Видо тоже знает пару трюков / How Vido Learned the Trick (рассказ)

Видо тоже знает пару трюков / How Vido Learned the Trick (рассказ)
Автор	Джош Рейнольдс / Josh Reynolds
Переводчик	соц
Издательство	Black Library
Источник	Inferno! Vol.1
Год издания	2018
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Аннотация: Появление наемного убийцы в кабинете знаменитого альтдорфского мудреца и детектива Заванта Коннигера заставит его слугу продемонстрировать всё, чему тот научился у хозяина. Битва умов между полуросликом Видо и таинственным Пайком.

Едва Видо зашел в кабинет хозяина, его напугал неизвестный голос:

— Его здесь нет, если ты об этом подумал.

Голос был приятный и ровный, речь — правильная. Как у богача, — подумал Видо, замерев на месте. С другой стороны, богачи не вламываются в личные кабинеты незнакомых людей, особенно те, что принадлежат Заванту Коннигеру. Видо чуть не поперхнулся полупрожеванным куском виссенландской сосиски.

— Ты Видо. — Это был не вопрос.

Полурослик не шевелился: нюх уличной крысы подсказывал, что рядом оружие, в самое короткое время готовое послать его к Рэналду в страну вечного крэпса. В кабинет он зашел развести хозяину огонь к вечеру, и при себе у него была охапка дров. А где сам Завант? Черт знает где, вот где.

Он проглотил сосиску и выдавил: — Да?

— Надеюсь, это был не вопрос, — бархатисто промурлыкал невидимый человек. — Мне сказали, что для полурослика, ты довольно умен. Не хотелось бы разочароваться.

— Можно повернуться?

— Опять вопрос, — заметил человек. — Надежда гаснет. Мне лучше просто избавиться от тебя и покончить с этим.

Видо услышал щелчок какого-то механизма. Он закрыл глаза и набрал воздуха на один вдох. Затем произнес: — Если бы вы собирались прикончить меня, то сделали бы это в ту же минуту, как только я вошел в кабинет.

Догадка, как удар в темноте, вслепую. Все же лучше стрелы в спину.

— Может, мне нравится разговаривать с жертвой, — мягко проговорил голос.

От того, как он произнес слово «жертва», волосы на голове у Видо готовы были скрутиться — не будь они кудрявыми от рождения. Так говорят только люди, которым до психушки — буквально пара шагов. Перед глазами закружились лица старых врагов хозяина. Который из них? Голос не знаком. Значит, наемный убийца, но на кого он работает? На босса Класста, или, может, на леди Кхемаллу, ту, что с багровыми глазами и острыми клыками? Впрочем, какая разница?

— Может быть, — произнес Видо. Его язык будто распух, и, хотя липкий и холодный туман струился через распахнутое окно, сам он жутко вспотел. Вот, как этот человек проник сюда. Чувствовался запах Рейка, слышались крики стражников и перезвон их колокольчиков. Невезуха! Они слишком далеко, да и не часто откликаются на крики о помощи из тумана. — Или вы надеялись, что я могу что-то рассказать.

Ответа не последовало. Пот катился градом, горло стало, как наждачная бумага. Потом донесся смешок, и: — Видо, ты азартный игрок?

— Ага, говорят, что кости я хорошо катаю.

— Тогда, как бы ты отнесся к пари?

— Что ставим? — Видо облизал губы.

— Твою жизнь, — ответил человек. Скрипнуло дерево. — Если выиграешь, уйдешь живым. Если проиграешь... Знаешь, Видо, на твоем месте, я бы не проигрывал.

Тот сглотнул. От волнения сдавило глотку.

— Мне можно обернуться?

— Разумеется. Куда подевались мои манеры? Повернись, повернись, — сказал незнакомец.

Видо подчинился. У человека было блестящее, маслянистое лицо, что говорило о том, что он слишком много выпивает и налегает сладкое. Тело, впрочем, было худое и крепкое. Он расслабленно развалился в кресле Коннигера, в одной руке находился небольшой, компактный арбалет. Взгляд Видо задержался на оружии, и незнакомец улыбнулся.

— Катайский, — заметил он. — Изобретательный народ, очень любят всё запутанное. Для такого понятия, как убийство, у них есть целых семьдесят два слова, тогда как у тильянцев — всего двенадцать.

— Занимательно, — произнес Видо, не сводя глаз с арбалетного болта с хищно заточенным наконечником. — Можно я положу дрова?

— О, разумеется, пожалуйста.

Видо аккуратно уложил охапку поленьев, и едва коснулся своего ремня, на котором в ножнах висели два метательных ножа, изготовленных как раз по руке уроженца Мота.

Мужчина нахмурился.

— Видо, брось эти шуточки. Я не очень терпелив. Вынь ножи. Медленно! И брось их сюда.

— Я не хотел, честно! — воскликнул Видо, вскидывая руки подальше от ремня. По знаку незнакомца он вытянул ножи и швырнл их на пол.

— И струну для сыра из рукава. — С грустной миной Видо вытащил из рукава гарроту и также бросил на пол. — И свинцовую дубинку из брюк. — Видо вздохнул и извлек дубинку. — И бритву, спрятанную за ремнем, — добавил мужчина. Слабо улыбнувшись, полурослик расстегнул пряжку и вытянул лезвие из потайных ножен на внутренней стороне ремня.

Мужчины расплылся в улыбке.

— Прекрасно. Рад это слышать. Думаю, Видо, мы станем друзьями. Разве не замечательно? Согласись, в такой ситуации тебе понадобится любая помощь.

— Сердечно благодарю. — Видо судорожно кивнул.

Где Завант? Полурослик обежал глазами кабинет в поисках следов мудреца. Куда тот подевался? Как помнил Видо, в последний раз хозяин сидел у себя в кабинете и читал один из своих чертовых текстов. Потом он послал слугу за сосисками и сыром для вечерней трапезы, причем полурослик точно помнил, что отсутствовал ровно столько, сколько потребовалось, чтобы сбегать через улицу на ночной рынок. Правда, следовало учесть, что с торговцем сырами он торговался, пожалуй, дольше, чем это было, в принципе, нужно. Но просить двух карлов за головку кислого штирландского? Возмутительно! Старый папаша научил его, что такое спускать нельзя... Видо кипел от возмущения.

— Хорошо. — Мужчина оторвал полурослика от раздумий. — Можешь звать меня Пайк. Тебя я буду называть Видо, как и прежде. Теперь, давай не будем терять время. Где Завант Коннигер?

— Я не знаю, — машинально ответил Видо. Он действительно не знал, но за Коннигером сюда заявлялись не раз, и на случай появления определенных персон со скверными манерами у слуги были четкие распоряжения. Этот Пайк тоже был скверным типом, но и чем-то выделялся.

Мужчина цокнул языком.

— Собираешься проиграть пари, еще до начала игры? Ты поднялся по лестнице. Я сам слышал. Если бы он вышел из кабинета, как я подозреваю, ты бы его увидел.

— Он не выходил! И, если я не знаю...

— Уверен, ты сможешь выяснить, верно? — Пайк поерзал в кресле, при этом арбалет даже не колыхнулся. — Видо, ты вроде умный малый. Давно служишь Коннигеру, м-м? Уже несколько лет? Наверняка, выучился у него паре-тройке трюков.

Видо не отозвался, и Пайк хмыкнул.

— Молчание — не ответ, — намекнул он.

— Тройке-четверке выучился, — огрызнулся Видо. Даже больше — петух я ощипанный, если совру, — не без гордости подумал он. За годы службы пришлось тяжело, без сомнений, но опыт был познавательный.

— Покажи, — произнес Пайк, взмахнув свободной рукой. — Продемонстрируй, чему ты научился у великого альтдорфского мудреца.

Видо помедлил.

— Зачем он вам нужен?

— Это в уговор не входит, — проворчал убийца. — Давай.

Видо сглотнул и обернулся. Кабинет освещали неяркие масляные лампы, привинченные к стенам. Полки, битком набитые книгами, папирусами и пергаментами всех размеров и на любые темы, выстроились возле стен. Когда-то Коннигер позволял вносить в кабинет лишь одну зажженную свечу, но со временем Видо уговорил его пользоваться лампами. Письменный стол был, как обычно, завален, горы бумаг грозили сойти на него лавиной. Ночной ветер пошевелил несколько листов, и Видо заметил написанные небрежным почерком имена, нарисованные схемы и в том числе рисунок, похожий на планы Великого храма Хандриха в Мариенбурге.

Окна открыты, света достаточно. Видо задумчиво сжал губы и глянул на Пайка.

— Вы видели его? — осторожно спросил он.

— Пока не впечатляет, Видо, — угрожающе заметил мужчина.

— Вы его видели, — утвердительно произнес полурослик, тон собеседника лишь утвердил его в этой мысли. — Вот, почему вы пролезли через окно. Но за столом его не было. Если бы вы увидели, что он сидит там, то пристрелили бы его из окна.

Удивленная гримаса.

— И как ты это узнал?

Видо скорчил рожицу.

— Там на подоконнике грязь и земля. Рукава и колени у вас испачканы пылью и смолой. Я знавал достаточно воров-домушников, так что это о многом говорит. Чтобы скрыть следы, вы носите черное, но у меня острые глаза.

— Если хочешь, чтобы они остались при тебе, обрати их на наше дело, — мягко произнес мужчина.

Видо нервно сглотнул.

— Где он был?

— Сам мне скажи. — Пайк явно забавлялся. Он улыбался, как мальчишка на кукольном представлении. Видо, впрочем, роль куклы была не по душе. Где же вы? — думал он.

Пытаясь вспомнить все, что Коннигер вдалбливал ему в толстую мотскую черепушку, полурослик подошел к окну. Там, где Пайк перебирался через подоконник, остались следы. Никаких приспособлений он не использовал. Ни один уважающий себя альтдорфский домушник не пойдет на дело с голыми руками, значит, Пайк либо был весьма ловким акробатом, либо не имел нужного снаряжения или просто смог его достать. От окна кабинета до крыши дома, стоящего через переулок, было некоторое расстояние. Видо заметил, что под весом Пайка несколько черепиц на ней сдвинулись с привычных мест.

Он пришел с той крыши. Что там за ней? Точно, доки, владения Класста. Но на его головорезов он не похож. И говорит не так. Видо уверенно распознал легкий акцент.

Полурослик обернулся и постарался изобразить выражение лица, которое тысячу раз видел у Коннигера. Он представил стальные глаза, ястребиный нос, выдающийся на вытянутом лице. Напустил на себя вид, будто производит сложные вычисления, и перед его взором вырисовываются, как из ниоткуда, и аккуратно выстраиваются схемы и планы.

— Если у тебя проблемы с животом, лучше скажи сразу, — произнес Пайк.

Лицо полурослика вытянулось, он прижал запястья к вискам и постарался сосредоточиться. Если Завант не сидел за столом, как Пайк его увидел?

Коннигер точно должен был находиться в комнате. Не сидел, значит... Стоял?

В глаза бросилось зеркало, которое находилось посреди книг на полке под некоторым углом к столу. Оно было высотой со стоящего человека, так что, если Пайк с крыши смог рассмотреть отражение, он мог бы верно определить, где находился Завант. Но был еще один нюанс: зеркало слегка наклонено вперед так, чтобы Коннигер, сидя за столом, мог видеть, что происходит за спиной. Это один из небольших трюков хозяина — если окна открыты, и ночь ясная, любой, кто заберется на крышу напротив, попадет в зеркало. Само собой, этот принцип работал в обе стороны.

Видо обернулся и поднял голову. Над окном было установлено еще одно. Полурослик задумчиво прищурился. Пару недель назад Коннигер действительно заказал несколько зеркал. Тогда Видо подумал, что они нужны хозяину для каких-то изобретений.

— Ну что? — Пайк нетерпеливо пошевелился в кресле.

Видо отметил, что это было кресло хозяина, которое убийца, скорее всего, вытащил из-за стола, когда понял, что его провели. Но зачем Коннигер хотел, чтобы тот пробрался в кабинет? И почему не предупредил Видо заранее?

Полурослик откашлялся.

— Зеркала, — просто произнес он. — Видите там, на стене листы стекла?

— Я знаю, что такое зеркало, спасибо, — сказал Пайк. В его голосе была досада. На лице дернулся мускул. Усилился акцент? Видо запомнил эту мысль. Нужно быть, как Коннигер. Важная каждая вещь. Любая деталь могла спасти ему жизнь.

— Нет же, зеркала, — повторил Видо, стараясь не смотреть на арбалет. Он с жаром махнул рукой, и даже слишком энергично. — Вы видели отражение.

— Значит, он все же был в кабинете, — проговорил Пайк, рассматривая зеркала. Он отвернулся от Видо, но арбалет был все также наставлен на полурослика. Убийца лениво вытащил из куртки кожаный портсигар и взмахом кисти раскрыл его; внутри обнаружилось несколько самокруток из темной бумаги. Он подцепил губами одну, вытащил и сжал между желтых зубов. Видо едва не скривился. Пайк оказался курильщиком илового табака. Причем у него был не нормальный трубочный, а какая-то табачная пыль из доков, которую мариенбургцы заворачивают в дешевую бумагу и курят прямо так. Эта штука портила зубы — в конечном итоге вместе с губами.

— Я этого не говорил! — воскликнул Видо.

Он присмотрелся к направлению и углу обзора зеркала и проследил его глазами от окна внутрь кабинета. На противоположной стороне комнаты в углу стены было еще одно зеркало. Видо удивленно выгнул бровь. Он был почти уверен, что это — новое. Он указал на него и махнул рукой на вход. — Дверь была открыта или закрыта?

— Открыта. — Пайк поднялся с кресла, чиркнул спичкой о стол Коннигера и зажег самокрутку.

Сморщив нос от запаха, Видо стал рассматривать лампы, затем коридор за дверью. Там оказалось еще зеркало. Почему он раньше не заметил? Память за что-то уцепилась. Что-то про свет и зеркала... Он щелкнул пальцами.

— В кабинете его не было. Он стоял в коридоре, а вы видели отражение в отражении, в еще одном отражении.

Там, где свет, есть и отражение. Он задумался, не потому ли Коннигер согласился поставить лампы. Не задумал ли он что-то в этом роде? По части планов на непредвиденные обстоятельства хозяин был большой любитель. Глаза снова остановились на планах храма. Церковь находилась в Мариенбурге, Пайк курил дешевый мариенбургский табак. Какая связь? Коннигер заметил бы.

Может, он и заметил, — подумал Видо. Может, потому его здесь и не было.

— Так где он сейчас? — Пайк стоял у Видо за спиной; говорил спокойно и размеренно.

— Нужно проверить коридор, — поспешно сказал полурослик. — Поискать зацепки.

— Быстро-быстро, полурослик. — Непривычное выражение. Здесь в Альтдорфе такое не услышишь. Остландец? Нет, слишком мягко произносит гласные. В свое время Коннигер заставлял Видо слушать и запоминать особенности акцентов разных имперских провинций. Он был уверен, что важно знать все, о чем может поведать голос собеседника.

Видо шагнул в коридор, настороженно прислушиваясь к каждому скрипу и треску в доме. Однажды Коннигер послал ему сообщение посредством скрипящей половицы, и Видо не исключал, что он и теперь мог воспользоваться этим способом. Но ничего не обнаружилось. В коридоре не оказалось ничего, кроме зеркал, расположенных под такими углами, чтобы лучше ловить и отбрасывать отражение... Чего?

— Не собираетесь рассказать, зачем вы здесь? — спросил Видо, глянув через плечо.

— Зачем я здесь? Это вполне очевидно, — отозвался Пайк. — Своей беспрестанной назойливостью твой хозяин весьма расстроил, ах, некую особу. И, вот, пожалуйста. — Он взглянул на стену. — Красивая фреска. Определенно у Коннигера широкие вкусы.

Он стукнул по стене костяшками пальцев, указав на жутко непристойную тильянскую пастораль с игривыми сатирами и нимфами, протянувшуюся от лестничной площадки до самого кабинета.

— Вкусы вполне определенные, — пробурчал Видо, решив, не распространяться, что Коннигер распорядился написать эту пастораль единственно для того, сбивать спесь с потенциальных клиентов.

— Дешевка и безвкусица. Если он такого рода вещи именует «искусством», то убить его будет, пожалуй, самым милосердным поступком, который я когда-либо совершал, — задумчиво проговорил Пайк.

Видо напряг память: очень похож на... Аверландца? Нет, акцент слишком плавный. Явно житель Пустоши. Только эта характеристика подходила мужчине, стоящему у Видо за спиной с арбалетом во все больше трясущейся руке. Полурослик посмотрел на пол — Завант потребовал застелить полы толстыми коврами. Сказал, что они приглушают шум, но, кроме того, на них оставались следы не хуже, чем в талабекской грязи. С возгласом «Отпечатки ног! » Видо упал на четвереньки.

Он разыскал слабые очертания. Небольшие и тонкие, без сомнения, они принадлежали Заванту. Здесь, в городе, тот носил ботинки из бретоннской кожи, с мягкой подошвой, и тому, кто чистил их так же часто, как Видо, их отпечаток был отчетливо знаком. Полурослик поднял голову. Три зеркала: под одному на каждой стороне и одно в дальнем конце коридора.

— Он стоял там и держал лампу, — сказал Видо, указав рукой. — Свет перенес его изображение через коридор в кабинет, и вы его увидели. Он повернулся и посмотрел в то зеркало, а вы увидели его и подумали, что он стоит спиной к вам, но на самом деле, как только вы попали в первое зеркало в кабинете, он смог отлично вас рассмотреть.

— Что? — Пайк моргнул.

— Все дело в форме зеркал и количестве света, — самодовольно заметил Видо, хотя на самом деле он даже не представлял, что задумал хозяин. Он посмотрел в зеркало, в которое должен был глядеть Коннигер. Как долго тот стоял здесь, пока Пайк не проглотил наживку?

— Я бы так не радовался. Пари ты еще не выиграл, Видо, — заявил Пайк, и полурослик сник. — Он провел меня. Хорошо, это я признаю. Гордыня — не повод для гордости. Так где он?

— Я... — начал было Видо, но смешался.

Пайк улыбнулся.

— Он мог выйти только одним путем, разве не так? Он мог лишь спуститься по лестнице, по которой ты недавно поднялся. — С лица убийцы спала улыбка. — Таким образом, будет справедливо предположить, что ты меня просто дуришь. Что ты видел Коннигера и все это время отвлекаешь меня, пока он... Что? Побежал за помощью? Или просто залег в какую-нибудь нору, как самая настоящая крыса?

— Он не проходил мимо меня, клянусь! — воскликнул Видо, всплеснув руки, и начал пятиться назад. Только бы добраться до лестницы...

— Хватит юлить. Кто юлит, плохо кончает, Видо. — Пайк шагнул вперед и неожиданно вцепился пальцами в дублет полурослика.

Видо схватил убийцу за запястье и упер свой толстый большой палец в болевую точку — там, где запястье переходит в ладонь — еще один трюк, которому его научил Коннигер. Полурослик вывернул Пайку руку, и тот заскулил. Арбалет повело, болт лишь рассек воздух и отрезал локон с шевелюры Видо. Пайк опустился на одно колено, Видо отпустил его и бросился в сторону. Еще мальчуганом он выучился прыгать и кувыркаться без вреда для себя, и эти уроки сослужили ему хорошую службу — он оттолкнулся от стены, перевернулся и встал на ноги за спиной убийцы. Затем что есть духу сиганул в кабинет.

Пайк выругался и поднялся на ноги. Когда он забежал в комнату, Видо был уже возле стола. Грозное осиное жужжание, возвестившее о появлении убийцы, подсказало, что арбалет тот перезарядил прямо на ходу. На этот раз пришла очередь Видо взвизгнуть: едва он успел схватить серебряный нож для писем, как болт пропахал в столе борозду. Привычным движением закрутив легкое и тонкое лезвие, полурослик швырнул ножик в Пайка. Убийца пригнулся, а Видо успел выбраться наружу через открытое окно.

Ночь была влажной, в воздухе стояла вонь. Видо вцепился пальцами в кирпич и принялся карабкаться изо всех сил. Если успеть добраться до крыши, Пайку его ни за что не поймать. Если, если, если...

Кашель предупредил Видо. Он поглядел вниз и обнаружил, что Пайк свесился из окна спиной вниз и целился из арбалета вверх, на лице у него был лоскут ткани, чтобы не дышать альтдорфским зловонием. Болт проскользил по спине и плечу полурослика, и тот взвыл от пронзившей конечности боли. Видо неуклюже вскарабкался на покатые, скользкие черепицы и полез к толстой печной трубе. По брючине бежала кровь.

Как только рука коснулась кирпича, Видо обернулся. Бликер-стрит уходила от него вниз змеёю длинных крыш, печных труб и неяркого света факелов. Он уселся за трубой и постарался отогнать боль в плече и спине, чтобы придумать план, который помог бы ему выбраться из сложившейся ситуации. С другой стороны крыши доносились проклятия забирающегося наверх Пайка. Человеку, пусть и опытному домушнику, каким казался убийца, карабкаться было труднее, чем полурослику. Вес здорово мешает подниматься — в прошлой жизни эта особенность не раз выручала Видо.

— Но не сегодня, ага? — кисло пробормотал он. Где Коннигер? Видо рассчитывал на то, что это какая-то его задумка, но все больше казалось, что Видо сам по себе. — Как и каждый чертов раз, — зло выплюнул он.

— Это ты там скулишь, Видо? — спросил Пайк. Видо решился выглянуть. Убийца присел на корточки на краю крыши, арбалет лежал у него на бедре. — Собираешься к хозяину? Если приведешь меня к нему, может, я и забуду, как ты оскорбил меня, заставив гнаться за собой.

— В самом деле? — откликнулся Видо.

— Нет, вообще-то, нет, — ответил Пайк, подняв арбалет. — Я тебя вижу, ты, мелкий, вороватый проныра с волосатыми пятками.

Видо плотно прижался к трубе.

— Стойте, стойте, подождите! — закричал он.

— Хватит тянуть время, Видо. — Под шагами убийцы затрещала черепица. — И хватит заговаривать мне зубы.

— Но вы так и не узнали, где Коннигер!

— А ты можешь сказать?

— Нет.

— Прощай, Видо. — Пайк был все ближе.

— Хотя бы скажите, кто вас нанял, — рискнул Видо, размышляя, сможет ли пролезть в трубу. — Не дайте мне погибнуть с этой загадкой в голове. Загадки меня уже достали...

— Необычное последнее желание. — Пайк явно развеселился. С другой стороны, злой Пайк был бы лучше.

— Скажите, — попросил Видо, отчаянно блуждая взглядом в поисках выхода.

— Ох, Видо, если бы я мог, сказал бы, но я не могу, так что, не буду, — ответил Пайк. — Не откажешься ли выйти из-за трубы? Жутко не хочу опять промазать.

— Если бы я мог, вышел бы, но...

— Да-да, — раздраженно пробурчал убийца.

Видо вздрогнул — арбалетный болт, прогудев, впился в черепицу, на которой тот стоял секунду назад. Оцарапав щеку, беглец юркнул на другую сторону трубы и со стоном затащил себя наверх.

— А-а, Видо, от Пайка не убежать.

Ощутив, что в лодыжку вцепилась рука, полурослик завопил и стал лягаться свободной ногой. Он услышал треск, потом шипение арбалетного болта, еще крик, в следующий миг он уже скользил вниз по трубе, забивая сажей глаза и рот. Задыхаясь и кашляя, он попытался замедлить падение: слепо вытягивал в стороны руки и ноги, извивался и отчаянно пытался за что-нибудь зацепиться. Грубый, потрескавшийся от жара кирпич вцеплялся Видо в ладони и пятки, обдиралась кожа на руках, облезали слой за слоем крепкие заскорузлые подошвы. Плечо и бедро полыхнули болью, кашель превратился в стон. Наконец полурослик завис, грудь его ходила ходуном, он благодарил всех богов, каких знал, что не успел развести огонь.

Наверху не было слышно ничего кроме звука шагов. Если Пайк захочет выстрелить сверху, Видо окажется отличной мишенью. Аккуратно, испуская во множестве ругательства и стоны, Видо стал скользить вниз: продвигаясь понемногу и надеясь, что эта предосторожность не погубит его. Если удастся добраться до дна, он окажется в камине в кабинете Коннигера, а оттуда живо бросится к лестнице...

На это ушла, кажется, целая вечность, пока одна нога вдруг самовольно не подскочила вверх, и пятка Видо соскользнула с толстого слоя копоти. Полурослик вскрикнул, голова ушла вниз, ноги — вверх. Бешено завертелись в небе звезды, Видо зацепился за «дымовой зуб» и, кружась, в облаке сажи и пепла свалился в камин.

— Оу, — простонал Видо.

— Это точно, — произнес голос.

Видо принялся спешно протирать слезящиеся глаза. Первое, что он увидел, была пара мужских ботинок. Длинные, из темной бретоннской кожи, на узкую ступню. Сердце задрожало в груди. Это не Пайк.

— Хозяин, — проговорил он, отчаянно протягивая руки. — Убийца...

— С ним покончено, — ответил Коннигер. — Ты в полной безопасности, Видо. Вообще-то, ты всегда был.

— Он чуть не убил меня, — резко заметил Видо, поднимаясь на ноги. Коннигер помощи не предложил.

— Но у него не вышло. И не вышло бы — я следил за вами все время. — Завант поднял с пола трубку и стал забивать ее. На столе находился обычных размеров арбалет, начищенные металлические части потускнели от пепла. Коннигер раскурил трубку, а полурослик тем временем предпринял тщетную попытку охлопать себя от грязи. — Видо, ты засыплешь сажей весь кабинет.

— К черту ваш кабинет! — взорвался Видо. — Что значит, вы следили? Откуда?

— Уверен, ты сам сможешь предположить, основываясь на деталях, которые заметил ранее, — невозмутимо ответил Коннигер; дерзкий тон слуги его не смутил. Он крякнул и, не выпуская трубки из зубов, подтащил кресло обратно к столу, после чего уселся в него.

Слуга в изумлении уставился на хозяина, рот полурослика открывался и закрывался, как у попавшейся на крючок рыбины.

— Что? — Коннигер слабо улыбнулся и взмахом руки разрешил Видо спрашивать дальше.

— Ладно, — рявкнул тот, все еще покачиваясь на нетвердых ногах. — Где он?

— На крыше, как можно было бы догадаться, если еще не свалился в переулок. Скоро мы это проверим.

— Вы его пристрелили?

— Если бы я этого не сделал, мы бы сейчас не говорили, — добродушно ответил Коннигер.

— Вы были на крыше, — неуверенно произнес Видо. Коннигер поднял палец, но Видо поспешил продолжить, пока хозяин не успел его перебить. — Я имею в виду противоположную крышу. — На лбу полурослика пролегла задумчивая морщина. — Но какой смысл? Если бы вы были там, то он... — На Видо снизошло озарение, и он щелкнул пальцами. — Вы все-таки пробежали мимо меня, — укоризненно сказал он.

— Разве?

Видо стоял посреди кабинета и кипел от злости.

— Вам бы пришлось! Другого пути выбраться отсюда нет!

— В таком случае, и впрямь пришлось бы. — Коннигер пыхнул трубкой. Его длинные пальцы сплелись на животе. — Что я всегда тебе говорю, Видо?

— Не обирать покойников?

— Об этом мне приходится кричать, кажется. Предположи еще. — По его вытянутому лицу блуждала тень улыбки.

— Пошарь у него в карманах?

Коннигер вздохнул.

— Нет. Когда отброшено все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался.

— Ни разу в своей жизни я не слышал, чтобы вы это говорили, — возразил Видо.

— Тогда ты, очевидно, не слушал так внимательно, как утверждаешь, — резко ответил Завант. — Ты весьма наблюдателен, когда хочешь, Видо, но порой... Например, одну из сосисок, за которыми ты оправился для меня, ты стащил, а сдачу с денег, которые я тебе выдал, запихнул в укромное местечко на кухне за очагом, ты та еще белочка... — Видо напустил на себя виноватый вид, а Коннигер не умолкал: — Ты был сосредоточен на нескольких делах одновременно. Проскользнуть мимо тебя в незапертую дверь было детской забавой. Сегодня еще во время утреннего моциона я заметил нашего общего знакомого, Пайка, который следил за мной, скорее всего, чтобы выяснить, где я живу. Разгадав его замысел, я тщательно проследил за тем, чтобы он верно запомнил адрес, потом выбрался из дома, положил арбалет и запас болтов на крыше напротив и вернулся, чтобы подготовить западню.

— Вы имеете в виду зеркала. Вы использовали меня, как приманку, так ведь? — Видо чувствовал себя дураком.

— Разумеется. Волка не заманивают в ущелье, не привязав сначала там ребенка, Видо, — строго заметил Коннигер. — И заманить его было необходимо, вне всяких сомнений. — Он откинулся в кресле и положил подбородок на переплетенные пальцы. — Я злюсь, когда мне чинят препятствия, и вот кто-то, по причинам пока что туманным и гипотетическим, туго затягивает вокруг меня путы с несколькими узлами. — В мягком свете его глаза коротко сверкнули, и Видо понял, что хозяин перевел взгляд на планы храма Хандриха. — Расскажи мне о сегодняшнем узле.

Тот помедлил.

— Он был из Мариенбурга.

Коннигер хмыкнул. — Поясни.

— Акцент, — начал Видо. — Сначала я его не раскусил, но теперь готов поставить кобылу моего старого папаши вместе с повозкой, что он пустошник... Был.

— Дальше, — изящно взмахнув рукой, потребовал Коннигер.

— Этот его арбалет... Заморская штучка. Вооружить своих ребят такими даже Классту не по карману. Но в Мариенбурге, я слышал, они по пенсу в базарный день.

— Не по пенсу, точно, — пробурчал мудрец.

— Самокрутки. — Видо изобразил, что курит. — Правильные ребята курят трубку или хотя бы одну из этих катайских курительных флейт. Из тех, кто предпочитает самокрутки, я видел только мариенбургцев. Они достают табак в доках задешево, а заключенные с острова Рейкерс используют их вместо денег. — Он умолк и испытующе посмотрел на Коннигера.

— С учетом обстоятельств, вполне сносно. — Тот кивнул головой. — Разочаровывает лишь, что ты пропустил самую очевидную подсказку.

— Какую? — уязвленно спросил Видо.

— Грязь на подоконнике, — ответил Коннигер, лениво махнув в сторону окна. — Она с реки Рейк, как ты, без сомнения, предположил, но, если бы ты попробовал ее на вкус, то заметил бы отчетливую горечь морской соли, что ясно указывает на то, что она происходит из тех мест, где река впадает море Мананспорт. — Мудрец легко поднялся с кресла.

— Хозяин, кто послал его?

У Видо болела спина и плечо, кровь засохла, и одежда пристала к коже. Коннигер достал из стола набор целителя, который хранился там на непредвиденный случай, опустился перед Видо на колени и принялся обрабатывать раны.

— Если бы я знал, Видо, то ни за что не стал бы заманивать его в ловушку.

— Но теперь знаете, верно? — спросил Видо. — В смысле, вот это все, что вы рассказали — теперь знаете?

Мудрец нахмурился.

— Узнал бы, если бы ты, мотский ты балбес, заговорил его и продержал в кабинете, как я рассчитывал. Иногда ты доводишь меня до отчаяния. Я оставил все необходимые подсказки, чтобы ты прозрел мой замысел и действовал сообразно. И что ты сделал? Лишь представилась возможность, вывалился из окна и вынудил меня вмешаться.

Видо сглотнул и покраснел от резкого тона хозяина.

— Не так плохо я справился, как вы описываете, верно? — возразил он.

— Я не закончил, — рявкнул Коннигер. — Несмотря на все свое скудоумие, в искусстве наблюдения ты продемонстрировал потрясающую цепкость. — Он помедлил. — В общем, полагаю, ты действовал вполне удовлетворительно.

— Хозяин? — вопросительно протянул полурослик.

Коннигер вздохнул.

— Хорошая работа, Видо.