот не собирался сдаваться без боя, и оставшаяся часть защитных батарей уничтожила большую часть торпед.

- Они все еще отстреливаются, – произнес Эрвин. – Кровавые Ангелы могут оставить их, как жертву, но я не могу. Рабы, есть ли возможность связаться с ними с помощью лазерного импульса?

- Возможно, но сложно, господин, – сообщил раб Ответа. – Между нами огромное количество обломков, которые могут помешать отправке сообщения или совсем исключить эту возможность.

- Тогда они удивятся, увидев нас. Ахемэн, собирай свое отделение и сообщи отделению Орсини выдвигаться к абордажным капсулам. Раб Войны, цель – посадочные шпили. Подведи нас поближе. Чем меньше дистанция наших торпед – тем лучше. Прикройте «Жезл Света» нашими пустотными щитами. Продолжайте пытаться установить связь с капитаном Асанте и «Жезлом Света». Проверьте, есть ли возможность создать информационный мост для лучшей координации огня.

Несколько смертных хором выкрикнули «так точно, господин», и начали передавать приказ согласно командной цепочки.

«Жезл Света» вращался в окулусе, пока «Великолепное Перо» приближалось к нему. Серая обшивка корпуса была прожжена кислотой по все длине корабля, особенно в кормовой части. Извивающиеся щупальца исчезли в червоточине протяженностью в двадцать ярдов, когда абордажные иглы стали вгрызаться в броню корабля. Орудийный огонь двух кораблей быстро расчистил пространство между ними, хотя там все еще проскальзывали небольшие суда тиранидов, спешащие воссоединиться с основным флотом, пока извивающиеся щупальца и куски плоти, уносящиеся с умирающего мира Зозан не догнали их.

- Ахемэн, нам нужно идти сейчас. Раб Заместитель, принимай командование.

- Господин, – раб Заместитель активировал свою командную станцию, и управление кораблем переключилось на него.

- Идем, Ахемэн, – произнес Эрвин. – Давай покажем Ангелам Непостижимым, как воюют Ангелы Превосходные. Рабы, продолжайте бомбардировку. Мы не уйдем, пока все Ангелы Непостижимые не окажутся на борту «Великолепного Пера» или их корабль не будет очищен от роя.

Три абордажные торпеды прожгли путь сквозь позвоночник «Жезла Света». Мелта-лучи пронизывали пластины. В воздухе ощущался жар, со стен падали куски расплавленного металла. Торпеды вздрогнули, когда их гусеничные двигатели остановились, а мелта-лучи потухли. На секунду в воздухе повисла тишина. Вдали раздавался гром орудий, сотрясая корабль. Расплавленный пластил мерцал от белого к оранжевому в плохо освещенном коридоре. По мере охлаждения металл розовел. Разрывные болты врезались в носы торпед, с силой срывая аппарели.

Эрвин и его люди провели быструю высадку и были тут же атакованы тиранидами. Шипящие твари ростом с человеческого ребенка устремились к ним со всех сторон, выставив перед собой конечности, похожие на косы и готовые убивать. Болтеры открыли огонь прежде, чем края дыры, проделанной Ангелами Превосходными, успели остыть. Вспышки выстрелов заполнили тусклый коридор. Вокруг было темно, а воздух наполнился ядовитыми парами, но в такой ситуации было тяжело промахнуться. Болты космических десантников прорывались в толпу пришельцев, разрывая внутренние органы и хитин. Твари поскальзывались на внутренностях своих поверженных собратьев, но продолжали бездумно идти напролом. Несмотря на плотный огонь, твари продолжали быстро наступать со всех сторон, пытаясь опередить друг друга в ненасытной жажде убивать. Ангелы Превосходные соблюдали стандартное построение, образовав две боевые шеренги, спина к спине. Интервал между десантниками составлял два ярда, что позволяло им перекрывать половину ширины коридора. Концы шеренги были изогнуты, братья стояли ранец к ранцу и практически касались друг друга. Ксеносы падали словно кукуруза перед комбайном. После подсчета своих потерь рой менял тактику. Большие группы тварей непроизвольно меняли направление, стараясь попасть в открытые углы коридора, чтобы взять космических десантников в кольцо, пока остальные падали жертвой болтерного огня боевых братьев. Ни одна из тварей не смогла достигнуть рубежа перехода в рукопашную. Космические десантники вели огонь уже целую минуту, каждый боевой брат держал свой периметр, перезаряжаясь, когда это было необходимо, и прикрывая своих товарищей. Несмотря на количество тварей, атаковавших их, космические десантники вели прицельный огонь, их адаптированный мозг проводил микросекундные вычисления, чтобы направить снаряд прямо в цель.

- Прекратить огонь! – крикнул Эрвин.

Последний болт вылетел из пистолета и улетел в пустоту коридора, подсветив его вспышкой. Затем все стихло. Десантников окружали груды тел ксеносов. Никто больше не появился. При каждом шаге десантников с маслянистых листов железа поднимался пар. Эрвин опустил свой штурмовой болтер и отпихнул ботинком тело похожего на собаку пришельца. Две из четырех конечностей твари были оторваны. Из ран сочился желтый ихор.

- Гаунты, – произнес капитан.

Он бросил взгляд вниз, в направлении к основной секции. Очень похожая на ту, что была на его корабле, она была сорок ярдов в длину и почти столько же в высоту. В середине можно было различить следы корабельных вагонеток, а сама зала представляла собой сплетение сотен трубок и шлангов, плотных, как ризомные маты. Из дальнего конца коридора раздавался скрежет. Корабль снова содрогнулся от выстрелов собственных орудий и попаданий капсул противника.

- Где Ангелы Непостижимые? – поинтересовался капитан.

Он переключился на незашифрованную чистоту.

- Говорит капитан Эрвин из Ангелов Превосходных. Если наши братья из Ангелов Непостижимых на борту – отзовитесь. Мы пришли забрать вас с корабля.

В ответ послышалась статика.

- Ауспик, – приказал Эрвин. – Просканировать корабль.

Сержант Орсини отстегнул от ноги ауспик и включил его. Тихое потрескивание слегка притупляло ярость от приглушенного шума битвы.

Сержант послал результаты прямо на монитор шлема капитана.

- Впереди концентрации жизненных показателей, господин, полагаю это враг, – произнес Орсини. – Больше ничего. Небольшие жизненные маркеры с обоих сторон. Скорее всего, сервиторы-стрелки.

Эрвин задумчиво вздохнул.

- Мы должны дойти до командной палубы и обезопасить ее. На корабле остались выжившие, которые продолжают сражаться с противником. Вперед!

Десантники бежали по изогнутому коридору, быстро преодолевая полторы мили на пути к основной секции корабля. Жизненные сигнатуры отмечались в «шее» и на мостике корабля. Эрвин приказал своим людям замедлиться, когда мерцающие красные маркеры противника на его дисплее оказались на небольшом расстоянии от десантников. Скоро они встретятся с противником лицом к лицу. Переборка скрыла одного из ксеносов, но, не добежав до этого места, они столкнулись с застрявшей абордажной иглой тиранидов. Это был крупный корабль-хищник. Передняя часть тяжелой брони была утыкана трубками для циркуляции кислот. Нос иглы был похож на наконечник копья, созданный для пронзания жертвы, с рифлёными пластинами брони, которые выполняли функцию шипов, не давая удалить ее из корпуса судна. Врезавшись в борт судна, инопланетное устройство уже не выглядело сглаженной структурой. Головка иглы, войдя в корпус судна, распахнулась во все стороны, что стало фатальным для самого зверя. Броня была пробита вдоль швов, которые, судя по виду, уже никогда не сойдутся, кожа и мускулы – разорваны. Щупальца, вывалившиеся изнутри, слабо бились друг о друга, даже не пытаясь добраться до космических десантников. Слизь вытекала из разорванного брюха монстра. У твари отсутствовали собственные кишки, а та часть, где должны были располагаться внутренние органы, была занята камерами-переносчиками, свисавшими с хрящевидных волокон. Определить то, что ранее находилось внутри этих камер, не представлялось возможным. Кислота, стекавшая с трубок, проделала широкую дыру в полу, и с окисленного металла поднимался пар, который попадал прямо в вентиляционные системы. Ауспик показывал еще несколько игл, свисавших со стены впереди.

Эрвин приказал свои людям замедлиться.

- Что-то двигается среди этих обломков. Будьте наготове.

Стволы болтеров щелкнули, когда Ангелы Превосходные вскинули оружие.

Эрвин медленно двинулся вперед. Дисплей его шлема предупреждающе заморгал, когда кислотный туман стал сгущаться над его броней. Пары все еще могли вызвать коррозию, которая могла бы повредить мягкие зажимы бронепластины, если он в ближайшее время не снимет шлем.

- Там! – крикнул Ахемэн.

За его словами последовал шквал болтерных снарядов.

Туман ожил, показались кричащие тени. Ксеносы, с множеством конечностей, устремились вперед. Их ужасающий вид являл собой смесь всех сверхъестественных кошмаров человечества.

Брат Голус из отделения Ахемэна наполнил корридор прометием. На передышку не было времени, и он израсходовал всю канистру огнемета. Генокрады отпрянули, объятые огнем, их конечности бешено дергались, а вопли были похожими на человеческие. Генокрады были наихудшим оружием противника, биоморфы, извращавшие циклы рождения существ, за которыми они приходили. Большинство тех, с кем сражался Эрвин, несли на себе следы человеческой генетики, от постоянно сморщенных от злобы ноздрей до рук. Твари представляли собой сгорбленные пародии мужчин. Ярость обуяла Эрвина при виде этого мерзкого копирования терранской формы.

- Ненавидь чужака, – произнес он, свалив выстрелом монстра с розовым лицом, когда тот попытался напасть на него, широко раскинув свои конечности-клешни.

Генокрады были опасными противниками, гораздо более опасными, чем гаунты. Их тела были крепкими внутри и снаружи, и служили им хорошей защитой в ближнем бою. Броня тварей была толще, а органы находились глубоко внутри туловища. Нижняя пара конечностей представляла собой подобие человеческих рук, способных сорвать шлем космического десантника одним ударом. Но именно верхние клешни были самым опасным оружием тварей, тройка конусообразных шипов с мономолекулярными краями. Ни один другой биоморф тиранидов не обладал таким высоким потенциалом оружия ближнего боя, способного пробить керамит. Даже толстые листы брони терминаторов давали слабую защиту от четко нанесенного удара. Для стандартного комплекта брони подобные удары были смертельными.

Генокрад оттолкнулся своими мощными задними ногами, раскинув конечности и намереваясь распотрошить капитана. Эрвин взмахнул своим силовым мечом, отсекая от тела три из четырех конечностей. Все еще живая, тварь грохнулась прямо на него, разбрызгивая кровь, хлеставшую из обрубков. Когтистые лапы монстра царапали броню десантника, срывая краску и царапая металл под ней. Оставшаяся верхняя клешня метнулась к глазной линзе Эрвина. Капитан открыл огонь, и тварь отбросило назад, болты уничтожили позвоночник тиранида и внутренности монстра раскидало по броне его сородичей. Эрвин сбросил труп с дула своего оружия, и воздел над собой меч.

- Рубите их! Как только они сдохнут – проход будет свободен! Очистим Галактику от пришельцев! Звезды принадлежат человечеству!

Но генокрады упорно не хотели умирать быстро. Они были необычайно быстры, уворачиваясь от ударов, которые, по логике, должны были достигнуть цели, и контратакуя с ошеломляющей скоростью. Брат Агнар вонзил свой цепной меч в экзоскелет одного из них, но был разорван его собратом, не сумев вытащить застрявший в теле ксеноса клинок. Еще один генокрад спрыгнул с крыши и приземлился на брата Кристо из отделения Ахемэна. Кристо попятился назад, стреляя за спину. Генокрад схватился всеми четырьмя лапами за голову десантника и оторвал ее от тела с наглой усмешка на лице. Кровь брызнула из шеи Кристо. Рот Эрвина наполнился слюной, когда капитан ощутил вкус крови на губах. Его желание добраться до источника обострило чувства капитана, но, в то же время, разум десантника окутала ярость.

• Рубить! Рубить! Рубить! Во имя Крови! Во имя Великого Ангела!

Он выкрикивал боевой клич ордена, а штурмовой болтер капитана яростно дергался в руке десантника каждый раз, когда тот извергал поток массреактивных снарядов, отбрасывая генокрадов подальше от своих воинов и укладывая на землю вырывавшихся из тумана тварей.

- Смерть! Смерть ксеносам! Почтим Императора этой резней! – взревел Эрвин.

Он бросился на генокрада, собиравшегося разорвать одного из его братьев, и разрубил его надвое одним ударом. Капитан был настолько сосредоточен на своих братьях, что чуть было не пропустил противника, набросившегося на него сбоку. Тварь была ранена, кратер проделанный снарядом болтера сильно кровоточил, но рана не ослабила ксеноса, и он сбил капитана с ног. Эрвин согнулся, приземлившись на спину, меч оказался на обеих руках десантника. Генокрад забрался на него сверху, не давая подняться. Огромный, гуманоидный кулак сомкнулся на правой руке Эрвина. Длинные пальцы царапали рукоять меча. Десантник мог поклясться, что тварь ухмылялась, отключая силовое поле меча. Ксенос удерживал обе руки Эрвина, не давая тому снова активировать меч. Тиранид обнажил черные зубы, из пасти показался длинный язык, с которого, прямо на шлем, стекала слюна. Эрвин боролся с противником, пытаясь отбивать удары нижних конечностей не двигающимся мечом, но тварь была намного сильнее, чем казалась, и объединённая мощь его мускулов и брони не могла поменять ход боя. Генокрад отвел верхние конечности в сторону, намереваясь нанести удар. Неожиданно тело ксеноса содрогнулось от попадания трех болтов. Продолжая шипеть, тиранид рухнул в сторону. Ахемэн пришел на помощь капитану. Расстреливая тварь, он протянул свободную руку Эрвину. Капитан позволил своему болтеру повиснуть на ремне и ухватился за кисть своего помощника, а стабилизирующие двигатели ранца помогли ему встать.

- Осторожно, капитан, – произнес Ахемэн, затем он снова исчез, сея смерть вокруг себя.

Эрвин издал рев ярости. Жажда усилила свою хватку, заманивая капитана в рукопашную схватку с противником.

Его меч потрескивал энергией, и Эрвин, описывая им широкие арки, ринулся на врага, сверкающий наконечник оружия превратился в размытый, электрический полумесяц, двигающийся с невероятной скоростью. Еще несколько тварей пало жертвой его ярости, пока бой не стих, и противник стал пятится от охваченного жаждой крови капитана. Они шипели и рычали на него, но никто из них не посмел приблизиться к Эрвину. Вскоре ксеносы отступили обратно в химический туман. Позади капитана гремел болтер Ахемэна. Остатки генокрадов падали со стены, орошая кровью группу Ангелов Превосходных.

- Господин, тираниды отступают! – крикнул один из космических десантников.

За неожиданным отступлением генокрадов последовали возгласы удивления и звуки скоростных очередей болтеров. Короткая очередь, затем еще одна, а затем – тишина. Космические десантники двинулись вперед, выстраиваясь в шеренгу во главе с замыкающим и продолжая держать оружие наготове.

- Они умнее, чем остальная часть их сородичей, – произнес Ахемэн.

- Коварство не является мудростью, – рявкнул Эрвин.

Он старался подавить жажду. Ему нужно было сосредоточиться. Если Эрвин сдастся – он обречет своих воинов на яркую, но бесполезную смерть. Капитан успокоил себя специальным катехизисами.

- Как и ярость, – произнес Ахемэн. – Ваши приказы?

На экране шлема Эрвина горели шесть рун, означавших мертвых. Тела в красно-белой броне лежали среди многочисленных убитых ксеносов.

- Уберите мертвых от этого тумана, иначе их геносемя будет потеряно. Мы заберем тела на обратном пути. Активируйте маячок для телепортации, если не удастся забрать их обычным способом.

Скорее всего тела будут потеряны при попытке телепортироваться, но всегда существовал небольшой шанс, который нельзя было отметать. Братья заняли свои позиции, им не нужно было напоминать их обязанности. Они разбились на две группы, одни прикрывали других, пока те оттаскивали тела погибших в сторону. Один из воинов отстегнул с пояса модуль с тубусом. За несколько секунд он распаковал элементы маячка и активировал оборудование. Верхушка устройства замигала красным светом, и тишину нарушил гул пульсаций устройства.

- Сделано, господин.

- Выдвигаемся к командному мостику, – приказал Эрвин, указывая в сторону тумана. – Не расслабляться.

Корабль тряхнуло от сильного удара. Ахемэн бросил взгляд в сторону носовой части корабля.

- Это не взрыв.

- Мы должны торопиться, – произнес Эрвин. – Ищите выживших. Как только мы достигнем мостика – сразу возвращаемся на «Великолепное Перо». Я не потеряю свой корабль.

Они пробежали мимо других абордажных игл тиранидов. Эрвин находил эту технологию ненормальной, если к ней вообще можно было бы применить термин «технология». Каких бы существ не использовали при создании игл, это было сделано каким-то сложным, запутанным способом. Однако нельзя было отрицать эффективности данных приспособлений. Иглы врезались в корабль именно там, где можно было избежать огня с орудийных палуб, окольцовывавших «шею» судна. Затем они плавили материал и продвигались внутрь, сквозь ярды брони, прежде чем умереть в безумии дегидрирования.

Миновав последнюю тварь, десантники выбежали из кислотного тумана, оказавшись у хорошо защищенного прохода в командную башню. Установки с тяжелыми болтерами отслеживали любое движение десантников. Передача имперских сигнум-кодов через броню – все, что защищало их от этих механизмов. Фрагменты плоти свисали практически со всех поверхностей проходы. Под ногами хрустел хитин. Огонь был настолько шквальным, что теперь было трудно распознать, к какому виду тиранидов принадлежали разбросанные останки. Адамантовые двери впереди вели на командную палубу. Мертвое тело огромного осадного монстра валялось напротив пораженного кислотой металла, череп тиранида был уничтожен лучами лаз-пушки.

- Образовать кордон. Сержант Орсини, открой дверь.

- Есть, капитан, – отозвался сержант.

Он направился к двери, прикрепив оружие к боку и убрав ауспик. Он сосредоточился на центральной части входа.

- Духи машины прибывают в согласии, господин.

Корабль снова тряхнуло. Космические десантники зашатались, когда судно сбилось с курса.

- Мы должны уходить прямо сейчас! – произнес Ахемэн.

- Будучи моим заместителем, у тебя нет право оспаривать мои приказы, – произнес Эрвин. – Открыть дверь!

Ауспик загудел. Гигантские поршни в стенах зашипели и двери открылись, следуя их сложной последовательности, один слой исчезал, выявляя другой, который также исчезал, но под другим углом. Один отъезжал вбок, второй – по диагонали, третий – по вертикали. Не успела дверь полностью открыться – все десантники были внутри, готовые встретить любую угрозу. Их приветствовала тишина. Молча работали сервиторы. Машины издавали тихие звуки. Окулус был закрыт. Единственным свидетельством боя была содрогающаяся от выстрелов палуба. Эрвин и Ахемэн двигались во главе своих братьев. Орсини приказал остальным рассредоточиться.

- Здесь никого нет. Мы рисковали нашими жизнями за приманку! – воскликнул Ахемэн.

Он прошагал к энжинариуму. Лишенные мозга сервиторы игнорировали его.

- Их варп-двигатель поврежден вместе с ведущим. Брат Эрвин, они специально оставили корабль здесь.

- Конечно здесь никого нет. Это – очевидная диверсия.

Ангелы Превосходные вскинули оружие, направив его на источник голоса.

Воин в броне цвета застывшей крови появился среди блоков когитаторов.

Его силовой меч не был активирован, но готов к бою. С ним вышло пятеро тяжеловооруженных слуг ордена, их лица скрывали шлемы, и тощий навигатор, почти такого же роста как и космический десантник. Его конечности были настолько тонкими, что, казалось, даже слабое дуновение ветра сломает их. Скобы-усилители, возможно, были единственными механизмами, позволявшими ему держать равновесие. Его руки были излишне большими, а пальцы – покрыты сеткой морщин, третий глаз на голове скрывала черная бандана.

- Назовись! – потребовал Эрвин.

- Сержант Геннан из Ангелов Непостижимых.

- Зачем ты скрываешься здесь?

- Готовлюсь умереть, – произнес воин. – Кто-то должен следить за сервиторами, чтобы они продолжали вести огонь. Мой план состоял в том, чтобы застать противника врасплох, когда он проникнет на корабль. Но в итоге застал врасплох импульсивного спасателя, который не знает, что такое следовать приказам.

- Капитан Асанте не мой командир, – произнес Эрвин.

- Тогда ты должен был руководствоваться логикой, капитан, – произнес Геннан. – Уважение должно было заставить тебя прислушаться к чужому мнению. Теперь вместо одного корабля погибнут два. Наш основной двигатель заклинило, в процессе был поврежден и варп-двигатель. У нас не было иного выбора, кроме как покинуть его. Если бы остальные задержались, прикрывая судно, они были бы уничтожены, и ты сможешь вскоре в этом убедиться. Все покинули корабль. Ты опоздал, капитан Эрвин.

- А как же слуги? – произнёс Эрвин. – И он.

Он направил свое оружие на навигатора.

- Почему он все еще здесь?

- Эти люди приняли то же решение, что и я, – произнес Ангел Непостижимый. – Лучше умереть с честью, чем сбежать с позором. Мой навигатор…

- Я могу говорить за себя, сержант, – у мутанта был высокий голос, по которому было сложно определить его пол.

В нем слышалась боль. Будучи существом с психическими способностями, ему было очень некомфортно ощущать на себе влияние разума улья.

- Я связан обетом с этим судном. Я не могу покинуть его согласно законам моего дома.

- Какая бессмысленная жертва, – произнес Ахемэн.

- Также как и то, что вы бросили свой корабль и роту на спасение очевидной приманки, – произнес Геннан.

- Твой корабль послужил своей цели. Пойдем с нами, по крайней мере, мы сможем спасти тебя.

- Я вызвался встретить здесь свой конец. И я не нарушу обещание.

Эрвину нечего было возразить. Он был пристыжен из-за собственной импульсивности. Для него существовал лишь один способ сохранить честь. Капитан и Геннан уставились друг на друга.

- Не обязательно терять корабль, – произнес он.

- Асанте не рассматривал такой вариант, – произнес Геннан.

- Ситуация изменилась.

- Мы умрем вместе? – спросил сержант.

- Мы будем жить, – ответил Эрвин. – Все остальные системы функционируют?

- Более-менее.

- Значит мы совершим скачок в варп, – произнес Эрвин. – Мы сможем открыть проход с помощью наших двигателей, и ты последуешь за нами. У тебя все еще есть навигатор. Оказавшись в Имматериуме, твой корабль может следовать за нами и выйти следом.

- То, что он говорит возможно, но сложно, сержант, – произнес навигатор. – Это – шанс. Мы должны воспользоваться им.

- Я ценю твое большое желание жить, навигатор Мюс, – произнес Геннан.

- Но мы никогда не сможем удалиться на безопасное расстояние от Зозана. Нас уничтожат.

- Кто говорил про безопасное расстояние? – произнес Эрвин. – Мы можем переместиться сквозь пространство прямиком здесь.

- Ты слишком импульсивен, капитан. Вмешательство всех этих тиранидов порвет наши корабли в клочья.

- Возможно.

- Точно.

- Но это лучше, чем умереть, – произнес Эрвин.

- То есть ты меняешь высокие шансы на спасение одного корабля на возможность спасти два. Обдумай возможность потерять оба.

- Если мой корабль начнет убегать, мы точно потеряем его, – произнес Эрвин.

- Вероятность твоего выживания значительно выше чем нашего общего, – произнес Геннан.

- Где твой боевой дух, сержант?

- Под контролем, – произнес Геннан. – Что насчет тебя, капитан?

Корабль снова тряхнуло. На этот раз еще сильнее, чем в предыдущий.

- Ты теряешь время! – воскликнул Эрвин. – Решай. Я могу спасти тебя.

Геннан оглянулся назад, его шлем скрывал выражение лица десантника.

- Хорошо. Мы попытаемся, и, даже если мы погибнем – по крайней мере, заберем миллионы этих тварей в варп.

- У тебя еще остались шаттлы?

- Несколько, – произнес Геннан.

- Значит, если твои ангары пусты, то я позаимствую их и мы вернемся на наше судно.

Еще пятеро Ангелов Превосходных пали на пути к отсекам ангаров, разрубленные генокрадами и другими, еще более смертоносными, тиранидами. Но, в конце концов, через сорок минут, Эрвин оказался на командном мостике «Великолепного Пера».

На «Великолепном Пере» не было ни одного штурмового монстра. Чего нельзя было сказать о «Жезле Света». Защищенный броней био-корабль крепко держал судно своими щупальцами и своей гигантской пастью пытался прогрызть носовые щиты. Определить размер твари было достаточно сложно. Лишь несколько видов существ могли вырасти до таких размеров естественным путем, или противостоять воздействию безжалостного пространства космоса.

- Пошлите сообщение капитану Асанте, – приказал Эрвин. – Проинформируйте его, что мы взяли «Жезл Света» под защиту и попытаемся вместе совершить экстренное перемещение.

- Вы с ума сошли, – произнес Ахемэн.

- Лишь у безумцев достаточно сил для достижения успеха.

- Только те, кто преуспел определяют рамки разумного, – отозвался Ахемэн.

- Вижу, ты знаком с Престиканскими мыслителями.

- Я никогда не говорил, что согласен с ними, – произнес Ахемэн. – Если это сработает, капитан, клянусь, что буду относится с великим вниманием к каждому вашему слову. Если нет – я хотел бы заранее сказать, что предупреждал вас об этом.

Эрвин посмотрел на своего помощника.

- Все-таки у тебя есть чувство юмора.

Ахемэн снял шлем, явив лицо, блестящее от пота. Оно абсолютно не выражало и намека на юмор.

- Я не шучу.

Эрвин вздохнул.

- Всю мощность на основной двигатель, –приказал он. – Подготовить двигатель перемещения в Имматериум для экстренного прыжка. Усилить огонь носовых батарей. Раб Войны, убери тварь с кормы «Жезла Света».

- Слушаюсь, господин! Стрелкам – приготовить расплавляющие снаряды и плазменные стабилизаторы для максимального выброса, – приказал раб Войны.

Приказы Эрвина привели команду в движение. Они были напряжены, но действовали эффективно, страх перед неминуемой смертью сдерживался тренировками.

- Раб рулевой, полный вперед.

- Курс, господин?

Эрвин ухмыльнулся.

- В самое сердце роя.

Двигатели «Великолепного Пера» ожили, вырвавшиеся струи пламени сожгли группу тиранидских судов, пытавшихся протаранить судно. Судно Эрвина плавно скользнуло вперед, «Жезл Света» последовал его примеру. Монстр облепивший корму корабля выпустил газы из разрезов своей брони, раскачивая «Жезл» из стороны в сторону. Сила этого движения могла бы разорвать корабль надвое, и у судна не оставалось другого выбора, кроме как вращаться одновременно с движения монстра, пытаясь двигаться вперед.

- Орудийные расчетам – режим боеготовности! – крикнул раб Войны.

В окулусе монстр тиранидов казался гигантским, и когда «Великолепное Перо» пролетало мимо, тварь ушла сторону. Эрвин наблюдал за зернистым изображением, зафиксированным на гололите и тактикарии.

- Огонь из всех орудий! – скомандовал раб Войны.

Щиты и испещренная плоть тиранидов вокруг «Великолепного Пера», озарились светом, когда дюжина энергетических пушек открыли огонь. Шары плазмы врезались в броню цепляющегося за судно кракена, и прожгли его до самого основания. Плавящие шары сжигали мышечные ткани, превращая их в золу, но тварь отказывалась умирать. Она конвульсировала, вцепившись в корабль еще сильнее, пока вторая волна не проделала в броне огромную дыру. Тиранид отцепился от корабля, его броня медленно сгорала, а щупальца безжизненно парили в пустоте космоса. Корпус «Жезла Света» завалился, пока корабль корректировал курс, следуя за «Великолепным Пером».

- Держаться скорости «Жезла Света», – приказал Эрвин. – Не обгоняйте его.

Стволы орудий на флангах кораблей озарялись яркими вспышками. Пустотные щиты «Великолепного Пера» искрились, поглощая тысячи небольших ударов.

Ударные крейсера остались наедине с противником, остальная часть флота уже оторвалась от преследующих их тиранидов. «Жезл Света» мог только «прихрамывать». Био-корабли окружили суда космических десантников. Благодаря огневой мощи, они могли хорошо защищать свои фланги, но реальная угроза исходила с фронта, где два эскадрона вражеских судов, ринувшихся на перерез имперскому флоту, теперь неслись прямо на ударные корабли.

- Господин? – Раб рулевой и хор сервиторов вопросительно уставились на Эрвина.

- Курс – прямо на них! Приготовиться к прыжку в варп по моей команде. Активировать щиты Геллера.

- Мы должны будем убрать пустотные щиты, – предупредил раб Щитов.

- Сейчас! – приказал Эрвин.

Тираниды сокращали расстояние, приближаясь к судну. Пустотные щиты рухнули, сделав корабль уязвимым для живых торпед и шаров биоплазмы.

Пушки-перехватчики работали на сто процентной загрузке. Стволы оборонительных турелей и батарей-перехватчиков, начиная от устройства подачи снарядов, разили запахом перегретого оборудования.

- Мы не сможем сделать этого, – произнес Ахемэн.

Он указал вперед. Стая тяжело вооруженных штурмовых монстров на полной скорости приближалась к кораблю Ангелов Превосходных.

- Держаться! – приказал Эрвин. – Выпустить торпеды. Полный залп. Перезарядить. Огонь! Не останавливаться.

Спустя мгновение, носовые установки корабля извергли шесть тяжелых торпед. Тембр «голоса» судна изменился. Совокупные пульсации перекрывали рев двигателей.

- Перемещение – в течение пятидесяти секунд, – произнес гулкий машинный голос.

Размытое сияние поля Геллера окольцевало корабль. Связь между кораблями Ангелов Превосходных и Ангелов Непостижимых отсутствовала, но действия «Жезла Света» повторяли действия их спасителей, и их собственная варп-защита обрела контуры мгновением позже, изгибая пространство вокруг корабля.

- Тридцать секунд.

- Нас разорвет гравитационным сдвигом, – произнес Ахемэн. – Я советую вам сменить курс, капитан, и перенестись к другой точке перемещения.

- Шансы выживания лишь немногим лучше, – отозвался Эрвин. – Неизбежность гибели от лап ксеносов лишь возрастет при попытке уйти от их скопления. Двигаемся прямо в центр стаи!

- Двадцать секунд.

Тысячи спор, семян, капсул и живых снарядов заполнили окулус, их пасти врезались и царапали бронированное стекло. Первая волна торпед нашла свою цель, разорвав корабль-кракен на части. Вторая волна пришла следом, к тому моменту расстояние между эскадроном перехвата противника и ударными крейсерами выживших значительно сократилось. Боеголовки детонировали преждевременно, их двигатели были подбиты существами-смертниками, а машинный интеллект поражен потоком информации, проецируемым живыми «семенами».

- Мы не сможем. Черт тебя побери, Эрвин, ты убьешь нас всех.

Ахемэн одел шлем и отстегнул оружие.

- Всем отделениям, приготовиться к абордажу.

Эрвин проигнорировал его. Он облокотился на подлокотники своего трона, вцепившись в них настолько крепко, что метал заскрежетал. У них все еще оставался шанс. Пока они живы, шанс есть всегда. Но и этот шанс быстро улетучивался.

Щупальца тиранидов раскрылись, конечности, твердые как алмаз, напряглись, а зубы клацали в предвкушении добычи.

- Перемещение через десять секунд, – произнес голос.

- Ну все. Они сделали нас, – произнес Ахемэн.

Но не успело первое щупальце коснуться корабля, как он завибрировал. Кракен замедлился и неуклюже нарушил строй, отворачиваясь от судна.

Влажный глаз монстра вперился в корабль десантников голодным взглядом, а затем – исчез.

- Очевидно, что нет, – произнес Эрвин.

- Готовы к перемещению.

- Закрыть заслонки! – рявкнул Эрвин. – Приготовиться к перемещению! Запустить варп-двигатели!

Заслонки стали закрывать окулус, размазывая останки мертвых тиранидов по бронированному стеклу. Свет фонарей на командной палубе сменился на красный.

- Приготовиться. Приготовиться. Приготовиться, – пропел красивым голосом череполикий сервитор.

Варп-двигатель взревел из-за активации в такой близости от огромного скопления массы. Реальность искривилась, растягивая пространственно-временной континуум, словно сахарную вату. Гнетущая угроза неисправности поля Геллера заполнила сознания членов экипажей кораблей.

Команды обоих судов испытали момент диссоциации, чувство, когда ты плывешь в океане монстров, более ужасных, чем тираниды.

Снаружи черное одеяло космоса сворачивалось, словно втягивалось в себя. Там, где в нормальных условиях возникает аккуратный варп-разлом, образовался кластер дыр, и вуаль реальности раскрылась, словно плавящийся лист пластика. Множество небольших разломов, рассеченных узлами сжатой реальности. Корабли проплыли прямо в центр этой раковой опухоли. Корпуса судов вздрогнули, когда волны гравитации сморщили пространство.

Изморось из жестких частиц нейтронов и гамма взрывы обесточили сервиторов и сожгли электронные системы, но все же суда нырнули вперед, навстречу яркому свету по ту сторону неровного разлома. Эффект имел катастрофические последствия для тиранидов. Их корабли разбросало, словно игрушки, сброшенные с покрывала. Те, что были ближе к разлому, взорвались от давления, сжатые до уровня нейтронных алмазов, или размазанные кровавыми ошметками в пустоте космоса. Когда последний скрипучий звук отозвался эхом в душах всех присутствующих живых существ, перед горсткой храбрецов возникли эмпиреи. Оставив после себя убийственную вспышку и обломки кораблей-перехватчиков, суда покинули реальность. Все корабли флота тиранидов, оказавшиеся в границах четырех тысяч миль от точки перемещения, были уничтожены.

Эрвин отпустил подлокотники своего трона на борту «Великолепного Пера».

- Хорошая работа, мои слуги, – произнес он.

С потолка сыпались искры. От поврежденных сервиторов несло запахом горелой плоти. В трех галереях бушевал пожар. Но они выжили.

- Капитан, – обратился к Эрвину раб Ответа. – Я получаю передачу с «Жезла Света». Они в безопасности, в нашем варп-кармане и следуют за нами.

Эрвин взглянул на Ахемэна.

- Первый сержант, ты общался со мной слишком вызывающе.

- Это не так, – произнес Ахемэн, подаваясь вперед. – Предприятие было безрассудным.

- Но все же, ты признаешь, что мы живы и в процессе спасли ценный корабль.

-Удача, –- произнес Ахемэн.

- Возможно, – вытянулся Эрвин. Его наплечники сместились назад. – Позже доложишь мне о дисциплинарных мерах.

Он перевел взгляд на свою командную палубу.

- И никогда более не оспаривай мои приказы.

ГЛАВА 6. АРХАНГЕЛИОН

Пока братья Крови прибывали на планету, командующий Данте проводил много часов в тронной зале в остроконечной башне Архангелиона, которая уходила в небеса, возвышаясь даже над Аркс Мурус. Процессиональная лестница охранялась статуями и вела в пустой центр башни, украшенный фресками, тянущимися на тысячи ярдов в длину и окрашенными в оттенки красного, черного и цвета кости. Богато украшенная дорожка, сплетенная вручную Кровавыми Ангелами, покрывала лестницу на всем ее протяжении. Прутья для укрепления ковровой дорожки были выполнены из розового гранита с Ваала, а ступени – из платины. Сотни тысяч кровавых камней сверкали на балюстраде лестницы. Органная музыка вырывалась из глубин с такой силой, что создавала воздушный водоворот на рукоятках лестницы, задевавший киберконструкции в виде ангелов и серво-черепа, в которых покоились преданные слуги, умершие сотни лет назад. Сотни космических десантников, представлявшие дюжины капитулов, спускались с лестницы в медленном унисоне, а их шаги сочетались с церемониальным ритмом. Большинство присутствовавших являлись магистрами капитулов, капитанами, капелланами, магистрами кузен, сангвинарными жрецами или обладали иным высоким рангом в своем ордене. Несмотря на то, что все они были членами разных братств, отличных от Кровавых Ангелов, все десантники были тронуты прекрасным песнопением рабов Крови также, как и сами организаторы сбора, и, с великим уважением вслушивались в речи капелланов Кровавых Ангелов, расположившихся на парапетах лестницы. Мефистон грубо протиснулся сквозь церемониальную толпу. Ракел шел следом. Появление Повелителя Смерти вызвало смешанные эмоции у собравшихся последователей Сангвиния. Многие библиарии приветствовали его. Реакция их братьев была менее благосклонной. Присутствие Мефистона вселяло страх даже в крепкие сердца и разумы Адептус Астартес, и, даже если космическим десантникам казалось, что это – всего лишь дискомфорт, тем не менее они испытывали именно страх. Из всех сынов Сангвиния лишь высший капеллан Асторат Мрачный, Избавитель Заблудших, вызывал большую неприязнь у боевых братьев. Ракел почувствовал волну эмоций, которую должен был ощутить и его господин. Мефистон оставался безразличным к подобным проявлениям. Он был тверд, как тысячелетняя глыба льда, его аура была черна, словно ночь, а воля - сильна как железо. Оскорбление или похвала не имели для него никакого значения.

Монотонные напевы привносили простоту в сложные сплетения возрастающего хорала. Манифесты чистоте Сангвиния и клятвы верности, приносимые повелителями космических десантников, дополняли ритм. Все это переплеталось с громоподобной органной музыкой. Единство цели и крови связывало музыку и людей.

Если бы мы были едины чаще, подумал Ракел, ничто не смогло бы встать на нашем пути. И в Галактике снова воцарился бы мир.

Ракел был стар, он повидал множество собраний Крови, но в этот момент преданный слуга Кровавых Ангелов был особенно впечатлен демонстрацией мощи и единства, развернувшейся на его пути по Архангелиону.

Мефистон прочитал его мысли.

- Поражает, не так ли? – громко произнес библиарий.

- Кровь сильна, – произнес Ракел.

- Ты провел слишком долгие несколько недель в заточении Молитвенных Подземелий, Ракел. Если решишься попасть в Аркс Мурус – увидишь все величие войск, собранных Данте.

Они дошли до вершины лестницы. Кровавые Ангелы в золотой броне сангвинарной стражи охраняли огромные, вытесанные из камня, двери, ведущие в тронную залу. Дверь украшали вытесанные в камне два череполиких ангела по обе стороны от гигантской, покрытой золотом, цифры ‘IX’. Кости рук ангелов были воздеты к рамке, на которой красовалась цифра. Во главе шеренги стоял кастелян Зарго, магистр капитула Ангелов Карминовых, со своей почетной стражей. Мефистон проигнорировал его.

- Дайте нам пройти, – произнес он, обращаясь к сангвинарной страже.

Голос стража, транслировавшийся сквозь вокс-передатчик, был лишен всяких эмоций, что хорошо сочеталось с пустой прорезью в районе рта его маски смерти.

- Лорд-командующий Данте запретил пускать кого-либо, когда он принимает наших союзников.

- Он должен немедленно увидеть нас, – произнес Ракел. – Есть важные новости по поводу группы оперативного назначения в Диаморе.

- Я сообщу ему, как только магистр закончит с Ангелами Кающимися.

- Чертов протокол, – произнес Ракел. – Это не может ждать.

Повелитель Смерти уставился в глазные линзы стражника. Аура силы окутала лицо Данте, словно нимб, а синее колдовское сияние контрастировало с золотом брони стража.

- Ты поговоришь с ним сейчас.

- Хорошо, – сангвинарный страж замолк, передавая информацию по частному каналу.

- Вы можете войти, Повелитель Смерти, – произнес он.

Сангвинарные стражи убрали копья в стороны, пропуская библиария. Мефистон смотрел на них с нескрываемым раздражением, пока стражи открывали двери.

Тронная зала занимала всю верхнюю часть башни. Украшенные опоры поднимались к потолку по грубо высеченным из камня стенам, поддерживая стеклянный купол крыши. Расстояние от пола до окон крыши составляло шестьдесят футов, а сверху хорошо просматривались территория монатыря-крепости и бараки подразделений, размещенных в пустыне. Облаченные в рясы рабы крови безмолвно стояли в углублениях между окнами, держа бронзовые копии инструментов скульпторов и небольшие копии оружия их повелителей.

Каменный пол был черным, как пустота, поверхность – настолько безупречно отполирована, что могла идеально отражать свет, проникавший сквозь второй, перевернутый купол.

Десять стилизованных статуй космических десантников образовывали внутренний круг, пятеро из них олицетворяли ангельские добродетели: честь, смирение, сострадание, сдержанность и прощение. Противоположные статуи олицетворяли воинские добродетели: сила, мощь, остервенение, ярость и беспристрастность. Там, где могла бы располагаться одиннадцатая статуя, находился трон командующего. Девять ступеней из кроваво-красного порфира вели к укрытому гигантским бронзовым балдахином трону, слишком огромному как для обычного человека, так и для космического десантника. Стоявшая позади трона статуя Сангвиния расправила золотые крылья и развела руки, словно примарх собирался взлететь. Другое изображение Сангвиния сидело в троне, и оно было живым. Командующий Данте носил предсмертную маску Сангвиния и, в таком виде, он становился эхом примарха. Магистр должен был казаться маленьким и малозначительным на фоне трона, предназначенного для примарха, но каким-то образом маска придавала ему величие, делая его тело в золотой броне гигантским. Он был сосудом грации Сангвиния, и сияние самого благородного сына Императора освещало его. По левую сторону от Данте находился Корбуло, высший сангвинарный жрец. А справа – Патернис Сангвис Ордамаил, временно замещавший почти всегда отсутствовавшего Высшего капеллана Астората.

По обе стороны от них, словно кроваво-красные крылья, располагались другие официальные лица высокого ранга. Все они стояли без шлемов, кроме Ордамаила, которому согласно правилам капелланов было запрещено снимать шлем перед другими десантниками, и Данте, который по привычке скрывал свое лицо под ликом Сангвиния. Четырнадцать космических десантников преклонили колени. Восемь из них были капелланами, их человеческая сущность была скрыта за черепами и символами смерти. Остальные, по мнению Ракела, были облачены в броню, слишком похожую на ту, что носили воины Роты Смерти. Темно-красные шипы переплетались в черноте пластин. Ракел ощутил ненависть, исходящую от них по отношению к нему, и к остальным представителям генетической линии Сангвиния. Но все же они прибыли защищать Ваал.

- Встаньте, – скомандовал Данте.

Космические десантники поднялись под скрежет металла брони о камень.

- Я принимаю присягу Повелителей Шипов, – произнес Данте. – Во имя нашей общей крови и Великого Ангела, являющегося отцом для всех нас, я приветствую вас на Ваале и благодарю за присутствие на нашем сборе.

Как глава Красного Совета и ордена Кровавых Ангелов, я приветствую вас как братьев.

- От имени Совета Кости и Крови я также благодарю и приветствую вас, – добавил Корбуло.

Вместо капитанов им ответил реклюзиарх Ангелов Кающихся.

- Это – дом нашего отца, того, кто нас создал, и в чьих глазах мы являемся грешниками из-за недостатка совершенства, – произнес он. – В этом месте мы будем сражаться плечом к плечу с вами, повелитель Данте, и надеяться на прощение за наши недостатки. Сангвиний наблюдает за всеми нами, и пусть он судит нас по совести за все наши ошибки.

Данте кивнул, не соглашаясь, но и не порицая подобное высказывание.

- Ступай, реклюзиарх Релиан, и готовься к войне.

Космические десантники поблагодарили магистра и отвернулись от Данте, не поднимая голов. Проходя мимо библиариев, реклюзиарх остановился и, подняв голову, направил на него палец в обвинительном жесте.

- Император обвиняет, – произнес он. – Тебя не должно существовать.

- И все же, я здесь, – спокойно ответил Мефистон.

Воздух был пропитан отвращением Релиана. На долю секунды показалось, что библиарию грозит гибель. Ракел почувствовал, как Релиан приближается к Повелителю Смерти, чтобы атаковать его. Он сжал кулак.

- Надеюсь, ты обретешь прошение Великого Ангела через почетную смерть, – произнес капеллан и прошагал мимо.

Двери открылись, и космические десантники покинули залу.

- Их вероучение извращено, – произнес Ордамаил, когда двери полностью захлопнулись.

Данте вздохнул и постучал бронированным пальцем по каменной поверхности трона. Он бросил взгляд на свою руку. Маска Сангвиния смотрела на конечность, словно она была чужеродным органом для ее носителя.

- Им здесь рады, несмотря ни на что.

Командующий подозвал своих рабов, отвечавших за вооружение и броню, и приказал им снять золотую маску Сангвиния. Слуги обернули шлем в красный шелк и унесли за трон. Офицеры капитула застыли в ожидании. Многие пристально смотрели на Мефистона. Взгляды некоторых из них сложно было назвать дружелюбными. На месте идеальных черт Сангвиния возникло испещренное жилами лицо Данте. Магистр часто говорил своим самым близким соратникам, что, надевая маску Сангвиния, он становился примархом, это ощущали и те, кто не относился к ордену. Когда он облачался в броню, то обычные смертные и Адептус Астартес видели в нем Сангвиния, а не Данте. Возможно, смысл был еще глубже, и Данте осознавал это. Без маски он казался слишком мал для этого трона. А мощная аура, исходившая от него, угасала.

- А теперь, мой Повелитель Смерти, что привело тебя из библиариума в самую гущу нашей дипломатии?

Хотя Данте был менее истощен, чем во время компании на Крипте, он все еще редко показывал свое лицо без весомой причины. Печать возраста на его лице шокировала тех, кто не был к этому готов. Кожа магистра теряла слои, становясь тоньше. Щеки впали. Щетина под подбородком и его золотистые волосы стали более жидкими и белыми.

- Мы установили контакт с флотом на Диаморе, повелитель, – произнес Ракел.

Он открепил тубус с пояса своей синей брони и подошел к первой ступени помоста. Библиарий протянул свиток магистру, слегка наклонив голову в знак уважения.

- Послание от магистра Литера.

- Судя по вашим лицам, новости плохие, – произнес Данте.

Он потянулся к свитку.

Мефистон схватил Ракеля за локоть и увел руку в сторону.

- Подождите, – произнес верховный библиарий. – Вы должны знать, что обстоятельства, приведшие к этому сообщению, весьма необычны.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Данте.

Магистр откинулся назад.

- Нам противостоит некая сила, повелитель, – произнес Ракел. – Тучи сгущаются над Кадианскими Вратами.

- Ракел, позволь мне рассказать эту историю с самого начала, – произнес Мефистон. – Есть нечто важное, что обязательно необходимо упомянуть.

- Поторопись, – произнес Данте. – Многие воины ждут аудиенции со мной, а за ними придет еще большее количество. Времени мало. И я должен почтить их присутствие в должной манере. По крайней мере, они заслуживают уважение в обмен на свои жизни.

Мефистон нахмурился.

- Тогда я буду краток. Мне было видение. Оно пришло ко мне, когда я дремал в святилище. Видение было необычным.

Данте внимательно посмотрел на верховного библиария. Корбуло также выглядел заинтересованным.

- Видение было послано мне представителем расы эльдар, – продолжил Мефистон. – Я был уверен, что дурное предзнаменование касалось Диамора, но когда я попытался просканировать эту систему в своем видении, мне показали Кадию, атакованную Черным крестовым походом невиданного масштаба. Миллиарды врагов, как смертных, так и демонов, извергнутых Оком.

- То же самое передал нам и Асторат, – произнес брат Инкараил, Магистр Клинка.

Его броня была оснащена снаряжением технодесантника и казалась громоздкой.

- Это – известная информация.

- Было еще кое что, о чем не говорил Асторат, – продолжил Мефистон. – Я видел падение Кадии, и пока я наблюдал за этим, ощущение трагедии коснулось моей души. Когда я проснулся, эпистолярий Ракел и я снова попытались обнаружить нашу оперативную группу на Диаморе. Мы видели, как в систему прибыли наши братья. Первая, вторая и часть седьмой роты, которые Вы послали с Крипта, вышли из варпа сразу за Асторатом и пятой ротой. Хорошо, что они прибыли не одновременно.

Мефистон произнес следующие слова предельно отчетливо, чтобы всем был ясен смысл.

- Пятая рота подверглась психической атаке и пала жертвой Черной Ярости.

Шокированные братья не могли вымолвить ни слова. Голова Данте слегка склонилась, буквально на миллиметр, но Мефистон заметил это.

- Сколько? – тихо произнес магистр.

- После нашего видения, – произнес Ракел, – мы прибыли на станцию на Ваал Секундус и сосредоточили все ресурсы нашего астропатикума на Диаморе. Сразу после этого магистр Литер связался с кодицием Асасмаилом.

- Асасмаил жив? – спросил брат Аданисио, Хранитель Врат.

Он был главой логистикама и отвечал за каждую деталь снабжения ордена. Десантник делал пометки на планшете, прикрепленном к его силовой броне.

- Что с астропатами?

- Астропаты мертвы или сошли с ума. В эмпиреях вокруг Ока Ужаса стоит гвалт, – пояснил Ракел. – Ситуация еще хуже, чем мы ожидали.

- Сколько братьев потеряно?

- Согласно отчету Асасмаила – почти все. Библиарии, Асторат, капитан Сендини и другие, обладавшие либо ментальной защитой, либо величайшей силой вол, выжили…

Мефистон отпустил локоть Ракела, и тот снова протянул свиток магистру.

- Сколько братьев находилось на «Ангельском лезвии» и «Пламени Ваала»? – снова спросил Данте.

- Мой повелитель, – вмешался брат Беллерофон, Хранитель Райских Врат, лорд-командор флота Кровавых Ангелов. – Там была вся пятая рота. Я…

- Сколько! – крикнул Данте с неожиданной яростью.

В Архангелионе повисла тишина. Получеловеческие создания, гнездившиеся на подпорках под потолком, взмыли вверх, заполняя вакуум лязгом металлических крыльев и громкими молитвами. Данте редко демонстрировал гнев своим подчиненным. Мефистон почувствовал в нем усиливающуюся жажду. Это разрушительное, психическое влияние вызывало ответные эмоции гнева и голода во всех присутствующих.

- Девяносто четыре боевых брата, повелитель, – осторожно произнес Аданисио. – Бич Демонов была единственной нашей ротой, выдвинувшейся к цели в полном составе.

Пальцы перчатки Данте сжались в кулак, послышался скрежет металла о камень трона.

- Девяносто четыре, – повторил Данте.

- Не все потеряны, повелитель, – произнес Ракел.

- Почти все, – ответил Данте.

Механизмы его брони издали свистящий звук, когда магистр выпрямился на троне.

- Этот орден становится все меньше и меньше, брат Аданисио. Сколько боевых братьев в нашем распоряжении?

Аданисио прочистил горло и открыл свой журнал учета.

- Учитывая кампанию на Крипте, а теперь еще и эти новости, по самым лучшим расчетам, на данный момент в капитуле – шестьсот сорок семь готовых к битве боевых братьев. Если учитывать наших сангвинарных жрецов, библиариум, капелланов, древних дредноутов, технодесантников и неофитов – восемьсот тридцать семь. Из которых двести девять братьев – из первой, второй, пятой и седьмой рот.

- Меньше пятидесяти процентов готовы встретиться лицом к лицу с Великим Пожирателем, – произнес Данте. – Мы просим помощи у других, в то время как сами разбрасываемся своими воинами.

Магистр задумался. Ракел никогда не видел, чтобы Данте публично ставил под вопрос свои же действия, но библиарий чувствовал сомнения, исходящие от командующего.

- Сколько еще миров погибнет, чтобы у нас появился шанс на спасение?

Никто не мог ответить на этот вопрос.

- Что ж, тогда ответьте мне, Кадия падет? – спросил Данте.

- Я не знаю, мой повелитель, – произнес Мефистон. – Вторжение еще не началось. Я не могу доверять этим видениям. Когда будущее еще не определено, тяжело увидеть правду. Кто-то видит будущее, которому не суждено случиться, более того подобные явления могут быть попыткой затуманить наш рассудок и сбить нас с верного пути. В лучшем случае, эти видения обманчивы. Вмешательство ведьмы-ксеноса заставляет меня еще больше сомневаться в них. Это может быть ловушка врагов, подстроенная, чтобы поколебать нашу решимость.

Корбуло выступил вперед. Несмотря на то, что он не был полноценным псайкером, дар предвидения Сангвиния коснулся и его, и его ночи были наполнены темными видениями.

- Небеса падут, и мы услышим голос, полный злобы и кричащий: Обречены! Обречены! Обречены!

- Ты цитируешь Свитки Сангвиния, – произнес Данте.

Корбуло смотрел на Мефистона и Данте безумными глазами.

- Да. Я видел это. Я вижу это многие годы. Я слышал голос с небес.

- Существует ли вероятность того, что скорее меланхолия, чем ясновидение, вызвала подобные видения, – произнес брат Беллерофон.

- Я – сангвинарный жрец, Беллерофон. Я знаю разницу. Я долго надеялся, что видения, преследовавшие меня всего лишь результат сбоя гормональной системы даров Ангела. Но как выяснилось, причина – не в этом. Я тщательно провел анализы. Это – видения нашего господина, Великого Ангела. Я также несу на себе это проклятие.

- Ты не одинок, Корбуло. Я видел то же самое, – тихо произнес Данте. – До того, как мы получили сообщение от Астората с Диамора. Голос, обещавший нам погибель.

- Тогда, вероятность того, что это произойдет, возрастает, – спокойно произнес Мефистон.

- Если это так, – произнес Ракел, – то наше будущее под еще большей угрозой.

- Что ты имеешь ввиду? – произнес Данте.

- Я не знаю, – ответил Мефистон. – Небеса падут. Око Ужаса разверзнется.

- Абаддон все это время пытается прорваться к Терре, – произнес Беллерофон.

- Боюсь, здесь нечто большее, – произнес Мефистон. – Это самый отчаянный гамбит великого врага за десять тысяч лет. Они планируют что-то более ужасное, чем атака на тронный мир. Что-то, связанное с Оком.

- Но что? – спросил Ордамаил

Мефистон покачал головой.

- Я не знаю.

- Что ж, мы закончили? – произнес Инкараил.

Его серво-конечности слегка дернулись.

- К сожалению, есть еще кое-что, – произнес Мефистон, бросив на магистра кузни холодный взгляд. – Кое-что очень важное.

- Тогда говори! – потребовал Аданисио.

- Эта информация только для ушей магистра.

- Если существует угроза для ордена, все офицеры должны знать об этом, – произнес Аданисио.

- Позволь Повелителю Смерти придержать эту информацию, Аданисио, – произнес Данте. – Мы поговорим позже, Мефистон. И я решу, кто должен знать об этом, и насколько приоритетна эта информация.

- Это может подождать, мой повелитель, – произнес Мефистон. – Сначала я хочу получить подтверждение.

- Хорошо. Ракел, передай мне сообщение магистра Литера.

Помощник Мефистона опустил руку с тубусом.

- Оно очень простое. После того, как он передал нам плохие новости, Асасмаил говорил о возрастающей аномальной психической активности на месте раскопок Адептус Механикус на Аметале. Из-за потерь в оперативной группе он запрашивает подкрепления.

- Передай им, что подкреплений не будет. Мы не можем выделить больше людей.

- Да, мой повелитель, – произнес Ракел, убирая тубус.

Данте посмотрел на окружавших его воинов, каждому в глаза.

- Все, что было сказано здесь останется только между нами, я запрещаю передавать эту информацию членам других капитулов, представленных на Ваале. Это ясно?

Воины утвердительно закивали.

- Если они поделятся своими видениями – все равно ничего не говорите им. Нам нужны все воины для обороны системы.

- Мой повелитель, – произнес капитан восьмой роты Зедренаил. – Если Кадия падет…

Он сделал паузу.

- Я не брошу Ваал, – ответил Данте. – Если падет Ваал, вся северная часть сегментума Ультима окажется открытой для вторжения флота-улья Левиафан. Если новости о падении Кадии распространятся, половина наших братьев захочет покинуть систему, ставя в приоритет защиту Империума. Половина останется, потому что, как и я, они боятся того, что случится с северо-востоком Галактики, если Левиафан прорвет нашу оборону. Мы не можем воевать на два фронта и победить. Мы потеряем оба, если разделим силы.

- Если Вы прикажете остаться – они останутся.

- Это невозможно, брат Беллерофон, – спокойно произнес Данте. – У меня нет власти над ними, только их устное согласие. Власть нужно заслужить.

Данте еще больше нахмурил свои белоснежно белые древние брови. Когда он снова заговорил, его голос был полон уверенности.

- У нас есть шанс уничтожить одно из величайших зол этого века, здесь на Ваале. И мы отклонимся от этого курса, если половина наших братьев покинет это место, а половина – останется, то мы ничего не добьемся, но потеряем все. Это суждение также верно, как и то, что Сангвиний – мой отец. Во имя Крови, я прослежу, чтобы мои приказы были исполнены. Любой, кто разгласит эту информацию нашим братьям – будет судим лично мной.

- Да, повелитель, – отозвались космические десантники.

- А теперь, мои библиарии, возвращайтесь к своим обязанностям. Мефистон, я жду тебя завтра, до военного совета, – произнес Данте суровым тоном. – Повелители Ангелов Карминовых очень терпеливы. Но я не могу более заставлять их ждать.

По команде Данте двери открылись, наполняя залу песней. Звучали слова о триумфе, в который уже не верил ни один из присутствовавших. Данте сделал знак рукой, и кастелян Зарго из Ангелов Карминовых зашел в залу.

ГЛАВА 7. СБОР

Через пять коротких дней, проведенных в эмпиреях, «Великолепное Перо» и «Жезл Света» вышли в материальное пространство на Ваал Мандевиль. Валор, солнце Ваала, была красной звездой среднего размера, достаточно стандартной формы, встречавшейся на границах Красного Шрама. С Ваала Шрам казался багровой лентой, протянувшейся от одной стороны звездного горизонта до другой, ее звезды блестели, словно глаза волков в ночном лесу. Придерживаясь полной скорости «Великолепное Перо» могло достичь Ваала за полдня, но, в знак вежливости, Эрвин старался идти на той же скорости что и «Жезл Света». Оба корабля получили повреждения, и нестабильные системы приводов «Жезла Света» находились на грани сбоя. Запчасти трансмеханики с корабля Эрвина стабилизировали ситуацию. Пока велись ремонтные работы, периодически раздавался вой сирен, оповещавший о прибытии на Ваал других судов сынов Крови. Системы распознавания «Великолепного Пера» без конца озвучивали имена и классы дружественных судов. Идентичные процессы происходили на кораблях орденов-последователей, о некоторых из которых не слышал даже Эрвин. К моменту, когда «Жезл Света» был готов снова выйти на полную скорость, они уже переместились в пространство, переполненное скоплением флотов других капитулов. При входе во внутреннюю систему и контакте с орбитальным контрольным центром Аркс Ангеликум, слуга Кровавых Ангелов уставшим голосом проинструктировал «Великолепное Перо» и «Жезл Света» пристроиться к конвою из дюжины кораблей. Судам давали коридор для прохода, и они выстраивались в линию с интервалом двадцать миль каждый. Вид Ваала с «Великолепного Пера» застилался маревом двигателей корабля впереди. Когда рывок, вызванный гравитацией Ваала, начал воздействовать на корабли, конвой разбился на отдельные направления, и суда направились каждый к определенным для них стоянкам, позволяя Эрвину, Ахемэну и их братьям насладиться видом трех миров.

- Ваал, – благоговейно произнес Ахемэн, – дом Сангвиния.

На лицах Эрвина и его первого сержанта отражался свет солнца. Луны Ваала были настолько огромными, что едва соответствовали своим названиям. Ваал Прим был бледнее своей сестры, испещренный цепями гор и размазанными блеклыми цветами пылевых морей. Вдоль раздутого возвышения на экваторе виднелись группы огромных черным шрамов. В центре растянувшихся на сотни миль шрамов выделялись четыре бугристых горы. Ваал Секундус, была почти похожа на Ваал Прим, немного меньше своей сестры и менее красный. На ее поверхности виднелись вкрапления зеленого и желтого токсичных морей, и ослепляющий блеск мокрых солончаков, как свидетельства высохших океанов. Сети иссушенных рек раскинулись, словно вены старика, усеяв всю поверхность планеты. Вокруг трех миров не существовало никаких орбит. Благословение при данных обстоятельствах, когда все пристани были забиты кораблями. Пространство вокруг Ваала служило пристанищем для кораблей других капитулов. Они стояли друг за другом в строгом порядке, двигаясь в составе пересекающихся групп, словно опутав миры проволокой.

Флота некоторых братств были поистине огромными и состояли из дюжин кораблей, и было очевидно, что такие капитулы прибыли к месту сбора в полном составе. На зов откликнулось столько последователей Сангвиния, что за пристани необходимо было биться, и кораблям приходилось нервно перемещаться из края в край. Особенно тесно было на орбитах Ваал Секундус. Ордена Крови стремились быть поближе к месту, где Сангвиний впервые расправил крылья десять тысяч лет назад. Примарху достались разрушенный мир и погрязшее в невежестве население, которых он спас своим чудесным появлением. Между Ваалом и Ваалом Прим пролегало огромное пространство. Потоки информации от дюжин ближайших кораблей заполонили когитаторы «Великолепного Пера», призывая экипаж уйти с курса столкновения.

- Я никогда не видел так много судов Космического Десанта, – произнес Ахемэн.

- Как и я, хотя, признаться, меня раздражает этот спектакль! – произнес Эрвин.

- Должно быть здесь собрались тысячи космических десантников, – снова произнес Ахемэн.

- Десятки тысяч, – отозвался Эрвин.

Быть среди множества других для обоих десантников казалось странным, и в то же время некомфортным. Затем перед ними возник Ваал: огромный, красный, роящийся. С одного полюса по другой пролегали пустыни, среди которых терялись небольшие ледниковые купола. Само их существование служило лишь незначительным прикрытием факта дефицита воды на Ваале. Их было слишком мало, а их размер не позволял образовывать реки, и находились они достаточно далеко от населенных пунктов. В легенде говорится, что Ваал никогда не был заселен полностью, и только его луны были раем, а сама планета – пустыней. В отличие от покрытой шрамами красоты спутников, величие Ваала было практически нетронуто, лишь кое где, в красных песках, можно было найти остатки потерянных колоний. Лишь одно место на Ваале демонстрировало признаки жизни, и хотя с орбиты оно казалось крошечным, это место находилось за пределами пустыни. Окруженная огнями и вещательными вышками, черная гора, на которой находился Аркс Ангеликум, была огромна даже в глазах космических десантников.

С орбиты Аркс Ангеликум казался обычным шрамом на экваторе, но при увеличении можно было заметить черты величия этого строения. Черный камень был превращен в произведение искусства. С такого расстояния было достаточно сложно увидеть, насколько выдающимися выглядели отвесные уступы Аркс Ангеликум. Со стороны казалось, что всё на этом мире выглядит плоским, словно на игровой доске, но стволы защитных лазеров по всему главному конусу, направленные в небеса, и другие вспомогательные орудия, служили эффективным напоминанием об угрозе, исходящей от этого места. Крепость-монастырь являлось могущественным местом, которое было сложно не заметить даже с большой высоты.

Для космодесантников собравшихся на этом мире, укрепления были наименьшим достоинством Аркс Ангеликум. Ваал был духовным домом для каждого присутствовавшего в системе сверхчеловека. Не важно, как далеко находились они от света своего прародителя, а некоторые находились даже слишком далеко от него, Аркс Ангеликум служил напоминанием о существовании Сангвиния: о том, что Великий Ангел – не миф, что когда-то он жил, сражался и умирал во имя мечты Империума. Сангвиний лично построил эту крепость и, в последующем, был здесь захоронен. И те ордена, что забыли о каких-либо деталях своего наследства, могли снова ощутить любовь к Сангвинию, пока те, кто не переставал хранить образ примарха в сердцах, продолжали прибывать в благоговейном трепете. Связи между сынами Сангвиния оставались достаточно крепкими. Их проклятие служило той ниточкой, что связывала всех сынов Крови. Сотни присутствовавших принимали участие в паломничестве на Ваал или совместных компаниях. Однако тысячам воинов не посчастливилось поучаствовать в подобных мероприятиях, и, увидев мир своего генетического отца в первый раз, закаленные в боях ветераны не могли сдержать слез. При дальнейшем приближении можно было различить растянувшиеся на многие мили по всей пустыне вокруг Аркса колонны танков на голых посадочных площадках, которые были продуктом промышленности.

- Я видел рой тиранидов своими собственными глазами, – произнес Ахемэн. – М до сегодняшнего дня я думал, что у нас нет возможности победить их. Но сейчас я вижу, что мы можем.

Эрвин и Ахемэн неотрывно следили за открывшимися им видом, не смея отвести взгляд от подобного зрелища. Резкие помехи статики прервали затянувшееся молчание. Слова были едва различимы, но голос был резким и злым.

- Мой господин, нас вызывает «Клинок Возмездия», – проинформировал капитана раб Ответа.

Эрвин нахмурился.

- Капитан Асанте?

- Да, господин.

- Соединяй. Основной гололит.

Изображение Асанте казалось огромным на основном гололитическом экране. Его броня была украшена наградами и гематитами, а лицо казалось каменным.

- Капитан Асанте, чем обязан такой чести? – произнес Эрвин, хотя он уже знал ответ на свой вопрос.

Асанте сохранял невозмутимое выражение лица.

- Капитан Эраин, я требую вашего присутствия на борту «Клинка Возмездия».

- С какой целью? – поинтересовался Эрвин, хотя и на это вопрос он знал ответ.

- Я хотел бы получить от Вас объяснения по поводу невыполнения моих приказов, когда вместо того, чтобы присоединиться к остальной части моей оперативной группы, ваш корабль пытался спасти «Жезл Света».

Эрвин сдержанно улыбнулся.

- Я буду рад встретиться с вами. Я принимаю ваше приглашение, капитан Асанте. Но у вас нет права приказывать мне.

Эрвин кивнул рабу Ответа, и изображение Асанте исчезло прежде, чем тот успел открыть рот.

- Подготовьте моего «Громового Ястреба», – приказал Эрвин.

Ахемэн направил указательный палец на броню капитана. Ее цвета потускнели, и повсюду виднелись царапины. Кровь пришельцев затекла в ниши и затвердела.

- Вы не собираетесь почистить свою броню, прежде чем встретиться с ним?

- Это не позволит мне правильно передать мою точку зрения, – произнес Эрвин.

- Удачи, – ответил Ахемэн.

- Это ему понадобится удача, – произнес Эрвин. – Ангелы Превосходные не принимают приказы ни от кого, кроме самих себя. В любом случае, ты сможешь во всем убедиться воочию, потому что идешь со мной. Орсини – ты за старшего в наше отсутствие.

- Раб! – крикнул он своему оруженосцу. – Принеси мое оружие. Мы не будем общаться с капитаном безоружными.

«Громовой Ястреб» Эрвина прокладывал путь в заполненном пространстве космоса. Небольшие суда лавировали между другими кораблями объединенного флота, позволяя эмиссарам разных капитулов подтверждать старые союзы и заключать новые. С больших кораблей сгружались потоки наземных машин, рабочей силы и материалов. Повсюду наблюдалась повышенная активность, а вокс был переполнен помехами, создаваемыми двумя дюжинами военных организаций, пытавшихся наладить какое-то подобие порядка.

Словно единый легион, подумал Эрвин, как в старые времена, но, к сожалению, это лишь видимость. Лишь видимость единства.

Здесь не существовала центрального командного центра, никакой иерархии. Каждый орден являлся полуавтономной структурой, подчиняющейся своему повелителю и никому более. Лишь несколько человек или организаций могли отдать приказ космическим десантникам. Хотя все воины уважал командующего Данте, самого старейшего командующего космических десантников, и его пост повелителя ордена-основателя гарантировал ему властные полномочия, хотя, технически, остальные магистры были равны ему по рангу. Ситуация усугублялась на уровне капитанов. Предполагалось, что капитан Космического Десанта принимает решения самостоятельно, иногда беря во внимание чьи-либо рекомендации. На Ваале находились сотни капитанов, и у них не было единой командной структуры, способной координировать их действия. Именно поэтому Эрвин собирался отстаивать свою позицию перед Асанте. «Клинок Возмездия» значительно выделялось на общем фоне. Орбитальный контроль на Аркс Ангеликум потрудился на славу, чтобы сгруппировать корабли ордена. «Лезвие» сопровождали три ударных крейсера Кровавых Ангелов и корабли эскорта. Кроваво-красный окрас выглядел угрожающим, убийственным, и даже больше сангвинарным, чем окраска кораблей, окружавших его. Эрвин тряхнул головой. Его рассудок пытался сыграть с ним злую шутку. Интересно было бы сравнить красный Кровавых Ангелов и Кровавых Мечей, или красный с черным Расчленителей.

Эрвин предположил, что именно на этом основывается Асанте, считая, что может приказывать капитану другого ордена. Сама идея превосходства Кровавых Ангелов должна быть оспорена. Но все же Эрвин не мог отделаться от трепета, пролетая вдоль металлических выступов на боковых секциях «Клинка Возмездия». Корабль был поистине огромным, древним, сохранившимся со времен Ереси. Первый из своего класса, и один из самых могущественных, чьи огневые точки и башни были украшены прекрасными скульптурами, обрамленными в золото и драгоценные металлы. На огромных панелях были изображены сцены битв. Но и эта красота несла на себе шрамы. Самые свежие из них были вызваны кислотой, биоплазмой и когтями, но отметины кампании на Крипте появились на еще более старых повреждениях, некоторые из которых невозможно было удалить даже опытнейшим мастерам ордена. Но повреждения не принижали величие судна, напротив они предавали кораблю еще больше мощи и убийственности, словно дуэльные шрамы на лице красивой женщины-воина. За десять тысяч лет «Клинок Возмездия» приняло на себя всевозможные удары Галактики и выжил, получив известность и славу. Выходы на летную палубу располагались на коротких прямоугольных крыльях, выступавших из нижней секции корабля. В этом смысле боевые баржи были похожи на ударные крейсера, с одинаковым дизайном корпуса и продолговатой носовой частью, усеянной орудийными батареями и турелями. Но они были намного больше. Дополнительная секция служила пристанищем для посадочных палуб и центрального реактора. Судно Эрвина пролетело за щитами, из света – в тьму, пропитанную кровавыми тонами Красного Шрама, Ваала и отсветами окраски корабля.

Атмосферные щиты замерцали, и корабль вновь озарился светом. «Громовой ястреб» приземлился на площадку одного из ангаров.

- Добро пожаловать на «Клинок Возмездия», капитан Эрвин, – произнес голос смертного. – Вы можете высаживаться.

Эрвин приказал опустить рампу и двинулся с Ахемэном вперед, сопровождаемый по обеим сторонам парой Высших Стражей, облаченных в белое. Капитан отметил про себя, что гравитационные пластины располагались выше, чем на кораблях Ангелов Превосходных, копируя массивность Ваала. Смертный ожидал его у подножия рампы. Позади него, в идеальной «коробке», стояли вооруженные члены команды корабля, держа наготове тяжелые лазганы.

- Мой господин, – смертный склонил голову. – Меня зовут Корваил, я капитан третьей палубы и слуга Крови капитула Кровавых Ангелов. Мой господин Асанте сожалеет, что ни один из его братьев не смог приветствовать вас, но это, к сожалению, неизбежно. На данный момент воины нашего капитула разбросаны по разным уголкам Галактики. Как вы могли обратить внимание, нам нужно выполнить множество задач.

Наш орден, подумал Эрвин. Ни один из его собственных слуг никогда бы не посмел обращаться с Ангелам Превосходным в подобном тоне, хоть будь он трижды капитаном. В этом Корваиле не чувствовалось ни капли смирения. Он был уверен в себе и имел наглость смотреть на Эрвина, как почти на равного себе.

Капитан космодесантников скрыл свое удивление. В нем росло чувство раздражения.

- Прими мою благодарность, капитан третьей палубы.

Корваил снова поклонился. Этот жест слегка убавил ярость Эрвина. Сервиторы приблизились к «Громовому Ястребу», закрепляя гусеничные агрегаты на посадочных когтях корабля. Когда операция была завершена, «Ястреб» был отбуксирован к доку.

Корваил проследил за взглядом Эрвина.

- Ваш корабль будет готов покинуть это место в любой момент сразу же, как вы пожелаете, господин.

Наглец, подумал Эрвин.

- Веди меня к своему господину, – произнес он.

- Как пожелаете.

Корваил развернулся. Ангелы Превосходные последовали за ним, и почетный караул смертных образовал полукруг вокруг них. Корваил не врал о наличии боевых братьев Кровавых Ангелов на борту корабля. Ангелов Превосходных встречали пустые коридоры. Мимо проносились транспортники с боеприпасами, но те, кто им встречался, были лишь сервиторами, полулюдьми, и их не менее механическими создателями из Адептус Механикус.

Здесь было немного служителей культа Механикус, в основном – сервиторы, за которыми наблюдали смертные, которыми, в свою очередь, руководили космические десантники.

Наличие таких смертных, как Корваил, было чем-то невероятным для Эрвина.

Здесь просто обязаны были быть космические десантники. Вся процессия уходила все дальше, в глубины корабля, в направлении к командным шпилям. Лишь когда они достигли огромных лифтов, находившихся в самом ядре, в коридорообразном хребте корабля Ангелы превосходные заметили одинокого Кровавого Ангела, наблюдавшего за ними. Огромные створки из красного мрамора разошлись в стороны. Они были искусно вытесаны, как и сам интерьер, открывшийся их виду.

- Сюда, мой господин, – произнес Корваил, указывая на пустой лифт.

Они проехали множество этажей, прежде чем достигли самых верхних палуб, ведущих в командный центр. Лифт остановился, и команда Эрвина проследовала в холл с высокими потолками, чьи стены, пол и крыша были высечены из камней черного, красного и кремового оттенков. Внутри Эрвин обнаружил дюжину Кровавых Ангелов: отделение и пару сангвинарных стражей, их броня была практически идентична той, которую носили Высшие Стражи Эрвина, кроме цвета. Также в холле располагался высокий трон, установленный на платформе с ведущей к ней идеально сбалансированной лестницей. Мысль о том, что Асанте будет поучать его с этого места вызвала у Эрвина приступ гнева, но, похоже, это не входило в планы капитана, и трон был накрыт красным стягом с эмблемой ордена.

Кровавые Ангелы расступились, и Асанте вышел вперед.

- Ты, – сразу же начал Асанте. – Я приказал тебе следовать за мной. Почему ты проигнорировал приказ?

Эрвин снял шлем, позволив шипению воздуха стать ответом на вопрос капитана Кровавых Ангелов. Он взглянул на человека, по внешнему виду похожего на него. Геносемя Сангвиния отложило отпечаток на всех его носителей. Представители всех Орденов Крови обладали схожими чертами.

- Потому что ты не властен надо мной, – произнес Эрвин. – Я – не брат твоего ордена. А даже если и был – я капитан роты. У тебя нет роты. И я не подчинюсь ни одному другому капитану без прямого приказа магистра моего ордена.

- Значит ты не подчинился…– начал Асанте.

- Проигнорировал, как ты отметил ранее, – прервал его Эрвин. – Так будет более верно.

- Ты проигнорировал мои приказы, чтобы встать в позу? – просил Асанте.

- Я проигнорировал их, потому что ты не описал мне полной картины. Я видел, что корабль в опасности. Мы не могли с ними связаться. Откуда мне было знать, что «Жезл Света» был приманкой?

- Это была очевидная тактика, – произнес Асанте.

- И я не согласен с этим. По правде говоря, даже если бы я знал об этом – поступил бы также. Поэтому я спас и своих людей, и корабль. Ты мог бы сделать то же самое.

- Если бы я так сделал, мне бы пришлось рискнуть всей своей группой. Ты поставил под угрозу два корабля и свою роту. Уничтожение Зозана Тетрия прошло под моим командованием.

- Я ответил на призыв о помощи, – произнес Эрвин. – Я помог тебе именно так, как считал нужным.

Асанте нахмурился и взял у слуги информационный планшет.

- На этом планшете – три перепроверенных сценария потерь в случае выполнения моего плана. Ты также можешь увидеть шансы на успех твоей собственной миссии. Заметь, они крайне малы.

Эрвин проигнорировал показатели на планшете.

- Я действовал по своему усмотрению, таково мое право. Ты не можешь жаловаться на исполнение мною, как капитаном Адептус Астартес, обязанностей, определенных самим Императором. – Эрвин рассмеялся. – Чушь. Я поставил свою под угрозу только свою команду, но ни тебя, или твои корабли.

- Наши шансы уйти были бы выше, если бы ты подчинился.

- Ты ушел бы в любом случае! – произнес Эрвин. – Благодаря мне, Геннан из Ангелов Непостижимых жив и может рассказать о твоей победе. Если бы не мое так называемое «неподчинение», он был бы мертв, а ценный корабль – утерян.

- Теперь я не согласен с тобой еще больше. Ты называешь это победой? – произнес Асанте.

- Я полагаю, что твоя миссия состояла в том, чтобы задержать флоты-улья? Ну вот, ты осуществил экстерминатус, – пожал плечами Эрвин. – Тогда твоя миссия успешна.

- Пятьсот миллионов граждан Империума умерщвлены моей рукой, – произнес Асанте.

Его лицо стало красным от гнева. Он сделал шаг к Ангелу Превосходному. Он был больше и тяжелее Эрвина, но тот не повел и бровью.

- Пятьсот миллионов жизней, которые мы поклялись защищать. Их мир, ценный и некогда наполненный жизнью – мертв. Они звали на помощь, пока тень не опустилась на планету. Возможно, они могли наблюдать за нашим прибытием, пока флот тиранидов пожирал их планету, думая, что их молитвы услышаны, а жизни – спасены. Но они умирали, и последнее, что увидели жители этой планеты – боевой корабль Кровавых Ангелов, открывающий по ним огонь, – произнес Асанте. – У нас не было времени, чтобы эвакуировать их, или чтобы объяснить наши действия. В этой битве нет успеха, только степень неудачи. Импульсивные воины, вроде тебя, лишь увеличивают тяжесть этих провалов.

- Ты пытаешься снять с себя вину, нападая на меня. Я ожидал большего от Кровавых Ангелов.

- А я ожидал больше уважения от брата по оружию. Я предложил вариант более логичный, с высокими шансами на успех.

- Что я могу сказать? – произнес Эрвин. – Я люблю трудности.

Асанте уставился на него.

- Пожалуйста, не злись, брат, – произнес Эрвин. – Я согласен, что нам нужна командная структура. Если бы мой господин приказал мне – я бы без раздумий последовал твоим приказам. Но у тебя нет права считать, что я последую твоим приказам лишь потому, что ты из ордена-прародителя. Ты наивно полагаешь, что цвета Сангвиния дают тебе право на исключительность.

Асанте сжал зубы.

- Твои попытки спасти «Жезл Света» достойны уважения, но это было безрассудно. Самый вероятный сценарий в такой ситуации – потеря двух кораблей. В следующий раз не рискуй собой понапрасну.

- Я уже сказал тебе, что ты не имеешь права командовать мною! – произнес Эрвин.

- Тогда ты умрешь в одиночестве. Мы должны работать в команде, чтобы выжить. Командующий Данте укажет тебе путь.

- Соглашение еще не достигнуто, – произнес Эрвин.

- Кто-то должен взять командование на себя, – ответил Асанте. – Мы можем месяцами ходить вокруг да около. Если соглашение не будет достигнуто, мы погибнем. Если подобная ситуация повторится, ты можешь последовать моему приказу, либо умереть так, как тебе вздумается. Все, что для меня важно – это спасение Ваала. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор и поможешь нам защитить родной мир вместо того, чтобы просто сгинуть.

Эрвин нахмурился.

- Почему ты так себя ведешь? Почему ты оспариваешь мою власть перед моими же подчиненными?

- Я командовал флотами против тиранидов одиннадцать раз, – произнес Асанте. – Я воевал на Крипте, где рой был в разы больше тех, с которыми мы сталкивались ранее. А какой опыт у тебя, брат?

- Достаточный, – отрезал Эрвин. – Я не желаю слушать эти нравоучения. Это недостойно нас обоих.

Капитан взял шлем в другую руку и жестом приказал своим людям уходить. Хорошо, что никто не попытался его остановить.

- Капитан! – крикнул Асанте.

Эрвин остановился.

- Я слышал, что они замедлились во время твоего отступления. Почему? – спросил Кровавый Ангел.

- Лишь Геннан мог сказать тебе об этом. Неблагодарная крыса.

- Так это имело место быть, или нет?

- Все просто, мы взяли и отогнали их, – ответил Эрвин.

- Они никогда не отступают, никогда. Ты знал об этом, капитан Эрвин?

- У меня не было подобного опыта, капитан.

- Неужели? Я советую тебе проверить корабль на предмет проникновения, – произнес Асанте. – Возможно у тебя на борту находятся генокрады, или даже что-то хуже их.

- На моем корабле нет вражеских организмов. Ни одного, – произнес Эрвин.

Он снова начал движение, но затем остановился и развернулся.

- Люди, которых ты оплакиваешь. Они бы все равно погибли, – произнес он. – Они умерли быстро. Их тела остались на мире, освященным их смертью. Они не станут подкреплением нашему противнику. И им не придется терпеть самую низшую форму рабства, с которой я когда либо сталкивался. Прости, но в моем ордене уничтожение Зозана Тертий считалось бы победой.

- Убирайся, – произнес Асанте.

Эрвин отсалютовал знаком аквилы.

- Встретимся на поле битвы.

Ангелы Превосходные вошли в лифт под недружественные взгляды Кровавых Ангелов.

- Ты говоришь, что у меня нет уверенности в своих способностях, – произнес Ахемэн. – Твоя проблема, брат мой, то что ты слишком уверен в своих.

Эрвин театрально фыркнул. Ахемэн косо взглянул на него.

- Однажды, – произнес сержант, – мы погибнем из-за тебя, капитан.

Обитатель капсулы отделился от своей оболочки. Набор острых как бритва когтей представлял собой синтезированный минерал, выходящий из плоти. Их предполагалось использовать лишь раз, чтобы прорезать оболочку псевдо-капсулы. Когти врезались в замерзшую жидкость. Отколовшиеся куски попали в смолы, прикреплявшие капсулу к корпусу «Великолепного Пера». Аппарат забился в конвульсиях. Конечности, запертые внутри известковистых пустот, колотились о стенки своих темниц. Капсула оторвалась от корпуса и вошла в свободный дрейф. Живые сенсоры пришли в движение. Поток информации о добыче хлынул во второй мозг капсулы. За считанные секунды она перерабатывала многочисленные потоки данных, определяя цель, зафиксированную в памяти разумом улья, и просчитывала наилучшую траекторию безопасной высадки. Выпустив газ-пропеллент, капсула стала удаляться от судна, доверяя свою участь судьбе. Искажающие экраны скрывали удаляющуюся капсулу от сенсоров. Гравитационный след пустотного судна мешал движению капсулы, угрожая ей потерей контроля. Аппарат спокойно распределял жидкости между внутренними камерами, корректируя свою высадку. У существа полностью отсутствовали эмоции, и, даже если ему суждено будет погибнуть, оно встретит свою смерть в таком же флегматичном состоянии. Войдя в верхние слои атмосферы Ваала, капсула перешла из смертельно ледяной пустоты в прохладное ночное небо над океаном Южной Дюны. Атмосферные трения поцарапали твердый, морщинистый корпус судна, зажарив мелких существ, прилипнувших к корпусу капсулы. Они погибли в молчаливой агонии, лишив мозг капсулы зрения, слуха, обоняния и других чувств. Добыча исчезла с радаров аппарата, и капсула стала проваливаться в кромешную тьму. Бессмысленная электромагнитная пульсация, исходящая от металлического корпуса судна-добычи, было последним, что услышала капсула, прежде чем оказаться изолированной от всего обжигающим жаром воздуха. Удар превратил основной мозг аппарата в кашу, и оторвал второй от ячейкообразных креплений. Покрытые дренажными жидкостями, остаточные конечности капсулы последний раз сократились.

Стимулирующие гормоны заполнили капсулу и ее обитателя. Выполнив свою задачу, второй мозг умер, не заботясь о собственном распаде или задумываясь об исполненной им миссии.

Песок проносился рядом с дымящейся оболочкой. Капсула казалась незначительным пятнышком на фоне бесконечного, волнообразного песка, казавшегося черным в лунном свете Ваала Секундус. В течение нескольких минут капсула не проявляла активность. Аппарат стал проваливаться в песочную пучину. Влажный хруст возвестил о рождении коварной твари. Швы, вязкие от слизи, раскрылись вместе со створками корпуса, когда капсулу пронзила серия спазмов, образовав проход. Высокая, неуклюжая тварь выбралась наружу, поначалу стараясь держать равновесие, словно новорожденный, но сделав несколько шагов, монстр уверенно выпрямился навстречу ночи. Высвободив свои многочисленные конечности, тварь запрокинула свои убийственные когти. Повернув голову, тиранид вдохнул местный воздух. Сверкающие глаза уставились в небо. Там, где должен был быть рот, активно двигались щупальца. Ликтор просканировал местность своими многочисленными сенсорами. Контуры твари замерцали, и она растворилась о тьме.

ГЛАВА 8. ОКТОКАЛЬВАРИЙ

В Карцери Арканум существовали места, где полностью отсутствовала какая-либо технология. Мефистон остановился у границы с одним из таких мест и снял со стены факел из смолистого ваалийского дерева. Библиарий зажег его при помощи другого небольшого факела, висевшего на кирпичной стене, покрытой трещинами, и двинулся в глубины прохода. Огонь добавлял мерцание к биолюминисцентным шарам, свисавшим с потолка. Откуда-то сверху падали капли воды. Ваал был иссушен, словно кость в пустыне, и жидкость шла из другого места. Никто не знал, кто построил Карцери Арканум. Эта часть была одной из самых старейших в крепости, если не самой старой. Полагали, что она возникла еще раньше вулкана, над которым находилась, но выполнена из кирпича, а значит являлась продуктом деятельности человека. Возраст вулкана составлял более семи миллионов лет. Тоннели, казалось, обладали своеобразными сверхспособностями. Если судить по рельефу Ваала, они должны были расползаться на многие мили, за пределы Аркс Мурус, но их там не было.

Однажды любопытный библиарий приказал выкопать яму в песках пустыни, там, где должны были находиться тоннели. Вместо этого он обнаружил руины оборонительного комплекса, заброшенного после разделения легиона. Карцери Арканум было окутано множеством тайн, но одно было ясно наверняка, что это место являлось аномальным. Тоннели вибрировали от варп-энергии, усиливая мощь библиариума. Именно поэтому Мефистон осуществлял суд в Круге Согласия, в центре тоннелей, где его Кворум Эмпирик собирался для обсуждения магии и душ.

Карцери Арканум служил и другим полезным целям. Глубоко под землей лишь частично сохранялась связь с повседневной реальностью, а ужасающий источник эмпирической энергии делал это место идеальным хранилищем самых опасных артефактов ордена.

Тоннель, по которому шел Мефистон, вел из центра лабиринтов вниз, к одному из его растянутых ответвлений. На пути встречались короткие коридоры, чьи тени словно сопротивлялись мерцанию факела. В этих коридорах, за адамантовыми дверьми, хранилось древнее оружие. Меч, разрубавший любого противника, но превращавший своего носителя в берсеркера, объятого Черной яростью. Боевая броня помешанного на крови магистра Араклея, чье правление имело настолько катастрофические последствия для ордена, что было стерто из всех записей. Череп гомункула Ваала, существа, чьё коварство чуть не привело орден к вымиранию. Также здесь находились устройства, изъятые с мертвых миров; опасные технологии, выжившие после событий Старой Ночи; идолы богов пришельцев; треснувшие силовые посохи, чьи осколки позволяли заглянуть в другую реальность; проклятые клинки; остатки тел лордов некронов, содержащихся в стазисе; болтеры, питавшиеся кровью невинных; короны сумасшедших императоров и стяги падших отделений, чьи истории были чернее пустоты. Эти и еще более худшие вещи находились здесь.

Проходя мимо галереи с множеством ячеек, Мефистон ощутил всю мрачность этого помещения. Гулкие удары тяжелого оборудования заставляли кирпичную кладку вздрагивать, хотя здесь не было никакого оборудования. Призрачные огни мерцали вдоль длинных коридоров. Среди непостоянных переходов мелькали чьи-то тени.

На одном из переходов грохот водопада сопровождался холодным сквозняком, приносящим соблазнительный запах воды, но если путник следовал за звуком, в конце концов, он натыкался на заваленную часть тоннеля, полного черного песка и костей.

Мефистон не обращал внимание на окружавшие его загадки и ужасы. Ничто из этого не несло угрозы для таких как он. Конец коридора ознаменовывал конец библиариума и начало всего, что находилось за его пределами. Песчаный пол Карцери Арканум вел к железной двери с жесткой поверхностью и пурпурными следами окисления, но человек с определенными способностями мог разглядеть начертанные на ней обереги. В глазах Мефистона они светились. Он несколько раз постучал по двери наконечником своего факела. Издавая жуткий скрип, дверь стала открываться вовнутрь. Мефистон зашел. Пламя его факела заколыхалось под воздействием бриза, наполненного парами ладана. В помещении было настолько темно, что даже Мефистон чувствовал себя слепым. Его колдовское зрения затуплялось защитными рунами, нарисованными на стенах. Библиарий мог видеть только эти символы. Раздался механический звук, похожий на кашель. Затем послышался гул разогревающегося реактора и Мефистон ощутил запах выхлопных газов. Механический шум перерос в нечто, похожее на грохот. Послышалось шипение поршней. Смотровая щель замерцала зеленым в темноте, постепенно создавая освещение, достаточное для того, чтобы Мефистон мог разглядеть небольшую аванкамеру. Вторая стальная дверь располагалась прямо напротив первой, её стальные петли были крест-накрест стянуты цепями, усеянными защитными гексаграммами. У стены стояла квадратная фигура библиария-дредноута.

- Приветствую тебя, Мефистон Повелитель Смерти, – прогремел механический голос. – Прошло много времени с тех пор, когда ты последний раз навещал меня.

Дредноут занимал больше половины помещения. Его механизмы издавали рычащие звуки, выдавая долгое отсутствие активности. В одном из механических кулаков дредноут держал силовую секиру. Кристаллическая матрица была отключена. Но пассажир дредноута мог в любой момент активировать ее и продемонстрировать свои ужасающие навыки.

- Повелитель Марест, – произнес Мефистон. – Мне повезло, что какое-то время у меня не было необходимости посещать тебя.

- Что привело тебя в самое проклятое место в этом подземелье? – спросил дредноут.

Марест был стар, даже старше чем командующий Данте. Когда-то он был верховным библиарием, как и Мефистон. Прежде чем его поместили в саркофаг дредноута, он руководил сооружением этого места, где располагались самые худшие кошмары, за которыми присматривал орден, включая тварь, почти убившую его. Получив смертельные ранения, Марест поклялся сторожить монстра всю свою жизнь, что он и делал в настоящее время. Темница, которую он охранял, была слишком мала, чтобы дредноут смог попасть внутрь. Когда Подземелье Мареста было достроено, саркофаг в горизонтальном положении протащили внутрь на деревянной тележке. О его жертве во благо ордена рассказывали всем неофитам. Каждый Кровавый Ангел знал историю Мареста.

- Ты пришел посмотреть на свиток? Пришло время для новых знаний из свитка нашего господина?

- Боюсь, что нет, – произнес Мефистон.

Он бросил на пол свой погасший факел и положил руку на эфес Витария.

- Я должен пройти внутрь.

- Вот как? – прогремел дредноут. – Что произошло в мире за этими стенами?

- Темные вещи, повелитель. Великий Пожиратель приближается к Ваалу, а также другой, еще более древний враг.

- Тебе нужны ответы, – произнес Марест. – Ты собираешься посетить октокальвария.

- Да, прошу прощения, но мне придется это сделать.

- Зачем ты извиняешься? Потому что он тот, кто убил меня? Или потому что ты боишься оценки своих действий?

Мефистон не ответил.

- Это неважно. Твоя должность –ключ ко всем дверям. Ты должен делать то, что считаешь правильным, – прогремел Марест. – Тебе разрешено проникать туда, куда другим вход запрещен. Независимо от моих предупреждений. Будь осторожен с темнотой, с которой ты встретишься в этом подземелье. Не впускай в себя зло.

- Твои слова заслуживают внимания, повелитель Марест.

- Это так, Повелитель Смерти. Иди с моим благословением, – произнес Марест.

Его квадратный корпус развернулся. Дредноут поднял силовую секиру вверх. Клинок озарился колдовским сиянием, и цепи со звоном упали на пол.

- Пусть Император приглядывает за твоей душой.

- Благодарю тебя, владыка Марест.

Прежде чем зайти в комнату, Мефистон обнажил свой меч.

Его встретило помещение, значительно контрастировавшее с атриумом Мареста. Гладкий, рокритовый контейнер наклонился к устройству с вертикальным, вращающимся с бешенной скоростью диском, с лязгом высекавшем синие искры. Стилизованные стальные черепа, расставленные по периферии колодца уставились на него украшенными кровавыми камнями глазницами. Цилиндр пронизывался красным светом вперемешку с короткими всплесками синей энергии. Лишенные конечностей туловища сервиторов были помещены в отсеки цилиндра, в месте соприкосновения с диском. Слепые глазницы беспробудно следили за диском. Эта установка удаленно принимала энергию с Идалии для зарядки механизмов подземелья, в отличие от более крупных подвалов, в Подземелье Мареста находились машины, защищавшее его от побочных эффектов Карцери Арканум. Используя мощности Идалии, они пропитывали стены энергией, создавая сильную физическую защиту, не позволявшую никому проникнуть внутрь. Подземелье Мареста было настоящей темницей. Каждая частица физической и метафизической материи служила цели тюремного заточения. В темницах содержались дюжины падших созданий. Если лишь некоторые места Карцери Арканум были тронуты Хаосом, то твари внутри темниц были полностью пропитаны им. Их нельзя было уничтожать, чтобы не выпустить еще большее зло, которое невозможно будет остановить. По периферии помещения располагался подиум. Единственная, покрытая серебром дверь, была усеяна защитными знаками. Мефистон прошел внутрь в единственную «чистую» комнату в подземелье, и одну из самых больших: Экклезия Обскура. Эхо от его шагов отдавалось от стен. Мозаика на окнах изображала фрагменты из жизни Сангвиния. Ни одной пылинки не было видно в свете косых лучей, а воздух очищался установленными в подземелье атмосферными фильтрами. В стенах слышался шепот бледных схоластов обосновавшихся в этом месте. Это был Зал свитков Сангвиния. Эта часть подземелья была защищена от физического и психического воздействия. Пятнадцать шкафов со свитками, высотой с человека, висели в воздухе, удерживаемые стазисными полями, их верхние части были опутаны проводами и запечатаны пломбами. Мефистон остановился у шкафов и закрыл глаза, позволяя святости их давно умершего господина коснуться его души.

Библиарий почувствовал что-то похожее на укол, когда сила Сангвиния коснулась его, но он полностью впустил в свой разум огонь, вздрагивая, пока тот очищал его. В Подземелье Мареста содержалась полная противоположность божеству. Печати чистоты реагировали как барьер для зла, сокрытого в глубоких темницах. Схоласты прекратили свои перешептывания. Их разумы коснулись разума Мефистона, словно падающие перья. Эти люди были аколитами библиариума, но были отвергнуты, и, обладая некоторыми ментальными силами, схоласты продолжили свою службу во тьме, ухаживая за артефактами героя, чьих подвигов им никогда не повторить. Мефистон проигнорировал внимание отверженных и проследовал к противоположной части помещения. С каждым шагом Мефистона раздавался лязг в верхней части железных ворот, прямо под потолком. Библиария встретила смесь спертого запаха и нечестивого смрада. Крепко сжав Витарий, Мефистон проследовал во внутреннее подземелье.

Подземелья за Экклезией Обскура были связаны с Карцери Арканум и представляли собой лес тоннелей из рокрита и серебра, вдоль стен которых пролегали бугристые кабели, по которым струилось электричество для запирательных механизмов камер.

Психосфера здесь отличалась от той, что присутствовала в Карцери Арканум. Она была окружена странными машинами и казалась темнее.

Твари, заключенные здесь, распространяли свою скверну на стены и являлись опасной смесью для души. Мефистон чувствовал, как скверна окутывает его существо. Но он был бесстрастен. В его теле были заперты более темные вещи. Двери были запечатаны силой варпа. Серый рокрит сменялся защищенным оберегами адамантием. Каждая темница была специально соткана под определенную злую сущность, заговоренное создание, сочетавшее в себе колдовство и науку. Целые тоннели были переделаны в клетки для более крупных тварей. Огромные ямы, выкопанные в неземной почве и окруженные освященным серебром и решетками из чистейшего металла.

Повсюду виднелись символы Сангвиния. Застекленные короба отражали гололитические символы анафемы прямо на создания варпа. Боевые сервиторы патрулировали комплекс, их мозговые ячейки были запечатаны многочисленными контр-заклинаниями. Это была первая линия обороны на случай, если сущности вырвутся наружу. Повсюду медленно передвигались обслуживающие роботы, постоянно мониторившие оборудование на предмет неисправности и готовые в любой момент вызвать помощь, в случае если не смогут справиться сами. Не всё, находящееся здесь являлось артефактами. Некоторые сущности были вполне живыми, ну или, по крайней мере, показывали видимость жизни. Именно к ним и направлялся Мефистон.

На самом деле подземелье не было большим. Повелителю Смерти понадобились считанные минуты, чтобы достичь места назначения, хотя время в данном месте было сложно определить. Он свернул с основного коридора и оказался перед дверью камеры, сделанной из черного дерева, со стальной решеткой, покрытой ржавчиной в некоторых местах на уровне глаз. Внутри дерева переплетались вены кристалла, обладавшего психической проводимостью, которые были наполнены силой и вибрировали мощью эмпирей.

Мефистон заглянул внутрь. В середине комнаты находилась темная фигура, чьи четыре конечности были закованы в цепи и вытянуты в разные стороны. Сами цепи представляли собой переплетения гравировок. Пол слегка дрожал из-за работы скрытого оборудования. В двери не было замка, ведь ни один замок не смог бы сдержать этого заключенного. Мефистон вошел внутрь. По коже библиария пробежала дрожь. Без керамита брони мощь, протекавшая внутри нее могла бы спалить псайкера дотла. Движением руки Мефистон зажег четыре светильника, закрепленных на стене. Три из них замерцали холодным зеленым светом. Четвертый замерцал с неприятным потрескиванием. Тварь в камере не была человеком. С двумя раздутыми ногами число конечностей существа достигало шести. Кожа представляла собой лишенную жировой прослойки плоть, оголявшую многочисленные ребра.

Октокальварий находился в этой камере уже три тысячи лет, и все это время никто не кормил его. Оно должно было умереть давным-давно. Но этого не произошло. Тварь подняла голову. Никто не знал, кем изначально было это существо. На нем не осталось ни одной отличительной черты его расы, по которой можно было бы идентифицировать заключенного. Но лицо было полностью трансформировано. Хаос основательно поработал над чертами существа, извратив их в своей неповторимой манере. На голове пришельца расположилось восемь небольших, гротескных лиц. Все они выглядели одинаково, возможно являясь миниатюрными копиями изначального лица ксеноса. С каждого из них на библиария смотрело по шесть глаз. А носы представляли собой подобие вертикально расположенных жабр с впадинами. Рты были похожи на хоботы, свернувшиеся между ядовитыми пальпами.

«Речь» существа отличалась от того понятия, к которому привыкли люди. Возможно его вид был одарен психическими способностями, и если это было так, то возможно они и стали причиной падения этой расы.

Следы более крупных черт были видны как морщинистые отростки в гладкой плоти. Хаос полностью вычистил изначальные черты с лица, заменив их на восемь миниатюрных копий в чудовищном исполнении.

Мефистон почувствовал, как психические щупальца твари пытаются проникнуть в его голову. Силой мысли он слегка раздвинул эмпирические решетки, защищавшие его разум, оставив небольшое отверстие, достаточное для общения с октокальварием.

+Кто ты?+ спросило существо.

Его мысли были чужеродными. В них не было лингвистической структуры, понятной человеку, но Мефистон понимал ксеноса, как псайкер – псайкера.

- Я – Мефистон. Верховный библиарий Кровавых Ангелов, Повелитель Смерти, – громко произнес Мефистон.

+Подходящее имя для такого, как ты+ многочисленные глаза существа одновременно моргнули. +Ты – преемник того, кто убил моих сородичей и пленил меня.

- Это так. Много поколений сменилось с того времени. Ты находишься здесь слишком долго.

Существо позволило своей голове упасть.

+За ту правду о реальности вы, люди, убиваете и порабощаете,+ произнес ксенос.+Ты называешь меня монстром, ты, испытывающий жажду к крови своих сородичей.+

- Это ты – поработитель, – парировал Мефистон. – Своим колдовством ты обрек три имперских системы и отвратил поселенцев от света Императора, навечно прокляв их. Твое заточение полностью оправдано. Мы бы убили тебя, если бы знали как.

Плоть пришельца дернулась в конвульсиях. Лица начали пульсировать, а глаза ритмично открываться-закрываться в неком подобии веселья. Хохот существа раздался в голове у Мефистона.

+Ты не можешь. Темные повелители сделали меня сильным. Ты пришел сюда позлорадствовать? Тогда наслаждайся. Однажды я буду свободен. Я буду милосерден к тем, кто проявлял ко мне уважение.+

- Мне нет нужды злорадствовать над тобой, – произнес Мефистон, – и ты никогда не выберешься отсюда. Я пришел сюда получить ответы.

Тварь снова разразилось хохотом. Его подвешенное тело задрожало.

+Это забавно.+

- Тьма надвигается на Ваал.

+Я вижу это. Черноту в море душ. Грядет бесконечный голод. Он желает поглотить вас. Ваша жажда чем-то похожа на него. Разве ты не чувствуешь связь между вами?+ произнес ксенос.

Мефистон проигнорировал провокации твари.

- Есть что-то еще. Произойдет другое событие, не связанное с материальной реальностью, но с варпом. Я видел это в своем видении.

Тварь подняла свою деформированную голову.

+И ты хочешь, чтобы я помог тебе?+

Раздался хохот. Такое поведение твари раздражало даже каменную душу Мефистона.

- Ты поможешь мне.

+Тогда отпусти меня,+ произнесло существо, +и, возможно, я исполню твою просьбу перед тем, как убью тебя.+

- Я никогда и не говорил, что мне потребуется твое активное участие.

Мефистон вонзил Витарий в пол перед ксенопсайкером и вытянул обе руки в сторону клинка. Его пальцы окутало красное пламя.

Библиарий подчинил разум твари своей воле, но перед этим пришелец яростно сопротивлялся, и в какой-то момент Мефистон испугался, что не сможет выполнить свою миссию, и ксенос одолеет его. Психическим воплем он заставил октокальвария подчиниться. Тварь была последователем Хаоса и прожила не одну тысячу лет. Кто знал, сколько миров оно разрушило, и сколько видов поддались его скверне? Обладая великой мощью, существо являлось предсказателем высочайшей точности. Его связь с эмпиреями была все еще сильна, и Мефистон, пытаясь обуздать ее, ощущал себя воином равнин, скачущем на диком скакуне.

Разум ксеноса дрожал и извивался в его психической хватке, но библиарий был непреклонен, и сквозь многочисленные, нечестивые глаза твари он заглянул в реальность Хаоса и мириады возможных будущих событий.

Миллиард ужасающих образов пронеслись перед его взором. Он быстро отсортировывал их. Желание Ка’Бандхи овладеть душами Кровавых Ангелов горело ярче всех остальных. С небольшим усилием Мефистон сфокусировался на сущности великого демона. На короткое мгновение он увидел, как вокруг демона разгорается битва. Красный ангел был окутан пламенем ярости. Ка’Бандха находился на расстоянии вытянутого копья от Врат. Он собирался выйти в материальное пространство. Кровопускатели замедлились в своем наступлении и обратили свои взоры на псайкера.

Рев демона откинул Повелителя Смерти назад. Объятый языками пламени, Мефистон врезался в стену.

Октокальварий забился в конвульсиях, заставляя цепи бешено ударяться друг от друга. Когда спазм прошел, ксенос разразился хохотом.

+Это то, что ты хотел узнать? Если бы ты сразу сказал мне – я бы самолично показал это тебе. Нет ничего лучше, чем показывать существу его собственную смерть. Нерожденный, которого вы называете Ка’Бандха, придет за тобой, так называемый Повелитель Смерти. Он заберет твой череп и сделает из него кубок, а твоя душа присоединится к его армиям, которые заставят твой возлюбленный Империум пасть.+

Мефистон поднялся и вытащил из пола Витарий.

- Все это – ложь, – спокойно произнес он.

+ Так ли это? Увидим!+ произнес октокальварий. +В тебе есть тьма, даже больше, чем во мне. Освободи меня, чтобы я смог увидеть твой конец!

- Ты останешься здесь, – произнес Мефистон, чей голос был холоден, как глубины космоса. – Будь уверен, если бы это было возможно – я бы казнил тебя.

+Однажды ты станешь моим союзником,+ произнес октакальварий.

- Никогда, – ответил Мефистон.

Он разорвал психическую связь, оставляя существо в его ментальной клетке.

На мгновение Мефистон обдумал возможность поиздеваться над тварью. Он вложил Витарий в ножны и вышел из камеры.

ГЛАВА 9. ДИЛЕММА ДАНТЕ

Красный Совет являлся одним из двух управляющих органов Кровавых Ангелов, вторым был Совет Крови и Кости.

Последний состоял из капелланов и сангвинарных жрецов высшего ранга, и отвечал за духовную и физическую составляющую методов борьбы с жаждой. Одной из первостепенных обязанностей Совета являлось избрание нового магистра ордена. В юрисдикцию Красного Совета входило ведение войн, что являлось целью всех капитулов Адептус Астартес, и он являлся главным из двух структур. Влияние Красного Совета было столь велико, что копия залы, в которой он собирался в Аркс Ангеликум, находилась на всех боевых баржах ордена: «Клинке Возмездия» и «Взывающем к Крови».

Так было раньше. Когда крепость монастырь начала принимать ответы от орденов-преемников, Данте объявил, что зала совета будет расширена, чтобы все магистры орденов и их капитаны могли сидеть в ней, как братья.

- В час нужды все они откликнулись нам, – произнес он, обращаясь к своим собравшимся офицерам. – И мы будем относиться к ним так, как если бы они были братьями из нашего ордена.

- Я не позволю, чтобы хотя бы один из воинов, прибывших к нам на помощь, почувствовал себя менее значимым, чем остальные.

Древняя зала преобразилась. Шесть тысяч лет истории превратились в пыль за неделю. Остальные залы были объединены в одну, чтобы соответствовать пожеланию Данте. Число мест в Красном Совете начитывало двадцать пять. В перестроенной зале было установлено в двадцать раз больше. Пятьсот сидений размещались вокруг массивного круглого стола с полостью в центре.

Кресло магистра капитула было слегка больше, чем остальные, дабы подчеркнуть его статус, как первого среди равных. Данте настоял на том, чтобы его кресло было установлено в том же месте, что и в старом зале совета, а кресла магистров капитулов были такого же размера, как и его.

Новый стол был выточен из белого мрамора. Имена и звания приглашенных отображались на золотых табличках, прикрепленных к поверхности стола.

Сами таблички были идентичны друг другу. Ни один воин не должен подумать, что к нему относятся хуже, чем к остальным. Зала Великого Красного Совета выглядела изящной и великолепной, как и всё, что было сделано руками Кровавых Ангелов.

Декорации были безупречны, как и чувство вкуса и мастерство творцов. Черный камень был отполирован до блеска. Барельефы каждого ордена-преемника украшали стены, их геральдика была выполнена из ярких минералов и драгоценных металлов. Даже проклятые ордена нашли свое место на стене, однако их специально накрыли черной тканью. Барельефы тех орденов, что сгинули в битве, были отмечены светящимися коллекциями черепов, выточенными из тех же камней, что и могилы Кровавых Ангелов. Все ордена, разделявшие славу Сангвиния, были здесь, мертвые и живые, хорошие и плохие. Даже худшие из них когда-то назывались героями, и позор их падения должен был послужить уроком остальным. Свитки, выточенные в камне, отображали имена всех магистров орденов, по крайне мере тех, что были официально признаны потомками Сангвиния. Имена героев располагались на флагах, свисавших над храмами, а рукописи, прикрепленные ярким воском, несли на себе записи величайших побед каждого братства.

Основатели орденов второго поколения были увековечены в камне. Их статуи были выполнены из остатков потухших вулканов и казались живыми, будто готовыми сойти с постамента.

Даже те расы, которые считали себя выше, чем раса людей, были бы поражены красотой и изяществом этой залы.

Здесь жила история доблести и справедливой гордости, атмосфера внутри создавала ощущение древности, хотя работы закончили лишь несколько дней ранее.

Зала ждала тех, кто собирался ее заполнить, готовых судить поступки живых в контрасте с теми, кто пал, и теперь украшал ее стены. Именно здесь Мефистон встретился с Данте. Повелитель Смерти нашел своего магистра сидящим на троне. Шлем лежал на столе, а сам Данте смотрел на яростное выражение лица Сангвиния, будто ожидая, что сам примарх наделит его своей мудростью.

Шаги Мефистона слегка отдавались эхом от стен залы. Повелитель Смерти всегда передвигался быстро и незаметно, словно хищник. Пространство в помещении освещалось факелами и свечами, отбрасывающими тени в красную тьму.

Данте, облаченный в свою золотую броню, казался живым пламенем. Свет свечей отражался от брони магистра, словно приглашая его присоединиться к танцам разрушения.

Данте пребывал в покое, погрузившись в свои мысли, пока Мефистон не остановился напротив него.

- Я прибыл, – произнес библиарий.

Данте поднял взгляд, его древнее лицо было пронизано беспокойством.

- Сейчас ты расскажешь мне то, что не смог сказать ранее.

Мефистон кивнул, слегка наклонив голову в сторону, словно живая статуя.

Неуловимое движение, но тем не менее ужасающее в исполнении Повелителя Смерти.

- Была другая часть моего видения, повелитель. Я проник в дьявольское королевство огня, костей и крови. Там я видел Ка’Бандху.

Огни в комнате вспыхнули при упоминании этого имени. Данте нахмурился.

- Ты уверен, что видел Бич Ангела?

- Да, мой повелитель.

- И что он делал?

- Он пробивал путь себе и своему легиону чернокожих демонов.

- Разве не распри друг с другом – путь приспешников Кровавого Бога?

- Это так, – произнес Мефистон. – Если верить темным знаниям.

- Тогда что же это?

- Он пробивал себе путь наружу. Образ красного ангела горел в небесах. Там была дыра, мост, позади ангела, открывшего врата в нашу вселенную.

- Ты думаешь, это означает, что он придет к нам? – спросил Данте.

- Да, господин.

- Ты уверен в точности видения?

- Нет, повелитель, не совсем, – произнес Мефистон. – Именно поэтому я колебался.

- Я никогда раньше не видел Бич Ангела в своих видениях, – произнес Данте.

На мгновение он погрузился в свои мысли.

- Ты говоришь, что не уверен. Сейчас я сам вижу это.

- Да, – произнес Мефистон. – Это был он. Он идет. Я…уверен в этом.

Данте внимательно посмотрел на своего Верховного библиария. Алебастровая кожа Мефистона приобрела сероватый оттенок после его визита к октокальварию, и теперь он был еще более похож на ходячего мертвеца.

- Мне нужно знать, как ты проник в свое видение? – спросил Данте

- Я так не думаю, мой господин, – произнес Мефистон.

И, по правде говоря, у него не было абсолютно никакого желания пересказывать свое путешествие в Подземелья Марест.

- Было тяжело, я заплатил определенную цену, но это того стоило. Я уверен. Бич Ангелов хочет атаковать нас, когда все ордена будут собраны в одном месте. Это – правда.

- Он может вернуться? – спросил Данте. – Демон был изгнан из материального пространства.

- Существуют правила даже для прислужников Хаоса, – ответил Мефистон. – Видения моих библиариев становятся нечеткими с каждым днем. Но одно я могу сказать с уверенностью – за тенью варпа происходят беспрецедентные изменения. Я не могу смотреть сквозь тьму, созданную разумом улья, но я чувствую, как все реальное пространство замерло в ожидании. Эмпиреи полны предзнаменований. Если Черный крестовый поход Абаддона влияет на Око Ужаса, как показало мне видение – Ка’Бандха сможет осуществить задуманное.

На лице Данте появилась горька улыбка.

- Он атакует нас, когда мы так сильны, и в то же время этот сбор – есть наша слабость.

- Встреча всех сынов Сангвиния впервые за многие поколения слишком сильно притягивает его. Мы знаем, что Кровавый Бог желает заполучит наши души. Наша ярость притягивает служителей Трона Черепов, словно мух на кладбище. Если Ка’Бандха прорвется – это станет катастрофой для всех нас. Он усилит нашу жажду и станет катализатором безумия. Если демон появится, когда мы увязнем в защите Ваала – он застигнет нас в состоянии ничем не сдерживаемой ярости. И мы падем.

- Разве в твоих архивах не говорится, что слуги Кровавого Бога уже много раз пытались, но потерпели неудачу? Не стоит ли напомнить этим монстрам, что существует множество видов ярости, как есть и благородство, способное унять жажду крови? – произнес Данте.

- Каждый день мы противостоим жажде. Но ему будет достаточно одержать хотя бы одну победу, – произнес Мефистон.

- У нерожденного есть целая вечность в отличие от нас, да и не у каждого ордена столько же выдержки.

Данте снова нахмурился.

- Не приплетай сюда свою враждебность к Сету, – произнес он.

- Я не питаю к нему вражды. Я не питаю вражды ни к одному из наших братьев. Это он враждебно настроен ко мне – мне же нет дела до него, господин, и вы знаете это.

Данте изменил свое положение в кресле. Его броня заскрежетала о камень, а сочленения доспехов издали свистящий звук.

- Возможно ли остановить Бич Ангела?

- Честно говоря, я не знаю, – ответил Мефистон. – Но я могу попытаться. Существуют определенные ритуалы.

- Они имеют темную натуру? – произнес Данте.

- Конечно, – ответил Мефистон.

Выражение лица Данте приобрело оттенок задумчивости. Еще одно решение, с которым ему придется жить, выбор между двух зол. Если бы Мефистону была не чужда человеческая сущность – в этот момент он мог бы испытывать симпатию к своему господину. Тысячу пятьсот лет Данте наблюдал как их вид все дальше погружается в варварство, а Империум движется к своему концу. Для всех остальных он был золотым ангелом, аватаром самого благородного сына Императора.

Слава о нем простиралась по всем уголкам Галактики. Все следовали его советам, а его воины были задействованы практически во всех битвах Империума. Никто не знал о сомнениях магистра, закравшихся за его маской.

Но Мефистон не чувствовал жалости или горечи по отношению к командующему Данте, он знал, что такое сомнения и понимал дилеммы, стоящие перед Данте.

- Каков будет твой совет, глава библиариума? – неожиданно спросил Данте.

- Я бы попытался остановить его, – произнес Мефистон. – Но я сделаю это только с вашего разрешения.

- Тогда я приказываю тебе остановить его, – произнес Данте.

- Любой ценой?

Данте сжал губы.

- Любой ценой.

Мефистон поклонился, его одеяния зашелестели, а доспехи слегка зажужжали.

- Будет исполнено, повелитель.

Данте поднялся с кресла.

- Мефистон, не говори никому, кто не должен об этом знать. Свяжи своих библиариев клятвой.

Магистр зло покосился на маску Сангвиния.

- Если ты будешь привлекать библиариев из других орденов, также заставь их принести клятвы. Эта война уже начинает порождать секреты.

ГЛАВА 10. ВЕЛИКИЙ КРАСНЫЙ СОВЕТ

Ордена Крови ждали прибытия Данте стоя, в знак уважения командующего. Пятьсот величайших героев Империума заполнили залу Великого Красного Совета. Масла, нанесенные на их силовую броню, смешались с ладаном факелов, добавляя к нему аромат священной машины.

Итак, все были в сборе. Сыны Сангвиния, благороднейшие из Адептус Астартес, но в то же время и обремененные великой ношей. Облаченные в пластины черного и красного, белого и золотого цветов, с различной геральдикой, подчеркивающей их единство с кровью. Освещение пламенем делало присутствующих похожими друг на друга. Оно приглушало золотые цвета, оживляло черные тона, затемняло белые, делая броню похожей. Кровавые Мечи стояли рядом с Ангелами Непостижимыми, Гробовые Стражи - с Красными Крыльями и Бескровными. Дикари из Карминных Клинков упирались локтями в воинов-отшельников из Золотых Сынов. Те, кто приняли жажду стояли рядом с теми, кто отвергал ее. И даже если их разъединяли традиции, они были объединены кровью. Время внесло изменения в их темперамент и традиции, но, не смотря на цвет их кожи, татуировки, изотерические ритуалы – все они были одной крови.

Последователи Сангвиния вернулись домой. Рабы крови также находились, здесь разнося вина, смешанные с кровью. Закуски представляли собой различные блюда, начиная от изысканной пищи и заканчивая ритуальными жертвоприношениями. Беспокойным душам, желавшим причаститься к примарху, было получено благословение капелланов. Все общались друг с другом на приглушенных тонах. Космические десантники не хмелели, ибо требовалось поистине что-то невероятное, чтобы десантник ощутил некоторое опьянение, и никто из присутствующих так и не дошел до этой стадии, хотя брат Аданисио открыл двери всех имеющихся погребов Ордена, где было предостаточно выпивки для грандиозного пиршества. В помещении царила атмосфера сдержанности. Несмотря на помпезность этого собрания, оно больше походило на поминки. Семья, собравшаяся вместе из-за трагедии. Воины капитулов, незнакомые друг с другом лично, беседовали вместе, обсуждая сходства и различия между братьями. Но, в конечном итоге все темы сводились к одной: неминуемое пришествие Левиафана и невыполнимость миссии, ожидавшей их.

Из трубы зазвучала ангельская музыка и воцарилась тишина. Не было слышно голосов ни самых спокойных, ни самых агрессивных воинов. Тишина прерывалась лишь потрескиванием огня. Хор ангельских голосов раздался из статуй над главным входом, и тишина была снова нарушена. Старейший из рабов крови поднялся по импровизированной платформе в центр огромного белого стола. Его конечности выглядели иссохшими, поэтому тело было пристегнуто к специальному протезу. Семь металлических конечностей застучали по камню, выполняя функцию ног.

Группа миниатюрных кибернетических ангелов парили головой раба, добавляя свои тоненькие голоса к общему хору.

Раб вытянул руку, похожую на конечность трупа. Телескопические глаза расширились и заскрипели, выполняя имитацию моргания. Тело смертного было дряхлым, но голос – четким и чистым, сохраненным его хозяевами из-за особой изящности.

- Займите свои места, повелители Крови! – произнес он.

И хотя слова прозвучали без музыкального сопровождения, звук его голоса был похож на песню.

- Повелитель Данте прибыл! Командующий Ваала, магистр Кровавых Ангелов, Хранитель Крови, Повелитель Ангельского воинства!

- Данте, Повелитель Ангелов! Данте, Повелитель Ваала! Данте, Повелитель перворожденных! – скандировал хор кибернетических ангелов. – Данте! Данте! Данте!

Мелодии, совершенные в своей сложности, сопровождали их ликование, пока ангелы озвучивали список побед магистра.

Раскрылись двери и появилась процессия, состоящая из самых избранных воинов Кровавых Ангелов. Верховный Вестник Сангвиния, глава Сангвинарной Стражи, брат Сефаран шел во главе.

- Данте здесь! Всем встать! – крикнул он, хотя этого и не требовалась, ведь все присутствующие, как один, поднялись со своих мест.

Позади Сефарана маршировали пятнадцать Сангвинарных гвардейцев. За ними следовали капитаны рот. Их было шестеро, остальные четверо находились на Диаморе, сражаясь с черными флотами Абаддона. Макиави из третей, Кастигон – из четвертой, Ракзиталь – из шестой, Задренаил – из восьмой, Сендрот – из девятой, и, наконец, магистр рекрутов Боржио – из десятой.

А за ними следовали капитаны флота, ведомые капитаном боевой баржи «Клинок Возмездия» Асанте и следовавшим с ним бок о бок Азимутом с «Взывающего к крови». За ними шел Древнейший ордена, брат Бехельмор. Он гордо нес знамя Кровавых Ангелов, священную реликвию, благословлённую самим Сангвинием. Ткань стяга не потускнела, несмотря на то, что прошли тысячи лет. И, наконец, появился сам магистр в окружении почетной стражи, состоящей из благороднейших воинов ордена. По правую руку от него шел Корбуло, несший Красный Грааль, сосуд, содержащий кровь самого Сангвиния. А слева – капеллан Ордамаил, Патернис Сангвий, по старшинству в реклюзиаме уступавший лишь Асторату Мрачному. Он нес реликвиарий Амита, взятый из Базилики Сангвинариум, в котором хранилось перо от крыльев примарха. Позади следовал Мефистон, Верховный библиарий, Повелитель Смерти, и Инкараил, магистр клинка, казавшийся огромным в своей броне Мартийского священника. За ним шел брат Беллерофон, хранитель Ангельских врат, командующий флота Кровавых Ангелов, а рядом с ним – брат Аданисио, магистр логистики. Свита Аданисио включала глав сервов ордена из всех подразделений, схоластов библиариума и конюших, адептов логистикама, капитана воинов из рабов крови, магистра астропатов Лиитера и навигаторов, которые смогли приспособиться к гравитации Ваала.

Колонну замыкали чемпионы различных рот, присутствовавшие в данный момент на Ваале, которые были облачены в древнюю броню легиона. Эти доспехи сохранились со времен Ереси Гора и были изящно украшены. На грудных пластинах и шлемах красовались имена воинов, носивших их тысячи лет назад.

Броня ждала этого дня, охраняемая от разложения учеными ордена. Сегодня она служила напоминанием, что когда-то Кровавые Ангелы были единым легионом, оружие в руках чемпионов также принадлежало героям былых времен. За чемпионами следовали сервиторы с гравитележками, в которых находились реликвии: меч Грань Доблести, плазменный пистолет Ярость Ваала, Галианский Посох, Крыло Ангела, Корона Ангела, надетая на отполированный череп, и Веритас Витаэ, благословенная машина с записями речей самого Сангвиния, которая воспроизводила их на поле брани.

Колонна облаченных в доспехи рабов крови, в количестве двадцати человек, следовала за своими повелителями. Слегка позади шагали могучий дредноут-библиарий, увешанный свитками почестей, и четверо его собратьев.

Последними шли одетые в стихари рабы крови с золотыми кадилами, распространявшими чудесные ароматы; пятеро рабов крови в черном, олицетворяли пять добродетелей, другие пять, в белом – пять граций. Вся процессия сопровождалась ангельскими песнопениями, и все ее члены заходили в зал Великого Красного Совета озаряемые золотым светом.

У стола колонна разделилась, один поток направился в правую сторону, второй – в левую.

Те Кровавые Ангелы, которым было позволено занять свои места за столом, застыли позади своих кресел, пока остальные разбредались по своим местам в зале. Чемпионы и Сангвинарная стража сосредоточились в специальных нишах для наблюдения за присутствующими, в то же время воины из рабов крови сформировали проход для своих смертных собратьев, чтобы те смогли пообщаться друг с другом прежде, чем приступить к выполнению своих обязанностей: прислуживать, отвечать на вопросы и зажигать священные благовония над изображениями героев.

Повелители Орденов Крови с уважительной тишиной наблюдали, как сильнейший из их числа подходил к своему месту за столом. Артефакты, которые несли его братья: кровь, крыло, стяг, древняя броня – были самыми священными реликвиями для всех орденов Крови. Но именно сияние самого Данте, его золотая броня – притягивали их взоры. На лицо Данте была надета посмертная золотая маска Сангвиния, на которой застыло выражение праведного гнева их отца, а его кровь сохранилась в кровавом камне в районе лба. Это были не просто символы Кровавых Ангелов, они связывали прошлое происхождение капитулов. Корбуло передал Грааль одному из рабов Сангвия Корпускулум. Ордамаил отдал реликвиарий Амита лишенному языка слуге цитадели Реклюзиама, облаченному в черный стихарь. Как и смертные слуги стояли позади своих повелителей, брат Бехельмор стоял позади кресла Данте. Музыка прекратилась, и снова воцарилась тишина. Братья из других капитулов продолжали стоять, пока Данте обводил союзников взглядом неморгающих золотых глаз Сангвиния.

- Братья мои! – произнес магистр в воцарившейся могильной тишине. – Эти артефакты, которые принесли сюда мои воины и их слуги – возвращают нас к временам великого предательства Гора по отношению к нашему возлюбленному Императору.

- Эти реликвии, комплекты брони, оружие, которое держат мои братья, являются свидетелями самой ужасной войны в нашей истории.

- А эти, – он указал на Красный Грааль и реликвиарий Амита. – Несут свидетельство смерти нашего повелителя, так как оба являются вместилищем его останков. Все Ордена Крови не испытывали большего шока, чем смерть нашего повелителя от руки своего вероломного брата, даже тогда, когда легион разделился на капитулы, или когда наши ордена были на грани уничтожения. Я был свидетелем, как лишь одни Кровавые Ангелы три раза оказывались почти уничтоженными. Потеря Сангвиния и по сей день отдается эхом во всех нас. Эта боль – бессмертна.

- И все же, эти времена проходят, и неважно насколько темными они были. Благодаря жертве нашего повелителя Император одержал победу и порядок был восстановлен. И от осознания этого у меня появилась надежда.

Данте сделал паузу. Все присутствующие молча слушали его.

- Я прожил долгую жизнь и повидал многое на своем веку. Каждое столетие я переживаю всё новые ужасы, угрожающие нашему Империуму. Я видел пробуждение некронов. Был свидетелем вторжения тау. Я своими глазами видел, как флоты-улья первый раз прибыли в межгалактическое пространство для охоты на миры и виды. Я сражался с Газкуллом, величайшим орком, на полях трижды проклятого Армагеддона. Я видел падение капитулов, наблюдал за смертью миров, и как ростки боевого могущества Империума увядали под натиском предателей. Я был свидетелем того, как амбиции тщеславных мужчин отправляли невинных в бесконечную тьму.

Блестящие глаза маски Сангвиния оглядели собравшихся воинов.

- Я был свидетелем всего этого. Я бился с разными врагами и поверг их всех до единого! –Данте говорил со все возрастающей громкостью голоса.

- Империум выстоял! Мы, Ангелы Смерти, избранные чемпионы Императора. Мы – повелители битвы, несущие возмездие. Мы – сыны Сангвиния, красная линия крови, через которую никто не сможет переступить.

Магистр уперся руками в стол и подался вперед.

- То, что грядет, станет испытанием для всех нас. Взглянув в небеса в поисках звезд вы не увидите ничего. Полчища тиранидов затмили их. Вы будете поражены их количествами и будете сомневаться, что они имеют предел. Вы будете советоваться со своими псайкерами и библиариями, а они будут рассказывать вам о тени, которая ослепляет и заставляет страдать тех, кто может заглядывать в варп. Вы увидите все это и поверите, что ничего уже невозможно предотвратить. Но я говорю вам – мы должны выстоять! – крикнул повелитель Кровавых Ангелов. – Мечом, болтом, плазмой и лаз-зарядами мы будем уничтожать нашего врага. Силой нашей крови мы отбросим их назад. Мы должны обратить наше проклятие в нашу силу и излить всю животную ярость на этих тварей. Мы сделаем это, потому что так должно быть. Мы сделаем это, потому что больше это ни кому не под силу. Флот-улей Левиафан ведет к нам свои основные силы. Если миры Ваала падут – весь сегментум Ультима окажется беззащитным перед лицом их роя.

Флоты-улья наводнят север, поглощая всё на своем пути, и Империуму будет нанесен сокрушительный удар.

Данте ударил кулаком по идеальному мрамору стола, вызвав трещину на его поверхности.

- Такого не должно случиться! Это будет победа без победителей. Левиафан должен погибнуть здесь, на Ваале!

Крик Данте, словно гром, разлетелся по всему помещению. Он сделал глубокий вдох. Его ярость передалась не только тем, кто стоял рядом с ним, разбудив их жажду, но всем остальным присутствующим, молча внимавшим его словам. Красная ярость Сангвиния резонировала от командующего Данте, как разводы в бассейне крови, передаваясь от брата к брату, пока жажда к битве не пробудилась во всех сердцах присутствующих.

- Империум выстоит, – взревел Данте. – И я клянусь в этом кровью Сангвиния, которая течет в моих венах.

- Данте! – раздался чей-то крик.

Его поддержали остальные.

- Данте! Данте! Данте! – кричали космические десантники, чьи яростные крики отличались от ангельских песнопений, ранее чествовавших магистра.

- Данте! Данте! Данте! – ревели они.

Все они стучали кулаками по своим грудным пластинам, заполняя залу хриплым звоном металла.

- Данте! Данте! Данте –- некоторые воины в зале, жажда которые была слишком сильной, едва сдерживали себя, настолько сильным был накал эмоций в этот момент.

Данте поднял руку. Бехельмор ударил по полу древком стяга Ордена. Скрежет металла о камень пробился сквозь шум аплодисментов, словно камень – сквозь лед.

- Я прошу еще немного вашего внимания, – произнес Данте.

Снова воцарилась тишина.

- И я умоляю вас, сядьте уже.

Запел хор, и пятьсот воинов в силовой броне сели на свои места.

- Во-первых, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы откликнулись на наш зов о помощи в этот мрачный час, – произнес Данте. – Преданность дому Сангвиния восхищает, но не обязывает. Я глубоко благодарен и поражен количеством присутствующих и тех, кого вы привели защищать эту систему. Никогда еще, со времен распада легиона, не собиралось столько братьев в одном месте.

Он мрачно оглядел всех собравшихся.

- Однако, масштаб этого сбора несет и свои проблемы. Каждый из нас в этой комнате – повелитель ангелов. Мы – магистры Орденов Крови. Каждый из нас несет на своих плечах великую ответственность, будь то сто человек, флот, или система миров. Мы равны, вы, повелители Крови, и я. И есть дело, не требующее отлагательств; вопрос, который должен быть задан.

Магистр сделал паузу. Эти слова были очень важны. И их нужно было произнести правильно.

- Вопрос, который я задам вам, относится к верховенству, – произнес Данте. – Возможно, вы думаете, что я приму командование без должного одобрения. Но я никогда так не поступлю. Вместо этого, я прошу вас позволить мне возглавить оборону Ваала, и, для защиты Ваала, руководить вами и вашими воинами. А также я буду просить вас поклясться следовать моим приказам, не зависимо от вашего отношения к ним.

В зале снова воцарилась тишина.

Воин в доспехах черного и золотого цветов поднялся со своего кресла. Над его головой тут же возник серво-череп, озаряя воина светом фонаря.

- Капитан Кантар из Золотых Сынов, – произнес череп. – Хранитель Колеса, Убийца Данрейна из Пятнадцатого Пути, Кровавый повелитель Катой, Уничтожитель Скаала.

В свете прожектора кожа капитана казалась темной, цвета ореха с блестящим оттенком, а его волосы были туго стянуты и собраны в короткий пучок. Кожу покрывали золотые татуировки.

- Я лишь второй капитан, а не глава ордена, –произнес он. – Но я был послан сюда с моими воинами и двумя полуротами под командованием моих братьев-капитанов, магистром ордена Эрденом Кливом. Он дал мне четкие указание следовать вашей воле. Поэтому не нужно спрашивать нас, последуем ли мы за вами, командующий Данте.

Капитан ударил кулаком по грудной пластине и сотворил в воздухе знак аквилы.

- Я слышал, что на Армагеддоне командующие Империума выбрали вас в качестве лорда-командующего, но сначала они долго спорили. Но здесь, среди своих братьев, такого не будет. Ты – наш повелитель.

Капитан поклонился и сел на свое место. Зал взорвался шквалом аплодисментов.

- Благодарю за эти слова, брат, – произнес Данте. – Но, возможно, здесь присутствуют воины, считающие, что руководить их подразделениями должны именно они. Я верю, что лишь в единстве наша силе. Я не могу действовать, пока не буду уверен, что мои приказы будут выполняться всеми без исключения. Наши жизни, наша победа – зависят от этого.

Еще один воин поднялся со своего места. Его лицо было скрыто под шлемом, а броня выкрашена в две половины, черную и красную. Свет черепа-вестника включил освещение над десантником. На его плече красовался окрыленный череп.

- Кастелян Зарго, магистр капитула Ангелы Обагренные, Повелитель флота, Странник, магистр Торжественного Предела – Ангелы Обагренные полностью подчиняются тебе.

Из-за встроенного в шлем динамика его голос казался тяжелым и резким.

- Я уверен, многие присутствующие согласятся с этим. Я думаю, что магистр Сет разделяет мою позицию. Несмотря на наши различия, я уверен, в этом мы сходимся. Магистры Глориан и Войтек также согласны с этим. Данте, действительно ли это так необходимо? Ты – великий герой Империума. Твое имя и дела известны всем, даже тем, кто находится от Ваала в тысячах световых лет.

- Верно! Верно! – закричали остальные. – Правильно говорит!

- Давайте начнем приготовления без этого маскарада. На лбу твоего шлема – кристалл с кровью Сангвиния, и мы должны следовать за тобой – произнес воин в темно-серой броне.

- Парацелий, первый капитан, капитул Гробовые Стражи, Даятель Костей, девятнадцатый титул, – произнес череп.

- И все же, я не Сангвиний, – произнес Данте. – Вы все должны понять это. Я многого добился, но легенды обо мне отличаются от реальности. Я всего лишь воин, такой же как и вы. Знайте это. Знайте также, что эта война может стать последней для вашего ордена. Я буду командовать только по согласию всех, а не по какому-то надуманному праву. Кто, кроме Императора, может сам назначать меня? И в его отсутствие я должен спрашивать разрешение у своих собратьев.

- Тогда мы будем умирать! – крикнул капитан Кровавых Мечей, вскочив со своего места так быстро, что череп не успел подлететь к нему и объявить его титул. – Что с того? Ни для этой ли цели Император создал нас: чтобы мы умирали на поле брани, служа ему? Если наши смерти приблизят победу – так тому и быть! Жизнь – скоротечна, а кровь – вечна. Мы сражаемся не за себя, но за наш род и Империум.

- Внемлите! Внемлите! – крикнули несколько воинов.

Кулаки, словно гром, колотили по столу.

- Данте должен вести нас! – раздался чей-то выкрик.

- Данте! Данте!

Знаком руки Данте заставил всех замолчать.

- Если вы так желаете, чтобы я командовал вами – тогда выполните мой первый приказ, – произнес он. – Голосуйте!

- Точно! Очень хорошо, мы проголосуем! – крикнул магистр ордена с непокрытой головой, облаченный в бело-красную броню.

- Лорд Фоллордарк, магистр капитула Ангелов Высших, Пустотный Меч, магистр Утреха, – объявил череп.

- И я поклянусь подчиняться тебе, если мои братья проголосуют «за»! – крикнул Фоллордарк.

Его глаза казались дикими и полными крови. С губ слетали брызги слюны. Он поднял руки вверх и развернулся, чтобы все могли увидеть его.

- Но, – произнес он более спокойным голосом, - если мы проголосуем «против», тогда я буду командовать своими людьми сам. Так же поступишь и ты!

Данте склонил голову в знак одобрения.

- Все, о чем я прошу – голосуйте. Голосование пройдет просто и быстро. Когда мой Магистр Церемоний попросит вас проголосовать – встаньте те, кто выступает за мое командование объединенными силами. Те, кто хотят вести свои войска сами – оставайтесь на своем месте. Я напоминаю всем собравшимся, что все вы должны уважать этот выбор, несмотря на свои предпочтения.

Воины стали обсуждать друг с другом сказанное Данте, кто-то одобрял идею, но были и не согласные с этим. Жестикуляция в зале вызвала потоки ветра, заставляя пламя свечей, освещавших это собрание, колыхаться.

Данте кивнул своему Магистру Церемоний. Старик направил свое транспортное средство в центр у стола, толстые металлические кабели пробегали по всей его спине, соединяя мозг с двигательными системами, мерцавшими оранжево-золотым.

- Мои повелители! – произнес он своим красивым голосом. – Прошу вас соблюдать тишину! Сейчас начнется голосование, первое за все совещания Великого Красного Совета.

Разговоры прекратились. Стоявшие воины вернулись на свои места, чтобы не оттягивать начало голосования.

- Голосуйте! – произнес Магистр Церемоний.

Зал завибрировал, когда сотни бронированных гигантов разом поднялись со своих мест. Шум и скрежет сочленений брони наполнили пространство помещения звуками летающего механического дракона.

Серво-черепа зависли над затихшей толпой. С потолка спустился роботизированный ангел, расправив свои бесполезные металлические крылья.

Красный свет пробивался через его лишенное души металлическое лицо. Тонкий луч лазера сканировал голосовавших космических десантников, пока ангел разворачивался вокруг своей оси. Небольшая группа воинов оставалась на своих местах, и лишь двое из них были магистрами капитулов. Репутация командующего Данте была настолько безупречна, что лишь немногие готовы были противиться его назначению. Большинство присутствующих были удивлены и раздражены его просьбой голосовать. Большинство сидевших на своих местах капитанов делали это лишь из принципиального почтительного отношения к Кодексу Астартес, запрещающего командование более чем тысячью космическими десантниками одним человеком, вне зависимости от его статуса или положения. Лишь двое были слишком упрямы, чтобы согласиться с назначением Данте, и считали, что они бы справились лучше, чем магистр Кровавых Ангелов. Ангел завершил подсчет голосов. Его металлические глаза захлопнулись с щелчком, а крылья сложились за спиной.

Магистр Церемоний закрыл глаза, чтобы с помощью цифрового импульса получить информацию от машин Аркс Ангеликум.

- За назначение магистра Данте командующим объединенными силами Ваала проголосовало четыреста семьдесят шесть человек. Против – двадцать четыре.

В зале раздались оглушающие аплодисменты и крики одобрения результатов.

Данте поднялся со своего места и громко провозгласил:

- Значит, решено. Я буду командовать вами, как своими собственными силами, пока этот конфликт не окончится, и Ваал не будет спасен! До этого момента я буду относиться к вам с честью и уважением, но строго наказывать тех, кто ослушается меня. Если кто-то с этим не согласен – можете покинуть это собрание. Это – ваш последний шанс. Не бойтесь осуждения, вы все равно останетесь нашими братьями.

Аплодисменты прекратились. Сверкающие глаза маски Данте смотрели на последних оставшихся сидеть воинов. Никто из них не сдвинулся с места.

- Очень хорошо, – произнес Данте, слегка кивнув. – Тогда приступим.

- Да! – крикнул капитан Кровопийц.

- Данте! Данте! Данте! – зала снова наполнилась криками.

Древнее сердце Аркс Ангеликум снова содрогнулось под выкрики имени магистра.

- Довольно! – приказал Данте, и в зале воцарилась тишина. – Сейчас мы должны сосредоточиться на том, что действительно важно – уничтожение флота-улья Левиафан.

Включился гололитический экран, добавляя мягкое потрескивание к шумам в помещении. Установленные в вырезанных на потолке ангелах ленточные проекторы показали сверкающую карту звездного неба, чья граница закачивалась гранями стола. Идеальная во всех деталях область сегментума Ультима парила в космосе. Вокруг ее центра располагался широкий, кровавый «мазок» Красного Шрама. В центре карты сверкал Валор. Его близнец, система Крипт, пылала на юго-западе Галактики. Шрам был усеян множеством звезд, и все они были красными, независимо от того, являлись ли они одинокими странниками в Красной Глуши, или расположившимися плотно друг к другу в южной Вуали Обскура.

Картолит показывал и пространство вокруг Шрама, подальше от яркого мерцания. Шрам был практически необитаем, но за ним располагались миллионы систем, сотни из них имперские, и все они были под угрозой. На несколько секунд Ордена Крови превратились в богов-воинов, наблюдающих за миром смертных из своего золотого дворца. Мерцание и загрузка данных испортили всю картину. Символы и таблицы заполнили пространство карты. Сначала появились названия систем, находя свое место над точками в искусственном мерцании звезд. Многие были не более чем строками астронавигационных цифр Ордо Астра, напоминая присутствующим, как далеко распространился Империум. На звездные системах, населенных человечеством, появлялись таблицы данных, отображавшие следующую информацию: населения, экспорт, размер десятины и другие важные вещи о том, в чем нуждалась имперская бюрократия для своего существования. Статистика в таблицах данных шла сверху вниз в виде пирамиды, однако все, что не касалось общих данных, не было включено в нее.

Орбитальные значки систем, маршруты звездных путей, размежевание зон, границы, выделенные ярким цветом аномалии и важные аванпосты – все это было отмечено на карте. Все пространство превратилось в один поток данных. Еще мгновение космические десантники смотрели на первоначальную карту Империи человечества в этом секторе, сопровождаемую бюрократическими заметками.

Порядок и чистота были такой же иллюзией, как и гололит пустоты. Дальнейшая информация позволила воинам более детально вникнуть в происходящую ситуацию. Когитаторы показывали прогресс продвижения флота-улья Левиафан. Тень застилала звезды, многочисленные щупальца расползлись во все стороны вдоль векторов атак из-под галактической плоскости. Они двигались в унисон, словно замедленное видео какого-то морского чудовища, хватающего свою добычу. На первый взгляд казалось, что щупальца появляются в разрозненном порядке, словно обломки, ведомые тоталитарным руководством разума улья. Пока монстр двигался – Галактика умирала. Пространство под щупальцами, имперское и не имперское, вспыхивало ярко-красными и серыми тонами.

- Узрите флот-улей Левиафан, – произнес командующий Данте, чья вытянутая рука указывала на вращающиеся щупальца.

- Он двигался на протяжении декад, поглощая все на своем пути. Это ускоренное в тысячу раз моделирование. Как вы видите, он поглощает мир за миром, хотя полное уничтожение планет происходило в течение месяцев, а то и лет. По нашим меркам этот прогресс выглядит достаточно долгим. Благодаря каким-то механизмам, тираниды способны изменять естественные законы и увеличивать скорость света, но по нашим данным флоты не могут путешествовать в варпе. Эти несколько десятилетий дали нам стратегическое преимущество, и мы смогли более оперативно ответить на угрозу. Однако, речь о победе не идет. Мы сыграли нашу роль в попытке остановить флот-улей, но пытаясь, обнаружили, что это не возможно. Он слишком большой, и становится еще больше. Каждый поглощенные мир делает его еще сильнее и многочисленнее. Прошу прощения, если эта информация уже известна вам. Здесь присутствуют капитулы, уже имевшие опыт сражений с Великим Пожирателем, но это относится не ко всем.

Данте сделал паузу.

- Мы много раз сражались с Левиафаном и пришли к новым, неутешительным для нас выводам.

Появилась карта меньшего масштаба. Она отображала два альтернативных курса флота-улья, темный и светлый.

- Согласно данным, собранным Ордо Астра и предоставленных нам Инквизицией и другими адепта, мы полагаем что более темный был изначальной траекторией Левиафана, – произнес Данте. – Обратите внимание, как он пролегал, чтобы избежать Красного Шрама, пока резко не повернул в сторону севера Галактики двенадцать лет назад. Красный Шрам – токсичная область космоса. Как правило, флоты-улья привлекают плодородные миры, либо густо населенные, либо богатые природными ресурсами. Тираниды направляются в сектора с высокой концентрацией таких планет, избегая рисковые области космоса. Но в этом случае, похоже, что флот отказался от своего обычного поведения в пользу стратегической цели. Мы полагаем, что он хочет уничтожить орден Кровавых Ангелов.

В зале поднялся шум.

- Это невозможно, командующий Данте.

- Лорд Мальфас, магистр капитула Экссангвинаторов, – провозгласил череп.

- Мы уже сражались с тиранидами. Они хитры, но в них столько же целеустремленности, сколько и в колонии термитов. Они – животные, не обладающие чувством мести или сожаления.

- Текиаль, магистр капитула Последователи Крови.

- Тогда почему 12 лет назад Левиафан изменил курс и направился прямо к Ваалу? – спросил другой десантник.

Механический голос черепа потонул в гуле голосов, обращенных к Данте.

Десантники спорили друг с другом.

-Братья! – крикнул Данте. – Скарабан, Верховный библиарий Пожирателей Плоти потратил много времени на расследование данного вопроса. Прошу выслушать его, а затем можете высказывать свое мнение.

Скарабан поднялся со своего места и подошел к гололиту в центре залы. Он был похож на звездную сущность, расположившись среди звездного неба. Силовой посох псайкера светился энергией, словно был неотделим от варпа.

- Империум смотрит на тиранидов, как на собрание существ, связанных друг с другом с помощью психического контакта, – произнес он. – Такое ошибочное восприятие вполне понятно. Мы сравниваем тварей, с которыми сражаемся, с другими врагами. В этом случае сравнение порождает неправильные данные. В Галактике нет ни одной расы, похожей на эту, и, соответственно, нет такой расы, которую можно было бы сравнить с тиранидами. Мы сталкиваемся с лавиной монстров и видим армии индивидов. Мы наблюдаем, как высшие формы дают указания низшим, а также видим офицеров или повелителей рабов. На первый взгляд тираниды появляются также, как и другие расы, но как раса, вобравшая в свою генетическую память многие виды и с помощью генной инженерии и физической воли, подчинившая их. Это логическая интерпретация. Но она неверна. Тираниды выигрывают свои битвы, потому что Империум все это врем был слеп к их настоящей природе.

- Ты знаешь их природу?

- Магистр капитула Ангелов Непостижимых, Герон, – объявил череп.

Его гравитационный мотор жалобно гудел, пока тот носился из одного конца залы в другой.

- Я не раскрыл этот секрет, – произнес Скарабан. – Это лишь гипотеза, являющаяся одной из нескольких теорий, но она наиболее близка к истине. Я видел это своими глазами.

В зале послышались сомневающиеся голоса.

- Ни один псайкер не может проникнуть в тень и не сойти с ума, будь он Адептус Астартес или смертный!

- Сетона, пятый капитан, Ангелы Света.

- Но я это сделал, – ответил Скарабан.

- Ходят слухи, что тебе помог эльдар-отступник! – с яростью в голосе крикнул Сетона.

- Даже если это и так – эти данные помогут нам всем, – возразил Скарабан.

- Эльдар уничтожили третью роту моего ордена четыре года назад, им нельзя верить!

- Тишина! – пригрозил Данте.

Мощь его голоса была настолько сильна, что данный аргумент растворился в воздухе.

- Здесь не будет разногласий. И боль утраты не будет затмевать рассудок. Не делайте за врага его работу.

- Я тоже видел это. Скарабан говорит правду, – Мефистон поднялся со своего кресла.

Его глаза светились синим сиянием, когда он с помощью крыльев, созданных энергией варпа, воспарил над головами присутствующих и приземлился в центре карты. Его мертвенно-бледная кожа освещалась танцующими лучами света потревоженной его проникновением гололитической картой звездных систем. Недовольный шёпот встретил появление Повелителя Смерти.

- Я заглянул в тень варпа и увидел тварь, закрывшую ее, – произнес Мефистон. – То, что угрожает нашей Галактике – не армия индивидов, или даже колония животных, объединенных социумом и действующих как одно целое, но одно существо, монстр невероятных размеров. Скарабан прав. Наше восприятие ошибочно. Это не группа существ, объединенных психической связью; оно должно восприниматься как единое, огромное психическое присутствие – единый разум. Монстры, которые нападают на нас, порождают это, как человек – душу, но в отличие от нашей души, которая индивидуальна для каждого, их душа едина.

- А когда они атакуют друг друга? – произнес Малфас.

- Возможно, флоты-улья разные сущности, и у каждого из них – свой разум. Возможно у них один разум. Мы не можем говорить наверняка. Тираниды чужды нам. Но мы знаем, что разум улья существует. Его база данных колоссальна, она собрана с миллиардов существ, составляющих рой, и это не просто пустой интеллект, а понимающий. У него есть душа.

- Ты говоришь, что это – сущность варпа, рожденная в Имматериуме? – спросил библиарий. – В нашем библиариуме существует теория, что улей еще одно проявление Хаоса, но в шкуре ксеноса.

- Кодиций Лаэртамос, Красные Братья, – объявил череп.

Скарабан покачал головой.

- Я уверен, что его происхождение берет начало в материальном мире. Не одни мы разделяем данную точку зрения. Отчеты инквизитора Криптмана, других инквизиторов и Магос Биологис также придерживаются данной теории. Возможно то, что мы видим – существо частично трансцендентное, единое целое, созданное разумами миллиардов диких животных, находящихся одновременно в варпе и вне его, в ловушке бесконечного голода.

- Ты полагаешь, мы боремся с божеством? – фыркнул десантник с внешностью, похожей на труп.

Его глаза были впалыми, а кожа казалась сухой, словно песок.

- Карнифус, третий капитан, Кровопийцы.

- Есть ли слово, более подходящее к этой твари? – произнес Мефистон.

- Ересь, – пробормотал Карнифус.

- Значит, мы не должны сражаться с ним физически? Уничтожить разум – уничтожить всех, кто с ним связан.

- Дамман, седьмой капитан, Красные Братья, – объявил череп.

- Мы не можем сражаться с ним в варпе, братья. Его присутствие настолько велико, что даже сам Император не сможет с ним справиться, – произнес Данте. – Когда эти твари были отделены от разума, что происходило во времена, когда я лично сражался с ними, психическим или физическим путем – они оставались живы, как и их собственная воля и разум, пока разум улья снова не поглощал их. Левиафан должен быть уничтожен во плоти и тогда разум умрет, так как разум создается существами, которыми он управляет. Эта тварь этого мира, которая наполовину находится в следующем. И это – ее слабость. Она кажется бесконечной, но если убить достаточное количество, то разум улья будет ослаблен. Убьем их всех – и все будет кончено.

- Тогда оно не умрет, пока все мерзкое потомство не будет уничтожено!

- Арес, девятый капитан, Красные Крылья.

Данте ждал, пока череп закончит объявление.

- Тогда, нужно заставить его отступить, как монстров ночи, бежавших от огня на заре человечества. Либо они отступят, либо – умрут. Меня это не волнует, пока жив Ваал.

- Братья, – произнес он. – Красный Шрам – безжизненен. С потерей системы Сатрикса и запасов всех ее эликсиров людям придется покинуть красные миры. Без эликсира с Сатрикса большинство планет будет необитаемо. Пока этого не случилось – я предпринял некоторые шаги. Те миры, до которых еще не добрались тираниды – уничтожены моей рукой. Они обнаружат лишь пепел. – Голос Данте стал тихим.

Его считали защитником человечества. Отдав приказ на экстерминатус сорока населенных миров, он взвалил на себя великое бремя, тяготившее его.

Послышались слова поддержки от тех капитанов и магистров, кто присутствовал на этих миссиях.

- Тираниды не найдут себе пищу, – произнес Данте. – Если мы остановим их здесь, то сможем отбросить от населенных миров на севере и востоке. Если мы отбросим их от порога Аркс Ангеликум, то сможем загнать Левиафан в ловушку Красного Шрама, и будем наблюдать, как он голодает и уничтожает сам себя ко всеобщему удовольствию.

Раздались оглушающие аплодисменты. Кулаки колотили по столу, пока тот не стал шататься. Когда шум стих, Данте посвятил присутствующих в свои планы.

ГЛАВА 11. СКРЕПЛЕННЫЙ КРОВЬЮ

Габриэль Сет шел вдоль нижних стен Аркс. Магистр ордена Расчленителей выделялся среди множества потомков Сангвиния. Огромный мужчина, на голову выше большинства космических десантников, на чьем квадратном, словно выточенным из гранита лице, застыло выражение гнева. Смертным он казался гигантом, облаченным в броню брутального черного и красного цветов. Для его братьев он был лишней обузой, яростным монстром, больше похожим на того, кто убивает союзников, а не врагов. Но его репутация не была полностью правдивой. За Габриэлем Сетом следовала темная слава.

Магистр двигался в тени Пути Костей, под Корпускулом Сангвиния, где солнце освещало только дальнюю часть огромной башни. Отполированные черепа уставились на него из-под защитного покрытия прозрачной стали. Сет был один. Несколько последователей Сангвиния были заняты своими делами на стенах, готовясь к приближающейся войне

Если бы Данте не вызвал его, он бы занимался тем же.

Когда они добрались до самой вершины, Расчленители обнаружили, что верхние уровни Аркс Мурус уже заняты их кузенами. Вид с нижних террас был хуже. Сет безучастно бросил взгляд на своих собратьев. Там, где кто-то видел несгибаемую мощь Империума, он видел слабость. Все воины страдали от проклятия, как и его собственный орден, но многие продолжали отрицать этот факт. Они были недостойны нести кровь Сангвиния. Крик скорби раздался из башни Амарео, словно в подтверждение его мыслей. Пустые глазницы черепов взирали на магистра. Глаза проходящих сервиторов были слепы ко всему, что не было связано с их задачей, поэтому они не обратили на Сета никакого внимания. Их переделанные мозги были слишком сосредоточены на выполнение своих обязанностей, и они не испытывали такого чувства, как страх. Сет был рад возможности спокойно подумать, без отвлечения на реакцию людей при его появлении. Его собственная репутация неуклонно росла, но капитулу Расчленителей все еще не доверяло большинство Орденов Крови. Слишком многие считали себя выше его братьев, а те, кто понимал, что это не так, погрязли в своих собственных проблемах. Лишь к немногим из Сангвинарного братства относились с большим подозрением, нежели чем к Расчленителям. Сета не беспокоило их мнение. Их подозрения были оправданы, по крайней мере частично, так как братья его капитула действительно были дикарями. Но магистр был удовлетворен уже только тем фактом, что они выполняли свой долг. Он отвергал симпатию, как и нападки на его лидерство. Для его вида не было спасения, лишь война и ярость, как действенный инструмент ее ведения. Сет обошел угол Сангвис Корпускулум, освещаемый тусклым светом садящегося солнца. Края Сангвинарной башни, цвета слоновой кости, блестели розовым светом, словно обнаженное кость и мясо. Еще один день подходил к концу. Половина Валора затерялась за горизонтом. Силуэт Ваал Прайм забрал большую часть оставшегося пространства. Последние воины ордена Сета находились на луне. Он был раздражен тем, что его вызвали в самый деликатный период подготовки. Его место было рядом с ними.

После предательства на Неккарисе, и попытки свержения его же собственными братьями, ему необходимо было наблюдать за некоторыми из своих воинов. Данте запросил его присутствие на второй посадочной колонне Сангвиса Корпускулум. Наконец, впереди показалось место встречи, освещаемое солнечным светом, но колонна и сама площадка были скрыты из виду, находясь в самой дальней точке, в сотне шагов внизу.

Когда лифтовая капсула опускалась до середины – можно было попасть на платформу через Пусть Костей. По краям не было никаких ограждений, препятствующих падению вниз. В месте, где Путь Костей огибал капсулу и образовывал впадину напротив башни, стоял одинокий сангвинарный страж. Сет направился к нему. Воин молча наблюдал за магистром. Они выглядели уверенными и хладнокровными, первые среди сынов Сангвиния. Его собственная почетная стража сразу же бы бросилась вперед, словно псы на привязи в поисках драки. Сет оценил выучку воина, многое поняв о воине судя по тому, как тот стоял. На мгновение в разуме Сета возникла картинка его самого, оценивающего потенциальную угрозу. Удар в грудь, чтобы повредить энергоблок прыжкового ранца, следующий удар – в шею. Этого будет недостаточно, но послужит началом для поединка. Мускулы магистра напряглись в предвкушении насилия. Но его каменное лицо не передавало внутренних эмоций.

- Приветствую вас, магистр Сет, – произнес сангвинарный страж. – Наш повелитель Данте общается с сангвинарным жрецом Альбинием. Он приносит свои искренние извинения и просит вас подождать его здесь, со мной.

Рука стражника легла на рукоять карминового меча. Губы Сета скривились. Он задумался, был ли этот Кровавый Ангел одним из тех, кто ненавидел его капитул. Данте пытался скрыть это от Сета, но ненависть многих Кровавых Ангелов была очевидна и вызывающа.

- Данте вызвал меня, – произнес Сет. – Прояви уважение.

Его слова были взвешенными и спокойными, как результат его столетней тренировки. Он был словно глыба, о которую разбивалась лава. Но Сет всегда был готов обрушить свою ярость. Он подмечал все детали вокруг себя, каждую угрозу. В конце пути стоял второй сангвинарный страж. Еще один наблюдал за магистром из проема башни сверху. Здесь явно происходило что-то важное.

- Я не хотел оскорбить вас, повелитель, – произнес страж, и Сет предположил, что, возможно, так и было. – Мне и моим братьям было приказано впустить Вас только когда командующий закончит встречу.

- Тогда я буду ждать, – произнес Сет.

Его тон был нейтрален. Магистр оставил свое мнение при себе на случай, если Кровавые Ангелы станут представлять для него угрозу.

Облаченный в золотую броню стражник поклонился.

- Я благодарю вас за понимание от лица повелителя Данте и еще раз приношу извинения за задержку.

Сет мгновение изучал стражника. Тот не отводил от него взгляда, и Сет слегка улыбнулся в знак признания храбрости воина.

Сжав зубы, Расчленитель подошел к краю Пути Костей, чтобы посмотреть на опускающуюся лифтовую капсулу. Свет просачивался из открытого ангара Сангвинарной башни, основной части Сангвис Корпускулум, прорезая длинные тени, выделяющиеся на фоне садящегося солнца. Слабый желтый свет накладывался поверх розового. Со своего места магистр не мог увидеть, что происходит в комплексе. Десять скаутов сформировали кордон вокруг «Громового Ястреба». Неофиты Кровавых Ангелов были силой, взращиваемой в космосе на протяжении года, и теперь они обладали полным набором даров Сангвиния. Черные панцири еще не были имплантированы, так как по традиции Кровавых Ангелов, эта процедура проводилась только в конце обучения. Но эти новобранцы были набраны из разных орденов. Благодаря улучшенному зрению, Сет смог рассмотреть кровяные разводы в некоторых местах на одежде скаутов, отметки от недавно вживленных портов нейтронных интерфейсов, а также магистр уловил запах хирургического геля и крови, заполненной ларрамановыми клетками.

Он наблюдал за ними, словно лев, ждущий примитивных людей снаружи их пещеры. По сравнению с Расчленителем скауты выглядели игрушками у него под ногами. Сет рассчитал траекторию прыжка, наиболее эффективную для убийства юнцов. Ярость Сангвиния пылала в его груди, заставляя магистра пойти на этот шаг. Хотя это чувство и глодало его, он как всегда отвечал на это своим бездействием. Трое сангвинарных жрецов и облаченных в белые стихари рабов стояли перед открытой рампой боевой машины с неполным отделением боевых братьев позади них. Командующий Данте говорил с ними, хотя Сет и не мог расслышать его слов. Цепочка сервиторов на гусеницах двинулась к краю рампы, словно муравьи по приказу своего короля.

Они опустили серые паллеты на землю перед рампой, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, покатились обратно. Контейнеры, покрытые замороженным метанолом, были сняты с паллет рабами, облаченными в изоляционные костюмы. Оттуда они транспортировали груз на небольших грави-тележках внутрь «Громового Ястреба». Люди входили и выходили из боевой машины, сервиторы продолжали подвозить паллеты. Магистр видел отношения между его орденом и Кровавыми Ангелами в непрестанной работе. Два мира, отдельных друг от друга, но появившихся из одного источника, их бесконечный труд, ведущий к общему результату. Магистр усмехнулся над своими собственными мыслями. Данте раздражал его.

Технодесантник, обойдя все погрузчики, взошёл на борт судна. Вскоре после этого закрылки «Громового Ястреба» раскрылись и началось предполетное тестирование: закрылки поднимались и опускались под шум двигателя. Дымка жала мерцала вокруг выхлопов газа. Сервиторы подкатили последние контейнеры. Затем отъехали в ангар и больше не появлялись.

Последнюю паллету загрузили в транспорт. Большинство слуг также покинуло площадку и вернулось в помещение.

Магистр не мог расслышать, что Данте говорил Альбинию, но сангвинарный жрец рухнул на колени, схватил перчатку Данте и прикоснулся к ней губами, склонив голову. Его люди отсалютовали магистру и двинулись внутрь транспорта. Альбиний встал, обнял своего повелителя, принял от слуги свой шлем и последовал за своими воинами в «Громовой Ястреб».

Завыла сирена, заглушая шум работ, осуществлявшихся в рамках подготовки к обороне. Гигантские двигатели, расположенные внизу грузовой капсулы, громко загудели. Члены команды обслуживания отсоединили топливные шланги и убежали в ангар.

Данте остался один. Он поднял голову и кивнул Сету. Грузовая капсула, словно гигантский насос, стала подниматься вверх. Все это время подъема пространство наполнялось звуком сирен. Когда капсула достигла уровня Дороги Костей, Данте ступил на землю и направился к магистру Расчленителей, стоявшему неподалеку. Капсула продолжила подниматься вверх, пока не оказалась от них на таком же расстоянии, как прежде была внизу.

Сет первым нарушил молчание.

- Ты отсылаешь геносемя.

-Да, – ответил Данте.

- Ты думаешь, что мы не сможем победить, – безразлично произнес Сет.

Данте посмотрел на него. Или, скорее, Сангвиний, выражение яростного крика которого навечно застыло на его золотом лике.

- Я видел вторжение Левиафана, – произнес Сет. – Там не было победы. Ты сам говорил. На Крипте мы чуть не расстались со своими жизнями. Мы всё потеряем здесь.

Данте отвел взгляд в сторону, на грузовую капсулу.

- Есть надежда. Сам Сангвинор сказал мне об этом. Я был как ты, Сет, в отчаянии.

- За яростью есть только отчаяние, – произнес Сет. – Лучше быть яростным.

- Я выбираю быть надеющимся. Сангвинор никогда прежде не говорил. Не за последние десять тысяч лет. Но на Крипте он приходил ко мне.

- Не вяжется отсылка геносемени с человеком, в котором живет надежда.

- Я прагматик, Габриэль. А Альбиний – верный воин. Он позаботится о нашем будущем, даже если наш дом будет потерян.

- Скаутам только имплантировали панцирь.

- Временное повышение, в случае нужды. Они все еще должны проявить себя, но, когда время придет – они будут готовы одеть броню, – произнес Данте.

- Зачем? Мы не сможем победить, – произнес Сет, – и десять скаутов не смогут воссоздать Кровавых Ангелов.

- Возможно, – парировал Данте. – Но этот орден несколько раз был на грани уничтожения. Если мы погибнем здесь, то Кровавые Ангелы возродятся на другом мире.

Двигатели «Громового Ястреба» разгорячились до уровня жара в печи. Копья белого горячего пламени обожгли край грузовой капсулы.

- И что тогда? – неожиданно зло произнес Сет. Его челюсть сильно сжималась при каждом слове. – Я умру за тебя, Данте, только по одной причине. Из всех потомков Сангвиния ты – самый благородный. Ты понимаешь, что значит полностью ощутить Черную Ярость. Остальные лишь притворяются. Никто лучше Расчленителей не знают о ее глубинах. Мы – это гнев. Ты прожил слишком долго, чтобы ощутить то же самое на себе.

Он пожал плечами. Кулаки магистра инстинктивно сжимались.

- Если ты выбираешь отослать свое геносемя куда подальше – это не мое дело.

- Ты бы сделал по-другому?

- Я никогда и не говорил, что смогу спасти свой орден. Он уменьшался у меня на глазах, пока не осталось несколько сотен. Все, о чем я мечтал – это славный конец во имя Императора и памяти Сангвиния. Если мы прокляты – то должны пасть только на службе у Империума, в крови и ярости. Умереть здесь – о таком конце я и мечтал.

- И ты бы не оставил свое наследие без присмотра? Лучше дашь своему ордену умереть, так?

- Если ты так думаешь, Данте – верь в это и дальше. Что ты хочешь, командующий? – взревел Сет. – Последний раз, когда я посещал Ваал, я был пленником в твоем Форум Юдикиум. Я не припоминаю, чтобы тогда ты спрашивал моего разрешения. Я унижен тем, что ты просил разрешения у этих слабаков, чтобы командовать ими.

- Сет, ты живешь во имя оскорбления, – произнес Данте.

Командующий выглядел уставшим.

- Знаешь, сейчас все по-другому. Тысячу раз ты доказывал, что являешься преданным слугой Империума.

Сет издал смешок.

- Скажи это невинным павшим под натиском нашего гнева. Скажи это моим людям, которые рискнули противостоять мне.

- Твоя дикость – это твоя сила, как и твое проклятье.

- Дикость? Я здесь и повинуюсь.

- Если тебе это в тягость – тогда зачем? – спросил Данте.

Сет посмотрел в темнеющее небо, полное отблесков огней кораблей.

- Я в неоплатном долгу чести перед тобой. Много раз я доверял тебе командование своими людьми. Я видел, как они умирали в процессе достижения твоих целей. Помни это, командующий Данте, – произнес Сет. Его яростное лицо стало еще мрачнее. – Но я не твой раб. Не считай это знаком преклонения. Ты послал меня на луну Ваал Прайм, а затем призвал назад. Я здесь. Чего еще тебе надо?

Данте разочарованно вздохнул.

- Сет, Сет, Сет, – он покачал головой. – Габриэль, я и не думал проявлять к тебе неуважение. На самом деле, совсем наоборот. Я позвал тебя сюда не для того, чтобы показать, как я вывожу геносемя. Думаешь, такого я о тебе мнения?

Сет пожал плечами. На самом деле, ему было все равно.

«Громовой Ястреб» оторвался от земли. Шасси убрались внутрь, и корабль оказался над краем капсулы. Двигатели заревели, и корабль стал медленно подниматься вверх, выглядя настолько громоздким, что, казалось, он никогда не совладает с гравитацией Ваала. Но машина продолжала набирать обороты и разгоняться, и вскоре стала удаляться о Аркс Ангеликум, оставляя за собой черный шлейф.

- Все. Он улетел. Небольшое облегчение, – произнес Данте.

- Ты спасаешь свой орден, жертвуя моим, – произнес Сет.

- Неужели ты думаешь, что я бы так поступил с тобой, Габриэль? – произнес Данте.

Гул корабля, разрывавший тишину, последний раз разнесся над пустыней.

Солнце постепенно исчезало. В песках загорелись огни. Работа продолжалась даже ночью. Дебаты в совете продолжались всю прошлую ночь. Данте раздавал приказы Орденам Крови. Не обошлось и без небольших разногласий, так как некоторые военачальники обладали даже большим опытом, чем древнейший магистр. Поэтому даже его собственные планы корректировались. В пустыне множество технодесантников, собранных со всего Империума, плечом к плечу трудились над возведением укреплений, управляя армиями сервиторов.

Данте вздохнул и потянулся к своему шлему. Контролируемая ярость Сета сменилась печалью. Он не любил, когда Данте скрывался под маской примарха, но то, что он увидел под маской, расстроило его еще больше.

Данте был стар. Именно этого никто не ожидал увидеть под золотой маской, не имеющей возраста. Все они думали только о его мощи, настолько сильна была репутация Данте. Но люди не должны жить так долго, и Данте, несмотря на свою исключительность, не был примархом. Его уставшие глаза окружали тени, словно он был при смерти.

- Я привел тебя сюда не для того, чтоб оскорблять. У меня кое что есть для тебя, Габриэль, – произнес Данте. – Пожалуйста, пойдем со мной.

Данте начал движение. Сет немного колебался перед тем, как последовать за магистром.

Они обошли Дорогу Костей и оказались перед более крупной террасой, охраняемой легкой артиллерией. Вся территория была покрыта брезентом, а орудийные станции были пустыми. Магистры проследовали по галерее к основной вершине Аркс и оказались у небольшого скрытого лаза. Их встретил слабо освещенные тоннель, настолько узкий, что Сету пришлось наклониться. Наплечники брони царапали камень. Магистр зарычал.

Он мог ощущать свой пульс. Расчленитель жаждал битвы, чувствуя себя не комфортно в темноте.

- Мы почти пришли, – произнес Данте, чувствуя его нарастающую ярость.

Вторая небольшая дверь вела в комнату, залитую темно-оранжевым светом, пробивающимся через единственное отверстие высоко на стене. Солнце продолжало садиться, и лучи света стали исчезать. Одинокий Кровавый Ангел, ветеран, судя по золотому шлему, стоял на страже у постамента. Постамент и высокий объект на нем были закутаны в черную ткань, с настолько искусным плетением, что она казалась гладкой, словно морская волна. На лице Сета появилась усмешка. Это было сделано Адептус Астартес. Когда только Кровавые Ангелы находили на это время?

- Оставь нас, – произнес Данте.

Ветеран удалился, бросая подозрительные взгляды на Расчленителя.

Как только дверь закрылась, Данте одернул ткань. Под ней оказался искусно выполненный из золота цилиндр, в ярд длинной. Золото слегка мерцало в постепенно темнеющем помещении.

- Ты знаешь, что это, Габриэль?

- Реликварий Амита, – произнес Сет. – Внутри находится последнее перо Сангвиния. Любой, кто относится к Крови, узнает эту реликвию.

Даже железное сердце Сета замерло от увиденного.

- Да, и его кровь, – произнес Данте.

Он снял с шеи свою печать чести терминатус и вставил ее в углубление в цилиндре. Реликварий раскрылся на две половины. Внутри, в стазисном поле, лежало перо длинной с руку Сета.

Сет замер дыхание. Перо было кристально белым. В мерцании поля он мог разглядеть даже самые мельчайшие детали. Волосинки были уложены с невообразимой бережностью, а ближе к краям цвет перетекал из белого в изящный серый. Чистота пера нарушалась багровыми разводами на верхней части – мерцающие капли крови, навечно сохранившие влагу.

- Это перо никогда не касалось земли. Его поймали, когда оно слетело с крыла нашего повелителя на стене Императорского Дворца, где он сражался, и было помещено в стазисное поле. И вскоре он погиб от рук Гора. Все это время поле ни разу не деактивировали. Внутри поля сохранено время до гибели Сангвиния.

- Красота породила нашу ярость, – тихо произнес Сет.

Со вторым он не мог примериться.

- Красота в тебе, Габриэль Сет. Если бы ты смог смыть с себя кровь, то разглядел бы ее в себе. Сангвиний писал о варварстве основателя твоего Ордена, Амита, но в то же время, он был прекрасным скульптором.

Данте указал на шкатулку. – Он сделал эту шкатулку в знак принятия наказания за смерть Сангвиния. Настоящее искусство говорит за душу, но величайшее – от души. Вокруг так много субъективного искусства, зависящего от наблюдателя, а не от творца. Но величайшее искусство стоит выше всего этого. Оно имеет универсальное значение. Его цель – безошибочна, и ее нельзя трактовать по-своему. Это – один из немногих примеров такого искусства. Тот, кто посмотрит на Реликварий Амита – почувствует его скорбь от смерти нашего повелителя. Это – восхитительное творение.

Данте вытащил печать из углубления, и реликварий захлопнулся.

Данте снял его с постамента.

Луч света уже полностью исчез. И свет угас до розовато-серого. Кровавый камень пола слабо мерцал в темноте.

Данте протянул реликвию Сету.

- Он принадлежит тебе.

Сет с недоверием посмотрел на сокровище.

- Перо… – произнес он. – Я не буду забирать его.

Данте продолжал протягивать реликвию Сету.

- Оно принадлежит твоему ордену. Сам дух твоего основателя охраняет этот металл. Это не просто реликварий. Пришло время ему возвратиться домой. Прими его.

Сет перевел взгляд с золотого цилиндра на серьезное лицо Данте.

- Тогда ты думаешь также, как и я. Ты не веришь в победу, – произнес Сет. – Но мы должны победить. Против нас бесчисленное количество врагов, но теперь, когда все Ордена Крови собрались в одном месте, у нас есть шанс на победу. Даже этот монастырь-крепость может пасть. Разум улья попытается уничтожить Аркс Ангеликум. В нашем доме есть места, которые, возможно, смогут пережить разрушения, но я приказал, чтобы самые ценные артефакты были разосланы в другие места. Свитки Сангвиния, наше геносемя и другие реликвии нашего повелителя. Я считаю, ты более чем достоин забрать реликвию своего основателя.

Данте сделал паузу, осторожно обдумывая свои следующие слова.

- Конечно, ты можешь отказаться, но я прошу тебя принять на себя это бремя, в знак нашей дружбы.

- Дружбы? – нахмурился Сет. – Есть только ярость и служба. Братство по крови, но не друзья.

- Ты действительно веришь в это, Габриэль? – произнес Данте. – Я слышал возражения против вызова твоего ордена. Но я считаю, что это было абсолютно верное решение. Ты – один из достойнейших людей, которых я знаю. Ты противостоишь жажде и ярости, и одерживаешь верх. У тебя нет особого дара, как у Мефистона. И ты не обречен, как Лемартес.

- Я не настолько широко мыслю, как ты, – произнес Сет.

- Думаешь, я не уязвим? – произнес Данте, глубоко обеспокоенный словами Сета. – И я говорю тебе – что нет. Ты страдаешь больше, чем я, но ты сопротивляешься. Я не знаю, смог бы я вести себя также. Я восхищаюсь тобой.

Он взял Сета за руку и положил ее на реликварий.

- Эти реликвии не принадлежат мне, и я не могу распоряжаться ими как вздумается, но в моих силах проследить, что они окажутся в сохранности. Я вверяю его тебе, как необходимость. Перо внутри содержит последние чистейшие капли крови, помимо тех, что наполняют кровавые камни.

Данте коснулся двумя пальцами кровавой капли на своем шлеме.

- Я даю его тебе в знак чести за все, что ты сделал для моего ордена. Я даю его тебе в качестве признания твоих навыков и интеллекта. Я знаю, что если все мы погибнем – ты позаботишься о том, что реликвия будет сохранена.

Но, более всего, Габриэль Сет – я отдаю тебе это перо и шкатулку, как друг.

Сет колебался.

- Ты изменился, – произнес он. Магистр набрал воздух в ноздри. – Я чувствую это в тебе.

Голова Данте поникла.

- Впервые за долгое время я попробовал крови.

- А, – произнес Сет. – Значит ты все же не так чист.

Он намеревался насладиться моментом, но его объяла печаль.

Он осознал, что хотел бы, чтобы Данте был лучше, чем они все.

Сет забрал реликварий.

- Я возьму его. Я клянусь кровью, Великим Ангелом и Императором, что оно будет в безопасности.

- Благодарю тебя, – с облегчением произнес Данте. – Вечером мы будем пировать. А завтра ты отбудешь на Ваал Прайм. Возможно, это последний раз, когда мы говорим наедине друг с другом, Габриэль. Я желаю тебе удачи.

Сет задумчиво взвесил в руке реликварий. Прежде чем он успел пожелать Данте удачи, дверь открылась и командующий вышел из комнаты.

***

Ликтор представил себя со стороны. Он двигался как отдельный организм. Монстр действовал сам по себе годами, вдалеке от флота-улья. Но он не разрывал связь с разумом улья. Добыча всегда совершала ошибку, полагая иначе. Даже на таком мельчайшем уровне было ошибкой видеть в ликторе одного из миллионов организмов. Их не было много, был лишь один. Он и БЫЛ ликтором. Каждое следующее существо было копией, лучше, чем изначальный вариант из-за вечности улучшений, результата анализа действий, ошибок и успехов каждого предыдущего ликтора.

Объединенные гены были результатом миллионов лет опыта. И Ваал был одним из тысячи других миров, на которых ликтор выполнял свою рутинную работу. Здесь он воплощал уроки древности в реальность. И обман лучше всего приносил результаты тогда, когда тебя никто не видит. Ликтор двигался в темноте, когда его тяжелее было обнаружить. Цветовая схема кожи ликтора давала ему практически идеальную маскировочную способность, даже при свете дня. Поддающиеся деформации связки органов, вживленные в его кожу, позволяли изменяться, принимая форму камня или растений. Запах было обмануть сложнее. Но ликтор справился и с этим. Он в прямом смысле пах ничем. Только когда он запускал в воздух феромоны, чтобы его смогли отследить сородичи, испарения становились заметными. Но к тому времени было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Большинство его жертв могли слышать, поэтому ликтор не издавал ни единого звука при передвижении. Специальные улучшения волосяного покрова способствовали минимизации шума, издаваемого конечностями при соприкосновении друг с другом. Другие более сложные для определения ликтора особенности также были доработаны. Его электромагнитная сигнатура была минимальной, а мозг – защищен от проникновения внутренними костными структурами. Нервы также были хорошо замаскированы. Форма копытоподобных лап ликтора позволяла ему снижать вибрацию до минимума. И, хотя ликтор не мог полностью замаскировать движения в воздухе, создаваемые его передвижениями – его хитиновые пластины были снабжены специальными углублениями, позволявшими минимизировать поток. Существо не выделяло тепло. Оно не теряло клетки, кроме поврежденных. Его психическая связь с разумом улья была подобна паутине: легкая, тонкая и практически не обнаружимая.

И еще множество других улучшений. В отличие от естественного организма, который теряет некоторые способности в пользу других, в результате эволюции, преимущество ликторы было в том, что он приобретал новые способности поверх уже имеющихся. Его генетическая структура была чрезвычайно сложна. В каждый клетке умещались миллиарды лет адаптации всех предыдущих ликторов. Все качества, помогавшие ему исполнять его миссию, не зависимо от значимости, оставались с ним навсегда. Ликтор мог обмануть любую машину или психическую способность жителя Империума, созданную для его обнаружения.

Разум улья поглощал и более продвинутые расы, чем человечество. Проникновение на Ваал было пустяковым делом. Ликтору даже не требовалось применять свои особые таланты. Ночью он спокойно двигался вдоль пустыни, подпитываемый супер питательными ферментами своего организма. Рев разума улья с каждым днем становился все громче, но ликтора это не беспокоило. У него не было особой связи с разумом улья. Напротив, разум относился к ликтору, как человек к своим конечностям, только тогда, когда собирался его использовать. Ликтор продолжил свой спринт, пока его добыча – неуклюжая каста воинов, продолжала собираться на этой планете. Когда Мефистон погружался в свои видения – он пересекал

пустыню Энод, а когда Данте рассказывал о своих планах – монстр пересекал горы Бладвайз, без устали перескакивая с утеса на утес. Копыта ликтора оставляли на девственном снегу вершин следы, похожие на дыры с острыми концами. Периодически ликтор отлавливал местную живность для добавки в свои питательные соки, но сам монстр не ощущал усталости. Он останавливался только, чтобы избежать обнаружения. К тому времени, как командующий Данте собрал свой Великий Красный Совет, ликтор пробирался сквозь затвердевшие лавовые поля Демитских пустошей. Добыча была хитрой. Если бы любое другое существо проникло на Ваал – оно было бы найдено и уничтожено, и прошло много времени, когда он последний раз чувствовал жизненные импульсы других тиранидов. На планете был лишь один организм, единый со всеми остальными. Там, где присутствовал хотя бы один представитель вида – присутствовал и разум улья. Приближалась последняя ночь до прибытия Левиафана. Ликтор зарылся в гребень возвышающейся дюны, когда Валор зашел за горизонт и залил пустыню рубиновым светом. Монстр наблюдал за происходящим сквозь просеивающийся песок. Красный день поглотил далекую крепость, и чернота ее резных камней разорвала пустыню. Металлические транспортные средства добычи вылетели из крепости и взмыли в великое звездное море, а вокруг монастыря расположились тысячи воинов. Ничтожное количество против триллионов. Если бы ликтор мог чувствовать, то первым его чувством к собравшимся было бы презрение. Но он ничего не чувствовал. Он смотрел на цель, словно бинокль в руках у человека, который высматривал цель. Никаких мыслей, никаких целей. Ликтор оценил слабые места крепости. Но не нашел их. Пока не нашел. Нужно было просто больше данных. Зарывшись в песок, он стал ждать.

ГЛАВА 12. ПИР ПРОКЛЯТЫХ

На одну ночь Ордена Крови забыли о тиранидах. Гнездо Ангелов было забито длинными столами, расположенными в виде ряда шестиугольников. Самый центр был занят временным помостом, на котором восседали Данте и близкие к нему магистры капитулов. За помостом располагались капитаны и старшие офицеры орденов. Затем сангвинарные жрецы, расположившиеся по краям шестиугольника, напротив капелланов. За тем же столом, заняв другую часть шестиугольника, сидели сотни библиариев. Позади них – сотни технодесантников и отделения сержантов. За последними столами, минуя множество рядов, сидели боевые братья. Наконец, окружив пространство тонкой цепью, в самом конце, размещался единственный ряд столов, расставленный для самых важных смертных слуг ордена. Астропаты, навигаторы, капитаны кораблей и офицеры, воины-сервы, логистикам иллюминати, историки, школяры, строители и представители еще сотен профессий, необходимых для поддержания жизнедеятельности ордена. Столы так плотно занимали пространство Гнезда Ангелов, что ряд для сервов был установлен над первым уровнем Вердис Элизия, так что смертные могли наблюдать за своими сверхчеловеческими хозяевами сверху. При взгляде сверху на шахту вулкана, столы напоминали древнюю иерархию ангелов, в которой Данте, как всегда облаченный в свою мерцающую золотую броню, был верховным архангелом. Он восседал на троне, возвышаясь над всеми остальными.

Теперь, когда голосование было окончено, предположил Эрвин, он хотел показать всем свою власть. В одном месте схема столов была нарушена. Там, в полу, располагалась круглая полость. Обычно там плескалось небольшое озеро, но сейчас вода была полностью выкачена, и теперь это место представляло собой бойцовскую яму, усыпанную влажным песком. Когда пир завершится – здесь будут проходить дуэли. Сложности с доставкой продовольствия на пир сократили возможности логистикама Кровавых Ангелов. Сервы брата Аданисио, обслуживающие более тысячи боевых братьев, неожиданно столкнулись с реальностью обслуживания количества, в десять раз превышающего численность Кровавых Ангелов. Рабы Крови работали не покладая рук. Слуги различного ранга вызывались добровольцами, чтобы выполнять задачи младших по рангу смертных сослуживцев, так как успех мира и репутация их ордена многое значило для них. Мужчины, управляющие городами, проходили между рядами, разнося тяжелые подносы и тележки с вином. Чаноподобные конструкты и кибернетические рабы носились над головами присутствующих, держала кадила, из которых поднимались струи густого голубого ладана, пока другие воспроизводили ангельскую музыку, менявшуюся в зависимости от настроения толпы.

- Это вино просто восхитительно, – произнес Эрвин, потягивая свой кубок.

Смесь ароматов, обогащенная несколькими каплями свежей, искусно приправленной крови, дразнила его нёбо. – И этого достаточно, чтобы утолить и успокоить жажду.

Его компаньоном был капитан из Сангвиновых Ангелов по имени Болтус. Он осушил свой кубок.

- Верно говоришь, брат. У нас нет ничего подобного. Земли нашего мира слишком слабы, чтобы можно было взрастить на них такие прекрасные фрукты.

Эрвин кивнул.

- У многих из нас схожая проблема. Мы – пустотный орден. Наши возможности для ведения сельского хозяйства весьма ограничены. Тем не менее, сегодня мы воздаем хвалу усилиям Кровавых Ангелов за такую превосходную пищу. Они служат образцом во многих вещах.

- Это ирония, брат-капитан? – спросил воин справа от Эрвина, капитан Траурного Братства.

Он выглядел мрачным и напомнил Эрвину Ахемена. Имя капитана было Гос. Гос подвинул кубок вперед. Глаза серво-черепа, парящего неподалеку, сверкнули. Мгновение спустя рядом возник серв, намереваясь пополнить кубок десантника.

- Говорят, Данте опустошил свои подвалы, – произнес Болтус.

- Неужели? – произнес Эрвин.

- Я бы сделал то же самое, окажись я на его месте. Ходили слухи, что он отослал с планеты геносемя ордена, – произнес Гос.

Капитан выпрямился.

- И что с того? – спросил Болтус.

- Возможно, мы не победим, – произнес Гос.

- Говорить так – плохая примета, – отозвался Болтус.

- Победа никогда не предопределена, – произнес Эрвин. – За нее нужно сражаться с мужеством и великой силой. Оставьте философию «мысли о поражении – ересь» для Астра Милитарум. Мы – выше этого. Мы должны быть выше. Если мы не будем признавать возможность поражения – как мы сможем найти путь к победе?

Эрвин с любопытством наблюдал за многообразием братьев из других орденов. В качестве последнего штриха к картине (хотя Эрвин предположил, что это было сделано для экономии места) Данте приказал всем облачиться в повседневные стихари, которые также различались, как и носящие их. Среди последователей Сангвиния можно было заметить отличительные черты представителя того или иного ордена – расцветка кожи, рост и цвет глаз, но все они несли на себе и общие метки их прародителя. Даже у тех братьев, чья изначальная физиология значительно изменилась под влиянием их геносемени, эхо тысячи образов Сангвиния, заполнивших Аркс Ангеликум, отразилось на их лицах. Они напоминали друг друга с фундаментальной точки зрения, которую невозможно было объяснить лишь кровным родством.

Эрвин смотрел на мириад вариаций лица Сангвиния. Некоторые ордена походили на прародителя больше, чем другие, и братья из каждого ордена выглядели так, словно их наштамповали на одной пресс-форме. Единственным реальным отличием было выражение жажды. Некоторые ордена страдали от нее больше, чем остальные. Наиболее подвергшимся проклятию стоило огромных усилий и напряжения, чтобы сдерживать свою ярость. Было лишь несколько орденов, маскировавших жажду лучше, чем остальные, среди них были и Расчленители, но они выдавали свое напряжение языком тела и манерами. Некоторые несли на себе первые метки изначального отклонения, такие как выпуклые, налитые кровью глаза, или неестественно сухая кожа у Испивающих Кровь, свечение у Красных Рыцарей, ярко белые волосы у Красных Крыльев, и ярко-выраженные клыки у Погребальной Стражи. Кожа Госа была белой, а вены были похожи на карту синих озер. Болтус обладал кожей ярко-красного оттенка и грубоватыми чертами лица.

Лорд Фоллодарк находился на помосте рядом с Данте. В отличие от своих людей магистры были облачены в отполированную до блеска силовую броню.

- Как они могут праздновать накануне битвы? – произнес Гос

- А что делал бы твой орден, брат Гос? – спросил Эрвин.

- Стоял на страже, – ответил Гос. – В тишине.

- Что ж, я предпочитаю пить, – произнес Болтус и поднял свой кубок.

Вечер проходил в одинаковой манере. Эрвин общался с Болтусом и Госом и капитанами несколькими местами дальше от него. Офицеров специально посадили так, что ближайший офицер из ордена Эрвина сидел от него на отдалении в десять мест. Капитан всегда был открыт для общения. Он лишь приветствовал возможность пообщаться с другими людьми. Хотя ему казалось, что Гос не разделяет его мнение. В какой-то момент Эрвин заметил, что Асанте смотрит прямо на него. Он сидел так, что Эрвин мог едва видеть его, там, где стол огибал поворот, и другие капитаны были скрыты за помостом магистров капитулов. Эрвин кивнул ему, но капитан флота отвернулся. Данте организовал превосходный пир. Слуги подавали девять блюд в знак почтения номера легиона. Вино продолжало литься рекой, и, с наступлением ночи, Эрвин даже стал ощущать его эффект. Когда были убраны последние тарелки, ордена номинировали по одному человеку из их числа для чтения поэм об их подвигах или воспевания великих времен. Среди орденов, разделявших любовь Кровавых Ангелов к искусству, было немало прекрасных исполнителей. Некоторые из орденов смотрели на них с презрением, ведь их самоконтроль базировался на самоотрицании и самобичевании. Гос относился к этой категории. Другие практиковали более темные способы контроля жажды. Данте сидел молча, не снимая своего шлема и ни разу не притронувшись к вину или блюду. Когда с едой и представлениями было покончено, магистр поднялся со своего трона.

- А теперь, мои братья, давайте завершим этот вечер демонстрацией боевых навыков, – произнес командующий. – Кто первый начнет дуэль на Небесном ринге?

Поднялся шум из голосов желающих первыми удостоиться этой чести. Сотни вставали со своих мест и выкрикивали имена. Эрвин увидел, как Асанте прокладывает себе путь к помосту и пытается привлечь внимание своего повелителя. Данте поднял руку. В зале воцарилась тишина. Сильный голос командующего заполнил Гнездо Ангелов.

- Я взываю к вашей снисходительности, братья Крови. Мой брат Асанте, капитан боевой баржи «Клинок Возмездия», просит разрешения на первый поединок. Есть ли у кого-нибудь возражения?

Крики одобрения были ему ответом.

- Очень хорошо, – произнес Данте. – Кого ты вызовешь на поединок, капитан Асанте?

Асанте подошел к основанию помоста и оказался лицом к лицу с Эрвином.

Выражение его лица было каменным.

- Я вызываю капитана Эрвина из Ангелов Превосходных.

Эрвин поднялся со своего места.

- Ты принимаешь вызов, капитан Эрвин? – спросил Данте.

Эрвин широко улыбнулся.

- Конечно, – произнес он, допивая остатки вина.

По всеобщему согласию столы, окружавшие Небесный Круг, были убраны. Когда освободилось место для зрителей, некоторые десантники направились к Вердис Элизия, чьи многочисленные уровни и неровные спуски давали лучший обзор для наблюдения за дуэлью.

Асанте прошел через металлические врата, удерживаемые открытыми смертным сервом, и спустился по ступеням с арены на песчаный пол.

Эрвин последовал за ним. Космические десантники собрались по краям арены. Асанте продолжал движение, скинув стихарь и оставшись в легких брюках и тяжелых ботинках. Мускулы на его бледной груди делали ее огромной. По диагонали, слева-направо, тянулся большой шрам, светло-серый след поверх темноты черного панциря, вживленного под кожу. Его слуга подобрал стихарь и унес с арены. Эрвин аккуратно снял свою верхнюю одежду. Под ней он носил легкий жилет. Капитан был удивлен злости Асанте. Кровавые Ангелы считались самыми спокойными из потомков Сангвиния, но, по сравнению с орденом Эрвина, Асанте был слишком вспыльчив.

Ворота открылись. Появились сервиторы с ящиками, забитыми оружием ближнего боя. Следуя приказам облаченных в красное рабов Крови, они разложили ящики на стороне арены. Каждое оружие являлось произведением искусства. Все было заточено, но силовое поле было отключено.

- Я предлагаю тебе выбор. Какое оружие ты выбираешь? – спросил Асанте.

Эрвин пожал плечами.

- Твой вызов – тебе и выбирать, капитан.

- Двуручные мечи, – произнес Асанте.

Он говорил сквозь стиснутые зубы. Челюсть капитана едва двигалась, пока он говорил.

- Двуручные, так двуручные, – произнес Эрвин.

Он дал знак серву, и тот принес ему прямой меч, длинной в четыре фута.

Идентичное оружие было взято из второго ящика. Смертные, несшие их, использовали всю свою силу, но Асанте и Эрвин перехватили рукоять одной рукой. Эрвин сделал несколько взмахов. Оружие со свистом разрезало воздух.

- Ваалитская сталь, – произнес впечатленный Эрвин. Он провел пальцем по лезвию клинка. – Острый.

Асанте бросил на него злобный взгляд.

Высокая контрольная платформа полетела к краю ямы. Изображения строгих ангелов, с кровавыми камнями во лбах, были направлены во все стороны.

Данте поднялся по ступеням на платформу, и она стала двигаться вверх, пока не оказалась над краем ямы. Оттуда он мог обращаться и к дуэлянтам, и к зрителям.

- По какой причине брошен этот вызов? – спросил командующий Данте. – Дружба или вражда?

- Вражда. Это – дело чести. Капитан Эрвин поставил под угрозу мою миссию на Зозане, проигнорировав мои приказы, – произнес Асанте с презрением.

- Что скажешь в ответ, капитан Эрвин? – спросил Данте.

- Я уже отвечал на эти претензии, – мягко произнес Эрвин. – Я не обязан подчиняться ему. Я пришел на помощь, и он тут же решил, что имеет право приказывать мне. Я не согласился. Следуя собственному курсу, что есть мое право, я спас от разрушения корабль Ангелов Божественных, который он оставил в качестве приманки.

Бесстрастное лицо Данте смотрело вниз.

- Здесь нет причины для вражды, – произнес Данте. – Ты можешь отказаться от поединка, если пожелаешь, капитан Эрвин.

- О нет, – с улыбкой произнес Эрвин. – Я не хочу так поступать. Я буду драться с Асанте не ради чести, а ради удовольствия.

- Без злобы? – спросил Данте. – С обеих сторон?

Асанте покачал головой.

- С честью, а не злобой.

- Ни то, ни другое, мой господин, – произнес Эрвин.

- Тогда займите свои места, – произнес Данте. – Бой продлится до признания поражения. Вы можете пролить кровь друг друга, но, если я замечу серьёзный риск смерти – я лично остановлю схватку. Это понятно?

- Так точно, господин, – отозвался Асанте.

- Да, – произнес Эрвин.

Эрвин и Асанте разошлись по разным краям арены, на пятьдесят шагов друг от друга.

- Тогда приготовьтесь! – скомандовал Данте

Они подняли клинки в зеркальном отражении, друг напротив друга, руки на длинных рукоятях, кончики клинков направлены строго вверх.

- Начали! – произнес Данте.

Воцарилась тишина. Асанте и Эрвин пытались кружить друг против друга, перешагивая с ноги на ногу. Они стали сближаться по спирали , пока не оказались на расстоянии удара, и каждый из них ожидал, что другой первым начнет движение.

Капитан Асанте первым ринулся вперед, кончик его меча метнулся в сторону головы Эрвина. Ангел Превосходный легко парировал удар и ушел от последовавшей за ним атаки. Клинки со звоном врезались друг в друга, и десантники вернулись в свои защитные стойки.

Асанте еще пару раз пытался повторить эти атаки, чтобы понять стиль боя Эрвина и выработать стратегию против него. Движения Эрвина были короткими и точными. Асанте был сильнее и агрессивнее. Эрвин посчитал, что является лучшим мечником. Атаки Асанте не хватало изящества. Если это был блеф, и он пытался скрыть свои истинные навыки – значит капитан Кровавых Ангелов пытался выработать стратегию.

В какой-то момент Эрвин решил, что можно нанести удар и провел молниеносное движение, рассчитывая застать Асанте врасплох. Но три попытки пробить оборону капитана были успешно отбиты. Их клинки говорили за дуэлянтов быстрыми, металлическими фразами. На мгновение противники разошлись в стороны, сохраняя дистанцию в четыре шага друг от друга. Темп их передвижений замедлился, и началась настоящая битва. Эрвин атаковал без предупреждения, его меч был направлен в ноги Асанте. Асанте заметил движение и парировал. Эрвин изменил траекторию прежде, чем клинок Асанте коснулся до его меча. Асанте отпрыгнул назад слишком медленно, и меч Эрвина оставил багровую линию вдоль ребер его ребер.

- Сдаешься? – произнес Эрвин.

Асанте обнажил свои длинные клыки. Его глаза горели. Жажда одолевала его. Жажда Эрвина также начала пробуждаться в ответ. Эрвина удивлял тот факт, что Асанте каким-то образом воздействовал на нее. Они были членами разных братств. Рана Асанте была поверхностной и быстро закрылась.

Они атаковали одновременно, их мечи стали похожи на металлические пятна, кружащиеся над головами, искры от ударов клинков летели во все стороны. Асанте попытался ослабить хватку Эрвина, используя грубую силу, но Эрвин был слишком опытен.

Асанте отступил назад. Разгорячившийся Эрвин ринулся вперед, но отступление Асанте было отвлекающим маневром, он уперся задней ногой в землю и направил свой меч по дуге. Клинки дуэлянтов с громким лязгом столкнулись друг с другом. Асанте врезался в Эрвина, и оба противника зашатались. Эрвин не успел выставить меч в защитную позицию, и Асанте врезал крестовиной меча по лицу капитана Ангелов Превосходных.

Эрвин на мгновение отвернул голову в сторону, чтобы сберечь глаз, но тут же получил удар кулаком в губы. Кровь потекла по разбитым губам на зубы капитана, но через мгновение рана затянулась. Асанте отпрыгнул назад и провел дуговой удар клинком на уровне головы. И снова, в самый последний момент, Эрвин парировал удар, но оказался в неустойчивом положении. Асанте снова ринулся в атаку, и его движения были настолько быстры, что меч буквально размазывался в воздухе. Он увернулся от отчаянного удара Эрвина, присев на колено, и одновременно ударил ногой по ногам противника, чтобы выбить того из равновесия.

Прежде чем Эрвин успел подняться, Асанте оказался над ним, приставив меч к горлу противника.

- Сдавайся, – произнес Асанте.

- Я сдамся, – произнес Эрвин и сплюнул на землю сгусток крови.

Асанте отбросил меч и протянул руку. Эрвин ухватился за нее.

- И пусть вражда исчезнет из ваших сердец, – произнес Данте, – и все противоречия закончатся на этом состязании.

- Ты более не испытываешь вражды, капитан Эрвин?

- У меня ее не было изначально, мой повелитель, – произнес Эрвин.

- А ты, брат Асанте? – произнес Данте.

- Ты подчинишься мне в будущем? – произнес Асанте.

Он снова протянул руку. Эрвин посмотрел на нее, затем на лицо Асанте.

- Еще раз повторю – если бы магистр моего ордена приказал бы мне – я последовал бы твоим приказам. Если так будет нужно – я последую за тобой.

Он протянул свою руку, и десантники обменялись воинским рукопожатием запястий.

- То, что ты побил меня – никак с этим не связано, – произнес Эрвин.

- Может и нет, – произнес Асанте, все еще восстанавливая дыхание. – Но все же, я побил тебя.

Эрвин разразился хохотом.

Они направились на выход с ринга, когда раздался следующий вызов на поединок. Однако, его прервал громкий голос сервитора-глашатая:

- Мои повелители, поприветствуйте капитана Фена из Вермилионовых Ангелов.

Данте застыл на месте. Эрвину показалась странной эта реакция, и он остановился у края арены. Асанте встал рядом. Он с открытой ненавистью уставился на вновь прибывших, что также удивило Эрвина. В залу, через тоннель, прорубленный сквозь Вердис Элизия к северному склону, вошло более ста воинов. Они были облачены в броню, усеянную отметинами недавней битвы. Несколько из них были ранены. Кислота разъела краску на их броне, оставив бесцветный металл. Но большинство сохранило цвета, по которому можно было определить их принадлежность. Собравшиеся разошлись в стороны, уступая им дорогу. Ботинки воинов крошили камень, пока они шли стройной колонной, чтобы предстать перед Данте. Их командиры вышли вперед: капитан, капеллан и три сангвинарных жреца. Лидер группы поднял руку, и они поклонились магистру, раненные сделали то же самое, хотя было отчетливо видно, что эти движения вызывают у них жгучую боль. После того, как все десантники встали на колени, их капитан заговорил.

- Я – капитан Фен, – произнес лидер. – Я пришел говорить с командующим Данте, Повелителем Сбора. Мы преодолели долгое путешествие, чтобы предложить свою преданность повелителю Ваала и помочь в грядущей битве.

- Что все это значит? – произнес Данте, в чьем голосе слышалась ярость.

Капитан Фен не поднимал головы.

- Мы предлагаем себя для защиты, во имя Сангвиния и Крови, используя наше право, как последователей Великого Ангела. Хотя нас и не призывали – мы здесь.

Капеллан вышел на встречу собравшимся.

- Меня зовут капеллан Ордамаил, и я говорю вам – вам здесь не рады! – произнес он.

- Брат, что происходит? – произнес Эрвин, обращаясь к Асанте.

Асанте изумленно посмотрел на капитана Ангелов Превосходных. Возможно, он думал, что Эрвин затаил на него злобу. Глаза Эрвина расширились, ожидая ответа.

- Данте выпустил запрет для Вермилионовых Ангелов пятьсот лет назад, – неохотно произнес Асанте. – Он не сказал, почему. Лишь Высшие капелланы знают истинную причину.

- Патернис Сангвис говорит правду. Вам здесь не рады, – произнес Данте.

- Вам не нужна помощь? Я привел более ста воинов, – произнес Фен.

- Нам не нужна ваша помощь, – ответил Данте.

Фен посмотрел прямо на него.

- Несмотря ни на что – мы здесь. Не отвергай нас.

Металлическая маска Сангвиния озаряла собравшихся своим мерцанием.

Фен встал с колена и снял шлем. Он выглядел юным для капитана, на его лице была видна печать усталости от долгого путешествия, но он был полон решимости добиться своего.

- Мой господин, мне известно о вашей неприязни по отношению к нашему ордену, – произнес он. – Мы преодолели множество опасностей на пути из Кровавого Шпиля на Ваал. Варп хаотичен. Тираниды заполонили каждую систему, в которую мы пытались выпрыгнуть. Как видишь, мы с боем пробивались сюда, потеряв две трети от нашей численности.

- Магистр ордена Чаулд не сможет купить прощение вашей жертвой, – произнес Данте.

- Простите, господин, но магистр ордена Чаулд мертв, убит некронами сорок лет назад. Теперь Моар – магистр братства. Он не знает о том, что мы здесь, ведь мы нарушили его прямые приказы. Мы нижайше просим тебя об отпущении грехов нашему ордену. Не для себя, мы лишь хотим защитить дом нашего прародителя, сражаясь бок о бок с тобой.

Среди собравшихся раздался ропот. Оказалось, что лишь немногие воины знали об отношении Данте к Вермилионовым Ангелам.

- Вы откажитесь от своих ритуалов? – произнес Данте. – Выпускание крови невинных?

- Какой орден может сказать, что их руки не запачканы кровью невинных? – спросил Фен. – Все мы знаем о наших падших братьях. Твоя башня Арамео хранит свои секреты. Как поживают те, кто заперт в своем голоде?

Данте проигнорировал вопрос.

- Твои братья возвели бойню в разряд ритуала, – произнес он. – Осознанно.

- Лишь для того, чтобы не допустить худшего зверства, – произнес Фен. – Наш орден – не единственный, кто насыщает свой аппетит подобным образом. Несколько жертв, чтобы спасти многих.

Последние слова капитана были встречены яростными криками.

- Ты не в том положении, чтобы рассуждать о поступках других, когда поступки твоего ордена хорошо известны, – произнес Данте.

Фен выглядел разочарованным.

- Мы наказаны за нашу честность. Немногие люди, будучи твоими врагами, будут предлагать тебе дружбу. Мы, здесь собравшиеся, не согласны с ритуалами нашего ордена. При Моаре они стали еще более жестокими. Мы желаем лишь служить. Мы готовы находиться в эпицентре битвы. Позволь нашим смертям стать искуплением за наши грехи.

Несколько секунд Данте пристально смотрел на капитана.

- Ты искренен в своем желании?

- Абсолютно.

- Расскажи мне, что произошло во время твоего путешествия.

- Нас было три роты, – произнес Фен. – Мы должны были встретиться с братьями из пятой роты на Данвине. Их капитан – мой друг и также не разделяет политику Моара. Но вместо них мы наткнулись на тиранидов. Враг атаковал нас и вынудил сражаться, чтобы вырваться из их когтей и совершить варп-прыжок. Отдалившись от тени варпа, мы попытались послать варп-сообщение нашим братьям, надеясь, что они также смогли отбиться. Нам удалось на короткое время установить контакт ценой двух из трех наших астропатов, ставших жертвами безумия тени, поэтому мы совершили прыжок в Альдине, чтобы снова попытаться связаться с братьями. На нас напали сразу, как мы вышли из варпа. Тираниды ждали нас, словно знали, что мы будем там. Мы потеряли два крейсера, капитана Мальтайна и большую часть третьей роты. Их геносемя было безвозвратно утеряно.

И нам снова пришлось отходить. В Имматериуме мы наполовину ослепли. На Астрономикон опустилась тьма. Тень варпа протянулась до границ этой системы. Я боюсь, мы последние, кто откликнулся на призыв. Тираниды наступают.

В толпе десантников раздался ропот.

- Такая вероятность имеет место быть, Альдин находится близко к Ваалу, – произнес Беллерофон.

Данте знаком приказал ему замолчать.

- Мы думали, что там безопасно, – произнес Фен. – Но мы ошибались.

- Мы сожалеем о твоих потерях, – произнес Данте.

Фен с достоинством принял соболезнования.

- Мы сожалеем, что не смогли привести больше братьев к вам на помощь, господин. Если вы откажетесь от нашего участия – мы последуем вашей воле. Если вы желаете убить нас – мы не будем сопротивляться. Мы прибыли на Ваал в час нужды. Возможно ли, что на мгновение вы забудете про ненависть к нашему ордену и примите помощь?

Данте выдержал паузу. Он сжал руками подлокотники своего трона и наклонил голову. Это снова вызвало удивление у Эрвина. Данте считался легендой. А легенды не колебались.

Данте резко поднял голову. Яростное лицо Сангвиния источало свет.

- Встаньте, мои братья! – произнес он. – Я принимаю ваши условия. Вам будет позволено сражаться с нами, в память о нашем прародителе. А теперь садитесь. Пируйте. Вы заслужили отдых перед настоящим испытанием.

- Но мой господин! – запротестовал Ордамаил.

- Решение принято, капеллан. Если бы Моар сам прибыл сюда, моя реакция была бы другой. Эти воины покаялись.

К Вермилионовым Ангелам подошли слуги и провели их за стол. Им принесли еду. Медики и сангвинарные жрецы из нескольких орденов пришли на помощь раненым. Технодесантники занялись их машинами. На лице Фена отразилось облегчение.

- Благодарю, мой господин.

- А теперь! – начал Данте. – Мы продолжим. Кто сразится в следующем поединке?

ГЛАВА 13. МОБИЛИЗАЦИЯ НЕВИННЫХ

Бронзовые двери широко распахнулись, и командующий Данте ступил на мраморное основание статуи Сангвиния. Сангвинарная стража и служители Крови, выстроившиеся в линию у балюстрады, отсалютовали магистру.

Командующего встретило молчаливое напряжение собравшейся толпы, в воздухе ощущалось их слабое дыхание.

На площади собралось несколько тысяч ваалитов. Десятки тысяч других ждали за воротами Падения Ангела. Данте смотрел на них, и местные отворачивали свои лица, когда взгляд золотой маски Сангвиния встречался с их взглядами. Полторы тысячи лет назад он также стоял на этой площади, в толпе и с благоговением взирал на статую и живых ангелов. Осталось ли что-то в нем от того юнца? - задумался он. Тысячелетие затуманило его память о тех днях. Геносемя Сангвиния полностью стерло лицо того мальчишки. Со временем, на его месте появилось новое. Только глаза, рыжевато-коричневые и противоречивые, словно конфликт тепла и холода, оставались прежними.

Все остальное изменилось. Все.

- Люди Ваала! – произнес он, и каждое его слово транслировалось по всем мирам Ваал Секундус, а кое-где трансляция шла с переводом на диалекты местных племен.

Группы кибернетических ангелов и четырехсотфутовые экраны показывали трансляцию над лунами-близнецам. Ближайший экран, расположенный вне города, расплывался, словно призрак, его проекция сопровождалась помехами в местах скопления притянутой статикой пыли, а шлейф был едва заметен сквозь ослепляющий свет солнца. В Кемрендере и Селтауне, Взмахе Ангела и Призрачных Землях, на собрании кланов в Великой соляной пустыне, и других местах луны, где собралось значительное количество населения, разносилась речь Данте. Он осторожно обдумал свое решение. Оно должно было быть озвучено одновременно на обоих мирах. Командующий должен был сделать это лично, но он мог быть только в одном месте. Данте решил, что будет беспристрастен при выборе места, где он будет присутствовать физически. Ваал Секундус был более населенным. Там находился Спуск Ангела. Здесь была расположена наиболее пригодная для жизни экосистема. Тираниды будут атаковать Секундус более интенсивнее, чем Прим.

И все же он ощущал небольшую, но вину за то, что отдавал предпочтение одной луне, нежели другой.

- Во время моего правления, – продолжил он, – миры сталкивались с множеством опасностей и угроз. Мы преодолевали их, будь то орки, или предатели. Вы здравствовали, пока мои ангелы защищали вас. Ваши дети пополняли наши ряды, неся бремя службы во славу Империума Человечества. Ваал и его луны внесли вклад больший, чем многие другие миры, для защиты нашего вида, и за это я благодарен вам. Император благодарен вам!

Над толпой раздался благоговейный стон. Слова Данте разнеслись по каждой улице лачужной столицы Ваал Секундус. Там, где не были видны гигантские гололиты, серво-черепа и вестники-херувимы парили над песками пустынь, транслируя послание ветрам и огненным скорпионам.

- В эти темные времена мы столкнемся с величайшим вызовом. Орда инопланетных монстров движется к нашим границам. Они уже высосали жизнь из солнц Красного Шрама. Наши миры – следующие.

- Я не позволю пасть родному миру Великого Ангела! Ни Ваалу Прим, ни Ваалу Секундус. Взгляните в небеса и узрите мощь сынов Сангвиния! Я позвал их – и они пришли. Они здесь, чтобы остановить этот ужас, на этих песках, где ходил наш благословенный отец.

Пугающая тишина была разорвана ревом двигателей. Пара гигантских грузовых транспортников устремилась в небеса. Толпа взирала на них, словно те были авангардом вторжения.

- Я должен просить от вас намного больше того, что мне приходилось просить прежде.

И это было финальным посланием, которое обречет многих на погибель. Данте скрыл свою печаль, чтобы следующие слова, касающиеся их судьбы, прозвучали с воодушевлением.

- Те из вас, кто способен держать оружие, будут мобилизованы и поступят в подчинение ангелов для обороны Ваала. На кораблях, которые вы видите, находится вооружение и боезапас. Все мужчины и женщины, в возрасте от десяти лет, годные по здоровью, будут вооружены. Дети до десяти и их матери – будут освобождены от этой обязанности и сегодня же эвакуированы из системы.

Недели слухов держали жителей в напряжении, и теперь самые худшие кошмары подтвердились, и напряжение переросло в панику.

Данте повысил голос.

- Любой отказ от исполнения своих обязанностей будет караться смертью. Все должны сражаться, или мы сгинем. Это – мой приказ, как командующего Кровавыми Ангелами, магистра ордена, Повелителя Ваала, Ваала Прим, Ваала Секундус и Сбора Ангелов!

Толпа устремилась вперед. Те, кто стоял впереди, несколько мгновений назад полные тихого благоговения, были вдавлены в мрамор. За стенами взлетели ракеты, возвещая приземление транспортников. Рампы кораблей упали на землю, и наружу выкатились контейнера полные лаз-ружей.

- Да прибудет с вами Император. Пусть Его благодать снизойдет на всех нас.

Тяжело вооруженные рабы ордена двигались прямиком в толпу. Они указывали людям, куда вставать разделяя их на группы под внимательными взорами космических десантников.

Немощные жители барабанили своими кулаками по их панцирной броне. Ваалиты кричали, стонали, рыдали и причитали. Тысячи глоток выкрикивали вопросы, которые оставались без ответа.

- Назад! – взревели сангвинарные стражи. – Прочь от статуи Сангвиния. Прочь!

Данте отвернулся и зашагал прочь с постамента. Внутри находился небольшой комплекс, о котором не знал ни один мужчины и ни одна женщина, живущие на этой планете. Скоростной вагон ожидал его, чтобы отвезти в Крепость Крови, на краю города, там находился готовый к вылету «Громовой Ястреб».

Первые выстрелы прогремели еще до того, как захлопнулись бронзовые двери, обрывая крики паникующей толпы.

Мобилизация проходила достаточно жестко. Сопротивление безжалостно подавлялось, и вскоре поверхность площади стала липкой от пролитой крови.

Подобные сцены повторялись снова и снова на обеих лунах.

Данте ненавидел себя за то, что ему приходилось делать, но это было необходимо. Многое стояло на кону. Чем больше населения он сможет убрать с каждой из лун, тем больше будет шанс на их выживание. Он должен вынудить тиранидов атаковать Аркс Ангеликум. Он надеялся на это. Видеть необходимость и упорствовать в ее исполнении – два разных дела. Для обеспечения выживания своего ордена ему пришлось пожертвовать мирами, а теперь он приносил в жертву свой собственный народ. Для миллиардов людей командующий Данте был героем, и столетиями он старался быть достойным их любви. В этот момент он чувствовал себя далеко не тем героическим идеалом, которым его представляли. Он предавал себя, выполняя эту обязанность. Его сердце сжалось. Худшее было еще впереди. Высоко над комплексом, в котором находился Данте, там где защитники направили оружие на защищаемых, умиротворенное лицо статуи Сангвиния взирало в небеса, отстранившись от насилия, происходящего во имя его.

Данте созвал совет на «Лезвие Возмездия». Магистры орденов прибывали с обоих миров в вереницах транспортников. Этот брифинг не был похож на все остальные. За всю историю Империума было всего лишь несколько собраний с участием такого количества повелителей космических десантников, и еще меньше тех, на которых собирались ордена, связанные одной линией крови. Они прибыли без всякой помпезности, так как время церемоний прошло. Космические десантники были прежде всего воинами, и, несмотря на все церемонии, когда приходило время битвы, все они становились более сосредоточенными и сфокусированными. Решение следовать за Данте было принято. Не было послесловий в коридорах крепости, ни шуток, свойственных другим военизированным формированиям Империума. Космические десантники были оружием, облаченным в человеческую плоть. Они по собственной воли подчинились Данте. Семнадцать магистров орденов, их заместители и дюжина других офицеров, возглавлявших войска своих орденов, магистры которых не смогли прибыть на сбор, присутствовали в зале Красного Совета на флагманском корабле.

Еще шесть стояли за креслами в виде гололитических проекций. Данте был смущен их верностью Сангвинию, но не питал иллюзий, что они видели в нем именно Данте, а не золотоликий образ примарха.

«Время двигается по спирали», думал он, молясь про себя. «Мы живем в бледном отражении древних времен. Мы – лишь тень нашего легиона, Великого Ангела. Через свою кровь дай мне сил почтить тебя».

- Мои повелители, – произнес Данте. – Время пришло.

Он поднял руку, и из скрытых динамиков послышалась записанная вокс-передача.

- ….пье Судьбы», отчет номер тридцать два, миссия…три-ноль-девять…докладывает сержант Калисто.

Затем запись превратилась в смесь помех, но все же враг не смог полностью заглушить ее.

- Дислокация Дернос Пять, – речь стала звучать четче. – Флот-улей Левиафан уже здесь. Передайте командующему, что их миллионы…мы…..не можем получить более четкие данные.

Откуда-то послышались крики, приказы улучшить сигнал и активировать щиты. Связь прервалась, превратившись в один сплошной шум. Сквозь решетки динамиков стали пробиваться звуки сигнальных сирен. Затем снова возник голос Калисто, и в этот раз он сопровождался ревом болтеров.

- ….ведем бой с….Мы окружены, повторяю, мы не можем отступить, мы…

Крик и взрыв прервали запись.

- Магистр ордена Тэкиаль, – произнес Данте.

Повелитель Последователей Крови поднялся со своего кресла. Он был без шлема. Лицо магистра представляло собой месиво шрамов, благодаря чему на нем застыло выражение оскала.

- Это послание было адресовано «Красному Лезвию», кораблю моего ордена. «Копье Судьбы» находилось на дальней окраине системы Адернос, когда тираниды появились в ее границах. Они были обречены. «Красное лезвие» совершило варп-прыжок и вернулось. Записи авгуров говорят о рое беспрецедентных размеров.

- Капитан Фен столкнулся с ними в Альдине, – произнес Данте.

Картолит увеличил изображение над круглым столом.

Ваал располагался в центре, окруженный системами Красного Шрама.

Звезда замерцала.

- От Альдина – три и четыре световых года – до Адерноса. Тираниды движутся к нам на полной скорости.

- Мы должны радоваться, то они не могут путешествовать в варпе, – прорычал Мальфас из Экссангвинаторов.

- Если бы они могли – мы были бы уже мертвы. Но даже так они надсмехаются над законами природы, двигаясь с такой скоростью, – произнес Зарго из Ангелов Обагренных. – Их корабли медлительны в самой системе, но в межзвездном пространстве нам нечего им противопоставить. Нам нужно больше времени!

- У нас есть свидетельств и из других систем, – произнес Данте, – наши разрозненные флоты столкнулись с разведывательными роями в шести системах. Из других девяти поступили астропатические призывы о помощи.

Замерцал полумесяц небольших звезд, затем двенадцать некогда густонаселенных звездных систем, расположенных на одном векторе направления. Теперь они стали безжизненными, уничтоженные либо тиранидами, либо по приказу Данте.

- Они наступают широким фронтом, – произнес Данте. – пока можно утверждать, что все они идут к нам с юга Галактики. Это дает нам преимущество. До сих пор мы не давали им возможности пополнить свои ряды в системах Красного Шрама. Однако, объединенная мощь флотов будет не намного превышать данные нашей разведки. Наши защитные системы готовы. Концентрация наших сил, включая мобилизованное население вокруг Аркс Ангеликум, должна направить атаку тиранидов именно сюда, где мы наиболее сильны, а не на луны.

Данте уперся руками в стол.

- Это лишь небольшое утешение. Мы противостоим величайшей концентрации сил тиранидов со времен вторжения флота-улья Бегемот в Ультрамар.

Он сделал паузу.

- Тень нависла над нами. Наши астропатические молитвы более не могут противостоять реву разума улья. Варп затих по всей системе, его потоки замедляются, словно вода, на которую пролили масло. Подкреплений больше не будет. Мои призывы к братьям нам Диаморе остались без ответа. Больше не будет посланий. Великий Пожиратель наступает.

«Лицо» Сангвиния встретилось с лицами каждого магистра.

- Они близко.

ГЛАВА 14. СЛОМАННОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ

Падальщик Хрисма вел Габриэля Сета по выцветшим равнинам. Он торопился и периодически срывался на бег. И в целом вел себя не как обычно.

При соприкосновении с покрытой коркой поверхностью, размеренные и тяжелые шаги Сета издавали хрустящие звуки, в то время как звук, издаваемый неровной походкой Хрисмы, был похож на беготню грызуна.

Отброс был молод, но в своем племени он считался старым, будучи тощим и малорослым из-за недостатка пищи, со ртом полным гнилых зубов. Сет боролся со своим чувством презрения к этому юнцу. Он был полезен во время укрепления Ваала Прим. Парень показал Сету древние редуты по краям обломков орбитальных кораблей, которые теперь возводились снова его людьми. Знания Хрисмы о глубоких подземельях Ожерелья были бесценны, а сам он был в какой-то степени смекалист. Но, к сожалению, не настолько одарен, чтобы прославиться или вырваться с этой луны. Хрисма уклонялся от вопросов, связанных с испытаниями Кровавых Ангелов. Сет предполагал, что он пытался. Любой, кто жил в такой дыре как Ваал Прим попытался бы.

И теперь поступило сообщение о прибытии еще одного контингента космических десантников на дальнюю сторону Ожерелья, которое не было никем подтверждено, и Хрисма покажет их местоположение только Сету.

Возможно, он вел Сета в ловушку. Если так, то он был еще большим дураком.

С каждым шагом в воздух поднималась мелкая ржа. Территория вокруг Ожерелья была усеяна проржавевшим металлом, превратившимся в порошок поверх стекла. Стекло являлось продуктом огненных смерчей, вызванных сбоем в реакторе, случившимся, когда обломки ушли под землю.

Сет подозревал, что Ожерелье будет уничтожено, когда они падут. Древние, должно быть, обладали ужасным оружием, так как некоторые области все еще были теплыми из-за различных изотопов времен войны давностью в двенадцать тысяч лет. Имперские атомные бомбы превратили некоторые районы в радиоактивные на недели, года, и даже десятки тысяч лет. Кто бы не атаковал Ваал Прим, он пытался разрушить его до основания. Такая ненависть между двумя мирами! Человеческая способность ненавидеть была безгранична. Если конечно же легенды были правдивы, и обломки райских лун не были последствием инопланетного штурма.

Тогда попытка совершить экстерминатус провалилась. Человечество сопротивлялось, превратившись в паразитов, копошащихся в обломках.

Человеческая раса выжила на Ваал Прим, чтобы производить на свет таких неполноценных людей, как Хрисма.

Юноша обернулся к Сету, и его пожелтевшие глаза уставились куда-то за сутулые плечи. На голове юнца красовался грязный хвост какого-то местного хищника, возможно, что даже потомка крыс с Терры.

- Мы должны идти наверх, ангел, – Хрисма указал на квадратную стену гор, кажущихся неестественными. – Остальные на дальней стороне.

- Мои воины ничего не видели, – произнес Сет. – Эта система полна воинов из других орденов. И они тоже ничего не видели. Так что я особо не верю тебе.

Хрисма небрежно пожал плечами.

- Хрисма не врет. Хрисма – невежа. Но Хрисма все видит. Вы тоже увидите, если пойдете за мной.

- Если ты лжешь, то я убью тебя, – произнес Сет.

Вокс-бусина в ухе магистра ожила, и Сет услышал голос Апполла.

- Сет, эти отбросы жалки! Они работают недостаточно усердно, – зло рявкнул Апполл. – Восточная крепость не будет готова к моменту вторжения.

- Зачем ты мне это говоришь? – рявкнул в ответ Сет. – Заставь их работать.

- Ты должен сам прийти сюда и сказать им! – огрызнулся капеллан. – Я использую свои полномочия, чтобы вынести тебе выговор. Ты уклоняешься от своих обязанностей.

Сет отметил про себя лицемерие Апполла, чья склонность к насилию часто заставляла его мчаться впереди своих братьев в поисках приключений на собственный зад, не задумываясь о последствиях.

- Попридержи свой язык, магистр потерянных. Ты проследишь за строительством, пока я отсутствую, и не будешь прибегать к своим способам стимулирования. Нам нужны смертные.

- И как тогда мне заставить их работать?

- Используй свое воображение.

- Ты становишься мягкотелым, Сет.

- Только попробуй еще раз оскорбить меня, Апполл, – произнес Сет. – Исполняй свои обязанности и закончи укрепление крепости. Я скоро вернусь.

Он оборвал связь.

Хрисма уставился на гиганта, нервно кусая обломанные ногти. Сет кивнул ему. Юнец ухмыльнулся и поспешил вперед, но как бы быстр он не был, отброс едва поспевал за медленной, размеренной поступью магистра. Время стерло раны Долгой Войны. Края мелких кратеров, образованных от ударов о поверхность и нагромоздившихся один на другой, был стерты до мягких кругов так, что земля была покрыта рябью, как кожа пережившего тяжелую болезнь человека. Неровные высокогорья были покрыты редкой растительностью. Обломки длинной цепью уходили вниз и на первый взгляд казались естественным горным массивом. Горные хребты сморщили равнины на десятки миль вокруг них, и камень слился с металлом обломков, словно имитируя предгорья. Эрозия сгладила сломанные лонжероны и привела к обрушению палуб, запечатав внутренности кораблей. Лишь при их тщательном рассмотрении можно было разглядеть истинную сущность гор.

В квадратных слоях сжатых палуб проглядывались до странности прямые русла горных ручьев, бравших начало в устьях комнат-пещер, которые пересекали последний гребень и достигали точки, где пластина орбитального корабля внезапно поднималась из растерзанного слоя земли, прямо вокруг неестественной скалы.

Сет коснулся рукой древнего металла и посмотрел наверх.

- Мы будем подниматься, да? Да?! – с нетерпением в голосе произнес Хрисма.

Он помахал повелителю космических десантников, чтобы тот следовал ко входу в пещеру.

Сет бросил взгляд назад. Каменные скалы, сдвинутые в результате удара древнего оружия, закрывали ему вид на обратный путь к укреплениям. Его присутствие не поможет завершить работы быстрее, чтобы не говорил Апполл. Отбросив дурные мысли в сторону, он нырнул в пещеру и попал внутрь древнего орбитального корабля Ваала.

Они избегали глубоких впадин, обходя внешние проходы, чтобы добраться до вершин. Дорога была улучшена трудом поколений народа Хрисмы, хотя и в достаточно примитивном виде. Мосты из листового металла были переброшены через дыры в полу, отверстия в перекошенных стенах и палубах были расширены до размеров дверей. Рядом с самыми опасными местами натянуты веревочные перила. Все это было выполнено в достаточно грубой манере. Также примитивно соплеменники Хрисмы строили и свои боевые машины, на которых они колесили за псевдо-горами.

Встречались препятствия, которые можно было бы преодолеть с помощью чуть более продвинутой технологии, но, похоже, это было за пределами способностей падальщиков.

Представители любой культуры, у которых имелись знания о двигателе внутреннего сгорания, могли сконструировать соответствующий мост, но падальщики не могли. Отчаянная природа их существования отвергала любые знания, не являющиеся принципиально полезными для их выживания. На пути к цели Сету попадались проходы с выходом к внешнему миру. Усовершенствованный разум магистра, намного превосходящий разум Хрисмы, с легкостью запоминал дорогу, несмотря на все попытки Хрисмы запутать маршрут их следования. Они миновали небольшой ржаво-красный водопад, журчащий с высоты и исчезающий по желобу в

металлические глубины. Железные наросты покрывали стены, сужая дальнейший проход. Сет и Хрисма пересекли мост, представляющий собой металлическую доску, которая опасно тряслась под тяжестью магистра. На дальней стороне, наполовину скрытый наслоениями ржавчины, виднелся дверной проем.

- Так будет быстрее, – произнес Сет.

Хрисма не стал спрашивать магистра, почему тот был так уверен в этом. Сет был ангелом. Он знал вещи, которые были неподвластны разумам других.

- Нет, нет, мой господин. Опасно. Фантомы и призраки и что еще похуже. Мы пойдем наверх.

Страх юнца перед глубинами обломков был больше, чем перед Сетом, и он поспешил вперед прежде, чем магистр успел возразить. Сет посмотрел вниз на темный проход. Глаза космического десантника разглядели все еще узнаваемый коридор обслуживания. Обломки загромождали углы, а переборки были искривлены, но эта часть древней космической станции упала на свое «брюхо», и поэтому была более или менее ровной.

Откуда-то далеко дул промозглый ветер. Сет выругался и последовал за падальщиком. Они находились в орбитальном корабле еще сравнительно небольшое время. Вскоре, после водопада, они прошли сквозь изогнутые, зубчатые посадочные врата и попали в гущу лесоповала, где сучья деревьев несли на себе следы генетического разложения. Эта часть судна получила наибольший урон. Корпус был помят, что позволяло накаливаться тонким слоям грунта. В таких местах очень легко можно было забыть о происхождении гор, пока под ногами не появлялась очередная смертельно опасная шахта квадратной формы или бронированные стекла древнего смотрового иллюминатора не начинали блестеть из-за занавесок оранжевого мха. Магистр и падальщик двигались по тропам, проложенным людьми Хрисмы. У падальщиков не было техники для передвижения по подобному ландшафту и все сводилось к пешему походу.

Там, где тропа становилась более крутой, висели веревки и лестницы, или присутствовали наспех сваренные ступени. Этих дополнений было немного, так как ориентация сбитого орбитального корабля и изломанный характер внутреннего рельефа облегчали восхождение. За несколько часов они отошли на несколько миль от укреплений Расчленителей и поднялись на высоту тысяча семьсот футов. Вершина искусственного хребта представляла собой скопление разрушенных башен и шпилей.

Тускло-серый металл был покрыт льдом: хотя высота была достаточно небольшой, Ваал Прим был холодным миром. Грязный снег, продукт дисфункционального гидрологического цикла, хрустел под ногами. Теперь Сет мог слышать чужаков. Небо слегка гудело из-за прибывающих транспортников. Хрисма вел магистра через массивную жилую секцию.

Темные дыры в разбитых иллюминаторах были покрыты волнистым желтым льдом. Одежда падальщика едва подходила для низин, и на вершине горы его кожа посинела от холода. Зубы стучали, а руки он засовывал прямо в рукава, пытаясь отогреть их, и все же, казалось, он не замечал всю тяжесть своего страдания. Сет предположил, что тело юнца никогда не выделяло достаточно тепла.

- Там, внизу, – Хрисма указал на вершину утеса. – Чужаки.

Сет спустился к краю утеса. Бронированные ботинки магистра раскалывали древний лед. Слегка пошатываясь, он приблизился к краю обрыва.

Дальняя сторона орбитального судна представляла собой раскуроченную массу. Обнаженные внутренности корабля были покрыты густым лесом, скрывая металл за бурной растительностью. Со временем, из дупл некоторых деревьев вырастали новые, более высокие. В начале равнин эта относительная зелень снова тускнела.

Нечастые дожди на Ваал Прим выпадали только на возвышенности, за ними была холодная пустошь с трещинами и остроконечными гребнями, образованными двенадцать тысяч лет назад, когда орбитальный корабль упал с неба и превратил рай в ад.

С того дня мало что изменилось. Скопления горных хребтов растянулись на несколько миль, а между ними образовались впадины. В одной из них расположилась небольшая армия, чьи транспортники то поднимались в небеса, то опускались на землю. Лицо Сета напряглось. Века неудач заставили его орден по максимуму дистанцироваться от союзников. Когда Расчленители вступали в бой, то отдавали себя на милость Красной Жажде. Темное наследие Сангвиния придавало им сил для побед над врагом, превосходящим их в количестве, но если десантники не могли совладать с жаждой, их союзники и гражданские платили за это высокую цену. Его предшественники были менее скрупулезными, чем Сет, или, возможно, более прокляты. Орден Расчленителей балансировал на грани полного отлучения, и, если бы изъян геносемени примарха был бы раскрыт – все ордена Крови оказались бы в опасности. Сет не любил сражаться бок о бок с другими. Он добровольно дистанцировался от трех других орденов, посланных Данте для защиты Ваал Прим. А теперь здесь появился пятый орден, который посмел разместиться прямо перед его порогом.

Магистр прибег к помощи своей брони, чтобы выяснить, кто бы это мог быть. Небо тут же стало ближе, благодаря линзам его шлема, и Сет смог увидеть «Громовой Ястреб», окрашенный в темно-красный и серебристый цвета. Лишь один орден носил эти цвета, который имел репутацию яростных дикарей, превосходящую даже ярость Расчленителей.

- Рыцари Крови, – произнес магистр.

Незваные гости лишь недавно высадились на поверхность и еще не успели разместить тяжелое вооружение. Корабли приземлялись, не глуша двигатели, а затем снова возвращались на орбиту за новыми воинами и вооружением.

Двадцать заходов – все, что понадобилось, чтобы высадить Расчленителей на поверхность Ваал Прим с боевой баржи «Виктус». Их осталось слишком мало. Оружейная Сета была настолько же пуста, как и казармы ордена. Духи боевых машин были также жадны до крови, как и их хозяева, а агрессивная тактика Расчленителей все чаще приводила к потере боевых машин.

У Рыцарей Крови было преимущество в людях и машинах. Если то, что он о них слышал, было правдой – они не отступят. Он прохаживался по снегу, наблюдая, как тот хрустит и раскалывается на куски, которые падают с края обрыва. Данте сделал это специально, подумал он.

Магистр боролся со своим гневом. Он позвал Хрисму, спрятавшегося от ветра под защитой коммуникационной антенны, торчащей из снега.

- Как далеко отсюда до их зоны высадки?

- Полдня, господин.

Полдня. Несмотря на жалобы, Апполл сможет контролировать процессы в крепости. Сет доверял кодицию Белтиалу, способному усмирить безудержный гнев капеллана. Это дело не требует отлагательств.

- Веди меня туда. Живо, – произнес Сет.

Направляясь к зоне высадки Рыцарей Крови, Сет отметил, что они не собирались оставаться там. Ни кастелл, ни других временных укреплений не было видно. Вместо этого транспортники выстроились в ряд, чтобы в нужный момент увезти десантников в другое место. Магистр не видел воинов, подозревая, что те сидят в «Лэндрейдерах» и «Носорогах». Рыцари Крови готовились к отбытию. Было глупо ожидать, что они уедут далеко отсюда. Сет был уверен, что они направятся прямиком к его позициям. Ваал встал прямо перед солнцем, принося с собой две длинные ночи. В системе не существовало простых вещей или процессов, это же касалось и дня, и ночи. Кровавые Ангелы были такими же в их творчестве и отрицании. Сет принял свою дикарскую сущность. Простота была ключом к сдерживанию жажды. У него не было времени на игры.

Машины Рыцарей Крови были заляпаны следами крови, как и машины Расчленителей. Эмблемы на машинах были прорисованы согласно нормам Кодекса Астартес, но по построению он понял, что данное подразделение было сформировано для выполнения специальной задачи.

Несколько лет назад Рыцари Крови объявили крестовый поход против всех врагов Империума, но их кампания была настолько варварской, а понятие «враг Империума» настолько расплывчатым, что Высшие Лорды Терры объявили их ренегатами. Сразу после этого Рыцари стали также дистанцироваться от своих союзников, как и Расчленители. Теперь у них не было друзей, а сам орден преследовался по закону, хотя они и утверждали, что все еще верны Империуму. Еще одна сила, стоявшая на грани вымирания. И все же, они ушли дальше по пути проклятия, чем Сет и его воины. Ступив на их посадочную зону, магистр стал ближе к их судьбе, поэтому он двигался осторожно. Рыцари Крови не привезли с собой припасов, а только боевые машины. Пустые ящики для боеприпасов валялись на песке, оставленные там же, где их открыли. Пыль стояла столбом. Её частички медленно парили в воздухе, и в последний раз поднялись флажки, провожая «Громовые Ястребы». Все это делалось беспорядочно, количество техники и боеприпасов было достаточно скромным. Лишь несколько орденов Космического Десанта относились к высадке с подобной безответственностью. Однако с танками был полный порядок. Они безмолвно стояли в пустыне. Ветер обдувал каждую их деталь.

- Оставайся здесь, – приказал Сет Хрисме, когда они подошли на расстояние в сотню ярдов от шеренги танков.

Голодранец замотал головой. Он схватил свое примитивное оружие и спрятался в тени Сета.

- Стой! – раздался металлический голос из «Лэндрейдера», возглавляющего колонну. Его двигатель неожиданно ожил. Зажглись огни. Гусеницы пришли в движение. Со скрежетом сервоприводов все вооружение боевой машины развернулось в сторону магистра ордена.

- Назовись, – потребовал металлический голос. – Что тебе нужно?

- Ты знаешь, кто я? – огрызнулся Сет. – Я Габриэль Сет, магистр Расчленителей. Это ты скажешь мне, что тебе здесь надо. Это – моя зона ответственности.

Двигатели «Лэндрейдера» загудели. На броне магистра появились лазерные точки прицелов. Рука Сета легла на рукоять эвисцератора, примагниченного к ранцу. Он приготовился к атаке, осознавая, что у него не было ни единого шанса перед лазпушками танка. Хрисма застонал от страха. Свист электродвигателя перекрикивал ветер. Полоса рубинового света пересекла переднюю часть танка, расширяясь по мере открытия штурмовой рампы. Космический десантник, почти такой же огромный, как и Сет, появился в потускневшем свете ночи. Над его броней явно трудились лучшие оружейники ордена. На пластинах красовалось множество знаков почета, однако все они были покрыты царапинами и сколами. Золото лаврового венка вокруг его головы потускнело и частично раскрошилось, черепа на локтях и костяшки пальцев практически стерлись. Пока воин шел к магистру Расчленителей, Сет почувствовал смрад старой крови, застывшей где-то внутри боевых пластин.

Гигант остановился перед Сетом. Они смерили друг друга взглядами, полными желания убивать.

- Я привел его, как вы и просили! – произнес Хрисма.

Сет бросил на него тяжелый взгляд. Лицо магистра было скрыто за шлемом, но Хрисма отшатнулся от сильной ауры гнева повелителя космических десантников. Рыцарь потратил на него чуть больше времени.

- Тише, отброс. Я бы не стал хвастаться своей хитростью, иначе Сет сочтет это за предательство. А он не из тех, кто прощает.

Рыцарь Крови перевел все свое внимание на Сета.

- Приветствую, Расчленитель, магистр самых опасных воинов Империума.

Рыцарь Крови протянул руку. Сет взглянул на нее. Рыцарь держался с преувеличенной осторожностью. Хотя от него и исходил сильный красный жар ярости, рожденной в жажде.

- Почти самых опасных, – произнес Сет. – Уходи, или твоим людям придется забирать труп. Скажи мне свое имя, чтобы я мог добавить его к своим знакам почета.

Из вокс-динамиков воина послышался грубый смех.

- Я – Сентор Юл, Первый клинок Рыцарей Крови. Я ответил на твой вопрос, но я не уйду.

- Я заставлю тебя.

- Ты не сможешь драться со всеми нами, Сет, – произнес Юл.

- Жизнь – это игра со смертью. Хочешь поставить свою?

Юл снова захохотал.

- Зачем ты пришел пешком? У тебя нет корабля?

- Зачем ты приземлился так далеко от моей позиции? – парировал Сет.

- Репутация Расчленителей идет впереди тебя. Я не хотел получить не очень радушный прием.

- Наша репутация? – произнес Сет. – А что скажешь о своей?

- Мы во многом похожи. Именно поэтому Данте попросил нас сражаться бок о бок с тобой.

- Данте послал тебя.

Живот Сета сжался от гнева, и он понял, что где-то глубоко в душе надеялся, что Данте тут не при чем. Он был разочарован. Это не было предательством, но Данте должен был сказать ему. Сет был бы против, но это уже другое дело.

- Ты ни с кем не сражаешься бок о бок, – произнес Сет. – Ты не присутствовал на собрании. Почему я должен тебе верить?

Сентор Юл обратил свой взор на Ваал. Ночная сторона планеты была темной, и на ней ярко светились фальшивые огни кораблей и техники. На дальней стороне, не видимой им, Аркс Ангеликум омывал солнечный свет.

- Мы сражаемся с другими. Мы не участвуем в пирах. Мы недостойны дружбы. Черная Ярость слишком сильна в нас. Но мы будем сражаться с тобой.

- Я должен принять эти слова за оскорбление или за грубую попытку лести? Я сражаюсь только с теми, кого выбираю, и я не выбирал тебя.

- Ты будешь. Вас осталось совсем мало. Последние десятилетия тяжело сказались на вашей численности, даже после восстановления репутации, которая находилась на дне при твоем предшественнике. Мы похожи.

- Нет, – произнес Сет.

- У нас мало воинов. В этом мы похожи. Если мы объединим наши силы, наша ярость превратится в легенду. Враг скоро будет здесь. Мы направляемся к тебе, желаешь ли ты того или нет. Это было предрешено.

- Ты видел это.

Юл кивнул.

- Этот факт невозможно отрицать. Мы – избранные Сангвиния. Мы благословлены его способностью предвидения.

В этот раз захохотал Сет. Юл уставился на него.

- Избранные воины Сангвиния? Бред.

- Мы верим в это, – спокойно произнес Юл. – Они скоро появятся. Мы ждали за пределами системы, за пределами диапазона авгуров, и проскользнули внутрь, когда тень выросла. Мы видели их. Ты тоже их увидишь, ведь они будут здесь максимум через несколько дней. Мы чувствуем их, и их голод.

- Ты можешь их чувствовать, – спокойно произнес Сет.

- Я говорил тебе, Сет, что мы близки к Сангвинию больше, чем остальные. Мы переняли от него как дар, так и проклятье.

Сет посмотрел на Рыцарей Крови. У них было достаточное количество танков. Если бы они объединились с ними то…

- Нет, – уверенно произнес он. – Расчленители сражаются в одиночку.

- Ты строишь укрепления, – произнес Юл. – Это не ваш стиль.

- Я уже сражался с роями тиранид прежде. Я буду сдерживать нашу ярость до того момента, когда она будет использована наилучшим образом. Ты можешь бросать свои силы в пасть врагу, если хочешь.

Юл снова рассмеялся. Его веселье раздражало Сета.

- Расскажи мне об этих укреплениях.

- В обломках, переживших столетия, есть бастионы. Я приказал реконструировать два из них. Ты знаешь об этом. Ты шпионил за мной с орбиты.

Юл молчал.

- У нас нет места для твоих воинов, – произнес Сет. – Сражайся где-нибудь еще.

- Это мир состоит из ржавчины и пыли. Разве металл не прогнил? – спросил Юл.

- Не весь, – ответил Сет. – В горах есть позиции, пригодные для обороны, но их немного. Там живут местные племена. Природа этих укреплений будет работать против врага. Там слишком много туннелей.

- Значит, мы можем обосноваться там? – спросил Юл.

- Я против, – произнес Сет. – Уезжайте на Звездным Защитникам или к Кровавым Крыльям. Возможно, они примут вас.

- Ты знаешь, что нет.

Магистры орденов смотрели друг на друга. Внезапно Юл оборвал зрительный контакт и позвал Хрисму.

- Парень, иди сюда.

Юнец сделал шаг вперед, из-под защиты Сета, моргая от страха.

- Ты знаешь о происхождении этих гор? – спросил его Юл.

- Это драгоценности, звезды, которые были вырваны из ожерелья Ваалинда, – произнес Хрисма. – Ожерелье было подарено Ваалинду Ваалом и разрушено их извращенной, ревнивой сестрой.

Юл указал пальцем на скомканные массы.

- Ты веришь в это?

- Эту историю нам рассказывают в детстве, – осторожно произнес Хрисма. – Мы рассказываем ее другим. Как и истории об ангелах, все это – правда.

- Это не правда, – произнес Юл. – Хочешь узнать истинную правду?

Юнец неуверенно кивнул. Накануне вторжения эта история разрушит его мир, и он прикидывал, даст ли ему эта она возможность пару часов посидеть у костра.

Раздражение Сета росло с каждой минутой.

- Есть место, которое я очень хочу посетить, – произнес Рыцарь Крови. – Возможно, ты сможешь сказать мне, существует оно все еще или нет.

Падальщик упал на колени.

- Да, ангел. Как пожелаешь.

- Это наружная секция старого инжинариума, хотя ты и не понимаешь значение этого слова. Большое место, не уничтоженное падением звезд. Там есть письмена. Покажи мне его, и я расскажу тебе истинную историю об Ожерелье.

Юнец прибывал в замешательства.

- Я не понимаю, господин ангел.

- Это место находится глубоко под землей. Вы называете его Феллхольм. Для тебя это – вместилище демонов и ужасов, но когда-то там жили твои предки. Ты знаешь об этом?

Хрисма испуганно уставился на десантника.

- Ты зря тратишь свое время. Племена падальщиков боятся посещать внутренние отсеки орбиталей, – произнес Сет. – К тому же, ты тратишь еще и МОЁ время.

- Ты не прав. И скоро ты убедишься в этом, – Юл подался вперед, и решетка его шлема оказалась прямо напротив лица Хрисмы.

Смрад крови, исходящий от магистра, был слишком сильным. Древний и гнилой, он вызвал слюну на губах Сета.

- Ты знаешь, что это за место, – зловещим шёпотом произнес Юл. – Ты отведешь нас туда или я убью тебя.

Он не спрашивал Сета, хочет ли он туда идти. Сет предостерегающе зарычал. Присутствие Рыцаря подогревало его жажду. Его ярость росла, реагируя на ярость, исходящую от дальнего собрата.

- Разве ты не хочешь увидеть историю этого места, самого священного для нашего общего прародителя? Какие дела важнее этого?

- Укрепления, например.

- Твои люди и рабы смогут сделать это без тебя. Когда могучий Габриэль Сет беспокоился о работе смертных?

Сет уставился на Рыцаря. Хрисма нервно поглядывал на обоих магистров.

- Я пойду, – произнес Сет. – Мне плевать на историю, но я не допущу, чтобы ты скрывался прямо под моим носом.

Они пошли обратно к горообразным обломкам. В этот раз они сразу прошли внутрь, и стали пробираться по туннелям к темному подземелью.

Как только они миновали запутанную мешанину северных склонов, дороги стали более прямыми, лишь слегка изогнувшись вследствие ударов и повреждений, нанесенных войной. Ни один из естественных туннелей не смог бы завести их так далеко в относительно кратчайшие сроки. Погребенные коридоры и каюты были похожи на естественные пещеры.

Вода стекала по стенам в бассейны, где плавали слепые существа. Летающие зверьки выскакивали из помещений, наполненных их смердящими экскрементами, и, щебеча, уносились прочь. Минералы, выщелоченные высоко над ними, образовали ручьи, выглядящие как настоящие родники. Сет остановился у впечатляющей конструкции, ярко-белой и испещренной синими оксидами в местах, куда падал свет его брони. В конструкции орбитального корабля использовалось достаточно большое количество камней, но кальций в скале образовался из человеческих костей, подумал магистр. Проход, в который они попали через двадцать минут, лишь подтвердил его теорию, ведь с пола до потолка он был покрыт смешанными друг с другом останками. Тысячи серых черепов молча взирали на путников. Внизу находились и другие живые существа, гуманоидные твари, а их холодные глаза светились в темноте пещеры. Хрисма боялся их, но страх перед Сетом и Юлом был больше, и он повел их дальше в глубь поврежденной орбитали.

Разложение, разорение и смерть. Сет ощущал все это собственными костями. Ожерелье было королевством мертвых. Останки с древних времен словно предвещали новый конец этого мира. Это чувство росло в обоих сердцах Сета. И на пути разрушения стояло всего лишь несколько препятствий.

Хрисма быстро вспомнил дорогу. Он вел их по случайными боковыми проходами, которые, как оказалось, обходили разрушенные и разветвленные проходы и коридоры, заполненные обломками или черными озерами. Наконец, они выбрались на пространство крупных размеров, с настолько высокими потолками, что луч прожектора шлема Сета растворялся, так и не достигнув самой верхушки.

Юл издал звук, похожий на удовлетворение.

- Вот мы на месте.

Волна насекомых устремилась к ним со стены, как только луч света прожектора упал на них. Хрисма спрятался за укрытием.

- Ты знаешь, что здесь есть письмена? – произнес Сентор Юл.

Он бродил по зале, пытаясь что-то обнаружить. – Запись об окончании Старой Ночи, и закате первой звездной империи человечества.

- Я ничего не слышал об этом, – произнес Сет.

- Кровавые Ангелы ставят себя выше остальных орденов Крови, – произнес Юл и в его голосе слышалась горечь. – Их библиариум скрывает секреты, которыми они никогда и ни с кем не поделятся.

- Тогда откуда ты знаешь это?

- Наш основатель, Остен Галаэль, родился на этой луне. Мы завидуем нашим прародителям за близость к источнику нашей родословной, но нам повезло, что нас основали капитаны самих Кровавых Ангелов. У Галаэля имелись свои собственные записи.

Космодесантники разошлись, и каждый непреднамеренно направился в разные части зала реактора. Пол был мягким от экскрементов. Никто не забирался сюда уже очень давно. Повсюду виднелись следы древности. Платформы, выступающие с одной стороны, составляли основу реликвиария крупных размеров, а стена была скрыта аккуратно сложенными костями. Сет подошел к ней.

Кости стали хрупкими от старости, но на них были четко видны следы резни.

Эти люди были чей-то пищей. Юл тем временем проследовал к задней части пещеры. Его свет падал на самодельные подиумы и рухнувшие укрытия из листового металла. Скошенная форма корпуса реактора казалась огромной, когда его освещали луны Ваалита. Магистр Рыцарей Крови что-то заметил и направился прямо к своей цели.

- Сюда! Лорд Сет, – позвал он.

Сет издал звук похожий на ворчание. Юл ждал его у высокой стены, украшенной сломанными святынями. На поверхности виднелись какие-то надписи. И все было покрыто ржавчиной.

- Галаэль был рассудительным человеком, как вы, лорд Сет, – произнес Юл, выискивая глазами надписи на стене. – Он был кем-то вроде ученого, и, хотя и не обладал психическими дарами, библиариум всегда был его страстью. Мы известны своим варварством, и это действительно так. Сейчас я говорю с тобой спокойно, но в бою мы не можем сдерживать свою ярость. У Кровавых Ангелов есть свои достоинства и добродетели. Когда-то у нас была общая система сдерживания ярости. Но она больше не работает. Наша ярость к врагам человечества растет с каждым днем, но библиариум остается важной составляющей нашего ордена, как и история. В этом месте Галаэлем были собраны знания о древних временах. Летописи Галаэля – сердце нашей коллекции. Он записывал все, что узнал от своих людей, пока время и обстоятельства не разделили нас с Ваалом навсегда.

Юл указал на изъеденную коррозией стену.

- В летописях говорится, что именно здесь хранились записи людей, высеченные на металле упавших во время войны звезд. Их больше нет, но мне очень хотелось взглянуть на то место, где они когда-то находились, потому что я знаю историю, начертанную на них, наизусть.

Сет посмотрел на ржавый металл. Кое-где фрагменты текста были все еще различимы. Полосы окаменелых фекалий покрыли большую часть остального пространства. О чем бы не говорили эти письмена, со временем они были утеряны.

Хрисма уставился на стену пустым взглядом. Он был неграмотен, и ему не хватало воображения, чтобы разглядеть что-нибудь в этих символах, но слова Юла завораживали его.

- Все миры Красного Шрама являются насмешкой, – произнес Юл. – Чтобы жить здесь, люди должны пользоваться эликсирами или жить глубоко под землей. Это – правда для всех планет, расположенных в ста световых годах от этого места, кроме Ваала. Конфигурация трех тел здесь отражает наиболее ужасные излучения Шрама. Когда люди прибыли сюда на первых больших кораблях, они были кочевниками, пробирающимися через пустыню, и эта система была для них оазисом. Ваал Прим был достаточно снисходительным миром, но Ваал Секундус был похожим на Старую Землю и богатым различными биологическими ресурсами.

- А сам Ваал? – спросил Сет.

- Ваал был таким же, как и сейчас, – ответил Юл. – Ваал вечен. Луны были заселены, а Ваал не был, по крайней мере не с самого начала. В летописях говорится, что многие десятки тысяч лет миры были изолированы. Шрам сохранял это положение вещей. Ни цивилизации ксеносов, ни миры человечества не находились в радиусе обнаружения их кораблей. Обитатели миров вместе развивали культуру и достигли могущества и общего благосостояния, но они были потеряны. Галаэль в своих летописях предполагает, что люди Ваала воссоединились с остальным человечеством, и наступил золотой век. Все это написано в самой поверхностной манере, едва достаточной для контекста. Я полагаю, что странно то, что люди воспринимают нормы своего времени как должное, никогда не задумываясь о том, что они изменятся, и поэтому не оставляют записи, что облегчило бы понимание их жизни.

Шлем Юла повернулся, линзы шлема мерцали во тьме, словно он читал то, что когда-то было написано на стенах.

- То, что действительно описано в деталях – это падение. Когда война поглотила Галактику, две луны оказались снова изолированы, и хотя их история была достаточно длинной, память оказалась короткой, и жители не смогли снова восстановить былое величие. Последовал голод, и Ваал Секундус потребовал, чтобы они, как более густонаселенный мир, получили защиту орбитальных станций Ваала Прим, и чтобы Ваал Прим был эвакуирован. Ваал Прим отказался, сославшись на их более весомую военную мощь и ресурсы, как на причину защиты их собственной луны. Изначальные летописи неясно повествуют о том, как началась война, но орбитальные станции оказались первыми целями. Возможно, они были уничтожены намерено. Я склоняюсь к версии, что попытка украсть их привела к выходу из строя, и они упали на Ваал Прим, опустошив его. Возможно, я не прав, но в этом есть что-то поэтическое. Иронично, что Ваалинд и Ваалфора находились в безопасности, вдалеке от суматохи обширной Галактики. Красный Шрам защищал их, как и деградировавших наследников до появления Великого Ангела. В итоге они уничтожили друг друга.

- Это лишь легенда, – произнес Сет. – И она неуместна.

- Ты правда так думаешь? – произнес Юл. – Во времена Галаэля письмена все еще были читаемы. Я скажу тебе, почему это уместно: ужасы того времени появлялись как изнутри, так и извне, и это то, что мы, наследники Сангвиния, хорошо понимаем. Мы сражаемся с монстрами в наших разумах. Ты, Габриаэль Сет, одержал над ними верх. Такие воины, как ты… – Юл положил одну руку на плечо Сета, а другую – на заднюю часть шеи Хрисмы. – Ты – надежда для всех нас.

- Мы все прокляты, – произнес Сет.

- Красный Шрам приносит безумие и смерть на все эти миры, но наша ярость – священна, – он посмотрел на падальщика. – Это наследие Сангвиния, что делает нашу ярость еще более могущественной.

Юл убрал руку с наплечника Сета, но продолжал держать Хрисму. Юнец нервно дергался, но не посмел вырваться.

- Не все из нас обладают такое же стойкостью, как у тебя, Габриэль Сет. В некоторых проклятие выражено намного сильнее.

Терпение Сета подходило к концу.

- Бесполезная трата времени. Нас не спасти. Наш конец близок. Здесь. Ты это хотел услышать? Позволь мне сказать тебе еще одну вещь: я не пойду твоей дорогой.

Юл хрипло рассмеялся и сжал кулак, раздавив позвонки на шее Хрисмы. Невероятно, но юноша все еще был жив. Юл поднял его в воздух, и кровь потекла между его серебряными пальцами. Багровый от запекшейся крови язык вывалился изо рта парня, а глаза беспомощно закатились. Юл обратил все внимание на юнца, с отстраненным любопытством наблюдая, как тот умирает.

- Эти легенды – урок для тебя, Сет. Союзники погибают, когда отказываются сражаться вместе. Кровопролитие неизбежно. Мы будем сражаться с тобой. Мы не будем сражаться с другими, но вы, Расчленители, такие же как мы: чисты душой, сильны и яростны. Мы будем сражаться с вами, хотите вы того, или нет.

Сет мог убить его тогда, в темноте. Но тогда Рыцари Крови атаковали бы Расчленителей, обрекая ордена на братоубийство. Он зарычал от раздражения.

- Выпьешь ли ты со мной, чтобы скрепить наш договор кровью? – Юл протянул Сету труп Хрисмы.

- НЕТ, – ответил Сет, несмотря на то что слюна скопилась у него во рту от насыщенного запаха крови, поднимающегося над зловонием экскрементов.

- Почему нет? Они – скот. Мы – псы пастухов. Разве это неправильно, что мы должны питаться стадом?

- Он был отбросом, но не заслуживал смерти, – произнес Сет. – Ты не должен был убивать его.

- Скольких невинных убили твои воины?

- Не хладнокровно, – произнес Сет. – Именно поэтому ты проклят, а я – нет.

- Так ли это? – произнес Юл. – Какой была бы его дальнейшая жизнь здесь? Он бы все равно умер. А так его конец лучше послужит Императору.

Рывком он отделил голову Хрисмы от тела. Кровь побежала по его потрепанным перчаткам. Рот Сета снова наполнился слюной.

- А теперь ты готов отужинать со мной?

- Нет, – произнес Сет.

Он сжал челюсти. Его ангельские зубы стали удлиняться, пока на проткнули мягкое мясо внутренней части губы.

- Я не буду разделять с тобой пищу. Я не буду сражаться с тобой. Придерживайся своих позиций. Мы останемся на своих. Если ты откажешься – прольется кровь. Твоя голова полетит первой.

Юл пренебрежительно хмыкнул.

- Если ты настаиваешь. Да будет так. Мы не подойдем ближе, чем на три мили от твоих позиций.

- Слишком близко, – произнес Сет.

- Сразимся? – предложил Юл.

Сет не ответил, и Юл продолжил.

- Тогда будем ожидать нашего общего врага. Увидимся на поле боя, Сет, как союзники. Я предвидел это.

Он бросил труп Хрисмы на землю и потянулся к затворам шлема.

- А теперь прошу уходи. Мне нужно поесть, а я предпочитаю делать это в одиночестве.

Сет с радостью повиновался.

ГЛАВА 15. ЖЕРТВА АНГЕЛА

Яркий свет залил Тронный зал. Перед Золотым Троном стояла фигура воина в полированных доспехах, чьи черты лица было сложно различить из-за слепящего света. В помещении раздавался ужасный грохот оборудования. Тысячи гробов, соединённых проводами с механизмами, хранили нерассказанные истории страданий. Душу Данте снедало ощущение неправильности по отношению к этим устройствам. На Троне, в центре, восседала иссохшая фигура, ради которой совершалось это зверство, но она не обращала на это внимание, как и на всё, что имело связь с миром смертных. Он сидел неподвижно, словно золотой воин, готовый к битве, и все же чья-та жизнь в этот момент приносилась в жертву во славу Императора. Что-то повернулось к Трону. Золотая фигура подняла меч. Тьма.

Глаза Данте широко раскрылись. Ему понадобилась секунда осознать, что он находится в своих покоях в цитадели Небесного чертога, Аркс Ангеликум, а не на Терре. Он сел. Простыни его огромной кровати зашелестели от соприкосновения с кожей. Экстравагантные часы тихонько тикали по другую сторону его спальни. Данте проспал три часа. Когда-то Данте мог без отдыха сражаться в течение многих дней. Сейчас он старался выделять время на сон, когда удавалось, но всегда просыпался уставшим. Если бы он мог, то с удовольствием бы погрузился в Длинный Сон. Корбуло предупреждал его о последствиях пребывания в саркофаге. В священных машинах были скрыты риски для Данте. Возраст. Все из-за его чертова возраста. Он оперся лицом на ладони. Спящий никогда не чувствует свой возраст во сне, но сейчас он ощутил дискомфорт из-за своей морщинистой кожи. Данте застыл в этом положении на несколько минут, замедляя дыхание, пока не успокоился и его внимание не сосредоточилось на воздухе, входящим и выходящим из его легких. С быстрым, решительным вздохом он откинул одеяло и поднялся с постели. Его мышцы бессмертного тела измучила старческая боль. Вращение плечами слегка сняло тяжесть, но не со всего тела. Магистр захотел позвать своего слугу. Но имя Арафео так и не сорвалось с его губ. Смертный почил в мир иной, но для Данте вся его жизнь, с юности до смерти, казалась минутами. Он решил не брать нового слугу из числа рабов Крови. Данте более не видел в этом смысла. Он облачился в обтягивающую мантию с вышитыми ангелами и налил себе чашу вина, пропитанного кровью в соответствии с традициями Кровавых Ангелов. Ничего примечательного, за исключением того, что Данте воздерживался от питья крови в течение долгих веков, вплоть до последних месяцев. Магистр покрутил кубок перед носом, позволяя запаху специй и крови возбудить вялые сердца. Он закрыл глаза, чтобы полностью насладиться ароматом. Запах крови. Запах жизни. Он видел сон о золотом воине множество раз. Но магистр не мог сказать с полной уверенностью, было ли это видением. Данте хранил этот сон в секрете, понимая, что это будет рассматриваться как эгоцентризм с его стороны.

Желание, чтобы эта фигура была им, и чтобы он совершил что-то действительно выдающееся, прежде чем вознесется к Императору…

Это было его слабостью, и он не хотел ни с кем делиться ею. Его забавляло то, как он пытался убедить самого себя, что он был тем воином. Данте никогда не видел лица воина, но, судя по форме брони, этот человек был космическим десантником, а не смертным или членом Адептус Кустодес. Видел ли он крылья? Он отбрасывал эту мысль. Если бы это был он сам, то где же его секира? Данте предположил, что мог потерять ее. К тому же видения следовало воспринимать образно, а не буквально. К сожалению, в этом они были похожи на сны. Он улыбнулся от самой мысли, что мог спасти Императора. Это желание без сомнения было наивным, но магистр нуждался в нем. Если это грех – то он не был слишком большим. Но сегодняшний сон отличался от остальных. Он обдумывал его, потягивая вино из кубка. Одна деталь изменилась. Каждый раз, когда он видел золотого воина, меч лежал на коленях Императора уже целых десять тысяч лет. Последний раз его там не было. Данте боялся, что это – плохое предзнаменование. Словно в подтверждение его мыслей, вдалеке зазвонил колокол. Данте резко поднял голову. В этой скрытой от всех посторонних комнате ни один смертный не смог бы услышать его, но не космический десантник. Данте вышел из своих покоев, распахнув двойные черные двери, которые вели в личную трапезную. Его ступни ступали по мозаике из сердолика, чьи детали были окрашены в разные оттенки красного. Звук колокола становился все громче, пока он шел к стеклянным дверям, ведущим на балкон, который выходил на Гнездо Ангелов. Глубокая горловина вулкана резко уходила вниз. Изящные узоры света фонарей освещали площадь в тысячах футах от балкона. С огромных террас разносились ароматы Вердис Элизия. До звона колоколов войны низина была похожа на рай. Громкий звук отражался от всех стен шахты. Высоко сверху дикий гул перемежался с величественным звоном. Данте поднял взгляд на овал лилового утреннего неба, скрытого Аркс Мурус. Башни тянулись к небесам, словно растущие клыки. Одна из них привлекла его внимание. Обитатели Амарео уже проснулись, все они жаждали крови и их животные крики раздавались по всему монастырю-крепости. Их рев был знаком того, что война близко. Данте быстрым шагом вернулся обратно внутрь, к вокс-панели, установленной на стене с дальнего края. Стук в дверь остановил его.

- Войдите! – крикнул он.

Сангвинарный страж отворил двери из антрацита. За ними располагались парадные залы, банкетный зал, оружейная, часовня и другие помещения. В дверном проходе возник капитан Боржио, облаченный для битвы.

- Боржио, ты слышал этот крик, взывающий к крови. Началось, не так ли?

Боржио кивнул.

- Мой повелитель, у меня срочное сообщение от флотов заслона. Включились наши авгуры дальнего радиуса действия, расположенные в ключевых секторах, – взгляд Боржио выглядел извиняющимся, когда он передавал эти новости. – Тираниды уже здесь.

Облаченный для битвы, Данте шел к Базилике Сангвинарум в окружении почетного караула. Игравшая музыка должна была заглушить голодные, животные крики объятых жаждой воинов, доносящиеся со стороны собора. Но этого не случилось; ни месса, ни даже скандирование преклонившимися в молитве последователями Сангвиния Морипатриса не могли справиться с безумием и оглушающим звоном, сотрясавшим весь монастырь. К колоколу цитадели Реклюзиама присоединились остальные. Они не прекратят звон до самого вторжения. Аркс Ангеликум был полон активности. Места внутри было явно недостаточно, чтобы разместить всех космических десантников, поэтому братья Крови преклонили колено, стоя в группах там, где нашлось для этого место. Под руководством своих капелланов воины молились за противостояние Черной Ярости. Чувство жажды усилилось с прибытием флота-улья. Повсюду сновали рабы Крови, готовясь к неизбежной атаке. Лишь сервиторы казались неторопливыми, но их огромное скопление говорило о серьезности происходящего.

- Дорогу! Дорогу! – кричал Сефаран. – Расступитесь!

Приказы выполнялись без промедлений. Коридоры мгновенно опустели, позволяя Данте и его свите пройти. У ворот Базилики Сангвинарум командующего ожидали высокопоставленные воины капитулов. Они также разошлись в стороны. Все кроме одного. Магистр Ангелов Божественных Герон в одиночестве стоял у огромных ворот. Он держал шлем в руке. Лицо магистра было наполнено яростью.

- Отойди в сторону, магистр Герон, – произнес Сефаран. – Освободи дорогу командующему.

- Нет, – произнес Герон, резко покачав головой.

- Отступи! – приказным тоном обратился к нему Сефаран.

Сангвинарная стража вскинула болтеры.

- Ты угрожаешь мне? – произнес изумленный Герон. – Как вы могли допустить это кощунство?

Он указал пальцем на ворота. Изнутри доносились рев и достойные жалости крики космических десантников, потерянных в Черной Ярости.

- Вы относитесь к ним с честью? Падшие должны быть заключены в Обитель Покаяния. Они должны получить отпущение грехов прежде, чем будут пущены в расход. Своей слабостью они бросают тень на всех нас.

Черты его лица исказились от переполнявших магистра эмоций.

- Отойди в сторону! – потребовал Сефаран. – Я не буду повторять дважды.

Данте вышел вперед и положил свою руку на руку Сефарана в успокаивающем жесте.

- Герон, – произнес он. – Пока твои воины сражаются под моим командованием, к ним будут относиться с тем же уважением, что и к братьям моего ордена.

Ордамаил, стоявший у ворот, вмешался в разговор.

- В этот момент они благословлены видением Сангвиния.

- Они прокляты и нечисты, – произнес Герон, развернувшись к капеллану. – Я не потерплю этого.

- Ты согласился с моим командованием, – произнес Данте. – Попробуешь забрать своих воинов из базилики – и я лично прикончу тебя. Ты действительно хочешь ввергнуть наше братство в войну, когда Великий Пожиратель уже у наших ворот? Прояви милосердие к своим людям. Они все еще твои братья.

Герон оскалился. Сангвинарная стража встала между двумя магистрами. Герон собрался сделать шаг вперед, но его собственный высший сангвинарный жрец подошел к нему и спокойно взял за локоть.

- Это идет в разрез с нашими убеждениями, брат мой, – произнес он тихим, но настойчивым голосом, – но сейчас не время для распрей.

Герон одарил Данте взглядом, полным ярости.

- Не стоило ожидать от тебя меньшего, Данте, как от человека открыто якшающегося с Рыцарями Крови и доверившегося дикарю Габриэлю Сету. Ты стоишь плечом к плечу с теми, кто принял жажду.

Он сплюнул на землю. Мрамор зашипел от попадания кислоты, содержавшейся в слюне магистра.

- Ты будешь подчиняться мне, – произнес Данте. – Отойди в сторону.

- Я подчиняюсь во имя чести, так как я проголосовал за это, – произнес Герон.

Он направил палец в сторону Данте. – Но я не забуду этого.

Жрец Герона отвел магистра в сторону.

- Откройте ворота! – пророкотал Сефаран.

Высокий портал Базилики Сангвинарум со скрипом открылся, выпуская наружу вой проклятых. Космические десантники из многих орденов все еще прибывали в собор, когда вошел Данте. Некоторые прибыли в состоянии прострации, некоторых принесли в бессознательном состоянии. Остальных приходилось силой доставлять на место.

- Это все? – обратился Данте к Ордамаилу.

- Морипатрис продолжается, господин, но новых вспышек гнева не обнаружилось. Это – большая часть.

Конфликт всегда происходил с пробуждением узников Башни Амарео. Тот факт, что такие животные были близки к Сангвинию, откровенно ужасал Данте, но из-за их гиперактивного генного семени шестое чувство было острее, чем у библиариев, а ярость неуемной. Когда война приближалась, несясь на красных крыльях, узники Амарео были ее предвестниками. Если проклятые просыпались и жаждали живой плоти, Кровавые Ангелы знали, чего ожидать от их видений. Они готовились, как могли, проводили ритуалы Морипатрис, поскольку воспоминания Сангвиния становились еще сильнее во время песнопений амарейцев. В такие времена росла уверенность, что часть из них поддадутся Черной Ярости и будут потеряны. Только в этот раз это число было гораздо больше. Не несколько дюжин, как то случалось в тяжелейшие для ордена времена. Их были сотни, слишком много, чтобы уместить в кельях для благословения проклятых. Собор был полон проклятых братьев из разных орденов. Несмотря на различия в их прошлом, все они находили одно общее в их новой жизни, граничащей со смертью – ад. Их броня была окрашена в черное с красными крестами, и лишь эмблемы говорили об их принадлежности к тому или иному ордену. Происходящее действо походило на печальное представление единства, которое трогало за душу всех присутствующих. Проклятые вели себя в соответствии с их натурой. Некоторые слишком яростно сопротивлялись попыткам облачить их в броню и молились голыми. Другие были погружены в транс и молитвы. Спокойные, но авторитетные речи двух дюжин капелланов успокаивали остальных.

Состояние многих не было постоянным, а менялось с одного режима поведения к другому по мере того, как их самоконтроль усиливался или ослабевал, и поэтому более половины удерживалось тяжелыми цепями на запястьях, лодыжках и шее. Данте занял свое место во главе базилики, под статуей Сангвиния. Как только магистр преклонил колено, Ордамаил начал свою проповедь. Ритуал не сопровождался какой-либо церемонией. Характер сборища требовал его скорейшего завершения.

- Да прибудет с вами Сангвиний во время вашего последнего испытания, – начал Ордамаил. – Пусть сам Император направляет вас, пока руки ваши полны сил. Пусть ваша ярость разожжет огонь последней битвы в ваших сердцах.

Ордамаил повысил голос. Спокойная церковная музыка расслабляла атмосферу, отгоняя прочь мысли о крови и заменяя их на мысли о печали.

Постепенно разросшаяся Рота Смерти затихла, так как слова вызвали глубоко укоренившуюся в сознании гипноиндоктринацию. Но несмотря на силу внушения, это не будет длиться вечно. Сервы из различных орденов вышли из укрытий собора и шустро сновали между проклятыми, закрепляя ленты смерти на заново окрашенной броне.

- Во имя человечества вы идете темной тропой искупления, – продолжил Ордамаил. – И как только враг побежит от вашего праведного гнева – вы обретете в смерти покой.

Самые кровожадные боевые братья успокоились и теперь к ним можно было приблизиться с минимальным риском. Хорошо натренированные руки снимали цепи и быстро проводили ритуалы вооружения, пока Рота Смерти была поглощена Литанией Судьбы.

- Вас будут помнить по вашим свершениям. Своей яростью вы куете свою славу.

Другие капелланы также шептали молитвы свои подопечным. Ордамаил не был самым главным капелланом среди всех прибывших на Ваал.

В этот раз набралась дюжина реклюзиархов, но остальные подчинялись ему, как высшему капеллану Кровавых Ангелов.

Он был Патернис Сангвий, магистр Башни Амарео. Вместе с титулом он получил и тяжкое бремя.

Сервы и рабы Крови исчезли также быстро, как и появились из своих укрытий.

Капелланы стали приводить своих подопечных в чувство возбуждения, снимая цепи и призывая подняться.

- Кровь есть жизнь, – произнес Ордамаил, переходя к последней части. – Жизнь есть жажда крови. В смерти жажда умирает. Да прибудет с вами Сангвиний.

Молитва различалась в зависимости от ордена. Но посылы были одинаковы. Специально настроенные сервиторы, которые были достаточно сильны, чтобы сдержать проклятого, в случае, если тот войдет в режим берсерка, но в то же время были расходным материалом, который было не жалко использовать для подобных целей – помогали капелланам. Ордамаил подал знак своим собратьям по реклюзиаму. В задней части собора открылись трое Врат Ярости, ведущие в большие подъемные клетки, готовые доставить проклятых в покои подземелий Амарео, где они будут размещаться до тех пор, пока не понадобятся. Данте склонил голову в знак уважения. Капелланы успокаивали проклятых, но те вновь становились все более беспокойными. На мгновение Данте задумался, чтобы смог сделать Лемартес с подобной силой, но капеллан прибывал на Диаморе, во многих световых годах от Ваала.

Последнего из проклятых поместили в лифт, а его цепи закрепили на стене.

Наиболее агрессивные снова принялись орать, произнося душераздирающие слова, впервые сказанные десять тысячелетий назад и повторяемые до сих пор.

- Почему? – вопрошал один из них. – Почему ты предал нас, Гор?

Но ни у кого не было ответа на этот вопрос.

ГЛАВА 16. ВОЙНА В ПУСТОТЕ

В цитадели Реклюзиама на вершине Небесного Редута располагался стратегиум Кровавых Ангелов. Бледновато красный луч солнца пробивался сквозь армированное стекло окон толщиной в двадцать футов. Широкие горизонтальные щели, вырезанные в скале по другую сторону стекла, открывали потрясающий вид с обеих сторон на пустыню и Гнездо Ангелов.

Здесь, в атмосфере тишины, присутствовало несколько сотен человек. Сервиторы, смертные и космические десантники были заняты своими обязанностями, ведь от их действий зависела судьба не только Ваала и Кровавых Ангелов, но и всего сегментума. Каждая частица военной машины была жизненно важна, будь то человеческий раб, когитатор или капитан Адептус Астартес. Командующий Данте понимал это более, чем любой другой. Все они действовали слажено. Дюжинам обособленных командных пунктов были поставлены индивидуальные задачи по защите Ваала, но вся информация от них сейчас находилась на экране центрального гололитического тактикариума. Вокруг проекционной сферы собралась группа настоящих героев. Многие из них считались воплощением Имперской добродетели, но даже такие великие воины ждали слова командующего Данте. Магистр Кровавых Ангелов стоял на возвышающейся платформе, его глаза, как и глаза остальных, были прикованы к проекции. Сфера представляла собой систему Ваала. Красная звезда Валор и ее миры, триплеты ваалитской подсистемы, одинокий газовый гигант Сет, поле астероидов, разделявшее внешнюю и внутреннюю систему, и холодный, далекий мир Амаир, в шестистах годах путешествия вокруг звезды. Валор не был плодовитым солнцем. У него было всего лишь несколько детей.

- Расширить поле обзора, – приказал Данте. – Покажите мне внешние границы.

Команда была исполнена, сопровождаясь тихим жужжанием линз. Валор сжался до размеров граната. Ваал и его луны стали точками, кружащимися друг с другом. Остальные миры превратились в яркие вспышки. Лишь Сет был достаточно крупным, чтобы оставаться в размерах, превышающих вспышку света. Вдалеке, на границе проекционного поля где изображение начинало терять фокус и целостность, находился кометный пояс Валора, в виде крошечных точек, двигавшихся со скоростью бациллы в капле воды. Внутри этой оболочки системы располагался флот Космического Десанта. Собранные силы трех десятков орденов были разделены на четыре группы. Они застыли в ожидании, на расстоянии друг от друга. Направление флота-улья тиранидов было известно, а место, где они пробьют стену комет – нет. По человеческим меркам суда Империума были колоссами, огромными кусками металла протяженностью в мили, размерами схожими с городами, и являлись домом для десятков тысяч сервиторов, рабов и космических десантников. Но в масштабах космоса они были пылью. Сдвиг тегов данных отображал их положение. Слева от Данте стоял Магистр Дешифровок, его помощник из числа рабов Крови и астропаты ордена. Чтобы вокс-сигналы достигли флота – понадобилось бы несколько часов. Благодаря силе древней науки, гололитическая коммуникация была мгновенной на расстояниях внутри системы, но хрупкой перед лицом тени в варпе. Астропаты станут последней линией коммуникации с флотами. Но все средства, как электронные, так и имматериальные, были уязвимы перед тиранидами. Землетрясение сотрясло Ваал, вызвав размывы очертаний проекции. Казалось, камни Аркс Ангеликум страдальчески стонут.

- Они близко, – произнес капитан Эссус из Кровавых Мечей. – Ваал ощущает их. Гравитационный импульс – знак их приближения.

- А что с варпом? – тихо спросил Данте.

- Тень все сильнее, но наши астропаты еще сохраняют контакт с флотом, господин, – произнес Магистр Дешифровок.

- Когда они появятся? – спросил Герон.

Его напряжение разделяли все присутствующие.

Никто не ответил. Данте складывал части на карте в единое целое.

Двадцать одна боевая баржа, девяносто четыре ударных крейсера и несколько сотен небольших кораблей под командованием Беллерофона, находящегося на борту «Клинка Возмездия», схлестнутся с флотом улья. Они ударят, повредив как можно больше кораблей, а затем отступят к Ваалу. На бортах кораблей флота находилось шесть тысяч космических десантников. Двенадцать тысяч – на Ваале, шесть тысяч – на Ваал Секундус и пять тысяч – на Ваал Прим. Это скопление сил было крупнейшим со времен Ереси Гора. Лишь время покажет, было ли этого достаточно. Присутствующие несколько часов молча смотрели на гололит. Появление первой мигающей красной точки, означавшей соприкосновение с противником на краю системы, оживило атмосферу.

- Они прибыли, – произнес Данте.

Хор рабов запел «Псалом защиты от планетарного вторжения». Огни сменились один за другим. Индикаторы угрозы изменились с нулевых – до критических. Первая красная точка недолго прибывала в одиночестве. Сотни других стали распространятся по всей границе системы Ваала. Многие были просто разведчиками, являясь по сути единым оком флота улья. Несколько оказались атакующими щупальцами. Позади них шли длинные, извилистые ленты других точек, жаждущих добычи. Они формировались в полосе пространства шириной чуть больше одной астрономической единицы. Корабли Космического Десанта приступили к маневрированию.

Гигантские машины в Аркс Мурус зарычали, толкая огромные каменные блоки в оконные прорези. Помещение содрогнулось от движения такого множества тысяч тонн скальной породы. Красный свет Валора стал тонким, как рассеянный лазерный луч. Зажглись лампы сирен. Машинные огни казались звездами во мраке.

- Война началась, – произнес Данте.

Эрвин сидел на краю своего командного трона, не мигая уставившись в окулус «Великолепного Пера». Остальные корабли его капитула также застыли в ожидании, их орудия отбрасывали черные тени на бока кораблей в сиянии далёкого Валора. Мерцание Красного Шрама было почти таким же ярким, как солнце вдали. Эрвин ненавидел данное зрелище, это было словно смотреть на гноящуюся рану, но он все равно не мог оторвать взгляд.

- Ну?

- Ничего, как и три минуты назад, капитан, – произнес Ахемэн.

Рабы были рады, что он ответил. Никто из них не любил разговаривать с капитаном до битвы. Даже пятеро боевых братьев из отделения Ахемэна, охранявших палубу.

Эрвин зарычал.

- Чертово ожидание! Где они?

Жажда мучила его, подогревая чувство досады. Его кулак сжался настолько сильно, что бронированные пальцы оставили небольшие вмятины на ладони.

- Варп их побери! – произнес он. – Варп их побери!

Его дыхание стало тяжелым и неглубоким. Он чувствовал жажду остальных и тех, кто был на других кораблях. Жажда битвы была наихудшей формой голодания.

- Они скоро будут здесь, брат, – произнес Ахемэн.

- Не опекай меня, первый сержант! – рявкнул Эрвин. – Ты чувствуешь тот же гнев, что и я.

- Возможно, – произнес Ахемэн. – Но я лучше контролирую его.

Голова Эрвина закружилась от такой наглости. Он полностью обнажил ангельские клыки.

- Повелители! – заговорил раб Дозора. – Фиксирую сотни входящих целей.

Зазвучал сигнал тревоги. На тактическом дисплее возникло множество красных огней.

- Поправка. Их тысячи, – произнес раб. – Десятки тысяч.

Эрвин наклонился вперед. В окулусе ничего не было видно, только мерзость Шрама и случайный отблеск кометы, вращающейся вокруг своей оси.

- Как быстро? – спросил Эрвин.

- Сверхсветовая скорость, господин, – произнес раб. – Мои авгуры показывают огромные гравитационные волнения в нескольких дальних точках.

- Отрегулировать ориентацию на ближайшую, – произнес Эрвин.

- Регулировка, – произнес раб Рулевой.

Пока раб произносил эти слова, Эрвин наблюдал за колебанием света и пространства перед кораблем, возникшие вследствие манипуляций с гравитацией. Что-то скрывалось за этими искажениями.

- Они там, – произнес Эрвин. – Они – там!

- Всем кораблям Ангелов Превосходных – приготовиться к битве.

Эрвин фыркнул. Фоллордарк никогда не отличался грандиозными речами. Рябь спала. В течение небольшого промежутка времени окулус наполнился полосами. Затем они преобразились в четкие формы био-кораблей тиранидов, сияющих от застывшего на корпусах льда. Небольшие корабли в форме капли, ощетинившиеся сенсорными шипами, отделялись от авангарда и направлялись обратно, под защиту судов, идущих сзади.

Эрвин разразился диким хохотом и ударил рукой по подлокотнику своего трона в виде львиной головы. Впереди виднелись тысячи судов. Зеленое мерцание возникало в их хвостовой части каждый раз, когда они запускали биоплазменные двигатели и устремлялись к Ваалу.

Вокс ожил и из него послышался обмен приказами между дюжинами кораблей.

- Атаковать! – скомандовал Фоллордарк.

«Великолепное Перо» покачнулось, когда его двигатели выжгли топливо на полную мощность.

- Наконец-то, – оскалился Эрвин, – достойный противник.

Беллерофон наблюдал за разгорающейся войной сквозь основной гололит «Клинка Возмездия».

- Вермилионовые Ангелы – заградительный огонь! – скомандовал Беллерофон. – Подойдите ближе и ведите огонь из всех орудий по щупальцу двенадцать-альфа.

Тактические экраны «Клинка Возмездия» представляли собой скопления бешенных вспышек кораблей. Беллерофон, по очереди, обращал внимание на каждую из них. Четыре боевые группы действовали в соответствии с планом, собираясь в четырехугольник, их эскадроны кораблей формировали башни вертикального расположенного замка. Меньшие группы отделялись от основных сил, атакуя кидавшийся на них рой, чтобы уничтожить основные цели и посеять неразбериху среди захватчиков путем абордажей и торпедных ударов. Эта тактика все еще была эффективна, хотя уже не так, как раньше, тираниды разгадали ее основной замысел несколько лет назад и адаптировали свою командную сеть, распространяя резервные синаптические узлы по своим небольшим кораблям. Обнаружить такой корабль было сложной задачей, требующей внимательного наблюдения и направляемых Императором предположений.

«Клинок Возмездия» работал в тандеме с «Взывающим к Крови». Вместе они извергали на врага огромную огневую мощь. Через полчаса битвы с передовыми силами Левиафана, космос был заполнен фрагментами обшивки и огромными кусками плоти. Замерзшие жидкости облаками плыли между трупами биокораблей. Но место каждого уничтоженного корабля противника занимали две дюжины других. Самый гигантский корабль был похож на титана, делая даже боевые баржи похожими на карликов. Огромные, похожие на слизняков, корабли класса «Норна» были покрыты древним льдом и астероидами, спрессованными выделявшимися кораблем смолами, и придавали судну защиту не хуже, чем любая другая броня. У кораблей-ульев не было энергетических полей, но благодаря защитному покрытию из льда и камня, урон от огневой мощи имперских кораблей был незначительным.

Один из них парил впереди; «Клинок Возмездия» пробивался сквозь дюжины небольших судов в попытке заблокировать его, пока тот не прорвался сквозь флот Золотых Сынов. Завыли сирены. Хотя орудия тиранидов были не такими мощными, как орудия Империума, их было предостаточно. Пустотные щиты вздрагивали при каждом ударе торпедных игл и живых ракет. Быстрые корабли-охотники проносились мимо зелеными огнями биоплазменных струй, выплевывая колючие иглы из сочащихся отверстий. Конвульсирующие трубки, расположенные по бокам самых больших кораблей, выплевывали гигантские искривленные зубцы, которые, соприкасаясь с корпусами имперских кораблей, высвобождали орды голодных существ, пожирающих металл. Но, по большей части, тираниды игнорировали бой на большом расстоянии. Гигантские наутилоиды выпускали сверкающие облака газа, обманчиво медленно двигаясь к имперской линии фронта, их щупальца, длиной в пятьсот ярдов, вытягивались для захвата кораблей. Они казались слишком громоздкими, но, приблизившись, их сухожилия становились настолько мощными, что щупальца погружались в пласталь, притягивая к себе корабли космодесантников, чьи пустотные щиты становились бесполезными. Беллерофон наблюдал, как один из эскортных кораблей «Клинка Возмездия» был захвачен подобным образом. Судно извивалось в ловушке из живой плоти, пытаясь выжать максимум из своих двигателей, но было обречено, когда корабль обхватила еще дюжина щупалец, которые разорвали его на две части. Разнообразие форм кораблей противника поражало воображение. Одни из них были похожи на слизней, другие на космических китов. Встречались примеры, похожие на морских существ, увеличенных в миллионы раз.

Здесь присутствовали корабли с огромными лезвиями в носовой части или с бронированной кормой.

Преобладали корабли с щупальцами, но были и другие: с рогатыми таранами в носовой части или перевозившие суперогромные версии био-пушек, используемых карнифексами, или тервигоны, закрепленные в гигантских, никогда не закрывающихся пастях. Были корабли с ластами, корабли с хвостами и с атрофированными передними и задними лапами. У многих из них были невероятно длинные хвосты. Некоторые были защищены сегментированными хитиновыми пластинами, свойственными большинству тиранидских организмов, у других, казалось, не было вообще никакой брони, кроме кожи. Здесь можно было увидеть всевозможные мутации организмов, но все они сливались и подчинялись воле разума улья. В их разнообразии прослеживалось пугающее единство.

- Брат, - произнес Асанте со своего командного трона. – Нам придется сместиться. Множественные атакующие корабли направляются на перехват.

Беллерофон бросил взгляд на боковой экран, куда Асанте выгрузил соответствующие данные.

- Ждем, Асанте. Еще совсем немного.

- Корабль-улей?

- Да, – Беллерофон рассеяно кивнул, ведь лишь малая часть его разума участвовала в разговоре.

Его лицо озарялось светом дюжин тактических мониторов. Усиленный разум космического десантника собирал сотни различных кусочков информации и превращал в боевой план.

- На этот раз это наша основная цель. Если он будет повержен, все под-щупальце развалится.

Сильная отдача от подвергающихся нагрузке пустотных щитов сотрясла корабль от носа до кормы.

- Очень хорошо, – произнес Асанте. – Но я выйду из этого мальстрема, как только мы убьем его.

Беллерофон отдал команду боевой группе Кровавых Ангелов.

- Приготовиться к атаке.

«Клинок Возмездия» взревел, когда его двигатели пришли в движение. Корабль-улей маячил впереди. Это был настоящий левиафан в пустоте, двадцать миль в длину и три – в ширину. Вспышки попаданий мелькали по всему его корпусу. Его обрабатывали четыре ударных крейсера, и все они атаковали его переднюю часть. Беллерофон не мог заставить себя называть ее носом. У основания двух огромных челюстей, широко раскинувшихся словно ножницы, виднелась пара красно-карих глаз и крошечный рот с щупальцами.

- Зарядить ланс-снаряды, – приказал Асанте. – Приготовить циклонные торпеды. Основным орудиям – защищать фланги.

Беллерофон потратил полминуты, перераспределяя корабли поддержки «Клинка Возмездия». Звенья перехватчиков облетали группу, прилагая максимум усилий, чтобы избавиться от кишащих роев тиранидских подобий истребителей. Легко маневрирующие эсминцы выявляли и выводили из строя приближающиеся корабли-кракены залпами торпед. Четыре крейсера взяли цель в прицел, нанося удары по морде твари. Углы атаки были далеко не идеальны, и многие выстрелы были легко отбиты быстрыми, словно молния, щупальцами монстра.

- Атакуйте морду твари ланс-снарядами. Уничтожим его! – произнес Беллерофон.

- Как прикажешь, Повелитель Небесных Врат, – ответил Асанте.

- Крейсерам – держаться на расстоянии, – скомандовал Беллерофон.

- Цели захвачены, – доложил старшина огневой команды Асанте.

- Огонь, – приказал Ангел Превосходный.

«Клинок Возмездия» выплюнул группу торпед, слегка повернувшись, когда они отделились от корабля, чтобы аккуратно проскользнуть поперек корабля-улья. Миновав живой боевой корабль, турели, расположенные на спине «Клинка» выпустили четыре столпа ослепляющего света, разорвав голову корабля-улья на куски. Орудия замолчали, оставив корабль-улей умирать. Из носа твари сочилась густая кровь. Торпеды попали в цель, и «Клинок Возмездия» вместе с эскортом пролетел прямо над кораблем-ульем. Огонь атомных ракет уничтожил первые три мили его передней части. Симбиотические живые орудия продолжали стрелять, но ядро корабля было уже мертво. Случайные выхлопы газа вырывались из дыхательных путей двигателя корабля, и он, неуклюже выбившись из строя, отбросил десятки своих собратьев. Пространство за пределами корабля-улья было заполнено бесчисленным количеством вражеских судов.

- Минус один, еще пятьдесят тысяч, – сухо произнес Асанте.

- Сохранять построение, - простая команда Фоллордарка вклинилась в повторяющиеся сирены сигналов тревоги вокруг Эрвина.

Ему понадобится удача, чтобы восстановить построение флота Ангелов Превосходных, чей боевой порядок распался из-за повторяющихся суицидных атак на его сердцевину. Ответы других капитанов, заполнивших вокс-наушники Эрвина, казались ему бессвязной ерундой.

Ангелы Превосходные находились под массированной атакой. Удостоенные чести выйти из подвижных крепостей основной боевой группы, они ныряли и выныривали из наступающих роев, словно рапиры. Но повторяющиеся атаки притупили ее наконечник. Быстрая атака и отступление, позволившие им ранее уничтожить множество кораблей противника, наткнулись на плотность кораблей, стремящихся пробиться к Ваалу. Космических десантников все больше и больше отодвигали к краю системы. В течение трехдневной битвы они потеряли сотни миллионов миль. Огромные щупальца улья изгибались в сторону Сета и Амаира, жадно пожирая ресурсы миров. Единственной позитивной новостью было то, что тираниды настолько проголодались, находясь в Красном шраме, что пожирали миры с минимальным количеством органики, миры, которые в лучшие времена они обходили стороной.

Рои снова и снова накатывали и разбивались о космических десантников, словно горная река на валуны. Имперских кораблей было недостаточно, чтобы остановить поток. Небольшие островки насилия – единственное, с чем они могли справиться. Корабли наступали на Ангелов Превосходных со всех направлений. Брызги пронзающих шипов озаряли вспышками света пустотные щиты «Великолепного Пера».

- Они снова приближаются, – крикнул раб Дозора.

- Усилить огонь носовых орудий! – скомандовал Эрвин.

- Слушаюсь, повелитель, – отозвался раб Войны.

Окулус моргал, словно примитивное устройство для просмотра изображений. Тысячи снарядов из точечных оборонительных турелей врезались в волны похожи на хребты торпед, летящих в их сторону. Похожее на опарыш абордажное судно, пробивавшееся сквозь бомбардировку, развалилось под интенсивным термоядерным огнем. Споры уничтожались тысячами.

- Видали и похуже, – прорычал Эрвин.

Половина кораблей Ангелов Превосходных была потеряна. Крики паникующих рабов раздавались в воксе, пока умирал «Ангельский». Его боковые борта были испещрены дырами, оставленными абордажными червями тиранидов. Орудия молчали. Быстрые щупальца огромного корабля-кракена обвились вокруг средней части «Ангельского», неумолимо притягивая его к перемалывающим костным пластинам пасти био-корабля.

Эрвин поднял руку, чтобы защитить глаза от взрыва реактора, но он не последовал. «Ангельский» был разделен на две части и поглощен. Вид его носа и кормы, трущихся друг о друга, казался возмутительным. Даже газ, выпущенный из пустых отсеков, поглощался гигантской тварью. Она поглотила все: металл, мясо, людей и монстров. Ни оставив ни единого куска.

Фоллордарк продолжал раздавать приказы по воксу. На гололитической тактической проекции ближнего радиуса действия была видна вся картина происходящего. Над «Смыслом Вечности», флагманом ордена, нависла угроза. Бескостные щупальца трех меньших кораблей-кракенов обвились вокруг корпуса боевой баржи ордена. Один из них отделился, его панцирь пылал, выпотрошенный залпом орудий. Но этого было недостаточно, чтобы спасти «Смысл Вечности». Споры с множеством конечностей приклеились, словно опухоли, по всем угловатым линиям корабля. Абордажные черви прогрызали себе путь внутрь. Все орудия боевой баржи вели бешенный огонь.

- Мы проигрываем, Фоллордарк, – произнес Эрвин.

Его собственный корабль тряхнуло, когда он выпустил очередную очередь по атаковавшим его хищникам.

- Они должны заплатить! Мы должны уничтожить их! – ответил Фоллордарк.

- Мы должны отступить.

- НЕТ, – произнес Фоллордарк. – Я приказываю тебе держать свою...

Один из кракенов постепенно заползал на «Смысл Вечности». Он обвил щупальцами основную вокс-вышку. Голос Фоллордарка пропал, когда монстр вырвал ее.

- Ему конец, – произнес Ахемэн.

- Да нет, это ордену конец, – пробормотал Эрвин. – Раб Связи – открыть канал связи со всеми выжившими кораблями.

- Слушаюсь, повелитель.

Эрвин встал со своего трона. Кабели, подключенные к его бронированной спине, позволили ему это делать.

- Всем судам Ангелов Превосходных…, – пока он произносил эти слова, еще одно древнее судно ордена было перемолото и съедено. Затем еще одно.

- Я, Эрвин, беру командование на себя. Я приказываю кораблям отступить и перегруппироваться с…

- Эрвин! Осторожно! – предупреждающе крикнул Ахемэн.

У Эрвина хватило времени поднять взгляд вверх и увидеть, как тупая, обнаженная кость морды корабля-тарана выскочила из роя судов, стремительно и неожиданно, словно угорь, выскальзывающий из своей норы.

Пустотные щиты сожгли слои тарана, и по всему кораблю прошлась арка фиолетовой молнии. Но это не имело ни малейшего значения. Корабль-таран врезался в несколько палуб командной башни под капитанским мостиком «Великолепного Пера». Сила удара вывела сбила Эрвина с ног. Он врезался в перила своего помоста и перевернул его. Кабели, соединяющие его с системой питания и управления кораблем, оторвались, сопровождаемые клубами искр и дыма. Капитан упал на нижнюю палубу, убив раба, на которого приземлился. Мгновение он лежал без сознания. Шипение воздуха, доносящееся из пробоины корпуса и являющееся звуком гибели, выделяющимся среди какофонии сигналов тревоги, криков и скрежета металла, заставило его прийти в себя. Он с трудом встал на ноги. Источник питания брони был поврежден. Теперь она была для него грудой металла, и он смог двигаться лишь благодаря усиленной мускулатуре.

- Рабы! – рявкнул он.

Эрвин зашелся кашлем. Его ребра были повреждены при падении. Воздух был наполнен дымом и газом, используемым для тушения пожара.

- Рабы! Отчет!

Ответа не последовало. Отовсюду доносились рыдания и стоны. В конце концов проявилась человеческая слабость.

- Ахемэн! Ахемэн! Где ты? Черт тебя подери, отвечай мне!

Он зашатался, стоя на обломках своего командного трона. Запах крови Адептус Астартес привел его к последнему пристанищу Ахемэна. Сержант растянулся под балкой, а его глаза вылезли из сломанного черепа.

- Рабы! – крикнул капитан. – Отчет!

Снова тишина. Поврежденные электрические кабели разбрасывали искры. Линзы окулуса были видны из-за массивной трещины, идущей сверху вниз от центральной панели. Пространство космоса было почти не видно из-за клацающих пастей тиранидских тварей. Зубы алмазной твердости грызли стекло, оставляя на нем глубокие трещины.

Командная башня прогнулась, и теперь окулус был направлен вниз, в сторону основного корпуса. Сквозь уменьшающиеся промежутки между тварями, прогрызающими стекло, была видна мертвая масса корабля-тарана, голова которого глубоко вонзилась во внутренности «Великолепного Пера».

Среди оркестра сирен раздалась новая. Взгляд Эрвина упал на уничтоженную консоль. На треснувшем экране настойчиво мигала руна, означавшая проникновение на корабль. Что-то начало долбить дверь, ведущую на командную палубу. Что-то большое. Эрвин потянулся за своим штурмовым болтером, но оружие слетело с его брони во время падения. Он заковылял к двери, обнажая свой боевой нож. Командная палуба завибрировала. Десять футов пластали вмялись внутрь. Эрвин занял позицию в укрытии перед дверьми. Несколько Адептус Астартес, находившиеся на палубе, были мертвы. Остальные воины роты Эрвина были зажаты на нижних палубах.

- Давай! – крикнул он. – Я убью тебя!

К тому времени, как карнифекс пробил себе путь, Эрвин оказался полностью во власти Красной Жажды. С безумной яростью он ринулся на тиранида. Мгновения спустя его искалеченное тело рухнуло на палубу.

Яркий свет от гибели еще одного ядерного реактора осветил палубу «Клинка Возмездия». Сфера ядерной энергии образовала дыру в дюжину миль вдоль приближающегося флота-улья тиранидов. Так же внезапно, как она образовалась, дыра заполнилась мчащимися телами десяти тысяч тиранидских организмов, их щупальца уже вытянулись, словно готовые схватить Ваал, несмотря на полмиллиона миль до него.

- Это был корабль Эрвина, – произнес Асанте. – Он умер лучше, чем жил.

Он сверился с тактическим экраном.

- Орден Ангелов Превосходных полностью уничтожен. Мы теряем корабли слишком быстро. Мощь роя в два раза больше, чем мы ожидали.

Беллерофон изучил тактический экран. И не смог не согласиться.

- Что ты предлагаешь, брат, отступать и убегать? – произнес Беллерофон.

- Нет, господин, – произнес Асанте. – Мы должны приступить ко второй фазе стратегии…

- Пока нет, – рявкнул Беллерофон. – Мы не можем разделиться сейчас. Мы должны уничтожить как можно больше ксеносов, а для этого необходимо сражаться вместе. Наши жизни не важны. Я принесу в жертву всех, если понадобится. Лишь через жертву Ваал устоит, – закончил он более спокойным голосом.

Флот космических десантников сгруппировался в единое целое. Четыре боевых группы стали одной, ведя перекрестный огонь по фронту и флангам. Они не могли сделать больше и просто старались максимально сократить ряды противника. Тиранидов было слишком много. Счетчик убийств крутился, словно бешенный. Согласно появлявшимся расчетам количество убитых тиранидов насчитывало миллионы. Триста семь кораблей-ульев были повержены имперским оружием. Беллерофон сильно сомневался, что они смогут подсчитать количество уничтоженных малых кораблей противника.

По логике, после таких потерь противнику стоило отступить. Никакое количество пищи в системе Ваал не оправдывало потери тиранидов в космосе и возможные потери, когда они высадятся на поверхность.

Беллерофон был одаренным командующим флотом, но он не мог поверить в стратегический замысел разума улья по созданию прохода на север через Ваал. Это был идиотский план. Почему не пройти мимо Красного Шрама? Он также не верил, что интеллект разума улья был настолько развит, что желал истребления именно Кровавых Ангелов. И теория Мефистона о том, что разум улья жаждал мести, казалась ему смехотворной. Но то, что Беллерофон понимал наверняка – это то, что тиранидам не было числа, и сейчас они находились на Ваале. Он понял, что защитники обречены, как только увидел их. В душе он упрекал себя. Была надежда. Сам Сангвинор говорил об этом. Они не могли сдержать тиранидов, но могли замедлить. С каждым мертвым монстром уменьшалось количество тварей, собиравшихся высадиться на Ваал. Каждый уничтоженный корабль ослаблял целостность разума улья. Они могли победить. Должны победить. Но надежда оказалась мимолетной.

- Мой повелитель!

Тон голоса раба заставил Беллерофона немедленно среагировать.

- Что?

- Авгуры, повелитель.

Рабы Крови были храбрыми воинами, верными, не лучшими из лучших, но на голову выше обычных слуг. Рабы, находившиеся на командной палубе были бывшими претендентами на место в ордене, провалившими испытания по тем или иным причинам. Но этот был напуган.

- Смотрите! – он поднял дрожащий палец. ‘

Беллерофон повернул голову к небольшому экрану. Основной монитор был занят ближайшими битвами на площади в около ста тысяч миль. Небольшой монитор, на который показывал трясущийся раб, отображал графическое изображение всей системы.

- Во имя крови Великого Ангела, – произнес Беллерофон.

С дальней стороны Валоры выдвигался второй флот-улей, проходя защиту и направляясь к Ваалу. Он насчитывал десятки тысяч судов. Слишком много, чтобы остановить, но командующий не колебался отдавая приказ, который убьет его.

Беллерофон врезал кулаком по кнопке, активируя канал связи со всеми ближайшими кораблями.

- Внимание – всем боевым группам! – прорычал он, его приказы контрастировали со скрытым белым шумом, издаваемым тиранидами.

- Второй флот-улей – на подходе к Ваалу, – он набрал несколько коротких приказов на когитаторе.

- Боевая группа Альфа – встать в линию с флагманом. Мы не можем оставить Ваал без защиты. Остальным – прикрывать наше отступление, пока мы не отойдем на достаточное расстояние, затем рассредоточиться. Я снимаю с себя обязанности командующего. Соблюдайте тактику «разделяй и преследуй». Как можно дольше держите этих ксеносов подальше от места рождения примарха.

Мы выкованы в Крови, братья мои. Да прибудет с вами Император.

Данте не видел, как погиб Беллерофон. Не видел он и гибель Асанте, и как древний «Клинок Возмездия» был оккупирован монстрами, похожими на бритвы, когда тот пытался добраться до орбиты Ваала. Магистр не видел, как «Виктус» и «Взывающий к Крови» были вынуждены прекратить свою атаку и отступить, получив серьезные повреждения. Он не видел, как флагман, длинной в многие мили, превратился в сияющую реку на просторах верхних слоев атмосферы Ваала, и как корабль врезался в поверхность. Лишь позже Данте заметит столп черного дыма, поднимавшегося с поверхности на месте упавшего корабля. Магистр почувствовал вибрацию от удара, несмотря на то, что падение произошло в ста милях от командного пункта. Но, когда зеленая стрелка, означавшая «Клинок Возмездия», превратилась в серую на гололитическом экране и стала падать, магистра пронзило глубокое чувство печали и сожаления, возникавшее с каждой смертью под его командованием в течение тысячелетия. Он помнил Асанте неофитом. Вспомнил протесты Беллерофона, когда его естественная тяга к войне в космосе привела к тому, что десантника навсегда откомандировали во флот Небесных Врат, и то, как радовался его удовлетворению своей новой ролью. Данте не помнил моменты первых встреч с каждым из них. Он многого не мог вспомнить. Его память была похожа на сеть огромных удаленных районов с неизвестными странами, окутанными туманом забвения. Данте расстраивала его забывчивость. Это было словно второй смертью для ушедших в мир иной, преуменьшение того, кем они были и что сделали.

- Беллерофон и Асанте были героями ордена, – произнес Данте. – Память о них будет жить вечно.

Его слова встретила тишина. В последние пять дней полегло множество героев. В небе раздались раскаты грома, настолько громкие, что их было слышно даже сквозь толстые стены укрепления. Звук тысяч спор тиранидов и десантировавшихся монстров, несущихся в атмосфере на скорости, превышающей скорость звука. Полдня оборонительные лазеры и крупные орудия вели огонь по целям, отчеты приходили с каждым ударом сердца. Теперь тысячи вооружений меньших размеров присоединились к ним. Аркс Ангеликум сотрясался от ярости.

- Отдайте приказ людям на стенах, – скомандовал Данте голосом, полным ледяного спокойствия. – Враг у наших ворот. Мы должны отбросить их.

Вторжение на Ваал началось.

ГЛАВА 17. РОВ СЛЕЗ

Густая черная полоса дыма на горизонте была плохим указателем на могилу такого могучего корабля, как «Клинок Возмездия». От этого вида ярость капеллана Ордамаила достигла наивысшей точки. Ордамаил был откомандирован к третей линии обороны, и в его обязанности входило командование смертными, переброшенными с лун Ваала. Сборные секции линии обороны, которые они возводили, окружали навесную стену Аркс, словно зубцы гигантской ловушки, и это действительно была ловушка. В ста футах перед линией находился ровный песчаный участок. Песок выглядел словно часть пустыни, но его толщина едва достигала двух дюймов, скрывая рокритовый канал диаметром в пятидесяти футов, который тянулся вокруг Аркса и двух его стен. По стенам канала текла «осушающая вода». Ордамаилу привили страх к этой «воде» еще в детстве. В действительности никто не знал, что это такое. Инкараил говорил, что это – мощное оружие, оставшееся с времен Войны Минувших Дней, хотя существовала вероятность, что вещество было частью Ваал Секундус или имело инопланетные корни.

«Осушающая вода» выглядела как обычная вода, но она была живым организмом, обладающим рудиментарным интеллектом, и она охотилась, поджидая жертву, которую терзала жажда. Она не освежала, а убивала, иссушая любого, кто входил с ней в контакт, и забирая его влагу себе. Свойства этого хищника не поддавались изучению. Однако Кровавые Ангелы обладали достаточными знаниями, чтобы находить таких хищников, пленить и сдерживать этих убийц до лучших времен. Собрать ее можно было только на Ваал Секундус. «Вода» могла исчезать, впитываясь в песок и разделяясь на сотни отдельных организмов. Данте отравил систему Ваала смертоносной субстанцией. Мир Ордена больше никогда не сможет извлечь ее. Отчаянные времена требовали отчаянных действий. Даже скрываясь под песком, «осушающая вода» влияла на окружающую ее среду. Она настолько иссушала воздух, что он буквально потрескивал. Сенсориум Ордамаила почувствовал что-то неладное и отметил эту необычную сухость. Он не был полностью защищен даже в своих доспехах. Приблизиться ко рву означало неминуемую погибель для смертных, сражавшихся вместе с космическими десантниками, и поэтому они были напуганы. Ордамаил шагал между ними, пока смертные лежали в укрытиях, позади оборонительных линий, воодушевляя их и побуждая к действиям, а также пугая в моменты, когда капеллан поправлял прицел их оружия во время стрельбы по противнику. Они едва могли слышать капеллана, хотя громкость его вокс-динамика была максимальной. Многие вздрагивали, когда его огромная бронированная рука опускалась рядом с ними, чтобы подобрать брошенное оружие, которое казалось детскими игрушками в его руках, и протягивала бросившему их солдату, сопровождая приказом стрелять по врагу.

- Во имя Великого Ангела, во славу Императора и во имя сохранения Ваала – продолжайте стрелять! – взревел он

Он воздел свой крозиус арканум над головой. Микроорганизмы тиранидов превращались в пыль при столкновении с силовым полем крозиуса.

- Держите их на расстоянии! Держите их на расстоянии от рва!

Ваал нарушил тишину пустыни и выплеснул на противника ярость Сангвиния. Залаяли орудия второй и третьей линии. Аркс Ангеликум выпускал бесчисленные очереди в небеса, уничтожая корабли улья и их подобия десантных капсул. Но их было слишком много, независимо от того, сколько противников было уничтожено осколками шрапнели или энергетическими зарядами.

Позади Ордамаила возникла стена яростного шума. С реконструированных стен выли и ревели тысячи орудий, выпуская настолько огромное количество снарядов плазмы и лаз-огня, что окружающая среда вокруг Аркс Ангеликум подвергалась воздействию неестественного жара. Лица смертных покрылись потом. Над головами проносились ракеты. Частицы песка фонтанами взмывали в воздух. Автопушки взрывали длинные ряды вздувшегося песка. Тяжелые снаряды ложились прямо на водонагревательные плюмажи. Звукогасители вокс-бусин Ордамаила вибрировали от грома основных орудий Аркс Ангеликум. Оборонительные лазеры выпускали столбы ослепляющего света, превращая воздух в скопление штормовых фронтов.

Макропушки, которые должны были очистить пространство от кораблей противника, были развернуты в сторону поверхности, и теперь они наносили огромные потери высадившимся захватчикам. Грохот выстрелов отдавался внутри брони Ордамаила. Воздух буквально кричал. Атмосферное колебание, вызванное огнем орудий Аркс Ангеликум, было настолько сильным, что небо пропиталось энергией. Молниевые штормы крушили все, что находилось вокруг монастыря-крепости, а броня Ордамаила потрескивала от статики. На поверхность протяженностью в пять сотен миль падали обломки из металла и плоти. Остатки флота выполняли молниеносные атаки и высокоточные выпады там, где могли, заполнив небо белыми вспышками.

По горизонту прокатились космические шторма. На крепость посыпался град био-снарядов. Уничтожение было тотальным. Сама материя реальности задрожала, когда снаряды и существа были уничтожены пустотным щитом, который, благодаря своей древней технологии, загнал их в варп. И все же грохот орудий не был самым громким звуком. Голос роя заглушал всё остальное. Зловещее шипение и щелчки хитиновых пластин, перемежающиеся мучительными воплями выстрелов биологического оружия. Звук напоминал сильный ветер на деревьях, словно эти деревья были полны хищных желаний, а ветер – ужасающим криком.

Тираниды умели адаптироваться, но их тактика при вторжении никогда не менялась, будучи доведенной миллионами планетарных атак до абсолютного совершенства. Сначала были выпущены миллиарды воздушных микробов, несущих невидимые биомы бактерий, вирусов и микроскопических существ. Некоторые из этих организмов были созданы для повреждения орудий или уничтожения механизмов, но целью большинства их них было поглощение мира, даже пока тот сражался ради выживания. Далее последовали миллионы взрывающихся спор, усеивая планету микроспорами и острыми как бритва кусками шрапнели, образованной при детонации, делая воздушные операции защитников невозможными и внося хаос в сухопутные построения. Затем – воздушные рои, крылатые ужасы различных размеров, некоторые из которых прилетали прямо с орбиты, в то время как другие спрыгивали с горящих десантных пузырей, бездумно принося себя в жертву.

И лишь когда небо наполнялось горящими остатками их сородичей, тираниды начинали наземный штурм, сбрасывая сотни тысяч штурмовых спор на основные военные цели. Меньшие формы падали с убийственной скоростью, расшибаясь о цель, словно лопнувший фрукт, и выплескивая наружу быстрых монстров, которые собирались в многочисленные стаи и атаковали все, что могли найти. Первыми шли мелкие конструкции. Всегда.

- Держите их подальше от колодца! – ревел Ордамаил.

Пока тираниды были дезорганизованы. Их более крупные звери-вожаки еще не высадились на поверхность, и, как только их замечали, мелкие твари становились мишенью и уничтожались огнем со стен. Тысячи гаунтов атаковали безумными волнами, напирая на оборонительную линию всей своей массой. Это был отвлекающий маневр, имевший целью перевести внимание защитников на бессчетные количества атакующих, пока будут приземляться более крупные виды. Позади густой ливень тираноцитов высаживал орды больших биоконструкций. Хитиновые воздушные тормоза, задействованные в последний момент, замедлили их снижение настолько, чтобы защитить груз. Сами капсулы взрывались при соприкосновении с поверхностью, превращаясь в взвесь из густой слизи. Существа вываливались из умирающих внутренностей, все покрытые амортизирующими жидкостями, и присоединялись к волнам, наступающим на линию обороны внешнего периметра Аркс Ангеликум. Космические десантники тысячи раз сталкивались с подобными ситуациями. Они отбрасывали тварей огнем легкого вооружения, пока их большие орудия концентрировались на падающих спорах. Чем больше была падавшая спора, тем больше огня она к себе привлекала. Добавилось и еще одно осложнение. Было крайне важно не допускать атакующих ко рву. Данте держал основной костяк космических десантников за навесной стеной. Не облаченные в броню смертные являлись приманкой, и за ними приглядывали всего лишь несколько ветеранов и капелланов. Ордамаил сочувствовал магистру ордена. Не в его характере было так бесцеремонно вести себя с обычными людьми. Эта война стоила ему части души.

- Продолжать огонь! Император наблюдает за вами! – взревел Ордамаил. – Он судит вас и проклянет любого, кто не будет сражаться!

Мужчины и женщины с лун страдали под влиянием тяжелой гравитации Ваала. Их движения были неуклюжими. Но несмотря на некоторые недостатки, они неплохо держались. Луны были опасными местами. Поэтому многие жители умели сражаться.

- Уничтожить их! Уничтожить! Не позволять пришельцам жить! – кричал капеллан.

Капелланы десятков орденов перемещались по полю боя перед навесной стеной. Их броня была смесью цветов кости и черного. Их могли принять за членов одного братства, и во многих аспектах они действительно таковыми являлись. Узы кости и крови объединяли сангвинарных жрецов и капелланов всех орденов Крови, независимо от их взглядов.

Для смертных они являлись воплощениями смерти, гигантами в скалящихся шлемах, чьи слова могли сокрушить самых смертоносных врагов.

Ордамаил направлял смертных в бой во имя бога, которого сам не считал святым, выкрикивая молитвы, понятные только боевым братьям, в зависимости от ситуации, и реагируя на приказы, доносящиеся в его вокс-бусине. Они были обязаны сдержать гаунтов до начала основной атаки. Если космические десантники потеряют элемент неожиданности – ущерб от «осушающей воды» будет нивелирован.

- Благодаря чистоте избранных племен вы дожили до этого дня! – рычал Ордамаил. – Вы – Кровь! Воздайте хвалу своей праведной яростью! Уничтожьте тех, кто пришел уничтожить вас!

Перед его глазами появился картолит. Тираниды были отмечены красным и, судя по карте, окружали Аркс Ангеликум. Там, где раньше царила неразбериха, начинали вычерчиваться определенные построения. Все больше крупных монстров спускалось на поверхность, распространяя над гаунтами контроль разума улья. «Пальцы» прощупывали слабые места, а затем убирались обратно в «кулак». Скоро тираниды нападут, и нападут разом, все вместе. Их было очень много. И они не беспокоились о количестве погибших.

Атака противника со всех сторон не давала защитникам возможности сконцентрировать огонь. Тираниды казались извращенно совершенными, но это совершенство имело свои пределы. Успех тиранидов сделал их предсказуемыми.

- Капелланам приготовиться, – в вокс-бусине Ордамаила раздался спокойный голос Данте. – Критическая масса в рядах гаунтов образуется через четыреста секунд.

Счетчик, установленный на внешней стороне шлема Ордамаила, возник перед левым глазом капеллана.

Лаз-ружья выпускали множество рубиновых лучей по наступающему противнику. Гаунты визжали и падали, запутавшись в своих конечностях.

- Над домом Великого Ангела нависла угроза! Она нависла и над вами! И сказал Великий Ангел «не позволим голодным пришельцам отведать человеческой плоти!» Не забывайте эти слова! Убивайте! Убивайте! Убивайте!

Ордамаил заметил группу гаунтов совсем близко ко рву.

- Сектор девять-пять-гамма, – быстро произнес он по воксу. – Возможный прорыв. Нейтрализовать.

Он переслал координаты в командный центр. Гаунты находились в нескольких ярдах от рва, когда шторм плотного лаз-огня с Аркс Ангеликум обрушился на них, разрубая тварей на куски.

Осколки падали прямо на линию обороны. Смертные падали на животы. Некоторые с ужасом поглядывали за спины и убегали.

- Держать оборону! – крикнул Ордамаил, неожиданно возникнув перед ними.

Одного из убегавших он ударил крозиусом, сломав несчастному ребра. Песок окрасился красным. Другой упал на землю, сраженный выстрелом его болт-пистолета.

- Вернуться на позиции!

Если Ордамаилу приходилось брать на себя функции комиссара, он, не задумываясь, делал это.

Обязанность была неприятной, но не лишала его чести. Лишь немногие из его братьев в черном проявляли большее терпение. Запах крови пробуждал в нем что-то нечеловеческое. Он загнал рыдающих дезертиров обратно на стены и снова направил свое внимание на противника.

- Держать все сектора линии обороны, – в это раз раздался голос Аданисио. – На подходе тяжелые бомбардировщики. Приготовьтесь. Мы спровоцируем атаку. Цельтесь в связующих улья.

Прибывающие за пределами рва монстры-командиры постепенно организовывали гаунтов в некие подобия боевых порядков. Они собирались в единое целое и плотным строем двигались к периметру, не обращая внимание на потери. Тысячи падали, скошенные огнем имперских орудий. Их тела сваливались в груду из раздробленного хитина и измельченной плоти, которую орда, словно бульдозер, подвигала к периметру. В то же время споры-капсулы продолжали падать на поверхность, извергая еще больше монстров. Из разрушенных транспортников вылезали еще более крупные формы тиранидов: старший командный состав, тяжело бронированные штурмовые твари и матки роя.

Вскоре высадится живая тяжелая артиллерия, и битва примет серьезный оборот. Множество миров было покорено ордой первой волны. Но не Ваал.

- Начать бомбардировку. Три, два, один. Огонь.

На мгновение орудия затихли. Через секунду по песку прошла волна скоординированных взрывов. Тела тиранидов подбрасывало вверх, превращая их в ошметки, переносимые по воздуху смесью пыли и огня.

Основной целью являлись лидеры. Гигантские командиры улья были разорваны на месте. Массивные летающие монстры были сбиты огнем ПВО.

Выводки воинов были уничтожены бурлящими плазменными штормами, обжигавшими лица смертных, попадавших в радиус их действия.

- Узрите ярость Кровавых Ангелов! – ревел Ордамаил, наблюдая за инферно. – Узрите свое спасение!

Вторая волна массированной бомбардировки разрывала ксеносов на части, в этот раз в ста ярдах позади первой волны. В орде образовалось два огромных кольца. Когда бомбардировка прекратилась, орудия возобновили свой беспорядочный огонь. Гаунты ревели и шипели, словно беспокойные морские волны. Их вожаки пали в момент атаки, и поведение рядовых солдат снова изменилось. Их подобие строя развалилось, превратившись в хаотичные действия индивидов. Повсюду возникали отдельные стычки тварей друг с другом. Они снова ринулись вперед, когда образовавшиеся пробелы полностью заполнились, сбивая сородичей, наступавших в направлении рва. Необходимо было не давать собственному порыву орды остановиться. Контроль времени являлся первостепенной задачей защитников. Тиранидов надо было подстрекать.

- Приготовиться, – произнес по воксу Аданисио.

Все капелланы, находившиеся непосредственно на линии обороны, повернулись к орде. Ордамаил продолжал отдавать приказы вести огонь. Гаунты останавливались в нескольких ярдах от края рва. Их кровь стекала к «осушающей воде». Как только она вступит в контакт с субстанцией, секретное оружие Кровавых Ангелов проявит себя. Инстинкты гаунтов заставляли их прекратить движение и ждать дальнейших указаний.

- Повелители, – произнес капеллан. – Пора.

- Отступайте, – ответил Аданисио.

- Воины Империума! – взревел Ордамаил. – Всем вернуться на стену!

Такие же команды были отданы сотнями череполиких воинов.

Истощенные лица в замешательстве уставились на Ордамаила.

- Но они останавливаются, – произнес один. – Мы побеждаем.

Ордамаил навис над ним. Схватив смертного за одежду, он швырнул его к стене с такой легкостью, словно тот был обычным мешком.

- Назад! – заорал капеллан. – Назад!

Мужчинам и женщинам Ваала не нужно было повторять дважды. Они развернулись и побежали, многие при этом бросали свое оружие. Из-за жесткой гравитации их движения были похожи на движения попавших в кошмар, в котором они не могут оторваться от своих преследователей. Крики убегавших потонули в общем грохоте битвы. Гаунты не преследовали их. Они перестали наступать. По переднему ряду прошла волна движения, когда они развернулись в сторону стены. В их построения вернулся порядок.

- Стратегиум, что-то не так, – передал по воксу Ордамаил. – Они не преследуют нас.

Первые ряды гаунтов сделали шаг к рву. Их строй был настолько плотным, что было сложно выделить индивидов. Вдали визжали и ревели громадные монстры, но их ярость некому было направлять. Но это не продлится долго. Другие командные монстры приближались к поверхности. У защитников оставалось мало времени.

- Они не клюнули на наживку, – произнес Ордамаил.

Он пробился через толпу убегающих смертных и встал прямо перед пришельцами.

- Ксеносы! – крикнул он. – Я – Ордамаил, Паттернис Сангвий Кровавых Ангелов, второй после Астората Мрачного. Сражайтесь со мной! Во имя Крови, вкусите моего крозиуса и примите последнее благословление!

Монстры находились от него в трехстах футах. Они стояли неподвижно, их глаза не мигали, копыта скребли по песку, когда вес других тиранидов за спиной толкал их вперед. Яркая лужица крови ксеносов стекала к скрытому рву. Один из гаунтов с подозрением наблюдал за медленным стеканием этой липкой жижи, а затем взглянул на Ордамаила. Капеллан заглядывал в мертвенно черные глаза бесчисленного количества гаунтов. Но этот отличался от остальных. Его череп имел ряд отличий, в частности - расположение вентиляционных отверстий. Отличие небольшое, но значимое.

Что-то управляло этой тварью, что-то настолько древнее и могущественное, что даже на расстоянии в сотни ярдов, этот взгляд выделялся из тысячи других, и его присутствие заставило капеллана вздрогнуть. Ордамаил смотрел в лицо разума улья. Он не знал, как разум выглядел на самом деле. Все, что знал капеллан – это то, что надо было его уничтожить. Он не запугает Кровавого Ангела. Ордамаил был космическим десантником. Кровавым Ангелом. Он не знал страха. Капеллан поднял оружие.

Единственный выстрел уничтожил мутировавший череп гаунта. На секунду орда замерла, а затем рванула вперед. Смерть гаунта стала камнем, вытащенным из плотины. Его собратья тысячами ринулись вперед, ведомые жаждой убийства и подталкиваемые тысячами других позади них. Со стороны было странно наблюдать за переменами в организации тиранидов. Простые инстинкты, призванные сделать их эффективными в случае нарушения функционирования коллективного разума, работали против них.

Кровь проникла в ров и впиталась в песок. При контакте с «водой» раздавалось легкое потрескивание. Это было предупреждением, которое распознавал каждый сын Ваал Секундус. Но оно не останавливало тиранидов.

Ордамаил вскинул руки и повернул голову к Ваал Секундус, нависшему над кружащимися воздушными роями.

- Его кровью я создан! – крикнул Ордамаил. – Я – ангел Сангвиния!

Первые гаунты провалились под песчаную маскировку, скрывавшую «осушающую воду», и их визг мгновенно пропал, когда сотни их товарищей рухнули вслед за ними. Они безостановочно погружались в «воду». Тираниды лезли по всему периметру Аркс Ангеликум, ведомые жаждой убивать, и падали в рокритовый канал, где они бились в конвульсиях, кричали и умирали. Обесцвеченные кости и пластины экзоскелетов существ выступили на поверхности, словно яркие рифы, но только для того, чтобы после испариться: из них высасывались все остатки влаги, и останки превращались в порошок. Счетчик убитых зашкаливал, и Ордамаил не мог сказать наверняка сколько сотен тысяч тварей погибло, но они все продолжали прибывать. Когда останки забивали ров, пришельцы могли приблизиться к защитникам, но половина ширины рва еще оставалась незаполненной, и гаунты продолжали бездумно падать в нее, издавая вопли ненависти в момент смерти. Неожиданно все прекратилось. Рой перестал наступать. Еще сотни тварей продолжили умирать, а затем резня прекратилась. Остальные отступили. «Осушающая вода» плескалась и бурлила в своей узкой тюрьме, жаждая ещё больше крови. Крупные монстры двинулись вперед, выполняя волю разума улья. Гаунты вновь выстроились в ряды только для того, чтобы снова потерять порядок, когда орудия со стены уложили монстров-вожаков. Все больше командиров тиранидов умирало под натиском огня Ангелов. Орда гаунтов металась взад-вперед, останавливаясь у края рва, их количество резко уменьшалось под частым ливнем гигантских снарядов и выкашивающего огня защитных орудий. Мясорубка продолжалась еще полчаса. Воздух нагрелся от орудийного огня. Запах фицелина и обжигающего металла перебивал смрад пролитой инопланетной крови.

Крупных монстров больше не было видно. Гаунты развернулись на триста шестьдесят градусов и стали удаляться от рва. Невероятно, но тираниды отступали. На всем протяжении навесной стены раздавались возгласы и песни, а затем защитники с удвоенной силой продолжили вести огонь по убегающим тварям. Ордамаил позволил наконечнику крозиуса коснуться земли и преклонил колено, чтобы воздать благодарности.

- Во имя Крови, мы победили, – произнес он.

ГЛАВА 18. ТЯЖЕЛЫЙ ЧАС

Отзвуки битвы были слышны в каждой части монастыря-крепости, сотрясая даже скрытые залы библиариума, где не все стены были из армированного бетона и камня, и не все ходы обязательно вели к различным местам на Ваале.

Ракел с беспокойством наблюдал за Мефистоном, погрузившимся в транс в Алхимических Сферах. Мефистон не двигался уже несколько дней. Его лицо стало серым, а кожа тошнотворно контрастировала с копной седых волос. Верховный библиарий напоминал труп. Ракел предпочитал дежурить в одиночку. Но, к сожалению, Мефистон настоял, чтобы Люций Антрос составил ему компанию.

- Он покинул нас достаточно давно, – произнес Антрос.

Голос библиария был хриплым. Антрос был нечеловечески красив и по сравнению с крупным телосложением Ракела был воплощением самого Сангвиния. Но и эта красота поблекла. Его словно вырезанные из мрамора острые черты лица поникли. Глаза окружали темные круги. Библиарии Ваала страдали от болезненных эффектов, возникавших при прикосновении к разуму улья. Люди с более слабыми способностями уже бы сошли с ума. Ракел не мог не думать, что напряжение убрало красоту Антроса, чтобы раскрыть его истинную природу.

- Он должен был уже вернуться к нам, – с печалью в голосе произнес Антрос.

Ракел провел перчаткой по своим убранным в пучок седым волосам. Он был очень стар, но обычно не ощущал свой возраст так, как ощущал его сейчас. Вокруг его головы шипели миллиарды голосов. Психическая защита не являлась позитивным эффектом для его настроения. Его конечности казались тяжелыми, как свинец, в металлических оболочках; он не снимал свою броню с самого начала вторжения. Библиарий не ел и не пил, находясь в Алхимических Сферах, полагаясь на питательные соки, протекавшие по трубкам внутри его боевого доспеха. Цвет его кожи под перчаткой сильно потускнел. Каждая микроскопическая гранула соли из его засохшего пота казалась острым камешком, терзающим его плоть и раздражавшим не меньше, чем Антрос.

- Это займет столько времени сколько потребуется, лексиканий, – ответил Ракел, произнося каждое слово с ледяным спокойствием.

Он закрыл свои сверкающие колдовским сиянием глаза. У библиария возник соблазн вообще не открывать их. Антрос был раздражителен и вел себя неподобающи ангелу Крови. Его руки сжимались, вызывая скрежет керамитовых пластин.

- Находиться здесь – неправильно. Мы должны быть там, с остальными. Им нужна наша помощь. Наши дары должны быть использованы в битве.

Ракел хотел заорать на протеже Мефистона, но вовремя одернул себя.

- Никто не смеет указывать Владыке Смерти, – произнес он сквозь сжатые зубы. – Ты можешь делать только то, что он просит, и надеяться, что это пойдет тебе на пользу. Если мы не будем сопротивляться другой опасности – нам придется противостоять сразу двум противникам, а затем и трем – когда мы обратим оружие друг против друга. Мы нужны здесь. Мы остаемся.

Ракелу было неприятно признавать это вслух, но Антрос был в чем-то прав. Более половины библиариев Кровавых Ангелов, находящихся на Ваале, а также их собратья из других орденов, ждали пробуждения Верховного библиария. И это ожидание не давало библиариям реализовать свой потенциал в идущей битве. Изолированный в Алхимических сферах, Ракел не имел ни малейшего представления о ходе битвы, но пушки не прекращали огонь ни на секунду, нанося все новые повреждения вражескому флоту. Он понял, что тираниды начали высадку. Дрожь после каждого выстрела через несколько мгновений сопровождалась слабым ударным тремором – результат поражения наземных целей.

- Он вернется к нам, когда придет время.

Ракел сомневался в своих собственных словах. Мефистон прибывал в трансе слишком долго. Чем больше он находился в отключке, тем больше беспокоился Ракел. Мефистон бродил по варпу в не самое лучшее время.

- Во имя крыльев ангела, Мефистон, где ты? – произнес он.

Повелитель Смерти молчал.

Проходили часы. Затем еще один день. Бесконечный рев орудий слился с тупой головной болью Ракела. Однажды он и сам попытался погрузиться в транс, чтобы попробовать отыскать астральную форму Мефистона, но зашел в тупик. Мефистон был мастером духовной проекции, лишь несколько библиариев Космического Десанта могли овладеть этим навыком, и это обстоятельство выделяло его среди других братьев. У Ракела не было способностей его господина, а сокрушительная духовная злоба тиранидов закрывала все двери для эпистолярия. Попытки изматывали его. Сияющие светом варпа глаза закрывались. Медитация заменяла Ракелу сон. Он очнулся от мягкого похлопывания по его наплечнику.

- Вставай, Ракел, время пришло!

Мефистон стоял прямо над ним, но его кожа все еще выглядела серой и истощенной. Верховный библиарий казался призраком, охотящимся за Ракелом в ночи. Эпистолярий моргнул и сглотнул в безуспешной попытке увлажнить сухую полость своего рта.

- Мефистон? Мой повелитель?

- Я вернулся. Мы должны идти. Сейчас.

Антрос уже был на ногах. Их кресла исчезли. Ракел с трудом поднялся на ноги, и его собственное кресло превратилось в кроваво-красный туман.

Мефистон сделал несколько движений руками, и похожая на плоть стена купола Алхимических Сфер разошлась в стороны.

Их изоляция закончилась. Вокс-наушники Ракела ожили и наполнились спокойными переговорами космических десантников, находящихся в состоянии войны.

- Подготовьте наши «Громовые Ястребы», – в наушниках раздался гробовой голос Мефистона. – Мы вылетаем сейчас же.

Две боевые машины, заполненные библиариями и небольшой группой охранения, состоящей из ветеранов, вылетели из Аркс Ангеликум.

Боевые корабли были еще одним активом, который следовало использовать против ксеносов. Ракел подключил дисплей на шлеме к авгурам корабля и наблюдал, как машины поднимались под крутым углом и быстро пролетали над выкопанными посадочными площадками вокруг крепости -монастыря. На древнем рокрите появилась обширная сеть паутинообразных трещин. Если бы он не знал, чем они являлись в прошлом, можно было бы предположить, что поля – это естественное образование на земле, но с воздуха их искусственное происхождение было очевидно, а свидетельства давно исчезнувших зданий ясно прослеживались в следах на песке между многочисленными посадочными площадками, которые уже на протяжении долгого времени не ощущали прикосновение жара двигателей. Протяженность строений являлась трагическим свидетельством былого величия Кровавых Ангелов. Даже собравшиеся сыны Сангвиния не дотягивали до могущества легиона.

Для Ракела это было очередным напоминанием того, что они были лишь жалкими копиями былых себя. «Громовые Ястребы» устремились к разрезу, образовавшемуся в пустотном щите. Ракел слегка покачивался из-за магнитных замков на ботинках, когда его масса смещалась. Они пролетели над группой космических десантников, выдвигавшихся на усиление различных участков стены. Ряды танков и фаланги штурмовых десантников с прыжковыми ранцами застыли в ожидании за стеной, приготовившись отражать прорыв. Чувство безудержной ярости охватило его, когда они пролетели над недавно построенным ангаром из пластали. Психическую отметку роты Смерти нельзя было спутать с чем-то другим, ведь ее мощь была огромна. Они пролетали между выпущенными шарами энергии, уворачиваясь от снарядов. Корабль раскачивался в наполненном различными боеприпасами пространстве, проносясь над навесной стеной и минуя зону поражения между стеной и третьей линией обороны. Густой черный дым погребальных костров аккуратно сложенных трупов поднимался в открытый космос. Количество смертных, сражавшихся на оборонительных рубежах, становилось все меньше и меньше.

Орудия широкого радиуса действия вели огонь с двух линий обороны. Оружие защитников стихло. Тираниды ослабили натиск; причины стали яснее, когда корабли замедлились, чтобы пройти сквозь пустотный щит. Сотни тысяч трупов тиранидов лежали вокруг внешних защитных сооружений, груды их тел, по всей протяженности рва, поднимались вверх, пока не достигли уровня дредноута. Камуфлирующий слой песка и нефти просел, и теперь была четко видна окружность рва. Обеленные останки тиранидов заполнили его на половину.

- Передышка, не более, – произнес Мефистон, как всегда мысленно обращаясь к Ракелу. – Разум улья будет формировать новую стратегию.

Спорадический огонь обрушился на несчастных смертных. Их позиция находилась за пустотным щитом и была открыта как для артиллерии противника, так и для его поддержки с воздуха. Но мощнейшие орудия Аркс Ангеликум, способные поражать даже пустотные корабли, подавляли большинство мностров-арторудий, и несколько крылатых пришельцев, посмевших зависнуть над смертными, были разнесены в клочья, так и не успев завершить свою атаку до конца.

Ракел напрягся. За щитом корабли были уязвимы.

- А где воздушные рои? – спросил он.

- Они нападут на нас, когда мы выйдем за радиус наших ПВО, – произнес Мефистон.

Повелитель Смерти редко ошибался. Они стали удаляться от крепости, направляясь на юг. Кольцо взбудораженной пустыни и мертвых ксеносов уступило место морю существ различных размеров, от тех, что не больше паразитов и до монстров размером с боевые танки. Сквозь их множество не было видно ни песчинки, снаряды с ревом обрушивались на них, разрывая сотни на куски при каждом попадании, но дыры быстро заполнялись их сородичами.

- Это все равно что кидать камни в океан, – прорычал Ракел.

- У нас есть и другие проблемы, – произнес Антрос, чьи глаза были закрыты, а сам библиарий прибывал в легком трансе. – Они идут за нами.

Голос пилота подтвердил слова Антроса.

- Мои повелители, воздушные рои на подходе. Начинаю маневр уклонения.

Двигатели «Громового Ястреба» взревели на максимальной мощности и Ракела слегка тряхнуло. Он стал переключаться на внешние линзы корабля, пока не заметил стаи черных теней, кружащихся, словно дым, в их сторону с востока. Они были копией космических роев, посылаемых на определенные миры. Изображение стало нечетким. На линзы авгуров попали различные частицы. Двигатели корабля забарахлили, как только микроорганизмы забились в их внутренности. Воздушные рои объединились в один поток. Их слаженные движения создавали видимость одного существа.

Корабль с легкостью ушел от роя с востока, но с юга появились другие, построившись в некое подобие руки, пытающейся схватить десантников. Горизонт над горами, куда направлялись «Громовые Ястребы», стал черным, а небо превратилось в густую клубящуюся массу крылатых тел. Орудия корабля открыли огонь. Но, к сожалению, этого не хватало, чтобы справиться с таким количеством тварей.

- Мой господин, – передал по воксу пилот. – Нам нужно разворачиваться. Мы не сможем преодолеть этот рой, он словно стена в небе.

- Придерживайся курса, – произнес Мефистон. – И открой заднюю рампу.

В десантном отсеке завыли сирены, и задняя штурмовая рама опустилась вниз, превратившись в спуск, заканчивающийся черной линией на фоне исчезающей красной пустыни.

- Вернусь через несколько минут, братья, – произнес Мефистон.

Среди присутствовавших были воины из других орденов, которые никогда не видели Мефистона в бою. Ракел усмехнулся их реакции, когда Мефистон размагнитил свои ботинки и зашагал в преисподнюю. Эмпирическая энергия прошла сквозь транспортный отсек, фокусируясь в Мефистоне. Раздался звук, похожий на треск, и на его спине появились крылья рубиновой энергии, и Мефистон, не сбавляя шага, прыгнул в облака, на лету выхватывая меч Витар.

- Он правда вернется через несколько минут, – произнес Ракел.

Он еще раз сосредоточил свое внимание на изображении с внешних сенсоров «Громового Ястреба». Движимый бесконечной мощностью варпа, Мефистон пронесся мимо боевых кораблей. Перед ним образовалась буря красной энергии, за которой тянулись потоки охлажденных атмосферных газов. Повелитель Смерти держал Витар перед собой, а его эфирные крылья бились твердыми, уверенными движениями, словно вне времени, в такт с огромной скоростью, с которой он двигался. Безмолвный экстрасенсорный крик вырвался из могущественного разума Мефистона, и буря вокруг него расширилась до огромного шара, сотрясая «Громовые Ястребы». Извивающиеся струи энергии прошли через их планеры и вырвались из доспехов псайкеров. Мощь Повелителя Смерти настораживала Ракела. Он провел множество часов, размышляя, действительно ли существо, которое он называл повелителем и другом, было на стороне ангелов. Буря стабилизировалась, и вокруг «Громового Ястреба» возник барьер. Он мерцал вспышками розовых и красных молний, которые становились все ярче по мере приближения воздушного роя. Тираниды будут пытаться замедлить или остановить их, если не смогут уничтожить «Громовых Ястребов» сразу, пока преследующие стаи не догонят своих собратьев, и не будут задействованы более громоздкие летающие твари. Тогда библиариев ждет смерть. Возможно, подобная тактика работала миллион раз на миллионах других миров, но это бы сам Мефистон, и разуму улья пришлось познать весь потенциал его ярости. Ракел позволил своим эмпирическим силам на короткое время проникнуть в разум Мефистона, чтобы усилить мощь Верховного библиария. Холодная ярость Мефистона превзошла мощь разума улья. Ракел даже на мгновение предположил, что подобная сила могла бы притушить свет Астрономикона. Варп разверзся вокруг них. Мощь разума улья слегка успокоила его. Но Мефистон превратил его в психический ураган. Тираниды визжали, приближаясь к своей добыче. Из аэродинамических кожухов показались симбиоты оружия. Когти нетерпеливо клацали в предвкушении убийства. Пасти светились от накапливания биоплазмы.

Шар энергии врезался в рой. Небеса на сотни миль озарились вспышками, окутанными неестественными аурами. Ярость Мефистона поглотила тиранидов.

Большинство присутствующих библиариев знали об этой способности как о «Копье Крови», но никто не мог управлять ей также, как Мефистон. Мощный электрический рев сотряс корабль, когда буря пробила дыру прямо в рое тиранидов. Куски пепла облепили корпуса кораблей. Библиарии стонали, пытаясь удержать свои души под напором подавляющей силы Мефистона. «Громовой Ястреб» вздрогнул, и они вышли из окружавшей их тьмы. Экраны корабля показывали чистое небо впереди. Буря стихла. Мефистон возвращался обратно на корабль. Его крылья постепенно растворялись. У всех псайкеров были свои пределы. Несмотря на свою силу, Мефистон достиг своих. Корабль немного трясло из-за усиленной работы двигателей, и это сбивало связь шлема Ракела с авгурами корабля. Он размагнитил свои ботинки и подавшись вперед, направился к рампе.

- Кто-нибудь, помогите мне! – позвал он, перекрикивая шум двигателей.

Антрос подоспел первым, затем кодиций из Красных Рыцарей и лексиканий из Кровавого Легиона.

- Он вскоре придет в себя, – крикнул Ракел, полагаясь на силу вокс-динамиков. – Не дайте ему упасть!

Рой постепенно отдалялся от них, а его составные части кружились в небе, все еще пытаясь преследовать космических десантников.

На краю рампы Ракел снова активировал замки на ботинках. Он просканировал воздушное пространство.

- Где он? – крикнул Антрос

В ответ на его вопрос рампу сотряс удар. Из воздуха возникла закованная в броню рука. Мефистон пытался залезть на корабль. Витар ударялся о металл. Ракел наступил на лезвие ногой, чтобы не дать ему упасть. Сила покидала Мефистона. Его глаза светились красным на фоне бледного лица, зубы были обнажены, а клыки вытянулись на полную длину. Ракел наклонился и схватил Верховного библиария за руку.

- Кто-нибудь возьмите меч и помогите мне затащить его! – позвал он.

Остальные бросились ему на помощь и затащили Мефистона внутрь. Он не мог двигаться, а броня превратилась в тяжелый груз, но это не помешало библиариям поднять его на борт.

- Закройте рампу! – скомандовал Ракел.

Механизмы произвели запирание выхода. Рев двигателей и свист воздуха остались за бортом. Второй разум явил себя Ракелу, такой же ненасытный как и Красная Жажда, но в то же время способный к холодному расчету. На долю секунды библиарий ощутил сходство этого разума с душой Мефистона – существа огромной силы, голод которого невозможно утолить. Вспышка силы стерла постороннее присутствие. Мефистон поднял голову. Его глаза кровоточили.

- Прикажи лететь быстрее! – прорычал он.

Услышав приказ своего повелителя, пилоты переключили мощность двигателей на максимальную, и «Громовые Ястребы» на полной скорости устремились к Кровавым Горам, оставляя преследующий их рой далеко позади.

ГЛАВА 19. ПОВЕЛИТЕЛЬ КРОВИ

Очередь болтов достала гаунта в момент прыжка. Эхо выстрелов отдавалось от отвесных стенок карьера еще долгое время после того, как тело твари разбилось о валун.

«Громовой Ястреб» следовал по установленному маршруту, удаляясь все дальше и дальше от воздушного роя. За пределами Аркс Ангеликум присутствие тиранидов было минимальным. На Ваале теперь почти не было никого кроме космических десантников, но, тем не менее, периодически выдвигались небольшие группы тиранидов, например в такие места, как утес кровавых камней. Тела сервиторов валялись там же, где они нашли свою смерть, контейнеры с камнями и инструментами были разбросаны неподалеку. Рабочие сервиторы не были снабжены боевыми протоколами, и их разорвали на куски во время выполнения ими своих обязанностей. Ракел поднялся по невысокой куче угловатых, обработанных камней, и его лицо сморщилось, когда он заметил небольшой тиранидский организм, пронзающий внутренности мертвого киборга. Он убил тварь одной лишь командой разума, а затем раздавил внутренности сервитора своим бронированным ботинком. Останки киборги остались лежать в липкой смеси из крови и масла. Его металлический торс расплавился от воздействия кислоты, а органика была поглощена тиранидами. Мертвый сервитор смотрел на Ракела пустым взглядом. В смерти они были больше похожи на людей. В душе эпистолярия возникла печаль, и он закрыл несчастному веки. В воздухе послышалась еще одна серия выстрелов. Ракел посмотрел вниз, на открытое пространство перед входом в шахту. Остальные библиарии расчищали территорию. Они полагались на свое материальное оружие, экономя психические силы для предстоящего ритуала. В голову эпистолярия пришла мысль, что в данный момент они были самой мощной боевой патрульной группой в Галактике. Оборудование рудника оставалось нетронутым. Тиранидов оно не интересовало, и они не видели в нем угрозы, поэтому конвейерные ленты, размельчители камней, буры и другие инструменты функционировали и были готовы к использованию. Сервиторы же напротив, были полностью истреблены.

Рудник управлялся автономно, и запечатал все свои входы и выходы сразу после того, как ксеносы атаковали. Его бронированные ворота закрылись перед ордами пришельцев. За ними находился карьер. Месторождение кровавого камня было открыто десять тысяч лет назад, и всё это время сервиторы глубже и глубже проникали во внутрь горы. Кровавые Горы были единственным источником запасов кровавых камней, которыми Кровавые Ангелы и другие наследники украшали свою броню. Камни были важны для ордена, они имели ритуальную и духовную составляющие, о которых знали лишь немногие, не относящиеся к братству. Центральный карьер окружали искусственно высеченные утесы. Дорога с юга предназначалась для автопогрузчиков. Горы Круор возвышались плоскими вершинами на юго-востоке, юге и западе. Рудник был огромен, и наземный карьер был лишь прелюдией к множеству тоннелей, спрятанных под землей.

Ракел принюхался. Раскрошившийся камень, разлитое масло, жижа крови киборга, отвратительный смрад выделений тиранидов и сухость всеобъемлющей ваальской пустыни.

- Идеальное место для последнего противостояния, – пробормотал он.

- Нам туда, – опираясь на Антроса произнес Мефистон, и указал на дорогу, идущую от карьера, через череду отвалов, подальше от основного входа в подземные шахтные выработки.

Голос Повелителя Смерти казался шёпотом в наушнике Ракела. Библиарий мог лишь гадать сколько раз Мефистон доводил себя до изнеможения. Каждое титаническое усилие в этой войне ощутимо сказывалось на его повелителе. Его сила все еще восстанавливалась после боя в небесах, и он сильно опирался на Люция Антроса. Ракел с тревогой наблюдал за своим командиром. Он еще не полностью доверял молодому библиарию. Антрос был слишком одержим властью. В его стремлении угодить Верховному библиарию прослеживалось что-то отталкивающее. Ракел знавал таких людей на Кемрендере, еще в начале своего пути. Амбиции всегда следовали за сильными. Мефистон был замкнутым и странноватым человеком. Ракел помнил Калистария, человека, которым когда-то был Мефистон. Иногда библиарию казалось, что он все еще видит черты своего старого друга в Повелителе Смерти, но он больше не мог говорить с Мефистоном открыто, как делал это раньше с Калистарием. Никто не мог. Мефистон находился в своем собственном мире, и слова попросту не достигали его. Ракел просил жреца Альбиния поговорить с ним, он был вторим его настоящим другом, но Мефистон не стал его слушать, когда жрец предостерегал Повелителя Смерти о слишком быстром росте силы Антроса. Ракел отбросил эти мысли. Сейчас они не принесут никакой пользы. Антрос был членом библиариума. Если Мефистон считает, что он этого достоин, значит так тому и быть. С годами он становился все более нетерпимым к критике. Антрос был таким же псайкером, как и все остальные в братстве. Все они были странными, в той или иной мере. Иногда Ракел забывал, что он мало чем отличается от своих братьев.

- Мои глаза все время объяты чертовым сиянием, и я сторонюсь людей, – отругал он себя.

Библиарий присоединился к остальным. Дорога привела их через груды измельченной руды к склону горы. Внутри находился небольшой портал, обшитый толстым слоем пластила. Мефистон снял с пояса ключ в виде символа и заставил подчиниться дух машины замка.

- Повинуюсь, – раздался механический голос, безжизненный, словно пустыня Ваала.

Механизмы двери пришли в движение. Мефистон зашел первым. Ракел знаком поманил остальных, не отрывая взгляда от неба. Они оказались в широком коридоре, вырезанном из «костей» Ваала. Ракел чувствовал чье-то присутствие внизу. Диапазон его восприятия был достаточно широким, и он повидал множество псайкеров на своем веку. Ракел вспомнил об идее «духа мира», спорной идеологии эльдар, применимой как к их искусственным псевдо-органическим сетям, так и к духу мира. Все, во что верили эльдар, было противно человеческому разуму, ведь чужаки были двуличны, что делало их философию фальшивой. Хотя иногда Ракел смотрел на эту философию по-другому, полагая, что все же в ней есть что-то интересное. Их понимание варпа было извращенным, но местами казалось, что чужаки все же имели чувственную связь с ним. Ракел стал свидетелем множества разных странностей, полное объяснение которым не мог дать даже библиариум.

Тогда Ракел действительно ощущал именно дух Ваала, он был огромным, неподвижным, закостенелым существом, почти безжизненным, но обладающим всеобъемлющим присутствием, словно высокий холм из высушенного камня. В смутном прошлом гигантские шлифовальные машины Империума к концу своих работ наталкивались на необычные тоннели. Неожиданно проход оборвался. Сконцентрированные в одном месте следы зубцов сверла навсегда отметили место, где слуги Кровавых Ангелов обнаружили лабиринт.

Машины, которые использовали Кровавые Ангелы, выгребали все камни, не обращая внимания на структуру гор, создавая прямые и широкие туннели, и при этом уничтожая все на своем пути. Здесь же проходы были выполнены с хирургической точностью и представляли собой запутанные, пересекающиеся галереи с тонкими, словно кровеносная система, стенками. Они точно следовали по пласту кровавого камня. Высказывались предположения, что эти более старые разработки являлись современниками Карцери Арканум. Возможно, они не были произведением человеческих рук.

Дизайн проходов был определенно нестандартным, широкие проходы впадали в узкие и наоборот. Но, не смотря на свою таинственность, тоннели были не так важны. Важным было то место, куда они вели. Тоннели уходили глубоко в Ваал, обрываясь в пещере, на которую не решал покушаться даже Империум. Святое место, Рубрика или Сердце Ваала, и это была точка назначения миссии библиариума.

Капля крови из гематита была знаком родства космического десантника с Сангвинием. Несколькими вариациями награждали за выдающиеся деяния на поле боя и вне его, включая совершенствование Пяти добродетелей и Пяти граций. Украшения не только являлись символом, но и резонировали психической энергией. По одному камни были слишком малы, чтобы оказывать определенный эффект на своего хозяина. Но, если их было много – они излучали психическую силу. Варп-зуд в глазах Ракела усилился. Свечение становилось все ярче. Библиарий ощущал силу в своих конечностях, а его разум стал острее. Ауры его товарищей стали достаточно яркими, чтобы их можно было видеть в царстве смертных, они соприкасались с мерцанием эмпирической силы, отраженной от стен пещеры.

Постепенно давление тени варпа стало испаряться, забирая с собой головную боль Ракела. Первый раз за несколько дней он мог спокойно дышать.

Мефистон также черпал силы из этого места, демонстрируя чудесное восстановление. Еще недавно он опирался на руку Антроса, но вскоре мог уже уверенно идти сам. Туннели являлись бальзамом не только с духовной точки зрения. Здесь всегда было прохладно. По мере углубления в пещеру десантники ощущали приятную влажность. К тому времени как они поравнялись с широким проходом Рубрики, группа библиариев буквально светилась от мощи варпа. Ракел почувствовал себя неуязвимым. Но он тут же напомнил себе, что это лишь иллюзия. Фальшивое ощущение могущества могло свести все их усилия на нет, или того хуже – погубить библиариев.

Ракел приказал своему эскорту ветеранов оставаться снаружи, и псайкеры направились внутрь. Строительные работы лишь частично затронули проход в пещеру. Кто бы не проделывал эти древние тоннели, он прекратил работы, как только осознал величие Рубрики, то же самое сделали и космические десантники, обнаружив лабиринт. На стене все еще угадывались древние отметки. Ракел касался их пальцами, пока те не исчезли, и библиарии не оказались в извилистом, трубообразном проходе, естественных окаменелостей которого не касался ни один инструмент. Его природа была вулканической, ведь на Ваале никогда не было достаточного количества воды, чтобы создавать пещеры путем гидрологического процесса, но каким образом был образован конкретно этот проход – оставалось загадкой.

Тоннель вывел десантников в широкое темное пространство. Мефистон первым ступил на пол Рубрики. С появлением верховного библиария пещера озарилась. Из его головы появились щупальца психической силы. В тех местах пещеры, которых они касались, гигантские кристаллические структуры наполнялись светом. Высокие, шестигранные колонны из чистого гематита были направлены в центр пещеры, словно она была гигантским геодом. На полу кристаллы образовывали неровную, но проходимую мостовую, с подъемами и спусками, усеянную красивыми геометрическими блоками из полупрозрачного камня. По мере того, как псайкеры заходили в пещеру, свет становился ярче, мерцая из каждого уголка этого места, и скоро она наполнилась ярким красным светом. Космические десантники сняли свои шлемы. Их кожа имела один и тот же оттенок, белки глаз и зубная эмаль казались нежно-розовыми на румяных лицах. Много странных вещей происходило в этой пещере. Среди них было самоисцеление кристаллов, словно те являлись живыми организмами. Прекрасным тому примером служил древний сервитор из прошлого тысячелетия, по пояс погруженный в пол. Его окружали кристаллы, скрывая человеческий каркас машины броней рубиновых осколков. Случайные порезы и трещины, вызванные давлением веса боевого доспеха космодесантника, когда библиарии использовали пещеру для своих ритуалов, всегда восстанавливались, но в других местах кристаллы не росли и отметины, оставленные там бронированными ботинками, никуда не исчезали. Это странное явление не только не способствовало сбору этих кристаллов, но и усилило почитание этого места библиариями.

Пол плавно переходил в естественный подиум. Мефистон взобрался на него. Он ждал, пока библиарии разойдутся по своим местам на меньших возвышениях. Наконец, все собрались, образовав кольцо вокруг Мефистона.

Повелитель Смерти первым нарушил тишину.

- Я рассказал вам цель нашего посещения этого места, и предполагаемое действо будет расцениваться как опасное и даже еретическое, – произнес Мефистон. – Но, к сожалению, у нас нет выбора. Демон, известный как Ка’Бандха давно жаждет поглотить наши души. Он выбрал момент, когда мы находимся в наиболее уязвимом положении.

Голос Мефистона был необычайно энергичным, как у человека, недавно питавшегося теплой кровью, но кристаллы поглощали звук, предотвращая эхо, и поэтому его речь казалась на удивление спокойной.

- Если его не остановить, последствия для всех сынов Сангвиния будут катастрофическими, – продолжил он. – Все мы желаем находиться рядом с нашими братьями и сражаться с ксеносами. То, что мы делаем здесь – не менее важно, а возможно даже более. Тираниды представляют величайшую угрозу для Империума, но Хаос – древний враг, и таит в себе еще большую опасность. Он уничтожает душу. Если мы не преуспеем здесь – наши братья потеряют и жизнь, и душу. Но мы выстоим. Нам нужно будет связать демона и не дать ему выйти в реальное пространство. Затем мы присоединимся к нашим орденам и изгоним пришельцев силой варпа.

Мефистон кивнул эпистолярию Марцелло, назначенному оратором для данной церемонии. Ракел сделал глубокий вдох. Этот ритуал был описан в древней книге из личной коллекции Мефистона. От нее несло смрадом колдовства. Красная черта между магией и чистотой, грань силы варпа, разрешенной Императором к использованию, была едва различима, но здесь никто не пытался вывернуться, и все они целенаправленно переступали ее.

- Начнем! – призвал Марцелло. – Разделите кровь.

В большинстве церемоний на Арксе десантникам ассистировали рабы крови. Капелланы стояли неподалеку, чтобы противостоять духовному разложению псайкеров, а сангвинарные жрецы обязаны были защищать чистоту крови. Должны были звучать песнопения, успокаивающие дух, а ладан – очищал психосферу. Но не в этот раз. Библиарии оказались одни перед лицом погибели.

Ракел, с мрачным выражением лица, отстегнул бронированную перчатку. Он вытянул свою руку навстречу красному сиянию. Его глаза встретились с глазами лексикания, стоящего слева от него. Он не знал о нем ничего, кроме его психического отражения и имени на свитке. Но они поняли друг друга. Ракел протянул свою кисть. Лексиканий наклонил голову и впился в нее зубами. Ракел поморщился, когда острые как иглы зубы Ангела вонзились в его кожу. Лексиканий пил его кровь с нарастающей жаждой.

- Достаточно, – произнес Ракел.

Но лексиканий не реагировал.

- Достаточно! – строго повторил он и освободил свою руку. Еще три капли крови упали с его руки, пока рана полностью не закрылась.

Лексиканий моргнул и, пошатываясь, отступил назад, опьяневший от крови.

Воин справа от Ракела протянул свою кисть библиарию. Кодиций повторил ритуал, потрясенный и в тоже время возбужденный усилением Красной Жажды.

Закончив первую часть ритуала, космические десантники вернули свои перчатки на место. Царапины Ракела уже затянулись, и на руке остался небольшой шрам. Боль исчезла. Кровь, которой они обменялись друг с другом, принесла им тепло и тут же растворилась в венах десантников. В каждом из потомков Сангвиния находилась крошечная частица примарха, и, вкусив ее, библиарий пробуждал свой дух. Сейчас их братские узы были крепки как никогда. С человеком, которого Ракел едва знал, была установлена прочнейшая связь. И в центре всего этого находился Мефистон. Он не пил кровь, но питался самой аурой ритуала. Казалось, он увеличился в размерах, лицо стало темным, тени собирались вокруг его спины, словно крылья.

- Братья, – произнес он, его голос раздавался в их ушах и разумах, наполненный украденными душами. – Разделите со мной ваши таланты.

Свет рубинов замерцал, став менее ярким, но более интенсивным, с частотой не присущей ни одному виду свечения. Фигура Мефистона менялась и росла. Он произносил слова, которые не могли издаваться верным слугой Императора. Перед ним возникла трещина, из которой полилась кровь. Она разошлась в стороны, словно разорванная плоть. Уголки раны были объяты пламенем и покрыты живительными соками. Ракел мог видеть страшные вещи, происходящие по ту сторону. Две армии демонов, одна – черная, другая – красная, сражались на равнине, выложенной костями. Врата багрового света, в форме ангела, открыли проход из мира демонов в мир живых. Перед ним показались звезды и изгиб красного мира с двумя лунами, окруженный враждующими флотами. Ваал, он смотрел на Ваал! Гигантский монстр с обезьяньей мордой и усеянной рогами головой находился в нескольких ярдах от врат. Кроваво-красная кожа растягивалась при каждом взмахе секиры, пока тот прорубал себе путь сквозь нескольких существ, оказавшихся на его пути. Скрытые враги, почти такие же мощные, как и сам монстр, падали под ударами его лезвия. От демона исходила ужасная, всеохватывающая ярость, которая находила отклик в душе Ракела, словно удар колокола, призывая его к вечности войны. Мефистон открыл проход в мир Кровавого Бога. Величайшая ересь. Хуже всего, что это доказывало существование темной силы в Верховном библиарии, превосходящей силы всех собравшихся. Мефистон не щадил своих библиариев. Ракел зашатался от боли. Жизненно важное братство псайкеров напрягалось, словно вздутая сеть.

Инстинктивно Ракел чувствовал, что узы, связывавшие их – все, что удерживало библиариев от пропасти варпа. Вид изменился, переместившись на поле битвы. Мефистон расправил огромные, кроваво-красные крылья, на растянутой коже которых проглядывались сети вен. Его тело стало черным, словно ночь, а глаза излучали пылающее сияние. Картинка на другой стороне разрыва в пространстве и времени остановилась на пасти ворот, когда демон убил своего последнего противника.

Ка’Бандха взревел в небеса, а его последователи стали выкрикивать молитвы своему повелителю, превратившись в берсеркеров, вырезая последних из черных демонов и нанизывая их на свои мечи. Бич Ангелов триумфально направился к вратам, готовый обрушиться на Ваал. Повелитель ярости остановился, триумф сменился удивлением. Он протянул руку к воротам и наткнулся на преграду. Из его ноздрей вырвалось кровавое облако, монстр посмотрел вниз и увидел Мефистона. Демон разразился хохотом, а его злобное лицо исказилось в подобии улыбки. Желтые глаза излучали яростное сияние.

- Что такое? Маленькие ангелы встали у ворот? Я заслужил право пройти кровью и мощью. Изыди! И вообще, мы скоро увидимся. Я призову тебя, и ты присоединишься ко мне.

- Назад! – произнес Мефистон.

Пространство между ним и демоном раскалилось до красна.

- Ты не можешь пройти. Сыны великого Ангела не допустят этого.

Ка’Бандха ухмыльнулся.

- Ты ничего не сможешь мне сделать, Калистарий, – издевающимся тоном произнес он.

- И все же я здесь! – крикнул Мефистон. – Мы отрекаемся от тебя. Волей Великого Ангела – отступи от этих врат.

Вместо ответа демон запрокинул голову назад и взревел с такой яростью, что небеса содрогнулись раскатами грома.

- Твой повелитель со сломанными крыльями не имеет надо мной власти, – огрызнулся демон. – Я приду за твоей головой, малыш Калистарий, –произнес он, направив свою плеть в сторону Мефистона. – Ваал падет, и Ангелы увидят свою истинную природу, и да возрадуется Кхорн! Твой легион снова в сборе, спустя долгое время. Какой прекрасный урожай воинов во славу Кровавого Бога!

Он бросил взгляд на противоположную сторону разлома и заметил остальных присутствующих в пещере.

- Все вы падете на колени и с радостью последуете за мной на восьмой день моего пришествия.

Взгляд Ка’Бандхи пронзил Ракела. Его душа задрожала. Взгляд демона провоцировал ярость в библиарии. Его рот наполнился жаждой крови, а душа желала битвы, в голове мелькали сражения, разворачивавшиеся десть тысяч лет назад. Его собратья были не так стары, как он. Ракел погрузился в варп, но столетия опыта наделили его мудростью и стойкостью, чего нельзя было сказать об остальных. Сеть, связывавшая ковен, распадалась под взглядом демона. Некоторые десантники издавали яростный рев, но продолжали держаться.

- Мой вид сопротивлялся твоим соблазнам с самого рассвета Империума, – произнес Мефистон. – Ты не сломишь нас. Это ты изыди. Ты не пройдешь.

- Я пройду.

- Отступись!

Ка’Бандха зашелся животным хохотом.

- Тогда пусть начнется урожай крови вместо воинов! Ты умрешь вместо того, чтобы просто служить мне. Кровь будет твоей наградой. Кхорну не важно где она течет, лишь бы текла.

Монстр обрушил секиру на Мефистона. Раздался психический взрыв. Черепа, сбитые ударной волной с земли царства Кхорна, с глухим стуком разлетались во все направления, падая, словно дождь, на песок и кости. В пещере возникла ударная волна. Связи, до этого едва различимые, ярко замерцали, окутывая искрящимися дугами силы грудные пластины брони библиариев. Нематериальные энергии и сила удара рассеялись в кристаллах, заставив горные образования петь. По горе прошла дрожь. Воздух наполнился вулканическим жаром, а психическая сеть извергала пламя. Но Мефистон не пал.

Ка’Бандха взревел от ярости, и его глаз-бусина уставился на собравшихся библиариев.

- Тот, кто отвернется от мертвого Императора, получит бессмертие! Я, возлюбленный сын Кхорна, клянусь в этом! – произнес демон.

Никто не ответил, но Ракел, сквозь жар и ярость, почувствовал слабое колебание.

- Видишь, малыш Калистарий, они соблазнились моим предложением! – произнес Ка’Бандха

Последнее слово превратилось в хрюканье, и он снова рубанул своим топором по Мефистону. Выкованная в варпе сталь столкнулась с отражением души Мефистона. Мощь попадала в реальную вселенную сквозь разлом. Погиб библиарий Золотых Сынов, когда его глаза взорвались, а пламя поглотило его изнутри. Ракел упал на колени и закричал в агонии. Опять эта вспышка неуверенности. Он огляделся по сторонам, ища слабое звено.

- Ты ударил дважды, и дважды я устоял, – произнес Мефистон. – Теперь моя очередь.

Мефистон извлек Витар. Серебряная сталь лезвия засверкала от жара. Ка’Бандха снова нанес удар, но в этот раз Мефистон встретил его своим оружием. Реальное пространство содрогнулось. Кристаллы звенели и разрушались. Каждый камень пылал огнем. Гору трясло до самого основания, а стены Рубрики покрылись трещинами. Ка’Бандха попятился назад, издавая яростный рев. Восстановившись он бросился в пролом, желая преодолеть преграду в виде Мефистона и коллективной силы.

Слабость в цепи нарастала. Нити силы рассеялись, и взгляд Ракела упал на Антроса. Библиарий выглядел ошеломленным, и Ракел в глубине души знал, что тот очарован; его лицо стало вялым, рука медленно поднималась, приветствуя зверя.

- Антрос! Сконцентрируйся! Не поддавайся обещаниям демона! – крикнул Ракел, цитируя «Наставления лексикания».

Идеальный рот Антроса двигался, преобразовывая слова в молитву.

- Ибо во зло человек падет, даже избегая его, если однажды прислушается к черному языку нерожденного, – произнес он вместе с Ракелом.

Ракел снова обрел силу, разобравшись со слабым звеном в цепи, и стал передавать ее Мефистону.

Ка’Бандха давил на врата. Мефистон взмахнул Витаром, и лезвие проникло в мир Кхорна. Там, где он касался лапы ангела красного огня, пламя гасло, демоны визжали, и портал захлопывался. Но Ка’Бандха не был побежден. Его голова и рука проникли в пещеру, но врезались в Повелителя Смерти. Монстр ревел и кричал, а его крики обрушали кристаллы и взрывали перепонки космических десантников. Библиарии завыли в агонии, многие погибли, но сильнейшие продолжали сражаться, и превозмогая боль, бросали в Ка’Бандху копья света и пики крови, нанося демону раны. Мефистон снова воздел над собой меч и нанес удар по дуге. Но было слишком поздно. Поток, ослабленный колебаниями Антроса, исчез, и библиарии зашатались, когда их связь прервалась. Мощным усилием Ка’Бандха бросился вперед, пробиваясь через врата. Мгновение он наслаждался триумфом, его рев сотрясал гору, пока ярость Сангвиния не обрела форму усилиями библиариев, и демон исчез в пространстве между мирами. Портал захлопнулся. По горе прошла последняя волна дрожи, вызвав камнепад. Библиариев сбило с ног. Дикие психические энергии плясали по всей Рубрике. Кристаллы, размером с лэндспидер, падали прижимая людей к земле, а цвет рубинов гас, уступая место тьме. Постепенно дрожь утихла. На горе восстановилось равновесие. Грохот падающих валунов за пределами пещеры прекратился. Воздух двигался по пещере в парообразном состоянии, а кости перестали дробиться и приобрели новую форму.

Ракел медленно поднялся на ноги. Его тело не получило повреждений, что нельзя было сказать о душе.

- Мефистон! – закричал он.

Послышались голоса остальных десантников, взывающие к своим братьям. Некоторые отзывались, другие молчали. Упавшие кристаллы хрустели под ногами Ракела, пока тот шел к подиуму. В пещеру постепенно возвращался свет. Многие из его братьев пали, как он и предполагал. Их безжизненные тела распластались по земле, из ноздрей и глаз стекала кровь. Двое застыли, схватив друг друга за горло. Другие царапали свои лица в приступе ярости, разбивая собственные черепа. Кровь была повсюду. Выжившие пытались собраться с мыслями. Всех их шатало из стороны в сторону, не взирая на мощь того или иного библиария. Половина братьев были мертвы, другие никогда не станут прежними. Мефистон выжил. Он вскарабкался на возвышение. Кончик Витара уперся в камень. Повелитель Смерти сжимал его иглы, как будто они были единственными вещами в галактике, которые могли его поддержать. Голова Верховного библиария поникла, а плащ окутывал его, словно сломанные крылья.

Взгляд, которым Повелитель Смерти одарил Ракела, будет преследовать библиария до конца его дней.

- Мы потерпели неудачу. Мы не были достаточно сильны. Ка’Бандха прорвался в мир смертных.

Ракел кивнул. Произошло то, чего он боялся больше всего.

- Он уже на Ваале?

Мефистон со стоном поднялся на ноги.

- Не думаю, но он появится где-то неподалеку. Мы должны покинуть это место и предупредить командующего Данте. И, возможно, мы сможем исправить свою ошибку, уничтожив ксеносов.

Ракел бросил взгляд за спину. Вход в пещеру был заблокирован гигантскими плитами и осколками кристаллов.

- Но сначала нам нужно разобраться с еще одной проблемой. Мы должны выбраться отсюда, и на это уйдет достаточно много времени.

Он снова посмотрел на Мефистона.

- Боюсь, для нас битва за Ваал – закончилась.

ГЛАВА 20. ТРЕТЬЯ ЛИНИЯ

- Д-д-д-д-да, – промямлил мальчик.

Уйгуй вышел из состояния полудремы, в которой его преследовали монстры.

Но когда он вспомнил, где находится – тут же захотел вернуться обратно в свой кошмар.

- Что? – произнес он.

Они оказались за стеной, застряв за слабой линией обороны перед лицом тиранидов и холодом пустынной ночи. Луны мягко сияли в небе, полном инопланетных ужасов. Пушки не замолкали ни на минуту, ни разу, а щиты дома ангелов озарялись неестественным пламенем в ответ на бомбардировки живыми снарядами противника. В пустыне раздавались ужасные вопли, а каждый выстрел артиллерии был похож на крик. По ту сторону от рва раздавались леденящие кровь визги и крики. Но пока еще никто не штурмовал оборонительные укрепления. Уйгуй чувствовал невыносимую тяжесть во всем теле.

- П-п-почему мы ждем здесь? Т-т-т-тут холодно. Я напуган. П-п-п-п-почему они не дают нам вернуться?

Мальчик дергался, его плечи поднимались и вращались по собственной воле. Так происходило всегда, когда он был напуган. Его сын, уже потерянный для него навсегда, никогда бы не задавал подобных глупых вопросов, а наоборот поражал бы Уйгуя своей проницательностью. Старик скучал по своему прежнему мальчику, и он не собирался тратить время на плачущего юнца.

- Мы – мясо в ловушке, – яростно произнес он. – Мы здесь, чтобы ксеносы учуяли нас. Они хотят нас сожрать, разве ты не видишь? Мы более доступное мясо, чем ангел в их прочной броне.

- Прекрати, па, прекрати! Ты пугаешь меня! – мальчик зажал уши кулаками и стал раскачиваться, сидя на корточках.

Уйгуй одарил его презрительным взглядом и сплюнул на землю. Он ощутил запах дыма битвы и выделений ксеносов. Старик вытер рот рукавом. Из тьмы ночи возникло призрачно белое лицо. Желудок Уйгуя скрутило от боли. Ангел в черном, с череполиким шлемом, уставился прямо на него. Десантник возвышался над ограждениями линии обороны, но, похоже, он совсем не беспокоился, то противник заметит его.

- Что за шум? – произнес ангел голосом, глубоким словно ночь.

На мгновение Уйгуй подумал, что этот тот воин-священник, которого он встретил у Спуска Ангела, до того, как все узнали о нависшей над миром угрозы. Но потом он понял, что рисунок брони отличается от того, что он видел, а голос воина был более строгим. Уйгуй попытался убедить себя, что внутри брони действительно находился человек, но его разум отказывался принимать этот факт. Старик чертыхнулся про себя, вспомнив, как воины-жрецы обращались к нему в прошлый раз. Уйгуй бросился на колени перед ангелом, увлекая за собой своего сына.

- Прошу прощения, господин!

Лицо Уйгуя уперлось в песок. От него исходил странный запах. Теперь Ваал казался ему чужим.

- Наше кредо учит нас, что только мы можем прощать самих себя. Ведите себя тихо, если не хотите поторопить свою смерть. Ты хочешь этого?

- Прошу прощения, господин, но просто мальчик напуган.

Дыхание десантника казалось хриплым из-за аугмиттера его шлема. Уйгуй рискнул поднять голову. Ангел был похож на скалу из черной брони, освещаемой огнем и вспышками пустотного щита, а шлем был словно запретным храмом на ней, из чьих глазниц вырывалось пламя.

- Возвращайтесь на свой пост, – произнес воин. – Для вашего вида вполне нормально бояться. Верьте в цель Великого Ангела, и с вами все будет в порядке.

Уйгуй поднялся. Ангел с любопытством смотрел на него.

- Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, даже если бы и хотел, – произнес старик, объясняя свою вялость. – Это оружие весит, словно наковальня. Мы не можем бежать из-за этого проклятого веса. Ваал – место для Ангелов. Мы лишь оскверняем его своим присутствием.

- Ты не оскверняешь это место. Это всего лишь планета, сила притяжения которой выше, чем на лунах. На тебя влияет гравитация, а не проклятие, – произнес ангел.

Мальчик, несмотря на всю его ущербность, был быстрее Уйгуя и уже вернулся к бойнице.

- М-м-м-мой господин, – произнес он.

- Тише ты! – прошипел Уйгуй.

- Пусть говорит! – прогромыхал ангел. – Что такое?

- Т-т-там что-то есть, – произнес юнец.

Он указал пальцем в темноту. Уйгуй прищурился, но не смог ничего разглядеть из-за горы трупов врага. «Осушающая вода» сверкала светом отраженного огня.

Ангел покрутил головой и уставился во тьму.

- Где? – произнес он.

Мальчик снова указал пальцем в темноту.

Когда мальчик поднял палец, зверь с визгом упал с неба и, сложив крылья, плюхнулся в «осушающую воду». За ним последовали еще и еще.

- Движение на дальнем берегу! – крикнул космический десантник.

У Уйгуя не было таких же зорких глаз, как у космического десантника, и он видел только бледные, неясные тени существ, падавших с неба. Ангел, что -то передал свои братьям по устройству, расположенному на броне. Из дома ангелов послышалось несколько выстрелов, и небо озарилось падающими звездами, которые залили пустыню ярким светом.

И тогда Уйгуй увидел. Живой ковер из гаунтов медленно подползал ко рву, маленькие звери размером с крысу крадучись перемещались между трупами.

- Они пытаются пересечь ров. Открыть огонь! – крикнул Ордамаил.

Линия обороны озарилась вспышками лазеров, посыпались отчеты об обстрелах из тысячей лазружей и отдельных участков, откуда велся огонь из болтеров. Вспышки вызвали ответную реакцию. Внезапно тысячи крылатых существ, издавая оглушающие визги, начали бросаться с неба в ров, при падении тут же поглощаемые «осушающей водой», а на дальней стороне крадущиеся ксеносы поднялись в полный рост и ринулись вперед.

Орудия, расположенные на стене, открыли огонь по орде. Повсюду снова разразился кромешный ад. Ордамаил принимал шквал данных из разных мест: стратегиум, Цитадель Реклюзиама, от командиров рот, следивших за секторами на стене, за его спиной. Тираниды атаковали из пяти точек. Воздушный рой бросался в ров, в пространство шириной не более пятидесяти футов. Сухопутные твари двигались по тому же маршруту.

- Они хотят заполнить ров своими трупами, – произнес он, обращаясь к смертным. – Покажите им, что они выбрали неправильный маршрут!

- Всем секторам, приготовиться к прибытию бронетехники, – произнес незнакомый ему голос.

Пометка сообщения говорила о том, что оно пришло из стратегиума.

- Приготовиться к тяжелой бомбардировке.

Тираниды были коварными существами. Выводки меньших гаунтов носились вверх и вниз по берегу, принимая на себя большую часть огня смертных солдат.

- Сосредоточить огонь на точке пересечения! – рявкнул Ордамаил, перекрикивая свист снарядов и взрывы, разрывавшие тысячи тварей на дальней стороне.

Раскаленный поток плазмы превратил ночь в день, испепеляя падающих воздушных существ в углерод.

Смертные кричали, ослепнув от яркого светя. На экране шлема Ордамаила возникли предупредительные значки. Глазные линзы потемнели, подавляя эффект яркости. Когда поток остановился, и оболочка линз вернулась в прежнюю форму, он какое-то время моргал, испытывая ощущение раздвоения перед глазами.

Твари продолжали наступать. Воздушный рой был настолько плотным, что обрушивался почти сплошным потоком, заслоняя существ, бросавшихся в «воду» с дальней стороны.

В течение всего дня умирали тысячи тиранидов. Тяжелые орудия разрывали тварей на части. «Убийцы титанов» проделывали огромные дыры в рое. Но все это было бесполезно. Ров медленно, но верно наполнялся трупами. Кости тиранидов все больше и больше приближались к ровной поверхности на противоположном краю ямы. Твари продолжали умирать, даже когда мостовая из костей прорвалась на поверхность; каждый брызг из рва, попадавший на тиранида, становился для ксеноса смертным приговором.

Содрогающиеся в конвульсиях тела гаунтов расширяли «мостовую». Гора трупов становилась все больше и больше. Гаунты, вооруженные дальнобойным оружием, все напирали, даже не пытаясь разрядить «обоймы» и бездумно обрекая себя на смерть.

С неба лился поток атакующих крылатый тварей. Огромный фонтан брызг взметнулся вверх, когда очередной крылатый монстр рухнул в воду, прямо у края расширявшегося вала. Монстр умер не сразу, тварь дергалась изо всех сил, забрызгивая своих собратьев, пытавшихся использовать тела в качестве моста. Еще сотни тиранидов полегли под концентрированным огнем космических десантников. Их количество было невозможно сосчитать, масштабы измерялись в высоте гор из их трупов. Разум улья не волновало, сколько его последователей окажется во рву, поэтому они продолжали заполнять его.

- Продолжайте стрелять! – крикнул Ордамаил. – Мы стоим перед лицом бури! Император неподвижно наблюдает за нами со своего Золотого трона, он надеется на нашу победу! На вашу силу и волю! Не разочаруйте его.

Его слова потонули в грохоте падающего роя. Близость к такому огромному количеству тиранидов влияла на разум защитников. Его собственные мысли были наполнены безымянным отчаянием. Ордамаил был не из робкого десятка. Он уверенно отбрасывал искусственные страхи. Держа пистолет в вытянутой рук, он ринулся за линию обороны, посылая болты прямо в орду. Вид ангела смерти, непоколебимо противостоящего ярости врага, воодушевил защитников и усилил их ярость. Они не имели права на промах. Каждый снаряд попадал в цель. Но и это не останавливало противника. Край «рва» приближался к контролируемой имперцами территории с ужасающей скоростью, ксеносы использовали трупы своих сородичей как плацдарм для наступления. Визжащие гормагаунты прыгнули вперед. Некоторые грохнулись у самого края, а длинные когти вонзались в берег, когда твари пытались вытащить себя, пока «вода» заживо пожирала их. Следующая группа скорее всего допрыгнет намеченной цели.

- Сконцентрировать огонь на авангарде наступления! – крикнул Ордамаил.

Орудия со стены захватывали цели, ориентируясь по конфигурации «моста».

В конструкции из костей возникали бреши, но они тут же заполнялись, и «мост» продолжал расширяться, выталкивая «осушающую воду». Освободившись от ограничений рокритового канала и насытившись влагой пришельцев, она снова зарылась в песок. Копыта и когти ксеносов стучали по высушенным костям. Орудийный огонь скашивал тиранидов. Но они продолжали наступать. Первыми прорвавшимися были сотни хормогаунтов. Они пролетали последние полдюжины футов над «водой» и приземлялись на краю обрыва.

Ордамаил разнес троих на куски, когда те оказались на близком расстоянии от линии обороны. В воздухе раздавалась трескотня лазерных выстрелов, но твари были слишком быстрыми для смертных. Они были быстрыми даже для Ордамаила. Три быстрых прицельных выстрела свалили еще двоих, пока твари наконец не добрались до него.

- Кровь дает мне силы, крови служу я.

Капеллан взмахнул крозиусом, разрубив ближайшего гаунта. За взмахом его руки последовала разрушительная молния, которая стремительно врезалась в землю. Капеллан снес голову еще одному гаунту. Третьего он отбросил ударом бронированного ботинка, пробив ребра ксеноса и уничтожив его внутренности. Но их было слишком много.

Послышался рев двигателей танка. Бронированные машины преодолели участок между линией обороны и стеной в сотню ярдов. Пустотный щит вибрировал, когда они проходили сквозь него и открывали огонь. За первую секунду боя тяжелые орудия уничтожили сотни монстров, замедлив визжащих штурмовиков тиранидов, скачущих по мосту из костей. Но для смертных это вмешательство оказалось слишком запоздалым. Люди умирали, сражаясь врукопашную с монстрами, рожденными убивать. Лица гаунтов морщились, словно от ненависти.

«Они ненавидят нас?» – удивился Ордамаил. – «Знакомы ли им вообще эмоции?»

Он замедлился, оказавшись перед дилеммой: поддержать атаку танков или спасать смертных, которые находились под его командованием эти последние несколько дней.

Обязанность Кровавых Ангелов – защищать, сказал он, обращаясь к самому себе. Они выполнили свою задачу. Мы использовали смертных. Я не должен придавать их. Ордамаил рванулся к линии обороны, на бегу стреляя из болтера. Двое тварей пали под огнем его оружия. Шрапнель от болтерных снарядов, врезавшихся в гаунтов, попала в одного из смертных. Это было неизбежно. Остальные выжили благодаря его усилиям. Капеллан перепрыгнул через стену, продолжая стрелять. Смертные пребывали в замешательстве. Многие от ужаса свернулись на земле, пока другие сражались изо всех сил. Ордамаил отбросил свое чувство жажды к крови на песке, хотя его тело машинально среагировало на запах. Пистолет капеллана опустел. Он вставил новую обойму и пробежал взглядом по второй и третей линии обороны. На поле боя оставалось несколько тиранидов. Шеренга танков отбрасывала ксеносов назад. Это был наилучший шанс для смертных.

- Эта линия прорвана. Вы выполнили свою задачу. Отступайте. Император наблюдает за вами. Берите оружие и возвращайтесь на стену.

Наконец, смертные пришли в себя и устремились прочь от линии обороны.

Ордамаил наблюдал за ними. Им было тяжело бежать под силой гравитации Ваала, но большинству удалось пройти сквозь силовое поле. Несколько тиранидов, бросившихся им наперерез были застрелены космическими десантниками, находящимися на стене. Лишь небольшая группа людей оставалась за щитом, но и они пока были живы. Орудие разрушительной силы прогрохотало рядом со рвом, «Мститель», на котором оно было установлено, качнулся на своей подвеске. Ордамаил двинулся вперед, намереваясь покарать несколько тварей, подобравшихся достаточно близко к броне машины, но «Мститель» неожиданно взорвался, сбив капеллана с ног. За взрывом последовал мощный рев. Десантник поднял голову, испытывая вялость. Дюжины монстров, выполнявших функцию тяжелых штурмовых орудий, пересекали мост. Быстрый взгляд на картолит дал ему представление о схожей ситуации на четырех из пяти направлений ударов тиранидов.

Танки разворачивались, турели вращались в поисках цели.

Две огромные твари, устремившиеся вниз, как паукообразные арахниды, выпустили живые снаряды из своих массивных симбиотических пушек. Раздутые капсулы разрывались на корпусах танков, покрывая их маслянистыми жидкостями. За ними следовали семена, выпущенные вторыми залпами, которые, соприкасаясь с маслом, вступали с ним в реакцию. Глухие удары взрывов вывернули внутренности двух танков наружу. Затем со стен раздался рев, полный жажды крови, и Ордамаил понял, в каком отчаянном положении они оказались.

Уйгуй и мальчик пробирались сквозь пелену ада. Их свинцовые тела отказывались повиноваться. Они бежали между наступающими танками космических десантников с ужасающей медлительностью. Мимо них проносились транспортные средства с бортами различных оттенков красного и черного.

Все внимание десантников было сосредоточено на противнике, любой, кто случайным образом оказывался на их пути – был тут же раздавлен гусеницами.

Враг продолжал наращивать темп бомбардировки. Падая на землю, капли жидкости превращались во взрывоопасные пожары, насыщая обширные области зоны поражения за пределами пустотного щита химическим пламенем. Танки выдерживали подобные удары, но любой смертный, попадавший под обстрел, уничтожался на месте. Кислотный газ проносился над полем битвы, заставляя задыхаться всех, кто вдыхал его, и становясь все гуще и гуще с каждой секундой. Юнец испуганно бормотал что-то про себя, но продолжал идти вперед, схватив за руку отца. Уйгуй задыхался от навалившейся на него тяжести. Мальчик оттолкнул его в сторону, когда мясистый шар с щупальцами упал с неба и взорвался возле резервуара, забрызгав емкость едкой жидкостью.

Гвалт, издаваемый роем позади них, стал более глубоким, словно теперь звук шел не из множества глоток, а из нескольких. Уйгуй рискнул испуганно оглянуться назад и увидел качающиеся споровые трубки монстров, пробирающихся сквозь дым, газ и пламя. Он застонал от страха. Его мускулы расслабились, и старик споткнулся, но мальчик вовремя схватил его за руку.

Впереди выросла вторая линия обороны, ее очертания казались нечеткими из-за волнообразного щита. Огненные жидкости врезались в энергетическое поле и исчезали в бледно-болезненном свете. Взрывоопасные споровые боеприпасы яростно взрывались, но не причиняли никакого ущерба, оставляя в воздухе лишь рябь.

Мальчик рыдал, но тащил Уйгуя за собой, ведь какая-то часть его поврежденного разума все еще помнила времена, когда он был смелым юнцом.

Стена фиолетового цвета росла в размерах по мере приближения, она казалась изогнутой и тонкой, словно мыльный пузырь, и все же могла выдержать любую атаку. Уйгуй сжал зубы. Он чувствовал дискомфорт, проходя сквозь пустотный щит. Старик и его сын оказались внутри защитного купола. Когда его тело оказалось в безопасности под защитой щита, сильная боль пронзила его душу, словно он отказался от части того, кем он был, чтобы выжить. Что-то в кромешной тьме взывало к его бессмертной душе. Затем они прошли внутрь, и шум битвы стих. Другие смертные нестройной линией врывались в пространство за щитом. Перед ними возникала древняя стена, изрезанный временем рокрит контрастировал с темно-серыми оттенками недавно построенных парапетов. Из стен торчали пласталевые купола с тяжелыми болтерами и лазерными пушками, а за амбразурами зубцов притаились огромные фигуры тяжеловооруженных космодесантников, обстреливающих врагов из ракетных установок и плазменных пушек. Впереди показались небольшие ворота. Уйгуй зашатался, но мальчик тащил его даже тогда, когда его собственные ноги уже не слушались. Они оказались в относительно безопасном месте, но ночь еще не закончилась. Ужасающий рев разрывал тьму, и в это раз его источник находился где-то впереди. Оглушающий шум нескольких реактивных двигателей заглушил все остальные звуки. Космические десантники в черном перепрыгивали через парапеты, озаряя тьму яркими вспышками огней прыжковых ранцев. Каждый раз, приземляясь на землю, они издавали бессвязные крики. Их движения были неистовыми, и казалось, что воины их не контролировали. Они приземлились рядом с Уйгуем и его сыном. Увидев смертных, один из них занес над собой секиру, потрескивающую ангельской энергией.

- Смерть предателям! Смерть Гору! – крикнул он.

Металл врезался в металл, раздался лязг оружия ангелов. Священник ангелов остановил секиру своим крылатым жезлом, вызвав сноп искр.

- Вперед, враг – не здесь. Это – невинные гражданские, ставшие жертвой вероломства предателей. Дайте им пройти!

А затем облаченные в черное десантники ринулись вперед, крича и ревя, а капеллан повел их в бой, оставив Уйгуя и мальчика одних.

Они бросились к воротам, а за ними последовали остальные ваалиты, разбегаясь в стороны, когда транспорт, раскрашенный в черное с красными полосами пронесся мимо них. Двигатели машины ревели также яростно, как и воины, находящиеся внутри. Уйгуй упал на землю, скованный ужасом. Гусеницы проехали в дюйме от него, галька из-под колес попала прямо в лицо старика. Он лежал на священной земле Ваала и рыдал от стыда за свою трусость и страх. Чья-то рука схватила его за руку.

- П-п-п-па, здесь безопасно. Они ушли.

Уйгуй медленно поднял голову. Из ворот выбегали космические десантники в красном, помогая нескольким смертным, которым удалось добраться до стены. Один из них подбежал к Уйгую, и тот приготовился к худшему. Но керамитовая перчатка схватила его руку, в районе бицепса, и рывком подняла на ноги, вызвав болезненные ощущения по всему телу.

Щелкнул вокс-передатчик.

- Ты в безопасности, ваалит, – произнес воин. – Ты выжил.

Десантники окружили выживших и повели их к стене. Облаченные в броню воины внимательно отслеживали периметр вокруг спасенных. Когда они вошли внутрь, ворота со скрежетом захлопнулись.

Уйгую показалось, что он попал в другой мир. Битва казалась кошмарным сном с отголосками выстрелов и звериных воплей. Транспортники аккуратно пересекали широкие посадочные площадки между крепостью и стеной. Космические десантники перебегали от одного участка к другому в четко организованных отделениях.

Смертные валились с ног от усталости, прямо у ворот, игнорируемые воинами, из-за которых они чуть не погибли. Пустотный щит сверкал в сотнях футах над их головами. В небесах полыхал пожар. Ваал Прим казался водяным кругом по ту сторону щита, его поверхность мерцала пламенем войны. За стенами ощущалось спокойствие, но Уйгуй никогда больше не будет чувствовать себя в безопасности. Мальчик взял Уйгуя за руку и оперся на его плечо. Старик был слишком изможден, чтобы возразить.

Рота Смерти ворвалась в бой словно разгневанная фурия, совершая прыжки между линиями танков и с дикой яростью отбрасывая тиранидов. Их плазменные пистолеты выплевывали яркие и смертоносные снаряды в сторону противника. Отделение пронеслось мимо Ордамаила, яростно выкрикивая имена предателей из давно забытых времен. Следуя командам своего капеллана, они вступили в бой с тиранофексом, уничтожившим четыре танка, яростно набросившись на противника. Один из них на полной скорости врезался в морду твари, очертив дугу в воздухе своим штурмовым молотом. Удар снес тираниду пол черепа, но ксенос удержался на лапах, пока другой десантник не пробил силовым кулаком его грудную клетку, высвободив внутренние органы наружу. Осыпая проклятиями предательские легионы, космический десантник сжал кулак, раздавив сердце твари. Тиранофекс рухнул вперед, но позади него наступало еще множество штурмовых тварей, которые спихнули своего собрата в ров и продолжили атаку, их симбиотические пушки содрогались в конвульсиях, изрыгая опасные кислоты и снаряды.

Рота Смерти была легионом с мощью сотен воинов. Ордамаил испытывал смешанные чувства, видя такое огромное количество его падших братьев.

Благословлять их – было честью для капеллана. Облаченные в черное с красным воины представляли собой истинную мощь проклятия ангелов.

Рядом с Ордамаилом сражалось настолько большое количество десантников Роты Смерти, что, казалось, его окружал целый орден. В их манере видения войны капеллан видел проблески будущего всей линии крови. Ордамаил не отставал от проклятых воинов. Мощный огонь танков и безжалостная атака Роты Смерти отбросили тиранидов назад, прямо по дороге, устланной мертвыми телами их собратьев. На мгновение в голову Ордамаила пришла мысль о возможности управления впавшими в безумие братьями, но в этом не было нужды. Очутившись среди тиранидов, они сражались, словно демоны, разрывая монстров на части. Орды гаунтов, наступавшие ранее, сменялись свежим потоком новых воинов. Судя по их количеству, штурм ксеносов достаточно хорошо координировался извне.

Волны громоздких тварей маршировали прямо на защитников, прикрывая легкую пехоту своим ростом и толстой броней. Снаряды, заряды энергии и воспламеняющиеся химикаты неслись по над полем битвы, выпущенные с обеих сторон. Происходящее было похоже на мифическое инферно. Ордамаил возвышался на фоне этого шторма. Он игнорировал крупных тварей, тратя энергию на тварей, которых он мог сразить своим оружием. Капеллан сражал тиранидов одиночными выстрелами в глаза и разрывал их внутренности своим крозиусом. Рота Смерти все больше и больше погружалась в массу ксеносов. Он сражались, несмотря на ужасающие раны. Ордамаил заметил одного из воинов, сражавшегося с обгоревшем до кости лицом, но они не были бессмертными. Один за другим твари насаживали их тела на рога, когти и шипы. Ордамаил наполнился печалью, наблюдая за смертями своих братьев. Невозможно было определить наверняка принадлежность воинов к тому или иному ордену. Все были равны перед смертью и бились плечом к плечу, как единое целое. Так и должно быть, подумал капеллан. Один из воинов тиранидов бросился на него, вынырнув из ночи и размахивая своими костяными клинками прямо над головой Ордамаила. Десантник парировал его удары своим крозиусом, максимально минимизируя движения рук. Ксенос держал в нижних лапах симбиотическое оружие, похожее на сумку с костяной трубкой. «Выплевывающий смерть». Ордамаил всадил в нее три болта, разрывая мешок с зарядами, откуда на землю посыпался каскад личинок. Воин взревел, словно ранили его самого, и усилил атаку своими сдвоенными клинками. Желтые глаза с узкими зрачками сосредоточились на рукоятках каждого оружия. Клинки были белого и розового цветов, словно вырванная из плоти кость. Во всех отношениях существо было омерзительным. Ордамаил обрушил свой крозиус на голову твари, свалив ксеноса одним ударом. В шлеме эхом отозвалось голосовое сообщение:

- Всем воинам, отступить к стене. Третья линия обороны пала. Приготовиться к штурму стены. Держать вторую линию.

Ордамаил неохотно последовал приказу, оставляя завязшую в массе тиранидов объединенную Роту Смерти, пока те задорого продавали свои жизни и геносемя в последнем торжественном акте насилия.

ГЛАВА 21. БУДУЩЕГО НЕТ

Ликтор притаился в ожидании, пока его сородичи падали на землю с орбиты. Он не шевелился, пока они перепрыгивали через его укрытие. Ксенос неподвижно наблюдал, как улей отбрасывают от третьей линии, и как его собратья падают с обрыва. Он был безмолвным свидетелем резни во рву. И, несмотря на пролетающие рядом снаряды, он оставался недвижим. Пока, наконец-то, ему не представилась возможность. Ликтор, не издавая лишнего шума, аккуратно высвободился из своего укрытия. Он двигался максимально пригнувшись к земле, сливаясь с холмами дюн вокруг Аркса и ничем не выдавая себя. Шансы обнаружения в самом пекле войны сводились к нулю, но разум улья не полагался на удачу. Ликтор мчался по полям, между останками уничтоженных танков. Периодически ксенос бросался в укрытия, когда над ним проносились боевые машины космических десантников. Даже при незначительной угрозе обнаружения он застывал, сводя биологическую активность своего организма к минимуму и ожидая подходящего момента. Маршрут, который он выбрал, был беспорядочным, а его пункт назначения - скрыт за широкими объездами и путями отступления. Казалось, ксенос находится в процессе охоты. На самом деле он отлично знал место своего назначения. За стеной тиранидов, приближающихся для атаки второй линии, было на удивление тихо. Вдали от крепости приземлялись звери-пожиратели, которые пытались закачать в себя питательные вещества, но Ваал не представлял ценности с точки зрения пищи, поэтому плотность роя была низкой. Рой издавал шипящие и ревущие звуки, сливавшиеся с повторяющимися ударами оружия жертвы. Некоторые из их устройств обладали весьма разрушительной мощью, по сравнению с оружием тиранидов. Но эффективность отдельных вооружений сводилась к нулю, так как у разума улья было по миллиарду существ на каждую добычу. Их оружие не зависело от цепочки поставок или минералов, добываемых на дальних мирах. И ксеносы не нуждались в специальных технологиях, чтобы их изготавливать. Все, в чем нуждался разум – он выращивал сам. И боеприпасы добычи заканчивались быстрее, чем тела тиранидов. И все же, иногда требовался «особый» подход с участием ликтора. Клетки-тела разума улья были многочисленны, но не бесконечны. Существовало оптимальное соотношение между уничтоженными тварями и собранной биомассой. Если первый показатель превышал второй – результат поглощения мира сводился к убыткам. Воинов можно было заменить, но для замены более крупных кораблей и тварей со сложной структурой требовалось время и органические вещества. Если существовал способ закончить войну быстрее, то разум улья найдет его. Ликтор достиг точки своего назначения. Изощренные органические чувства, не уступающие любой машине, которую Империум мог использовать, сканировали землю, чтобы убедиться, что это правильное место. Многие дни ликтор собирал информацию об окрестностях Аркс Ангеликум. Его специализированный мозг действовал как узел, впитывая сенсорные данные от миллиона других существ. Они не осознавали то, что видели. Это было задачей ликтора. В глубине песков находилась аномалия. Когда-то туннель вел к топливному резервуару Аркс Ангеликум. Но резервуар убрали десять тысяч лет назад. Туннель был завален и забыт. Разум улья, управлявший ликтором, ничего не знал об этом, и даже если бы знал, все равно не понял бы смысл. Он видел слабое место, и ему нужно было больше информации. Увеличенный мозг ликтора посылал магнитные волны сквозь песок, выделяя куски измельченного рокрита и очертания маршрута туннеля, ведущего к стенам Аркс Ангеликум. Крепость была так близко.

Многочисленные глаза ксеноса могли увеличивать изображение настолько, что были видны даже зазубрины и отметены. Если бы он перевел свое внимание на бурлящее, пурпурное море атакующего роя, они оказались бы настолько близко, чтобы можно было коснуться. Естественно, подобные концепции были присущи человеку, но не разуму улья. Ликтор не отделял себя от своих собратьев. Он вообще никак не выделял себя. Перед глазами тиранида мерцала увеличенная карта подземелья. Он погрузил голову в землю, щупальца, из которых состоял его рот, извивались в песке, пока он пробовал небольшое количество сложных углеводородов и минералов, которые были не местными ископаемыми для этого мира-добычи. Гидролокаторы дальнего действия позволяли ликтору видеть практически весь маршрут тоннеля. Песок был усеян осколками искусственного камня. Место в горе, где проходил туннель, было гладким и покрытым большим количеством искусственной породы и переработанной металлической руды.

Они были крепкими, но не настолько крепкими, чем остекленевшие камни потухшего вулкана. Неожиданно ликтор поднял голову. Из его тела выделилось некоторое количество ароматических химикатов, и ксенос послал слабый психический импульс. Оба сигнала были незаметны для добычи, но собратья услышали его. Словно белые клетки крови, слетающиеся к очагам инфекции, тираниды вскоре присоединились к ликтору. Им не нужно было давать направление. Пара тварей-копателей зарылись в песок и принялись выкапывать новый тоннель, вдоль прорытого старого. В Империуме подобные существа назывались тригонами, еще одна деталь, которая не имела никакого значения для разума улья. Он не давал имен своим составным частям. Волка не интересовали мысли овец. Они работали быстро, копая песок своими острыми когтями. Для их замены не нужно будет тратить других особей. Смолистые выделения из длинных тел ксеносов превращали песок в некое подобие органического бетона. Вскоре прибудут остальные. Рой выбирал лучшие организмы для этой цели. Автоматически выделялись твари-специалисты по проникновению с высокими боевыми навыками. Дюжины генокрадов, по одному или по двое, бесшумно двигались к месту сбора. Еще одна группа телохранителей. Их все равно не заметят, потому что сейчас все внимание космических десантников было приковано к морю монстров, атакующих вторую стену.

Прошло двадцать минут, бессмысленное измерение бессмысленного промежутка времени для вечного разума улья. Неожиданно пространство из песка с шипением стало превращаться в стремительно расширяющееся отверстие, и ликтор нырнул внутрь. За ним последовали генокрады. Они бежали вдоль маслянисто-черного туннеля, не нуждаясь в освещении, чтобы видеть дорогу. Тираниды прошли незамеченными прямо подо рвом, прорванной третьей линией обороны и, наконец, стеной, а шум от их движения перекрывался звуками орудийных выстрелов. На дальнем конце два тригона атаковали уплотнение плунжера кислотной слюной и зубьями с мономолекулярными краями. Земля вокруг них сотрясалась от артиллерийского огня. Но ни одна песчинка не упала с облепленного выделениями потолка.

Кислота с легкостью разъедала металл. Она растеклась токсичной жидкостью по искусственной породе мира-добычи и быстро растворилась, явив толстую нержавеющую трубу из пластали, идущую к подножию Аркс Мурус.

Стена состояла из вулканического стеклокамня, по твердости не уступавшего алмазу. На то, чтобы пробить ее уйдут дни. Лишнее время значило обнаружение. Простая заглушка в рубашке трубы заняла всего несколько часов. Образовалось отверстие. Тригоны быстро выгрызли края, чтобы расширить его. Токсичные пары поднимались от поверхности материала по мере испарения кислоты, на года сокращая жизни существ. Еще один факт, которому разум улья не придавал никакого значения. Тригоны бесшумно продолжали углубляться в ржавеющий проем. Осколки разлетались по влажному, дымящемуся песку.

Труба уходила прямо в крепость. Ликтор замер, его множественные сенсоры просканировали глубины крепости-монастыря. Воздух здесь не отличался особой свежестью. А машины – не работали. Ничто и никто не посещало эти места уже целые поколения. Словно единый организм, отряд проник в Аркс Ангеликум. Они беззвучно пробежали по трубе и достигли перекрестка. Очередной препятствие преградило им путь. Био-кислота за секунды превратила ее в жидкость с содержанием металла. Кислотные пары рассеивались слабыми потоками. Ликтор принюхался. Его обоняние было чувствительно к химическим компонентам на уровне одной или двух частей на миллион. Объем обрабатываемых данных сбил бы с толку даже усовершенствованный когитатор. Тысячи соединений, переносимых множеством воздушных вихрей из мест, которые ксенос никогда не видел, были обработаны за доли секунды.

Наконец он нашел то, что искал. Две цели. Диверсия и основное задание.

Диверсия вызовет у добычи ярость и отвлечет от второй цели. Добыча всегда сражалась из последних сил, чтобы защитить свое молодое поколение.

*

Данте сражался на стене. Огневой рубеж представлял собой поле горящих обломков. Дюжины бесценных боевых машин валялись на песке пустыни. Данте овладело леденящую кровь предчувствие, когда он смотрел на их зачищенные от ржавчины корпуса, разбросанные под безветренным небом, а за ними лежал в руинах Аркс Ангеликум.

Еще не все потеряно. Ордена Крови все еще были живы. Фаза поглощения началась одушевляюще поздно. Стена держалась. Как и пустотные щиты. Пространство песка, между обломками транспортных средств, было устлано раздробленным бело-фиолетовым хитином. Пустыня, которая миллиард лет не орошалась влагой, была пропитана выделениями тиранидов. Защитники стены отражали один штурм за другим. Орудия громыхали круглые сутки, днем и ночью. Небо было похоже на пиротехническое отображение зенитных и лазерных огней. Если бы Орден противостоял в одиночку, Данте бы использовал боеприпасы более экономно, но потомки Кровавых Ангелов привезли с собой миллионы тонн боеприпасов, поэтому он мог позволить себе непрекращающийся обстрел. Во тьме стволы орудий озарялись вспышками света. Пустыню сотрясало от взрывов и постоянного рева реакторов Аркс Ангеликум, работающих на максимальной мощности, чтобы восполнять запасы энергии для лаз-зарядов, плазменных турелей и пустотного щита.

Любой другой противник уже бросил бы осаду. Аркс Ангеликум казался неприступным для любого врага, а десять тысяч защитников не давали противнику и шанса. Но тиранидам было плевать. Они запускали свои живые бомбы прямо на крепость-монастырь, даже не беспокоясь или не думая, попадут они в цель или нет. Пустотные щиты едва сдерживали натиск. Мерцание смещения было похоже на полярное сияние, нависшее над позициями космодесантников. Споровые мины были слишком медленными, чтобы попасть внутрь купола, поэтому они легко сбивались лазпушками системы «Икар» и автопушками ПВО. Эти облака живых бомб изливали почти постоянный кислотный дождь, слишком рассеянный, чтобы причинить значительный урон, опаляя лишь цвета боевых доспехов космодесантников.

Воздушный рой мог бы пробиться за барьер щита, но крылатые твари отступили, понеся тяжелые потери под грохот разрывающихся зенитных снарядов и фосфоресцирующих химикатов, разбрызгивающихся при соприкосновении с защитой. Вдоль стены с пыхтением гремели тяжелые болтеры, монотонно перемещаясь взад и вперед и сметая генокрадов, гаунтов и других воинов тиранидов. Влажный треск раскалывающегося хитина и смертельные крики пришельцев превращались в адскую симфонию, игравшую без пауз.

Количество космических десантников было настолько велико, что хватило на колонну, стоявшую на парапетах плечом к плечу. Болтеры стреляли из каждой амбразуры, тысячами уничтожая небольшие формы тиранидов.

Тактика разума улья заключалась в том, чтобы класть штабелями своих мертвецов, чтобы свести эффект любой оборонительной линии к нулю, как это было у рва, но тиранидам не удавалось подобраться близко к стене. Насыпь из груды трупов служила маленьким укрытием для приближающегося роя; между ним и стеной Данте все еще оставалось чистое поле боя. Она росла на несколько футов каждый день, с каждым разом, когда трупы скатывались с вершины. Секции стены поочередно очищались с помощью концентрированного огня из мелто, плазмо-оружия и прометиевых бомб, предотвращая образования рампы из кучи мертвых тел.

Действия космических десантников способствовали образованию толстого, черного слоя дымовой завесы, закрывающей обзор и препятствующей последующим атакам. Обе стороны использовали эти небольшие преимущества. Но ни одно из них не помогало ни одной из сторон захватить решающее преимущество. Крепость была практически нерушимой, а тираниды – бесконечными. Крупных тварей становилось все меньше и меньше. Армия Данте убивала их быстрее, чем улей успевал восстанавливать.

Постепенно эффект атаки улья сошел на нет. Тупик не был победой, но это было лучше, чем альтернатива поражения. Аркс Ангеликум держался, и, с каждым днем, шансы на победу возрастали. Искаженные отчеты время от времени прорывались сквозь вокс-помехи, создаваемые тиранидами, сообщая об успешных налетах на флот-улей. Иногда их можно было увидеть при дневном свете сквозь водянистое мерцание пустотного щита и вспышки огня зенитной артиллерии. Ночью подобные сражения озаряли небо. Оборонительные лазеры вносили свой вклад в уменьшение численности роя.

Большинство этих орудий могли выпускать снаряды лишь несколько раз в день, но при каждом залпе по небу Ваала проносился метеоритный дождь из горящих останков плоти ксеносов, вызывая у защитников стены возгласы ликования.

Но и обороняющиеся платили высокую цену. На каждые десять кораблей тиранидов приходилось по одному уничтоженному ударному крейсеру. Смерти реакторов вызывали вспышки размером с солнце.

Сообщения с Ваал Прим и Ваал Секундус сообщали как об уничтожении или поражениях орденов, так и о занятии новых позиций.

Все зависело от пустотных щитов. Если они продержатся – рой будет сломлен и отброшен. До этого разум улья будет посылать свои бесчисленные армии для атаки стены, каждый раз используя новую стратегию.

Приближался последний гамбит противника. Сотни громоздких карнифексов пробивали себе путь сквозь толпы меньших тварей. Это были гигантские штурмовые твари, чьи короткие конечности были покрыты мускулами, выпуклая спина защищена несколькими дюймами хитиновой брони, а к плоти крепились мощные симбиоты вооружений.

Были и другие крупные монстры, но ни один из них не был столь многочисленным и универсальным, как карнифексы.

Огонь тяжелых орудий сжигал воздух, когда снаряды пролетали над стенами крепости и, врезаясь в тиранидов убивая их дюжинами. Но ксеносов было слишком много. Несколько выводков были защищены парящими психическими монстрами, которые излучали поля энергии варпа, защищавшие от всего, кроме тяжелых орудий.

Другие передвигались под покровом ядовитого тумана, клубящиеся споры которого скрывали цель так же легко, как и уничтожали человеческие легкие.

Данте наблюдал с низкой барабанной башни, которая тряслась от отдачи макропушки, установленной на турели. Пятеро из его Сангвинарной стражи, ведомые братом Донториилом, героем Крипта, создали защитный периметр вокруг магистра.

Карнифексы приближались к валу мертвецов, нивелируя попытки поразить их. Фонтаны конечностей и плоти ксеносов поднимались в воздух там, где снаряды врезались в края насыпи.

- Еще несколько мгновений, и они подберутся к тени ворот, – произнес Данте. – Тогда мы увидим насколько сильно враг хочет испытать нас.

Окружающие крепость карнифексы прорывались через насыпь мертвых, заставляя их падать ближе к стенам. Некоторые из них делали это намеренно, толкая трупы перед собой и загоняя их к основанию стены.

При более внимательном рассмотрении выяснилось, что у них есть специальные приспособления для выполнения этой роли, массивные, сплющенные когти, которые сцеплялись вместе, словно отвалы бульдозера.

Данте проверил визуальную подачу линз авгуров и шлемов своих товарищей-магистров орденов. То же самое происходило в нескольких других местах.

- Главные цели – карнифексы, сгребающие тела под стены, – приказал он, переключившись на широковолновую частоту группировки войск. Аркс Ангеликум усилил его сигнал через свой мощный коммуникационный центр, но даже в этом случае обратный поток был полон леденящего кровь голоса разума улья.

Последние орудия монастыря стихли. Карнифексы находились слишком близко к стене. Орудия Аркс обрушили свой гнев на вторую волну, идущую позади первой, оставляя карнифексов для второй линии, оснащенной оборонительными пушками.

Данте быстро просканировал миниатюрные панорамы вокруг стен. Он остановился на одной из них. Шесть карнифексов поглощали огромное количество огня, складывая мертвых у основания стены так же невозмутимо, словно сервы, копающие ямы под дождем.

- Магистр Орикс, в твоей зоне намечается прорыв. Разберись с этим, —произнес он.

В другом месте враг послал на острие атаки гигантских змеевиков, которые бросились к стене и попытались разрушить ее своими рудиментарными когтями. Один почти добился своей цели, прежде чем выстрел из плазменной пушки оторвал ему голову.

- Капитан Тер, займись этими тригонами, – скомандовал Данте, его голос был как всегда стальным и четким.

Небольшие проникновения будут пресечены. Было важно не допустить образования крупных брешей в стене.

Дождь из спор продолжал сыпаться с неба. Шипящее море меньших форм прыгало и врезалось в укрепления, а те немногие, кто пробивал основание стены, пробирались вверх по гладкому рокриту только для того, чтобы соскользнуть обратно. Другие с бездумным терпением ждали, когда будут возведены искусственные рампы, теперь достаточно слабо уничтожающиеся защитниками, которые сосредоточились на осадных тварях.

Если карнифексы преуспеют в возведении искусственных плацдармов, за несколько секунд тысячи тиранидов наводнят вторую линию обороны.

Рука Данте сжалась на секире Морталис. Все, что он мог сейчас делать – полагаться на навыки и рвение орденов Крови. Отчаянный возглас раздался в череде вокс-переговоров:

- Стена! Стена! Карнифекс приближается к стене!

Внимание Данте мгновенно переключилось на точку в полумиле от его бастиона. Четыре монстра, избегая гор трупов, пытались осуществить штурм стены. Они создавали собственную лестницу из кусков рокрита, откалываемых их огромными когтями. Крюки выскакивали из полостей в груди и царапали поверхность, чтобы усилить тягу, подтаскивая их дальше по стене к воинам наверху.

Данте находился ближе всех, и первым среагировал на прорыв. Он прыгнул с бастиона и взлетел высоко вверх, а его стража незамедлительно последовала за магистром. Индикатор топлива ранца резко опустился вниз. Гравитация Ваала была слишком сильной. Свободное падение будет коротким, поэтому он подался вперед, намереваясь достичь цель до того, как будет слишком поздно. Магистр пронесся над сотнями космических десантников, стрелявших со стены. Вокруг него проносились лезвия света, затихали и вновь пролетали пучки лазерных лучей. Нижняя часть карнифекса, чье тело было усыпано огромным количеством крак-гранат, взорвалась и рухнувшую тварь окатил целый ливень ее собственной крови.

Небольшие взрывы болт снарядов были настолько многочисленны, что казалось, будто война сопровождается боем миллиона безумных барабанщиков.

Волны пламени, настолько горячие, что Данте ощущал жар даже под своей броней, отбрасывали волны гаунтов от почти завершенного трамплина из трупов. Дюжины тварей корчились в пламени.

Густые гели прометия прилипали к более крупным монстрам, покрывая их с ног до головы сгустками пламени, но карнифексы продолжали работать, не обращая внимание на боль, даже когда их глаза полностью выжигались в орбитах.

Стая гаргулей издала рев в сторону Данте и его стражи, только чтобы стать мишенью огня сдвоенной пушки, прежде чем они смогли приблизиться хотя бы на сотню ярдов. Его топливные индикаторы стали желтыми, быстро приближаясь к красной отметке, и вот он оказался на месте. Данте отключил форсунки ранца на пике своего прыжка, позволив себе на скорости врезаться в монстров, карабкающихся через стену. Он выбрал одного из них и сдвинул его траекторию коротким выбросом пламени из форсунки.

Карнифексы были авангардом улья, созданные для противостояния огромному количеству урона.

Силовая секира Данте могла тяжело ранить одну из тварей, но не гарантировала выживание атакующего. Магистр обладал опытом битв полутора тысячелетий. И его мало чем можно было удивить в области военного искусства. Он сражался с сотнями тварей, такими же крупными, как и карнифексы, и лично сразил их дюжину. Данте, словно метеор, свалился на голову монстра. Используя сверхчеловеческий вес своего тела, брони и гравитацию, командующий Данте попытался раскроить череп твари ударом секиры Морталис. Ошметки розового мозга тиранида забрызгали его броню.

Используя момент удара, Данте перемахнул через плечи и споровые трубы карнифекса и устремился к бурлящему потоку атакующих тварей, бьющихся у основания стены. Магистр грамотно использовал свой вес, перепрыгивая через соплеменников карнифекса, уклоняясь от взмахов когтей и двигаясь по похожим на хлыст щупальцам, которые пытались достать его. Меньшие монстры стреляли вверх. Снаряды- личинки забрызгали его доспехи, их кислотные внутренности испарялись, растворяясь на золотых пластинах. Приблизившись к скоплению тиранидов, магистр снова включил реактивные двигатели своего прыжкового ранца, сжигая гормагаунтов, подпрыгнувших, чтобы пронзить его своими похожими на косы когтями, а затем полетел обратно к парапету. Его почетная стража неслась прямо за Данте, один за одним.

Этот участок обороны удерживался Кровавыми Мечами. Красная броня десантников была темнее той, в которую были облачены Кровавые Ангелы.

Увидев Повелителя Ваала, они стали сражаться еще яростнее.

Один из карабкающихся карнифексов был усеян дымящимися ранами от силового меча. Стража Данте целилась в его сочленения, одна из лап монстра свисала с красного мотка сухожилий.

Карнифекс, которого обезглавил Данте, все еще поднимался, плетясь за еще одним раненным монстром. С уничтожением основного мозга, симбиотическое оружие карнифекса выполняло функцию устройства, направляющего огромное тело твари. Управляемый собственным оружием, карнифекс неуклюже карабкался наверх. Рана на месте его головы разукрашивала стену в желтый цвет. Язык, все еще болтавшейся в пасти монстра, мотался из стороны в сторону, словно флаг. Ничто из этого не мешало тираниду.

- Во имя Крови! Их что, невозможно убить? – выругался Донториил.

- Ты и сам это знаешь, брат, – произнес Данте.

Донториил кивнул своим товарищам, облаченным в золотую броню. Они снова взметнулись вверх и устремились к карнифексу с одной клешней.

Они понеслись к твари на издаваемых свист ускорителях, каждый маневр рассчитывался на максимальную топливную экономичность и заканчивался ударом по монстру. Прыжковые ранцы были грубыми устройствами и не предназначались для полноценного полета. Громоздкие, шумные, буквально сжирающие топливо, по сравнению с устройствами других рас они казались нелепыми игрушками, но в руках Кровавых Ангелов они размывали грани любых ограничений. Они сливались воедино, и прыжки космических десантников действительно были похожи на полет ангелов.

После очередного удара карнифекс лишился своей второй клешни. Какое-то время тварь пыталась сохранить баланс, но, лишенный конечностей, монстр рухнул в море гаунтов у основания стены.

Данте оставался на месте, а его взгляд сосредоточился на цели. Огромные когти обезглавленного карнифекса продолжали с устойчивым ритмом стучать по рокриту, подбрасывая монстра на несколько футов вверх, и каждый удар сотрясал стену. Тиранид прополз прямо над дотом с тяжелым болтером. Пространство между орудием и животом твари озарилось сотнями взрывов, когда болтер открыл беглый огонь, но карнифекс сумел проползти мимо, истекая кровью, сочащейся из свежих ран, и вырвать оружие из установки.

Данте прицелился и стал ждать, пока карнифекс снова поднимет свою клешню. На мгновение показалась симбиотическая пушка монстра. Созданное в форме длинной пушки с канавками, это существо выглядело как артефакт, но в то же время было живым и обладало интеллектом. Не полностью сформировавшиеся конечности обвивались вокруг основания его бочкообразной морды. В задней части туловища виднелись остатки пищеварительного тракта. Большой желтый глаз злобно смотрел из приклада, где нижняя конечность карнифекса сливалась с механизмами ружья, если его можно было так называть.

Данте еще раз прицелился. Клешня снова задела рокрит, скрыв оружие. Другая клешня врезалась в стену, и обезглавленный монстр поднялся еще на три фута.

- Он почти забрался! – крикнул сержант Кровавых Мечей.

Клешня поднялась, на долю секунды обнажив оружие карнифекса. Цель четко вырисовывалась в прицеле Данте. Магистр выстрелил. Там, где термоядерный луч соединился с плотью орудия, раздался ужасающий рев, так как вся влага в симбиотическом оружии мгновенно испарилась. Последовавший за этим взрыв разнес тварь на кусочки. Карнифекс продолжал карабкаться еще один удар когтями, прежде чем упасть со стены.

Монстр приблизился на несколько футов к краю, но еще два визжащих монстра все еще карабкались по стене. Отделение опустошителей в цветах Испивающих Кровь выдвинулись на позиции и открыли огонь из своих лаз-пушек, за ними выдвинулось подразделение опустошителей из Кровавых Мечей. Четыре рубиновых шара света проделали дыры в броне ведущего карнифекса, прямо в местах, где находились основные органы твари. Монстр рухнул вниз, сокрушая орду своих более мелких собратьев. Третий карнифекс остановился, открыл пасть и издал рев. В горле начал формироваться ярко-белый свет.

- Биоплазма! – крикнул сержант Кровавых Мечей.

Дюжины болтеров выпустили шквал снарядов. Они взорвались, ударившись о хитиновую броню монстра, но не причинили ему никакого вреда, только вырвав несколько оторванных кусков из наиболее уязвимых межреберных промежутков. По всему телу карнифекса возникали кратеры размером с кулак. Один глаз сожгло снарядом. Несколько снарядов полетели к горлу твари, но они были поглощены собирающимся раскаленным пламенем. Следующая волна снарядов из лазпушки не дала монстру ни единого шанса на выстрел. Свет погас. Карнифекс повис мертвым грузом прямо на своих клешнях.

Данте оценил обстановку. По всей стене поступали доклады о происходящей ситуации. Карфниексы падали с укреплений, изрешеченные дымящимися отверстиями. Недавно созданные из трупов плацдармы сгорали под непрерывным потоком плазмы и мелты. Магистр вывел на экран свою стратегическую карту. Стена оставалась неприступной зеленой линией. Три бреши сверкали красным, но быстрые отчеты по вокс-сообщениям и мелькавшие изображения в линзах других десантников сообщали ему, что это были места, куда карабкались карнифексы. Сама по себе стена оставалась нетронутой.

- Такое бесполезное расходование ресурсов, – произнес Данте. – Если они продолжат в том же духе – мы сокрушим их.

- Да, повелитель, – произнес Донториил, оглядывая атакующую орду. – Но у них полно воинов. Вторая волна на подходе.

- Мы должны убедиться, что они не выстроят парапет из трупов, Донториил. Мы сможем справиться с несколькими карнифексами в периметре, но если нам придется столкнуться с отрядом гаунтов – мы потеряем контроль над ситуацией и будем отброшены назад. Я собираюсь послать тебя…

Данте был прерван жутким воем, доносившимся из Аркс Ангеликум. Рев ангела терзал душу Данте. Было лишь одно место, которое могло являться источником этого рева.

В вокс ворвался голос капитана Ракситаля.

- Повелитель, ксеносы – в крепости. В Зал Саркофагов проникли генокрады.

Данте активировал широковолновую вокс-связь.

- Магистр Кровавых Мечей Экрон принимает командование второй линией обороны.

Магистр активировал форсунки ранца и взмыл вверх, оказавших между второй линией и Аркс Ангеликум. Сангвинарная стража последовала за ним.

- Как они попали туда? – требовательным голосом произнес командующий. – Если у нас есть незащищенный участок – стоит ждать проникновения тысячи тварей.

- Неизвестно, мой господин. Моя команда проверяет авгуры нижних уровней, чтобы понять, смогли они вскрыть их или нет. Мы проверили путь от основного блока до секции девять пи. Я послал несколько отделений и рабов Крови в Кантрабрийскую мезозону для противостояния другим атакам.

Судя по задыхающемуся тону десантника было ясно, что капитан движется куда-то на полной скорости. В наушнике раздавался грохот ударов его башмаков о камень.

- Я направляюсь в Зал Саркофагов.

- Удвойте стражу у пустотного генератора и залов реактора, – произнес Данте.

- Сержант Френз уже там. Еще три отделения – в пути. Сообщений о нападениях пока не поступало.

- Хорошо, – произнес Данте. – Будьте начеку. Возможно, это – диверсия. Держите меня в курсе.

- Господин, – ответил капитан Ракситаль и отключился.

Данте принес древние клятвы Секундуса. Он не позволит бреши расшириться, иначе Аркс Ангеликум окажется перед угрозой массированного штурма. Если бы это было диверсией, то нападение на Зал Саркофагов можно было бы назвать гениальной тактической идеей. В этих заполненных кровью саркофагах неофиты проходили годичный ритуал Инсангвинации. Такое вероломное нападение на будущее ордена приведет его людей в ярость и лишит из возможности здраво мыслить. Данте надеялся, что инопланетный разум роя просто был мстительным или одержимым уничтожением ордена. Но эти мысли были свойственны животным, а разум улья, по мнению магистра, гораздо превосходил мышление животных. В полете он бросил взгляд вверх. Купола над крепостью все еще держались.

Данте был благодарен капитану Ракситалю за его рассудительность.

Темное величие Аркс Мурус, возвышавшегося впереди, прерывалось отчетами о гигантских орудиях. Данте находился ближе всех к Максилиарным Вратам, где стены купола закрывались прямо над караульным помещением. Уши магистра наполнились звуками сирены. Его взгляд метнулся к верхнему краю лицевого экрана. Индикатор топлива был близок к нулю. Дух-машины брони оповещал Данте, когда уровень топлива достигал критических значений, давая магистру возможность безопасно приземлиться. Он проигнорировал сигналы, сжигая последние остатки горючего на прыжки вверх и вперед.

- Вызовете мне транспорт. Что-нибудь быстрое. Топливо на исходе, и движки отказываются работать.

Выпустив струю пламени, форсунки заглохли. Инерция пронесла Данте вперед на сотню ярдов, но сила притяжения не отпускала магистра, и он полетел вниз по крутой кривой. Данте тяжело приземлился в песок. Он не мог сделать перекат из-за громоздкого ранца, поэтому просто врезался в поверхность на полной скорости. Зубы десантника заскрипели, когда ногт врезались в рокрит. Внутренние амортизаторы позволили избежать смерти от удара, но что-то щелкнуло в его ноге, и каждый шаг вперед вызывал острую боль в колене, пока медицинская система его доспехов не обнаружила и не заглушила боль, хотя кости все еще продолжало ломать во время бега. Данте активировал адреналиновые клапана своего шлема, поднимая уровень сердцебиения до опасных показателей. Это было единственное, что он мог сделать, полагаясь на улучшенную физиологию космодесантника, но он не мог позволить себе потерять сознание.

Ранец Данте был настоящей реликвией и обладал достаточно высокой мощностью. Магистр обгонял даже свою собственную стражу. Они догоняли его, когда Данте бежал по земле, приземляясь рядом в идеальном построении.

- Вызывайте подкрепление! – скомандовал магистр. – Внутрь! Движемся к пустотному генератору.

- Господин.

Донториил увел своих товарищей, поднявшись в воздух, как будто это была твердая земля.

Максилиарные Врата открылись. Пять боевых мотоциклов на полной скорости вылетели на посадочные площадки. Из под задних колес вырывались россыпи песка. Когда война началась, расчистка была заброшена, и пустыня снова поглотила поля. Байки взревели и стали замедляться. Сержант мотоциклистов спрыгнул со своего кресла и встал на одно колено перед своим магистром.

- Возьмите мою машину, господин, – произнес он.

Данте молча вскочил на байк, вес прыжкового ранца, казалось, совсем не мешал грациозному воину. Вращая колеса, он развернул тяжелую машину по кругу и на большой скорости направился обратно к Аркс Ангеликум.

Ворота оставались открытыми специально для него. Данте не остановился, а наоборот ускорился, на полном ходу устремившись сквозь крепость.

Лабиринты и залы Аркс Ангеликум исчезали, пока он несся вниз. Байк оставлял следы от шин на нетронутой лестнице и разрушал тишину священных залов воинственным шумом двигателя.

Зал Саркофагов находился глубоко под землей, подальше от света. Данте вел боевой байк по крутым поворотам, врываясь через ворота зала в длинное, низкое пространство помещения. Прямоугольный по форме и заставленный контейнерами из слоновой кости и пластали по обоим длинным краям, Зал Саркофагов был местом покоя. Там, на его священной территории, больные, истощенные мальчики превращались в ангелов, живущих во имя великой славы Империума, а усталые воины могли немного отдохнуть от тяжести битв.

Обычно тишину прерывал только тихий гул машин и шорох мантий по полированному полу. Но теперь покой был нарушен. Космические десантники отчаянно бились в рукопашную с генокрадами. В зале было очень мало укрытий, которые могли использовать ксеносы, но генокрады были повсюду, и космодесантники не решались использовать весь разрушительный потенциал своего оружия, опасаясь поразить следующее поколение неофитов, пребывающих в состоянии сна. Они вели стрельбу одиночными выстрелами, стараясь не задеть своих собратьев, и это обстоятельство позволяло генокрадам на полную использовать свою сверхчеловеческую скорость. Они бросались на Кровавых Ангелов, выпуская свои когти, разрывая их шквалом молниеносных ударов.

Вместе с воинами восьмой роты Данте ворвался в помещение, при этом издав могучий рев, и болтеры, установленные на его байке, стали сеять смерть. Секира Морталис потрескивала ужасающей мощью. Он не ездил на байке уже сотни лет, но навыки магистра были отточены до совершенства, словно он был все еще тем юным штурмовым десантником из прошлого.

Он проскользнул мимо рычащей мерзости с багровой мордой и поразил ее, когда проносился мимо. Сила его атаки и энергетическое поле секиры превратили инопланетную тварь в дождь из жилистого мяса и сломанного панциря. Второй возник прямо перед ним. Данте наехал на него, с хрустом раздавив панцирь колесами. Третий прыгнул на байк, схватившись за рычаги.

Четвертый совершил гигантский прыжок, и его лапы обвились вокруг прыжкового ранца Данте сзади. Байк покачнулся, пока магистр отбивался от когтей монстра. Он перехватил монстра на обтекателе и выдернул тварь прямо перед своим байком, а вес машины разорвал ее на куски. Раздавленный инопланетный хитин оказался в пространстве между колесом и кузовом. Челюсти очередного генокрада щелкнули сбоку от его маски и прошлись по керамиту брони. Заднее колесо байка Данте ушло в сторону, пока он боролся с тиранидом. Ему удалось поймать когти, скребущие металл орла на его наплечнике одной рукой, и он ударил по генокраду секирой Морталис. Силовое поле оружия ответило потрескиванием. Лезвие топора оставило след на его наплечнике, когда магистр ударил ксеноса по морде плоской вершиной топора. Разорванные энергетические связи вспыхнули, словно пронзающая молния. Голова генокрада взорвалась, и тело рухнуло на землю, но было поздно. Байк Данте опрокинулся, подняв в воздух обломки камней.

Броню осыпало снопом искр, когда магистр потерял контроль над байком. Он врезался в стену, раздавив ноги генокраду и пригвоздив его к месту, но монстр продолжал клацать зубами и шипеть на десантника.

Данте вскинул пистолет и сразил еще двух ксеносов, ринувшихся к нему. Несколько диверсантов почувствовали его уязвимость и обратили свое внимание на магистра. Еще один байк валялся на полу, но остальные оставались в строю. Они прошли сквозь толпу генокрадов в плотном строю, стволы болтеров озарились вспышками выстрелов, покупая Данте несколько драгоценных мгновений. Издав рев ярости, Данте перевернул байк, освободившись от генокрада и раздавив ему грудную клетку. Наконец он умер, его последний вздох превратился в ненавистный хрип, желтоватая кровь сочилась между зубами цвета кремния. Воя от ненависти, Данте развернулся к движущимся к нему созданиям. Красная пелена проникла в его душу и затуманивала взгляд. Проклятие Сангвиния просыпалось в глубине его души. Дюжины саркофагов были разрушены, а неофиты, находившиеся внутри – разорваны в клочья во сне. Увидев это, Данте испытал ярость своего прародителя. Казалось, гнев поглотит его.

«Не поддавайся ярости, иначе она станет всем тем, что у тебя есть». Слова из Кровавого Катехизиса всплыли в его сознании. «Пусть четвертая добродетель направляет и спасает вас, пока еще не все потеряно».

Они хотят именно этого, подумал он. Именно поэтому они здесь. Издав звериный рык, он подавил желание убить этих монстров любой ценой.

Если он потеряет контроль – он потеряет все. Но все же, твари должны быть уничтожены. Не важно как, но они должны умереть. Вопрос состоял лишь в том, сохранит ли магистр способность мыслить здраво, когда все будет кончено.

Данте продолжил наносить дугообразные удары своей секирой. Экзоскелет генокрадов был крепким, но не для силового лезвия. При каждом соприкосновении секиры с конечностями, последние легко отделялись от тела. Их головы слетали с шеи, словно они причиняли неудобства механическому духу топора и хотели исправить это. Кровь и плоть превратились в один сплошной багровый дождь. Броня Данте окрасилась в черный и желтый цвета соков ксеносов. К счастью, ихор тиранидов был отталкивающим, иначе магистру пришлось бы изо всех сил пытаться сдерживать Красную Жажду.

Космические десантники гибли в дальнем конце залы, керамит их брони раздирался когтями ксеносов. Данте в отчаянии смотрел на изувеченные тела в красной броне, разбросанные по полу помещения. Его воины продолжали умирать.

Мимо магистра пронесся байк, с горящим двигателем, и взорвался в дальней стороне зала, превратив три саркофага в обломки.

Данте обнаружил, что окружен дюжиной монстров фиолетового с белым цветов, а шум болтерного огня становился все слабее и слабее. Битва превратилась в настоящую резню. Значит, все идет именно к этому, подумал он. Магистр установил на максимум проектор поля ужаса, встроенный в ореол посмертной маски. Раздался вой тайных психических технологий, и в его голове стало нарастать давление. Данте выплеснул свой гнев, издав мощный рев, сила которого увеличилась благодаря проектору. Любой смертный бы пал от страха под натиском подобной мощи. Но Данте направлял свою ненависть на более защищенный разум, и генокрады лишь слегка опешили от силы звука. Но этого было достаточно. Магистр рванулся вперед. Вес его брони и прыжкового ранца отбросил двух противников в воздух, и Данте обрушился на остальных, еще не пришедших в себя. Если я умру, то умру как подобает воину, сказал он сам себе. Ксеносы продолжали бросаться на магистра. Он потерял счет убитым им противникам. Тираниды продолжали натиск. Магистр разрубал их секирой, превращал в пар выстрелами из своего пистолета, но их было слишком много.

- Мой повелитель Данте, – прогрохотал мощный голос, усиленный до оглушающего уровня. – На пол.

С последним усилием Данте нырнул вперед, увлекая генокрадов на пол вместе с ним. Он оказался в корчащейся массе конечностей и когтей.

Оглушающий раскат штурмовой пушки прорезал воздух и расчистил пространство над ним. Монстроподобные пришельцы отступили назад, изрешеченные снарядами или полностью разорванные.

Данте боролся с одним из них на полу. Он отпустил свою секиру и пистолет и выдавил жизнь из твари своими собственными золотыми руками. Данте не разжимал рук, пока не почувствовал, что позвоночник существа прогнулся под хитиновым экзоскелетом. Завывание крутящегося ствола автопушки неожиданно сменилось тишиной. Данте поднялся на ноги. Зал Саркофагов был уничтожен. В поврежденных машинах разгоралось пламя. Лишь несколько саркофагов осталось нетронутыми, большинство было вскрыто, а остальные разрушены огнем орудий. Данте ощутил глубокую, причиняющую боль ярость. По всему залу были разбросаны тела мертвых космических десантников. Большинство из них были частью резервной роты Ракситаля. Среди погибших лежал и сам Ракситаль, его левая рука и голова были отделены от тела, рядом с останками капитана валялись тела ксеносов.

Три дредноута стояли в дверном проходе зала, их орудия раскалились до красна. На гигантских наплечниках также красовались две желтые кровавые слезы шестой роты.

- Мы….мы прибыли недостаточно быстро, чтобы спасти наших братьев, – произнес их вожак.

Его механический голов был полон эмоций.

- Я…

- Я тоже пришел слишком поздно, брат Даман, – произнес Данте.

- Они должны были дождаться нас.

Данте насчитал тридцать трупов космодесантников.

- Враг коварен. Он хотел спровоцировать нас, атаковав наследие ордена. И ему это удалось.

Магистр активировал свои стратегические экраны. Какое-то мгновение на второй линии стояла тишина.

- Донториил, – произнес Данте. – Отчет.

- Генераторная очищена от противника. Вы были правы, господин, их целью был пустотный щит. Мы перехватили их у первых врат. Враг уничтожен. Сейчас мы преследуем выживших.

Данте почувствовал некоторое облегчение, его сердцебиение замедлилось. Он переключил вокс-канал для связи с Корбуло.

- Капитан Ракситаль погиб. Брат, лично позаботься об извлечении гено-семени. Он был исключительным воином.

- Сколько убитых? – ответил Корбуло.

На заднем плане был слышан шум битвы. Сигнатура Корбула мерцала у северной стены купола.

- Тридцать человек. Некоторые ранены.

Данте попытался сдвинуться с места, но препарат, отвечавший за его раненную ногу, не дал ему это сделать. Медицинские датчики брони били тревогу. Кроме того, нижняя часть его брони была повреждена.

- Мне нужна твоя помощь. Я ранен. Также мне нужны технодесантники, моя броня повреждена.

- Я пришлю кого-нибудь, мой господин, – отозвался Корбуло.

- Благодарю.

Данте отключил вокс-передатчик и оперся на раненного космического десантника, пришедшего на помощь магистру.

Раздался приглушенный взрыв. Аркс Ангеликум содрогнулся. Фонари погасли.

- Отчет! – произнес Данте по командной чистоте.

Ответил Инкараил, его бесстрастный машинный голос был пронизан паникой.

- Мой господин, щит пал.

ГЛАВА 22. РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ

Ликтор наблюдал, как воины противника нападают на его соплеменников. Добыча в красном вела огонь по тригонам из своих похожих на минералы шипов. Они ошибочно полагали, что смерть самого крупного зверя вызовет замешательство в рядах генокрадов. Но их тактика работала против них самих.

Тригоны были слишком сильны, чтобы их можно было остановить подобным оружием, предоставляя генокрадам возможности для атаки.

Это было слишком легко. Добыча долго соображала. Медленно адаптировалась, пока разум улья подстраивался под новые условия в тысячу раз быстрее. У ликтора не было каких-либо вариантов в запасе. Он не мог судить с точки зрения морали. Он не ощущал эмоций. Информация о небольшом боестолкновении, которое он наблюдал своими многочисленными глазами, будет добавлена в общий банк данных разума улья. Хотя из этого мало что можно было бы подчерпнуть.

Но наблюдение больше не было его основной задачей. Полностью потеряв интерес, ликтор ушел в тень.

Набор чувств ксеноса был ошеломляющим и предоставлял множество возможностей. Одними из них были невидимые сонорные пульсации, помогавшие выявлять секретные проходы. Психический резонанс и обоняние позволяли выявить места сосредоточения добычи, которые следовало избегать. Он проскальзывал сквозь трещины, едва превышающие его голову, и мог сгибать свое тело в любом направлении. Энергетическая оболочка улья добычи поддерживалась устройствами, установленными в этой секции, защищенными каменными и минеральными укрытиями. Добыча думала, что она в безопасности. Но она заблуждалась.

Ликтор крался между покрытыми пылью проводами. Когда он чувствовал по близости дрон обслуживания или сервитора, ксенос замирал, притаившись в темноте. Он продвигался вперед к машинному отделению улья добычи, следуя за уникальной вибрацией, исходящей из генераторной щита. Ксенос не обращал внимание на шум битвы снаружи. Ничто не отвлекало его от пути к цели. На одном из участков прохода тираниду пришлось остановиться. Отверстие шириной в фут в поперечнике, заполненное трубами, вело вниз во внутренности устройства добычи. Ксенос присел, сканируя щупальцами, торчащими изо рта, пространство вокруг дыры. В голове слегка покалывало от электрической энергии. Внизу находился энергетический узел добычи. Его конечности орудовали невероятно ловкими движениями. С их помощью он вырывал трубки и кабели, разрезая их там, где это необходимо, когтями и зубами, острыми, словно бритва, рубя и разрывая все, что попадалось ему на пути, пока дыра была полностью вычищена. Последний кабель был разорван и выкинут в шахту. Какое-то наполовину биологическое существо ринулось исследовать проблему. Ликтор разрубил его своими передними когтями до того, как оно смогло поднять тревогу. Ксенос снова склонился над дырой. Щупальца позволяли ему точно определить размер отверстия. Даже без проводов, щель была слишком узкой для ликтора. Без раздумий ксенос оторвал свои верхние косы-конечности. Когда разум улья изменял его предшественников, он сделал их нечувствительными к боли, и даже если ликтор ощущал агонию, она не беспокоила его. Наконец он подогнал пропорции своего тело под размер отверстия. Его тело билось в конвульсиях, когда контролируемые мышечные спазмы раздвигали экзоскелетные пластины и эндоскелетную структуру. Череп затрещал, швы между секциями стали расходиться. Оставшиеся конечности выпали из сочленений. Ликтор наклонился к дыре и, дрожа, скользнул внутрь и вниз, используя собственную кровь в качестве смазки.

Крюки выскочили из ребер ксеноса и потянули его вниз, навстречу электрическому гудению генератора поля. Ликтор чувствовал машину. Энергетические оболочки были лишь одной из их технологий, в которых использовалась энергия нематериальной вселенной, лежащей за пределами материи. Грубо. Неэффективно. Многие виды были такими же, меняли мир, подстраивая его под свои потребности, вместо того, чтобы менять себя. Все они пали перед превосходством улья.

Мерцающий свет привлек внимание ликтора. Он был близок к цели. Свет становился ярче, а затем и вовсе ослепляющим. Ликтора это мало волновало, он просто перестал что-либо видеть. Ксенос полз вперед. Канал прервался. Если бы ликтор все еще мог видеть, он бы лицезрел перед собой сферу холодной энергии. Но ксенос мог ощущать магнитное поле, удерживающее всю это мощь. Он выскользнул из канала навстречу запаху железа, видя свой путь с помощью сонара и магнетических чувств. Пошарив конечностями, он нашел то, что искал. Для Империума это был стержень, генерирующий поле, для магнетических чувств ликтора - светящийся столб холодного света, окруженный лентами силы. Ликтор обнял его, словно чудовище, пробирающееся в кровать, чтобы сожрать спящего. Этот поступок остался незамеченным. Даже разум улья не осознавал, что делает ликтор, поскольку составляющие его части выполняли каждое действие автоматически. Также как и человек не видит, как работают его кровяные клетки. Внутренняя судорога сдавила тонкостенные кисты, рассыпанные по всему телу - приспособление, которое он выращивал специально для этой миссии, ожидая в пустыне. Клеточные стенки ломались, смешивая химические вещества, которые были инертны сами по себе, но при катализе образовывали мощную биологическую кислоту. Вызываемую этим процессом боль сложно было оставлять без внимания. Агония пронзила все его тело. Ликтор страдал, но реакция на боль давным-давно исчезла вместе с его предшественниками. Ксенос держал шпиль просто потому, что уже не мог его отпустить. Он крепко вцепился в него, пока его тело медленно растворялось. Жидкость стала просачиваться из тела и скоро покрыла весь стержень. Кислота постепенно разъедала металл. Энергетические разряды плясали по разрушающейся от коррозии поверхности оборудования. Шпиль изогнулся и рухнул со стороны камеры сгорания. Холодная сила, которую он сдерживал, прокрутилась вокруг своей оси, а затем исчезла. Последовавший за этим взрыв возвестил о начале конца для добычи. Ликтор дожил до последнего момента, определенные сосудистые адаптации позволили его мозгу пережить смерть тела и узнать о своем успехе. Ксенос не чувствовал удовлетворения от завершения своей миссии. Ни восторга. Ни облегчения перед смертью. Он ничего не чувствовал ни до смерти, ни после нее.

*

Данте на полной скорости вылетел из Зала Саркофагов. Его поврежденная броня трещала по швам, дух машины протяжно выл и подавал предупредительные сигналы в надежде остановить магистра. Его колено опасно пульсировало. Трое дредноутов шестой роты бросились за ним, умоляя подождать их. Но он не мог. Аркс Ангеликум затрясло. Еще один взрыв прогремел в сердце горы. Статуи слетали с постаментов и разбивались на куски. Камень покрылся трещинами, которые расползлись по стенам, спроектированным так, чтобы противостоять крупным тектоническим потрясениям. Гору трясло и тысячелетия человеческого искусства превращались в руины.

Данте побежал к Лестнице Апофеоза и обнаружил, что ее длинные ступени вырвались из гнезд и стали похожи на сломанные игровые фишки у основания шахты.

- Донториил! Отчет! – рявкнул Данте.

Пространство наполнилось пылью и дымом.

Ответа не последовало

- Мой повелитель, – раздался голос Инкариила. – Сильное повреждение реактора уничтожило генераторную пустотного щита. Через несколько секунд мы окажемся без защиты. Обрушение щита может вызвать цепную реакцию по всей крепости-монастырю.

- Почини его, пока ситуация не стала критической! – приказал Данте.

- Мой господин, к сожалению, это невозможно. Иначе мы лишимся шестидесяти процентов мощности нашего генератора.

Еще больше взрывов сотрясали древнюю крепость. Со всех сторон звучали сирены. Вокс-наушники Данте превратились в поток кричащих голосов, запрашивающих информацию.

- Тогда отключи его! – крикнул. – Обесточь крепость!

- Господин, – произнес Инкариил. – я …

- Сделай это!

На глазах магистрах разворачивалась целая трагедия. Аркс Ангеликум обрушался. Данте заковылял, направляясь к основанию Колодца Ангелов. Он ворвался в круглую шахту похожих на галереи проходов. Высоко наверху находилась плаза и Девять Кругов Вердис Элизия, но он не мог видеть этого, только круг розовато-голубого неба, разделенный треугольными панелями Купола Ангелов. Водянистое мерцание пустотного щита исчезло. Крепость снова затрясло.

Количество толчков уменьшалось. Мимо проносился черный щебень. Сверху падали целые галереи. Воцарилась неестественная тишина. Крепость перестала издавать какие-либо звуки. На небе не было видно ни одного тиранида. Данте посмотрел вверх. Это не будет продолжаться долго.

Орудия крепости открыли огонь, и с неба, на бронированное стекло, посыпался дождь мертвых тел. Их было слишком много. Тела падали словно листья в желоба, как где-то на мирах с влажным климатом.

Но многие высаживались, так и не получив повреждений. Огромные существа приземлялись на скользящие когти и тут же атаковали купол.

В шлеме магистра звучали призывы о помощи, все с пометкой «Срочно». Он выбрал канал капитана Боржио.

- Мой господин, тираниды атакуют крепость со всех сторон. Воздушный рой практически не встречает сопротивления.

Рев орудийного огня раздавался по всему Арксу, сотрясая его могучие стены. Сверху последовала череда титанических ударов. Воздушный рой разошелся в стороны, превратившись в живой смерч, и перед Данте возникла глубокая воронка. Тысячи посадочных капсул падали вниз, проносясь сквозь мальшторм.

Они не могли потерять Аркс. Если крепость падет – их участи не позавидуют даже мертвецы. Данте не мог позволить себе войну на два фронта.

Магистр закрыл глаза. С тяжелым сердцем он переключился на широко волновой вокс-канал боевой группы.

- Всем воинам – приказываю отступить к Аркс Ангеликум. Всем покинуть вторую линию обороны. …