Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3093
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =45
|Всего =14
}}
== '''Глава 4''' ==
Запрокинув голову и слегка наклонившись, Морден прошагал под широким переходом и наконец-то вышел туда, где воздух был почище. После трех дней напряженного путешествия сквозь штормы передышка казалась блаженством.
– Если ты так обеспокоен, то почему Аддек – нет? – спросил Морден.
– Аддек стар, – произнес Диран почти что сердито. – Будь он где-то в другом месте, давно бы уже ушел из этой жизни. Не человеку его возраста управлять бандой в этойвонючей этой вонючей дыре, – добавил он с явным расстройством. Как-никак, Аддек приходился ему отцом.
– Но мы ведь не просто банды, так? И заключенные нами соглашения не допускают возвращения в город, – продолжил он. – Он провел всю свою жизнь, служа Катафенги. Дом теперь не примет его назад. Они уже не смогут его принять. На нас смотрит слишком много глаз из Города-улья. Мы не должны позволить им увидеть, что наш великий старый Дом якшается с Искуплением.
– Мы нашли плакат у него, Юрген. Он был вот у этого мертвого парня, – сказал Морден.
– О нет, – проговорил Юрген, вглядываясь в глаза мертвеца. – Этот человек работает на Лаго. == '''Глава 5''' == – Это один из них? – спросил Катафенги, склонившись над телом, которое бесцеремонно уронили на каменный пол. – Ты достаточно уверен? – Достаточно, – сказал Лакатос. – Когда мы его нашли, у него в кармане было имя и изображение Гандомеля. Он погиб в шторм, между территорией Гандомеля и моей. – Хм, – произнес Катафенги. – Насколько я понимал, при убийстве Гандомеля этот Лаго действовал в одиночку. Он вернулся к своему трону и сел, придя в еще большую озадаченность. – Да, Лаго убил Гандомеля в одиночку, – ответил Лакатос, – но похоже, он не всегда работает один. Катафенги слегка наклонил голову. – Что ему от нас нужно, Лакатос? Что ему нужно? Лакатос покачал головой. – Не знаю, повелитель, но довольно скоро выясню и устраню эту занозу. Не беспокойтесь. – Очень хорошо, Лакатос, – произнес Катафенги. – Не подведи меня. Он кивнул, как бы разрешая Лакатосу идти, однако тот остался. – Еще одно, другой вопрос, повелитель, – сказал Лакатос. – ''Другой'' вопрос? – Да, повелитель. Вопрос о моем преемнике. – Гмм, – протянул Катафенги, удивленный такой дерзостью. – Боюсь, Лакатос, это слегка преждевременно, пока рядом с нами враг. Мгновение оба помолчали, глядя друг на друга, а затем Катафенги смягчился. – Продолжай, – сказал он. – Это Морден? – Нет, повелитель, – отозвался Лакатос. – Я решил, если бы вы хотели, чтобы он стал моим преемником, то назвали бы его имя. – Весьма умно, – произнес Катафенги. – Ты хорошо понял мои намерения, но кого же ты тогда выбрал? Я не уверен, что есть кто-то готовый к такому, Лакатос. – Есть один, – сказал Лакатос. – Я всецело уверен. Это новичок, повелитель, и при том чрезвычайно многообещающий. За прошедшее время он славно мне послужил. Я привел его сюда для встречи с вами. Более того, полагаю, что у него вполне можеть быть ключ, как нам разобраться с другой нашей проблемой. – О? – проговорил Катафенги, поднимая голову. Это подстегнуло его любопытство. Лакатос поклонился и повернулся к двери. Встав в проеме, вожак подал знак кому-то снаружи. Когда он вернулся, за ним следовал еще один человек: странно одетый мужчина, которого Катафенги прежде не видел. – Великий магистр Катафенги, – произнес Лакатос. – Представляю вам брата Юргена. Второй человек остановился на некотором отдалении и припал на одно колено, склонив голову и замерев без движения на каменном полу. Катафенги шаркающей походкой приблизился к коленопреклоненному Юргену и пристально оглядел того. В его наряде не было ничего ни от кавдорца, ни от Искупителя, и такая внешность чрезвычайно обеспокоила Катафенги. – Обращенный? – спросил он. – Да, пове… – начал было Лакатос, но его заставил умолкнуть поднятый палец Катафенги. – Я спрашиваю новоприбывшего, – произнес великий магистр. – Да, повелитель, – отозвался Юрген, не поднимая глаз от пола. – Я проделал долгий путь, и часто бывал нежеланным гостем. Ходил среди других, не знавших, кому я верен, повелитель. Простите меня. Катафенги на миг сделал паузу, размышляя. Этот Юрген казался вполне искренним, и он уж точно был не первым членом культа, открыто выходившим на просторы подулья. – Очень хорошо, брат Юрген, здесь ты желанный гость, – в конечном итоге сказал Катафенги. Напоследок благодарно кивнув, Юрген поднялся с колена и, наконец, осмелился посмотреть на великого магистра. – Скажи мне, брат Лакатос, – проговорил Катафенги с интонацией, специально подобранной, чтобы испытать терпение Лакатоса, – что же сделал наш новобранец, раз так тебя впечатлил? – Юрген… – произнес Лакатос. Юрген сделал шаг вперед и извлек из карманов ком пергаментов. Развернул их и снял сверху два листа. Протянул руку с ними, вручая Лакатосу, но тот отмахнулся. Вместо этого Юрген передал листы напрямую Катафенги. Катафенги изучил их. Один представлял собой плакат о розыске, которые обычно публикуют гильдейцы. Другой был просто пропуском и не произвел на магистра впечатления. Юрген приблизился и снова забрал листы у Катафенги, однако все время держал их на расстоянии вытянутой руки, будто невольным жестом фокусника, который показывает свои приношения издалека, чтобы не допустить никаких указаний на обман. Пятясь назад, он даже повертел пергаменты за уголки, демонстрируя Катафенги и лицевую, и обратную сторону. Великий магистр кивнул и жестом руки велел Юргену продолжать. Это представление было как минимум забавно. Юрген достал из своего плаща фляжку и, поскольку оказалось сложно одновременно удерживать документы и открывать неподатливый сосуд, передал листы Лакатосу, который взял их за углы в той же странной манере. Катафенги был заинтригован, почему эти двое выглядят такими подозрительно гордыми из-за простых пергаментов. Юрген потянул пробку фляги. Та выскочила с пронзительным «чпок», после чего он поднял флягу над пергаментами и опорожнил ее на них, промочи до такой степени, что оба листа быстро отяжелели. Они сложились и повисли в руке Лакатоса, словно увесистые тряпки. Взяв один лист у Лакатоса, Юрген туго растянул его за края и зашагал к Катафенги. Лакатос сделал то же самое, на ходу распрямляя пергамент, который держал в руках. Юрген вручил свой лист Катафенги, все более озадаченному этой сценой. Тот принял пергамент и нахмурился, будучи совершенно не в восторге от залившей все его одеяние воды. Выставил документ перед собой и тут же пришел в смятение. Под поверхностью плаката о розыске таился стих, слово в слово скопированный у древнего идеологума и давным-давно подаренный Катафенги Лакатосу. Похоже, он был внедрен в сами волокна при помощи чернил, которые оставались невидимыми, пока их не смочили. – Поразительно, – проговорил Катафенги, когда Лакатос передал ему второй лист. На том тоже находился скрытый текст, проявленный влагой. – Их совсем никак не отследить, и они позволят нам свободно поддерживать связь с нашими друзьями по всему улью. Даже с друзьями из самых верхов, повелитель, – сказал Лакатос. – Попросту нет риска, что содержимое раскроют. Их сделал Юрген, повелитель. У нас есть готовый запас подходящих документов. Их нужно лишь пропитать магией Юргена. – Впечатляет, – отозвался Катафенги. Его ум с трудом справлялся с возможностями, представлявшимися благодаря необычным талантам этого новобранца. – Это еще не все, – произнес Лакатос. Он опять кивнул Юргену, и новоприбывший извлек из кармана очередной лист пергамента. Снова развернул и, на сей раз не дожидаясь сигнала, вручил сидящему на троне Катафенги. Великий магистр взял у Юргена документ и поднес к лицу, чтобы его старые глаза смогли разобрать темный оттиск на грязном пергаменте. Он ахнул от изумления, быстро сменившегося гневом. – Что это значит? – рявкнул он. – Лакатос, что ты натворил? В руках у Катафенги был плакат о розыске – совсем такой же, как куда более безликий пример, на котором Юрген демонстрировал свою тайнопись. Однако этот мигом узнавался, ведь на сепиевом фоне был изображен Лакатос в маске. Лакатос усмехнулся и подошел к старику. – Мне показалось, что сходство неплохое, – сказал он. – А вам? Он не просто поддельщик, а еще и художник, этот наш Юрген. Катафенги поднял голову и вперил в Лакатоса один глаз сквозь высокий конический капюшон. – Так это фальшивка? – в конце концов, спросил он, лишь понемногу начиная понимать. – Полная, – отозвался Лакатос. – Хотя и не могу назвать себя невиновным во всем, о чем там говорится. Закончив фразу, он разразился низким утробным хохотом – на вкус Катафенги, чрезмерно гордясь своим обманом. Этот Юрген, подумал про себя магистр, оказывается весьма интересным. – Я не планировал сообщать об этом другим, – сказал Юрген, – поскольку никогда не знаешь, кого может понадобиться одурачить, однако я посчитал сугубо правильным и уместным предложить свои услуги Лакатосу. – А я вам, – добавил Лакатос, обращаясь к Катафенги. – Славно, славно, славно, – проговорил Катафенги. – Ты прав, и я рад, что никто не знает о твоих подделках. В самом деле, кто его знает, насколько более гладко все может пройти, если меньше людей в курсе. Мы оставим это нашим секретом. Ясно? – Да, повелитель, – ответил Лакатос. – Да… повелитель, – произнес Юрген. Чтобы добиться от него обращения, Лакатосу пришлось быстро ткнуть его в ребра, но Катафенги это не особо волновало. На самом деле, он получал от этой формальности удовольствие лишь когда она исходила от надменных глупцов вроде Лакатоса. – Понимаешь, – сказал Катафенги, – мы должны быть осторожны во всем, чтобы не раскрыть себя. У нас много врагов, много возмутителей спокойствия, которых нужно устранить, однако если действовать против них открыто, это привлекает внимание. Необходимо дожидаться, пока возможность сама не представится нам. Так было до сих пор… – Повелитель? – переспросил Лакатос. – Если окажется, что наших врагов также разыскивают и гильдейцы, нам будет гораздо проще разобраться с ними, не так ли? – поинтересовался Катафенги. – Конечно, повелитель, – отозвался Лакатос. – Если бы их разыскивали гильдейцы, мы могли бы ударить по ним совершенно безнаказанно. Катафенги уловил в голосе Лакатоса ту же самодовольную интонацию, с которой говорил сам, и они оба вопросительно повернулись к Юргену. Тот секунду помедлил, а затем кивнул в ответ, и на его губах появилась злая улыбка. Он явно понял план. – Тогда, повелитель, я немедленно пойду, – сказал Юрген, -и превращу наших врагов в разыскиваемых преступников. – Терпение, Юрген, – произнес Катафенги, оборачиваясь к Лакатосу. – А другое дело? Что Юргену о нем известно? Лакатос вздрогнул и шагнул вперед. Он явно успел забыть. – Ах да, да, – поспешно выпалил он. – Юрген, этот Лаго ведь для тебя не пустой звук, верно? – Нет, вовсе нет, – ответил Юрген. Катафенги подался вперед, внимательно слушая начатую новобранцем историю Альдермана Грейма, за которой последовала его собственная. Затем Юрген продолжил рассказом о севшем ему на хвост Лаго и полудюжине дерзких побегов у того из лап. Когда повествование завершилось, Катафенги продолжил хранить молчание, тщательно стараясь никак не выдать свои мысли. – Будь я склонен к скоропалительным решениям, Юрген, – в конце концов, проговорил он, – мог бы прийти к выводу, что это ты привел Лаго в наш уголок улья и навлек на нас эти неприятности. Лакатос сглотнул. Из-за надменности он упустил это весьма очевидное заключение, и Катафенги с удовольствием следил, как он ежится. В конечном итоге, на обвинение ответил Юрген: – Возможно, повелитель, – произнес он. – Но я не думаю, что вы склонны к скоропалительным решениям. Катафенги был впечатлен. В Юргене явно таился ум, как минимум не уступавший никому из прочих служителей. И все же у Катафенги пока не было уверенности относительно его мотивов. – Лаго вполне может искать меня, – сказал Юрген, – но не я привел его сюда. Никогда не слышал об этом Гандомеле и не знаю, что Лаго от него надо. Мне кажется, мы вместе угодили в это дело. С точки зрения Катафенги, в этом хотя бы присутствовал смысл, и он был удовлетворен тем, что Юрген не принес лишних проблем, однако его все еще чрезвычайно беспокоила загадка гибели Гандомеля. Даже если Юрген и не знал ответов, Катафенги был уверен – это лучший человек, кого можно назначить их отыскать. – И как же тогда, по-твоему, охотник за наградой от Лаго нашел тебя здесь? – поинтересовался великий магистр. – Ну, – произнес Юрген. – Я не могу знать наверняка, что он нашел. Это могла быть просто слепая удача. Дурак заблудился в шторм, и так совпало, что при нем в это время был мой плакат. Катафенги кивнул. Такое, разумеется, могло случиться. – Или же гильдейцы могли знать больше, чем я рассчитывал, – добавил Юрген. – Я давным-давно поклялся в верности Искуплению, но изо всех сил скрывал это от них. Это была привычная ушам Катафенги история. У Искупления имелись приверженцы по всему улью, от высших семейств Шпиля до самых низких подонков из стока. Эту разрозненную церковь объединяли всего две вещи: неотступная преданность праведным трудам Императора и полные ненависти преследования, которые их убеждения вызывали у остальных обитателей улья. Для неверующих Искупление являлось опасным, дестабилизирующим культом. Они ненавидели его влияние и страшились незримых агентов, а потому карали всех, кто сообщал о своем благочестии. Это скверное обращение с братьями вызывало у Катафенги горькую злобу, однако он понимал их нужду в секретности и вовсе не считал чем-то плохим то, что Юрген скрывал свою верность все эти годы. – Я мог и ошибаться, – продолжил Юрген. – Вдруг они всегда знали, что я втайне верую. Если это так, то, полагаю, Лаго просто идет по списку и проверяет всех беглых Искупителей, которых в силах отыскать. Возможно, он даже вообще еще не в курсе, что я здесь. Может, так ему и попался Гандомель. Катафенги помедлил. Это было веское суждение. – Хорошо, – произнес он в конце концов. – Юрген, возьми одного из людей Лакатоса и встреться с остатками банды Гандомеля. Узнай у них, что сможешь, а затем реши, как поступить. Как только вопрос с Лаго будет под контролем, мы сумеем двигаться дальше. – Дальше? – переспросил Юрген. Лакатос почтительно кивнул со своего места у него за плечом, однако Юрген пока что ничего не знал о разворачивавшемся вокруг глобальном плане. Катафенги совершенно не желал тратить время на разъяснения, и, к счастью, был от них освобожден, когда Лакатос поспешно выступил вперед и вмешался: – Да, эээ, Юрген, нам нужно ''многое'' тебе рассказать. Они втроем прогуливались по растрескавшимся ступеням у подножия купола. Большинство людей отводило глаза, когда мимо проходил Катафенги. В эту пору он редко покидал свою лачугу, и даже те, кто странствовал вместе с ним, привыкли видеть скорее не его самого, а изысканный паланкин. Суетившиеся вокруг люди в красных клобуках, которые в присутствии своего пророка старались выглядеть занятыми делом, должны были считать Лакатоса с Юргеном великими и могущественными фигурами, коль скоро ради них великий магистр вышел из покоев, и именно такое впечатление Катафенги, разумеется, и хотел насаждать. Когда настанет время священного похода, именно людям вроде Лакатоса и Юргена придется вверить большую часть плана, и любая вера в них, которую он мог вызвать сейчас, будет бесценна. Как бы сильно Катафенги ни стремился познакомить Юргена с делами культа, столь же важно было и познакомить культ с ним. Он провидел для этого новобранца славу… Воистину великие и огненные дела. – Это наши братья, Юрген, – произнес Катафенги. – Наши братья, открыто носящие мантию и много за это претерпевающие. Юрген задумчиво глядел в сторону. – Несомненно, именно по этой причине ты предстал передо мной в таком наряде, – продолжил Катафенги. – Думаю, тебе хорошо известно, как страдает наша вера от рук нечестивцев? Нечестивцы подвергают нас гонениям во имя тьмы в их сердцах и во имя этого ублюдка Хельмавра. Они боятся нас, ибо наша вера в Императора столь велика, что мы не поддаемся их лжи и не оказываем им слепую службу, когда это не то, о чем просит Император. Хельмавр действует ради собственного блага, и так же поступают те, кто работает на него. Они безбожники, трусы и предатели. Они не служат Императору, как мы; они творят вовсе не Его волю, а то, что сделает их жирными и раздувшимися, или же насытит их извращенные аппетиты и исполнит злые желания. И при этом они подвергают гонениям нас. При этих словах Лакатос поднял руку в перчатке и крепко похлопал по плечу проходящего Искупителя, словно демонстрируя солидарность. Понадобятся дела похрабрее, подумал Катафенги, однако воздержался от указаний на это. Лакатос был высокомерен и склонен рисоваться, но он был набожен, и его целеустремленный пыл оказывал Катафенги хорошую службу. – Конечно же, мы не одни. Наши враги доказывают свою трусость, не осмеливаясь сражаться с нами, когда мы предстаем в обличье отважного дома Кавдор. Вот почему вы столь важны для нас: ты и подобные тебе, – произнес Катафенги. – Видишь ли, Юрген, – продолжил он, – нашему делу присягнул не один только Лакатос, но и многие вроде него по всей округе. Близится тот час, когда мы, все вместе, начнем действовать. – Повелитель? – спросил Юрген. – То, что мы можем укрыться здесь, результат упорного труда Лакатоса с его Союзом, а также Аддека и прочих таких же. Это дает время уйти от пытких глаз, время составить план и приготовиться к тому, что грядет. Ты знаешь, что грядет, Юрген? – Искупление грядет. Искупление грядет для всех нас, – произнес Юрген. В его голосе звучала сила и уверенность в сказанном. – Очень хорошо, – отозвался Катафенги, – но оно не грядет быстро или легко. Не приходит оно и тихо, без приглашения. Оно приходит через кровь, пот и жертвы. Приходит через священный поход, Юрген, лишь через поход. Вот что грядет: священный поход во имя искупления. Он следил за реакцией новобрана, однако та была сдержанной и неопределенной. В сущности, Лакатос, уже много раз слышавший подобные речи прежде, выглядел более потрясенным. Возможно, он уловил в голосе Катафенги неотвратимость прозреваемых событий. – Не думаю, что нам нужно долго ждать начала похода, братья, – в конце концов, сказал великий магистр, в равной мере стремясь и проинформировать Юргена, и подтвердить подозрения Лакатоса. Юрген, как он был убежден, уже понял, несмотря на недавнее прибытие. Великие дела. Великие и огненные дела. – Понимаешь, – продолжил Катафенги. Они втроем продолжали неспешно идти по щебню у основания чего-то, что раньше, должно быть, являлось немалых размеров мостовым переходом. – Понимаешь, Юрген, было уже много походов, много отважных и преданных мучеников. Они накатывались неистовыми волнами огня и сметали много нечистого, но, как и все волны, их оттесняли назад. На сей раз такого с нами не случится, Юрген. – Это угодно Императору, – произнес Юрген. – Несомненно угодно. Потому-то он и вручил нам такую территорию, как мы сейчас удерживаем: Падучие Пески, Осевой Шип, Пепельный Обрыв, Семь Куполов Огня. Мы храним все это именем Его, хотя нашим врагам они кажутся разобщенными и разделенными между множеством банд. Эти нечестивцы, они отбирают у нас все, что принадлежит Искуплению, однако боятся притронуться к владениям Кавдора, трусы. Вот почему им не оттеснить нас, как они оттеснили наших братьев. Они не осознают, с чем столкнулись. Не осознают, что нас так много, и я полностью убежден: когда придет время, их будет слишком мало, чтобы нас остановить. – Уверен, никто не выстоит против нас, повелитель. Мы хорошо подготовлены, – отозвался Лакатос. Гордыня и жажда внимания вынудили его встрять, хотя он мало что мог сказать. – Несомненно, однако нужно провести еще немного приготовлений, – заметил Катафенги, – и завершить эти приготовления, чтобы наш поход смог начаться, должен ты, Юрген. – Я? – переспросил Юрген. Его тон намекал на толику удивления. – Да, – ответил Катафенги. – Я решил, что когда наш поход начнется, Лакатос будет возле меня. Союзу предстоит сыграть свою роль, и ты должен его направить. Ты готов к этой ответственности? – Да, – произнес Юрген, – На все воля Императора. – Очень хорошо, Юрген. Очень хорошо. Был один человек по имени Гандомель. Что тебе о нем известно? – Слыхал кое-что от кого-то другого, – сказал Юрген. Лакатос зашипел от раздражения. Тем не менее, подумалось Катафенги, это как минимум доказывало, что он выбрал себе в преемники самого неболтливого из подручных. Магистр не сомневался: это окажется мудрый выбор. – Гандомель мертв, – начал Катафенги, – и я не уверен, что кто-либо из оставленных им людей уже готов завершить его работу. Нашу работу. Я не допущу, чтобы перед началом на нашей руке не хватало пальца, Юрген. Как Лакатос позаботился о силе Союза, так мы должны позаботиться и о том, чтобы люди Гандомеля сохранили силу без него. – Вы желаете, чтобы я заменил Гандомеля, повелитель? – спросил Юрген. – Нет, Юрген, нет. Просто хочу знать, что Гандомеля заменил один из его людей. Кто-то, с кем можно вести дела. – Наша сила всегда была в единстве, Юрген. Для этого жизненно важна связь, и твои тайные послания во многом ее укрепят. Священного похода требует Император, однако Его волю толкую я, и при этом необходимо распространять вести. Твоя задача, Юрген, проследить, чтобы все наши братья знали свои роли, а враги их не раскрыли. – Ты должен наладить контакт с тем, кого сочтешь подходящим преемником Гандомеля – сейчас, или можешь дождаться, пока с Лаго не разберутся, это решать тебе – но потом требуется поделиться с ним твоими секретами, чтобы у нас была сеть. Затем ты должен распространить по ней весть: в точности, как я скажу, и когда я скажу. Тебе ясно? – Да, повелитель, – ответил Юрген. – Мне все ясно. – Мы уже провели подобные приготовления с Аддеком, повелитель, – поспешил вклиниться Лакатос. – Славно. Мы скоро начнем, но сперва потихоньку. Вы изготовите плакаты о розыске наших самых опасных врагов, и мы ликвидируем их, не взывав подозрений и оставив банды без лидеров. После этого начнем всерьез. Вы готовы начинать? – Да, повелитель, – произнес Юрген. – Я готов ко всему этому. – Очень хорошо, – сказал Катафенги. – Теперь ступайте и делайте, как я вам велел. Наш поход скоро начнется. – Да, повелитель. Юрген торопливо поклонился, припав на одно колено. Быстро поднялся, тут же крутанулся на пятке и заспешил прочь по ступеням. Лакатос задержался еще на секунду и остановился на лестнице, словно ожидая одобрения Катафенги. Магистр был вполне доволен Лакатосом и его действиями, но не имел особого желания еще сильнее подкреплять его самомнение и одарил кавдорца лишь одним кивком головы. Этого хватило, и Лакатос ушел. Их всех ждала предначертанная судьба, и все они знали: до нее рукой подать. Катафенги глубоко вдохнул окружавший его задымленный воздух. Выдыхая, он почувствовал себя сильнее, чем когда-либо за несколько десятилетий. Близилось его время, время великих дел. Великих и огненных дел.<br />
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Некромунда]]
[[Категория:Перевод в процессе]]
