6335
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =2325
|Всего =56}}
{{Книга
=== Глава вторая ===
После полудня Лаптев не явился на стрельбы.
— Привести его? — спросил Яромир.
— Нет. Сама схожу, — сказала Минка, но в этот момент раздался сигнал, и Кранус, инструктор, отпустил предыдущее отделение.
— Я с вами закончил. А теперь вон с моего полигона!
Кранус был ходячей головной болью — язвительный, злой, и умевший говорить только в двух тональностях: громко и ещё громче.
— Живей, сержант! — выпятив подбородок, взревел он. — Мне некогда здесь прохлаждаться.
Минка выругалась.
— Так, — сказала она. — На исходную!
— Бегом, бойцы! Мордой в грязь. Моя бабуля шевелится быстрее вас. А она мертва!
Когда они заняли свои места, Минка была такой злой, что с трудом могла держать винтовку ровно.
Кранус принялся расхаживать у них за спинами, хлопая себя по бедру офицерской тростью.
— Вдалеке вы заметите стационарные мишени. Этот бумажный лист хочет вас убить. Он хочет вырвать вам глаза и вырезать на вашей коже знаки. Пришейте этого фреккера. Всадите лазлуч ему в башку.
Под оскорбления Крануса бойцы открыли огонь.
— Движущиеся мишени! — крикнул он, и с тихим щелчком цели начали дёргаться туда-сюда.
Минка стреляла из рук вон плохо. Когда тренировка закончилась, Кранус с отвращением осмотрел её мишени.
— Два промаха. Это незачёт. Имя.
— Арминка Леск.
— Звание.
— Сержант. Четвёртый взвод. Рота М.
— Как ты получила свои лычки, если не умеешь толком стрелять?
Девушка промолчала.
— Разговаривая со мной, нужно шевелить ртом, сержант Леск. Я не псионик.
— Простите, сэр. Я пройду дополнительную стрелковую практику, — угрюмо буркнула Минка.
— Хорошо. Кто не попадает, тот не убивает.
— О, не волнуйтесь. Я убью, — заявила девушка.
— Что ж. Промажешь по мишеням снова, и я о тебе доложу. Кто твой старший офицер?
— Полковник Спаркер.
Кранус заполнил требуемые реквизиты.
— Итак. Где отсутствующие бойцы?
— Фаддей и Сайлас в лазарете. — Она достала из нагрудного кармана медике-формуляры.
Инструктор фыркнул, внося информацию в формы.
— В твоём отделении двенадцать человек.
Он пробежался взглядом по именам. Когда Кранус достиг Арктура, Минке пришлось рассказать ему о случившемся. Инструктор перечеркнул имя Арктура и громко цыкнул, так, словно смерть капрала его расстроила.
— Его заменили?
— Да, сэр, — после паузы ответила она.
— На кого?
— Капрал Лаптев.
Самообладание Крануса таяло на глазах.
— А он где?
— У него понос.
— И?
— Сильный понос. — Она встретила его взгляд, словно подталкивая усомниться в её словах.
— Ты мне не нравишься, Леск, — закричал он. — И твой капрал мне тоже не нравится. Мне без разницы, пусть он срётся хоть у меня на полигоне, лишь бы стрелял в еретиков. Уяснила?
— Да, сэр.
Следующее отделение уже стояло позади них, дожидаясь своей очереди. Они нетерпеливо переминались с ноги на ногу. У Крануса был плотный график. Инструктор выругался и сунул ей лист обратно.
— Бегом, бойцы! Мордой в грязь. Моя бабуля шевелится быстрее вас. А она мертва!
Минка с ноги вышибла дверь в казарму.
— Где чёртов Лаптев? — взревела она.
Никто не знал. Боец, спавший вместе с ним на двухъярусной кровати — худой светловолосый парень с вытатуированной на щеке аквилой, — пожал плечами.
— Не видел его.
Она обошла буфет, плац, где бойцы играли падбол, затем клуб-столовую, где за трёмя столами, окутанными сизыми облаками дыма лхо, солдаты играли в кости и карты. Девушка внимательно осмотрела лица. Лаптева среди них не оказалось.
Она распахнула дверь уборной, захлопала дверками кабинок, прошлась по душевому блоку.
— Давай, полезай ко мне! — крикнул один из моющихся солдат.
— Здоровья не хватит, — бросила она ему.
Остальные загоготали, когда Минка разгневанно протопала наружу и, встав в коридоре, оглянулась по сторонам. Она почти сдалась, как вдруг заметила его выходящим из бани в мокрых штанах. Лаптев был обнажён по пояс с накинутым на плечи полотенцем, а в руке держал муниторумный сетной мешочек с бруском мыла.
Он был больше шести футов ростом, телосложением напоминал скалобетонную стену, и к тому же, припомнила Минка, считался специалистом по рукопашному бою. Впрочем, она не могла напасть на него, перед этим хотя бы не предупредив.
— Эй, Лаптев! — взревела девушка. Капрал развернулся и попытался поднырнуть под удар. Её кулак попал ему в висок. Лаптев отшатнулся, вскинув перед собой руки, но Минка отступила в сторону, пнула его в заднюю часть колена, после чего врезалась в него всем корпусом и откинула назад.
Удар вывел Лаптева из равновесия, однако ему всё же удалось поймать её за руку и рывком потянуть на себя. У него было кислое дыхание. Капрал врезал ей в грудь, отчего у девушки болезненно заныли рёбра. Затем он приложил её снова, и Минке пришлось дважды увернуться, чтобы защитить голову и сблизиться вплотную.
— Ты мне не указ! — прошипел он.
— Ещё какой указ, — выплюнула девушка в ответ.
Они сцепились в рукопашной, пытаясь взять над противником верх. Лаптев был сильнее и в считанные секунды оказался у Минки за спиной, взял её шею в замок, и принялся сжимать хватку.
— Выкинешь такое снова, и я сломаю тебе шею, — процедил Лаптев. Он резко сдавил ей глотку, чтобы показать серьёзность своих слов.
Он был хорош, но Минка — лучше. Девушка задёргалась, и Лаптев напрягся, а затем она обмякла.
Капрал разжал хватку, и в этот момент Минка стремительно извернулась, сделала ему подсечку и выкрутила державшую руку. Здоровяк рухнул на спину подобно мешку с мукой. Падение вышибло из него весь воздух, и мгновение он просто лежал, непонимающе хлопая глазами.
Минка пнула его в бок. Тот сложился пополам.
— Если кто здесь и ломает шеи, Лаптев, то это я. Понял?
Отлежавшись, он перекатился набок, затем приподнялся на локте.
— Сдашь меня крыланам?
— Если не оставишь мне выбора.
Он встал и отряхнулся от пыли. Девушка не стала разжимать кулаков, однако свою мысль она донесла.
— Я — твой сержант, и ты выполняешь мои приказы. Ты пойдёшь на полигон, когда я тебе скажу, а иначе ты узнаешь, что такое настоящая рукопашная.
Тем вечером в столовой у Минки болели рёбра.
Прассан подмигнул ей, на что она послала его и села в одиночестве, радуясь тому, что никто не попытался подойти и заговорить с ней.
Лишь когда она опустила поднос в моечный аппарат, рядом с ней встал Тайсон.
— Что у тебя с лицом?
— Ничего, — ответила она.
— Красные Черепа? — не отставал сержант.
— Нет, — буркнула она.
— Который из них?
— Никто.
Тайсон всегда казался Минке недалёкого ума здоровяком с большим ртом, годным лишь на то, чтобы рявкать приказы. Но теперь он опустил руку ей на плечо.
— Послушай. Я знаю, что ты надрала задницу Лаптеву.
— Нет.
— У них были нелёгкие времена.
— А у нас разве нет?
Тайсон похлопал девушку по плечу.
— Да. Но у него хороший послужной список.
— Ты винишь меня в смерти Арктура? Не я дала ему обскуру!
Тайсон понял, что вывел её из себя. Он примирительно поднял руки.
— Просто постарайся. Нам не нужно, чтобы пристрелили ещё кого-нибудь.
— Я тебя услышала, — сказала Минка. Она была зла, поэтому чтобы не продолжать разговор, развернулась и зашагала прочь.
=== Глава третья ===
Когда они приземлились в звёздном порту, родню патридзо уже ждал его персональный лихтер, а генерала Бендикта — военная «Саламандра».
Ричстары заспешили на борт самолёта. Много, много воды утекло с тех пор, как патридзо скопления Висельников обитал во дворце Базилики на вершине акрополя. Ныне династия Ричстаров жила чуть ниже на длинном отроге, что тянулся на четыре сотни ярдов от пика высокой скалы, и находился в двухстах ярдах под Приёмными казармами, в комплексе, известном как Кальверт.
В эту обитель и повезли леди Бьянку вместе с другими, низшими по рангу Ричстарами.
С высоты Кальверт выглядел довольно-таки скромно. Вокруг дворца возвышалась большая стена из красного кирпича, обеспечивавшая скорее приватность, нежели защиту, а среди ухоженных садов и тёмной зелени древних скрюченных сосен виднелись укрытые черепицей вытянутые корпуса и здание контемплаториума.
Как-то раз двести лет назад отец Бьянки привёз её сюда на праздник святого Ингацио, и она смутно припоминала, как шла в двух шагах позади него, петляя по старым туннелям и барочным залам, где располагались различные гардеробы, моленные, ледохранилища, солярии, кладовые и выставки истлевших диковинок.
Она оторвалась от воспоминаний, когда оборудованный векторными двигателями самолёт завис над дворцовым двором, а затем постепенно опустился на землю.
Леди Бьянка вышла первой. Лихтер сел на Нижней террасе — обрамлённом высокой стенкой саду с любовно выстриженными низкорослыми вечнозелёными растениями и аккуратными цветниками, что ярусами поднимались до экранирующей стены контемплаториума. Она сделала глубокий вдох и окинула взглядом известково-белые скалистые утёсы, вздымавшиеся позади дворца, и на краткий миг подивилась размерам собора на вершине.
Впрочем, долго восхищаться видами ей не дали. Им навстречу уже спешил человек. Бьянка отметила, что это был не сам патридзо, а его советник, Шанттал.
— Леди Бьянка, — сказал он, отвесив слишком уж низкий поклон. — Для нас это большая честь.
— Видимо, не настолько большая, раз патридзо не спустился встретить нас лично. Он занят?
— Да, миледи. Он сильно обеспокоен тем, что столь многое из созданного его руками попало в лапы врагов.
— Кощунство.
— Воистину, ваше высочество. — Шанттал собирался добавить что-то ещё, но затем на трап вышёл Шалия Старборн и босиком прошлёпал вниз.
— Милорд Старборн, — произнёс советник, опускаясь на колени. — Добро пожаловать. Вас ждали, и всё, что вы запрашивали, уже подготовлено.
— Что происходит? — поинтересовалась леди Бьянка.
— Праздник святого Игнацио. Авгуры объявили его скорое наступление, — ответил Шанттал. Он одарил её тонкой улыбкой. — Идёмте. Следуйте за мной. Мы ждём предзнаменования великих вещей. Обещанные дни вот-вот наступят. Ричстары были избраны, и сегодня всем нам уготован величайший дар.
— Сюда, — сказал Шанттал, проведя Ричстаров к Комнате добродетелей в глубинах скалы.
Леди Бьянка шагнула в обширное ярко освещённое помещение. По выражению её лица советник сразу понял, о чём она хотела спросить.
— Комната освещается с помощью системы зеркал и шахт, по которым солнечный свет достигает подземного уровня. Патридзо занимался здесь рисованием, но сейчас он посерьёзнел и посвящает своё время исключительно иконографии. Он обнаружил, что его приватная часовня больше подходит для такого рода работы.
Пока гости усердно кивали и восхищались фресками, Шанттал поклонился и скользнул в боковую дверь.
— Я узнаю, готов ли патридзо встретиться с вами.
Почётный титул патридзо давался старшему представителю династии Ричстаров. Текущего звали Урдалиг Ричстар, который был четвёртым владельцем этого имени и восемьдесят третьим прямым потомком лорда-маршала соляр Игнацио. Он жил тихой, почти затворнической жизнью в созерцательной тишине под глассическими окнами приватной часовни в глубочайших недрах своего дворца.
Сегодня он корпел над миниатюрой для часовни на Галлене V. Его Император имел тёмные волосы, полный боевой доспех, выложенную сусальным золотом кожу и глаза из сверкающих кристаллов. Патридзо работал тончайшей кистью из красного соболиного меха, нанося ею клей для сусали, что трепетала от любого порыва ветра. Фон представлял собой то, как в его воображении выглядела Святая Терра прошлого, когда Император ступал по её полям. Тогда она была зелёной и плодородной, с фонтанами, полными чистой прохладной воды.
Сверху донёсся звоночек, известив его о прибытии гостей. Он стал работать быстрее, прижав золотую сусаль на место. Ему хотелось закончить левую щеку до того, как его прервут. В эти дни было так много вмешательств. Слишком много вмешательств. Слишком много новостей о том и сём, и ни одна из них не была хорошей.
Он склонился над иконой, почувствовав рокотание открывающихся над ним допотопных дверей. Их защищал древний биоэкран, который пропускал внутрь только членов семейства.
Патридзо на слух мог определить, где и какая дверь закрывалась, а затем он различил цоканье дорогих сапог по плитчатому полу. Он точно знал, сколько у него оставалось времени, прежде чем его потревожат, потому, рассержено вздохнув, промыл кисть, после чего губами выпрямил сбившиеся ворсинки. Он поднёс её к глазам, проверяя кончик, затем отставил на стойку, сделал глубокий вдох и поднялся.
Жизнь научила его многим вещам, частью полезным, частью не очень. Тем не менее, одно он знал наверняка — если ты над чем-то работаешь, закончить тебе никогда не дадут.
Когда всё было готово, леди Бьянку и остальных повели вниз по узкому коридору к небольшой двери в часовенку.
В конце коридора стояли двое жизнехранителей патридзо. Один из них был четырёхруким бойцом, отзывавшимся на титул мероэ. Вторая — картейская воительница по имени Вирин, чьи волосы цвета платины были заплетены в тугие косички. Она двигалась с чарующим изяществом, характерным для тех, кто изучал искусство Эвл Вира Скрири. Оба охранника учтиво отступили назад, однако из-за размеров генетически созданного тела мероэ леди Бьянке пришлось буквально протискиваться мимо воина, после чего она взошла по трёх ступенях наверх.
Сводчатая часовня имела скромные размеры, но на этом её скромность и заканчивалась. Всё помещение без остатка занимали самые разные и причудливые религиозные скульптуры, картины и богато украшенные богословские тексты.
Перед ней на полу раскинулась мозаика в форме водоворота из чёрного и белого мрамора с порфировыми вставками, а также украшенные затейливой резьбой мраморные пьедесталы. Стены покрывала серия росписей, посвящённых Тяготам Императора и Житию святого Игнацио, а возле них на низких постаментах с серебряной филигранью стояли бюсты древних отпрысков семейства. На потолке, словно терявшемся в выси над головой наблюдателя, были изображены небеса, и космос, и древний боевой крейсер «Арнольфиад», на котором святой Игнацио завоевал систему. Покрытые сусальным золотом барочные свесы напоминали архитектурные элементы настоящего здания, длинные балки стропил были вырезаны из самой скалы, а выпуклостям на их пересечениях придали вид имперских священников с выпученными глазами, плотно поджатыми губами, откинутыми визорами шлемов и стволами лазвинтовок, вскинутыми перед лицами. Здесь присутствовали надгробные плиты и фрески, катафалки, внутренние алтари, исповедальни и десяток образцов лучших икон за авторством патридзо, безмолвно взиравших со стен. Вся энергетика шести тысячелетий религиозных практик была сконцентрирована в одном уединённом, внушающем благоговение месте.
Наполнявшая часовню красота и дух истории произвели на гостей патридзо положенное впечатление. Даже леди Бьянка застыла и поняла, что её взгляд невольно притягивают к себе восхитительные своды. Усердный труд, которому в последнее время посвящал себя кузен, стал его ответом на падение Кадии.
Патридзо стянул с себя передник, хотя шёлковые тапочки, перепоясанный халат и мягкий бахромчатый колпак всё равно казались не лучшим нарядом для такой встречи.
— Приветствую, — сказал он, поочередно поздоровавшись с каждым из них. — Вот мы и собрались в свете Золотого Трона. На наши плечи взвален груз принятия решений. Я рад нашей встрече в сей час невзгод. Это не может быть совпадением, что нити судьбы привели вас сюда за считанные дни до праздника святого Игнацио.
— Это не случайность. Я узрел в таро знамения, — отозвался Шалия. — Великие события произойдут здесь, на Потенсе, куда людей впервые привёл наш предок святой Игнацио. И, если будет на то его милость, вы решите, настало ли то время, которого мы все ждали.
Родня согласно забормотала. Впрочем, атмосфера в комнате ощутимо сгустилась, враз став серьёзной и напряжённой.
— Да, — продолжил Шалия. — Нам надлежит принять важное решение. Мы веками придерживались исконной веры, пока Экклезиархия проводила чистки и погромы, и карала всех, кто следовал старым путям. Многие наши пращуры сильно настрадались. Один путь. Одна дорога. Одна стезя, что ведёт к спасению. Думаю, нам следует поведать о своей дилемме святому.
— Ни в коем случае. — Лицо патридзо исказила тревога, и Несущий Вести огляделся по сторонам, ища поддержки.
— Разве может быть большая необходимость?
— Но тревожить его покой…
— Если мы не начнём действовать сейчас, всё, что мы строили, достанется Губительным Силам.
Патридзо явственно побледнел, однако он не обладал достаточной силой воли, чтобы пойти наперекор общему мнению. Он испуганно повернулся к леди Бьянке.
— Младшая кузина. Я не советую так поступать. Это крайне…
Она подняла руку, оборвав его на полуслове.
— Станет ли святой говорить?
— Узнаем, когда встретимся с ним.
Жёлтые глаза Бьянки расширились.
— Встреча со святым. Воистину редкая честь!