827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
“Копьё Эспандора” “''Копьё Эспандора''” крестового похода прорвало варп и без промедления устремилось к центру системы Парменион и её главному миру. Благодаря подкреплениям со всего Ультрамара численность флота значительно увеличилась. Вернулись несколько ударных групп после выполнения заданий, отогнав отколовшиеся от основных сил флотилии Гвардии Смерти и обезопасив миры, в которые те вторглись. Остальные представляли собой подкрепления со всех концов сегментума. Основную часть сформировали Адептус Механикус: легионы скитариев, боевых роботов и три полулегиона титанов Оберон, Фортис и Атар. Десятки полков Астра Милитарум, конвентов Сестёр Битвы, ударных соединений Милитарум Темпестус и не только.
Силуэт “Терминус Эст” был известен по всей галактике, как предвестник ужаса, смерти и разложения. Нургл благосклонно отнёсся к флагману своего смертного герольда. Десять тысячелетий его заботы превратили пласталевого левиафана в разлагавшееся и рыскавшее чудовище, варп-зверя, который больше состоял из капающей плоти, чем технологии. “Терминус Эст” кипел чумной магией. Он мерцал в смертном царстве в тумане болезни и неистового плодородия. Часть царства Нургла была отсечена и отпущена бродить среди звёзд.
Нет описания правки
Шли годы. Его стол, казалось, становился меньше, хотя на самом деле это он рос. Его почерк становился всё увереннее. С каждым стиранием воска он соскребал немного себя. Годы детства переписывались историей возмужания. Он брал и проходил испытания. Количество детей сокращалось по мере прохождения первой стадии детства. Оно сократилось ещё раз, когда они приблизились к половой зрелости и затем снова, когда они стали подростками.
Пять лет, шесть лет, семь, затем десять. Матьё наизусть выучил ''catechism minoris '' раньше всех остальных. Он достиг verses majoris до того, как ему исполнилось четырнадцать лет. К шестнадцати он знал сотни благословений и псалмов, его понимание истории церкви было глубоким и взвешенным, а умение читать таро превзошли только трое одноклассников. Скоро ему будет семнадцать. Директор Валерия становилась старше, как и он становился старше, но он находил её всё более неземной. Когда он думал о ней, его тревожили странные мысли, и он уходил в скрипторий, где мог забыться, расписывая иллюстрации книг, которые давали копировать старшим детям.
Через четыре недели ему будет семнадцать. В классе осталось двадцать три ученика. Остальные не справились и перешли на другие формы служения. Ожидаемо в одних случаях и удивительно в других. Двадцать три мужчины и женщины остались от двухсот мальчиков и девочек. Они должны стать жрецами. Матьё радовался и гордился. Это была новая приемлемая гордость. Он всегда был истинно верующим. Теперь у него появились обязанности, и он помогал на кафедре, пел хорал, поднимая церковную службу от обязанности до восторга, но больше всего он стремился навещать беднейших членов общества и раздавать милостыню. Не потому что это радовало его – здесь не было ничего радостного, это было изнурительно, унизительно и в целом ужасно. Очень немногие люди в Империуме были богатыми или даже просто жили в достатке. Большинство страдали от уровня бедности, который потряс бы людей из наименее просвещённых прошлых эпох. Бедственное положение отвергнутых этой жестокой системой было воистину ужасно. Матьё находил глубокое удовлетворение, помогая им даже в малом, даже если это делало его собственную жизнь тяжелее. Он отдавал всю еду, которую мог сэкономить, хотя у него самого её было мало. Он отдавал ткань, которую ему выдавали, чтобы он сшил для себя мантию. Он ходил в обносках. Он несколько раз отдавал свои сандалии. Каждый раз после второго случая его пороли. Боль стала подтверждением правильности его действий. Раз страдали получатели его подаяния, то и он будет страдать.
Увидев это, Матьё упал на колени посреди крови и пепла и заплакал.
– ''Посмотри на меня, '' – произнёс голос.
Матьё не стал смотреть. Он с головой погрузился в страдания. Валерия была мертва. Его любовь, его вдохновение.
– ''Посмотри на меня, '' – приказал голос.
На этот раз Матьё не мог не повиноваться. У него не было выбора. Он медленно повернулся.
В воротах схолы за его спиной стояла фигура. Золотая и яркая, она превращала пепел в сокровища и обломки во дворец. Фигура, которой не было место в этих воспоминаниях. От неё исходила аура настолько прекрасного и ослепительного света, что Матьё не мог различить детали. И всё же ему показалось, что он знает, кто перед ним. Его сердце почти остановилось.
– ''Узри меня и внимай моим словам, жрец, '' – произнесло создание. Его голос звучал сладким громом. Его слова были блаженной болью. – ''Сквозь муки твоих воспоминаний и боль твоих снов я обращаюсь к тебе. Запомни это. Я на Парменионе. Найди меня, используй меня, и победа будет неизбежна.''
Прежде чем фигура исчезла или Матьё проснулся – он не был уверен, что из этого происходило на самом деле – он мельком увидел кого-то ещё. Юную девушку, не ребёнка, но едва ли женщину. Он мог смотреть на неё без помех. Он видел её, хотя болезненный свет пылал из её глаз, столь же жаркий, как плазма кузницы.
– ''Найди её, найди меня, '' – произнесла девушка.
И в этот момент Матьё проснулся в своих покоях, и прошлое снова стало прошлым.
Это было в природе кошмаров – разрушать человеческий разум. Матьё не мог успокоиться после сна. Он некоторое время молился, а затем подверг себя очищающей боли автобичевания за тоску по Валерии. Ничто не помогло. Наконец, когда прозвенела шестая смена, он взял череп Валерии, не активируя механизмы, и направился в единственное место, где его никто не побеспокоит.
– ''Они пробили корпус, они здесь.''
Это были последние слова Сикария. После того, как он произнёс эти два коротких предложения, его мир изменился, и он изменился вместе с ним. Он больше не был тем, кем был. Он носил то же лицо, то же имя, но стал другим человеком.
Кто знает, сколько казармы простояли пустыми, прежде чем их отдали пятой роте Новадесанта? Возможно, всегда. Века в стазисе дали Юстиниану странное понимание заброшенных мест, словно он мог ощутить угасание под жизненной силой. Его привлекали такие места. Они ему нравились.
Он прошёл по центральному коридору в оружейный зал роты. Несколько воинов расположились в своих секциях, спокойно занимаясь оружием. Это казалось таким подавленным в сравнение с бурлящими залами “Раденсе”“''Раденсе''”. Он обменялся короткими приветствиями с возможными будущими братьями и вошёл в свою секцию. Доспехи висели на подставках, а оружие лежало на стойках. Его рабочее место было чистым и опрятным. Он не оставил его в таком состоянии. Сервы хорошо служили ордену.
Костяная и тёмно-синяя раскраска брони вызывала у него неприязнь. Космический десантник не мог не отождествлять себя со своими боевыми доспехами. Надетые, они двигались вместе с ним. Они становились частью воина. Он видел братьев в броне чаще, чем видел их лица. Они жили в своих доспехах. Поэтому они были двумя половинами одного существа. На мгновение он почувствовал себя уязвимым, почти угрозу, что собственная воинская сущность, висевшая так прямо и жестоко на подставках, протянет руку и раздавит его за слабость.
С этим глубоко укоренившимся в сердце чувством он коснулся звонка на стене и позвал сервов-оруженосцев.
Галатан был крупнейшим звёздным фортом Ультрамара. Ещё до Ереси Гора он стоял на страже космических трасс Пятисот миров. Он являлся реликвией времён до известной истории, когда первая галактическая империя человечества возвысилась до высот технологии и силы, которые никогда больше не смогла достичь.
'''ЧУМНЫЕ КОРАБЛИ'''
Жиллиман запрашивал часть этой помощи, но многие прибыли незваными, желая помочь примарху спасти его дом.
С командной палубы “Чести Макрагга” “''Чести Макрагга''” Робаут Жиллиман полностью контролировал свой флот. Огромный подиум из экранов располагался полукругом перед возвышением, с которого он наблюдал за всем происходящим. Советники стояли с правой стороны от него, а орда служащих с левой, готовые доставить его приказы повсюду, куда бы ни потребовалось.
Целый день двигатели кораблей работали на максимальной мощности, набирая скорость близкую к одной десятой скорости света, прежде чем проплыли внутренние границы и начали долгое замедление. Уязвимые транспорты летели в центре построения флота, защищённые развёрнутым строем кораблей сопровождения. Главные военные корабли образовали наконечник копья, “''Честь Макрагга''” находилась на самом острие.
– Тетрарх Феликс, капитан Сикарий, запуск, – приказал примарх.
Сто плазменных огней покинули посадочные палубы и ангары “Чести Макрагга”“''Чести Макрагга''”. Жиллиман ждал, пока штурмовики не минуют переднюю часть корабля и не устремятся к планете.
– Выпустить ракеты, – произнёс он.
– Мы слишком далеко для орбитальной высадки, – сказал Кольцюань. – Они уязвимы.
– Обычно, да, – согласился Жиллиман. – Норма – сотни, а не тысячи километров. В таком положение щиты “Чести Макрагга” “''Чести Макрагга''” защищают их от чумного флота и мы готовы ответить на любые неожиданности, которые мой брат мог приберечь для нас. Смотрите и учитесь, кустодий.
“''Честь Макрагга''” слегка вздрогнула, что для военного корабля равнялось мягкому выдоху.
Ракеты опередили авангард вторжения Феликса. Оранжевый свет вспыхнул вокруг тупых носов. Тепловые щиты легко справились с жаром от входа в плотные слои атмосферы.
Загрохотали орудия “Чести Макрагга”“''Чести Макрагга''”, швыряя огромные боеприпасы на мир внизу. Их цель состояла не в уничтожении врага – Жиллиман боялся слишком покалечить Парменион с орбиты – а в нанесении повреждений противовоздушной оборонительной сети комплекса.
Ослепительная вспышка мелькнула в окулосе, медленно затухая: вражеский корабль взорвался незамеченным. Все смотрели на антипсайкерские ракеты.
Наступило время неподвижности: физические законы перестали мучить его плоть, ускорение прекратилось, и он безмятежно парил, забыв на некоторое время о весе. Это продлилось совсем недолго. Парменион вцепился в корабль и потянул сквозь небеса вниз. Настал черёд рёва атмосферного трения и носового давления.
– ''Четыре минуты сорок три секунды до восстановления варп-щита''. – Раздался напряжённый голос магистра ауспика. Феликс был благодарен за его страх. Приближаться к вероятной смерти с вкрадчивым комментарием в ушах казалось неуместным.
– Запустить двигатели. Максимальное ускорение, – приказал Феликс по воксу стае атакующих кораблей. Приказу немедленно повиновались, хотя его исполнение выводило торпеды на грань разрушения.
Теоретически. Доказательство же лежало в практической плоскости, напомнил себе Феликс. Подобный манёвр редко использовался из-за его опасности.
В роли агрессивного инструмента абордажа торпеды могли разгоняться до очень высоких скоростей. Вот для чего они действительно не создавались, так это направляться прямо в гравитационный колодец с работавшими на полную мощность двигателями. Столкновение предстоит нешуточное, если только небольшие корабли не сгорят в атмосфере. Абордажные торпеды обладали керамитовой теплозащитой, но она разрабатывалась для защиты носа от собственных мелтарезаков, а не от смертельного сжимающего нагрева при входе в атмосферу. Если они будут сохранять нос направленным на планету, то должны выжить. Древние космические корабли, ''примитивные '' космические корабли, по словам машинных адептов, работали на этих принципах в туманные эпохи предыстории.
Вот только это было теорией и только теорией. Никто на флоте не обладал опытом работы с такими отсталыми технологиями. Адепты вполне допускали, что все могли погибнуть.
Вои сделала несколько жестов Феликсу, когда вышла, используя мыслезнаки своего ордена. Он отлично понял их, но дух-машина доспехов всё равно считал электрические контуры вокруг её рук и предоставил аудио перевод.
''Ваш сержант прав. Это место погружено в варп. '' Она продолжила жестикулировать. ''Запах – не физическое явление. Он сотворён Чумным богом. Смотрите.''
Она подошла к Феликсу. Её психическое нулевое поле окутало его, защищая от злобы комплекса. Тяжесть упала с души, и запах отступил. Эффект, который она оказывала на само здание, был потрясающим. Пластины из плоти почернели, когда странные дары Вои отсекли поддерживавшие жизнь энергии варпа. Жирная корка свернулась со стены, показав проржавевшую пласталь. Куда бы она ни ступала, зелёный туман кружился и убегал, а покрытие из плоти дрожало от боли.
– Впечатляюще, – произнёс он.
''Я – анафема для этого места, '' показала она. – ''Но вы поймёте истинное значение этого слова, как только устройство будет активировано. Держитесь ближе ко мне, тетрарх, продолжила она, и взгляд её глазных линз остановился на линзах Феликса. Смертельные болезни в этих стенах не могут причинить вам большого вреда, но есть болезни души. Без меня вы можете не устоять.''
– Понимаю, – сказал Феликс. – Вас нужно защищать. Не рискуйте напрасно.
– Вои?
Обсидиановый Рыцарь вонзила острие меча в пол. Она положила правую руку на рукоять, чтобы свободно общаться левой. ''Варп-энергия особенно сильна там. '' Она указала на реакторную сферу. ''Феррокрит защищает нас, как защищает и плазменный реактор. Будьте осторожны, когда мы приблизимся. '' Она жестикулировала одной рукой, также эффективно, как и двумя.
– Значит наша разведка права. Продолжаем двигаться, – сказал Феликс.
Вои и Каспиан подошли к сфере, чтобы изучить повреждения.
''Устройство функционирует, милорд-тетрарх''. Показала жестами Вои.
– Движение в южном секторе, – произнёс Каспиан.
Бассейн крови кипел, дымился и вопил, словно был живым. Из этого волнения появилась Вои, она убрала меч в ножны и побежала перед приливом, вскочив на полуразрушенные реакторные стержни, чтобы забраться на край пролома. Феликс и Каспиан подняли её, обливавшуюся грязью.
''Бросьте устройство в рану'', показала она.
– Хорошо.
– Мы должны сдерживать врагов и не позволить им разрядить сферу, – произнёс Феликс. Он направился сквозь пролом в стене назад в центр управления. Огонь из болтеров вспыхивал в нескольких десятках метров впереди, в ответ вели огонь из одного из коридоров. – Мы сможем пережить взрыв бомбы?
''Да, '' показала Ашира Вои. ''Хотя это не будет приятно.''
– Тогда будем защищаться здесь, – сказал Феликс. Он отправил закодированное сообщение, предупреждая остальных приготовиться к излучению устройства, а также инструкции их доспехам вести обратный отсчёт от его отметки.
В вокс-бусинке раздался голос магистра ауспика Жиллимана:
– ''Тетрарх, мы зафиксировали взрыв антипсайкерского устройства. Щит выключился. Подтвердите успех миссии.''
– Миссия успешна, – прохрипел он. Вены превратились в сморщенные чёрные нити. Пульсация сердца стихла. – Реактор уничтожен. Мы отходим. Начинайте бомбардировку. Убедитесь, чтобы то, что находится здесь, больше не смогло возродиться.
– ''Мы целимся в кафедру над алтарём. Как только вы выйдете, милорд, мы сравняем генераториум с землёй, '' – произнёс по воксу магистр ауспика. Связь с кораблём с потрескиванием оборвалась.
Феликс, пошатываясь, шагнул вперёд, не обращая внимания на опасность, которую представлял пол, и выпустил болт в голову стонавшего Чумного Десантника. Несколько из них выжили, растянувшись на палубе. Каспиан также уже поднялся и прикончил упавшего ножом. Вои помогала ему, похоже, взрыв антипсайкерского устройства никак на неё не подействовал.
Девор последовал за ней внутрь.
Девушка смотрела на Девора поверх одеяла, в её больших карих глазах застыло выражение застенчивости и доверия. Он не видел раньше, какого они цвета, ужасный свет затмил их.
Из дыхательной маски Мортариона зашипели ядовитые испарения. Лёгкие повелителя смерти загремели в глубоком вдохе.
– '''''Тогда начинайте, ''''' – произнёс он. Мортарион посмотрел поверх головы просителя на шторм на горизонте. Лучи лансов били по поверхности. Боеприпасы падали подобно метеорам. Его ненавистный брат собирался уничтожить Гекатон. Взрывы грохотали на позициях вокруг города в постоянном ритме. Времени оставалось мало. – '''''Приведи Ку’гата и его Чумную Гвардию до падения храма и часов, или познаешь такие мучения, которые не сможет ослабить даже самая искренняя вера в Чумного бога.'''''
Капюшон человека затрясся, усиливая его испуганную дрожь.
Печально нахмурившись, демон Ку’гат шагнул сквозь варп, перейдя из одного мира в другой за один удар своего гнилого сердца.
Дождь, не переставая, моросил из зелёных облаков, невольно заставив Ку’гата подумать о своём сопернике Гнилиусе. Появление на Парменионе не принесло радости разорения Тартеллы или захвата чумой Иакса. Рога Септика были скрыты под капюшоном, а лицо мрачным. Остальные заместители выглядели не менее мрачными. Нурглинги хныкали и жаловались под громадной тушей Ку’гата. Он из злости раскачал паланкин, чтобы у них появился настоящий повод стонать.
Ку’гат посмотрел на видимое только глазами демона сияние в небесах.
– '''''Сила Нургла ускользает, ''''' – произнёс Ку’гат. Иакс обернули саваном варпа, из которого он мог черпать силу и энергию для существования в агрессивной вселенной. На Иаксе он чувствовал себя полным жизни. На Парменионе он ощутил рыхлую обыденность под потоком варпа, песок под простынями удобной кровати. Он понимал, что если слишком сильно потянет, чтобы подпитывать своё колдовство, то он не выдержит. Он распадётся, и законы смертного царства изгонят его.
– '''''Ароматный воздух сада едва доносится до этого места. ''''' – Он повернул могучую голову, чтобы посмотреть за платформы и пределы лагеря Гвардии Смерти. – '''''Ваши часы на месте. Разве они не работают?'''''
Он задрожал. Где-то неподалёку находилось что-то неприятно здоровое. У Ку’гата возникло чувство, что на него смотрят недружелюбные глаза. Все демоны ощущали это. Они молча выходили из разрыва. Нурглинги утратили веселье, став такими несчастными, какими обычно были чумоносцы, а сами чумоносцы замкнулись и шептали свои подсчёты. Звери Нургла сгорбились на кислотных дорожках слизи и скулили, слишком напуганные, чтобы играть. Чумной Отец оглянулся на каменные лица своих заместителей: Септика, Голода, Долговязого, Пестуса Трана, Толстозадого и Бубондубона. Последний единственный сохранил хорошее настроение.
– '''''Вы, что обманом затащили меня сюда? ''''' – требовательно спросил Ку’гат. Он наклонился вперёд, вызвав тревожные визги у носильщиков паланкина.
– '''''План ещё более осложнился, ''''' – ответил Мортарион. – '''''Варп отступает. Сила, которая помогала моему брату пересечь иноеморе, находится и здесь на поверхности, работая против нашего повелителя. Я столкнулся с барьером на западной оконечности этого континента, город не пал. Он под защитой.'''''
– '''''Какая сила остановила вас? Вы определили, что это: ваш постоянно изменчивый соперник или… Он, ''''' – произнёс Ку’гат. Дурное предчувствие заполнило его несчастное сердце и вылилось между гнилыми зубами. Чувство было настолько мощным, что Мортарион поглубже подался на троне, словно дворняга, испугавшаяся кнута хозяина.
– '''''За пределами города земли остаются не благословлёнными плодородными дарами Нургла. Одна медленная стабильность, свободная от гнили и возрождения.'''''
– '''''Я спросил, какая сила, о Повелитель Смерти, ''''' – сказал Ку’гат. Мышцы задёргались вокруг его незакреплённого глаза, и он поднял руку, чтобы не дать ему вывалиться.
– ''''Это не имеет значения, ''''' – произнёс Мортарион. – '''''Результат не зависит от того, кто противостоит нам. Цели не изменились. Парменион – сцена для второго акта падения Жиллимана. Я вознёс молитвы Дедушке, прося о помощи. Предзнаменования хорошие. Меня услышали.'''''
– '''''Вам нужна ещё помощь? ''''' – недоверчиво спросил Ку’гат. – '''''По вашему требованию я привёл большую часть демонического воинства Иакса-который-станет-Мориаксом. ''''' – Он вздрогнул. Плоть на его гористых боках задрожала. – '''''Ничего больше нельзя привести сюда. Легионы Нургла – септеты бесконечности, семь раз по семь раз и ещё по семь раз и так до скончания веков, но течения варпа не смогут поддержать больше в этом месте.'''''
– '''''Посмотрим, ''''' – сказал Мортарион. – '''''Нургл не оставит нас. Близится великая битва за душу Ультрамара. Я не буду знать покоя, пока не завоюю это царство для Дедушки. Он поддержит мои устремления. Мы покорим этот мир и приведём моего брата к гибели на Мориаксе.'''''
Ложные молнии космической войны на горизонте вспыхнули ещё ярче. Последние удары света обрушились с орбиты, стирая Гекатон. Его пожары освещали хмурые небеса очищающим оранжевым светом. С разрушением города варп-врата за спиной Ку’гата сморщились, сужая путь между мирами. Демонический легион в ужасе взвыл и увеличил скорость, чтобы пройти, пока проход не закрылся.
Ку’гат изумлённо открыл рот:
– '''''И теперь сила уменьшилась ещё больше. Наш вид не сможет долго здесь оставаться.'''''
– '''''Брат обнаружил и нейтрализовал варп-часы быстрее, чем я ожидал, ''''' – сказал Мортарион. – '''''Но предзнаменования хорошие. Всё идёт по плану.'''''
Ку’гата было не так легко убедить.
– '''''Достаточно лжи, Мортарион, ''''' – произнёс он и сосредоточился на том, чтобы удерживать врата достаточно долго и его демонический легион успел пройти.
== Пятнадцатая глава ==
Десять тысяч пар глаз выжидающе посмотрели на него.
Сикарий двигался через город с изнуряющей скоростью. Космические десантники шагали настолько быстро, что Девор почти бежал, чтобы не отстать от них. Когда они миновали импровизированные ворота в проломе, Девор начал отставать. Не сбиваясь с шага, два гвардейца Сикария примагнитили оружие к броне и подхватили Девора под мышками. Жалобы ни к чему не приведут, он понял это ещё до того, как первое возражение сорвалось с губ, поэтому безвольно повис между ними. В постыдном молчании он позволил полубогам нести себя, словно неудобный человеческий багаж, кем он и был.
– Мортарион здесь, – решительно сказал примарх. – Я уничтожу его, и вторжение развалится. Марней Калгар удержит Макрагг. Мы будем работать исходя из этих практических соображений.
''Присутствие демонического примарха ощущается во всей психосфере планеты, '' показала Беллас. ''Его душа заражает её.''
– Он нападёт на нас, – произнёс Сикарий. – Скоро.
– Мой опыт говорит мне, что не стоит полагаться на очевидные факты, – сказал Сикарий.
''Слуги варпа непредсказуемы. Не следует судить о них по обычным меркам, '' показала Беллас. ''Колдовство отравляет этот мир.''
– Значит, нам повезло, что вы с нами, – сказал Кольцюань.
– Так лучше всего, – сказал Жиллиман. – Если эта девочка не окажется тем, за кого себя выдаёт, она превратит любую трещину в душе воина в мучительную рану.
''Обсидиановый Рыцарь Ашира Вои неотступно находится вместе с ней, '' показала Беллас. ''Девочка должна оставаться в безопасности, пока идёт атака на армию Мортариона. '' Беллас остановилась. Её взгляд над решёткой респиратора на мгновение опустился. ''Затем нам придётся решить, что с ней делать.''
– Придётся, – сказал Жиллиман.
''Она может оказаться тем, за кого себя выдаёт, '' показала Беллас.
– Вы находитесь под влиянием вашей веры, – сказал Сикарий.
Жиллиман посмотрел на неё. Он по-прежнему не мог понять причины религиозности Сестёр Тишины.
''Я исполняю свой долг перед Императором, '' показала Беллас.
– Много неверных решений принималось, когда решали, как исполнять свой долг, – сказал Сикарий. – Много практических действий проистекает из одного теоретического предположения, не все они одинаково верны.
– Не ссорьтесь, – предупредил Жиллиман.
''Как прикажете, я повинуюсь, '' показала Беллас. ''Ваше слово значит для меня больше, чем любого другого, кроме самого Императора. Вы – Его живой сын.''
– Не распространяйте на меня свою веру, – сказал Жиллиман. – Ваша вера в мою божественность неуместна. Я – не бог, Сестра, и вы не будете смотреть на меня, как на бога.
– Это не делает их нашими союзниками, даже если Мортарион и Магнус сражаются насмерть, – сказал Жиллиман. – Какое текущее состояние девочки, Беллас?
''Способности девочки подавлены гексаграмматическими цепями. Она заблокирована Обсидиановым Рыцарем Вои. Если она – сосуд Императора, ничто из этого не повлияло бы на неё.''
– Магнус может противостоять подобным средствам, – сказал Жиллиман. – Если она инструмент моего брата или какой-то другой силы, то может притворяться. Вы должны сохранять осторожность. Вы не можете полагаться на свои искусства, чтобы заблокировать такую мощь.
''Так гласят легенды, '' её пальцы замелькали.
– Это не легенды. Магнус сильнее, чем когда-либо во времена просвещения, – сказал Жиллиман. – Я видел его способности. Остерегайтесь этой девочки.
''При первом признаке нечистоты я увижу её мёртвой, '' показала Беллас.
– Проследите за этим, – сказал Жиллиман. – До тех пор действуйте осторожно. Тирос любит свою так называемую святую. Я не могу позволить, чтобы люди обратились против меня из-за поспешных решений. Оба мои брата знают это. Я скоро выступлю, прежде чем Мортарион будет готов.
– Да, последние три недели. Вы просили подкрепление, поэтому нас прислали сюда.
– Просил, – произнёс Эдермо. – Ты можешь быть не в курсе, но атакующий нас флот очень внушительный. – Лейтенант показал на символы, которые медленно приближались к трёхмерному графическому изображению Галатана. – Он сопоставим с флотом на орбите Пармениона. Новый игрок вступил в драку. Ведущий корабль – “Терминус Эст”“''Терминус Эст''”. Узнаёшь это имя?
– Так точно, милорд, это – флагман чумного лорда Тифа.
– Не думаю, что это так, сэр, – сказал Юстиниан. Он скрыл раздражение. Это было легко. У него было уже достаточно опыта.
– А кажется, что так, – продолжил лейтенант. Звание было новым для орденов, введённым “Nova “''Nova Codex Astartes” Astartes''” Жиллимана. – Мне всё равно, сколько времени у вас было на тренировки и гипномат, и как долго. Воины закаляются в крови и ярости.
– Мы видели много и того и другого, – сказал Юстиниан.
Лейтенант вернул оружие.
– Дальнобойность – это хорошо, но исход предстоящего боя решится в ближнем бою. – Он повернулся к гололиту. Тот замерцал и показал парящий список личного состава.
– У меня здесь пятьсот Астра Милитарум и четыре отделения нашего ордена. – Он замолчал.
– Так точно, сэр, – ответил Максентий-Дронтио. Он махнул рукой. – Отделение, вы слышали брата-сержанта. Вперёд.
Силуэт “''Терминус Эст''” был известен по всей галактике, как предвестник ужаса, смерти и разложения. Нургл благосклонно отнёсся к флагману своего смертного герольда. Десять тысячелетий его заботы превратили пласталевого левиафана в разлагавшееся и рыскавшее чудовище, варп-зверя, который больше состоял из капающей плоти, чем технологии. “''Терминус Эст''” кипел чумной магией. Он мерцал в смертном царстве в тумане болезни и неистового плодородия. Часть царства Нургла была отсечена и отпущена бродить среди звёзд. Компания, сопровождавшая “Терминус Эст”“''Терминус Эст''”, представляла собой армаду, собранную со всех уголков истории. Хотя преобладали суда времён Ереси, человеческие корабли всех классов и даже суда ксеносов летели вместе в гнилом товариществе, трофеи, захваченные в войнах внушающей ужас первой ротой Тифа.
Несмотря на разнообразное происхождение, они имели много общего, поскольку все претерпели изменения силами Нургла. Их экипажи деформировались в отвратительные болезненные подобия самих себя. Объединённые в чудовищности, они не были похожи ни на что в галактике, кроме друг друга. В общем страдании они находили утешение.
Когда древнее оружие в третий раз открыло огонь, меньшие орудия и устройства станции наконец-то получили цели в пределах досягаемости. Третий выброс энергии стал сигналом для их залпа, и вакуум внезапно заполнился настолько интенсивным буйством света и огня, что казалось невозможным, что секунду назад всё было спокойным.
На этот раз имперские орудия выбрали в качестве цели “Терминус Эст”“''Терминус Эст''”.
На этот раз чумной флот ответил.
Микросекунду спустя ударили снаряды. Колоссальные взрывы превратили космическую пустоту в кипящее море огня, который прокатился и погас, забрав с собой последний щит.
За ними пришли торпеды, сжигая оставшееся топливо, чтобы увеличить кинетическое воздействие. Они врезались в корпус крепости. Мелта-системами Мелтасистемами и жующими рядами демонических зубов они пережёвывали многослойный керамит и пласталь, подобно личинкам, зарывавшимся в шкуры домашнего скота. Они взорвались глубоко внутри, выбросив вспышки пылающей атмосферы в пустоту вакуума. Галатан не обратил внимания на такую мелкую рану и продолжил стрелять, сбив два, три, затем пять меньших кораблей в главном флоте. Все захваченные имперские суда, кроме одного, были уничтожены. Как и все магистры Новадесанта до него, Доваро являлся мастером космической войны. Он видел, что задумал Тиф. Герольд Нургла был ответственен за потерю трёх звёздных крепостей. Его тактику уже хорошо знали.
– Сосредоточить огонь на захваченном корабле! – приказал Доваро. – Не подпускайте его!
Объятое пламенем вдоль бортов последнее захваченное имперское судно прорезало путь сквозь брешь между системами щитов и врезалось в ослабленную часть Галатана. Ржавый нос вонзился в наружную поверхность, разбивая шпили и орудийные башни, и распорол глубинную обшивку корпуса подобно божественному плугу, вспахивающему железное поле. Взметнулись взрывы от удара. Облака газа вырвались наружу белыми шлейфами, тысячи кубических метров атмосферы испарились в одно мгновение. Больной корабль задрожал, от удара из подбрюшья посыпались обломки. Его корма поднялась, а таран застрял в звёздной крепости, угрожая сломать киль. Залы Галатана сотрясли стоны раздираемого металла. Дорсальные манёвровые двигатели вспыхнули. Струи несообразной чистоты вырвались из ржавых щелей и сопел, и корабль остановился, нависнув правым бортом над звёздной крепостью, его нос мёртвым поцелуем впился в структуру станции. Оставшиеся орудия правого борта открыли огонь в упор, превратив шрам космической станции в пылающую бездну.
Сзади двигалась армада меньших кораблей. Древние штурмовые капсулы “Клешня страха” и абордажные торпеды всех размеров мчались вокруг атакующих таранов и десантных фрегатов типа “Захватчик”. Антиистребительный огонь превратил вакуум вокруг Галатана в смертоносное переплетение света, но кораблей было слишком много. С ними приближался “Терминус Эст”“''Терминус Эст''”, выполняя свою древнюю роль десантного корабля. Огонь из оружия всех мыслимых видов вспыхивал на его пустотных щитах. Они мерцали отвратительным светом, отключаясь. Взрывы поражали корпус, разрывая сталь и плоть. Гной изливался в пустоту космоса. Пожары вспыхивали вдоль отвратительного корпуса, но его невозможно было остановить.
От застрявшего захваченного имперского корабля быстро остался один только остов. Выдавленный огнём Галатана он дрейфовал и горел в космосе, экипаж был принесён в жертву. Он исполнил свою роль. В толстой шкуре Галатана зияла открытая вакууму рана.
На раздвоенном носу “Терминус Эст” “''Терминус Эст''” открылись ангары. Сотни десантно-штурмовых кораблей вылетели между гигантскими зубами.
Столь же многочисленные, как рой мух, последователи Тифа, первого капитана Гвардии Смерти, хлынули на борт Галатана.
