6333
правки
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =2931
|Всего =56}}
{{Книга
По её команде из арки вышло ещё десять Сестёр. Прижимая болтеры к груди, они протолкнулись сквозь хор и выстроились под гравипаланкином, и лишь после этого ворота собора медленно отворились.
=== Глава восьмая ===
— Встань, дитя, — сказал мужчина. Он протянул руку, и Каркал взял её.
Он не знал, кому та принадлежала. Знал только то, что наверняка другу. Товарищу. Брату.
— Садись в конец. Придёт ещё много других.
Каркал расположился в задней части полугусеничной машины, и кузов стал быстро заполняться такими же как он робеющими людьми, которые, однако, становились уверенней от обещания того, что вскоре обретут высшую цель.
Юноша лишь кивал новоприбывшим, всё плотнее набивавшимся в машину вокруг него.
— Все на борту! — крикнул наконец брат, после чего заднюю крышку подняли на цепях и закрепили на месте. — Меня зовут брат Зефан, — продолжил он. — Добро пожаловать!
Мужчина постучал по кузову. Двигатель взревел, и они покатились вперёд.
Грузовик поехал через палаточный город. Теперь, когда Каркал перестал быть один, место перестало выглядеть таким угрожающим.
— Куда вы нас везёте? — спросил кто-то.
— На испытание, — отозвался брат Зефан.
— Чего?
— Веры, — с непроницаемым видом произнёс мужчина.
Конвой остановился возле блокпоста. Каркал услышал крики гангстеров.
Зефан заговорил с одним из них.
Юноша не сомневался, что бандиты станут выспрашивать насчёт него. «Убийца и вор, — наверняка скажут они. — Такого не нужно брать. Он того не стоит. Всадите ему луч в шею, пока он не предал ваше доверие».
Он постарался не высовывать головы.
Но затем Зефан махнул рукой, и колонна снова тронулась в путь.
Гангстеры позволили им проехать прямо через блокпост, и когда они оказались на равнинах, направившись на юг, машина резко набрала скорость, отчего сидевших внутри заболтало из стороны в сторону.
Каркал не пытался ни с кем заговаривать. Вместо этого он сосредоточился на своей вере. На сделанных им признаниях. Наконец они остановились. Парень стал молиться, так, как его научили в детстве.
— Вставайте! — крикнул брат Зефан.
От долгого сидения у Каркала одеревенели ноги. Он с трудом поднялся и попытался определить, куда их привезли.
Они ехали где-то час. Палаточный город казался тонкой белой линией на горизонте, а позади него, смутно вырисовываясь в пыли, поднималась далёкая скала Вечнограда, а также золотые купола собора Игнацио.
Колонна остановилась возле чего-то похожего на старый сельскохозяйственный склад. Из скалобетонных плит основания пробивались сорняки. Помещение выглядело заброшенным, с треснувшими окнами и большими дырами в сетчатом заборе.
Каркал слез на землю. Из шести грузовиков на дорожку выбирались сотни молодых людей. Среди толпы витала ощутимая нервозность.
— Сюда! — донёсся голос из громкоговорителя. Каркал двинулся вместе с остальными, поплетясь к ближайшему сооружению.
Задвижные двери были распахнуты настежь. Громкоговорители располагались на каждом шаге их пути.
— Сюда! — снова раздалась команда, и Каркал занял место в одной из множества очередей.
Он почуял запах еды.
В начале очереди стоял человек с котлом похлёбки. Он протянул Каркалу миску.
Юноша уставился на мужчину, изумлённый такой щедростью.
— Не задерживай других! — велели ему, и он поспешил убраться прочь.
Его кормили до тех пор, пока он больше не мог есть, после чего отвели в комнату и раздели догола. Каркал, дрожа, стоял вместе с пятьюдесятью такими же как он людьми, стыдящимися своей наготы. Он ни о чём не думал. Он просто шёл, подчинялся, и чувствовал благодарность.
Их направили в низкую комнату со скалобетонными стенами и открытыми трубами.
— Помывка, — скомандовал Зефан, и из труб с бульканьем выплеснулась вода. От неё воняло стерилизаторами. Ещё там оказались бруски мыла и щётки. Вода была едва тёплой. Каркала, впрочем, это совершенно не волновало. Он просто стоял, позволяя ей смывать с себя грязь, а затем, когда та кончилась, последовал за остальными в другую дверь, где каждого из них обсыпали антисептическим порошком.
— Садитесь и молитесь, дети мои. Испытание вот-вот начнётся, — сказали им.
Когда они сели, склонив головы, пришёл сервитор с бритвенной машинкой, чтобы постричь их. Каркал чувствовал, как металл снова и снова проходит по его затылку, наблюдая за тем, как на пол у ног падают клоки влажных спутанных волос. Затем по его скальпу прошлась рука, принеся с собой новые, доселе неведомые ему ощущения. Она убрала последние волоски у него с головы. Рука принадлежала не сервитору.
Он поднял глаза.
— Идём, брат, — сказал Зефан.
Каркал встал. На нём была длинная роба из коричневой шерсти, складками ниспадавшая до колен.
— Пора узнать, чист ли ты.
Каркала, босого, провели в следующую комнату.
На полу темнела кровь. Влево за пятки как раз уволакивали тело. В центре комнаты стоял мужчина в чёрном платье и маске. Единственным украшением у него была стальная аквила на шее.
Он жестом велел Каркалу подойти ближе.
— На колени, — скомандовал голос позади него.
Парень опустился на пол и склонил голову. Сбоку, в соседней комнате, кто-то говорил. Затем донёсся возглас, и крик, а затем тишина.
Казалось, прошла вечность, прежде чем дверь открылась.
— Он готов? — раздался глубокий сильный голос.
— Да, исповедник.
К нему кто-то приблизился.
Каркал увидел гвардейские ботинки, основательно поношённые и ободранные.
— Я — Харкхам Питт, — произнёс голос. — Подними глаза, дитя моё.
Исповедник Харкхам Питт носил военную форму. На поясе мужчины висели три гранаты и подсумки для батарей, а также длинный, с меч, штык в ножнах на боку. За спиной на ремне у него болталась лазвинтовка, а ещё на правой руке имелся знак различия: тройной череп. С плеч исповедника ниспадал стяг Ричстаров, а на бедре в кобуру был вложен лазпистолет. Однако встревожило Каркала вовсе не это, а лицо человека.
Веки Питта были пришиты к надбровным дугам, что его глаза едва не выпирали из глазниц, налитые кровью и немигающие.
— Как тебя зовут, дитя? — грубым сиплым голосом спросил он.
Каркал назвался, но голос его оказался не испуганным кваканьем, как это было в последний раз, когда он говорил. Он был полон уверенности и силы. Полон твёрдой веры.
— Каркал.
Юноша услышал кого-то за спиной, и почувствовал, как к затылку прижался металл. Он вздрогнул от неожиданного холода, однако не отвёл взгляда от взирающих на него безумных глаз.
— К твоему затылку приставлен пистолет, — сказал исповедник Питт. Он мягко улыбнулся. — Но не бойся, дитя моё. Верующим нечего бояться, даже самой смерти. — Он взял Каркала за руку и спрятал её в свои ладони. — Я задам тебе несколько вопросов. Отвечай на них правдиво. Если соврёшь, я пойму это, и плата за ложь — смерть. Ты понимаешь, дитя моё?
Каркал кивнул и мужчина перед ним улыбнулся.
— Хорошо. А теперь закрой глаза. Вера часто приходит к нам во тьме. Оградись от мира, и загляни в своё сердце, дабы узреть один истинный путь.
Парень сделал как велено, после чего начались вопросы.
— Ты веришь в будущее человечества?
— Верю, — торжественно изрёк он.
Пистолет по-прежнему оставался прижатым к основанию его черепа, но теперь металл потеплел, поэтому он перестал дрожать.
— Ты веришь в одного истинного Императора, божественного и торжествующего?
— Верю, — подтвердил Каркал.
Его руки вспотели, сердце громко стучало, но он чувствовал спокойствие. Он не боялся выстрела, что мог в любую секунду оборвать его жизнь. Не боялся ни тьмы, ни света.
Расспросы тем временем продолжились.
— Ты веришь в храм святого Императора, что когда-то стоял на этой планете, и будет стоять здесь вновь?
Каркал зажмурился ещё крепче.
— Да.
Вдруг во тьме разума он узрел золотой свет. Лучащийся, чистый, божественный. Его рука похолодела. Ладони мужчины мягко её сжали. Каркал стал говорить с лихорадочностью. С вызовом. Верой. Раскаянием во всех своих ересях и проступках.
— Ты хочешь очистить тех, кто оскверняет наш мир?
— Да.
— Ты хочешь отправиться к звёздам и возвратить Империум на путь истинный?
— Хочу, мой отец.
— Готов ли ты убивать и сжигать тех, кто выступит против нас?
— Только прикажите, — отозвался Каркал. — Я убивал нечестивцев, и готов делать это впредь. Я утоплю их в гное. Я сожру их плоть.
— Спасибо, — промолвил исповедник Питт. Последовала долгая пауза. — А теперь поднимись, дитя моё, и предстань передо мной уже как брат.
Юноша открыл глаза и понял, что ствол оружия больше не прижимался к его голове.
Исповедник Питт помог ему встать и заключил в объятия. Всклокоченная седая борода коснулась лица Каркала, когда тот расцеловал его в обе щёки. Он прижал его к своей груди крепко, по-братски.
— Ты переродился. Ты больше не дитя, блуждающее по миру. Ты был инициирован. Отныне ты станешь братом Каркалом в ранге кавалера, и узнаешь низшие пароли. Хорошенько их запомни, ибо от них может зависеть твоя жизнь.
Каркал взглянул на правую руку, и увидел пришитый к одежде значок с одним черепом.
Мужчина ещё раз его обнял.
— Добро пожаловать в Братство, кавалер Каркал.
— Чем я могу служить вам?
— Ты будешь служить так, как служил человечеству Император. Своей кровью.
— Моя кровь — в вашем распоряжении, — отозвался юноша.
— И тело.
— Я сделаю всё, что попросите.
— Тогда идём, брат. Время для жертвы уже близко.
=== Глава девятая ===
Рудгард Хове нашёл патридзо на нижней террасе Кальвертских садов, где тот как раз ужинал.
— Рудгард, это ты? — спросил патридзо, заслышав приближение Хове.
— Вы ждали меня?
— Нет, — не оборачиваясь, произнёс патридзо. — Только ты топаешь так грузно.
— Похоже, вы чем-то недовольны.
— Ты приходишь ко мне лишь сообщить плохие новости. Выкладывай уж. Какая новая беда стряслась?
Хове не ответил, вместе этого с привычной бесцеремонностью сменив тему.
— Сегодня не рисуете?
— Сегодня нет, — ответил патридзо. — Властитель должен уделять внимание как царству духа, так и тела.
— За вторым могу присмотреть я, — отозвался Хове.
Перед патридзо на позолоченной фарфоровой тарелке стоял медовый пирог, порезанный на четыре части. Одного кусочка уже не было. Патридзо отхлебнул рекаф. Казалось, появление незваного гостя здорово его рассердило.
— Надеюсь, это важно.
— Естественно, — произнёс Хове, после чего отодвинул кресло и уселся за стол.
Рудгард Хове был старшим силовиком на Потенсе — несуразным широкоплечим мужчиной, чьи предки прибыли на планету вместе с Адептус Арбитрес шесть поколений назад. Он до сих пор носил чёрный панцирь арбитров, успевший стать семейной реликвией.
— Вы хоть знаете, что происходит снаружи?
— О чём ты?
— За стенами. К югу от космопорта. В комплексе агрообороны. Этот кретин Шалия собрал там армию.
На лице патридзо не дрогнул ни единый мускул.
— Не армию. Это Фратерис Милиция.
— Суть та же, — заявил Хове.
— Нет, на самом деле нет. Но ты чужак, так что вряд ли поймёшь. Согласно декрету «О послушании» ни один муж не может сражаться за Экклезиархию. Мужчины Братства высадились здесь в соответствии с Особым законом. Это дело Экклезиархии, не моё.
— Что ж, это как раз моя проблема. У меня шестьсот силовиков, и их едва хватает для контролирования Вечнограда. А ещё приточники! Каждый новый челнок доставляет на планету тысячу преступников. Я уже перестал их арестовывать. Мы просто расстреливаем их на месте.
— Так не суйся в их лагерь. Они не станут доставлять проблем.
— Я достаточно пробыл силовиком, и точно знаю, что люди и оружие означают проблемы.
— Старший силовик Хове. Я нанял тебя не для того, чтобы задавать мне вопросы. ''Все'' сейчас высаживают на Потенс армии. Эти люди — армия крестоносцев. Братское ополчение. У них есть официальное соизволение от самого кардинала.
Хове кинул быстрый взгляд на медовый пирог.
— Я беспокоюсь насчёт леди Бьянки.
— Ей нездоровится. Я отправил к ней собственного лекаря.
— Её жизнехранителей нашли мёртвыми.
— О божечки. Надеюсь, они не заразились от неё.
— Их застрелили.
— Какое несчастье.
Хове всё понял без лишних слов.
— Значит, я могу поручить отряду, что вёл за ней наблюдение, другую работу?
— Да. Я дам знать, когда ей станет лучше.
— Где она?
— Не твоё дело.
Хове откинулся на спинку. Он не стал осуждать патридзо. Это был единственный способ удержаться на своём месте.
— Если кто из Ричстаров и имеет хребет, то это она.
— Конечно, — сказал патридзо, взяв ещё одну четвертинку пирога и полностью засунув её в рот. Минуту он задумчиво жевал. — Впрочем, они всё равно Ричстары, неважно, есть у них хребет или нет.
— Они — младшие сыновья младших сыновей, — заметил Рудгард. — Семья должна выпалывать слабых. Мой брат к примеру…
— Я помню твоего брата. Или то, что от него осталось.
— Этого хотел наш отец. — Хове ухмыльнулся. Зрелище оказалось не из приятных. — Вы забавный, патридзо! Впрочем, то, что некоторые из тех Ричстаров дожили до своих лет — всё равно чудо. Я бы избавился от них. Они бесполезные. Если у них не вышло защитить собственные планеты, то зачем, во имя Трона, они сдались нам здесь?
Патридзо не ответил. Он сделал ещё глоток рекафа. Судя по выражению его лица, он был согласен с силовиком, пусть ему и не нравился тон, в котором тот высказал своё мнение.
— Ричстары всегда держались вместе. Мы впитываем преданность семье с материнским молоком.
— Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о фратерис.
— Полагаю, они называют себя Братством.
— Мне без разницы. Они — кучка поехавших фанатиков с оружием.
— Само собой, что они вооружены.
— Нет. Я в том смысле, что у них есть тяжёлое оружие и бронетехника.
— Хорошо, — произнёс патридзо. — Надеюсь на то. Нам потребуется любая помощь.
— Я думал, Экклезиархии нельзя иметь вооружённых мужей.
— Это так.
— Значит…? — Рудгард Хове многозначительно поднял брови.
Патридзо вздохнул.
— Какой ты тугодум, Рудгард. Кардинал объявил крестовый поход.
— Поэтому кардинал хочет с вами встретиться?
На этот раз удивляться настал черёд патридзо.
— В самом деле?
— Да. И с ним гвардия Сестёр.
— Отошли его прочь.
— Он будет настаивать.
— Кто правит планетой, я или он?
— Вы, — ответил Хове.
— Значит, — произнёс патридзо, — отошли его прочь.
Целестинка Симмона приблизилась к воротам Кальверта.
— Откройте двери. Прибыл его святейшество кардинал-архиепископ Зереум. Не преграждайте ему путь.
Створки бесшумно распахнулись настежь. Калибинир в полной парадной униформе поклонился, когда гравипаланкин кардинала заплыл в дворик Кальверта.
Из высоких стеклянных дверей показалась фигура, после чего быстро спустилась по ступеням.
Это был Шанталл, советник правителя.
— Приветствую, кардинал. Боюсь, патридзо занят. — Он попытался обойти целестинку Симмону, но так оказалась слишком быстрой. Мужчина взвизгнул, когда её заключенный в силовую латницу кулак болезненно сжался на его плече.
— Кардинал Зереум — олицетворение Императора в этой системе. Патридзо не может быть слишком занят, чтобы повидаться с ним.
— Я разберусь, — заявил Зереум. Он выбрался из паланкина и поднял руку.
Симмона неохотно отпустила советника.
— Патридзо запретил Сёстрам вход в Кальверт, — продолжил настаивать Шанттал. — Они — дочери Императора. Не думаю, что патридзо сомневается в их вере. Дело в том, что во дворце и контемплаториуме много ценных предметов. Ему просто не нравится, когда внутри находятся вооружённые люди.
Воительница перевела взгляд на кардинала, и Зереум кивнул.
— Благодарю за охрану, целестинка. Уверен, сейчас я в безопасности, и, возможно, патридзо обеспечит мне сопровождение в обратную дорогу.
— Я прослежу за этим лично, ваше святейшество. Позвольте мне доложить о вас патридзо.
— Пойдём вместе, — заявил Зереум, уже обходя советника.
Шантталу пришлось броситься назад, чтобы попытаться встать перед кардиналом.
— Позвольте мне объявить ваше прибытие, ваше высокопреосвященство.
Но старик уже набрал скорость и не стал обращать внимание на просьбы Шанттала. Короткий чёрный посох кардинала застучал по мраморному полу, и советник не посмел касаться именитого гостя. Однако когда Зереум стал подниматься по чёрным мраморным ступеням, что вели на нижнюю террасу, из теней неожиданно выступила тёмная фигура и перекрыла ему путь.
Это был старший силовик Хове. Он одарил кардинала самой неприятной своей ухмылкой.
Зереум резко остановился.
— Ах. Вы, — сказал он.
— Добрый вечер, кардинал. Вы готовы к празднику?
Кардинал Зереум выдавил улыбку.
— Я всегда готов. Как насчёт вас? Я слышал, в городе были взрывы.
— Ничего, с чем бы мы не справились.
— Вы говорите об этом так расслабленно. От Веттора я только и слышу, что об ужасах в палаточном городе.
— В самом деле? И что он рассказывает?
— О голоде, насилии, убийствах. Он преувеличивает?
— Не знаю. Ни разу там не был.
Кардинал моргнул.
— Ни разу?
— Ни единого. У меня полно дел в Вечнограде.
— Но там, на равнинах, сотни тысяч людей. Если вы не принесёте им закон, они станут жертвами преступников. Вам должно быть стыдно.
Хове рассмеялся.
— Мне совсем не стыдно. И, для справки, я силовик, а не святая, фрекк её, Арабелла. Моё дело — закон, а не благотворительность. Последнее — ваша забота. А ''вы-то'' сами бывали в палаточном городе?
— Нет, — признался Зереум, — но вопрос не в этом.
Рудгард Хове хохотнул.
— Понятно, не царское это дело.
Зереум всё ещё дулся, когда они нашли патридзо в оранжерее в западном конце Кальверта.
Здание представляло собой небольшое сооружение из стекла из пластали на верхней садовой террасе. Внутри всё увивали лозы и ползучие растения с пахучими чёрными цветками лотоса, на чьих огромных ярких тычинках густела пыльца. В воздухе раздавалось тихое жужжание насекомых, хотя ни одного из них кардинал не увидел, и у него возникло странное чувство, будто их здесь не было вовсе.
Патридзо притворился, будто совершенно не ждал гостей.
— Ах. Ваше святейшество, — произнёс он. — Какая приятная неожиданность.
Зереум, постукивая посохом, вошёл внутрь, а следом за ним Веттор.
— Патридзо. Я встревожен. Этим утром Веттор сообщил мне, что у врат Вечнограда нашли мёртвую семью.
— Судьба жестока.
— Не только она. По словам Веттора, в Вечноград их не пустила стража. Приточникам не позволяют заходить внутрь.
Патридзо опустил руку на один из цветков.
— Я бы и хотел сделать больше, но вы прекрасно знаете, что день праздника совсем близко. Авгуры сказали своё слово.
— Я это знаю, — возразил Зереум. — Но Империум поручил мне заботу об этом секторе. Если вы отправите еду в палаточный город, это сочтут подарком на праздник святого. Разве найдётся лучший способ почтить его память?
Взгляд патридзо вдруг стал ледяным.
— Что вы знаете о святом Игнацио?
— То, что рассказал мне Веттор.
— И что он рассказал?
— Я знаю, что святой Игнацио радушно бы принял в Вечнограде любого человека.
Правитель на это лишь фыркнул.
— Приточники заполонили планету, — с каменным выражением лица сказал он. — Мы молились, чтобы Империум спас нас от врагов, но, похоже, солдаты Астра Милитарум разучились сражаться.
Зереум начал было говорить, но в этот момент одна из славноптиц патридзо порхнула вниз и уселась на ветке у него над головой.
Славноптицы представляли собой механических существ с синими эмалированными пёрышками, состоявших из колёсиков и шестерней. Каждая имела на хохолке герб Ричстаров, и обитала в Кальверте с незапамятных времён. Зереума эти чудные создания всегда приводили в замешательство, поскольку в клювы у них были встроены вокс-передатчики, и когда они пели, их голоса странным образом напоминали человеческие.
У этой птицы был медный клюв и зелёные глаза. Она склонила голову и прощебетала: «''Действуй с честью, и не познаешь ты страха''».
Патридзо поднёс к ней палец, и та, словно кошка, потерлась об него клювом. Мужчина слабо улыбнулся.
— Хотел бы я сделать больше.
Зереум сбился с мысли. Отчего-то он был уверен, что в песнях металлических птиц таились скрытые послания.
«''Сокрушай неверующих, ибо они пали во тьму''».
— Можете отослать её? — попросил кардинал. — Она не даёт мне сосредоточиться.
Патридзо осторожно взмахнул рукой, и конструкция откинула голову, издала пронзительную трель, после чего расправила крылья и порхнула прочь. Патридзо взял кардинала за локоть.
— Я посмотрю, что можно сделать. Всё будет так, как пожелает Император. Ричстары всегда были верными слугами Золотого Трона. Полагаю, что самыми верными.