Изменения

Перейти к навигации Перейти к поиску

Гарро: Рыцарь в сером / Garro: Knight of Grey (новелла)

145 803 байта добавлено, 21:37, 23 марта 2023
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 26
|Всего =8
}}
Вздохнув, воин сделал ещё один шаг, ступая по шаткому выступу из разрушенной каменной кладки и изрезанного лазерами оуслита. Он позволил своему взгляду опуститься на расколотое поле битвы под минаретом и опустошённый пейзаж, уходящий до самого горизонта.
Веретенообразная башня оставалась единственным в округе сооружением, которому повезло пережить недавний натиск изменников. Вырастая из потрескавшейся и разрушенной территории гигантского Бастиона Колоссов, башня устремлялась в выжженные небеса подобно обвиняющему персту скелета на вершине обезглавленной горы. Огромный — более того, казавшийся бесконечным — ковёр из щебня тянулся к ввыпотрошенной оболочке братской крепости Корбеник Гар и в направлении Города Зрения. Впереди воина Передние Врата и внешние владения великого Императорского Дворца дворца всё ещё оставались нетронутыми, но в зловеще-красном трупном свете подобные лабиринту городские агломерации напоминали фигуры, вырезанные из старых костей.
Лицо воина повернулось в направлении звука сердцебиения, в сторону Львиных Врат врат и того, что лежало за ними. Прищурив глаза, он поднял побитый монокуляр и устремил взор в даль, изучая каньоны обломков и вздымающуюся стену густого, беспроглядного дыма, скрывавшую большую часть зоны боевых действий.
Легионер различал ярко-алые фигуры, что двигались стаями среди развалин: кто-то пешком, кто-то на танковой броне или размытых эффектом антигравитационных полей спидерах, несущихся по разрушенным, засыпанным останками уничтоженных зданий улицам. Все они отступали — скорее всего, к более надёжным и укреплённым опорным пунктам, оставляя позади мёртвые зоны и отравленные квадранты последних боёв.
Никаких больше Отбросов, никаких безумцев и призывников. Пред нею предстали сотворённые гением Самого Императора воители, и с каждым из них не справились бы и все её солдаты вместе взятые. В кулаках размером больше человеческого черепа они сжимали стрелковое оружие и мечи. Легионеры с ног до головы были облачены в доспехи, способные выдержать попадание танковых снарядов.
Поговаривали, что их породу невозможно убить, и на протяжении многих лет своей жизни Маэд Костагар считала это пропагандистской гиперболой, выдуманной кем-то из Совета Терры. Но затем её перевели с домашней службы на равнинах Инда на одну из желанных должностей в Императорском Дворцедворце. Именно там она впервые узрела воина Легионес Астартес во плоти и пожалела о своём былом скептицизме.
Куда бы ни ступали легионы, они приносили с собой разрушение. Теперь же два воплощения рока взбирались по камню под её ногами, медленно, неуклонно и неумолимо. Оттенок их брони было тяжело разглядеть, но капитан уже видела полчища Гвардии Смерти прежде, и знала, что незваные гости не могли быть никем другим.
Мортарион втянул в себя каждый атом газовой смеси до последнего, смакуя то жжение, что они вызывали. Яд был собран с высочайших утёсов Барбаруса, куда из страха перед мучительной кончиной не смог бы рискнуть попасть ни один простой человек.
''Барбарус'' — приёмную родину примарха под испорченными небесами — разорвал в клочья гнев Льва и его Тёмных Ангелов. Она останется мёртвой скалой на веки вечные, и от её истинного наследия сохранится немногое. Теперь же — ещё меньше, ибо содержимое сферы рассеялось без следа. Мортарион раздавил сферу и швырнул её через проржавевшую балюстраду балкона в сторону обломков окраинных владений Императорского Дворцадворца.
''«Пусть умрёт.'' — Шёпот идеи прозвучал в его сознании, возможно, явившись из глубины его собственных мыслей, а может, из других, куда более эфемерных царств. — ''Пускай Барбарус умрёт, а вместе с ним и Терра. Пускай умрут все миры — умрут, чтобы возродиться заново».''
— '''''Мои приказы были предельно ясны — наступать, и только наступать. До истощения или победы.'''''
— '''''Точно,''''' — снова кивнул Тиф. — '''''И всё же…''''' — Он указал на призывника из шабаша, который распростёрся ниц на палубе, моля сохранить ему жизнь. — '''''Вот этот сбежал с передовой. Он ''''''''выжил.''' — Последнее слово Странник произнёс так, словно это было гнуснейшее оскорбление.
— '''''Кто удерживает этот бастион?''''' — Мортарион отмахнулся от своих преторианцев и направился прямо к первому капитану. — '''''Предсказатели магистра войны уверяли, что в гарнизоне Мармакса присутствуют лишь смертные солдаты.'''''
На сей раз появилась возможность взять все призы разом. Сокрушить Мармакс, захватить памятный трофей в виде этой женщины, дабы кровь её могла обратиться в воду для садов Нургла — а также избавить Галактику от клятвопреступника Гарро, обрекая его на малую смерть в подчинении или же на грандиозную — в смерти истинной посредством полного уничтожения.
 
 
==ИНТЕРВАЛ I==
 
 
''Боевой корабль «Стойкость», накануне Исствана''
 
 
— Какого ответа вы ожидаете от него, милорд? — подчёркнуто безразличным тоном поинтересовался Тифон.
 
Мортарион обдумывал свой собственный ответ, пока они шли по коридорам его флагмана, а телохранители-преторианцы из Савана Смерти ступали рядом. Встречавшиеся им по дороге бойцы Гвардии Смерти оставались на своих постах или готовились к атаке на планеты системы Исстван.
 
Сколько из них ощущали важность того, что должно было свершиться — великого потрясения, коему суждено начаться в этих незначительных, ничтожных мирках? Сколько всего было вложено в грандиозные планы Гора Луперкаля по восстанию и перековке Галактики, которой предстояло заняться?
 
Как только пробьёт час, когда Мортарион отдаст судьбоносный приказ открыть огонь по другим легионам, сколько его сыновей нажмут на спуск? Не по своему собственному намерению, не из понимания, а просто потому, что им ''приказали'' сделать это?
 
''«Станут ли они „просто выполнять приказы“, ибо каждый из них — суть инструмент? Или же они всё-таки понимают?»''
 
Мортарион вздохнул.
 
— Чего я ожидаю, родич? — Он оглянулся на первого капитана, изобразившего на лице небрежную улыбку. — Я надеюсь отыскать истину.
 
Лицо Тифона напряглось, и он остановился.
 
— Но почему он? Есть и другие непоколебимые, верные легионеры, которым не требуется задавать вопросов о послушании. Грульгор, Калгаро, Крозий... и множество других.
 
— Именно ''поэтому'' мне и нужно знать мысли Натаниэля Гарро, — ответил примарх, останавливаясь возле овального иллюминатора. — Потому что наш боевой капитан совершенно независим от действий посторонних, а равно и импульсивности. Потому что он отверг членство в давинитских ложах...
 
— Потому что он терранец, а не дитя Барбаруса? — Тифон склонил голову набок и рассеяно потеребил свою тёмную бороду.
 
— Поэтому тоже, — кивнул Мортарион. — Гарро пользуется уважением не только в кругу своих людей и капитанов других рот, но и среди воинов наших братских легионов. Позиция Гарро в отношении того, что произойдёт на Исстване, является решающей. Если он согласится на это...
 
— Да уж, если такой верный воин, как наш «Прямой-как-стрела Гарро», склонится перед восстанием, то кто посмеет оспорить его целесообразность?
 
— Именно. — Мортарион развернулся, чтобы пойти дальше, но Тифону ещё было что сказать.
 
— Вы же знаете, что он никогда не выступит против Императора. Гарро ни за что не отвернётся от Трона.
 
— Возможно. Но я не стану разбрасываться именитыми воинами вроде него без должного рассмотрения вариантов.
 
— Слишком уж вы любите его, — фыркнул Тифон. — Будь я командующим легиона, дело уже давным-давно бы разрешилось.
 
Мортарион посмотрел на старого друга из глубины мантии с капюшоном, и в его тоне появилась острота бритвенного лезвия.
 
— Но ты не глава легиона, Калас. И решать не тебе. Не забывай об этом, если хочешь сохранить своё место капитана моей Первой роты.
 
Примарх и его первый капитан вновь устремились вперёд.
 
— Я не хотел проявить неуважение, — тихо произнёс Тифон, — но всё-таки считаю, что нам придётся убрать его. Гарро не обратится.
 
Наконец, примарх кивнул, неохотно признавая такую возможность.
 
— Если дойдёт до этого... пускай о нём позаботится этот амбал Грульгор. Но только по моему распоряжению.
 
 
Они нашли Гарро среди его людей, и по прибытии примарха боевой капитан и его командное отделение преклонили колени перед своим сюзереном и первым капитаном.
 
Мортарион приказал легионеру встать.
 
— Натаниэль, поднимись, пожалуйста. Становится утомительно всё время смотреть на моих людей сверху вниз.
 
Слабый намёк на сомнение и неуверенность мелькнул в глазах воина, когда он встал — и всё же, к чести своей, боевой капитан не вздрогнул под пытливым, оценивающим взором своего генетического отца и господина.
 
На лице Мортариона появилась лёгкая улыбка.
 
— Тифон, тебе следует держаться начеку. Этот воин когда-нибудь может занять твоё место.
 
Всё ещё расстроенный недавним порицанием от своего примарха, Тифон ничего не сказал, оставаясь таким же молчаливым, как и безмолвный Саван Смерти.
 
— Господин, — заговорил Гарро, — что может сделать для вас Седьмая рота?
 
— Её капитан может выйти вперёд, Гарро, — ответил Мортарион. — Он заслужил награду.
 
На мгновение лицо боевого капитана наполнилось выражением замешательства.
 
— Сир, я не заслуживаю особого...
 
Тифон вмешался прежде, чем Гарро успел закончить мысль.
 
— Неужели ты собираешься отказаться, капитан? Ложная скромность не украшает воина.
 
— Я простой слуга Императора, — возразил Гарро. — Мне достаточно этой чести.
 
Мортарион чувствовал на себе взгляд Тифона и непроизнесённые им слова. ''«Видите? Гарро ни за что не отвернётся от Трона».''
 
Жнец отбросил эту мысль и поманил к себе притаившегося поблизости легионного сервитора. Пока тот шёл вперёд, держа уставленный кубками и графинами поднос, примарх снова обратился к Гарро.
 
— Тогда, Натаниэль, быть может, ты окажешь мне честь и выпьешь со мной?
 
Мужчины с Барбаруса называли это действо Ритуалом Чаш — впрочем, в действительности оно вовсе не было чем-то столь же архаичным и строго регламентированным, как настоящий ритуал. Всего лишь жест, общий для воителей Гвардии Смерти, скромный способ отпраздновать тостом свою неукротимую натуру и победы XIV легиона, одержанные во имя Согласия.
 
Репутация сыновей Мортариона основывалась на их непоколебимой силе и несокрушимой выносливости — более того, она опережала их, обещая, что ни одно препятствие, никакие токсины и никакой яд не смогут остановить легион на его пути. Эта истина родилась в смертоносных туманах приёмного родного мира Мортариона и распространилась по всем уголкам Галактики, где вела свои кампании Гвардия Смерти, по мирам настолько враждебным и ядовитым, что ни один другой легион не посмел бы иметь с ними дело.
 
Распитием содержимого кубков они ещё раз доказывали эту истину. В качестве наследия традиции, которую сам примарх начал ещё на Барбарусе, после каждого своего участия в сражении Мортарион лично избирал отличившихся воинов и разделял с ними выпивку.
 
Но не эль, не вино и не амасек. Содержимым чаш всегда были яды.
 
Сервитор закончил смешивать химикаты и разлил смертоносный отвар по трём простым металлическим кубкам. Мортарион взял первый себе, второй протянул Тифону, а третий — вложил в открытую ладонь Гарро. Боевой капитан с сомнением изучал жидкую смесь, улавливая молекулярный запах коктейля из токсинов.
 
— Против смерти, — изрёк свой тост примарх, поднимая кубок. Он осушил его до дна единственным молодецким глотком. Ядовитое пламя влилось в тело Мортариона, и он наслаждался приливом крови, когда отрава боролась с его усиленной физиологией. Это заставляло его чувствовать себя ''живым''.
 
Тифон последовал его примеру, по обыкновению не отличаясь сдержанностью, но даже он не мог пить настолько же быстро, как Мортарион. Затем Гарро осторожно повторил тост и сделал настолько глубокий глоток, насколько мог осмелиться. На мгновение лицо боевого капитана побагровело, и примарх подумал, не зашёл ли он с этим делом слишком далеко; но Гарро держался, превозмогая реакцию своей плоти со всей ''выносливостью'', на которую только был способен Гвардеец Смерти.
 
Мортарион не смог удержаться от холодной улыбки, довольный проявлением его силы духа.
 
— Редкий и прекрасный напиток, ты не находишь?
 
Пылающее внутри пламя токсинов временно лишило Гарро возможности говорить, и он только кивнул в ответ. Примарх положил руку на спину легионера.
 
— Пойдём, Натаниэль, — сказал он, отпуская остальных кивком головы. — Давай проветримся.
 
 
Они остановились на балконе, расположенном над одним из вместительных погрузочных отсеков «Стойкости», где несколько рот Гвардии Смерти готовились к высадке на Исстван. Мортарион мрачно изучал их, своих сыновей, обречённых на жертву, о которой они и не догадывались. Хотя их смерть была прискорбной ценой за грядущее восстание, Мортарион не считал её дешёвой.
 
То, что собирался совершить Жнец, навсегда изменит ход будущего для его легиона. Старые клятвы, принесённые и отмеченные, будут разорваны безо всякой возможности восстановления. ''«Некоторые назовут нас предателями,'' — рассуждал он, — ''и эти обвинения будут справедливы».''
 
Он окинул взглядом Гарро, размышляя о том, что сказал бы боевой капитан, открой ему примарх всю правду. Как бы он отреагировал на известие о расколе, порождённом рукою Гора?
 
— Натаниэль, тебя в легионе уважают, — заметил Мортарион. — Ни один из капитанов не может не признать твоё мастерство в бою… Даже командор Грульгор, хоть и делает это весьма неохотно. — Гарро нехотя принял слова похвалы, пока его сюзерен продолжал. — Люди тебе доверяют. Они ищут в тебе силу духа и способность вести за собой, и ты даёшь им всё это.
 
Дискомфорт Гарро стал ещё ощутимее.
 
— Я выполняю лишь то, что приказывает мне Император, сир, — произнёс он через мгновение.
 
''«Ну разумеется».'' И снова Мортарион ощутил фантом Тифонова предупреждения в своих мыслях.
 
— Для меня очень важно единство цели в рядах моего легиона, — напирал примарх, — точно так же, как и моему брату Гору важно обеспечить единство среди всех Легионес Астартес, — Мортарион осторожно прощупывал Натаниэля в стремлении отыскать хоть какую-то вероятность, что в решающий момент Гарро поставит легион выше Трона. — Гвардия Смерти должна быть единой. У нас должна быть одна общая цель, иначе мы проиграем.
 
''«Подтверди свою верность мне»''. Мортарион смотрел Гарро в глаза, мечтая, чтобы тот принёс свою клятву верности заново. Но слова, которые он желал услышать, так и остались невысказанными.
 
Возможно, Тифон был прав, возможно, примарх предоставил боевому капитану большую свободу действий, чем тот заслуживал. И всё же Гарро олицетворял собой то, что Мортарион отчаянно стремился удержать в рядах Гвардии Смерти вне зависимости от того, под чьим знаменем они пойдут.
 
''«Честь»''. Простое качество по сути своей, но многим было непросто его сохранить.
 
Он задал вопрос о давинитских ложах, и в ответ Мортарион, наконец, увидел, что в боевом капитане не найти того, на что он так надеялся.
 
— Наш путь определяет Повелитель Человечества, — сказал Гарро. — Он повелел нам собрать утраченные фрагменты человеческой расы под крылом Империума, просветить заблудших, наказать павших и уничтожить агрессоров. Мы можем выполнить его приказ только в том случае, если правда на нашей стороне. Если мы будем действовать открыто, в лучах истины, тогда, не сомневаюсь, мы в конце концов изгоним ложных идолов. Но мы не сможем проповедовать светские истины, если хотя бы часть из них скрыта, даже малая часть. Только Император может указать нам путь вперёд.
 
''«Гарро не обратится»''. Голос Тифона звучал в голове Мортариона столь же ясно, как если бы первый капитан стоял рядом с ним. ''«Нам придётся убить его».''
 
''«Быть по сему»''. Примарх сделал свой выбор, и скрыл его за кивком согласия.
 
— Спасибо за откровенность, боевой капитан. Я ничего другого и не ожидал.
 
Гарро кивнул, полагая, что в этот момент его удостоили почёта, и даже не подозревая, что его слова станут ему смертным приговором.
 
''«Я буду держать его рядом,'' — решил Мортарион, — ''и вместе с тем узнаю лица всех и каждого среди остальных моих сыновей, разделяющих его чувства. И когда наступит время…''
 
''…Натаниэль Гарро умрёт за своего Императора».''
 
 
==ГЛАВА 3==
 
'''Долг и любовь'''
 
'''Предупреждение об атаке'''
 
'''Хелбрут'''
 
 
Пускай технически он и классифицировался как один из уровней бастиона Мармакс, было бы ошибкой называть уровень Дилекцио «этажом» конкретного здания, как если бы это был верхний этаж какого-то обычного жилого строения. Решись кто-нибудь нанести чертежи яруса на сетку Дворцового города под ним, Дилекцио охватил бы несколько столичных кварталов. Он мог похвастаться независимым энергетическим ядром, куполом с посадочной площадкой, оперативным центром и десятками казарменных квадрантов — хотя на данный момент многие из них пустовали, поскольку ввиду беспрестанных атак население изрядно сократилось.
 
Таким образом Эуфратия, получившая покои от капитана Костагар, располагала достаточным количеством свободного пространства, чтобы считать его своим собственным, персональным уголком. Комнаты Киилер располагались за пределами главного коридора уровня Дилекцио; Эуфратия упомянула, что пока она находится там, солдатам Ауксилии будет проще прийти и найти её, если им захочется поговорить.
 
Гарро огляделся по сторонам, оценивая окружающее пространство, низкий потолок и тяжёлые каменные стены. Тут и там горели электросвечи, отбрасывая тёплый свет; в одном углу легионер заметил лежавшую в открытом ящике пачку переплетённых страниц, напечатанных знакомыми малиновыми чернилами. Его собственная копия Лектицио Дивинитатус, завещанная Гарро давным-давно умершим денщиком Калебом, была туго свёрнута в одном из закреплённых на его броне мешочков. В течение какого-то времени он даже не задумывался об этом.
 
Напротив гамака расположились несколько простых стульев, стоявших вокруг импровизированного стола из очередного складского ящика. На нём красовался потрёпанный старый автосамовар, с помощью которого можно было приготовить чёрный чай на полсотни человек. Покои Киилер были не просто тем местом, где она могла помолиться, но чем-то гораздо большим.
 
— Выглядит знакомо, — заметил Гарро, обводя жестом руки окружающее пространство. — Другое место, тот же сценарий. Неужели нам с тобой суждено повторить те же события? Быть может, это воля Императора воздействует на наш жизненный путь и направляет нас по одним и тем же кругам?
 
Эуфратия покачала головой.
 
— Это совсем не то же самое, что было в часовне на Гесперидах.
 
В прошлом Киилер активно распространяла благую весть о божественности Императора в тайной церкви, расположенной на борту орбитальной платформы «Геспериды» в небесах Терры. Она выполняла свою миссию с таким рвением, что стала мишенью для посланного самим магистром войны проклятого ассасина. Гарро прикончил этого человека прежде, чем тот сумел добиться успеха, но и по сей день легионер чувствовал, что в тот раз он недостаточно хорошо защитил Киилер.
 
— Здесь я не проповедую, — продолжала она. — Даже не читаю... — женщина кивнула в сторону бумаг в ящике, не закончив мысль. — Мне достаточно просто... Просто ''быть'' здесь.
 
Гарро нахмурился и вздохнул, почувствовав внезапную усталость, словно нёс на себе всю тяжесть мира.
 
— Что же ты делаешь, Эуфратия?
 
Киилер слабо улыбнулась.
 
— Всё, что смогу, Натаниэль.
 
Гарро нахмурился.
 
— Брось эту бойкость, она тебе не идёт.
 
Киилер рассмеялась.
 
— Если ты в это веришь — то, возможно, знаешь меня не так хорошо, как думаешь, она подошла к гамаку, где лежал её старый помятый пиктер, и взяла его в руки. — Когда-то я обрела известность благодаря ему.
 
Гарро проигнорировал её попытку уклониться от темы разговора.
 
— Когда мы встречались в последний раз, я умолял тебя покинуть Терру, но ты настояла на том, чтобы остаться. Если бы ты последовала моему совету, сейчас была бы уже во многих световых годах отсюда.
 
— И в ''безопасности''? Ты это хотел сказать? — Киилер покачала головой. — Как думаешь, хоть где-нибудь в Галактике будет безопасно, пока всё это не закончится? И даже в том случае, если магистр войны будет побеждён?
 
— Гор ''умрёт'', — настаивал Гарро. — А итератор Зиндерманн... Он мог бы остаться здесь вместо тебя.
 
— У Кирилла своя работа, — возразила Эуфратия. — Его путь никогда не основывался на моём выборе за него.
 
Гарро неторопливо подошёл к ящику и извлёк потрёпанный экземпляр «Лектицио Дивинитатус».
 
— К слову об этом... Ему нужен свет, голос, способный вести его. Мы оба знаем, что происходит, когда рядом нет никого, кто удерживает искателей на пути истинном. А ты — ты сама — и есть этот свет, Эуфратия. Если ты пойдёшь навстречу опасности, то поставишь это под угрозу!
 
— Ошибаешься, — парировала она. — Я поддерживаю Слово Императора живым единственным доступным мне способом!
 
— Рискуя своей жизнью понапрасну?! — голос Гарро прозвучал на повышенных тонах, и он спохватился прежде, чем тот сорвался бы на крик.
 
В ответе Киилер не было и следа обиды.
 
— Так вот почему ты здесь, старый друг? Повторить то, что ''я говорила прежде''? ''Тебя'' это не тронет.
 
Гарро уставился на страницы книги. Разочарование, чувство долга и добрый десяток иных эмоций боролись внутри него. Он перелистывал страницу за страницей, ненадолго растворяясь в этом действе, и тишина между собеседниками затянулась.
 
Когда легионер заговорил вновь, он избрал другую тактику.
 
— Ты помнишь о галерее, которую продемонстрировала мне в тот день на борту Гесперид?
 
Киилер кивнула, не выпуская из рук пиктер. В тот раз, оставшись наедине с Натаниэлем, она представила его взору образы, каждый из которых был связан с возможным будущим, в котором она погибает. Вариантов было бесчисленное множество, но лишь в одном Киилер оставалась в живых — в том, где её защищал сам Гарро.
 
Эуфратия указала в сторону коридора.
 
— Отсюда, с зубчатых стен, виден Византийский минарет. — Гарро вспомнил что стройная башня служила сценой для одного из образов смерти, в котором Киилер встречала смерть от меча. — Ну, — поправилась она, — во всяком случае, то, что от неё осталось.
 
— Я знаю, — отозвался Гарро. — Я был там, когда башня была разрушена. Признаюсь, я испытал облегчение, когда увидел, что минарет рухнул. Его падение символизировало то, что на одну несчастную судьбу будет меньше.
 
— Я имела в виду именно то, что сказала, — заметила она. Сигиллит взял клятву с меня, Кирилла и всех остальных. Мы не можем проповедывать... Поэтому я нашла иной способ помочь. Это и к лучшему.
 
Гарро изучал свою собеседницу, подмечая минимальные изменения в выражении лица и едва уловимые намёки, которые мог заметить только постчеловек.
 
— При мне ты можешь не сдерживаться, — мягко сказал он исполненным предельной честности голосом. — Я знаю, что ты имеешь в виду именно то, что говоришь, но я вижу в тебе сомнение. — Киилер открыла рот, желая возразить, но Гарро поднял руку в предупреждающем жесте, чтобы закончить свою мысль. — Я знаю это, потому что испытывал точно такую же неуверенность. И ты помогла мне избавиться от неё.
 
— Я отказалась прятаться в подземельях Чернокаменной, — сказала Эуфратия бывшему Гвардейцу Смерти. — Да, у меня остались сомнения, но я знала, что могу сделать больше в этом мире. Чувствовала это всеми своими костями. Я не могла больше сидеть в стороне, пока бушует осада, и ты поступил бы точно так же.
 
— И всё же ты всё ещё не уверена в том, что лежит в конце твоего пути.
 
Киилер взглянула на Гарро.
 
— Когда это ты успел стать таким проницательным, боевой капитан?
 
— Таким уж меня создали, — признался он.
 
Киилер вздохнула.
 
— Если я скажу, что здесь, посреди всего этого безумия, сражений и кровопролития, я обрела покой — это прозвучит странно? — Она покачала головой. — Не отвечай. Но, скажу тебе, прогулки по коридорам, разговоры с солдатами, стоящими в строю... Я поймала себя на мысли о том, что исследую свои собственные вопросы о природе Бога-Императора, а также вопросы этих бойцов. При этом они черпают во мне своё вдохновение. Я не хотела, чтобы всё произошло именно так, но если меньшее число солдат умрёт, услышав мой голос, если я дарую им что-то вроде веры, за которую можно держаться... Как это может быть плохо?
 
— Ты бы не задавала такой вопрос, если бы испытывала уверенность в ответе.
 
— Нет. Пожалуй, нет. — Киилер отвела взгляд и посмотрела в сторону. — И в этом есть ирония, тебе не кажется? Наши с тобой роли поменялись, Натаниэль. Когда-то именно ты был тем, кто искал руководства, а теперь его ищу я.
 
— Если это так, позволь мне просветить тебя. — Он отложил буклет в сторону и подошёл к ней. В свете свечи она казалась такой маленькой и хрупкой, но Гарро знал, что внешность её обманчива. Эуфратия Киилер обладала колоссальным запасом внутренней силы, куда большим, чем многие из воинов схожего с Гарро опыта. — Подумай о добре, которое ты можешь сделать, о вдохновении, которое ты можешь дать, если только найдёшь в себе силы жить дальше сегодняшнего дня, вне досягаемости этой проклятой ереси, — Гарро протянул руку и взял её ладонь, обхватив пальцы женщины своей увесистой керамитовой перчаткой. — Опасность, которой ты подвергаешь себя в стенах этой цитадели... чересчур велика. В случае любой иной души я бы решил, что подобный поступок продиктован желанием умереть! Ты слишком важна, чтобы рисковать собой в таком маленьком и несущественном сражении, как это, ради жизней Костагар и её немногочисленных бойцов. Наша добрая капитан сказала бы то же самое, если бы ты только спросила её.
 
— Нет... — Киилер покачала головой и вырвала свою руку из его хватки. — Как ты вообще можешь говорить мне о таких вещах? — В её глазах вспыхнуло новое пламя. — Ни одно из этих сражений нельзя считать «несущественным». Ты не должен быть настолько зацикленным на каком-то идеализированном пути к судьбе, чтобы терять из виду то, за что борешься! Именно из-за такой вот близорукости и родился весь этот кровавый мятеж! — Она возложила руку с растопыренными пальцами на нагрудник боевой кирасы Гарро. — Что до того, как выглядят со стороны мои действия? Они не для Бога-Императора, не для Его сыновей-примархов, и даже не для ваших братских легионов. Всё это ради простых людей Империума, во имя тех, кому есть, что терять! Для людей вроде Маэд и её солдат. Скажи мне, что ты всё ещё видишь это, Натаниэль. ''Прошу тебя''.
 
Гарро молчал, тщательно взвешивая слова перед ответом.
 
— Я... вижу это, — и всё же на миг он не сумел увидеть. Было не так уж и сложно утратить чувство перспективы в войне настолько масштабной, что она заставила полыхать всю Галактику. — В твоих словах есть истина, — продолжал он, — но никогда не забывай, что я на тебя не похож. Я воин Легионес Астартес, и был обучен внушать страх и трепет. Моя порода не способна породить то, что делаешь ты. Веру. ''Любовь''. — Гарро покачал головой. — Оратор, святая... вдохновитель. А вот легионер, в конечном итоге — это существо, ведомое одним лишь воинским долгом... И мой долг — сохранить твою жизнь любой ценой.
 
— Даже если это против моей воли?
 
— Даже если и так, — грустно улыбнулся Гарро. — Однажды ты сказала мне, что я спасу тебя, Эуфратия. Пожалуйста, позволь мне сделать это.
 
— Так и будет, — твёрдо сказала она. — Ещё не время, но вскоре. Очень скоро.
 
Гарро уже было приготовился задать ещё один вопрос, но прежде, чем он успел произнести хоть слово, по коридорам пронёсся вой сигнала тревоги.
 
— Предупреждение об атаке, — заметила Киилер. — Еретики вернулись.
 
 
— Трон и кровь. — На глазах у Хелига Галлора лицо капитана Костагар окрасилось белизной, пока она наблюдала через монокуляр за армией фигур среди надвигающейся массы дыма. — Как их много... Всех не пересчитать.
 
Галлор с суровым видом кивнул.
 
— Они ускорили темп. Основные силы наступающей Гвардии Смерти выйдут на расстояние атаки в течение часа. Гарантирую, что их авангард будет здесь через несколько минут.
 
Костагар нахмурилась.
 
— Я не вижу титанов. Ожидалась бомбардировка...
 
— Не таков путь Гвардии Смерти, — заметил легионер. — Боевые машины сдержат до тех пор, пока не потребуется всесокрушающий обстрел. Грядущие атаки будут действиями на истощение, бои на ближней дистанции окажутся исключительно жестокими. Они захотят увидеть ваши лица, когда вы будете умирать, — Галлор отважился подойти к краю зубцов на стене и посмотреть вниз. Посреди дымки двигались фигуры, но он не сумел разобрать ничего, за исключением расплывчатых форм. — Самое время запросить подкрепление, капитан.
 
Костагар встретила его слова потрясённым взглядом и недоверчивым смехом.
 
— Ты новичок в этой битве, не так ли, легионер? Мы ''и были'' этим самым подкреплением. Больше никто не придёт. — Она махнула рукой в сторону других отдалённых бастионов, выстроившихся за Мармаксом и исчезавших в дальних просторах. — Каждая из этих крепостей — отдельный островок, а мы — всё, что осталось от населения конкретно этого клочка земли, — капитан вновь подняла монокуляр, изучая позиции неприятеля.
 
— Тогда — при всём уважении — возможно, пробил час отступать. — Галлор проверил свой болтер, его нервы покалывало в предвкушении неминуемой агрессии.
 
Как бывший воин XIV легиона, он знал наизусть тактические доктрины Гвардии Смерти. Первоначальные пробные атаки завершились, и следующим действием должна была стать разведка боем. После этого наступало то, что сыновья Барбаруса именовали ''маршем'' — методичное, неумолимое продвижение несущей смерть пехоты, которая наступала, преодолевая любое сопротивление и жестоко перемалывая его своей поступью.
 
— Мне было приказано держаться, — отозвалась Костагар, цепляясь за оставшееся в ней неповиновение. — И я буду продолжать, пока... Пока... — она запнулась, увидев что-то через монокуляр. Выражение её лица снова сменилось в сторону презрительного страха и холодного отвращения. — Что, во имя клинков, это такое?!
 
Ужас пронизывал каждое произнесённое ею слово.
 
Костагар указала на боевую барку, двигавшуюся над заваленными бульварами Дворцового города, вдали от основных сил Гвардии Смерти. На проржавевшем медно-зелёном носу машины среди облака клубящихся, кружащихся чёрных пылинок виднелись фигуры. Одна из них была высокой, теряющейся в тени тёмного плаща, другая — неуклюжей и раздутой. Обоих окружала аура ужасающей угрозы.
 
Галлору не нужно было видеть их изуродованные лица. Он и так знал имена этой парочки.
 
— Он здесь, — произнёс легионер, но его слова были обращены не к Маэд Костагар, а к подошедшему сзади Гарро. — Мортарион явился. И Тифон вместе с ним.
 
— Говорят, что теперь он называет себя ''Тифом'', — заметил Гарро, подходя к боевому товарищу. — Он всегда был... искажённым внутри. Теперь его внешний облик отражает его истинную природу.
 
Костагар уронила монокуляр.
 
— Это... это примарх. Один из изменённых.
 
— Точно, — отозвался Галлор.
 
Капитан кивнула, изучая камни у своих ног. С её лица стекал пот, и Галлор нахмурился. Он уже видел подобную реакцию у простых людей прежде — шоковый эффект от встречи с пост-человеком, от внезапного осознания того, что в действительности представляют собой сыновья Императора и на что они способны.
 
Но на сей раз источник страха был ещё хуже, ибо то, что Костагар увидела там, вдалеке, представляло собой испорченную версию былого искусственно сотворённого полубога, превращённого в нечто чудовищное. Нечто ''демоническое''.
 
— После надлежащего рассмотрения, — промолвила капитан, — я решила пересмотреть отданные мне приказы...
 
Жар, подобный сердцу звезды, испарил женщину прежде, чем она успела закончить мысль. Повинуясь своим сверхъестественно быстрым рефлексам, Галлор и Гарро вовремя успели отпрыгнуть в сторону, когда в стену с визгом влетел залп солнечного пламени вражеской плазменной пушки.
 
Но Маэд Костагар так и не увидела приближения своей смерти. Плазменный взрыв выгрыз из покрытой зубцами стены каменную полусферу, превратив ферробетонные блоки в кислотный пар и раскалив соседние до состояния хрупкого шлака. Повсюду, где находилось хоть что-то, способное гореть, вспыхнули пожары, и солдаты возопили, когда их форма загорелась, а панцирная броня потекла, как воск.
 
Слабое утешение заключалось в том, что Костагар не почувствовала никакой боли, скорее всего, даже не осознав, что умирает — неистовая мощь плазменного взрыва разнесла её на атомы быстрее, чем нервные окончания женщины сумели отреагировать на это. Но теперь хороший солдат был мёртв, и её люди пребывали в смятении.
 
Галлор метнулся обратно к кипящему жару разбитых зубчатых стен и узрел массивную, раздутую фигуру убийцы капитана, возвышающуюся перед ордой вопящих Отбросов.
 
Внешне он напоминал почтенный дредноут легиона, но только в самых общих чертах. Опухший и чрезмерно массивный, двуногий мутант являл собой сплав проржавевшей брони и выпирающей пепельной кожи. Толстые складки болезненной, смрадной плоти торчали из-за краёв поеденного ржой металла, словно тяжёлые пластины еле удерживали органическую часть внутри скафандра от того, чтобы выплеснуться наружу.
 
Одна из рук звероподобного страшилища представляла собой увесистую плазменную пушку, что разнесла Костагар на атомы; из вентиляционных отверстий вдоль всей длины светящегося ствола с визгом вырывались струи перегретого пара. Там, где должна была находиться другая рука, торчал извивающийся пучок покрытых слизью щупалец, каждое толщиной с человеческий торс. Некоторые из них хватались за наклонную сторону внешней стены бастиона, позволяя твари медленно подниматься вверх, в то время как другие хлестали воздух, обнажая клыкастые пасти на концах.
 
Головы у жуткого исполина не было — лишь зияющая рваная дыра посреди груди, там, где верёвки гниющего эпидермиса были ободраны и прибиты в одном месте. Внутри дыры виднелось лицо, состоящее из десятков обезумевших, слезящихся глаз, которые вращались во все стороны, обнажая желтушные белки над трясущейся челюстью скелета, которая то и дело открывалась и закрывалась, будто капкан на людей.
 
— ''Хелбрут'', — процедил Гарро, скривившись от отвращения. — Повелитель Смерти послал одну из своих проклятых тварей, чтобы умертвить нас.
 
— Так просто его не возьмёшь, — заметил Галлор, когда нечто устремилось вверх по крутому склону крепости, в своём рвении разбрасывая во все стороны оказавшихся под ногами Отбросов.
 
— Но убить его ''всё же можно'', — отчеканил Гарро. Он поднял своё оружие — образцовую модель болтера «Парагон» искусной работы — и выстрелил в шкуру хелбрута. Свистящий ритм болтерных снарядов «Кракен» прорезал воздух, и Галлор тоже выхватил свой пистолет, выпустив очередь в направлении монструозного тела.
 
На броне хелбрута вспыхнули оранжевые искры, но он и не подумал замедлить свой набор высоты. Оба легионера знали, что они не вправе позволить мерзости достичь уровня Дилекцио: в коридорах крепости тварь истребит всё, что движется.
 
Галлор отыскал первого попавшегося солдата Армии, который всё ещё демонстрировал некоторую степень ясности разума, и указал на вражеский строй.
 
— Костагар мертва, теперь командуешь ты. Собери людей, сосредоточьте огонь на Отбросах.
 
— Н-но как же эта... эта ''тварь''?! — глаза молодого парня расширились от ужаса.
 
— Тварь — наша забота, — прямо сказал Галлор. — Делай, как я говорю. Мы отомстим за твоего капитана, ясно?
 
— Ясно, — солдат скривился, принимая своё бремя, и Галлор отвернулся.
 
Гарро протянул товарищу магнитный диск, прикреплённый к отрезку прочного полимерного кабеля. Трос тянулся к катушке, встроенной в каменную кладку зубчатой стены, и второй легионер уже закрепил ещё одну к точке привязи на своём ранце.
 
— Готов прогуляться, Хелиг?
 
Галлор принял диск и сосредоточился на себе. Подобные устройства нередко применялись в условиях нулевой гравитации, чтобы не дать бойцам улететь в пустоту. Здесь же тросы позволяли легионерам спускаться по крутым уступам бастиона Мармакс, не опасаясь разбиться насмерть.
 
— Только стрелковое оружие, — добавил Гарро. — Мы не можем позволить себе рисковать, используя клинки... Один необдуманный взмах мечом перережет наши тросы, а у меня нет ни малейшего желания лететь навстречу земле внизу.
 
Ещё один плазменный шар пронёсся мимо, охватив стены пламенем, и Галлор ударил бронированным кулаком по наплечнику Гарро.
 
— Пошли, сейчас же!
 
Оружие хелбрута отличалось несравненной мощью, однако оно довольно сильно нагревалось, а процесс перезарядки был долгим. В промежутке между выстрелами два Странствующих Рыцаря перемахнули через край укрепления, взметнув сноп искр, когда каблуки их керамитовых сапог и кончики пальцев латных перчаток вошли в стену, чтобы замедлить спуск.
 
Галлор почувствовал, как гудящий трос натянулся за его спиной. Снова подняв пистолет, он обстрелял туловище хелбрута, целясь по глазному кластеру.
 
Вокруг легионера смертоносным дождём обрушивались вниз полосы лазерного огня, когда выстроившиеся в линию солдаты открыли огонь по несущим свою тарабарщину Отбросам. Хелбрут качнулся назад и издал пронзительный вопль, выдыхая яд, от которого сворачивался сам окружающий воздух.
 
Опасно свисая над головокружительным обрывом, легионеры продолжали обстреливать тварь болтерными снарядами, но чудовище вскинуло щупальца, желая прикрыть туловище толстой массой жирной плоти. Удары вырывали из его отростков целые куски шипящего мяса, оставляя зияющие раны, из которых сочился белёсый гной, но обстрел не слишком-то замедлял продвижение монстра.
 
Гарро дёрнул трос, отпрыгнул и пролетел по широкой дуге, когда хелбрут выпустил ещё один визжащий плазменный разряд. На сей раз раскалённый шар полоснул по горизонтали вдоль каменной кладки бастиона, прорезав в оуслитовой облицовке почерневшую борозду. По другую сторону склона затвор пистолета Галлора издал щелчок — последний патрон в магазине оказался израсходован. Легионер раздражённо оскалил зубы, вгоняя свежий боезапас на место. Хелбрут поглощал каждый удар, который Странствующие Рыцари наносили ему, и не сбавлял своего темпа. Стрелковым оружием его было не остановить. Требовался более радикальный подход.
 
Галлор вложил пистолет обратно в кобуру и выхватил боевой клинок, повертев его в кулаке. Гарро увидел свет, вспыхнувший на мономолекулярном лезвии оружия, и крикнул:
 
— Ты что творишь? Я же сказал, никаких клинков...
 
— Да знаю я, что ты там сказал, — огрызнулся Галлор. — Прикрой меня, — он размахнулся клинком в обратную сторону и перерезал свою привязь. Гравитация моментально схватила воина, и он камнем устремился вниз, выбрасывая снопы искр, пока его доспех царапал поверхность внешней стены крепости.
 
— Дурачьё! — Галлор услышал, как Гарро выкрикнул это слово ему в спину, но боевой капитан всё же выполнил обращённую к нему просьбу, поддержав товарища шквальным огнём.
 
В последнюю секунду Галлор подпрыгнул и устремился прямо на хелбрута. Он буквально влетел в гнусную тварь с клинком наперевес, раз за разом яростно вонзая его в обнажённую плоть.
 
Чудовище завизжало и качнулось назад, но его метровой длины железные когти на концах глубоко вонзившихся в камень псевдоподий, не позволили ему упасть. Галлор отрубил кончики хлеставших по спине щупалец, посылая потоки зловонной кровищи на нижние ярусы. Он срезал целые куски землистого рыхлого мяса и отбрасывал их прочь. Хелбрут корчился, пытаясь стряхнуть врага — но не преуспел в своём начинании, и тогда монстр ударил легионера массивным стволом плазменной пушки.
 
Галлор заметил, как в предпусковой камере орудия нарастает яркость шара сияющего света, и воздух вокруг него содрогнулся в жарком тумане — но затем новые выстрелы из «Парагона» Гарро разорвали дымящиеся трубы с охлаждающей жидкостью и питающие пушку механизмы.
 
Хелбрут произвёл преждевременный выстрел из плазменного орудия. Катастрофическая осечка разорвала дуло орудия, разбросав повсюду осколки костей и обожжённого стекла. Галлор прижался к крепостной стене, пытаясь уклониться от огня, но даже остаточная сила взрыва испарила целые клочья внешней оболочки его боевого облачения. Пламя обнажило мышечные волокна и силовые системы брони, поджарив плоть воина внутри.
 
Разъярённый ранением хелбрут хлестал своими извивающимися придатками вокруг легионера, не желая просто так отпускать его. Пасть монстра раскрылась в воющем крике, и сломанный конец плазменной пушки обрушился на грудь воина.
 
Сияющий ослепительно-белым разбитый ствол бесполезного теперь оружия всё ещё оставался достаточно горячим, чтобы расплавить керамит и с потрескивающим шипением вогнать металл сквозь слои нагрудника Галлора в его плоть.
 
Легионер закричал в агонии, когда целые системы его боевого облачения отключились, и адский жар окутал его, заставляя кровь вскипеть в жилах. В отличие от несчастной Костагар, Галлору выпала незавидная доля прочувствовать каждое мгновение своей обжигающей кончины.
 
Легионер смутно осознавал, что Гарро зовёт его, но вопли из сломанной пасти хелбрута заглушали слова товарища.
 
''«Если мне суждено погибнуть — эту мерзость я заберу с собой»''. Галлор вслепую схватился за связку рифлёных цилиндров у себя на поясе и крепко сжал их своими пальцами.
 
Хелиг выдернул предохранительные чеки крак-гранат и с диким воплем забросил их прямо в зёв хелбрута.
 
Омерзительное нечто ослабило хватку, отчаянно пытаясь вытащить гранаты из того места, где они застряли. К ужасу Галлора, его собственная броня теперь реагировала на движения рывками, работая с постоянными сбоями, когда он начал скользить к краю обрыва.
 
Внезапно мимо Хелига пронеслась увесистая фигура, висевшая на конце извивающегося троса, и Галлор вдруг понял, что летит к стенам крепости, а не к её подножию. Гарро удерживал своего товарища в железной хватке, не давая ему упасть.
 
Позади них в раскате грома взорвались крак-гранаты, и хелбрут разлетелся на куски, обрушив на когорту Отбросов пепел и пламя. Ядовитые струи едкой крови испарялись в свете, падавшем с величественных укреплений далеко наверху, и в последовавшей за гибелью мерзости тишине Галлор услышал аплодисменты солдат Костагар и скрип натянутого кабеля. Из-за сплавившихся соединений брони он едва мог двигаться, так что легионеру оставалось только напрячься, чтобы противостоять шторму боли в своей плоти, пока его биоимплантаты боролись с внутренними повреждениями.
 
— Ну и дурачьё же ты, — повторил Гарро, меняя позу, чтобы принять на себя вес Галлора. Перебирая руками по тросу, он начал неторопливый процесс подъёма обратно наверх по склону к уровню Дилекцио. — Это едва не убило тебя.
 
— Едва, — признал Галлор, выдыхая слова, пока его тело погружало своего владельца в исцеляющий транс. — Быть может, следующий посланец нашего генетического отца… окажется более крепким орешком.
 
 
==ГЛАВА 4==
[[Файл:Garro1.jpg|400px|thumb|right|'''Воссоединение Гарро и Киилер.''']]
 
'''Судьба, которую мы выбираем'''
 
'''Нет пути назад'''
 
'''Противостояние'''
 
 
Очередная пустая казарма в сердце уровня Дилекцио превратилась в импровизированное помещение для восстановления, и Грефф — солдат, которого Галлор без промедления повысил до командующего силами защитников — предоставил для нужд Странствующих Рыцарей медицинского сервитора.
 
Некоторое время Гарро стоял на страже возле убогой койки, на которой молча лежал его собрат по оружию. Пошатываясь из стороны в сторону, илот подошёл ближе, используя манипулятор для впрыскивания препаратов и антигенов в шею Галлора — впрочем, по правде сказать, его помощь почти что не требовалась. Несмотря на ужасные плазменные ожоги, которые получил легионер, он оставался более чем способен полностью исцелить себя при наличии достаточного на это времени.
 
Однако этой ценностью не располагал ни один из защитников бастиона Мармакс. Каждую минуту залпы лазерных зарядов били по флангам крепости, посылая сокрушительные удары сквозь плотную каменную массу. С потолка наверху стекали струйки пыли и падали обломки, свидетельствующие об использовании Гвардией Смерти дальнобойного вооружения, которое загнало уцелевших защитников в укрытия или же истребило их.
 
Мортарион мог бы отдать приказ, и находившиеся под его командованием макропушки и ядерные установки в один миг стёрли бы Мармакс с лица земли, если бы их повелитель пожелал того, однако он избрал иную тактику действий. Захватчики обстреливали Дилекцио в стремлении удержать солдат на месте, пока готовилась настоящая атака.
 
Иных вариантов действий, кроме как ждать, больше не оставалось, так что Гарро занялся чисткой и перезарядкой своего болтера «Парагон», но тут Галлор внезапно пробудился, дёрнувшись достаточно резко, чтобы свалить сервитора с его железных ног.
 
Повреждённые лицевые мышцы молодого воина на мгновение скривились от шока, когда он посмотрел вниз, на полурасплавленные останки собственной боевой брони.
 
— Мой доспех... — выговорил Галлор сухим, словно дрова для растопки, голосом.
 
— Почти что превратился в твой собственный гроб, — пояснил Гарро, передавая ему флягу с водой. — К сожалению, повреждения оказались настолько велики, что мы не в силах починить его полностью — во всяком случае, не в этом месте и не с имеющимися здесь инструментами, — Галлор взял фляжку и опустошил её целиком, а Гарро продолжил. — Плазма повредила суставы, разрушила электронные схемы.
 
Лазеры ударили снова, и Галлор склонил голову набок, спокойно оценивая ситуацию.
 
— Лучше не бывает, — произнёс он, отбросив в сторону контейнер и склонился, неуверенно подымаясь с койки, на которую его положил Гарро. Потёки крови и процессорные жидкости пропитали матрац в тех местах, где геносформированное тело воина перешло в режим перегрузки, чтобы сохранить ему жизнь. Хелиг закрыл глаза, и Гарро понял, что он мысленно оценивает полученные травмы.
 
Ни одному, ни другому не требовалось произносить это вслух. Рискованный замысел Галлора прикончить хелбрута удался, но сам он в процессе едва не погиб.
 
Его глаза снова открылись.
 
— Спасибо, — тихо и неохотно произнёс Галлор, и тон его голоса ясно давал понять, насколько он «готов» выслушивать критику своих действий. — Как долго я был в отключке? Что произошло за это время?
 
— Недолго, — ответил Гарро. — Буквально несколько часов. Думаю, твой разум отказался полностью отдаться исцеляющему трансу. Что же касается врага... — он вытянул руку в пыльном воздухе, и оба легионера прислушались к ровному хору энергетических ударов.
 
Галлор кивнул самому себе и провёл рукой по голове, скривившись, когда пальцы коснулись тех участков, где внешний эпидермальный слой сгорел до самой оболочки нервов, но мысленно отогнал боль.
 
— Во время следующей атаки они сумеют прорваться.
 
— Весьма вероятно, — признал Гарро.
 
Галлор неуклюже поднялся и зарычал, осматривая повреждения, нанесённые его полуразрушенной броне.
 
— На мгновение... когда я пробудился... мне показалось, что мой дух отделился от тела, — он покачал головой. — Фантастика. Разум играет со мной злые шутки.
 
— Что, считаешь подобное невозможным?
 
— Я не похож на тебя. Я не придаю значения сверхъестественному.
 
— И всё же ты пришёл ко мне с новостями о Киилер. Пришёл сюда. Чуть не погиб, защищая её и... ''сверхъестественные'' вещи, которые она собой олицетворяет.
 
— Точно. Кажется, я именно такой, каким вы назвали меня, капитан. Дурачьё, стало быть. — Прежде, чем Гарро успел ответить на это, раненый воин сделал нетвёрдый шаг по направлению к нему. — Тебе известно, что все они умрут, да? Когда марш Гвардии Смерти достигнет нас, все защитники до последнего будут убиты, невзирая на всё вдохновение от Киилер, на ту мотивацию, что она им предоставила. Её слова окажутся не в состоянии защитить их. Император не может защитить их. Для них существует один-единственный выбор: отступить или же погибнуть, — он выдержал паузу. — Что же касается нас с тобой... Нет никаких сомнений, что Мортарион убедится в нашей смерти, прежде чем навсегда покинуть это место.
 
Из мрака воспоминаний эйдетической памяти Гарро вырвался голос, эхом прозвучавший в его ушах, голос столь сильный, как будто человек, сказавший эти слова, стоял рядом.
 
''«Он открыл мне глаза»''. Эристид Келл, ассасин круга Виндикар, поддавшийся скверне и отправленный магистром войны с задачей прикончить Эуфратию Киилер на борту станции «Геспериды», заговорил с Натаниэлем за несколько мгновений до того, как Гарро прикончил его. ''«И я видел твою гибель, Гвардеец Смерти. Твоё разорванное сердце кровоточило чернотой».''
 
В словах Келла звучала убеждённость человека, не ведающего сомнений. Возможно ли, чтобы Гор каким-то образом продемонстрировал ассасину ту прядь из клубка грядущего, в котором злой рок забирает жизнь Гарро? Натаниэль осмотрел изувеченную плоть Галлора, окинул взглядом застывшую чёрную кровь на его теле, там, где биоимплантаты легионера боролись с его практически смертельными травмами.
 
Вопрос угнетал его. ''«Неужели наконец пробил час?»''
 
— Она не может умереть здесь, — тихонько произнёс Гарро, а затем повторил сказанное с куда большей силой. — Она не может умереть здесь! Я не позволю этому случиться!
 
— Но если Киилер откажется уйти...
 
— Скажи, Хелиг, ты достаточно здоров, чтобы биться? — слова Гарро прозвучали с той же свирепостью, как и рёв лазерных пушек, и во время своего вопроса он не отводил взгляда от глаз другого воина.
 
— Всегда, — отозвался Галлор, ощетинившись от прозвучавшего в словах вызова.
 
— Как я и предполагал. — Гарро взял болтер своего собеседника и сунул его Хелигу в руки. — Тогда слушай мой приказ: доберись до посадочной башенки на дальней стороне уровня Дилекцио. Там находится тяжёлый грузовой лихтер, который по идее всё ещё способен летать. Вытряхни из него всё вплоть до переборок и упакуй внутрь всех бойцов Костагар до последнего, а вместе с ними Киилер. Доставишь их во Внутренний Дворец, лети на малой высоте и с максимальной скоростью, за пределами досягаемости орудий титанов. Отведи всех в безопасное место.
 
— Оглянись, — кисло произнёс Галлор. — Безопасность — понятие относительное, родич.
 
— Делай что велено!
 
Галлор поморщился.
 
— Ладно, предположим, что я согласился. Но ты же знаешь, что произойдёт, когда разведчики Мортариона увидят солдат, покидающих свои посты? Гвардия Смерти явится в полную силу, и явится быстро. Ты не хуже меня знаешь, что Четырнадцатый легион способен идти в ногу со временем, когда его бойцы достаточно мотивированы. Этому лихтеру ни за что не покинуть посадочную площадку.
 
— Знаю, — признал Гарро. — Вот поэтому-то я и предоставлю им кое-что ещё, чтобы занять их внимание.
 
Обожжённое лицо молодого воина скривилось в гримасе, когда он понял, куда клонит Гарро.
 
— Ты не пойдёшь с нами.
 
— Мы идём туда, где в нас нуждаются.
 
— То есть ты хочешь, чтобы я… побежал? Пока ты останешься и продашь свою жизнь подороже, словно какой-то дешёвый символ? — Галлора явно оскорбило высказанное предложение. — Да где в этом честь?
 
— Это не вопрос чести. Это вопрос ''необходимости''. — Гарро покачал головой. — Я не сомневаюсь, что ты способен сражаться, невзирая на все свои раны, но сегодня мне нужен человек, которому я могу доверять, а не воин, — он положил руку на плечо Галлора. — Ты можешь не верить в то, что я делаю, но ты веришь в долг. И твой долг заключается в том, чтобы спасти Киилер и остальных выживших.
 
Галлор сердито пожал плечами.
 
— Как ты думаешь, чего ты добьёшься? Великий боевой капитан Натаниэль Гарро, длань Сигиллита, герой «Эйзенштейна», в одиночку остановит наступление Гвардии Смерти? Да артиллерия Мортариона разорвёт тебя в клочья в мгновение ока! Это высокомерие… худшая форма гордыни фаталиста!
 
— Должен признать, во мне есть гордость, — возразил Гарро. — И я не желаю умирать напрасно. Но сегодня есть и необходимость. И мы оба это знаем.
 
— Ясно, мои слова останутся без внимания, — Галлор отошёл в сторону. — Ты будешь делать всё, что пожелаешь, вне зависимости от приведённых мной аргументов. Таков твой путь, и так было всегда.
 
— Мне известен мой долг…
 
— Оправдания! — перебил его Галлор. — Ты захватил «Эйзенштейн» и бежал к Терре, заявив, что всё дело в долге! Те из нас, кто был на борту корабля — я о Семидесяти — даже не получили права голоса! Таким образом мы превратились в осиротевших сыновей, вдали от легиона, который именовали своим домом. И всё из-за выбора, который сделал ''ТЫ'', Гарро! — Теперь, когда они завели разговор без обиняков, легионер был не в силах сдерживать давно затаённую обиду. — Из-за тебя нас заключили в тюрьму на Луне. Нам не доверяют кузены из других лояльных легионов, а наши былые собратья клеймят нас предателями. Мы утратили всё, чем были прежде, из-за твоего решения! А теперь ты пытаешься продемонстрировать очередной грандиозный жест, до последствий которого дожить тебе уже будет не суждено!
 
Гарро стоял молча. Другие верные Гвардейцы Смерти, которые последовали за ним в отчаянную гонку ради предупреждения о предательстве Гора, сделали это потому, что он был их командиром. Но за всё время, прошедшее с момента этого деяния, он ни разу не задавался вопросом: ''согласны ли'' они с его выбором?
 
Гарро проявил высокомерие, сочтя, что все они чувствовали то же самое, что и он сам, и теперь бывший боевой капитан понял это.
 
— Если бы мы не бежали от резни на Исстване, — начал Гарро, — мы были бы мертвы… или обращены. Ты этого желаешь, Хелиг?
 
Галлор судорожно вздохнул.
 
— Мы могли бы остановить Мортариона прежде, чем он поддался на вероломство магистра войны и пакты, которые заключил с тех пор. Мы могли бы…
 
— Заставить его передумать? — Гарро покачал головой. — Нет. Я бы хотел, чтобы всё повернулось иначе, но это — нечто из категории несбыточных мечтаний. Махинации Тифона и этого выблядка Эреба из Несущих Слово не оставили возможности для иных вариантов. Только сейчас, когда я оглядываюсь в прошлое, это становится ясно. Мы потеряли свой легион задолго до Исствана. Гниль уже была в нём, но мы её не замечали, — в словах Гарро звучала тяжесть раскаяния. — Никогда не забывай, что не мы нарушили наши клятвы. ''Мы'' — единственные несломленные.
 
— И из-за этого нам нигде нет места. — Гнев Галлора угас, сменившись горечью, а с каменной кладки над ними меж тем посыпался очередной дождь из каменного крошева.
 
— Ты ошибаешься, — напрягся Гарро. — Моё место здесь и сейчас. А твоё? На данный момент — с Киилер и остальными. Потребуется помощь Странствующего Рыцаря, чтобы провести их через кордоны противовоздушной обороны во внутренние районы Дворца.
 
— Решил обменять свою жизнь на их? Ты, легионер. Полководец Императора. За горстку простой солдатни и бабы, что произносит красивые слова, — Галлор нахмурился. — Знаешь, я подумал, что если приду сюда вместе с тобой, то смогу лучше понять тебя. И всё же этого так и не случилось.
 
— В тот самый миг, когда мы начнём ценить этих людей меньше, чем себя, — возразил Гарро, — мы сделаем первый шаг по тропе, протоптанной Гором. Киилер напомнила мне об этом, а теперь я делаю то же самое для тебя, — на мгновение он позволил воцариться тишине, а затем заговорил снова. — Я сожалею об обстоятельствах, вынудивших меня втянуть во всё это тебя и остальных. Сожалею о смертях всех тех, кого называл своими боевыми братьями… Толлена Сендека. Мерика Войена. Солуна Дециуса. И многих других. Но ''все мы'' погибли бы над Исстваном, если бы не бежали от бойни. По крайней мере, здесь, на Терре, мы с тобой в силах самостоятельно выбирать свою судьбу.
 
— В осознании этого немного утешения, — заметил Галлор.
 
— Согласен.
 
Наконец, Галлор проверил работоспособность своего болт-пистолета, снаряжения и нескольких оставшихся крак-гранат, сочтя себя полностью готовым. — Меня огорчает, что мне придётся покинуть тебя. Это похоже на предательство.
 
— То, что ты жив — вот и всё, что имеет значение, — успокоил его Гарро. Он полез в сумку и нашёл внутри буклет со сложенными страницами. — Ах, вот и оно. Я бы хотел, чтобы ты взял это с собой.
 
Галлор окинул бумаги критическим взглядом и поднял бровь.
 
— Меня это не интересует.
 
— Эту вещь завещал мне человек по имени Калеб Арин, — продолжал Гарро, взвешивая в руке потрёпанный экземпляр «Лектицио Дивинитатус». — Он был моим денщиком. Простая смертная душа, и в то же время один из самых верных и благородных людей, которых я когда-либо знал. Слова на этих страницах… Они направляли его. Даровали ему цель. Теперь эта книга твоя.
 
— Меня это не интересует, — повторил Галлор, но Натаниэль просто покачал головой.
 
— Я не прошу тебя верить, — твёрдо сказал он. — Просто прочесть. Тогда, возможно, ты обретёшь понимание, которое пока что ускользает от тебя.
 
На какое-то мгновение Гарро подумал, что собеседник повернётся к нему спиной, и воцарившаяся между ними тишина наполнилась воем ещё одного лазерного залпа.
 
Наконец, Галлор протянул руку и выхватил у Гарро буклет.
 
— Я подумаю, — пророкотал он.
 
— Ты принял решение? — раздался новый голос из дверного проёма на противоположной стороне комнаты, и оба легионера обернулись. В дверях стояла наблюдавшая за ними фигура; Гарро был абсолютно уверен, что минуту назад Эуфратии Киилер здесь попросту не было, что его усиленные чувства распознали бы её приближение. Однако этого не случилось.
 
— Как долго ты подслушиваешь? — полюбопытствовал Галлор.
 
— Достаточно долго, чтобы понять, что вы задумали, — она посмотрела на Гарро. — Нам не нужно уходить, Натаниэль.
 
— Ты знаешь, что это не так, — возразил он.
 
— Император защищает, — напомнила женщина. — Он делал это раньше, и Он сделает это снова.
 
— Ты права. — Гарро выпрямился во весь рост. — Император защищает. Через ''меня''. — Он указал в сторону Галлора. — Через ''нас''. Вот почему мы здесь.
 
Женщина моргнула, и на её лице отразилась тень сомнения.
 
— Ты веришь в то, что Он послал тебя, не так ли?
 
Когда Гарро заговорил вновь, его голос стал мягче.
 
— Эуфратия… наивность для тебя не характерна. Ты не можешь верить в то, что способна пережить наступление Гвардии Смерти.
 
— Она не хочет уходить. — Галлор вперился в Киилер суровым испытующим взглядом. — Ты видишь это, Гарро? Оставаться здесь, на пути сражений, навстречу неизбежному уничтожению. Это избавит её от бремени выбора, который она обязана сделать. Освободи её от этого, — затем он обратился прямо к ней. — Но таков путь слабого духом, а ты не слаба. Боевой капитан нипочём не стал бы уважать кого-то недостойного.
 
Одинокая слеза прокатилась по изгибу щеки Киилер, прежде чем упасть на каменные плиты у её ног.
 
— Я… я больше не в силах нести это бремя. Я теряюсь, падаю, утрачиваю контроль. Можете ли вы понять, каково это — быть тем, к кому обращаются за наставлением, но при этом не иметь его для самой себя? Да, думаю, вы понимаете, — она прижала сжатый кулак к груди. — Я опустошена внутри. Каждый день я отдаю всё, что есть во мне… но источник иссякает. Я боюсь, что в скором времени вместо голоса стану эхом.
 
Гарро подошёл к Эуфратии и снова взял её руку в свою.
 
— Ни у кого из нас не было выбора на пути, проложенном самой судьбой. Но мы не вправе позволить себе колебаться. Мы должны идти вперёд, ибо альтернатива — это разруха и разрушение. ''Ты'' научила меня этому, Эуфратия, — он почувствовал прилив уверенности в груди, обновление своей решимости — холодной, чистой и сильной, как воды горного ручья. — Я усвоил урок, который ты преподала мне, когда я впервые пришёл искать тебя. Помнишь, что ты мне сказала в тот день?
 
— ''Перед тобой стоит цель'', — кивнула она. — У Императора есть долг, который можешь выполнить только ты.
 
— И я, наконец, осознал, что это за цель, — кивнул Гарро в ответ. — Возможно, я смогу вдохновить людей так же, как и ты — по-своему, не словами, но вот этим, — он возложил руку на рукоять меча. — Теперь я вижу свой путь ясно. Прими мою благодарность, от всего сердца.
 
Киилер отвела взгляд.
 
— Мне бы твою уверенность, Натаниэль.
 
— Она у тебя есть, — отозвался он. — Тебе просто стоит открыть её заново. Хелиг позаботится о том, чтобы у тебя было достаточно времени для этого.
 
Гарро повернулся к своему товарищу и протянул руку. Галлор принял её, и собратья сжали наручи друг друга в традиционном приветствии воинов, лязгнув керамитом о керамит.
 
— Я не стану желать тебе удачи, — сказал младший воин. — Подобные слова были бы… неуважительными. Скажу только одно: если тебе предстоит пройти путь мученика, то бейся доблестно, боевой капитан.
 
— Мы легионеры, — ответил Гарро. — Это то, ради чего нас создавали.
 
Он уже начал было удаляться, но тут Киилер снова протянула руку и вцепилась в него.
 
— Я не хочу этого, — всхлипнула она, едва сдерживая рыдания. — Не хочу, чтобы ты уходил.
 
— Я тоже, — признался он, чувствуя, как в его груди разворачивается странный трепет незнакомых эмоций. — Но я должен сделать это.
 
Что-то заставило его развернуться на месте, и Гарро обнаружил, что Хелиг Галлор смотрит на него, и на покрытом шрамами лице воина отразилось новое выражение мрачной озабоченности.
 
— Ты слышишь? — Галлор поднял руку, словно пытаясь поймать звук в пыльном воздухе.
 
Гарро напряг слух, на какое-то мгновение призадумавшись, о чём это толкует второй воин. Но затем его кровь заледенела в жилах, когда реальность стала очевидной.
 
Ничего не было слышно. Орудия Гвардии Смерти молчали.
 
 
 
С палубы своей командной барки Мортарион мог ощущать треск раскалывающейся каменной кладки бастиона Мармакс на поверхности Терры. Сконцентрированные залпы лазерного огня раскалили исполинские гранитные плиты до невероятной температуры, в результате чего камень в некоторых местах превратился в шлак и расплавился; словно вязкая слюна, он потёк вниз по наклонным склонам, ослабляя конструкцию верхних уровней. Теперь, когда Мортарион остановил бомбардировку, вернулся постоянный холод стоковых ветров, и под их воздействием охлаждающаяся каменная кладка начала трескаться и раскалываться.
 
Мармакс умирал неспешно и постепенно, и в конечном итоге разрушился сам по себе, словно гигантский зуб, прогнивший изнутри. ''«Ещё одно свидетельство высокомерия моего Отца, ещё одно Его творение, рассыпавшееся пред властью неопровержимой истины. Распаду подвластно всё на свете».''
 
''«Пусть умрёт»'', — послышался шёпот, и Мортарион кивнул самому себе.
 
''«Всё должно умереть, чтобы возродиться заново»''. Дедушка открыл ему эту фундаментальную истину, когда его легион застрял в безумии варпа, и Повелитель Смерти хорошо усвоил урок.
 
Под носом парящей барки пропитанные отравой легионеры Мортариона ожидали предварительных приказов, и единственным звуком, перекрывавшим гул антигравитационных двигателей, был хриплый, булькающий хор их дыхания. Примарх окинул взором ряды неуклюжих фигур в покрытых ржавчиной, обесцвеченных доспехах, многие из которых были залиты блестящим ихором. Других отмечало благословление трансформированной плоти, что сочилась из трещин их боевого облачения. Даже вездесущие тучи чёрных мух, что кружились в плясе вокруг массы Гвардейцев Смерти, казалось, приглушили жужжание роя и вместо этого ползали по обнажённой коже легионеров и грязному металлу их брони.
 
Легион ожидал его распоряжений. Мортарион воздел бледную костлявую руку, готовясь дать сигнал к заключительной фазе атаки — наступлению, которое не оставит внутри останков Мармакса ничего живого — и застыл.
 
Что-то зашевелилось на флангах разрушенной цитадели. Фигура в серовато-бурых доспехах и боевом плаще прыгала с одной разрушенной зубчатой стены на другую, спускаясь к разбитой земле с решимостью падающей кометы.
 
Словно ведомые собственной волей, кассетные пушки по бокам баржи дёрнулись и пришли в движение, отслеживая каждый шаг фигуры, в то время как вооружённые длинноствольными болтерами легионеры из числа Могильной Стражи Тифона взяли на себя задачу прицелиться.
 
— '''''Не стрелять!''''' — громким голосом прорычал примарх. Его поднятая рука сжалась в кулак, а в тени капюшона появилась исполненная любопытства кривая улыбка, незаметная для посторонних.
 
— '''''Почему?''''' — Мортарион обернулся и увидел, что его первый капитан наблюдает за ним издалека. Погрузившись в свои думы, примарх позволил себе не обращать внимания на присутствие Тифа. — '''''Один-единственный воин? Да я обращу его в пепел прежде, чем его сапоги вообще коснутся земли. К чему медлить, милорд? Или мне стоит задать этот вопрос ещё раз?'''''
 
— '''''Потому что такова моя воля,''''' — пробурчал он. По правде говоря, Мортарион уже знал, кто осмелился показать им своё лицо.
 
Ветры донесли до боевой барки крик неповиновения, прогремевший над головами многотысячных сил Гвардии Смерти, и в крике этом звучало имя примарха — не в качестве оклика или приветствия, но как обвинение, как ''вызов''.
 
— ''Мортарион!'' — взревел воин в сером над умолкнувшим полем брани. — ''Во имя Терры и по воле Императора Человечества я объявляю тебя предателем!''
 
''«Предатель»''. Последнее высказанное слово эхом разнеслось по окрестным развалинам, отразившись от сломанных стен и растворившись в дымке тумана войны. Улыбка Мортариона стала натянутой, превратившись в гримасу. Стремительная, словно каменная лавина, ярость охватила его от этой клеветы, возмущение заставило конечности напрячься.
 
— '''''Предавать было нечего,''''' — прошипел он, отвечая на шёпот в своём разуме прежде, чем он успел начаться заново. Примарх подошёл к краю смотровой галереи и схватил проржавевшие перила достаточно крепко, чтобы смять металл. Он знал, что воины на нижних ярусах смотрят на него снизу вверх, с нетерпением ожидая следующего приказа, способного вступить в конфликт с его бездействием.
 
Крик прозвучал вновь.
 
— ''Ты осквернил себя! Уничтожил то, что поклялся защищать! Если хоть крупица того, кем ты был когда-то, ещё живёт в тебе, то покажи её сейчас! Встреться со мной, генетический повелитель… Если смелости хватит!''
 
— '''''Гарро'''''. — Тиф выплюнул это имя, словно проклятье. — '''''Стало быть, время не уменьшило его высокомерия, а только взрастило его,''''' — массивный нарост на спине Странника вздрогнул. Чумные рои, гнездившиеся в Разрушительном Улье, разделявшие с легионером его трансформированное тело в качестве дома, ощутили потребность воина в убийстве и захотели исполнить его желание. — '''''Предоставьте мне право действовать, милорд. Только скажите слово. Скажите.'''''
 
На какой-то миг Мортарион обдумал такую возможность. Ему достаточно было кивнуть, и Тиф прикончил бы Странствующего Рыцаря руками своих Могильных Стражей. И они не станут убивать Гарро первым залпом, ''о нет''. Скорее всего, терминаторы искалечат его, пробьют броню и лишат возможности сражаться. Только тогда начнётся его смерть — в форме долгого и мучительного процесса, способного продлиться вплоть до самого падения Трона и Терры, а то и дольше.
 
Заманчивая перспектива. Но всё же, как и за всё, что Тиф предлагал своему сюзерену, за это пришлось бы платить.
 
Если Мортарион дарует право на убийство первому капитану, то священная сила смерти Гарро будет принадлежать Тифу Страннику, а не Жнецу Людей.
 
Мортариону открылось знание о том, что в его новом, изменившемся состоянии бытия дары Дедушки Нургла требовали жертв. Его собственное тело, равно как и тела его воинов, были преобразованы, в буквальном смысле слова переделаны в бессмертный идеал, ставший тёмной душой его легиона, но за сделку приходилось расплачиваться снова и снова, а единственной ценной монетой оставалась ''смерть''.
 
Смерть героя, ''верующего''… она бы дорогого стоила. Не только как жертвоприношение Нурглу и его садам разложения, но и как дар порченым душам воинов Мортариона. Изменившийся путь всё ещё оставался свежим для них, и если многие с готовностью приняли своё новое состояние, другие всё ещё колебались. С этим убийством, совершённым лезвием его косы, поистине праведным убийством, примарх вновь подтвердит всю полноту своего господства над легионом.
 
— '''''Нет,''''' — отрезал он, глядя на Тифуса. — '''''Отказано. Жизнь Гарро принадлежит мне. Однажды он заложил её на моё имя, и я должен закончить его историю так, как сочту нужным.'''''
 
Невзирая на переполнявшую его злобу, Тиф презрительно фыркнул.
 
— '''''Мои Стражи прикончат этого тщеславного дурня! Клятвопреступник не стоит того, чтобы пачкать о него ваше оружие…'''''
 
— '''''Что, желаешь, чтобы я отвернулся от вызова моему имени?!''''' — скрипучий голос Мортариона прозвучал с твёрдостью камня.
 
— '''''Я сомневаюсь в целесообразности этого шага.''''' — Тиф смягчил свой тон, но не отступал. — '''''Один-единственный легионер призывает вас к конфликту? Вы воздаёте Гарро больше чести, чем он заслуживает!''''' — Затем он сделал паузу, судорожно вздохнув. — '''''Или я не понимаю ваших истинных намерений, милорд?''''' — Тиф кивнул самому себе. — '''''Вот оно что. Так и есть, не правда ли? Гарро всегда был занозой у тебя в глазу. Он — Гвардеец Смерти, которого тебе не удалось подчинить своей воле, когда настал подходящий момент. Он твоя ошибка… твоя неудача.'''''
 
Вопреки своему имени, великая боевая коса Мортариона, Безмолвие, с резким шипением рассекла зловонный воздух, когда примарх выхватил её из-за спины. Порченый солнечный свет отразился от ржавой дуги её рабочей части, и прежде, чем Тиф успел достать своё собственное оружие, лезвие прижалось к его шее.
 
— '''''Следи за своим языком, когда говоришь со мной, братишка,''''' — произнёс Повелитель Смерти. — '''''В прежние времена я был снисходителен к тебе. Позволял себе оставаться слепым к твоим амбициям. Так вот, эти дни закончились. Помни своё место, первый капитан.'''''
 
— '''''Я не хотел проявить неуважение,''''' — пояснил Тиф, не желая делать лишних телодвижений с клинком у горла. — '''''Я всегда был честен с тобой, даже если тебе не нравится то, что я говорю.''''' — Наконец, он нашёл в себе силы отступить на шажок назад, чтобы дистанцироваться от смертоносной дуги отцовского оружия. — '''''Теперь я говорю правду. Отвечать на вызов Гарро — потворство тщеславию. Это ниже твоего достоинства.'''''
 
— '''''Возможно,''''' — согласился Мортарион. — '''''Но решение принимать мне.''''' — Он вернул Безмолвие на место. — '''''Вот мой приказ. Пусть легион отступит… И предоставьте мне место для боя.'''''
 
 
 
С каждым сделанным шагом Гарро ожидал выстрела, который прикончит его.
 
Он задавался вопросом, услышит ли его за миг до своей смерти, и каким будет этот звук — субзвуковой гул ударной волны приближающегося болтерного снаряда, визг разрываемого лазерным лучом воздуха… Или же смерть не станет давать подсказок тому, за кем она явилась?
 
Пока что вопросы оставались без ответов. Ни один воин в нечистой армии напротив не поднял оружия в гневе своём, но он ощущал их бурлящую ненависть по отношению к своей персоне.
 
Когда Гарро преодолел последний отрывок пути до взбаламученной земли у подножия Мармакса, из орды ожидающих легионеров вырвалось гудящее облако. Бесчисленные стаи маслянисто-чёрных насекомых поднялись с тех мест, где они отдыхали, молотя ледяной воздух миллионами холодных крыльев.
 
Рой корчился над землёй, образуя что-то вроде огромного чёрного савана — и с флегматичным, театральным величием этот занавес раздвинулся, а вместе с ним и ряды осквернённых легионеров. Жнец Людей явился, чтобы ответить на его, Натаниэля Гарро, непокорство.
 
Бывший боевой капитан глубоко вздохнул и твёрдо встал посреди грязи, опалённого камня и обломков скал. Затем медленно снял и отбросил в сторону свой шлем; с практической точки зрения этот жест мог показаться глупостью, но казалось неправильным — даже ''бесчестным'' — делать то, что должно, скрывая лицо за бронированной пластиной.
 
Болтер Гарро был пристёгнут на магнитную застёжку его брони, а меч — готов обнажиться. Он позволил одной руке опуститься на рукоять древнего клинка, проведя пальцами по шпилькам, которые должны были активировать силовое поле. Эти небольшие, инстинктивные предбоевые ритуалы давали ему возможность сосредоточиться; они позволяли Натаниэлю хотя бы ненадолго забыть о природе врага, направлявшегося к нему прямо сейчас.
 
Но только на мгновение.
 
То, что вышло из рядов Гвардии Смерти, едва ли напоминало примарха, которого когда-то знал Гарро; то была тварь, копировавшая его облик в извращённой форме. Те же впечатляющий рост и худощавое телосложение, тот же знакомый плащ с капюшоном, накинутый поверх силовой брони — но тяжёлая, тёмная ткань превратилась в разлагающееся, прогорклое тряпьё, а некогда великолепные доспехи работы лучших ремесленников, сиявшие голой сталью и латунью, теперь скрипели, гнили и покрывались ржавчиной.
 
Но хуже всего была фигура, которая их носила. Когда-то Гарро преклонил колени перед болезненным, суровым наставником, во взгляде которого ясно читалось — он познал ярость и скорбь, но в то же время не был чужд чести. То, что Натаниэль видел перед собой теперь — чахоточное, разложившееся чудовище, окутанное ядовитой пылью — являло собой истинное воплощение Смерти.
 
Испуганный, пристыженный и безмерно опечаленный Гарро впервые после великого предательства на Исстване встретил взгляд своего сюзерена и генетического отца. И задал единственный вопрос, который только мог.
 
— В кого ты превратился?
 
— '''''Я тот, кем мы стремились стать всегда,''''' — провозгласил Мортарион, сверкая глазами во тьме капюшона. — '''''Бессмертный. Неудержимый. Не знающий себе равных.'''''
 
Сердца Гарро накрыла пелена ужаса, и его рука сжалась на рукояти меча.
 
— Чего вам это стоило, милорд?
 
Вопрос, казалось, удивил примарха, и он помедлил, прежде чем ответить.
 
— '''''Цена… Ценой было всё.''''' — Сквозь дыхательную маску Мортарион глубоко вдохнул кружащиеся поблизости токсины, словно поддерживая себя ими. — '''''Гарро,''''' — прохрипел он, — '''''ты был одним из лучших моих людей. Я не забыл этого. Ты можешь стать им снова. Можешь воссоединиться со своими боевыми братьями. Ещё не поздно.'''''
 
Из всех слов, которые Мортарион, по мнению Гарро, мог произнести, бывший боевой капитан меньше всего ожидал услышать подобное. После всего, что произошло со времён начала Ереси Гора, Гарро всегда ступал тропой чужака, изгоя. Отверженного.
 
— '''''Он победит,''''' — произнёс примарх, словно выдёргивая мысли о магистре войны из разума Гарро. — '''''Это неизбежно. В скором времени сыновья прикончат своего Отца, как и положено. И нас поманит новый мир.''''' — Мортарион сунул руку себе под плащ, и когда его скелетообразная кисть показалась вновь, в ней лежали две ржавые металлические чаши. Внутри мерцала маслянистая жижа, чёрная, как ночь.
 
Примарх предложил один из кубков Гарро; поддавшись импульсу, сопротивляться которому не было сил, воин принял его.
 
Гарро заглянул в глубины кубка и почувствовал, как вокруг него разворачивается нечто могучее, словно сам воздух проходит процесс трансформации. Безграничная скорбь, тоска, которую воин похоронил глубоко внутри, пробудились вновь.
 
Нарушение обетов своему легиону оставило его лишённым того, что он едва мог сформулировать. Натаниэль подумал о гневе и горечи Галлора, о безответной печали молодого воина о том, что они потеряли.
 
Какая-то неотъемлемая часть Гарро желала, чтобы время можно было повернуть вспять, чтобы то, что когда-то раскололось, можно было воссоздать заново. ''«И, возможно, в какой-то степени подобное могло случиться»''.
 
— '''''Ну что ж, быть может, ты окажешь мне честь и выпьешь со мной?''''' — предложил Мортарион.
 
 
==ИНТЕРВАЛ II==
 
 
''Планета Барбарус: после воссоединения''
 
 
Орбитальные челноки приземлились за городом, который местные прозвали Убежищем — посреди расчищенных лугов, деловито превращаемых трудящимися илотами в первый на планете космопорт. Шёл мокрый поток шипящего чёрного дождя, пробирая всех и каждого до самых костей.
 
Натаниэль спустился по рампе своего транспортника последним, пропустив вперёд остальных — горстку воинов среди массы смертных ауксилариев, покинувших основные флотские силы на высокой орбите. Он заметил и другие фигуры, выгружавшиеся из остальных судов — более рослых легионеров, так же, как и он сам, облачённых в недавно выкованные доспехи со свежей символикой.
 
Когда больше года назад большинство из них покинуло поверхность этого мира, они уходили людьми. Теперь же они вернулись как транслюди, перекованные величием науки Императора Человечества и Его учёных. Гарро слышал, как смеялись бойцы, как они окликали знакомых и близких из толпы, что ожидала их — блудных сыновей, вернувшихся обратно в породивший их мир смерти.
 
Не все местные жители, покинувшие Барбарус для возвышения, пережили этот процесс. Многие погибли, проходя через горнило изменений, когда их тела отвергли имплантаты со смертельным исходом. В обычных случаях легионеры-неофиты проходили через режим имплантации органов и ментального кондиционирования в течение цикла, растянутого на несколько лет, вдобавок в гораздо более юном возрасте — такова была доля Гарро, рекрутированного жилистым юношей тринадцати зим от роду в отдалённых альбийских землях Терры. Свежий набор действовал иначе — все легионеры с Барбаруса прошли через ускоренный процесс, превративший этих людей в Легионес Астартес с необычайной быстротой.
 
Некоторые шептались, что только личное вмешательство Императора в программу набора спасло барбаранцев от верной смерти, однако Гарро считал иначе. Проведя целый год в обществе уроженцев Барбаруса, он твёрдо убедился, что сыновья этого проклятого мира слишком упрямы, чтобы легко расстаться с жизнью.
 
Процесс ''интеграции'' шёл полным ходом. Воссоединившись со своим потерянным сыном, Мортарионом, Император преподнёс в дар найденному отпрыску боевой флот и завещанных ему воинов — XIV легион, известный с момента своего основания как Сумеречные Рейдеры. Первым действием Мортариона во главе собственной армии стало отбрасывание былого её имени в сторону и принятие нового — Гвардии Смерти, в котором звучало эхо свершений бойцов, коими он командовал в своём восстании против безжалостных правителей Барбаруса, именуемых Властителями.
 
Гарро больше не обращал внимания на новые знаки отличия, украшавшие его броню — белый череп, вписанный в окрашенную тёмно-зелёным шестиконечную звезду. Подобно множеству иных вещей, это было ещё одно изменение, которое следовало принять и ассимилировать, прежде чем легион вернётся к своему истинному призванию — ведению Великого крестового похода во имя Императора.
 
Сделав свой первый шаг на поверхности планеты, Гарро оглядел унылый ландшафт серых холмов, пробежался глазами по гранитным скалам и далёким горным хребтам в сторону мрачного неба. Во влажном бризе он ощущал следы слабого токсина, что в изобилии присутствовал в гуще ядовитого тумана, окутывающего верхние слои атмосферы Барбаруса, а под ногами легионера хрустели жёсткие травинки, словно сделанные из металла. Планета была суровой и неприветливой, и Гарро ни на секунду не сомневался, что она скрывает тысячи способов убить неосторожных. Такова была истина в отношении мира смерти: там не могло существовать ничего слабого.
 
Натаниэль обогнул посадочную площадку, избегая толпы. Люди собрались вокруг своих изменившихся собратьев, многие из них открыто восхищались их новыми телами, некоторые даже осмеливались протянуть к ним руку и коснуться лиц или же поверхности серо-зелёных доспехов. Гарро игнорировал взгляды зевак, вместо этого внимательно изучая подходы к Убежищу. Неподалёку он заметил свежие следы начала строительства и других преобразований — блочные конструкции и машины, перевезённые с флота в надежде ускорить развитие Барбаруса и привести его к соответствию со стандартами Империума. В каком-то смысле сама планета проходила обряд возвышения — более того, Гарро услышал, что отбор свежих кадров неофитов из числа жителей Барбаруса уже идёт полным ходом. Подобно тому, как Четырнадцатый легион когда-то забирал свою десятину молодёжью с Терры, теперь он сделает то же самое здесь. И, быть может, в какой-то момент грядущего наступит время, когда в рядах Гвардии Смерти больше не останется Сумеречных Рейдеров.
 
Гарро отбросил в сторону подобные мысли и вдруг заметил, что оказался у подножия исполинской чёрной стены близ городских ворот. Грубо обтёсанные каменные плиты сплошь покрывали вырезанные в камне имена, написанные местным шрифтом низкого готика. Гарро протянул ладонь и провёл кончиками закованных в металл латных перчаток пальцев по буквам, склонив голову в торжественном почтении. Он понял, что созерцает мемориал погибшим.
 
— Какого ты вообще кланяешься им?
 
Услышав голос, Гарро поднял глаза. Неподалёку от него стояла женщина в военной униформе, скрестив руки на груди и сверля легионера суровым взглядом. Бессознательная манера отдавать предпочтение одной ноге при ходьбе свидетельствовала о том, что в своё время она получила серьёзную рану — однако, судя по её манере поведения, это ни в коей мере не помешало бы ей сражаться.
 
— Они стали пеплом, и нашей земле от этого только лучше.
 
Гарро отдёрнул руку.
 
— Так это вовсе ''не имена'' ваших погибших воинов?
 
— Это имена Властителей и их пособников, которых мы перебили ради освобождения Барбаруса, — поправила она. — Надписи на камне гласят, что любое существо, которое попытается править нашим миром, познает, во что ему это обойдётся.
 
— Ага, значит, предупреждение, теперь понял. Прости мне мою ошибку, — тряхнул головой Гарро. — Так скажи мне, каким образом вы чтите тех, кто погиб, сражаясь с этими Властителями?
 
Женщина нахмурилась.
 
— Мы держим их здесь. — Она коснулась своего сердца и головы, а затем подошла на шаг ближе. — Ты один из воинов Нашельца?
 
— Нашельца? — Такого имени Гарро не знал.
 
— Вашего Императора.
 
— Он и ''твой'' Император, — заметил воин. — Он отец Мортариона.
 
— Слышала я. — Собеседница Гарро нахмурилась, осматривая воина с головы до ног. — Итераторы, которых Он сюда прислал, говорят, будто бы твоя порода переделана по Его образу и подобию, так? Ты изменился, точно так же, как Он изменил наших отцов, братьев да кузенов.
 
— Именно так.
 
— Но почему одни только мужики? — Она выровнялась и посмотрела Гарро в глаза. — Это ж пустая трата хороших ресурсов. — Она кивнула в сторону стены. — Женщины проливали свою кровь наравне с мужчинами, чтобы вырезать вражьи имена на этой стене.
 
— Мы зададим этот вопрос Императору, когда встретим его в следующий раз, — вмешался ещё один голос. Гарро повернулся и заметил направляющегося в их сторону волкоподобного товарища Мортариона. Тифон кивнул ему со сдержанной улыбкой.
 
— Калас, ты ли это? — Женщина недоверчиво оглядывала пришедшего легионера. — Что сталось с человеком, которого я знала со времён Геллеровой Раны?
 
— Этот худосочный парниша где-то здесь. — Выражение лица Тифона стало жёстким, словно он не желал слушать напоминания о своём прошлом. — Разве у тебя нет должностных обязанностей, солдат? Полагаю, есть. Нам с лейтенантом Гарро нужно кое о чём потолковать.
 
— Что, в самом деле? — произнёс Гарро, наблюдая за удаляющейся женщиной.
 
— Я наблюдал за тобой. — Стальной взгляд Тифона пронзил его, и Гарро счёл тревожной возникшую напряжённость. — Большинство терранских бойцов восприняли воссоединение с удовольствием, приветствуя своих новых собратьев, устраивая военные игры вместе с Мортарионом и всеми остальными... Вдобавок каждый из нас узнавал обычаи и привычки друг друга. — Тифон направил в сторону Гарро указующий перст. — Но только не ты, Гарро. Ты не мог поступить так, как сделали другие, не мог начать знакомство с нашими путями вдали от нашей родины. Мне кажется, что-то внутри тебя нуждалось в том, чтобы самому увидеть мир, где возмужал твой примарх. Почувствовать в своих лёгких воздух, которым дышал он, ощутить грязь под ботинками, — Калас развёл руки в стороны, словно охватывая окружающий пейзаж. — Я прав?
 
— Твоя проницательность делает тебе честь, — сказал Гарро. — Да. Я хотел познать Барбарус самостоятельно. Пройти тропою примарха, пускай и ненадолго.
 
— И что же, теперь, когда ты здесь, что ты об этом думаешь?
 
Гарро посмотрел на стену смерти, размышляя о том, что она собой представляет, а затем перевёл взгляд в сторону отдалённых неприступных утёсов.
 
— Я начинаю понимать.
 
— Легион переживает фундаментальные перемены, — продолжил Тифон. — Сумеречные Рейдеры, которых ты знал, исчезли. Вместо них поднимается Гвардия Смерти.
 
— Такова воля Императора и Мортариона.
 
На какое-то время Тифон умолк.
 
— Примарх находится в процессе реорганизации легиона во что-то... более подходящее его стилю командования. Твоя рота, Гарро, Седьмая. И в настоящее время в ней нет капитана, который мог бы её возглавить.
 
— Верно. — Гарро напрягся, внезапно утратив понимание того, к чему ведёт этот разговор.
 
— Не хотели бы прославиться на должности её командира, лейтенант?
 
Гарро тщательно обдумал свои следующие слова.
 
— Я бы приветствовал такую возможность. Но вот что насчёт славы... Меня она не интересует.
 
Тифон расхохотался, как будто только что одержал победу.
 
— Кажется, всё, что я слыхал о тебе — правда, Гарро! ''Добро''. В грядущих войнах Мортариону понадобится человек, на которого он сможет положиться в качестве лидера Седьмой.
 
— Мой клинок принадлежит примарху, как и мои клятвы верности, — ответил Гарро. — И так будет всегда. — Но он не сумел удержать ни крупицы сомнения в своём голосе, и Тифон заметил это.
 
— У тебя есть опасения, — произнёс собеседник Гарро. — Ты спрашиваешь у самого себя, как же ты можешь надеяться стать частью легиона, завещанного миру и господину, которого никогда прежде не знал?
 
Холодок побежал в крови Гарро. Тифон произнёс эти слова так, словно лично вытащил их из самых сокровенных глубин мыслей воина.
 
Калас пошёл ещё дальше.
 
— Ты чувствуешь... что ты не один из нас?
 
В конце концов Гарро обнаружил решение, которое прежде ускользало от него, и покачал головой.
 
— Нет. Возможно, у меня и случались оговорки прежде, но только не сейчас. Ты... — Он указал на Тифона, а вместе с ним, соответственно, и на весь Барбарус целиком. — ''Ты'' — один из ''нас''. Пускай ты и твои родичи родились здесь, сыновья этой планеты останутся детьми Терры, даже если нас разделят тысячелетия. Вы ведёте происхождение от тех людей, кто отправился покорять космос до пришествия Древней Ночи. Мы все родом из одного и того же места. Мы все — люди, чья родословная ведёт начало из одного источника.
 
— В самом деле? — Тифон положил руку на плечо Гарро, и на его лице вновь расцвела улыбка. — Ну что ж, ''капитан''. Быть может, однажды я встречу тебя там. Я пройду твоею тропой, и в конце своего странствия сам всё увижу.
Dark Apostle
3865

правок

Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Служебная:Сравнение_версий/22275...22465

Навигация