Кладбищенский совет / Charnel Congress (повесть)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Кладбищенский совет / Charnel Congress (повесть)
Автор	Джош Рейнольдс / Josh Reynolds
Переводчик	Серпень
Издательство	Black Library
Серия книг	Готрек и Феликс_(цикл)
Входит в сборник	Готрек и Феликс Забытые истории / Gotrek and Felix Lost Tales (сборник)
Год издания	2013
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

«Сильвания. Это название выделяется на карте, как отметина от оспы. Это чёрный нарыв, который вскрывали снова и снова, но он никогда не перестаёт беспокоить детей Зигмара, и я боюсь, что никогда не перестанет. Я не раз отправлялся в эти зловещие владения рядом со своим молчаливым спутником, хотя никогда не платил больше крови и надежды, чем мне хотелось бы.

Ульрика…

Сильвания, чей единственный экспорт - смерть. Сильвания, чьи хозяева со змеиными клыками собираются в забытых местах, как огромные летучие мыши, чьи кости украшают грубые крестьянские святилища вдоль чёрной дороги! Это было - и есть! - опасное место, даже для Истребителя, и тем более для этого слишком человеческого мастера слов. Но о том, насколько это опасно, мы совершенно не подозревали.

К счастью или к несчастью, нам вскоре предстояло познакомиться с весьма выдающимся учителем».

«Из моих путешествий с Готреком», Т. II, герр Феликс Ягер (Альтдорф Пресс, 2505)

Шест опустился, расколов чёрную воду. Он пронзил тёмные глубины и всколыхнул тусклую грязь внизу. Тяжело прислонившись к шесту, Андри Борхес беззвучно насвистывал через пеньки гнилых зубов, заставляя свой ялик плыть по воде, под светом единственного факела, освещающего путь. Мелодия была наполовину молитвой, наполовину похабной сонатой, и передавалась от отца к сыну, сколько он помнил. Впрочем, вынужден был признать Андри, не то, чтобы его воспоминания уходили слишком далеко. Он не был мыслителем, Андри, и он знал это. Нельзя быть мыслителем и выжить в Хел Фенне. Инстинкт и вера - вот единственные инструменты, которые имели значение. Ну, и хороший крепкий топор, ко всему прочему.

Глаза, давно пожелтевшие от дешёвого пойла, изучали артритные деревья, сгрудившиеся на легионе кочек и завалов странной чёрной земли, что, казалось, плавали по маслянистой воде. В свете фонаря, представлявшего собой металлический цилиндр с пробитыми в нём отверстиями, казалось, будто эти уродливые холмики танцуют. Андри вздрогнул. Его дед говаривал, что эти нарывы из грязи были могилами, и что сам Фенн был ни чем иным, как садом костей, затопленным давным-давно.

Андри мог в это поверить. Если и было что-то, в чем Фенн не испытывал недостатка, так это кости. Белые, жёлтые и коричневые, прячущиеся в спутанных корнях деревьев или под грязью, кости были повсюду, любой формы и вида. Анатомы и артикуляторы¹ даже из Альтдорфа платили немалые деньги за полные скелеты в хорошем состоянии. Карнавальщики платили ещё больше за несоответствующие экземпляры, скрепленные вместе кишечной нитью и бечевкой, которые они могли выдать за мутантов или демонов. И, возможно, некоторые из них даже ими были.

В конце концов, темнота между деревьями скрывала много тайн, и там были закутки и стоки, в которые Андри не пошёл бы даже за все карлы в Штирланде, или за весь эль в Нордланде. Хел Фенн был домом не только для мёртвых, хотя они были, безусловно, самыми заметными его обитателями.

- Мёртвых не видно, духов не слышно, - пробормотал Андри, упираясь худым плечом в шест. Это была старая молитва, но хорошая, особенно так близко к Чёрной дороге. - Не дай Королям Летучих мышей и Крыс учуять наш страх, - продолжал он, прислушиваясь к шепоту Фенна. Если у вас были уши, натренированные слышать, это старое болото говорило о многом. Взмах крыльев цапли или всплеск змеи, скользнувшей в воду, подсказывали, куда безопасно идти. Чириканье болотных крыс говорило о присутствии затонувших мертвецов, которые, спотыкаясь, бессмысленно пробирались сквозь деревья, всё ещё сражаясь в битве, которая давно закончилась, а те, кто в ней участвовал - обратились в прах. Крысы пожирали мёртвых, пока те вслепую брели в никуда, оседлав их, как пушистый плащ, извиваясь и вздымаясь, пока, борясь за каждый укус, грызли гнилое мясо. Во всяком случае, так говаривали, и он видел достаточно, чтобы знать, что эти рассказы были достаточно близки к истине, когда дело касалось Фенна.

Андри почувствовал, что его начинает подташнивать, и переключил свои мысли на другие вещи, а именно на блестящие вещи или даже ржавые вещи, если они были старыми. Поколение за поколением Борхесы бороздили Фенн в поисках сокровищ древних дней. И не только они - болотников было так же много, как и горожан, хотя они были куда менее склонны собираться вместе.

Фенн был свидетелем стольких сражений, стольких смертей, что под его стоячими водами было достаточно богатства, чтобы создать нацию. Оружие и доспехи человеческих королей и лордов, танов гномов и эльфийских князей были там, дожидаясь того, чтобы их забрали, если, конечно, вы знали, где искать. Да, и ещё кое-что, кроме этого: когда кровавые графы вышли на войну из гор и лесов, они погрузили целые города и деревни в трясину с помощью тёмной магии. Предки Андри пережили одно такое великое потопление, во всяком случае, так божилась его бабушка.

В некотором смысле, если вы посмотрите на это с нужной стороны, это было только справедливо, что он бороздил болото ради своего пропитания, так как болото, в свою очередь, и без того забрало столь многое. Он снова принялся насвистывать, на мгновение приободрившись, и наклонил шест вперёд, зарываясь в грязь.

Свист замер у него на губах, когда ялик с глухим стуком остановился. Во рту внезапно пересохло, однако он собрался с духом и попробовал воду шестом. Это был корень или камень, ничего больше, подумал он. «Но тут воды по макушку», проскулил тихий голос у него в затылке.

Он ткнул шестом вниз, надеясь сбросить или сдвинуть то, на что наткнулся. Болото погрузилось в тишину. Андри начала дрожать. Он ударил снова, сильнее.

Что-то схватило ялик. Он вскрикнул, не веря своим глазам, когда из воды вынырнула рука и с отвратительным мокрым звуком вцепилась в нос его лодки. Раздутое, истекающее кровью мясо вцепилось в дерево. Пальцы, похожие на гнилые сосиски, сжались, и ялик нырнул носом под воду. Андри упал на дно и пополз назад, как краб, пятясь от чёрной воды, что перелилась через борта и начала заполнять нос ялика

- Нет, нет, нет... - бормотал он.

Мгновение спустя оранжевая полоса рассекла воду, и воздух наполнился странным булькающим звуком. Страх придал Андри бешеную силу, и он выдернул шест из хватки его захватчика и направил его вниз, к полоске оранжевого цвета, в то время как та рванулся вверх. Звук превратился в слова, и шест был перехвачен за считанные мгновения до удара рукой размером с окорок. Лицо из кошмара поднялось из воды, изрыгая проклятия.

- ...на изъеденном оспой гроби! - прорычал гном, вырывая шест из рук Андри. Единственный глаз яростно сверкнул на него с лица, которое видело не тот конец слишком многих кулаков, и большой оранжевый гребень волос опустился и тревожно подпрыгнул над загорелым пространством стриженого черепа. Гном крутанул шест и схватил его, как копье, ткнув одним концом вниз во что-то, что он, казалось, оседлал ниже линии воды. - Сдохни, ты, здоровый кусок отбросов! Сдохни и будь проклят, - проревел гном, его массивные плечи поднимались и пускались, пока он снова и снова поражал свою невидимую цель.

Что бы это ни было, оно ушло глубже под воду, и гном свалился в ялик, всё ещё колотя шестом Андри неизвестно по чему. Нос лодки опустился ниже, благодаря весу гнома, и Андри закричал, опасаясь, что через несколько мгновений окажется в воде вместе с этой штукой.

Но вместо того, чтобы потопить ялик, противник гнома предпочел последовать за ним из тёмных объятий Фенна. Глаза, похожие на варёные яйца, безучастно смотрели с лица-которого-не было. Челюсть мертвеца бездумно чавкнула, когда зомби потянулся к своей добыче. Андри взвизгнул.

- Хочешь что-нибудь пожевать, червивое брюхо? Сожри это, - прорычал гном, поднимаясь на ноги и отпуская шест. Череп зомби взорвался фонтаном чёрной крови и вонючего мяса, когда удар гнома достиг своей цели.

Ялик вздыбился над водой, когда дёргающийся труп погрузился обратно в болото. Гном поглядел, как он тонет, и повернулся к Андри. Он был большим, больше, чем любой другой из его вида, которого болотник видел раньше. Настоящий ходячий валун, одетый только в полосатые брюки и толстые ботинки. Кожаная повязка закрывала один глаз, а тонкая цепочка соединяла ноздрю с мочкой уха. Яркие синие татуировки покрывали мускулистое тело и двигались странным образом, когда гном дышал.

- Видишь где-нибудь другого, человече? - прогрохотал он, сжимая шест так крепко, что твёрдое дерево заскрипело.

Андри мог только безмолвно разевать рот. Гном хмыкнул в явном раздражении. Затем его единственный здоровый глаз сузился, и он поднял шест, как будто хотел сделать с Андри то, что сделал с зомби. Андри взвизгнул и попытался проскочить мимо него. Гном оттолкнул его в сторону и обрушил шест на голову второго зомби, что как раз вскарабкался на корму ялика. Ходячий мертвец упал лицом вперёд, явив взору огромный топор, воткнутый ему в спину.

- Вот оно,- проворчал гном. Он бросил изрядно побитый шест Андри и наступил на шею зомби. Затем схватил за рукоять топора и выдернул его из тела мертвяка, после чего, почти небрежно, взмахнул им наотмашь, отчего голова зомби плюхнулась в воду на некотором расстоянии.

Гном пинком отправил обезглавленное тело в воду, в компанию к его же голове, а затем повернулся к Андри.

- Ну и? Чего ты ждешь, человече? Вали давай, - сказал он.

- Ч-что?- - сказал Андри, крепко прижимая шест к груди.

- Ты что, оглох? Я сказал, убирайся, - сказал гном, изучая лезвие своего топора. В свете фонаря он, казалось, светился жутким огнём. Гном провёл большим пальцем по лезвию и сунул его в рот, когда на коже выступила кровь. - Мне нужен твой ялик. У меня есть ещё червивые людишки, которые должны вернуться в свои могилы.

- Посмотри налево, - крикнул Феликс Ягер, вонзая острие меча в мягкую шею ходячего трупа. - Чёрт побери, Хайнц! Налево, я сказал!

Когда его противник упал, всё ещё слепо цепляясь за него, Феликс бросился к другому мужчине так быстро, как только мог. К сожалению - недостаточно быстро. Незадачливый Хайнц издал прерывистый вопль, когда мертвец, которого он не видел, схватил его за голову и жестоко вывернул её. Феликс вздрогнул от звука лопающихся костей и разрывающихся связок, но затем он добрался до цели своего рывка, и более у него не было времени ни на что, кроме насилия.

Феликс прорубил замшелый череп, отшвырнув зомби, словно камень. Затем выдернул Карагул и развернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хайнц, всё ещё с головой смотрящей не в ту сторону, шатаясь, выпрямился.

- Хайнц ... - пробормотал Феликс, и холодок пробежал по его спине. Они встретили этого человека в Вюртбаде, и он показался им достаточно порядочным и душевным для наёмного меча. Теперь он был кем угодно, но только не им.

Феликс поднырнул под нащупывающие руки Хайнца и нанес удар вверх. Его меч пронзил грудь трупа и рванул вверх, вонзаясь в череп мертвеца. Пинком отправив затихшее тело Хайнца в доходящую до пояса воду, Феликс прошептал безмолвную молитву Морру за душу этого человека. Когда лицо Хайнца исчезло под водой, он сказал:

- Думаю, ты был прав, Хайнц. Нам не следовало покидать Вюртбад.

Феликс огляделся, смаргивая пот с глаз. Казалось, они сражались уже несколько часов, но он знал, что прошло всего несколько минут. Несколько минут с тех пор, как они опустили свою добычу на землю, только для того, чтобы оказаться в ловушке.

Оглядываясь назад, это должно было быть очевидной уловкой. Они были глупцами, думая, что некромант не узнает, что они идут по его следу, и не подготовит для них какое-нибудь препятствие. Упомянутым препятствием было множество зомби, спрятанных под тёмными водами Фенна, чтобы опрокинуть и разбить их лодки. Теперь они все были по пояс в грязных водах, сражаясь с, казалось бы, неисчислимой ордой зомби.

- Задним умом мы все крепки, - проворчал он себе под нос, направляясь к остальным. Из Вюртбада их вышло двадцать человек. Теперь осталось всего десять.

Ну, девять; Готрек был один Зигмар знал, где. Истребитель, уже оказавшийся в невыгодном положении в воде, которая была по плечи гному, был затянут под её поверхность тремя мертвецами и до сих пор не вынырнул. Эта мысль оставила неприятный привкус во рту Феликса. Не только потому, что смерть Готрека значительно уменьшит шансы на его собственное выживание, но и потому, что он поклялся быть свидетелем этой смерти. Несмотря ни на что, он пришёл к убеждению, что Истребитель действительно заслуживал саги, чтобы отпраздновать своё безумное желание смерти.

Это, и кроме того, у него не было никаких сомнений, что тень Истребителя будет немилосердно преследовать его, если он не сможет выполнить данное обещание. Готрек вытащил его из-под копыт элитной кавалерии императора, и Феликс поклялся впоследствии вести хронику героической гибели гнома. Конечно, не обошлось и без алкоголя, как и в большинстве вещей, связанных с Истребителем, но чувство чести Феликса, каким бы потрёпанным оно ни было, удерживало его на раз выбранном пути.

Крик боли вырвал его из задумчивости. Два зомби упали на мускулистого наемника по имени Хью, их зазубренные зубы вонзились в его плоть. Его потащили под воду и он взвыл от боли. Впрочем, миг спустя на него упал третий и перегрыз ему горло, сократив число членов группы до девяти. Проходя мимо них, Феликс снёс голову убийце Хью. Больше он ничего не мог сделать для этого человека, и слишком долгое стояние на месте только гарантировало бы, что и он присоединится к нему в смерти. Или несмерти, как в случае с некоторыми из их товарищей.

Он подумал о Хайнце, и его затошнило. Цепляющиеся мертвецы были так же отвратительны, как и всё, с чем он сталкивался в своих путешествиях с Готреком, даже хуже, чем мутанты. По крайней мере, мутанты всё ещё были живые; уродливые, но живые.

Рядом Мартен Хольц, жрец Зигмара со шрамом на лице, выкрикивал молитвы и проклятия, размахивая молотом с почти механической точностью. Рядом с ним Стефан Русс, храмовник ордена Зигмара, выстрелил из одного, казалось, бесчисленных пистолетов, которые были в кобурах охватывающих его персону, и уложил спотыкающийся труп, прежде чем тот смог приблизиться к ревущему Хольцу. Эти двое были номинальными лидерами этой, возможно, обречённой экспедиции, и хотя Феликсу было мало пользы как от охотника на ведьм, так и от его спутника-священника, он должен был признать, что оба мужчины хорошо себя зарекомендовали.

Изъеденные личинками пальцы запутались в его красном суденландском плаще, едва не сбив его с ног. Феликс чуть не выронил меч, когда зомби потащил его назад. Он нащупал застежку плаща, когда тот сжался вокруг его горла. Сверкнул меч, и Феликс, потеряв равновесие из-за резко прекратившегося воздействия, спотыкаясь, качнулся вперёд. Зомби, лишенный конечностей, медленно повернулся, застонав. Меч сверкнул ещё раз, и существо упало на колени.

- Смотри вперед, Ягер, - сказал владелец клинка. Бледнокожий и с вихрастой головой, Андризи Юлдвич, храмовник Морра, который выглядел почти так же нечеловечески, как и трупы, с которыми они сражались.

Феликс кашлянул в знак благодарности и сделал выпад Карагулом, рассекая пополам трупное существо с рассеченным лицом. Юлдвич присоединился к нему, и они развернулись спина к спине, расправляясь с движущимися трупами, которые пытались окружить их.

- А где Олаф? - бросил Феликс через плечо.

Шипящая вспышка пламени неподалёку дала ему ответ. Олаф Норхаймер, здоровый и твердолобый, с ярко-малиновой бородой и дико торчащими волосами, прошлёпал вперёд, жестикулируя посохом.

- Горите, вы, червивые твари, горите! - взревел волшебник. Когда зомби превратились в шатающиеся факелы, он начал дико смеяться, его глаза сверкали. Пояс, сделанный из звенящих бронзовых ключей, свисал с его груди, и такой же пояс болтался вокруг талии. Странные татуировки покрывали мускулистые руки и грудь.

- Ему нравится его работа, - бесстрастно отметил Юлдвич, глядя на упавший прямо перед ним в воду горящий труп.

- Пожалуй, даже чересчур, - пробормотал Феликс. Волшебник сопровождал Хольца и Русса из самого Альтдорфа, хотя ни один из них не казался довольным его присутствием. Феликс не мог их винить. В своё время он встречался с несколькими магами, и Олаф был, безусловно, самым беспокойным. Волшебники Огненного Колледжа были, до последнего человека, самыми опасными в своём роде, такими же дикими и неуправляемыми, как пламя, которым они владели.

С другой стороны, никто из их группы не был тем, чьё присутствие человек в здравом уме почёл бы утешительным. Священник-фанатик, охотник на ведьм, слуга бога смерти, безумный волшебник и, конечно же, Готрек - компания незнакомцев, которую Феликс и представить себе не мог.

А их добыча была ещё хуже. Эрнст Штильман, судя по всему, был третьесортным некромантом, единственным претендентом на прежнюю славу которого был арест за то, что он заставил дохлых крыс танцевать в ресторане, который отказался от его заказа. Теперь его обвинили в краже реликвария определенной важности из сада Святых под Великим храмом Зигмара в Альтдорфе и убийстве нескольких священников и храмовников в процессе.

Величайшие герои Империи были похоронены в саду Святых, в том числе бывшие императоры, высокопоставленные члены Колледжей магии и известные члены нескольких орденов храмовников, поэтому Феликс мог только догадываться, что украл Штильман. Череп одного из Патриархов Магии или сохранившийся палец Великого Теогониста, возможно - это может быть что угодно. Ни Хольц, ни Русс ничего не говорили, хотя Феликс изо всех сил старался вытянуть из них ответ по дороге из Вюртбада.

Помимо реликвария, Штилльман также похитил дочь полудружелюбного трактирщика, который поддерживал достойный уровень эля в Готреке во время их пребывания в Вюртбаде. Этот человек был компаньоном Готрека со времен, когда он был наемником, по крайней мере, так он сказал. Это было достаточной мотивацией для Готрека, чтобы выбить для себя и Феликса места в охотничьем отряде.

Мысль о девушке вызвала у него укол вины. Эльза. Феликс надеялся, что она разделит с ним постель, но Штилльман положил этому конец. Внезапно к его голове метнулся ржавый меч, и он был вынужден защищаться, отбросив все мысли о девушке. Несмотря на колдовство Олафа, число нападавших, казалось, ничуть не уменьшилось. Очевидно, в распоряжении их цели были все мертвецы Хел Фенна, и он не испытывал от оного ни малейших угрызений совести.

Нечто, возможно, когда-то бывшее эльфом, качнулось на него сбоку, двигаясь с какой-то искривлённой грацией. По телу поползли мурашки, когда Феликс парировал слишком быстрый удар, который нанес ему ходячий мертвец, и попытался отрубить ему голову в ответ. Зомби дёрнулся назад, слепые глаза закатились в его черепе. Тонкий, похожий на иглу меч метнулся обратно, пронзив защиту Феликса и прочертив обжигающую линию по его руке. Даже в смерти он был быстрее человека.

Выругавшись, Феликс споткнулся и упал на спину в грязную воду. Эльфо-тварь нависла над ним, подняв меч. В отчаянии Феликс вскинул оружие, и зомби насадил себя на острие. С ворчанием Феликс перекинул дёргающееся тело через голову и принял руку измождённого облика штирландца по имени Хорст.

- Мы умрем здесь, - сказал Хорст, по-видимому, довольный и недовольный этим фактом.

- Возможно, - ответил Феликс, рывком зайдя ему за спину, чтобы насадить на меч зомби, который подкрадывался сзади. Сбросив труп с клинка, он продолжил: - Но я не собираюсь облегчать им задачу.

- У нас может не быть выбора, - простонал столь же суровый кузен Хорста, Шульц, размозжив голову давно умершему орку. - Они сокрушат нас, если мы не ... - начал он, но всё, что собирался сказать, умерло вместе с ним, когда топор старше Феликса вонзился ему в голову. Шульц опустился на колени, высунув язык и выпучив глаза, когда истекающий кровью зомби вытащил своё оружие. Хорст закричал и попытался ударить убийцу своего кузена, но ещё два мёртвых существа схватили его за руки и разорвали пополам. Феликс в ужасе моргнул, когда кровь забрызгала его лицо, а затем отполз назад, когда из воды вынырнуло ещё больше трупов.

Он пятился, вытянув меч, и его сердце упало. Ещё больше трупов выходило из-за близко посаженных деревьев или поднималось из воды. Шульц был прав. Хольц и Русс отступили, Юлдвич последовал за ними. Олаф присоединился к Феликсу, его лицо расплылось в дикой ухмылке.

- Спускайтесь к нам, ребятки! - рявкнул он, призрачные языки пламени сверкали вокруг его скрюченных пальцев.

- Не говори так радостно, - сказал Феликс.

- Зигмар с нами! - рявкнул Хольц, крепче сжимая двуручный молоток.

- И Морр направляет наши руки, - мягко добавил Юлдвич. Хольц и Русс уставились на него. Тот вытащил из-под рваного плаща два пистолета и взвёл курок. Феликс приготовил Карагул, рукоять скользила в ладонях. Он сглотнул, стараясь не задохнуться от вони смерти, которая окружала их. Не так он планировал умереть. «Я вообще не собирался умирать», - в отчаянии подумал он.

- К черту всех богов, - взвизгнул Олаф, вскидывая руки. Вода закипела, и зомби, которые пробирались через неё, начали вариться. Волшебник жестикулировал и выплёвывал болезненные слоги, и жара становилась всё более невыносимой, заставляя воду превращаться в вонючий туман, а близлежащие деревья сворачиваться, как дохлые жуки.

Однако, несмотря на жару, мертвецы продолжали приходить. У них не было ни страха, ни физических ощущений, которыми можно было бы воспользоваться. Гниющая плоть отваливалась от костей, превращаясь в вонючее рагу. Олаф злобно выругался, когда костлявые руки потянулись к нему, хватая за шипастую бороду и мантию. Он упал назад, его бравада растаяла в мгновенной панике, пока он торопливо отползал от приближающихся монстров. Феликс и остальные шагнули вперёд, присоединяясь к волшебнику, нанося удары и стреляя.

Пальцы, похожие на лопнувшие сосиски, вцепились в запястье и клинок Феликса, и плоть его рук покраснела, пока он пинался, резал и пихался. Руки и плечи начало сводить судороги от усталости и жары, а ладони и лицо горели от ожогов. Дымящийся череп потянулся к нему, разинув почерневшие челюсти. Он вскрикнул и попытался отшвырнуть его, пока не понял, что тот ни к чему не привязан.

Вместо этого он пронёсся мимо него, ударился о дерево и с шипением упал в воду. Мгновение спустя он понял, что слышит знакомый голос, выкрикивающий проклятия на хазалиде, языке гномов. Раздробленная грудная клетка и сломанная бедренная кость упали в воду у его ног, когда пар начал рассеиваться.

- Пытаетесь убить их всех сами, человечишки? - прорычал Готрек Гурниссон.

Готрек сидел на носу ялика, как горгулья. Феликса затопило облегчение. Части зомби плавали вокруг, некоторые всё ещё дергались, а мускулистая фигура Истребителя с ног до головы была покрыта порченной кровью и гниющим мясом.

- Где ты нашёл этот ялик? - поинтересовался Феликс, глядя на гнома.

Истребитель рассеянно махнул рукой в сторону болота.

- Вон там, - сказал он. Было очевидно, что он прорубил себе путь через тыл орды, когда стена пара Олафа поглотила их с другой стороны, хотя он даже не запыхался. Готрек огляделся. - Ты не шибко то много и оставил мне, человечий отпрыск, - проворчал он, уставившись на Феликса своим единственным сверкающим глазом.

- Тебя не было рядом, так что нам пришлось справляться самим, - сказал Феликс, неуверенно смеясь.

Готрек фыркнул.

- Это не моя вина. Мой топор застрял, - он оглядел остальных. - Во всяком случае, похоже, что многие из вас выжили, - пренебрежительно сказал он.

- Нет, благодаря тебе, - отрезал Русс. Охотник на ведьм был худощавым мужчиной с чертами висельника и жёстким взглядом. Он деловито перезаряжал пистолеты. У Феликса возникло ощущение, что этот человек был бы счастливее от хорошей смерти, чем от спасения Готрека.

Готрек уставился на мужчину своим единственным здоровым глазом.

- Значит, я должен сражаться за тебя в твоих битвах, сжигатель женщин? - прорычал он. Феликс сглотнул, узнав тон в голосе Готрека. Истребитель всё ещё был взвинчен и распалён убийствами. Зомби не столько притупили его безумие, сколько усилили его. Он мог взорваться насилием в любой момент.

- Я сжигаю еретиков, истребитель, - выплюнул Расс. - Будь то мужчины или женщины, люди или нет.

Готрек покраснел и оскалил кривые зубы в рычании. Его топор дрожал в предвкушении.

- Спор бесполезен, - быстро сказал Феликс, вставая между ними. - Штилльман всё ещё там и, вероятно, планирует послать за нами ещё несколько своих трупных легионов. Может быть, нам стоит уйти, пока всё идет хорошо,- даже ещё не договорив он ощутил, как его пронзило чувство вины, хотя он знал, что вероятность того, что Готрек согласится, была ничтожно мала. Ему не нравилась мысль о том, чтобы оставить Эльзу на попечение некроманта, по уважительной причине или нет. - Мы могли бы вернуться в Вюртбад. Поднять ополчение... - нерешительно сказал он.

- Сбежать? Бежать от людей-личинок и подслеповатого некромантского отродья? - Готрек захохотал. Феликс заставил себя не улыбнуться с облегчением. - Мой топор жаждет более солидной пищи, человечий отпрыск, и я не стану ему в этом отказывать!

- Да, и Зигмар требует справедливости, - сказал Хольц. - Осквернение некромантом священной земли не должно продолжаться.

Русс кивнул, очевидно, полностью соглашаясь.

- Штилльман уже давно наработал на костёр, - добавил охотник на ведьм.

- Не говоря уже о судьбе девушки, - сказал Юлдвич, убирая меч в ножны. Чувство вины в животе Феликса становилось всё тяжелее. Он посмотрел в сторону деревьев и тут же пожалел об этом.

- Готрек ... - прошипел он, сжимая пальцами рукоять меча.

- Да, я вижу их, - сказал Готрек.

- Мы все их видим, - пробормотал Русс, нервно проводя кончиками пальцев по рукояткам пистолетов, висевших на его узкой груди в водонепроницаемых кобурах. - Храни нас Зигмар...

- Да, - ответил Хольц. Он закрыл глаза, словно в молитве.

Неуклюжие фигуры шлёпали по мелководью среди деревьев. Ещё зомби, с холодком осознал Феликс.

- Да сколько же мертвецов в этой дыре? - воскликнул он.

- Тысячи, - ответил Хольц, открывая глаза. Его покрытое шрамами лицо исказилось от отвращения. - Даже больше, чем пало в битве при Хел Фенне. Говорят, что каждая река в Сильвании несёт трупы в Фенн, - он похлопал по молоту, лежавшему у него на плече. - Это проклятое место. Однажды мы выжжем его с карты.

Олаф рассмеялся.

- Рассчитывай на меня, лицо со шрамом. Давайте начнём сегодня! - он махнул рукой, и струя пламени ударила в деревья. Ряды за рядами зомби, как людей, так и других, освещались колдовским пламенем Олафа. Интересно, они всё это время наблюдали за нами, подумал Феликс?

Несколько тварей, спотыкаясь, двинулись вперёд. Готрек зарычал. Он крепче сжал топор и соскочил с ялика в воду, чтобы встретить шатающихся мертвецов. Они сомкнулись вокруг него, и Истребитель исчез из виду. Феликс поднялся.

- Что ты делаешь? - сказал Русс, хватая его за руку.

- Готреку нужна помощь! - сказал Феликс, высвобождая руку из хватки охотника на ведьм. Раздался рёв, а затем несколько гниющих тел скользнули по воде, как камни.

- Не, - проворчал Готрек. - Не думаю, - Истребитель барахтался в воде, мокрый и угрюмый. - Дохлые твари - это не вызов, - прорычал он, теребя свой гребень, который уныло поник из-за его погружения в воду. - Что ж. Это всё?- взревел он, потрясая топором в сторону болота. Требование Истребителя было встречено молчанием.

Затем в темноте кто-то рассмеялся.

- Я ошибаюсь, или раньше вас было больше?- произнес тонкий, пронзительный голос, в тоне которого явно слышалось злобное веселье. - О, подождите-ка - вот же они!

В свете пламени Олафа появились знакомые лица. Там были Хью с зияющей дырой в горле и Шульц, его разделённое топором лицо ухмылялось и хмурилось одновременно. Хорст тоже был там, как и остальные павшие.

- Изрядная компания, - продолжал голос. - Все до одного суровые и, я бы сказал, опасные люди; некоторые из вас больше, чем другие, - последовало хихиканье. Затем из-за деревьев появилась худая фигура, за которой последовало стадо трупов, некоторые из которых сохранились лучше, чем другие. Свет от пожарища отражался в треснувших очках. Лицо было лицом вечного юноши, избалованного и безбородого. Шрамы от оспы усеивали впалые щеки, и жёлтые зубы показались между тонкими губами, когда некромант Штилльман улыбнулся им, как мальчик, приветствующий давно отсутствующих друзей.

- Мерзость, - прорычал Хольц. В ярости он махнул молотом, превратив в щепки ни в чём неповинную низко висящую ветку.

- Здравствуйте, - мягко сказал Штилльман. Его глаза с быстротой хорька скользнули по остальной группе. Феликс почувствовал, что дрожит, когда некромант посмотрел на него; в этом взгляде не было ничего человеческого. - Добро пожаловать, господа, в этот мой завершающий момент славы, - продолжал он, величественно жестикулируя. С видом лектора он поклонился и сел на корень дерева, склонив голову. - Надо сказать, я не ожидал аудиенции, но должен, когда демоны правят, а? А? - он развел руками и пожал плечами. - Я бы спросил, кто навёл вас на мой след, но я знаю, совершенно уверен, моё да, преступник или преступники, так сказать, несомненно и так далее и тому подобное... - он замолчал, наклонив голову. - И все же нет причин, по которым вы не можете быть свидетелем такого исторического процесса.

- Хватит разглагольствовать, - рявкнул Русс, выхватывая пистолет и прицеливаясь. - Верни то, что украл, вор, и твоя смерть будет настолько лёгкой, насколько это в наших силах.

- Смерть никогда не бывает лёгкой, - ответил Штилльман, снимая очки и протирая их о мантию. - И я не вор, уверяю вас.

- Украденные души наших товарищей говорят об обратном, - парировал охотник на ведьм, взводя курок пистолета. - Четыре брата, чистые и сильные, похищенные из самых залов Великого Храма в Альтдорфе, прибавляются к твоему долгу, Штилльман.

- Это ты, Стефан? - спросил Штилльман, снова надевая очки. - Мне показалось, я узнал твой голос. Я думаю, что из всех этих людей ты должен знать меня лучше, чем кто-либо. Любителем трупов и ресторанным критиком я могу быть, да, но вором? У меня есть кое-какие стандарты, болван с диспепсией².

Пистолет Русса сверкнул. Гниющая цапля, летевшая, несмотря на состояние своих грязных крыльев, перехватила пулю и упала в воду, где забилась совершенно отвратительным образом. Русс хотел было выхватить ещё один пистолет, но из-за деревьев вылетело ещё больше мёртвых птиц и обрушилось на него. Он закричал, когда треснувшие и сломанные клювы вцепились в него.

Олаф взревел и взмахнул рукой. Когти потрескивающего пламени изогнулись в сторону мёртвых птиц. Феликс бросился вперёд и столкнул охотника на ведьм в воду, когда волна жара и пламени поглотила визжащее облако, испепеляя стаю зомби. Когда Феликс поднялся, таща за собой брызжущего слюной Русса, то свирепо посмотрел на волшебника.

- Совсем спятил? - прорычал он.

Олаф, казалось, не слышал его. Огненный волшебник взвыл от смеха, когда его огненный смерч поглотил всю гниющую стаю. Как будто это был сигнал, которого он ждал, Готрек взревел и бросился в атаку, держа топор над головой, пробиваясь через воду, доходящую ему до плеч, намного быстрее, чем Феликс думал, что это возможно.

Штилльман на мгновение растерялся и вскочил на ноги. Он выплюнул поток бессмысленных слов, и Готрек заколебался, его глаза сузились, когда, казалось из ничего, вокруг него сформировалось чёрное облако.

- Что это?- прорычал он. Затем хмыкнул и ударил себя по лицу. Вскоре он уже отмахивался от воздуха. - Проклятые насекомые! - закричал он, пошатываясь. Облако последовало за ним, удваиваясь в размерах. Готрек взвыл и нырнул под воду. Затем вынырнул в нескольких футах поодаль, но насекомые последовали за ним, и ещё кое-что - Феликс выкрикнул предупреждение, когда огромная фигура змеи прорезала воду, направляясь к занятому Истребителю. Готрек обернулся, как раз когда змея-зомби обвилась вокруг него. Ревя в ярости, с обвитыми мёртвой тварью руками, он опрокинулся навзничь.

- Жуки, звери и птицы, - захихикал Штилльман, хлопая в ладоши. - Знаешь, мёртвые бывают всех форм и размеров.

- Посылай их всех, нас это не остановит, - сказал Хольц, шагая вперёд, крепко сжимая молот. Феликс и Русс выхватили мечи и присоединились к нему, а Олаф вонзил конец своего посоха в воду. Две стены огня поднялись, чтобы пробить им коридор через собирающихся зомби. - Зигмар ведёт нас и проклинает тебя, некромант. Верни наш реликварий, верни девушку и верни мёртвых в объятия Морра!

- Нет, нет и ещё раз нет, - сказал Штилльман, отскакивая назад. - Только не тогда, когда я так близко! Не тогда, когда я, наконец, нашел его!

- Тогда умри и будь проклят! - сказал Хольц, внезапно бросаясь вперёд, его покрытое шрамами лицо загорелось безумным пылом. Его молот обрушился вниз и встретился с выставленным щитом трупа, одетого в гниющие доспехи. Мертвец выхватил ржавый меч и ответной атакой чуть не выпотрошил священника. Хольц, спотыкаясь, отступил, и труп последовал за ним, двигаясь с плавностью, которую Феликс счёл плохим знаком. За первым последовало ещё несколько зомби в доспехах, и Феликс вздрогнул, вспомнив упражнения по геральдике, которые его заставлял выполнять заботящийся о своём статусе отец, и узнав выцветшую эмблему на нагруднике - летучая мышь, поднимающаяся, и дракон, буйствующий - семьи фон Карштайнов!

- Храни нас Зигмар, - пробормотал он, приближаясь к одному из мертвецов. Внезапные подозрения относительно цели Штилльмана сгустились на краю его сознания, когда он блокировал удивительно сильный удар. - Этого не может быть!

- О, но это возможно! - сказал Штилльман, очевидно, услышав его. - Настойчивость приносит успех, - добавил он, на мгновение напомнив одного из старых наставников Феликса. - Исследование даёт результаты, а результаты позволяют экстраполировать! Из экстраполяции мы можем сопоставить переменные и триангулировать, и, таким образом, он поднимется! Непокорённый! Неустрашимый! Нежить! - голос некроманта перешёл в пронзительный визг. - Принесите жертву!

Два зомби вышли из-за дерева, волоча между собой бесчувственное тело. Феликс сразу узнал Эльзу и удвоил усилия. Карагул, казалось, ожил в его руках, когда он обрушивал удар за ударом на своего противника, заставляя его упасть на одно колено. Наконец, его меч расколол древний шлем, и то, что осталось от мозгов создания, выплеснулось в воду, и он быстро прошёл мимо него. Ещё больше мёртвых преградили путь, и разочарование Феликса выплеснулось в акте яростного насилия. Он огляделся в поисках помощи, надеясь увидеть Готрека, но готовый согласиться на кого угодно. К сожалению, все остальные были заняты своей собственной борьбой. Усталость и количество начинали сказываться, и даже пламя Олафа угасало. Где же Готрек?

Меж тем, Штилльман приказал своим зомби расположить безвольное тело Эльзы на кочке чёрной земли, а затем вытащил из-под одежды кинжал с кривым лезвием.

- Один удар, и дело сделано, - сказал некромант. Он поднял оружие, и Феликс понял, что не успеет вовремя. Внезапно всё стихло, как будто весь Хел Фенн затаил дыхание. Время, казалось, застыло, двигаясь, словно паук в патоке.

А затем топор Готрека отрезал запястье Штилльмана от его руки, перед тем, как вонзиться в череп одного из зомби, державших Эльзу. Некромант закричал и схватился за хлещущий обрубок. Феликс обернулся и увидел поднимающегося из воды Готрека, его приземистое тело было покрыто рубцами от укусов насекомых, а в зубах была зажата голова змеи. Гном выплюнул голову и вытер рот тыльной стороной ладони.

- Насекомые! - прогремел он, шагая вперёд. - Ты пытаешься убить меня насекомыми и змеями? Ты не только сумасшедший, но и глупый, человечек?

Штилльман заскулил, как собака, и опустился на колени, тщетно пытаясь остановить кровь, алым потоком льющуюся из обрубка. Зомби пошатнулись и осели, когда его концентрация нарушилась. Готрек прошёл мимо скорчившегося некроманта и вырвал свой топор из головы поражённого им зомби. Чуть более осторожно он выхватил Эльзу из ослабевшей хватки другого трупа и легко бросил её Феликсу. Феликс поймал девушку и, крякнув, опустился на колени.

Готрек приподнял подбородок некроманта плоской стороной топора. Хныканье Штилльмана сменило тон.

- Готрек, он поёт! - закричал Феликс, разворачивая Эльзу и пытаясь достать свой меч.

Здоровая рука Штилльмана метнулась вперёд, вцепившись в лицо Готрека. Гном с проклятием отшатнулся и одним движением запястья развернул топор. Остриё ударило вверх по обезумевшим чертам лица некроманта, стирая их в брызгах крови. Готрек отступил, не желая, чтобы нечистая кровь попала на него. Тело некроманта несколько мгновений дёргалось и корчилось, а затем замерло. Истребитель плюнул на труп и повернулся к Феликсу.

- Здесь нет погибели, человечий отпрыск, великой или нет, только старая смерть и личинки, - прорычал он.

Феликс посмотрел на Эльзу и подумал, что Готрек, как обычно, упустил главное. Однако нет смысла говорить об этом. Истребитель и без того будет в отвратительном настроении. Выживание сделало его раздражительным. Женщина в его объятиях пошевелилась, но не проснулась.

- Корень мандрагоры и могильная плесень,- сказал Юлдвич, касаясь её щеки. Феликс посмотрел на него.

- Откуда ты знаешь?- сказал он.

- Некроманты немного похожи на поваров. Все они используют одни и те же основные рецепты для определённых вещей, например, для усыпления жертв, - сказал он. - Она проспит несколько дней, если Штилльман не ошибся в дозе.

- Похоже, тебе не помешало бы то же самое, - сказал Феликс.

Юлдвич устало улыбнулся и покачал головой.

- Нет отдыха усталым.

- Где он? - крикнул Хольц, заставив их обернуться. - Он должен быть здесь! - крепыш-священник рылся в вещах Штилльмана, какими бы скудными те ни были. Русс молча наблюдал за происходящим, как и Готрек, хотя выражение лица последнего было совсем не заинтересованным. - Его здесь нет! - Хольц обернулся, его взгляд был обвиняющим.

- Может быть, он говорил правду, - сказал Феликс.

Хольц вытаращил на него глаза.

- Что?

- Я сказал, что, возможно, он говорил правду, когда утверждал, что не крал реликварий, - Феликс пожал плечами. - Вы уверены, что именно он был вором?

- Уверен? Уверен? - переспросил Хольц, побагровев. Шрамы на его лице выделялись, как багровые татуировки. Он указал на плавающие тела, заполнявшие близлежащие воды. - Какая ещё уверенность мне нужна?

- Я не отрицаю, что он что-то замышлял, но, возможно, он был не тем человеком, за которым мы охотились, - настаивал Феликс, желая просто заткнуться, но находя это невозможным. - Кто дал вам его имя? Кто навёл нас на его след?

- Ты задаешь многовато вопросов для наёмного меча, Ягер, - сказал Русс, вытирая грязь с клинка. - Штилльман был нашим человеком. Должно быть, он спрятал реликварий. Возможно, в Вюртбаде...

- Возможно, - сказал Феликс, переглянувшись с Готреком. Истребитель вернул ему взгляд, полный отвращения.

- А что с телом дьявола? - сказал Олаф, подняв палец, на котором плясали язычки пламени. - Может, нам его сжечь?

- Пусть болото заберёт его, - проворчал Хольц, вскидывая молот на плечо. - Идём.

Он двинулся в том направлении, откуда они пришли, Русс следовал за ним по пятам. Олаф покачал головой и пошёл за ними, а следом за волшебником и Юлдвич. Феликс посмотрел на тело некроманта и поудобнее перехватил Эльзу. Готрек протянул руки, когда они выбрались из воды на кочку твёрдой, хотя и сырой земли.

- Отдай её мне, пока не уронил, человечий отпрыск, - сказал Истребитель. Почти нежно он прижал потерявшую сознание молодую женщину к своей бочкообразной груди и отправился вслед за остальными, осторожно передвигаясь по участкам сухой земли. Феликс колебался, теребя свой меч. Ему не нравилась идея оставить тело как есть. Но он также не собирался оставаться здесь, чтобы позаботиться об этом в одиночку.

- Дьявол, - пробормотал он, поспешая за Готреком.

Позади него кровь Штилльмана собиралась в толстые лужи на мягкой земле и бежала под корни дерева, сначала струйками, затем реками. Дерево было с чёрной корой и кривым, выпуклым от узловатых опухолей и болезненного лишайника. Его голые конечности со вздохом скреблись друг о друга, когда кровь пузырилась и капала в глубины под его корнями.

Кап.

Кап.

Кап.

И через некоторое время что-то давно мёртвое, но тем не менее спящее, открыло глаза и сказало: - Ахххх….

Подобно бледным цветам, распускающимся после ливня, белые, как черви, пальцы пронзили чёрную почву, неплотно заполнявшую пространство меж запутанных корней дерева. Пальцы тянулись всё выше и выше, пока кошачьи когти, венчавшие каждый, не зацепились за один из более толстых корней. Затем, с судорожным рывком, на поверхность выплыла скелетообразная фигура, грязь и ил осыпались с давно погребённых конечностей.

Раздутые ноздри трепетали на лице-маске смерти, а из бескровных десен торчали игольчатые зубы. Заострённые уши подёргивались над крысиным гнездом седых волос, а волчьи челюсти разошлись, втягивая большой глоток зловонного воздуха, пробуя его на вкус, как это сделала бы змея.

- Ах, - сказал он.

Он ухватился за выступавшие повыше корни, подтянулся и выбрался в темноту Хел Фенна, шаркая босыми ногами по дереву. Мышцы, которые оставались неподвижными в течение столетия или более, пульсировали и сгибались. Память, мысли и инстинкты боролись в вялом, как у рептилии, мозгу. Голод и осторожность встретились, и первое победило, побудив его снова попробовать воздух на вкус.

В ноздри ворвался дразнящий запах, и он пригнулся, изготовившись. Покрытый грязью и почвой и оставаясь неподвижным, он легко сливался с поверхностью дерева. Бледно-розовые глаза медленно моргали, наблюдая за приближением добычи, а бесцветный язык жадно облизывал почти несуществующие губы.

Андре Борхес осторожно пробирался через движущиеся торосы, тыча перед собой согнутой палкой, которую он нашёл. Двигаясь, он вполголоса проклинал вороватого гнома. Проклятия расцвели в полную силу, когда он увидел состояние своего ялика. Маленькую лодку занесло в ближайший костёр, и она превратилась в обугленные руины.

- Нет! - завопил Андри, бросаясь к нему. Заметив поблизости плавающие тела, он резко затормозил, едва не упав лицом в воду. Затем осторожно огляделся, осматривая бойню. В воздухе висел тяжёлый запах старой смерти, и его решимость дрогнула. В Фенне были места, куда не ходил нормальный человек, и это было одно из них.

Возможно, ему следует найти гнома и его спутников - их было много, и это было бы наименьшим, что они могли сделать после уничтожения его ялика. Неохотно, но не в силах поступить иначе, его взгляд оказался прикован к раздутому дереву, которое занимало центр ближайшего участка. Это была старая штука, похожая на цепкую руку, поднимающуюся из чрева болота. Болотники рассказывали истории об этом дереве, о стаях визжащих упырей, танцующих вокруг него по ночам, когда ведьмины луны были полными, и о странном, нитевидном ритме, который, казалось, поднимался из болота, когда уровень воды особенно опускался.

Что-то царапнуло по дереву, и Андри замер, пот выступил на его лице, несмотря на холодный воздух.

- Нет, о, пожалуйста, нет, нет, - пробормотал он, оглядываясь по сторонам, пытаясь увидеть всё сразу. Истории, которые отец рассказывал ему в детстве, непрошено всплывали на поверхность его сознания, наполняя голову ужасами.

Брызнула вода, и он развернулся, тыча палкой и одновременно хватаясь за топор на поясе. Позади него ничего не было. Ветки зашелестели, и он снова повернулся, сдерживая крик. Ему нужно было выбраться отсюда. Он мог бы купить новый ялик. Он начал пятиться.

Раздалось влажное рычание, и конечности Андри непроизвольно сжались. Его глаза бешено вращались в глазницах, вглядываясь в тени, задержавшиеся между близко посаженными деревьями. Что-то холодное коснулось его затылка, и на этот раз он действительно вскрикнул. Он замахнулся палкой и топором, но попал только в воздух.

Он снова повернулся и мельком увидел бледные конечности, когда что-то отскочило. Что это было? Упырь? Демон? Фенн был полон ими. Его дыхание резко засвистело в ушах, когда он повернулся, чтобы бежать. Андри продирался сквозь деревья, не глядя ни на тропинку, ни на воду. Времени на осторожность больше не было.

Он бежал вслепую, отмахиваясь от цепких веток и спотыкаясь о похожие на змей корни. Что-то преследовало его; он слышал, как когти рвут землю и стучат по ветвям. Андри не обернулся. Он не хотел этого видеть.

Неожиданно он по бёдра погрузился в воду и его скорость упала до скорости улитки. Сердце колотилось в груди, он посмотрел вниз, и сдавленный стон сорвался с его губ. Не вода - трясина! Слёзы катились по его обветренным щекам, пока он метался, надеясь добраться до берега, даже зная, что это невозможно. На него упала тень, и он поднял глаза.

Существо наблюдало за ним со своего насеста, его глаза тускло блестели из-за завесы жёстких волос. Тварь зашипела, как медленно закипающий чайник. На ней были остатки странных доспехов и прекрасной одежды, но всё превратилось в покрытые грязью лохмотья и выступы.

- Пожалуйста... - прохрипел Андри.

Незнакомец прыгнул. Тяжесть отбросила Андри ещё глубже в зыбучие пески, и нападавший утонул вместе с ним, оставив после себя лишь шевеление пузырьков, свидетельствующих о существовании того и другого. Наступила тишина.

Зыбучий песок пузырился, отливал и раскалывался, выпуская высокую фигуру, что поднялась с его внешнего края, целеустрёмленно шагая к твёрдой земле. Несмотря на фартук из крови, покрывавший его ото рта до паха, фигура теперь выглядела более человеческой, чем раньше. Изголодавшиеся по пище мышцы несколько утолщились, а седые волосы приобрели объём. Розовые глаза теперь горели ярко-малиновым.

Он осмотрел свои ладони, а затем провёл ими по рукам и груди. На нём были древние доспехи крайне вольного стиля. Острые края и выступающие гребни делали его непохожим на всё, что носил человек, а остатки огромного плаща, сшитого из меха волков и летучих мышей, свисали с наплечников.

- Где... - прохрипел он, слизывая кровь с зубов. Он вытер ладонью рот и посмотрел на застывшую там кровь. - Кровь, - сказал он более решительно. Разум животного содрогнулся, и красный туман отступил. «Оно» стало «им», когда лоскутные фрагменты памяти закружились вокруг урагана голода, который пытался поглотить его.

Он встряхнулся и протянул руку, широко растопырив пальцы. Он чувствовал, как вокруг него кружат ветры смерти, и протянул руку, чтобы схватить их.

- Дхар, - пробормотал он, чувствуя, как эфирные нити собираются вокруг его пальцев. Ветры тёмной магии целовали кончики его пальцев, как возбуждённые волчата, и он свёл пальцы вместе, притягивая силу к себе. Затем его взгляд упал на зыбучую яму.

Он поднёс руку к губам и осторожно подул, посылая щупальца силы вниз, в зыбучие пески. Поверхность искривилась и забурлила, а затем обескровленный труп Андри медленно, мучительными движениями выбрался из зыбучих песков. Бывший болотник поднялся в пародии на поклон, а затем переступил с ноги на ногу с неуверенностью новоиспеченной нежити.

Он отвернулся и щелкнул пальцами.

- Пойдём, - зомби послушно последовал за ним, насекомые уже собрались вокруг зияющей раны, где когда-то было его горло.

Туман в голове начал рассеиваться, пока украденная кровь растекалась по его телу. Этого было мало, но на данный момент - достаточно. Он провёл когтями по своим жёстким волосам. Закрыв глаза, он собрался с мыслями, пока последние воспоминания до пробуждении угрожали захлестнуть его. Он чувствовал жар этого проклятого меча, когда тот приближался к нему. Меч извивался в руках убийцы, как живое существо. На лезвии корчились руны, которые причиняли боль его магически настроенным чувствам, даже на расстоянии.

Он повернулся лицом к своим преследователям, придавленный стихией и собственной гордостью, в месте, где в Хелл Фенн врывался Штир. Скольких он убил? Недостаточно. Меч - этот проклятый меч! - пронзил его насквозь, и его жар и правда обжигал, когда клинок скользнул через его иссохшее сердце.

Он пошатнулся, схватившись за грудь. Теперь он чувствовал, как под чёрными доспехами пульсирует шрам - прощальный подарок от убийц. Напоминание о цене высокомерия, с горечью подумал он. Всё ещё было больно. Он прислонился к дереву, закрыв глаза, позволяя ветрам смерти ласкать его и притуплять боль.

- Мартин, - прорычал он. - Мартин!

Это имя что-то значило. Во рту у него был отвратительный привкус.

- Слабость, - сказал он, приоткрыв веки. Зомби, верный своей природе, ничего не сказал. Безмолвные мертвецы были подходящими компаньонами. Он посмотрел в мутные глаза нежити, а затем отвёл взгляд. Его последним воспоминанием была смерть. Так почему же тогда он был жив?

Он быстро вернулся к дереву, его глаза сузились до щёлочек, пока он внимательно осматривал местность, стараясь не упустить ни одной детали. Даже притуплённый обстоятельствами воскрешения, его разум был подобен ртути. Он коснулся выжженной отметины высоко на дереве и ощупал края рассечённой головы зомби. Затем уловил запах исчезающей магии и прыгнул к одному конкретному телу. Рывком подняв обезглавленный труп за промокшие одежды, он мрачно рассмеялся и подтолкнул тело к зомби. Зомби пошатнулся, но подхватил тело в пародии на объятия.

- Здесь пахнет тёмной магией, - пробормотал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на землю. По болотистой земле были разбросаны бумаги и книги. - А, - сказал он, наклоняясь. Он схватил тонкую книгу в обгорелом переплёте и пролистал страницы. Почерк был скомканным, но разборчивым. - Штилльман,- прошипел он через некоторое время. - Это было твоё имя, не так ли? Ты хотел пролить девственную кровь на мои останки, и ты это сделал, хотя и не совсем так, как намеревался, а? - он хмыкнул. - Некроманты - сплошная работа и никакого удовольствия.

Хотя имя было знакомым. Где он слышал его раньше и в каком контексте?

Он оглянулся на тело, красные глаза сузились. Затем он разрезал мантию ногтем большого пальца и обнажил тощую грудь.

- Ха, - сказал он, постукивая по странному клейму, оставленному на плоти над сердцем. Он вонзил когти в дряблую плоть вокруг метки и вывернул запястье, вырвав кусок мяса. После чего прижал его, как тряпку, ко рту, а затем небрежно содрал кожу с куска кровоточащей плоти, отбросил последнее в сторону и осмотрел лоскут.

Поджав окровавленные губы, возрождённый провёл большим пальцем по клейму.

- Отметка под отметкой, - сказал он. Его глаза вспыхнули, встретившись с глазами зомби. - И обе они мне знакомы, хотя я не могу сказать откуда, - он посмотрел мимо ходячего мертвеца и жестом указал на полузатонувшие останки одного из яликов, усеявшие округу. - Почини, - приказал он. - Я хотел бы ещё раз увидеть цивилизацию.

Вюртбад, столица Штирланда, представлял собой два города в одном. Верхний город стоял высоко на холме, на котором был построен Вюртбад, в то время как Нижний город расселся на самом Штире, подобно жабе. Проходя по нему, Феликс решил, что видел и получше. Отовсюду несло сыростью и плесенью, а местные жители выглядели как преступники. Когда он сказал об этом Готреку, Истребитель бросил на него взгляд, который, возможно, был задумчивым, и сказал:

- Из твоих уст, человечий отпрыск.

Феликс моргнул.

- Это была шутка?

- Гномы славятся своим чувством юмора, человечий отпрыск. Спроси любого,- ответил Готрек с отрыжкой. Настроение Истребителя было более весёлым, чем доводилось Феликсу видеть за всё их знакомство, хотя, вероятно, это было связано с количеством эля, которое он выпил с тех пор, как они сели за стол. Старый Хьюго, отец Эльзы, был так рад видеть свою дочь живой и невредимой, что снова открыл счёт Готрека. Феликс несколько кисло подумал, что щедрость Хьюго, скорее всего, иссякнет раньше, чем жажда Готрека. Истребитель мог выпить столько алкоголя, что в нём можно было бы утопить целый полк.

Феликс часто отмечал, что Готрек был хорош в двух вещах. Пьянство и драки, не всегда в таком порядке. Если его не занимала выпивка, то это время заполняли драки. Феликс подумал, что, возможно, и то, и другое было формой забвения. То немногое, что он знал об истребителях вообще и о Готреке в частности, наводило на мысль, что какой бы позор ни заставил Готрека принять оранжевый гребень и татуировки культа Истребителей, тот мог быть столь же незначительным, как вопрос личной гордости, или столь же серьезным, как уголовное преступление.

Феликс, как и любой хороший поэт, часто размышлял на эту тему. Это не давало ему покоя в более спокойные моменты. Что заставило гнома встать на его путь? Что толкнуло его через весь известный мир в поисках смерти? И кстати об этом.

- Зачем Штилльману отправляться в Хел Фенн? - произнёс Феликс, глядя на Готрека. - Сильвания, само собой, я понимаю. Но, по сути, в трупах нет недостатка и в более удобных краях. Он мог уехать на север или вообще покинуть Империю.

- Хел Фенн - это отстойник магии смерти, - ответил Готрек. - Так было всегда. Даже во времена моего отца.

- Твоего отца?- Феликс навострил уши. Истребитель не часто говорил о своей семье. На самом деле, вообще никогда, насколько помнил Феликс.

- Да, человечий отпрыск,- сказал Готрек, и его голос стал мягче обычного рокочущего рокота. - Знаешь, он был там.

- Где?

- Хел Фенн, в тот день, когда гном и человек стояли плечом к плечу против повелителей неестественного творения, - Истребитель тоскливо вздохнул. - Говорят, это был мрачный день. Небо было чёрным, как сердце гроби, а ветер с Фенна - отвратительным. Небеса скрылось за стаями птиц-падальщиков, следующих по пятам Маннфреда фон Карштайна и его гниющего легиона.

Фон Карштайн - от этого имени у Феликса похолодело сердце. Он знал эту историю; каждый ребёнок, рожденный в Империи, знал, хотя последствия были скрыты за завесой мифов.

- Мой отец стоял вместе с другими Длиннобородыми,- продолжил Готрек с явной гордостью в голосе. - В тот день только мои сородичи удержали позиции. Когда люди сломались, обращённые в бегство страхом перед мёртвыми, мой народ остался непоколебим. Они дали Мартину Штирландскому, графу-курфюрсту, время собрать своих людей, - Готрек ухмыльнулся, обнажив щербатые зубы. - Он был храбрым, этот отпрыск рода человеческого. Сошёлся клинок к клинку с самим архинежитью, стариной Маннфредом. Пронзил его насквозь и обратил в бегство, - Готрек рассмеялся. - Но далеко монстр не ушёл, и мой отец был среди тех, кто отправил его в затон на краю Фенна, - его смех затих. - Говорят, Маннфред убил дюжину человек, уже умирая, и когда он упал, никто не осмелился прикоснуться к нему. Они позволили ему утонуть в болоте. Ну, и скатертью дорога, - он кисло посмотрел на свою кружку. - Это была бы гибель, о которой стоило петь, - и вот так хорошее настроение Истребителя испарилось, превратившись в меланхолию.

Феликс достаточно хорошо умел читать настроение Готрека по его взгляду. Сегодня он больше ничего от него не добьётся. Он огляделся. Пивная таверны Хьюго была переполнена речниками и странниками всех форм и описаний. Торговцы лесом, путешествовавшие по Старой гномьей дороге на юг, смешались с торговцами фруктами из Общины, которые угощали троицу гномьих старателей, каждый из коих злобно зыркал на Готрека, который делал вид, что не замечает.

Феликсу было любопытно, что приём Готрека среди его соплеменников колебался между двумя крайностями - облегчением и тревогой. Чего-то среднего ему ещё не встречалось. Он подумал, не спросить ли об этом Готрека, но потом решил, что своё время лучше потратить на другие, более приятные дела.

- Пойду проверю, как там Эльза, - сказал он, поднимаясь на ноги.

- С ней храмовник, человечий отпрыск, - рыгнул Готрек, встряхивая свою кружку над столом. Когда с ободка капнула всего одна капля, он грозно нахмурился. - Хьюго! - взревел он.

- Значит ли это, что я не должен выражать свое почтение? - сказал Феликс, пристёгивая пояс с мечом.

Готрек уставился на него мутным взглядом.

- И это всё, что ты планируешь?

- Ты пьян.

- Нет. Во мне есть лишь жажда! Хьюго! - снова взревел Готрек, хлопнув по столу широкой ладонью.

- Наслаждайся, злоупотребляя гостеприимством Хьюго, - фыркнул Феликс.

- Ты тоже,- парировал Готрек.

Уязвлённый, Феликс направился к лестнице. Готрек, конечно, был прав. Это было глупостью худшего рода - облизываться на дочь хозяина. Но он ничего не мог с собой поделать. Феликсу нравилось думать о себе как о романтике, но в моменты саморефлексии он должен был признать, что влюблялся так же, как пил Готрек - глупо и часто.

- Или, может быть, я просто слишком строг к себе, потому что зол, - пробормотал он, поднимаясь по лестнице, оставляя какофонию пивной позади. «Зол на себя, зол на Хольца, зол на всю эту ситуацию», - подумал он. Всё это свинцовым шаром лежало у него в животе.

Поездка обратно в Вюртбад не была приятной. Хольц вбил себе в голову, что Эльза связана со Штилльманом и что она знала о местонахождении потерянной реликвии. Русс поддержал священника, что привело к ряду противостояний с другими. Олафу, похоже, было всё равно, но Юлдвич твёрдо встал на сторону Феликса. Потому ли, что он был согласен с Феликсом, или ему просто не очень нравились зигмариты, Феликс не мог сказать.

В данный момент Юлдвич присматривал за Эльзой. Как только они прибыли в Вюртбад, храмовник послал к алхимику за травами и зельями, чтобы вылечить оцепенение, в которое её ввёл некромант. Феликс был благодарен, но в то же время слегка завидовал помощи храмовника. Несмотря на то, что он знал, что его шанс завоевать любовь Эльзы давно прошёл из-за некоторых обстоятельств, это всё ещё раздражало.

Он добрался до лестничной площадки, и до него донеслись громкие голоса. Инстинктивно его рука нащупала рукоять Карагула, и он быстро зашагал к двери в комнату Эльзы. К ней прислонился Русс, скрестив руки на груди и поглаживая кончиками пальцев медные рукоятки пистолетов. Его глаза сузились, когда он увидел приближающегося Феликса.

- Ступай мимо, Ягер. Тебя это не касается.

- Да неужели? - сказал Феликс, не останавливаясь.

Русс оттолкнулся от двери, открыв рот, чтобы ответить. Кулак Феликса выстрелил, попав охотнику на ведьм в его выдающийся нос. Русс отшатнулся, обе руки взлетели к его оскорбленной морде, и Феликс протиснулся мимо него в комнату.

Хольц обернулся, широко раскрыв глаза.

- Убирайся отсюда, наёмник! - огрызнулся он. Священник был в полном ораторском режиме, прижимая к груди Книгу Зигмара, цепочка с амулетом - намотана на другой кулак. Юлдвич стоял между Эльзой, съёжившейся на кровати, и краснолицым священником.

- Нет, я думаю, что нет, - сказал Феликс, пинком захлопывая дверь перед Руссом и прижимаясь к ней спиной. - Я думал, мы уже объяснили тебе это раньше, Хольц. Девушка не имела никакого отношения к краже. Она была жертвой, помнишь?

- Это ты так говоришь, - сплюнул Хольц. - Культы пожирателей трупов распространяются, как проказа. Их порча хорошо скрыта, в отличие от следов Хаоса, - он поморщился. - Она должна что-то знать. Она, должно быть, видела, что он сделал с... - он резко остановился.

- С чем сделал, что, Хольц? - продолжил Феликс. - Что, чёрт возьми, такого важного, что ты гоняешься за человеком из Альтдорфа в Штирланд и угрожаешь за это невинной девушке? Я думаю, тебе пора рассказать нам, - за его спиной Русс начал колотить в дверь.

- Какая тебе разница, наёмник?- сказал Хольц, выпрямляясь во весь свой внушительный рост. - От тебя странно пахнет, Феликс Ягер.

Подбородок Феликса дернулся.

- А?

- Да,- продолжал Хольц, подходя ближе. - Вонь почти такая же, как от некромантии, - в свете свечей, разбросанных по комнате, священник выглядел определённо зловеще, и Феликс почувствовал, что слегка дрожит. Он отбросил нерешительность и заставил себя расправить плечи. В путешествии с Готреком Феликс встречался с такими угрозами, до которых какому-то надутому священнику было ой как далеко.

- Вы выдвигаете обвинение, герр Хольц? - спросил Феликс, шагнув навстречу священнику. Позади него открылась дверь, но было слишком поздно беспокоиться об этом.

Настала очередь Хольца колебаться. Прежде чем Феликс успел воспользоваться своим преимуществом, он услышал щелчок пистолета позади себя и почувствовал холод ствола, когда тот ткнулся ему в затылок.

- Твоя полезность для Церкви закончилась, Ягер, - сказал Русс.

- Пока ты нам не заплатил, это не так, - пророкотал Готрек. Феликс обернулся и увидел Истребителя, стоящего позади Русса, его топор мягко прижимался к позвоночнику человека. Истребитель слегка покачнулся, и Феликс понял, что он всё ещё пьян.

- Мы не просили вас о помощи, - сказал Русс. Феликс не мог не восхищаться им. Не каждый мужчина мог бы сохранять спокойствие с топором Готрека на волосок от того, чтобы превратить его в пару кровавых кусков мяса.

- Совершенно верно, - сказал Феликс, отступая в сторону. - Но мы всё равно помогли. Осмелюсь сказать, что без нас вы были бы мертвы.

- Верно,- сказал Юлдвич, вступая в разговор. Бледный храмовник встретил взгляд Хольца. - И это не их вина, и не вина девушки, что Штилльман не был вором, за которым вы охотились.

- Это ещё предстоит выяснить, - резко парировал Хольц. - Если бы вы позволили нам задать ей вопрос...

- Я думаю, у нас у всех было достаточно вопросов, а?- прогрохотал из коридора Олаф. Рыжебородый волшебник стоял позади Готрека, засунув большие пальцы за пояс. Рядом с ним стояли Хьюго и двое его сыновей, таких же мускулистых, как их отец. Олаф понюхал и осмотрел свои ногти. - Хьюго был обеспокоен, поэтому я взял его с собой. Хотел показать ему, что его дочери нечего беспокоиться после всего, - волшебник ухмыльнулся, обнажив зубы. - И что же мы видим - она завалена защитниками, а?

Феликс бросил благодарный взгляд на волшебника, чья улыбка стала шире. Олаф, казалось, не слишком беспокоился о судьбе девушки на обратном пути. Вероятно, это был просто его способ пощипать Хольца за нос - что, казалось, доставляло волшебнику неземное удовольствие.

- С ней всё в порядке, храмовник? - почтительно спросил Хьюго. Так близко к тёмным лесам Сильвании слуги Морра пользовались большим уважением, чем где-либо в Империи. Там, где ходили мертвецы, те, кто сделал делом своей жизни присматривать за тем, чтобы подобные мерзости благополучно возвращались в свои могилы, были фигурами большого уважения; во всяком случае, гораздо более уважаемыми, чем официозные священники или жестокие охотники на ведьм.

- Вполне, по крайней мере, после всего, что ей пришлось пережить, - ответил Юлдвич. Он посмотрел на Эльзу, которая бросила взгляд на Хольца, а затем быстро кивнула.

- По крайней мере, достаточно хорошо, чтобы вернуться к работе, - сказала она, шагнув к отцу.

- Нет! Тебе нужно отдохнуть, - запротестовал Хьюго.

- А кто будет обслуживать твоих клиентов, папа? Ганс? Вильгельм? - сказала она, дёрнув подбородком в сторону братьев. - Они более склонны устраивать им ванны, чем подавать пиво, учитывая, насколько они неуклюжи, - её братья вяло запротестовали, но у Феликса сложилось впечатление, что Эльза давно выиграла этот спор. Хьюго взял дочь за руку и вывел детей из комнаты, подальше от лап кипящих зигмаритов.

Олаф потёр руки.

- Я слышу, как пиво зовёт меня по имени. Кто со мной, а?

- Выпивка - это хобгоблин души, - машинально сказал Хольц. Он посмотрел на пустую кровать, затем повернулся и вышел из комнаты за Олафом. Русс последовал за ним, задержавшись достаточно долго, чтобы махнуть Феликсу пистолетом. Феликс подавил желание сглотнуть.

- С этими двумя будут проблемы, человечий отпрыск,- сказал Готрек, глядя им вслед. - Ваши священники не самые терпимые.

Феликс на мгновение посмотрел на него, поражённый нелепостью ситуации - Истребитель упрекающий кого-либо за отсутствие терпимости. Затем он повернулся к Юлдвичу.

- Что теперь?

- Я сам служу в храме Морра, - ответил тот. - Штилльман уже некоторое время значится в наших книгах, и мне нужно сообщить о его кончине, - он посмотрел на Феликса. - Ну и, кроме того, благодаря тебе мне стало любопытно, что же так заботит наших друзей.

- И ты думаешь, что у храма Морра будут ответы?

- Да, мы довольно хорошо осведомлены в некоторых областях, - вежливо ответил Юлдвич. Затем храмовник пожал плечами. - Кроме того, Хольц почти наверняка будет отчитываться перед местным прелатом Зигмара. Я не могу сделать меньше. Порядок должен быть соблюдён.

- Могу я сопровождать вас? - сказал Феликс.

- Всё ещё хочешь знать, на какую безделушку охотится священник, человечий отпрыск?- сказал Готрек.

- А ты разве нет?- сказал Феликс.

- Не особо, - ответил Готрек. - Но сейчас я трезв, так что можно и с вами пройтись, - он вскинул топор на плечо и фыркнул. - Кроме того, эль Хьюго оставляет желать лучшего.

- Однако он дармовой, - сказал Феликс.

- Айе, с этим не поспоришь.

Мечи зазвенели о выбеленную кость, и небо наполнилось звуком хлопающих крыльев, оперённых и нет. Кричали люди, ржали кони, выли волки, и Ветер Падали дул сильный и устойчивый. Когтистые пальцы царапали тонкие линии на грязной поверхности его кирасы, прямо над тем местом, где в неё вошёл клинок.

Он развалился на корме отремонтированного ялика, полузакрыв глаза, позволяя своим изорванным воспоминаниям полностью восстановиться. Хел Фенн исчез вдали, а вместе с ним и его прежняя слабость. Голод всё ещё грыз его, но через несколько дней он уже полностью контролировал свои желания. Штир унёс бы их дальше и быстрее, чем лошадь, но он обнаружил, что скучает по своим каретам. Впрочем, если подумать, то они давно уже канули в лету, как и его владения и слуги.

Но как долго? Год или сто - без разницы. Его глаза открылись, и он осмотрел свой иссохший коготь. Свежая кровь, которой он насытился, исчезла, снова оставив его слабым. Он откинулся на задний бортик, глядя на холодные звезды. Небеса когда-то завораживали его, вспомнил он. Теперь же над головой была просто пустота - вечная, холодная пустота.

- Как в могиле, - прохрипел он. Зомби никак не отреагировал. Он наклонился и подобрал свой меч. Он поднял его с того места, где тот лежал под деревом, спящий в своей истлевшей оболочке. Совсем как он. Он вытащил его из ножен, восхищаясь его ужасной красотой. Это была вещь смерти, его меч. Он был больше и тяжелее, чем мог бы удержать обычный человек, и казался лёгким, как пёрышко, в его руке.

Его ноздри раздулись, когда ветер переменился и принёс к нему поток запахов. Он сел, его красные глаза остановились на далёком силуэте, быстро приближающемся благодаря неутомимо работающему шестом зомби. Даже на расстоянии, сколько бы времени ни прошло, он с первого взгляда узнал прогулочную баржу. Река Штир всегда была популярным маршрутом для богатых путешественников. Для пути через Великий лес, это был отличный выбор, если вы не особенно спешили.

Он быстро отдал распоряжения Андри, а затем аккуратно, без единого всплеска, скользнул за борт. Хотя это было правдой, что все его сородичи страдали от Проклятия Нагаша и поэтому должны были избегать яркого солнца, проточная вода была препятствием лишь для наиболее слабых из них. Он медленно опустился на дно и подпрыгнул, пробираясь по дну реки, его неестественное зрение легко пронзало темноту волнующихся глубин. Пресноводные рыбы разбежались при его приближении, шмыгнув во все стороны. Ил вздымался из-под его ботинок, а плащ развевался вокруг, как шляпка поганки, пока он смотрел на тёмные очертания прогулочной баржи.

Он приподнялся, протягивая руки. Его когти вонзились в дерево, и Маннфред медленно, осторожно начал подниматься по борту. Когда макушка его головы пронзила поверхность воды, Маннфред услышал грубые голоса команды. Судя по акценту, штирландцы, подумал он. Они окликали Андри, который держал ялик подальше от света, отбрасываемого фонарями, установленными на поручнях. Маннфред ухмыльнулся и отскочил в сторону. Баржа была оборудована бортовым колесом того типа, который когда-то изобрели гномы в качестве боевых машин. Очевидно, дизайн был использован каким-то меркантильным человеком.

Он вскочил на перила, плащ окутал его. Слюна собралась, когда его рот превратился в острый разрез, наполненный иглами. Он негромко вдохнул, его острый, как копьё, нос задрожал. Команда стояла к нему спиной, занятая Андри. Он услышал вздохи, когда Андри и его ялик наконец вышли на свет. Зомби, особенно в состоянии Андри, никогда не были приятным зрелищем.

Он поднялся на ноги и откинул складки промокшего плаща.

- Разрешите подняться на борт? - спросил он, нарушая испуганное молчание. Мужчины развернулись, их руки вцепились в оружие. Он рассмеялся и бросился на них. Меч скользнул мимо него, сорвав плащ с его плеч, и он вонзил когти в лицо его владельца, сокрушая кости и раздирая плоть. Содрав мясо с черепа человека, он швырнул кровавое месиво в лицо другого. На него замахнулся багор, и он легко поймал его. А после с лёгкостью вырвав его из рук матроса, он разломил багор пополам и вогнал зазубренный конец одной половины в живот изумлённого человека.

Затем поднял умирающего над головой и раздвинул челюсти так, как не был в силах ни один нормальный человек, его язык развернулся, как у змеи. Глотая последовавший за этим ливень крови, он использовал оставшуюся половину багра, чтобы сломать шею другому члену экипажа. Бросив тело, он огляделся. На палубе оставалось пять человек, хотя кто-то внизу звонил в сигнальный колокол. Он раскинул руки и оскалил багровые зубы.

- Приходите по одному или все сразу. Музыка затихает, а мне бы хотелось станцевать этот танец, - прорычал он.

Он знал, что мог бы использовать свою магию, чтобы вымести из них жизнь, и в своё время так бы и сделал. В его натуре всегда было идти медленным путем, действовать осторожно. Но он чувствовал желание размять свои смертоносные мускулы; в физической резне было неоспоримое удовольствие, особенно когда ему так долго отказывали в удовольствиях плоти. Ему даже не нужно было обнажать меч. Не для таких жалких экземпляров, как эти. Его игривость мгновенно исчезла, сменившись внезапным приступом голода. Его когти и клыки удлинились, а лисьи черты стали чем-то ужасным, когда он набросился на остатки команды.

Дико взвыв, он схватил голову человека и разорвал её пополам, как мягкую дыню. Мечи и дубинки со звоном отскакивали от его искореженных доспехов, пока он прорывался сквозь матросов, а когда закончил с ними, вся палуба была красной от крови. Запах страха заполнил его ноздри, успокаивая, и он повернулся, глядя на верхнюю палубу. Испуганные лица уставились на него, как мыши, ошеломлённые внезапным появлением змеи среди них.

Медленно, смакуя исходящий от них страх, он поднялся на верхнюю палубу.

- Приношу свои извинения за столь резкую посадку. К сожалению, мне нужен ваш корабль, - он сделал паузу, словно задумавшись, а затем продолжил: - И вы сами, - его язык по-кошачьи вытянулся и вытряхнул засыхающую кровь изо рта. Теперь им овладел голод. Больше крови, ему нужно больше. Ему нужны были моря и океаны.

На смотровой площадке было с полдюжины мужчин и женщин. Двое мужчин шагнули вперёд, когда он поднялся по лестнице; оба выхватили рапиры, хотя только один выглядел так, как будто знал, как правильно ими пользоваться. Он вытащил свой собственный меч, наслаждаясь тем, как их лица побледнели при виде его.

- К…кто вы? - спросил один.

Он остановился.

- Кто? - с любопытством переспросил он. Это был не тот вопрос, о котором он думал раньше. Во сне ему не нужно было ни имени, ни личности. И в его жизни их было много; десятки, сотни, как и титулов, которые им сопутствовали. Он пролистал их, пытаясь найти самые последние. Кем он был в это время, в этом месте? Ответ пришел во вспышке красного, и он отвесил учтивый поклон, ответив: - Позвольте представиться - я Маннфред фон Карштайн, - его губы поднялись, открыв клыки. - И я голоден.

Нижний город Вюртбада напоминал другую страну. Благодаря преобладанию речного транспорта, в Нижнем городе жило множество людей со всей Империи, а также многие из-за её пределов. Звуки акцентов и языков смешивались, создавая постоянный фоновый гул. В Нижнем городе дела никогда не прекращались. И заход солнца тоже не был помехой.

Феликс обернулся, услышав звон стали, эхом отразившийся от обожжённых глиняных кирпичей. Одна рука зависла над рукоятью меча. Готрек неприятно усмехнулся.

- Паранойя, человечий отпрыск? - хмыкнул он.

- Просто осторожность, - ответил Феликс, торопясь догнать Истребителя и Юлдвича. Храмовник шёл быстро, положив ладонь на рукоять меча.

- Вюртбад - оживлённое место, - заметил Юлдвич, и в его голосе не было ни капли радости по этому поводу.

- Удивительно, учитывая, как близко мы находимся к Сильвании, - сказал Феликс.

- По моему опыту, вы, люди, никогда не смеётесь громче, чем когда пытаетесь игнорировать волка у своей двери, - проворчал Готрек.

- Лучше, чем альтернатива, я полагаю, - сказал Феликс, пожимая плечами. - Странно, что храм находится в Нижнем городе, - продолжал он, глядя на Юлдвича.

- Не совсем, - ответил тот, тонко улыбаясь. - Морр - необходимый бог, но не любимый. И к мёртвым в этих краях относятся более настороженно. У тех, кто живет в Нижнем городе, есть свои собственные мавзолеи и собственные домашние жрецы, но для остального населения Сада Костей должно быть достаточно.

Они пересекли площадь, а затем подошли к потрёпанному деревянному пешеходному мосту, который вёл через узкий, выложенный кирпичом канал. Феликс посмотрел вниз, на вялую воду, удивляясь инженерному подвигу, который заключался в создании сети искусственных притоков, снабжавших водой каждую часть Вюртбада. У Альтдорфа было что-то похожее, как и у Нульна, или так он слышал.

- Удивительно, не правда ли, - сказал он, глядя на Готрека.

- А?

- Это, всё это, - Феликс обвел жестом каналы.

Ответом Готрека был комок слюны, плюхнувшийся в воду. Они оставили мост позади. Сад Костей безмолвно стоял на пустыре в конце тихой площади. Феликс посмотрел вниз и с удивлением понял, что лицо Морра было вырезано на камнях из слоновой кости в центре площади. Он с любопытством наклонился, а затем резко выпрямился. Это были не камни.

- Готрек... - начал он, у него пересохло во рту.

- Айе, тебе потребовалось прилично времени, чтобы заметить, - сказал Готрек, не останавливаясь.

- Люди веры жертвуют свои кости храму, так же как мы жертвуем свои тела на службу Морру, - сказал Юлдвич, останавливаясь перед большими железными воротами, которые отмечали границу Сада Морра. Он посмотрел на Феликса. - Ты не одобряешь?

- Я... а... нет, - нерешительно сказал Феликс.

- Хорошо,- сказал Юлдвич, улыбаясь. Он повернулся к воротам и потянулся к серебряному колокольчику, вмонтированному в стену. - Храм здесь небольшой. Только один священник, но, с другой стороны, мы никогда не нуждались в большем.

- Подожди, - внезапно сказал Готрек, поднимая руку в предупреждающем жесте.

- Что? - сказал Феликс, его рука опустилась на рукоять меча.

- Ворота открыты.

- Что? - Юлдвич обнажил клинок. Готрек с топором в руке ударил по воротам, и они с пронзительным визгом распахнулись. Феликс вздрогнул, от этого звука его зубы задрожали в деснах, а подошвы ног зачесались. Он посмотрел вниз.

- Готрек,- сказал он. - Смотри, следы, - Феликс взмахнул мечом, показывая тёмные следы, запятнавшие белое пространство перед воротами. - И к тому же - босые; кто будет бродить босиком по кладбищу?

Юлдвич выругался и бросился в открытые ворота. Феликс переглянулся с Готреком, и они поспешили за храмовником. Постоянный туман, клубящийся от реки, окутывал кладбище, дрейфуя между надгробиями и статуями. По телу Феликса поползли мурашки от его холодного прикосновения, и он внезапно вспомнил, что всегда ненавидел костяные сады. Среди пантеона богов личность Морра внушала печаль. Его кредо - безрадостная неизбежность забвения, и никому не нравилось думать об этом, не имея привкуса вина на языке или зазнобы в сердце.

Готрек, конечно, казался совершенно невозмутимым.

- Хоронить своих мертвецов в грязи, - проворчал он. - Вот что вызывает проблемы, человечий отпрыск. Камень - единственное подходящее место для упокоения мёртвых. Вы никогда не увидите, чтобы мёртвые из гномьей твердыни восстали!

- Дай время, - пробормотал Феликс. Готрек впился в него взглядом, но ничего не ответил. Они догнали Юлдвича сразу за садовой часовней. Он махнул им, чтобы они замолчали, его светлые глаза сузились. Часовня представляла собой приземистый квадрат из кирпича, украшенный черепами, которые громоздились в укромных уголках и трещинах. Усеянная флюгерами островерхая крыша дополняла образ чего-то, скорее напоминавшего едва различимый вход в невидимый храм, нежели цельное здание.

Готрек понюхал воздух.

- Испорченное мясо, - прорычал он низким горлом. - И старая кровь тоже.

Юлдвич двинулся вперёд, выхватив меч. Он открыл дверь часовни и вошёл внутрь. Готрек и Феликс последовали за ним, по обе стороны от храмовника.

Часовня была немногим больше коридора, заполненного мягко горящими свечами и грубыми деревянными скамьями. В противоположном конце, под светом фонаря, который держало каменное изображение Морра, находился алтарь. А на алтаре лежал священник. Но он был не один.

Феликс подавился внезапным приступом тошноты. Готрек зарычал и поднял топор. Юлдвич двинулся вперёд, его лицо превратилось в застывшую маску.

Белые безволосые существа, склонившиеся над священником, повернулись, их звериные лица исказились от удивления. Их было пятеро, и они были тощими существами, мускулистыми и с раздутыми животами. Один из них завизжал, как самая большая и сердитая летучая мышь, которую Феликс когда-либо слышал. Затем они взвыли, спрыгнули с алтаря и бросились к троице.

Женщина извивалась в объятиях Маннфреда. Он жадно пил пульсирующую красную реку её жизни, но не осушал её. Наконец, он презрительно скатил тело в сторону и поднялся на ноги. Перешагнув через женщину, вампир подошёл к перилам, слизывая кровь с когтей.

Остальные пятеро были якорной цепью связаны друг с другом и скамье для отдыха. Кровь покрыла звенья, и все они безвольно и слабо повисли в своих узах. Он испил из каждого за последние несколько часов и выпьет ещё, прежде чем они доберутся до места назначения. Он высосет из них каждую каплю благородной крови, которой они обладали, и заменит её чем-то более древним и прекрасным. Он улыбнулся, клыки сверкнули, как бритва в тусклом свете факела. Маннфред перегнулся через перила, раскрашенное дерево треснуло в его руке. Это было только начало.

Теперь его воспоминания были не столь беспорядочными. Он насытился, и его тело, всё ещё слабое, теперь стало сильнее, чем раньше. Во всяком случае, достаточно сильным, чтобы сделать то, что нужно.

Он посмотрел на Андри, стоявшего среди тел убитой команды, и поднял руки. Мертвецкий ветер ласкал края его разума, и когда он заговорил, слова отдавались эхом, как раскалывающийся лед. На палубе задрожали тела. Они дёргались, извивались и, наконец, сели, некоторые всё ещё сжимали оружие, которое оказалось таким бесполезным против их нового хозяина. В своей голове Маннфред слышал стоны ужаса, когда связанные души осознали свое неприятное положение.

Он улыбнулся, наслаждаясь восхитительной духовной агонией. Овладеть мёртвыми - это действительно прекрасно. Похищение их из лап ревнивого Морра наполняло его необузданным удовольствием, сравнимым только с тем, когда он забирал их жизни.

- Это только начало, - прошипел он. Доминирование было естественным для его вида. Бороться, побеждать и править - это было заложено в них с самого создания. Даже больше, чем в людях, на которых они охотились. Влад научил его этому; один из немногих полезных уроков, которые когда-либо давал ему его создатель.

Победить мог только сильнейший. Править могли только самые хитрые и коварные. Инстинкт требовал, чтобы он вернулся в Сильванию, в древние места силы. Но Маннфред всегда был хозяином своих инстинктов. Из всех них он был самым хитрым. Пока Влад терялся в древних книгах и истощающей любви, а Конрад бессильно бушевал против призрачных врагов, Маннфред вышел в широкий мир и поужинал его прелестями.

Он многому научился: искусству Дхара и Шайиша, способу манипулировать людьми и даже большими, чем людьми. Он ходил незамеченным по пустыням Страны Мёртвых и сталкивался с врагами более страшными, чем любой курфюрст, вооружённый куском одолженной гномьей стали.

Он нахмурился. Это, конечно, просто сделало его неудачу ещё более болезненной. Империя по праву должна была принадлежать ему. Все части были на месте, всё было идеально, а потом - что?

Маннфред сунул руку за пояс и вытащил кусок плоти Штилльмана. Он снова осмотрел клеймо, его всё ещё вялые воспоминания всплыли перед мысленным взором. Клеймо принадлежало старому Кхемри, но использовалось гораздо позже. Маннфред раздраженно зашипел, пытаясь вспомнить, что оно означало. Он сжал кусочек кожи так сильно, что та растянулась и порвалась в его руках.

- Что ты такое? - прорычал он. Он принёс с собой записки некроманта, надеясь на какие-то ответы. Он - на самом деле все фон Карштайны - был делом всей жизни Штилльмана. Несчастное существо потратило десятилетия на поиски последнего пристанища Маннфреда. Но ничто в его бесконечных записях не объясняло Маннфреду, почему.

Некроманты служили его роду. Так было всегда. Влад сказал, что это был один из первых вампиров, который передал древнюю мудрость Нагаша скоту и научил их искусству некромантии. Маннфред это видел. Некоторые из его вида, хотя и были колдунами по своей природе, обладали меньшими магическими способностями, чем камень. Они знали, почему и как, но им не хватало той искры, которой обладали все люди, которая позволяла им общаться с ветрами магии.

Сам Маннфред не испытывал такой потребности в любых штилльманах мира. Он начисто очистил Девять Книг Нагаша от знаний и высосал из Созвучий Аркхана всё, чему они могли его научить. Конечно, ещё многое предстояло узнать. Всегда было что-то ещё. Но в отличие от некоторых, знания, которые он искал, имели своё применение.

Он посмотрел на рваный клочок плоти в своей руке и проследил за меткой на нём, снова отметив, что она выглядела, как будто кто-то пытался удалить её или иным образом испортить клеймо. Он знал, что это такое. Должен был знать. Но он не мог вспомнить об этом.

Маннфред раздражённо зарычал, и его пленники захныкали от страха. Его разум всё ещё был ранен, даже если его тело становилось сильнее. Пока всё, что он мог сделать - поднять мёртвую команду и заставить их работать, заставляя баржу двигаться. Он отвернулся от перил, засовывая кусок плоти Штилльмана обратно за пояс.

Ему нужно было больше крови.

Готрек радостно гикнул и проскочил мимо Феликса и Юлдвича, чтобы встретить несущихся к ним упырей.

- Эй, трупоеды! Идите к Готреку!

Трое зверей набросились на Истребителя, в то время как двое их товарищей пронеслись мимо, направляясь к Феликсу и храмовнику. Феликс отступил назад, когда одна из тварей вскочила на скамейку, а затем прыгнула. Упырь с размаху врезался в Феликса, оказавшись удивительно тяжёлым для своих размеров. Неприятно человеческое лицо ткнулось к нему, дико клацая зубами в попытке урвать феликсовой плоти. Отбросив его назад, он вытащил Карагул и приготовился выпотрошить чудовище. Однако тварь уклонилась в сторону и снова прыгнула на него. Феликс развернулся, взмахнув плащом, чтобы поймать его. Существо взвизгнуло, запутавшись. Феликс, не теряя времени, рывком откинул плащ и ударил потерявшее равновесие существо. Оно сложилось на его клинке, истекая чёрной кровью. С отвращением он сбросил его и повернулся, чтобы помочь Юлдвичу.

Впрочем, храмовник не нуждался в помощи. Он сражался более яростно, чем Феликс когда-либо видел; он буквально сбил существо, с которым столкнулся, с ног, его обычно стоическое лицо исказилось в выражении отвращения. Ещё одно жадное до свежей плоти создание пролетело между Феликсом и Юлдвичем, оставляя за собой струйку тёмной крови. Тварь ударилась о дальнюю стену и упала, не двигаясь. Феликс обернулся и увидел, как Готрек наступил на шею другого, держа над головой последнего из ужасных зверей.

- Ха! - рассмеялся Истребитель. - Мой топор тебе не по вкусу, а? - он посмотрел на последнего зверя и ухмыльнулся в его рычащее лицо. Затем он обрушил упыря на его же товарища и вонзил топор в них обоих, демонстрируя силу, которая на мгновение ошеломила Феликса. Он был ещё более ошеломлен, когда пол застонал, доски раскололись и рухнули вниз, увлекая за собой тела.

Готрек с рёвом исчез в новорождённой яме. Затем подался пол и под ногами самого Феликса, и он с криком последовал за Истребителем.

Пару мгновений спустя он с глухим стуком ударился о дно ямы, и что-то загремело под ним. Кости, с ужасом понял он. Готрек уже был на ногах. Истребитель удержал свой топор на пути вниз, а вот меч Феликса остался наверху. Готрек посмотрел на него и покачал головой.

- Я еще никогда не встречал человека, который мог бы удержать своё оружие, - проворчал он.

Феликс подавил желание наброситься на Истребителя и вскочил на ноги. Яма была полна костей, и ещё больше их украшало стены.

- Что случилось? Почему пол провалился? - спросил он.

- Дрянная человеческая работа, держу пари, - прорычал Готрек, оглядываясь по сторонам. Из ямы внизу поднималась отвратительная вонь, и Феликс пожалел, что у него нет носового платка. Было темно, и поднимался влажный туман, неся с собой ещё больше смрада.

- Земля здесь мягкая, человечий отпрыск, - сказал Готрек, пристально вглядываясь в стены ямы. - Её тоже выкопали, хотя и не с помощью инструментов.

- Это - упыриный лабиринт, - глухо произнес над ними Юлдвич.

- Упыри,- повторил Феликс, и это слово принесло с собой ползущее ощущение страха. Даже для человека с его воспитанием это слово ужасало, как и любая наполовину правдивая басня о голодающих семьях, поедающих мёртвых, чтобы пережить суровую зиму, и в результате вырождающихся в нелюдей-падальщиков. Лучше медленная смерть от голода, чем это. Он ткнул сапогом одно из тел, упавших вместе с ними, и любопытство на мгновение пересилило отвращение. В смерти они выглядели вполне по-человечески, несмотря на скользкую серость кожи и звериный изгиб позвоночника. Он остановился, заметив странное клеймо на каждом из животных, на плечах или задних лапах. Это была странная ползучая фигура, и ему было больно смотреть на нее.

- Они цепляются, как мухи, за землю некоторых кладбищ, - сказал Юлдвич. Феликс посмотрел на него. При этой мысли по его телу пробежали мурашки. Как долго пожиратели трупов сновали под Вюртбадом и прокладывали свои вонючие туннели?

- Я думал, что это ваша работа - не дать им этого сделать! - сказал он.

- Так и есть, - мрачно сказал Юлдвич. - Я пойду поищу веревку или что-нибудь в этом роде. Никуда не уходите.

- И куда бы мы пошли? - парировал Феликс. Юлдвич исчез, не ответив.

Он посмотрел на Готрека. Истребитель провёл рукой по неровной окружности ямы.

- Храмовник ошибается, - проворчал он.

- По-моему, это достаточно похоже на часть лабиринта, - сказал Феликс.

- Дело не только в этом. Ни один зверь не может так легко пробиться сквозь камень, - сказал Готрек. Он погрузил пальцы в грязь и вытащил кусок, обнажив то, что выглядело как гладкий камень.

- Что это такое?- сказал Феликс.

- Это краеугольный камень, человечий отпрыск,- сказал Готрек, прижимая ладонь к камню. Он поднял глаза и прищурился. - Мои сородичи используют их для определения маршрутов и проходов, - он посмотрел вниз, его глаза что-то искали. - Это лестничная площадка. Где-то здесь есть лестница. Больше одной, и работы гномов, - глаза Готрека сузились. - Вюртбад был построен над более старым поселением, если я правильно помню.

Феликс услышал странный скребущий звук и обернулся. Кости в стенах ямы двигались и крошились.

- Готрек, - сказал он, жалея, что у него нет меча. Скрежет становился всё громче, словно крысы за стенами дома. Звук эхом отозвался с другой стороны ямы. Даже Готрек остановился послушать, склонив голову набок.

- Крысы, - сказал он.

- Это не крысы, - парировал Феликс.

- Большие крысы, - сказал Готрек.

Стены ямы рухнули внутрь, осыпав их обоих грязью и костями. Феликс обнаружил, что его руки прижаты к бокам, когда поток грязи отбросил его назад. Дюжины упырей, гораздо более крупных, чем остальные, выскочили из дыры навстречу им.

- Это не крысы! - закричал Феликс, пытаясь освободиться. Готреку удалось высвободить руку, но не топор. Когда упырь бросился на него, рука Истребителя метнулась вперёд, его ладонь закрыла нижнюю половину лица существа. Быстрым толчком Готрек сломал шею существа.

Феликс отчаянно боролся, чтобы освободиться, когда несколько упырей двинулись к нему на четвереньках, движения их искажённых тел скорее напоминали оные у кошек, а не людей, которыми они когда-то были. Готрек зарычал от боли, когда упырь уклонился от его кулака и прыгнул ему на спину, вонзив зубы в плечо. Мощно пожав плечами, гном оторвал другую руку от грязи и потянулся, чтобы схватить упыря.

Феликс отпрянул, когда упырь игриво клацнул на него зубами. Трое тварей окружили его, облизываясь и посмеиваясь. Он заставил себя опустить руку и потянулся к кинжалу, висевшему у него на поясе. Толку от этого было мало, но всё же лучше, чем ничего.

Готрек смог вытащить себя из грязи, но был быстро сбит с ног упырями. Большие звери были намного сильнее своих меньших собратьев. Готрек взревел и забился, ударив локтем в челюсть одного из существ и отбросив его назад. Затем он поднялся и схватил другого в медвежьи объятия. Феликс услышал, как затрещали кости.

В последний момент он высвободил кинжал и вонзил его в мягкое место под челюстью нападающего упыря. Он наклонился к нему, с ненавистью выпучив глаза. Феликс вонзил лезвие ещё глубже, надеясь пронзить мозг твари. Зловонное дыхание из пасти монстра окатило его, а затем тварь в последний раз выдохнула и обмякла. Чёрная кровь залила руку, слегка обжигая плоть.

Он попытался выдернуть кинжал, но уже делая это понимал, что не успеет. Другие упыри были слишком близко. Феликс приготовился к укусу, который, как он знал, должен был последовать.

Но этого не произошло.

Глаза Феликса приоткрылись. Челюсти упыря разинулись, но его глаза закатились, как будто он пытался посмотреть на лезвие топора, воткнутого в его череп. Готрек швырнул его через яму, убив существо за мгновение до того, как оно смогло сделать то же самое с Феликсом.

- Всё в порядке? - крикнул сверху Юлдвич.

- О да, просто отлично, - ответил Феликс, его голос был немного более истеричным, чем ему хотелось бы. - Я не умер, - добавил он.

- Нет, - сказал Готрек, поднимая топор и вытаскивая Феликса из затруднительного положения. Вытащив его из грязи, он указал туда, откуда появились упыри. - Ступеньки, человечий отпрыск, - торжествующе произнёс он.

- Я никогда в тебе не сомневался, - запротестовал Феликс. Там действительно были лестницы, и они, казалось, спускались вниз, но Феликсу хотелось подняться, и он отвернулся от них, когда Юлдвич опустил толстую цепь, цеплявшуюся то за одну, то за другую могилу. - Боюсь, это лучшее, что я смог найти, - извиняющимся тоном сказал храмовник.

- Сойдёт, - ответил Феликс, когда они с Готреком быстро выбрались наружу. - Спасибо, - поблагодарил он храмовника, отряхивая грязь с рукавов. Юлдвич не ответил. Он смотрел на тело священника. Затем осторожно начал приводить в порядок раскинутые конечности мертвеца, чтобы скрыть зияющие развалины его живота и груди. - Я думал, что это место будет безопаснее, чем большинство... - он повернулся, и Феликс заметил, что его руки слегка дрожат.

- Эти существа были не одни, - сказал Готрек. - Помнишь следы, человечий отпрыск? - он махнул топором в сторону ворот. - Как бы то ни было, остальная часть стаи отправилась в Нижний город. И, судя по вони, их было много.

- Ты уверен? - спросил Феликс.

Готрек постучал себя по носу.

- Конечно, чем сильнее вонь, тем больше их было. То же самое с гроби и скавенами, - он направился к двери. - Мой топор всё ещё жаждет. Мы, вероятно, сможем догнать их, если поторопимся.

Мысль о том, что придётся сражаться с другими тварями, заставила Феликса внутренне поёжиться, но он всё равно поспешил за Готреком. Однако остановился, когда понял, что Юлдвич не следует за ними. Храмовник обнажил меч и стоял на коленях перед алтарем и телом священника.

- Юлдвич? - позвал его Феликс.

- Оставь его, человечий отпрыск, - сказал Готрек, хватая Феликса за руку. - У него свой собственный путь.

- Он прав, - сказал Юлдвич, не оборачиваясь. Он медленно встал, опираясь на меч. - Там, где поднимается одна стая, за ней обязательно последуют другие, если только лабиринт не будет очищен. Так близко к Сильвании, никто не знает, сколько скрывается стай этих существ. Я больше не допущу, чтобы это место было испоганено.

Феликс колебался.

- Наверняка, мы должны помочь, - сказал он, глядя на Готрека.

- Поможем, человечий отпрыск, - сказал Готрек, отворяя дверь часовни. - Выслеживая и убивая остальную часть этой мерзости, прежде чем они сделают с другими то, что сделали со священником.

Юлдвич тонко улыбнулся Феликсу.

- Ступай, Ягер. Это моя работа, и лучше всего я делаю её в одиночку. Кроме того, один из нас должен предупредить власти. В городе может быть больше упырей, особенно если мы... наткнёмся на какой-то более глубокий план.

- План? - сказал Феликс.

- Упыри не делают таких вещей по собственной инициативе. Они - падальщики. Даже стая такого размера... - Юлдвич покачал головой. - Что-то заставило их подняться сюда. Будьте осторожны.

Феликс кивнул и поспешил за быстро топающим Готреком.

- Вюртбад, жемчужина Штира, - пробормотал Маннфред, наклоняясь вперёд, его красные глаза смотрели на приближающиеся доки с едва сдерживаемым нетерпением. - Прошло некоторое время с тех пор, как я в последний раз пробовал его прелести, - продолжал он громче, поворачиваясь. Шестеро новоиспечённых вампиров зашипели и зарычали в ответ, сгрудившись вокруг него с дикими лицами, искажёнными голодом.

Маннфред отшвырнул в сторону вампиршу, которая подошла слишком близко, и зарычал на жаждущую стаю, заставив их всех перебраться на противоположную сторону палубы. По пути он досуха осушил их, а затем снова наполнил своей собственной эссенцией. Их мысли, полные голода и разочарования, порхали по краям его сознания, как мотыльки вокруг тёмного пламени.

Безжалостно он раздвинул щупальца своего разума и собрал их мысли, прежде чем раздавить их, заставив вампиров дёргаться и стонать. Удовлетворённый тем, что они не причинят никаких неприятностей, он хмыкнул и отвернулся, чтобы посмотреть, как команда зомби механически выполняет свои обязанности. По правде говоря, он предпочёл бы избежать всего этого грязного процесса создания новых себе подобных. Как бы слабы они ни были в данный момент, они представляли большую угрозу друг для друга, чем для него, но, как показал его опыт с братом Конрадом, вампиры не были стайными животными, несмотря на то, что могли принимать форму волков.

К сожалению, он нуждался в слугах более выносливых, чем Андри и его новые товарищи. Армию нужно было с чего-то начать. Он высунул язык, пробуя воздух на вкус. Здесь, так близко к городу, было грязно, пахло промышленностью и странными специями. Но ниже этого он чувствовал гораздо более сладкий запах смерти и некромантии. Это был знакомый аромат, и не в том смысле, что все вещи, происходящие из некромантии, были близки.

Это было чувство неприязни, пришедшее вместе с узнаванием. Магия, когда ею владеет определённая рука, имеет особый запах. Это был привкус, который пробуждал обострённые чувства волшебных существ, таких как Маннфред. Он мог проследить этот запах где угодно, каждый инстинкт побуждал его к этому. Охота была его натурой, и уже достаточно давно.

Он дал знак своим зомби бросить якорь в излучине реки. Лодка будет в достаточной безопасности здесь, на окраине Вюртбадских доков. Вдоль берега тянулись заброшенные причалы и хозяйственные постройки, которыми пользовались только контрабандисты и прочий сброд, занимавшийся незаконными сделками. Кроме нескольких членов речной стражи, которые, вероятно, были на жалованье у вышеупомянутых контрабандистов, никто их не заметит. Во всяком случае, до утра. А к тому времени он намеревался оказаться в другом месте. Вюртбад хранил в себе множество тайных мест и логовищ для кого-то из его рода. На самом деле он сам основал большинство из них во время своего последнего визита.

Планирование и подготовка всегда были его привычкой. Осторожный паук, а не бешеный волк, каким был Конрад. В конце концов, он был даже более осторожен, чем Влад. Внезапно он поднял голову, глаза его слегка расширились, и он хмыкнул.

- Нет, этого не может быть, - пробормотал он, вытаскивая из-за пояса кусок плоти Штилльмана. - Но если это так…

Он провёл по клейму кончиком когтя. Это была мысль о Владе, мысль, что пробудила эти воспоминания. Именно там он видел это клеймо раньше. И это был очень специфический символ.

- Осмелятся ли они? - сказал Маннфред, глядя на своих вампиров, словно ожидая ответа. Разумеется, ничего не последовало. Их воля была его волей. У них не могло быть другого.

Послышался скрежет дерева о дерево, когда команда подвела их к причалу, и он повернулся, засовывая обрывок обратно за пояс. Затем бросил взгляд на вампиров. - Оставайтесь здесь, пока я не позову вас, а потом приходите со всей поспешностью, - приказал он. Не дожидаясь ответа, Маннфред спрыгнул с носа на причал. Уже в полёте его очертания начали расплываться. Кости трещали и скручивались, а жёсткие волосы пронзали плоть, как тысячи наконечников копий, окружая его кровавым туманом. Изменение формы было для Маннфреда приятной болью. Тела его вида были мертвы и, следовательно, в конечном счёте, податливы. Чем больше у них было силы, тем больше форм они могли принять. Хотя он всё ещё оставался слаб, была только одна форма, которая отвечала его текущим потребностям.

Четыре лапы приземлились на причал, заставив дерево слегка прогнуться, и большой чёрный волк прыгнул в туман. Однако Маннфред бежал быстрее любого волка, и его когти оставляли глубокие царапины в дереве причала. Мускулы, пульсирующие украденной кровью, лучились силой, когда он прыгнул с причала на крышу пристройки и побежал в сторону города.

Он незамеченным проскользнул мимо троицы сторожей, направлявшихся исследовать только что прибывшую баржу, и тихо рыча, рассмеялся при мысли о том, что их ждёт, если они поднимутся на борт. Его новые последователи утолят голод за счёт этих неудачников и будут готовы помочь Маннфреду в любом начинании, которое ожидает его сегодня вечером.

Волк нырнул в кривые переулки Нижнего города, двигаясь с уверенностью, что его отсутствие не привело к большим изменениям в старых убежищах. Маннфред знал, что Империя не меняется. Она просто продолжает существовать. Такая же зомби, как и Андри, неуклюже спускающаяся сквозь века, её кровь становилась всё жиже с каждым поколением.

Этого было достаточно, чтобы забыть о боли. Волк, который был Маннфредом, удовлетворённо зарычал, думая о грядущих событиях. Он восстановит свои силы в тайных местах Империи, и когда придёт время, когда глаза защитников будут обращены в другое место, он нанесёт удар.

Волк запрыгнул на навес прилавка, а затем перескочил на наклонную крышу, карабкаясь вверх и поперёк. Он побежал по крышам Нижнего города, следуя за клубками тёмной магии, которые учуял в гавани. Они пронизывали город, запутываясь во влажном тумане, который просачивался вверх с улиц. Маннфред резко затормозил, когда его внимание привлёк запах гниющего мяса и испорченного молока. Он подскочил к краю крыши и удивленно взлаял, увидев бледные фигуры дюжины или более упырей, ползущих к нему с противоположной стороны. Они карабкались по стенам и по изгибам крыш города, двигаясь, как пауки, их бледные нескладные конечности сверкали в лунном свете, пока они подползали ближе.

Но не к нему; упыри ползли к зданию, на котором он притаился. Маннфред опустился на землю, глубоко вздохнув, когда его фигура вернулась к своим человеческим пропорциям. Он почувствовал сильный запах костра и готовящегося мяса, брожения и человеческого пота. Это была таверна. Маннфред поднялся на ноги как раз в тот момент, когда первый упырь с глухим стуком приземлился на крышу.

Он пронзительно завопил на него, оскалив жёлтые зубы. Другие присоединились к нему, окружая Маннфреда полукругом скрюченного роя обезьяньей злобы. Их было двадцать, и он чувствовал, что ещё больше приближаются. Один из них зарычал и нерешительно протянул коготь. Маннфред встретился с его тусклым взглядом и сверкнул клыками. Зверь пискнул и отшатнулся, едва не сбросив нескольких своих собратьев с их насестов. Клейма на их телах горели, как факелы в его глазах, и он зарычал. Это было то же клеймо, что и на клочке плоти Штилльмана.

Их послали с каким-то поручением, но его присутствие на мгновение напугало их. Глубоко в своей испорченной крови звери знали, кто их настоящий хозяин, независимо от мелкой магии, которая привязывала их к скрытым рукам. Их вид служил ему с тех пор, как их первый дегенеративный предшественник поклялся в верности первым вампирам.

Заинтригованный, он отступил в сторону и махнул рукой. Почти с благодарностью упыри пронеслись мимо него, скуля и рыча. Затем они начали рвать крышу. Он слышал, как их товарищи проделывают то же самое с закрытыми ставнями окон верхних этажей. Он смотрел на них ещё мгновение, а затем прошептал гортанную фразу. Нити некромантической магии, которые были прикреплены к клеймам на упырях, тянулись назад, туда, откуда пришли звери, через крыши. Маннфред издал короткий, резкий смешок и отправился по следу старых друзей, которые, как он думал, давно ушли в свои заслуженные могилы.

Даже на двух ногах его скорость была сверхъестественной, быстро перенося его с крыши таверны на другую, выходящую на площадь цвета кости, которая отмечала точку входа на местное кладбище. Он увидел изображение на поверхности площади и зашипел, инстинктивно вскинув руку. Поморщившись, он преодолел расстояние от края крыши до вершины стены, окружающей Сад Морра.

Даже Маннфред, самый разумный в своём роде, испытывал некоторое беспокойство при мысли о том, чтобы добровольно войти в обитель Бога Смерти. Всё, чем был Морр, Маннфред и ему подобные высмеивали. А Морр, как и любой бог, был ревнивым существом и склонным к обидам.

Присев на корточки у стены, Маннфред осторожно принюхался. В Саду Костей пахло тёмной магией. Как яблоко, вывернутое наизнанку гнилью, оно больше не было посвящено Последнему богу, а вместо этого - чему? Здесь пахло некромантией, и туман яростно цеплялся за надгробия и мавзолеи. Маннфред спрыгнул на кладбище, и туман обвился вокруг него, как поражающие змеи. Жестом он разогнал его и направился к часовне. Он чувствовал там покалывание священного, последнее праведное пламя.

Прирождённый заговорщик, Маннфред легко узнавал интригу, когда натыкался на неё. Даже колдуну его уровня потребовались бы годы, чтобы подорвать врождённую защиту Сада, даже такого маленького, как этот. И клеймо на упырях действительно говорило о знакомой банде заговорщиков. Нахлынули воспоминания, всплывая на поверхность его тёмных, как вино, мыслей.

Он почувствовал восхитительный запах недавно пролитой крови, исходящий из часовни. Облизнув губы, он шагнул внутрь. Туман отступил, и сам Маннфред почувствовал невидимое давление, исходящее от алтаря на другом конце. Фигура стояла на коленях, склонив голову в молитве. Эти слова ударили Маннфреда, как пощечины, и он не смог сдержать рычания.

Маннфред не дал ему договорить. Он бросился вперёд, плащ развевался позади него, изогнутые гребни его доспехов поглощали свет. Его клыки и когти вытянулись, и он прыгнул на воина. Меч взметнулся вверх, почти рассекая его пополам, и Маннфред изогнулся в воздухе, избегая удара. Он приземлился на алтарь и, не останавливаясь, бросился на воина. Маннфред не знал его, но, тем не менее, он был ему знаком. Ему уже приходилось сталкиваться со слугами бога смерти, и он знал их отвратительное зловоние.

Меч горел холодными огненными буквами, и по телу Маннфреда поползли мурашки, когда он нырнул под точный удар и вонзил когти в стальной горжет своего противника. Удар сбил воина с ног и отбросил его назад, швырнув в ближайшую из скамей, выстроившихся вдоль часовни. Маннфред отбросил согнутый горжет в сторону и направился к воину, который лежал на развалинах скамьи, задыхаясь.

Маннфред подхватил упавший меч, но тут же с визгом отбросил его в сторону. Его ладонь покрылась волдырями от прикосновения к рукояти, и он проклял себя за глупость. Он подумал о том, чтобы вытащить свой собственный клинок, но отбросил эту мысль. Зачем его пачкать? Воин пытался подняться на ноги, держась одной рукой за повреждённое горло. Маннфред почти восхищался такой решимостью - только почти.

Вампир бросился вперёд и схватил бледного человека за голову. Он сдержал порыв раздавить череп рыцаря, как яйцо, и вместо этого наклонился ближе. Что-то происходило, и он хотел знать, что именно.

- Расскажи мне, что ты знаешь, - прошипел он, его глаза расширились, а мысли устремились вперёд, чтобы проникнуть в разум его пленника. Храмовник дёрнулся и застонал, когда из уголков его глаз и ноздрей потекла кровь. Маннфред притянул его ближе. - Расскажи мне…

Туман почему-то казался гуще, и Феликс почувствовал в ноздрях привкус странной гнили. Белесая пелена поднялась достаточно высоко, и гребень Готрека прорезал её, как плавник акулы.

- Может быть, нам стоит разбудить остальных, - сказал он, когда они оставили Костяной Сад позади. Готрек фыркнул.

- И много ли от них будет пользы, человечий отпрыск?

- Довольно много, в случае с Олафом, я думаю, - прямо сказал Феликс. Он махнул рукой в сторону Сада. - Ты видел выражение его лица, Готрек. И ты сам сказал, что в Нижнем городе наверняка разгуливает много этих тварей! Нам нужно предупредить кого-нибудь - кого угодно!

- Что, и спугнуть трупоедов? - Готрек казался ошеломлённым.

- Разве не ты только что говорил о предотвращении дальнейших смертей? - огрызнулся Феликс. Он раздраженно замахал руками, когда туман обвился вокруг него. Он свисал со всего, как мокрый саван. Это заставило вспомнить о Хел Фенне, без чего он действительно мог бы обойтись. Потому что мысли о Хел Фенне заставили Феликса снова подумать о Штилльмане и о том, что тот планировал. Он не высказывал своих подозрений относительно намерений некроманта, не видя в этом необходимости. Но был ли это правильный курс, учитывая то, что они видели в Саду Костей?

Конечно, у него не было доказательств того, каковы были намерения Штильмана. По-видимому, он был единственным, кто внимательно слушал разглагольствования некроманта, и мысль об этом была немыслима. Воскрешение Маннфреда фон Карштайна? Сама идея была смехотворной.

И вот снова - Феликс стряхнул капли влаги с рукава. Он посмотрел вверх и попытался разглядеть звёзды сквозь туман, но тот был слишком густым.

- Нам нужно вызвать помощь, Готрек, - сказал он. - Особенно если... - он запнулся.

- Если что? - нетерпеливо сказал Готрек. Истребитель остановился так внезапно, что Феликс чуть не налетел на него. - Что ты там себе надумал, человечий отпрыск?

- Это - фон Карштайн! - вырвалось у Феликса.

- Что?

- Вот о ком говорил Штилльман на болоте, - пояснил Феликс. - А что, если ему это удалось, что, если Эльза была просто как... как закуска для чего-то, что уже вернулось и проголодалось?

Готрек покачал головой.

- Человечий отпрыск... - он повернулся, собираясь продолжить путь, но по тому, как Готрек расправил плечи, Феликс понял, что тот всё ещё слушает. Он решил попытать счастья.

- А что, если именно из-за этого столь настойчивы Хольц и Русс? - настаивал Феликс. - А что, если реликварий вовсе не реликварий, а тело?

Готрек снова остановился. Феликс нервно переминался с ноги на ногу. Туман, казалось, давил на него со всех сторон, как руки на альтдорфской оргии.

- Даже зигмариты не были бы настолько глупы, чтобы не уничтожить тело вампира, если бы оно было найдено, - сказал Готрек, но в его голосе звучало сомнение.

- Да неужели! - воскликнул Феликс. - Общеизвестно, что они держат в Великом Храме всевозможных монстров!

- Общеизвестно, да? - сказал Готрек.

- Ну, слухи и инсинуации, но в каждой выдумке есть зерно правды, - сказал Феликс. - Готрек, возможно, мы столкнулись не только с упырями, но и с одним из Повелителей Нежити!

- И что?

- И что? И что? - сказал Феликс. - Готрек, мы должны кому-то рассказать. Если Маннфред фон Карштайн вернулся, вся Империя в опасности!

- Тем больше причин отрубить змею голову сейчас, - заметил Готрек. - Кстати, об этом... Феликс увидел, как топор Истребителя метнулся вперёд, и бросился на землю. Позади него раздался крик, и упырь рухнул на мостовую, дёргаясь в предсмертной агонии. Готрек вырвал топор и стряхнул с лезвия каплю липкой крови.

- Похоже, мы нашли упырей, - сказал он.

Феликс поднял глаза и увидел десятки красных огней, сияющих над ним в тумане. Меч мгновенно покинул ножны. Готрек взревел и разрубил нового спрыгнувшего на них упыря надвое. Ливень крови заполнил переулок, но Готрек, казалось, не заметил этого. Ещё больше пожирателей падали сигануло со стен и крыши, двигаясь с почти рептильей грацией. Несколько недолюдей попытались схватить гнома, но Готрек превратился в размытое пятно из мышц и металла, и только разнообразные части тел полетели в сточные канавы.

Феликс, хотя и не был столь смертоносным, не был и целью. Упыри, казалось, меньше заботились о нём, чем о том, чтобы свалить Готрека, и он не мог их винить за это. Тем не менее, Карагул свистнул, и упырь пошатнулся, схватившись за распоротое горло.

Прежняя тошнота Феликса смылась приливом ненависти. Эти существа были чудовищами, а не людьми. То ли по собственной воле, то ли по приказу какого-то чудовищного господина, они сами вырыли себе могилу, насколько Феликс мог судить. Вся жалость, которую он мог испытывать к ним, исчезла. Он рубил и рубил скачущие фигуры, и мир потускнел, превратившись в красный туннель.

Только когда его меч заскрежетал по кирпичу стены, он вышел из него и услышал смех Готрека.

- Добро, человечий отпрыск, добро. Но они, походу, решили свалить.

Феликс обернулся и увидел чёрные фигуры, убегающие прочь. Готрек уже мчался за ними.

Феликс поспешил за ним. Он слышал звон тревожных колокольчиков и ржание лошадей; и пусть и не мог видеть, откуда доносятся эти звуки, но казалось, что весь Вюртбад пришёл в смятение. Туман буквально полз вверх по стенам зданий вокруг них. Он мог видеть только в футе от своего лица. На самом деле, он совершенно потерял Готрека из виду.

- Готрек? - окликнул он.

- Чувствуешь это, человечий отпрыск? - ответил Готрек откуда-то рядом с его локтем. Феликс вздрогнул от неожиданности.

- Что?

- Дым, - сказал Готрек, размахивая окровавленным топором в тумане. Феликс шмыгнул носом и посмотрел. В тумане виднелось тусклое свечение.

- А где дым, там и огонь, - мрачно сказал он.

- Пошли, человечий отпрыск,- сказал Готрек. - Это - таверна Хьюго!

Истребитель рванул вперёд, и Феликс последовал за ним. Он не стал спрашивать, откуда Готрек узнал, что горит таверна Хьюго; чувства гномов были намного острее, чем у людей. Вместо этого он сосредоточился на беге. Страх за других, особенно за Эльзу, наполнял его, придавая скорость. Если упыри напали на таверну, после засады на него и Готрека...

Туман, казалось, внезапно отступил, как занавес, который отдёрнули в сторону, и открылся двухэтажный ад. Таверна Хьюго действительно горела. Улица перед ним была забита людьми, большинство из которых бежали куда глаза глядят, и немалым числом упырей. Последние врывались в паникующую толпу с неистовой самозабвенностью. Готрек взревел и бросился в атаку. Феликс оставил его и схватил пробегавшего мимо человека.

- Где Хьюго? - крикнул он.

- Они всё ещё внутри! - ответил человек покрытый сажей с головы до ног. - Отпусти меня! Эти твари повсюду! - мужчина вырвался из хватки Феликса, когда к ним подскочил упырь. Феликс вздрогнул, поняв, что тот слеп, глаза твари выкипели в глазницах, а жирную шкуру покрывали следы ожогов и волдыри. Тварь прыгнула к нему, и он лишь в последний момент рывком поднял Карагул, отделив цепкие лапы упыря от его плеч. Зверюга взвизгнула и пролетела мимо. Феликс не стал утруждать себя добиванием падальщика. Вместо этого он бросился мимо него к горящей таверне.

- Готрек, Хьюго и остальные всё ещё внутри! - крикнул он Истребителю, который был занят тем, что вбивал свой череп в череп несчастного упыря. Готрек поднял голову, его лицо превратилось в маску из упырьей крови.

- Тогда чего же мы ждем, человечий отпрыск? Давай-ка сходим за ними! - рыкнул гном, роняя мёртвого упыря и вырывая топор из тела другого. Но как только они направились к двери, поток кричащих, горящих упырей вырвался из объятой огнём таверны и слепо побежал к ним.

Готрек протиснулся мимо Феликса, и его топор описал дикую дугу, разливая жарящиеся внутренности и пузырящуюся кровь по всей улице. Феликс пронзил мечом воющего упыря, отбросив его назад к тлеющему дверному косяку. Оно в агонии вцепилось в него, так что он вырвал Карагул и нырнул мимо него в таверну. Повсюду был дым, и Феликс натянул плащ, всё ещё влажный от тумана, на лицо, надеясь, что он защитит его достаточно долго, чтобы найти остальных.

Общая комната была почти полностью охвачена пламенем, с потолка падали кометы горящего дерева. Феликс понял, что верхние этажи были полностью уничтожены, как и всё, что в них находилось. В центре общей комнаты, в кольце опрокинутых столов, широко расставив ноги, стоял Олаф, раскинув руки, пламя каскадом ниспадало вокруг него, как яичная скорлупа. Кровь запятнала переднюю часть мантии волшебника, стекая из-под его широкой бороды, и даже на расстоянии и сквозь дым Феликс мог сказать, что он слабеет. Хольц опустился на колени рядом с ним, баюкая обмякшее тело, Хьюго так же валялся неподалёку, языки пламени лизали его каблуки.

Не обращая внимания на жару, Феликс бросился к ним. Олаф увидел его и расплылся в кровавой улыбке. Его ноги начали подгибаться, а длинные руки вытянулись. Феликс на мгновение почувствовал облегчение от жары. - Олаф, ты…

- Попал мне в горло, удивил меня, - пробурчал Олаф, осоловело моргая. - Выпустить его, не подумав - было глупо, - он покачнулся, как пьяный, но яростно замотал головой, когда Феликс протянул руку, чтобы поддержать его. - Забери их, Ягер. Уведи… их…

Феликс посмотрел вниз. Хольц обмяк, его халат был разорван и окровавлен. Однако сердце Феликса подпрыгнуло, когда он увидел Эльзу в его объятиях. Сверху донёсся стон и треск. Он поднял голову.

- Хватай ее и беги, человечий отпрыск, потолок проваливается, - прорычал Готрек.

Феликс оглянулся и увидел Истребителя, несущего на плечах Хьюго. Гном дёрнул головой и направился к двери. Феликс наклонился, чтобы взять Эльзу из ослабевших рук Хольца. Священник не сопротивлялся. На самом деле, он опрокинулся, когда вес Эльзы был удален. Феликс заколебался, раздумывая, стоит ли ему попытаться вытащить и зигмарита, но Олаф слабо покачал головой.

- Он мёртв, тупой ублюдок. Все мертвы. Иди, Ягер. Я не могу… не могу… не могу дольше сдерживать пламя, - он закашлялся, и ещё больше крови потекло по его груди.

Пламя внезапно приблизилось, и он услышал, как Готрек выкрикивает его имя. Феликс прижал к себе закутанную в плащ Эльзу и, пошатываясь, побежал к двери. Он скорее почувствовал, чем увидел, как Олаф рухнул на пол позади него, и одна из крепких деревянных балок крыши подалась, врезавшись в пол и скрыв волшебника из виду.

С огнём, жадно цеплявшимся за него, Феликс бросился вместе с Эльзой через дверной проем на улицу. Шум прорвался сквозь дым, заполнивший воздух. По всему Нижнему городу снова зазвонили тревожные колокола, и по улицам разнёсся звон оружия. Опустив Эльзу на землю так осторожно, как только мог, он сорвал с себя плащ и сбил прилипшее к нему пламя.

- Хорошая работа, человечий отпрыск,- сказал Готрек. Феликс оглянулся и увидел, как Истребитель сбивает угольки, опалившие верхушку его гребня. Хьюго сидел рядом с ним, кашляя.

- Что там произошло? - спросил Феликс, помогая Эльзе сесть, когда она пришла в себя. Девушка закашлялась, и он похлопал её по спине. - Это были упыри? - он оглянулся по сторонам. Призрачные фигуры скрывались на крышах, а тела тех, кого они убили, лежали на улице.

- Никогда не видел, чтобы пожиратели трупов устраивали пожары, - заговорил Готрек. Он сжал топор, и его ноздри раздулись. - Они наблюдают за нами, - прорычал он.

- Это был волшебник, Олаф, - хрипло сказал Хьюго. - Упыри проникли через верхний этаж и напали на Хольца и охотника на ведьм в их комнате. Драка стала громкой, и Олаф пошёл на помощь. К тому времени в общей комнате уже роились упыри, нападая на всех без разбору. Огонь волшебника вышел из-под контроля и…

- Они перерезали ему горло, - сказал Феликс, потирая своё. - Должно быть, из-за этого было трудно сосредоточиться.

- М-мои сыновья? - спросил Хьюго, глядя на Готрека. Истребитель поколебался, а затем положил руку на плечо трактирщика. Лицо Хьюго сморщилось, и он сгорбился, всхлипывая. Эльза подошла к нему, по её щекам текли слезы. Она посмотрела на Феликса.

- Они пытались помочь охотнику на ведьм и поднялись наверх, но так и не спустились, - сказала она. - Я пошла, чтобы найти их, но священник... он остановил меня. О, Феликс, он истекал кровью, а потом появились упыри, и он боролся с ними, но было так много крови... - она замолчала, глядя в никуда и бессознательно утешая своего отца.

- Все мертвы,- сказал Феликс, повторяя слова Олафа. - Готрек…

- Всё так, как и говорил храмовник, человечий отпрыск, - сказал Готрек, направляясь обратно в Сад Морра. - И я знаю, откуда они берутся.

- Готрек, мы не можем просто оставить их, - сказал Феликс. Он посмотрел на Эльзу и её отца.

Эльза подняла глаза, её лицо исказилось в маске ненависти. - Иди! - она сплюнула. - Иди и убей их! Убей их всех! - Феликс вздрогнул, но собрался с духом и повернулся, чтобы последовать за Готреком, который даже не сбился с шага, когда он его окликнул.

- Зачем им нападать на Хольца и остальных? - вслух подумал Феликс, пока они быстро продвигались сквозь всё сгущающийся туман. - Почему из всех публичных домов в Вюртбаде они выбрали Хьюгов?

- Может быть, они не были поклонниками его эля, - злобно сказал Готрек. Гном был всего лишь мутной обезьяноподобной фигурой в тумане, но Феликсу показалось, что он всё же заметил блеск в глазу Истребителя. Готрек был зол, и это не предвещало ничего хорошего для упырей.

- Готрек, что-то происходит! - раздражённо сказал Феликс. - Если я это вижу, то и ты, конечно, тоже!

- Ты - поэт, человечий отпрыск. Твоя работа - видеть истории там, где их нет, - хмыкнул гном.

- Юлдвич сам это сказал - что-то выгоняет их из нор! Сами они этого не делают, - сказал он, указывая на город. Фигуры пробежали по входу в переулок, и он услышал пронзительный крик, резко смолкший секунду спустя. Со всех сторон раздавались новые крики, запах дыма был вездесущим.

Несмотря на это, они вернулись на кладбище без происшествий. Готрек не замедлил шага, когда ворота поднялись перед ними из тумана. Широкое плечо ударило в ворота, распахнув их настежь. Феликс последовал за ним, громко окликая храмовника - он надеялся, что тот ещё не ушел в лабиринт. Если он прав и вампир на свободе, то храмовник Морра может пригодиться.

- Побереги дыхание, - проворчал Готрек, ускоряя шаг. Феликс проигнорировал его. Земля под ногами казалась мягкой и зыбкой, и на мгновение он задумался, как далеко простираются подземелья упырей под кладбищем. - Он либо уже там, внизу, либо мёртв. В любом случае, он нам не поможет, - продолжил Истребитель.

Они вошли в часовню. Запах крови был сильным, сильнее, чем раньше. Дыра всё ещё была там, где её оставил Готрек. Истребитель заглянул в яму, его лицо было словно высечено из камня.

- Маннфред фон Карштайн мёртв и сгинул, человечий отпрыск, - сказал он через мгновение. - Но ты прав, кто-то вытащил сюда упырей.

- Но зачем? - сказал Феликс. - И если не вампир, то кто?

- Разве это имеет значение, человечий отпрыск? - ответил Готрек, проводя большим пальцем по лезвию своего топора. Мгновение он смотрел на капельку крови на большом пальце, а затем стер её. - Они есть, и этого мне достаточно. Ты идёшь? - не дожидаясь ответа, гном легко спрыгнул в яму и начал спускаться по древним каменным ступеням. Феликс поколебался, затем неуклюже спустился по цепи и последовал за ним.

Уже через несколько шагов их окутала тьма. Феликс был вынужден довериться чувству направления Готрека. Он знал, что гномы в какой-то степени могут видеть в темноте. Когда они двинулись вниз, он вспомнил об их походе в город под Восемью Вершинами, и его снова охватила дрожь. Тролль, с которым они столкнулись там, был хуже любого упыря, разумом он это понимал, но было трудно оставаться объективным в темноте. Особенно когда он был уверен, что слышит, как эти проклятые твари скребутся и ползают по другой стороне кирпичных стен древнего лестничного колодца.

- В этой части вашей Империи есть города, почти такие же глубокие, как владения гномов, - сказал Готрек, и его голос эхом отразился от стен. - Каждый раз, когда они разрушаются, вы просто строите над руинами, как муравьи.

Феликс не мог сказать, понравилась ли эта мысль Готреку или вызвала у него отвращение.

- Я слышал, что со времен Зигмара здесь было три города. И Нижний город сгорает до дна реки каждое лето, когда лесные пожары на равнинах выходят из-под контроля, - ответил Феликс, больше для того, чтобы что-то сказать, чем по какой-либо другой причине. Он понизил голос, но, тем не менее, его слова всё равно отозвались эхом.

Они достигли подножия лестницы, и Готрек остановился, словно собираясь с духом.

- Готрек?

- Я говорил тебе, что мой отец помогал удерживать короля пиявок в Хел Фенне, человечий отпрыск? - сказал Готрек, вглядываясь в темноту туннеля. - Держал его на месте, пока штирландцы не уложили его... - его топор внезапно вспыхнул, ударившись о стену туннеля и вызвав ливень искр. - Мне очень хотелось испытать свой топор против одного из его сородичей, человечий отпрыск. Встретиться в бою с одним из королей-падальщиков, - сказал Готрек. Затем громче: - Выходите, любители трупов! Идите к Готреку! - он ревел и ругался несколько минут, выплёвывая ругательства в темноту.

В темноте послышалось смутное, отдалённое шарканье, но это был единственный ответ, который получил Готрек. Глаза Феликса начали привыкать к темноте, и он моргнул, увидев, что, вопреки его предыдущему предположению, на самом деле какой-то свет всё же здесь был. Это было слабое, сюрреалистическое свечение, впрочем, достаточное, чтобы видеть, исходящее от пятен плесени странной формы, которые росли на стенах и потолке.

- Могильная плесень, - услужливо подсказал Готрек. - Говорят, он растёт на неухоженных могилах.

Они продолжили путь по наклонному коридору. Феликс подумал, что когда-то это могла быть улица, потому что стены были не из твёрдого камня, а из камня, перемежающегося плотно утрамбованной речной глиной и почвой. Смутные очертания, которые, возможно, были замурованными дверными проемами, выстроились вдоль туннеля, и в точках на потолке Феликс заметил странные прямоугольники, которые, как он догадался, были днищами гробов.

Чем глубже они спускались, тем хуже становилось настроение Готрека. Звук топота становился вездесущим, как и отдалённый шум реки, из-за которого стена туннеля с её стороны непрерывно вибрировала и сочилась водой.

- Где они? - прорычал он. Он ударил по стенам, поцарапав камень и заставив невидимых беглецов двигаться быстрее и дальше.

Лично Феликс был рад отсутствию врагов. Его мышцы болели, и он был готов покончить с этим, упыри там или нет.

- Может быть, Юлдвич ошибался, и это было просто случайное нападение этих зверей, - сказал он с некоторой надеждой.

- Упыри не нападают на города, человечий отпрыск, - заявил Готрек. - Не без подстрекательства, - он коснулся стены и растёр между большим и указательным пальцами немного порошка, ссыпавшегося с того места, куда пришёлся удар его топора. - Известняк, и мелкий, человечий отпрыск; река прямо на другой стороне.

- Как ты можешь быть уверен... - начал Феликс, когда звуки бегства внезапно прекратились. Он посмотрел на Готрека, чей здоровый глаз слегка расширился. Под ногами Феликса камень слегка сдвинулся.

- О нет, - пробормотал он.

С пронзительным треском камень подался, и они полетели вниз, в бездну, лишённую света.

Маннфред, присев на корточки под карнизом крыши, наблюдал, как гном и его спутник-человек вошли в логово упырей, и удовлетворенно хмыкнул. Они не заметили тело. Храмовник сопротивлялся до конца. Он поставил свой разум против Маннфреда и, сделав это - обрёл смерть.

Маннфред спрыгнул с карниза, а затем подошёл к двери часовни и послал безмолвный зов, дёргая всё крепнущие нити магии и крови, которые связывали его со своими последователями.

Он согнул пальцы с когтями, глядя за игрой своих мышц в свете тлеющих факелов. Затем посмотрел на небо, рассудив, что до восхода солнца ещё несколько часов, а это означало, что у него было достаточно времени, чтобы разобраться с текущей ситуацией.

Маннфред покачал головой.

- Как сговорились судьбы, - пробормотал он. Почему-то казалось уместным, что посредники его падения сами должны быть уничтожены накануне его воскресения.

О, они не вонзили лезвие в его сердце, но именно они посеяли семена его гибели, злобные негодяи, кем они и были. Его губы поднялись, обнажив клыки, и он посмотрел на мёртвых упырей на полу и знакомое странное движущееся клеймо, которое отмечало тварей как собственность их хозяев - клеймо Кладбищенского конгресса.

Кладбищенский конгресс, любимые некроманты Влада фон Карштайна, обученные искусству Ветра Смерти самим Владом, чьи знания о некромантии были даже больше, чем у Маннфреда. И они были домашними животными, верными шавками, при любой возможности кусающими за пятки наследников Влада в годы после окончательной смерти первого фон Карштайна. Они разбежались, когда безумный, дурной Конрад взял на себя управление Сильванией, хотя он безжалостно охотился за ними, желая их службы. Маннфред думал, что они уничтожены, до тех пор, пока в его собственном царствовании они не появились снова, жаждущие отомстить ему.

Они обвинили его - его! - в падении Влада, и действовали соответственно, донимая его, когда он вёл битвы с другими своими врагами. Наскакивающая гончая может и не сбить преследуемого медведя, но она может сделать его уязвимым для удара копья охотника.

Конечно, это была его рука, что направила врагов Влада и дала им шанс избавиться от него, но они этого не знали. Они только подозревали. Это было почти оскорбительно.

- Влад, ты плохо выбирал слуг, - вслух сказал Маннфред, срывая с пояса лоскут кожи Штилльмана и разрывая его пополам. - Как, по-видимому, и Конгресс; не поэтому ли они исключили тебя из своих рядов, Штилльман, ты, мелкий деревенский колдунишка? Ты подвёл их? Или же преуспел в чём-то неподобающем?

Например, узнал, где находятся останки Маннфреда, возможно. Нет, они бы этого не хотели, не так ли? Возвращение Маннфреда могло расстроить их планы.

- Возможно, - прорычал он. Не было ни возможно, ни вероятно. Он разобьёт это. А потом разобьёт их, потому что ему это доставило бы удовольствие. Предательство не могло остаться безнаказанным, даже спустя столько времени, не так ли?

Вопрос был в том, что они планировали? Упыри, крадущиеся по городским улицам, пусть и достаточно приятное вечернее развлечение, но этого было недостаточно, чтобы захватить контроль над Вюртбадом. Нет, было что-то ещё. Что-то, чего он не видел. Возможно, что-то связанное с гномом и его спутником; иначе зачем бы они здесь оказались?

Он оглянулся на тело храмовника, и его улыбка стала дикой. При жизни храмовник сопротивлялся ему, но в смерти? Он бросился к алтарю. Подхватив тело, он бросил его на алтарь и с рычанием посмотрел на статую бога смерти.

- Так тебе, бог личинок, - сказал Маннфред, вскрывая грудь храмовника, выставляя его сердце и органы на свет факелов.

Это была работа мгновения, чтобы перерезать позвоночник и вытащить череп и мозг мертвеца. Маннфред поднял голову обеими руками и вдохнул в рот. Красный туман прошёл по его губам и заполнил голову - ноздри, губы, уши и глаза. Это не было каким-то лёгким делом, особенно для слуги бога смерти. Морр охранял души своих слуг и защищал их от зова Мертвецкого ветра. Но хотя он был не в силах заставить храмовника ходить по его приказу, он мог заставить его говорить. Он вложил в заклинание больше своей сущности, отбросив защиту вокруг духа покойника грубой силой. Он почувствовал, как его конечности, только что налитые кровью, начали вянуть и усыхать, пока он вдыхал всё больше и больше красного тумана в голову, которую держал в руках. Наконец дряблое лицо дёрнулось.

- Расскажи мне, что ты знаешь, - прохрипел Маннфред.

Губы изогнулись и скривились, когда с них сорвалось слово «кража». Маннфред хмыкнул.

- Что за кража? Что было украдено?

- Не… знаю, - простонала голова.

- А кто знает?

- Хух…Хольц.

- Хольц, значит, - челюсть Маннфреда расширилась, и он втянул немного тумана, вытягивая образы и имена из головы. Хольц был жрецом этого выскочки - варварского короля-бога Зигмара. Смутные представления и теории расползались в мозгу Маннфреда, как паутина. Что-то было украдено из Великого Храма в Альтдорфе, что-то, что могло понадобиться некромантам. Что-то…

- Ах! - сказал он, широко раскрыв глаза. Из его глотки вырвалось гортанное рычание. - Вы жалкие дворняги, - сказал он. Только этот Хольц мог знать наверняка, но если то, что подозревал Маннфред, было правдой, то вся эта история могла оказаться ещё более забавной, чем он думал сначала. Он выкачал остатки тумана из головы, втягивая его обратно, укрепляя свои ослабевающие силы, и отшвырнул голову прочь.

Вампир смахнул тело храмовника с алтаря и сел на его место. Раскинув руки, он воззвал к Ветру Смерти, позволяя ему пронестись вокруг него. Это было легко, особенно в этом месте, в это время. Резким жестом он отправил его мчаться по улицам города в поисках недавно умерших.

Возможно, неудивительно, что их было много, и их души мерцали, как светлячки. Пожары бушевали по всему Нижнему городу, и Верхний город запечатал свои входы, богатые и могущественные поставили свою частную армию на эту задачу. Будь то чума или опасность, их реакция всегда была одинаковой. Влад любил повторять, что о времени года можно судить по настроению знати.

Упыри Конгресса бесновались на улицах, нападая на тех, кого туман - магически вызванный - не загнал внутрь. Мужчины и женщины умирали в переулках, и заклинания Маннфреда любовно обвивались вокруг их трупов, поднимая их на ноги. Найти одного мертвеца было бы непросто, даже при самых благоприятных обстоятельствах. Тогда самым простым планом было привести к нему всех недавно умерших. Кроме того, Маннфред не сомневался, что найдёт им применение.

И кстати о пользе - он усмехнулся, подумав о мужчине и его низкорослом союзнике. Он узнал вкус магии на топоре гнома, хотя только в общих чертах. Это было нечто ужасное и могущественное. Сам Маннфред не решился бы на это, особенно в его нынешнем состоянии. И меч, который носил человек - Ягер, как его звали, согласно тени храмовника - был не просто рубящим клинком, но чем-то, что по-своему было столь же мощным, как топор истребителя. Гном был неумолим, и займёт Кладбищенский конгресс, пока Маннфред готовится нанести смертельный удар.

Призраки и духи стонали в воздухе над ним, вырванные из своего покоя его манипуляциями. Это была не очень большая армия, но для целей Маннфреда сойдёт. Ключевая задача - скрыть его манипуляции от собственной магии Конгресса. Если бы они узнали о его присутствии, то разбежались по норам, как кладбищенские крысы, которыми они и были. Маннфред не мог позволить им вмешиваться в его вторую жизнь. Оставалось надеяться, что гном займёт их достаточно долго, чтобы он успел собрать свои силы.

- Массстер, - промурлыкал женский голос. Маннфред улыбнулся. Прибыли его слуги. Вампиры замешкались у двери в часовню, боясь войти. Позади них сгорбленные и шаркающие зомби несли самодельное оружие.

- Пойдём, - скомандовал Маннфред, вставая на алтарь. Он вытащил меч и почувствовал, как зашевелилась тёмная магия, связанная с клинком. Взревев, вампир развернулся и рассёк голову статуи Морра, отправив кусок мрамора на пол. Отбросив его в сторону, он обернулся, когда обгоревший труп ввалился в часовню, привлечённый его призывом. Вампиры отпрянули от него, шипя. Маннфред опёрся на меч. - Добро пожаловать, Хольц, - сказал он, протягивая руку к обугленному трупу воина-жреца. - Нам нужно многое обсудить, тебе и мне. А после мы начнём войну.

Падение оказалось не столько падением, сколько позорным кувырканием в темноту. Феликс остановился, с проклятием врезавшись в неподвижную фигуру Готрека. Кашляя, он позволил Истребителю поднять себя на ноги.

- Ты жив, человечий отпрыск? - спросил Готрек.

Слова, казалось, гремели громом. Феликс огляделся. Они упали в то, что казалось огромной пещерой. Тёмная лента Штира лилась по камням через естественный канал, и воздух был густым от влажной дымки, которая неприятно оседала на коже Феликса. Ещё больше странных мясистых светящихся грибов, на которые ранее указал Готрек, прилипли к камням и к их одежде.

- Нет, благодаря нашим врагам, копающим туннели, - сказал Феликс. - Я устал от ловушек, Готрек.

- Тем больше причин дать им отведать доброй стали, - ответил Готрек.

- Да, - сказал Феликс, оглядываясь по сторонам. Ему было холодно, одежда промокла насквозь. Земля под ногами была покрыта пылью, и в воздухе стоял странный запах. Не река, хотя что-то было и от неё.

- Готрек, чувствуешь что-нибудь?

Готрек фыркнул.

- Летучие мыши,- сказал он, поднимая глаза. Феликс сделал то же самое и тут же пожалел об этом. Он уже видел летучих мышей раньше; какой уроженец Альтдорфа не видел? Но это были ничтожные тварюшки по сравнению с аномалиями, которые цеплялись за крышу пещеры, сгрудившись среди настоящих перевернутых джунглей светящихся грибов. Они были огромными, с размахом крыльев, как у кареты богача.

- Храни нас Зигмар, - прошептал Феликс.

- Гримнир послал их к нам, - прорычал Готрек. Феликс схватил Истребителя за плечо, заставив Готрека остановиться и посмотреть на него.

- Мы здесь не за летучими мышами, Готрек! - прошипел Феликс.

- Зато они точно нацелились на нас, - прорычал тот в ответ, схватив Феликса за рубашку и дёрнув вперёд. Что-то кожистое и твёрдое прошлось по волосам Феликса, а затем огромная летучая мышь взмыла вверх, в темноту. Сверху донеслись визги и вопли, и Феликса на мгновение охватила паника. - Доставай меч, человечий отпрыск! - сказал Готрек, отталкивая его.

Истребитель прорычал проклятие, и что-то прокричало в ответ. Феликс выхватил меч и яростно рубанул по волосатой фигуре, которая плюхнулась на него. Несколько летучих мышей запрыгали к нему на всех четырёх конечностях, как, по слухам, делали их меньшие родичи в Новом Свете. Готрек срезал их, ударив одного зверя сбоку по голове и вонзив топор в спину другого. Пещера вскоре превратилась в торнадо из зубов и кожистой плоти, поскольку всё больше и больше летучих мышей падали со своих насестов, чтобы броситься на людей, которые вторглись в их святилище.

- Готрек, мы должны убираться отсюда!- крикнул Феликс, стараясь перекричать визг летучих тварей. Однако Готрек не подал виду, что услышал. Всё, что Феликс мог видеть - это ярко раскрашенный гребень и искры, когда его топор врезался в стену.

Сверху спикировала летучая мышь и через мгновение врезалась в Феликса, отбрасывая назад и вниз. Феликс чувствовал силу реки, отдающуюся через каменный пол, пока он изо всех сил пытался поднять свой меч. Крылья летучей мыши обернулись вокруг него, как липкое одеяло, её когти царапали его, раздирая руки и грудь. Её зловонное дыхание окатило его, и Феликс едва задохнулся, когда зубы, острые, будто вязальные спицы, щёлкнули у него перед носом.

- Готрек! - закричал он.

Единственным ответом, который он получил, был звук трескающегося камня. Камни под его спиной сдвинулись, и из трещин начала брызгать вода.

- Готрек!- он попробовал ещё раз, более настойчиво. Летучая мышь не отступала, её челюсти сомкнулись всего в нескольких дюймах от его лица. Феликс рискнул и, схватив дрожащий, изогнутый нос одной рукой, вывернул, вызвав визг, от которого задрожали зубы. Когда вес летучей мыши переместился, Феликс поднял Карагул и погрузил его по самую рукоять в пушистое, раздутое тело. Летучая мышь брыкалась и кричала, потом раздался громкий треск, а затем Феликс обнаружил, что падает в воду, куда его столкнула умирающая тварь. Он врезался в скалы и отвернулся от своего бьющегося противника, увлекаемый непреодолимым течением. Задыхаясь, он изо всех сил старался держать голову над водой, и не раз его череп соприкасался с крышей туннеля, пока вода затягивала его всё глубже и глубже в темноту.

Он крепко держался за рукоять Карагула, пытаясь время от времени воткнуть клинок между камней, чтобы остановить свое кувыркающееся продвижение, но безуспешно. Острые края и похожие на клыки сталагмиты сотрясали его, превращая мир в нечто из мрака и боли, пока, наконец, он не был пойман водоворотом, который выплюнул его вниз в узкий тоннель, пробитый в скале, а оттуда в благословенно спокойный водоём. Феликс ударился о поверхность достаточно сильно, чтобы прийти в себя, и сразу же вынырнул, задыхаясь и сильно брызгаясь. Вода мягко светилась, освещённая снизу большим количеством грибов. На дне виднелись кости всех форм и размеров.

Тело летучей мыши, которую он убил, плавало рядом, её глаза невидяще смотрели на него. Она была не одинока - другие тела, летучих мышей и других, более странных зверей, качались на поверхности водоёма вокруг. Вздрогнув, он понял, что бассейн был ещё одной ловушкой - естественным стоком, используемым упырями для сбора пищи сверху. Здесь, внизу, был целый мир, о котором никто наверху даже не подозревал. Феликс понял, что эти упыри были не сильванскими пришлецами, а коренными штирландцами! Они «рыбачили», как их собратья-люди наверху, просеивая воду в поисках пищи.

Смахнув воду с лица, он медленно направился к берегу. На полпути, по пояс в воде, он замер. Бледные фигуры выскользнули из каменного леса, с пыхтением и чириканьем выбравшись на берег.

- А вот и внимательные рыбаки, - пробормотал Феликс. Он поднял меч. Однако упырей сие, казалось, не особо взволновало. Несколько уже вошли в воду и вытаскивали мёртвую летучую мышь на берег.

Другие двинулись к нему, облизывая звериные губы бледными языками. Феликс приготовился к отражению готовящейся атаки. Раздавшийся выстрел был очень неожиданным. Он эхом разнёсся по пещере, и упыри с воем разбежались.

- Ягер, ты просто полон сюрпризов, - произнес знакомый голос. Феликс разинул рот, когда Стефан Русс вышел из темноты, его костюм охотника на ведьм сменился тёмной кожей и дублетом с капюшоном. Тем не менее, он всё ещё носил свои пистолеты, и когда он снова убрал в кобуру тот, из которого только что выстрелил, он вытащил запасной и взвёл курок. - Я бы поставил на то, что с этим справился бы гном, а не ты.

- Русс? Но Олаф сказал... - Феликс замолчал, когда ещё несколько мужчин, одетых так же, как Русс, вышли, чтобы присоединиться к нему.

- Олаф? Я бы не стал придавать большого значения тому, что говорит мертвец, - ответил Русс, улыбаясь. Феликсу это выражение показалось более тревожным, чем привычный сердитый взгляд. - Он мёртв, не так ли? Я целился ему в голову.

- Он мёртв, - сказал Феликс, чувствуя, как у него сжимается живот.

Русс энергично кивнул.

- Хорошо. Он мне никогда не нравился, этот крикливый пироманьяк, - он постучал по щеке стволом пистолета. - Как только наши слуги предупредили нас о вашем прибытии, я задался вопросом, кто из вас доберётся до этого места. Сам я надеялся на Юлдвича.

- Он занят предупреждением стражи, - сказал Феликс. Он понятия не имел, где находится храмовник, но мог надеяться.

- Или, может быть, он лежит, разорванный на куски, в туннелях наверху, - хмыкнул Русс. - А теперь брось свой меч, Ягер, если не хочешь присоединиться к нему.

- Я бы предпочел это тому, что вы и эта компания запланировали, - сказал Феликс. Неужели Юлдвич мертв? Русс, должно быть, лжёт. Феликс надеялся, что так оно и есть.

- Может быть. Однако, если ты не бросишь меч, то ничего не узнаешь. Давай, - Русс взмахнул пистолетом. Несколько других мужчин двинулись вперёд, заходя в воду. Их лица были бледными и осунувшимися, глаза светились нездоровым светом. Феликс на мгновение задумался о сопротивлении, а затем передал Карагул одному из подручных Русса.

- Отлично, - сказал Феликс. - Ты меня поймал. И что теперь?

- Теперь? Теперь ты наконец-то получишь ответ на тот вопрос, который ты так часто задавал, - ответил Русс. - Разве ты не счастливчик? - сильные руки схватили Феликса за руки мгновением позже, и его вытащили на берег. Особенно счастливым он себя от этого не почувствовал.

Феликса швырнули на грубый каменный пол освещённой факелами пещеры. Она была поменьше, а вид её гладких стен говорил о длительном использовании. Он со стоном перевернулся на четвереньки и встал на колени. Его руки были связаны спереди. Повсюду кругом красовались сталактиты и сталагмиты, а колонны из капельного камня спиралью расходились во всех направлениях, создавая у Феликса неприятное впечатление, что он находится в пасти какого-то огромного зверя. Русс стоял за его спиной, запустив руку в волосы Феликса, а вокруг них расположились одетые в чёрное люди.

- Он выжил, - сказал кто-то. - Ты должен мне карла, Стефан.

- Можешь забрать в любое время, Утрехт, - ответил Русс. На свет вышел коренастый мужчина, его большие пальцы были зацеплены за широкий кожаный пояс на талии. Феликсу он показался похожим на обычного богатого бюргера, обременённого слишком хорошей жизнью. Увидев потрёпанный вид Феликса, Утрехт фыркнул.

- Пожалуй, сейчас мне кажется, что я предпочёл бы гнома. Этот выглядит слишком худым и бледным.

- Он - не худой, он - стройный, - сказала женщина. Она присоединилась к Утрехту и посмотрела на Феликса. Она тоже была одета изысканно, хотя и неуместно для своего окружения. Её платье чисто вымело пол позади неё, когда она шагнула вперёд и низко наклонилась, проведя острыми ногтями по швам на лице Феликса. - Скорее, как бродячая кошка, - продолжила она, проводя языком по губам.

- Спасибо, Ильза, твой вклад отмечен. Кто-нибудь, обратите внимание, пожалуйста, - сказал Утрехт, оглядываясь по сторонам. - Кто ведёт протокол? - Феликс увидел ещё несколько фигур позади Утрехта и Ильзы.

- Мне кажется, это выпало на мою долю, Утрехт, - сказал худощавый мужчина, поправляя очки в золотой оправе на переносице. - Хотя, это всегда ложится на меня, не так ли?

- Не язви, Норрис, - сказала Ильза, всё ещё глядя на Феликса. - Тебе нравится делать заметки.

- У каждого из нас есть свои увлечения, - сказала другая женщина, поглаживая накинутый на плечи меховой палантин. - Я, например, вяжу.

- Нет, ты платишь людям, чтобы они вязали, пока ты смотришь, Хельга, - сказал Русс, подталкивая Феликса вперёд. - Это совсем другое.

- Но я знаю, как, и это больше, чем некоторые из нас могут сказать, - мягко сказала Хельга, глядя на Ильзу, которая высунула язык.

- По крайней мере, я не ношу человеческие волосы и не притворяюсь, что это настоящий мех, - сказала молодая женщина. Она похлопала себя по животу. - Мои модные аксессуары более утончённые, большое вам спасибо.

- Корсет из человеческой кости вряд ли нарушает табу, моя дорогая, - сказал Норрис. - Насколько я понимаю, в Кислеве это последний писк моды. Забавный они народ, эти кислевиты.

- В этом-то и проблема молодого поколения - отсутствие чувства трудовой этики, - с горечью сказал пожилой мужчина с видом человека, приводящего старый аргумент аудитории, которая давно перестала его слушать. - В моё время мы сами выкапывали материалы и сшивали своих солдат.

- В своё время ты носил чёрные лохмотья и прятался в разрушенных башнях, - заметил Утрехт. - У нас в Вюртбаде всё по-другому. Мы далеко продвинулись с тех добрых старых времён. Да ведь некоторые из нас даже являются достойными членами церкви!

Раздались редкие аплодисменты, и Русс иронично поклонился. Феликса затошнило.

- Да кто вы вообще такие? - вырвалось у него.

Русс снова схватил его за волосы и заставил Феликса посмотреть на него.

- Хозяева вашей судьбы, герр Ягер, - ответил лже-инквизитор.

- Очень поэтично, - сказал Утрехт. Крякнув, он опустился на корточки и осмотрел Феликса так, как мясник осматривает кусок говядины. - Вы должны чувствовать себя польщённым, герр Ягер. Вы находитесь в присутствии самой истории, - он вытянул пухлую руку, указывая на стены пещеры, которые в свете установленных факелов, как оказалось, были украшены странной резьбой и картинами, от которых Феликсу стало не по себе. - К настоящему времени вы уже видели Подземный Город, который соединяется с Нижним и Верхним. Он был покинут в течение тысячи лет всеми, кроме наших слуг и нас.

Феликс услышал тихий шаркающий звук и увидел, что упыри сгрудились в углах и на выступах пещеры. Они держались подальше от света, словно испуганные собравшимися там мужчинами и женщинами.

- Что вы за люди? - сказал он.

- Мы - последние верные слуги, - сказал Утрехт. - Звёздный час, растянутый на века.

- И кто теперь поэтичен? - спросил Русс. - Мы - некроманты, Ягер. Из долгих, славных линий оных - хотя некоторые линии длиннее других, - сказал он Феликсу. Русс, казалось, наслаждался растущим отвращением Феликса. - И мы очень долго ждали этого момента. Поколения наших семей лавировали и искали то, что было необходимо для выполнения последней великой задачи, поставленной нашим предкам нашим господином и учителем.

- Хватит болтать! Он у тебя? - рявкнул старик, протискиваясь мимо Хельги и Норриса и указывая дрожащим пальцем на Русса. - Где он, чёрт бы побрал твои глаза?

Русс отпустил Феликса и щёлкнул пальцами. Один из одетых в чёрное мужчин шагнул вперёд, держа в руках небольшой, но крепкий на вид ларец.

- Вот, Хелм, старый ты мешок с костями - прямо из Сада Святых в Альтдорфе.

- Так это ты был вором! - воскликнул Феликс. Русс небрежно пнул его в грудь, отбросив назад.

- Формально меня туда пустили, - сказал Расс. - В конце концов, я служитель церкви. Эти глупые жрецы были очень удивлены, когда я убил их.

- Тогда Штилльман... - начал Феликс. Ему нужно было заставить их говорить. Чем больше они говорили, тем больше у него было шансов сбежать. Он огляделся в поисках человека, который держал Карагул. Он был рад, что они просто не выбросили меч.

- Был идиотом и предателем, - огрызнулся старик Хелм, баюкая ларчик. - И в придачу опасным.

- К счастью, твой друг справился с ним самым эффективным образом, - сказал Русс. - Можно сказать, две птицы одним ударом, - он гадко улыбнулся. - У Штилльмана были дурные привычки и опасная одержимость, которая угрожала всем нам. Но ты позаботился об этом, ты и тот гном. А теперь, в качестве награды, я думаю, ты должен увидеть, о чём ты всё время спрашиваешь, - он протянул руку и открыл сундук, который держал Хелм, показывая его содержимое.

- Вот, - сказал Утрехт, - череп Феликса Манна!

Когда эхо его громкого воззвания затихло, все глаза выжидающе повернулись к Феликсу, который в замешательстве смотрел на расколотый, пожелтевший череп.

- Э, кого?

- Феликс Манн, - настойчиво повторил Русс, жестикулируя. - Манн! Вор, который украл источник непобедимости Влада фон Карштайна? Человек, который в одиночку спас вашу Империю от лап графов-вампиров?

- Феликс Манн, - прошипел Хелм. - Ублюдочный вор! Единственный человек, который знает местонахождение нужного нам объекта!

Феликс нахмурился.

- Я никогда не увлекался древней историей, - сказал он.

Русс, выглядевший огорчённым, откашлялся.

- Это было разочаровывающе. Ну, ладно. В любом случае, мы спасли вас не из-за ваших ограниченных возможностей в качестве аудитории.

- И почему же ты спас меня? - поинтересовался Феликс, подтягивая ноги. Если бы он только мог встать.

- Мы твёрдо верим в эффективность, герр Ягер, - сказала Хельга. - Зачем похищать жертву, когда она сама ловко вальсирует в твоё логово?

- Жертву? - хрипло сказал Феликс. - Ох, дерьмо.

- Две птицы, один удар, - повторил Русс, посмеиваясь. Он посмотрел на Хелма. - Ну что, старина? Я думаю, мы потратили достаточно времени, не так ли? У нас есть бог, которого нужно воскресить.

Люди Русса рывком подняли Феликса на ноги.

- Что, бог? - в отчаянии сказал он. - Какой бог?

- Ну, создатель всех нас, - промурлыкала Ильза, поглаживая Феликса по щеке. - Он наш Отец во Тьме, если хотите.

- Аватар Ветра Смерти, - благоговейно произнесла Хельга.

- Король котов,- сказал Утрехт.

- Неехара возрождённая, - добавил Норрис, теребя очки.

Хелм вытащил череп из сундука и отбросил его в сторону.

- Влад фон Карштайн, - прошептал он, кривая улыбка исказила его черты.

Это имя пронзило Феликса, как лезвие ножа. Оно тянулось по учебникам истории, как вечно гноящийся шрам. Влад фон Карштайн, первый из кровавых графов Сильвании, существо, которое принесло смерть к самым стенам Альтдорфа и сокрушило армии Империи с лёгкостью, которой позавидовали бы слуги Тёмных Богов. Детские кошмары проносились перед его мысленным взором, принося с собой холодный, влажный страх, который окутывал его, как плащ, душил мысли и мужество в своих объятиях. Ему хотелось кричать, громко выражая неверие, сыпать проклятиями, но ни звука не смогло сорваться с похолодевших губ.

Феликс молча наблюдал, как каждый из шести некромантов достал откуда-то из-за пояса простой на вид амулет. На поверхности каждого был нацарапан тот же символ, который Феликс видел на упырях ранее.

- Этот символ,- сказал он. - Что это?

- Это древний ламийский, - сказал Норрис, явно довольный возможность прочесть лекцию. - Это довольно интересно, в сущности это…

- Инициалы нашего хозяина, - прервал его Русс. - Перестань разговаривать с жертвой, Норрис.

Феликс замолчал. Его держали за руки двое людей Русса. Однако никто не обращал на него внимания. Все глаза, даже глаза упырей, были прикованы к черепу в руках Хелма. Волосы Феликса встали дыбом, когда холодный ветер пронёсся по пещере, заставляя факелы бешено метаться и танцевать. Трое некромантов запели, их голоса становились всё громче и громче.

Ильза бочком подобралась к Феликсу.

- Вы чувствуете это, герр Ягер? Дхар - Ветер Тьмы; он сильно течёт по этим туннелям, с тех самых времён, как Маннфред фон Карштайн использовал их для набегов на Империю столетия назад, - она погладила его по волосам, и Феликс отшатнулся. Она хихикнула, и он вздрогнул. - Ты будешь прекрасной жертвой,- сказала она. - Твоя кровь станет воротами и ключом, и тогда он вернется, как и было предсказано.

Болезненный свет залил череп, и тот начал подпрыгивать и перемещаться на поднятых ладонях Хелма, как мешок, полный крыс, пока пение становилось всё более диким. Феликс хотел отвести взгляд, но не смог. Череп поднялся в воздух, его лишённые плоти челюсти застучали почти комично. Некроманты подняли руки, словно подталкивая его вверх. Они напряглись, как будто череп был намного тяжелее, чем казался.

Хелм что-то яростно забормотал, закрыв глаза и подняв руки над головой. Другие некроманты наблюдали, как череп начал вращаться всё быстрее и быстрее, пока внезапно не остановился и не склонился, как будто был прикреплен к слишком длинной шее. Феликс вздрогнул, когда что-то, что было не столько голосом, сколько уколом холодной боли, расцвело в его сознании. Это был вопрос, который, к его радости, был адресован не ему.

Русс шагнул вперёд, его пальцы нервно заплясали на пистолетах.

- Ты знаешь, кто мы, Манн! - сказал он. - И ты знаешь, чего мы хотим! Где кольцо фон Карштайнов?

Феликс слегка пошевелился. Его охранники не обратили на это никакого внимания, поглощённые происхожящим перед ними. Феликс огляделся, надеясь увидеть что-нибудь - хоть что-нибудь! - что помогло бы ему выйти из этой ситуации. В наличии было много оружия, но даже если бы он смог схватить одно, это было бы всего лишь вопросом нескольких мгновений, прежде чем его вырубят. То есть, если Русс просто не пристрелит его на месте.

- Ответь мне, Манн! - кричал меж тем Русс, его лицо покраснело. - Мы связываем тебя трижды и навеки твоей костью и именем! Ответь нам!

Дёргающийся, умирающий упырь рухнул в центр пещеры, раскинувшись кучей мёртвой плоти. Вздохи тревоги и проклятия наполнили воздух, и люди обнажили мечи, когда на высоком выступе появилась здоровенная окровавленная фигура. Феликс поднял глаза, и его лицо расплылось в дикой ухмылке.

- Если тебе нужен такой ответ, предатель, я буду рад дать его тебе! - крикнул Готрек, размахивая топором.

- Готрек, ты жив! - воскликнул Феликс, и его затопило облегчение.

- Вода, камень и паразиты-переростки - негодная смерть для истребителя, - прорычал Готрек. - Может быть, вы, гарцующие дураки, справитесь лучше! - с громким криком Истребитель спрыгнул с выступа, когда к нему приблизились другие упыри. Он приземлился легко для существа его телосложения, его топору не помешали ни череп, ни туловище охранника, которого он прорубил на пути вниз. Когда тело распалось на две половины, Готрек подхватил с земли, куда тот упал, выроненный человеком Карагул и швырнул его в сторону Феликса. - Сюда, человечий отпрыск! Присоединяйся к веселью! - затем, смеясь, Готрек схватился с обступившими его людьми и упырями.

Феликс сделал выпад, обхватив связанными запястьями шею Ильзы. Молодая некромантша зашипела, как кошка, и ткнула его локтем в живот. Феликс согнулся пополам, и едва избежал лезвия кинжала, что она вытащила из-под платья. Она снова ударила его, и он поймал лезвие в свои путы. С быстрым рывком веревки разорвались, и его руки были свободны. Она закричала от ярости и бросилась на него, но он отступил в сторону и подхватил Карагул. И клинок покинул ножны как раз вовремя, чтобы встретить удар одного из людей в чёрном капюшоне.

Мужчина был силён, и в его глазах был дикий блеск, который Феликсу не понравился. Он пнул его в пах и прыгнул мимо, направляясь на звук неустанных трудов Готрека. Несмотря на всё, через что они уже прошли этим вечером, Истребитель не казался уставшим. На деле, он был таким энергичным, каким Феликс никогда ещё его не видел, прыгая взад и вперёд, как разрушительный тайфун, сражаясь с любым противником, который либо подходил слишком близко, либо не успевал достаточно быстро отползти в сторону. Его ужасный топор сделал петлю и закрутился, рассекая воздух, камень, сталь, мышцы и кости. Камни под его ногами были скользкими от последствий кровавых дел его орудия, и Феликс изо всех сил старался сохранить равновесие, пока пробирался к Готреку.

- Рад видеть тебя на ногах. Значит, ты достаточно отдохнул? - ухмыльнулся Готрек.

- Я мог бы спросить тебя о том же, - сказал Феликс, парируя удар мечом, предназначенный для спины Готрека. - В последний раз, когда я тебя видел, ты был занят летучими мышами!

- Да, дьяволы в воздухе, но не так хороши в воде, - сказал Готрек. - Большинство из них утонули или улетели прежде, чем я успел до них добраться!

- Какая печаль.

- Айе, - сказал Готрек, отрубая когтистую руку, которая пыталась цапнуть его за бороду. - Так и есть, - он огляделся. - Где предатель? Я бы хотел отделать его черепушку за то, что он сделал.

- Я и не знал, что ты был так дружен с Олафом и остальными, - заметил Феликс.

- Я и не был, - прорычал Готрек. - Но этот ублюдок с чёрным сердцем сжёг единственную приличную таверну в Вюртбаде!

Раздался выстрел, эхо от коего перебило рёв голосов, и гребень Готрека покачнулся, когда пуля вырвала несколько жёстких щетинок. Готрек развернулся, и Русс отскочил назад, широко раскрыв глаза и скривив рот в рычании.

- Убейте его. Убейте его! - взвыл некромант.

- Да, убейте меня, - сказал Готрек. Он прыгнул к Руссу. - Но сперва…

Феликс ударил упыря локтем в лицо, сбив зверя с ног. Мельком заметив, как Русс отползает назад, а Готрек неумолимо надвигается на него. Некромант отбросил бесполезный пистолет и поднял руку. Странные искажённые слоги сорвались с его губ, а на кончиках пальцев затрещала чёрная молния. Она врезалась в поднятое лезвие топора Готрека и, отражённая им, обрушилась на людей, спешащих напасть на гнома с обеих сторон, свалив их с ног в кровавых облаках. Выражение лица Русса стало комичным.

По правде говоря, Феликс знал, что они с Готреком, скорее всего, всё ещё живы только благодаря их врагам - численность работала против них в ограниченном пространстве пещеры. Как только другие некроманты придут в себя, они наверняка применят любую порченую магию, которой они обладали, против Истребителя, а затем, в свою очередь, Феликса. Ему не нравилось думать о своих шансах без Готрека рядом. Им нужно было преимущество… Его глаза сверкнули, когда он посмотрел на по-прежнему парящий череп. Другие некроманты всё ещё выкрикивали ему вопросы, но призрак, которого они вызвали, казалось, не мог или не хотел отвечать.

- Готрек, нам нужно забрать этот череп! - крикнул он. Готрек, сосредоточенный на Руссе, казалось, не слышал его. Топор гнома с глухим стуком вонзился в скалу между ног некроманта, и Русс вскарабкался повыше. Готрек попытался сбить его с ног, но в свою очередь был атакован тремя упырями и свалился на каменный пол пещеры. Феликс выругался и направился к парящему черепу и вопрошающим его некромантам. Если бы он смог заполучить его в свои руки, возможно, этого хватило бы, чтобы обменять их жизни.

Однако, прежде чем он успел добраться до него, он почувствовал, как пол под его ногами начал дрожать от звука ботинок, гремящих по камню. Сердце Феликса подпрыгнуло. Возможно, кто-то разбудил стражу. Феликс вырубил бормочущего упыря и повернулся лицом к направлению звука, наклонному туннелю. В пещеру ворвалась фигура, обезглавив упыря.

Его слова приветствия превратились в пепел во рту. Это были не стражники. Мужчина, если это был мужчина, был одет в окровавленную одежду и выглядел так, словно подвергся пыткам проклятых. За красноглазым существом последовало ещё несколько таких же, все они воняли рекой и резнёй, а за ними в пещеру ввалилось множество мертвецов. Зомби были всех видов и состояния, большинство из них слабо пахли дымом.

В этот момент Феликсу показалось, что каждая капля крови в его жилах превратилась в лёд. Красные глаза стаи нашли его, осмотрели и отпустили, как ястреб отпустил бы на редкость неаппетитную мышь. Феликс обнаружил, что не может пошевелиться, застыв на месте от этого взгляда.

Он был не один. По всей пещере замерли тела. Даже Готрек, обычно чувствительный, как камень, остановил своё яростное буйство. Все взгляды были прикованы к вновь прибывшим. Единственным звуком было шипение пламени и стоны испуганных упырей. Последние пятились от красноглазых существ, скорчившись и скуля, как побитые собаки.

Одно единственное слово ворвалось в мозг Феликса при виде вновь прибывших - вампир! Это были кровопийцы, наследники зла Сильвании, и расстояние между ним и этими тварями было гораздо меньшим, чем ему хотелось бы. Он прежде уже сражался с их видом, но видеть так много существ во всей их ужасной славе, и так близко, было ужасно. Он сглотнул и посмотрел на Готрека.

Температура в пещере упала, и факелы замерцали, как будто тёмный ветер схватил их в свои когти. Мертвецы вокруг вновь прибывших двигались кое-как, спотыкаясь, а в некоторых случаях и вовсе ползя по земле. Один из них с трудом принял сидячее положение, его раздробленный позвоночник торчал сквозь разодранную спину. Одна из красноглазых женщин погладила мёртвое существо по голове, как будто это была верная собака.

- Нет, - простонал Хелм, нарушая тишину. Голос некроманта был полон отчаяния. Он поднял скрюченные руки, словно защищаясь.

- В чём дело? - огрызнулся Русс. - В чём дело? Что происходит, Хелм?

- Он здесь, - простонал старый некромант, выпучив глаза. - Он - здесь!

- Дассссс, - прошипело что-то. Феликс содрогнулся от явной злобы, прозвучавшей в этом голосе. Казалось, он пришёл отовсюду и ниоткуда одновременно. Факелы снова замерцали. - Да, Хелм, старый негодяй, - тени, отбрасываемые факелами, двигались, как существа, готовящиеся к прыжку. - Ты думал, что я мёртв, Хелм? - за этими словами последовал звук, похожий на то, как змеи скользят по скале. Нервы Феликса были напряжены до предела. Что-то зашуршало в темноте потолка пещеры. - Вы надеялись, что Штилльман потерпел неудачу? - промурлыкал он, и Феликс почувствовал, как холодок пробежал по его спине. - Вы надеялись, что я останусь погребённым в истории и грязи?

Каменные стены отозвались эхом от скрежета когтей. Топот тяжёлых, невидимых ботинок кружил вокруг них, как шаги невидимого животного.

- Ты послал убийц, чтобы убить его, чтобы помешать ему вернуть меня, чтобы я почувствовала поцелуй Ветров Падали, потому что... Почему? Ты боялся, что я остановлю тебя, Хелм?

- Нет, фальшивка, - сказал Хелм. - Нет. Ты опоздал! Мы вызвали призрак Феликса Манна, и он сообщит нам местонахождение того, что мы ищем! - остальные члены Кладбищенского конгресса встали в защитный круг вокруг старика.

- А? Значит, ты имеешь в виду хорошенькое колечко Влада? - сказал ужасный голос, эхо повторило каждое его слово. Он усмехнулся, и Феликсу показалось, что он уловил вспышку багрового в темноте. - Я подумал, что, возможно, именно поэтому ты украл эти хрупкие старые кости. Очень хороший план, или, был бы, если бы этот череп действительно принадлежал вору.

- Что? - выпалил Утрехт. Некромант и его товарищи все держали оружие наготове или же подняли руки, изготовившись делать колдовские пассы. Феликс поднял свой меч. Тени, казалось, подкрадывались ближе, извиваясь мимо похожих на клыки сталагмитов. Феликс увидел, что Готрек стоит неподвижно, его единственный глаз постоянно двигался, как будто следил за чем-то, что мог видеть только он. Мог ли Истребитель увидеть что-то - кого-то - что бы то ни было, чего так боялись их противники?

- Неужели ты всерьёз думал, что я позволю костям человека, который знал то, что знал Манн, человека, которого я убил именно из-за этого знания, попасть в руки моих врагов? - прошипел голос. - Вы, конечно, удивлялись, почему эта мёртвая тварь до сих пор не ответила вам.

- Ты хочешь сказать... - выдохнула Хельга.

Пещера наполнилась отвратительным смехом; тени, казалось, задрожали от его звука, а из глоток упырей вырвался вопль ужаса. Когда смех затих, голос продолжил: - Останки Манна находятся в месте, известном только мне, и тайна безделушки Влада похоронена вместе с ним. И вы, предатели, обманщики и лжецы, вы заплатите за свои прегрешения против Маннфреда фон Карштайна!

Быстрее, чем мог уследить глаз Феликса, тени затвердели, обратившись в высокую и мертвенно-бледную фигуру. У него были острые, как у трупа, черты лица и улыбка, похожая на оскал акулы. Острые, как бритва, зубы показались из-за тонких губ, когда он сделал выпад и толстый, длинный клинок его меча пронзил узкое тело Норриса и пригвоздил худого человека к капельному камню, как насекомое к доске. Остальные некроманты в шоке и ужасе бросились врассыпную, пытаясь укрыться среди своих приспешников.

Существо выдернуло меч из Норриса и камня и повернулось лицом к остальным, улыбаясь, как тигр. Его глаза сузились до огненных щёлочек.

- Убейте их, - прорычал он. Зомби пришли в движение и бросились на ошеломлённых упырей и одетых в чёрное культистов, и пещера внезапно снова зазвенела звуками рукопашной схватки.

Маннфред равнодушно прошёл через всё это. Упыри шарахнулись от него, а несколько человеческих слуг, которые осмелились приблизиться к нему, были сметены, как листья на ураганном ветру. У Феликса сложилось впечатление, что немногие живые существа могли сравниться с этим созданием в физическом мире. Он видел ужасающую силу омерзительных воинов, которые служили Хаосу, и знал, что даже чемпион среди них столкнулся бы с трудностями в схватке с вампиром; нет, не просто с вампиром - с Вампиром. Маннфред фон Карштайн был чистейшим воплощением этого ужасного слова.

Тени, казалось, цеплялись за него, когда он пробирался сквозь своих врагов, и Феликс почувствовал желание убежать, убежать обратно в темноту, броситься в Штир и позволить реке унести его от этого монстра. Он был настолько парализован страхом, что едва не пропустил предательское шипение чего-то позади себя. Феликс заставил себя пошевелиться и бросился в сторону, когда женщина-вампир лениво набросилась на него, её рот был полон клыков.

Он ударился о твёрдый камень и перекатился на спину, блокируя её второй удар, когда тот последовал за первой атакой. От силы удара у него заболели запястья, и он ткнул её сапогом в живот, отбросив все мысли о рыцарстве. Она зарычала и схватила его за ногу, и её рука исчезла в брызгах крови. Вампирша вскрикнула и пошатнулась, а затем Готрек сбил её с ног и оторвал голову от плеч.

- Всё усложнилось, - выдохнул Феликс, когда Готрек поднял его на ноги.

- Нет, - ответил Готрек, и в его глазах заплясал неистовый огонёк. - Решение всё ещё то же самое, человечий отпрыск. Убейте их всех, а дальше пусть с ними разбирается Грунгни.

Маннфред ожидал, что некроманты разбегутся. Вместо этого они атаковали. Он чувствовал, как нити тёмной магии сливаются, когда они швыряли в него своё волшебство. Он выплюнул слово, и острые щупальца чёрной молнии столкнулись с его поспешно вызванной защитой, заставив отступить на шаг.

- Ты должен был остаться в могиле, узурпатор! - закричал один из некромантов, тот, которого звали Ильза. Последовали иссушающие слова, и Маннфред зарычал, почувствовав, как они рвут его на части. Их мастерство в некромантии улучшилось с тех пор, как он в последний раз сталкивался с ними.

- А тебе стоило и дальше продолжать прятаться, - парировал Маннфред, хватая её. Некромантша закричала, когда он повалил её на землю и его клыки вонзились в бледное горло. Он ударил её головой об пол и разорвал ей глотку. Один из его вампиров закричал, когда его превратили в ходячий факел. Пылая, он бросился в рукопашную схватку, сослепу поджигая зомби, что оказались на его пути.

Завитки человеческих волос схватили его, рывком подняли и отбросили назад. Однако Маннфред успел вцепиться в ожившую субстанцию. Хельга выругалась и зажестикулировала, её палантин из живых волос крепче сжал сопротивляющегося вампира. Маннфред поднялся на ноги и начал притягивать её к себе.

Рапира вонзилась ему в шею, и он вывернулся, рыча на толстого некроманта, Утрехта, когда тот проворно отскочил назад, с красным от ненависти и страха лицом.

- Я был доволен и тем, что отправил ваших предков в крысиные норы, но вас, дураков, вас я выкорчую с корнем, - прорычал Маннфред, высвобождая руку и указывая на Утрехта, который тут же схватился за грудь и закричал. Некромант упал, его внутренние органы начали раздуваться и сливаться внутри него. - Даже на пике своего расцвета Кладбищенский конгресс не мог сравниться со мной!

Он повернулся и схватил пряди оживших волос, которые теперь пытались впиться в его кожу. Взмахнув плечами, он вырвал палантин из рук Хельги и разорвал на части. Отбросив в сторону разорванный палантин, он бросился на саму некромантшу.

Холодное пламя ударило в него, заставляя пузыриться плоть, и Маннфред поморщился. Превозмогая боль, он подёргал мотки магии, отрезая заклинание от его источника. Хелм отшатнулся, выпучив глаза. Маннфред швырнул Хельгу на землю и двинулся на Хелма.

- И что вы, глупцы, думали здесь должно произойти, а? Неужели ты думал, что просто воскресишь Влада и... Что? Дни вина, роз и младенцев, выплёвываемых над жарящимися кострами?

- Влад фон Карштайн - это воплощённый Ветер Смерти, - пробормотал Хелм, пытаясь отбросить волю Маннфреда и восстановить контроль над ветрами магии, ревущими в пещере. - Наш долг - вернуть его, мы искали его прах, разбросанный по всей Империи…

Маннфред сделал выпад и схватил Хелма за горло. С презрительной легкостью он сорвал медальон с шеи некроманта и поднял его, рассматривая.

- Итак, я вижу - и вы подумали вернуть его, как Штилльман вернул меня. Скажи мне... ты думал, он... поблагодарит тебя?

- По общему признанию, вы не были частью картины, - сказал кто-то.

Пистолет рявкнул, и Маннфред взвизгнул, когда пуля попала ему в позвоночник, пробив слабое место в броне. Он свалился на землю, на мгновение ошеломлённый. Русс, в разорванной и окровавленной одежде, отбросил дымящийся пистолет и вытащил ещё два. - Серебряные пули, узурпатор, если тебе интересно. Я верну тебя туда, где тебя нашёл этот дурак Штилльман!

Маннфред рассмеялся и, извиваясь, как змея, вскочил с пола и ударил, вцепившись зубами в руку Русса. Некромант взвизгнул и выстрелил из другого пистолета, попав вампиру в плечо. Маннфред подобрал под себя ноги и повалил противника на землю.

- Как пали некогда могущественные, - сказал он, наступив Руссу сапогом на грудь и пригвоздив того к земле. Он раздавил пистолет мужчины и посмотрел на него сверху вниз. - Твоя магия настолько слаба, что ты должен полагаться на эти игрушки? Ты убьёшь меня пулями, мечами и скальпами?

- Тогда как насчет топора? - сказал Готрек, бросаясь к Маннфреду.

Маннфред повернулся и с ворчанием поймал лезвие топора между ладонями.

- Я забыл о тебе, - сказал он сквозь стиснутые клыки. - Больше я не повторю этой ошибки.

- Рад это слышать, повелитель личинок, - сказал Готрек, его мышцы напряглись, когда он направил топор в лицо Маннфреда. Вампир на мгновение отклонился назад, а затем начал встречать силу Истребителя своей собственной.

Маннфред мельком увидел, как Ягер кружит вокруг них, и разочарованно зашипел. Эти двое оказались упрямы в своём выживании. Они были достаточным отвлечением, но пришло время заканчивать.

- Ты не сможешь победить меня, убийца троллей. В конце концов, я сражался с легионами твоих чахлых сородичей, и у всех у них было больше причин прикончить меня, чем у тебя.

- Может быть, но если бы ты знал что-нибудь обо мне и моих друзьях, пиявка, ты бы знал, что твоё поражение - это всего лишь бонус! - взревел Готрек, вены вздулись на его руках и шее, когда он бросил все свои силы на то, чтобы опустить топор. Маннфред моргнул, когда лезвие скользнуло по его ладоням, и его фигура растворилась в тумане, когда топор рубанул.

Он закричал, когда какая-то древняя магия, вложенная в этот клинок, ударила в него, даже в туманной форме, которую он принял. Когда он вновь обрёл прежний облик в нескольких футах поодаль, чёрная кровь капала между его пальцев.

- Ты... причинил мне боль? - сказал он, с трудом веря в это. Он знал, что топор - вещь опасная, но знать и чувствовать - две разные вещи. Он пошатнулся, качая головой.

Маннфред огляделся. Ситуация ухудшилась, пока он отвлёкся. Пещера была освещена так же ярко, как летним днем, горящими остатками его зомби, а тех, кто ещё стоял, добивали упыри и немногие оставшиеся человеческие слуги Конгресса. На его глазах, последний из его неоперившихся вампиров был пригвождён к земле несколькими мечами.

- А теперь хватайте его! - крикнул Русс, указывая пальцем. Маннфред обернулся, когда несколько выживших упырей врезались в него, сбивая с ног. Магия гудела в их тонких конечностях, и он сразу понял, что над их плотью поработали. Он ревел и метался, пытаясь освободиться, но было слишком поздно.

Маннфред завыл, как волк со сломанной спиной, когда упыри начали сливаться друг с другом, их стоны агонии становились всё более глубокими и уродливыми. Даже когда он рвал пузырящуюся, пульсирующую плоть, она заживала сама собой, и он оказался в ловушке в кишечнике твари.

Он сделал неуверенный шаг, футов на десять, и застонал, когда выжившие некроманты приблизились.

- Бей сколько хочешь, узурпатор, - хихикнул Хелм, поднимая свой сломанный амулет. - Ты мог бы сорвать наш план, но мы ничто, если не умеем приспосабливаться, а, Хельга?

Женщина улыбнулась и крутанула запястьем. Гробница из плоти раскололась, извергая Маннфреда, его руки и ноги были связаны подвижными связками и стальными костями.

- Действительно, кровь и кольцо отлично бы подошли, но кровь вампира ещё более сильна! -

она плюнула в лицо Маннфреду. - Кроме того, этот способ кажется как-то более подходящим - воскрешение Влада будет произведено из эссенции его предательского потомка!

Феликс наблюдал, как Готрек и Маннфред смотрели друг на друга, удивляясь тому, что Истребитель мог встретиться взглядом с этим существом. И когда Маннфред превратился в туман, он надеялся, что тварь убежит. Вместо этого некроманты захватили его, и Феликс знал, что, хотя их прежнего плана больше не было, изменение обстоятельств было не в его и Готрека пользу.

Пещера быстро заполнялась дымом, и члены Кладбищенского Конгресса устремились в боковой туннель, их отвратительное создание неуклюже двигалось за ними. Кашляя, Феликс направился к Готреку.

Гном стоял на коленях, опираясь на топор и тяжело дыша. Горящие зомби бессмысленно торкались туда-сюда вокруг него, лишённые воли после захвата Маннфреда. Феликс пробежал сквозь них и схватил Готрека за плечо.

- Готрек, вставай,- сказал он, пытаясь поднять Истребителя на ноги. Готрек истекал кровью от десятков царапин и укусов, которые Феликс не заметил раньше.

- Где пиявка?- пробормотал Готрек, поднимаясь. Феликс оттолкнул горящего зомби в сторону.

- Они повели его через один из туннелей, и я думаю, что мы должны следовать за ними. Вся эта пещера наполняется дымом, и я не шибко жажду помереть от удушья, - сказал Феликс, кашляя. Готрек потряс головой, словно пытаясь прояснить её.

- Тогда укажи мне правильное направление, человечий отпрыск, - прорычал он.

Они поспешили сквозь ползущее пламя, Готрек, казалось, с каждым шагом восстанавливал силы. Туннель был освещён ржавыми фонарями, и резко уходил вверх. Грубые ступени, очень похожие на те, по которым они спускались в часовне, были вырублены в камне. Готрек перемахивал по две за шаг, Феликс последовал за ним. Кровь и другие, менее приятные жидкости заляпали лестницу, отмечая след соединённого существа. На повороте лестницы арбалетный болт едва не задел Готрека, отскочив от камней. Гном прижал Феликса спиной к стене, когда второй болт последовал за первым.

- Похоже, они не хотят, чтобы кто-то следовал за ними, человечий отпрыск, - сказал Готрек, нахмурившись.

- Ну, туда я возвращаться не собираюсь, - сказал Феликс, крепче сжимая меч.

Готрек резко кивнул, а затем с рёвом оттолкнулся от стены и бросился вверх по лестнице. Феликс мгновение колебался, а затем последовал за ним, ругаясь себе под нос. Ещё больше болтов соскользнуло из-за поворота туннеля, когда они приблизились, и Феликс увидел три одетые в чёрное фигуры, ожидающие их в начале туннеля. Конгресс, очевидно, не хотел рисковать тем, что кто-то последует за ними из Подземного Города. Он наклонил голову и бросился вслед за Готреком.

Последний болт отскочил от топора Истребителя, а затем он и Феликс оказались среди врагов. Феликс разрезал арбалет пополам и сбросил его владельца с лестницы. Готрек убил двух других одним взмахом топора, забрызгав камень кровью.

- Я чувствую запах вина, - сказал Готрек, переступая через тела.

- Ну, мы в винном погребе, - ответил Феликс, высовывая голову через отверстие, которое охраняли мертвецы. - Они сказали, что эти туннели идут по всему городу. Я думаю, вполне вероятно, что некоторые из них окажутся под домами.

Готрек схватил бутылку с полки и отрубил горлышко топором, затем опрокинул разбитую бутылку в свой открытый рот. Феликс поморщился, когда вино потекло по губам Готрека и закапало ему на бороду.

- Это тилийское бургундское, Готрек, а не кружка эля, - укорил он гнома.

- На вкус похоже на эльфийское пойло, - буркнул Готрек, отшвыривая бутылку и направляясь к лестнице, ведущей из подвала. Пока они поднимались по ней, Феликс чувствовал запах реки и слышал звон тревожных колоколов.

Готрек, не в настроении для любезностей, распахнул дверь и вышел в коридор. Отдалённые крики отдавались эхом, в окнах отражался свет пожаров. Феликс подошёл к одному из них и выглянул наружу.

- Мы должно быть в Верхнем Городе, Готрек, - сказал он.

- Мне всё равно, где мы, - прорычал Готрек. - Я хочу знать, где эти трусы!

- Город горит, - заметил Феликс, отворачиваясь от окна.

- Может быть, это приветственная вечеринка для зверя, которого они собирались вернуть, - едко сказал Готрек. - Вот. Они поднялись по этой лестнице. Следуй за мной, человечий отпрыск, я сомневаюсь, что у меня будет время спасать тебя, если мы снова разойдёмся.

Феликс ничего не ответил. Было время для споров и время для того, чтобы просто следовать за истребителем троллей. Они поднялись по лестнице, и Феликс осмотрел окрестности. Это был прекрасный дом, напоминающий отцовский в Альтдорфе. Причудливая мебель украшала интерьер, впрочем изрядно подгнившая. Кто бы здесь ни жил, у него были другие соображения, помимо содержания своей собственности. Ему стало интересно, кому из некромантов принадлежало это место.

До их ушей донеслись странные голоса. Готрек двинулся быстрее, достигнув площадки. Феликс догнал его прежде, чем гном успел выкрикнуть вызов, и сделал Истребителю знак молчать. Готрек уставился на него, и Феликс поспешно опустил руку.

- Тихо, Готрек, - прошипел он. - Насколько им известно, мы мертвы.

- Пока нет, - мрачно ответил Готрек.

- Давай сделаем это осторожно. В конце концов, если меня убьют, некому будет рассказать историю твоей битвы с последним из фон Карштайнов, не так ли? - в отчаянии сказал Феликс.

Один глаз Готрека медленно моргнул, и он потёр повязку на глазу.

- Ладно, мысль дельная,- сказал он свирепо. Они стали пробираться медленнее, прислушиваясь к нарастающему шёпоту голосов. Готрек остановился, поднял руку и указал на дверь.

Некроманты не выставили никакой охраны. Возможно, у них её просто не осталось. Или они считали, что она им не понадобится. Готрек прижался к дверному косяку, и Феликс развернулся с другой стороны. Он выглянул из-за рамы. В комнате за ней не было ничего, кроме нескольких наспех зажжённых жаровен и тел двух охранников в чёрных капюшонах. Сросшееся существо-упырь сидело на корточках в центре комнаты, пуская слюни и хрипя. Маннфред, по-прежнему удерживаемый скрипящими кусками мышечной ткани, вырывался и рычал на своих похитителей, его глаза горели ярко, как факелы. Дёргающаяся рука крепко зажимала ему рот.

Трое выживших некромантов держали перед Маннфредом свои амулеты, а также амулеты своих павших товарищей. Хелм поднял кубок с тем, что могло быть только кровью, взятой у двух мёртвых мужчин на полу, и медленно вытряхнул что-то из своего амулета в кубок.

- Это пыль? - одними губами произнёс Феликс, глядя на Готрека. Готрек покачал головой.

Словно в ответ на его вопрос, Хелм сказал: - Узри, узурпатор - сама сущность нашего господина и повелителя, собранная со всего этого проклятого мира. Жрецы Зигмара сожгли его и развеяли его прах по отдалённым часовням и святым местам, но на протяжении веков, шаг за шагом, мы собирали каждую крупинку пепла или обугленную кость. Потребовались поколения, чтобы собрать всё это, но это было сделано, и теперь осталось только оживить этот холодный пепел. Они обретут форму в крови наших слуг, но с тобой, эта форма станет тем, чем она когда-то была!

Усилия Маннфреда освободиться удвоились, и его тюрьма задёргалась взад и вперёд. Однако сила вампира была бесполезна без рычага, хотя упырь стонал от очевидного напряжения и муки.

- Все наши жизни были подчинены этому моменту, - продолжал Хелм. Жидкость в кубке пенилась и бурлила. Удары Маннфреда становились всё более яростными, и его глаза горели, как лампы, пока он грыз свои путы и бормотал приглушённые проклятия.

- Тише! - рявкнул Русс и ударил Маннфреда в обнажённый торс. Вампир закричал, а затем Готрек нырнул за дверной косяк и бросился на некромантов.

- Хо, колдунишки! А ну, брось его! Он принадлежит мне! - выкрикнул Готрек. Русс развернулся и попытался пронзить гнома, но Феликс плавно скользнул между ними, почти жаждая скрестить мечи с некромантом.

- Удивлены, увидев нас? - хмыкнул Феликс. Единственным ответом Русса было разочарованное рычание, за которым последовал дикий удар. Феликс блокировал клинок и дёрнулся вперёд, его лоб ударился о Руссов. Бывший охотник на ведьм пошатнулся, и Феликс рассёк ему руку. Мужчина закряхтел и попятился.

- Ты убил хороших людей, Русс, - сказал Феликс, приближаясь. - Раньше ты мне был безразличен, но теперь я с радостью вырежу твоё сердце.

- Это чувство взаимно, - сказал Расс, разворачиваясь и обрушивая меч на голову Феликса. Феликс качнулся в сторону, и Карагул опустился на бок Русса. Некромант охнул и откинулся на стену, а затем соскользнул на пол, оставив за собой кровавую полосу.

Это было почти разочаровывающе, учитывая, что сделал Русс. Феликсу очень хотелось сказать что-нибудь умное, отметить кончину предателя, но ничего не приходило в голову. Он обернулся и увидел, как Готрек отгоняет двух других некромантов.

Маннфред позади него забился яростнее, и его сила была такова, что упырь пошатнулся и захныкал. Хелм издал громкий крик, когда топор Готрека рассёк ему грудь, и кубок полетел в сторону. Пенящаяся субстанция разлилась по полу. Мгновение спустя Маннфред с треском связок и хрустом костей вырвал руку из клетки живой плоти. Отвлёкшись, некроманты позволили своему заклинанию ослабнуть. И теперь Маннфред был свободен. Упырь опустился на свои многочисленные колени в предсмертной агонии, а Маннфред вырвался из обвисшей клетки-твари быстро, как кошка, и со смехом разорвал ей горло, позволив всей бурлящей массе рухнуть.

Он приземлился на корточки перед Хельгой, и как раз в тот момент, когда перепуганная некромантша сплела защитное заклинание, Маннфред пробил когтями её грудь и спину, вырвав сердце. Женщина соскользнула с его рук, и он повернулся к Феликсу.

- Спасибо, что отвлекли их для меня, Ягер. Однако ты можешь оказать мне ещё одну услугу, потому что я жажду,- сказал он, скользнув к Феликсу.

Рёв Готрека привлек их внимание. Топор Истребителя сверкнул, прорезав одно из заклинаний Хелма, и вспышка рассеянной энергии на мгновение ослепила Феликса. Когда он снова смог видеть, Маннфред был почти рядом с ним.

- Опусти меч, - прошипел вампир.

С этими красными глазами, устремлёнными на него, Феликсу оставалось только изо всех сил держаться за свой меч. Желание бросить его стало непреодолимым, и он схватил рукоять Карагула обеими руками. Пот катился по его лицу, а мышцы, казалось, вот-вот оторвутся от костей, так сильно он дрожал. Маннфред усмехнулся и сделал выпад, схватив Феликса за шею и прижав его спиной к стене.

- Сильная воля подобна прекрасной пряности, - сказал вампир. - Она просто усиливает вкус. Сначала я выжму сок из твоего мяса, а потом сделаю то же самое с твоим низкорослым спутником.

Феликс заметил движение позади себя. Маннфред, поняв, что Феликс не смотрит на него, слегка повернулся, полностью уверенный, что увидит Готрека. Вместо этого что-то зарычало и заставило и человека, и вампира отшатнуться в шоке и ужасе.

Процесс воскрешения Влада не был прерван пролитием пропитанного кровью пепла. На самом деле всё было совсем наоборот: смесь ползла по полу в поисках пищи, которой она жаждала, пищи, необходимой для начала восстановления существа, которое называло себя Владом фон Карштайном. Но вместо здоровой человеческой крови или даже заряжённого варева вампирских жидкостей он обнаружил испорченные соки умирающего упыря. Создание появившееся в результате и было, и не было Владом фон Карштайном.

Странное варево бурлило и перемешивалось, тёмная жидкость издавала тонкий пронзительный звук, когда из неё начал подниматься ядовитый дым. В дыму сформировалось лицо, и его рот открылся в беззвучном вое, пока лик вздымался и сжимался откликаясь на порывы ветра. Когда он распался на части, из растекающейся крови вынырнуло что-то уродливое. Жёлтые клыки впились в костяную челюсть, и он снова зарычал, несмотря на отсутствие лёгких и плоти. Всё больше костей росло и стучало, пока существо поднималось из забытья. Череп, до этого момента смутно напоминавший человеческий, начал прорастать хрящевыми наростами, когда раскололся и раздвинулся, расширяясь в новую форму. Другие кости сломались, и волокна костного мозга выросли между кувыркающимися половинками, удлиняя их до нечеловеческих пропорций.

Плоть упыря освободилась от крошащихся старых костей и растянулась поверх новых, истончаясь, а затем утолщаясь. Грубая щетина прорывалась сквозь зияющие поры, распространяясь, как чума. Череп треснул и изогнулся, когда плоть потекла по нему.

Наконец, вздымающаяся волосатая фигура поднялась на четыре искривлённых конечности и открыла свою полную клыков пасть, чтобы дать голос чему-то, что не было ни криком человека, ни визгом летучей мыши, ни даже воем волка. Монстр, который присел перед ними, был смесью худшего аспекта всех трёх существ, с соответствующим размером.

Внутренности Феликса превратились в воду, когда огромные мерзкие глаза нашли его, и голодное ворчание эхом разнеслось по комнате.

- Что... что... что... - пробормотал он.

- Варгульф, - прошипел Маннфред, разминая когти.

- По-моему, это просто ещё один чёртов вампир, - сказал Готрек. Он швырнул обмякшее тело Хелма в мерзость, и та схватила его в воздухе и засунула труп старика в свою жадную пасть. Продолжая жевать, он оглянулся на Феликса и Маннфреда и снова завизжал, когда последний попытался бочком уйти прочь.

- Я думаю, он узнаёт тебя, пиявка, - сказал Готрек.

- Невозможно, - пробормотал Маннфред.

Варгульф потянулся, его щетинистые крылья царапнули потолок и раскололи деревянные балки. Он зарычал, и Феликс подумал, что там могли быть слова, но он не был уверен. Маннфред, однако, по-видимому, был. Он прорычал что-то на незнакомом языке и подхватил упавший меч Русса.

Варгульф с рёвом бросился на вампира. Готрек, вторя ему, протянул руку, ухватился за гриву зверя и вскарабкался на его широкую спину. Когти варгульфа разорвали половицы, так он спешил схватиться с Маннфредом. Феликс отскочил в сторону, когда размахивающий коготь вырвал секцию из стены. В своем безумии монстр разрушал сцену своего возрождения.

Готрек, оседлав чудовище, опустил топор. Тварь взвизгнула и встала на дыбы, потянувшись к нему. В этот момент Маннфред поднялся и вонзил меч ему в живот. Зверь взвыл, сорвал Готрека со спины и швырнул его в Маннфреда, отчего они оба растянулись на земле. Топор Готрека вылетел из спины твари, и Феликс с ужасом увидел, что раны, нанесённые вампиром и гномом, уже заживали.

Феликс попятился, пока его спина не ударилась о дальнюю стену и большие занавески, закрывавшие её. Повернувшись, он отдёрнул занавески, открывая большие эркерные окна, выходящие на деревянный балкон, с которого открывался вид на прорезающий город Штир. Феликс увидел движение, отражённое в стекле, и тотчас же пригнулся, уклоняясь от лапы варгульфа, коя вместо его головы сокрушила окно. Феликс выбрался на балкон, и зверь протиснулся за ним, обжигающая слюна капала между его торчащими клыками. Зверюга попыталась цапнуть его, и он нырнул между её ног, карабкаясь обратно в комнату.

- Прочь с дороги, человечий отпрыск, - прорычал Готрек, подбегая к балкону. Он прыгнул на существо, топор вонзился в морду, раскалывая череп. Варгульф сдёрнул гнома, и швырнул на пол с такой силой, что несколько половиц разлетелись вдребезги. Затем он отпустил Истребителя и отступил назад, кровь покрывала его когти.

И тут появился Маннфред, его меч пронзил верхнюю часть черепа варгульфа и вырвался наружу через нижнюю челюсть. Свесившись с рукояти, Маннфред посмотрел в выпученные звериные глаза и прошипел:

- Будь добр, Влад, умри на этот раз!

В ответ варгульф отшвырнул вампира от головы к стене. Позади зверя Феликс увидел проблеск света. Вздрогнув, он понял, что солнце встаёт.

Варгульф застонал, хватаясь за меч в голове, пытаясь выбить его. Феликс посмотрел на свой собственный меч и понял, что, какой бы силой тот ни обладал, это не сработает. Затем он увидел, как сдвинулись разбитые доски у ног монстра. Из обломков показалась рука Готрека, и Феликс понял, что он должен сделать.

Он схватил жаровню и вонзил пылающий конец, как копьё, в чудовище. Зверь зарычал и попытался выхватить жаровню из его рук. Собравшись с духом, он снова ударил его, пытаясь вытащить на балкон. Вместо этого варгульф поднял крыло и позволил жаровне проскользнуть мимо, а затем рванул вперёд, распахнув челюсти.

- Ха! - закричал Готрек, взмахивая топором, когда над ним пролетело чудовище. Лезвие вонзилось в его волосатое горло, выпустив струю отвратительной крови. Готрек, поджав под себя ноги, оттолкнулся вверх, используя вес собственного тела, чтобы вонзить острие топора глубже в шею монстра.

Голова варгульфа оторвалась от шеи и покатилась по полу, бессмысленно щёлкая зубами. Готрек, весь в крови, рубанул тело, которое оставалось в вертикальном положении.

- Готрек, вытащи его наружу! - закричал Феликс, используя жаровню, чтобы приколоть рычащую голову к месту. - Солнце уже встает!

Готрек, казалось, услышал его, и удвоил свои усилия, рубя спотыкающуюся фигуру и отбрасывая её назад. Безголовое тело шаталось туда-сюда, тыкаясь вслепую, его конечности двигались независимо друг от друга.

- Вы мудрый человек, герр Ягер, - проговорил Маннфред. Феликс развернулся, поднимая жаровню. Маннфред схватил его одной рукой и толкнул вниз, удручающе близко к всё ещё живой голове варгульфа. - Проклятие Нагаша с готовностью позаботится об этой мерзости, - сказал Маннфред, взглянув на голову варгульфа и скривившись от омерзения.

Он вскочил, рывком подняв Феликса на ноги. Быстрым движением он поменял их местами, и Феликс обнаружил, что жаровня прижата к его горлу. Другой рукой Маннфред схватил варгульфа за голову. Он подтолкнул Феликса к балкону. Солнце было оранжевой полосой на горизонте, и Феликс почувствовал, как Маннфред вздрогнул. Доспехи вампира врезались ему в спину, и Феликс старался двигаться как можно меньше.

На балконе Готрек стоял на четвереньках, прижимая грудь к неподвижному телу варгульфа. Он тяжело дышал, и Феликс знал, что ночная активность сказалась на поразительной жизненной силе гнома. Тем не менее, Готрек держал в руках топор, и когда Маннфред вышел на балкон, его единственный глаз сверкнул.

- Молодец, Мастер Гном, - крикнул Маннфред. Он бросил голову варгульфа в сторону гнома, и Готрек отбил её в сторону. - Вы двое очень помогли мне, должен признать, - зубы Маннфреда щёлкнули удручающе близко к уху Феликса. - В награду я позволю тебе спокойно уснуть в объятиях Морра, когда восстановлю свои силы.

Готрек пошевелился и позволил своему топору со стуком упасть на балкон. Дерево под их ногами застонало. Маннфред моргнул. Готрек оскалил зубы в улыбке.

- Почему ты улыбаешься? Или ты так приветствуешь смерть?

Готрек выдернул топор и снова уронил его. Балкон слегка задрожал.

- Не совсем, пиявка. Если только ты не говоришь о своей смерти.

- Готрек, что ты наделал? - прохрипел Феликс, хватаясь за жаровню. Маннфред усилил хватку.

- Последовал твоему совету, человечий отпрыск, - сказал Готрек. - Ты сказал, вынеси его на балкон. Это не моя вина, что этот балкон - типичная дрянная человеческая работа, - он снова рубанул по балкону. Послышался скрип, и всё внезапно сместилось к воде. - Балки прогнили; всему виной речная вода. Вот почему гномы используют камень вместо дерева. Дерево гниёт. Камень - нет.

- Прекрати, - сказал Маннфред. Его глаза сверкнули, и Готрек напрягся. Феликс чувствовал, как чёрная воля вампира бьётся о железо собственной воли Готрека так же, как она била его собственную ранее. Его голова была наполнена пурпурной агонией, вытягивавшей силы из его конечностей.

- Даже камни крошатся потоком, гном, - сказал Маннфред. Он подтолкнул Феликса вперёд. - Брось топор, - скомандовал он. Получеловеческое лицо Маннфреда поблекло, когда он уставился на гнома. Его плоть, прежде мраморно-бледная, стала практически прозрачной. Чёрные вены расползлись по телу вампира, как паутина трещин, а клыки выросли, став длиной чуть не с палец Феликса. Маннфред бешено жевал воздух, его губы скривились от силы невысказанных проклятий. И все же Истребитель стоял твёрдо.

Кулак Готрека судорожно сжался на рукояти топора. Вены пугающе вздулись на его руках и шее, а зубы оскалились в ледяном оскале. Его единственный глаз выпучился. Лезвие топора задрожало, а затем упало прямо на пол. Готрек удовлетворённо хмыкнул, когда поврежденные балки завизжали. Из горла Маннфредо вырвалось испуганное шипение. Вампир бросил взгляд на дверь. Феликс почувствовал озноб и понял, что вампир меняет форму.

- Готрек, он пытается сбежать! - закричал он, дёрнувшись вперёд и пытаясь вывести Маннфреда из равновесия. Готрек в ту же секунду совершил рывок и встал между Маннфредом и дверью. Солнце больше не было узенькой линией света на горизонте, а превратилось в широкую ослепляющую полосу. От Маннфреда пошёл дым, и он зарычал, его тело извивалось и менялось, когда он направился к двери.

- Не в этот раз! - рявкнул Готрек, разрезая туманную фигуру вампира. Маннфред закричал, и туман стал багровым, а затем вампир вновь обрёл плоть и отшатнулся назад. Феликс вытянулся, заставив вампир споткнуться об него и врезаться в перила балкона. За внезапным изменением веса последовал треск и грохот ломающегося дерева. Феликс рванулся к двери, а Готрек прошёл мимо него, бросившись на Маннфреда, как раз в тот момент, когда балкон рухнул во взрыве кирпича, щепок и шума.

Феликс почувствовал, как мир рушится, и боль вспыхнула в его груди, когда он ухватился за край притолоки и каким-то чудом удержался. Болтаясь наполовину внутри, наполовину снаружи комнаты, он подтянулся и оказался в безопасности. Затем он повернулся и посмотрел вниз.

Топор Готрека застрял в одной из оставшихся опорных балок, которая неуклюже повисла, почти треснув пополам от силы обрушения. Готрек держался за свой топор - даже смерть не смогла бы разорвать эту хватку - но его череп был окровавлен, и он выглядел сильно оглушённым. А за его ногу цеплялся Маннфред. Вампир зашипел на Феликса, его некогда аристократическое лицо теперь превратилось в звериную маску, не так уж далеко отставшую от морды варгульфа. Когти впились в бедро Истребителя, и кровь Готрека потекла по рукам Маннфреда. Вампир медленно протянул руку и схватил гнома за плечо, явно намереваясь подняться.

Феликс встал и, прежде чем успел передумать, спустился к опорной балке. Она шевельнулась у него под ногами, и он опустился на четвереньки.

- Готрек,- позвал он.

- Побереги дыхание, Ягер, - прорычал Маннфред. - Ты скоро присоединишься к нему в смерти! - но как только слова слетели с губ Маннфреда, глаз Готрека распахнулся, и он протянул руку, схватив вампира за горло. Глаза Маннфреда расширились, и он в свою очередь схватил Готрека за руку. Истребитель застонал, явно от боли, и, разорвав хватку вампира, поднял его над Штиром, так что восходящее солнце светило прямо ему в лицо.

Маннфред взвыл, и его всё более яростная борьба заставила опорную балку сдвинуться и тревожно заскрипеть. Феликс не остановился, а вместо этого подкрался ближе к Готреку.

Черты лица Маннфреда начали дымиться и гореть, а его крики стали высокими и тонкими. Готрек рывком притянул вампира к себе и уставился в его агонизирующие глаза, словно желая запечатлеть в памяти каждое мгновение его смерти. Но затем Маннфред провёл когтями по лицу Готрека, и Истребитель взревел и выпустил вампира из рук.

Маннфред фон Карштайн рухнул вниз, ударившись о поверхность Штира, подобно вопящей чёрной комете. Но в тот же миг, как над телом вампира сомкнулись волны Штира, наконец поддалась и балка. Феликс сделал выпад, схватив Готрека за запястье и чуть не упав сам.

- Держись! - сказал он.

- Во имя Гримнира, что, по-твоему, ты делаешь? - недоверчиво сказал Готрек. - Он уходит!

- Утонуть в Штире - это не совсем героическая гибель, Готрек!

- Гномы не тонут! - огрызнулся Готрек. Но он ухватился за то, что осталось от опорной балки, и начал подтягиваться, ворча всю дорогу. Феликс не стал тратить время на споры.

Когда они вернулись к дверному проему, Феликс посмотрел вниз на реку и спросил: - Думаешь, он мёртв? Ну, снова, я имею в виду.

Готрек пристально посмотрел на него. Затем поднял свой топор и уставился на руны, начертанные на лезвии, как будто они были ответственны за ещё одну неудачу, ещё одну украденную погибель.

- Надеюсь, что нет, - сказал он наконец.

1 артикулятор (аппарат, воспроизводящий основные движения нижней челюсти)

2 Диспепси́я (от др.-греч. δυσ- — приставка, отрицающая положительный смысл слова и πέψις — пищеварение; простореч. несварение) — нарушение нормальной деятельности желудка, затруднённое и болезненное пищеварение. Синдром диспепсии определяется как ощущение боли или дискомфорта (тяжесть, переполнение, раннее насыщение) в эпигастральной (подложечной) области ближе к срединной линии.

Категории:

• Джош Рейнольдс / Josh Reynolds
• Serpen (переводчик)
• Warhammer Fantasy Battles
• Готрек и Феликс
• Рассказы Warhammer Fantasy