Изменения

Перейти к навигации Перейти к поиску

Под знаком Сатурна / Saturnine (роман)

185 205 байт добавлено, 21:17, 20 апреля 2021
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 1416
|Всего = 17
}}
– Приготовиться к телепортации, – сказал Абаддон.
== ТРИ ==
 
'''Зоны смерти'''
 
Транспорт “Термит” пробился на открытое пространство. Он проломил подземный зал в месте пересечении пола и западной стены, внешняя часть которой раскололась вокруг его корпуса, во все стороны полетели каменные плиты, кирпичи и тёсанные камни. Его огромное жужжащее сверло и буры, покрытые серо-коричневым сланцем из шлама каверны, медленно остановились.
 
На несколько секунд опустилась тишина. Ничто не нарушало её, кроме стихавшего гула выключенного бурового оборудования и шороха оседавших камней и кирпичных обломков. В сумрачном воздухе парила пыль.
 
Бронированные люки наполовину засыпанного транспорта с лязгом распахнулись. Тёмные фигуры высадились с быстрым и тренированным изяществом. Отделение Хтонийских Налётчиков, Сыны Гора, тактическая элита 18-й роты. Их возглавлял Тибальт Марр, от которого не отставал ни на шаг штурмовой капитан Ксан Экоса. Они рассредоточились, подняв оружие, и зашагали по залу.
 
Марр, капитан ветеранской роты, один из самых лучших воинов Луперкаля, доказывал своё боевое искусство со времён Великого крестового похода, с тех времён, когда легион носил старое название. Он гордился тем, что был среди лучших сыновей магистра войны. Он изучил окружение, используя визор, чтобы сравнить данные ауспика со старыми архивными картами Дворца, которые предоставил первый капитан Абаддон.
 
– Подвальное хранилище, дом Канасо, Сатурнианский район, – произнёс он по воксу.
 
– Подтверждаю, – также по воксу ответил Экоса, одновременно сканируя визором. – План не соответствует сохранённым чертежам, мой капитан.
 
– Сохранённые чертежи устарели, Экоса.
 
– Посмотрите, – сказал Экоса. – Это место расширили. Перестроили. Арка стала больше и стоит под другим углом.
 
– Дорн провёл годы, укрепляя…
 
– Кирпичная кладка новая, – сказал Экоса. – Он укрепил ''каждый'' подвал?
 
– Он крайне тщательно подходит к делу, – ответил Марр. Он поднял левый кулак и сделал два быстрых жеста. Хтонийцы веером двинулись вперёд.
 
''Штурмовое построение. Достигните поверхности. Обезопасьте периметр. Соединитесь с другими подразделениями по мере их появления''. Приказ первого капитана был ясен. Может, они были первыми? Но это не имело значения. Быть первым – честь, как и вообще быть здесь. Нет времени на промедление. Наконечник копья должен постоянно двигаться. Так гласила доктрина, и Марр использовал её достаточно часто, чтобы знать, что она работает.
 
В их пользу играла острая как лезвие бритвы секретность.
 
Но Экоса был прав. Кирпичная кладка выглядела свежей. Здесь что-то не так...
 
– Найдите поверхность, – приказал он по воксу. – Быстрое продвижение к выходу на улицу. Обезопасьте новые позиции.
 
– Луперкаль! – ответил Экоса.
 
Отделение продолжило движение с оружием наготове.
 
Первый болтерный снаряд попал Ксану Экосе прямо в лицевой щиток и снёс ему голову. Его тело ещё не успело упасть, когда начался полный обстрел. Болтерный и лазерный огонь с воем обрушился на них из темноты с трёх разных сторон.
 
Тибальт Марр начал стрелять, крепко сжав болтер, который трясся от непрерывного автоматического огня. Он не знал, во что стреляет. Легионеры по обе стороны от него тоже стреляли и кричали. Зал мерцал в быстро пульсировавших дульных вспышках. Тела падали, разорванные на части под разными углами. Кровь забрызгала стены и пол. Внутренности облепили сводчатый потолок. Куски разбитых доспехов разлетались и отскакивали, как рассыпанные монеты.
 
Отделение Хтонийских Налётчиков, гордость 18-го, погибло чуть меньше чем за четырнадцать секунд.
 
Тишина.
 
В холодном воздухе зала клубился дым. Он обвивал кучи скрюченных тел. Кровь булькала и капала с разорванных чёрных пластин.
 
Истребительная команда вышла из тени, держа оружие наготове. Они двинулись вперёд.
 
– Всем контрольные выстрелы в голову, – приказал Локен. – Никаких исключений. Мне всё равно, даже если они выглядят мёртвыми. Болдуин? Очистите проходчик из огнемёта, затем сделайте так, чтобы он никогда больше не смог двигаться.
 
– Так точно, капитан.
 
Локен ходил среди мёртвых. ''Хтонийская, 18-я. Так вот где закончилось её гордое наследие''. Позади него раздавались одиночные выстрелы, пока его люди пробирались сквозь трупы, по очереди прижимая болт-пистолеты к каждому шлему.
Он нашёл Марра. Тот лежал на спине. Выстрелы разорвали его правое бедро и оторвали правую руку по локоть. Болт попал в шею и сорвал шлем. Заодно прихватив с собой и немалую часть головы. Его последние вздохи пузырились кровью. Он изумлённо смотрел вверх единственным уцелевшим глазом.
 
Он видел стоявшего над ним Лунного Волка. Конечно, это было предсмертное видение, вспышка прошлого, промелькнувшая перед глазами, когда он умирал. Последнее, что он увидит. То, что он хотел увидеть.
 
– Гарвель...? – прохрипел он, и кровавая пена выступила на его искалеченных губах.
 
Локен присел на корточки.
 
– До последней капли крови, Тибальт, – сказал он. Локен вставил болтер Марру в рот и нажал на спусковой крючок.
 
 
 
– ''Найсмит'' докладывает о уничтожении подразделения противника, зона смерти Гамма, – спокойно сказала Эльг. – Убийства подтверждены. Транспортное средство выведено из строя. Потерь нет.
 
Диамантис взял вокс-микрофон.
 
– ''Найсмит'', говорит Обманщик, – произнёс он. – Идентифицируйте противника.
 
– ''Шестнадцатый'', – протрещал в ответ вокс. – ''Хтонийские Налётчики и капитан роты''.
 
– Принято, ''Найсмит''. Ждите.
 
Зиндерманн наблюдал за хускарлом. Диамантис оставался невозмутимым. XVI. Преторианец был прав. Сами Сыны Гора.
 
– След? – спросил Диамантис.
 
– Подождите... – ответила Эльг, затем очень быстро добавила: – подтверждённый подземный след, быстро приближается. Судя по траектории – зона смерти Дельта. Ещё два подтверждённых подземных следа. Судя по траектории – зона смерти Альфа. Дополнительный след – зона Бета. Очень быстро.
 
Прежде чем она закончила отвечать, Диамантис активировал связь и начал говорить громче неё:
 
– Говорит Обманщик, говорит Обманщик, предупреждение истребительной команде ''Чёрный Пёс''. Эхо-сигнал приближающейся цели, предположительно зона Дельта. Приготовьтесь! Предупреждение истребительной команде ''Раздор''. Приближаются две цели, предположительно зона Альфа. Приготовьтесь! Предупреждение истребительной команде ''Седьмой''. Приближается цель, предположительно зона Бета. Приготовьтесь!
 
Всё происходило пугающе спокойно. Зиндерманн зачарованно следил за военным экраном. Как только Эльг зафиксировала первую цель, она включила гололитическую проекцию всей Сатурнианской операции. Он поразился масштабу увиденного. На карте, словно молочно-белый призрак, виднелась неровная каверна – единственная пригодная для бурения часть подкорковой зоны. Она протянулась по экрану, подобно вспышке молнии, бледная река, запертая в непроницаемой скальной породе. Поверх неё располагалась схема подвальных уровней, почти три километра взаимосвязанных, встроенных и соединённых погребов, с туннелями и канализацией. Значительную часть Сатурнианского района реквизировали, подвалы открыли и соединили, чтобы покрыть каждую часть каверны там, где она приближалась на расстояние прорыва к поверхности. Все залы, расположенные непосредственно над каверной, были помечены как зоны смерти и обозначены буквами от Альфы до Сигмы. Это были истребительные этажи, перекрытые, укреплённые и опоясанные обращёнными внутрь гласисами, равелинами и другими укреплениями. Рядом с ними, но не перекрывая саму каверну, размещались залы развёртывания с первого по седьмой, склады боеприпасов, вспомогательные помещения, лазарет, командный пункт и цех-лаборатория Лэнда. За ними находились герметичные переходы и резервные залы для отступления. Поверх схематических планов располагался ещё один графический слой, показывавший сложную систему каналов и труб, которые соединяли лабораторию Лэнда с различными местами вдоль трещины.
 
Это казалось таким простым, таким безжалостно логичным. Единственные места, где могли появиться диверсанты, находились непосредственно в зонах смерти, где их ждали истребительные команды.
 
“''Полагаю'', – подумал Зиндерманн, – ''всё зависит от того, сколько подразделений пытаются проникнуть внутрь''”.
 
''И из кого они состоят''.
 
– Подтверждённый подземный след, – произнесла Эльг. – Судя по траектории – зона смерти Тета. Дополнительный подтверждённый подземный след. Судя по траектории – зона смерти Ро. Очень быстро.
 
Диамантис уже передавал:
 
– Говорит Обманщик, говорит Обманщик, предупреждение истребительной команде ''Ярчайший''. Эхо-сигнал приближающейся цели, предположительно зона Тета. Приготовьтесь! Предупреждение истребительной команде ''Найсмит''. Приближается цель, предположительно зона Ро. Приготовьтесь!
 
 
 
Гул энергии вырос, а затем ворчливо снова уменьшился.
 
– Попробуйте ещё раз! – рявкнул Абаддон.
 
– Лорд первый капитан, это перегрузит сеть, – начал объяснять главный магос.
 
– Ещё раз! – потребовал Абаддон.
 
– Мы прямо у коренных пород, лорд, – ответил магос, – потому что вы направили нас так глубоко. Минеральная плотность литифицированной структуры лишает нас надёжного телепортационного захвата. Мы пытались провести перемещение шесть раз. Без необходимого времени для охлаждения или немедленного изменения положения нашего транспорта следующая попытка сожжёт сеть.
 
Абаддон шагнул к старшему Механикум.
 
– Не заставляй его приближаться к тебе, – предупредил Гаук. – Сделай это ещё раз.
 
 
 
Меткие орудия истребительной команды ''Раздор'' встретили арнокских штурмовиков 25-й роту в зоне Альфа, и искромсали в клочья. Погибшие космические десантники даже не успели добраться до укрытия. Их тела прислонились к корпусу “Термита” модели “Терракс”, изрешечённые и разорванные выстрелами.
 
– Собраться! – приказал Натаниэль Гарро своему заместителю Жерико, пока перезаряжал болт-пистолет. – И свяжитесь с Обманщиком.
 
Имперский Кулак кивнул. Он послал отделение проверить первых убитых ''Раздором'', и они разошлись веером под низким сводом зоны Альфа.
 
– Говорит ''Раздор'', – произнёс Гарро по воксу. – Альфа очищена. Цель один уничтожена.
 
– ''Принято'', Раздор. ''Цель два приближается, она почти здесь''.
 
– Понял, Обманщик.
 
Гарро присел на корточки. Он положил левую ладонь на каменные плиты. Позади него прогремело несколько контрольных выстрелов.
 
– Тишина, – сказал Гарро.
 
Он пошевелил ладонью. Вибрация, очень слабая. Дрожь.
 
Гарро поднял руку и показал:
 
– Западная часть, – сказал он.
 
– Сменить позиции, – приказал Жерико, перемещая группы огневой поддержки. Теперь они слышали приближавшийся грохот. Люди напряглись, держа оружие наготове.
 
Второй “Термит”, большая модель “Плутон”, вспахал пол в самом углу зала. Его вращавшиеся буры выбрасывали куски раздробленного камня. Сыпалась пыль.
 
Он слишком разогнался. Туннельная дрель вгрызлась в стену, разбрасывая кирпич, и через несколько секунд огромная машина углубилась на половину корпуса в зону Эта.
 
Группы Жерико открыли огонь по кормовым люкам, как только те открылись в Альфу, выкашивая появившихся Сынов Гора. Падали тела. Несколько легионеров отступили внутрь машины, пытаясь использовать её как прикрытие и получить возможность стрелять в ответ. Прозвучали первые вражеские выстрелы.
 
Гарро уже бежал, два отделения следовали за ним. Пока Жерико занимался задними люками, Гарро прошёл под соединительной аркой, чтобы атаковать передние люки в Эте.
 
Облачённые в чёрное легионеры выпрыгивали наружу, даже когда бурильные свёрла машины продолжали вращаться.18-я рота, отделения разрушителей Тедра. Увидев Гарро и его людей, они открыли огонь. Имперский Кулак рядом с ним упал с дырой в животе. Гарро укрылся за одной из возведённых Дорном камнебетонных огневых стен, и открыл ответный огонь. Он попал в одного из Тедры. Болты “Парагона” Гарро отшвырнули разорванное тело на бурильные свёрла, которые испарили труп в перемалывающей вспышке красного тумана.
 
– Тяжёлые! – крикнул Гарро. Окружавшие его легионеры стреляли из-за стены и вражеский огонь разбивался о стены и потолок.
 
Прибыла группа Убийц, доставив оружие поддержки. Матэйн открыл огонь из лазерной пушки над низкой стеной, выпуская лазерные разряды размером с мачете по Тедре. Оронтис опустошил заплечные обоймы ручной автоматической пушки, изрешетив зону поражения скорострельным огнём и пробив сотни дыр в корпусе “Плутона”.
 
В Альфе отделения Жерико зачистили кормовую секцию и бросили осколочные бомбы в задние люки. Взрыв в ограниченном пространстве выбросил пламя и песок из передних люков в Эту, вытолкнув последних из разрушителей Тедры. Оронтис прикончил их, пустые гильзы вылетали из его пушки, словно морские брызги.
 
Он прекратил огонь и поднял вращавшиеся стволы. Из дульного среза поднимался дым, и циклический мотор с урчанием остановился.
 
– Собраться! – приказал Гарро.
 
 
 
В зоне Дельта Эндрид Хаар перестал избивать силовым кулаком легионера Сынов Гора, помедлил, а потом решил на удачу нанести ещё один удар. Предатель умер ещё несколько ударов назад, так что это скорее напоминало вымещение обиды.
Хаар отбросил искалеченное тело. Оно упало на каменный пол, словно мешок битого стекла.
 
– Ну? – пророкотал он.
 
– Убийства подтверждены, – ответил ему командир отделения Чёрных Щитов. Они встретили выходившего “Плутона” и открыли огонь ещё до того, как тот начал открывать люки, расколов его, как консервную банку, чтобы вычерпать содержимое.
 
– ''Чёрный Пёс'' – Обманщику, – сказал Хаар. – С этим закончено. Дельта очищена. Куда теперь?
 
– ''Ждите'', Чёрный Пёс. ''Передислоцируйтесь в зону Эпсилон. Эхо-сигнал приближающейся цели''.
 
– Понял, – ответил он. – Шевелитесь, удачливые братья! – сказал Хаар, поворачиваясь массивным телом к своему отделению. – Пора поприветствовать новых гостей.
 
 
 
“Мантолит” намертво застрял.
 
– Встать, – произнёс Фальк Кибре. Его люди отстегнули замки и поднялись. В кормовой секции техномагосы увеличили мощность энергосистемы. Транспорт наполнился гулом.
 
– Установите приводные маячки, – приказал Кибре. Каждый терминатор активировал их своим голосом. Кибре, Вдоводелу, выпала честь командовать элитными подразделениями Юстаэринцев, эту роль он выполнял со времён Крестового похода. Но для этой операции первый капитан Абаддон потребовал это право себе, и Кибре, брат Морниваля и верный подчинённый Абаддона, уступил без возражений. Вместо это Кибре возглавил пользовавшиеся дурной славой отделения Катуланских Налётчиков.
 
Катуланцы были такими же образцовым и эффективным, хотя Кибре-юстаэринец не собирался прилюдно признавать это. Две элитные группы соперничали за верховенство и воинские почести. Именно поэтому в первой роте было две элиты: конкуренция порождала эффективность. Ещё одна простая, но блестящая военная доктрина Абаддона. “''Одна элита попахивает высокомерием и рискует почивать на лаврах'', – сказал он. – ''Две элиты подстёгивают друг друга и стремятся к ещё большей славе. Как братья-соперники. Как Дорн и Пертурабо''”.
 
– Оружие поднять, оружие к бою, – приказал Кибре. ДеРалл, жестокий командир Катуланцев, яростно передал приказ.
 
– Император должен умереть, Катуланцы, – объявил Кибре. – Давайте станем герольдами отчаяния. Луперкаль!
 
– Луперкаль! – ответили остальные.
 
Кибре кивнул главному магосу на корме транспорта.
 
– Приготовьтесь к телепортации, – сказал он.
 
Отсек заполнился светом.
 
 
 
– Подтверждённые подземные следы, быстро приближаются, – невозмутимо сказала Эльг. – Три, повторяю, три следа, приближаются. Ожидание траектории движения.
 
Диамантис ждал с мрачным лицом.
 
– Давайте… – прошептал он.
 
– ''Найсмит'' докладывает о уничтожении подразделения противника, зона смерти Ро, – сказала Эльг, наблюдая за поступавшими данными. – Сорок убийств подтверждено. Транспортное средство выведено из строя. Потерь нет. ''Седьмой'' докладывает о уничтожении подразделения противника, зона смерти Бета. Двадцать пять убийств подтверждено. Транспортное средство выведено из строя. Галлор сообщает о двух легко раненых. ''Ярчайший'' развёрнут, Тета по-прежнему ожидает контакта.
 
– Госпожа!
 
Она посмотрела на оператора рядом. Он уставился в свой планшет, пытаясь разобрать новый массив показаний.
 
– Докладывайте, пожалуйста, – сказала она.
 
– Телепортационная вспышка! – воскликнул оператор. – Обнаружена телепортационная вспышка!
 
– Обманщик, говорит Обманщик, – немедленно сказала Эльг. – Все истребительные команды. Обнаружен приближающийся перенос материи. Приготовьтесь. Повторяю, приготовьтесь.
 
– Отследить! – рявкнул Диамантис оператору.
 
– Работаю... – дрожащим голосом ответил оператор. – Курс преломляется... Курс захвачен! Зона смерти Альфа!
 
– ''Раздор''! – крикнул Диамантис. – Телепортационная вспышка, зона Альфа! Они идут к вам!
 
 
 
Группа Катуланских Налётчиков появилась в зоне Альфа с диким взрывом вытесненного воздуха, и начала стрелять ещё до того, как исчезла телепортационная вспышка. Кибре не мог оценить ситуацию в полной мере, но видел перед собой Имперских Кулаков и неподвижные остовы двух застрявших в камне проходчиков.
 
Катуланцы в чёрных терминаторских доспехах двинулись вперёд, поливая огнём отделения лоялистов. Истребительная команда Гарро дрогнула и погибла под почти прямой атакой с тыла. Сдвоенные болтеры и лазерные пушки разорвали незащищённый строй Имперских Кулаков, раскалывая жёлтый керамит и разбрасывая куски мяса. Жерико попытался повернуться. Болтерные снаряды Кибре разнесли ему лицо, горло и грудь.
 
– Какого чёрта происходит? – воскликнул ДеРалл по связи.
 
– Просвети их, – ответил Кибре.
 
– Они ждали нас! – крикнул ДеРалл.
 
– Заткнись и убивай, – прорычал Кибре.
 
Но командир Катуланцев был прав, и Кибре знал это. Их операция планировалась при высочайшем уровне секретности. Никто не должен был о ней знать. Предполагалось, что они переместятся в пустые подвалы и заброшенные подземные своды.
Не лицом к лицу с ударным отрядом VII. Зал кишел дерьмовыми отбросами Имперских Кулаков! Пятьдесят, шестьдесят или больше.
 
Многие уже были мертвы. Хоть что-то хорошее.
 
– Выкосите их, Катуланцы, – приказал по воксу, непрерывно стреляя, его терминаторские доспехи вибрировали от отдачи. – Расчистите место.
 
Операция оказалась под угрозой. Сомнений не было. Имперские Кулаки, которых он убивал, уничтожили два транспорта диверсантов. Сколько Сынов Гора они убили? “''Я должен очистить зал'', – подумал Кибре. – ''Обезопасить периметр. Выяснить, что, чёрт возьми, происходит, выяснить, что мы потеряли...''
 
''решить, чёрт возьми, нам делать''”.
 
Едва эта мысль успела сформироваться, как Кибре понял, что Катуланцев атаковали с фланга.
 
 
 
Гарро, по-прежнему охранял Эту, когда услышал предупреждение Обманщика. Он провёл отделения огневой поддержки обратно через соединительную арку в Альфу как раз вовремя, чтобы увидеть, как гаснет вспышка и Катуланцы вырезают его людей.
 
Он получил частичное прикрытие от арки и короткой огневой стены. Его группа Убийц шагнула вперёд и начала поливать наступавших терминаторов из тяжёлого оружия.
 
Тактические доспехи дредноута и боевая броня “Катафракт” были прочными целями. Убийцы обладали огневой мощью, но их было меньше стаи чудовищных Сынов Гора. Как только первый Катуланец начал падать в пробитых пушками и тяжёлыми лазерами экзодоспехах, а из открытых ран брызнула кровь и облака искр, терминаторы развернулись и стали обстреливать позицию Гарро.
 
Очереди огня разрывали стену, плиты и арку. Каменные осколки разлетались, словно щепки, и воздух наполнился густой дымкой кирпичной пыли, поэтому мелькавшие лучи лазеров казались ещё ярче. ДеРалл отследил импульсы лазерной пушки Матэйна, и навёл сдвоенные болтеры на источник огня. Гарро находился в укрытии рядом с Матэйном, когда Имперского Кулака разорвало на куски.
 
По Гарро и его людям ударили осколки. Треугольный кусочек жёлтого керамита вонзился в лицевую пластину Гарро чуть ниже левого глаза и застрял. Он и его люди продолжали вести огонь, но чудовища Катуланских Налётчиков были более многочисленны и защищены более тяжёлой броней.
 
Укрытие Гарро развалилось. То, что осталось от истребительной команды ''Раздор'', менее трети, вынудили отступить в Эту.
 
 
 
– ''Раздор'' сообщает о группе Катуланских Налётчиков, зона смерти Альфа, – произнесла Эльг. – Понесли большие потери. Отступают в Эту. Я вижу потери в сорок восемь человек, убитых.
 
– Сорок восемь? – пробормотал Альборн.
 
– Катуланские Налётчики, – сказал Зиндерманн. – Имя, внушающее ужас с момента образования Шестнадцатого.
 
Терайомас протиснулся мимо них и бросился к двери. Они слышали, как его рвало в коридоре.
 
– Говорит Обманщик, – спокойно сказал Диамантис. – ''Найсмит, Седьмой, Чёрный Пёс''. Нужна срочная поддержка в Альфе. Сообщите мне, если вы выполнили задание и можете помочь. Повторяю, требуется срочная поддержка в зоне Альфа.
 
 
 
– Мы получили задание двигаться в Йоту, лорд! – воскликнул Леод Болдуин.
 
– Йота может подождать, – ответил Локен. Он перешёл на бег. – Альфа ближе.
 
Болдуин знал, что Лунный Волк прав, и он уже слышал эхо выстрелов тяжёлого оружия в коридоре. Но лорд Дорн составил чёткие протоколы для этой операции. Они должны были подчиняться правилам защиты, продиктованным Обманщиком, или рисковали утратить контроль над зонами.
 
– ''Найсмит'', двигайтесь! За мной! – закричал Локен.
 
– Я не могу этого допустить, – сказал Болдуин. – Локен, нам приказано двигаться в зону Йота! Мы…
 
– След в Йоту прибудет только через несколько минут, – ответил Локен, не сбавляя скорости. – Катуланцы в Альфе! Катуланские Налётчики! Людей Гарро истребляют!
 
– Группа ''Седьмой'' сообщила, что направляется туда, – настаивал Болдуин.
 
– Мы ближе, – это был единственный ответ Локена.
 
Коридор был широким и почти прямым. Впереди, справа, он миновал входную арку в пока ещё нетронутую зону смерти Мю. Болдуин понял, что спорить с Гарвелем Локеном бесполезно. Он раздумывал, следует ли ему последовать за ним или застрелить за невыполнение приказа. Он оглянулся на остальных легионеров.
 
– Строиться в отделения! – крикнул им Болдуин. – Вы – Имперские Кулаки, ''Найсмит'', покажите какой-нибудь чёртов порядок! По отделениям за мной. Следуйте за безумным Волчьим ублюдком!
 
Вырвавшись вперёд, Локен почувствовал вспышку ещё до того, как его накрыло волной. Он резко остановился, ботинки заскребли по камню.
 
– Телепортация! – крикнул он воинам за своей спиной.
 
Давление воздуха резко возросло, а затем разорвалось по всей длине коридора. В порыве внезапного сияния одна за другой, в быстрой последовательности, перед ним появились фигуры в чёрных доспехах.
 
Полная группа. тактическое отделение Винкор, первая рота, Сыны Гора. Локен находился всего в шести метрах от их предводителя, лицом к лицу.
 
Командиром был настоящий гигант. Он смотрел на Локена так, словно был удивлён, словно узнал его самого, а не устаревшую геральдику Лунных Волков. Это было нечто более глубокое и личное.
 
– '''''Локен''''', – прохрипел Тормагеддон.
 
Его голос прозвучал сгустком испорченного голоса Тарика Торгаддона. В левой руке у него был цепной кулак, а в правой – цепной меч.
 
Оба оружия увеличили обороты.
 
Локен взмахнул цепным мечом и выхватил клинок Рубио.
 
 
 
– Что за проклятая задержка? – резко спросил Гор Аксиманд. “Плутон” покачивался и барахтался, словно корабль на большой волне. Гусеницы скрипели, пытаясь возобновить движение.
 
– Мы попали в полость, лорд, – сказал один из водителей. – Воздушный карман. Галит и сланец каверны осели и…
 
– И?
 
– Мы потеряли первичную тягу. Не за что зацепиться.
 
Аксиманд зарычал.
 
– Как далеко? – спросил он. – Как далеко мы находимся?
 
– Ауспик показывает, что мы находимся в сорока метрах ниже целевого уровня, милорд.
 
Аксиманд схватился за верхний поручень, чтобы не упасть. Заключение мучило его. Похоронен так глубоко, а теперь беспомощен. Он чувствовал себя так, словно на него давил вес всего Дворца.
 
– Полный назад, – сказал он. – Наберите обороты и попробуйте снова.
 
Водители бросили машину назад. “Плутон” накренился, заскользил, а потом, казалось, сумел за что-то зацепиться.
 
– Пора! – рявкнул Аксиманд.
 
Водители рванули гусеницы вперёд, и машина опять накренилась. Затем она начала двигаться. Аксиманд слышал, как свёрла снова вгрызлись в породу, толкая добычу назад вдоль корпуса грохочущими потоками.
 
Он улыбнулся. Они двигались. Уже скоро…
 
Массивные удары сотрясли корпус, словно гигант решил расплющить их молотом. На мгновение Аксиманду показалось, что по ним стреляют. Потолок отсека над головой прогнулся под невероятным давлением.
 
Затем они яростно покатились. Аксиманда, единственного стоявшего и не пристёгнутого ремнями, сильно швыряло. Внутреннее освещение отключилось. Послышался похожий на лавину грохот, когда обрушился каменный поток.
 
“Плутон” затрясся.
 
Затем всё прекратилось.
 
Включилось аварийное освещение. Машина лежала на боку. Гусеницы вышли из строя. Аксиманд встал.
 
– Что случилось? – рявкнул он.
 
Один из водителей потерял сознание и безвольно повис на ремнях с разбитой головой. Другой недоумённо проверял показания приборов.
 
– Обвал, лорд, – сказал он. – Наши дрели оторвали неустойчивый край каверны, и она рухнула на нас.
 
Аксиманд уставился на стену, которая теперь стала потолком. Гусеницы вышли из строя. На них обрушились тысячи тонн породы.
 
“Плутоны”, в отличие от б''о''льших “Мантолитов”, не несли бортовые телепортационные сети.
 
В тесной темноте он слышал собственное дыхание, неглубокое и частое. С отвращением и гневом он осознал, что понял свой давний, гнетущий сон. Звук дыхания в темноте принадлежал ему. Так было и сейчас.
 
Этот металлический ящик станет его гробницей.
 
 
 
– Зафиксирован обвал породы, – произнёс один из операторов.
 
– Местоположение? – быстро спросила Эльг.
 
– Под Тетой и Пи, – ответил оператор. – След цели, направлявшейся к этой зоне, только что пропал с экрана.
 
– Сильное оседание, – сказала Эльг Диамантису. – Это меня беспокоит. Зоны каверны крайне неустойчивы. Масштабы и скорость проходчиков врага могут в любой момент привести к коллапсу. – Она посмотрела на хускарла. – Магос Лэнд должен начинать, – посоветовала она.
 
– Слишком рано, госпожа, – ответил Диамантис. – Я пока не стану его вызывать. Идея заключалась в том, чтобы заманить в ловушку как можно больше них. Есть... сколько подтверждённых следов?
 
– Шестнадцать приближающихся, лорд, – ответил оператор, – все в пределах каверны, все прибудут в течение ближайших четырнадцати минут.
 
– Шестнадцать следов, – сказал Диамантис Эльг. – Это может быть две или три роты. Я не захлопну ловушку, когда можно поймать так много добычи.
 
– Вы говорите, как воин, хускарл, измеряя победу количеством пролитой крови, – ответила Эльг. – Как старший офицер Военного совета, я считаю победу по потерянным подразделениям и уничтоженным силам противника. Вы не должны убивать их всех собственноручно, Диамантис. Замкобетон магоса Лэнда навсегда запечатает всех их в каверне. Им не спастись.
 
– Мне нужны подтверждённые убийства, – ответил Диамантис. – Вы исходите из предположения, что процесс магоса Лэнда будет выполняться в соответствии с требуемыми параметрами.
 
– Так было бы лучше, – сказала Эльг. – Позвольте мне объяснить, лорд. Началось оседание. Оно будет быстро распространяться. Если магосу Лэнду не разрешить запечатать и связать каверну сейчас, может произойти катастрофическое проседание. Оно даже может разрушить Последнюю стену в Сатурнианском. Как минимум каверна станет широко открыта и слишком велика, чтобы её можно было заполнить или закрыть. В боку Санктум Империалис образуется дыра.
 
Диамантис колебался. Он взял вокс-микрофон.
 
– Говорит Обманщик, – произнёс он. – Лэнд, вам приказано начать.
 
 
 
Группа Гарро израсходовала почти все боеприпасы. Катуланские Налётчики вытеснили немногих уцелевших назад в Эту. Арка и огневая стена были снесены ураганами огня, и воздух в склепе кипел от пыли.
 
Им нужно было полностью отступить через Эту и попытаться закрепиться в “бутылочном горлышке”, где Эта встречалась со вспомогательным коридором. Гарро проинструктировал остальных. Воины начали двигаться.
 
Гарро оглянулся.
 
Звук приближавшихся выстрелов внезапно изменился, как и их характер. Рёв новых залпов перекрыл огонь Катуланцев.
 
– ''Гарро! Ты ещё жив?''
 
Он слышал, как голос Галлора прорвался в воксе.
 
– Галлор?
 
– Седьмой ''с вами'', – ответил Галлор.
 
 
Истребительная команда ''Седьмой'' вошла в Альфу через одну из двух арок. Возглавляемые тяжёлым отделением “Катафрактов” Имперских Кулаков Галлора, они врезались в Катуланцев с тыла. Фальк Кибре попытался отвести своих людей в сторону и закрепиться у другой арки. Визжавшие лучи плазмы сбивали Налётчиков с ног или разрубали на части.
 
Истребительная команда ''Чёрный Пёс'' вошла через вторую арку. Хаар проревел приказы, и его группа из Чёрных Щитов и Имперских Кулаков открыла безжалостный продольный огонь.
 
Слава и история Катуланских Налётчиков закончилась за секунды. Объединённые усилия ''Чёрного Пса'' и ''Седьмого'' превратили их месиво. Два терминатора попытались пробиться через вторую арку. Командир отделения Хаара поверг одного силовым топором. Рассечённая Гончая впечатал голову другого в стену силовым кулаком.
 
Гарро и его немногочисленные выжившие, израсходовавшие почти все боеприпасы, отступали через Эту, чтобы избежать жестокого сопутствующего ущерба перекрёстного огня. Оронтис подсоединил последнюю заплечную обойму к автоматической пушке и прикрыл их отход.
 
Гарро услышал крик Галлора:
 
– Гарро! Они идут к тебе!
 
Кибре, ДеРалл и ещё один Катуланский терминатор бежали к разрушенной арке Эты. Оронтис встретил их и рассёк ДеРалла пополам из пушки, но терминатор вонзил силовой меч ему в шею. Кибре протолкнулся мимо них с сиявшей ионной булавой и закончившимися боеприпасами.
 
Гарро бросился на него, вскинув ''Либертас''. Они врезались друг в друга. Гарро, который был меньше и легче, уклонился от двух широких смертоносных ударов булавы Кибре. Его древний меч рассёк пластину на животе Кибре. По бедру Вдоводела хлынула кровь. Кибре снова замахнулся обжигавшей воздух булавой. Не только его экзодоспехи превосходили Гарро, но и само тело Кибре было ужасно усилено варпом. Гарро пригнулся и попытался перехватить руку Кибре, надеясь удержать шипевшую булаву на расстоянии.
 
В этот момент на него бросился убивший Оронтиса терминатор.
 
Гарро успел вовремя отступить, ловко двигаясь за пределами досягаемости силового меча терминатора. Гарро примерился, переместился и взмахнул мечом обеими руками.
 
Клинок не замедлился и не застрял. Он одним ударом рассёк терминатора от правого плеча до левого бедра. Разрубленные половинки Катуланского терминатора рухнули на каменные плиты.
 
Булава Кибре сбила Гарро с ног.
 
Гарро перевернулся и тяжело приземлился, его наплечник треснул. ''Либертас'' вылетел из его пальцев. Меч упал в двух метрах от него, острием вниз, клинок погрузился на треть длины глубоко в каменный пол.
 
Гарро изо всех сил пытался прийти в себя и подняться.
 
Кибре бросился к нему. Он взглянул на дрожавший в полу меч. Он видел, на что тот способен. Кибре нужно было всё, что он мог получить.
 
Он схватил меч, собираясь его вытащить. Тот не сдвинулся с места. Он потянул сильнее, прикладывая всю мощь своего улучшенного тела и усиленной брони.
 
''Либертас'' не пошевелился.
 
Металлический ботинок ударил Кибре в лицо и отбросил назад.
 
Гарро снова был на ногах. Его удар смял лицевой щиток Кибре. Кибре бросился на него.
 
Гарро без малейшего усилия вытащил меч из камня. Клинок взлетел и вонзился Кибре в грудь.
 
Фальк Кибре покачнулся. Гарро вырвал клинок, и нанёс рубящий удар, рассекая Фальку Кибре подбородок, грудину и пах.
 
Распоротый Кибре упал на колени. Блестящие чёрные органы выпирали и вываливались из него, увлекаемые потоком жидкости, тёмной, как прометий. Он давно уже не был Фальком Кибре ни в каком органическом смысле. Какая невидимая, эфирная тварь ни поселилась в нём, она завизжала и сбежала, оставив разрушенное тело хозяина.
 
– Трон Терры, – прошептал Гарро. – Бедный ублюдок...
 
Гарро замахнулся, быстро и уверенно, и отрубил задыхавшуюся голову Фалька Кибре.
 
 
 
Они выбрались из заглохшего “Термита”. Аксиманд и Лукаш вели в сумеречной темноте разрушителей Геморы вверх по огромному склону галоидных отходов. Было такое ощущение, что они идут по какому-то арктическому склону ночью. Их окружала бесконечная чернота. Бело-голубой галоидный наст хрустел под ногами и казался в визоре сиявшим, словно ночной снег. Каждые несколько минут из глубокой впадины позади них раздавался грохот новых обвалов и оползней.
 
Аксиманд попробовал включить вокс, но тот был так же тих, как и раньше. Он потерялся под землёй вместе с пятьюдесятью воинами, чьё высокое предназначение было сведено на нет.
 
– Мы поднимаемся, – сказал Лукаш. Он сверился с ауспиком. – Ещё двести метров, и мы приблизимся к месту, куда нас должны были доставить проклятые Механикум.
 
– Лорд-капитан! – позвал один из разрушителей. Он присел на корточки и что-то рассматривал.
 
– Что? – спросил Аксиманд.
 
– Плитка, – ответил легионер, поднимая кусок камня.
 
– Чудесно, Сакур. Именно ради неё мы проделали весь этот путь.
 
– Милорд, она явно упала, – ответил воин. Он показал. Гемора был прав. Впереди виднелась длинная, неровная полоса тёмного камня, отмечавшая галогенид, тёмное пятно почти в сотню метров длиной.
 
Каменная плита. ''Часть расколотого пола''.
 
Аксиманд ударил воина по наплечнику.
 
– Хороший мальчик, – сказал он. – Гемора, за мной!
 
Они с трудом поднимались по склону, следуя за тёмным пятном, которое было отчётливо видно на фоне светившегося белого галогенида. Ещё куски плиток и несколько кирпичей. Визор Аксиманда зафиксировал увеличение фонового освещения.
В ночном небе зияла дыра, потому что ночное небо на самом деле было нижней стороной подземного пола. Бледный свет падал вниз, открывая основание воронки. Тонны каменной кладки образовывали крутые подъёмы, которые тянулись вверх от галоидного берега к провисшей яме. Похоже, что дно какого-то древнего погреба обвалилось во время оползня.
 
– Путь внутрь, – сказал Лукаш.
 
– Путь внутрь, – согласился Аксиманд. Судьба наконец улыбнулась ему.
 
– Построение огневой поддержки, – приказал он. – Лукаш, показывай дорогу. Давайте поднимемся туда, обезопасим периметр и найдём наших братьев.
 
– Луперкаль! – прохрипел Лукаш.
 
– Воистину он, – согласился Аксиманд.
 
Все ветераны Геморы двигались быстро. С оружием наготове и целеустремлённо они начали карабкаться вверх к свету по обломкам каменной кладки.
 
 
 
Бел Сепат держал правую руку поднятой с вытянутым указательным пальцем почти пять минут, сохраняя этим простым и повелительным жестом полное молчание. Его элитный отряд, облачённые в экзоброню Паладины Катехона, не нуждался в большем побуждении, чем малейшее слово их повелителя Херувима, но Сепат не был уверен в остальных в истребительной команде ''Ярчайший''. Имперские Кулаки, дюжина космических десантников из разбитых легионов и отделение дурно воспитанных Чёрных Щитов. Не тот отряд, который выбрал бы он, потому что он выбрал бы исключительно из высших рядов Кровавых Ангелов, а тот, который ему дали. Преторианец приказал ему, и Великий Ангел одобрил приказ. Это был Сатурнианский гамбит, поразивший Сепата своей смелостью. Он обещал невиданную славу, славу, о которой говорил Сангвиний, ожидавшую Бела Сепата, куда бы он ни пошёл.
 
Сепат не думал, что первым шагом к этой славе станут полчаса ожидания в пустом подвале и ещё сорок минут созерцания дыры в полу подвала, которая образовалась после какого-то тектонического толчка. В сообщениях от Обманщика говорилось о безжалостных казнях, происходивших в других зонах, но зона смерти Тета не предлагала ничего, кроме проклятой дыры и медленно оседавшей пыли.
 
Но всё изменилось.
 
Сепат услышал лёгкий скрежет камня. Потом ещё один. Ауспик начал прокручивать символы обнаружения на визоре: янтарные руны и значки мест, которые становились красными по мере приближения.
 
Он видел, как напряглись все воины истребительной команды вокруг него, их визоры показывали то же самое. Их оружие было наготове.
 
Сепат сбросил показания визора. Счётчик убийств, небольшой набор цифр в левом нижнем углу его периферийного зрения, показывал сто семьдесят восемь. Он оставлял его включённым в течение всех дней боёв на Горгоновом рубеже.
 
Он подумал о Рубеже. Он молился, чтобы тот по-прежнему держался.
 
Счёт стал равен нулю.
 
Скрежетали камни. Символы светились кроваво-красным светом.
 
Что-то двигалось в дыре. Чёрный шлем. Венчавший его гребень.
 
Сын Гора.
 
Сепат опустил правую руку.
 
Истребительная команда открыла огонь.
 
 
 
Вихрь смерти хлынул в дыру, более смертоносный, чем создавший её поток обрушившихся плит. Лазерные лучи, болтерные снаряды, пульсировавшие жёлтые плазменные разряды, два обжигающих выдоха огненного гнева из огнемёта.
 
Лукаш погиб первым, его голову и плечи просто снесло. Авангардное отделение Геморы погибло точно так же, их тела кувыркались, увлекая за собой неустойчивые камни, которые вместе с трупами обрушились на отделения позади, смешав их ряды и сделав лёгкой мишенью для оружия, стрелявшего вниз через дыру в небе. Десять погибших, шестнадцать, двадцать семь, тридцать один…
 
Аксиманд, спотыкаясь, спускался по галоидному склону, в ужасе глядя, как разрушители Геморы в буквальном смысле разрушались прямо у него на глазах.
 
 
 
– Прекратить! – крикнул Сепат и прыгнул ногами вперёд в яму, прежде чем кто-либо успел помешать бы ему. Катехонцы последовали за ним, обнажив клинки.
 
Сепат тяжело приземлился в синем мраке, скользя и съезжая по крутому и рыхлому склону. Воздух был полон дыма, на камнях валялись тела в чёрных доспехах. Некоторые остались живы, изо всех сил пытаясь убраться подальше от основания провала.
 
Он не позволит им уйти.
 
Сепат активировал прыжковый ранец и обрушился на них, его длинный меч разрывал броню и плоть. Катехонцы, великолепные в золотых и кошенильно-красных боевых доспехах, приблизились к нему, но больше некого было убивать. Последний из блестящих чёрных трупов лежал на галоидном склоне, пачкая кристально-белую поверхность алыми полосами.
 
Сепат повернулся.
 
– Чисто, лорд? – спросил его заместитель.
 
Паладин-капитан быстро осмотрелся. Его счётчик показывал семь. Сорок три других Сына Гора лежали мёртвыми на склоне провала.
 
Итого пятьдесят. Полная группа.
 
– Милорд? – повторил заместитель.
 
– Ещё один, – сказал Сепат, оглядываясь вокруг. – Пятьдесят человек. Один командир. Где командир?
 
Чёткого следа не было. Длинный галоидный склон и темнота казались пустыми.
 
– ''Ярчайший'', говорит ''Ярчайший'', – произнёс Сепат. – Обманщик, вы меня слышите?
 
– ''Слышим'', Ярчайший.
 
– Зона Тета очищена. Враг уничтожен. Один, возможно, сбежал, пытается выбраться через обрушившийся подземный этаж. Я иду за ним.
 
– ''Отказано'', Ярчайший. ''Вы нужны в зонах. И началось запечатывание. Если вы останетесь внизу, вас затопит''.
 
– Принято, Обманщик, – ответил Сепат. – Возвращаемся наверх! – приказал он своим людям и последовал за ними к склону обвала.
 
Он бросил последний, разочарованный взгляд назад.
 
 
 
Аксиманд двигался в темноте по гребню огромного галоидного склона. Его дыхание было прерывистым… ''дыхание в темноте''…
 
Он сорвал шлем и жадно вдохнул холодный воздух.
 
Все они были мертвы. Всё дело, вся эта операция провалились.
 
Он провалился.
 
Он решил вернуться к разрушенному “Термиту”. Тот превратился в изломанный металлолом, и он убил экипаж Механикум за их некомпетентность, но оттуда он мог двигаться назад, возможно, найти туннель, который его машина пробурила в каверне, и выйти по нему обратно наружу.
 
Долгая прогулка. Долгая, долгая прогулка, но лучше других вариантов.
 
Он начал скользить по склону, поднимая хрустальные брызги.
 
Он услышал звук. Плеск. Река течёт. ''Как такое возможно''...
 
Он увидел внизу реку. Реку вязкой серой жижи, которая текла, словно магма. Она поднималась с необычайной скоростью. Он осторожно подошёл к ней. Стояла вонь. Синтетика, полимер или какая-то промышленная форма бетона. Жидкий камнебетон или что-то в этом роде. Он заполнял полость. Ублюдки-лоялисты запечатывали каверну.
 
Он не хотел так умереть. Запечатанный ''заживо'' навечно в камнебетоне, словно муха в смоле? Это был его ''настоящий'' кошмар.
 
Он вскарабкался обратно по медленно исчезавшему склону. Должен же быть другой выбор.
 
Массивная река жидкого камнебетона нарушила хрупкую структуру каверны. Он видел, как оседают или уносятся потоком обнажения галогенидов. Камнепады сыпались по стенам пещеры, валуны кувыркались и подпрыгивали, поднимали густые брызги и исчезали в реке.
 
Новые оползни. Новые провалы. ''Если и новые части пола не выдержат''…
 
Аксиманд поднимался всё выше и выше, насколько только мог.
 
 
 
Водители “Плутона” сообщили Льву Гошену, что до цели осталось две минуты, но эти две минуты, похоже, затянулись. Транспорт едва ли не тонул. Они чувствовали себя так, словно находились в брюхе умирающей рыбы, которая была слишком слаба, чтобы плыть против течения. Всё качалось и наклонялось. Визгливый рёв буров превратился в приглушенное шипение. Гусеницы напрягались, но не находили ничего, за что можно было бы зацепиться. Всё выглядело так, как будто они беспомощно барахтались в грязи, а не в камне.
 
– Мы движемся назад, – сказал Гошен. – Как мы можем двигаться назад?
 
– Милорд… – начал техножрец.
 
– Говори! – рявкнул Гошен.
 
– Системы датчиков, лорд, они показывают, что мы погрузились, – ответил магос.
 
– Во что?
 
– Поток вязкой жидкости, – ответил один из водителей.
 
– Какой именно? – потребовал Гошен. – Магма? Грязь?
 
– Датчики показывают искусственное вещество, – сказал магос. Он пришёл на нос корабля, встав на техническом посту рядом со штурманскими креслами. Его разветвлённые пальцы подключились к портам станции, и он начал считывать данные с внутренней стороны зашитых век. – Анализ структуры, состава, свойств...
 
– Мне не нужна научная диссертация, кусок дерьма, – сказал Гошен. – Мне нужно немедленно выйти на целевой вектор.
 
– Это невозможно, – сказал магос. – Мы обездвижены.
 
– Не говори мне, что возможно, – предупредил капитан 25-й роты.
 
– Мы обездвижены, – повторил адепт Механикум. – Мы висим в оболочке из композитного материала, похожего на жидкий камнебетон. Наши гусеницы и буры не могут раскрутиться. Он быстро застывает.
 
– Освободи нас!
 
– Это уже невозможно, милорд.
 
– Тогда открой чёртовы люки.
 
– Нас затопит. Мы погружены в жидкость. Я отсылаю вас к моему предыдущему ответу.
 
Гошен попытался придумать другой вопрос, другое требование, которое он мог бы выдвинуть. Ничего не пришло в голову. Стены отсека вдруг показались очень тесными. Он был окружён пятьюдесятью готовыми к бою космическими десантниками и экипажем Механикум. Максимальная вместимость. Места и так едва хватало, чтобы двигаться.
 
“Плутон” перестал двигаться. Тишина была самой ужасной вещью, которую когда-либо слышал Гошен.
 
– Когда? – спросил он в конце концов.
 
– Когда что, лорд?
 
– Когда он застынет?
 
– Уже застыл, милорд.
 
– Тогда… раз он застыл, раз он твёрдый, мы можем прокопаться сквозь него.
 
Магос повернулся и посмотрел на него зашитыми глазами.
 
– Материал находится внутри наших обтекателей, кожухов буров и узлов двигателей, – сказал он. – Он затвердел и всё затвердело вместе с ним, как камень. Прекрасные механизмы больше никогда не будут работать. Материал не проник в наш отсек, потому что тот полностью герметичен. Мы не можем открыть люки. Мы не можем прокопаться. Мы больше никогда не сдвинемся с места.
 
''И никто не сможет нас откопать, и никто не придёт, и почти никто даже не знает, что мы здесь…''
 
Лев Гошен не мог до конца поверить в услышанное. Он сел в своё противоперегрузочное кресло. Он начал с самого начала.
 
– Когда? – спросил он.
 
– Лорд?
 
– Когда закончится энергия?
 
– Через сто девяносто шесть дней, – сказал магос.
 
– Воздух?
 
– С рециркуляцией и учётом вашей генетической биологии, – ответил магос, – фактически никогда.
 
Гошен кивнул.
 
– Как долго живёт ваш вид? – спросил магос.
 
– Что? – переспросил Гошен.
 
– Потому что именно столько вы пробудете здесь, – ответил магос.
 
 
 
Тормагеддон молча оттеснил Локена назад на пустую арену зоны смерти Мю. За укреплённой аркой истребительная команда ''Найсмит'' сошлась с тактическим отделением Винкор лицом к лицу, обмениваясь потоками тяжёлого огня вдоль всего коридора.
 
По связи Локен слышал разрозненные обрывки прерывистого вокса: крики боли и смерти, сплачивавшего воинов Леода Болдуина, фрагменты тактических переговоров.
 
Но у Локена не было времени слушать, или сосредоточиться на словах, или отдавать собственные приказы.
 
Тормагеддон был быстр. Его огромное, раздутое демоном тело выглядело тяжеловесным, но он наносил удары с чудовищной скоростью. Уже дважды его жужжащее цепное оружие чуть не разорвало Локена на куски.
 
Локен читал течение боя, и видел, что его единственным преимуществом была точность. Тормагеддон едва ли не лопался от мощи, но его атаки были неуклюжими и относительно грубыми, словно какая-то бессмертная сущность направляя всю свою силу через тело, которое было слишком смертным, чтобы справиться с ней.
 
“''Как примарх'', – подумал Локен, – ''попытавшийся натянуть на руку перчатку легионера''”.
 
Локен продолжал двигаться, размахивая длинным цепным мечом и отключённым клинком Рубио в бешеном ритме, отражая и блокируя удары. Тормагеддон по-прежнему безжалостно атаковал. Когда их цепные мечи встретились, зубья сорвались в визге искр.
 
Погибший легионер Сынов Гора был пустой оболочкой. Его невероятная сила проистекала из источника, бравшего в начало в варпе. Тормагеддон не был несчастным Тариком или даже Граэлем. Он не был человеком или генетическим сыном. Он даже не был он, он был ''оно'', и ''оно'' было куском бездумных мышц и мяса, оживлённым эфирными сущностями, безразличными к физическим мелочам. Это была чистая убойная сила, запертая в незнакомой форме, и эта форма была поломанной и медлительной. Какое бы сознание ни оставалось в оболочке Тормагеддона, оно было слишком тупым и повреждённым, чтобы направлять эту силу, слишком растраченным, чтобы использовать десятилетия отточенного мастерства, слишком выжженным, чтобы делать что-либо, кроме как наносить удар за ударом.
 
Но оно было более чем способно убить его.
 
На взгляд Локена в Пожирателях Миров было меньше неистовства берсерков, а в Повелителях Ночи меньше энергии. Тормагеддон был неутомимее, чем Железные Воины, которых он убивал, и быстрее, чем Дети Императора, с которыми он сражался на поединках. Это было тупое увечье, как у боевого молота Саламандр, холодная ярость, как у разума Железных Рук, бешеная ярость, как у Волков Фенриса, фанатичная ненависть, как у Несущих Слово. Это был ужас сияющих Ангелов, это была непознаваемость их тёмных кузенов, это была непобедимость Ультрамара, это была быстрая смерть Освобождения.
 
Ему нельзя было доверять, как Сыну Гидры; с ним нельзя было торговаться, как с колдуном Просперо; он гнил внутри, как упыри Мортариона.
 
Как всадник стаи Хана, он находился в постоянном движении.
 
И как Имперского Кулака, его нельзя было отодвинуть.
 
Это был Ангел Смерти.
 
Но это был не Лунный Волк.
 
Локен попытался заставить его ошибиться. Его подстёгивало непреодолимое желание изгнать зверя, с которым он сражался. Оно было сильнее, чем желание выжить. Огонь мести угас. С остальными, как и с Марром, Локен демонстрировал только холодную ярость, и выражал её с клинической свирепостью. Месть, месть Сынам Гора за грехи Гора. Это желание было всем, что Локен знал в течение долгого времени, это было то, чем он стал, и Сатурнианская хитрость, наконец, предоставила ему шанс исполнить его.
 
Затем Тормагеддон произнёс его имя голосом Тарика. Единственное слово.
 
Локен знал, что не сможет спасти Тарика или каким-либо образом вернуть, но он хотел почтить его. Он хотел почтить память Тарика, и Неро Випуса, и Иактона, и всех других любимых братьев, которые были преданы ересью и потеряны в ужасе. Он хотел освободить жалкие остатки Тарика Торгаддона и даровать им покой.
 
Дать Тарику отпущение. Дать его душе утешение от мучений. Изгнать демона обратно в ад и освободить осквернённые кости и испачканную плоть. В память о Лунных Волках Локен заберёт этот труп Легионес Астартес для погребения. Он не позволит ему оставаться кадавром-марионеткой какого-то отвратительного трупного бога.
 
Он уклонился от гудящего удара, блокировал урчавший клинок, шагнул в сторону, повернулся, отказываясь от грубой силы и используя против неё отсутствие у Тормагеддона пространственного восприятия. Он заставил его вытянуться, сделать лишний шаг, слишком далеко вынести руку и лишил равновесия.
 
Его цепной меч сцепился с мечом Тормагеддона, и оба оружия завизжали, вгрызаясь друг в друга. Локен воспользовался моментом и обошёл бронированную защиту Тормагеддона.
 
Отключённый клинок Рубио ударил прямо в центр нагрудника Тормагеддона.
 
И соскользнул.
 
Осталась лишь сколотая вмятина. Даже со всей своей силой Локен не смог пробить броню. Каждая частичка мастерства ушла у Локена ради этой доли секунды. Каждой унции его силы оказалось недостаточно, чтобы сделать это.
 
Тормагеддон оттолкнул Локена и рванул сцепившиеся мечи в сторону. Локен попытался устоять, но цепные мечи безнадёжно переплелись, и всё, что ему удалось сделать, это вырвать оружие у них обоих. Тормагеддон снова ударил его, и Локен упал.
 
Он попытался подняться.
 
Чудовище схватило его за голову и подняло над полом.
 
Визжащий цепной кулак Тормагеддона сжал шлем Локена, разрывая пластины брони, сгибая визор и выбрасывая в воздух хлопья керамита и стали. Локен закрутился, задыхаясь от собственного горлового уплотнителя, чувствуя, как кольца на шее трескаются и ломаются, как смятая лицевая пластина вдавливается в щёки и зубы, а давление растёт, грозя разорвать череп.
 
''Я не умру так''. Он хотел выкрикнуть эти слова в лицо смерти, но не смог даже пошевелить губами внутри сжимавшего шлема. Вместо этого он яростно пожелал их и ударил прямо перед собой.
 
И упал.
 
Он растянулся на полу и ничего не видел. Он слышал сердитое рычание сплавленных цепных мечей. Он сорвал остатки изломанного шлема, сплёвывая кровь. Кости черепа словно спрессовали.
 
Тормагеддон лежал на спине, старый меч Рубио пронзил его сердце. Отключённый, тусклый клинок пульсировал угасавшим бледным мерцанием. Энергетические прожилки, похожие на паутину миниатюрных молний, плясали на ладони и пальцах Локена, ладони и пальцах руки, которой он нанёс удар.
 
Прямо у него на глазах маленькие мерцавшие узоры света замерли и исчезли.
 
Он встал, разминая ноющую челюсть. Из носа капала кровь. Он выдернул меч Рубио из трупа. Клинок снова стал безжизненным и холодным, таким же безжизненным и холодным, как Сын Морниваля у его ног.
 
Жизнь покинула Тормагеддона. Адская сущность, поселившаяся в трупе легионера, погибла или покинула разбитый сосуд.
 
Локен хотел поднять тело и отнести его более подобающее место, где оно могло бы лежать в тишине, но битва за аркой Мю продолжала бушевать.
 
Он покинул смертельный этаж.
 
 
 
Ожесточённая схватка между ''Найсмитом'' и отделением Винкор Тормагеддона переместилась в дальний конец коридора. Болдуин отчаянно атаковал, тесня Винкор в зону смерти Омикрон, но это дорого ему обошлось. Коридор, выжженный и усеянный отверстиями от взрывов, был завален мёртвыми, друзьями и врагами.
 
Локен поспешил присоединиться к своему арьергарду. Он остановился, чтобы подобрать цепной меч у одного из павших Имперских Кулаков, поблагодарил мертвеца за подарок и пообещал хорошо им пользоваться.
 
У входа в Омикрон резня почти закончилась. Галлор привёл ''Седьмой'' через другую штурмовую дверь, и две истребительных команды зажали Винкор между собой на открытом пространстве. Бой превратился в тупую казнь.
 
Леод Болдуин был ранен, но по-прежнему держался на ногах.
 
– Хорошая работа, – сказал ему Локен. – Ступай в лазарет.
 
– Когда закончим, – ответил Болдуин.
 
Локен прошёл сквозь дым, чтобы поприветствовать Галлора.
 
– Как у нас дела? – спросил Локен, как они быстро пожали руки.
 
– Весьма неплохо, – ответил Галлор. – Похоже, мы выпотрошили большую часть двух крот. ''Ярчайший'' и ''Чёрный Пёс'' всё ещё сражаются.
 
– ''Раздор''?
 
– Им очень крепко досталось, – сказал Галлор. – Гарро и остатки ''Раздора'' присоединились к банде Хаара.
 
Раздался долгий протяжный грохот, и они оба повернулись на звук.
 
– Чем дальше тем больше, – сказал Галлор. – Обманщик говорит, что это место обваливается. Подкоп превратил некоторые зоны в провалы. Но этот парень Лэнд, как мне сказали, закачивает свою смесь.
 
– Они запечатывают каверну?
 
Галлор кивнул:
 
– Любые ублюдки, которые ещё не показали головы, окажутся в ловушке. В этом есть определённая справедливость.
 
Локен понял, что выбросил вокс вместе со шлемом.
 
– Свяжитесь с Обманщиком, – сказал он Галлору. – Спросите, есть ли у них ещё работа для нас.
 
– Обманщик? Говорит ''Седьмой'' с ''Найсмитом'', – произнёс Галлор по связи. – Запрашиваем маршруты целей.
 
 
 
– Принято, ''Седьмой'', – сказала Эльг. – Ждите.
 
– Остались следы? – спросил её Диамантис.
 
– Ничего на ауспике или от акустиков Великого Сияния, – ответила она. – Работа магоса Лэнда, возможно, поглотила любые уцелевшие подразделения диверсантов.
 
– Сохраняйте схему слежения, – сказал хускарл.
 
– Конечно, – ответила она.
 
– Некоторые ещё могут прорваться, – сказал Диамантис. – Работа Лэнда будет эффективной, но потребуется время, чтобы закачать достаточное количество материала в каверну.
 
– По оценке магоса полная герметизация займёт шесть часов и сорок три минуты, – сказала она.
 
– Он был таким точным? – спросил Диамантис.
 
Эльг улыбнулась:
 
– Он добавил секунды, но я думаю, что это лишнее.
 
– И сколько осталось? – спросил Диамантис.
 
– Закачка началась два часа семь минут назад, лорд, – ответил оператор.
 
Диамантис отступил и провёл рукой по коротко подстриженным волосам.
 
– Что-нибудь со стены? – спросил он.
 
– Проводная связь снова отключилась, – сказал оператор.
 
Диамантис нахмурился.
 
– Конечно, мы бы знали, лорд, – сказал Зиндерманн.
 
– Знали что? – спросил его Диамантис.
 
– Если... – начал Зиндерманн. – Если бы наши усилия не увенчались успехом. Если бы мы были обречены с другой стороны...
 
– Диамантис?
 
Хускарл оглянулся на Эльг. Она напряжённо смотрела на боковой монитор.
 
– Что, госпожа?
 
– Согласно этим показаниям, поток герметика остановился, – ответила она. – За последние четыре минуты уровень не изменился. Насосы отключились.
 
– Забитые сопла? – спросил Альборн.
 
Диамантис проигнорировал вопрос и снял микрофон со стены.
 
– Говорит Обманщик, – произнёс он. – Магос, сообщите о состоянии.
 
Он ждал.
 
– Магос, говорит Обманщик. Сообщите о своём рабочем состоянии. Мы видим, что вы остановились. Какова ситуация?
 
Он посмотрел на Эльг.
 
– Никакого ответа, – сказал он.
 
– Если возникла техническая проблема, он, вероятно, работает над ней, – предположил Зиндерманн.
 
– Или он потерялся в какой-то математическом уравнении, и не обращает ни на что внимания, – сказал Диамантис.
 
– Я пойду и позабочусь об этом, лорд, – сказал Альборн.
 
 
 
Аркхан Лэнд примостился на самом краешке рабочего кресла. На скамье в маленькой клетке, которую Диамантис разрешил принести Лэнду, съёжился широко раскрывший глаза хомоподобный.
 
– Полагаю, – произнёс Лэнд, – вы собираетесь убить меня?
 
– Я мог бы, – сказал Гор Аксиманд. – Я могу легко сделать это.
 
– Вы убили всех остальных, – заметил Лэнд.
 
Аксиманд взглянул на окровавленные тела команды Лэнда.
 
– Убил, – согласился он. Он указал острием ''Скорбящего'' на Лэнда. – В свою защиту скажу, что у меня был ужасный день, – добавил он. – Мне пришлось карабкаться через грязную, вонючую дыру в земле. Я не знал, где нахожусь. Всё, что я знал, это то, что всё – ''всё'' – пошло не так. Я должен был выместить это на ком-то. Эти идиоты оказались первыми, на кого я наткнулся.
 
– Кроме того, – осторожно сказал Лэнд, – идёт война. И они были врагами.
 
– Ну да, очевидно, и это тоже, – согласился Маленький Гор.
 
– Но вы сохранили мне жизнь?
 
– Они были сервиторами и адептами, – сказал Аксиманд. – Ты же явно какой-то магос. Отвечаешь за всё это.
 
Свободной рукой он указал на “это”: окружавшие их наливные цистерны и насосы.
 
– Ты нужен мне живым, чтобы выключить их, – сказал он. – Потому что эта грязь – одна из причин того, что всё пошло не так. Ты ''сделал'' это, не так ли?
 
– Вы наблюдали за мной.
 
– Они точно не работают?
 
– Насосы выключены, – сказал Лэнд. – Похоже, я больше не нужен?
 
– Нет, – сказал Аксиманд, подходя ближе. – Ты умный. Отвечаешь за эту область. Ты покажешь мне выход.
 
– Выход?
 
– Отсюда. Во Дворец
 
– И что тогда?
 
– Я не ещё решил, – ответил Аксиманд.
 
– Вы один, – сказал Лэнд. – Что вы можете сделать в одиночку в Санктум Империалис?
 
– Много чего, – сказал Аксиманд. – Невероятные повреждения. Одного человека трудно найти. Трудно остановить. Я могу завершить задание.
 
– Наконечник копья из одного человека?
 
Аксиманд посмотрел на него.
 
– Ты хоть представляешь, кто я? – спросил он.
 
– Гор Аксиманд, Морниваль, Сын Гора, – ответил Лэнд. – По прозвищу Маленький Гор. Не тот Гор, которого мы ждали.
 
Аксиманд крепче сжал меч. Затем медленно опустил ''Скорбящего''.
 
– Умно, – сказал он, улыбаясь. – Ты пытаешься меня спровоцировать. Заставить меня убить тебя, чтобы я не смог заставить тебя помогать.
 
Лэнд пожал плечами.
 
– Как человек, который большую часть жизни провёл сам по себе, – произнёс он, – и изо всех сил вёл войну в одиночку, чтобы всё исправить, я могу сказать вам, Гор Аксиманд, что ваши шансы невелики. Вам нужны союзники. Друзья. Товарищи. Одному человеку не под силу изменить происходящее. Одному человеку не под силу победить. Вот к какому выводу я пришёл.
 
– О, ты прав, – согласился Аксиманд. – Но к счастью, у меня есть ты. Поднимайся. Покажи мне выход. Открой замки и предоставь безопасный доступ. Выведи меня отсюда и отведи во Дворец.
 
Лэнд откинулся на спинку кресла. Он сложил руки на груди и посмотрел Аксиманду в глаза.
 
– Нет, – сказал Лэнд. – Прошу прощения.
 
– Неправильный ответ, – сказал Аксиманд, прижав острие клинка к горлу Лэнда.
 
Болт ударил Аксиманда в левое плечо, искромсав наплечник и отбросив назад.
 
– Лэнд! Прочь с чёртовой линии огня! – крикнул Диамантис, шагая по проходу между цистернами с герметиком и целясь из болт-пистолета.
 
Лэнд бросился в сторону. Хускарл выстрелил снова, но болт прошёл мимо и разорвал пластины палубы. Аксиманд перекатился, его плечо дымилось, и выстрелил из болтера в ответ.
 
Снаряд взорвался у левого бедра Диамантиса, и Имперский Кулак врезался в цистерну. Аксиманд вскочил и побежал в противоположном направлении, петляя между насосными системами лаборатории.
 
Опустившись на одно колено, с сочившейся из раны кровью, Диамантис поморщился и снова прицелился.
 
– Нет! – закричал Лэнд, подбегая к нему. – Хватит!
 
– Он… – начал Диамантис.
 
– Разнесёте здесь всё на куски, если попадёте во что-то важное! – воскликнул Лэнд. – Взорвёте насос, хускарл, и мы никогда не запечатаем каверну! – Он попытался помочь Диамантису подняться на ноги.
 
– Мне нужна связь, – прорычал хускарл.
 
– Вы не смогли его снять одним выстрелом? – спросил Лэнд.
 
– Вы мешали!
 
– Я был о вас лучшего мнения.
 
– Вы были на чёртовой линии огня!
 
Ворча от боли, Диамантис подошёл к столу и навалился на него всем весом. Он схватил вокс.
 
– Говорит Обманщик! Говорит Обманщик! – крикнул он. – Предатель Астартес на свободе в районе операции! Повторяю. Предатель Астартес на свободе. Он был в насосной лаборатории, сейчас движется! Один из чёртовых Сынов...
 
– Морниваль, – сказал Лэнд. – Аксиманд.
 
– …один из Морниваля! – выплюнул в микрофон Диамантис. – Принять срочные меры! Цель не находится, повторяю, не находится в зонах смерти! Он на свободе во вспомогательных зонах!
 
Он положил микрофон, поморщившись от боли.
 
– У вас сильное кровотечение, – сказал Лэнд.
 
– Я знаю.
 
– Я думаю, что всё бедро…
 
– Я в курсе, магос.
 
– Как вы узнали? – спросил Лэнд.
 
Диамантис посмотрел на него.
 
– Насосы остановились, – с трудом ответил он. – Я решил, что приду лично и узнаю, во что вы играете.
 
– А, – сказал Лэнд.
 
– Он заставил вас отключить их?
 
Лэнд кивнул:
 
– У него был меч, который он явно собирался пустить в ход…
 
Диамантис посмотрел на него, тяжело дыша, контролируя реакцию тела на боль и потерю крови.
 
– Так включите их снова! – рявкнул он.
 
– Да! Так! Конечно! – Лэнд побежал к главному посту. Он начал оттягивать назад тяжёлые рычаги выключателей. Из ряда цистерн донёсся хлюпающий звук, и один за другим насосы снова зашумели.
 
– Надеюсь, сопла не засорились... – пробормотал Лэнд.
 
Несмотря на то, что каждый вдох давался ему тяжело, Диамантис снова взял микрофон окровавленной рукой.
 
– Говорит Обманщик, – произнёс он. – Повторяю ещё раз. Предатель Астартес на свободе в зоне операции и поддержки. Цель – Морниваль. Повторяю, предатель Астартес на свободе. Находился в насосной лаборатории, сейчас движется. Кто-нибудь ''немедленно'' ответьте!
 
 
 
Галлор внимательно слушал наушник.
 
– Один на свободе, – сообщил он. – Один прошёл через зоны. На свободе в операции и поддержки. Обманщик говорит, что это один из Морниваля.
 
Локен уже двигался.
 
– Рассредоточиться, – крикнул Галлор истребительным командам. – Систематический обыск, зал за залом! Найдите его!
 
 
 
Два остова “Термитов” догорали в зоне смерти Каппа, окружённые трупами Сыновей Гора, которых они пытались доставить. Хаар оставил своих людей проверять выживших и прошёл через арку в зону смерти Лямбда, где находился ещё один “Термит”, окружённый кольцом мертвецов в чёрных доспехах. Гарро стоял рядом с Белом Сепатом. Два истребительных отряда вместе с остатками Гарро объединились, чтобы встретить три одновременных вторжения.
 
Они были беспощадно точны.
 
– Сто семьдесят пять убийств, – усмехнулся Хаар. – Самый большой улов, и потеряли только девять наших. Знаешь, мне жаль, что я не видел испуга на их чёртовых лицах, когда они оказались в прицеле. – Он замолчал.
 
– Что? – спросил он.
 
Сепат слушал связь.
 
– Один отбился, – сказал Гарро Хаару. – Добрался до оперативных. Обманщик назначает истребительную команду.
 
– Всего один? – прорычал Рассечённая Гончая.
 
– Морниваль, – ответил Гарро.
 
– Даже если так, – сказал Хаар. – Ему не уйти далеко. Возможно, он уже мёртв.
 
Сепат посмотрел на них.
 
– Я запросил разрешить нам развернуться и присоединиться к охоте, – сказал он.
 
– И? – спросил Хаар. – Я хотел бы увидеть кровь Морниваля на своём кулаке. Я слышал, что они стоят того.
 
Гарро фыркнул.
 
– Я жду ответа Обманщика, – сказал Сепат, величественно глядя на них обоих. – Если на главном пульте не будет следов целей ещё пять минут…
 
Взрыв декомпрессии заглушил его следующие слова. Их омыло морозным светом.
 
Сыны Гора появились прямо из воздуха вокруг них, посреди двух истребительных команд, по всей Каппе и Лямбде.
 
Катафракты. Первая рота. Сто братьев пользовавшейся дурной славой группы Юстаэринских терминаторов, самая страшная и известная воинская элита XVI.
 
Сто воинов и первый капитан Абаддон.
 
Ад разверзся.
== ЧЕТЫРЕ ==
 
'''Оанн в огне'''
 
'''Только мы и чудовища'''
 
'''Брат против брата'''
 
Фулгрим улыбался под объятыми пламенем стенами Оаннской орудийной башни. Его зубы блестели в свете пожаров. Его длинные белые волосы развевались на ночном ветру, танцуя над ним, словно огромные языки огня.
 
– '''''Ты очень молодой''''', – произнёс он.
 
Он присел рядом с Имперским Кулаком, распростёртым на вершине стены.
 
– '''''Очень молодой. Новичок во всём этом''''', – прошептал он.
 
Мадий пытался ползти. Его кости и боевая броня были сломаны. Он где-то потерял шлем, и лицо залила кровь. Каждое дрожащее движение требовало неимоверных усилий, каждый сантиметр, который он преодолевал через лужу собственной крови, являлся триумфом воли.
 
– '''''Ты пытаешься сбежать?''''' – спросил Фулгрим. Он цокнул языком. – '''''Не думаю, что ты должен это делать. Твоему отцу это не понравится. Ты должен стоять и сражаться. Но всё же ты новичок. Может быть, никто не успел объяснить тебе правила'''''.
 
Финикиец огляделся. На широкой вершине Сатурнианской стены его дети расправлялись с настенным гарнизоном. Ещё больше его детей прибывали через разрывы в пустоте, в десантных капсулах или поднимались с нижних укреплений. Зонанс замолчал. Продолжавшие стрелять орудия Сатурнианской стены начали разрушать уязвимые “Донжоны”, уничтожая все прекрасные инструменты, которые они несли. Осадные машины рушились огромными огненными облаками, которые освещали поверхность стены, подобно восходящему солнцу. Это было прискорбно, но транспорты и инструменты всё равно закончили своё выступление. III легион был здесь. Они захватили на крепостной вал Последней стены.
 
– '''''Вот что я скажу тебе''''', – мягко произнёс Фулгрим. – '''''Даже если бы ты мог бежать, а ты не можешь с твоими бедными ногами, я не думаю, что ты мог бы спастись. Здесь нет убежища'''''. – Он оглянулся на Дворец. – '''''Скоро убежищ нигде не будет''''', – добавил он.
 
Он снова посмотрел на Имперского Кулака. Мадий продолжал ползти, задыхаясь и напрягаясь с каждым крошечным движением, которое он умудрялся сделать.
 
– '''''Бедный испуганный ребёнок''''', – сказал Фулгрим. – '''''Так-так'''''. – Его лицо потемнело. – '''''Я вижу''''', – продолжил он. – '''''Ты не пытаешься сбежать. Ты пытаешься дотянуться до него'''''.
 
Он взглянул на обломанный гладий, лежавший примерно в метре от молодого капитана. Мадий тянулся к нему окровавленными пальцами.
 
Фулгрим выпрямился.
 
– '''''Он тебе не нужен''''', – сказал он. – '''''У меня есть гораздо лучше'''''.
 
Он достал длинный однолезвийный меч и сжал его двумя руками.
 
– '''''Видишь?''''' – спросил он.
 
Он поднял руки, собираясь нанести удар.
 
Что-то ударило его. Что-то врезалось в него и заставило пошатнуться. Что-то рубило его. Что-то причинило ему ''боль''.
 
Фулгрим подался назад. Сигизмунд продолжал атаковать, его силовой клинок царапал и ломал прекрасную броню Фулгрима.
 
– '''''Пошёл вон!''''' – воскликнул Фулгрим. – '''''Отойди от меня!'''''
 
Он был в три раза крупнее Храмовника. Он пнул ногой, как человек пинает агрессивную собаку, и отбросил Сигизмунда назад. Сигизмунд перекатился и вскочил на ноги. Он взмахнул мечом двумя руками и вонзил его в бедро Фулгрима.
Фениксиец закричал, скорее от возмущения, чем от боли.
 
Вопль был наполнен странным звукам, и от него задрожали камни стены. Одной рукой он схватил Сигизмунда за горло. Клинок, по-прежнему прикованный цепью к запястью Сигизмунда, вырвался из раны. Задыхаясь, Сигизмунд подтянул висевший клинок и несколько раз ударил державшего его гиганта. Он отрезал у Фениксийца прядь волос. Потом рассёк ему губу.
 
Фулгрим снова завизжал и отшвырнул Сигизмунда. Храмовник пролетел пять метров, ударился о стену Оаннской башни и упал на платформу.
 
– '''''Как ты посмел!''''' – закричал Фулгрим, устремляясь к лежавшему Сигизмунду. Одной рукой он зажал разбитую губу, а другой крутил длинный меч.
 
– Мужество Сигизмунда иногда превосходит его способности.
 
Фулгрим остановился. Он повернулся. Он улыбнулся окровавленными зубами.
 
Рогал Дорн смотрел на него. Он сжал поднятый меч.
 
– Моё – нет, – сказал Дорн.
 
 
 
Когда Сангвиний поднялся над ними, это было как чудо. Все они и в самом деле думали, что он их бросил. Казалось, что, расправив крылья, он сияет, как звезда.
 
Ранн подумал о моменте, после которого теперь казалось минули годы, но произошедшем всего несколько дней назад, когда Великий Ангел пришёл к ним на Рубеже и отбросил титанов предателей. Ранн полагал, что никогда не увидит большего подвига, даже если проживёт десять тысяч лет.
 
Но сейчас само появление Сангвиния оказалось более великим.
 
И это был не триумф оружия, не нападение в одиночку на нечестивого титана. Он просто появился, когда они верили, что он покинул их, паря как орёл, когда они думали, что он улетел от них.
 
Их сердца воспарили вместе с ним. Их уставшие души взлетели.
 
– Великий Ангел с нами! – закричал Ранн. – Великий Ангел с нами!
 
Они все кричали. Каждый верный воин на четвёртой окружной стене.
 
Против железа и стали, огня и дыма большинство вещей не может устоять. Надежда кажется слабой, а усилия бесполезными. Символ сплачивает людей против тьмы. Он защищает надежду от огня, а броню – от железа. Флаг, поднятый штандарт, луч света, знамя, вскинутое высоко, крылатая фигура, поднимающаяся вверх, наполненная светом. В объятом пламенем и разрушенном Горгоновом рубеже сыны Терры знали, что не могут умереть, пока Ангел Сангвиний летел над ними, а он, как и его отец, никогда, ''никогда'' не умрёт.
 
Дикий ритм войны изменился в одно мгновение. Хорадал Фурио во главе своего воинства отбил захваченную территорию к северу от разрушенного Катилльона и остановил один из штурмов предателей. Ранн с Галеном, Аймери и обеими их бригадами прорвались через нижние этажи Катилльона, пока с дрожавшей башни сыпались камни, и атаковали пандусы осадных башен, которые враг возвёл для штурма стены. Они смяли Железных Воинов в шахтах и лестницах исполинских башен и завалили их трупами землю кучами по семь в глубину. Они контрактовали изо рва у подножия стены, пошатнув железную стойкость IV, сломав их храбрость и рассеяв до развалин третьей окружной, оставив позади себя остовы башен, разрушенные камнемёты и перевёрнутые “свиньи”, инструменты их жестокой войны, брошенные во время бегства.
 
Началась зачистка, погоня за воинством предателей в сторону третьей окружной. Искры летели, словно осенние листья, вдоль рядов вражеских мертвецов.
 
– Брат Фафнир.
 
Сангвиний спустился к нему с копьём в руке.
 
– Мы думали, что вы ушли, – сказал Ранн, его топоры были мокрыми от крови. – Наши раны казались такими глубокими и почти смертельными.
 
– Раны заживают, – сказал Великий Ангел. – Я был ранен.
 
– Лорд?
 
– Мой разум, – сказал Сангвиний, – поражён сценами ужаса, которые поставили меня на колени. Извините. Я не мог ни сражаться с ними, ни постичь их, ни увидеть свет, где бы тот ни был.
 
Он посмотрел на Ранна.
 
– Не бойтесь, хотя нам ещё есть чего бояться, – сказал он. – Ужас реален и надвигается на нас. Нас ждут величайшие испытания. Я видел такую жестокость, Фафнир, такие зверства... Мой брат Ангрон, воплощённая ярость... Концентрированное насилие... – Он вздохнул. – Ангрон сделал то, чего не должен ни видеть, ни знать ни один человек. Вещи, которые истории лучше всего забыть. Но в самой непроглядной глубине его мерзкой тьмы я кое-что увидел. Думаю, так и должно было быть. Думаю, именно ради этого мне пришлось терпеть такие отвратительные видения ереси. Чтобы я мог увидеть.
 
– Увидеть что, лорд? – спросил Ранн.
 
– Надежду, – сказал Сангвиний. – Надежда ещё есть. Знайте это. Расскажите всем. Не отпускайте её.
 
– Расскажу, – сказал Ранн. – Но эти видения...
 
– Ушли, брат, – сказал Сангвиний. – Надеюсь, ушли навсегда. Тайны раскрылись, и истина показала своё лицо. Больше нет масок, иллюзий и притворств. Больше нет вуалей и лжи. Только мы и чудовища, глаза в глаза.
 
Он крепче сжал копьё.
 
– Итак, – сказал он. – Ормон Гундар и Богдан Мортель?
 
– Ключевые кузнецы войны, оба, – ответил Ранн, – архитекторы разрушения, которые стремятся уничтожить Горгонов рубеж.
 
– Эмхон назвал мне их имена, когда я нёс его к апотекариям, – сказал Сангвиний. – Он сказал, что вы отметили их. Что, чтобы удержать Рубеж ещё немного, они должны быть первыми в нашем списке врагов.
 
– Они тут, – сказал Ранн. – Но они отступили за третью окружную, чтобы вновь собрать своё воинство. Я не могу добраться до них…
 
– Я могу, – сказал Сангвиний. – Ранн, что скажете, если мы отобьём третью окружную?
 
 
 
Мадий видел всё это. Прижавшись к сломанной колонне, он наблюдал, как вырвался наружу гнев Преторианца.
 
– '''''Твоя красивая стена сломана, Рогал!''''' – заявил Фулгрим. Он нанёс хлёсткий удар клинком по щиту Дорна, отколов несколько осколков. – '''''Твоя знаменитая крепость разрушена! Это…'''''
 
Удар Дорна выбил из его рта следующие слова. Фулгрим споткнулся. Меч Дорна врезался ему в рёбра. Фулгрим нанёс ответный удар, но снова попал только в щит.
 
– '''''Ты – человек в разрушенной башне!''''' – усмехнулся Фулгрим, выплёвывая кровь. – '''''Ты стоишь такой''''' гордый '''''и''''' непокорный, '''''не обращая внимания на то, что башня рушится вокруг тебя! Это будет…'''''
 
Ещё один удар. Фулгрим отшатнулся, затем развернулся с опущенной головой с развевавшимися волосами, сохраняя дистанцию. Дорн всё равно сделал выпад, впечатав щит в тело и лицо. Фулгрим оттолкнул брата и отскочил в сторону.
 
– '''''Всё молчишь, Рогал''''', – промурлыкал он. – '''''Никаких возражений? Не умоляешь меня сойти с глупых путей и вернуться к тебе? Можешь сказать, что ещё не поздно. Можешь пообещать мне сладкое прощение'''''.
 
Дорн врезался в него, сломал щитом защиту и вонзил клинок в плечо Фулгрима, а затем швырнул его на платформу.
 
– Дела – вот мои слова, – произнёс Дорн.
 
Фулгрим кивнул и снова сплюнул кровь.
 
– '''''Всегда''''', – согласился он, облизывая окровавленные зубы. – '''''Ты никогда не отличался сообразительностью. Никогда не был склонен к изысканной беседе. Только тяжёлая работа и…'''''
 
Дорн снова пробил его защиту очередным выпадом и отсёк кусок доспехов с бока Фулгрима. Фулгрим рванулся вперёд и нанёс девять быстрых ударов, каждый из которых был мастерским и убийственным. Дорн заблокировал каждый. Их клинки порхали, звеня друг о друга и высекая искры.
 
Фулгрим танцевал, отступая. Дорн наступал.
 
Фулгрим вытер рот тыльной стороной ладони и размазал кровь по щеке.
 
– '''''Ты и в самом деле не собираешься пытаться убедить меня''''', – спросил Фулгрим, – '''''что я совершил ошибку? Вернуть меня в семью, где я могу загладить вину?'''''
 
Дорн бросился вперёд и нанёс два быстрых удара, которые Фулгрим с трудом парировал.
 
– Нет, – сказал Дорн.
 
Он атаковал снова, нанёс низкий удар, который Фулгрим отразил, затем высокий обратный удар, который разорвал горжет Фулгрима и разбросал сломанные кольца золотой кольчуги.
 
– Я просто убью тебя, – произнёс Дорн.
 
Фениксиец зарычал и сделал два шага вперёд. Первый удар Дорн встретил щитом, второй – клинком. Третий он парировал, четвёртый отклонил в фонтане искр визжащее стали.
 
Фулгрим отступил, развёл руки и закружился.
 
– '''''Неужели?''''' – сказал Фулгрим. – '''''Как смело. Как бесполезно. Оглянись'''''.
 
Дорн не отрывал взгляда от Фулгрима. Он сделал обманный шаг, Фулгрим заглотнул приманку, и затем врезал щит в Фениксийца и нанёс два мощных удара рукоятью по рёбрам, прежде чем они снова отступили друг от друга.
 
– '''''Я сказал, оглянись!''''' – взревел Фулгрим. Кровь струилась из его ран, стекая по иссечённой броне. Часть попала ему на волосы. Он перебросил меч из руки в руку, затем сжал рукоять обеими руками и нанёс рубящий удар. Дорн блокировал атаку поднятым щитом, развернулся и глубоко рассёк клинком грудь Фулгрима. Фулгрим споткнулся.
 
– '''''Оглянись! Оглянись!''''' – завизжал Фулгрим. – '''''Посмотри, что происходит, дурень Рогал! Твоя башня рушится! Больше тебе не бегать к папочке и кричать: “Смотри! Смотри, что я построил!” Тебе понадобились годы, чтобы создать всё, и за одну ночь я обрушиваюсь на тебя, ломаю твой щит и создаю плацдарм для...'''''
 
Дорн шагнул к нему, и они обменялись четырьмя быстрыми ударами, которые звенели, как колокола.
 
– Оглянуться? – произнёс Дорн. Он не сводил взгляда с лица Фулгрима. – Мне ненужно. Я уже всё это видел.
 
– Что всё? – прорычал Фулгрим. Он замахнулся. Дорн отвёл клинок в сторону.
 
– Я вижу, как твои осадные машины горят у подножия стены, – сказал Дорн. – Я вижу, как твоё звуковое оружие замолчало. Я вижу, как твоё воинство, по глупости приведённое в полном составе, вливается на стены, которые могут удержать силы в десять раз меньше.
 
Их клинки сверкнули и зазвенели снова. Дорн лишился куска щита. Фулгрим получил рваную рану в плече.
 
– И ''удерживаются'' силами в десять раз меньше, – спокойно продолжил Дорн. – Имперские Кулаки, теперь подкреплённые двумя сотнями ветеранов Легионес Астартес, которых я привёл с собой. Двести ветеранов, опытных во всех военных доктринах. Которые сплотили гарнизон и стену, а теперь вырезают авангард, который ты так бессмысленно привёл. Они благодарны тебе за то, что ты предоставил им столько тел для жатвы. Нет у тебя никакого плацдарма.
 
– '''''Есть!''''' – взревел Фулгрим. Он обрушил клинок на Дорна в серии яростных ударов. Дорн парировал их. Только один прорвался и помял его наплечник.
 
– Нет, – сказал Дорн, когда они снова закружились. – Ты прекрасный боец, но никудышный стратег. Ты сделал всё возможное, чтобы нельзя было удержаться. Ты сжёг цвет своего воинства ни за что. Превратил их в пушечное мясо. Девять тысяч убитых и это число продолжает расти. Я знаю, Фулгрим. Я всё знаю.
 
– '''''Ты ничего не знаешь!''''' – закричал Фулгрим. Он бросился вперёд, и его сверкающее лезвие рассекло кожу над правым глазом Дорна. Дорн ответил ударом краем щита по рёбрам и рукоятью меча по лицу, и отшвырнул его назад.
 
– Ты позволил использовать себя в качестве отвлекающего манёвра, – произнёс Дорн, не сводя взгляда со своего противника и не обращая внимания на текущую по лицу кровь. – Ты позволил уничтожить своё воинство. Ни за что. Сатурнианская хитрость – я знаю и о ней – провалилась. Пертурабо сделал свой ход, и потерял фигуру. Ты просто пешка. Это Повелитель Железа обманул тебя? Луперкаль? Абаддон? Ты, похоже, и сам бы не против. Ты заскучал? Наконечник копья сломан. Тебе не для кого удерживать ворота. Ты просто идиот, стоящий на стене.
 
Глаза Фулгрима немного расширились.
 
– '''''Провалилась?''''' – прошептал он.
 
Дорн сделал выпад. Фулгрим отскочил назад. Дорн нанёс резкий удар, Фулгрим отпрыгнул невредимым.
 
– Я не в ловушке, – сказал Дорн. – Сегодня не я в осаде. Ты. И поэтому я собираюсь убить тебя.
 
Преторианец широко замахнулся. Фулгрим парировал. Дорн не остановился, и меч разорвал щёку Фулгрима. Фениксиец сделал отчаянный выпад, раскалывая доспехи и разрывая бок Дорна. Ответным ударом Дорн почти отсёк Фулгриму левое запястье, так что рука осталось висеть на клочке плоти.
 
Дорн вогнал клинок на всю длину в живот Фулгрима.
 
Они стояли мгновение, словно обнявшись, меч Дорна торчал из позвоночника Фулгрима, от лезвия поднимался пар.
 
Фулгрим положил окровавленную щёку на плечо Дорна и вздохнул.
 
Дорн вырвал меч и отошёл.
 
– '''''Ну и ну''''', – прошептал Фулгрим, и кровь брызнула у него изо рта. – '''''Какой беспорядок'''''. – Он выпрямился, кровь стекала с его разодранного лица и пробитых доспехов. – '''''Он и в самом деле провалился? План Морниваля?'''''
 
– Провалился. Они все мертвы.
 
– '''''О'''''. – Фулгрим улыбнулся настолько широко, насколько позволяло изуродованное лицо. Сквозь рассечённую щёку виднелись зубы. – '''''Ты прекрасно поработал''''', – сказал он.
 
– Я хотел скальп, – сказал Дорн. – Я хотел его голову. Луперкаля. Но вместо него пришёл ты. Примарх-предатель. Я займусь тобой.
 
– '''''Ты так много знаешь''''', – сказал Фулгрим. – '''''Такой способный и информированный. Но есть вещи, которые тебе не известны'''''.
 
– Назови хоть одну, – сказал Дорн.
 
– '''''Во-первых''''', – произнёс Фулгрим. – '''''Я не могу умереть'''''.
 
Он посмотрел на Дорна. Его раны закрылись, кожа срослась без единого шрама. Болтавшаяся рука снова стала целой. Его доспехи восстановились и обрели прежний блеск. Кровь высохла и развеялась, словно пыль.
 
– '''''Во-вторых''''', – сказал он. – '''''Меня тошнит от всего этого'''''. Всего. '''''Остальные найдут способ стереть тебя порошок и разрушить твою крепость. Я не могу умереть, но я чувствую боль, и больше не хочу её терпеть'''''.
 
Он убрал клинок в ножны. Его тело начало расти, растягиваться с таинственным внутренним светом. Ноги слились, словно расплавленный воск, и ниже пояса он превратился в гигантского змея. Толстые петли его змеящейся нижней половины извивались по каменной кладке, чешуя блестела перламутром. Он вытянулся, его подобное ламии тело возвышалось над Преторианцем. Вокруг глаз и щёк виднелись чешуйки, язык раздвоился.
 
Дорн не отрываясь смотрел на него. Он не отступил ни на шаг, только прищурился и крепче сжал меч. Нельзя было подобрать слов, чтобы описать невозможность того, что он видел собственными глазами.
 
– '''''В-третьих''''', – продолжил Фулгрим, больше не улыбаясь. – '''''Надеюсь, наш отец сгорит, когда придёт время. Надеюсь, Луперкаль превратит Его в кричащий труп. Но ты этого не увидишь, Рогал. Это ты здесь умрёшь'''''.
 
Фениксиец повернулся, и его огромная фигура скользнула к парапету. Он сорвался с края. Черные лепестки роз раскрылись в воздухе, поглотили его и исчезли вместе с ним.
 
Дорн медленно повернулся.
 
Они окружили его. Эйдолон, Вон Калда, Лек Фодион, Джаркон Дарол, Кине Милоссар, Нуно ДеДонна и ещё пятьдесят блистательных воинов элитной гвардии Детей Императора.
 
Дорн повёл плечами, и поднял меч и щит.
 
– Попробуйте, – произнёс он.
 
Они бросились на его.
 
 
 
Сражение в зонах Каппа и Лямбда не покинуло пределы этих двух истребительных залов. Оно продолжалось тринадцать минут. Оно было плотным, тесным, прямым, без укрытий и места для манёвров: юстаэринцы, считавшиеся самыми безжалостными и умелыми из Сынов Гора, наследие которых было исключительным даже во времена Лунных Волков, против двух тщательно подобранных истребительных команд Преторианца.
 
Пощады не было. Никаких ограничений. Никакой надежды, что кто-то из них уйдёт невредимым. Истребительные команды сражались за Терру и честь, движимые глубокой ненавистью и давней жаждой мести тем, кто их предал. Абаддон и юстаэринцы олицетворяли это предательство.
 
Юстаэринцы и их первый капитан отказались от любых грёз о славе или великой победе в течение наносекунд после прибытия. Они ясно видели, что их гамбит провалился. Лоялисты переиграли их и ждали. Волнующее обещание их военной хитрости испарилось.
 
Они сражались ни за что иное, как за выживание.
 
Взаимное удивление. Взаимное уничтожение. Мгновенная оргия грубого и неистового убийства.
 
Не было дистанции. Воины оказались прижатыми друг к другу, лицом к лицу. Оружие всё равно стреляло, в обстоятельствах, которые доктрины любого легиона, независимо от методологии, определили бы, как рукопашную. Болтеры ревели в упор, взрывая врагов, чьи физические остатки ранили окружающих, подобно осколкам. Плазменное оружие и громоздкие лазеры били по доспехам, их обжигающие лучи пронзали одновременно два или более тел. Штурмовые пушки прижимали к лицам или бокам голов и выпускали очереди. Целую четверть Каппы объяло пламя, когда огнемёт ударил в самый центр толпы. Космические десантники умирали стоя, доспехи “Катафракт” заклинивало, и они застывали, словно разбитые статуи. Космические десантники взрывались, разлетались на куски с такой силой, что от них оставались только кровавые ошмётки.
 
Юстаэринцы быстро попытались взять верх с помощью грубой силы терминаторской экзоброни, обрушивая разрушающий кулаки и косящие клинки на всех и вся, подавляя и сокрушая легионеров в обычных боевых доспехах. Головы дробились, руки и ноги ломались, тела разрывались. Некоторые воины погибали от трёх или даже четырёх одновременных ударов стольких же противников.
 
Но у истребительных команд были Гарро с ''Либертасом'', который мог разрезать что угодно, и Хаар, благодаря размеру и силовому кулаку пробивавший терминаторскую броню, словно фольгу. У них был Бел Сепат, и его мстительные Паладины Катехона, которые не дрогнули, и которые жаждали достойного боя.
 
Бел Сепат, находившийся в самом центре схватки, верил, что нашёл славу, предсказанную его генетическим отцом. В первые же полторы секунды он убил двух терминаторов-юстаэринцев сверкающим лезвием ''Парусии''.
 
Абаддон убивал с поразительной скоростью и аккуратной эффективностью. На первой минуте боя он просто пытался сосредоточиться и примириться с внезапным поворотом судьбы. В течение следующих трёх он начал верить, что юстаэринцы ''могут'' победить. В конце концов, они были юстаэринцами. Они были лучшими из лучших, непревзойдёнными Ангелами Смерти. Они никогда не терпели поражений. Они никогда не были побеждены. Не было такого этапа войны, на котором они не могли бы одержать победу. Он начал просчитывать логистику: как они прорвутся, куда пойдут, как обезопасят периметр, каким станет следующий шаг. Во Дворец, в Санктум Империалис. Разделиться, наносить террористические удары, чтобы повредить цитадель. Проводить одиночные миссии. Дорну и Вальдору потребуется время, чтобы переловить их всех в лабиринте Палатина. Возможно, первоначальная миссия наконечника копья и обречена, поскольку никто из них не сможет добраться до тронного зала в одиночку, но они могли сымпровизировать и выработать другие планы. Другие цели. Сигиллит. Вальдор. Дорн. Бхаб и Великий бастион.
 
На четвёртой минуте он остановил выбор на пустотных щитах. Ни о чём другом не могло быть и речи. ''Вот'' что должно стать их целью. Они прорвутся, оставив этот сброд мёртвым на своём пути, и опустят пустотные щиты. Этого окажется достаточно. На этом Осада Терры закончится. Дворец станет открыт для бомбардировки флота. Великий Луперкаль уничтожит его с орбиты. “''Дух мщения''” обрушит монументальные лучи высокой энергии и уничтожит Палатин и Трон внутри.
На пятой минуте Урран Гаук был обезглавлен одним из Катехонцев. Абаддон быстро разрубил убийцу на куски, но потеря была психологической. Его планы, казалось, отступали, как призраки, как уходившие на рассвете сны. Его видение обстрелянного и пылавшего Палатина становилось всё более далёким, всё более тусклым и недосягаемым.
 
На шестой минуте, убивая без остановки, Абаддон начал переоценивать происходящее. Мастерство и упорство, блестящий рациональный подход к ведению войны, которые сопровождали его на каждом шагу долгой карьеры и сделали первым капитаном лучшей роты в лучшем легионе, первым среди первых, имя, которого всерьёз воспринималось даже генетическими отцами-примархами, сосредоточились в нём, как ось. Их загнали в угол. Они оказались в ловушке. Их убивали десятками. Даже юстаэринцы, даже ''они'', не могли победить. Лоялисты получат подкрепление. Даже если они перебьют всех до последнего ублюдков в этих залах, им не на что надеяться.
 
Он обратился по воксу к выжившим:
 
– ''Активируйте самонаводящиеся маяки и уходите. Возвращайтесь в “Мантолит”. Отступайте немедленно''.
 
Да, Сыны Гора не были выше этого. Они были мудрыми воинами, а не дураками. Они умели читать ход боя и действовать соответственно. Мёртвыми от них не будет никакой пользы. Будь прокляты Имперские Кулаки и их примитивное “ни шагу назад”. Только ''дурак'' никогда не делает шага назад. Сыны Гора в этом больше походили на варваров Белых Шрамов. По крайней мере, эти примитивные язычники в 'данном'' аспекте заслужили такое право. “Отступить, чтобы атаковать”. Всегда будет другой день, и этот другой день может принести победу. Если ты будешь упорствовать на своих позициях, как дурак в жёлтых доспехах, ты не доживёшь до него.
 
На седьмой минуте Абаддон понял, что умрёт.
 
Они неоднократно посылали сигнал самонаведения. Раз в три секунды – стандартный протокол. Немедленная эвакуация.
 
Никакой вспышки не происходило.
 
Их сигнал могли заблокировать. “Мантолит”, возможно, покинул радиус телепорта. Нет, сетку проклятой штуки заклинило. Вот в чём дело. Абаддон мог представить, как этот грязный техноадептский сброд лихорадочно носится по кабине “Термита”, пытаясь починить сгоревшую сетку, а сигнал его маяка мигает на их пультах. Телепорт столько раз не срабатывал, пока они приближались сюда. Магосы винили в этом скалу, энергетические помехи, всех, кроме себя.
 
Дело было в их собственной мелкой и жалкой некомпетентности. Они едва сумели доставить Абаддона и его людей к цели. Теперь эти неадекватные ублюдки не могли вернуть их обратно.
 
На восьмой минуте Абаддон решил, что если всё же выберется, если у него как-то ''получится'', он найдёт Айт-''Ни-На-Что-Не-Годную''-Один-Таг, и убьёт её. Он убьёт её и всё её дерьмовое связанное единство Эпты за их некомпетентность. Он отрубит им руки и ноги, побросает в телепортационную сетку и перенесёт, незащищённых, в гостеприимный вакуум. Или в центр звезды. Или по неустановленной, рассеянной схеме, чтобы органическая морось их останков дождём пролилась сразу в нескольких местах.
 
На девятой минуте, истекая кровью из десятка ран, две из которых были критическими, он решил убить и Повелителя Железа. ''Если'' он выберется. В этой ''мечте'' о побеге. Он найдёт великого Пертурабо и убьёт его. Это была ''его'' великая идея. Пертурабо увидел недостаток, Сатурнианскую уязвимость. Он играл с ней, ворковал над ней, украдкой показал её Абаддону, как какую-то порнографическую картинку. Он втянул в это Абаддона. Он ''использовал'' первого капитана с его репутацией, авторитетом и непревзойдёнными связями. Он ''использовал'' Абаддона, чтобы сделать это возможным. Пертурабо, будь проклята его душа, обвёл первого капитана Эзекиля Абаддона вокруг пальца, как дурака. Он искушал его славой, заставлял чувствовать себя умным и замеченным, потворствовал его самолюбию. Заставил почувствовать, что это ''его'' большая, хитрая идея. Бастард даже заставил Абаддона умолять его позволить ему сделать это. Повелитель Железа, ''повелитель дерьма'', манипулировал Абаддоном, чтобы тот использовал своё влияние: вытянул ресурсы из Сынов Гора, заставил Детей Императора подыграть ему, заручился помощью Механикум. Он вынудил Абаддона сделать всю работу и взять на себя ответственность, и если он потерпит неудачу – ''если он потерпит неудачу'' – если он потерпит неудачу, ''к чему всё идёт'', виновным будет Абаддон.
 
Пертурабо сможет сложить с себя ответственность, если всё обернётся дерьмом. Пертурабо сможет заявить, что он не причём, если ''три роты'' Сынов Гора, включая элиту, не ''говоря'' уже о том, сколько чёртовых Детей Императора, не вернутся.
 
После смерти Абаддона обвинят в катастрофе, и его память будет обесчещена. После смерти он будет опозорен. Будут говорить, что он перехитрил сам себя. Говорить “этот дурак Абаддон”.
 
В этой мечте Абаддон найдёт Повелителя Железа, сбежав из этой адской ямы. Он уничтожит этих проклятых военных тометов с мелтами. Он встретится лицом к лицу с Пертурабо, оторвёт ему башку, воткнёт рукоять ''Сокрушителя наковален'' в обрубок шеи и ''будет'' долбить, пока тело бастарда не расколется, как гнилая тыква.
 
На десятой минуте Абаддон обрёл спокойствие. Душевное равновесие. Он смирился с приближавшейся смертью, до которой, несомненно, оставалось всего несколько секунд. Это стало игрой, состязанием, как в старых тренировочных клетках. Сколько из них он сможет убить, прежде чем его одолеют? Кого именно? Большинство? ''Всех''? Некоторые были прекрасными воинами. Сепат, он был ''великолепен''. Хаар казался грубым, но интересным вызовом. Гарро... Абаддон прикидывал свои шансы в равном поединке, но его меч был чем-то невероятным, как и умение Гарро обращаться с ним.
 
Он понял, пока убивал, и убивал, и ''убивал'', что в неоплатном долгу перед Повелителем Железа. Абаддон был воином. Он всегда был воином. Это была его жизнь. Его цель. Он преуспел в этом. Варп был отвлекающим фактором. Просто ещё одно оружие. Те, кто преклонял перед ним колени и клялся в поклонении, обращаясь с ним как с каким-то ''богом'', были дураками. Все они. Магнус. Лоргар. Фулгрим. Дураки. Гор был дураком. Варп – ''ничто''.
 
 
Быть воином – всё. Это делало его тем, кто он есть. Мастерство боя. Уроки поражения. Радость триумфа. ''Это'' было его таинством. Пусть поклоняются своим ложным богам и хихикающим мерзостям. Именно ''этого'' он и хотел. Шанс сражаться, как мужчина, а не демон. Шанс захватить Дворец и заявить права на Терру ''как раньше''. Силой оружия.
 
Он хотел победить как воин. Пертурабо позволил ему попробовать. За это он должен благодарить Повелителя Железа.
 
Это было ''всё'', понял он на одиннадцатой минуте, когда почти все погибли. Этот момент. Его простота. Мастерство и мужество, проверенные до предела, и только, которые не служат ни ''великому плану'', ни ''хитроумной уловке''… просто испытание мастерства и мужества.
 
Этот момент стал квинтэссенцией всей его жизни. Его жизнь очистилась. Он сражался с Катехонами, и Имперскими Кулаками, и Чёрными Щитами, и терминаторами-Катафрактами, и тактическими космическими десантниками, только для того, чтобы выяснить, кто лучше. Сторон не было. Ни хорошей, ни плохой. Ни идеалов восставших, ни альянса лоялистов. Ни магистра войны. Ни Императора. Никакого смысла ни ''в чём'' за пределами разбитых, измазанных кровью стен истребительного зала.
 
Просто война. Только война. Бинарное испытание галактики, которое завершится триумфом или славным поражением.
 
Смерть, приближавшаяся всё быстрее, ''не имела значения''.
 
Сколько он сможет убить? Сколько ещё раз он сможет доказать свою доблесть?
 
Он был Абаддоном. Пусть приходят. Пусть ''все'' приходят. Пусть найдут ещё и приведут с собой. Приводите кого угодно. Приводите ''всех''.
 
Он убьёт их. Или умрёт. Всё равно. Это уже не важно.
 
На двенадцатой минуте до него добрался Натаниэль Гарро, рассекая последнего юстаэринца, чтобы приблизиться к нему. Они сражались, клинок против клинка, боеприпасы давно закончились. Гарро был хорош. Его меч был замечательным. Он нанёс Абаддону две раны, которые убили бы меньших людей. Он оттеснил Абаддона, приперев к древней стене зала. Хорошая тактика, но ошибочная. Когда Абаддон повернулся, Гарро ''сам'' оказался прижат спиной к камню. Абаддон нанёс такой удар, что впечатал Гарро в стену. Тот упал, ошеломлённый, нагрудник треснул. Абаддон замахнулся, чтобы прикончить его.
 
Бел Сепат остановил опускавшийся клинок. Сепат. Наконец ''настоящее'' испытание. Танец равных, который привёл их на тринадцатую и заключительную минуту боя. Их клинки сталкивались и парировали с исключительной скоростью. Это было ''радостно''. Кровавый Ангел был потрясающим. Мастерство его умений, точность ударов, сила энергии. Сепат был настолько исключительным фехтовальщиком, что Абаддон едва успевал отбивать его удары. Здесь были навыки, которым нужно учиться, приёмы, которые нужно ценить и копировать. И атака Херувима была абсолютной. ''Чудесный'' уровень убийственной сосредоточенности.
 
Абаддону было жаль его убивать.
 
Его клинок разрубил Сепата пополам.
 
Рассечённая Гончая швырнул Абаддона в стену. Кирпичи разлетелись вдребезги. Абаддон почувствовал, как ломаются кости и рвутся органы. Хаар воплощал собой размер и грубую силу. Не было никакого умения, о котором можно было бы говорить. Просто великолепная ярость, как у одного псов из стаи Русса, или головореза Ангрона Кхарна. Стена силы, которая разрушала ''всё'' перед собой. Чёрный Щит схватил его за горло. Хаар получил шесть или семь смертельных ударов от Абаддона в живот и грудь и отказывался умирать. Просто ''отказывался''. Его сила, казалось, росла по мере того, как из него вытекала кровь. Силовой кулак Хаара, словно осадный таран, врезался в голову Абаддона, пока шлем не сломался и не смялся, а лицо не превратилось в кровавое месиво.
 
Ещё один ''такой'' удар. Ещё один, и всё закончится.
 
Но Хаар повис мёртвым грузом, прижав его к стене. Клинок Абаддона нашёл горло Хаара и скользнул внутрь, вверх, в мозг, и вышел через затылок Рассечённой Гончей.
 
Абаддон не мог пошевелиться. Он почти ничего не ''видел''. Мёртвое тело Эндрида Хаара навалилось на него, придавив к стене. Абаддон попытался освободиться. Времени не было.
 
Гарро снова встал на ноги. Этот его ''сверкающий'' меч.
 
Гарро поднял клинок.
 
Вот оно, наконец. Один нисходящий удар меча, клинок которого рассекал всё. Вот оно.
 
Абаддон хотел, чтобы это никогда не кончалось. Никогда. ''Никогда''.
 
В любом случае, конец наступает всегда.
 
 
 
Гарро опустил ''Либертас''.
 
– Нет! – закричал он. – Нет!
 
Он пробил стену.
 
Огромный труп Хаара сдвинулся и упал, когда погасла телепортационная вспышка.
 
 
 
– Милорд! – закричали адепты Механикум. – Милорд!
 
Они отнесли его к противоперегрузочным креслам, и попытались снять окровавленный визор шлема, не повредив лицо.
 
Все остальные места в транспортном отсеке “Мантолита” были пустыми.
 
– Мы пытались, – сказал магос. – Сеть... Нам пришлось переместить “Термит”, чтобы снова запустить сеть. Это заняло время. Мне жаль.
 
Абаддон что-то пробормотал.
 
– Что он сказал? – спросил магос.
 
– Мы возвращаемся, – нетерпеливо сказал Абаддону один из других. – Полная мощность. Гусеницы работают. Мы выходим из каверны, лорд, опережая усилия врага запечатать её. Врачи будут ждать вас.
 
Губы Абаддона снова пошевелились.
 
– Милорд? – спросил магос, наклоняясь, чтобы услышать.
 
– Верните меня... – прошептал Абаддон. Он заплакал. – Верните меня ''назад''...
 
 
 
Они испытывали его. Эйдолон был самым опасным. Воющий лорд-командор расколол боевые доспехи Дорна своими многоголосыми криками. Его клинок дважды вонзился в Преторианца. Эйдолон обладал силой примарха.
 
Дорн прикончил шестнадцать убийц. Они набрасывались на него по двое или по трое, рубили и кололи. Щит Дорна, уже серьёзно повреждённый, зацепила одна из хромированных сабель Кине Милоссара. Досягаемость клинка Милоссара была невероятной. Дорн знал, что должен убить его быстро, чтобы сосредоточиться на остальных.
 
Голова Милоссара закружилась в фонтане павлиньих перьев. Струи крови из его разрубленной шеи взлетели в воздух на несколько метров.
 
Сигизмунд ничего не сказал и отвернулся от упавшего тела Милоссара, чтобы вонзить клинок в Джанвара Келла. Когда Келл рухнул, Храмовник издал бессловесный боевой клич. Это был просто вопль вызова. Он сразил чемпиона Джаркона Дарола двумя рубящими ударами.
 
Преторианец и Храмовник встали спина к спине, прикрывая друг друга, поворачиваясь вместе, чтобы оттеснить кольцо убийц. Они отражали рубящие и колющие удары, ломали золотые копья и выдерживали пронзительные, сотрясавшие душу крики.
 
– Во славу Его на Земле! – взревел Дорн.
 
– До последней капли крови! – воскликнул Сигизмунд.
 
Они повергали безвкусно ярких смертоносных чемпионов III одного за другим: Вон Калду, с детского лица которого сорвался взрослый предсмертный крик; Иллара, который несколько секунд ползал на четвереньках, разыскивая свою отрубленную голову; Симмома, тело которого распалось на две части, когда Дорн разрубил его; Зенеба Зенара, упавшего на колени и попытавшегося обеими руками удержать своё изрезанное тело; Лека Фодиона, вексиллярия, который кувыркаясь отлетел кровавым месивом.
 
Когда Эйдолон снова атаковал, Сигизмунд вытолкнул его из круга, отбросив остальных в сторону. Эти двое сражались как фурии на самом краю стены, оба одержимые, но только один демоном. Когда ликующий Эйдолон вонзил меч Сигизмунду в ключицу, Сигизмунд зарычал, схватил пронзивший его обнажённый клинок, и использовал вес своего тела, чтобы вырвать оружие из пальцев Эйдолона.
 
Эйдолон выглядел потрясённым, когда Сигизмунд наступал на него с застрявшем в плече мечом. Он попятился назад. Прикованный цепью клинок Храмовника разрубил розовые доспехи Эйдолона. Напоминавшая ртуть кровь, словно жидкий хром брызнула и залила броню Сигизмунда.
 
Эйдолон закричал. Сигизмунд ударом ноги сбросил его с края. Размахивающее руками тело лорда-командора полетело на тысячу сто метров вниз, в объятую пламенем темноту под Сатурнианской стеной.
 
К тому времени Дорн поверг мечом ещё девятерых. Их тела лежали вокруг него, напоминая содержимое шкатулки с драгоценностями. Нуно ДеДонна, известный своей хитростью, попытался проскользнуть за спину Дорна, пока Преторианец отбивался от двух других.
 
Максим Тэйн проломил спину ДеДонны молотом, а затем на всякий случай разбил его голову о стену.
 
Стенная стража, состоявшая из Имперских Кулаков и подразделений Ауксилии, во главе с истребительными командами ''Преданный'' и ''Гелиос'', зачистила нижние галереи и выбила Детей Императора со стены либо в ночь, либо в объятия смерти. Внизу, опустошённое воинство III легиона, возможно, в ответ на какой-то недовольный призыв их сбежавшего лорда, начало отступать. Они оставили около восемнадцати тысяч своих убитых.
 
Последние погибли на вершине стены, когда гарнизон Тэйна зачищал недобитые очаги сопротивления под горящими стенами Оаннской орудийной башни. С ними был Боэмонд, он шагал и рычал, сверкая огнём орудийных стволов и выкашивая последние остатки убийственной элиты, угрожавшей его любимому Лорду-Преторианцу.
 
Раздались ликующие возгласы, когда пустотные щиты над головой вспыхнули вновь, закрыв брешь. Усталые и окровавленные люди выстроились вдоль стены под похожим на полярное мерцание сиянием, вызывающе выкрикивая боевой клич VII в ночь за стеной. Несколько последних подтверждающих выстрелов эхом прокатились по укреплениям.
 
Дорн склонился над истерзанным телом молодого Мадия.
 
– Апотекарии близко, сын мой, – сказал он ему.
 
– Мы выиграли, милорд? – спросил Мадий.
 
– Вот как выглядит победа, магистр стены, – сказал Дорн. – Я чертовски уверен, что ты проживёшь достаточно долго, чтобы привыкнуть к этому.
 
– Что мы выиграли, Преторианец? – спросил капитан сквозь плёнку собственной крови.
 
– День, – ответил Дорн.
 
 
 
Когда Локен нашёл его, он по-прежнему искал выход.
 
Он добрался до нижних уровней опустевших особняков Сатурнианского квартала, израсходовав все боеприпасы, убивая любого из Палатинской горты, истребительных команд ''Седьмой'' или ''Найсмит'', кто попадались ему на пути. Ему предстоит пройти долгий путь, преодолев яростное сопротивление.
 
Но он был из ''Морниваля''.
 
В поисках двери или окна он пробирался по мрачной галерее, плохо освещённой тусклыми солнечными лампами, которые располагались над рядами заполненных увядшими растениями гидропонных резервуаров.
 
Аксиманд повернулся, когда Локен приблизился. При виде доспехов и лица у него перехватило дыхание.
 
– Ты сон! – произнёс Маленький Гор.
 
– Нет, – ответил Локен.
 
– Ночной кошмар!
 
– Возможно, – сказал Локен.
 
– Ты должен быть мёртв!
 
– Я решил жить, – сказал Локен. – Чтобы ты и тебе подобные могли умереть.
 
Аксиманд достал ''Скорбящего''.
 
– Все эти годы ты преследовал меня! – выплюнул он.
 
Локен покачал головой. Цепной меч рычал в одной руке. Клинок Рубио потрескивал в другой.
 
– Не то что бы именно тебя, – сказал Локен. – Вообще всех вас.
 
– Нет, ''меня''! – закричал Аксиманд. – Ты ''всегда'' был там! Я знаю!
 
– Похоже, кого-то гложет чувство вины, – заметил Локен.
 
Они бросились друг на друга, мечи взлетели по дуге в мягком свете. Клинки столкнулись. Быстрые удары эхом отдавались в пустой галерее. Аксиманд парировал оба клинка Локена. Он не утратил мастерства. Он нанёс рубящий удар. Локен пригнулся, взмахнул, поднял цепной меч, чтобы остановить ''Скорбящего'', и атаковал клинком Рубио.
 
Аксиманд метнулся за пределы досягаемости, ловко перемещаясь. Он снова сделал выпад. Локен отклонил ''Скорбящего'' в сторону.
 
– Мне нужен был Абаддон, – сказал Локен. – Мне нужен был Луперкаль. Вот имена во главе моего списка.
 
– Ну, у тебя есть я, – усмехнулся Аксиманд.
 
– Ты всегда был не тем Гором, – сказал Локен.
 
Аксиманд взвизгнул от ярости и сделал выпад.
 
Светившийся внутренним светом клинок Рубио, парировал ''Скорбящего''.
 
Цепной меч пронзил грудную клетку Аксиманда и вышел между лопаток. Локен поднял его на вращавшемся лезвии и держал так, дрожа. Аксиманд издал долгий, медленный и странно мелодичный крик, пока зубья меча перемалывали его внутренние органы. Поток крови хлынул из его рта, по подбородку и груди, пульсируя в такт жужжащей цепи.
 
Он выронил ''Скорбящего''.
Крепко удерживая его, Локен поднял клинок Рубио и отсек ему голову одним плавным ударом.
Во мраке звук медленного дыхания, преследовавший Маленького Гора Аксиманда, стих навсегда.
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
Хелбрехт
827

правок

Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Служебная:Сравнение_версий/16551

Навигация