Истина Кхорна / Reality of Khorne (рассказ)
 | Перевод коллектива "Warhammer: Чёрная Библиотека" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Warhammer: Чёрная Библиотека". Их канал в Telegram находится здесь. |
 | |
| Переводчик | D1v |
| Издательство | Games Workshop |
| Источник | Codex: World Eaters 9th Edition |
| Год издания | 2023 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
Брат Иеракос из ордена Ястребиных Повелителей улыбнулся, когда штурмовые пушки его «Грозового когтя» «Кровавый коршун» за считанные секунды разорвали на части несколько десятков культистов. По обе стороны от его корабля выстроились брат Айсолон в «Парящем повелителе» и брат Тернис в «Небесном охотнике». Ветераны множества кампаний, Вместе они составляли эскадрилью «Соколиный коготь». Был ли их враг предателем или пришельцем, они всегда выходили победителями.
Они не были одиноки в ярко-синих небесах планеты Северитор. Три «Грозовых когтя» эскадрильи «Крылатый владыка» присоединились к ним, выпуская ракету за ракетой в сгрудившиеся внизу толпы еретиков. Вместе с ними бомбардировщики «Мародер» и истребители «Гром» усилили общий шквальный огонь.
Имперские войска использовали свое господство в небе Северитора в полной мере. Восстание культов крови до сих пор набирало обороты, но война оборачивалась против них. У них не было самолетов, а имеющиеся средства противовоздушной обороны были быстро уничтожены отрядами лазутчиков Ястребиных Повелителей. Несмотря на поистине ужасающие потери, которые понесли культисты как от рук имперской авиации, так и от наземных сил, люди все еще бросались под огонь орудий города Харадеус. Все они совершенно обезумели от крови.
Иеракос помнил, что говорил инквизитор Толомас о появлении культов. Северитор — суровый мир. Добыча полезных ископаемых была тяжелой и опасной работой даже без жестоких картелей, разрешенных планетарныым губернатором лишь потому, что те платили десятину. Без какого-либо контроля жестокость картелей переросла в кровавые ритуалы. То, что начиналось как обычные бандитские разборки, переросло в стремление боевиков набрать пленных для жертвоприношения. Медленно, но верно стали возникать культы, известные как «Родичи резни», «Короли мясорубки» и «Посвященные Медного трона». К моменту прибытия Ястребиных Повелителей инквизитор Толомас уже позаботился об отстранении губернатора, но открытая кровопролитная война уже разразилась.
Культисты крови никогда не сдавались, какие бы потери они не несли, — для победы над ними требовалось полностью стереть их с лица земли. Ситуация осложнялась еще и тем фактом, что имперских солдат, слишком долго сражавшихся с еретиками, самих охватила безумная жажда крови. Так, 901-й полк Нордиканских Берсерков и 654-й полк Арканозийских Баллистариев в полном составе перешли на сторону врага. Только космические десантники и Сестры Битвы, также сражавшиеся на Севериторе, казались невосприимчивыми к подобному воздействию. Полки Астра Милитарум приходилось регулярно выводить за линию фронта, чтобы предотвратить моральное разложение, замедляющее усилия имперцев по умиротворению планеты.
— Это не спортивно, — раздался голос Айсолона, отобразившись на авгурах Иеракоса как «Соколиный коготь-Два». — «Парящему повелителю» нужен бы вызов посерьезнее.
— Как и «Небесному охотнику», — сказал Тернис, обозначенный как «Соколиный коготь-Три». — Разве мы не сделали достаточно, чтобы объявить этот мир спасенным и перейти к поискам настоящей войны?
— Ваше рвение делает вам честь, братья, — ответил Иеракос, — но эти культы могут быстро вернуть себе власть. Ситуация повернулась против них, но еще рано утверждать, что мир может быть приведен к миру без нас. Галактика стала опаснее, чем когда-либо — следующая война будет лучше этой, могу поклясться.
— Надеюсь на это, «Соколиный коготь-Один», — сказал Тернис.
Ястребиные Повелители продолжали вновь и вновь обстреливать бушующие орды культистов, прорубая окровавленные полосы собственным огнем. Каскады стреляных гильз посыпались на землю дождем раскаленного металла.
Внезапно на горизонте возникло ослепляюще яркое сияние, исходившее с той же стороны, что и звезда Северитора. Иеракос оглянулся, шлем визора скорректировал яркость. Свет сразу же окрасил окружающие облака в оттенки бушующего ада или только что пролитой крови. Пока другие Ястребиные Повелители продолжали чинить жестокие расправы над культистами, Иеракос использовал свой встроенный в шлем магнокуляр, чтобы приблизить изображение источника света.
Иеракос не мог поверить увиденному: воин с топором, в силовых доспехах, верхом на демоническом джаггернауте Хаоса — в небе.
Ястребиный Повелитель задался вопросом, было ли это какой-то игрой света, или — к ужасу — его разум тоже подвергся влиянию культов крови. Он отбросил прочь свои сомнения, когда летящий человек с топором появился в поле зрения. Всадник на джаггернауте был не один; с ним прибыло множество воинов и бронемашин, окутанных тем же красным светом. Они летели по воздуху, их грохочущие гусеницы и громыхающие ботинки вспыхивали, когда они ударялись о пылающее сияние, словно о некий сверхъестественный мост. Прибывшие были облачены в алые доспехи, отделанные бронзой.
Еретики-Астартес. Поклоняющиеся крови. Пожиратели Миров.
— Эскадрилья «Соколиный коготь», построиться за мной. Обнаружены еретики-Астартес, — приказал Иеракос. Опознавательные знаки двух остальных «Грозовых когтей» мигнули зеленым на его авгуре. Затем он сменил частоту вокса. — Всем имперским воздушным силам, это «Соколиный коготь-Один». Определены воздушные угрозы на координатах, которые сейчас передаются на ваши авгуры. Выдвигаемся для немедленного уничтожения. — Еще десятки маркеров подтвердили зеленым.
«Возможно, на вашей стороне отвратительная магия, предатели, но никакая ересь не сумеет вырвать контроль над небесами у Ястребиных Повелителей», — подумал Иеракос.
— Теперь у вас есть возможность показать себя, братья, — сообщил по воксу Иеракос остальным в эскадрилье.
— Во имя Императора, что это? — в ответ спросил Айсолон. Он тоже заметил угрозу.
— Не знаю, брат. Тем не менее, они приближаются к нашей территории. Покажем им ошибочность их действий. Чемпион, — тот, что у них во главе — мой.
Справа от Иеракоса «Соколиный коготь-Два» выстрелил из лазпушек. Два испепеляющих лазерных луча устремились к приближающимся еретикам-Астартес. Они поразили «Носорог», пробив его насквозь. Машина разлетелась на части, и пылающие трупы предателей-берсерков вывалились наружу и устремились к земле.
Следующим из лазпушек выстрелил «Соколиный коготь-Три», превращая «Лэндрейдер» в бушующее зарево, обрушившееся на землю и взорвавшееся среди орды культистов. Иеракос взял на мушку полководца еретиков-Астартес. Шлем воина походил на символ, который культисты намалевывали по всей планете, как и на рога могучего оленя. Он был будто органическим, а не сделанным из керамита, но в то же время казался совершенно неестественным. Посмотрев на телеметрию наведения, Иеракос понял, насколько быстро двигался военачальник-предатель: он почти не уступал «Грозовым когтям» в скорости.
«Невозможно. — Но показатели не врали. — Ересь», — промелькнула мысль, и он выстрелил. Пожиратель Миров должен был разлететься на атомы, но лазерные лучи каким-то образом прошли мимо. Еретик увернулся от них. Иеракос не мог поверить своим глазам.
Ястребиный Повелитель вышел из ступора, когда на авгурах дальнего действия высветились предупредительные огни.
— Новые цели, приближаются быстро!
Машинная память «Кровавого коршуна» распознала их как хелдрейки, «Адские когти» и «Адские клинки». Иеракос почувствовал гнев духа самолета. Тот ненавидел предателей не меньше, чем пилот.
— Маневры уклонения! — приказал Иеракос, резко накренившись, чтобы избежать встречного огня.
Вокруг него вспыхивали воздушные дуэли. Истребители «Гром» взрывались под огнем автопушек. Воздух был наполнен взрывами и клубами дыма. Иеракос отчаянно искал глазами чемпиона Пожирателей Миров, но всадник на джаггернауте исчез. Его воины спускались на землю по небесному мосту из огня и дыма. Город Харадеус оказался в беде — имперским силам нужно было быстро вернуть себе небо.
Иеракос обрушил на землю «Адский клинок» огнем из штурмовой пушки. Рядом с ним «Соколиный коготь-Два» уничтожил другого залпом лаз-огня. Через несколько секунд «Соколиный коготь-Три» был разорван на части парой хелдрейков. В кабине Иеракоса непрерывно раздавались предупреждающие сигналы, когда враги проходили в опасной близости и огонь обрушивался на «Кровавого коршуна». Дух самолета визжал от боли после попаданий, но все еще отвечал пылающим гневом, орудия уничтожали одного врага за другим. Иеракосу показалось, что военачальник еретиков-Астартес прошел прямо сквозь «Гром», разнеся его на части во вспышке пламени, но, когда он взглянул снова, чтобы удостовериться, все уже исчезло. Космодесантник вгляделся в небо, отчаянно выискивая следы своего врага. Краем глаза он заметил, будто крыло «Мародера» отсек всадник с топором, но когда Иеракос обернулся вновь, там не было ничего, кроме пламени и летящих на землю обломков.
Не было никаких видимых следов чемпиона-кхорнита, пока внезапно по воксу не раздались отчаянные мольбы о поддержке с воздуха от имперских наземных сил. На них обрушилась ужасная резня. Иеракос знал, что если Пожиратели Миров наберут силу и прорвутся сквозь ряды имперцев, то смогут повернуть всю войну в свою пользу.
«Полководец должен быть там, внизу», — подумал Ястребиный Повелитель.
— Братья, продолжайте биться в воздухе. Я снижаюсь, чтобы прикрыть наземные силы и найти чемпиона-еретика.
Иеракос направил «Кровавого коршуна» носом вниз и нырнул прочь из воздушного боя. В этот момент он увидел чемпиона Пожирателей Миров, несущегося прямо на него с поднятым топором и восседающего на изрыгающим огонь джаггернауте. Последнее, что увидел Иеракос, были вращающиеся зубья топора, прогрызающие купол «Кровавого коршуна».
«Длань праведности» сотрясается. Он снова выстрелил. Каждое из орудий титана класса «Император» может сравнять с землей большую часть города одним залпом, одна из крупнейших в своем роде божественных машин из когда-либо построенных. На протяжении тысячелетий титан внушал страх врагам Трупа-Императора, убивая и разрушая во имя своего ложного бога. Ни разу он не знал страха, сомнения или опасности.
До этого дня. Теперь он познал ужас. Не от того, что находилось бы перед ним, но от того, что внутри.
Я внутри. Гвозди пульсируют в мозгу громче и сильнее, чем когда-либо прежде. Сердца колотятся так быстро, что кажется, будто они могут разорваться в любой момент. Все перед моим взором окрашивается в красный.
Я прорубаю себе путь наверх через уровни левой ноги титана. Он сам по себе является бастионом, лабиринтом проходов, огневых точек и складов боеприпасов. За свою жизнь мне довелось немало узнать об осадной войне. Я проливал кровь бок о бок с сынами Дорна, прежде чем мы сбросили ярмо Ложного Императора. На Терре я убивал вместе с Железными Воинами. Крепость есть крепость, независимо от того, ходит она или нет. Оказавшись внутри, ты ничем не отличаешься от зубьев цепного топора, которые, пробив доспехи, пожирают мягкую плоть под ними. За этим следует только смерть.
Резня — вот, чего я жажду. Убийства, бойни и кровопролития.
Они и есть истина. Единственная Истина.
Убийство — все, что было всегда.
Убийство — все, что есть всегда.
Убийство — все, что будет всегда.
Одним взмахом цепного меча я отсекаю голову скитарию. Кровь и смазочные жидкости разбрызгиваются по покрытым кабелями стенам. Восходящим взмахом цепного топора я отсекаю ноги второму врагу-механикусу. Оба киборга падают на землю. Я разбиваю ботинком голову того, что без ног.
Я двигаюсь дальше, пробираясь сквозь облака выпускаемого пара, пусть даже радиация и разъедает обнаженную плоть моей левой руки. Украшенные коркой крови ботинки лязгают по металлическому полу, грохот эхом разносится по узким коридорам. Я слышу звон цепных мечей других Пожирателей далеко позади — они не поспевают за моим темпом.
Пули попадают по нагрудной пластине. Они рикошетом отскакивают в трубу, проходящую вдоль низкого потолка. Разлетаются искры и выливаются машинные жидкости. Кислотный дым поднимается от того места, где в меня попали пропитанные радиацией снаряды скитариев, хотя мой респиратор отфильтровывает большую часть зловония.
Гвозди сильнее вгрызаются в мое сознание.
Убийство. Смерть. Кровь. Разрушение. Больше.
Я бегу.
Наваливаюсь на скитария плечом и слышу хруст каждого сломанного ребра. Бью головой другого, сминая его шлем и череп. Кровь сочится из решетки на лицевой панели.
Группа пускающих слюни сервиторов с пустыми глазами, шатаясь, направляется ко мне, инструменты приходят в движение. Сверла и пилы, закрепленные на обрубках рук, вращаются, зажимные клешни раскрываются и закрываются с пневматическим скрежетом. Их плоть бледная и серая, мышцы накачаны гормонами. Так ли сильно я отличаюсь от них? Когда-то я шел туда, куда повелит Император, точно так же, как они повинуются своим одурманенным машинами хозяевам. Теперь я следую собственной цели. Единственной цели. Истинной цели. Цели убийства и крови. Я свободен.
Но не свободны ли они по-своему в своей безмозглости?
Гвозди вонзаются в мой череп. «Хватит», — словно говорят они.
«Убийство. Только убийство».
Один за другим я расправляюсь с окружающими меня лоботомизированными машинами-смертными. Мои парирования становятся приемами, которые становятся смертельными ударами. В моем усовершенствованном теле нет незадействованных мышц, и я чувствую, как кровь течет во всех и каждой из них. Ни один из сервиторов даже не поцарапал мой боевой доспех. Поток моих движений, возможно, когда-то имел название, данное ему великими мастерами фехтования. Но все это ничтожно, излишне. Все, что должно быть, — это смерть.
Впереди техножрец, управлявший убитыми мной созданиями, убегает в направлении переборки. Он пытается запереть меня. Не выйдет. Я преследую. Еще один скитарий бросается на меня, появляясь из комнаты справа. Встроенные в броню ауспики и авгуры давно отказали, так что я не могу предугадать подобное до того, как оно случится. Без разницы. Никому меня не остановить. Скитарий пытается использовать свое длинное ружье в качестве дубинки. Я ловлю оружие изгибом головы топора и ломаю его пополам. Запустив двигатели меча, я вонзаю его зубья в шею скитария. Его больше нет, и он едва замедлил меня.
Техножрец почти закрыл переборку, когда я протянул руку к запирающему колесу и рывком открыл ее.
Я нахожусь совсем в другом месте. Цепной меч пропал, замененный одним из силовых топоров, предпочитаемых рабами Бога-Машины. Цепной топор забит мясом и микросхемами. Указатели на стенах говорят, что я поднялся намного выше внутри титана. Я получил серьезные раны, пульсирующая боль от которых столь же обычна, как и дыхание. Я совершенно не помню, что произошло. На какое-то время я перестал быть тем, кто я есть, перестал быть Пожирателем Миров. Я был смертью. Я был... чем-то первобытным.
Гвозди напоминают о своем существовании. Кусаются, пульсируют, скребутся. Их жажда крови и убийств сродни жажде, которую испытывает чревоугодник в разгар долгожданного пиршества. Исходная ненасытность исчезла; у них есть вкус, теперь они хотят пожирать и пожирать.
Передо мной очередная шеренга сервиторов. В их тела имплантировано мощное оружие. Тяжелые болтеры, мультимелты, тяжелые огнеметы — орудия слабых и порочных. Меч, топор, булава, копье — вот оружие воина, оружие тех, кто способен познать Истину Кровавого бога. Сервиторы медлительны. Их управляющие слишком слабы, изнежены защитой, предоставляемой их божественной машиной. Я кромсаю их, разделываю на части, разбиваю вдребезги, крушу и рву на куски.
Так оно и продолжается. Люди-машины стоят, сражаются и умирают или бегут, прячутся и умирают. Я перестаю следить за движениями; каждый скользкий от крови удар переходит в следующий. Я двигаюсь бессознательно, подчиняясь инстинкту. Каждый шаг, каждый взмах, каждый удар головой я наношу в такт Гвоздям. Они — ритм музыки, под которую я руковожу бойней.
Вскоре я настолько сливаюсь с высшей явью, что смерть — это все, что было, есть и всегда будет, что даже движения моих врагов, кажется, подстраиваются под грохот Гвоздей.
Смрад радиации, крови, масла и экскрементов улетучивается. Бесконечные судорожные движения титана теряют свою силу, как и оглушительные удары моих меча и топора. Вопли на бинарике, крики агонии, треск легкого стрелкового оружия и грохот апокалиптических залпов пушек смолкают. Оттенок красного, в котором я все вижу, становится глубже.
Я почти достиг вершины. И снова я совершенно не помню, как здесь оказался. На этот раз пустота в моей памяти продолжительнее. Принцепс титана определенно рядом.
Здесь враг сражается ожесточеннее. Они не увидят, как их божественная машина упадет, и отступать им больше некуда. Хоть я и не помню многого, я знаю, что не оставил нетронутым ни один дюйм титана. Повсюду кровь, внутренности и масла членов экипажа. Передо мной последние камеры, последние противники.
Мои враги имеют все преимущества. Они хорошо знают место. Укрепили его. Но страх смерти сжимает их металлические сердца, и хотя внутренности у них скорее из труб, чем из плоти, они все равно содрогаются при мысли о неминуемой гибели. У меня нет таких слабостей. Я — кровь. Я — смерть. Мои тело, разум и душа находятся в гармонии с высшей истинностью вселенной, и это — бессмертный, незамутненный гнев Кхорна.
Здесь больше нет сервиторов или скитариев, только машины, в которых узнаю сциллаксов. Более быстрые, более смертоносные. Но для меня они не представляют угрозы. Они набрасываются с лезвиями и когтями на концах длинных, похожих на хлысты отростков, но я проскакиваю между ними всеми, отрубая каждый цепным топором или выворачивая из гнезд кулаками. И вот их уже нет. Мне остается только атаковать командный мостик титана, а внутри него — принцепса. Мне хватает восьми ударов, чтобы разрушить последнюю переборку и добраться до командного санктума. Здесь моя кровавая работа достигает развязки. Я методично убиваю всех внутри, отсекая головы и оставляя принцепса напоследок. Я посвящаю их черепа Кхорну. Некоторые могли бы подумать, что на этом моя работа окончена, но были бы не правы.
Я выглядываю из обзорных порталов командного санктума божественной машины. Земля приближается, поскольку я перерезал кабели, соединяющие камеру управления с корпусом титана. Пока мы падаем, я посвящаю эту голову Кхорну. На титане осталась только одна жизнь, которую нужно отнять; та, что желает познать даруемый смертью вечный покой — моя. Земля приближается.
— Кровь Кровавому богу! Черепа для трона Кхорна!
