Погребенный зверь / The Buried Beast (рассказ)

Перевод коллектива "Дети 41-го тысячелетия" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Дети 41-го тысячелетия". Их группа ВК находится здесь.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Погребенный зверь / The Buried Beast (рассказ)
Автор	Гэри Клостер / Gary Kloster
Переводчик	Alkenex
Редактор	Игорь Майоров, Татьяна Суслова, Larda Cheshko
Издательство	Black Library
Входит в сборник	Кровь Империума / Blood of the Imperium Black Library Advent 2021
Год издания	2021
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Сюжетные связи
Предыдущая книга	Острие Ненависти / Enmity’s Edge
Следующая книга	Лазарь: Острие Ненависти / Lazarus: Enmity’s Edge

— А в это время Орден получил донесение о том, что великий зверь поднялся из реки Горе и кровь да отчаяние обильно хлынули в её тёмные воды. Рыбаки молили о помощи, молили о возмездии, но Орден был сильно ослаблен…

— Стоп.

Сервочереп прекратил рассказ, и установленный меж его зубов вокс-вещатель затих. Каюту заливал сумрачный свет, который дарило бледное сияние опустошённой луны, однако этого едва хватало, чтобы озарить обвитый электросхемами череп или мужчину, прямо и неподвижно стоявшего в центре помещения.

Сильно ослаблен.

Лазарь, магистр Пятой роты Тёмных Ангелов, безмолвно повторил про себя эти два слова, продолжая пристально вглядываться в узкое смотровое окно, что пропускало внутрь лунный свет. Рассказываемая сервочерепом история уходила корнями к давным-давно потерянному Калибану и передавалась словами диалекта низкого готика, на котором не говорили уже тысячи лет, но вот их смысл… он хорошо сочетался с бледным смертным светом и мрачным настроением, которое не отпускало Лазаря с тех пор, как тот умер.

Луна снаружи называлась Цинеро и была одной из нескольких десятков ей подобных, что вращались вокруг охваченного бурями газового гиганта. Лик Цинеро покрывали рубцы карьеров и испещряли точки-огоньки миллиона люменов, выглядевших жалкой пародией на звёзды, рассыпанные за пределами луны. Не так давно Лазарь бы оценил представший взгляду вид, ибо долгая служба космодесантником не умалила чувство трепета магистра перед бесконечностью, а лишь обострила. Однако теперь, после мучительного апотекального чуда его воскрешения…

Теперь если Лазарь смотрел на звёзды, они представлялись ему блестящими мерцающими огоньками. Они мигали и обращались ужасным ярким пламенем, которое охватывало Тёмного Ангела, вжигалось в него и рвало на части.

Когда космодесантник видел небесные светила, сквозь него тут же проходил огонь, а мощные мышцы перекроенного тела коченели от хранимой в памяти боли. Лазарь тихо прочитал литанию былых кошмаров, и знакомые слова медленно отогнали пламя прочь, но когда оно исчезло, когда звёзды вновь стали неизменными светлыми точками, застывшими в своих жутких далях, магистр заметил в бронированном окне смутный призрак собственного отражения: коротко стриженные седые волосы, чёрные глаза и бледная кожа, рассечённая тёмным шрамом, что тянулся от линии роста волос почти до самых губ. Это было твёрдое лицо, на котором уже давно застыло выражение строгой насторожённости, лицо, которое должно было быть знакомо взгляду так же, как и рукоять меча — руке, однако вид его лишал Тёмного Ангела дарованного литанией покоя. Звёзды за отражением снова задрожали, и теперь пламя опять угрожало разгореться в голове Лазаря…

И в тот же миг от двери донёсся звон. Магистру пришлось проявить силу воли, чтобы снять вновь охватившее мышцы напряжение.

— Люмены, — сказал он, после чего резко включившиеся люмены смыли сумрачный свет луны и дрожащие звёзды.

— Открыть, — приказал Лазарь, и тяжёлая дверь его каюты заскользила вбок.

В коридоре за ней ждали две громадные фигуры в тёмно-зелёных силовых доспехах. Воины не носили шлемов, но Лазарь бы понял, кто перед ним, даже если бы те скрывали головы. Он был магистром Пятой и знал каждого из Неумолимых. Этих двоих Лазарь успел узнать достаточно хорошо, чтобы почувствовать их замешательство при виде облачённого в простую корабельную одежду магистра. Его собственный доспех стоял около стены в окружении сломанных знамён, принадлежащих сотне разных побеждённых врагов. Тем не менее оба зашли внутрь, не сказав ни единого слова.

— Капеллан Деметрий, — произнёс Лазарь. — Лейтенант Амад. Какие вести с Цинеро?

— Магистр Лазарь, — отозвался Деметрий, кивая бритой головой командиру.

Капеллан был самым старшим среди всех воинов подразделения, но, приветствовав магистра, он предоставил слово Амаду.

— Я переговорил с планетарным губернатором Руус и рассказал ей, зачем мы прибыли.

— И? — спросил Лазарь.

— Она не желала говорить о «Клинке Льва». Губернатор даже не хотела признавать, что ей известно это название, — начал Амад. — Однако же мне всё-таки удалось вырвать из неё признание. — Лейтенант насупился. Ему нравилось считать себя таким же искусным в получении ответов от смертных, как и инквизиторы, не испытывая при этом необходимости прибегать к их специфическому набору навыков. — Она весьма настаивала на том, чтобы обломки судна никто не трогал, но не рассказала почему.

— Неприемлемо, — сказал магистр. — «Клинок Льва» принадлежит нам, и неважно, что он уже десять тысяч лет как погребён на этой скале.

— Я сказал это губернатору. А ещё то, что мы разорвём луну на части, дабы найти корабль, если она не поделится с нами его местоположением. — Амад покачал головой. — Губернатор продолжала отказывать, и я уже начал подумывать о том, что мы могли бы привести угрозу в исполнение, однако в итоге ситуацию получилось разрешить. Катрин Руус не поведает мне, где лежит «Клинок Льва», но она расскажет об этом вам, если вы встретитесь с ней лично.

— Лично.

Лазарь принялся обдумывать просьбу. Когда до них дошли приказы со Скалы, магистр прочитал все имеющиеся у них записи по Цинеро. Луна представляла из себя старую шахтёрскую колонию: бесплодную, изобилующую радиацией и имеющую единственную ценность — запасы адамантия. Благодаря этому редкому металлу колония процветала, а ещё она всегда была верна Империуму, и её губернаторы исправно выполняли планы. Вряд ли за просьбой стояла какая-то уловка, но она всё равно не нравилась Лазарю. Они были Адептус Астартес и не торговались.

Магистр обратил свой взор через смотровое окно на серую растерзанную луну и ощутил, как звёзды пытаются сдвинуться, после чего отвёл взгляд. Он желал убраться отсюда, вернуться на Скалу, однако больше всего Лазарю хотелось, чтобы исчезли огни и приходящее с ними отвратительное чувство диссоциации.

— Она хочет увидеть меня? — произнёс магистр. — Тогда скажи ей, что я прибуду. Прямо сейчас.

— Пока что у них цикл сна, — сказал Амад. — Губернатор едва ли успеет подготовиться до приземления вашего «Громового ястреба». — Он улыбнулся и направился к выходу из каюты. — Я отправлю сообщение на Цинеро.

Лазарь с Деметрием проводили лейтенанта взглядами, а затем магистр снова перевёл внимание на капеллана. Давным-давно плазменный заряд лишил космодесантника половины лица и левого глаза, и теперь кожа, заново выращенная вокруг светящейся зелёным кибернетической замены, имела глубокий чёрный цвет, что контрастировал с тёпло-коричневым оттенком остальной части лица. Из-за этого искусственный глаз напоминал парящую в тени изумрудную звезду. На мгновение Лазарь поймал в сверкающих линзах аугметики собственное отражение: его лицо, которое не принадлежало ему, и пламя, угрожающее вновь заполонить собой весь взор. Затем магистр рывком вернул себя в рамки самоконтроля.

Деметрий едва заметно наклонил голову.

— Что ты видишь, капитан Лазарь?

— Я вижу…

В какой-то миг Лазарю почти захотелось рассказать ему. Но о чём он станет говорить? О том, что за огнями перестал узнавать самого себя? Что после удивительного возрождения он видел в своём отражении кого-то чужого?

— Я вижу задержку, Деметрий. Задержку, с которой хочу покончить.

Магистр отвернулся от капеллана, отчасти надеясь на то, что Деметрий продолжит разговор, но его брат ничего не сказал и вышел из каюты. Когда дверь закрылась, Лазарь остался один в тишине.

— Продолжить рассказ, — произнёс магистр, начав распечатывать сверкающий доспех.

Сервочереп выплыл из угла, куда он прежде удалился, а его вокс-вещатель с треском ожил.

— …был сильно ослаблен другими битвами с великими зверями, разорявшими Калибан. Однако нашёлся один рыцарь по имени Шин, который выступил, раненый, но не сломленный, и сказал он павшим духом людям, чтобы те отвели его к логову зверя.

Коридор был вырезан из серого камня Цинеро, но отполирован до зеркального блеска, поэтому шагающий на встречу Лазарь отражался в полу и стенах: массивная фигура в доспехе, чей тёмно-зелёный раскрас подчёркивался золотом, и накинутом сверху белом плаще с красной каймой. Силовая броня блестела в ярком свете коридорных люменов, что позволяли разглядеть каждую её деталь: безупречную, чистую и сделанную с убийственной точностью.

Лазарь не был привычен к подобному совершенству.

Его прежние доспехи, те, что сгорели, не сумев спасти умершего внутри них магистра, были настоящей древностью. Лазарь и его предшественники ухаживали за ними, но за многие годы они пережили тысячу битв и несли на себе отметины использования вместе со шрамами от полученных ударов. Эта броня сломалась в попытке сохранить ему жизнь, её сокрушили, а магистр погиб. Однако теперь он был здесь, живой, с телом таким же новым и отличным от прежнего, как и его нынешние доспехи.

Процесс перехода Рубикона Примарис оказался ужасен. Долгая и болезненная процедура была единственным способом для более старых космодесантников-перворождённых переродиться в десантников-примарис — следующее поколение избранных воинов Императора, недавно выкованный клинок, призванный вырезать сердце у врагов человечества. Мучительное пересечение Рубикона не только сулило великую награду, но и несло чрезмерную опасность. Из тех, кто предпринял попытку, выжили не все, и поэтому множество братьев не решились пойти на это, однако не из страха, ибо Адептус Астартес не страшились ничего, а тем более смерти. Они были хорошо осведомлены о том, сколь мало их осталось, противостоящих бессчётным противникам Империума, а потому не собирались рисковать, дабы не проредить свои ряды ещё сильнее. И так много братьев магистра предпочло остаться перворождёнными.

Так же решил и Лазарь, но смерть сделала за него окончательный выбор.

Перед магистром возникли открытые двери Губернаторского зала. Чуткие сенсоры ауспика в новых доспехах провели разведку пространства впереди и засекли одну жизненную форму, ожидающую за порогом, — женщину-человека, невооружённую. Её и нечто ещё, что-то находящееся прямо в помещении, одновременно живое и неживое. Лазарь сосредоточил внимание на объекте, не сбиваясь с шага и держа облачённую в перчатку руку на эфесе меча. Это сервитор, как сказал ему ауспик, встроенный в стену киборг, чьи иссохшие органические компоненты продолжали функционировать благодаря погребённой в камне таинственной электронике. У существа также не имелось оружия, и в своей неживой тюрьме оно было беспомощным. Войдя внутрь, магистр проигнорировал сервитора и зашагал вперёд, истирая полированный пол керамитовыми подошвами сабатонов.

— Он идёт! — сервитор заговорил сразу же, стоило Тёмному Ангелу пройти мимо него. Глотка киборга — результат соединения рваной плоти, отшлифованного камня и нечестивых электронных схем — рождала звучный и отчётливый голос. — Лазарь! Магистр Пятой роты. Владыка Неумолимых. Брат из капитула Тёмных Ангелов. Адептус Астартес, сын Льва Эль’Джонсона, отпрыска Императора Божественного!

Губернаторский зал являл собою свод из прозрачного стеклобетона, держащийся на полированных каменных арках, и слова сервитора разбивались о твёрдые поверхности помещения, словно волны. На мгновение эхо его оглашения зазвучало, будто рёв пламени, а через стеклобетонный купол пробился свет мерцающих точек — звёзд. Лазарь остановился и сжал эфес меча, пристально глядя на непостоянные небесные светила. Безмолвными словами литании былых кошмаров космодесантник принуждал их успокоиться и гнал огни прочь.

Когда звёзды утихомирились, магистр Пятой встал в центре Губернаторского зала Цинеро, накрыв самого планетарного губернатора своей тенью. Женщина выглядела собранной и решительной… но в её глазах Лазарь заметил растущий страх.

Катрин Руус оказалась высокой женщиной, высокой настолько, что макушка её головы доставала выше груди магистра, но вот тело было вытянутым и худым, словно под серебряным шёлком мантии скрывалась скульптура из стянутой узлами проволоки. Кожа лица губернатора — серая, как полированный камень арок, а волосы и глаза — чёрные. Низкая гравитация вместе с безжалостной радиацией на этой луне изменили народ Цинеро, сделав его представителей едва ли не нелюдями, однако найденные в металлическом ядре мира следы адамантия были признаны достаточно ценными для Империума, чтобы счесть такие перемены в организмах приемлемыми.

— Магистр Лазарь, — начала Руус, склоняясь в грациозном реверансе. — Я приветствую вас голосом всего Цинеро…

— Хватит. — Эхо оглашения сервитора всё ещё грохотало на границах ауспика магистра, а свет звёзд над головой угрожал залиться огнём, поэтому капитан Пятой хотел лишь покончить со всем этим. — Я знаю, кто ты, губернатор Руус, тебе же известно, кто я, и известно о моих намерениях. Как слуга Трона и ставленник Администратума, я приказываю тебе исполнить свои клятвы и отдать то, что принадлежит мне по праву. Расскажи, где лежат обломки «Клинка Льва».

Катрин выпрямилась. Ей было явно не по себе смотреть на космодесантника снизу вверх, но она заставила себя сделать это и заговорила твёрдым голосом.

— Я исполняю свои клятвы, магистр Лазарь, и поэтому попросила вас прибыть сюда. — Она согнула руки и спрятала их в рукава, чтобы скрыть мелкую дрожь. — В давние времена, когда эта колония только возникла, «Клинок Льва» вырвался из варпа и рухнул здесь. Его воины сказали шахтёрам, что на них напал некий свирепый зверь, гнусный служитель Губительных Сил, атаковавший их в варпе. Они сражались, но тот убивал воителей, чьи шансы взять верх над созданием ускользали. Воины намеревались сбросить корабль в сердце одного из великих вулканов, что идут вкруг экватора луны, утопить зверя в огне, но двигатели «Клинка Льва» подвели их, и судно рухнуло, не долетев до цели. Оно пробило склон вулкана, оказавшись в смертельных лавовых трубах под поверхностью.

— После крушения мы получили одно последнее сообщение. Оставшиеся в живых Тёмные Ангелы приказали нам обрушить туннели и похоронить «Клинок Льва». Они велели моим предкам устроить им такой вот склеп, а затем заставили поклясться, что те сохранят гробницу в тайне и никогда не дадут её потревожить, дабы зверь остался в заточении. Таким образом, моя семья выполнила указание Тёмных Ангелов и продолжала хранить клятву сотни поколений, магистр Лазарь, но теперь пришли вы и требуете от меня нарушить её.

Лазарь внимательно посмотрел на неё. Он слышал, с какой скоростью бьётся сердце губернатора, чувствовал запах выступившего от страха пота, видел дрожь лицевых мышц. Ни один простой человек никогда бы не смог почувствовать эту смесь боязни, гнева и гордости, лежащую в основе спокойного рассказа женщины, но магистр мог, и он верил Руус. История была правдой, которую члены семьи губернатора передавали друг другу на протяжении бесчисленных лет, а сама Катрин считала данную клятву не менее важной, нежели те, что она принесла Трону.

Магистр медленно поднял облачённые в перчатки руки, касаясь крылатого шлема. С низким шипением тот разомкнулся и отделился от доспеха. Лазарь снял шлем, бережно положил на сгиб левой руки, а затем посмотрел на Руус уже с открытым лицом, заставив женщину опустить глаза.

— Твоя семья успешно справилась. — Когда со Скалы, дома капитула, пришли приказы, в них указывалось лишь то, что были обнаружены записи о древнем крушении одного из кораблей Тёмных Ангелов. Не имелось ни единого намёка на то, почему судно упало на луну, но случилось это либо в ужасные годы Ереси, либо сразу после неё. В то время многое было потеряно, и Лазарь верил женщине. — В случае со мной ты не нарушишь клятву, губернатор Руус, — сказал магистр. — Я не какой-то там недалёкий шахтёр, а Тёмный Ангел — брат тех, кто погиб, запечатывая чудовище внутри корабля.

— Я это понимаю, магистр Лазарь. — Губернатор Руус подняла на космодесантника взгляд и затем вновь отвела его, неспособная долго смотреть в глаза Тёмному Ангелу. — Знаю, я должна открыть вам расположение места крушения. Я знаю, что открою. — Последние слова женщина произнесла медленно, и они были наполнены жуткой смесью облегчения и страха. — Я расскажу вам, но сначала кое в чём признаюсь. Я боюсь того, что произойдёт, когда вы отправитесь туда. Мне известно о вашей силе, однако же… я боюсь.

Она снова глянула на бесплодную луну, чёрные небеса и далёкие огни звёзд. Теперь в её голосе отчётливо слышался страх.

— Я боюсь, что вы освободите зверя, и мы все умрём.

— Шин стоял по колено в холодной воде Горя. Его доспех был побит, щит смялся, истекающее кровью тело покрывали ушибы, но он продолжал стоять. С мечом в руке, высоко подняв голову, Шин пристально смотрел на зверя, что свернулся перед ним кольцом в заводи реки. Рогатое и клыкастое чудовище с беспощадными когтями изгибало свою смертоносную тушу, постоянно находясь в движении и не сводя взора с дерзнувшего бросить ему вызов рыцаря, а когда зверь впился в очи Шина своими сверкающими глазами, те влили в воина сомнения, подобно яду.

— «Кто я такой, чтобы пытаться уничтожить его? Кто я такой, истекающий кровью, да на нетвёрдых ногах, чтобы встретиться с сим зверем лицом к лицу? Это Хозяин Горя, это убийца, это погибель, а я лишь сломленный человек».

Высокопарные слова рассказа эхом отдавались вокруг стоявшего в неосвещённой каюте Лазаря. Тьма в помещении не касалась лишь двух предметов, которые блестели в окутывавшем их бледном мёртвом свете, что проходил через смотровое окно: меча и шлема, лежащих на столе перед магистром.

Органы чувств нового тела были остры, и Лазарь видел каждое пятнышко износа на эфесе своего оружия, Острия Ненависти, и все крошечные дефекты, которые мастера не смогли убрать с крыльев его шлема духовной защиты. Лишь эти два элемента старого снаряжения пережили убившее Лазаря инферно, их чинили и обновляли до тех пор, пока они не оказались под стать блистающему совершенству остальной части новых доспехов. Нападение и защита, мощь и древность — ныне соединённые с этой недавно выкованной бронёй, они станут могущественнее, чем прежде.

Разве не таким должен быть и он сам? Его разум, воспоминания и опыт, возродившиеся в ещё более сильном теле? Именно так сказали ему апотекарии, возвратив из тьмы смерти. Они не только вернули Лазаря к жизни, но и сделали его лучше.

— Лучше?

Он не намеревался произносить этого вслух. Одно только слово заставило сервочереп утихнуть, и теперь магистр стоял в тишине и смертном свете. Кругом всё будто бы дрожало, словно воздух наполнял порождённый пламенем жар, с которым пришло выворачивающее и ошеломляющее чувство того, что тело Лазаря вовсе не принадлежит ему. Магистр крепко схватился за край стального стола, чтобы удержаться на ногах, и принялся вновь бегло читать литанию.

Стоило Лазарю закончить, как от двери за спиной донёсся звон. Отпустив край стола — деформированный и искривлённый в тех местах, где его погнули руки в бронированных перчатках, — он приказал ей открыться.

— Капеллан Деметрий, — не оборачиваясь произнёс магистр, узнав человека по запаху.

— Капитан Лазарь.

Капеллан на мгновение замолчал, и магистру стало интересно, спросит ли тот, почему не горят люмены, что случилось со столом, по какой причине Лазарь ещё не внизу у десантного корабля и не проверяет отделение, выбранное им же себе в сопровождение к остову «Клинка Льва». Вместо этого Деметрий подошёл к терпеливо ожидающему сервочерепу и посмотрел в его пустую глазницу и красный сенсор собственными глазами — чёрным и зелёным.

— Как продвигается перевод древних сказаний?

— Перевод идёт… вообще никак не идёт, — признался Лазарь.

В обязанности магистра Пятой роты Тёмных Ангелов, как хранителя Незримого ритуала, входили сбор и перевод всех старых историй капитула. Лазарю никогда не хватало времени для исполнения этого долга, ибо в нынешнюю эпоху раздора основной задачей всегда были конфликты и подготовка к ним, но после своего возрождения он перестал делать даже то немногое, чем занимался раньше. Теперь магистр просто слушал старинные сказания Ордена и внимал древним рыцарям, защищавшим народ Калибана до его повторного открытия Империумом. Когда Тёмных Ангелов ещё не существовало. Когда планета Калибан ещё жила.

— Но с недавних пор сказания успокаивают меня.

— Успокаивают. — Деметрий обратил взгляд своих различных глаз на капитана. — Ты нуждаешься в успокоении?

Лазарь сжал губы. Ему не следовало так много болтать, но капеллан умел заставлять людей говорить. Его подход кардинальным образом отличался от подхода лейтенанта Амада, хотя был столь же эффективен.

— Однажды, когда я ещё учился на капеллана, меня почтили возможностью присутствовать на церемонии инвеституры нового дредноута, — начал Деметрий. — Редко когда братья возрождаются таким образом. Это торжественное событие. И опасное. Управляющие дредноутом братья получили в бою ужасные раны, а последнее, что они помнят, — это боль и надвигающуюся смерть. Затем их возвращают к жизни в новом теле. У некоторых возникают сложности с таким переходом, но есть церемонии, литании, которые мы, капелланы, проводим совместно с апотекариями для облегчения подобных травм. — Он наклонил голову, продолжая упирать взгляд в магистра. — Твой случай не слишком отличается. Ты был мёртв, брат Лазарь. Ты погиб в пламени, сражённый колдовскими служителями Губительных Сил. Ты погиб, спасая своих братьев от того ада на Рименоке, и потом тебя воскресили, разорвав объятия смерти.

— Разорвав, — вымолвил магистр. — Это слово звучит подходяще, Деметрий. Тот огонь разорвал меня надвое. Есть старый Лазарь, которого я помню, а есть тот, которым меня вернули, и я застрял где-то между ними. — Он покачал головой. — Они говорят, что сделали меня лучше, но я этого не ощущаю. Я чувствую себя чем-то меньшим.

— Это не так, — уверенно произнёс капеллан звучным голосом. — Ты просто потерял концентрацию, ведь тебя выдернули обратно на поле боя, не дав времени привыкнуть.

— Я… — рявкнул было Лазарь, но тут же осёкся и нахмурился. — Да, я потерял концентрацию, и это меня сильно злит. — Он взглянул на Деметрия. — А ты ждал и наблюдал, подозревая нечто подобное. Что ж, я тебе признался. Теперь ты предложишь мне какую-нибудь помощь?

— Нет. — Капеллан поднял руку в перчатке, не давая заговорить капитану. — И да. У меня не имеется простого ответа или литании, которая облегчит всё это, но я могу рассказать тебе о том, что узнал сам, о том, как мы помогали нашим братьям-дредноутам. Им давали цель, а без неё тебе не достичь согласованности с самим собой. Именно в службе и в долге твои разум, тело и душа закалятся после этой перековки.

— Я — магистр Пятой, — сказал Лазарь. — Я — слуга Императора. Я — меч, которым Он пронзает врагов всего рода людского. Разве такой цели недостаточно?

— Все эти роли твои, — согласился Деметрий. — Однако ты являешься чем-то большим. Есть ещё что-то внутри тебя, нечто, в чём ты нуждаешься. Найди это, и тогда вновь обретёшь себя.

Лазарь продолжил бы спорить, но по воксу пришёл сигнал из стартового отсека. Десантный корабль был готов, а они ждали лишь его, чтобы начать.

— Благодарю тебя, капеллан Деметрий, — произнёс он, беря со стола шлем и меч. — Я обдумаю твои слова.

— С большой досадой, я полагаю, — ответил Деметрий. — Мне жаль, что я не могу дать тебе лёгкого способа победить в этой битве, брат. Однако, если бы у подобных вопросов имелись простые ответы, капитул бы не нуждался в капелланах.

Магистр хмыкнул и хлопнул Деметрия по плечу. Хватит. Он зашагал по коридору, надевая шлем духовной защиты на ходу. Лазаря накрыло привычное ощущение, когда голова оказывается в шлеме, отчего мир вокруг вновь начал плыть, а выводимые перед глазами дисплеи будто бы стали растворяться в пламени. Тем не менее магистр продолжал идти. Цель.

Какая ещё могла быть цель?

Дождавшись, когда «Громовой ястреб» начнёт свой долгий спуск к исполосовавшему серую поверхность Цинеро поясу вулканов, Лазарь активировал вокс в шлеме.

— Братья, наша сегодняшняя задача проста и горестна.

В бронированном чреве транспорта находилось полное отделение обвязанных ремнями заступников-штурмовиков вместе с лейтенантом Амадом, который внимательно слушал приказы капитана.

— Десять тысяч лет назад здесь упал «Клинок Льва», принеся с собой зверя, с которым корабль столкнулся в варпе. Наши древние братья сражались против того существа и создали ему тюрьму из своей гробницы. Сегодня мы почтим их жертву и вернём их домой.

— А убийца наших братьев? — спросил Амад.

— Скорее всего, тоже погиб, — ответил Лазарь. — Либо пал от их рук, либо же умер по прошествии столь долгого времени. А если нет… — Магистр Пятой положил руку на эфес Острия Ненависти. — Мы почтим мёртвых его кровью.

Остальные Тёмные Ангелы тут же почувствовали себя комфортнее, удовлетворённые мыслью о том, что существовала хоть какая-то вероятность отомстить. «Громовой ястреб» затрясся, беря курс на данные им губернатором Руус координаты, но из-за поворота выводимые в боковой части поля зрения Лазаря данные затанцевали и принялись мерцать. Магистр стиснул зубы, пытаясь заставить показания вернуться в фокус и вернуть фокус себе самому, соединить всё воедино, однако данные не утихомирились даже после того, как Лазарь дважды беззвучно прочитал литанию. В конце концов он начал переключать каналы вокса, пока не наткнулся на личный, и отмотал на нужное место воспроизведение рассказа, который слушал ещё в каюте.

— Это погибель, а я лишь сломленный человек.

Слова эхом отзывались в его ушах, а строчки данных возвращались на своё место. Каким-то образом старая история работала лучше, чем литания.

— Ядовитые сомнения наполняли Шина, но рыцарь поднял меч, бросая вызов страху и зверю перед собой.

— «Нет. Пока я держу мой клинок, я не сломлен, чудовище. Подойди и усвой этот урок».

— И снова напал великий зверь на рыцаря. Раз свалил его ударом рога, но тот поднялся. Раз свалил его ударом когтистой лапы, но тот поднялся. Раз свалил его ударом клыка, но тот поднялся. И зарычал тогда зверь, и обвился кольцами вокруг Шина, прижимая меч к боку рыцаря, а затем проревел собственный вызов.

— Зверь поймал Шина в ловушку своей хватки и отвёл голову назад, но воин ещё не был побеждён.

— Я — рыцарь Ордена, — прокричал он в пасть чудовища, — и несу тебе смерть, ибо я — убийца зверей!

— И когда зверь нанёс удар, Шин высвободил руку и вонзил меч в пасть чудовища, отсекая челюсть от челюсти да проливая кровь его в холодные воды.

— Магистр Лазарь? — донёсся голос Амада по воксу. — Вы готовы? Мы приземляемся.

Лазарь оборвал рассказ.

— Да, — ответил он, касаясь рукой эфеса Острия Ненависти.

Но был ли он готов? Строки данных держались на месте, однако старинные слова, судя по всему, не помогли сделать так, чтобы его новые доспехи и тело ощущались естественнее. Так или иначе, сейчас времени на это не было, ибо приземляющийся «Громовой ястреб» уже размалывал серую кору Цинеро.

— Тёмные Ангелы, — скомандовал магистр, с глухим ударом избавляясь от удерживающих его фиксаторов. — Поднимайтесь!

Внутри «Клинка Льва» отгремела битва. Коридоры огромного и древнего судна были перекошены и деформированы. Когда корабль врезался в Цинеро, они изогнулись и получили повреждения, однако не весь увиденный Лазарем разгром стал последствием столкновения звездолёта с луной. Пока магистр двигался по лабиринту тёмных разрушенных залов, его ауспик тщательно анализировал и фиксировал нанесённый «Клинку Льва» ущерб. Разорванный болтерным обстрелом металл, оставленные огнемётом или плазмомётом подпалины, жуткие прорехи от ударов цепным мечом или силовым кулаком вперемешку с внушительными разрезами в стенах, выглядящими так, словно их создало нечто огромное и невероятно острое.

— Мы ничего не обнаружили, — затрещал в воксе голос Амада. Лазарь оставил лейтенанта охранять безопасную зону вокруг шлюзовой камеры, через которую они попали внутрь, а сам вместе с остальными бойцами отправился вперёд. — Следы крови, но никаких мертвецов. И ничего живого.

— Отправь часть братьев удерживать периметр, а потом начинай собственные поиски, — приказал Лазарь. — Мы только что добрались до мостика.

Он раздвинул двери и оказался в тёмном помещении. Люмены на его доспехах омыли светом чёрные экраны и покрытые пылью рунные панели. Тела здесь также отсутствовали, а следов повреждений было гораздо меньше: древние Тёмные Ангелы пытались вести бой как можно дальше от критических систем корабля. Лазарь направился к центру мостика, жестом показывая отделению следовать за ним. Он обратился к показаниям ауспика, но тот ничего не обнаружил. «Клинок Льва» был гробницей. И гробницей, судя по всему, пустой.

— Сторожевое построение.

После слов магистра Тёмные Ангелы встали на позиции вокруг него, занимая надёжное положение в условиях слабой гравитации. Он вывел на дисплей записи, которые Скала послала ему вместе с приказами, и принялся разбираться в них до тех пор, пока не нашёл нужные данные. Всё это время Лазарю приходилось бороться, чтобы строки шли прямо и не превращались в пламя. Цель. У него была цель. Верховный великий магистр поручил ему эту задачу. На «Клинке Льва» имелась нужная Азраилу информация, и сейчас Лазарь искал её здесь. Служение великому магистру. Служение своему капитулу. Вот цель.

Лазарь подошёл к панели в основании командного трона мостика и сорвал её. Переданные записи оказались верны. В запутанную паутину электросхем был вложен сервочереп, хранитель памяти наподобие рассказчика магистра. Лазарь вытащил его и сунул под мышку. Именно эти записи и требовались Азраилу, тайны, которые Внутренний круг стремился вернуть и защитить. Разве сей цели было недостаточно?

Дисплеи внутри его крылатого шлема сдвинулись, и он получил ответ на свой вопрос.

— Магистр Лазарь? — Перед глазами Лазаря продолжало всё вращаться, но уже не так сильно. — Мы нашли наших древних братьев. Большую их часть. И кое-что ещё.

Тела покоились в самом крупном грузовом отсеке, а высохшие останки удерживались вместе лишь благодаря доспехам. Вокруг мертвецов валялось их сломанное оружие, и у каждого мёртвого Тёмного Ангела отсутствовала голова.

— Кто бы это ни сотворил, он забрал трофеи. — Лейтенант опустился на колени рядом с телом и провёл пальцем по срезу на керамите брони. Его край оказался идеально ровным и гладким. — Либо обратно в варп, либо туда.

Лейтенант повернул скрытую под шлемом голову, уставившись на вырезанную в корпусе судна дыру. За ней виднелся без единой неровности зев давным-давно остывшей лавовой трубки, что тянулась дальше во тьму.

— Десять тысяч лет, — сказал он. — Мог ли демон просуществовать за пределами варпа столь долгое время?

Лазарь не знал. Подобное казалось маловероятным, однако… Однако же Галактика полнилась тёмными чудесами. Магистр пристально взглянул на туннель и ощутил вес накопителя информации. Это была его миссия. Его цель здесь. Но… во тьме за пределами разорванного корпуса судна он видел лицо губернатора Руус.

Я боюсь, что вы освободите зверя, и мы все умрём.

— Лейтенант. — Лазарь протянул сервочереп, и Амад взял его. — Данный артефакт необходимо вернуть на Скалу. Это приоритетная задача миссии. Вторая по значимости — наши мёртвые братья. Соберите их и доставьте обратно на корабль.

— А вы, капитан?

Лазарь продолжал вглядываться во тьму. Дисплеи, выводимые его шлемом на фоне черноты, превратились в трепещущее пламя, но затем в голове магистра раздался другой голос.

Однако нашёлся один рыцарь по имени Шин, который выступил вперёд, раненый, но не сломленный, и сказал он павшим духом людям, чтобы те отвели его к логову зверя.

Зрение Лазаря вернулось в норму, и он зашагал во тьму.

— Я удостоверюсь в том, что десяти тысяч лет было достаточно.

Лазарь приказал Амаду уходить, забрав остальную часть отделения с собой, и оставить его одного.

В пещеру от рассечённого корпуса судна тянулся след: сохранившиеся благодаря вакууму тёмные и высохшие кровавые отметины, а также вырезанные в камне засечки под стать тем, которые магистр видел в коридорах «Клинка Льва». Когда демон закончил резню на корабле, он ушёл именно этим путём и забрал с собой трофеи, так что, если Тёмные Ангелы хотели вернуть останки своих мертвецов, кто-то должен последовать за убийцей их братьев. Лазарь выбрал для этой цели себя и только себя и теперь шагал по тёмному туннелю с полным осознанием правоты лейтенанта. Идти сюда в одиночку было в какой-то степени безумием, но оно позволило капитану успокоиться и заставило исчезнуть тошнотворное чувство диссоциации, которое переполняло его с момента воскрешения, а потому Лазарь один шагал в черноте до тех пор, пока та не начала обращаться светом.

Светом красным, светом огненным. Туннель выходил в большую круглую пещеру, освещённую находящимся в центре озерцом лавы. Расплавленная порода шипела и пузырилась, а в ничем не заполненном вакууме над ней плыли сияющие капли лавы, напоминавшие кровавые звёзды. Они медленно остывали и темнели, но затем опускались, чтобы разгореться вновь.

И в этом багровом свете Лазарь увидел их — всё ещё заключённые в шлемы головы мёртвых Тёмных Ангелов, что были сложены пирамидой рядом с озером лавы. Аккуратно расставленные трофеи. Магистр остановился, встречая пустые взгляды шлемов, и принялся выжидать.

Ауспик Лазаря не показывал ему ничего, кроме камня, жара да пустого пространства, но в пещере находилось что-то ещё. Кожу магистра защипало, словно по ней провели бритвой, и в холодном несвежем воздухе, что циркулировал внутри доспеха, внезапно появилось слабое подобие запаха, которого тут быть просто не могло, — запаха крови, горячей крови. Он прошёл сквозь Лазаря, этот отголосок его собственной смерти, а озерцо и головы замерцали так, будто в пещере стоял нагретый воздух. Магистр заскрежетал зубами.

— Покажись, — велел космодесантник, и в ответ ему лава пришла в движение.

Она начала смещаться и исходить брызгами, когда чья-то фигура стала медленно проталкиваться вверх через сияющую поверхность озера. Кожа как у рептилии, красная, как расплавленный камень, и рога, чёрные, будто сами тени. Длинные конечности существа заканчивались когтями, в пасти виднелись клыки, а голову покрывала чешуя.

Из лавы поднялось чудовище с телом, смутно напоминающим гуманоидное, но при этом безобразно искривлённым. Оно горбилось, но его удлинённые хлыстовидные конечности были перетянуты мощными жилами. Создание выбралось из озера и выпрямилось, оказавшись вдвое выше Лазаря, после чего опустило взгляд. Форму демону придали не законы природы, а кошмары, полные убийств. В одной руке он держал меч длиной с магистра Пятой, — меч, пылавший красным, будто лава, а раскалённое добела остриё светилось настолько ярко, что на него было почти невозможно смотреть.

— Наконец-то плоть.

Включённые в шлем Лазаря хитроумные защитные чары не смогли помешать трещащим словам проникнуть в голову магистра, но ослабили злобную волю, перенёсшую высказывание демона в мысли космодесантника.

— Я знал, что ты придёшь. Если буду ждать.

Чудовище качнуло внушительными плечами и встряхнуло меч, раскидывая осколки расплавленного камня по пещере.

— Ждал так долго, но знал — придёт больше. Больше плоти. Больше.

Демон остановил взор на Лазаре. Красное отражение озера танцевало в глубинах глаз создания, словно огонь.

Магистр встретил взгляд зверя и всмотрелся прямо в то пламя. Оно начало разрастаться, закручиваясь в спираль вокруг космодесантника, а красный цвет начал становиться зелёным, синим, розовым, оранжевым. Цвета менялись, но огонь оставался горячим, он охватывал Лазаря, убивал его.

«Не мёртв», — подумал магистр. Он не был мёртв, он не был жив, однако из-за пламени и боли реакция космодесантника замедлилась. Демон заревел и бросился вперёд, замахиваясь пылающим мечом и метя в шею Лазаря.

Магистр поднял Остриё Ненависти, чьё тёмное силовое поле шуршало вокруг клинка подобно крыльям чёрных птиц, и оружие космодесантника столкнулось с острой и сияющей кромкой меча демона. Мощный удар отбросил Лазаря назад, и тот, перелетев пещеру, врезался в дальнюю стену. Из-за низкой гравитации тело магистра могло отскочить обратно, но он успел резко вытянуть руку и вонзить бронированные пальцы в камень. Лазарь зафиксировал себя в пространстве, но огонь продолжал танцевать в его глазах, скручиваясь с показаниями ауспика и ослепляя космодесантника. Однако осознание неоспоримой истины вдруг пронзило магистра, истины холодной и чистой. Именно здесь Лазарь наконец утихомирит пламя. Именно здесь покончит с разрывающим его огнём, отринет смерть и обретёт мир с новым телом.

Либо же магистра вновь настигнет гибель, теперь уже раз и навсегда.

— Сражайся, плоть. Сражайся!

Не подверженный эффекту низкой гравитации демон набросился на Тёмного Ангела и лягнул его. Лазарь попытался блокировать удар, но бегущий внутри огонь замедлял магистра, так что забрызганное лавой копыто врезалось ему в бок и опрокинуло.

Доспех погасил импульс, однако Лазарь вновь полетел через пещеру сквозь пылающие звёзды жидкого камня, которые медленно опускались в озеро, и впечатался в дальнюю стену. В этот раз его тело отскочило вверх к потолку, а затем опустилось на пол, где магистр смог зацепиться за твёрдую породу. Космодесантник задыхался после мощного удара, после ошеломляющего столкновения со стеной, кручения в воздухе и диссоциации, которая продолжала практически полностью ослеплять и слишком сильно замедлять Лазаря.

«Твоя цель — выжить?» — подумал магистр и заставил себя подняться.

Демон уже вышагивал вокруг Лазаря, подходя всё ближе и ближе. Он перехватывал меч то одной, то другой рукой, наблюдая за тем, как магистр встаёт на ноги. На морде создания возникла жуткая улыбка, и оно бросилось вперёд.

— Кровь для Кровавого бога! Слишком долго я здесь голодал, скованный твоими мертвецами. Сражайся, умри и напитай меня, плоть! Напитай меня и моего владыку! Черепа для Трона Черепов!

Зверь взмахнул мечом, словно молотом, и Лазарю едва удалось заблокировать Остриём Ненависти последовавшие за этим тяжёлые удары. Вспыхивающая вокруг его клинка тёмная энергия противодействовала силе выпадов демона и удерживала смертоносный, раскалённый добела меч на расстоянии, однако чудовище теснило оступающегося магистра назад. Оно повернуло голову и задело Лазаря рогом, отчего он вновь завертелся в воздухе и чуть не упал в лаву.

Цепляющемуся за камень магистру удалось вовремя остановиться.

«Если уж не за свою жизнь, тогда сражайся за Льва! За свой капитул! За самого Императора! Сражайся, чёрт бы тебя побрал!»

Эти мысли пробежали в голове Лазаря, но вот демон яростно заревел и бросился на него, а магистр всё продолжал наблюдать извивающиеся языки пламени.

Столкнулись клинки. Космодесантник пытался блокировать удары, сражаться. Оказавшись так близко к зверю, он увидел белые, едва ли не полупрозрачные полосы, которыми пестрела красная шкура чудовища. Проведённые в реальности долгие годы измотали демона, ослабили, и лишь по этой причине Лазарь всё ещё был жив. Тем не менее слабость зверя не спасёт магистра, если он останется таким же разделённым, как сейчас, мёртвым и горящим, живым и истекающим кровью.

Эфес меча демона врезался в живот Лазаря, и космодесантник полетел назад. Магистр столкнулся с чем-то, что сломалось под его бронированным телом, а когда поднялся на четвереньки, то увидел разбросанные вокруг головы мёртвых Тёмных Ангелов.

Цель. Цель. Целью была месть, но ещё и выживание, честь, служение Золотому Трону и тому, кто на нём восседает.

Что же ещё?

— Ты слаба, плоть.

Ярость в голосе демона переплеталась с презрением.

— Неужели кровь Льва стала жиже за те годы, что я прождал? Ты слаба, и теперь я несу тебе смерть.

Чудовище опустило копыто и придавило Лазаря к камню, после чего воздело меч.

«Теперь я несу тебе смерть».Эти слова пронеслись в голове магистра, а затем они, словно эхо, сплелись с другим воспоминанием, обвились вокруг другого чудовища.

«И несу тебе смерть».

Слова Шина, рыцаря Ордена. Лазарь лежал, прижатый к земле демоном, чей ужасный меч уже начал падать, как вдруг всё замерло. Видимое магистром пламя прекратило танцевать, и сквозь него он увидел помятые, разбитые шлемы вокруг. Лазарь смотрел на них, но видел лица Амада, Деметрия, всех остальных братьев, которых он привёл сюда, а затем каждое изменилось и приобрело странные вытянутые черты губернатора Руус с её широко раскрытыми тёмными глазами.

«Вы освободите зверя, и мы все умрём».

Слова губернатора отозвались внутри него, воспоминания об огне вокруг стали отчётливее, об огне мучительном, ярком, сжигающем, убивающем, однако Лазарь о нём не думал. Если он останется в пламени, они все погибнут, поэтому магистр толкнул себя вперёд, через огонь, через боль, через смерть, подобрал меч и с силой направил его вверх. Остриё Ненависти встретилось с падающим клинком демона за мгновение до того, как оружие зверя добралось бы до горла космодесантника.

Мечи потрескивали и шипели, адское белое свечение порождало скрежет при контакте с тёмной, будто сама пустота, энергией. Ни один клинок не сдвигался, и тогда, зарычав, демон с огромным усилием надавил на своё оружие, однако Лазарь продолжал удерживать Остриё Ненависти над собой. Боль от перехода магистра через пламя, через смерть наконец-то скрепила его разум с новым телом.

— Слушай-ка, демон, — сказал он. — Тебе не убить меня, ибо я — Тёмный Ангел, преемник рыцарей Ордена. Когда все остальные клинки ломались, мы направлялись в черноту, не ведая страха… потому что мы знаем, кто мы есть. А я — Лазарь, убийца зверей, и я принесу тебе смерть!

С этими словами Лазарь пришёл в движение и вырвался из-под копыта демона, крутанув меч. Он перекатился по камню, затем вскочил на ноги, а потерявший равновесие зверь качнулся вперёд. Существо развернулось очень быстро для своих размеров, но магистр уже провернул Остриё Ненависти, и тёмный клинок ударил демона по ноге. Разрушительные энергии меча расщепили красную шкуру, пролившаяся вязкая жидкость красного цвета тут же вспыхнула пламенем в безвоздушной пустоте пещеры.

Однако теперь для Лазаря огонь ничего не значил, так как он уже прошёл через этот ад и находился на другой стороне. Целью магистра было убийство существа перед ним, его и всех остальных чудовищ, которые дерзнут поставить под угрозу жизнь любого, кто находится под защитой космодесантника. Он подпрыгнул, используя низкую гравитацию вместо того, чтобы бороться с ней, увернулся от яростного удара сплеча, пролетев над мечом с белым лезвием, и дважды со всей силы обрушил на демона клинок. На руке и спине создания остались глубокие разрезы. Истекающий кровью зверь вздрогнул, и, когда едкое пламя его жизни, что выплёскивалось из ран, ярко осветило пещеру, Лазарь рассмотрел усеивающие шкуру белые полоски: на спине, вокруг живота, выше шеи…

— Нет! Я заберу твою голову! — проревел демон, размахивая мечом вокруг себя и нанося хлёсткие удары.

Стремясь попасть по магистру Пятой, чудовище выбивало куски камня из стен, взметало лаву из озера, порождало в вакууме смертоносные и протяжённые белые вспышки, однако Лазарь двигался с лёгкостью, уворачиваясь от меча, копыт и рогов, подныривая под капли расплавленной породы и осколки разбитой скалы. Он блокировал выпады, а затем мгновенно переходил в атаку, рассекал красную шкуру и обескровливал демона, пока наконец не оттолкнулся от стены в последний раз и не пролетел возле головы чудовища.

Остриё Ненависти опустилось на шею зверя, погрузившись в одну из покрывающих шкуру белых полос, и клинок прогрыз себе путь через эту истощённую часть демона так же легко, как если бы то была смертная плоть. Меч рассёк шею, ужасная голова покатилась по полу пещеры, а тело твари вспыхнуло огнём и развеялось, как пепел.

Последние отголоски возвещения сервитора всё ещё звучали вокруг, когда Лазарь остановился перед планетарным губернатором Руус. Магистр подождал, пока женщина с гордым и уверенным видом закончит свой реверанс, подметив, как та бросает взгляд тёмных глаз на портившие внешний вид его доспехов отметины.

— Магистр Лазарь. Вы вновь почтили меня и Цинеро своим прибытием. — Руус выпрямилась и посмотрела на космодесантника. Они встретились взглядами, после чего женщина быстро наклонила голову. — Пришли вести, что ваш корабль готовится к отбытию. Вы нашли то, за чем прибыли?

Записи, которые хотела получить Скала, да. И тела давно погибших братьев тоже. И кое-что ещё. Лазарь чувствовал своё тело, которое до сих пор ощущалось иначе. Новым. Однако теперь оно принадлежало ему. Магистр смог выбраться из ловушки пламени, он прошёл через него и переродился.

— Да, — ответил Лазарь. — И даже больше.

Он махнул закованной в перчатку рукой, и бесшумно следовавший за ним сервочереп проплыл вперёд. Из глазницы устройства брызнул зелёный свет, и в воздухе перед ними возникло схематическое изображение: гололитическая проекция окончания битвы Лазаря, покадровое воспроизведение записи, сделанной доспехом космодесантника. Демон падает, его жуткая голова катится прочь от Острия Ненависти. Губернатор Руус даже не шелохнулась, наблюдая за смертью демона, но серая кожа женщины постепенно бледнела.

— Зверя больше нет, — произнесла она тихим голосом. — Спустя десять тысяч лет. Его больше нет. — Руус вновь коснулась Лазаря взглядом тёмных глаз, а затем сделала ещё один величавый реверанс, в этот раз более глубокий. — Я благодарю вас.

— Мы — Тёмные Ангелы, — сказал магистр. — И такова наша цель — убивать зверей, что тревожат человечество. Мы не забываем о своём долге.

Он слегка наклонил голову, но этого хватило, чтобы губернатор широко раскрыла глаза. Затем Лазарь повернулся и зашагал к выходу, легко держа руку на эфесе меча.