827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
“Гнев бога” “''Гнев бога''” горячился, пока выходили его братья “Божья клятва”“''Божья клятва''”, “Погибель бога” “''Погибель бога''” и “Милосердие огня”“''Милосердие огня''”. Его растущее разочарование грозило затопить принцепса Дюнкеля и тому пришлось напрячь всю свою волю, чтобы укротить машину. Наконец настало его время. Дюнкель ответил на потребность своего титана идти, а не на голосовую команду Урскейна.
“Гнев бога” “''Гнев бога''” повиновался ещё раньше Дюнкеля. Могучая нога твёрдо упёрлась в землю, подняв ободок грязи вокруг квадратных пальцев. Задняя нога также скорректировалась. “Гнев бога” “''Гнев бога''” занял позицию для стрельбы, приготовившись к отдаче гигантского оружия. “Милосердие огня” “''Милосердие огня''” остановилось в пятистах метрах слева, а “Погибель бога” “''Погибель бога''” и “Божья клятва” “''Божья клятва''” справа, став частью линии, которая изгибалась в направлении берегов Речного моря в пятидесяти километрах отсюда, где узкий залив расширялся рядами бухт. В тумане вырисовывались скрытые по пояс силуэты титанов других манипул. Позади них остальные легио казались размытыми тенями в горчичных парах.
“Гнев бога” “''Гнев бога''” подался в их сторону.
“Гнев бога” “''Гнев бога''” выпустил новые ракеты. В ответ сверкающие столбы лазерного света врезались в пустотные щиты, их вспышка ослепила Дюнкеля.
“Милосердие огня” “''Милосердие огня''” открыло огонь из гатлинг-лазера, устремив пылающие росчерки света во врага. Пустотные щиты “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” загудели и затрещали в тумане, подсвечивая корпус и капли воды, которые кружились в завораживающих узорах. “Владыка войны” ответил полным залпом из всех орудий. Огненная буря вырвалась из обеих рук, окатив “Милосердие огня” “''Милосердие огня''” кипящим покровом пламени. Первый пустотный щит “Разбойника” отключился, второй вышел из строя несколько мгновений спустя, как и третий с четвёртым. Выстрел из лазерного бластера пришёлся прямо в бронированную грудь “Милосердия огня”“''Милосердия огня''”. “Возмездие” “''Возмездие''” Урскейна шагнуло мимо раненого титана, направив своё оружие на “Ядовитого мастера”“''Ядовитого мастера''”, но всплески энергии показали чувствам Дюнкеля, что вражеский “Владыка “'Владыка войны” собрался выстрелить и добить свою цель. Два из их трёх “Разбойников” на данный момент не участвовали в бою, один, возможно, навсегда вышел из строя. Следующая манипула переместилась ближе, вызывая огонь напарника “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” и блокируя полосу обстрела вражеского эшелона. Они дорого заплатили за это, их пустотные щиты вспыхивали опасным светом.
“Гнев бога” “''Гнев бога''” отреагировал на рану товарища многоголосым яростным воем. Он неожиданно рванулся вперёд, застав врасплох Дюнкеля и “Ядовитого мастера”“''Ядовитого мастера''”, подставившись под следующие выстрелы, которые предназначались “Милосердию огня”“''Милосердию огня''”. Дождь искр пролился на шлем Дюнкеля. Сервитор задёргался в алькове, дым повалили из его входных портов.
“Гнев бога” “''Гнев бога''” прорвался сквозь рассеивающуюся защиту и врезался в “Ядовитого мастера”“''Ядовитого мастера''”. “Владыка войны” был на несколько метров выше “Разбойника” и массивнее, но импульс “Гнева бога” “''Гнева бога''” был таким, что удар заставил “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” пошатнуться. Дюнкель оставил попытки обуздать духа-машину, задыхаясь от вызванной этим боли. Он разделил страстную радость машины, когда предоставил “Разбойнику” свободу. Тот издал душераздирающий вой. С участием модератуса или без него, цепной кулак поднялся, активированная гибкая цепь зубов превратилась в размытое пятно. Цепь была шире, чем гусеницы танка, каждый зуб размером с человека. Она понеслась вниз и вгрызлась в локоть левой оружейной руки “Ядовитого мастера”“''Ядовитого мастера''”, пока тот не успел восстановить равновесие. Расплавленные осколки металла застучали по кабине “Гнева бога”“''Гнева бога''”. Перед глазами Дюнкеля замелькало, когда от скрежета вгрызавшихся в металл зубьев задрожала вся машина. Вражеский титан был покрыт каким-то органическим веществом, из которого сочилась едкая слизь. Пятна ржавчины покрывали броню. Бледная кабина в форме черепа казалась странно живой.
“Ядовитый мастер” “''Ядовитый мастер''” завопил от боли и ярости, зовя на помощь братьев. Дюнкель потерял из виду прорывателей строя, “Владык войны”, своим рукопашным оружием они легко расправились бы с “Гневом бога”“''Гневом бога''”, но теперь было слишком поздно волноваться об этом. Он должен прикончить врага или погибнуть. Дальнобойное оружие “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” было бесполезно на таком близком расстоянии. Но он всё равно выстрелил, выбросив фонтаны плазмы. Его пусковые стойки опустели. Ракеты проревели, почти вертикально исчезая в небе.
“Ядовитый мастер” “''Ядовитый мастер''” прицелился прямо в уязвимую спину “Гнева бога”“''Гнева бога''”, где броня была самой тонкой. Выстрел на полной мощности пройдёт сквозь щиты и броню до самого реактора. Дюнкель вёл машину по широкой дуге, пытаясь двигаться быстрее, чем “Ядовитый мастер” “''Ядовитый мастер''” будет успевать поворачиваться. Металлические боги танцевали тяжёлый и неуклюжий вальс.
“Ядовитый мастер” “''Ядовитый мастер''” умирал. Десятки меньших машин подкрались в тени “Воздаяния” “''Воздаяния''” и присоединились к огню “Владыки войны”. Три рыцаря объединили усилия, чтобы перерезать перерезая ногу “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” в колене совместными выстрелами из мелтапушек. “Воздаяние” “''Воздаяние''” пробивал его броню залпами из сдвоенного орудия “Вулкан”.
Нет описания правки
– Нужно спускаться. Немедленно, – сказал Амарилло.
Солдатам спуск давался дался тяжело, и Новадесантникам приходилось помогать им. Наконец ступив на разрушенную площадь, они обнаружили, что ведущий к внешнему кольцевому коридору радиальный туннель также непроходим.
– Два варианта, – сказал Амарилло, пока они обходили расколовшую перекрёсток пропасть. – Идём прямо внутрь или окружным путём.
Пригорок заканчивался низким утёсом срезанного металла. Расселина у подножия вела вниз во тьму и освещалась актиническими разрядами. За ней коридор остался неповреждённым. На радиальном пути виднелась незначительная пробоина, хотя незначительная только в масштабах Галатана.
На потолке над подножием утёса под углом выступал тупой нос штурмового тарана. Группа примерно из дюжины Чумных Десантников окопалась в обломках на ближней стороне пропасти. На другой стороне танки Астра Милитарум образовали барьер на ведущем вглубь станции пути. Большая Б''о''льшая часть техники была подбита, люки выбило, орудия безвольно свисали в креплениях, но сотня солдат в бронированных космических скафандрах продолжала обстреливать врагов. Немало мёртвых предателей лежало грудой в центре коридора, но оставшихся было более чем достаточно, чтобы справиться со смертными.
– Они долго не продержатся, – произнёс по воксу Кадриан. Он осторожно прятался, пока наблюдал.
'''ЛЕГИО ОБЕРОН НА МАРШЕ'''
Принцепс Калеб Дюнкель откинулся на спинку командного трона, пытаясь найти наилучшее положение перед грядущим сражением. Угловатое кресло предоставляло большую честь, но мало удобств. Стальные входные кабели тянулись к голове принцепса. Рычаги располагались немного далеко от рук, а педали слишком близко к креслу. Эти средства управления были резервными грубыми механическими устройствами на случай, если выйдет из строя мысленно-импульсный интерфейс, но они оставались необходимыми и должны при любых обстоятельствах находиться в пределах досягаемости. Не двигать руками и ногами было неудобно. Скоро он соединится с “Гневом бога” “''Гневом бога''” и ощущения человеческого тела сойдут на нет. Пока же он сосредоточился на том, что происходило вокруг, и боролся с судорогами.
Сзади модератус-примус и штурман руководили последними настройками оружейной команды. Проверочные вопросы и ответы поступали из головы-кабины в артиллерийский командный отсек и обратно. Протяжные фразы модератуса перемежались мягкими нажатиями кнопок и перезвонами уведомлений о хорошем состоянии.
Он закрыл глаза, позволив чувствам титана занять место человеческого зрения и слуха. Дискомфорт от прямого подключения манифольда в затылок исчез. Жёсткое сидение и неудобные физические средства управления его больше не беспокоили. Все человеческие ощущения стали ничем, когда его разум расширился и заполнил металлического гиганта. Ощущение собственного тела уменьшилось, став немногим больше, чем едва заметным раздражением.
Дюнкель становился “Гневом бога”“''Гневом бога''”.
Он стоял на гигантских широко расставленных ногах на бетонной площадке сортировочного парка. Он чувствовал электрическую дрожь гироскопов, которые сохраняли его равновесие, пока бедренные поршни “Разбойника” меняли положение, проводя точечную регулировку. Все системы работали идеально. Не осталось никаких защемлений в движении или жёсткости в суставах машины, которые он обнаружил в прошлый раз. Капитальный ремонт “Гнева бога” “''Гнева бога''” на пути к Тюзену оказался выше всяких похвал. Результаты были замечательными. Машинная личность титана также радовалась омоложению, и его кровавая душа рвалась в бой. И всё же Дюнкель пока сохранял дистанцию. Он видел свой разум, как череду слоёв, каждая функция его интеллекта изолировалась манифольдом, чтобы легче объединиться с великой сущностью “Гнева бога”“''Гнева бога''”. Примитивная душа титана перемещалась под электрическими путями интерфейса, верховой левиафан, ожидавший, когда Дюнкель возьмёт его под уздцы. Отголоски духов бывших принцепсов стали призрачными жрецами, служившими металлическому полубогу.
Принцепс всё глубже погружался в разум машины, смешивая своё сознание с механическими и электронными системами. Чувства Калеба дотрагивались до каждого из сотен устройств титана, а затем они исчезали из его физического контроля, и их работа становилась такой же автоматической и незаметной, как биение человеческого сердца. Дух каждого механизма слегка вздрагивал от его прикосновения, прежде чем успокоиться, но интерфейс машины сглаживал взаимодействие и “Гнев бога” “''Гнев бога''” оставался таким же неподвижным, как идол.
Со своих электрических небес “Гнев бога” “''Гнев бога''” потянулся к Дюнкелю и его шести модератусам. Прежде чем Дюнкель слился с машиной, разумы экипажа проступили вместе по краям, соединившись благодаря великолепным технологиям манифольда. Шесть стали одним, священное число, дважды триединство Бога Машины. Дюнкель ликовал в самых глубинах своей души, потому что это было священное и благородное призвание.
Душа “Гнева бога” “''Гнева бога''” представляла собой ожидавший их тёмно-красный жаждущий насилия океан. Дюнкель с удовольствие погрузился в него.
Дрожь сотрясла военную оболочку машины.
– Подключение манифольда завершено. Все славят Бога Машину, – прошептал Дюнкель сам себе. Но он больше не был Дюнкелем, он стал “Гневом бога”“''Гневом бога''”. И когда его смертное тело говорило, слова вырывались громким рёвом из военных горнов “Разбойника”. Где-то глубоко в массе пластали клочок плоти улыбнулся и был забыт. Словно пробудившийся спящий, “Гнев бога” “''Гнев бога''” ожил.
Ноосфера протянулась над соединившимися сущностями принцепса, модератусов и титана, завершив слияние человека и машины. Если Дюнкель сосредотачивался на своём человеческом естестве, он всё ещё осознавал себя и личности модератусов, но это было отдалённое ощущение, сродни онемевшей от холода конечности, когда ты понимаешь, что она твоя часть, но не можешь её чувствовать. “Гнев бога” “''Гнев бога''” полностью пробудился. Под вой огромных механизмов и сервомоторов он переместился, повернув жесткокрылую голову слева направо.
Машинное зрение нарисовало уменьшенный мир в зрительных центрах Дюнкеля. В какой-то момент его человеческие глаза открылись, и призрачное изображение кабины и панорама сквозь окули титана толщиной в ярд наложились на то, что видел “Гнев бога”. Это было легко игнорировать. Титаны легио Оберон, Атар и Фортис стояли в шахматном порядке, каждый перед своим кораблём-саркофагом. Позади них плескались воды узкой полосы Речного моря Пармениона. Город-остров Тирос стоял израненным часовым над узким каналом, отделявшим его от берега Гекатона. Территорию доков на материке очистили и выровняли бульдозерами до камнебетона, и десятки кораблей-саркофагов стояли, словно звёздные небоскрёбы во временном городе. Проложили рельсы для служебных платформ, что позволило выгрузить из кораблей-саркофагов приписанные к титанам портальные краны и подъёмники для боеприпасов, которым было удобнее работать на открытом пространстве. План нападения Жиллимана благоприятствовал легио: ни рискованной высадки прямо в бой, ни отчаянной борьбы без снабжения. Коллегиа Титаника выступит в полном порядке.
Сотни тысяч воинов. Откуда бы они ни пришли, они ждали, когда стальные боги Императора отправятся в путь.
Примарх произнёс речь. Дюнкель слышал и не слышал её. Слова, которые он понимал, забывались сразу же, как только были сказаны. Он попал под влияние косной воинственности “Гнева бога”“''Гнева бога''”, а “Гнев бога” “''Гнев бога''” не волновали разговоры.
Отдали приказы, они прошли от верховного командования примарха до различных глав дивизионов на Парменионе. Команды Дюнкелю поступили от старшего принцепса Урскейна, командующего манипулой, который находился на борту “Владыки войны” “Воздаяние”“''Воздаяние''”.
Слова были простыми, скорее осязаемыми, чем слышимыми.
Первыми стали “Псы войны”, из их военных горнов вырвался вой, сгорбленные спины закачались из стороны в сторону от вызванного охотой возбуждения. Когда последний разведывательный титан вприпрыжку покинул периметр, настала очередь остальных.
С тяжеловесной величественностью трёхпалая нога “Разбойника” сделала первый шаг на пути в битву. Неспособный и не желавший заглушить волнение титана Дюнкель издал безмолвный военный крик одновременно с протяжным воем “Гнева бога”“''Гнева бога''”.
Железные братья “Гнева бога” “''Гнева бога''” соединили голоса в хоре резни, изливая машинный гнев и искреннее намерение стереть предателей с поверхности Пармениона.
Ноги раскачивались, тяжёлые, как груши для сноса зданий, могучие, как башни. Разрушенные земли Гекатона проносились под поступью “Гнева бога” “''Гнева бога''” горчично-жёлтыми и тускло-зелёными пятнами. Воронки от взрывов первой атаки Гвардии Смерти превратили землю в лунный пейзаж. Посреди засасывающей пустоши стояли расколотые деревья и ступенчатые треугольники кирпичей, раньше служившие углами зданий. Плодородные земли превратились в вязкие болота, топи, порождённые обстрелами и ставшие пристанищем болезней всех видов. Полосы тумана испарялись с металлической тины. Ни одна дорога не уцелела, ни одно здание не осталось неповреждённым. Тишина смерти сокрушила всё живое вокруг. Существа Пармениона погибли или сбежали, и их ещё не заменили демонические отпрыски Чумного бога. Пришла армия Жиллимана, хлюпающие сотни тысяч ног и недовольный рёв танковых двигателей, сражавшихся с грязью, снова заполнили Гекатон жизнью.
Сотни танков прокладывали путь для пехоты. Они везли свёрнутые настилы из проволоки и дерева, которые разматывались с валов, приваренных к задней обшивке. Древесину взяли со всей планеты, ради чего вырубили деревья на неиспорченных землях, где ещё не ступала Гвардия Смерти, оставляя на месте лесов одни пни. Инфекция Нургла распространилась далеко и множеством способов. Зачастую лечение приносило столько же бед, что и болезнь.
Легио шли на четверть скорости перед ордами людей и машин. Они были полководцами снующих под ногами армий муравьёв. Несмотря на размеры и вес титаны двигались почти неслышно, каждый широкий шаг за широким шагом, гул реакторов и скрежет механизмов вносил скромную лепту в общий шум продвижения. Только когда шаг завершался и опускался на землю с тяжёлым ударом, вызывая рябь в загрязнённой всеми цветами радуги воде, титаны могли заявить о себе. Каждая исполинская поступь становилась раскатом грома в землю, отбивающим медленную барабанную дробь армагеддона.
Они углубились в пустоши и обзор Дюнкеля – обзор “Гнева бога” “''Гнева бога''” – превратился в море клубящегося тумана. Чем дальше они продвигались, тем плотнее он становился, собираясь с силами после прошлого разрыва. Ядовитый воздух Мортариона сгущался, словно армия, которая перегруппировывалась после незначительного поражения. “Гнев бога” “''Гнев бога''” прокладывал путь сквозь мглу. Без возможности сравнить масштаб машина казалась человеком, переходившим в брод затянутое туманом море. Впереди горбатые “Псы войны” прорезали недолговечные пути, вызывая ассоциации со спинами крупных рыб, рассекавшими воду. Большие титаны, “Владыки войны” со всевозможными знаками отличия и другие, были более крупными людьми, возможно, рыбаками, шагавшими по отмели, чтобы поставить сети, их огромные корпуса казались закинутыми на плечи рыбацкими лодками. Штурмовики космического десанта ревели наверху, подобно морским птицам. Орда людей под пеленой тумана стала ордой малозаметных крабов.
Показания ауспика вливались в разум Дюнкеля столь же легко, что и увиденное его собственными глазами. Радиолокационные импульсы очерчивали схематичные контуры в мимолётных волнах света. Неактиничные лучи и тепловизоры предоставляли свои собственные отдельные взгляды, которые смешивались с природным зрением Дюнкеля и резким машинным видом высокого разрешения “Гнева бога”“''Гнева бога''”. У непривычного к смешиванию сенсорных сигналов человека это вызвало бы тошноту, для Дюнкеля же это ощущалось так, как если обычно он был бы слепым, и только когда садился на командный трон титана, его глаза внезапно и чудесно прозревали.
Болтовня вокса и потоки данных нарушали безмятежность путешествия. Он заставил себя восстановить внимание и помнить, что его обязанностью было вести войну, а не только ликовать от управления машиной.
Множество голосов соперничали за его внимание. Когитаторы “Гнева бога” “''Гнева бога''” помогали упорядочивать их по важности. Первостепенное значение отдавалось его непосредственным командирам из легио, а затем верховному командованию. Все остальные, генералы, полковники и лидеры кладов, теснились на границе восприятия, ожидая, пока он подумает о них и сфокусируется на их болтовне.
– ''Смертельные Молнии, манипула Квинтус, остановитесь'', – произнёс старший принцепс Урскейн. Его приказ был эхом приказа, который поступил секунду назад от командования легио, напрямую соединённого с примархом. – ''Боевой порядок. Защита в три линии глубиной. Выполнять''.
Весь легио выстроился подобно манипуле Урскейна. Словно князья в сопровождении королевских гвардейцев “Владыки войны” заняли позиции в трёхстах метрах за ними в промежутках между меньшими “Разбойниками”, сформировав глубокое построение, как на доске для игры в регицид.
Поток передаваемых приказов уменьшился, стал более локализованным, потому что каждая часть имперской военной машины занималась своим делом. Напряжение росло.
Сущность, которая являлась объединившимися Дюнкелем и жестокой машинной душой, окинула внимательным взглядом море тумана. Не было никаких признаков врагов, но они приближались. “Гнев бога” “''Гнев бога''” чувствовал это. Перед боем единение человека и машины всегда максимально усиливалось. В такие моменты принцепсы оказывались близки к утрате своей индивидуальности. Дюнкель сопротивлялся, чтобы не раствориться в душе “Гнева бога”“''Гнева бога''”. Такое иногда происходило, принцепсы погружались настолько глубоко в машину, что терялись, и разъединение разрушало их разумы. В самых глубоких местах своего естества он знал, что нужно сохранять дистанцию с “Гневом бога”“''Гневом бога''”, но было трудно устоять. Он хотел пойти дальше, ощутить силу в самом её источнике, соединиться с духами тех, кто был до него, и стать единым целым с машиной. Возможно, однажды его поместят в амниотический бак, и он познает радость самоуничтожения. Но не сейчас.
“Псы войны” двинулись дальше. Они бесшумно пробирались сквозь туман, нетерпеливые охотники, способные устроить засаду и застать врасплох, несмотря на свой огромный размер.
Больше приказов запульсировало, распространяясь по информационным путям с мерцающим скачком электронной проекции. Дюнкель предположил, что если бы мог это увидеть, то картина напоминала бы древо жизни, олицетворявшее собой священный поток движущей силы.
Пятнадцать рыцарей дома Конор размашистым шагом прошли мимо, чтобы поддержать своих больших б''о''льших кузенов. Они были медленнее “Псов войны”, а короткие ноги подвергали их дополнительному риску на труднопроходимой местности. Они прокладывали сложные маршруты, чтобы оставаться на самой устойчивой земле. Любой неверный шаг мог погрузить их в трясину. Они не сделали ни одного.
Вдоль линии наступали стаи “Псов войны” других легио, сопровождаемые союзными рыцарскими домами. В тени шагавших машин люди и меньшая техника армии строились в боевые порядки, не позволяя вздыбленной земле Гекатона нарушить строгие предписания Тактика Империалис. Никто не хотел сделать это пред взором примарха, собственные письмена которого легли в основу этого священного текста.
Во мгле вспыхнули взрывы. Яркий свет плазменного разряда высветил силуэт одного из “Псов войны” легио Оберон и пару рыцарей поддержки в миле от него. От наступающих поступил шквал вокс-сообщений:
– ''Замечен титан! Замечен титан!''
Залп из трёх гигантских ракет просвистел над головой и едва не попал в титана “Величайшая “''Величайшая стойкость”''. Одна из них была перехвачена и сбита огнём тыловой противовоздушной обороны армии. Остальные погрузились в пелену тумана и взметнули высокие конусы обломков в месте попаданий: грязь, люди и машины перемешались. Взрыв покачнул “Гнев бога”“''Гнев бога''”.
– ''Атомные технологии отсутствуют. Отравляющие вещества отсутствуют. Плазма отсутствует. Стандартная конфигурация боеголовки'', – произнёс Урскейн. Резкие искажения вокс-траффика высокого уровня наложились на его голос. – ''Вольно''.
Инфопотоки запульсировали между титанами, передавая быстрый бинарный разговор машин. Данные с пиктеров промелькнули в голове Дюнкеля. Тёмные силуэты, выхваченные разведывательными титанами. Вражеские машины окутывал туман.
К вспышкам высокоэнергетического оружия присоединилась лёгкая дрожь рвущихся где-то впереди снарядов.
– ''Приготовиться к непосредственному столкновению. Зафиксировано семнадцать титанов, и количество растёт. Схема атаки – “Гербовый щит”'', – произнёс Урскейн. Он был спокоен и сдержан, ни малейших следов машинной души, с которой он соединился, и её вмешательства в его слова. – ''Приготовьтесь встретить отступающих разведчиков. Прикройте и защитите их''.
Дюжина разведывательных машин легио вприпрыжку мчалась за эшелонированную линию титанов, поворачивая по широкой дуге, чтобы укрыться за спинами “Владык войны”. Оттуда они смогут снова выдвинуться и обойти врага с флангов, когда более тяжёлые титаны вступят в бой. Пламя вырывалось вдоль расплавленных отметин на их спинах. Рыцари продолжали сражаться. Их боевые переговоры отвлекали Дюнкеля, и он отодвинул краткие реплики на задний план осведомлённости.
Оранжевая вспышка окрасила сгущавшийся туман. Затем ещё одна. Уничтожение реактора рыцаря. Маленькие одноместные машины попали в беду.
– Спокойнее, спокойнее, – сказал Дюнкель, словно успокаивал животное из плоти и крови. Одновременно он с помощью мысленно-импульсной связи усилил контроль над обрабатывающими центрами машины, подавляя её атавистическую потребность убивать.
Всё больше “Псов войны” возвращалось поодиночке или парами между растянувшейся линией легио Оберон. Один из манипулы Урскейна, “Мир боли”“''Мир боли''”, отсутствовал. Дюнкель выделил секунду для стратегического картолита, который показывал состояние остальной линии: то же самое происходило по всему фронту.
Грохот войны приближался. Враг преследовал отступавшую линию застрельщиков, но был слишком опытен, чтобы выйти на оптимальную дальность стрельбы титанов легио Оберон. Только несколько выстрелов засверкали в воздухе к их линии.
– Адепт Син, держите щиты на максимальном уровне на случай, если эти заблудшие заденут нас, – произнёс Дюнкель по проводному воксу. Используя рот, он чувствовал себя странно. В сердце бурлило желание “Гнева бога” “''Гнева бога''” кричать вместе с его словами. – Мы должны вступить в бой максимально защищёнными.
– ''Как прикажете, принцепс'', – ответил Син по воксу со своего поста в реакторном отсеке. Гул двигателя усилился.
По мере того, как сражение приближалось и становилось всё ожесточённее, рыцари прекращали наступление и следовали за “Псами войны”. Они пробегали мимо Дюнкеля, их сутулые спины скрывали головы от его взгляда. Меньшие машины доставали только до груди “Гнева бога”“''Гнева бога''”. По подсчётам Дюнкеля потери поддерживавшего их дома составили тридцать процентов. Рыцари всегда платили, защищая большие б''о''льшие машины. Быстрые и маленькие в сравнение с их высокими кузенами, их роль заключалась в том, чтобы отвлекать огонь от титанов, и полагаться на скорость, чтобы остаться в безопасности. Но ловкость не могла спасти от прямого попадания богооружия.
– ''Где вражеская поддержка? '' – спросил по воксу принцепс Гуггльхем с “Милосердия огня”“''Милосердия огня''”.
– ''Обнаружены цели'', – произнёс Урскейн. – ''Сорок семь вражеских машин-майорис, при поддержке примерно двухсот машин-минорис''.
Вспышки оружия исчезли, когда последний из рыцарей дома Конор встал позади линий Оберона. Грохот перестрелки сменился ровной поступью наступавших военных машин.
– ''Они приближаются. Визуальное обнаружение'', – произнёс Гуггльхем.
– ''Приготовиться вступить в бой. Зарядить всё оружие. Держать строй, действовать по моей команде'', – ответил Урскейн.
Дюнкель видел их неясные очертания в тумане. Они во многом были похожи на машины Оберона, но характер их душ повлиял на внешность, сделав горбатыми и зловещими там, где имперские титаны казались согнутыми бременем долга. Они целой толпой двигались в правом эшелоне, пара “Владык войны” на переднем крае ощетинилась оружием для ближнего боя. Прорыватели строя.
Легио обладали специальными символами, и обозначения каждого титана были настолько же уникальными, как отпечатки человеческих пальцев. Даже предатели были не настолько трусливы, чтобы скрывать свои грехи. Они гордо демонстрировали свою принадлежность и идентичность.
– ''Легио Мортис'', – произнёс Фанторп, принцепс “Божьей клятвы”“''Божьей клятвы''”. – ''Головы Смерти''.
– ''Гордость. Она ещё осталась у них, когда все остальные представления о чести пропали, они сохранили гордость'', – сказал Москва из “Погибели бога”“''Погибели бога''”.
– ''Подтверждаю, подтверждаю'', – сказал Урскейн. – ''Предатели легио Мортис. Передаю вражеские опознавательные знаки''.
Имена и числовые обозначения титанов поступили в ноосферную инфосеть. Разум Дюнкеля наполнил длинный перечень злодеяний, простиравшихся глубоко в историю на сухом и бесстрастном лингва-технис.
Если защитная сетка Смертельных Молний располагалась манипула к манипуле, то Головы Смерти атаковали построением силой в пол легио, выставив вперёд самые тяжёлые машины. Ни у одной из сторон не было никаких укрытий, и вся мощь врага направлялась прямо на позицию Дюнкеля.
– ''Они ищут проход. Не позволяйте им прорвать строй'', – произнёс Урскейн.
Со стороны вражеской линии донесли вопли вызова из военных горнов.
Мгновенно пространство между двумя линиями превратилось в простреливаемую зону, враждебную всему живому. Оружие титанов обладало потрясающими разрушительными возможностями, превосходя всё, кроме вооружения крупнейших космических кораблей. Воздух вспыхивал вокруг энергетических разрядов. Сверхзвуковые ударные волны от снарядов размером с тягач взметали фонтаны воды. Лазерные лучи превращали конусы тумана в ливни, их потрескивание звучало подобно равномерным раскатам грома. Мгла кипела от многоцветной плазмы.
Двух рукопашных “Владык войны” поддерживал монстр с оружием дальнего боя, обозначенный, как “Ядовитый мастер”“''Ядовитый мастер''”. Он был вооружён плазменным аннигилятором в правой руке, орудием “Вулкан” в левой и двумя огромными лазерными бластерами на корпусе. Его роль состояла в том, чтобы пробить брешь для специалистов ближнего боя легио Мортис. Всё его оружие заговорило одновременно, обрушившись всей мощью на “Погибель бога”“''Погибель бога''”. Пустотные щиты приняли удар и, не выдержав, отключились с оглушительным грохотом. “Разбойник” шагнул в сторону, оставляя за собой шлейф дыма, когда “Ядовитый мастер” снова выстрелил, выжигая яркие полосы на композитной броне “Погибели бога”“''Погибели бога''”. Он покачнулся. Приводы левой ноги заклинило, и она захромала.
– ''Вперёд'', – приказал Урскейн. – ''Вступите с ними в бой''.
Другие старшие принцепсы повторили его слова. Шахматное построение легио Оберон распалось, каждая манипула выбрала сектор вражеского эшелона. Стратегически, их разбитое на группы построение позволяло концентрировать огонь на отдельных целях. Противостоящий им вражеский эшелон предоставлял всем своим титанам чистые зоны огня. Чтобы лишить противника этого преимущества и максимально увеличить собственное, легио Оберон двинулся вперёд ступенчатыми непредсказуемыми линиями, манипулы заслоняли друг друга, таким образом, защищая любого титана от продолжительного концентрированного огня.
Три ракеты вылетели из системы в пусковой установки корпусе “Гнева бога”“''Гнева бога''”, его единственного дальнобойного оружия. У него было всего двадцать зарядов. Дюнкель не хотел ни один потратить напрасно. Звание принцепса “Гнева бога” “''Гнева бога''” досталось ему нелегко. Он хотел оправдать оказанную честь.
Ракеты врезались в щиты “Ядовитого мастера”“''Ядовитого мастера''”. Огни вспыхнули на потрескивающих энергетических полях, сбив ему прицел. “Погибель бога”“''Погибель бога''”, хромая, вышел из поля зрения вражеского титана, пламя цеплялось за его левую ногу.
– ''Первый пустотный щит на двадцати процентах. Мы не сможем выдержать много ударов такой интенсивности'', – предупредил Син.
– Увеличить мощность реактора. Больше энергии на двигательную систему. Приготовить мелтапушку, – приказал Дюнкель. Ему не терпелось приблизиться, чтобы использовать оружие.
Залп “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” обрушился на “Милосердие огня”“''Милосердие огня''”, сорвав наплечную броню и искромсав сустав. Руку заклинило, оружие бесполезно опустилось к земле.
Диссонирующий вызов титана был встречен нечеловеческим воплем “Владыки войны”.
– ''Назад! Дюнкель, отведи свою машину назад! '' – приказал Урскейн.
Машина Дюнкеля мешала титану старшего принцепса сделать точный выстрел, но “Гнев бога” “''Гнев бога''” не собирался останавливаться. Его псевдоживотная душа на мгновение освободилась от власти Дюнкеля. Титан наклонился вперёд и перешёл на неуклюжий бег. Воинственность “Гнева бога” “''Гнева бога''” была хорошо известна в легио, ему специально подобрали такое имя, как и вооружение. Предполагалось, что Дюнкель сумеет укротить его гнев. Он не сумел.
– ''Усмири его! '' – завопил Урскейн
– Активировать глушители восприятия, – приказал Дюнкель. Он боролся с нереагирующим ручным управлением.
– ''Логические машины отключены, принцепс'', – ответил Син. – ''Его не остановить. Это – воля Бога Машины''.
– Тогда сделаем всё, что в наших силах. Открыть огонь из левой руки, немедленно! – Дюнкель вырвался из ментальных объятий машины, вызвав достаточно индивидуальности, чтобы прицелиться во врага и приказать модератусу выстрелить из мелтапушки. “Гнев бога” “''Гнев бога''” бежал. Его системы зациклились на сокровенном убийстве рукопашного боя. Целиться было тяжело. Дюнкель выбрал точку в центре “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” и помолился Богу Машине о попадании. Модератус Оберштен изо всех сил пытался поднять руку с мелтапушкой. “Гнев бога” “''Гнев бога''” сопротивлялся Дюнкелю, пытаясь поднять оружие ближнего боя для удара, но Дюнкель не позволил ему помешать выстрелу, и Оберштен сумел атаковать и выпустить термоядерный луч из мелтапушки, прежде чем “Гнев бога” “''Гнев бога''” тяжело врезался бы во врага.
В данной ситуации попадание в упор по вражескому титану из мелтапушки являлось более предпочтительным результатом, чем атака в рукопашной, поскольку энергия выстрела испарила бы пласталь. “Гнев бога” “''Гнев бога''” мог бы покалечить большего титана и даже убить одним выстрелом. Активные пустотные щиты рассеивали мощные микроволны оружия в варп, поэтому наилучшее решение заключалось в том, чтобы сбить щиты из пушки и оставить врага незащищённым для работы клинком.
Зарядка орудия была выполнена небрежно, и оружие выстрелило прежде чем термоядерную энергию должным образом сфокусировали, и всё же “Гнев бога” “''Гнев бога''” каким-то образом сумел выпустить своё огненное дыхание на цель.
Фокусировка луча произошла прямо внутри пустотного щита “Разбойника”. Её оптимальное расположение для защищённого щитами титана находилось точно на границе поля, но получилось всё же достаточно близко и почти вся термоядерная реакция прошла снаружи, прежде чем рассеивание волн ослабило бы выстрел. Лучи высоко смертоносных микроволн пересеклись в точке прицеливания. Мелтапушка разрядилась на полную мощь, исполинские системы оружейных когитаторов “Гнева бога” “''Гнева бога''” сохраняли прицел неизменным, пока титан двигался в атаку.
Первой отреагировала вода в воздухе, нагревшись до температуры взрыва, затем сам воздух превратился в расширяющийся шар горячей плазмы.
Взрыв захлестнул пустотные щиты “Ядовитого мастера”“''Ядовитого мастера''”. Молния пронеслась по всей энергетической оболочке, заземляясь вдоль извилистых линий активных ионов, выброшенных ударной волной. Взрыв, разряд и случайные модели проводимости, созданные возбуждёнными атомами атмосферы, объединились и обрушили пустотные щиты “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” один за другим.
– Сильнее! – проревел Дюнкель. Сейчас он всецело оказался в плену боевого рвения “Разбойника”. – Сильнее!
Его разум работал с модератусом Креном и машинной душой титана, направляя огромное одностороннее оружие сквозь руку “Владыки войны”. “Разбойник” наклонился, переместив весь вес на левую руку, прорезая путь сквозь конечность большего кузена. Пустотный щит перезарядился и окутал их обоих.
Дюнкель усмехнулся. Вражеский титан был в машинном шоке, его разум восстал против пилотов. Он стал уязвимым.
“Мародёры” флота пронеслись над головой. Ракеты застучали по “Владыке войны”, снова сбив пустотные щиты. Несколько взорвались на корпусе. Его колени подогнулись от удара.
Лазерные пушки точечной защиты покалывали бок “Гнева бога”“''Гнева бога''”, пока “Разбойник” продолжал резню.
Рука-оружие “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” упала, потоки масла и вредоносной жидкости забрызгали переднюю броню меньшего титана. “Владыка войны” внезапно освободился от потерянной конечности и покачнулся назад, оружие на его корпусе стало поворачиваться в поисках цели.
– ''Дюнкель, сдержи духа-машину. Уйди с моей траектории огня! '' – приказал Урскейн.
– Всю энергию на двигательную систему! – приказ Дюнкеля был наполовину криком. Он снова завладел разумом машины. “Гнев бога” “''Гнев бога''” сражался с ним за каждый шаг в сторону, желая только раздирать и рубить соперника, который причинил боль его товарищу. Дюнкель надавил на рычаги управления, используя их вместе с манифольдом, чтобы заставить “Разбойника” отойти от “Владыки войны”.
Вражеская машина отступила и развернулась, плазменные катушки на оставшейся руке с главным оружием вспыхивали кольцо за кольцом, пока заряжались для нового выстрела. Лазерные пушки на шарнирах и орудия точечной защиты, установленные по всему его корпусу, продолжали выплёскивать гнев на “Разбойника”, отслеживая его, пока тот убегал, но они не могли пробиться сквозь пустотные щиты “Гнева бога”“''Гнева бога''”.
Плазменное орудие могло.
– В нас попадут, – произнёс он. – Приготовиться к удару!
Внезапный рывок “Гнева бога” “''Гнева бога''” заставил выстрел “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” пройти мимо и только слегка задеть недовольно загудевшие пустотные щиты “Разбойника”. Рядом с Дюнкелем вспыхнули и загорелись кабели, подожжённые обратной связью перегруженного щита.
Но они всё ещё стояли.
Потрёпанный попаданием “Гнев бога” “''Гнев бога''” снова стал послушным. Дюнкель развернул его, чтобы следующий удар пришёлся по передней дуге.
В кабине Дюнкеля раздались сигналы тревоги.
– ''Реактор перегружен! '' – завопил Син. – ''Уходите!''
Реактор “Ядовитого мастера” “''Ядовитого мастера''” вывалился из корпуса в полусфере ослепительной плазмы. Каким-то образом источник энергии остался чистым, когда сама машина уступила порче, и его очистительный свет сжёг все следы былого падения. Спустя столько времени душа титана всё же сбежала, чтобы найти покой в милости Бога Машины.
Рыцарь безвольно упал, его системы вышли из строя из-за электромагнитного импульса. Ему повезло больше, чем его напарнику, которого поглотило атомное пламя, пока тот пытался убежать.
У Дюнкеля появилось время критически оценить положение, в котором он оказался. Он прорвался сквозь вражескую линию. Он был единственным титаном на противоположной стороне от неё. Эшелон Мортис держался и давил в ответ. Первоначальное построение Оберона распалось на части. Хотя лоялисты нанесли значительные повреждения, их линия была нарушена. Мортис отходили машина за машиной, половины каждой пары по очереди прикрывали братьев, выдвигаясь и отступая. Один из прорывателей строя горел, всё ещё сохраняя вертикальное положение в полутора милях левее “Гнева бога”“''Гнева бога''”. Они стали приманкой, дорогими жертвами, чтобы вытянуть лояльные легио в полный шторм огня эшелона. Второй прорыватель строя неистово прорубался сквозь армию под огнём тысяч танков. Атар втягивались в левую часть эшелона. Фортис было не так легко обмануть, и они продвигались вперёд, чтобы обойти врага с фланга далеко справа от Дюнкеля.
Ловушку раскрыли и от верховного командования поступили приказы с требованием остановиться. “Гнев бога” “''Гнев бога''” неохотно отступил, присоединился к линии титанов, противостоявших Мортис, и начал стрелять, пока не закончились ракеты. Затем ему пришлось ограничиться целями, которые оказывались в пределах досягаемости его огромной термоядерной пушки.
Легио оставались в таком положение некоторое время, обмениваясь ударами с грешными братьями всю ночь и рассвет.
Командный левиафан Жиллимана неумолимо двигался по пропитанной влагой равнине. Вес гигантской машины погружал её глубоко в грязь, и она не столько преодолевала ландшафт, сколько плыла по нему.
– Входите, братья, – произнёс голос. – И быстрее. Враг приближается.
Для отдыха было мало времени. Юстиниан и его люди пополнили запасы. Татуированный интендант-человек с угрюмым выражением лица ушёл в поисках редких боеприпасов для их болт-винтовок. Он вернулся час спустя с тремя пласталевыми ящиками.
– Оставь дверь в бункер открытой, как и перегородку в стене, – сказал Юстиниан, осматривая внутренний бункер, пока они уходили. – Скоро он нам понадобится. Каждая доля секунды будет играть нам на руку.
Первым признаком приближения врага стало то, что турели на поле смерти прекратили поворачиваться, остановились и прицелились в одну точку радиального коридора.
– Это всё, что Он требует от нас. Теперь ступайте и исполните волю Императора.
Воительницы Иоланты были облачены в броню с головы до ног, но при необходимости умели двигаться бесшумно. Две из них крались по коридору к той части Берегового бастиона, где содержалась девочка, слабый гул механизмов доспехов скрывал грохот орудий в сотне километров отсюда. Они держались теней, две двигались сзади с взятыми наизготовку болтерами, третья впереди с ножом в руке. Ведущая Сестра тихо остановилась и подняла руку. Сёстры замерли в нескольких метрах позади неё в коридоре и прицелились.
Граната взорвалась. Дверь выгнулась внутрь. Рапсодия выбила её ударом ноги и отошла в сторону, освобождая дорогу Иоланде, которая перешагнула через солдата. Он дёрнулся в последний раз, когда она направилась по коридору.
Война мерцала над равнинами Гекатона, отбрасывая разноцветные блики на потолок. Ночь уже давно наступила, но сражение не прекращалось. “Оно продлится несколько дней”, – подумал Девор. Он был рад приказам остаться в тылу, но теперь скучал, а компаньоны заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке. Он желал присоединиться к остальной армии в более простой работе битвы.
