Кости мучеников / The Bones of the Martyrs (рассказ)
 | |
| Автор | Джуд Рид / Jude Reid |
| Переводчик | Incarnadine |
| Издательство | Black Library |
| Входит в сборник | Заговор Ворбиса / The Vorbis Conspiracy |
| Год издания | 2022 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
| Входит в цикл | Пробатор Лисия Каликс |
| Предыдущая книга | Хабеас корпус / Habeas corpus |
I
Еще один труп под дождем.
Пробатор Лисия Каликс низко присела в сточной канаве и наклонила голову мертвеца к свету. Смертельный выстрел оставил между его бровями обожженный кружок, куда едва помещался кончик ее мизинца. Выходное отверстие полностью отличалось.
Затылка у мужчины не было. Лазерный разряд прожег его череп, словно высокоэнергетический шахтерский лазер, перегрев мозг, спинномозговую жидкость и кровь до состояния серовато-розового пара. Частично прожаренные останки разбрызгались по стене переулка, и дождь смывал их на землю маслянистыми ручейками, блестевшими в красно-синем свете мигалок «Оплота».
Просто очередной день в Корске.
— Что нам известно, сержант?
— Йоханнес Виллек. — Направленная на место преступления сержант-санкционер взглянула на свой инфопланшет и нахмурились. — Тридцать восемь лет. Женат. Двое детей.
— Должность?
— Патрульный блюститель.
— Что-нибудь взято?
— Только его голографическая печать.
Над головой прогрохотал грузовой транспорт, аспидно-серую громаду которого скрывала свинцовая туча, вечной пеленой висевшая над Корском.
Санкционер откашлялась.
— Еще один, не так ли?
Каликс подавила вспышку раздражения. Седьмое одинаковое серийное убийство за месяц, а всем как будто до сих пор требовалось, чтобы за них эти слова вслух произнес пробатор. Она подняла воротник своего длинного пальто, что никак не уняло ледяную струйку дождя, стекавшую ей между лопаток.
— Как вас зовут, санкционер?
— Силье Дейнхольт, пробатор.
— И что вы думаете, сержант Дейнхольт?
Дейнхольт расправила плечи.
— Одиночный выстрел, нисходящая траектория. Никаких следов преступника или чего-либо, что могло бы связать Виллека с другими жертвами. Конечно, помимо очевидного. — В ее голосе был намек на неповиновение, останавливавшееся в необходимом шаге от нарушения субординации. — Так что да, пробатор, я думаю, что это Корский Мясник. Снова.
Каликс скривилась. Серийные убийцы не являлись редкостью в Варангантюа, но этот выделялся во многих отношениях. Убийства совершались чисто и профессионально, совсем не как обычные кровавые бани бандитских войн, а известные жертвы были исключительно офицерами Лекса. Когда обнаружили третью — за две недели до того, как невезучий блюститель Виллек испустил последний вздох в дождливом переулке в центре города — репортер пикт-передачи сравнил умелый смертельный выстрел убийцы с забоем гроксов на районных скотобойнях, и ироничная кличка привязалась, несмотря на все попытки Бастиона избавиться от нее. Подобные прозвища представляли угрозу. Они превращали убийц в знаменитостей, а Корску меньше всего был нужен неофициальный народный герой с дальнобойным лазером и пристрастием к убийствам силовиков.
Она посмотрела на труп. Дождь падал в открытые глаза, стекая по пустому лицу, словно слезы. Увидели ли эти глаза смерть, пришедшую в виде полосы светящейся зеленой энергии, или же он погас в одно мгновение, в неведении, как алтарная свеча?
— Свидетели?
— Не в этот раз. — Дейнхольт фыркнула. — Возможно, Мясник стеснялся.
У Каликс имелось крайне мало улик для продолжения расследования. Жертв не связывало ничего, кроме профессии, никаких точек соприкосновения, которые могли бы хоть на шаг приблизить ее к выяснению того, кто их убил и почему. У нее была своя собственная теория относительно того, какое именно оружие использовалось — на тех дистанциях, которые предпочитал Мясник, справилась бы только высокомощная лазерная винтовка — но снаряжение, подходящее под этот критерий, было практически неслыханным за пределами Пантеры. Будь она азартна, то поставила бы деньги на то, что любимое оружие Мясника — высококлассный дальнобойный лазер типа «Монс», а второе место занял бы новый «Маурос-Жнец».
Тем не менее, размышления об оружии не спасали ее от дождя. Каликс потерла глаза, раздраженная крошечным красным предупреждением, мигавшим в правом нижнем углу аугментического дисплея ее радужной оболочки. Она сморгнула его. Кто бы ни звонил, он мог подождать.
— Вам что-нибудь еще нужно, пробатор?
— Надежная зацепка, если она у вас есть.
В конце переулка тормозил второй «Оплот», сдвоенные лучи его люменов ловили падающие капли дождя и обесцвечивали место преступления до мерцающей черно-белой гаммы. Прежде чем машина остановилась, боковая дверь открылась, и на землю по-птичьи соскочила стройная фигура в белом кителе с высоким воротником, за которой последовал сервочереп с волочащимся позади него металлизированным позвоночником.
Дейнхольт приподняла бровь.
— Нечасто увидишь вериспика-сеньорис под дождем.
— Интересно, что вытащило ее из саркофага, — пробормотала Каликс, еле уклонившись от сервочерепа, пролетевшего мимо ее лица. Его светящийся красный окуляр в быстрой последовательности отщелкивал снимки. — Вериспик Истивель. Чему мы обязаны этим удовольствием?
Судя по вниманию, которое ей уделила вериспик, Каликс вполне могла быть невидимой. Пожилая женщина взмахнула рукой, похожей на когтистую лапу.
— Сержант, упакуйте труп для перевозки в мортуарий.
Дейнхольт кивнула, затем приложила руку к вокс-бусине в правом ухе.
— Одну минуту, пожалуйста, вериспик. Я получаю сообщения о каких-то возмущениях на транспортных магистралях.
Рот Истивель скривился в насмешливой улыбке.
— Это действительно актуально сейчас, санкционер? Нужно ли напоминать вам, что ваши обязанности здесь требуют вашего безраздельного внимания?
— Мои извинения, вериспик.
— Я еще не закончила, — сказала Каликс. Мигающие огни «Оплота» совсем не помогали унять боль в глазах.
— А вы?..
— Пробатор Лисия Каликс. На самом деле, мы встречались несколько раз. Что еще более важно, вы на моем месте преступления. Сможете забрать труп, когда я с ним покончу, при условии, что вежливо попросите.
Каликс скрестила руки на груди и с вызовом встретила свирепый взгляд Истевель. Они могли стоять всю ночь под проливным дождем, ей было все равно. Это помогло бы искать Корского Мясника ничуть не меньше, чем все, что она пока что сделала.
Грохот двигателя над головой теперь звучал громче. Вокс-передатчик «Оплота» ожил:
— Всем подразделениям рекомендуется укрыться. Множественные сообщения о летящих воздушных обломках. Ожидается, что зона воздействия охватит территорию от микрорайона Тиверск до Виа Акве Магна…
— Это большая часть Корска. — Каликс подняла глаза. Небо приобрело неестественный бронзовый оттенок. — На нас напали?
Лицо вериспика озарилось ярким зеленым светом, а затем ее череп взорвался, словно осколочная граната. Труп рухнул на землю, его мышцы продолжали дергаться, еще не осознав, что превратились из части живого организма в девяносто пять фунтов будущей трупной муки. Каликс вытерла липкую жидкость, забрызгавшую лицо, открыла глаза и попыталась осмыслить увиденное.
На крыше мануфакторума напротив на корточках сидела фигура. Ее очертания были нечеткими, колеблющимися, словно зернистая пикт-передача. Порыв ветра откинул капюшон хамелеолинового плаща, и Каликс мельком увидела безликий шлем, панцирную броню, характерный силуэт снайперской винтовки. Она вытащила из кобуры свой курносый «Маурос-Астрапи» и выстрелила. Шум потонул в реве воздуха, и земля задрожала у нее под ногами, а небо превратилось в сверкающую черно-золотую преисподнюю…
…а затем смерть обрушилась на Корск, словно кулак Самого Бога-Императора, и ее проблемы внезапно оказались намного более серьезными, чем серийный убийца и горстка трупов.
II
Дождь был цвета пепла.
Каликс наблюдала, как падающие капли танцуют в лучах люменов «Гравитира», а разрушенный город лежал перед ней, словно полурасчлененный труп. Рядом с мотоциклом скакала пара неодинаковых кибермастифов, неровная почва не могла тягаться с их ловкими лапами и мощными поршневыми задними конечностями. В воздухе пахло прометием, обгорелым пластбетоном, прорванной канализацией и гниющим мясом. Если верить сообщениям, под обломками разлагалось около миллиона человек.
— Тебя не должно быть в зоне падения.
Голос, резко и четко прозвучавший у нее в ухе, доносился из вокс-бусины.
— А тебя не должно быть на закрытом канале.
— Туше.
Она услышала улыбку в помпезной манере речи своего нареченного. Этот конкретный вокс-канал был зарезервирован только для использования Бастионом, но Севастьян Цемеров никогда не питал особого почтения к правилам, по крайней мере, к тем, что относились к нему. Его положение в ближайшем окружении владаря делало его более или менее неприкасаемым, но Каликс знала, что его амбиции гораздо выше.
— Полагаю, тебе не нужно напоминать о нашей вечерней встрече?
«Дерьмо». Панихида в базилике Шести Мучеников. Как она могла забыть? Севастьян организовывал церемонию от имени владаря уже через несколько часов после катастрофы: возможность для экклезиарха Андрейкова превознести добродетели бесчисленных погибших в городе, в то время как выжившие сановники делали как можно более трагичные лица, чтобы их транслировали по всей планете.
— Я помнила, — солгала она.
— Отлично. Мне не хотелось объяснять экклезиарху твое отсутствие. Бедняге сейчас есть с чем разбираться. Весь город впал в безумие в ожидании возвращения домой благословенной святой Антиопы Алектской — только сейчас она застряла на орбите, пока Флот и Регио Кустос препираются, кто уронил нам на головы сервиторный челнок.
«Гравитир» пронесся мимо того, что когда-то было жилым блоком. Его люмен-прожекторы отражались от красных глаз и приземистых тел с серой шерстью, пробиравшихся сквозь руины. Каликс подумала о том, что они здесь ищут, и содрогнулась. Если бы существовал бог крыс-чистильщиков, у него бы в ушах звенело от благодарственных молитв за сегодняшнее пиршество.
Севастьян вздохнул.
— Держу пари, Тронгельт зафиксирует, что останки Корского Мясника лежат под сотней тонн обломков.
— Хорошо. И все же я послушаю мастифов. — Она ненавидела упрямую раздражительность в своем голосе, но незавершенное дело терзало ее, как зуд, до которого она не могла дотянуться. — Взгляд напоследок, пока это место не разровняли.
Между ними повисло молчание.
— Закат, — произнес он наконец.
— Закат?
— Именно тогда начинается церемония. Я поглажу и разложу твою парадную форму дома. Поесть можем потом. Пойдет?
Каликс улыбнулась.
— Ты добр ко мне.
— Слишком добр. Не опаздывай.
Меньший из двух кибермастифов поднял металлическую морду и гавкнул.
— Мне пора идти, Сев. Мастиф-следопыт пытается мне что-то сказать.
— Береги себя. И увидимся вечером.
Она отключила вокс и перенесла сенсорную информацию мастифа в поле своей аугментики. Что-то, зарытое в развалинах, испускало энергетический сигнал менее чем в ста ярдах к северу. Она проверила дисплей: до заката еще семь часов. Достаточно времени, чтобы немного отвлечься.
— Хочешь взглянуть?
Малый мастиф наклонил голову набок — удивительно органичный жест для существа, больше всего похожего на скелет в хромированной обшивке. Она задавалась вопросом, знал ли выращенный в чане собачий мозг внутри своего шасси, какую шутку сыграли с ним Адептус Механикус, или же мощное металлическое тело и зубы с монолезвиями были справедливой платой за телесные радости. Кибермастифы Бастиона никогда не казались огорченными тем, чего им недоставало, однако и особого удовлетворения никогда не выказывали. Они существовали только с одной целью: охотиться и убивать, служа Лексу.
На первый взгляд находка не показалась особенной. Один заурядный кратер среди сотен, выдолбленный в земле и заканчивающийся обугленным адамантиновым куполом. Более крупный мастиф — Сириус-Шесть, способный создавать при укусе давление в четыре тысячи фунтов на квадратный дюйм, если верить кричащей рекламе «Димаксиона», — первым добрался до обломков, исследуя поверхность объекта своим обонятельным сенсором. Каликс провела рукой в перчатке по гладкому, влажному металлу, а затем отдернула ее, когда вдруг зашипела гидравлика.
Купол открывался.
Она наклонилась вперед, прищурилась в расширяющуюся щель и обнаружила, что смотрит в кабину миниатюрного пустотного корабля. Внутри стоял тухлый запах, как будто какое-то животное проникло внутрь, неоднократно обгадилось, а затем умерло. Сервитор-пилот обмяк на командном троне, который освещал мерцающий красный люмен, установленный на стене. Меньший мастиф зарычал.
Она активировала вокс.
— Диспетчер, это Каликс.
— Продолжайте, пробатор.
Голос диспетчера был таким же отрывистым и деятельным, как и всегда.
— Я кое-что нашла в… — Она поискала ориентир и ничего не нашла, вместо этого удовольствовавшись цепочкой координат на дисплее. — Часть разбившегося челнока. Летный сервитор цел. В его когитаторах еще могут быть данные.
Последовала пауза.
— У меня вы не назначены на это расследование, пробатор.
— Нет. — Каликс постаралась, чтобы ее голос звучал непринужденно. — Но, возможно, вы могли бы передать это тому, кто занимается этим делом. Если у вас есть время, конечно.
— Подождите, пожалуйста.
Меньший из псов жался к ее ногам, скаля зубы. Он дрожал от морды до кончика механического хвоста, все его внимание было сосредоточено на чем-то внутри кабины. Сервитор двигался.
Каликс подалась поближе. Сервитор пытался встать, его движения были скованными и сбивчивыми. Оно повернуло голову, и его рот открылся.
— Бог… Император… защити, — прохрипел он.
— Диспетчер… — Голос Каликс надломился. Она прочистила горло и попробовала еще раз. — Забудьте, что я говорила. Это не сервитор. Я нашла выжившего.
III
Потребовалось время, чтобы вытащить выжившего наружу, чему не способствовали неудобный угол, под которым ярко-оранжевая спасательная капсула вонзилась в землю, узость проема и непрерывный дождь. Это была девочка примерно подросткового возраста, одетая в грязный китель и штаны, с мелкой щетиной черных волос на голове. Она выглядела так, будто не спала с тех пор, как спасательная капсула упала в грязь три дня назад.
— У тебя есть имя? — спросила Каликс. Девушка молчала. — Ты замерзла? Голодна? — Каликс сняла с себя мокрое длинное пальто и накинула его на плечи девушки, но та выказывала столько признательности, словно все-таки была сервитором. — Диспетчер высылает команду, чтобы тебя забрать. Они скоро будут здесь. Почему ты была в челноке? Пробралась тайком?
Все так же ничего.
Каликс пожала плечами.
— Тебе нет нужды со мной разговаривать. Но позволь дать тебе совет: выложи все, прежде чем они пошлют за карателями, или те выложат это за тебя.
Это тоже не вызвало реакции. Либо девушка не боялась пыток, либо просто не знала об угрозе, которую представляли каратели. Последний вариант казался более вероятным. Значит, иномирка, безбилетница на челноке, возможно даже дезертир с корабля на орбите. Это объяснило бы ее молчание. Имперский Флот едва ли славился добротой к клятвопреступникам.
— Где собор? — Девушка говорила тихо, но ее готик был безупречен, как в классе схолы, без каких-либо следов варангантюанского акцента, который могла бы распознать Каликс. Если уж на то пошло, четкое произношение девушки напомнило ей офицеров из старомодных вербовочных передач, созданных для того, чтобы соблазнять тщеславных молодых идиотов продать свою жизнь на службу в пустоте.
— Что?
— Подойдет и часовня. Или монастырь.
Каликс обвела рукой ландшафт скалобетонных завалов.
— Выбирай.
— Мне нужно поговорить со священником.
— Черта с два. Если тебе нужно убежище, не беспокойся. Экклезиарху хватает дел и без того, чтобы вставать между тобой и Лексом.
Взгляд девушки скользнул за плечо Каликс, и она нахмурила лоб.
— Тебе следует закрыть свою машину.
Каликс проследила за ее указующим пальцем обратно вдоль выдолбленной траншеи. Около ее «Гравитира», словно голодные падальщики, кружила пара оборванных фигур. Зажигание было привязано к ее голопечати, но это не означало, что они не могли причинить серьезный ущерб, а мысль о возвращении домой пешком ее не радовала.
— Жди здесь. — Каликс сорвалась с места, но мастифы опередили ее за считанные секунды. Она вытащила свой «Астрапи». — Оффицио Лекс! Убрать руки от этого мотоцикла!
Один из падальщиков повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть приближающихся к нему кибермастифов, и побежал. Вторая, более храбрая или более глупая, решила дать бой и выхватила потрепанный стаб-пистолет, а затем взвизгнула от ужаса, когда «Сириус» взмыл в воздух и снес ее на землю.
Каликс сбавила темп до быстрого шага.
— Могу я чем-нибудь помочь, гражданка?
Падальщица подняла глаза. На ней была поношенная кузнечная одежда, лицо испещряли крошечные, давно зажившие шрамы от ожогов. Значит, была литейщиком, пока не решила, что вне закона можно жить лучше. Все совершали ошибки.
— Только ты, кажется, интересовалась моим мотоциклом.
Кибермастиф зевнул, обнажив ряды зазубренных зубов. Придавленная его тушей падальщица задрожала.
— Пожалуйста… нет… я не хотела…
— Не хотела?
— Навредить. Клянусь. Троном.
Священное машинное масло капало изо рта мастифа на лицо женщины. Каликс поиграла с мыслью, не сократить ли популяцию паразитов Варангантюа на одного, но в этом не было особого смысла. Воры были как грибы. Можно уничтожить плодовые тела, но гниль все равно распространила свои усики по всему городу под поверхностью земли. Она передала по субвоксу команду, и мастиф отступил назад. Женщина вскочила на ноги, спотыкаясь от исступленной спешки скрыться среди обломков и мрака.
— Лучше продолжай следить за байком.
Глаза более крупного кибермастифа вспыхнули зеленым, когда он зафиксировал инструкцию, после чего присел сторожить. Каликс двинулась обратно к обломкам, малый пес послушно следовал за ней по пятам.
— Просто мародеры, — начала она и поняла, что говорит с пустотой. Девушка пропала. — Ну, дерьмо.
Каликс осмотрелась. Выжившая не смогла бы уйти далеко, хотя чем дольше она оставалась одна в руинах, тем с большей вероятностью привлекла бы внимание голодных падальщиков, как животных, так и людей. Каликс включила канал передачи данных от кибермастифа, ее радужка превратила поток обонятельных сигналов в размытые неоновые полосы ярко-розового и кислотно-зеленого цвета. След уходил на север, вверх по краю траншеи на открытую местность. Он уже угасал под дождем.
— Догнать.
Мощные бедра охотничьего мастифа сжались, а затем вытянулись, высвободив взрыв плиометрической энергии, которая бросила его вверх, через спасательную капсулу на пустырь за ней. Каликс стала карабкаться за ним. Грязь просачивалась сквозь ее перчатки и синтеткань брюк.
След вел к остаткам здания Администратума, возле угловой стены которого лежал разбитый барельеф с аквилой. Запах девушки представлял собой горящую неоновую линию, ярко-зеленую на фоне пиксельного серого мира. В поле зрения Каликс появилась круглая матрица прицеливания, а мастиф подобрался и прыгнул.
Он попал девушке чуть ниже колена. Она упала вперед, но вместо того, чтобы грохнуться о землю неуклюжим сплетением конечностей, плотно поджала руки, приняла удар на плечо и умело перекатилась в сторону. Когда мастиф развернулся, она уже успела подняться на корточки, одной рукой вытаскивая из-за спины огромный бронзовый предмет.
Болт-пистолет.
На дисплее кибермастифа высветилось предупреждение. Он присел, готовясь снова прыгнуть, его матрица целеуказания сфокусировалась на горле девушки.
— Достаточно. — Каликс вытащила «Астрапи», надеясь, что ее рука не слишком заметно дрожит. Один заряд болт-пистолета превратил бы кибермастифа в дорогостоящее крошево, и ей не хотелось думать, что произойдет с ее туловищем. Ситуация быстро выходила из-под контроля. — Брось оружие.
Девушка не отводила взгляда — и болт-пистолета — от мастифа. Из промежутка между его острыми как бритва зубами раздалось тихое рычание, но пес не пошевелился. Хотя бы один из них все еще делал то, что ему было сказано.
— Здесь есть люди, которые убьют тебя, освежуют и съедят, понимаешь? — произнесла Каликс. Она отключила передачу от мастифа и осторожно двинулась по земле, перепаханной дождем до состояния зловонного болота, стараясь не думать о том, что скрывается под поверхностью. Воронки. Обломки. Человеческие останки. Один неверный шаг, и она легко могла бы присоединиться к ним. — Что бы ты ни сделала, со мной ты в большей безопасности, чем одна.
— Тем больше причин, по которым я должна быть вооружена. — Голос девушки был холоден. — Ты собираешься отозвать своего пса?
Она была храброй, Каликс приходилось это признать.
— Это зависит.
— От чего?
— От того, намерена ли ты снова убегать.
Глаза девушки на мгновение скользнули по пустоши вокруг них, несомненно, оценив шансы на успешный прорыв и придя к очевидному выводу.
— Даю тебе слово, что не побегу, — сказала она с необычайно церемонной манерой. — Но я не отдам свое оружие.
Каликс вздохнула. Это было так себе перемирие, но предстояло обойтись им. Она передала команду мастифу, который с тихим обиженным рычанием крадучись вернулся к ней. Его горящие глаза все еще были устремлены на безбилетницу.
— Ладно. Ты не убегаешь, я не натравливаю на тебя мастифа. — Каликс наклонила голову в сторону болт-пистолета. — Расскажешь мне, откуда это взялось?
— Мне доверил его…
Мастиф прервал ее резким лаем. Он встряхнулся, взметнув в воздух брызги воды, а затем прижал металлические уши к черепу. Каликс проследила за взглядом его красных глаз до неба, где медленно проступала сквозь облака причина беспокойства. Тишину нарушило глухое жужжание приближающегося «Зурова». Четыре стрекочущих винта спускающегося боевого корабля удерживали его над местом крушения, световые лучи гуляли по спасательной капсуле. Два вытянутых человеческих силуэта — снова падальщики, слишком жадные или слишком отчаянные, чтобы уйти, пока есть фора — плясали в свете прожекторов, словно детская игра теней.
На лице Каликс появилась улыбка.
— Похоже, наша машина уже здесь.
Вскоре они выберутся из-под дождя и вернутся обратно в Бастион, а оборванная безбилетница и ее огромная ручная пушка станут чужой проблемой.
Боевой корабль наклонился вперед, скорректировал курс и открыл огонь.
Спасательная капсула взорвалась, словно вулкан. Вверх поднялся столб черного дыма и яркого оранжевого пламени. «Зуров» выстрелил снова, и вторая ракета уничтожила «Гравитир» с кибермастифом, дежурившим рядом с ним. От обломков отшатнулась горящая человеческая фигура, отчаянно размахивавшая руками, но ее срезала очередь выстрелов. Другого падальщика вообще не было видно.
— Трон на Терре!
Каликс упала на землю, девушка рухнула рядом с ней долю секунды спустя. Что только что произошло? Минуту назад она была готова вернуться домой, а в следующую мир уже взорвался огнем. «Зуров» прибыл не для того, чтобы их забрать. Он был здесь для… для чего? Чтобы убить их? Уничтожить спасательную капсулу? Она глубоко вдохнула, подавляя панику. Могло показаться, что они здесь одни, но вся сила Лекса была всего лишь на расстоянии вокс-вызова.
— Не высовывайся, — прошипела она и открыла защищенный канал. — Диспетчер, это Каликс, у нас ситуация!
Вокс молчал. Она попробовала еще раз. Ничего. Каликс переключала частоты, у нее перехватывало дыхание, но ответа не было, даже потрескивания помех. Ее радужка тоже была мертва, связь с инфооблаком разорвали.
— Дерьмо. — Она взглянула на девушку и увидела на ошеломленном лице безбилетницы отражение собственного шока. Выживший кибермастиф заскулил, словно скорбя о напарнике или, что более вероятно, встревоженный потерей ноосферных связей.
Каликс подняла глаза. Два поисковых люмена «Зурова» прочесывали местность, блестящие капли дождя невесомо танцевали под нисходящим потоком от винтов. Пока она смотрела, ее охватило головокружение, словно инфооблако было тросом, удерживавшим ее на твердой земле; как будто гравитация Алекто могла в любой момент ослабнуть и отправить ее кружиться в небытии. «Зуров» снова повернулся, наводя пару подвесных автопушек. Она в отчаянии огляделась вокруг в поисках навеса, разрушенного фундамента, чего угодно, где можно было бы избежать безжалостного движения лучей люменов. Траншея в шестидесяти ярдах, а может и меньше. Она схватила девушку за запястье.
— Бежим!
Мастиф помчался вперед, длинный и гибкий. Пятьдесят ярдов. Сорок пять. Она не смела оглянуться назад. Если их заметят, все закончится за считанные секунды.
— Вот оно!
Траншея была шире, чем ей сперва казалось. Это была нижняя половина застоявшейся канализационной магистрали, покрытая слоем накипи, которая выглядела достаточно твердой, чтобы по ней можно было ходить. Когда застучали ожившие орудия «Зурова», Каликс напоследок вдохнула и прыгнула, дергая ногами в пустоте. Затем она погрузилась в густую застойную жидкость, и мир наверху погрузился во тьму.
В горле стала подниматься паника. Темнота была абсолютной. Жидкость попала ей в уши, ноздри, рот и стала похожа на гной из гнилого зуба. Она слепо шарила вокруг себя, но стены траншеи казались невероятно далекими, а ее глубины — бесконечными, как океан. В груди горело. Ее ноги молотили по воде, но это было бесполезно. Она умрет здесь, с полными легкими жидких человеческих отходов. Надо было дождаться автопушек.
Что-то схватило ее за волосы и дернуло. Она вырвалась на поверхность, разбрызгивая воду, как ледяной кит, и глубоко вдохнула грязный воздух.
— Хватит сопротивляться! — прошипел голос. Боль в голове утихла. Девушка шла по воде — или тому, что считалось водой. Ее лицо было покрыто такой толстой коркой грязи, что едва выделялось на фоне поверхности. Каликс удалось зацепиться кончиками пальцев за узкую трещину в трубе и повиснуть там, держась на плаву за счет плотности жидкости. Она взглянула вверх и увидела, что уцелевший мастиф присел низко на берегу над ними, а за ним поисковые люмены «Зурова» систематически расписывали пустошь широкими светящимися дугами.
— Они нас не видят, — сказала девушка. — Иначе они бы уже вернулись.
Термографика. Должно быть, холодная жидкость скрывает тепло их тел от авгуров ударного корабля. Каликс сделала глубокий вдох и медленно выдохнула сквозь поджатые губы. Следующим шагом было найти выход из этой проклятой Троном канализационной трубы. Разобраться с остальным хаосом можно будет позже.
Когда огни «Зурова» превратились в едва заметное мерцание на горизонте, девушка подпрыгнула и толкнула рукав того, что когда-то было длинным пальто Каликс, в направлении мастифа. Тот схватил его зубами и, используя как самодельную веревку, вытащил их обеих на твердую землю.
Каликс поднялась, с ее одежды лились сточные воды. Она проверила кобуру на бедре и обнаружила, что та пуста. Должно быть, она выбила «Астрапи», пока тонула. Это был подарок Сева на ее последние именины, и его внезапное отсутствие ощущалось так же болезненно, как только что вырванный зуб. Судя по всему, девушка тоже потеряла свой болт-пистолет.
— Хватит. — Она протерла лицо, но ей удалось только сдвинуть скользкий слой грязи. — Кто ты такая и что здесь делаешь?
Девушка закрыла глаза. Ее губы бесшумно шевельнулись, затем через мгновение рука нырнула под воротник кителя, ухватила грязный шнур из пласткани и потянула его вверх, так что показался кожаный мешочек. Его размеров хватало, чтобы вместить пачку палочек лхо, если вы не против, что края помнутся. Она распутала завязку и высыпала содержимое себе на ладонь: три сочленяющиеся косточки человеческого указательного пальца, связанные между собой золотыми нитями.
— Святая Антиопа, — произнесла девушка.
Каликс тупо уставилась на нее. Это был не совсем тот ответ, которого она ожидала.
— Ты святая Антиопа?
Девушка покачала головой.
— Не смеши. Вот святая Антиопа.
Струйка грязи затекла Каликс в глаза, и она сморгнула ее, пытаясь собраться с мыслями.
— Честно говоря, я ожидала, что она будет больше.
— Это все, что удалось спасти.
— Спасти?
— После крушения.
Каликс снова моргнула. Девушка, конечно, говорила на низком готике, но в ее словах было не слишком много смысла.
— Расскажи мне об этом медленно. Как кости мученицы связаны с тобой на сервиторном челноке?
— Не сервиторном. — В голосе девушки прозвучала нотка упрямой досады. — Мы направлялись в Алекто на пустотном корабле Флота. Мои сестры… — Она сглотнула, закрыла глаза и продолжила. — Мои сестры доверили мне останки блаженной святой.
— Твои сестры?
— Мое имя — послушница Фиделия из ордена Возвышенного Бдения.
Девушка убрала кости пальцев обратно в мешок, держась чопорно от хрупкой гордости, и Каликс чуть не рассмеялась. Единственной из Адепта Сороритас, кого она когда-либо видела, был витраж собора, огромная святая воительница в кроваво-красной силовой броне, стоящая слева от Золотого Трона, всего на полголовы ниже могучего ангела по правую руку от Бога-Императора. Сестры Битвы были героями из легенд, сияющим наконечником копья Церкви, огненным клеймом, уничтожающим врагов Империума, а не неряшливыми девчонками, главным образом состоящими из равных долей локтей, коленей и упрямства.
— Хорошая попытка. Ты забыла взять с собой доспехи?
Лицо девушки вспыхнуло.
— Мне не нужно, чтобы ты мне верила. Бог-Император знает правду.
— Слушай. Судоходные пути заблокированы с момента крушения. — Каликс указала пальцем на темнеющее небо. — На планету уже три дня ничего не поступает. Невозможно…
Осознание ударило ее, словно несущийся «Оплот». Существовало лишь одно объяснение, которое придавало смысл всему этому: масштабы разрушений, спасательная капсула, чудесное появление останков святой в зоне падения. Каждая пикт-трансляция, выпущенная после катастрофы, ясно сообщала суть аварии: одиночный челнок, управляемый сервиторами, вышел из строя на транспортном маршруте и рухнул на планету. Разумеется, это была катастрофа, но ничто по сравнению с потерей полностью укомплектованного экипажем корабля Флота и десятков имперских делегаций — включая Адепта Сороритас — на его борту.
Если хоть одно из вопиющих заявлений девушки было правдой, то все, что транслировалось о катастрофе, являлось ложью.
По открытой местности разнеслись голоса, слишком слабые, чтобы Каликс смогла разобрать, о чем они говорят. Она прижалась к земле.
— Кто тебя ищет? — прошипела она.
— Понятия не имею.
Каликс всмотрелась в лицо девушки в поисках обмана и не нашла ничего. Насколько она могла судить, безбилетница не знала своих преследователей точно так же, как и она. Каликс поломала голову. Кто мог за ними охотиться? Владарь выплачивал выкуп за священные реликвии на черном рынке, и если бы каким-то образом прошёл слух, что кости мученицы выставлены на продажу, то местные банды вполне могли бы потратить время, тела и боеприпасы, чтобы заполучить их. Но тогда это был редкий преступник, в чьем распоряжении имелся полностью снаряженный «Зуров». Если это преступная деятельность, ею должен был руководить кто-то из высшей лиги.
Затрещал вокс-передатчик, затем между двумя скалобетонными колоннами замерцал луч фонаря. Если она хотела позволить себе роскошь поразмышлять о личности их преследователей, ей пришлось бы сначала несколько удалиться от них. Каликс приподнялась на корточки и приготовилась двигаться.
— Соленский блокгауз недалеко. Внутри будет оружие и припасы, и я смогу получить доступ к инфооблаку.
Даже портативного вокс-устройства хватило бы, чтобы установить связь с Бастионом или с Севом. Если кто и мог распутать этот бардак, так это он.
И каким же бардаком все это оборачивалось, Трон его прокляни.
IV
— У него есть имя? — спросила девушка.
Они двигались по остаткам узкого переулка, здания по обе стороны которого были обезглавлены на уровне второго этажа. Сердце зоны удара — воронка шириной в три мили, где земля оплавилась и стала гладкой, как стекло — скрывалась в дожде позади них, и из-под обломков уже начали проступать раздробленные кости города. «Зуров» больше не появлялся, но Каликс заметила по крайней мере две фигуры в броне, двигавшиеся среди руин. Время от времени по пустынным улицам жутковато разносилось эхо слов и всплесков помех в воксе.
— У чего есть имя? — Каликс бросила предупреждающий взгляд через плечо. Их преследователи скрылись из виду, но не настолько далеко, чтобы праздный разговор был хорошей идеей. Их не могли заметить, но ощущение, будто за ней наблюдают, липло к ее коже, как осадок от дешевого химического душа.
— У кибермастифа.
— Это «Димаксион Процион». Одна из следящих моделей. Ему не нужно имя.
— У такого верного духа-машины, как этот, должно быть имя, чтобы почтить его в глазах Бога-Императора.
— Можешь назвать его позже. Как только мы выберемся из этого. Ладно?
Мышцы Каликс чуть напряглись, а затем ее сознание поспело за ними, и рука рефлекторно потянулась к пустой кобуре. Шаги, всё ближе. Преследователей все еще не было видно, но это продлилось бы недолго. Единственным возможным укрытием была неглубокая дверь-ниша.
Она вжалась спиной в тень, жестом приказав Фиделии сделать то же самое. Сияние глазных люменов пса померкло, он низко присел, и его силуэт слился с камнями вокруг него.
Шаги приближались, шлепая по неглубоким грунтовым водам, пока не оказались всего в нескольких ярдах от них. Что-то мягкое и теплое коснулось лодыжки Каликс, она посмотрела вниз и увидела массу гладкошерстных серо-коричневых тел, протискивающихся через прогрызенную дыру в двери позади них. Крысы-чистильщики были небольшими по обычным городским меркам, большинство менее фута в длину, но их численность более чем компенсировала индивидуальный недостаток габаритов.
Послышался мужской голос:
— Кажется, я что-то слышал. Пойду посмотрю.
Острые зубы нашли кость лодыжки и сильно укусили, от чего ногу пронзила раскаленная добела боль. Каликс рефлекторно пнула, и крыса улетела в переулок, все еще держа в челюстях кусок ее плоти размером с ноготь. В их направлении прогремела автоматная очередь, отправившая визжащую крысу на землю с рваным месивом тканей там, где несколько секунд назад находились ее задние конечности.
— Крыса-чистильщик. — Похоже, мужчина был разочарован. Хуже того, казалось, что он рядом. Каликс приготовилась к прыжку. Если ей очень повезет, мастиф может нанести ему серьезный урон, прежде чем автопушка второго охотника разорвет их всех в клочья.
Крыса-чистильщик была еще жива и издавала пронзительный вой, от которого ныли зубы. Пуская из пасти кровавые пузыри, она мучительно, дюйм за дюймом, ползла к убежищу, которого ей не суждено было достичь. Тяжелый ботинок с силой опустился на череп. Послышался влажный хруст, и вопли прекратились.
Каликс затаила дыхание. Вокс-модуль затрещал, и до нее донесся тихий, дребезжащий голос. — Что-нибудь еще?
Еще шаг, и тишина.
— Ничего, — сказал мужчина. — Просто паразит.
Тяжелые шаги удалились, и на этот раз, когда вокс-устройство заговорило, расстояние было уже слишком большим, чтобы удалось разобрать слова. Она подождала, пока шаги затихнут, после чего рискнула бросить взгляд в переулок.
Пусто. Протяжный, медленный выдох с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы Каликс.
— Это было слишком близко.
— У тебя нога кровоточит. — Фиделия указала на укус на лодыжке Каликс. Рана была невелика, но последнее, что сейчас требовалось, так это инфекция.
— В блокгаузе будут запасы медикаментов, — сказала Каликс. — Нам лучше ускорить темп.
Следующие два квартала они преодолели торопливым бегом. Каликс не могла отделаться от нарастающего чувства беспокойства. Едва ли было удивительно, что инстинкты «дерись или беги» брали верх, но пощипывание в загривке мешало сосредоточиться на чем-либо, кроме него и пульсации в прокушенной лодыжке.
Приземистый серый фасад блокгауза был столь же желанен, как бар с дженезой после недели смен-ноктис; пускай он и не сулил освежающих напитков и удобных кресел, но что угодно должно было быть лучше, чем еще одна минута под дождем.
Его строили, чтобы выдержать осаду, но не воздушную бомбардировку. В какой-то момент катастрофы тяжелые баллистические ставни опустились, закрывая двери и окна, но даже самая надежная защита не смогла противостоять падающим обломкам. Западная стена превратилась в руины, обнажив интерьер, как на чертеже архитека, а у входа дежурил потрепанный «Оплот».
— Не слишком роскошно, правда? — поинтересовалась Каликс.
Фиделия одарила ее испепеляющим взглядом.
— На службе Богу-Императору я претерпела гораздо большие страдания, чем эти.
Они пробрались внутрь. Потолок обвалился, и все видимые поверхности были закопчены и пропитаны грязной водой. В общем зале должно было быть полно шумных разговоров, треска автоперьев, заявлений подозреваемых о своей невиновности, шипения рекаф-машины; молчание казалось таким же непристойным, как смех в мавзолее.
Каликс наступила на что-то мягкое, посмотрела вниз, и ее чуть не вырвало. Под ногами лежали останки человеческого трупа, голова и верхняя часть туловища которого были раздавлены массивной скалобетонной плитой. Прямо возле одной из вытянутых рук лежала разбитая кружка из-под рекафа. В глубине горла Каликс стала жечь кислота.
Тело было не единственным в комнате, совсем нет. Кибермастиф подбежал к ней, и она опустила руку на прохладный металл его головы. Он заскулил.
— Я знаю. Мне это тоже не особо нравится.
Останки дежурного сержанта она нашла на земле возле ее поста. Широкоплечая и высокая, офицер при жизни смотрелась бы внушительно, но смерть принизила ее так же, как и остальных ее силовиков. Каликс не была с ней знакома. Ее это радовало.
Перемазанная копотью кожа лица мертвой женщины уже начала расцветать цветочками темно-зеленой плесени. Как и другой труп, ее придавило обломками, хотя зажаты были только ноги, и смерть забирала ее медленно. Изодранные руки и сломанные ногти свидетельствовали о последних моментах, когда она пыталась высвободиться.
— Dona eis requiem, Imperator. — Руки Фиделии были сложены вокруг реликвии, а глаза закрыты в молитве. Тонкий луч света падал на обращенное вверх лицо, придавая ей сходство с просвещенной святой.
— Ты действительно одна из них, да? — произнесла Каликс. Она оглядела молодую женщину, впитывая ауру тихого достоинства, которая окружала ее, лохмотья, грязь и все прочее. Даже святым воинам приходилось начинать юными. — Одна из Адепта Сороритас. Я… — Она сглотнула. — Мне жаль, что я сомневалась в тебе. Просто ты не совсем такая, как я ожидала.
— Большинство имперских граждан знают только о воинствующих орденах и госпитальерах. — Фиделия слегка выпрямилась. — Я принадлежу к одному из орденов-пронатус. «Наша броня — вера, наше оружие — мудрость».
— И болт-пистолет на всякий случай? — спросила Каликс и тут же пожалела о своем легкомыслии.
— Да. — По лицу послушницы впервые скользнула тень улыбки. — Есть битвы, в которых одной мудрости недостаточно.
Каликс ответила на улыбку своей собственной, почувствовав внезапное тепло, несмотря на прохладный воздух. Она не собиралась рассчитывать на чудесное заступничество — жрецы вполне ясно говорили, что помощь Бога-Императора предназначена сугубо для тех, кто прилагает усилия — но с одной из Его избранных дочерей на ее стороне, возможно, шансы выбраться из этого живой повысились.
— Я попытаюсь получить доступ к инфостанку блокгауза. В дальнем конце комнаты будут шкафчики — если возьмешь голографическую печать, они должны открыться. Если нам повезет, там найдутся медикаменты, а может быть, даже оружие. Если ты не против, на этом все.
Послушница кивнула.
— Я начну поиски.
— Я буду чувствовать себя намного лучше, когда мы обе будем вооружены.
Каликс села у инфостанка дежурного сержанта и предъявила свою голопечать сервочерепу, установленному над ним. Его оптический сенсор мигнул красным, и по треснувшему экрану когитатора пробежала вереница искаженных символов, после чего он вернулся в состояние покоя. С задней стороны станка пошел слабый запах гари. Каликс еще раз показала голопечать, но преуспела не больше, чем при первой попытке.
Возможно, проблема была не в инфостанке. Она взяла голопечать дежурного сержанта, попробовала ее вместо своей, и на этот раз дисплей стал зеленым, хотя цифры остались вперемешку. Однако это не означало, что все было бесполезно. Если вокс-рожок не пострадал, она могла получить доступ к системе даже без работающего экрана.
— Открыть канал с Центральным бастионом. Срочно.
Когитаторы издали нездоровое дребезжание, а оптика сервочерепа замигала.
— Вокс отключен, — прохрипел металлический голос.
— Открыть соединение с инфооблаком.
— Требуется код доступа.
— Каликс, Лисия. Гамма-шесть-ноль-семь, восемь-шесть-восемь-семь.
— Код доступа отклонен.
Надежда улетучилась так же быстро, как и появилась. Она повторила цифры, на этот раз громче, как будто вышедший из строя вокс-приемник мог каким-то образом ослышаться.
— Код доступа отклонен.
Сначала ее голопечать, теперь это. В этом не было смысла. Почему ей отрезали доступ? Неужто ее уволили со службы, и никто не удосужился сказать ей об этом?
— Сообщить о статусе пробатора Лисии Каликс.
Когитатор издал серию глухих щелчков, и запах гари усилился.
— Статус пробатора Каликс. Скончалась.
Ее разум пошел вразнос.
— Обстоятельства смерти?
— Отредактировано.
Фиделия пробиралась обратно через руины общего зала, неловко держа в руках пластековую сумку неправильной формы. Каликс отключила инфостанок и потерла виски в очередной тщетной попытке подавить боль в черепе.
С точки зрения когитатора блокгауза, она была мертва. Это означало, что Бастион зарегистрировал ее смерть в своей системе и удалил ей доступ — но почему? Даже если бы до них дошли сообщения о взрыве, даже если бы ее молчания было достаточно, чтобы вызвать подозрения о несчастном случае, они наверняка предоставили бы ей отсрочку в качестве пропавшей без вести, прежде чем полностью списать со счетов?
— Здесь немного. — Фиделия осторожно положила сумку на землю и отстегнула магнитную застежку. — Несколько ампул контрсептика. Морфия, если тебе нужно.
— Нет.
Каликс взяла контрсептик, через брюки воткнула иглу в мышцу бедра и толкнула поршень до упора. Укол вызвал такую жгучую боль, что у нее проступили слезы, но при некотором везении это замедлило бы действие чего-нибудь от укуса крысы-чистильщика, пока не найдется время проконсультироваться с медике Бастиона.
— А как насчет шкафчиков для оружия? Есть что-то?
— Они были пусты. Я думаю, разграблены.
Без сомнения, оружие блокгауза уже переходило из рук в руки на теневом рынке. В следующий раз, когда Оффицио Лекс столкнутся с их украденной собственностью, они ощутят ее на себе. — Но я нашла оружие в верикварии.
Содержимое мешка едва ли было тем арсеналом, на который надеялась Каликс: бандитский позолоченный финализатор и пара магазинов с боеприпасами, одинокая осколочная граната неопределенного происхождения и миниатюрный, острый как бритва заершенный нож в ножнах из синтекожи, рукоять которого была обмотана цветами банды Спайкера. Она прикрепила гранату к поясу и проверила броский стаб-пистолет. Он был безвкусным и слишком большим, но, похоже, исправным. Нож она протянула Фиделии, которая торжественно вынула его из ножен, взвесила в руке и засунула за пояс.
— Тебе удалось связаться с начальством? — спросила послушница.
Каликс покачала головой.
— Система мертва. — Она решила не делиться тем фактом, что, судя по всему, она тоже. Ей пришла в голову мысль. — Остальные члены вашего ордена. Мог ли кто-нибудь из них выжить?
— Нет.
— Ты уверена?
— Уверена.
— Ты видела, как они погибли? — Несмотря ни на что, Каликс стало любопытно. — Что случилось?
Послушница глубоко вздохнула.
— Спасательные капсулы находились в кормовом отсеке, возле корабельной часовни. Нам повезло. Будь мы дальше, нас бы отрезало, когда опустились переборки.
— Сколько там было капсул?
— Недостаточно. Все боролись за то, чтобы добраться до них. Пытались уйти от пламени. Спасательные капсулы были повреждены при столкновении. Некоторые взорвались при запуске, другие вообще не стартовали.
— Кто-нибудь еще выбрался?
— Не знаю. Там был магос — думаю, он добрался до одной из капсул, но выжил ли, я не могу сказать. — Фиделия закрыла глаза. — Я молюсь за них. За всех. Что те, кто умер, умерли быстро и с Его милостью.
Каликс провела всю свою жизнь, твердо стоя обеими ногами на земле Варангантюа, но она видела достаточно пикт-кадров пустотных кораблей, чтобы иметь представление о том, как должны были ощущаться те последние, отчаянные мгновения. При мысли о скребущейся толпе, где все представления о долге и товариществе были сметены атавистическим желанием бежать от дыма и пламени, у нее по спине пробежала дрожь.
— Как ты выбралась?
— Мы нашли одну капсулу целой. Сестры сдерживали команду достаточно долго, чтобы я успела проникнуть внутрь и закрыть шлюз. — Руки девушки дрожали, но голос ее был совершенно тверд. — Экипаж был в отчаянии. Некоторые из них были вооружены. Другие пользовались голыми руками. Особой разницы не было. Мои сестры заплатили за мою жизнь своими, чтобы я вернула благословенную мученицу домой.
Сквозь разрушенную крышу блокгауза капала вода. Ветер шевельнул незакрепленный кабель, от чего наземь с шипением полетел дождь сине-фиолетовых искр. Мастиф встряхнулся и потянулся сначала передними конечностями, затем задними. Зияющая пасть раскрылась в широком зевке.
— Экклезиарх Андрейков — хороший человек, — сказал Каликс.
Задумчивость Фиделии прервалась.
— Что?
— Он хороший человек. Он поможет.
— С чем?
— Считай, что твои молитвы услышаны. — Каликс сунула безвкусный финализатор в кобуру и поднялась на ноги. — Мы идем в базилику.
Наступила ночь, и облака разошлись.
Каликс остановилась на ступеньках блокгауза, вид неба заставил ее затаить дыхание. Ясное небо было достаточно редким зрелищем на Алекто, но увидеть его без вездесущего зарева города было неслыханным делом. Созвездия сверкали, словно осколки разбитого стекла на соболином меху неизмеримой мантии неба, лишенного света и бесконечного.
Одинокий «Оплот» все еще стоял снаружи. Его шины расплавились, а антенна пьяно болталась на крыше. Он бы никуда не поехал без помощи техномата, а может даже и с ней. Кибермастиф зарычал, низкий скрежет напоминал скрежет смещенных шестеренок.
— Что такое? — спросила Каликс.
На краю ее зрения замерцал зеленый свет. Глаза рефлекторно проследили за лучом и обнаружили блестящее зеленое отражение на соседнем здании, но последовавший за этим выстрел исходил с другой стороны. Фиделия схватилась за живот и наклонилась вперед, как будто запыхалась после тяжелой гонки.
Каликс бросилась бежать как раз в тот момент, когда второй выстрел пронесся мимо ее уха. Ее мысли ускорялись вместе с учащенным пульсом. Она уже слышала этот звук раньше — шипящий рев лазерного заряда, выпущенного из снайперской винтовки с безошибочной точностью.
Корский Мясник пережил катастрофу, и она стала его следующей целью.
Куда бежать? Блокгауз станет смертельной ловушкой, а открытое пространство ничем не лучше. Единственное возможное убежище предлагал «Оплот». Она бросила голопечать мертвого дежурного сержанта на ладонь и ударила ею по магнитному замку в двери «Оплота». Его лампа вспыхнула желтым, а затем Каликс уже проталкивалась внутрь. Рядом запрыгнул мастиф, а лазерный заряд с шипением отскочил от стальной брони слева от нее, пока двери захлопывались.
Внутри было темно. Корпус «Оплота» был бронирован, но не настолько толсто, чтобы Каликс не могла услышать, как Фиделия судорожно пытается дышать. Она не сомневалась, что Корский Мясник стрелял, чтобы ранить, а не убить. Зеленый свет был отвлекающим маневром, отражением в зеркале, которое находилось через два здания, и все для того, чтобы отвести ее взгляд от его истинного местоположения.
Она вспомнила тело в переулке, и еще один кусочек головоломки встал на место. Этого силовика убили исключительно для того, чтобы выманить вериспика Истивель на открытое место. Что такого она знала, что сделало ее смерть необходимостью? Теперь то же самое происходило снова, только на этот раз приманкой была Фиделия, умирающая в грязи, как крыса-чистильщик. Каликс задрожала. Выбор был невелик: ждать здесь смерти, или же открыть дверь и покончить со всем этим.
Она никогда не отличалась терпением.
Каликс сделала шаг к двери и остановилась, зацепившись пальцем ноги за один из тяжелых металлических засовов, которые удерживали запертым нижний люк «Оплота». Она постучала пальцем по прохладному металлу гранаты, пристегнутой на поясе, и у нее слабо забрезжила идея.
Возможно, выход через дверь и являлся лучшим из имевшихся у нее вариантов, но это не обязательно должна была быть главная дверь.
Она подвигала ржавые засовы вперед-назад по одному, пока они не освободились, а затем осторожно откинула металлическую плиту в сторону. Вес машины вдавил колеса глубоко в мягкую землю, и зазор под ней стал узким, как могильная яма.
Она взглянула на мастифа.
— Оставайся здесь. Пошуми для меня. Понятно?
Существо гавкнуло в знак подтверждения. Снаружи послышались шаги, которые приближались. Не дав себе возможности передумать, Каликс слезла вниз. Стылая грязь лезла ей в уши, нос, рот, пока не стало трудно даже приподнять голову для дыхания. Опять тонуть. Она устремила взгляд на узкую полоску света и наполовину поплыла, наполовину поползла к нему.
Шаги Мясника остановились. Над головой когти мастифа стучали по полу «Оплота». Это не было похоже на шум, который мог бы издать человек, но, возможно, такого и не требовалось. Каликс пробиралась сквозь трясину, пока ее нос не оказался в нескольких дюймах от пары черных армейских ботинок, и задержала дыхание.
Дверь «Оплота» отодвинулась. Хорошо. Ее план строился на том, что у Мясника есть пропавшая голопечать мертвого блюстителя. Один ботинок, затем другой оторвался от земли. Она скользнула вперед, на одно ужасное мгновение уверившись, что он посмотрит вниз и увидит ее застрявшей на полпути из лаза, а затем уже карабкалась вверх, сначала на колени, а затем на ноги. Мясник находился сразу за порогом «Оплота» и уже разворачивался к ней, когда она швырнула гранату в дверь и захлопнула ее.
И стала ждать.
Ничего не произошло.
Неисправная граната. После событий этого дня она даже не удивилась.
Бронированная дверь открылась. Бежать бессмысленно. В безликом лицевом щитке Мясника отражались тысячи сверкающих звезд ночного неба. Снайперская винтовка поднялась, мир стал ярко-зеленым, и как раз в этот момент что-то блестящее и гибкое врезалось в Мясника сзади, ревя и рыча с бездумным ожесточением. Пасть мастифа была раскрыта невероятно широко, мономолекулярные зубы не отступали в своей ярости, оставляя глубокие борозды на черной броне, пока не образовалась щель, достаточно широкая, чтобы просунуть морду внутрь.
Убийца лежал на земле и кричал, колотя руками, а снайперская винтовка — дальнобойное лазружье типа «Монс», с абсурдным удовлетворением отметила она — без толку лежала в грязи. Каликс подняла оружие, проверила магазин и предохранитель, затем навела прицел на блестящий черный шлем.
— Если он шевельнется, кусай.
Мастиф поднял голову, его морда была скользкой от крови. Он поставил по одной механической лапе на оба плеча мужчины и сжал челюстями его шею, приложив ровно столько давления, чтобы на кончике каждого зуба вздулась рубиновая бусина. Каликс наклонилась, чтобы снять шлем, и на нее уставился Корский Мясник.
Она не знала точно, чего ожидала, но потное лицо мужчины средних лет вызвало смутное разочарование. Он выглядел как опустившийся силовик вроде тех, кого можно на службе в частной охране питейного заведения Придражья.
— Почему? — спросила она.
Пара водянистых голубых глаз вперилась в ее собственные.
— Потому что мне заплатили.
— За ее убийство?
— За убийство вас обеих. — Он попытался пошевелиться, и зубы мастифа вонзились ему в горло на восьмую долю дюйма глубже. Его голос стал сдавленным, но он продолжал говорить. — Я разбираюсь с проблемами. Санкционеры, которые не станут делать то, что велят. Вериспики, которые замечают больше, чем следует. Пробаторы, которые не перестают задавать вопросы. Для города, ты же понимаешь. — Сухой смешок. — Называй это моим гражданским долгом.
— Скольких? — Она подняла снайперскую винтовку и позволила зеленому свету лазерного прицела поиграть у него на лбу. Он закрыл глаза.
— Двадцать пять? Тридцать? Я потерял точный счет к концу второго десятка. Через некоторое время они все сливаются воедино.
Позади послышался сдавленный стон. Фиделия была еще жива. Каликс заставила себя снова переключить внимание на мужчину, лежавшего на земле.
— Кто тебе платит? На кого ты работаешь?
Его губы растянулись в гримасе черепа, а затем он рванулся вверх — не на нее, а прямо в пасть мастифа. Бритвенно-острые челюсти сомкнулись, и алые брызги ударили в воздух, будто кровавый вулкан.
— Прокляни его Трон!
Из разорванных остатков его горла шла пузырящаяся кровь. Он еще не умер, но Каликс не было нужды наблюдать, как он испустит последний вздох. Ее внимания требовали другие дела, и они не стали бы ждать.
Лицо Фиделии было пепельно-серым, она дышала нерегулярными глотками. Каликс опустилась на колени в грязи рядом с ней и с ощущением дурноты посмотрела на обожженную рану на животе послушницы. Кибермастиф улегся у ее ног и заскулил.
— Святая Антиопа. — Рука девушки завозилась со шнурком на шее. Каликс вытащила мешочек и вложила его в стынущие руки, но Фиделия покачала головой и оттолкнула Каликс.
— Нет.
В голосе послушницы была удивительная сила, но она угасала с каждым хриплым вздохом. Она вложила мешочек в руки Каликс и крепко сжала ее пальцы вокруг него.
— Скажи мне, что сделаешь это. — Глаза Фиделии закрылись. Ее хватка обмякла. — Доставь ее домой.
V
Когда Каликс, у которой за спиной висела винтовка Мясника, и мастиф подошли к базилике, уже звонил колокол. Базилика Шести Мучеников стояла на краю зоны удара, суровая и непреклонная. Ее окна из цветной стекломозаики сияли во тьме, словно маяк.
— Уже недалеко. — Она не знала, говорила ли она сама с собой, с псом или с самим Богом-Императором.
Каликс настороженно оглядывала переулки с обеих сторон, но там ничего не двигалось. Теперь, когда худшие разрушения остались позади, у преследователей было достаточно мест, чтобы спрятаться, но после смерти Мясника двое других охотников, похоже, прекратили погоню. И все же Каликс не собиралась рисковать. Она направилась к задним воротам, но всякая надежда проскользнуть через неохраняемый вход быстро рухнула. По обе стороны от ворот стояли по стойке смирно двое силовиков в ливреях владаря. Она на мгновение задумалась, не поискать ли другой путь внутрь, но уже сама эта мысль была достаточно изнурительной.
Она подошла прямо к ним и показала голографическую печать. Даже если в системе Бастиона ее объявили мертвой, частная служба безопасности никак не могла об этом знать.
— Пробатор Лисия Каликс. Я приглашена.
Ближайшая блюстительница оглядела ее с ног до головы.
— Вы приглашены?
Каликс бросила взгляд на свою грязную одежду и оставшийся за ней след из тины и нечистот. Она не могла винить блюстительницу за недоверчивость — сейчас она, должно быть, выглядела как труп однодневной давности, который выловили из Виа Акве Магна. Она оставила свое длинное пальто, чтобы накрыть Фиделию вместо надлежащих похорон, но в глубине души знала, что эта жертва была бессмысленной. Крысы-чистильщики уже наверняка нашли тело послушницы.
— Понимаю, что одета не по случаю, но мне нужно срочно переговорить с экклезиархом.
У блюстительницы сделался еще менее убежденный вид, если такое вообще было возможно. Рука в перчатке поднялась к воксу, готовая поднять тревогу.
— Погодите! Поговорите с адептом Севастьяном Цемеровым. Он один из советников владаря. Он поручится за меня.
— Ждите здесь. — Блюстительница отошла, а ее напарник тем временем настороженно следил за Каликс. По воксу обменивались словами, слишком тихими, чтобы их можно было услышать, но когда блюстительница вернулась, ее отношение изменилось с презрения на неохотную почтительность.
— Он велит зайти внутрь, пробатор. Он спустится вас встретить.
Каликс переступила порог, и на нее нахлынуло облегчение. Как только придет Сев, они смогут через считанные секунды оказаться рядом с экклезиархом и передать реликвию ему на хранение, а крушение точно станет чужой проблемой. От этой мысли у нее закружилась голова. Она сделала это. Все кончилось. Она прислонилась спиной к неглубокой нише и почувствовала, как ее мышцы расслабляются будто впервые за несколько дней.
— Лисия! — Севастьян был на другом конце коридора и быстро направлялся к ней. Сразу за ним следовал телохранитель в шлеме. — О, благодарение Трону. Ты в безопасности. — Он остановился в нескольких шагах от нее, недовольно наморщив свой орлиный нос. — Решила не надевать парадную форму, да?
Каликс вздрогнула. Она провела руками по кителю, невразумительно пытаясь стереть основную грязь, но усилия оказались тщетны. Дрянь пропитала каждый дюйм ее тела — от слоя, прилепившего волосы к скальпу, до ручьев, которые стекали на ферробетонный пол. Она перестала замечать запах несколько часов назад, но отвращение на лице Сева служило суровым напоминанием о том, насколько ужасна, должно быть, была приставшая к ней канализационная вонь.
— Извини. — Она почувствовала нелепую робость. — У меня не было времени переодеться.
— Признаю, что это не лучший твой образ. Могу я поинтересоваться, что случилось?
Она вытащила импровизированный реликварий из-под рубашки и открыла его, чтобы показать ему кости внутри.
— Крушение. На нас упал не просто сервиторный челнок. Произошло столкновение в воздухе: он задел «Тенакс Пропозити», уронив их обоих.
— Помедленнее, ты говоришь невнятно…
— Тогда слушай! Одним из звездолетов, поразивших Корск, был пустотный корабль, который вез кости святой Антиопы — одной из сестер на борту удалось спастись с реликвией…
— Говори тише! — Слова Сева прозвучали с шокирующей силой. Каликс потрясенно посмотрела на него. Ей потребовалось мгновение, чтобы опознать в незнакомом выражении его лица тревогу, и ее живот обвил холодный узел страха. Если сказанного ею хватило, чтобы лишить его постоянного самообладания, то ситуация была даже хуже, чем она думала.
Он повернулся к своему охраннику.
— Охраняй эту территорию. Чтобы никто не подслушивал, ясно?
Охранник коротко кивнул и двинулся по коридору, проверяя по пути каждую нишу и проход. Каликс подождала, пока он уйдет, а затем заставила себя говорить спокойно и медленно.
— Экклезиарх поймет, что делать. Мы отдадим ему кости, все объясним.
— Подожди…
— Нет, это не может ждать. Кто-то использовал Корского Мясника в качестве киллера, чтобы убивать офицеров Лекса. Они пытаются скрыть то, что произошло…
— Лисия, послушай меня. Мы не можем сейчас пойти к экклезиарху, пока с тебя капает половина канализации Корска. Я велю, чтобы принесли свежую одежду, и мы с тобой сможем сесть и все обсудить. Не нужно никого беспокоить, особенно этим вечером.
Мысль о горячем импульсном душе и переодевании была приятной. Каликс кивнула, а затем взглянула на кибермастифа. Из его механического горла вырывалось тревожное рычание. Он пристально смотрел на возвращающегося телохранителя Сева, металлическая шерсть на шее приподнялась.
— Избавься от этой чертовой штуки, ладно? Здесь она тебе вряд ли понадобится. То же самое и с этой грязной винтовкой у тебя на спине. — Севастьян хмуро посмотрел на охранника. — Ну?
— Зона чиста, господин.
— Хорошо. Дай нам немного места.
Охранник отступил назад. Каликс воспользовалась моментом, чтобы оглядеть его: на нем была чистая броня, украшенная личной геральдикой владаря, но подошвы его ботинок покрывала толстая корка грязи. Глаза кибермастифа все еще оставались прикованы к нему, и Каликс почувствовала, как у нее тоже встают дыбом волоски. Она уже слышала этот голос прежде.
— Кто твой телохранитель, Сев? — Каликс обнаружила, что ее рука легла на затыльник аляповатого финализатора на поясе. — Просто я начинаю задаваться вопросом, не встречались ли мы. В сущности, совсем недавно.
Плечи телохранителя застыли. Сев широко развел руки в успокаивающем жесте, и Каликс отступила на шаг. Ее мышцы внезапно напряглись. Слабое чувство беспокойства, наползавшее на нее с момента прибытия, сложилось в острое осознание. Реакция Сева была неправильной с самого начала. Она приняла его потерю самообладания за изумление от событий, которые она описала, но реакция все равно не совсем вписывалась. Он ничуть не удивился, когда она рассказала ему, через что ей пришлось пройти, и все проявленное им беспокойство быстро сменилось лихорадочным желанием не допустить, чтобы их подслушивали.
— Ты знал, верно? О корабле. О том, что я нашла.
Она наблюдала, как меняется его лицо. Сев обладал талантом политика скрывать свои эмоции, но раскрытие правды было ее профессией, отточенной годами на службе городу, который погряз во лжи. Безмятежная маска Сева лишь чуть-чуть соскользнула, но теперь Каликс все поняла. Он знал, что произошло в зоне падения, еще до того, как она ему рассказала.
Знал с самого начала.
— Это не то, что ты думаешь. — Севастьян поднял руку. — Сначала мы знали только то, что офицер Лекса обнаружил спасательную капсулу и выжившего. Трона ради, мы только-только оправляемся от самой катастрофы. В то же миг, как я понял, что это ты, я заставил их прекратить преследование.
— Кто послал убийцу? Ты? Владарь?
На его лице промелькнул проблеск беспокойства, настолько незаметный, что она могла бы не заметить этого, если бы не следила внимательно.
— Не владарь, нет. Кое-кто другой.
— Тогда кто это был?
— Лисия, ты знаешь, что я не могу…
Гнев вспыхнул в ней, словно факел перерабатывающего завода.
— Ты знал о вериспике и прочих? А что насчет Фиделии? Или других сестер, которые умерли, защищая реликвию? Экипажа корабля. Их тысячи, и все мертвы. Разве они не заслуживают лучшего, чем безымянная могила?
— Миллионы людей уже мертвы. — Его голос был торопливым, отчаянным. — Мы никак не сумеем вернуть их обратно. Все, что мы можем сделать, так это изо всех сил защищать живых.
— Защищать их от правды?
Сев вскинул бровь.
— Не надо смотреть так потрясенно, Лисия. Как будто ты раньше не скрывала правду, когда это годилось для твоих целей.
Эти слова поразили ее, как пощечина. Она открыла рот, снова закрыла его, а затем сделала глубокий, контролируемый вдох.
— В сложившихся обстоятельствах это удар ниже пояса, Сев.
— Я не хотел оскорбить. — Он встретил ее взгляд, не дрогнув. — Я прошу тебя проявить тот же здравый смысл, который ты проявила в отношении бургграфа Граль. На кону тогда были только мы с тобой, но если выплывет эта история, она может дестабилизировать город. Гражданская война. Катастрофа глобального масштаба. Это важно, Лисия, намного важнее любого из нас.
— А если позже выяснится, что вы это скрыли, и все твои действия лишь отсрочили неизбежное?
— Оно не обязательно неизбежно, мы позаботимся об этом. В своем кругу мы можем все исправить. Можем идти дальше. — Он протянул руку, и его улыбка была открытой и искренней. — Прошу, работай со мной. Наверняка ведь наше совместное будущее стоит больше, чем горстка пыльных старых костей?
То, как он это сказал, облегчило решение.
Ее кулак попал ему в челюсть как раз в тот момент, когда кибермастиф врезался в телохранителя, и все четверо повалились на пол, в неразберихе сплетшись конечностями. Каликс первой поднялась на ноги и, не оглядываясь, побежала по узкому проходу, который вел в сердце базилики.
— Держи их там! — крикнула она, и кибермастиф гавкнул, выражая радостное согласие. Она пообещала, что если ей удастся выбраться отсюда живой, то она даст ему имя, что-нибудь, достойное его неустанной службы.
Горячие мольбы Сева сменялись страшными угрозами: она все портит, она уничтожит их обоих, это все ее вина. Возможно, он был прав, но она продолжала бежать. Жребий был брошен. Слишком поздно поворачивать назад.
Она махнула своей голопечатью перед двумя озадаченными мирянами-проповедниками, а затем ворвалась через узкую арку в основную часть базилики. Размеры этого места поражали, его сводчатый потолок уходил в звездное небо. Над головой парили херувимы, оснащенные пикт-рекордерами, а нижний этаж был забит прихожанами от притвора до апсиды. Воздух туманился от благовоний, при каждом вдохе ее легкие заполнял пьянящий аромат вайра и пряностей. Проход вывел ее в заднюю часть базилики, всего в нескольких ярдах от кафедры экклезиарха, но у основания той уже плотно сомкнулась толпа.
— Ваше святейшество!
Каликс проталкивалась сквозь стену тел, каждый шаг давался с трудом. Экклезиарх Андрейков был уже почти наверху, десятифутовый шлейф его рясы растекался по лестнице, как кровавое пятно. Пара херувимов парила рядом с его лицом, сжимая в пухлых руках пикт-рекордеры и транслируя каждое его движение и слово на весь город.
Экклезиарх достиг вершины кафедры. Он положил руки на перила, глядя на свою паству со спокойной мудростью. Темно-коричневую кожу его лица покрывали глубокие морщины, волосы давно превратились в густые белые кудри, но глаза все еще были ясными и острыми. Каликс снова крикнула, размахивая руками над головой, но ее голос потонул в пылком реве толпы. Рискнув оглянуться через плечо, она увидела, что Сев стоит в начале прохода, окруженный парой силовиков. У него на подбородке наливался иссиня-багровый синяк.
У нее не было времени, и это требовало отчаянных мер. Она сняла со спины снайперскую винтовку, уперла ее в плечо, направила прямо в лицо экклезиарху и включила прицел. Черты Андрейкова озарились ярким зеленым цветом. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и по толпе пронесся вздох.
— Корский Мясник! — завопил кто-то.
Каликс бросила винтовку и подняла обе руки над головой.
— Ваше святейшество! При мне кости святой Антиопы!
Она мельком увидела лицо экклезиарха, лоб которого был нахмурен от беспокойства, прежде чем двое охранников оттолкнули его назад, вниз по лестнице с кафедры. Один из верующих рядом с ней неуклюже замахнулся кулаком, метя в голову; она пригнулась, но второй попал ей по плечу и заставил пошатнуться на полшага, потеряв равновесие. Она ударила нападавшего и почувствовала, как его нос сломался о ее костяшки пальцев, но как только он упал, на его место выступили еще двое.
— Она пытается застрелить Его Святейшество! — крикнул один из них. Каликс отвела еще одну атаку свободной рукой, но удары теперь следовали чаще, толпа сомкнулась вокруг нее, компенсируя недостаток индивидуального мастерства численной мощью и кровожадным рвением. Мясистый кулак угодил ей в солнечное сплетение, и она согнулась пополам, судорожно хватая воздух, но из-под нее вышибли ноги.
«Вот как все закончится, — подумала она. — Забита до смерти толпой, кости святой раздавлены в пыль ногами невежд, а „Тенакс Пропозити“ и его тайны похоронены навеки». Каликс сделала последнюю попытку вытащить уродливый финализатор из кобуры, но кто-то выбил его у нее из рук, а затем ударил ее в висок с такой силой, что у нее задребезжали зубы. Она свернулась клубком под градом ударов, гадая сквозь боль, сколько времени ей понадобится, чтобы потерять сознание, сколько времени пройдет, прежде чем наступит конец.
— Во имя Императора, прекратите!
Усиленный воксом голос экклезиарха прогремел на всю базилику, и в воздухе стало тихо. Кто-то воспользовался возможностью и нанес ей последний злобный удар по ребрам, после чего толпа расступилась. Каликс болезненно вздохнула. Она собиралась встать через секунду, но пол был настолько прохладным и гладким, что было трудно собраться с силами, чтобы подняться.
Миг покоя длился недолго. Грубые руки схватили ее за плечи, вздернув в вертикальное положение. Каждый мускул и кость выражали протест. Ее правый глаз уже заплыл; она рискнула бросить взгляд влево и мельком увидела алую с золотом форму стражи экклезиарха. С правым плечом что-то было очень не так, но ноги все еще были в силах выдержать ее вес. Она умрет на ногах. За это стоило держаться.
— Как твое имя?
Перед ней стоял экклезиарх. Голос его был суров, но в нем была и мягкость, словно у наставника схолы, говорящего со своенравным ребенком.
— Пробатор Лисия Каликс. — Имя застревало у нее во рту. Каждое движение губ и языка требовало невероятных усилий.
— Повтори, что ты сказала раньше, пробатор Каликс.
— Святая Антиопа. — Ее правая рука все еще крепко сжимала маленький кожаный мешочек и его драгоценное содержимое. Понадобилось напрячь волю, чтобы разжать пальцы и протянуть ладонь вперед. — Это ее кости.
Экклезиарх принял их из ее руки и поднес к свету.
— Это все?
Каликс кивнула.
— Все, что удалось спасти.
Один из херувимов спикировал рядом с ними, фиксируя своим пикт-рекордером движущийся образ экклезиарха и реликвии в его руке.
— Как они оказались на твоем попечении?
— Экклезиарх! — Сев проталкивался сквозь толпу, подняв руку. — Прошу… можно ли мне…
— Нельзя. — Тон экклезиарха не предполагал неповиновения. — Продолжай, дитя мое.
Каликс выпрямилась.
— Судно, которое разбилось. — Она сглотнула, почувствовала вкус крови. — Это не был просто челнок. Там участвовало два корабля. Вторым был «Тенакс Пропозити».
— Этот звездолет вез кости благословенной святой.
Каликс смогла кивнуть. Ее одолевала пробирающая до костей усталость.
— Я нашла сестру Фиделию из ордена… — Она порылась в мозгу и, наконец, отыскала название. — Возвышенного Бдения. В зоне удара. Она спасла реликвию при крушении.
— И где сейчас эта сестра Фиделия?
— Мертва. Владарь — или один из его адептов — послал киллера, чтобы убить ее. Перед смертью она просила меня вернуть святую домой.
— Ты даешь свою священную клятву, что эти слова правдивы?
— Даю мою священную клятву.
Экклезиарх поднял реликвию над головой, демонстрируя ее пастве, парящим пикт-рекордерам, всему Варангантюа.
— Благословенная святая вернулась к нам, — нараспев произнес он. — Бог-Император направил руку этого пробатора, дабы тот совершил Его святое дело.
Херувим с жужжащим пикт-рекордером подлетел к ней, зависнув достаточно близко, чтобы она могла увидеть свое лицо и лоскутное одеяло синяков, отражающееся в его объективе.
— Жителям Корска была причинена большая несправедливость, — продолжил экклезиарх. — Я не допущу, чтобы эту несправедливость усугубляли, скрывая ее за удобной ложью.
По толпе расходились перешептывания. Новость распространится по городу, как пожар на перерабатывающем заводе. Сейчас уже было слишком поздно останавливать это, даже если бы она захотела.
— Нам с тобой нужно многое обсудить, пробатор. — Экклезиарх мягко положил руку ей на плечо. — Люди заслуживают того, чтобы знать правду о произошедшем.
Каликс попыталась улыбнуться. Еще день назад ее будущее казалось определенным. Теперь она была брошена на произвол судьбы, как сбившийся с пути челнок, одним разрушительным взмахом разорвав все привычные узы своей жизни. Она рискнула взглянуть на Сева и увидела, что тот свирепо смотрит на нее в ответ, раскрасневшись и брызжа слюной от ярости.
Возможно, он был прав. Возможно, их совместное будущее стоило больше, чем горстка старых костей, но настоящей ценой этой жизни была бы жизнь во лжи, которая позволит смерти Фиделии и команды пустотного корабля остаться неизвестными и незамеченными. Хрупкие кости в руке экклезиарха свидетельствовали об их деяниях так же, как и о деяниях самой благословенной мученицы.
И той ночью была принесена еще одна жертва. Каликс, возможно, еще дышала, но ее прежняя жизнь сгинула, без прикрас и в крови возложенная на алтарь истины.
Она могла лишь надеяться, что Бог-Император примет ее скудное подношение и дарует ей свою милость в грядущие темные дни.
