Ассасинорум: Делатель королей / Assassinorum: Kingmaker (роман)

Перевод в процессе: 12/40 Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 12 частей из 40.

Ассасинорум: Делатель королей / Assassinorum: Kingmaker (роман)
Автор	Роберт Раф / Robert Rath
Переводчик	VodIS
Издательство	Black Library
Год издания	2022
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Действующие лица

Ассасинорум

Сикоракса — храм Каллидус — [ЗАСЕКРЕЧЕНО]

Абсолом Рэйт — храм Виндикар — [ЗАСЕКРЕЧЕНО]

Аваарис Кельн — храм Ванус — [ЗАСЕКРЕЧЕНО]

Координатор — [НЕТ ЗАПИСИ] — [НЕТ ЗАПИСИ]

Магистр операций — [НЕТ ЗАПИСИ] — [НЕТ ЗАПИСИ]

Тессенна Старн — внедренный агент — станция «Доминион»

Вольные клинки

Сэр Линолий Раккан — «Шут» — рыцарь Страйдер-Рау — рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Глевия»

Гвинн — ризничая

Двор

Люсьен Яварий-Кау (Страйдер-Рау) — «Венец Доминиона» — Верховный монарх — рыцарь модификации «Кастелян»

Баронесса Сильва Ачара (Рау) — «Голос Власти» — Глашатай — рыцарь модификации «Паладин»

Барон Тит Юма (Рау) — «Щит трона» — Королевский страж — рыцарь модификации «Хранитель»

Баронесса Симфония Даск (Страйдер) — «Взор Василиска» — Привратница — рыцарь модификации «Странник»

Барон Раллан Фонтейн (Страйдер) — «Падение топора» — Магистр двора — рыцарь модификации «Бравый»

Дортия Тесселл — главный специалист по обслуживанию

Дом Страйдер

Баронесса Хоторн Астер-Раккан — «Гончая» — мать Раккана — рыцарь модификации «Крестоносец»

Сэр Ишмайил Гальван — «Удар небес» — оруженосец Астер-Раккан — рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Глевия»

Сэр Лука Сангрейн — «Фехтовальщик» — рыцарь — рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Хельверин»

Сэр Хортий Саббан — «Истязатель» – оруженосец Даска — рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Глевия»

Сэр Висс Андрик — «Парящий клинок» — рыцарь — рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Хельверин»

Дом Рау

Барон Тиберий Крейн — «Огненный змей» — глава Рау — рыцарь модификации «Странник»

Госпожа Лидия Восса — «Всадник бури» — дочь Крейна — Рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Хельверин»

Сэр Селкар Фанг — «Шут» — отец Раккана — рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Глевия»

Сэр Сев Фирскал — «Спринтер» — рыцарь Рау — рыцарь модели «Оруженосец» модификации «Глевия»

Перечень

Лорд Базил Даггар-Крейн — «Непоколебимый» — сын Крейна — рыцарь модификации «Крестоносец»

Леди Лизель Ликан-Баст — «Кровавая клятва» — двоюродная сестра Раккана рыцарь модификации «Паладин»

Сэр Мовек Каве — «Зубы тайфуна» — рыцарь — рыцарь модификации «Бравый»

Рено Тарн-Кегга — «Рогатый охотник» — лорд — рыцарь модификации «Страж»

Леди Вагара Сакас-Варн — «Песнь славы» — лорд — рыцарь модификации «Паладин»

Лорд Джуул Ламбек-Фирскал — «Штормовая сила» — лорд — рыцарь модификации «Крестоносец»

Леди Балдонна Кэтлин-Деншайн — «Длань ярости» — лорд — рыцарь модификации «Бравый»

Лорд Саммел Тавона-Акава — «Путь рыцаря» — лорд — рыцарь модификации «Странник»

>>ИНДЕКС Альфа-13+

>>Файл № 5782-Гамма-КМКР+

Классификации имперских рыцарей и их вооружения

>>Доступно для чтения: Аваарис Кельн; Абсолом Рэйт; Сикоракса [СПИСОК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ]

>>Уровень допуска: Пурпурный, особо привилегированный.

>>НЕ ПЕРЕДАВАТЬ<<

>>НЕ ДУБЛИРОВАТЬ<<

Основное вооружение выделено жирным шрифтом, альтернативное и/или опциональное вооружение выделено курсивом.

РЫЦАРЬ МОДЕЛИ «ДОМИНУС»

«КАСТЕЛЯН»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: вулканическое копье / плазменный дециматор

ПАНЦИРНЫЕ УСТАНОВКИ: спаренные пушки «Осаждатель»/ракетная установка «Щитолом»

ГРУДНЫЕ УСТАНОВКИ: Сдвоенные мельтаганы

РЫЦАРИ МОДЕЛИ «КВЕСТОРИС»

«КРЕСТОНОСЕЦ»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: скорострельная боевая пушка/гатлинг-пушка «Мститель» [ИЛИ] термальная пушка

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: пусковой контейнер «Железный шторм» [ИЛИ] автопушки «Икар» [ИЛИ] пусковой контейнер «Грозовое копьё»

ГРУДНАЯ УСТАНОВКА: тяжелый стаббер [ИЛИ] мельтаган

«СТРАННИК»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: термальная пушка/ цепной меч «Жнец» [ИЛИ] перчатка «Удар грома»

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: пусковой контейнер «Железный шторм» [ИЛИ] автопушки «Икар» [ИЛИ] пусковой контейнер «Грозовое копьё»

ГРУДНАЯ УСТАНОВКА: тяжелый стаббер [ИЛИ] мельтаган

«ПАЛАДИН»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: скорострельная боевая пушка/цепной меч «Жнец» [ИЛИ] перчатка «Удар грома»

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: пусковой контейнер «Железный шторм» [ИЛИ] автопушки «Икар» [ИЛИ] пусковой контейнер «Грозовое копьё»

ГРУДНАЯ УСТАНОВКА: тяжелый стаббер [ИЛИ] мельтаган

«БРАВЫЙ»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: цепной меч «Жнец»/перчатка «Удар грома»

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: пусковой контейнер «Железный шторм» [ИЛИ] автопушки «Икар» [ИЛИ] пусковой контейнер «Грозовое копьё»

ГРУДНАЯ УСТАНОВКА: тяжелый стаббер [ИЛИ] мельтаган

«СТРАЖ»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: гатлинг-пушка «Мститель»/перчатка «Удар грома» [ИЛИ] цепной меч «Жнец»

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: пусковой контейнер «Железный шторм» [ИЛИ] автопушки «Икар» [ИЛИ] пусковой контейнер «Грозовое копьё»

ГРУДНАЯ УСТАНОВКА: тяжелый стаббер [ИЛИ] мельтаган

РЫЦАРИ МОДЕЛИ «ОРУЖЕНОСЕЦ»

«ГЛЕВИЯ»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: термальное копьё/ цепной секач «Жнец»

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: тяжелый стаббер [ИЛИ] мельтаган

«ХЕЛЬВЕРИН»:

РУЧНЫЕ УСТАНОВКИ: две автопушки «Хельверин»

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: тяжелый стаббер [ИЛИ] мельтаган

Пролог

«Разорвавший клятву рыцаря сам должен быть разорван во искупление проступка».

Люсьен Яварий-Кау, верховный монарх Доминиона, из личных «Размышлений о Рыцарском кодексе»

Квестор Империалис, мир Доминиона

В кузнице было жарко.

Жарко, как в паровых жерлах близ поместья Рау на вулканическом нагорье. Жарко, как в пропотевших простынях. Жарко, как в кокпите «Шута» во время летнего турнира.

Стало еще жарче, когда посреди поединка Раккан врезался в «Зубы тайфуна» сэра Мовека Каве, повалив большого рыцаря на землю; цепной секач «Шута» вонзился в аблятивную турнирную броню, установленную специально для этого поединка.

Провернуть что-нибудь вроде этого было не так-то просто. В конце концов, «Оруженосец» «Глевия» втрое меньше рыцаря модификации «Бравый» — такого, как «Зубы тайфуна». Для некоторых победа в такой схватке казалась настолько экстравагантной и немыслимой, что на протяжении столетий никто и не пытался совершить ничего подобного. В последний раз во время попытки претендент — сэр Тусавета Роулин — погибла: её грудь раздробило взмахом цепного меча «Жнец».

Убийство было непреднамеренным. Согласно песням, убийца Роулин оплакивал смерть молодой женщины. Хотя правила и гласили, что любой рыцарь может вызвать на поединок любого другого рыцаря, по умолчанию подразумевалась простая истина: маленькие пятидесятитонные «Оруженосцы» никогда не решались сойтись лицом к лицу с машиной, превосходящей их более чем втрое.

Не было безопасного способа повалить большого рыцаря.

С ослабленным оружием, замедленными цепными клинками и абляционной броней, удваивающей защиту, два рыцаря модели «Квесторис» могли делать друг с другом почти всё, что им вздумается, относительно безопасно для пилотов.

Конечно, травмы всё равно никуда не девались. Сломанные конечности и ребра, внутренние кровотечения — этого следовало ожидать на турнире, однако ограничения по весу не позволяли модифицировать «Оруженосец» даже с учетом безопасности.

Но причина рисковать имелась.

Согласно обычаям рыцарского кодекса Доминиона, победивший претендент имел право забрать себе рыцаря побежденного противника. На самом деле проигравший пилот должен был предложить свой костюм добровольно.

Это было жестом куртуазности. Пилоты имперских рыцарей любили свои костюмы. Они привязывались к ним и лучше всех знали, как вести их в бой. На самом деле ни одному пилоту не хотелось по-настоящему заново проходить ритуал Становления и соединять свой разум с предками, пилотировавшими рыцаря в прошлом. Иные из этих почитаемых предков могли даже отвергнуть узурпатора, разгневанные внезапной сменой пилота.

Подобный поступок налагал на человека своего рода клеймо, поэтому таким правом попросту пренебрегали. Предложение своего рыцаря было формальной любезностью, и на него не принято было соглашаться.

Сэр Линолий Раккан, однако, намеревался своим правом воспользоваться. Он бросил вызов Каве именно потому, что хотел заполучить «Зубы тайфуна». Заодно наконец-то избавиться от маленького рыцаря модели «Оруженосец», принадлежавшего его отцу и роду Фанг на протяжении тысячелетий. Вечные оруженосцы и застрельщики, которым никогда не занять трон возвышавшихся над ними рыцарей «Квесторис».

Линолий Раккан поклялся превзойти своих предков.

И, подумал Линолий, свернув за угол кузнечного святилища и увидев свой бронекостюм, у него почти получилось.

Рыцарь стоял в колыбели кузнечного святилища, его левый наплечник был снят и лежал у ног.

«Шут». Двойные цвета маленького «Оруженосца» указывали, что Раккан находился в Списках, но не имел дома и присяги. Снятый наплечник нёс пёстрый узор из перекрещённых ромбов, — по легенде, именно этот узор и дал имя рыцарскому костюму. Подъёмники держали «Оруженосца» над мраморным узорчатым полом на цепях, закреплённых под его массивными руками.

Левая нога ниже коленного сустава отсутствовала: «Тайфун» оторвал её перчаткой «Удара грома», словно ножку пернатой дичи.

«Шут». Благословение Раккана и его проклятие. Самое подходящее название для рыцарского бронекостюма, столь печально известного своими проблемами. Когда-то Раккан подавал большие надежды. Достигнув совершеннолетия, он прошёл испытание ума, справившись с испытанием силы и боя, полагаясь на свою голову, а не на грубую силу. Даже несмотря на сомнительную родословную, Раккана могли бы принять за своего, если бы он заполучил «Зубы тайфуна».

Но это никому не было нужно. Раккан — человек низкого происхождения с дедом-иномирцем и вечным стремлением к бóльшему. Получив рыцаря модели «Квесторис», он мог бы продвинуться в Списках достаточно высоко, чтобы иметь право на наследование.

Дом Страйдер всегда поднимал на щит идеи преуспевания, а Рау бубнил о почитании предков, но правда заключалась в том, что никто из них не хотел, чтобы какой-то щенок с не лучшей родословной и наглой ухмылкой становился серьёзным кандидатом на трон.

Тем не менее, это всё равно стоило того, чтобы увидеть выражения их лиц.

— Гвинн, — окликнул Раккан. — Скажи честно: ущерб, который нанёс нам «Тайфун», — непоправимый?

Линолий заметил тень ризничей раньше, чем увидел её саму. Она свесилась с механизированной лестницы; красное одеяние озаряли искры от точечной сварочной горелки у неё в правой руке.

Чёрный защитный экран убрался с линз аугментических глаз.

— Клянусь благословенным покровительством Омниссии, всё поправимо. Со временем ты снова будешь сражаться.

— Ты хотела сказать, что «Шут» будет сражаться?

— А это то же самое, — ответила Танна Гвинн. Она спустилась по лестнице, скользя аугметическими руками по пласталевым стойкам.

Раккан поморщился, но оценил её бодрость.

Большинство ризничих, — большинство техножрецов, если уж на то пошло, — были скучными. Медлительными. Отсутствие всякой человечности тушило в живых людях искру; казалось, что десятилетие обучения в Культе Механикус гасило саму личность. Даже самые молодые адепты казались невероятно старообразными.

Гвинн была не такой. Её переполняли энергия и энтузиазм. Не теплота, но нетерпение. Её семья была вассалами, следившими за небольшим автопарком в гаражах дома Страйдеров — мотоциклами и автоповозками, а иногда и бронированными машинами «Таурос». Служение имперскому рыцарю, даже «Оруженосцу», было невообразимым повышением статуса. Сам акт служения этой машине наполнял Гвинн радостным воодушевлением.

— Но, сэр, — сказала она, спрыгнув на землю. — Ещё бы чуть-чуть. С «Ударом грома» лучше не связываться. Случись перелом парой футов повыше, и пришлось бы менять всю ногу целиком.

— Если бы это случилось, то мы бы так и поступили.

— Нужные для этого узлы в дефиците, мой господин. Я просто предупреждаю вас, что вызов сопряжен с риском. Достопочтенный Повелитель Машин «Шут» мог стать калекой, проклятым хромотой весь оставшийся срок службы. Стоило ли это того небольшого шанса на успех?

— Небольшого шанса? — фыркнул Линолий. — Да если бы поединок не остановили, то мы бы, может, прямо сейчас корпели на «Зубами тайфуна».

— Точно, — кивнула Гвинн.

Она была рядом. Смотрела, как он, упершись локтями в дерево, облокотился на край ложи и вертел в руке нетронутый кубок с вином. Знала, что видел Линолий, — небольшую неисправность сервопривода в тазобедренном механизме «Зубов тайфуна». Слышала, как он пробормотал, что, будь у «Шута» оружие дальнего боя, можно было бы заманить более массивного рыцаря ближнего боя на мягкую наклонную почву в нижней части арены. Обойти его так, чтобы «Зубы тайфуна» повернулся в сторону «Шута» — и пару секунд не смог двинуться дальше из-за неисправности, застряв в шатком положении…

Если бы «Оруженосец» Раккана врезался в превосходящего его размерами «Бравого» в течение этого двухсекундного промежутка, он мог бы его опрокинуть и временно сделать большую машину беззащитной. Лежащей ничком с широкой открытой спиной, на которую «Оруженосец» «Глевия» в любой момент мог напрыгнуть, словно волк, цепляющийся за спину раненого грокса, прижимая более крупное животное и перегрызая его артерии.

Но точно так же, как Раккану не дали бы занять высокое место в Списках, ему не позволили бы отнять рыцарский костюм у более «достойного» кандидата.

— Проблема, — сказала Гвинн, — заключается в готовности, мой господин. Хотя вы и вправду смогли бы победить господина Каве, но результатом стали бы два повреждённых рыцаря…

— Чепуха, — отрезал Раккан. — Если бы кого-то заботили повреждения, турниры бы не проводились. Просто моя кровь не нужна...

— Боже!

Гвинн схватила его за руки.

Это на мгновение поразило Линолия.

Ризничие не прикасались к дворянам. Даже те, что служили вместе. Разные классы. Различные коды…

Но она с неистово выросшей силой отбросила пилота в сторону; тот осознал, что Гвинн держит его, и они неуклюже заковыляли к механической лестнице.

По инерции Раккан развернулся и заметил появившуюся из тени фигуру в капюшоне; в вытянутой руке виднелся матово-черный лазпистолет.

Линолий мог бы поклясться, что видел, как белый, словно кость, палец нажимает на спусковой крючок.

Треск. Треск. Треск.

На выстрелы сбежались лакеи, поднялся гвалт: возгласы, шарканье ботинок по полу. Фигура в капюшоне уже исчезла.

— Гвинн, — сказал Раккан. — Я... больно. Не могу…

И вдруг он почувствовал в спине Гвинн дыру, из которой вытекали масло и охлаждающая жидкость.

Колени подогнулись.

Аристократ и ризничая упали, сплетясь в клубок, у ног деактивированного рыцарского костюма; кровь и масло растеклись по полу.

Их тела отражались в темном стекле единственного циклопического глаза «Шута».

Часть первая: Ассасины

Глава первая

Тессенна Старн прикинула, что жить ей осталось минут двадцать. Тридцать, если она выберется в пустоши.

Чтобы не бросаться в глаза на расстоянии, фара на её кроссовом мотоцикле была прикрыта колпаком с красными линзами, давая лишь тонкий полумесяц света.

Изогнутый и багровый, как перерезанное горло.

Тессенна наклонилась через руль, чтобы сбалансировать брыкающуюся гидравлику; мотоцикл карабкался вверх по грунтовой дороге, преодолевая последний подъем перед целью.

«Дорога». Смешно. Скорее пастушья тропа — извилистая линия утрамбованной земли, которая поднималась к окутанным туманом вересковым холмам; по ней не ходил никто, кроме самоуверенных витьерогов, пробирающихся вверх по предгорьям.

Когда-то эти животные были домашним скотом, который из поколения в поколение выпасали местные крепостные пастухи. Затем последовала реорганизация, а вскоре и переселение.

Люди Дома прибыли сюда с лазганами, чтобы препроводить пастухов в их новый дом, расположенный через два герцогства отсюда.

Тессенна тогда была ещё совсем девчонкой, но ничего не забыла. Помнила виноватый вид лакея, выселявшего их из дома. Ему было стыдно. Он сказал, что является таким же слугой, как и фермеры. И сочувствует тем, кого выгоняет из их жилищ под дулом пистолета. Теперь здесь жили лишь горные витьероги. Вот почему Старн выбрала именно это место.

Она остановилась на гребне холма, приподняла визор шлема и бросила взгляд назад: из-за деревьев у подножия появилась переплетающаяся линия фонарей. По низине эхом разносился собачий лай.

Тессенна опустила визор и, запустив двигатель мотоцикла, нырнула вниз по противоположной стороне склона, быстро хватая ртом воздух на полпути и перепрыгивая кочки; мотоцикл под ней подпрыгивал и вилял на ухабах забытой тропки витьерогов.

Последние семь лет она делала это каждый сезон. Выскальзывала из своих покоев во Дворце Собраний с липовыми поручениями, благодаря которым выигрывала целый день. Кралась до сарая, в котором прятала байк, и отправлялась в холмы. Всегда в новолуние. Передавала регистрационные коды и короткие отчеты. Станция Доминион / Представитель статуса Альфа, разрыв +742д / ДНЧ.

ДНЧ — докладывать не о чем.

Сегодняшнее сообщение должно быть куда как длиннее. Она чувствовала, как карман кожаной куртки оттягивает кодовая книга.

Над головой сквозь глубокую тень пронесся шипящий лазерный разряд; он на мгновение окатил светом наездницу, ослепив её. Луч осветил туман, который подобно ядовитому газу собрался в низине. Меняя положение и угол наклона, Старн рванула руль вправо, разбросав гравий.

Позади хлестнули ещё два красных копья — там, где она только что была; левый окуляр ночного видения заволокло фиолетовыми полосами. Старн сморгнула, когда спустилась на дно долины, полностью закутавшись в туман. Свет погас.

Старн по-прежнему видела ветшающее дерево, выступающее из тумана впереди. Толстые каменные стены и заросшие мхом крыши. Повисшие на последних петлях ненадежные окна и двери.

Фонари ей уже не было видно, но она знала, что они близко. С холма позади донеслись крики.

Пора пересмотреть расчёты. Жить осталось минут десять. Нужно сделать эти десять минут незабываемыми. Так или иначе, это правильно, что все закончится здесь.

Старн оставила байк у забора крайнего дома в надежде, что это собьет преследователей с толку. Авось, пока те будут обыскивать не тот дом, она выгадает ещё секунд шестьдесят. Она осторожно вытащила подножку, аккуратно поставила мотоцикл в вертикальном положении и скользнула в лабиринт построек.

Возможно, её подвело чувство поэтической справедливости. В конце концов, информация о её родной деревне была в записях дома. Любой привратник или Королевский страж мгновенно заметил бы подобное клише. Депортированная девушка-пастух благодаря великодушию дома дослужилась до важной должности в сфере коммуникаций, втайне лелея горе и обиду, и вот наконец стала клятвопреступницей…

Простая история, легкая для понимания — и довольно-таки правдоподобная.

Имперский куратор пришел к Старн во времена Таллаксианской кампании, когда рыцари дома подавляли нашествие подземных тиранидов, и спросил, как насчет оказать услугу Императору.

С компенсацией, разумеется.

У Доминиона не имелось валюты; точнее, имелась, но крепостным нельзя было ей пользоваться. А вот жизненно необходимые лекарства — пластинки, которые можно легко спрятать в вещах, — спасли бы от эпидемий, регулярно вспыхивающих среди рабочих, как саму Старн, так и то, что осталось от её семьи: это приветствовалось.

Старн пробралась между зданиями, отыскав полуразрушенную лачугу; из одного угла ее росло дерево, фундамент пророс корнями, а большой ствол пробивался сквозь крышу, будто дымоход.

Идеальный каркас для длинной проволочной антенны, которую она обмотала вокруг ствола.

С окутанных туманом улиц до Старн доносился лай собак. Свет фонарей конюшенных на заросшем сорняками пустыре. Возгласы тех, кто ее искал.

Несмотря на напряжение, она улыбнулась. На дальнем конце деревни раздался глухой взрыв. Подсвеченный оранжевым туман взвился к небу, откатываясь зримой ударной волной.

Они нашли мотоцикл — и передвинули его достаточно, чтобы сработал пластековый заряд, который она установила за резервуаром с прометием.

Фонари конюшенных на общей площади качнулись в сторону взрыва — и отскочили, когда лакеи бросились врассыпную.

Она подошла к двери лачуги и осторожно перешагнула через натянутую через порог растяжку, ведущую к активатору осколочной мины за фальшивым камнем на потолке. Проскользнула в помещение, закрыла дверь и заперла её на засов.

Мигающие в ночном тумане среди красных огней и тьмы зеленые и янтарные огоньки вокс-передатчика действовали на Тессенну успокаивающе.

Она положила мотоциклетный шлем на стол, вынула покоящийся за поясом на спине пистолет, после чего проверила оружие. Девушка поместила пистолет недалеко от блока передачи, чтобы в случае чего легко дотянуться. Рядом — кодовую книгу, открытую на недавно составленном сообщении; стоило ей закончить, как к ней в комнату вперся этот назойливый засранец Кальтиус, старший крепостной крыла связи из Дворца Собраний.

Он стал проявлять к ней интерес месяц назад. Оказывал знаки внимания. Пригласил ее на частную тренировку. Тессенна сказала «нет», но Кальтиус просто помешался на ней. Он не оставлял попыток добиться её расположения.

Старн не знала, чего именно хотел Кальтиус, вставляя свой универсальный ключ в замок ее комнаты и входя внутрь. Возможно, он хотел порыться в её вещах, найти что-то, что позволило бы ему нажать на Тессенну. Или просто остаться с ней наедине.

Он определенно не ожидал застать ее над личным чемоданом — потайное отделение в крышке распахнуто, демонстрируя ряд золотых монет, пластинок для сообщений, кодовую книгу и хорошо смазанный автопистолет, спрятанные в специальном пенонаполнителе.

Конечно, Старн прихлопнула этого ухмыляющегося ублюдка. Но он был здоровым мужиком и просто так не сдался. Набежали лакеи. Воины, естественно. Ничего такого, с чем не справился бы автопистолет.

И теперь у Старн оставалось всего несколько минут.

Станция Доминион/Представитель статуса Альфа, разрыв +1088д.

Она печатала с натренированной скоростью пожизненного крепостного-связиста. Точно и решительно. Прислушиваясь к нарастающему лаю и топоту кованых ботинок по дерну. К прогнившим окнам и выбитым дверям.

Совсем как тогда, когда она была девочкой.

Стук в дверь; кто-то пытается её выломать.

Вот это они зря…

К-ч-чинк. БАМ.

Осколочная мина над дверной рамой. Было отлично слышно, как маленькие шарикоподшипники раздирают плоть лакея, ломают его кости и отскакивают от каменных плит у входа, обдавая шрапнелью второго, который торчал позади.

Она нажала «ОТПРАВИТЬ».

Связистка закрыла кодовую книгу и с усилием принялась сгибать её пополам, ломая спрятанный в корешке зажигательный заряд. Наконец Тессенна бросила тлеющий том в твердом переплете в изъеденный плесенью каменный камин; шипящее от химикатов пламя уже начало облизывать страницы.

Позади лазерные разряды пробили дверь и ужалили девушку в левый бицепс руки, оставив оранжевый светящийся след на неровных, покрытых шифером стенах. Чуть не попали в вокс.

Старн схватила автопистолет и, направив его прямо в дымящийся дверной проем, выпустила две очереди, чтобы не подпустить преследователей к себе. Затем обернулась на вокс.

ОТПРАВКА… ОТПРАВКА…

Еще один лазерный луч ударил в окно слева от нее, выбив и отбросив в стену кирпич из угла дымохода. Петлю взломало внутрь, окно повисло под совершенно неестественным углом.

ОТПРАВКА… ОТПРАВКА…

Старн скользнула к окну и в упор выстрелила лакею в лицо. Пули высекли искры из его штампованного металлического шлема, вонзившись в череп и оцарапав костяшки пальцев осколками металлической шрапнели. Он упал.

Девушка оглянулась.

ОТПРАВКА… ОТПР–

ОТПРАВКА ЗАВЕРШЕНА

Тессенна метнулась через комнату и укрылась за переплетением проникших в здание корней. Беспорядочный огонь по окнам усиливался, раскалывая камни и прожигая в вокс-аппаратуре черные дыры.

Тессенна ухватилась за корни и подтянулась вверх; её сильно беспокоила ослабевшая левая рука. На полпути Старн поняла, что выстрел прошёл сквозь бицепс навылет. В крыше, где через нее пробивалось дерево, виднелся пролом с сияющими над головой звездами.

Дверь поддалась, за ней послышались шаги. Крики.

Тессенна нащупала ручку, которую на всякий случай воткнула в покрытую мхом крышу, и пролезла в дыру. Она выбралась наружу как раз в тот момент, когда первые лазерные разряды ударили в дерево.

Перекат. Тессенна упала; из-за такого «приземления» она осталась вся в синяках, к счастью, обошлось без серьезных травм. Какой бы бедной ни была её деревня, крыши поднимались ввысь футов на семь.

Старн щелкнула выключателем в задней части хижины, подтянула ноющее тело и побежала.

Трубчатые заряды, установленные под вокс-станцией в линию, сработали, словно огнеметные хлопушки. Раз-два-три.

Передатчик разнесло на части, чтобы уничтожить все следы последней передачи. С дома даже сорвало крышу.

Старн бросилась в пересохшее русло ручья как раз в тот момент, когда на мягкий дерн обрушился грохочущий град из камней. По крайней мере, эвакуация шла по плану. Туман работал Тессенне на руку.

Пригнувшись, она бежала по руслу ручья; из тумана доносились вопли раненых. Старн пробралась под каменным мостом, служившим ей ориентиром, затем дважды повернула на северо-запад и побежала через пустошь; рваная куртка развевалась на ветру.

Сегодня вечером поле представляло из себя отличное укрытие. Туман затруднял передвижение по местности для всех, не знакомых с ней.

Старн ударилась о дощатую изгородь и скользнула под неё, придерживаясь призрачной тени каменной стены справа от себя.

В лесу Тессенна спрятала, закатив в густой кустарник, запасной мотоцикл, завернутый в непромокаемый брезент. Если бы не туман, то о побеге нечего было бы и помышлять. И всё же у нее был шанс. Даже дожить до интервенции Империума.

Старн остановилась.

Перед ней появился незнакомый ей холм.

Как могло так случиться? Это были её поля, на которых она еще ребёнком играла и работала. Она знала каждую гряду и загончик — неужели туман, дезориентация и потеря крови сбили её с толку?

Был ли это гниющий стог сена, на который она никогда не обращала внимания, или сарай, отошедший на задворки памяти?

Девушка сделала шаг вперед, вглядываясь в туман, затем — еще. Она протянула руку сквозь пелену, пытаясь коснуться холма.

И ощутила холодный металл.

Холм пришёл в движение. Начал расти. Заскулили огромные сервоприводы. Три глаза размером с ладонь связистки осветили туман электрическим зеленым сиянием.

Над ней возвышался рыцарь «Оруженосец», выпрямляясь из сгорбленного положения. Внутри машины заработали ядерные печи, постепенно конденсируя туман на броне.

Старн не могла пошевелиться; она просто стояла, будто вкопанная, когда ужасная машина выпрямилась во весь рост и широко расставила ноги, преграждая ей путь. Можно было оценить массивность и рост рыцаря, когда тот стряхивал с себя влагу.

Почти втрое выше неё. Размах установленных на его руках авиапушек не уступал «Валькирии». Рыцарь поджидал её. Как охотник, предоставивший собакам загнать добычу на открытое место.

Тессенна вызывающе заорала. Вскинув автопистолет вверх, она выстрелила в горящие глаза. Пули просто расплющивались, ударяясь об окуляр глазных систем.

«Оруженосец» склонился над девушкой — её фигура казалось совсем крошечной на фоне массивного рыцаря, который неторопливо направлял оба ствола автопушек на беглянку из разрушенной деревни.

И мир погрузился в шум.

Глава вторая

К моменту, когда выстрелы из автопушек разорвали Тессенну Старн на части, отправленное ей сообщение уже растворилось в воздухе.

Связистка мало что знала о технических характеристиках вокс-станции, которую ей вручили. Ей и не нужно было их знать.

В действительности даже безымянные кураторы, передававшие Старн задания, не до конца понимали, как работает этот вокс. Что было вполне кстати. Потому что, хотя организация ставила целью сбор информации, ее оперативники понимали, что естественное любопытство должно быть направлено вовне, на врага. Никто не задавал вопросов. Начальство предоставляло информацию об источниках и методах лишь в случаях, когда считало это необходимым, и стремиться заполучить эти знания определенно не следовало.

Но, несмотря на непримечательный серо-зеленый корпус, вокс-установка, которую передали Старн и которой та пользовалась целых семь лет, была далеко не обыденным устройством.

Известное как сублиминальный астропатический вещатель или субпередатчик, это устройство отправило закодированное сообщение, и оно пролетело над головами суетящихся лакеев, всё ещё пытавшихся на тот момент выломать дверь, мимо неуклюже мельтешащих в тумане теней, над лесом и наконец проникло в залы рыцарской крепости Дворца собраний. Там сигнал промелькнул над Защитой Западных Небес — одной из двух станций управления огнем, которые координировали противовоздушную оборону планеты в случае вражеского нападения.

Сигнал просиял над пустующей в это время года турнирной площадкой; ложи соперников, раскрашенные в геральдические цвета Домов Страйдер и Рау, были безлюдны, а флагштоки — убраны.

Как только наступал турнирный сезон, пустые арены заполнялись рыцарями соперничающих домов; их двигатели пульсировали, а оружие уже было наготове. Облаченные в древние незаменимые доспехи, они рвали друг друга огромными цепными клинками и массивными пушками, подстрекаемые дикими воплями своих родственников. Затем эти ратные подвиги транслировались обратно в родные поместья участников через гигантскую воздушную вокс-башню.

Эта-то башня и была пунктом назначения отправленного сообщения; сигнал использовал надежную точку для обновления собственной мощности и изменения направления, перенаправляясь на Крепость Адептус Астра Телепатика, расположенную в горах над Дворцом собраний.

Там послание повстречалось с молодым астропатом по имени Друз Мак. Или, скорее, наткнулось на небольшой имплантат, установленный в переднем мозге вскоре после успешного связывания его души. Мак не ведал ни о природе, ни о функции имплантата. Он знал только, что время от времени из подсознания всплывает зашифрованное послание, повторялось, как раздражающий текст гимна, и досаждает ему до тех пор, пока астропат не вплетёт послание в гармонию сообщений большого астропатического хора, отправляя его дальше через варп.

Мак понятия не имел, что это абсолютно бессознательное действие, которое он выполнял дважды в год, и было тем, ради чего его назначили в захолустный рыцарский мир Доминиона.

Попав в варп, послание терялось в астропатическом трафике; задумка состояла в том, что лучший способ скрыть данные повышенной секретности — спрятать их среди потока аналогичных данных. Тем не менее, когда поток достиг первой ретрансляционной станции «Шаутин», другой имплантированный астропат отделил сообщение от потока трафика, повторно зашифровал его, освятил и отправил через варп на астропатическую станцию «Дальний Пацификус». На станции процесс повторился, после чего послание отправилось в конечную точку — благословенную атмосферу Святой Терры.

Наконец глубоко под Обсидиановой крепостью Адептус Астра Телепатика послание достигло конечного пункта назначения.

Приемный хор из трех астропатов принял коммюнике и разбирал слои психического шифрования до тех пор, пока не осталось только исходное закодированное сообщение. Этим астропатам никогда не разрешалось покидать крепость; обитая в жилищах, примыкающих к комнате приёма сообщений, они проводили свободное время в учебе и песнопениях, а на сменах разбирали послания, которые не могли прочитать. На самом деле это было милосердно, учитывая, что, если бы по какой-то невероятной случайности они все-таки разгадали содержание послания, их бы немедленно казнили.

Это был безмолвный мир, состоящий из скрипа перьев по бумаге и бормотания; астропаты автоматически записывали каждое сообщение, затем запечатывали его в защитный тубус и вставляли в грудь сервитора-доставщика

В любой момент времени в строю ожидала дюжина сервиторов, некоторые — в доспехах, окрашенных в красный цвет крепости Механикус, зеленый — Милитарум, синий — Военного флота или фиолетовый — Навис Нобилите.

С другой стороны, коммюнике Доминиона было принято с чрезвычайной тщательностью.

Глава триархии астропатов бережно вставила его в нагрудную секцию матово-черного сервитора с усиленным бронированием. Осторожничала она потому, что знала: отверстие защитного тубуса расположено между двумя мельта-зарядами, активирующимися при обнаружении несанкционированного вмешательства.

Затем астропат произнесла кодовое слово, и оно отправило рожденного в чанах гусеничного монстра в тоннель, отмеченный знаком в виде черепа с воткнутым в него кинжалом на фоне креста.

Вопреки мрачной репутации, у Официо Ассасинорум было подходящее название. Бóльшая часть здания действительно представляла собой офисы; окажись какой-нибудь чиновник Администратума в одном из центров управления, он чувствовал бы себя как рыба в воде… до первой же роковой ошибки — внимательно всмотреться в обрабатываемые документы.

Всё потому, что на каждого оперативника, орудующего ксеносским фазовым клинком или производящего смертельный выстрел, приходится тысяча клерков, аналитиков и логистов, определяющих, куда должны отправиться оперативники, кого они должны устранить и как будет доставлено их снаряжение.

Управление огромным объемом входящего трафика сигналов входит в компетенцию Управления миссиями, и именно там коммюнике с «Доминиона» впервые попало на стол у Эдвина Фо. Переутомленный мужчина лет пятидесяти, с залысинами и вечной сутулостью клерка, он никак не походил на ассасина. И впрямь, жена и друзья считали, что у Эдвина довольно скучная работа в Администратуме, где он занимается обработкой и утверждением заявок на поставки агрохимикатов. На самом же деле в его обязанности входило принимать каждое коммюнике от полевых агентов, расшифровывать их, а затем направлять расшифрованные сообщения аналитикам для проверки.

Обычно, если сообщение оказывалось подлинным и достаточно важным, Фо переводил его на следующий уровень бюрократии, где процесс повторялся, но с более высоким уровнем допуска к секретной информации. Если же сообщение оказывалось недостаточно важным, Фо мог анонимно направить его в Милитарум или Управление планетарного администрирования.

Но коммюнике Доминиона зацепило внимание, когда Эдвин уже хотел его передать.

Запоздалая реакция — с таким количеством поступающих просьб о вмешательстве не так-то легко сохранять концентрацию, и он остановился на полпути, чтобы передать расшифровку помощнику, как вдруг выхватил послание и перечитал сызнова.

— Трон Терры. — Клерк провел рукой по тому, что осталось от волос. — Принеси шкатулку с моими печатями.

— Да, сэр.

— Живее, мальчик! Шевелись! Здесь тебе не чертовы поручения Экклезиархии.

«Мальчик», которому на самом деле было двадцать три, но для Фо он так и оставался мальчиком, принёс шкатулку с серебряной чеканкой и держал ее неподвижно, пока начальник вставлял в углубление кольцо с печаткой.

Внутренние устройства зажужжали. Шкатулка распахнулась, обнажив ряд печатей в порядке возрастания приоритета.

Эдвин взял самую тяжелую печать — крайнюю справа, поставил на обратной стороне расшифровки штамп «Особое обострение: МО», свернул послание и засунул в пневмо-тубус из ударопрочного кристалла так, чтобы красные чернила просвечивали сквозь материал. Затем Эдвин взял настольную свечу, наплавил на крышку немного воска и вдавил в него свою печатку, после чего протянул тубус:

— Немедленно в диспетчерский центр. Живо! Одна нога здесь, другая там!

Несколько минут спустя коммюнике взлетело вверх по сети каналов доставки, пронесенное воздушным потоком мимо этажей аналитиков — буквально минуя уровни бюрократии, когда оно взлетело в скрытую штаб-квартиру Управления Официо Ассасинорум.

Тубус прибыл с глухим стуком.

Руки в белых перчатках извлекли его, вставили в наноанализатор, обнаруживающий любые взрывчатые или нервнопаралитические вещества, химикаты, биоматериалы. Машина зажгла зеленый свет и извлекла трубку; человек в белых перчатках сломал печать и открыл дверцу на петлях, уверенный, что сообщение было бы сожжено при малейшем намеке на аномальное содержимое.

Человек в белых перчатках прочитал сообщение, выругался и убежал. Через две взрывозащищенные двери, открывающиеся после его биометрической подписи. В уютный, заваленный бумагами офис без окон, с галактическими картами на стенах.

— Господин, — сказал человек в белых перчатках, протягивая коммюнике. — Это «Доминион». Особое обострение. Только что пришло.

Магистр операций, описание которого настолько секретно, что его не следует здесь приводить, повернулся в своем кресле с высокой спинкой и прочитал сообщение.

— Свяжись с Великим Магистром, — велел Магистр операций. — Скажи ему, что я буду присутствовать на приеме. Лично, а не по воксу. Скажи, что Оперативный отдел покорнейше просит созвать собрание лордов.

— На завтрашний вечер назначено одно заседание, — напомнил помощник в белых перчатках.

— Будем надеяться, — сказал Магистр, сплетая пальцы, — что это случится скоро.

Глава третья

«Внимательно посмотрите на эти схемы. Вот оружие, которым вы будете владеть. И винтовка, и пистолет называются „Экзитус”.

Может быть, те из вас, кто воспитывался в схоле, знают, что это переводится как „конец”, „исход” или „смерть”. Это средства, которые вы будете использовать для достижения целей других. И вы почти наверняка встретите свой конец с ними в руках».

руководство посвященных, храм Виндикар, название и автор не указаны.

Морская пена и ревущая вода.

Влага ушла из-под ног; Абсолом Рэйт чувствовал силу растущей волны, её жемчужно-голубую гладь испещряли пузырьки. Над головой ассасина вырос пик; перекатывающаяся вершина его сплющилась, ударившись о риф, и волна разлетелась брызгами.

Рэйт прорвался сквозь пенящийся прибой, и, не обращая внимания на ожог на плече, стал набирать скорость, направляясь к тридцатифутовому буруну, наконец врезался в основание волны и нырнул.

Через линзы разведывательной маски Рэйт видел, как его накрывает волной. Он отметил эффект «вскипания», когда вал разбился об водную гладь. Кавитационные пузырьки, закручивающиеся в спираль. Почувствовал ударную волну, проходящую через него; его тело взметнуло вверх, а затем швырнуло вниз, будто кто-то вытряхивал ковёр.

Рэйту нравилось это чувство. Нравилась сила, с какой волна его колотила, наказывала, напоминая оперативнику о его ошибке и вбивая в его тело урок.

Ибо ошибку допустил не мозг, а инстинкт.

Турава Бета, Цепь лотоса. Четыре терранских месяца назад. Простая миссия с проблемным внедрением и эвакуацией.

Целью был архимагос Табулатум Врайн, исследователь археотеха, который, как предположил Рэйт, слишком углубился туда, куда не следовало. Он вздумал экспериментировать с кодовым вирусом под названием «Чорв_Победитель», развивая работу его создателя — еретеха-программатора Квивариана.

Подробности Рэйту не требовались. Он и знать их не хотел. Они не имели отношения к основной задаче.

Которая заключалась в том, как всадить пробивной турбопатрон в аугметизированный мозг Врайна.

Над ассасином пронеслись кипучие воды, и волна ушла, а вместе с ней ушло ее всасывающее давление.

Он вынырнул на поверхность и вдохнул восстановленный маской кислород. К оперативнику устремился следующий бурун — снова около тридцати футов в высоту, уже формирующий гребень.

Рэйт просунул большой палец между шеей и нижней частью разведывательной маски, затем открыл клапан. Ассасин поплыл вперёд, навстречу приближающемуся чудовищу, и нырнул, пока вода вокруг не начала подниматься. При погружении маску заполнила вода. На губах появился солёный привкус, а спустя мгновение нижняя часть лица онемела.

В крепости Врайна, Монастыре Скал, имелось слишком много сенсорных сетей и средств противовоздушной обороны, чтобы высадиться и эвакуироваться на «Валькирии». Даже гравишют был рискованным вариантом.

Итак, Рэйт отправился морем, перекинув через плечо влагостойкий мешок с разобранной винтовкой «Экзитус». На пистолет, чтобы защитить его от воздействия морской воды, распылили герметик. Рэйт спустился в котлован на гравишюте, потом выбросил его, пока тот не утащил оперативника на дно. Затем проплыл милю до берега. Проникновение было самой легкой частью. Эвакуация прошла не столь гладко.

Рэйт не ожидал, что на обратном пути поднимется настолько огромная волна. Плыть к берегу с крупнокалиберной винтовкой в тридцатифутовых волнах — это одно, но плыть против этих волн — совсем другое дело, даже с частично надутым костюмом из синтекожи.

Мышечная память подвела Рэйта спустя четверть мили. Он на мгновение потерял контроль, промедлив на секунду с погружением, и сразу же его захватило гигантской волной. Рэйта раскрутило, будто пузырек с уликами, помещенный в центрифугу, и притащило лицом по мертвому рифу, разбив одну из линз маски.

Из-за этого маска теперь пропускала воду.

Солёная влага заливала глаза, ослепляла, проникала сквозь клапан и заливалась в рот, отчего при следующем вдохе Рэйт поперхнулся глотком беспощадного океана.

Наконец Рэйт зацепился правой рукой за рифовую нору — логово какого-то местного угря. Теперь его больше не тащило, но он так и оставался под водой — беспомощный, запертый течением в ловушке; каждая большая волна швыряла Рэйта из стороны в сторону, будто пучок водорослей. Перенапряженные связки плеча надорвались, длинный нерв, соединявший шею и пальцы, растягивался снова и снова, будто резиновый шнур. После каждого приступа боли Рэйт глотал поток воды, а тот всё усиливался.

Тренировки взяли верх, — как и должны были. Рэйт вернулся к плану действий на случай непредвиденных обстоятельств. Он зажал ладонью разбитую линзу и активировал аварийный клапан, который наполнил маску воздухом, вытеснив воду.

Это стоило Рэйту почти всего запаса кислорода.

Зрение восстановилось; Рэйт активировал защитную крышку в левой стороне маски, закрыв разбитую линзу и остановив струйку воды. Вынул пистолет «Экзитус» и выстрелил в коралл, в котором застряла его рука.

Каждая пуля, приводимая в движение сжатым воздухом, издавала в холодной воде странный звук: «фвумп-фвумп-фвумп». Рэйт высвободился. Выплыл на поверхность и снял маску. К месту встречи с «Валькирией» Рэйт явился без неё.

Начальство было в восторге. Но, по правде говоря, Рэйту просто повезло.

И это выводило его из себя. Удача — это для плохого оперативника. Удача означает, что ты облажался, но никак за это не расплатился. Это эфемерный призрак — он приходит и уходит, измышление болванов, которые носятся со своей уязвимостью. Которые трактуют свое выживание как достоинство, а не просто причуду случая.

Рэйт не нуждался в удаче. У него были профессиональные навыки.

Таков был путь Виндикара. Верно, модификации сделали Рэйта быстрее, сильнее, наблюдательнее обычного человека. Но Виндикары не были таинственными оборотнями, как асассины храма Каллидус, тех-фриками, как оперативники храма Ванус, или рукотворными чудовищами, как Эверсоры или Кулексусы.

Вместо этого Виндикары обладали исполнительским мастерством.

Добиваться этого им помогала тщательная подготовка. Фанатичный режим тренировок для поддержания максимальной работоспособности. Дотошное оперативное планирование. Проработка всевозможных вариантов развития событий. Стремление к пониманию и максимальному использованию технологий.

И каждый урок он вдалбливал и усваивал. Маска заполнилась водой. Рэйт всё ещё нырял правильно; глаза заливало водой, а во рту чувствовался соленый вкус морской воды. Не останавливаясь, Рэйт начал продавливать маску. Он ощутил, как волна с силой прошла сквозь, вбивая послание.

Еще раз облажаешься — и ты труп. Если бы это повторилось девять раз, то каждый раз окончился бы смертью. Ты — один из десяти. Ты не победил шансы — шансы победят тебя.

Плечо жгло, словно огнём. Кровь в нем будто застывала. Мучительный заплыв затянул его туго, как матросский узел.

Рэйт уже почти добрался, попутно занимаясь самобичеванием, и вдруг заметил, что следующая волна — другой высоты. Всего пятнадцать футов, и она катилась, не разбиваясь.

Рэйт топтался по воде, поднимаясь и опускаясь над ней.

Кто-то выключил генератор волн в бассейне Нататориума. Опустил дно, чтобы волны не разбивались. Рэйт оглянулся на берег большого генераторного бассейна, находившийся в шестистах футах позади.

Он увидел две фигуры, стоящие на краю имитируемого океана; их облегающие перчатки с высокими воротниками и халаты выглядели неуместно среди розовой плитки стен купальни. Силуэты людей будто нарушали мозаику с имперским орлом, парящим за их спинами.

— Абсолом Рэйт, — произнес голос из громкоговорителя. — Явитесь для получения приказов.

Глава четвёртая

— Вы уверены, что это подходящий оперативник? — спросил Куратор, держа в руке длинный мундштук с палочкой лхо. Прищурившись, он наблюдал, как Рэйт, рассекая уменьшающиеся волны, добирается до искусственного берега.

— Однозначно, — ответил Таллик Варе. — Вы же видели его личное дело.

— Да видел.

Куратор стряхнул пепел на кафельный пол — как человек, привыкший, что за ним убирают другие.

— Впечатляет.

— Сорок девять миссий — это рекорд для храма у нас в секторе, — добавил Варе. — Средняя продолжительность жизни здешнего ассасина-подмастерья — около одиннадцати миссий. Тридцать три — у опытного оперативника.

— Нас не устроит средний уровень, даже по твоим меркам, — сказал Куратор, смакуя палочку лхо; оранжевый огонек освещал его прикрытые глаза. — Я не проявляю никакого неуважения, просто задание и впрямь не из легких. Вы точно уверены в нём?

Рэйт добрался до берегового обрыва и въехал на волне, пригнув голову, как торпеда, и позволяя прибою нести его к офицерам.

— Абсолютно, — ответил Варе. — Чертовски не хочется этого говорить, но…

Куратор смотрел на неё, приподняв бровь.

— Что ж, — продолжил Варе, — на этом задании оперативник устранил бы пятидесятую цель, верно? А это означало бы его выдвижение на пост Главного сикария. Он получил бы право первого отказа, а также возможность выбирать цели в пределах сектора, даже забирать себе задания из других храмов.

— Плюс возможность продвижения на Терру, — сухо добавил Куратор.

— Это бы очень многое для нас значило, — сказал Варе. — «Виндикар Пацификус» не представил ни одного Главного сикария со времён Войны Зверя.

— А знаешь, он ведь может и преуспеть.

— Даже если преуспеет, — сказал Варе, — у него будет не слишком много шансов вернуться и прикрепить к маске нефритовый венок сикария, разве нет?

Рэйт вышел из прибойной волны; холодная морская вода стекала с углов его маски и бугрящихся закаленных мышц. На оперативнике была лишь разведывательная маска и плавки. Ручейки сбегали по шрамам, пересекающим смуглое тело. Шрамы были разными. Некоторые, уже выцветшие и прямые, как стрела, представляли собой следы хирургических вмешательств, которые сделали Рэйта тем, кем он являлся. Другие он получил в бою — отметины, выгравированные на его плоти когтями ксеносов или раскаленной шрапнелью. Были и похожие на астероидные кратеры — от старых огнестрельных ранений.

Куратор окинул оперативника оценивающим взглядом. Он предположил, что тренировки без комбинезона входили в обязательную программу виндикаров, печально известную своей изнурительностью. Даже за несколько футов от плещущейся воды Куратор чувствовал ее холод.

Через один резервуар, слева от них, дюжина подростков-посвященных, сделав глубокий вдох, нырнула в резервуар размером с озеро с морской водой, пропитанной горящим прометием. Каждый раз, когда кто-нибудь из посвященных всплывал на поверхность, орудийный сервитор поворачивался к ним и засыпал резервуар боевыми патронами. Приближаясь к берегу, Рэйт даже не обернулся на звуки выстрелов.

— Рэйт, оперативный мастер высшего класса, — сказал Варе, принимая непринужденную позу. — Представьтесь.

Рэйт шагнул вперед и вытянулся по стойке смирно, каким-то образом излучая уют. Он поклонился.

— Магистр сектора, — слова струились сквозь маску ровным потоком.

— Вольно, снимите маску, — сказал магистр сектора Варе. — Я бы хотел вас кое-кому представить.

Рэйт помедлил, затем снял маску.

Пять десятилетий бюрократической работы в Ассасиноруме научили Куратора тому, что под своими масками ассасины редко выглядят так, как ожидается. Но, учитывая репутацию Рэйта, Куратор думал, что на этот раз все может быть по-другому. Например, он увидит ужасный шрам на щеке. Глаза цвета вороненой стали или лицо, похожее на лезвие.

Но Абсолом Рэйт не походил на человека, сошедшего с пропагандистского пикта. Ассасины вообще редко походили на убийц, — в конце концов, в этом и заключался смысл.

Перед Куратором был мужчина почти неопределимого происхождения. Кожа имела коричневый оттенок орехового дерева. Трудно понять, стала ли она такой от природы или же загорела под воздействием солнца. Лицо Рэйта было в некотором роде красивым, но его нельзя было назвать ни выразительным, ни запоминающимся. Чёрные волосы причесаны, как у штатского, но при этом достаточно коротко подстрижены, чтобы соответствовать требованиям Милитарум.

К собственному разочарованию, Куратор обнаружил, что у оперативника медно-карие глаза. Рэйт был невзрачным, не бросался в глаза. Куратор задумался, всегда ли облик оперативника был таким, или его неприметность намеренно вылеплена хирургом.

— Прежде всего, — сказал Варе, — как твое плечо, Абсолом? Ты полностью восстановился и годен к службе?

— Да, магистр, — ответил Рэйт. — Годен и готов к работе.

— А боли, о которых говорили на медицинском осмотре несколько месяцев назад? Я вижу, что плечо немного приподнято.

— Нет, боли нет, сэр, — ответил Рэйт, слегка опуская плечо. — Плечо крутит на сильном холоде. Я тренирую его по привычке во время ежедневных заплывов.

— Хорошо, хорошо, — сказал Варе, поворачиваясь к Куратору. — Вы удовлетворены?

— Вполне.

Куратор сделал несколько затяжек и слегка поклонился:

— Для меня большая честь познакомиться с вами, оперативник. Ваша репутация... необычайна. О вас знают даже на Терре. Мне было бы весьма любопытно услышать подробности нескольких миссий, если у нас будет время обменяться байками.

— Вы прибыли с Терры, сэр?

Рэйт искоса взглянул на своего магистра.

— Инспекция ведь не затянется еще на семь стандартных лет, верно?

— Это не инспекция, — усмехнулся Куратор. — Задание.

— Тогда кто вы? — спросил Рэйт.

Куратор улыбнулся.

— Давай прибережем это для какого-нибудь тихого места, ладно?

— Всё чисто, — сказал Варе, нажимая кнопку звукового подавителя — дополнительная мера на случай, если адамантиевой двери толщиной в фут окажется недостаточно. Он указал на три стула вокруг большого стола черного дерева с инкрустацией золотом в виде символа храма Виндикар:

— Располагайтесь поудобнее. Мы здесь одни.

Зазвенел миниатюрный лифт, подключенный непосредственно к защищенному архиву. Варе открыла люк и извлекла стопку пергаментных фолиантов.

Куратор плюхнулся в одно из кресел с высокой спинкой и закурил очередную палочку лхо.

— Ты спрашивал, кто я, Абсолом. Ну, этого я рассказывать не собираюсь. Это не имеет отношения к делу. Но я могу рассказать тебе о своих обязанностях.

Куратор толкнул на стол тяжелое идентификационное кольцо. Рэйт поймал его и осмотрел устройство. Символ Ассасинорума — череп, пронзенный кинжалом оперативника, с буквой «О» на лбу.

Рэйт повернул ободок кольца и активировал гололит, считав с него учетные данные и допуски.

— Понятно, — кивнул Рэйт, и в голосе его послышался намек на интерес. — Вы от магистра операций?

— Как ты уже понял, я веду оперативный отдел. — Куратор криво улыбнулся. — Я и есть их оперативный представитель, уполномоченный действовать от имени МО.

— Звучит интригующе, — сказал Рэйт, отвечая улыбкой на улыбку Куратора. — Обычно мы получаем закодированное лучевое сообщение или шифр. Должно быть, что-то серьезное.

Куратор усмехнулся.

— Возможно, слишком меткий выбор слов, Абсолом, — сказал Варе, подавляя ухмылку.

— Вы знакомы с миром Доминион? — спросил Куратор.

— Рыцарский мир, да? Там есть знатный дом.

— Да, почти угадал. Там есть два рыцарских дома. Дом Страйдер и Дом Рау. Каждый их них управляет своим полушарием.

— Звучит сложно, — сказал Рэйт.

— Очень на то похоже, — сказал Куратор. — Особенно если учесть, что они ненавидят друг друга. Кровная вражда. Она восходит к… ну, кто знает, к каким временам. Вероятно, до начала Великого крестового похода. В последний раз, когда возник кризис престолонаследия, они чуть не скатились к гражданской войне.

— В одном из Домов назрел кризис престолонаследия?

— Это самая интересная часть, — сказал Варе. — Доминионом правит один Верховный монарх. Он обладает абсолютной властью над обоими Домами.

— Звучит как изначально нестабильная система, — заметил Рэйт, нахмурив брови. — Каждая фракция хочет, чтобы трон занял именно их преемник, а победить может лишь один.

— Верно подмечено. — Куратор прервался, чтобы снова затянуться сигаретой. — Всё сложно. Благодаря соглашению о разделении власти над Доминионом на престол может взойти лишь кандидат с подходящей родословной. Если точнее — кандидат должен быть потомком политических браков между Домами. Те, кто находится в линии наследования, не считаются частью ни одного из Домов, если только они не заявят о своей верности одному из них. На самом деле, чтобы гарантировать, что ни один Дом не сможет чрезмерно влиять на претендентов, они меняют Дома ежегодно вплоть до совершеннолетия. Один год — в Доме матери, один год — в Доме отца.

— Близится кризис престолонаследия? — спросил Рэйт.

— Да, — улыбнулся Куратор. — Потому что ты собираешься его начать.

Глава пятая

Абсолом Рэйт давно усвоил, что, когда удивляешься, лучшее тактическое решение — ничего не говорить.

Куратор вытащил из футляра тяжелый лист пергамента и развернул его на столе, держа так, чтобы Рэйт не мог до него дотянуться, будто это было бесценное произведение искусства.

— Абсолом Рэйт, — сказал Куратор. — Главный оперативник Виндикар, служебный номер: пятьдесят девять-тета-такт-три-семь-три. По приказу Сенаторума Империалис настоящим я поручаю вам казнить Люсьена Явария-Кау, Верховного монарха Доминиона, командующего Благородными домами Квесторис Империалис Страйдер и Рау.

Приказ о казни был написан на толстом пергаменте; выведенные каллиграфическими чернилами слова сияли синим цветом ляпис-лазури. В правой части документа теснились двенадцать тяжёлых восковых печатей. Пока Куратор не свернул документ и не поместил обратно в футляр, Рэйт успел разглядеть трехглазую печать Навис Нобилите, весы Арбитрес и пронзенный череп Ассасинорума.

— Никогда раньше не видел их вживую, — сказал Рэйт. — Обычно мы получаем факсимильное сообщение с данными.

— Это нерядовой случай, Абсолом, — сказал Варе. — По-настоящему особый. Прошло довольно много времени с тех пор, как мы смещали главу рыцарского дома. Настолько, что все оперативные данные о том, как именно выполнено задание, утрачены.

Рэйт наклонился вперед: его стоицизм отступил перед заинтересованностью.

— Полагаю, параметры миссии у вас есть?

— Есть, — сказал Куратор. — Миссия будет сложной. И деликатной. Этот тот тип миссий, где нельзя, чтобы рука Ассасинорума была обнаружена.

— Полагаю, что снаряд «инферно» в череп — это не то, что нам нужно, — сказал Рэйт. — Это-то понятно, но зачем в таком случае обращаться к храму Виндикар? Почему не Ванус или Вененум? Да даже Каллидус. У них, по-видимому, более подходящие методологии, чтобы достичь данной цели...

— Не увиливай от задания, Абсолом, — улыбнулся Варе. — Магистр операций выбрал наш храм не из-за его тактических возможностей, а из-за его оперативного планирования. Верно я говорю, господин?

Куратор поставил мундштук с палочкой лхо на хрустальную пепельницу, сложил руки на груди и посмотрел Рэйту в глаза.

— МО предлагает задействовать карательную группу. Вам как оперативнику будут переданы командные полномочия, а также право формировать свою команду так, как вы сочтете нужным. Карт-бланш. У вас может быть все, что способны предоставить храмы сектора. Ваша команда вторгнется в Доминион, сместит Верховного монарха и назначит на трон подходящего преемника.

— Просто чтобы внести ясность, — перебил Рэйт. — Нам следует одновременно устранить Верховного монарха и инсценировать последующий кризис престолонаследия. Это... нетривиально.

— Так и есть.

Куратор снова взял мундштук и сделал затяжку.

— И нелегко, — продолжил Рэйт.

— Несомненно, — ответил Куратор. — Откровенно говоря, будет невероятно трудно. Объединенные силы Страйдер-Рау почти неудержимы. Они были опорой обороны подсектора Лотос еще до Ереси. Они сражались бок о бок с самим Махарием. Совсем недавно эти Дома сыграли важную роль в подавлении тиранидского вторжения в Фарексес.

— Но, исходя из ваших слов, у них нет единства.

— Верно. Конечно, следует ожидать определенной разобщенности, учитывая их уникальную форму правления, но события приняли тревожный оборот.

— Около двух стандартных лет назад, — сказал Варе, — сразу после начала крестового похода Индомитус Терра призвала Страйдер-Рау выполнить их обязательства по подготовке к войне и присоединиться к флоту Терциус, ссылаясь на договор с ними. Учитывая текущие проблемы в сегменте Пацификус, флоту требуются все доступные ресурсы.

Рэйт кивнул:

— Как отреагировал Доминион?

— Никак, — ответил Куратор. — В этом-то и проблема. Из-за Разлома и обусловленных им затруднений со связью никто даже не знал, дошло ли сообщение до Доминиона. Поэтому послание отправили повторно. Дважды. Затем мы получили тревожное сообщение от внедренного агента; предполагается, что на планете сложился антиимперский лагерь, поговаривающий об отделении. Наши специалисты по анализу сложили два и два. Они указывают, что в культуре Доминиона отношение к клятвам невероятно жёсткое, и власть Явария-Кау такова, что прикажи он готовиться к войне, все бы уже собрались. Нарушение пакта такого уровня де-факто является сепаратизмом. Верховного Монарха нужно устранить.

— А может, их попросту стравить между собой? — поинтересовался Рэйт. — Отбить несколько фрегатов и предоставить военную помощь одной из сторон. Сделать Доминион примером. При таком политическом расколе между Страйдерами и Рау не составит труда воспользоваться их разногласиями и укрепить про- и антиимперский лагеря. Зачем использовать Ассасинорум?

— Затем, что гражданская война — это именно то, чего мы пытаемся избежать, — ответил Куратор. — Истощение берет своё. Их древние рыцарские костюмы не подлежат замене. Даже если ни один из них не уничтожат, но слишком много рыцарей получат повреждения, боевая эффективность упадет ниже требуемой. Запасы костюмов Страйдер и Рау на исходе.

Куратор вытащил из мундштука окурок и щелчком бросил его в пепельницу.

— Уж если повреждать или уничтожать такие драгоценные машины, то во время борьбы с врагами Императора, как по-вашему, а? Но уж не в мелочной династической междоусобице!

— К тому же конфликт вокруг престолонаследия был бы крайне не ко времени, — сказал Рэйт. — Учитывая вспышку Чорва_Победителя на севере подсектора. Судя по тому, что я слышал, еретеховская зараза всё распространяется. В этом году вирус погубил два мира-кузницы, а Вайпанский выступ едва держится. Если диким культистам Механикус удастся прорваться, то Доминион будет иметь решающее значение для ослабления их атаки.

— Я же говорил, что сметливость у него на высоте, — сказал Варе с заметной гордостью.

— Довольно точная оценка, — сказал Куратор. — Если упростить. Широковещательный вирус «Чорв_Победитель» и его проводная версия, «Суть_Чорва», играют решающую роль. Загвоздка в том, что оборона в этом секторе зависит от сил Механикус — и мы больше не можем рассчитывать на скитариев. Мы бросаем отряды на Культ Преобразованных, а они в течение нескольких дней заражаются через вражеские трансляции и дезертируют. Однако титаны и Имперские рыцари — то ли из-за запредельного возраста их технологий, то ли из-за различий в вокс-датчиках, никто не знает наверняка — кажутся неуязвимыми для вируса.

— Итак, Страйдер-Рау нужны Империуму, — кивнул Рэйт. — У вас есть документы для инструктажа?

— Вот досье, а в нём все, что нам известно, — сказал Куратор. Он извлек из своего футляра для документов сверток пергамента и протянул его Рэйту. Досье занимало несколько сотен страниц под туго натянутой чёрной лентой, перевязывающей пергамент. — Сюда входит оригинал отчёта от внедренного в Доминион агента. И еще кое-что помимо этого. Прочтите целиком, тогда обсудим, что вам потребуется.

Куратор откинулся на спинку стула и закурил еще одну сигарету. Он и не догадывался, что прежде, чем Рэйт закончит, его отделанный драгоценными камнями портсигар опустеет.

По опыту Куратора, в присутствии начальства большинство оперативников предпочли бы бегло пролистать досье. Торопились бы под социальным давлением, чтобы не тратить впустую время руководителя высокого уровня.

Рэйт не спешил. Он действовал медленно, методично. Страница за страницей. Он даже не взглянул на присутствующих в комнате и не произнес ни слова, если не считать отстранённой просьбы принести воды, стилус и блокнот для письма.

Это заняло три часа, и когда Рэйт закончил, то вернулся к началу и начал разбирать досье по частям, расстёгивая заклёпки и зажимы, скрепляющие страницы. Рэйт разложил бумаги в стопки перед собой — по темам, чтобы легче было на них ссылаться. Сделал заметки.

Прошло ещё три часа.

Именно тогда Куратор увидел в Рэйте убийцу. Глубокая сосредоточенность и упорная целеустремленность. Расширенный разум, перебирающий возможности и анализирующий уязвимости. Он рисовал у себя в блокноте семейные древа. Набрасывал на полях схематические рисунки рыцарских костюмов. Оперативник осушил стакан воды — одним большим глотком, ни на миг при этом не отрываясь от записей, будто произвел профилактическую регидратацию для поддержания работоспособности организма.

Куратор предпочел бы уйти, но это было невозможно. Его полномочия не позволяли ему отходить от этих конфиденциальных документов или оставлять их даже у доверенных сотрудников. Инфопланшеты в охраняемую комнату для совещаний не допускались, и, не считая двух приёмов пищи, доставленной на лифте — совершенно остывшей, пока её донесли до архива, — он курил и мысленно пересматривал своё расписание.

— Господа, — сказал Рэйт. — Благодарю за терпение. Я составил предварительный план.

— Да? — спросил Варе.

— Это будет небольшая команда, — сказал Рэйт. Его медные глаза метнулись к Куратору. — В противном случае остаться незамеченными не выйдет. Три оперативника, включая меня. Вот список храмов, ассасинов которых я хотел бы запросить, а также предварительный подход к убийству.

Рэйт подвинул через стол листок бумаги. На нем было два имени, а ниже — страница, исписанная угловатым почерком.

— Не совсем такой, как я ожидал, — Куратор закусил губу и кивнул. — Но прямой и спокойный.

— Прямота и спокойствие — путь виндикара, — ответил Рэйт.

— Прекрасно.

Куратор поднялся; суставы хрустнули после шестичасового ожидания.

— Я свяжусь с храмами и запрошу досье на их лучших оперативников. У вас будет возможность выбора, а также любая необходимая материально-техническая поддержка.

— Кто приведет их сюда? — спросил Варе.

Куратор приподнял брови.

— Что ж, я приведу.

Глава шестая

местоположение: Паноптикум, субсектор Лотос

операция: «Арбитр»

обозначение миссии: «Полость»

«Гадеракс был хорошим технопровидцем. Он был с нами со времен Ферродинового разрыва. Однажды спас мою команду, когда наш „Экстерминатор“ сбил гусеницу и застрял между окопами.

Я хочу сказать, что ему можно было доверять. Но когда по нашему воксу прошла та передача, его будто подменили. Глазные линзы стали фиолетовыми. Его сверло и пила завыли, и Гадеракс набросился на нас, — на четвереньках, словно дикий зверь. Он убил троих членов экипажа до того, как я его остановил, и то только потому, что случайно оказался в верхнем люке и успел развернуть штормболтер, пока Гадеракс не забрался на танк. Казалось, даже после того, как технопровидца изрубило штормболтером, механические части его тела все равно пытались отделиться и выползти наружу… Мы решили проехаться по тому, что осталось, еще пару раз — для верности».

лейтенант Яал Каскар, Кадийский 34-й ударный бронетанковый полк, из отчета о боевых действиях, касающегося нового оружия Архиврага, обнаруженного на Грейдоне.

— Подай им сигнал еще раз. Ну же, выполняй!

При этих словах губернатор-надзиратель Сальварий Дио помахал руками, жестами побуждая ускориться, и снова опустил свои мясистые ладони на командный трон, звякнув тяжелыми кольцами о подлокотники.

— У нас развернуто девять групп подавления; должна же хоть одна из них быть в состоянии нас услышать.

— Внимание, внимание. Всем подавителям, докладывайте, — растягивая слова, произнес Андроций, зажав кнопку «ОТПРАВИТЬ» на ручном воксе. Как глава дисциплинарной службы, он иногда получал контроль над военизированными аспектами управления обычно безнадзорного Паноптикума. Уж если губернатор-надзиратель соизволил вмешаться… что ж, это никогда не предвещало ничего хорошего.

Бунт сервиторов тоже определённо не предвещал ничего хорошего.

Андроций отпустил кнопку. Послушал трескотню помех. Переключил каналы и попытался ещё раз, на этот раз через адресную систему — ничего.

— Вокс-линии по-прежнему отключены, губернатор, — сказал он. — Шеф? Что там с картинкой?

Футах в двадцати от Андроция возле ряда мониторов стояла Морала Зон, начальница отдела обработки данных. Ее механодендриты постукивали и переплетались, регулируя шкалы и один за другим подключаясь к разъемам. Сеть мониторов растянулась на десять квадратных футов; они вращались и мигали, заливая малиновое одеяние Зон голубым светом.

— Я… Я не понимаю, — обескураженно промямлила техножрица. — Все видеозаписи из Глубокой шахты номер одиннадцать не работают. Я не могу подключиться к зоне боевых действий, и я... я... я...

— Начальница отдела? — нахмурив брови, переспросил губернатор-надзиратель.

Начальница отдела обработки данных Морала Зон повернулась к ним, ее колесное шасси повернулось следом. Плоть вокруг правого глазного имплантата свело каким-то спазмом. Другая сторона лица женщины обвисла.

— Что это с ней — какой-то припадок? — спросил губернатор, отпрянув назад. Он всегда находил техножрицу отталкивающей, с её сероватой кожей и её работой — лоботомированием заключенных с последующей их переделкой в шахтерских сервиторов, — но теперь губернатору пришло в голову, что Зон, похоже, тоже подцепила чуму.

— Губернатор-надзиратель Сальварий Дио.

Голос прогрохотал из громкоговорителей над головой, сотрясая настил под командным центром, и эхом разнесся по всему командному блоку.

Но это напугало Дио меньше, чем то, что каждой громкой фразе предшествовал шепот, доносящийся из уст Моралы Зон.

— Не беспокойтесь... — начала техножрица.

— Не беспокойтесь о восстании, — прогремел голос, обрывая начальницу отдела обработки. — Все под контролем. Я управляю операцией по зачистке удаленно. Ваши группы подавления повысили летальность на сто двадцать два процента и отбили магнитные подъемники в Глубинной шахте номер одиннадцать.

— Она одержимая! — завопил губернатор. — Зачумленная! Вирус доконал ее!

Дравл, начальник дисциплинарной службы, не стал дожидаться приказа. Он достал лазпистолет и приставил его к голове техножрицы.

По командному центру трижды разнеслось эхо выстрелов, и тело Моралы Зон рухнуло на пол; механодендриты извивались и завязывались узлами в суматохе нейронной смерти. Что-то внутри ее черепа тлело, наполняя камеру зловонием сгоревших логических плат и обгоревшей плоти.

Дравл выстрелил еще пару раз.

— Нет необходимости делать за меня мою работу, начальник дисциплинарной службы, — протяжно произнес голос. — Но хуже от этого не станет…

Аваарис Кельн поднесла кодовую шкатулку к свету, поворачивая её, чтобы разглядеть, как по всей длине темного модуля, запечатанного в освященной пробирке для образцов, пляшут красные и зеленые огоньки.

— Здесь больше нет ничего, что мне нужно.

Один из когитаторов передал сигнал тревоги от второй группы подавления. Медные волосы оператора, лежащего лицом на панели ввода, подсветило янтарным светом пакета данных. Кельн приподняла труп за волосы — ровно настолько, чтобы набрать команду на открытие люка, неестественно заскрежетав аугметическими пальцами по металлическим клавишам.

— Бедная Морала Зон, — сказала Кельн. — Она и знать не знала, что заражена кодовым вирусом. Сектанткой она не была — просто бессимптомным носителем.

Кельн оттолкнула мертвого системного администратора на стуле на колесиках, и тело откинулось на спинку, уплывая в полумрак центра контроля доступа.

Там было еще девять тел: они лежали на рабочих местах или валялись на полу. Все были вооружены, но их это не спасло.

Кельн заглянула в архив своей эйдетической памяти, возвращаясь к тому сражению.

Она открывает дверь. Укладывает троих из перстного лазпистолета, встроенного в указательный палец правой руки.

Видит, что к ней спешит охранник с электрошоковой дубинкой.

…Отпрянула назад, чтобы пропустить оружие, затем схватила руку и вывернула ее, выгибая локоть в обратную сторону, пока тот не сломался, как жареное крылышко. Затем ударила по гортани тыльной стороной металлической руки.

Два охранника с дробовиками. Активировала ионный щит в левой ладони, чтобы впитать огонь. Уложила одного из перстного лазпистолета. Затем запустила кинетический импульсор в костяшках пальцев правой руки и отправила второго в полет на шестнадцать футов через всю комнату. Охранник ударился о потолок, сломав шею.

…Видит, как оператор когитатора подключает проводную сигнализацию.

Использует кодовую завесу, чтобы отыскать путь к кабелям питания. Вырывает их из стены. Убивает оператора выстрелом, пока тот не включил аварийную сигнализацию…

Кельн моргнула, отгоняя навязчивые мысли. Стряхнула с себя воспоминания и продолжила:

— Морала Зон находилась на ранней стадии. Вирус «Суть_Чорва» ещё не мутировал в «Чорва_Победителя». Вам повезло. Если бы это произошло, то вирус распространялся бы по воксу, и вас пытался бы убить каждый заключенный-сервитор в этих шахтах, — не только те, что в Глубинной одиннадцатой. Видите ли, изначально для заражения вирусу нужна прямая нейронная связь. Но если позволить ему циркулировать в популяции на протяжении года или более, он начинает адаптироваться и…

Она посмотрела на черно-белую видеотрансляцию из командного центра: изображение слегка искажено из-за недостатка освещения, на видео виднеется череп ее микро-дрона, прикрепленный к потолку. Кельн видела, как свита губернатора колотит в дверь, ведущую во внешний коридор. Дравл, начальник дисциплинарной службы, выводил из строя каждый монитор, один за другим, тщетно пытаясь остановить то, что их захватило.

Сам губернатор-надзиратель, всхлипывая, держался за стеной офицеров со щитами.

— ...но, — вздохнула Кельн, — вижу, что вы не слушаете.

— Губернатор-надзиратель, вы должны были знать все это из общесекторальных предупреждений об угрозах эпидемии, — прогремел голос. — Судя по беглому просмотру вашего инфопланшета, вы, как я вижу, их не читали.

— Это несправедливо, — простонал губернатор. Его слова были направлены в потолок, по щекам Дио текли слезы, будто он разговаривал с самим Императором. — Это сделала она. Зон. Я не знал. Я ничего не знал.

— Нет, — прогремел голос. — Изначально вы не знали. Но когда начальник дисциплинарной службы Дравл впервые обнаружил заражение, — что ж. Он думал, что сможет с этим справиться…

— Нет! Это не…

Дио посмотрел на Дравла с командного поста: лицо его подчиненного заливал пот. Когитаторный банк уничтожен. Его глаза… Виновен.

— Всем известно, что тех, кто приносит начальнику тюрьмы дурные вести, ждёт наказание, поэтому подчинённые этого не делают. Дравл держал всё в секрете, пока проблема не разрослась настолько, что пришлось сообщить вам. И к тому моменту, — что ж, к тому моменту вспышка стала настолько серьезной, что у вас появился повод поднять тревогу, а это привлекло бы внимание властей сектора и инквизиции. Но кто же захочет сообщать подобным организациям такие вещи?

— Умоляю! — закричал Дио в потолок. — Я... я допустил ошибку. Сместите меня. Лишите чина. Отправьте на самую дальнюю исправительно-трудовую луну и…

— Всё это сошло бы вам с рук, если бы в формулярах о десятине вы не указали, что Глубинная шахта одиннадцать продолжает разработку. Литикарий, который добывают ваши заключенные, поступает прямиком в лазганы Крестового похода Индомитус. Неужели вы думали, что никто не заметит, что вы стали поставлять сырье более низкого качества, чтобы выполнить норму?

— Хватит пресмыкаться, трус,— протяжно прорычал Дравл. Он отвесил губернатору хлесткую пощечину. — Возьми себя в руки. Всё это — одни слова. Он пытается запугать нас, чтобы мы сдались. С нами полная группа подавления. Полицейские щиты. Дробовики. Электрошокеры. Пусть только сунется!

— Будь вы поумнее, — продолжал голос, — сообщили бы о вспышке вируса, а затем прикрылись Дроулом, чтобы тот принял удар на себя. Этот шаг мог бы раскрыть вашу некомпетентность, губернатор, но вам бы оставили жизнь. Но вместо этого…

Ряды мониторов одновременно вспыхнули ярко-красным светом. Половина экранов — с катодными трубками, разбитыми пальбой Дравла — не выдержала всплеска энергии и взорвалась. Помещение засыпало фонтанами искр.

На нескольких уцелевших экранах транслировался черный символ на тревожно-красном фоне: череп, пронзенный ножом, на фоне литеры «Х».

— …вместо этого она достанется мне.

Сверху вырвались струи газа, окутав командный центр белой пеленой, от которого холодела кожа, а металл покрывался инеем. Губернатор-надзиратель Дио вцепился в Дроула. Он пытался умолять своего лейтенанта о помощи, но его усиленно работающие легкие не могли извлечь из-за густого дыма ничего полезного.

Когда губернатора в панике сбили с ног и затоптали люди, спасающиеся бегством, паника самого Дио уже казалась далекой и неважной.

Кельн наблюдала, как сражающихся за жизнь мужчин накрыло системой пожаротушения. Потоки огнезащитной пены и концентрированного углекислого газа заполнили командный центр снизу доверху, будто стакан, наполненный кай-молоком.

Дравл явно имел военный опыт. Вероятно, он был из выживших после газовой атаки. Когда комнату заполнило пеной, ему удалось забраться на консоль, высоко подняв голову над пеленой тумана.

Это дало лейтенанту еще несколько секунд жизни.

Кельн откинулась на спинку стула.

— Включить запись, передача данных на спутник. Памятка для себя. Операция «Арбитр», задание «Полость» переведено в разряд закрытых. Нужно убедиться, что после удаления главных первичных документов и алгоритмов все данные о вспышке «Сути_Чорва» будут направлены в офис инквизиции этого сектора для дальнейшей проверки. И…

Прошло несколько дней с тех пор, как оперативница подключила свой аугментический мозг к микроспутнику, на который загружала данные миссии на случай неудачи или смерти. Последние несколько дней события развивались быстро, а из-за того, что Глубинная шахта одиннадцать находилась слишком глубоко, связь была невозможна.

Так что Кельн только сейчас получила оповещение о входящем сообщении.

Оно плавало в правом верхнем углу базы данных, мигая красным.

>>СРОЧНО: ВЫПИСКА ДЛЯ ПЕРЕВОДА<<

Глава седьмая

местонахождение: Генекс, подсектор Лотос

операция: контрпереворот

обозначение миссии: «Крючок»

В темноте, как и вообще в особняке, было уютно. Скрытые аудиосистемы наполняли воздух успокаивающей вибрацией. Вентиляционные каналы источали легчайший свежий аромат. Через комнату вился небольшой ручеек, журча по гладким речным камням, и ниспадал вниз по ступенькам, выбегая на садовую террасу.

Из-за толстой, окованной железом двери донеслось приглушенное хихиканье. В замочной скважине скрипнул ключ. Снова раздался смех.

— Зафиксировано вторжение, — пропищала система безопасности. — Тревога через десять, девять, восемь, семь...

Мужской голос произнес что-то вроде имени.

— Прошу прощения, хозяин. Отбой тревоги.

Наконец, ключ зацепился за стопорные штифты и провернулся. Дверь распахнулась, и внутрь, спотыкаясь и заливаясь смехом, вошли двое.

— Нет, ну ты представляешь, а? — спросила женщина. Она слегка пошатнулась, держа за горлышко бутылку винфинделя. — Что, если бы он вызвал силовиков? И они нас тут застукали?

Она рассмеялась. Это был привлекательный смех привлекательной женщины. Правда, судя по акценту, не слишком высокородной. А ее неплохой наряд, хотя и хорошо сидел на ней, был явно куплен в магазине, а не сшит у портного.

Но что может быть притягательнее для молодого магната-аристократа, всю долгую неделю корпевшего над проверкой десятин? Что-то лёгкое. Большеглазая, оживленная девушка, на которую нетрудно произвести впечатление. Девушка, которую не придется слишком долго уламывать.

— Вряд ли, — невнятно пробормотал лорд Гектур Силан. Он закрыл дверь и задвинул засов, чтобы их никто не побеспокоил. Копна модно уложенных волос упала ему на один глаз. — У нас с силовиками договорённость.

Силан провел пальцем по регулятору освещения, наполнив комнату мягким закатным сиянием.

— Они не приходят без предварительного звонка.

— В самом деле?

Женщина улыбнулась, кокетливо отступив на несколько шагов вглубь комнаты:

— Как галантно с их стороны, а? Позвонить! А вы мне завтра позвоните, господин магна-ат?

Она протянула этот титул, будто наслаждаясь его новизной.

Силан шагнул к ней — от его одежды исходил запах хорошей обскуры, — и положил руки ей на бедра.

И тут оба заметили фигуру в кресле.

— Сикоракса, — кивнул Куратор.

— Кто ты, черт возьми, такой? — спросил побледневший магнат. Его взгляд метнулся влево, в сторону комнат для прислуги, и тут Силан припомнил, что дал им на эту ночь выходной для священных обрядов. — Что ты забыл в моем доме?

— Боюсь, тебя переводят в другое место. — Куратор стряхнул пепел с палочки лхо на мозаичный пол. — Высший приоритет. Так что тебе придётся разобраться с этим побыстрее.

В тусклом освещении блеснул клинок нефритового цвета. Двигаясь с нечеловеческой быстротой, девушка обхватила магната сзади за талию и притянула его к себе, одной рукой обвивая, чтобы вонзить ему ксеносский клинок в горло.

Силан поймал и удержал запястье девушки — кончик лезвия застыл в дюйме от его кожи. Он поднял изогнутый кинжал над головой, и, словно танцор в развороте бального танца, поднырнул под воздетую руку девушки, вонзив нож ей в грудь. Лезвие вошло в уязвимое место чуть выше грудной клетки.

Рот у потрясенной девушки приоткрылся, кровь потекла по её пухлой нижней губе и вниз по подбородку.

Пурпурная кровь.

Сикоракса выпустила цель и отступила; девушка соскользнула по стене и завалилась набок, её тело сотрясли предсмертные судороги. Куратор затянулся лхо и, поднявшись, неторопливо подошёл посмотреть на раненое существо.

— Молодец, ассасин. Я на какой-то момент даже не понял, кто есть кто.

— Разве не в этом суть, — сказала Сикоракса; формулировка звучала не вопросительно. Черты ее лица были плавными и переменчивыми.

Даже привыкший к ассасинам Куратор не любил за этим наблюдать. Он не сводил глаз с дергающейся женщины, видя, какая ненависть горит в её глазах. Куратор заметил, что в какой-то момент обратного захвата Сикоракса вонзила в живот цели отравленный клинок. Мышечные спазмы слабели, тики и подергивания замедлялись, словно в постепенно выходящего из строя наручном хронометре.

— Кабал Генекс, санктус, — сказал Куратор, поджав губы. — Мои поздравления. Неплохой улов.

— Задание не окончено. Это лишь вторая цель из трех.

— Я поручил это дело другому оперативнику.

Когда Куратор поднял глаза, то увидел, что внешность Сикораксы уже приобретает женские черты. Простая и суровая, с прямыми светло-каштановыми волосами, с единственной особой приметой — ртом, слегка вздернутым набок, что придавало оперативнице игриво-злобный вид.

Куратору захотелось спросить, было ли это ее естественным лицом, или она сама его выбрала.

— Кому?

— Татании Лейте.

Сикоракса хмыкнула.

— Татания. Полагаю, у нее все получится. Цели довольно простые.

— Простые? — повторил Куратор. — Они убили одиннадцать заправил промышленности, и теперь производство стали на планете — на грани краха.

— Ну, они свое дело знают, — признала Сикоракса. Она открыла лежащий на полке сундучок и вынула из него тяжелый пистолет с выпуклым корпусом с ламповидной хрустальной камерой, заполненной неоново-зелёным газом на конце. — Но у них на вооружении только один трюк: отправиться в клуб, привлечь какого-нибудь магната своей доступностью и отравить. Если бы они меняли модус операнди, разыскать их было бы посложнее. Тем не менее, я полагаю, что и этот план срабатывал безотказно — с учетом того, что их цели были беспечны и глупы.

— А как поживает господин Силан?

Сикоракса включила нейрошредер, наблюдая, как в ионизированный газ лампы ударила потрескивающая миниатюрная молния.

— Поживает в шале, набитом всеми видами обскуры, какую он только мог пожелать. Так что, должно быть, вполне счастливо.

— Что ж, если тебе нужен вызов, — сказал Куратор, — то у нас он есть.

— Звучит забавно, — сказала оперативница, и кривобокий рот изогнулся вверх. — А теперь вы бы посторонились, сэр, — в таких вещах подстраховаться никогда не помешает.

Она направила нейрошредер вниз, на поникшую голову девушки.

Когда стало ясно, что притворяться мертвой больше не выйдет, санктус рванулась вверх; чужеродные мутации активизировали последний всплеск адреналина, наполнив её тело ксеносскими гормонами. Из розовых дёсен за скрытыми карманами выступили острые клыки. С губ ксеноса сорвался псионический вопль.

Сикоракса нажала на спусковой крючок. В камере пистолета протрещала молния.

Снаружи было видно, как затемненные окна особняка вспыхнули зеленым светом, — раз, другой.

Потом все стихло.

Глава восемь

Местонахождение: Хелакс ХI, командный центр виндикар-пацификус.

Операция: Делатель королей

Осталось целей: 34

Дальность до целей: незначительная

Температура воздуха: +40 градусов от точки замерзания

Скорость ветра: 0 миль в час

Условия в пределах эксплуатационных допусков оборудования

Емкая цепочка данных холодного зелёного цвета на периферии расширенных линз разведывательной маски.

Осталось целей: 33

Рэйт с пистолетом «Экзитус» пробегает лабиринт убийств.

Удар в дверь. Поиск цели. Огонь. Поиск. Огонь.

Осталось целей: 31

Сделать перекат, увернувшись от потока лазерного огня малой мощности, прицелиться в голову, встать.

Казнить.

Осталось целей: 30

Снаряды «Экзитус» были учебными, но кинетическая энергия, с которой они поражали тренировочных сервиторов, такова, что тех отбрасывало назад, к каменным стенам лабиринта.

Схватить падающего сервитора, прикрыться им как щитом, сбить еще двоих. Перекат в укрытие. Перезарядка.

Всё в ритме оружия. Стрельба и перезарядка. Уклонение и атака. Забраться на более высокий уровень, чтобы занять выгодную позицию и переключиться на винтовку, сбивая мишень за мишенью.

Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Боль. Боль. Боль.

Осталось целей: 25

Плечо. Уставшее. Болящее. Его сводило, сколько бы миорелаксантов Рэйт в него ни вкалывал.

Обычно это приносило успокоение. Регулярность выстрелов. Затвор винтовки скользит туда-сюда, как точный механизм, коим он и являлся. Этот барабанный бой эффективности успокаивал его так же, как монашеские песнопения или повторение молитвы. Сохранить хладнокровие и проницательность. Медитация на действие и мышечную память.

Но вместо этого пришли лишь разочарование и агония.

Выстрелы были неточными. Из пистолета еще ничего — там отдача была управляемой, но каждый выстрел из винтовки вонзался в повреждённые мышцы плеча, натягивая нервы, как скрипичные струны. Рэйт выключил регистратор точности лабиринта.

Кучность выстрелов была неважной. Не настолько, чтобы повлиять на результаты стрельбы с близкого расстояния — в пределах нескольких сотен ярдов, но на обыденных для ассасина расстояниях в милю или более Рэйт вряд ли попал бы и в огрина.

Лабиринт должен был помочь сосредоточиться. Подготовить его. Успокоить перед предстоящим испытанием.

Рэйт понимал, что проведение брифинга обещает быть нелегким делом. Руководить карательным отрядом не так-то просто — и ради этого Рэйту придётся стать тем, кем еще не доводилось.

Командиром.

Но лабиринт убийств не способствовал успокоению.

Рэйт ощущал его как пытку.

Выстрел. Выстрел. Вынуть универсальный нож. Погрузить в горло.

Осталось целей: 22

Рэйт вошел в комнату для совещаний, пропахшую фицелином; в набедренной кобуре у него по-прежнему висел пистолет «Экзитус».

— Вижу, все в сборе, — сказал Рэйт, кладя на стол подборку справочных материалов и усаживаясь в пустое кресло рядом с квадратными пультами управления диапроектором.

Три стула вокруг круглого стола с инкрустацией в виде символов. Два стула занимали женщины; даже не будь Рэйт с ними знаком, все равно выбрал бы их в качестве ассасинов. Обе подтянутые и мускулистые, в отличной физической форме. Их глаза осматривали все вокруг, не упуская ни малейшей детали. Перед каждой оперативницей лежало по набору справочных материалов.

Та, что повыше, с прямой спиной — Кельн, подумал Рэйт; она уже приступила к изучению документов, разложив их перед собой по стопочкам. В карих глазах у нее отражался янтарный блеск кодовой завесы. Напротив сидела Сикоракса из храма Каллидус; она откинулась назад, даже не притронувшись к бумагам, и водила пальцем по инкрустированному символу храма Виндикар на столе.

— Для начала благодарю вас обеих за скорое прибытие. — Рэйт повернул ручку, приглушая свет. — Полагаю, ознакомившись с материалами, вы согласитесь, что спешка оправдана…

— Простите, что перебиваю, — сказала Кельн. — Не сомневаюсь, что эта операция может являться приоритетной, но неужели нас нужно было собирать так…

— Бесцеремонно, — произнесла Сикоракса; голос у нее был ровным, как полированный стол перед ней.

— Внезапно, — поправила Кельн. — В моей последней миссии присутствовали элементы ереси. В целом мне бы хотелось проинформировать представителей инквизиции, прежде чем передавать это дело. Особенно если учесть, что падение производственных мощностей этого мира оказывает влияние на ход крестового похода. Не было ли других оперативников, подходящих для этого задания?

— Справедливый вопрос.

Рэйт продолжил не сразу — перевел дыхание, призывая на помощь снайперское терпение:

— Оперативное отделение рекомендовало вас по особым критериям. Вы, госпожа Кельн, — специалист по интригам с опытом работы в закрытых обществах с сильным присутствием Механикус. — Рэйт сделал паузу. — Я читал вашу монографию о негласных структурах власти среди ризничих дома Гриффит. Очень глубокая работа.

— Я работаю над продолжением, — сказала оперативница. — О стратегиях редактирования, подделки или саботажа их системы документации. Это уникальная и…

— И, отвечая на вопрос, — прервал ее Рэйт. — Нет, других не было. Приказ лорда-командующего Гиллимана о задействовании всех сил Ассасинорума оставил нас в меньшинстве. У нас не хватает припасов, не хватает материально-технического обеспечения и особенно не хватает оперативников. Чтобы перераспределиться, мы должны уйти с поля и…

Сикоракса небрежно подняла руку, будто в схоле, и заговорила еще до того, как Рэйт обернулся к ней:

— Почему операцией руководит Виндикар?

— Моему храму, — сказал Рэйт, уперев кулаки в стол, — поручили командование этим карательным отрядом в силу наших возможностей оперативного планирования, командования и контроля.

— Умения храма Виндикар отлично сочетаются с талантами храма Ванус: аналитические навыки, навыки планирования, — заметила Кельн. — А также превосходные возможности по сбору разведданных. Я не пытаюсь что-либо оспорить, просто хочу понять текущую структуру командования и узнать, чем она обусловлена. Почему не Ванус?

— Или Каллидус, — вставила Сикоракса. — В конце концов, если я здесь, значит, эта миссия подразумевает внедрение. Это специализация храма Каллидус. У нас имеется гибкость, позволяющая адаптироваться к изменяющимся условиям, тогда как Виндикар, ну… ваша спецподготовка по большей части заключается в том, чтобы поймать цель в перекрестье прицела и нажать на спусковой крючок. Все…

Оперативница поняла палец в воздух и прочертила зигзаг:

— Прямые линии.

Рэйт в мгновение ока увидел, как убить этих двоих.

Выхватить «Экзитус». Провести рукой слева направо, дважды нажав на спусковой крючок: Кельн — в голову, а Сикораксе — в центр тяжести. Ванус была бόльшей угрозой. У Каллидус, вероятно, не было ничего, кроме отравленного клинка, тогда как в досье Кельн значилось шесть перстневых видов оружия, установленных в аугментических руках.

В этом не было никакого злого умысла. Рэйта учили так делать — в случае какого-либо давления искать положение для стрельбы.

Он открыл было рот, чтобы настаивать на своей руководящей роли, но чей-то голос прервал его.

— Этим карательным отрядом руководит Виндикар, — сказал Куратор со стоящего в углу стула. — Из всех оперативников сегментума Магистр операций выбрал в качестве руководителя именно Абсолома Рэйта. Если кто-либо из вас желает оспорить это решение, подайте мне жалобу в письменном виде, и я лично доставлю её на Терру и передам ваше сообщение МО.

Последовало молчание.

Мало что вызывает страх у ассасина. Смерть — неизбежная точка в карьере любого оперативника и потому не пугает. Боль ожидаема, и к ней готовы. А бесчеловечных монстров из храмов Эверсор и Кулексус, скорее всего, вообще ничего не страшит.

Но ни одному здравомыслящему человеку не захочется привлечь к себе внимание руководства. В бюрократической среде Ассасинорума любой торчащий гвоздь забивают, как правило, при помощи разрывного болта.

Рэйт перевел дыхание.

— Я понимаю ваше разочарование, — сказал он. — Мы — каждый из нас — независимые оперативники. Мы не привыкли, чтобы кто-то заглядывал нам через плечо. Но, уверяю вас, это действительно «крупная» цель, и никому из нас не справиться с ней в одиночку. Откровенно говоря, я рад, что вы сердитесь из-за того, что вас оторвали от заданий. Это показывает, что вы гордитесь собственной работой.

Кельн постучала пальцем по столу. Сикоракса вытащила из комбинезона зубочистку и сунула в рот, будто палочку лхо, поигрывая ей и уставившись на Рэйта с непроницаемым выражением лица.

— У нас совершенно разные навыки, — продолжил Рэйт. — Мы думаем по-разному. И это хорошо. Именно это мне и нужно.

Рэйт указал на дверь:

— Я бы мог запросить команду из десятка виндикаров; они бы помалкивали и беспрекословно выполняли все, что я велю. Но в таком случае операция была бы обречена на провал. Это не та цель, которую можно выследить и убить «адским выстрелом» с двух миль. Мне нужны оперативники с навыками, которых нет у меня, которые помогут составить и выполнить план. Сделаете?

— Прошу прощения, — кивнула Кельн. — Я перешла грань.

Сикоракса повела плечами:

— Кого надо убрать?

Рэйт нажал кнопку на панели управления.

Прикрепленный к потолку ролик залязгал и защёлкал, колесо слайдов из пикт-стекла вращалось, будто барабан гранатомета. На стене появилось тусклое, нарисованное от руки изображение планеты.

— Знаменитые технологии виндикаров, — пробормотала Сикоракса.

Рэйт не обратил внимания на подколку.

— В последнее время Доминиону не уделялись ресурсы в большом объёме. Большинство наших архивных фондов, посвященных этому вопросу… скажем так, почтенные. В справочных материалах заметен отчетливый малиновый оттенок морей этого мира — следствие загрязнения ксеноводорослями.

— Думаю, что справочную информацию можно пропустить, — сказала Кельн, покосившись на Сикораксу, будто за подтверждением. — В пути у нас было две недели, чтобы изучить этот пакет документов. Мы получили представление о Доминионе, Страйдер-Рау, потенциальной возможности кризиса престолонаследия. Все, что изложено…

— Но нам не хватает цели, оценки безопасности, препятствий, оперативных ограничений, — добавила Сикоракса. — Давайте с этого и начнем.

— Справедливо.

Рэйт передал оперативницам по запечатанному конверту:

— Прочтите их и верните обратно для последующего уничтожения.

Они разорвали конверты. Бумага зашуршала о бумагу.

Кельн чертыхнулась и перевернула страницу.

Сикоракса усмехнулась:

— А ведь он и вправду сказал, что цель будет крупной.

Глава девятая

>>ОФИЦИАЛЬНЫЙ ПРИКАЗ: ОПЕРАЦИЯ «ДЕЛАТЕЛЬ КОРОЛЕЙ»

>>Податель: Магистр Операций

>>Способ транспортировки: только вручную

>>Дата: ОТРЕДАКТИРОВАНО

>>Местоположение: ОТРЕДАКТИРОВАНО

>>Уровень допуска: Пурпурный плюс

>>НЕ ПЕРЕДАВАТЬ<<

>>НЕ ДУБЛИРОВАТЬ<<

>>УНИЧТОЖИТЬ ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ<<

САНКЦИОНИРОВАННАЯ ЦЕЛЬ:

Люсьен ЯВАРИЙ-КАУ, приблизительный возраст 187 лет.

Верховный монарх Доминиона, рыцарь-командор Дома Страйдер, предводитель Дома Рау, [полный список титулов см. в материалах для инструктажа при наличии ПУРПУРНОГО допуска]

Правил Доминионом сто четыре стандартных терранских года.

Первое столетие правления ЯВАРИЯ-КАУ прошло гладко: монарх проявил себя как компетентный и популярный правитель, вел силы Страйдер-Рау к победам над нетипичными культами Хаоса и падшими Рыцарями Дома Морвейн — на границе сегментума Соляр. Однако на протяжении последних десятилетий его поведение становится всё более эксцентричным и тенденциозным, как будто он намеренно натравливает один Дом на другой.

Время от времени Люсьен и члены его двора намекали на возможность временного или постоянного разрыва отношений с все более отдаляющимся Империумом. Недавний призыв Терры о военной помощи был проигнорирован в нарушение договорных обязательств — возможно, это признак того, что ЯВАРИЙ-КАУ либо намеревается, либо уже вышел из подчинения Империуму.

Существует вероятность, что вследствие неминуемой кончины ЯВАРИЯ-КАУ шаткий баланс политической власти и покровительства Империума в Доминионе будет нарушен, а это означает угрозу гражданской войны. Если она произойдет, даже в случае победы проимперских сил боевая эффективность Домов Страйдер и Рау может быть снижена или же утрачена.

УРОВЕНЬ УГРОЗЫ БЕЗОПАСНОСТИ:

ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВЫСОКИЙ

Высший двор Страйдер-Рау состоит из Имперских рыцарей различных типов, обладающих высоким боевым мастерством. Особенно примечательны барон ТИТ ЮМА, Королевский страж [гвардия монарха], пилотирует «Щит трона», рыцарь модификации «Хранитель», и баронесса СИМФОНИЯ ДАСК, привратница [начальник службы безопасности], пилотирует «Взор Василиска», рыцарь модификации «Странник».

Однако самым опасным и трудным препятствием будет сам ЯВАРИЙ-КАУ. Как Верховный монарх он управляет древним рыцарем модификации «Кастелян» «КОРОНА ДОМИНИОНА». В силу полученных в бою ранений ЯВАРИЙ-КАУ навеки помещен в эту древнюю машину, из которой и ведёт все королевские дела. Удовлетворение телесных потребностей монарха находится в ведении группы ризничих, и лишь немногие встречаются с Люсьеном лично.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ПОЛУЧЕНИЯ:

Первоначальный отчет поступил от внедренного агента ТЕССЕННЫ СТАРН. Ее экстренное предупреждение, полученное через подсознательный астропатический вещатель, выглядело следующим образом:

Станция Доминион / Представитель статуса Альфа, разрыв +1088д.

УГРОЗА КРИЗИСА: Призыв присоединиться к крестовому походу породил в Доме Страйдер-Рау разговоры об отделении от Империума. [ОШИБКА] Фракции объединяются, возникают вспышки насилия. [ОШИБКА] Обе стороны ожидают кончины ЯВАРИЯ-КАУ, который умрет в течение года. [ОШИБКА] Несмотря на безумие, ЯВАРИЙ-КАУ является единственной объединяющей фигурой. [ОШИБКА] Дома готовы к конфликту, готовятся заговоры с целью убийства ЯВАРИЯ-КАУ. [ОШИБКА] Фракции могут совершить покушение на монарха, чтобы спровоцировать конфликт. [ОШИБКА] Прикрытие сорвано. Враги приближаются. Уничтожаю вокс. Имп. защ.

КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ

Хотя стиль набора текста позволяет предположить, что оно было написано соответствующим агентом, ошибки, а также сжатость текста указывают на то, что сообщение передавалось в спешке и в напряженной обстановке. Считайте его подлинным.

Вокс-станция передала сигнал об уничтожении, что подтверждает её неработоспособность, по этой причине офис считает ТЕССЕННУ СТАРН погибшей в результате враждебных действий.

ЦЕЛИ И ПАРАМЕТРЫ МИССИИ:

ЦЕЛЬ ПРИМУС:

Сенаторум Империалис дает разрешение карательному отряду на любые методы для устранения ЯВАРИЯ-КАУ.

ЦЕЛЬ СЕКУНДУС:

Оперативникам разрешается использовать любые методы, позволяющие смягчить ущерб от всевозможных последующих кризисов престолонаследия; также они наделяются полномочиями для возведения на трон стабильного кандидата.

ПАРАМЕТР АЛЬФА:

Поскольку цель операции состоит в том, чтобы свести к минимуму ущерб боевой эффективности Дома Страйдер-Рау, оперативники обязуются избегать любых ненужных повреждений рыцарских костюмов. Пилоты — расходный материал, рыцарские костюмы — нет.

Это, в частности, относится к рыцарю модификации «Кастелян» «КОРОНА ДОМИНИОНА», который не должен понести вследствие действий оперативников непоправимый ущерб. Для Страйдер-Рау культурное и политическое значение «КОРОНЫ ДОМИНИОНА» является важным гарантом стабильной преемственности правления.

ЭКЗИТУС АКТА ПРОБАТ: РЕЗУЛЬТАТ ОПРАВДЫВАЕТ ПОСТУПОК>> КОНЕЦ ПРИКАЗА, НЕМЕДЛЕННО УНИЧТОЖИТЬ<<

Глава десятая

— Вопросы? — спросил Рэйт и протянул руку, чтобы забрать документы.

— Это будет непросто, — сказала Кельн, возвращая конверт. — Чтобы устранить его и при этом избежать чрезмерных повреждений костюма… нам придётся подобраться поближе. Это закрытое общество, в которое очень трудно влиться. Проникновение должно происходить под видом дворянина, а значит, потребуется имитация особого социального поведения, интерфейса костюма — существует множество уровней.

— Мне доводилось проникать в места и похуже, — сказала Сикоракса.

Она подтолкнула свой конверт через стол. Рэйту пришлось поймать его, чтобы тот не упал на пол. Виндикар отмахнулся от этого неучтивого жеста, удовлетворившись ноткой нетерпения в ее ровном голосе.

— Подменить пилота — это ерунда. Вот пару лет назад я пробралась на исследовательскую станцию темных механикумов. Ради этого мне пришлось…

Она остановилась и рассмеялась.

— А, так вот почему меня выбрали? Я угадала?

— Так и есть, — сказал Рэйт. — У тебя имеется необходимое оборудование.

Сикоракса приподняла заплетенные в косу волосы, показывая Кельн аугментический порт у основания черепа. Каллидус постучала по нему пальцем:

— Префронтальная кора головного мозга; пилоты управляют своими костюмами точно так же. У каждого испытуемого на станции был такой порт, так что и мне пришлось его установить.

— Я и не говорю, что это невозможно, — сказала Кельн. — Вероятно, для нас этот вариант действий — и есть оптимальный. Я просто хочу, чтобы вы оба оценили, насколько сложно устроено это общество. Рыцарские миры являются имперскими лишь номинально, по видимости, на же они представляют собой нечто гораздо более древнее. Их история восходит к ранним исследовательским флотам. Они не столько подвластны Империуму, сколько состоят с ним в союзе — у каждого из рыцарских миров особые социальные правила, протоколы и культурные ориентиры. И в этих местах все влиятельные люди знают друг друга с детства. Можно удалить и заменить одну тему, но единственная неверная форма обращения, одна запинка в старом воспоминании или ошибочное прозвище, — и операция провалена.

Рэйт нажал на ножную педаль мусорного бака-сжигателя, стоявшего рядом со столом, и бросил конверты вместе с содержимым в открытый люк. Откидная крышка захлопнулась, и темный зазор между крышкой и корпусом вспыхнул оранжевым. Рэйт не обращал внимания на ползущие из щели струйки дыма.

— Внедрение в сплоченные социальные группы — задачка не из простых, — признала Сикоракса. — Но её можно и упростить. Обычно помогают личные проблемы. Неприятности дома. Как только я соскакиваю с темы, переходя на новую, у меня сразу же начинается публичная ссора с супругом, возможно, я чересчур налегаю на выпивку, — да, черт возьми, как-то раз я изобразила травму головы. Люди списывают перемены на изменения личности или психическое расстройство. И самый приятный момент состоит в том, что это объяснение очень быстро подхватывается слухами, и его даже не нужно распространять, потому что окружающим неудобно расспрашивать.

— Это может помочь, — сказала Кельн. — Но все обязательно вскроется. Двор — это мир, в котором отслеживают и анализируют каждое телодвижение. А ещё придётся соединить разум с рыцарским костюмом, а в этой процедуре есть свои опасности. Костюм может распознать подмену и отвергнуть тебя. Если бы можно было выбирать… Как думаешь, тебе бы удалось подменить ризничего? Попасть в группу, которая заботится о физическом состоянии Явария-Кау, и повредить его систему жизнеобеспечения?

— Проникнуть в ряды Механикус — это не такая уж проблема, — сказала Сикоракса. — А вот заменить конкретного технопровидца на длительный срок будет куда как труднее. Как правило, для этого нужно убить и собрать импланты цели, так как убедительно их воспроизвести будет непросто. Затем провести хирургическую имплантацию, а это может оказаться необратимым — даже ускорение процесса заживления с помощью полиморфина отодвинет сроки…

— Насколько? — спросил Рэйт.

— Приблизительная оценка? — уточнила Сикоракса. — От шести до десяти месяцев.

— А как насчет простой аугметики? — сказала Кельн. — Скажем, линзы и какие-нибудь дата-порты. Только видимые импланты?

— Три месяца.

— Не годится, — сказала Кельн. — За это времени Яварий-Кау умрёт, а планета погрязнет в гражданской войне.

— Я могла бы, — размышляла Сикоракса, — прибыть с Ризы по поддельным приказам о замене, но по этим документам меня определённо не подпустят к работе с системой жизнеобеспечения монарха сразу, только сойдя с трапа.

Рэйт прочистил горло. Он многое узнал об оперативницах из этого разговора и не хотел их перебивать.

— Приняв в расчёт все переменные, — сказал он, — я решил, что нам следует заменить именно пилота. Пилота, который долгое время находился вдалеке от Доминиона.

Райт нажал на кнопку, и барабан проектора снова повернулся, издав механический щелчок. Тусклая звездная карта скользнула вверх, будто решетка крепостных ворот, и на ее место с грохотом опустилось новое изображение.

Несмотря на нечеткость снимка — явно сделанного с некоторого расстояния при помощью длиннофокусного объектива, — просвечивающее изображение человека на стене было примечательным. Намасленные волосы, разделенные посередине пробором, волнами ниспадали почти до воротника. Золотисто-коричневая кожа и идеально прямой нос свидетельствовали о хорошей родословной и детстве, в котором не было места кулачным дракам. На нем был надет какой-то технический костюм, а в руке он держал странный зубчатый шлем.

— Сэр Линолий Раккан. В настоящее время он действует как Вольный Клинок — свободный рыцарь в изгнании, проходящий службу на Выступе Випаана. Это будет означать извлечение его из зоны военных действий, что является непростой задачей и расширит наши временные рамки, но…

Рэйт остановился, увидев улыбку на лице Кельн и ее поднятую руку.

— Да, оперативник?

— А в этом месте я могу сэкономить нам немного времени, — сказала она, затем повернулась к Куратору. — Вы получили мою посылку?

— Так получилось, — сказал Куратор, — что она прибыла час назад.

— Коллеги, — сказала Кельн, — познакомьтесь: Линолий Раккан. Бывший член дома Страйдер-Рау и пилот благородного «Оруженосца» под названием «Шут».

Человек по ту сторону одностороннего стекла рухнул на маленький металлический столик, установленный в его каюте, и уткнулся лицом в сгиб руки. Перед ним валялась перевернутая пустая бутылка из-под амасека.

— Очаровательно, — сказала Сикоракса. — Значит, всё это время, пока ты искала нестыковки в наших планах, он уже был здесь?

— Я говорила, что внедриться будет очень трудно, — ответила Кельн. — Но это возможно. Я просто хочу, чтобы вы оба понимали, чем рискуете. Я также забрала его ризничую Гвинн, хотя ее держат в другом месте. Теоретически любого из них можно сделать прикрытием, но Раккан и в самом деле кажется наиболее простым вариантом.

Рэйт подошел к стеклу. Через отражение Кельн увидела, как он хмурит брови.

— Это несанкционированное действие?

— Строго говоря, да, — сказала Кельн. — Но в этом и заключался ваш план, разве нет? Вы собирались объявить, что намерены снять Раккана с его поста в зоне боевых действий на Кумалии-Секундус и заставить Сикораксу выдать себя за него. Это лучший план из всех, что только можно придумать. Такое прикрытие даст возможность внедриться в Двор, к тому же Раккан не появлялся там уже около четырёх лет.

— Ну, этого времени хватит, чтобы объяснить перемены в характере личностным ростом, — сказала Сикоракса и сморщила нос. — Жаль, что он пьяница, как и моя предыдущая личина. Если я это переживу, то мне понадобится детоксикация. Он сутулится?

— Что? — спросила Кельн.

— Он что, сутулый? — Сикоракса указала на согнутую спину. — Терпеть не могу сутулых людей. Однажды я играла роль писца, который провел всю жизнь, сгорбившись над письменным столом. После этого мой позвоночник приходил в норму целый месяц.

— Ну, нет, — ответила Кельн. — По-моему, благодаря воспитанию его осанка будет неплохой.

— Уже что-то, — сказала Сикоракса.

— Я не давал на это разрешения, — сказал Рэйт, глядя сквозь стекло.

— Я давал, — сказал окутанный дымом Куратор, по-прежнему сидя позади. Он провел пальцем по инфопланшету. — На пути к оперативнице Сикораксе оперативница Кельн предположила организовать также транспортировку Раккана, так как это сэкономит нам три недели. Я согласился.

Рэйт сделал глубокий вдох и повернулся к Кельн. Взглянув ему в глаза, оперативница поняла, что виндикар подсознательно готов её застрелить.

— Откуда ты узнала о моих намерениях? Этого не было в справочных материалах.

Кельн кивнула в сторону Куратора:

— Он загрузил к себе в инфопланшет черновик вашего оперативного плана.

— Но ведь это защищенный инфопланшет, — сказал Рэйт.

— При всем уважении, сэр, — ответила Кельн, — такой вещи, как «защищенный инфопланшет», не существует.

— Ты запросил вануса высшего класса, — сказал Куратор, оторвавшись от чтения, чтобы взглянуть на Рэйта. — В этом и состоит их работа.

Рэйт сжал челюсти. Кельн вычислила, что ситуацию нужно срочно исправлять.

— Прошу прощения за этот «сюрприз», — сказала она. — Если бы мы встретились до брифинга, я бы обо всём вас проинформировала. Я знаю, что ваш храм ценит методичность, но мой — стремится к максимальной эффективности. Зачем делать шаг альфа, бета и т.д., когда можно сделать шаг альфа и дельта одновременно? Выполнив ваши поручения до их поступления, мы сэкономили несколько недель. Как у вас, виндикаров, говорится: «Экзитус акта пробат».

— Результат оправдывает поступок, — повторил Рэйт наизусть.

Боковым зрением Кельн заметила, как Сикоракса скрыла кривую усмешку.

Кельн наблюдала, как Рэйт наблюдает за ней. Она отметила, что тело его напряглось; правое плечо приподнялось чуть повыше, чем левое. Оперативнице стало интересно, что бы это значило. Намеренная перетренированность мышц правой стороны — для контроля отдачи? С помощью кодового заслона Кельн создала отпечаток его лица, сохранив микромимику для того, чтобы в будущем облегчить определение настроения.

Ее системы для сбора данных уловили гул, дрожь, фоновый шум, едва слышный гул черепной аугметики — проносящийся в голове виндикара успокаивающий катехизис, как она поняла.

Плечи Рэйта расслабились.

— Как ты это провернула?

— И как много он знает? — добавила Сикоракса.

— О нас? Ничего.

Кельн отключила алгоритм распознавания лиц и подошла к стеклу. Раккан начал шевелиться.

— Я подделала приказ из командного отдела флота «Терциус», вежливо запрашивающий передислокацию. Последние боевые действия Раккан проводил против Преобразованных. Он считает, что это часть стандартного трехнедельного карантина, необходимого, чтобы убедиться, что он не заражен «Чорвом_Победителем».

— В любом случае, это умно, наверное, — сказала Сикоракса. — У каждого из нас троих есть нейронная аугметика, и мы не хотим рисковать заражением. Он Страйдер или Рау?

— Он отпрыск обоих домов, — сказал Рэйт. Он резко вскочил, пытаясь вернуть контроль над ситуацией, и Кельн не стала ему мешать. — Мать — Страйдер, отец — Рау; технически он стоит в очереди на трон, хотя и находится слишком далеко в списке, чтобы это имело значение. Четыре года назад на Доминионе что-то случилось, и Раккан отправился в добровольное изгнание. Сикоракса, я хочу, чтобы ты изучила его. Убеди его сотрудничать. Изучи его привычки. Кельн может допросить его и выведать подробности культуры по пути в Доминион. Затем убьем его и выбросим через воздушный шлюз.

Повисло молчание.

— Благодаря... инициативе Кельн, — продолжил Рэйт, — можно отправляться на Доминион немедленно.

— Погоди, — сказала Сикоракса. — У нас есть время на восстановление после предыдущей миссии и пополнение снаряжения?

Рэйт кивнул:

— У тебя есть какие-нибудь требования?

— Полиморфин, — ответила каллидус. — Обычно я получаю дозу по завершению задания, после эвакуации, но… Я уже две недели без него.

Рэйт прищурился.

Кельн переключила внимание на Сикораксу, мысленно перечисляя признаки, которые пропустила. Раздражительность. Вялость. Равнодушие к социальным условностям.

— Ты что же, имеешь в виду, — спросил Рэйт, — что у тебя химическая зависимость?

— Конечно, у меня химическая зависимость, — огрызнулась Сикоракса. — Ни один каллидус не продержится без полиморфина и трех недель, даже если он уже десяток лет на службе. До сих пор я относилась к этому терпеливо. Но еще несколько дней, и я могу проснуться и обнаружить, что мышцы соскальзывают с костей.

— Понятно, — сказал Рэйт. — Станция «Каллидус-Пацификус» прислала для тебя сундук. Я уверен, что в нем — все, что нужно.

Кельн читала язык тела Сикораксы, оценивая оперативницу. Она отправила самой себе микро-памятку, в которой рекомендовала переслушать сделанную аудиозапись и проанализировать речевые паттерны каллидус на предмет признаков отклонений.

— А тебя все устраивает, Кельн? — спросил Рэйт.

— О, у меня есть все, что мне нужно. — Кельн сплела аугментические руки вместе, ощутив знакомую тяжесть устройств, встроенных в каждый палец. — Мы можем отправляться в любое время.

— Хорошо, — сказал Куратор. — Этот корабль — «Стилет». Я выделил его вам под штаб-квартиру для этой операции. Не очень удобный, зато способен выходить в варп, а также имеет весь функционал корабля Ассасинорум. Заправка уже идет полным ходом.

— Вы слышали Куратора, — сказал Райт. — Выбирайте себе места и грузите свое снаряжение на борт. Благодаря нашему... оптимизированному графику… через три часа мы задраим люки, и уже через четыре — отправимся. Свободны.

Райт отдал честь, повернулся на каблуках и вышел из каюты. Куратор последовал за ним, держа в руке инфопланшет. Кельн осталась тет-а-тет с каллидус.

— Какой толщины, — спросила Сикоракса, прижимая ладонь к стеклу, — адамантиновая обшивка рыцаря модификации «Хранитель»?

— Среднюю цифру трудно назвать, — ответила Кельн. — Если ты об огромной толще металла, разделяющей внешнюю среду и тело пилота… толщина грудной клетки рыцаря — четыре фута. Ну, может быть, три — на верхней части панциря? Это, конечно, если не считать ионный щит.

— Он ведёт нас на смерть, — рассмеялась Сикоракса. — Ты ведь это понимаешь, верно?

Глава одиннадцатая

«Есть два вида хаоса. Один приходит извне, из эмпиреев; этот хаос находится внутри Ока, в постоянной блокаде флотов Императора. Другой — внутренний хаос. Это эгоистичное, дикое, алчное животное таится в человеческом сердце. И этого зверя хаоса не сможет сдержать ни один флот — его могут связать лишь клятвы. Клятвы нужны не для того, чтобы завоевать честь, а для того, чтобы поддерживать порядок».

Люсьен Яварий-Кау, верховный монарх Доминиона, из личных «Размышлений о Рыцарском кодексе».

Небольшой корабль покинул атмосферу, и через минут двадцать после старта Сикоракса отправилась к себе в каюту — принять дозу полиморфина.

Ее снаряжение доставили в герметически запечатанном контейнере высотой по колено с биокодированными датчиками, настроенными на генетическую сигнатуру Сикораксы. Одним прикосновением открыв замки, Сикоракса распахнула контейнер и нащупала на внутренней стороне крышки защелку потайного отделения.

Фальш-панель щелкнула и медленно опустилась на гидравлических поршнях. Наружу вырвались струйки ледяного воздуха, будто оперативница опустила подъемный мост замка с привидениями.

Флаконы с полиморфином лежали аккуратными рядами, словно тела после массового убийства, разложенные по дозировкам — от шприцев для поддержания здоровья величиной с фильтр от палочки лхо до инъекторов размером с большой палец с дозой для трансформации. Последние соединялись с подкожным инъектором, спрятанным в мышечном слое левого бедра, а иглы шприцев для поверхностной инъекции закрывались колпачками.

Её секрет. Их секрет — храма Каллидус. Настолько потаенный, что оперативникам храма приказывалось скорее уничтожить эти флаконы, чем позволить им попасть в чужие руки — даже руки других оперативников Ассасинорума.

Сикоракса вынула из защитного пенонаполнителя первую колбу и закрыла потайную камеру, чтобы драгоценные препараты не нагревались. Вскоре их судно остынет в пустоте до степени неуютности, но стоило ему вырваться из атмосферы, как в каюте за считанные мгновения стало до того душно и влажно, что, когда Сикоракса улеглась на узкой койке, простыни оказались отсыревшими.

Каллидус сняла с иглы колпачок, нащупала вену на бедре и ввела в нее иглу. Она сжимала картридж, пока пломба не лопнула.

Полиморфин заполнил ее организм. Он охлаждал его, будто охладитель в двигателе.

— Я уничтожаю врагов, становясь ими, — сказала Сикоракса, расслабив челюсти и используя мантру, чтобы восстановить дыхание и тем самым притупить боль. Оперативница уставилась на болт в потолке, будто удерживая всю боль там, вне тела.

— Я использую оружие ксеносов против них самих. Я буду подражать порченому телу, но мой разум останется сосредоточенным на человеческих целях.

Устойчивое к воздействию медикаментов сердце подтолкнуло сыворотку, прогоняя через всё тело. На какое-то удушливое мгновение Сикораксе показалось, что бегущая по венам кровь загустела, словно сироп. Дыхание перехватило. Затем удушающие химикаты выработались, и она сделала отчаянный вдох.

Сикоракса созерцала болт ещё секунд тридцать, затем села и ощупала лицо. Лихорадка, мучившая её на протяжении недели, спала.

— Черт бы побрал этого высокородного козл… — Она осеклась, проглотив остаток фразы, и это подтверждало идеологическую обработку ассасинов. — Лорд-командующий делает только то, что положено.

Каждый каллидус — агент, ведущий подрывную деятельность. Такова уж их суть, и Сикоракса это понимала. Это скорее инстинкт, чем осознанный выбор. Но следует быть осмотрительнее в выборе целей, на которые направляется этот инстинкт. Особенно когда ты — на храмовом корабле, где наверняка повсюду установлены записывающие устройства.

— Провались к чертям вся эта Галактика, — сказала Сикоракса, не договорив: осудить весь космос безопаснее, чем одного человека.

Санкционированное Гиллиманом тотальное развертывание Ассасинорума сильно растянуло логистическую цепочку. Как и сказал Рэйт, у оперативников больше не оставалось времени на восстановление. Для Сикораксы это была уже четвёртая миссия подряд; она провела в полевых условиях в общей сложности два года.

Перед санктусом был ученый касты Земли т'ау. Перед ним — Программатор Квивариан.

И Сикоракса пропустила восполнение запасов между третьей и четвертой миссиями. Во время охоты на санктуса из Генекса она поддерживала дозировки полиморфина на угрожающе малом уровне. Последнюю поддерживающую дозу Сикоракса истратила во время перелёта до храма Виндикар: она чувствовала себя настолько подавленной из-за отмены миссии, что на протяжении всего пути заперлась в этой самой каюте и даже не повидалась с ванус до тех пор, пока они не достигли пункта назначения.

Ванус. Сикоракса еще не решила, нравится ли ей эта оперативница, но, с другой стороны, её ведь и не учили человеколюбию, — Сикораксу обучали пользоваться людьми. И, если Аваарис Кельн окажется хотя бы наполовину такой осведомлённой, как сама утверждает, то она действительно принесет немалую пользу.

Но Рэйт, виндикар, — совсем другое дело.

Он производил впечатление способного оперативника. И правда, насчет Абсолома Рэйта ходили кое-какие истории даже в кругах храма Каллидус. Одна из них повествовала об Альфа-шакале и Рэйте, который на тот момент был всего лишь ассасином-подмастерьем. Ещё одна — о Темном Апостоле с Захарина. Ходили слухи, что именно Рэйта вызывали на операцию, когда Ассасиноруму пришлось убрать одного из своих. Вот так он и получил позывной «Палач».

Рэйт постарается держать миссию под контролем, что называется, от и до — Сикоракса в этом не сомневалась. Она же видела, как напрягся виндикар, когда Кельн выполнила его собственный приказ, но не в том порядке, который он задумал. Это подействовало ему на нервы. Несмотря на утверждения насчет того, что он хочет перенять от них новые навыки, стоило Кельн перехватить инициативу, и Рэйт вышел из себя.

Действовать строго по плану, обдуманно, шаг за шагом — таков путь Виндикар.

Путь Каллидус, напротив, состоит в том, чтобы использовать к своей выгоде суматоху. Импровизировать на каждом последующем шагу, применять социальные манипуляции, ловить капризы судьбы, чтобы приблизиться к поставленной цели. Моментально подстраиваться под меняющиеся условия и даже не воображать, будто у твоих планов хватит гибкости, чтобы поспевать за переменчивыми обстоятельствами.

Общеизвестно, что никакая стратагема не выдерживает реального контакта с врагом — а оперативники храма Каллидус контактируют с противником чаще, чем кто бы то ни было. Пытаться спланировать операцию «от и до» — все равно, что строить дом на песке.

Спокойствие, только спокойствие.

Сикоракса взяла инфопланшет, который до этого бросила на кровать. Такой имелся у каждого из оперативников; их потоки данных были связаны, так что заметки или изменения, внесенные на одном планшете, отображались и на других. Это было делом рук ванус и казалось неплохой идеей, — по крайней мере, по меркам плохих идей.

Страница за страницей Сикоракса планомерно просматривала досье. Перехваченное письмо, написанное рукой Раккана. Звездная карта с отмеченным расположением Доминиона в Цепи Лотоса — дугообразной системе миров, которая проходит по границе между сегментумом Пацификус и Темпестус.

И, наконец, рыцарь модели «Оруженосец». «Шут».

Сикоракса постучала ногтем по зубам, затем поднялась на подкашивающиеся ноги. Проверив, нет ли никого в коридоре, она выскользнула наружу — мимо освещенной трапезной-камбуза — во тьму грузового отсека.

На ощупь Сикоракса нашла в темноте кабель и выключатель, от которого тот шел. Хлопнув по выключателю, зажгла люмены на треножниках, и мрак похожего на пещеру пространства расступился.

«Шут» стоял в центре, высокий и широкоплечий, как статуя в святилище. Геральдические символы сияли в ярком свете.

Одна половина костюма была кроваво-красной, в цветах Рау, другая — небесно-голубой, дома Страйдер. Между ног Рыцаря, как табард, висело захваченное в бою знамя боевой славы. На нем был изображен личный герб Раккана — меч, появляющийся из кроваво-красного моря Доминиона. Над клинком парил облаченный в клобук сокол дома Страйдер, раскинув крылья над грозовым облаком дома Рау. В когтях сокол держал две красные молнии, вырвавшиеся из облака… хотя непонятно было, то ли птица поймала их, то ли обожглась, — зависело от толкования.

Прежде чем подойти, Сикоракса слегка поклонилась огромной машине. Увенчанные оружием конечности «Шута» были обернуты по спирали белыми лентами; взяв одну из них, она обнаружила, что на них записаны имена предыдущих пилотов, которые теперь, подобно призракам, обитали в шлеме Механикум костюма.

По обычаю Страйдер-Рау, когда рыцарь не был активен, его лицо закрывали большим кожаным клобуком, точь-в-точь как сокол, изображенный на гербе Страйдер-Рау. Секунду поколебавшись, Сикоракса приподнялась на цыпочки и коснулась адамантиновой брони на ноге машины — как раз в том месте, где та закрывала колено.

Она была тёплой. «Оруженосец» казался живым.

— Я много чего делала, — сказала Сикоракса машине, — но ещё никогда в жизни не управляла рыцарем.

Абсолом Рэйт сидел перед двухъярусной койкой у себя в каюте офицерского спального отсека.

Он сам выбрал эту каюту — самую обширную на всём судне — под личные апартаменты и мозговой центр. Рэйт счел это и уместным, и практичным. Он был одновременно командиром и старшим оперативником, для хранения его винтовки требовалось больше всего свободного места, эту каюту оснастили лучшими средствами безопасности, а прилегающая к ней офицерская столовая представляла собой отличный зал для совещаний по оперативному планированию.

Кроме того, вторая кровать как нельзя лучше подходила, чтобы обслуживать оружие.

Рэйт сидел на стуле с высокой спинкой из катачанского глянцевого дерева и рассматривал детали винтовки, разложенные перед ним.

Выбрав один из четырёх стволов, взятых с собой для этой миссии, Рэйт осторожно вставил в него лазерный микрометр и замерил внутренние нарезы, проверяя на дефекты и на то, что сделанные перед отправкой пристрелочные выстрелы не повредили сложные каналы для захвата пули и придания ей вращения.

Это был ствол для средних дистанций: виндикару хватило одних лишь тактильных ощущений, чтобы это понять. Он идеально годился для быстро приближающихся целей, наподобие генокрадов или друкари — в свое время Рэйту доводилось приканчивать и тех, и других ксеносов.

Хороший инструмент, подумал он, поднося ствол к свету и вглядываясь в него, будто в прицел. Износостойкий и точный. Эффективный.

И, как все хорошие инструменты, он выполнял то, для чего предназначался.

Через два отсека от них посреди каюты пребывала Аваарис Кельн, добавляя к коллажу из исследовательских материалов, уже наклеенном на стену, ещё одно досье.

Куратор устроил ей экскурсию по полудюжине свободных кают и выразил немалое удивление, когда Кельн выбрала именно эту. Технически это помещение было спальным местом для экипажа нижних палуб, рассчитанном на шестерых человек, которые будут отдыхать здесь, сменяя друг друга каждую двенадцатичасовую смену.

Три выдвижных спальных капсулы были встроены в стену рядком, как выдвижные камеры в моргах медучреждений.

Действительно, ванус заметила, что эти спальные места отличались невероятно низким температурным режимом, чего было достаточно для хранения в них трупов, когда приказы требовали, чтобы тело было эвакуировано, а такие приказы поступали нечасто.

Впрочем, в выдвижных кроватях Кельн не спала; она устроила в них хранилища для своего снаряжения и коробок с документами.

Никакой другой мебели в каюте не имелось, — разве что отдельный несессарий, до того тесный, что Кельн едва могла протиснуться между раковиной и стальным унитазом вроде тюремного. А для гигиенических процедур служила полурабочая форсунка для воды в потолке и напольный слив.

Если не считать одной полки в камбузе, на которой стояла одна-единственная кофеварка, в остальном стены были голыми — тем лучше, потому что на них можно разместить заметки. Кельн спала в сетчатом гамаке, подвешенном к потолку, который убирала, когда начинала по привычке мерить каюту шагами.

Она и сейчас сидела в гамаке, немного откинувшись назад и свесив босую ногу на пол; Кельн разглядывала исследовательский коллаж из обернутых в пластек документов, прикрепленных к стене липкой лентой.

Это была не та сеть, что она сплела для изучения культуры Доминиона; та находилась справа. И не законы о престолонаследии Страйдер-Рау — этот кошмарный клубок разместился слева. Стена же позади нее была почти голой: на ней располагалось всего несколько документов с надписью «ЛИНОЛИЙ РАККАН».

В противовес этому перед Кельн висели два пикта, окруженные облаком документов с пометкой «ВНУТРЕННИЕ ПРОБЛЕМЫ». На этих пиктах были Абсолом Рэйт и Сикоракса в профиль и анфас — снимки, сделанные во время брифинга при помощи пиктера, имплантированного в аугментические глаза Кельн.

Ванус посмотрела на информационную сетку с мягким фокусом, позволив кодовой завесе пробудить в воображении сеть из связывающих документы линий и личных заметок, мысленно написанных поверх них.

— Активировать звуковое подавление. Начинаю диктовать, — сказала она. Технически это было необязательно, но, как и ходьба, проговаривание вслух часто помогало Кельн в работе с данными. — Под грифом «Только для глаз Аваарис Кельн». Уничтожить при несанкционированном доступе.

Она прекратила легкое покачивание, чтобы собраться с мыслями, — и возобновила его, находя утешение в мерном поскрипывании веревок гамака, трущихся о потолочные трубы.

Ощутив кожей, что гудение звуковых подавителей достигло полной силы, она начала:

— Первоначальное впечатление от карательного отряда «Делатель королей». Нынешний стиль руководства вызывает опасения у среднего звена. Существует возможность усиления этих опасений по мере продолжения операции.

Кельн сделала паузу, быстро перечитав стенограмму брифинга по кодовой завесе и уделив особое внимание обмену мнениями между Сикораксой и Рэйтом.

— Рэйт — выдающийся оперативник с благими намерениями, но неважный командир. Хотя он считает, что для достижения положительного результата нам нужно работать согласованно, а также понимает, что наши навыки необходимы, он не привык к различным стилям храмов Ванус и Каллидус. Из-за тренировок и личных склонностей он смотрит на проблемы как бы сквозь прицел — прямолинейно, применяя узкий подход, а это чревато смещением навыков Ванус и Каллидус на второй план. Когда я узнала, что его предыдущие совместные миссии были связаны с другими виндикарами, меня это не удивило. Если он так и будет придерживаться нынешнего стиля руководства, то рискует оттолкнуть Сикораксу.

Кельн перевела взгляд на изображение каллидус, изучая длинные, доходящие до плеч каштановые волосы и лукаво изогнутый рот. Она вздохнула.

— Сикоракса — это еще одна проблема. Проанализировав ее вокальные паттерны на предмет признаков ухудшения состояния, а также протестировав пот, собранный с её комбинезона, я полагаю, что его скептицизм по поводу химической зависимости неуместен. Дело не только в том, что это является профессиональной болезнью храма Каллидус: послужной список, который я извлекла из планшета Рэйта, демонстрирует отличные показатели успешности, так что очевидно, что ее зависимость под контролем и не влияет на профессиональные навыки. Хотя ей не хватает моего с Рэйтом опыта, и я подозреваю, что она права в том, что ее выбрали в первую очередь из-за черепного импланта, Сикоракса все же является умелой оперативницей. Их с Рэйтом конфликт, по-видимому, в первую очередь является результатом столкновения двух противоположных мировоззрений и личных предпочтений. Оперативники храма Каллидус по своей природе склонны к импровизации и текучести — подход, который Рэйт, без сомнения, считает бесцеремонным и небрежным.

Кельн закинула ногу в гамак и взглянула на инфомандалу, проецируемую на потолок; оперативница расслабилась, а повторяющиеся узоры и замысловатые отображения объема успокоили ее и запустили подпрограммы-архиваторы, очищающие разум от неясностей и случайных улик.

— Примечание для дальнейшего рассмотрения: Сикоракса упомянула, что порт в её префронтальной коре установлен, чтобы облегчить проникновение на поражённую порчей исследовательскую станцию, но именно это действие, похоже, удалено из ее послужного списка. Персональные данные крайне ограниченного доступа.

Кельн достала из кармана кодовую шкатулку и поднесла ее к свету, наблюдая, как перемигиваются красные и зеленые огоньки.

— Программатор Квавариан, создатель «Сути_Чорва» и «Чорва_Победителя», исчез примерно в то же время. Поговаривали, что это задание получил оперативник храма Каллидус. Среди ванусов шли разные толки, поскольку Квавариан был еретехом — кодовым жрецом, и мы полагали, что заниматься им — это наша епархия. Буду исследовать этот вопрос дальше.

Кельн вернула образец в обитую бархатом шкатулку, стоявшую рядом с ней, и запечатала ее. Снова перевела взгляд на инфо-мандалу.

— Что касается меня, то в настоящее время я вижу свою функцию двоякой. Моя заявленная роль заключается в выполнении параметров миссии в качестве советника по культуре и управлении придворными интригами, а также человеческими взаимодействиями. Однако на самом деле эта функция второстепенна. На данный момент моя собственная цель заключается в том, чтобы обеспечить эффективную работу этого карательного отряда и наладить связь между нами тремя.

Кельн полностью погрузилась в инфо-мандалу. Ощутила, как включились ее подпрограммы ночного отдыха, чтобы обрабатывать данные во время сна.

— Потому что, если я этого не сделаю, — сказала Кельн, засыпая, — Сикоракса окажется права. Мы все умрем прежде, чем подойдем к Яварию-Кау на расстояние ружейного выстрела. Даже в случае успеха миссии нам вряд ли удастся уйти живыми.

Как только веки сомкнулись, ей в голову пришла мысль.

«Может быть, в этом-то и заключался весь смысл».

Сэр Линолий Раккан проснулся из-за того, что бутылка из-под амасека скатилась с его стола и разбилась об пол. Это он её разбил, что ли? Подтолкнул, отгоняя прочь, в объятьях тревожных снов? Нет.

Висящий над ним светильник качнулся на цепочке. Неустойчивое покачивание, которое Раккан вначале принял за расплывающийся от выпивки мир, происходило наяву.

Корабль снова пришел в движение.

Раккан вытер лицо ладонями и попытался встать. Не вышло.

— Черт бы тебя побрал, — выругался он, наклоняясь, чтобы закрепить аугметические скобы. Наконец Раккан встал; стальные опоры для ног зафиксировали коленные шарниры, удерживая его в вертикальном положении.

Таково было одно из преимуществ его травмы: сколько бы Раккан ни выпил, он всегда мог без проблем держаться на ногах. Это не единожды спасло Раккану жизнь на фронте, когда он был под мухой, а «Преобразованные» шли в лобовую атаку. Когда пилоту приходилось внезапно вскакивать в «Шута», заслышав сигнал тревоги, и покрывать землю кровью еретехов. Когда встречал волну за волной тронутых порчей техножрецов и трэллов с глазами, горящими фиолетовым пламенем «Чорва_Победителя».

Электроцепы вместо рук и имплантированные пилы…

Белый, словно кость, палец, нажимающий на спуск лазпистолета…

— Нет, — сказал себе Раккан. — Оставь это во сне, пожалуйста.

Он обогнул разбитое стекло и заколотил кулаком в дверь.

— Привет! — сказал он. — Там, снаружи! У меня тут битое стекло. Принесите, пожалуйста, веник и совок.

Никакого ответа. Как и всегда. Появлялась еда. Постельное белье сменялось чистым. Появлялись диагностические тестеры, которые он должен был раз в неделю подключать к своему нейропорту. Когда ему нездоровилось, появлялись лекарства в маленьких бумажных стаканчиках.

Через неделю Раккан заподозрил, что за ним наблюдают через большое зеркало. А еще через две ему стало все равно.

Амасек восполнялся так же исправно, как и всё остальное, и Раккан это ценил. После того, как его бар иссяк, бутылки продолжали приносить уже из личных запасов. Хотя в последнее время алкоголя становится все меньше и меньше…

— Что, если они решили тебя «просушить»? — сказал себе Раккан. — Готовый к бою. Годный к службе. Вернёшься к «Шуту» и Гвинн. На очередной ТВД.

На последнем он служил бок о бок с кадийцами. Бравые люди, но при этом наглухо отбитые. Казалось, они наслаждаются происходящим. Получают некое извращенное удовольствие, показывая, до чего же они круты.

Он вспомнил одного офицера, фиолетовоглазую лейтенанта-кадийку из 24-го; Раккан немного ухлестывал за ней, пока они оба находились в запасе, и она рассказала, что шрамы на лице считаются среди кадийцев привлекательными. Известно, что самые тщеславные бойцы тормошили медицинские швы, лишь бы увериться в том, что от зажившей раны останется след.

У его зазнобы тоже был шрам — волнистая белая линия, тянущаяся от брови к подбородку. Шрам морщился, когда кадийка смеялась.

Раккан снова перешагнул через стекло и умылся над умывальником. Поднял глаза и взглянул на себя в зеркало.

Красные глаза. Пухлые щеки. Да, это не тот тощий изголодавшийся рыцарь, каким он был четыре года назад, когда получил два лазерных выстрела в позвоночник и покинул Доминион.

Он натянул кожу, будто его собственное лицо было маской, пытаясь найти себя-молодого — до того, как он стал Вольным клинком, бредущим от битвы к битве. Без всякого плана, кроме как сражаться, пока и он, и «Шут» не износятся до такой степени, что ими больше нельзя будет пользоваться.

— Это твоя проблема, Линолий, — сказал он себе. — Ты рыцарь-в-поиске-неизвестно-чего.

Ка-чинк.

Раккан обернулся на знакомый звук открывающегося люка.

В нише стояли маленькая щетка, совок и полбутылки амасека.

— Благодарю вас, — сказал он тому, кто его слушал. — И, черт возьми, выпустите меня отсюда.