Изменения

|Сейчас =34

== '''Глава 3''' ==

Кивнув, Берзель покинул комнату, остановившись лишь для того, чтобы мимоходом подхватить со стола свою скромную долю кредитов. Бесспорно, его заинтересовали флаконы, но он точно был не настолько глуп, чтобы расспрашивать – уж явно не когда Лакатос велел ему уходить.  Он и так уже испытал удачу, задав вопрос при упоминании Лаго, и Лакатосу явно совсем не хотелось отвечать. Как он решил, все и так прояснится довольно скоро.  == '''Глава 4''' ==Запрокинув голову и слегка наклонившись, Морден прошагал под широким переходом и наконец-то вышел туда, где воздух был почище. После трех дней напряженного путешествия сквозь штормы передышка казалась блаженством.  Территория Аддека располагалась значительно ниже уровня Падучих Песков, однако, благодаря счастливому выверту судьбы, ее совсем не так терзали сезонные пепельные бури. Внешние пределы каждый год подвергались примерно такому же натиску, но брошенные промышленные купола в центре особо не страдали. Когда-то эта область образовывала легкие улья: в ней размещались тысячи модулей рециркуляции и обеззараживания. Их громадные трубы, словно артерии, уходили ввысь по внешней стороне улья, возвращая лучшую часть воздуха в лучшие области наверху. Системы уже давно перестали работать, и даже те зоны, которые они когда-то очищали, теперь уже были покинуты или поглощены разросшимся городом-ульем, но архитектура этого места до сих пор приносила обитателям определенные блага. Выведенные из эксплуатации сифоны, воздуховоды и конвекционные камеры возвышались на сотни метров над куполом, формируя самый мощный приток воздуха, какой только можно было найти в подулье. Внизу древние туннели уходили глубоко в недра скалы, создавая цикличное движение газа и воздуха по всему куполу, так что атмосфера, по большей части, могла отражать бушующие снаружи пепельные штормы. Переход, под которым прошел Морден, раньше был мостом из тех, которые обычно встречаются над каналами для жидкостей в насыщенных промышленностью районах Города Улья. Мост явно бросили в спешке, и с одного края переправа осталась частично поднятой, так что любого переходящего в конце ждал прыжок. Впрочем, идти по нему уже не было нужды, поскольку канал давным-давно пересох, и Морден попросту прогулялся по пласкритовой траншее, а из нее зашел в узкие газоотделительные трубы, которые этот поток когда-то питал. По ту сторону труб пепла не было, и Морден сделал глубокий вдох. Долгожданная роскошь после тех трех дней, что он продвигался через купола, до такой степени изъеденные штормами, что они как будто буквально держались на пепле. Это было неслыханное путешествие, и Морден до сих пор крайне слабо представлял, зачем было посылать его настолько срочно. Он мог и погибнуть, а его гордыня требовала чертовски веской причины для подобной жертвы. Впрочем, подумалось Мордену, чужак одолел эти бури всего несколькими днями ранее. Возможно, Лакатос знал, что они еще не настолько свирепы, чтобы быть смертельными. Или, возможно, ему было все равно. Чужак, Юрген. Морден сунул руку в карман и коснулся пальцами тех флаконов, которые ему вручил Юрген. Он уже практически успел позабыть, что они при нем, и облегченно выдохнул, обнаружив их в целости. С виду они едва ли казались достойной причиной для столь опасного странствия, однако именно такой причиной и являлись, а их ценность была обманчива. Морден вышел из труб и оказался на площади – обнажившемся полу здания, более не благословленного наличием стен – где разносчики и уличные торгаши наседали на проходящую толпу. Сейчас было удачное время для сбыта. Пепельные штормы отрезали поселение от внешнего мира. В такую погоду не заглядывали даже гильдейцы, поэтому те, у кого было, что продать – сколь угодно нелегальное или возмутительно переоцененное – в это время года неизменно находили покупателя. Несмотря на все диковинные товары, стоило Мордену выйти в переполненный двор, как на него тут же устремилась каждая пара глаз. Он был из Кавдора, и в таких городках это само по себе придавало ему определенный ореол страха, но также и загадочности. Черная кожа перчаток и маски, равно как и насыщенная синева облачения напоминали наряд Аддека и его людей, однако не полностью совпадали с ним, и из-за этих едва заметных отличий Морден приводил своей внешностью в большее замешательство, чем то, которое мог бы вызвать совсем неизвестный человек.   На ходу бандит окидывал взглядом толпу, играя на страхах людей и позволяя им от глупости беспокоиться совсем немного больше, чем было строго необходимо. В конечном итоге он пересек площадь и скрылся из виду за окружавшими ее разрушенными стенами. Морден не бывал в Осевом Шипе уже целых четыре года и слабо помнил его. Раньше он твердо считал, что как минимум знает путь к обиталищу Аддека, однако за время петляния в руинах за площадью его уверенность поубавилась. Впрочем, метка банды, нацарапанная на стене впереди, узнавалась сразу же. Эмблема в виде пылающего черепа принадлежала Аддеку, а корона на его челе служила отсылкой к Катафенги и культу в целом. Однако когда Морден видел этот знак в прошлый раз, тот отмечал личное убежище Аддека. Сейчас же, при новой встрече, он оказался просто на осыпающейся каменной стене, за которой находился бездонный провал, а по бокам  – еще две осыпавшихся стены. Тем не менее, Морден был уверен: место верное. Кое-как порывшись в камнях на краю кратера, он нашел лишь горстку стреляных гильз и с удовлетворением понял, что здание разрушилось из-за несчастного случая или же течения времени, а не чего-либо более зловещего. В подулье упадок был в порядке вещей. Он мог только предположить, что Аддек давно покинул эти края и укрылся где-то еще на своей территории, но слабо представлял, где именно. Поскольку он только что прошествовал мимо обитателей города, словно мстительный демон из бездны, Морден решил не возвращаться за указаниями, а обождать. Бандит привалился к стене и позволил себе немного передохнуть после напряженного продирания сквозь бури. Если он чего и добился своим появлением, так это создал достаточную суету, чтобы кто-нибудь стал его разыскивать, так что он просто счел лучшим вариантом дать себя найти.   – Брат, – раздался голос. – Брат, – повторил он, и на сей раз Мордена энергично потрясли за плечо. Морден медленно открыл глаза, при этом слегка закашлявшись – спасибо пеплу, явно осевшему в легких после бегства от штормов. Он нетвердо поднял взгляд, и тот уперся ровно в лицо собрата-кавдорца. – Эти бурные дни неприятны, – произнес кавдорец. – Да, – сказал Морден, приняв протянутую руку и неспешно поднимаясь, – для странников в пути. Второй кавдорец поставил его на ноги и в знак приветствия крепко хлопнул по спине. – Уместно, тебе не кажется? – спросил Морден, однако его ирония, похоже, напрочь прошла мимо человека. Тот носил длинное черное одеяние, где цвет присутствовал лишь на капюшоне: темный почти до черноты коричневый. Впрочем, его перчатки и маска были посветлее – из насыщенно-бежевой кожи. Один из людей Аддека. – Что привело тебя сюда, брат?.. – поинтересовался кавдорец. – Морден, – отозвался бандит. Он не был уверен, спрашивают ли его о мотивах, или же о личности, и потому сам ответил на оба вопроса. – Я должен поговорить с Аддеком. У меня вести от Лакатоса. – Славно, – произнес кавдорец. – Идем со мной.   Даже сидя, Аддек был высоким, хотя и заметно более худощавым, чем окружавшие его массивные охранники. Свой рост он подчеркивал, выбрав полное облачение вместо плаща со штанами, которые предпочитали большинство кавдорцев. У него же накидка с капюшоном покрывала длинное одеяние из трех слоев, ступенями ниспадавших к земле. Верхний наряд был синего цвета и распахнут спереди, но плотная черная ряса под ним полностью закрывала Аддека и спускалась настолько низко, что волочилась по полу при движении. Рукава также были гораздо просторнее, чем реально требовалось, и вместе все это создавало весьма зловещий вид. Если бы Морден когда-то не служил Аддеку, то вполне мог бы занервничать, войдя в тускло освещенную комнату. Впрочем, Аддек был рад новой встрече со стариком. Морден верно работал на него и на самом деле вовсе не хотел уходить, хотя и понимал необходимость этого. У Власти Императора были устремления, и эти устремления вверили судьбу Падучих Песков в руки амбициозного, но все же неопытного вожака по имени Лакатос. Тогда было решено, что закаленный заместитель вроде Мордена принесет юноше такую пользу, какую попросту не сможет принести Аддеку. Все это было абсолютно здраво, и Морден по доброй воле отправился помочь молодому Лакатосу, как того пожелал Катафенги. Однако сердцем он всегда испытывал дискомфорт от того, что сменил банду таким образом. Пускай все они и служили одному господину, но верность есть верность, и в глубине души Морден до сих пор считал себя одним из людей Аддека. Он лишь надеялся, что и у Аддека на его счет схожие мысли. – Приветствую, старый друг, – произнес он, подняв руки и приближаясь к сидящему в углу Аддеку. Тот просто кивнул в ответ, но эта холодная торжественность не смутила Мордена. Аддекс всегда был чрезвычайно сдержан и к тому же сильно постарел с момента их последней встречи. Спокойной отстраненности следовало ожидать. – С какими ты новостями, брат Морден? – спросил Аддек. Морден отвязал с пояса кошель, висевший там последние три дня, и вручил ему. – По просьбе Лакатоса, Аддек. Он считает, они вполне могут тебе понадобиться, – сказал он. – Возможно, – произнес Аддек. – Возможно. – Также я с вопросом, брат Аддек, – добавил Морден. – С вопросом о Лаго? – Именно с ним, – сказал Морден. – Скажи, что тебе известно? – Он убил Гандомеля, вот и все, что я знаю. Впрочем, подозреваю, Лакатос тоже об этом уже в курсе, и именно поэтому спросил. Морден не ответил. Он понятия не имел, что Гандомель мертв, хотя ему и хватило ума не выказать неосведомленности перед Аддеком. У него была надежда, что молчание сподвигнет Аддека на дальнейшие откровения, но таковых не последовало. – Где я могу найти этого Лаго? – поинтересовался Морден. Аддек лишь пожал плечами. – Я даже не знаю, кто он такой, не говоря уж о том, где его искать, – сказал он, явно чувствуя, что Мордену до сих пор было мало что известно об этом деле. – А кто знает? – уточнил Морден. – Кто видел убийство? Люди Гандомеля? Может быть, кто-то из твоих? – Нет. Никто этого не видел, – произнес Аддек. – Никто не видел ''его''. – Что? – переспросил Морден, от изумления вдруг выдав свое неведение. – Гандомель был глупцом. Он не проявлял достаточной осторожности и поплатился за это. Никто не мог прийти к нему на помощь, или хотя бы увидеть его смерть, – сказал Аддек. Морден был уверен, что Аддек говорит загадками не сознательно, однако тот изъяснялся в типичной для своего возраста манере, и смысл его слов зачастую оставался неясен для более молодых ушей. – Откуда же ты знаешь, что это сделал Лаго? – задал Морден вопрос, который очевидно напрашивался следующим, но Аддек, похоже, не хотел на него отвечать без подталкивания. – Его имя было написано на пепле, оставшемся от Гандомеля, – ответил тот. Пепле? Порыв спросить Аддека, что же произошло с Гандомелем, был практически неодолимым, однако Морден подавил его. Он не сомневался, что в любом случае пожалеет о своем вопросе, если и впрямь выяснит, как же Гандомель встретил столь мрачный конец. – Лакатос захочет большего, – произнес Морден, пытаясь избежать прямых расспросов. – Тогда, видимо, – ответил Аддек, – ему придется разузнать это самостоятельно. Я не знаю, кто этот Лаго, как не знаю и чего он хотел от Гандомеля, однако мне известно, что Гандомель не был мудрейшим из нас. Уверен, он сам навлек на себя погибель. И не так уж уверен, что нам есть нужда беспокоиться об этом Лаго, коль скоро тот уже забрал его скальп. – Но, возможно… – нерешительно начал Морден. – В смысле, другая банда?.. – Да, – сказал Аддек. – Мне кажется, эта угроза может быть серьезнее. Раз Гандомеля больше нет, наши враги вполне способны попытать удачу, но мы всегда бились с другими бандами и продолжим так делать. И при том делать эффективнее, если не станем отвлекаться на этого Лаго. – Уверен, ты прав, мудрый Аддек, – произнес Морден. – Эти кредиты, – отозвался тот, встряхнув врученный ему Морденом мешок, – сильно помогут банде Гандомеля пережить эти тяжкие дни. Я лично вооружу их и позабочусь, чтобы они нашли подходящего преемника. Будь бдителен, брат Морден, но не тревожься. Это территория Кавдора. У тебя все? – Не совсем, – сказал Морден и полез в карман. Он подошел к Аддеку и извлек флаконы только тогда, когда оказался настолько близко к старику, чтобы их увидел он один. Вещество выглядело странно. Свет проходил сквозь флаконы под причудливыми углами, и цвет жидкости как будто менялся, темнея к краям, где ей следовало бы быть наиболее светлой. Аддек вгляделся в склянки с расстояния вытянутой руки, но глаза у него явно были уже не те, что прежде, поэтому Морден передал ему одну для более внимательного осмотра.  Голос бандита упал до шепота. – Сейчас переломные времена, Аддек, и Лакатос хочет, чтобы мы не рисковали, ведя дела, – произнес Морден, практически повторяя то, что сказал ему Лакатос перед тем, как отправил сюда. – Нам нужно использовать для посланий новую систему, секретную: о ней должны знать только Лакатос, я и ты.  Он не посчитал особо необходимым упоминать Юргена, хотя система принадлежала тому, а флаконы в руках у Мордена являлись плодами работы чужака. Бандит отдал склянки Аддеку. – Пиши этими и только этими чернилами, – сказал он, – и пиши на обрывках, на чем-то таком, что может оказаться у любого. Написав сообщение, подожди час, и оно исчезнет. Не волнуйся, просто вели своим людям доставить послание к нам, и мы проявим его. Если же ты получишь от нас такие странные листки, то вот что надо сделать. Морден снова залез в карман и достал сложенный пергамент, одно из ранних творений Юргена, которое ему дали в качестве примера. Аддек потер документ между большим пальцем и остальными, словно ожидая, что тот расслоится и раскроет свои тайны. Этого не произошло. Лист просто смялся, порвался и обвис у него в руках. – Это просто пергамент, – произнес Аддек. Морден извлек из-под одежды фляжку, разбрызгал по пергаменту несколько капель воды и растер ее по поверхности рукой в перчатке, пока весь документ не покрылся пленкой жидкости. Он передал лист Аддеку, и тот тут же увидел хитроумно скрытое послание. – Впечатляет, – проговорил Аддек. – Ясно. Это останется тщательно охраняемым секретом. Теперь ступай. Морден кивнул, при этом слегка склонившись, так что его колено на кратчайший миг коснулось пола, а затем повернулся и вышел из комнаты. Он ни разу не прощался с Аддеком, даже когда покидал ряды его людей, и не собирался делать этого сейчас. Старик был мудр, и Морден не сомневался, что они еще увидятся.   Нужно было возвращаться к Лакатосу с новостями, не теряя времени, однако Морден счел форменным безумием так быстро рисковать повторной вылазкой в пепельные штормы. Ночь в подулье ничем не отличалась от дня, а несколько часов передышки не слишком бы его задержали. Так он и оказался сидящим в Часовне, как именовали свое убежище молодые члены банды Аддека.  Морден не знал практически никого из них. Большинство были слишком юными, чтобы помнить его. Те немногие бандиты, кто выжил со времен Мордена, в массе своей поднялись до такого уровня, что прислуживали Аддеку в его покоях на другом конце купола. Разделение убежищ являлось своеобразной причудой главаря, о которой Морден почти что успел позабыть. Тем не менее, он был рад, что сможет отдохнуть в безопасности, более не обременяя старика. Один из малолеток подошел к Мордену, протягивая миску с грибным супом. Морден взял ее обеими руками и поставил себе на колени. Достал из миски ржавую ложку и отложил в сторону. Фокус с грибным супом заключался в том, чтобы пить его быстро, пока он не стал слишком горячим из-за пенящихся химических реакций в вареве. Для этого Морден обхватил миску ладонями и поспешно осушил. Поставив пустую посуду на землю перед собой, он посмотрел на другой конец комнаты и увидел, что двое куда менее ловких бандитов скривились от боли: испускаемые грибами яды вступили друг с другом в реакцию и обожгли им языки. В дверном проеме возникла фигура, но черты ее лица были скрыты от Мордена густой тенью. Заметив этого человека, малолетка подбежал к нему и предложил миску того же самого ядреного варева, однако пришелец махнул рукой в знак отказа. Возможно, это был еще один юноша, которого смутил вид обжегшихся неумелых друзей. Однако, когда человек приблизился, Морден увидел на нем более широкую маску опытного члена банды, а просматривавшаяся часть лица была сильно потрепана. Шрам на подбородке, уже совсем заживший, указывал на многие годы бандитской жизни. Шрам на подбородке… Диран, сообразил Морден, вздрогнув. Это Диран пришел его повидать. Морден вскочил на ноги и схватил человека за руку. – Здравствуй, старый друг, – отозвался Диран на приветствие Мордена. – Я разминулся с тобой у старика. – Я там недолго пробыл, – сказал Морден. – Похоже, он мало что мог мне рассказать. Диран нахмурился и жестом предложил Мордену снова сесть на потертые каменные ступени в глубине Часовни. Откинув свой плащ в сторону, он устроился рядом. – Возможно, – произнес он, и в его голосе определенно ощущалось беспокойство, – но я боюсь, разрыв между тем, что старик знает, и тем, в чем он готов самому себе признаться, становится все больше. – Что? – перепросил Морден. – Он слишком легко отмахивается от разговоров об опасностях просто потому, что устал с ними разбираться, – сказал Диран, которого не потребовалось особо подталкивать. – Угроза от Лаго вполне реальна, но Аддек слеп к ней. – Кто такой этот Лаго? – поинтересовался Морден. – Никто на самом деле не знает, это точно, – произнес Диран. – Охотник за наградой, почти наверняка. Похоже, он действовал в одиночку и хотел крови одного лишь Гандомеля. Не могу представить, чтобы другая банда вела себя настолько разборчиво. – Значит, Гандомель сам навлек на себя неприятности и поплатился за это? – уточнил Морден. – Может быть, но если за него объявили награду, то почему же этот Лаго так ее и не забрал? – Откуда ты знаешь, что не забрал? – Забрать награду? За кучу пепла? Гильдейцы обычно просят доказательств малость повесомее, – ответил Диран. Он был прав. – Полагаю, он мог бы унести голову или руки, – продолжил кавдорец, – но я и впрямь не думаю, что это была просто охота за наградой. От слов Дирана Морден с трудом сглотнул. Ему не нравилось услышанное, и еще меньше нравился тот факт, что об этом не рассказал Аддек. Доклад Лакатосу обещал быть непростым. – Кто-то хотел смерти Гандомеля и нанял этого Лаго, – сказал Диран. – Тогда ничего не меняется, – отозвался Морден, слегка успокоившись. – Гандомель создал проблемы и поплатился. Да, это были не гильдейцы и не совсем награда, но кто-то пожелал его смерти, и теперь он мертв. Лаго ушел, сделав свою работу, верно? – Будь дело просто в награде, я бы еще мог поверить, но кто и зачем пожелал смерти Гадомеля? – произнес Диран. – Не зная этого, кто может сказать, что будет дальше? Кто может сказать, что Лаго ушел? – Ты пугаешь меня, Диран. Как по-твоему, почему Гандомеля убили? Что скажешь? – спросил Морден. – Я не уверен, старый друг, правда не уверен, – ответил Диран. – Но два дня назад я был у людей Гандомеля, и там не все в порядке. У него не было явного преемника, и Вильгейм с Койном уже вцепились друг другу в глотку. – Катафенги не потерпит борьбы за лидерство, – сказал Морден. – Не вижу, как он сможет это остановить, – заметил Диран. – Если выбрать одного из них, это оттолкнет тех, кто верен второму. И что тогда? Убить их? И еще сильнее разобщить наши ряды? Нет, нет, все это очень скверно. Мы столкнулись с раздором, Морден, и я невольно задаюсь вопросом, не этого ли хотел Лаго. – Не понимаю, – произнес Морден. – Ну, давай предположим, что он работает на другую банду. – На пять куполов отсюда едва ли найдется другая банда, – отозвался Морден. Он был прав. Союз кавдорцев практически искоренил конкуренцию. – Верно, – проговорил Диран, почесывая шрам на подбородке, – но есть множество тех, кто помнит, что мы с ними сделали. Множество тех, кто скрылся и осел где-то еще. Кто может утверждать, что одна из таких банд не вернулась, а этот Лаго не с ними? – Они бы напали на нас всей бандой. Разграбили бы территорию Гандомеля, – сказал Морден. – Да, да, может ты и прав, – ответил Диран, вставая со ступеней, – и все же меня беспокоит, что мы закрываем глаза на серьезную угрозу. – Если ты так обеспокоен, то почему Аддек – нет? – спросил Морден. – Аддек стар, – произнес Диран почти что сердито.  – Будь он где-то в другом месте, давно бы уже ушел из этой жизни. Не человеку его возраста управлять бандой в этойвонючей дыре, – добавил он с явным расстройством. Как-никак, Аддек приходился ему отцом. – Но мы ведь не просто банды, так? И заключенные нами соглашения не допускают возвращения в город, – продолжил он. – Он провел всю свою жизнь, служа Катафенги. Дом теперь не примет его назад. Они уже не смогут его принять. На нас смотрит слишком много глаз из Города-улья. Мы не должны позволить им увидеть, что наш великий старый Дом якшается с Искуплением. Морден неверяще уставился на Дирана. Злость того звучала опасно близко к чемук-то такому, о чем ему даже задумываться не хотелось. – Не пойми меня неправильно, старый друг, я так же верен, как и ты, – произнес Диран, – но в верхних кругах боятся Искупления и не станут иметь дела ни с ним, ни с его агентами. Пусть то, что мы, Кавдор, служим Искуплению – раскрытый секрет, но все-таки секрет, и так все и должно оставаться. Если выйдет иначе, это погубит наш Дом.  – Итак, мой отец должен окончить свои дни здесь. В свой черед это ждет всех нас. Возможно, столь долгая жизнь вообще проклятие для него и уже утомила. Он предпочитает не замечать опасность, поскольку у него уже нет сил сражаться с ней, и я боюсь, что именно потому он столь небрежно говорит о Лаго и Гандомеле. – Морден, если пожелаешь, внимай словам моего отца, но не считай их исчерпывающими. Обещаешь мне это? Морден безропотно кивнул, и Диран ушел. Пепельные бури вдруг показались куда более заманчивой перспективой.   Штормы были не такими яростными, как опасался Морден. Временами он даже видел остатки собственных следов. При более суровой погоде они бы исчезли за считанные часы. Он хорошо продвигался, и всего за два дня пути оказался недалеко от Падучих Песков, однако боялся туда приходить. Диран был его старейшим другом, но явно изменился со временем, и Морден не знал точно, как понимать зловещие предсказания. Кроме того, он полностью доверял суждениям Аддека и чрезвычайно приободрился от его внешнего спокойствия, однако Мордена сильно беспокоил вопрос, какую часть этой истории передать Лакатосу.  Он прогнал мысли из головы, вместо них сосредоточившись на насущном деле: как сориентироваться в пепельной буре, не заблудившись напрочь.  От порывистых ветров многие из наиболее глубоких наносов сместились к востоку, и там, где при выходе Мордену приходилось без конца тащиться через высокие дюны, обратный путь оказался ровнее – по своеобразной временной лощине между огромных валов пепла. Единственный недостаток подобной близости к земле заключался в сильной затрудненности обзора во всех направлениях. В других местах это не составляло такой проблемы, поскольку была видна низкая крыша купола, и Морден следовал за ее постепенным подъемом в направлении центра. Теперь же, вблизи от Падучих Песков – которые сами по себе располагались в середине купола – крышу полностью скрывали бушующие наверху ветры, насыщенные пеплом, и бандит уже не мог быть до конца уверен, в какую сторону движется. Морден периодически взбирался на дюны с обеих сторон, высматривая неподалеку ориентиры, которые можно было бы действительно разглядеть. Два или три таких подъема оказались безрезультатными, и четвертый казался столь же неутешительным. Морден прошел какое-то расстояние по гребню дюны, хотя это было ужасно трудно, поскольку подобные откосы состояли исключительно из самого мягкого, наименее слежавшегося пепла, и при каждом шаге он проваливался по колено. Никакого ориентира так и не показалось, но кое-что нашлось. У подножия дюны, с противоположного края от места восхождения Мордена, тянулась вторая широкая и плоская низина вроде той, по которой он плелся раньше. В остальных случаях земля с обеих сторон просто уходила в море дюн, и Морден надеялся, что наличие второй такой лощины может означать близость дома. Решив сделать эту вторую низину своим новым маршрутом, он сполз вниз по склону и побрел дальше по ней.  Прошел где-то час-другой, прежде чем Морден обнаружил следы, уходившие от него по этому временному каналу. Они принадлежали не ему, как он поначалу подумал, поскольку отпечатки ботинок не совпадали. Единственным человеком, кого он еще мог представить снаружи в штормы, был Юрген. Возможно, этим путем Юрген изначально и пришел в Падучие Пески. Морден ускорил шаг, приободрившись от того, что даже если он еще и не был рядом с Падучими Песками, то хотя бы шел верным путем. Он внимательно осмотрел след и с радостью увидел, что тот без перерывов тянулся на существенное расстояние. Ветер в этой траншее тоже казался не таким кусачим, словно его сдерживали необычно высокие дюны, сформировавшиеся по обе стороны, и Морден обнаружил, что идти стало гораздо легче. По прошествии еще нескольких сотен метров шаги сократились. Ноги ставились все ближе и ближе друг к другу, словно их обладатель быстро уставал. Вскоре они уже буквально накладывались друг на друга: эти отпечатки оставил человек, который двигался заплетающейся походкой. Затем Морден с крайней досадой осознал, что следы полностью пропали. Он замер на месте, озираясь вокруг. До этого он продолжал периодически подниматься на дюны и искать ориентиры. Возможно, Юрген поступил так же, нарушив свой след. Морден сделал несколько осторожных шагов вперед, но отпечатки не появились вновь. Он повернулся и начал карабкаться на дюну справа. Любые следы здесь быстро бы пропали, но если именно здесь Юрген сошел с тропы, то Морден хотя бы мог заметить Падучие Пески. Дюна была высокой, и ноги проваливались при каждом шаге. Он еле-еле одолел половину пути наверх, когда передняя нога подвела, и кавдорец завалился на бок, съехав обратно по склону на несколько метров. Морден выругался, но он не пострадал и быстро встал. Бандит посмотрел на дюну, и в этот момент его взгляду предстало нечто ужасное. Там, где он упал, пепел сполз и съехал вниз по дюне, так что на откосе осталась большая пустая борозда. В этой борозде Морден увидел тело: мертвое, безжизненное тело. Должно быть, он налетел на него при подъеме и из-за этого и поскользнулся. Взобравшись к телу, он вытащил его из-под тонкого покрова пепла, остававшегося сверху. Тонкие хлопья, летавшие туда-сюда на воющих ветрах, успели въесться в труп, источив саму плоть, и в большинстве мест кожа представляла собой просто множество крошечных ранок, из-за чего тело превратилось в жуткое освежеванное и окровавленное месиво. Кое-где дело обстояло не так плохо – вероятно, эти части зарылись глубже всего и пострадали в наименьшей степени – но от лица остались одни лохмотья, и лишь крепкое телосложение выдавало в человеке мужчину. Распахнув толстую черную куртку, надетую на мертвеце, Морден с немалым удивлением обнаружил на нем броню. Умело – пусть и неприметно – сработанный противоосколочный жилет закрывал грудь и руки до локтя. Похлопав по ногам, Морден удостоверился, что эта же защита шла и поверх бедер. Весьма полезный костюм. Морден принялся обыскивать тело, ища подсказки, кто бы это мог быть. Человек хорошо снарядился, и в его карманах было полно боеприпасов, а также еще несколько предметов экипировки вроде кошек, бинокля и токс-детектора. Все это, конечно, никак не помогло их владельцу. Шаря под курткой, Морден достал оттуда комок бумаг. Сильный ветер, проносившийся поверх крутой дюны, вырвал верхние листы у него из рук, прежде чем он успел их прочесть, так что Морден мудро повернулся к буре спиной, держа документы в защищенной области между собой и трупом. Бандит не нашел ничего, позволявшего опознать человека, но когда он развернул самый большой из кусков пергамента, то ахнул от изумления. Это был плакат о розыске, из тех, что выпускают только гильдейцы, и с центра листа на Мордена глядело лицо некоего Юргена Дюкотта – чужака Юргена, с которым его познакомили всего несколько дней назад. Морден и так знал, что Юргена разыскивают, однако все равно был потрясен: во-первых, тем, как близко подобрались охотники за наградой, а во-вторых, тем, что, согласно плакату, Юрген находился в розыске не за побег от гильдейцев, а за подделку документов. Что-то здесь было не так.   Веревка врезалась в тело Мордена: рубаха опять выбилась и задралась на животе. Он неуклюже затолкал ткань обратно за ремень, стараясь избежать контакта туго натянутой грубой веревки с кожей. Это едва ли было достойное завершение путешествия, но Морден даже под угрозой проклятия не собирался нести вонючий труп на себе до самого городка. В таком же варианте мягкий пепел создавал мало сопротивления, и тело, будто сани, скользило позади бандита на конце обмотанной вокруг пояса веревки. Впереди поднялись две огромные колонны – на самом деле, осыпавшееся здание с уцелевшим карнизом – и пройдя под ними, он вновь оказался в Падучих Песках. Все-таки он точно прошел не маршрутом Юргена, однако мертвец хотя бы следовал верным путем, пусть и запоздало, так что Морден без особого труда отыскал поселение, продолжив двигаться в том же направлении. Возвращение чрезвычайно его ободрило, и заботы о том, что именно рассказывать Лакатосу, пропали из головы. После находки тела человека, погибшего в шторм, Мордену, разумеется, оказалось легко сосредоточиться на собственном благополучии. Только сейчас он снова начал тревожиться, какие же новости сообщить. Как бы то ни было, обсудить требовалось далеко не одного Гандомеля.  Он еще не успел углубиться в поселение, когда впереди появились Эркет и Лирбус. Морден заслонял собой тело, однако необычно большие облака пепла, взметавшиеся позади него, а также странная походка явно привлекли их внимание, и оба заторопились по улице навстречу. – Ты вернулся с подарком, – насмешливо произнес Лирбус. – Да, – отозвался Морден, – и вы можете нести его остаток этой фрагнутой дороги. С этими словами он отрезал веревку от пояса и зашагал вперед. Лирбус с Эркетом поглядели на тело, потом на Мордена, а потом друг на друга. Эркет свалил тело с плеча и уронил на стол. Лирбус вызвался «открывать двери» на коротком отрезке пути до пристанища банды. Вокруг стола уже собрались Лакатос, Морден и остальные, но отсутствовал Юрген, все еще поглощенный своими необычными шифрами. Этому обстоятельству Морден был неимоверно рад. Лакатос посмотрел на тело, приложив к лицу одну руку в перчатке и держа указательный палец поперек рта. Он ничего не сказал, а просто кивнул головой, предлагая Мордену объясниться. – Он был снаружи в пустошах, уже мертвый, но понятия не имею, как давно. Он мог пробыть там несколько недель, или же пепел так над ним поработал за считанные часы. Впрочем, следы были еще свежими, так что, наверное, недолго, – сказал Морден. – Кто он? – поинтересовался Лакатос. – По нему никак не скажешь, – отозвался Морден, – разве что… Он бросил на грудь мертвеца плакат о розыске. Лакатос и большинство прочих подались поближе. Секунду, потребовавшуюся им, чтобы распознать лицо, стояла тишина, а затем раздался пораженный вздох собравшихся кавдорцев. Лакатос поднял голову, задумчиво уставившись в потолок, и отошел от стола. Он принялся прохаживаться вокруг, но ничего не говорил. – Он лжец, – взвизгнул Эркет. – Проклятый чужак обманщик. Похоже, он был готов исходить ядом и дальше, но быстрый шлепок по затылку заставил мелкого надоедливого малолетку умолкнуть. Морден не знал точно, кто нанес удар, но определенно посчитал это мудрым решением. Он пододвинулся поближе к Эркету на тот случай, если понадобится дополнительная взбучка. Обсуждение требовалось держать в узде, и Морден не собирался допускать чтобы из-за затаенной обиды Эркета ситуация вышла из-под контроля. Деверес отступил от стола и побрел к двери, где расхаживал Лакатос. Остальные двинулись за ним, собравшись неплотной толпой у того края стола, на котором находились ноги трупа. – Что скажешь об этом, босс? – спросил Деверес. Подняв взгляд, Лакатос нахмурился. – Не уверен… – проговорил он и замолк, снова начав вышагивать. – Это может подождать. Морден, расскажи мне о Лаго. Морден кашлянул. – Я спросил у Аддека, и… Его голос стих, а взгляд, как и у каждой пары глаз в комнате, переместился и сфокусировался на фигуре, которая только что появилась в дверях. Это был Юрген. – Лаго? – переспросил тот, еще не успев заметить вокруг себя необычно внимательную толпу. – Ты сказал: «Лаго»? Что происходит? Морден твердо положил руку на плечо Эркета, практически придерживая его за шею на тот случай, если малолетку посещали опрометчивые идеи завладеть моментом. В комнате стояла абсолютная тишина, а Лакатос повернулся к Юргену. – Лаго? – произнес он. – Кто такой Лаго? Что ты знаешь о нем? – Он… – похоже, Юрген впервые слегка нервничал. – Он охотник за наградой, которого гильдейцы послали за мной. Они пытались убить меня в Пещерах Удачи, но я спасся, поэтому они отправили его. Он почти нагнал меня в Мертвецкой Дыре месяц назад. Тогда-то я и пустился в бега и оказался тут. – Лаго послали за ''тобой''? – спросил Лакатос, сделав акцент, понятный Мордену, но мало что значивший для Юргена и прочих. – Да, – сказал Юрген, нервничая еще сильнее, – и он не остановится, пока не доберется до меня. Он психопат. Занимается этим не ради награды. Он считает себя кем-то вроде святого, посланного достать всех грешникова. Не остановится, пока меня не убьет. Что происходит? Почему вы говорите о Лаго? Лакатос поднял левую руку в перчатке и щелкнул пальцами. На миг последовала сумятица, а затем через толпу протолкался Морден с плакатом о розыске, который он передал Лакатосу. Эркет тревожил его в наименьшей степени, поэтому бандит отошел в сторону и встал между Юргеном и дверью – чисто для надежности. Оставаясь таким же спокойным, как и всегда, Лакатос вручил плакат Юргену. Тот мгновение помедлил, всматриваясь в лист. При чтении его губы не шевелились, так что по меркам подулья он был умелым чтецом, подумалось Мордену. – Да, будь я проклят, – произнес Юрген наконец. – Где вы это взяли? – Это правда? – поинтересовался Лакатос. – Правда ли, что я в розыске? – уточнил Юрген. – Ты же знаешь, что да. Потому я сюда и прибыл: чтобы убраться подальше от гильдейцев. – Правда ли, – сказал Лакатос, – что ты поддельщик? – Глядите, – отозвался все еще взволнованный Юрген, – гильдейцы ведь не могут написать: «Разыскивается: Юрген Дюкотт за то, что написал для нас не поддающийся взлому код», верно же? Стоит им такое сделать, как они себя выдадут, и всем станет известно про код. Пусть люди и не будут знать, где он спрятан и как работает, но они будут знать о его существовании. Ну, так где вы это взяли? И что за разговоры про Лаго? Это он вам дал? Лакатос отступил на шаг назад. Он отвел руку вбок, указывая на стол, и толпа бандитов-кавдорцев вмиг расступилась, так что стало видно тело. Юрген пораженно прищурился, после чего подошел к столу и провел по трупу руками. – Мы нашли плакат у него, Юрген. Он был вот у этого мертвого парня, – сказал Морден. – О нет, – проговорил Юрген, вглядываясь в глаза мертвеца. – Этот человек работает на Лаго.<br />