Храм ночи / Nightfane (аудиорассказ)
Гильдия Переводчиков Warhammer Храм ночи / Nightfane (аудиорассказ) | |
|---|---|
 | |
| Автор | Ник Кайм / Nick Kyme |
| Переводчик | Alkenex |
| Издательство | Black Library |
| Серия книг | Ересь Гора / Horus Heresy (серия) |
| Год издания | 2019 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Скачать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ:
Сержант Эонид Тиэль;
Ветеран Брахей;
Аптекарь Аберон Эллиндер;
Технодесантник Юмерик;
Брат Данай;
Брат Петроний;
Брат Лауренций;
Машиновидец буровой вышки Вассина Марьятт;
Братья Инвиглио, Венатор, Финий;
Пилот Зифона;
Медикэ Вессай Диллант
(Диллант включает автописец)
(короткие звуковые сигналы кардиографа)
Диллант: Проверка звука. Примус-секундус, примус-секундус. (делает затяжку и выпускает дым) Журнал регистрации данных 0013.27.05 Т31. Говорит Вессай Диллант, медикэ-примус станции Иакса «Квинт III». Нас продолжают перегружать мертвыми и ранеными, прибывающими с Калта. Судя по всему, в подобной ситуации оказались все станции Иакса. Стоит особо отметить нарастающую тенденцию по выявлению очевидного диссонанса сознания у некоторых раненых, который выражается в форме серьезного нарушения речи. Похоже, природа у этого недуга психологическая. Пока что он встречался лишь у солдат, побывавших в плену во время идущего в подземном мире конфликта.
Пациент (крики ужаса вдалеке): А-А-А-А!
Доктор (вдалеке): Не давайте ему вырваться!
(крики становятся всё более исступленными)
Доктор (вдалеке): Трон!
(шум падающих предметов)
Доктор (вдалеке): Я сказал держите его, чёрт подери. Вот и всё... Успокоительное начало действовать. Да, то, что надо.
(пациент неразборчиво бормочет)
Диллант: Согласно текущей теории это нечто вроде сильного посттравматического стресса. Трон, у нас было огромное количество людей, вернувшихся из варпа с похожим недугом. По всей видимости, спустя несколько дней симптомы ослабевают, однако новые психически травмированные пациенты прибывают к нам обратно с фронта пугающе часто. Слишком часто.
(Диллант делает затяжку и выпускает дым)
Диллант: Без возможности изучить длительные психологические побочные эффекты, вызванные пребыванием во вражеском плену, я не могу с уверенностью говорить о годности пациентов к службе или о существовании скрытых сопутствующих расстройств, которые еще не проявили себя.
(открывается дверь)
Диллант: Новый пациент из сил обороны Калта может дать нам некоторые ответы. У него такой же диссонанс сознания, а дополнительные физические ранения требуют более длительного курса лечения. Я надеюсь, это подарит нам лучшую возможность для дальнейшего исследования его состояния.
Доктор (вдалеке): Медикэ-примус Диллант, нужна ваша помощь.
Диллант: Иду. Чёрт, закрой дверь, а не то впустишь внутрь долбаную бурю.
(Диллант выключает автописец)
(Отделение Тиэля находится на борту терпящего крушение десантно-штурмового корабля)
Брахей: В нас попали. Левое крыло горит, Тиэль... Достаньте... (кашель) Повсюду дым... Чёртов... этот...
Тиэль: Я вижу, Брахей. Надевайте шлемы, братья. Держитесь, держитесь.
Инвиглио: Тиэль, правая турбина вышла из строя. По этой стороне распространяется огонь. Нам нужно продолжать двигаться по прежней траектории.
Тиэль: Инвиглио, надень шлем! Давай, легионер, немедленно!
(взрыв)
Инвиглио: Милость Гиллимана, мы потеряли правый входной люк. Его вырвало из фюзеляжа.
Зифона: Этот чёртов шторм разорвет нас на куски.
Тиэль: Пилот, говорит Тиэль. Нам нужно садиться сейчас же. Бурильная станция должна быть единственной...
(взрыв)
Тиэль: ...держат на Баэле. Видишь её?
(взрыв)
Зифона: Никак нет, брат-сержант. Постойте, тут платформа. Она выдается из океана. Думаю, смогу приземлиться там.
Тиэль: Сделай это, иначе мы все покойники. Инвиглио, надень шлем.
Зифона: Приготовиться, приготовиться... Мы снижаемся... Мы снижаемся...
(десантно-штурмовой корабль врезается в поверхность)
(двигатели медленно заглушаются)
(звуки сигнальной сирены)
Тиэль: Брахей, подними его.
Брахей: Ох, Гиллиман, тут кровь... много крови.
Тиэль: Ну же, Брахей.
Сервитор: Включается блокировка.
Брахей: Тяжелая рана... Ох, выглядит он скверно. Расслабься, Инвиглио, я тебя держу...
Петроний: Что произошло?
Тиэль: Мы упали на правый бок корабля (стучит по корпусу) Люк в хвостовой части заклинило. Петроний, пробей нам путь.
Петроний (смеется и активирует свой цепной меч): Ха-ха-ха, с удовольствием, сержант, отойдите в сторону.
(Петроний прорезает корпус десантно-штурмового корабля)
Тиэль: Наружу, скорее! Шевелитесь! Занять сторожевые позиции вокруг корабля. Кто первый в брешь? Петроний!
Петроний: Да, сэр.
(Тиэль помогает Венатору встать)
Венатор (кричит): Ух, Трон, перелом. Кость раздроблена.
Тиэль: Опирайся на меня, Венатор.
Венатор (кричит): Жжёт... как пламя Веридии... А-А-А-А-А!
Тиэль: Аберон? Нужна твоя помощь, аптекарь.
(Тиэль помогает Венатору снять шлем)
Венатор (кричит): Ох!!! Что бы ты там не делал, заканчивай побыстрее!
Аберон: Твои бедренная и большеберцовая кости раздроблены, Венатор. Целостность ноги сохраняется лишь за счет нитей сухожилий и доспеха. Брат-сержант, мне нужна его шея для инъекции.
(Тиэль убирает шейный фиксатор Венатора)
Венатор (кричит): А-А-А-А-Р-Г-Х!!!
Аберон: Готово.
Тиэль: Хорошо, вытаскивайте его.
Аберон: В нас что-то попало.
Тиэль: Я хочу знать, что.
(Тиэль выходит через импровизированную дыру в корпусе)
(Брахей и Тиэль выбираются из поврежденного десантно-штурмового корабля)
Брахей: Итак, это – Баэль. (принюхивается) Ух... Что за вонь?
Тиэль: Гидропрометиевый хлорид... Океан преимущественно кислотный. Немного жжёт, да?
Сержант Тиэль и брат Брахей стоят на рассекающем поверхность воды ветру, а соляные брызги скребут по их кобальтовым доспехам, стирая верхний слой краски. Ржавая и обветренная платформа примерно пятидесяти футов в ширину скрипит над океаном. Посадочная зона выглядит пустой за исключением поврежденного десантно-штурмового корабля, на котором они прибыли, и люка для технического обслуживания с сидящим рядом на корточках Юмериком. За ним наблюдают его собратья-Ультрадесантники.
Юмерик: Прометиевая добывающая вышка. Она бурит придонный слой и очищает добытую нефть.
Брахей: Ага... Один только голый металл. Нет даже вокса.
Тиэль: Есть, но не прямо здесь, а несколькими морскими саженями ниже. Я прав, технодесантник?
Юмерик (подходит): Верно, брат-сержант. Поверхность посчитали непригодной для человеческого обитания, поэтому производство у нас под ногами полностью изолировано. Там обслуживающий персонал и всё остальное.
Брахей: Хм, неудивительно.
К ним по посадочной платформе шагает белая бронированная фигура Аберона. Остановившись перед Тиэлем и Брахеем, он резко отдает честь.
Тиэль: Аптекарь? Есть новости?
Аберон: Боюсь, вести мрачные. Пилот мёртв. Сломанный лонжерон в носу корабля пробил ему грудь, вызвав критические повреждения основного и дополнительного сердец. Я уже извлек его геносемя.
Брахей (гневно): У него было имя... Наш пилот... Его звали Зифона. Во время войны он сражался на Иаксе.
Аберон (спокойно): Как и я, Брахей. На Калте. Как и ты.
Тиэль: По крайней мере, он смог доставить нас сюда. Зифону будут помнить с честью. Не марайте память о нём резкими словами.
Аберон: Я не знал его. Прощу прощения, Тиэль.
(Брахей сердито ворчит)
Аберон: Есть еще кое-что. Инвиглио пока не пришел в сознание. Он останется в грузовом отсеке, пока Юмерик будет чинить корабль. Венатор с трудом ходит и едва способен сражаться. Говорит, что болтером может орудовать вполне неплохо.
Тиэль: Меньшего я бы и не ждал. Это всё?
Аберон: Так точно, сержант.
Тиэль: Благодарю, аптекарь. Можешь идти.
Аберон: Ах...
(Аберон уходит)
Тиэль обращает своё внимание на поврежденный десантно-штурмовой корабль. Им удалось поставить его ровно, а пламя уже сошло на нет. Даже на неискусный взгляд сержанта машина выглядит ремонтопригодной, однако она находится в плачевном состоянии. Остальные члены отделение окружают её так, словно это был обоз, а им приказали защищать его. Вскоре к ним присоединяется Аберон.
Тиэль: Серьёзная отметина. Брахей, что попало в корабль? Нечто сбило нас, и дело не просто в шторме.
Брахей: За несколько мгновений до удара я увидел... металлический трезубец, который поднялся из океана, и сверкающие энергией волны. У добывающей вышки есть системы обороны?
Петроний: Это молниевая дуга. Трезубец, который ты видел, был громоотводной антенной. Корабль могло рассечь надвое, а полному заряду хватило бы мощи уничтожить всю прометиевую добывающую вышку.
Брахей: Нападение? Предатели уже внедрились?
Тиэль: И занимают добывающую вышку? Возможно, однако в информации, которую мы обнаружили на Фрэтиусе, упоминается Баэль.
Брахей: Один из «Старых караульных».
Тиэль: Эти посты наблюдения глохнут и слепнут. То, что мы нашли на Фрэтиусе и в других местах, ведет нас к чему-то.
Брахей: Этот... «Храм Ночи».
Тиэль: И Макрагг является потенциальной целью. Мы уже добились определенного успеха и многое добыли на Фрэтиусе, однако информации огромное количество, и она фрагментарна. Я должен пройти по каждой ниточке, Брахей. Одна из них приведёт нас к «Храму Ночи» и к тому, что бы там не планировали наши враги.
Брахей: Тогда что насчёт трезубца? Если он мог уничтожить корабль, почему только повредил его? Только если нас не собирались ранить и заманить сюда.
Тиэль: Или же это автоматизированная система защиты, реагирующая на приближающиеся объекты и синхронизированная с добывающей вышкой. Найденная информация привела нас на Баэль не просто так. Если вышка каким-то образом чвязана с Храмом Ночи, тогда мы должны рассмотреть все вероятности. Наверняка не узнаем, пока не спустимся вниз на поиски.
Брахей: Без Венатора и Инвиглио мы численно слабы. Осталось всего восемь. Семь, если предположить, что Юмерик будет занят ремонтом корабля.
Тиэль: А он будет, Брахей. Убраться с этой луны для нас так же важно, как и понять, есть ли здесь что-нибудь.
Брахей: Мы уже понесли тяжелые потери, Тиэль. Ты сам это сказал. Нас поддерживает капитан Ликан, и в нашем распоряжении гарнизон Орана, но ресурсы не безграничны. Все недавние рекруты... неопытны.
Тиэль: Ты имеешь в виду нашего аптекаря. Да ладно тебе, Брахей. Ты едва скрывал своё презрение к нему.
Брахей искоса смотрит на Юмерика, но тот не слушает. Всё внимание технодесантника направлено лишь на выполнение собственной задачи.
Брахей: Его схватили, Тиэль. Схватили и держали на Калте пленником во время войны в подземном мире. Оран стал гарнизоном для желторотых новичков и ходячих раненых.
Тиэль: Не буду спорить, но не он один в нашей роте пострадал от подобных вещей. О чем именно ты говоришь, Брахей?
Брахей: Не знаю. Я успел повидать солдат всех сортов, я тренировал их, сражался рядом с ними, но Аберон... В его глазах пустота, Тиэль, он где-то далеко отсюда. Не думаю, что он вообще покидал те тоннели, не по-настоящему. А если и так, то они оставили на нём отметину.
Тиэль: Все мы отмечены, Брахей. Нам с тобой эти шрамы знакомы лучше, чем большинству. Аберона посчитали достойным, и он нам нужен.
Брахей: Выглядит он способным.
Тиэль: Ты мудр, Брахей, и в Тринадцатом я не знаю никого, кто проводил бы тактико-строевые занятия лучше, но лжец из тебя скверный. Это одна из причин, почему ты мне нравишься.
Брахей: Ох, думаешь он готов к этому?
Тиэль: Готов к чему, брат?
Брахей: Выполнять долг... Он перенёс обширные повреждения.
Тиэль: Опять изучал записи комплектования личным составом?
Брахей: О, еще с Калта, даже до того, как мы стали Отмеченными Красным, я изучал каждого рекрута и повторного рекрута во всех ротах, где служил.
Тиэль: Некоторые бы сказали, что это граничит с паранойей.
Брахей: Говорит офицер, строивший теории по борьбе с собратьями-легионерами еще до того, как узнал о гражданской войне, в которой придется сражаться.
Тиэль (смеется): Ха-ха, ох, ну ладно... С этим я едва-ли могу поспорить.
Брахей: Приношу свои извинения, Тиэль. Я не хотел проявить неуважение, однако это задание, пополнение Легиона...
Тиэль (прерывает): Всё происходит быстрее, чем тебе бы хотелось. Я знаю это чувство. У меня тоже есть сомнения, но нужда перевешивает потенциальный риск. И никогда не извиняйся передо мной, Брахей. Не после того, как мы с тобой столько раз истекали кровью вместе. Тем не менее, Аберон будет служить, так же как и остальные будут служить вместе с ним. Мы уже окровавлены, и нам нужны его таланты.
Брахей: Вам лучше знать, брат-сержант. Я же не намерен сводить с него глаз.
Тиэль: Видишь? Мудро... Я оказался прав. Брахей, мне нужно будет, чтобы ты внимательно наблюдал за всем. Так как Инвиглио ранен, заместителем командира становишься ты.
Брахей (саркастически улыбается): О, какая же слава поджидает среди моря и дождя. Один мёртв, двое небоеспособны, а еще не сделано ни единого выстрела. Скверное и зловещее начало.
Тиэль: Мы – Отмеченные Красным, Брахей. Наша работа не сулит удачи. Мы всегда знали — бои с закрепившимися у границ Ультрамара ренегатами будут скверными. И у меня чувство, что они станут еще сквернее.
Брахей похлопывает по ложу своего огнемета, пламя запальника трепещет от дуновений морского бриза.
Брахей (смеется): А-ха-ха! Со скверными вещами у меня проблем нет. Эта штучка только их и знает.
Юмерик: Брат-сержант, я получил доступ к системам управления платформы. Мы спускаемся.
Платформа опускается вниз, а океаническая вода плещется у её краев, пенясь во мрачной мгле. Движение медленное, круглый шахтный ствол уходит все глубже под воду. Как только десантно-штурмовой корабль оказывается ниже внешнего выступа шахты, заскользивший над головой люк начинает закрываться. Гигантский механизм захлопывается и затмевает собой бледное солнце.
(люк над головой закрывается)
Наступление искусственной ночи побуждает вспыхнуть фосфорные люменополосы, встроенные в стенки шахты. Внутренняя поверхность транзитной трубы для платформы гладкая, она сделана из пластбетона и металла. По мере того, как Отмеченные Красным медленно опускаются в глубины, взгляду открываются прямоугольные иллюминаторы.
Тиэль ничего не видит в океаническом сумраке и ощущает лишь гнетущее чувство стеснения из-за давящих со всех сторон многих тонн воды.
Тиэль: Что тебе это напоминает, Брахей? Оказаться запертым здесь, внизу, в полутьме и свете мигающих люменов?
Брахей: Калт, Тиэль. Это напоминает мне Калт.
Платформа заканчивает своё движение на верхнем уровне технического обслуживания. Мигающие люменополосы дают тусклое освещение, но, по крайней мере, это говорит о том, что энергия всё еще есть. Кое-где виднеются влажные пятна неправильной формы — набежавшие лужи темной воды, которые мерцают на свету будто чернила — а также несколько единиц техники. В доке покоятся суда для добычи полезных ископаемых поменьше и полугусеничные машины. Инструменты брошены, деталей машин в избытке. Ни кораблей предателей, ни каких-нибудь легионных судов за исключением поврежденного десантно-штурмового корабля, отмеченного красным.
Брахей: Док в безопасности. Если на Баэле и есть предатели, они не здесь, не с нами. Я не обнаружил ни признаков врага, ни обратных вокс-сигналов.
Тиэль: Что-то тут не так, Брахей. Ответ лежит за этой дверью. Как думаешь, насколько толстая?
Брахей подходит к Тиэлю и Юмерику, стоящим в конце коридора длиной пятьдесят футов. Его поверхности глянцевито мерцает на слабом свету, а сам он заканчивается массивной запечатанной дверью, преграждающей дальнейший путь вглубь добывающей вышки.
Брахей: Выглядит тяжелобронированной. Достаточно толстая, выдержит огонь большей части легионного оружия. Готов поспорить, что нам её не прорезать.
Тиэль: К счастью, этого и не нужно. Юмерик работает над более изящным решением.
Технодесантник стоит перед узлом доступа, его гаптические импланты проникают в механизмы двери и побуждают их к покладистости.
Юмерик: Брат-сержант, она ненадолго откроется. Когда окажетесь внутри, найдите главную когитационную панель. Благодаря ей вы сможете увидеть планы вышки и провести полное биосканирование объекта. Почти готово.
(дверь медленно открывается)
Юмерик: Есть.
Тиэль: Отрадно видеть, что твоё марсианское обучение не пропало даром. Отличная работа, путь свободен.
Юмерик: На починку корабля у меня уйдет несколько часов, а лежащие здесь материалы помогут. Когда попадете во внутреннюю часть вышки, советую проявлять осторожность.
Технодесантник указывает на сводчатое пространство над медленно отворяющейся дверью, которое было замусорено свисающими кабелями и прочим хламом. Тем не менее, Тиэль быстро осознает смысл предупреждения Юмерика.
Тиэль: Среди потолочных балок спрятаны вид-пиктеры. За нами наблюдают.
Юмерик: Они двигаются, брат-сержант, отслеживают нас. Быть может, это очередной пример автоматизации станции, но...
Тиэль (прерывает): Твои инстинкты говорят тебе другое, технодесантник.
Юмерик: Так и есть. Я свяжусь с вами, как только корабль будет готов.
Тиэль: Не беспокойся, брат, я думаю, что к тому времени мы уже вернемся.
Юмерик: Отвага и честь, брат-сержант!
Тиэль: Отвага и честь, Юмерик.
(Тиэль поворачивается к Брахею)
Тиэль: Брахей, собирай отделение для разведки. Брат Финий останется защищать корабль и раненых, чтобы Юмерик мог работать без задержек.
Юмерик: Тогда я покину вас, брат-сержант.
Тиэль: Вольно, технодесантник.
(Юмерик оставляет отделение)
Брахей: Данай, Петроний, Лауренций – вы идете со мной и сержантом Тиэлем. Ты тоже, аптекарь. Отмеченные Красным, выдвигаемся.
(Ультрадесантники медленно ступают по нижним уровням)
Данай (вздыхает): Ах, прошел уже почти час, и ничего. Эта тишина кажется такой неестественной. У нас были периоды затишья во время сражений на Иаксе, но ничего похожего. Здесь повсюду разбросанное снаряжение, рабочие места заброшены. Тут должно работать не меньше пяти сотен человек, но где все?
Лауренций: Всё указывает на эвакуацию, спешную и незапланированную.
Лауренций останавливается, чтобы присесть рядом с изолирующим дыхательным аппаратом, который, по какой-то необъяснимой причине, лежит прямо посередине коридора. На низком потолке мерцают аварийные люмены, но толку от их света немного. Стены и пол влажные, а в красном освещении их поверхности блестят. Через каждые двадцать футов пространство коридора разделяется переборками, но сейчас они подняты и зафиксированы в потолочных углублениях.
Лауренций: А это помещение было затоплено. Вода ушла через дренажные отверстия в полу, но сейчас они запечатаны. Может какая-то огромная насосно-трубопроводная система? Кругом беспорядок, однако не видно ни единого признака битвы, даже хоть какого-либо столкновения, если уж на то пошло. Следовало ожидать импровизированных баррикад или пустых арсеналов. И всё же, ничего нет.
Поняв, что больше он ничего не найдет, Лауренций встает и продолжается движение вместе с остальными.
Данай: Я согласен с Лауренцием. Не видно ни крови, ни гильз, ни повреждений от огня из хоть какого-то оружия. Что здесь произошло, брат-сержант? Как пятьсот человек могли просто испариться?
Тиэль: Они не испарились, Данай.
Лауренций: Может их захватили?
Тиэль: Ты сам сказал, что нет никаких признаков столкновения, Лауренций.
Аберон: Если только они вообще сопротивлялись.
Тиэль: Это теория, Аберон. Есть что-нибудь на ауспике?
Аберон: Пока ничего. Частота и плотность конструкций вышки могут создавать помехи для прохождения сигнала.
Тиэль рассматривает вид-пиктеры, которые следят за обследующим вышку отделением.
Тиэль: Это не просто отслеживание движения. Там кто-то есть, и они знают о нашем присутствии.
Идущий впереди Брахей поднимает кулак. Члены отделения тут же останавливаются, принимают положение для стрельбы с колена и берут оружие наизготовку.
Брахей: Подняться. Это Петроний.
Тиэль: Наш разведчик вернулся.
Петроний: Я нашел впереди главную когитационную панель. На пути к ней нет ни средств защиты, ни сопротивления.
Тиэль: Лауренций, иди туда и заставь её работать.
Лауренций: Так точно, сержант.
(Лауренций оставляет отделение)
Петроний: Сержант, я ничего не нашел. Это место заброшено.
Тиэль: Петроний, если бои в аркологиях меня чему-то и научили, так это тому, что тени редко когда пустуют. В них всегда что-то прячется. Выдвигаемся.
Брахей: Держать позиции, быть наготове.
Тиэль: Лауренций, давай.
Лауренций: Активирую...
(Рыча от усилий, Лауренций активирует панель)
Брахей: По крайней мере у нас есть свет и энергия.
Тиэль: Отличная работа, Лауренций. А теперь давайте выясним, действительно ли мы здесь одни.
(Лауренций просматривает появляющиеся данные)
Лауренций: Не такого я ожидал, брат-сержант. У нас всего один жизненный сигнал.
Данай: Выживший?
Брахей: Данай, это может быть кто угодно или что угодно. Нужно действовать осторожно.
Петроний: Наверху... За нами снова наблюдают.
Тиэль: Петроний, ослепи.
Петроний: С удовольствием.
(Петроний берет в руки цепной меч)
Петроний (уничтожает вид-пиктер): А-ха-ха-ха!
(останки пиктера падают на пол)
Тиэль: Где они теперь, Лауренций?
Лауренций: Близко. Судя по плану, это столовая.
Данай (посмеивается): Очевидно, они были голодны.
Брахей: Либо же дело в чем-то другом. Тиэль, откуда нам знать, что это не ловушка?
Тиэль: А мы этого и не знаем, Брахей. Есть лишь один способ выяснить.
Столовая представляет из себя большое прямоугольное помещение с рядами металлических столов и стульев, приболченных к полу. Над головой лениво крутятся лопасти рециркулирующего механизма, а в стенных нишах виднеется снаряжение, полные комплекты костюмов для буровых работ, бурильные инструменты и регенеративные кислородные системы. Слабые люмены создают плохое освещение и порождают длинные тени. На стуле у одного из столов находится обмякшее тело мужчины в мешковатой рабочей одежде буровика. Его голова касается спинки стула, руки с раскрытыми ладонями свисают вдоль тела.
Данай: Один из членов персонала.
Брахей: Будь начеку, Данай. Заходим.
Данай и Брахей двигаются по левой стороне помещения, а Петроний и Лауренций – по правой. Тиэль с Абероном держат позицию у входа.
Петроний: Лауренций, ты уверен насчет этого жизненного сигнала? Как по мне он мертвец.
Лауренций: Уверен.
Аберон: Он жив, Петроний. Едва. Показания ауспика слабые. Ему нужна помощь. Сержант, медлить нельзя, у него могут быть ответы.
Тиэль: Никак нет. Стоим здесь. Тут что-то не так.
Данай: Приближаюсь, я почти...
(в столовой оживает механизм)
Данай: Что...
Данай поворачивается, и во тьме одной из ниш загорается пара мягко светящихся линз.
Сервитор: Обнаружен нарушитель. Вступаю в бой.
(сервитор открывает огонь)
Данай (стонет): О-О-О-Х!
Брахей: Данай!
В нишах по всей столовой пробуждается целое воинство жутких сервиторов, скрытых тенями и безобидным на вид снаряжением. У этого сплава человека и машины почти не осталось плоти. Схемы прицеливания их оружия активируются, а глаза начинают пылать угрожающе красным цветом.
Сервиторы (открывают огонь): Вступаю в бой! Вступаю в бой! Вступаю в бой!
Аберон: Брахей, пригнись!
Лауренций: Они окружают нас!
Тиэль: Отмеченные Красным, уничтожить их.
Обе стороны открывают огонь, и во тьме возникают яркие вспышки, похожие на рождающиеся звезды. Сервиторы медлительны и привязаны к своим нишам, но при этом живучи. Брахей и Аберон оттаскивают рухнувшего Даная в безопасное место, а тело раненного, облаченного в усеянный воронками доспех, оставляет кровавый след. Тиэль обнажает электромагнитный полуторный меч. Сержант быстро пересекает пространство столовой, перепрыгивает через стол и располовинивает одного из сервиторов прежде, чем тому удается выстрелить еще раз. Взметаются горячие искры, воздух чернится маслом, которое брызжет словно артериальная кровь.
Тиэль: Он мертв.
Лауренций: Сражен еще один.
Петроний: Двое слева.
Тиэль: Наступаем! Наступаем! Взять их, сейчас же!
(последний сервитор падает на пол)
Петрорний переворачивает одного из сервиторов. В общих чертах тот выглядит как мужчина с бледной некротизированной кожей и полуприслонённым к стене кибернетическим каркасом. Его основной процессор разорван, а череп рассечен надвое ударом цепного клинка.
Петроний (тяжело дышит): Боевые сервиторы, установленные в конечностях крупнокалиберные автопушки. Часть брюшного отдела удалена и заменена системой дооснащения боеприпасами. Судя по всему, в действие их привел Данай. Я вижу нажимные плиты: самодельные, но хорошо замаскированные. Хитрый ублюдок.
Тиэль: Петроний, глянь, не заготовлено ли там для нас других сюрпризов.
Петроний: Так точно, сержант.
Пока Петроний обеспечивает безопасность столовой, Тиэль находит Аберона, который занимается окровавленным Данаем. Броня последнего истерзана, но космодесантник в сознании и нетвердо стоит на ногах.
Данай (стонет): Я все еще могу сражаться...
Тиэль: И ты будешь, Данай, но только после того, как с тобой закончит Аберон.
Аберон: На плане вышки я видел медицинский отсек. Он недалеко отсюда.
Тиэль: Займись этим. Что насчет члена экипажа?
Аберон: Насколько я могу судить он цел и невредим, хотя пока находится в бессознательном состоянии.
Тиэль: Возьми и его тоже. Мне он нужен в сознании, Аберон. Этот человек наш единственный шанс узнать, что здесь произошло. Лауренций, иди с ним. Я не оставлю ни того...
(слабый низкочастотный шум)
Тиэль: Что это?
Аберон обращается свой взгляд к висящему на поясе ауспику.
Аберон: Второй жизненный сигнал.
Брахей: Как это возможно? Мы обыскали весь объект.
Аберон: Глянь сам, Брахей.
Тиэль: Наш дозорный заставил их выдать свое присутствие. Аберон, отдай Брахею ауспик, а затем выдвигайся к медицинскому отсеку, как и планировали. Лауренций, остаешься в карауле.
Лауренций: Так точно, сержант.
Данай: Мне не нужна защита. На Иаксе бывало и хуже.
Петроний: Ага, это же всего лишь боль... Не так ли, Данай?
Пока Петроний возвращается к отделению, Данай смотрит на него с выражением, напоминающим легкое презрение.
Данай: Ох, её я вполне перенесу.
Тиэль: Делай как приказано, Данай. Аберон, сообщи по воксу, если что-нибудь найдешь.
Аберон: Как только, так сразу, обещаю.
Аберон передает Брахею ауспик. Био-сигнал светится на небольшом экране подобно тусклой кардиограмме. Несмотря на все свои протесты, Данай все-таки позволяет Лауренцию помочь ему. Аберон уже собирается поднять буровика, но Брахей его останавливает.
Брахей: Я ошибался насчет тебя, Аберон. Если бы не твое предупреждение, сейчас я был бы покрыт кровью так же, как и Данай.
Аберон: Ты не можешь знать этого наверняка, но я ценю твои слова, Брахей. Времена сейчас беспокойные.
Брахей кивает и разворачивается. Остальные космодесантники уже направляются вглубь вышки.
(Данай кашляет)
Аберон: Хм, странно. Жизненные сигналы слабые, но постоянные. И все равно я не могу добиться никакой реакции.
Медицинский отсек не очень большой, однако он хорошо снабжен. Пол выложен белой плиткой, чей цвет медленно сменяется серым, а единственный люмен на потолке освещает раненного буровика, лежащего на металлическом столе. В шкафах из того же материала хранятся расходные материалы, в основном бинты и антикоагулирующие препараты, хотя в приболченном к стене закрытом ящике есть и лекарства.
Данай (стонет): Аптекарь?
Аберон: О, ерунда, Данай, просто мысли вслух. Тебе потребуется максимальная доза этого подавителя боли.
Данай сидит на металлической скамье и заливает кровью пол, в то время как Лауренций несёт дозор снаружи отсека.
Данай: Прямо вся? Мне нужно сохранять здравомыслие.
Аберон: Оно никуда не денется. По правде говоря, лишь притупится, но после крушения у меня все равно не осталось ничего более действенного, поэтому пользуемся тем, что имеем, брат. Как минимум удастся ослабить жар. Когда закончу с этим, нам придется снять твой нагрудник. Лауренций поможет, и тогда извлеку шрапнель и обвяжу раны.
Данай: Звучит славно.
Аберон: Будет очень больно.
Данай: Просто верни меня обратно в бой.
Аберон: Хах, интересно, сколько легионеров говорили мне то же самое.
(Аберон вводит подавители боли)
(Данай облегченно вздыхает)
Данай: Уже лучше. Ты имеешь в виду на Калте?
Аберон: И в сотне других зон боевых действий. Калт был наихудшей.
Данай: Мне так и не довелось там повоевать.
Аберон: Ты как будто жалеешь.
Данай: Ветераны Калта одни из самых восхваляемых воинов на всех Пятиста Мирах. Я завидую им.
Аберон (улыбается): Тогда ты дурак, Данай. В той войне нет славы, лишь тьма подземного мира. Эти сражения за облученную пустошь... Такая гордость и безрассудство.
Данай: Калт был сокровищем Ультрамара.
Аберон: Ключевое слово «был». В том месте для меня больше нет никакого очарования, осталась лишь горечь в памяти.
Данай: Там погибли твои братья, а я потерял многих на Иаксе.
Аберон: Хах, я много чего там потерял, но мне бы не хотелось вновь оказаться на Калте ни во плоти, ни даже в воспоминаниях. Он для меня закрыт, и я никогда туда не вернусь. Больше никаких вопросов о Калте, Данай, не мешай мне работать.
Данай: Прости, Аберон, я не хотел растревожить старые раны.
Аберон: Они уже зарубцевались, но я все равно предпочитаю их не трогать.
Данай: Ну ладно, а что насчет человека? Почему он до сих пор без сознания?
Аберон: Я пока не уверен, мне нужно обследовать его на предмет травм. Хм, для начала нужно разрезать это снаряжение для бурения. Ох... Тут что-то есть.
Буровика как будто ударяет молнией, и он приходит в себя. Человек начинает говорить в огромной спешке.
Буровик (в панике): Видите... не смотрите... Видите... Вырезать... Вырезать... Вырезать это из... Я сделал это... Я сделал... Ох... Это... Помогите... Прош...
(буровика рвет на пол)
Аберон: Он умирает. Данай, держи его.
Данай: Гиллиман милосердный, его рот...
Аберон: Вытягивается. Он сломает себе челюсть. Держи его, нужно ввести успокаивающее средство.
Данай: А он силен, Аберон, чрезвычайно силен.
Аберон: Держи его. ДЕРЖИ ЕГО!
(буровик умирает в невыносимых муках)
Аберон: Проклятье!
Данай: Что произошло? О чем он говорил?
Аберон (переводит дыхание): Я не знаю, Данай.
Тиэль (по воксу): Юмерик, повтори последнюю передачу.
Юмерик (по воксу, едва слышно): Ремонт почти закончен. Мы готовы отбыть...
Тиэль (по воксу): Юмерик?
Трое Отмеченных Красным стоят в тесном пространстве лифта, практически плечом к плечу. Стены из голого металла пятнает ржавчина, а спуск к нижним уровня сопровождают толчки и остановки. Тиэль слегка клонит голову вбок, пытаясь связаться с оставшимся в доке технодесантником.
Тиэль: Вокс-связи нет. Мы слишком глубоко.
Брахей: Ох, Тиэль, ну будем надеяться, что подкрепление не понадобится.
Тиэль: Когда нам с этим вообще везло, Брахей?
(Брахей улыбается)
Тиэль: Что там с нашей добычей?
Брахей: Сигнал усиливается. Судя по показаниям ауспика они близко. На следующем уровне.
Тиэль (по воксу): Юмерик?
Аберон (по воксу, едва слышно): Говорит Аберон, брат-сержант.
Тиэль (по воксу): Аптекарь... Человек пришел в сознание?
Аберон (по воксу, едва слышно): К сожалению, нет. Он мертв.
Тиэль (по воксу): Его раны все-таки взяли над ним верх. Это было повреждение внутренних органов?
Аберон (по воксу, едва слышно): Возможно, брат-сержант. Кончина оказалась внезапной и ужасной. А еще тут есть какая-то странность.
Тиэль (по воксу): О чем ты?
Аберон (по воксу, едва слышно): Все еще пытаюсь установить. Человек бормотал про какие-то разрезы, про взгляд на что-то или наблюдение за чем-то. В общем, состояние полного умоисступления. Есть у меня предчувствие, прямо нутром чую. Он не выказывал никаких других признаков, кроме своей мании, но я обнаружил кое-что на его теле. Тут идущий вдоль линии грудины шрам.
Тиэль (по воксу): Старое ранение?
Аберон (по воксу, едва слышно): И вновь скажу – возможно. Тем не менее, шрам очень, очень аккуратный, я бы сказал хирургический. Думаю, его тело разрезали намеренно. Мне нужно заняться дальнейшим изучением. Знание о том, что с ним сделали, может помочь объяснить произошедшее здесь.
Тиэль (по воксу): Делай все необходимое, Аберон. У тебя есть мое разрешение.
Аберон (по воксу, едва слышно): Как только узнаю больше, сразу свяжусь с вами, брат-сержант.
Тиэль: Ну, теперь мы хотя бы знаем, что вокс ближнего действия все еще работает. Это место словно бесконечная спираль.
Брахей: Тиэль?
Тиэль: Чем больше мы узнаем, тем меньше понимаем. Нам действительно нужно что-то с этим сделать.
Брахей: Верно, сержант, и мы сделаем. Отмеченные Красным, приготовить оружие к бою.
Тиэль: Петроний, открывай двери.
(двери медленно отворяются)
Обмякший Данай сидит у стены медицинского отсека, у него стеклянный взгляд, а пластрон свисает с груди. Раны под доспехом глубоки, и улучшенная биология силится остановить кровотечение. Алые ручейки непрерывно стекают вниз по груди и животу, застывая зеркальной лужей у ног космодесантника.
Данай (стонет): Мне кажется, из-за неожиданностей эффект препарата слабеет. Такое ощущение, будто меч в потроха вогнали.
Лауренций: Нагрудник откреплен. Аптекарь, я обвяжу раны?
Аберон: Погоди, Лауренций, сначала осколки. Данай, продержишься еще немного?
Данай (стонет, насмешливо): Ах, какая же слабая боль.
Аберон: Полагаю, ответ «да». Я скоро тобой займусь. Просто хочу... ага... узнать, что сделали с этим человеком. Может, это прольет свет на то, почему мы здесь.
(Аберон включает свой автописец)
Аберон: Запись... Аберон Эллиндер, аптекарь-примус. Исследуемый объект – мужчина, белый, около сорока стандартных терранских лет. Признак рассечения приблизительно восемнадцати дюймов в поперечнике вдоль срединной сагитальной плоскости... Хм... Разрез по характеру хирургический. Я... вновь открываю зажившую рану, чтобы изучить органы и грудную клетку. Ага, отгибаю внешний слой мышечной ткани. Вычищаю лишнюю кровь, чтобы обнажить... чтобы обнажить... Что это тут?
Лауренций: Что-то нашел?
Аберон: Не знаю. Тут какая-то гравировка по кости. Похоже на язык.
Лауренций: Готик?
Аберон: Ага, клинопись. Вам шарад ин’ок ша’ру (стонет от боли) аките ишат дан’ка ам (кашляет) Ох, как будто яд на языке.
(Данай тяжело дышит, звук его дыхания сменяется рычанием)
Лауренций: Аберон, с Данаем что-то не так.
Аберон: Брат?
Данай (произносит не-слова): Хор хорик нерт.
Данай в перекошенном доспехе поднимается с лавки. Похоже, раны его больше не тревожат. Лауренций отступает назад, его тело само собой мечется между Данаем и аптекарем. Он инстинктивно тянется к оружию, а Данай поднимает правую руку, показывая Ларенцию раскрытую ладонь в бронированной перчатке, после чего начинает говорить...
Данай (рычит не-слова): Ду’вам шара аун аушу аму...
Двери лифта открываются и выводят космодесантников в длинный коридор, освещенный встроенными в стены люминесцентными шарами. За широкой аркой в конце коридора находится платформа. Судя по всему, под ней размещается машинное оборудование и промышленные резервуары хранилища. Тиэль видит соединяющие их обрезиненные трубы, а так же объемоуказатель и клапан сброса давления.
Брахей: Сигнал ауспика пропадает сразу за аркой.
Тиэль: Тогда давайте разузнаем, кто пытается ускользнуть от нас, и как еу удалось обмануть биосканирование. По моей команде, братья. Вперед, живо!
Отмеченные Красным продвигаются цепью, легионеры держатся на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Путь к арке опасен, тут нет укрытий. Тиэль остерегается использования гранат, хоть они и смертоноснее огнемета, однако он не принял в расчёт угрозу совершенно иной природы. Тиэль успел продвинуться меньше чем на тридцать футов, когда эта угроза решает проявить себя.
(включается сигнальная сирена)
Петроний: Это не я.
Тиэль: Удерживать позиции. Брахей?
Брахей: Сигнал не сдвинулся, сержант. Мы приближаемся.
Тиэль: Они чего-то ждут.
Петроний: Чего?
Тиэль: Петроний, в сторону!
Тиэль толкает Петрония назад, после чего в палубу со стуком врезается переборка.
Тиэль: Что-ж, теперь мы знаем, чего они ждали.
Переборка отрезает Тиэля от остальной части отделения Отмеченных Красным.
Брахей (по воксу): Тиэль... Тиэль, ответь!
Тиэль (по воксу): Я в порядке, Брахей. Кажется, наша добыча предпочитает не сталкиваться с нами лицом к лицу. Брат, эта переборка толстая, и без плав-заряда или цепного кулака...
Брахей (по воксу): Мы попробуем пробить её... Крепим крак-гранаты. Взвожу, сержант. Держитесь подальше.
(полуприглушенный взрыв)
Брахей (по воксу): Толку почти нет. Отсюда нам её не пробить, Тиэль. В десантно-штурмовом корабле есть инструменты. Юмерик мог бы...
Аберон (прерывает по воксу, едва слышно): Братья! Он убил... Погиб... Медицинский отсек... Лауренций... Он мертв...
Тиэль (по воксу): Аберон! Аберон, повтори последнюю передачу! Аберон, ответь!
(статические помехи)
Тиэль (по воксу): Брахей?
Брахей (по воксу): Уже в пути. Мы за вами вернемся, сержант.
Тиэль (по воксу): Просто доберитесь до них и попытайтесь связаться с Юмериком. Нам может понадобиться незамедлительная эвакуация.
Брахей (по воксу): Так точно, сержант. Будет сделано.
Тиэль (по воксу): Брахей, тут действуют какие-то силы, и они не связаны ни с добывающей вышкой, ни с Фрэтиусом. Тут нечто другое.
Тиэль спускается с платформы по лестничному пролету и выходит к ёмкостям-хранилищам с прометием внизу. Помещение большое, но погружено во тьму. Сержант несколько минут исследует тени. Люмены здесь приглушены, однако в итоге Тиэлю удается разглядеть силуэт фигуры, которая ёжится перед выпуклым наблюдательным куполом.
Марьятт: Подойдешь ближе, и мы отправимся в варп. Я подорву нас.
Фигура что-то держит в руке, футлярообразное устройство. У Тиэля пока нет возможности рассмотреть предмет отчетливо, но он узнает его даже так. Огонёк мигает: появился, пропал, появился, пропал. Зеленый свет означает лишь одно – заряд приведен в боевую готовность.
Тиэль: Тебе не нужно бояться меня.
Тиэль прячет болтер и поднимает руки. Он медленно приближается к фигуре.
Марьятт (нервно): Я же сказала, еще ближе... Не вздумай испытывать меня. Я сделаю это, черт побери.
Тиэль: Я тебе верю и не собираюсь навредить, но мы с тобой заперты в ловушке. Здесь, вместе.
Марьятт: Этого не должно было случиться. Я знаю, кто вы. Убийцы. Я видела, что он сделал, видела всё.
Тиэль: Ты наблюдала за нами.
Марьятт: Я все видела. Видела, что он сделал.
Говоря с ней, Тиэль понимает, что изоляция довела женщину до грани безумия. Любые неожиданные действия сержант относит к неразумным, и вместо этого решает продолжать разговор.
Тиэль: Он?
Марьятт: Каган... (всхлипывает) Он затопил станцию... (начинает плакать) они все... мертвы. Он просто слетел с катушек... Я едва могла узнать его.
Тиэль: Каган? Мы нашли раненного буровика. Он был один.
Марьятт (с надеждой): Он жив?
Тиэль: Нет, прости. Не выжил.
Марьятт (вздыхает): Ох... Я знала его.
(Тиэль начинает медленно приближаться к Марьятт)
Марьятт: Он и я... Мы... четыре года... Каган... Он не так давно вернулся с войны, получил ранение и... и теперь это... (всхлипывает) Я не могу... (гневно) Я сказала не двигаться! Клянусь Троном, я убью нас обоих.
(Тиэль останавливается)
Марьятт: Если заряд взорвется, всему уровню крышка. Его просто затопит, а прометия здесь достаточно, чтобы оставить от нас кровавое месиво.
Подойдя поближе, Тиэль может получше рассмотреть женщину-буровика. Она молода, у нее серебристо-белые волосы и бледная кожа. Видны признаки кибернетических имплантаций, но капюшон хорошо их скрывает. На поверхности её видавшего виды снаряжения блестят прометивые остатки, а круглый водолазный шлем лежит рядом на полу. Его дыхательная трубка отсоединена и расцеплена. Женщина боится, у неё трясутся руки.
Тиэль: Ты пряталась в тех емкостях. Так и скрывала свою биосигнатуру?
Марьятт: Я сказала держись подальше.
Тиэль: Я не двигаюсь, даю слово, и мне не верится, что ты хочешь умереть. Если бы ты не ценила свою жизнь, тогда бы ты не пряталась, не пережила бы случившееся. Однако же, мне нельзя бесконечно тут стоять, а ты держишь палец на взрывателе. Так или иначе, уйти я не могу.
Тиэль опускается на одно колено, склоняет голову и произносит клятвы момента.
Тиэль: Я отдаю свой меч Тринадцатому Легиону. Я – послушный слуга моего примарха. Я – непоколебимый щит Императора. Я клянусь чтить и защищать братьев. Я не ведаю страха.
Тиэль поднимает глаза. Она смотрит на него, оценивает, решает.
Тиэль: Мне знакомы потери. Я понимаю, каково это, верить в то, что потом обесценивается и разрушается. После остается лишь горечь и ощущение предательства. Жизнь – вещь быстротечная и мимолетная. Я несу шрамы на теле, но они ничто по сравнению со шрамами внутри. Предатели глубоко ранили меня, и именно такие раны исцелить тяжелее всего. Меня научили не ведать страха, я сталкивался со смертью больше раз, чем могу вспомнить, но есть нечто, с чем даже я не способен примириться. Я хочу, чтобы ты это знала.
Какое-то время они так и стоят: человек и трансчеловек. Смертная взвешивает все варианты, но женщине слишком страшно, чтобы делать выбор. В конце концов, она понимает, что выбирать особо не из чего, и останавливается на единственной вещи, которую ей можно сделать в данной ситуации. Женщина приводит заряд в безопасное положение и оседает на пол. Расслабившись, Тиэль убирает руку с рукояти боевого клинка. Смертная поднимает на него свой взгляд – усталый, но все еще непокорный.
Марьятт: Я молю Трон, чтобы ты говорил правду.
Тиэль поднимается и протягивает ей бронированную перчатку. Она встает на ноги, пожимает два его пальца. На фоне руки космодесантника её и так небольшая ладонь выглядит совсем крохотной.
Тиэль: Я – Эонид Тиэль из Тринадцатого Легиона, Ультрадесантник.
Марьятт: Марьятт, Васина Марьятт.
Тиэль: Как долго ты уже здесь, внизу, Марьятт?
Марьятт: Ох, я не одна. Я никогда не была одна.
Кряхтя от усилий, Марьятт дергает смонтированный на стене тяжелый рычаг.
Тиэль (ошеломленно): Кровь примарха.
По краям наблюдательного купола ярко вспыхивают люминесцентный шары, их свет ослепительно белый как у горящего магния. Тени отступают, и забирают с собой мглу глубокого океана. Теперь внутри купола виден хор мертвецов, от которых мало что осталось кроме скелета. Они опутаны донными отложениями океанического ложа, буровое снаряжение упорно цепляется за разложившиеся тела и тянет их вниз.
Тиэль: Выключи!
(Марьятт с трудом опускает рычаг)
Марьятт: Теперь ты знаешь.
Тиэль: Да, знаю.
Марьятт: Как я могу доверять тебе? Я видела, что случилось. Видела, что он сделал.
Тиэль: Тот человек... Каган... Ты имеешь в виду, этот ужас снаружи?
Да, думает Тиэль. Бедная глупышка, она сошла с ума.
Марьятт: Нет, не его и не это. Он был из Легиона, пришел с вами. Воин.
Тиэль: Легионер?
Марьятт: В такой же броне, как и у тебя, хотя я думала, что он ранен. Я видела кровь.
Тиэль: Данай... Говори сейчас же, где ты его видела?
Марьятт: Я могу сделать кое-что получше.
Из герметично запечатанного кармана своих одежд она достает инфопланшет.
Тиэль: Я могу показать вам.
Петроний: Варпова преисподняя! Что это?
Они стоят посреди разрухи медицинского отсека. Лауренций лежит в центре помещения, мертвый. Он... скручен, как будто внутри доспеха повернулся гигантский винт. Аберон обмяк у стены, его белая броня измазана кровью. Аптекарь наполовину скрыт металлическим столом для обследований, на котором остывают частично иссеченные останки буровика. От Даная не осталось ни следа.
Брахей: Что могло сотворить такое? Доспех не тронут, плоть практически тоже.
Петроний: Где Данай? Что же это такое, Брахей?
Брахей: Помоги мне с Абероном.
Двое легионеров поднимают аптекаря. Ноги Аберона волочатся по полу, пока товарищи вытаскивают его из медицинского отсека. Петроний принимает на себя весь вес аптекаря, а Брахей в последний раз окидывает взглядом сцену резни и поднимает огнемет.
Скверная вещь, вот что это.
Брахей: Нечто наипресквернейшее, Петроний.
(Брахей усмехается, когда огнемет высвобождает очищающее пламя)
Когда Брахей заканчивает, в помещении остаются лишь обугленные останки да черные опаленные стены.
Петроний: Что теперь? Он вообще жив?
Брахей (проверяет вокс): Ох... не могу связаться с Юмериком. До входа слишком далеко, чтобы возвращаться. Он жив. Нам придется оставить Аберона здесь и эвакуировать его позже.
Петроний: Позже? А что сейчас?
Брахей: А сейчас мы ищем Даная.
Космодесантники заняты обследованием вышки – Брахей идет впереди, следом двигается Петроний. Ауспик ведет Брахея по широкому коридору, который являет собой главный магистральный пусть внутри сооружения. Здесь есть входы в несколько помещений, а также ответвления в виде магистралей поменьше. Внутренности выши представляют из себя настоящий лабиринт. Из-за мигающего освещения трафаретные обозначения на стенах выглядят так, словно это монохромное изображение.
Петроний: Судя по виду, тут оружейная секция и казармы (проверяет вокс) Ответа по воксу все еще нет. Что здесь делает Данай?
Брахей: Смотри вперед. Нам нужно больше света, Петроний.
Космодесантники включают фонари доспехов, и в коридоре вспыхивают белоснежные лучи. В оружейной секции вышки будут находиться устройства управления её средствами защиты. Их должна защищать прочная переборочная дверь. То, что освещает Брахей, не поддается разумному объяснению.
Петроний: Её сорвали с креплений. Она должна быть футов двенадцать в высоту и не меньше трех в толщину. Какому оружию такое под силу?
Брахей: В нашем распоряжении такого нет.
В пятидесяти футах впереди должны находиться защищенные врата, ведущие в оружейную секцию. Они сорваны. В холодном свете фонарей неровные края напоминают Брахею отметины от гигантских зубов. Они приближаются к проему. Петроний изучает рваные металлические кромки.
Петроний: Ни следов химического воздействия, ни подпалин. Это... её как будто руками вырвали (принюхивается) Ох, это еще что за вонь? Как будто протухшим мясом несет.
Брахей: Дело не в океане. Я с этим хорошо знаком. Мужайся, Петроний, мы столкнулись с порчей. С воплощением Старой Ночи.
Петроний наклоняется, чтобы изучить скопившуюся на полу лужу какого-то вещества.
Петроний: Тут какие-то остатки. Черные как... деготь. Какое существо оставляет подобные споры?
Брахей: Данай.
Петроний: Что? Он же один из нас.
Брахей: Нет, я имею в виду – вот и Данай. Он стоит прямо перед нами. Мы искали тебя, брат.
Брахей борется с желанием открыть огонь. Инстинкты твердят ему окутать Даная пламенем, но он мешкает. Напротив него стоит Ультрадесантник, брат. Между ним и Данаем всего несколько футов. Руки последнего висят вдоль тела, на его доспехах кровь, которая резко и непристойно выделяется своим красным цветом на фоне белой ультимы наплечника. Половина фиксаторов нагрудника открыта, на самой пластине тоже кровь – черная и смолистая, прямо как обнаруженная Петронием мерзость.
Данай спокоен, его взгляд холоден.
Данай: Не нужно слишком далеко ходить, Брахей, теперь ты меня видишь.
Затем он поднимает правую руку.
Данай (рычит не-слова): Ду’нок ша’ру!
Потоки темного пламени срываются с его пальцев и охватывают Петрония.
Петроний (вопит от боли): А-А-А-А!
Брахей: А сейчас ты сгоришь, предатель!
(Брахей извергает огонь)
Огнемет Брахей выпускает пламя, и желтый язык горящего прометия с ревом несется к Данаю.
Данай (рычит не-слова): До ша ру аке’ни!
(Брахей кричит от боли)
Пламя замирает в воздухе и практически мгновенно приобретает форму копья из зазубренного льда. Оно зависает всего на секунду, которая необходима для превращения, после чего падает на пол и разбивается. Разлетающиеся осколки пронзают Брахея, его доспех стремительно покрывается изморозью.
(Брахей рычит от боли)
Он скован льдом, но жив. Дыхание Брахея оставляет в воздухе легкий след, его конечности недвижимы, а сердце бьется с трудом.
Брахей (тяжело дыша): Данай... Данай... Это не ты... Ты очернен... Брат...
Петроний (вопит от боли): А-А-А-А! Прочь... Прочь...
Данай не отвечает. Вместо этого он наклоняется к агонизирующему Петронию, который корчится в огне, однако от этого пламени не чернеет ни кожа, ни доспех.
Данай (человеческим голосом): Это всего лишь боль... Не так ли, Петроний? (уходит) Я бы мог убить вас обоих, не забывайте.
Брахей: Тогда почему... не убил...
Данай (покидая обоих, человеческим голосом): Из-за угасающего чувства братства, а может мне просто хотелось, чтобы вы страдали.
Брахей (стонет): Данай... ДАНАЙ!!!
(ужасающие вопли)
Тиэль: Милость Гиллимана...
Тиэль с неверием наблюдает за выводимым на инфопланшет визуальным каналом. Ему уже доводилось лицезреть ужасы прежде, и теперь этот занимает среди них ведущее место.
Тиэль: Данай мой брат. Когда он переметнулся? Как? Я должен найти его.
Марьятт кивает и вытаскивает кабель из порта в инфопланшете, после чего вставляет в свой шейный узел доступа. Тиэль замечает, что её левая рука тоже кибернетическая.
Тиэль: Ты механикум!
Марьятт: Машиновидец. Я управляю этой станцией. Управляла. После того, что сделал Каган, я спустилась сюда и перевела средства обороны в режим автоматической защиты.
Тиэль: Средства обороны, которые атаковали наш корабль. Из-за попадания твоей молниевой дуги мы рухнули с чертового неба.
Марьятт: Прошу прощения. Я не знала, что вы союзники. Любой ущерб был неумышленным.
Тиэль: Наш пилот мертв, несколько других серьезно ранены. Сервиторы... Тоже твоя работа?
Марьятт: Нет, нет... Это был Каган, я видела. Он лично стал приманкой в ловушке. Я ничего не знала ни о вашем корабле, ни о вашем пилоте. Здесь... Вы найдете все, что ищете.
Тиэль берет инфопланшет. Возникает кратковременная вспышка помех, а затем он получает доступ к визуальному наблюдению станции. Несколько вид-пиктеров выведены из строя, однако Тиэль определяет канал оружейной секции. Он наблюдает за столкновением Брахея и Петрония с Данаем. Спустя несколько мгновений Тиэль возвращает планшет Марьятт. Его лицо твердо как гранит.
Тиэль: Ты можешь поднять переборку? Мне нужно идти. Сейчас же.
Марьятт: Да, я контролирую все двери станции.
Она начинает работать с планшетом. Во время манипуляций с защитными переборками пальцы её кибернетической руки удлиняются и трансформируются в мехадендриты.
Марьятт: Готово.
(отдаленный звук пришедшей в движение переборки)
Марьятт: Постой.
Тиэль: Я не могу ждать. В чем дело?
Марьятт: Что-то не так. Молниевая дуга реактивирована. Выходная мощность растет.
Осветительные приборы вспыхивают, а затем тускнеют.
Тиэль: Это проблема?
Марьятт: Если она достигнет критического показателя, то вся станция может быть уничтожена. Это защитная мера на случай вторжения. Никто не ожидал, что нас атакуют изнутри.
Тиэль: Ты можешь обратить процесс вспять отсюда?
Марьятт (тяжело дышит): Нет, мне нужно сделать это через панель прямого доступа в оружейной секции.
Тиэль: Тогда ты идешь со мной.
Марьятт: Что?
(включается сигнал тревоги)
Марьятт: Трон Терры, нет! Нет! НЕТ!
Тиэль: Что такое?
Марьятт: Нет! Нет! Нет! Начат процесс автозатопления, а у меня закончился кислород для дыхательной маски.
Тиэль: Тогда у тебя нет выбора. Клянусь тебе, Марьятт, я буду защищать тебя даже ценой собственной жизни, но мне нужна твоя помощь. Я должен остановить того, кого ты видела по каналу. От этого зависит множество других жизней.
Дренажные отверстия по краям помещения начинают открываться, впуская внутрь токсичный океан. С платформы уже стекают ручейки воды.
Марьятт: Ох, Трон... Ох, Трон!!! Я не могу так умереть. Только не как они. Прошу... Прошу, только не как они!
Тиэль: Через сколько станция будет затоплена?
Марьятт: Через несколько часов, всего через несколько часов. Ох, Трон! Ох, ну и дерьмо!
Тиэль: Марьятт, клянусь тебе своей жизнью, а теперь мне нужно, чтобы ты была храброй.
Марьятт: Да, да... Я постараюсь... Ох, Трон...
Тиэль: И прежде, чем мы уйдем, ты должна сделать еще одну вещь.
Марьятт: Что угодно, только милостью Императора, давай быстрее.
Тиэль: Запечатай вход в вышку. Никто не должен добраться до дока. Никто.
(сигнал тревоги продолжает звенеть)
(вода капает с потолка и бежит по стенам)
Путем ко входу является огромная эстакада. Она хорошо укреплена, у нее толстая ограда и прочные колонны, которые углубляются в широкую металлическую палубу на несколько футов. Сводчатый потолок соответствует форме гигантских ворот, что в данный момент не позволяют выйти к судовому доку и поднимающейся на поверхность платформе. В тени ворот стоит фигура. Она не держит оружия, хотя и не безоружна. Руки свисают вдоль тела. В тусклом свете люменов над головой фигура отбрасывает длинную тень.
Данай (практически поет): Я тебя слышу, Ультрадесантник. Ты не такой уж и скрытный, как думаешь.
Данай оборачивается. Он смотрит на длинный транзитный переход и стоящего перед ним Ультрадесантника. Тиэль начинает шагать в его сторону. Он вооружен: в одной руке обнаженный полутораручный меч, в другой болт-пистолет.
Данай: Кого ты там нашел внизу, что получил доступ к вышке? Полагаю, отключить молниевую дугу ему не так легко, как закрыть ворота, иначе он бы уже сделал это.
Тиэль: Вейлан Данай, боевой брат из Тринадцатого Легиона, Ультрадесантник. У тебя похвальный перечень боевых отличий, самые недавние из которых ты заработал на Иаксе, где тебя ранили в бою.
Данай: К чему ты ведешь?
Тиэль: В период между началом конфликта на Иаксе и твоим ранением с последующим воссоединением с Легионом есть временной промежуток в несколько недель, который остается... неясным. Какое-то время ты считался пропавшим без вести. Не то что бы это было чем-то необычным, учитывая обстоятельства. Когда Пятьсот Миров подверглись атаке, количество протокольных записей и подробных отчетов изрядно сократилось.
Данай: Это должно что-то значить? Или ты просто выигрываешь время, чтобы твой маленький сквайр мог выполнить свой долг?
Тиэль: Ты в курсе, что я подозревал в предательстве Аберона? Он, как и ты, был ранен. Ветеран Калта, военнопленный. Кто знает, чему его там подвергли.
Данай (улыбается): А-ха-ха-ха! Ты знал! Ты спланировал все это, чтобы выявить изменника в собственных рядах. Изумительная прагматичность. И как же это было, Тиэль? Теория? В созданной для искоренения предателей роте завелся собственный предатель. Практика? Раскрыть предателя, дав ему возможность предать тебя. Безжалостная стратагема. Ты убил тех легионеров собственной рукой.
Тиэль: И я буду нести это бремя, если должен, однако наш долг – умирать на службе Империуму. Их жертва обнажила твою истинную сущность, и я отведу еще большее зло, когда закончу.
Данай: Не хочешь узнать, как я переметнулся? Разве ты не обдумывал возможность того, что порча может затронуть самого Гиллимана? Ты ведь наверняка спрашивал себя об этом. Или же тебе не хочется сталкиваться с неприятной истиной?
Тиэль: Мне не нужна твоя истина. Это не имеет значение.
Данай: Оу? И почему же? Еще больше прагматизма? Опустить голову и сосредоточиться на выполнении задачи?
Тиэль: Потому что ты не Вейлан Данай. Кто ты на самом деле?
Данай: Хах, я – Альфарий.
Тиэль: Ну конечно же ты Альфарий.
(Тиэль открывает огонь)
Тиэль бросается в сторону, уворачиваясь от предугаданной атаки.
Данай (рычит не-слова): Арк ати ишад!
После этих слов воздух в том месте, где был Тиэль, начинает бурлить, хотя Ультрадесантник знает, что это не слова как таковые, а ритуальная варп-магия. Они настолько далеки от обычного языка, насколько вообще возможно. Не-язык, не-слова.
(Данай рычит)
Тиэль вновь бросается вниз, а лающий звук опаляющей силы касается края его доспеха, плавя керамит.
Данай (рычит не-слова): Ишад дон!
Тиэль прячется за колонной. Она принимает на себя всю тяжесть атаки и исходит дымом, словно испуская предсмертный вздох. Ультрадесантник решает выстрелить из пистолета, но тот распадается на части прямо в руке. В нагрудник вонзаются раскаленные обломки.
(Данай ревет)
Он бросается обратно за то, что осталось от колонны, и пытается перебороть боль. К груди пристегнут полутораручный меч, и Тиэль уже собирается воспользоваться энергетическим клинком, когда на него нападает Данай.
Данай (рычит не-слова): Тар’ка!
Колонну просто-напросто отрывает, она превращается в бурю пыли и горящего скалобетона. Тиэль с трудом поворачивается. Когда в поле зрения оказывается Данай, он жмет кнопку детонатора.
(взрыв)
Ударная волна отбрасывает Даная. Подрыв-заряд Марьятт гораздо мощнее любой крак-гранаты. Он оставляет в палубе воронку и швыряет Даная в сторону так, словно тот всего лишь подхваченный сильным ветром лист. Его броня разрывается, кости раскалываются, а тело жестко приземляется.
(Данай кашляет и пытается восстановить дыхание)
Данай (кашляет): Умно, ха-ха!
(Данай сплевывает кровь)
Данай: Очень умно.
(Данай смеется, кашляет и сплевывает еще больше крови)
Тиэль стоит на ногах.
Данай: Вот так заманить меня в свою ловушку.
Тиэль испытывает боль, но он должен покончить с этим. Яростно возжигается полутораручный меч, алчно потрескивает лезвие. Тиэль собирается сделать выпад, но парализующая агония приковывает его к месту.
Данай (демонически): Тар’ка ном!
Данай истекает кровью. Он тяжело ранен, но все равно поднимается.
Данай: Молниевая дуга все еще работает. Ты плохо подбираешь себе людей, Ультрадесантник. Они тебя подвели.
Тиэль (стонет): Это... Они...
Данай: Ты велел им еще больше поднять мощность дуги. Обезумевший ублюдок, ты убьешь нас всех.
Тиэль (стонет): Иронично. Я скорее умру, чем позволю тебе жить.
Данай: Благороден до самого конца. Что ж, тогды ты умрешь первым.
(Появляется Брахей и открывает огонь)
Данай (булькает): Ох!
Данай шатается и сжимает свое искалеченное горло. Оно не пробито, и Данай не обезглавлен, но больше не может разговаривать. Тиэль освобождается практически в тот же момент, когда Данай падает на колени. Его полутораручный меч нацелен в сердце предателя. Тиэль бросает взгляд через плечо. В поле зрения появляется пошатывающийся Брахе, а за ним хромает Петроний, опирающийся на цепной меч. Он также несет Аберона, в чем ему немного помогает Марьятт.
Марьятт: Я нашла подкрепления.
Тиэль: И очень вовремя. Сколько у нас еще времени, машиновидец?
Марьятт: Немного, нужно немедленно выбираться.
Тиэль поворачивается к Данаю, который взирает на него с чистейшим презрением. Он больше не может произнести ни одного убийственного не-слова, но кое-что ему вымолвить удается...
Данай (стонет): Храм... Ночи...
… прежде чем Тиэль пронзает его.
(Тиэль убивает Даная своим полутораручным мечом)
На плечи Тиэля больше не давит бремя необходимости убить Даная, и он идет на помощь Брахею и Петронию. Они серьезно ранены, но стоически все переносят.
Тиэль: Когда убиваешь Ультрадесантника...
Брахей: Ой, я это уже слышал, Тиэль.
Тиэль (смеется): Ха-ха-ха, чертовски удачный выстрел, Брахей.
Брахей: Его пистолет, моя меткость.
Тиэль: Тогда буду считать это вашей совместной заслугой.
Петроний: Это все конечно хорошо, но может мы уже уберемся отсюда, пожалуйста? Прежде чем на головы обрушится вся проклятая вышка?
Марьятт позволяет Брахею и Петронию взять на себя Аберона, после чего включает инфопланшет и открывает входные ворота. В проход проскальзывают два Ультрадесантника с поднятым оружием. Это Финий и Инвиглио, голова последнего обвязана окровавленными бинтами.
Тиэль: Вновь среди живых, Инвиглио?
Инвиглио: Ага, но если будем мешкать, то это ненадолго (по воксу) Юмерик?
В расширяющийся проход влетает десантно-штурмовой корабль, который уже начинает разворот. Находящийся в отремонтированной кабине Юмерик отвечает Инвиглио отрывистым салютом. Рампа в хвостовой части фюзеляжа начинает опускаться. Тиэль вместе с остальными спешно поднимается на борт, Финий и Инвиглио помогают раненым. Марьят вяло следует за космодесантниками.
Тиэль: Юмерик, мы на борту. Разрешаю вытащить нас к черту отсюда.
Технодесантник запускает турбины, и корабль стремительно несется к поверхности по входной шахте. Через закрывающийся люк в хвостовой части Тиэль видит, как вышка разрушается, а океан врывается внутрь, чтобы заполучить её себе.
Юмерик (по воксу): Держитесь.
Технодесантник выпускает две ракеты из арсенала десантно-штурмового корабля.
(ракеты взрываются)
Огонь и ярость разрывают верхнюю крышку тоннеля, а потоки океанической воды обрушиваются вниз словно гигантский кулак. Юмерик избегает образовавшихся водопадов, после чего корабль вырывается в заполненное светом воздушное пространство над хлещущими волнами. Тиэль смотрит, как мечущийся океан поглощает вышку, как потрескивающие молниевые дуги раскалываются и рушатся от энергетической перегрузки. Они падают в серую воду и, жалобно вспыхивая, погружаются в пучину. Через некоторое время ни от дуг, ни от самой вышки не остается ни следа.
(Ультрадесантники на борту десантно-штурмового корабля)
Тиэль и Брахей сидят отдельно от остальных космодесантников. Финий молча приглядывает за ранеными, а Марьятт смотрит в проем частично открытого бокового люка.
Тиэль: Ты был прав насчет рекрутов, Брахей. Слишком неопытные, в них слишком много неизвестного и непроверенного.
Брахей: Ага, но ты ведь был в курсе. Вот почему мы оказались здесь. Ты хотел отделить паршивую овцу. Откуда ты знал?
Тиэль: А я и не знал. Подозревал, что такое возможно. К нам ведь уже внедрялись прежде, а учитывая огромное количество реабилитирующихся легионеров, прибывающих на Оран, новая попытка была более чем вероятной. Война давит на нас как никогда прежде, Брахей, давит до тех пор, пока мы не начинаем забывать кто мы и что мы.
Брахей: А кем он тогда был, если не Данаем?
Тиэль: Утверждал, что из Альфа-Легиона, и это вполне может оказаться правдой, хотя тут приложил руку Семнадцатый. Ритуалы и магия – их конёк.
Брахей: Ох, двое мертвы, свыше четырех ранены. Велика цена.
Тиэль: Разве? С учетом того, что мы узнали, я бы не был так уверен, брат. Необходимость сопоставляется с риском. В конце концов все сводится к этому.
Брахей: И что же мы узнали, сержант?
Тиэль: Что Храм Ночи – это медленное, но широкомасштабное внедрение в Тринадцатый Легион, которое происходит на Иаксе. Там служил Данай, там же его выхаживали. Найденный нами буровик по имени Каган тоже был на Иаксе. Я не могу просто свести все к совпадению. Если и существует источник, то он на том мире.
Брахей: И что теперь?
Тиэль: Сначала возвращаемся на Оран. Перевооружаемся, пополняем запасы и отправляемся на Иакс, чтобы избавиться от заговорщиков. Мы должны найти их, Брахей, должны выжечь всех до единого. Я не успокоюсь ни на одно чертово мгновение, пока мы не смоем пятно с нашей чести и не предадим мечу каждого из тех ублюдков.
(десантно-штурмовой корабль взмывает в небо)
Диллант: Прошу... Прошу, помогите... помогите мне! Что-то пошло не так! Он...
Пациент (в отдалении): Назад! Я тебя предупреждаю!
Диллант: Журнал регистрации данных 0013.06.06 Т31. Говорит Вессай Диллант.
(пациент исступленно колотит в дверь)
Диллант: Ох, Трон! Он идет! Диллант, медикэ-примус станции Иакса «Квинт III». Поступивший с диссонансом сознания пациент стал одержим мыслями об убийстве. Связи с оставшимися станциями Иакса нет. Я не уверена, есть ли...
(пациент крушит медицинский отсек)
Диллант (страшно напугана): Ох, он... он... Прошу, прошу, прошу... Не надо... Умоляю...
(пациент рычит)
(Диллант испускает последний стонущий вздох)
Пациент (рыча): Хм... Храм Ночи...
