827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Белый Белые Шрамы открыли огонь.
Нет описания правки
– Я надеюсь, что Он спасет, – сказал Гари. – Думаю, Он спасет. Но не потому что Он – бог.
Они шли по Южной площади Гегемона через толпу. Отчетливо звонил монастырский колокол, медленные глухие ноты разносились над гулом толпы. Начался дождь.
– Я задел вас? – спросил Гари.
– Могучий хускарл Диамантис выразился предельно ясно, – сказала она. – Мне кажется, что это распоряжение самого Преторианца. Ему нужны вы, если пожелаете, со спутником. Он замыслил что-то особенное для вас. Завтра вы должны прибыть в Бхаб.
Зиндерманн взглянул на Гари. Юноша изучал выбранный им список. Зиндерманн снова посмотрел на группу.
Вражеские стены приближались. Участок километровой ширины, который состоял из связанных пласталью керамитовых плит, установленных подобно бульдозерным отвалам на каркасах гигантских тягачей и соединенных почти внахлест, катился вперед. В амбразурах плит мелькали вспышки и раздавался треск беспокоящего огня, а над плитами пролетали снаряды тяжелых батарей, установленных в тыльной части тягачей. За продвигающимися стенами под проливным дождем шла тяжелая пехота. Пораженные болезнью штурмовые части распевали на ходу и стучали древками пик по щитам в похоронном ритме.
Имперские части, расположенные ниже внешних укреплений Колоссовых Врат, открыли сдерживающий огонь. Полевые орудия начали стрелять, расчеты без устали работали в содрогающихся орудийных окопах, которые, несмотря на дождь, быстро наполнись пылью и дымом. Первые снаряды упали недолетом, подняв гейзеры грязи на перепаханной равнине. Другие угодили в наступающую стену, пробивая керамит и омывая машины огромными волнами грязи. Ракетные батареи и казематные пусковые установки на внешней стене присоединились к обстрелу, выплевывая ракеты, которые устремились в защитную стену.
Пехотные подразделения укрылись во внешних траншеях, примыкая штыки и готовя древковое оружие. Проверяли работу цепных клинков. Освещали стрелковые рвы. Большинство солдат были из смешанных бригад Империалис Ауксилия, отделения возглавляли ветераны Антиохских воинов вечерни и Киммерийского военного корпуса, оба полка принадлежали Старой Сотне. Среди них мелькали желтые и красные доспехи – редкие космодесантники, разбросанные по боевым частям.
Время замедлилось, как всегда происходило, когда вот-вот должно произойти нечто ужасное. Вражеские колонны открыли яростный огонь. Сабля Великого Хана опустилась.
Установленные на гравициклах болтеры, тяжелые болтеры, некоторые спаренные; пушки Гатлинга в «ноздрях» и «подбородках» их рычащих скакунов; плазменные и лазерные орудия; волкитные кулеврины. Опустошительный ураган разрушения. За машинами, словно знамя, потянулись серые и черные шлейфы орудийных выхлопов. От этого залпа замирали сердца, его продолжение вызывало оцепенение. Неистовый рев тяжелых болтеров напоминал Барру грохот копыт скакунов бога, пустившихся галопом.
С позиции 12 Барр больше не мог видеть Белых Шрамов. Стена щитов и дым заслонили последовавшее опустошение. Возможно, он обошелся без этого зрелища на благо. Становилось сложно доверять, как братьям, тем, кто на твоих глазах были способны на необузданную дикость.
Для Белых Шрамов, хищного V Легиона, обстановка по другую сторону стены была совершенно иной. Скорость, смятение и темп огня бросили их на линию щитов с опустошительным эффектом. Но прорыв стены лишил их скорости и строевой дисциплины, и расклады перевернулись. Белые Шрамы оказались среди плотной вражеской массы. Каждый всадник за секунду проскочил из яркого дыма открытого поля в громадные тыловые порядки стоящей пехоты. Дождь как будто усилился, пелена дыма не мешала видимости. Идущее на приступ войско было огромным: тысячи штурмовых пикинеров, намокших под дождем и выстроившихся для штурма; сотни тысяч предательской пехоты; ряды бронетехники с ревущими двигателями; чудовищные порядки Гвардии Смерти.
Гвардия Смерти. Из всех Предательских Легионов орду Белых Шрамов ненавидела больше всего Гвардию Смерти. И чувство было взаимным. Война между XIV и V Легионами стала кровавой враждой, которая никогда не остынет. Ненависть была слишком скупым словом. Даже в это страшное для истории время Белые Шрамы были известны, как дикие охотники, беззаботные убийцы, воины, которые смеются в сердце боя, наслаждаясь огнем войны.
– У него талант, – признал Первый капитан.
– Так и есть, – ответил Повелитель Железа. – Я первым признаю это. Только глупец пренебрегает советом блестящего человека. Только идиот отвергает удачный прием врага. Я принял этот навык. Напряженная модерация, которая была моим подходом, но затем короткие промежутки уединения. Полное отсоединение. Ни авгурных ауспиковых данных, ни ноосферных. Он был прав. Объективная тактическая ясность поразительна.
Абаддон подошел к столу и посмотрел на старую карту.
– Но, я имею в виду… – Абаддон показал. – До главных схваток, более шестнадцати тысяч уменьшены до четырех.
Пертурабо держал одну гильзу в руках, играя с ней.
Пертурабо усилил хватку. Он дрожал от гнева. С резким треском один из замков горжета Абаддона начал гнуться.
Повелитель Железа плюнул в лицо Абаддону, затем отшвырнул его, как сломанную куклу. Абаддон упал на брошенную контрольную станцию, разбил ее, отскочил и растянулся на палубе.
– Луперкалю доставит удовольствие, если его собственные верные сыны станут инструментами этой операции.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Пертурабо. – Причина, но не достаточно недостаточно хорошая.
– Это точечный удар, Повелитель Железа. Это наша проверенная специализация. Вы – несравненный мастер военного анализа, так скажите, отринув недовольство, кого вы отправите? Хорошо подумайте. С объективной тактической ясностью. Кого вы отправите?
