Ритуал Холоса / The Rite of Holos (рассказ)
 | |
| Автор | Гай Хейли / Guy Haley |
| Переводчик | dima_v |
| Издательство | Black Library |
| Год издания | 2014 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
| Входит в цикл | Кровопийцы |
| Следующая книга | Гибель единства / The Death of Integrity |
Центр посадочной площадки был заполнен золотым свечением, попадающие в него капли дождя с шипением испарялись. Яркий свет телепортационной вспышки стал белым, как раскаленный металл, и скрыл лица оставшихся в живых офицеров Индраны. Большинство из них никогда раньше не видели телепортации. Пара из них ахнула, прикрывая лицо руками. Полковник Индрана плотно закрыла глаза, чтобы защитить их от вспышки.
Свет съежился, и на его месте начали формироваться девять огромных силуэтов. Они становились все плотнее, пока на еще недавно пустовавшей площадке не появились ангелы. Индрана моргнула, чтобы избавиться от послесвечения.
Космодесантники были огромными, выше полковника и остальных женщин под её командованием на полметра или даже больше и в разы крупнее мужчин планеты. Новоприбывшие были готовы к бою и облачены в прекрасно сработанную и украшенную силовую броню. На левом плече каждого из них располагался символ ордена – капля крови, нависшая над стилизованным кубком. Броня пятерых была окрашена в красный цвет – это было почетная стража. В руках одного из десантников развевалось искусно изготовленное знамя, двое других были вооружены когтями, длиной с руку Индраны, а оставшиеся сжимали в руках болтеры. Космодесантники были настороже. Их осмотр площадки на наличие угроз сопровождался легким жужжанием сервомоторов брони.
Оставшиеся четверо были специалистами или офицерами. Индрана знала достаточно о традициях Адептус Астартес, чтобы понять это. Бесподобно украшенные доспехи десантников отличалась друг от друга как черное и белое. Один из них был облачен в темно-синие цвета – псайкер с пронизанным кристаллами посохом, его голова была окружена сетью загадочных устройств. Доспех другого был окрашен в белый и отмечен знаком целителя, шлем третьего был выполнен в форме пугающего черепа, а броня покрыта черным. А их лидер…
Магистр ордена был выше остальных, с благородными чертами лица, облаченный в красное с золотым, с его плеч ниспадала шкура огромного зверя. Только он и псайкер были без шлемов. Индрана подумала, что даже под дождем их кожа и волосы кажутся странно сухими, но оба выглядели необычайно прекрасными, идеальными, как статуи в Реликварии Санктум, как ангелы из гипса.
Магистр оглядел потрепанную свиту Индраны. Полковник остро осознавала, что её униформа была грязной, и старалась держать осанку как можно прямее. В бледных глазах магистра мелькнула тень улыбки, но Индрана даже не подумала, что он мог смеяться над ней. Было очевидно, что космодесантник видел следы сражения и был доволен этим.
– Полковник Индрана? – обратился магистр.
Она моргнула, на мгновение забыв свое имя. Шаги магистра прозвенели по посадочной площадке, когда он подошел ближе. Индране пришлось задрать голову, чтобы смотреть на него. Она знала, что представляет собой неприглядное зрелище – глаза окружали темные круги, делающие её темно-коричневую кожу черной, запах собственного пота забивал её ноздри. Ни у кого больше не было доступа к жизненным удобствам, а перед ней стоял воин в блистающей броне, святой, спустившийся с неба. Индрана чувствовала себя пристыжено.
– Повелитель, – поклонилась она, держа руки за спиной. Её изощренно заплетенная и украшенная бусами воинская коса качнулась вперед в брызгах воды, падающих на промокший металл, а свита преклонила колени.
Гигант поднял руки ладонями вверх, призывая их встать.
– Пожалуйста, встаньте. Мы все – слуги Императора, братья и сестры по оружию.
Индрана встала, и магистр ордена посмотрел на неё. Его глаза были почти бесцветными, подобно сосуду, ждущему, пока его заполнят, или кубку – символу ордена.
– Я магистр ордена Кровопийц Цедис, Властитель Сан Гвисиги, – улыбнулся он, показав удлиненные зубы, – Адептус Астартес ответили на ваш призыв о помощи.
К Индране вернулось чувство собственного достоинства.
– Мы премного благодарны. Мы подготовили угощения и…
– В этом нет необходимости. Вы храбро сражались, и мы не будем оскорблять вас тем, чтобы пировать, пока враг все еще жив. Оставьте еду для того, чтобы поддержать солдат.
– В таком случае вы взглянете на чудовище прямо сейчас? – Индрану пробрала дрожь, когда она вспомнила о трехпалом ужасе. Он был так же огромен, как ангелы смерти, и убил пятнадцать Преторов святой Катрии до того, как был повержен.
– Всему свое время, – ответил властитель Кровопийц, – для начала я бы хотел ознакомиться с общей ситуацией. Необходимо определить нашу тактику и стратегию. Поторопимся.
– Как пожелаете, повелитель, – Индрана глубоко вдохнула. Она замерзла, и вся её одежда промокла насквозь. Она не помнила, когда в последний раз была в чистоте и сухости, – сюда.
Индрана присела за парапетом командного поста, рядом с ней Цедис равнодушно положил руку на стену.
– Повелитель, – колеблясь, обратилась Индрана, – предлагаю вам присесть. Снайперы повстанцев подходят в зону стрельбы…
– Они мне не страшны, – сказал он. Магистр был спокоен, даже слишком.
– Хорошо.
На горизонте виднелось здание Реликвария Санктум, от раскинувшегося перед ним парка осталась только застывшая грязь. Кратеры от снарядов были заполнены вонючей водой, среди них стояли расколотые стволы деревьев, оставшиеся без ветвей. На границах огневой зоны стояли начинающие ржаветь сгоревшие танки с вырванными люками.
Изначально Санктум не задумывался как крепость, но его отвесные стены хорошо справлялись с такой задачей. Индрана смотрела, как повелитель Цедис изучает здание, рассматривая детали, которые обычный человек никогда бы не увидел сквозь дождь. По размерам Санктум был близок к небольшому городку. Его круглые стены венчали семь башен, посвященные семи героическим деяниям святой Катрии. В стенах располагались площадь и кафедральный собор. Статуи святых были сброшены со своих постаментов, их место заняло тяжелое вооружение повстанцев. Стволы орудий торчали отовсюду, и она была уверена, что космодесантник видит их, даже если она сама не могла сегодня их различить.
– Расскажите мне, что произошло, – сказал Цедис.
– Я не… – промямлила Индрана от страха и ощущения, будто её проверяют.
– Я всего лишь хочу услышать, что произошло, – приободрил её магистр.
– Восемнадцать месяцев назад к нам явилась Геста, так называемая, «живая святая», – начала Индрана, – она заявила, что была послана самой святой Катрией, чтобы благословить её последователей. Тогда мы еще не знали, кем она была на самом деле.
– Её не проверяли?
– Проверяли. Экклезиархия и священники, – тяжело кивнула Индрана, бусы, обозначавшие её ранг, зазвенели, – её проверяли снова и снова, но в ней было что-то… Её глаза горели страстью… Думаю, что мы сами хотели найти святую. Наш мир очень набожен, хотя и находится далеко от взора Верховных лордов. Она творила чудеса во имя Императора.
– Мы не еретики, повелитель. Мы честные дочери Императора, – Индрана взглянула на спокойное, сухое лицо воина и увидела на нем только любопытство, – мы узнали правду примерно через полгода после её появления. Точнее, нашли тела. Всего несколько, но это были тела важных людей, в том числе и верховного юстициария. Похоже, что он обнаружил правду о культе и пытался лишить их власти. Но к тому времени половина наших людей стала последователями Гесты. Они просто не верили доказательствам, которые были прямо перед глазами, не верили, что она была убийцей, а не святой.
Индрана поежилась от воспоминаний о волнениях на улицах, горящих монастырях и достойных женщинах, отправленных на костер последователями Гесты.
– Вы сражались.
– Да, повелитель, но цена была высока. Со мной осталась всего горстка воинов. Мы смогли отбить Орий и Регал, но Геста была в Санктуме с самого начала и тайно укрепляла его. Мы заперли лидеров восстания в Санктуме, и это самое большее, что мы могли сделать, – сказала она, показывая на оборонительные позиции, окружающие крепость предателей. – Мы не можем пройти через их линии огня. – Она обвела рукой вражеские укрепления, расположенные перед Санктумом. – Мы пытались, во имя Его, но потери были слишком высоки. Сейчас у нас осталось меньше половины полка – не наберется даже тысяча женщин. В конце концов, когда вы связались с нами, я решила, что лучше переждать. Санктум под постоянным наблюдением – никто не может выйти оттуда, но и мы не можем попасть внутрь.
– Это мудрый выбор, – ухмыльнулся Цедис, – не бойтесь, теперь мы сражаемся бок о бок. Кровопийцы добьются успеха.
– Я… я не сомневаюсь в этом, повелитель, – быстро проговорила Индрана, – я не хотела сказать, что это задание было выше ваших сил.
Она старалась вести себя спокойно, но у неё внутри всё сжалось. Космодесантник мог с легкостью убить её в любой момент.
– Не переживайте, полковник, вы не обидели меня, – мягко ответил Цедис, – не сравнивайте нас. Я бы не хотел, чтобы такой талантливый командир, как вы, чувствовал себя приниженным. Вы храбро сражались, и Император обратил свой взор на вашу планету. Мы прибыли, чтобы спасти вас. Ваша борьба завершена. Мы вернем мир на Катрию, клянусь.
Индране было стыдно, что ангел стоит на виду у врага, а она прячется за пласкритом. Она нехотя встала.
– Не бойтесь, – сказал магистр. Он бросил последний долгий взгляд на Санктум, – часовня вашей святой – прекрасное произведение искусства. Мы постараемся нанести ей как можно меньше вреда.
– Я желаю вернуть часовню к её истинному предназначению больше всего остального, повелитель, – коротко кивнула Индрана. Её лицо само собой приняло благодарное выражение.
– Идем, – сказал магистр, – я хотел бы видеть убитое чудовище.
Цедис последовал за Индраной с крыши в командные помещения, где женщины работали за когитаторами и вокс-станциями, принимающими доклады со всей планеты. Они прошли сквозь суматоху командного центра, на выходе Цедису пришлось пригнуть голову, чтобы выйти в коридор. Все женщины в помещении исподволь наблюдали за ним.
– Сюда, повелитель, – сказала Индрана. Она провела магистра через небольшой стандартный комплекс, затем через лестничный пролет. В конце пролета проход преграждали широкие бронированные двери, украшенные спиралью целителей, ведущие в госпиталь, – это наш медицинский центр.
Створки двери отворились со звуком пневматики. Госпиталь был освобожден от коек, Индрана решила не допускать ни малейшего риска. Она повела Цедиса дальше, в операционную, превращенную во временный морг. Полковник нехотя открыла дверь.
Два других космодесантника уже были внутри и проводили обследование.
Увидев труп на столе, магистр ордена кивнул. Существо было нечистой помесью кошмара и человеческой женщины. Его кожа была бледно-пурпурного цвета, части тела были закрыты твердым синим панцирем. Из левого плеча неуклюже торчала дополнительная трехпалая рука, увенчанная загнутыми когтями, которые могли резать пласталь. Это Индрана уяснила на собственном горьком опыте.
При жизни существо не могло стоять прямо. Его спина была прогнувшейся и скрученной, обвисшие груди как будто приклеены к инопланетному телу. Расположившееся на огромной голове лицо было человеческим, но его рот был наполнен черными и острыми, как страх жителей, зубами.
Космодесатник-целитель был без шлема, он поднял взгляд от трупа. На его лице был нарисован черный крест, а в брови блестели многочисленные металлические штифты, которые Индрана не бралась считать.
– Всё как мы и ожидали, повелитель Цедис, цикл запущен, – сказал медик. Лезвия приспособления на его руке были покрыты темной кровью. – Я думаю, что это второе поколение. Человеческие ткани, встречающиеся в анатомии существа, совпадают с тканями населения этого мира. Ксеносы находятся здесь уже довольно долго, возможно, десятилетия. Они готовы двигаться дальше, чтобы разносить заразу. Хорошо, что мы прибыли.
Индрана откашлялась. Комната была большой, но в присутствии трех могучих воинов, казалось, уменьшилась в размерах, и Индране казалось, что она стала ребенком рядом со взрослыми, которые занимались своими серьезными делами.
– Генокрад? Это… обозначение этого монстра?
– Вы не знаете о них? Они часто встречаются в этом секторе, – сказал медик. Его глаза горели яростью. В контрастном освещении комнаты его лицо, которое должно было быть красивым, почему-то обрело животные черты.
– Этот мир находится вдалеке от основных торговых путей, брат Теале, – сказал воин, облаченный в черную броню.
– Мудрые слова, реклюзиарх Мазраэль, – сказал Цедис. Индране показалось, что в этих словах было скрыто предостережение, но магистр уже обратился к ней, – эти отвратительные ксеносы проникают в общество, заражая его своим генетическим материалом. Те, кого поразила зараза, произведут на свет монстров, которых будут защищать всеми силами. Они теряют свою волю и подчинены генокрадам. Эта угроза подобна болезни, поражающей и тело, и разум.
– Получается, что восстание... все сходится, – сказала Индрана, – сначала мы думали, что это слухи, но потом… – недоговорила она.
– Мы не случайно оказались поблизости, полковник, – сказал Цедис, – мы следуем за чудовищами и зачищаем миры от заражения уже двадцать пять лет. В попытках найти источник заражения мы очистили от зла уже семь миров.
– Как вы найдете его? – спросила Индрана.
– Генокрады соединены психической связью, слабой, но постоянной, – сказал Мазраэль, – брат-эпистолярий Гвиниан сможет проследить путь этой связи в Эмпиреях, не смотря на то, что она тонка, как дым на ветру.
– В любом случае, наш крестовый поход подходит к концу, – подытожил Цедис.
Космодесантники переглянулись. Они постоянно поглядывали в сторону трупа, рассматривая раны. Индрана не понимала, что происходит, но это её тревожило.
Цедис казался в особенности завороженным. Он потряс головой, как будто пытался прочистить её. Это было едва заметно, но Индрана обратила на это внимание.
– Мы будем штурмовать Санктум завтра.
– Существует ли способ освободить тех, кто попал под власть чужаков? – спросила Индрана. – В Санктуме множество моих воинов, которые когда-то были чистыми сердцем преданными солдатами Империума.
Реклюзиарх покачал головой.
– Нет, – голос, проходящий сквозь динамики его шлема, был мрачным, – их разум им больше не принадлежит, и они будут сражаться до последнего, чтобы защитить их фальшивую семью. Такие люди должны быть уничтожены, чтобы не осталось ни следа скверны, способной заново заразить ваш мир.
Дверь с шипением открылась, и в помещение вошел астропат Индраны Аланд, один из немногих мужчин под её началом. Он был погружен в диалог с псайкером Кровопийц. Воин прервал разговор и посмотрел на своего повелителя.
– Мы просим об уединении, – резко сказал магистр ордена, – нам многое нужно обсудить.
Индрана колебалась. Четверо космодесантников смотрели на неё. Улыбка Цедиса внезапно начала казаться хищной. Во всех их была дикость, которая пугала Индрану.
Астропат Аланд подошел к ней со стуком посоха об пол, легко взял её за локоть и повел к выходу.
Двери закрылись, и они шли по пустому покою.
– Что-то в них мне не нравится, – сказала Индрана, – за всей их красотой в них таится что-то животное.
– Я не могу видеть их красоту, – сказал Аланд. Освещение покоя отразилось от пластиковых сфер, расположившихся в его пустых глазницах, – мои силы не сравнятся с силами их псайкера, но я чувствую, что они борются сами с собой. У этих ангелов смерти двойственная натура, хотя сейчас они находятся в равновесии.
– Шикарно, – сказала Индрана, потерев лоб. Она валилась с ног от усталости, – будем молиться Императору, что они сохранят это равновесие.
– Что насчет Санктума, повелитель Цедис? – спросил Мазраэль.
– Мы с легкостью захватим его и прольем зараженную кровь тех слабаков, которые позволили поймать себя в магические сети ксеносов, – рассмеялся сангвинарный мастер Теале. В его глазах горело наслаждение, пока он вскрывал гибрида генокрадов.
Реклюзиарх и сангвинарный мастер были главными советниками Цедиса. Первый всегда был воплощением разума, островком спокойствия в бушующем океане, бастион, противостоящий ярости, которая могла забрать каждого Кровопийцу в любой момент. Полная противоположность Теале, который требовал принять жажду и упиваться жестокостью. Они воплощали две стороны его разума, две стороны его ордена. Одна из них сдерживала монстра, свившего гнездо в сердцах Кровопийц, другая поддавалась ему.
– Мы начнем штурм с лобовой атаки, – сказал Цедис, – несмотря на большое количество противостоящего вооружения. Это было бы непросто, даже без кольца бастионов. В наших условиях это становится вдвойне тяжело.
– Я жду этого! – сказал Теале. Он достал из тела гибрида зеленый орган и положил его в металлическую тарелку. – Я предвкушаю битву и то, как на моих руках и зубах окажется кровь живых врагов.
– Терпение, сангвинарный мастер, ты получишь своё, – сказал Цедис.
– Мы не можем просто обстрелять Санктум. Чтобы найти основной источник этого зла, мне необходимо будет провести время в сердце их логова, – сказал Гвиниан. В его громком голосе всегда проскальзывал легкий оттенок грусти.
Цедис смотрел на истекающего кровью генокрада, не в силах оторвать взгляд. Его язык прикоснулся к удлиненным клыкам. Нечистые жидкости были пронизаны отравленным наследием генокрадов, но в магистре все равно взыграла жажда крови, а рот наполнился слюной. Он поборол свою жажду, спрятав её под маской любезности, которую он так старательно поддерживал.
– Обстоятельства на нашей стороне?
– Исходя из того, что они говорят о фальшивой святой, цикл уже приближается к своему завершению. Она одна из магусов, в этом я уверен. Возможно, она еще и мать нового роя, – сказал Теале.
– Мне нужны их новорожденные, по их связи с варпом мы сможем отследить источник. Мы не можем их уничтожить, или нам придется вновь искать зараженный мир, – добавил Гвиниан.
– Я бы в любом случае не хотел уничтожения такого здания. Гораздо лучше сохранить ту красоту, какую можем, и скрестить наши мечи с когтями врага, – подытожил Цедис.
– Таков путь Сангвиния, – поддержал Мазраэль, – урон будет серьезным.
– Но разрушенное можно восстановить, – ответил Цедис.
– И так мы одержим победу там, где не справились меньшие люди, – сказал Теале.
– Не будь к ним пренебрежителен, сангвинарный мастер. То, что Преторы святой Катрии смогли подавить восстание, уже практически чудо.
– Но в итоге они бы потерпели поражение, повелитель.
Цедис отвлеченно кивнул. В его ушах громко бился пульс, а внимание было сосредоточено на крови гибрида. Какой она будет на вкус, человеческая кровь, приправленная генами чужаков?..
– Единственная сосредоточенная на конкретном участке попытка вырваться из окружения лишила бы Преторов всего, чего они добились. Однозначно, гибрид был пробной атакой, оценивающей силы. Победа катрианцев дорого им обошлась. У них не достаточно воинов, чтобы прикончить врага. Их победа находится на грани. Сначала гибриды найдут слабое место в обороне, затем чистокровные генокрады задавят их числом. Преторы не выдержат такой атаки.
– Планета почти не заселена, – сказал Теале. Его клинок прошелся под гибридом, с легкостью пройдя между изогнутых ребер существа. Теале отодвинул в сторону вывалившийся желудок существа и потянулся в грудную полость, – двести или триста тысяч человек. Этот мир не стоит усилий, потраченных на его спасение.
– Сейчас их стало еще меньше. Где все мужчины? – спросил реклюзиарх.
– Это небольшое местное отклонение. Большинство жителей планеты составляют женщины. Мужчины редко доживают до взрослого возраста, а те немногие, которым это удается – физически слабы, – ответил Теале.
– Мутанты? – с неприязнью спросил Мазраэль.
Теале погрузил руки вглубь гибрида.
– Инквизиция считает, что это отклонение не выпадает из нормы чистокровных людей. Разница в распределении полов вызвана окружающей средой, они не мутанты.
– В таком случае они заслуживают нашей помощи, как и все истинные люди, – сказал Мазраэль, – кроме того, помогая им, мы приблизимся к завершению нашего крестового похода. Какие твои приказания, магистр? Должен ли я пробудить брата Эндрамиэля?
Цедис не ответил. Он стоял, положив руку на подбородок, не отрывая взгляда от медленных струек черной жидкости, вытекающих из трупа.
– Повелитель Цедис? – позвал его Мазраэль. – Брат?
Цедис резко оторвался от захватившей его картины.
– Да? – переспросил он хриплым голосом.
– Стоит ли мне пробудить брата Эндрамиэля? Я чувствую, что его умения пригодятся нам в грядущей битве.
– Сделай это.
– Да, повелитель. Есть ли у тебя другие приказания? – слегка кивнул Мазраэль.
– Остальные зараженные районы мы уничтожим с орбиты. Оповести полковника Индрану, что она должна отвести войска от городов и организовать кордон. Отправьте в её поддержку половину наших сил. Скажите ей, что периметр должен быть сохранен любой ценой. Любой бегущий из города должен быть убит на месте. Даже если один-единственный ксенос избежит нашей ярости – все усилия будут напрасны.
Теале достал из тела существа еще один орган и аккуратно отложил его в сторону. Он взял кусок ткани и протер лезвия нартециума.
– Сердце зверя у меня, – сказал он, – я готов начать приготовления к Ритуалу Холоса. Мы направим нашу жажду и приготовим братьев к бою.
– Достаточно ли его крови для ритуала? – спросил Цедис.
– Нечистые жидкости этого существа не подходят для наших нужд, повелитель. Сердце можно сжечь, а пепел использовать…
Цедис посмотрел на окружающих его братьев. Их глаза блестели как серебро, все они горели желанием утолить мучавшую их жажду.
– Количество наших сервов падает с каждым днем, – осторожно начал Мазраэль.
– Тогда сделайте то, что должно, – Цедис на мгновение замолчал и с тяжелым сердцем продолжил, – благодаря нескольким принесенным в жертву, мы сможем сохранить жизни многих других. Это меньшее зло.
Воздух вокруг Санктума был заполнен оружейным огнем. Пять «Лендспидеров» петляли между пулями и лазерными лучами, отвлекая их от следующего за ними «Громового ястреба» и его начинки. Спидеры приближались в запутанном построении, постепенно разделяясь на подлете к внешним защитным сооружениям. С крыльев «Громового ястреба» сорвались ракеты, уничтожив один из бастионов и скрытые в нем орудия. Ответная ракета, не причинив вреда, взорвалась о корпус.
«Лендспидеры» продолжали полет, разрушая огневые точки. Одна из машин Кровопийц попала под огонь повстанцев и потеряла управление, но пилот смог совершить жесткую посадку. Команда выбралась из-под обломков и бросилась вперед сквозь огонь вражеских орудий. За пару секунд они оказались внутри Санктума, убивая всех, кто преграждал им путь.
Путь был свободен, и «Громовой ястреб» пошел на снижение. Его нос поднялся, так что он практически завис над землей. Подъемные захваты раскрылись, выпуская на поле боя багровый «Лендрейдер». Гусеницы танка буксовали по грязи, а стволы орудий начали достигать максимальной скорости огня и стали расплываться в глазах. Огонь оставлял за собой трупы членов культа и кратеры в каменных стенах Санктума. Танк направлялся прямо к главному входу, ведущему внутрь. Машина дернулась, заезжая через насыпь на разрушенную дорогу, идущую налево.
Путь преграждала баррикада из разбитых статуй. От стрельбы «Лендрейдера» по Преторам-предателям от баррикады полетели облака каменной пыли. Ответный огонь не мог пробить броню машины.
Танк подъехал вплотную к разбитой баррикаде, и действующие на короткой дистанции огнеметы выплеснули огненную смерть, сжигая всех, кто еще остался в живых. Танк направился дальше баррикады, разрушая древнюю каменную кладку. Со скрипом гусениц и звуком падающих на него сверху камней «Лендрейдер» оказался в тоннеле.
«Лендспидеры» заканчивали свою работу по уничтожению вражеских огневых точек. Место орудийного огня заняли другие звуки – рев моторов. Боевые братья с прыжковыми ранцами во главе с Мазраэлем с ревом обрушились на землю. За ними последовал еще один транспорт, прошивший серые небеса подобно молнии. В реве тормозных двигателей он направился прямо в центр часовни.
«Лендрейдер» Цедиса двигался сквозь искусно украшенный статуями святой Катрии в сотне ипостасей тоннель. По пластиловому чудовищу стреляли как предатели-Преторы, так и плохо вооруженные гражданские. Их огонь был одинаково неэффективен, и все были без жалости уничтожены орудиями танка и раздавлены под гусеницами. «Лендрейдер», громыхая, выехал в самое сердце Санктума. В центре двухкилометровой площади стоял собор, а пол был покрыт мозаикой деяний святой.
Санктум содрогнулся, галереи филигранной работы посыпались, когда Кровопийцы приземлились с неба в ряды культистов. Гранаты разрушали фрески, болты роняли святых с их возвышенных мест.
Цедис наблюдал за происходящим со своего места в «Лендрейдере». Его командный экран был полон сцен насилия. Магистр всей душой желал присоединиться к своим воинам снаружи, чтобы распевать гимны битвы и крушить врагов. Так чувствовали себя все сидящие в «Лендрейдере» – Гвиниан, Теале и четверо братьев-ветеранов, сопровождающие их. Но их время вступать в битву еще не пришло.
– Настоящий враг устроил логово в сердце Санктума, мы продолжим движение. Пусть брат Эндрамиэль и остальные разберутся с первой линией обороны. Наша битва ждет нас дальше.
Штурмовой транспорт медленно повернулся в воздухе над мозаикой, его двигатели оставили обгоревший след на лице святой. Зажимы отключились, и брат Эндрамиэль обрушился на землю стоя, разбив части мозаики, существовавшей три тысячи лет.
Эндрамиэль прожил долго даже по меркам Кровопийц. Он почти погиб в одной из древних войн и был помещен в корпус дредноута. В этом металлическом теле Эндрамиэль с отличием сражался больше тысячелетия, его мудрость вела поколения Кровопийц от победы к победе.
Этого Эндрамиэля больше не существовало.
Ордену удалось добиться некоторых успехов в преодолении проклятья их праотца, поэтому Эндрамиэль сохранил рассудок на долгое время. Но никто, даже Кровопийцы, не мог вечно сопротивляться «черной ярости». Когда счет времени пошел с десятков лет на сотни, стало очевидным, что в итоге она поглотит и Эндрамиэля. Он был живым напоминанием о тьме, запертой внутри всех воинов ордена.
Эндрамиэль двинулся в сторону собора, в котором скрылось много последователей фальшивой святой, не обращая внимания на летящие в него лазерные лучи и пули автопушек, высекающие искры из бронированного саркофага. Из динамиков Эндрамиэля раздавались боевые кличи, призывающие Кровопийц на новые вершины ярости, древние слова и имена героев далеких веков. С ревом дредноут пробил огромные входные двери собора бронированным силовым кулаком. От двери полетели щепки, а от брони дредноута отскакивали камни, которые сбрасывали с башен собора. Вскоре от двери ничего не осталось, и Эндрамиэль оказался внутри.
Цедис увидел, как дредноут раздавил тощего культиста с богохульной иконой. После этого древний скрылся во внутреннем убранстве собора, и магистр потерял его из вида.
– После северной башни собора нужно повернуть налево, – сказал Гвиниан, – вонь ксеносов там сильнее всего.
– Сразимся с ними и разорвем на части! – призвал Теале.
Цедис указал водителю дорогу через площадь. Магистра печалило то, что под весом танка плитка превращалась в пыль, а выстрелы из орудий разрушали красиво обработанные камни.
Сверху «Лендрейдер» поливали огнем. Преторы-предатели сохранили часть своей дисциплины – они стреляли шеренгами, затем отступали и стреляли снова, хоть их оружие и было малоэффективно против доспехов Кровопийц. Некоторые из космодесантников падали, сраженные выстрелами, но как только дело доходило до ближнего боя, обычные люди погибли сразу.
«Лендрейдер» въехал в арку, указанную Гвинианом.
– Повелитель, мы не можем продолжить движение, коридор слишком узкий, – раздался в пассажирском отделении голос водителя.
– Открыть штурмовую рампу! – приказал Цедис. – Затем отводи машину и поддержи штурм.
Металл звучно столкнулся с каменной стеной, пока мощные гидравлические механизмы рампы не опрокинули её на землю, разбив кладку арки на куски.
– Выходим! – прокричал Цедис почетной страже. – Продвигаемся с осторожностью!
Слишком часто во время этого крестового похода Кровопийцы теряли самообладание и бросались в ближний бой, неся высокие потери от когтей генокрадов. Воины, идущие с ним, были ветеранами и имели больший опыт сопротивления «жажде», но никто из сыновей Сангвиния не мог быть полностью свободен от искушения ярости.
– Держитесь, братья! – раздался голос сангвинарного мастера Теале. – Ощутите жажду, почувствуйте ярость, но не поддавайтесь им! Насладитесь ими и держите в узде! Сейчас время для болтеров, а не клинков!
Цедис чувствовал это – желание отбросить все мысли в сторону и рвануться вперед с поднятым мечом. Больше всего он желал встретиться с врагом лицом к лицу, разорвать их на части голыми руками, а затем…
Он поборол свои желания и сглотнул. Во рту пересохло – Цедис жаждал ощутить, как его горло оросит теплая кровь.
– Братья, остерегайтесь теней!
Магистр наблюдал, как высаживается и занимает позиции за колоннами его почетная стража. Брат Метрион оставил штандарт ордена на борту флагмана и сжимал в руках огнемет. С оружием наперевес он занял позицию в начале строя. Метриона прикрывал брат Атамео с болтером. Гермис и Эрдагон держались позади, на их молниевых когтях играли синие всполохи энергии. Коридор был достаточно широким, чтобы проехать на машине, за украшенными колоннами и обработанными камнями было предостаточно мест для засады. Именно здесь начнется настоящее испытание.
– Любимые места генокрадов, – отметил Цедис, – они начнут свои атаки здесь.
– Пусть попробуют, – оскалился Теале.
Цедис обнажил свой меч названный Гладиус Рубеум. На извлеченном из ножен клинке включились силовое поле и гологенератор, проецирующий на лезвие меча сцены побед из истории ордена.
Метрион и Гермис начали медленно продвигаться вперед, останавливаясь, чтобы осветить тени струями горящего прометия. Они дошли до конца коридора, куда уже не попадал дневной свет. Остальные последовали за ними во тьму. Космодесантники осматривали стены, пол и потолок – нападение могло последовать с любой стороны.
Цедис заглянул в следующий коридор, но в нем не было источников света. Системы его брони превратили тьму в зернистые оттенки серого и зеленого.
– Я не вижу никого.
– Их лидер здесь, повелитель, – сказал Гвиниан.
– Фальшивая святая?
– Да, она наблюдает за нами, – кивнул Гвиниан.
– Продолжаем движение.
Метрион двинулся дальше, разгоняя тени очищающим пламенем. Он остановился на полпути, быстро скрутив закончившуюся канистру с прометием и достав запасную.
В ту же секунду генокрады атаковали.
Огонь лазганов и автоганов из дальнего конца коридора оказался настолько плотным, что Кровопийцам пришлось укрыться за колоннами. Гвиниан, Цедис и Атамео открыли ответный огонь. В коридоре раздались характерные двойные разрывы болтов, освещенных вспышками, когда снаряды попадали в камень или плоть, с одинаковой легкостью разрывая и то, и другое.
Цедис увидел снующие согбенные фигуры. Их было сложно разглядеть в подробностях из-за зернистого изображения, перекрываемого вспышками взрывов, кривые руки чужаков виделись яркими искажениями спектра. Только когда Метрион направил на толпу врагов свой огнемет и окатил их очищающим пламенем, Кровопийцы смогли разглядеть, кто им противостоял.
Коридор был заполнен гибридами. Подобно тому из них, которого убили солдаты Индраны, эти враги не были ни людьми, ни чужаками. Они представляли собой смесь этих видов, появившуюся из-за ужасного способа воспроизводства генокрадов. Некоторые из них выглядели чужаками, другие при плохом освещении сошли бы за людей. Из-за особенностей населения Катрии, в основном это были женщины, со свисающими волосами и отвратительно тонкими чертами лица. Они с шипением отпрянули от горящих сестер.
– Это первая волна! Держаться! – приказал Цедис.
Метрион потерял самообладание и бросился в толпу чудовищ, окатив их еще одной волной пламени до того, как отбросил огнемет и достал свои нож и пистолет. Цедис выругался и застрелил трех чудовищ, угрожавших его знаменосцу, но вскоре Метрион пропал из виду в море дергающихся конечностей.
Гермис и Эрдагон поспешили ему на помощь. В блеске молниевых когтей они прорубили путь сквозь толпу измененных врагов. Во рту Цедиса появился металлический привкус, когда Гвиниан направил в толпу копье психической энергии, проткнувшее нескольких полуженщин. Магистр бросился вперед, стреляя на ходу, Теале последовал его примеру.
Через мгновение он был посреди битвы, Гладиус Рубеум в его руке поднимался и опускался, энергетическое поле разрубало хитин как бумагу. Гибриды нападали справа и слева, но все погибли под ударами его клинка. Когти одного из них преодолели защиту магистра и оставили царапину на поножах. Из царапины полетели искры, чудовище задело какую-то важную систему. Поврежденная нога на мгновение заклинила, и Цедис пошатнулся.
Все это время он сражался с внутренней яростью. «Жажда» атаковала его разум, угрожая сбросить его душу в вечную оргию кровопролития. Он закричал, а битва превратилась в череду размытых лиц и мелькающих когтей.
Внезапно враги закончились. Некоторые из гибридов бежали, за ними гнался Гермис. Гвиниан кричал, чтобы он остановился, но воин не обращал на это внимания. Цедис отдышался. Гладиус Рубеум испил достаточно крови.
– Повелитель, – обратился Гвиниан, – что тебя беспокоит? Я чувствую смятение.
– Все в порядке, брат-эпистолярий, – ответил Цедис.
Его голос был хриплым. Он облизнул губы, которые еще не должны были так пересохнуть, не так скоро, после Ритуала Холоса. Его мучила жажда…
Теале наклонился к павшему Метриону и ввел в плоть космодесантника иглу из нартециума. Устройство зашипело, и в жилы Метриона поступила красная жидкость. Его броня была пробита в двух местах, из ран сочилась кровь, окрашивающая голый метал царапин обратно в красный.
– Будет жить, – коротко сказал Теале.
Цедис усилием воли оторвал от него взгляд. Голос самого Теале дрожал, когда он подзывал своих аколитов, чтобы унести тело. Сангвинарный мастер тоже сражался с самим собой.
– Идемте, – сказал он, – мы должны помочь Гермису.
Гвиниан остановился, и Цедис почувствовал давящее ощущение в затылке, когда библиарий направил свои психические чувства вдаль.
– Но, увы, не уверен, что мы сможем ему помочь. Он привлек множество врагов. Поторопимся, быть может, еще есть шанс его спасти.
Они бежали по коридору, осторожность покинула их с такой же быстротой, с какой кровь выплёскивается из опрокинутого кубка. Цедис чувствовал это, когда один из братьев поддавался «жажде», то за ним вскоре следовали другие. Только непоколебимая воля элиты Кровопийц останавливала их от того, чтобы броситься на спасение боевого брата, не думая о последствиях. Звуки битвы становились громче, как и рык и боевые клятвы Гермиса по воксу.
Они завернули за угол и оказались в широком внутреннем дворе. Солнце разделяло его на две части – одна сияла в дневном свете, а вторая была погружена в глубокую тень. У большой арки в дальнем конце были припаркованы два роскошных гражданских автомобиля. Бронелисты и скрытое вооружение сразу бросилось Цедису в глаза.
Брат Гермис сражался в центре площади против гибридов, которые уже почти не отличались от их чудовищного прародителя. Кровопийца стоял ровно там, где линия света разделяла двор. Один из его когтей был направлен вверх, на нем сражались отблески солнца и молнии силового поля.
Другой коготь был во тьме, направленный на брюхо гибрида, нависающего над ним. Битва ангела с напавшим на него дьяволом.
К Гермису рванулись еще несколько отвратительных чужаков с вытянутыми руками. Один из врагов был мертв у ног ветерана-космодесантника, еще один остался без руки, но все равно продолжал сражение. Шлем был сорван с головы Гермиса, из раны на его руке бежала кровь, а лицо было искажено наслаждением битвой.
Почти обезумевшему от жажды крови Цедису казалось, будто время вокруг ветерана остановилось, и его сражение, выполненное в контрастных темных и светлых тонах, было такой же драматичной скульптурой, как и статуи, украшавшие Санктум.
Это впечатление было разбито резким движением. Гермис пал, когти разорвали его броню, Теале закричал, загрохотали болтеры, разрывая плоть чужаков, забрызгав бледные камни их кровью. Эрдагон бросился в центр площади по дуге, чтобы не перекрывать линию огня, три генокрада устремились ему наперерез.
Цедис был почти в бреду, казалось, что его горло сухое, как пески пустынь. Его тело в броне трясло от желания броситься прямиком на генокрадов, несмотря на осознание того, что болтер был более полезен. С каждой отдачей выстрела он представлял себе, как Гладиус Рубеум вгрызается в плоть врагов, и понял, что самообладание покидает его.
Гвиниан вытянул руку с раскрытой ладонью, вокруг неё начала формироваться потусторонняя энергия, но резко исчезла.
Из-за лимузинов выступило существо, которое могло быть женщиной.
Могло быть.
Её тело было человеческим, как и у других жителей Катрии, но лицо выдавало чуждое происхождение. Её черты лица были чуть крупнее обычных, нос был слегка изогнут, и казалось, что он сморщен от отвращения. Уголки её рта были ненатурально направлены вниз, а в глазах горело презрение к человечеству, рожденное в холодной межзвездной пустоте.
В её руках был посох, светящийся колдовской мощью. По пути к Катрии Кровопийцам уже приходилось сталкиваться с псайкерами чужаков, подобным этой ведьме культа.
Усилий воли Цедиса больше не хватало, чтобы контролировать себя, и он бросил болтер. С боевым кличем Кровопийц на устах и мечом над головой он бросился на магуса-гибрида.
Металлический привкус во рту, всплеск психической энергии.
Цедис пролетел через площадь, высекая искры из камня. Тактические обозначения в его шлеме мигали. Магистр поднялся, неуклюже отбив направленный в него коготь. Конечности генокрада пытались удержать его руки, чтобы пронзить броню верхней парой когтей, но Цедис высвободился из объятий чудовища и направил Гладиус Рубеум по широкой дуге, лишив генокрада трех лап. Он добил чудовище рубящим ударом.
Гвиниан приготовился сразиться с ведьмой, отводя в сторону магический удар, направленный в Цедиса.
Воздух стал тугим, он переливался нереальными цветами. С молитвой Императору и Сангвинию Гвиниан поднял руку и направил красную энергию в сторону ведьмы. Она стояла на месте, закрытая куполом яркого света, отклоняющим атаки эпистолярия.
Цедис начал двигаться к центру площади, где Эрдагон стоял над павшим братом, окружив себя непробиваемой защитой из ударов молниевых когтей. Ему приходилось обороняться, силовая броня не могла полностью защитить от прочных когтей генокрадов. Цедис рассчитывал уравнять ситуацию.
С литаниями битвы на устах он разрубил гибрида почти надвое, зайдя со спины. Энергетическое поле его меча потрескивало, когда он рассек следующего генокрада. У Эрдагона появилась возможность атаковать, и от его рук погибло еще одно мерзкое чудовище. За ним еще одно и еще. Эрдагон и Цедис сражались спина к спине, распевая великие боевые песни и полностью погрузившись в кровавую ярость.
Во двор прибывало все больше генокрадов, которые заставили Теале и Атамео отступить. Теале бросил опустевший болтер и сражался цепным мечом, зубья которого, вибрируя, впивались в хитин. Атамео стрелял очередями, отходя спиной вперед. От его выстрелов погибли три, четыре и пять неуклюжих чудовищ. Затем он пал. Рефлексы гибридов были быстрее, чем у воинов Адептус Астартес. Один из врагов сумел пройти сквозь огонь Атамео и выпотрошить его бритвенно-острыми когтями.
Взрыв чуждой злобы прошелся по площади, заставив Гвиниана закричать. Из кристаллической матрицы над его шлемом полетели искры, и он споткнулся, сила ведьмы культа была для него слишком велика. Теале схватил его за запястье и подтащил к центру площади, где его окружили остальные.
– Она сильна, – выдохнул Гвиниан.
Четверо Кровопийц были окружены трупами чужаков, но площадь наполнялась живыми генокрадами, выходящими из дверей, ползущими по колоннам и вылезающими из темных коридоров.
Хотя космодесантники и были самыми славными из героев, враг превосходил их числом. По воксу в шлеме Цедиса прозвучали отчеты из остальных частей Санктума. Спасение запаздывало на пару смертельных секунд.
Фальшивая святая улыбнулась ртом, полным маленьких заостренных зубов с темными деснами.
– Будешь тягаться с могуществом матери Гесты – умрешь. Теперь это наш мир, он принадлежит детям звезд.
Она воздела посох, светящийся колдовской энергией.
– Пока мы живем, кровь течет, – Теале начал произносить первую строчку Сангвис Моритура.
– И остановится только в смерти! – продолжили остальные.
– Пусть наша кровь льется неудержимым потоком, когда от наших рук погибнут те, кто её пролил!
– Наша кровь – наша сила, перед смертью она бежит быстрей!
Так звучал гимн ярости, в пересохшие губы впились острые клыки. Кровопийцы готовились дорого продать свои жизни.
Геста направила на них свой посох и рассмеялась.
Камни разлетелись во все стороны, осколки статуй святых сбили с ног нескольких генокрадов.
Из пробоины в стене в облаке пыли показался брат Эндрамиэль. Его черный саркофаг был покрыт белой каменной пылью, а сдвоенные кровавые кулаки нетерпеливо вращались. Он повернулся и ударил механической рукой, превращая гибридов в кровавые пятна. Глаза Гесты расширились от удивления, и она выплеснула всю накопленную психическую энергию на дредноут. По броне Эндрамиэля заиграли пурпурные молнии. Он пошел напролом, сбросив с себя колдовское пламя, и нанес фальшивой святой удар кулаком. Она споткнулась, большую часть удара принял на себя её психический щит. Геста оскалилась, замахнувшись посохом. Её удар попал по ноге боевой машины с громким звоном. Брат Эндрамиэль пошатнулся, и Геста издала победный вой, но дредноут вытянул вперед кулак и выстрелил из прикрепленного к нему штурмового болтера. Гесту разорвало на части.
Брат Эндрамиэль отвернулся от разорванных останков магуса и обратил свою ярость на рой. Цедис и остальные бросились в атаку.
Зажатые между разрушительной мощью дредноута и повелителем Кровопийц генокрады были обречены. Их когти не могли пробить саркофаг Эндрамиэля – они срывали священные свитки, следы крови и краску, но не могли пробить адамантиевый слой брони. Генокрады погибали под ударами Эндрамиэля, насаженные на Гладиус Рубеум, разваленные надвое силовым посохом Гвиниана, разорванные цепным мечом и молниевыми когтями.
Эрдагон пал, но резня продолжалась.
Цедис убил еще одного полуксеноса, прошив его череп ударом меча.
– Идем, – хрипло произнес Гвиниан, – наша цель находится внутри. Я чувствую их, а они меня. Их мать мертва, но они все еще не боятся.
Космодесантников осталось всего трое – Теале, Цедис и Гвиниан. Теале повернулся в сторону дредноута, добивающего последних генокрадов. Сангвинарному мастеру пришлось кричать, чтобы его услышали сквозь оглушающий рев дредноута.
– Я должен остаться здесь и отстраниться от кровавой ярости. Эрдагона еще можно спасти, а генное семя брата Гермиса требует извлечения. Пусть удача и ярость ступают с вами, пойте гимны битвы с радостью.
Цедис кивнул сангвинарному мастеру, и Теале приступил к своей мрачной работе. После Эндрамиэля во двор начали прибывать боевые братья, и бой почти закончился. Цедис подозвал отделение, и они отправились в катакомбы под Реликварием Санктум святой Катрии.
Сколько же святых дев было похоронено здесь? В конце лестницы начинался широкий вымощенный мрамором коридор, в стенах которого располагались гробницы, по пять в высоту, в каждой из них содержались мумифицированные останки. Гробницы были установлены на равномерных интервалах, и все заняты ссохшимися трупами.
Кровопийцы продвигались вперед, в их жилах бурлила «жажда».
В гробнице, переделанной в грубую пародию на ясли, они нашли чистокровных генокрадов. Когда ангелы смерти вошли в комнату, женщины и хилые мужчины с пустыми глазами выхватили хнычущих существ из колыбельных, расставленных вокруг трона из костей и железа. Четыре лапы держались за каждого суррогатного родителя, а в их шеи уткнулись фиолетовые морды. Околдованные люди пытались защитить их адских детей своими собственными телами. Некоторые из них подняли оружие, но были быстро сражены из болтеров.
От этой отвратительной семьи исходила волна психической угрозы. В холодных глазах измененных детей-чужаков горела ненависть.
– Не убивайте их прямо сейчас, – приказал эпистолярий Гвиниан своим суровым и грустным голосом, – мне нужно получить информацию из их разумов.
Дети матери Гесты зашипели, их продолговатые языки облизывали острые зубы. Змеиные глаза, наполненные глубокой и ужасной мудростью, рассматривали космодесантников. Фальшивые матери сновали над детьми, будто те были людьми, не видя их мерзкий облик.
Гвиниан расстегнул шлем со звуком разгерметизации, положил его на пол и направил свой взгляд на рой ксеносов.
– Узнайте меня, гнусные, отвратительные чудовища, я пришел получить то, что ищу, – глаза Гвиниана засветились, и он потянулся к чудовищам.
Чистокровные генокрады одновременно издали жуткий крик, отдававшийся не только в воздухе, но и в голове. Руки в бронированных перчатках напряглись.
– Стойте! – приказал Цедис. «Жажда» угрожала помешать им выполнить миссию столь близкую к завершению. – Не стрелять!
Гвиниан медленно открыл глаза. Его суровое лицо расплылось в улыбке победителя.
– Повелитель, информация у меня.
– Ты можешь установить путь скитальца, брат? Мы найдем источник этого заражения?
– Да, повелитель. Я получил психический след этих существ, – выплюнул последнее слово Гвиниан, – даже в хаосе Эмпиреев есть свои узоры и тропы, по ним я приведу нас к мерзкому прародителю заражения.
Цедис кивнул. Его взгляд помутился, его мучила «жажда». Никогда раньше он не был подвержен ей так сильно, и его разум наполнился дурными предчувствиями.
– Превосходные новости, – сказал он, собрав волю в кулак, – я призову нам на помощь вторую и пятую роты. Это будет собрание героев! Мы уничтожим эту мерзость и её источник раз и навсегда.
– Пожалуйста! – вскричала одна из женщин. Она была высокой и изголодавшейся, её жизненные силы были украдены чудовищной семьей. – Пожалуйста, не причиняйте вреда малышам!
Цедис медленно покачал головой.
– Ваши действия – не ваш личный грех, но вы навсегда потеряны для нас. Мы посвятим ваши души святой Катрии, возможно, она простит вас.
Цедис поднял руку, катрианцы плакали и кричали.
По движению руки магистра комнату очистили прометий и огонь из болтеров.
– Где их нашли? – потребовала ответа полковник Индрана. Она старалась не дать ужасу проникнуть в её голос. Снаружи командного центра все еще были слышны грохочущие звуки транспорта Космодесанта, уносящего ангелов смерти обратно к их флоту.
– В бункере номер восемьдесят пять. Никто ничего не видел и не слышал, – ответил медик, – я сам вижу такое первый раз в жизни. Эти разрезы…
– Да, я видела их, – отрезала Индрана, смотря в одну точку. Обычный запах медицинского центра сменился вонью скотобойни.
– Полковник, что нам делать?
– Сожгите их, – коротко ответила она, – сожгите всех. Свяжитесь с семьями и скажите, что они погибли, защищая наш дом и владения Императора.
– Да, госпожа.
– Немедленно!
Её приказ развеял атмосферу ужаса, царившую в комнате, и все женщины сразу пришли в движение, благодарные за то, что у них появилось дело.
Деятельность не приносила Индране облегчения. Не было никого, кто приказал бы ей что делать или отвлечь от ужасного вида её жестоко убитых солдат. Они были зарезаны как животные, подумала она. Полковник посмотрела на семь бледных трупов женщин-солдат. Их кожа была пепельно-серого цвета, и Индрана поежилась, размышляя над спасением Катрии.
