731
правка
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1819
|Всего =36}}
{{Книга
— Что мальчиков забрали, — ответил дредноут, с грохотом преодолевая остатки частокола. Механический голос почтенного был полон ужаса. При приближении машины у нескольких детей кровь отхлынула от лица, а некоторые вскрикнули. — Их отдали в качестве рекрутов «ангелам».
==='''Глава восемнадцатая'''===
Гигантский «Владыка» медленно пролетел сквозь поле удержания атмосферы, втискиваясь в главный ангар, а Барахиэль через внешние пикт-камеры обозревал пещерообразное помещение, которое освещалось только подкрыльными люменами. Пространство у входа частично загромождали несколько покоившихся в пусковых люльках челноков «Арвус» и «Аквила», изъедаемые коррозией шланги высокого давления тянулись от топливных отверстий к рядам цистерн и бункеров, а пластальные корпуса покрывались ржавчиной. По краям изображения возникло яркое мерцание – это готовящийся приземлиться корабль стабилизировал своё положение выверенными толчками, выбрасывая пары ионизированной плазмы.
На ретинальном канале Барахиэля вспыхнул обратный отсчёт, и апотекарий почувствовал, как его пульс участился от гнева вперемешку с удовольствием. Он стоял во главе штурмовой колонны, а его доспехи омывались кроваво-красным свечением от люменов сверху. Возможность обследовать звёздную крепость слабо сглаживала разочарование оставленного на ударном крейсере Расчленителя. Барахиэля лишили шанса собственными руками добыть капитулу спасение, однако ему хотелось работать в этом направлении.
Как только они закончат со звёздной крепостью, ничто не помешает ему отправиться на Кретацию.
Снижая обороты двигателей, двигатель сел в ангаре-примус, а его штурмовые трапы начали опускаться ещё до того, как посадочные когти коснулись палубы. С грохотом спустившись вниз, Барахиэль прыжком преодолел последние полтора метра, и резко пискнувшие сервоприводы доспехов поглотили энергию удара. Рядом с ним спрыгнули шестеро изничтожителей Кастиэля и трое искоренителей из отделения Азариэля. Рассредоточившиеся космодесантники выстроились широким клином, держа на прицеле каждое направление, после чего к ним присоединились выбежавшие из второго десантного отделения «Владыки» штурмовые заступники Адариэля.
— Эта станция не функционировала уже лет двадцать точно, — сказал Адариэль, указывая на кучу ящиков для пайков Милитарума справа. Даты на них были выведены бело-серой краской, а сами они уже успели собрать толстый слой пыли. Вдоль одной из стен тянулись подмости и листы промышленного пластека, а рядом с пластальными сегментами, покрытыми истёртой белой краской и указателями направления, лежали обрабатывающие инструменты и трубы различной длины. — Данные авгура точны? Станция не выглядит работающей на минимальной мощности. Кажется, тут даже не было активных сервиторов.
— Хариэль лично подтвердил результаты сканирования, — ответил Барахиэль, который по картолиту шлема определил ведущий на командную палубу люк.
Морганием он кликнул по руне, и проекция картолита сместилась, показав сверху их маршрут в виде золотой линии среди переплетения тонких голубых.
По сигналу апотекария Расчленители покинули ангар. Освещая пространство нашлемными фонарями, они брали на прицел каждый люк и возможную огневую позицию. Лишь над их реакторными ранцами воздух мерцал от поднимающегося жара, а в остальном он был разреженным, холодным как в пустоте и застойным, хоть и очищенным от любого загрязнения. Во внешних слоях звёздной крепости активной оставалась лишь эта функция системы жизнеобеспечения, в то время как работа остальных критически важных систем отражалась на ретинальном канале Барахиэля либо как минимальная, либо вообще нулевая, ибо энергия направлялась в другие зоны станции. Больше подробностей могли раскрыть только когитаторы на командной палубе.
Кожа на руках апотекария стала «гусиной» из-за холода, а его брюшные мышцы были напряжены от ожидания. Разорванные кабели висели над головой словно лесные ползучие растения, лужи замёрзшего хладореагента и осколки бронестекла поблескивали как драгоценные камни, что в белых как сами звёзды лучах фонарей выглядело жутковато. В углах нескольких листов переборки виднелись красновато-жёлтые паутинки ржавчины, люки внутренних санктумов же были запечатаны или заклинены. Пятна света выхватывали из темноты фрагменты переходов, прорванные трубы и раскиданные ящики в которых представляли собой отличные места для засады.
Они продвигались всё дальше вглубь звёздной крепости, минуя учебные пункты и физкультурные залы, что примыкали к оружейным и медикэ-блокам. Запустение наложило свои лапы на всё вокруг: оборудование ржавело, припасы портились. Барахиэль бросил взгляд на третьестепенную столовую, где на тарелках лежала заплесневелая еда, а кружки были полны непригодной для питья воды, как будто членов экипажа вытащили из-за столов прямо во время трапезы. Обладавший ограниченными возможностями ауспик его доспеха размеренно пульсировал, в то время как апотекарий наблюдал за значками воинов своего отделения, разделявшихся и вновь перестраивающихся по мере проверки помещений на наличие угроз. Однако, судя по всему, здесь не было ничего, что ''могло бы'' представлять для них опасность.
Когда Расчленители добрались до конца коридора, который соединял внешний санктум с внутренним, до командной палубы им оставалось едва ли несколько сотен метров, но дорогу дальше преграждал большой шестиугольный люк, чья контрольная панель была разбита, а интерфейсный вход – смят. Вперёд выступил Адариэль и воины его отделения, возвышающиеся на остальными в своих тяжёлых доспехах типа «Гравис». Их мелта-винтовки взревели, и плотные потоки ионизированного газа превратили люк в блестящую груду радиоактивного шлама, словно вылившегося из пробитого реактора. Первыми внутрь вошли искоренители. Их оружие с визгом заряжалось для второго выстрела.
— Это трата времени, — сказал Азариэль, когда к нему присоединился Барахиэль. Коридор перед ними раздваивался: первое ответвление уходило вниз, к генераторуму, а второе, изгибаясь, вело на командную палубу. — Смертные либо мертвы, либо сбежали на поверхность в спасательных капсулах.
Апотекарий повёл воинов вверх по скрипящим под его бронированным телом ступеням. Лестница соединяла нижние уровни звёздной крепости с верхними шпилями и являлась всего лишь одной из нескольких сотен, расположенных по всей гигантской станции. Через панели из бронестекла, соединённые со стойками переборок заклёпками, на головках которых были отштампованы черепа, открывался вид на всю крепость, однако башни и приземистые цитадели-бункеры не освещались ни единым огоньком. Всюду стояла темнота.
— Нет вообще ни одного признака того, что спасательные капсулы выпускались, брат, — произнёс Кастиэль, указывая на видимые сквозь верхнюю панель ряды капсул. — И все десантно-штурмовые корабли на месте.
Азариэль пренебрежительно махнул рукой.
— Это как-то исключает смерть экипажа?
— Нет, — признал Кастиэль. — Просто делает её маловероятной, ведь не видно и костей.
Трое изничтожителей двинулись к Барахиэлю, занимая место искоренителей Азариэля, в то время как остальные трое вместе с заступниками Адариэля следовали сзади. Штурмовой сержант держался близ апотекария подобно тени, а его отделение напоминало свиту или же почётную гвардию феодального монарха, что раздражало Барахиэля сильнее, чем тот мог с готовностью признать. Такая проявление заботы было недостойно Расчленителя, хотя апотекарий прекрасно осознавал её причину. Статус единственного полностью обученного апотекария в Четвёртой роте и Империуме-Санктус делал Барахиэля бесценным в глазах боевых братьев.
— Нам нужно бросить это пустое занятие, — рявкнул Азариэль. — Тут нет выживших, и мы ничего здесь не узнаем. Мы должны быть на поверхности.
— Есть выжившие или нет, но нам следует убедиться, что на станции никто не скрывается. Враг может стать угрозой наземным силам или попытаться вновь захватить крепость, — возразил Кастиэль.
Барахиэль нахмурился.
— Твои опасения учтены, брат Азариэль, — сказал он. — Однако не следует продолжать повторять их, ибо я уже устал говорить тебе, чтобы ты замолчал. Мы будем продолжать поиск до тех пор, пока результаты меня не удовлетворят, и мы не выведаем, что случилось со станцией. В когитаторных банках на мостике могут содержаться важные данные, которые мы просто не можем позволить себе потерять. Нам необходимо узнать, какое зло обрушилось на эти миры, и уничтожить его.
Апотекарий решил не озвучивать тот факт, что им могла попасться информация касательно судьбы Кретации. Подобный вывод стал бы излишним. Они все знали об этом, даже если и не разделяли мотивы Барахиэля.
Азариэль зарычал, но ничего не сказал.
Расчленители добрались до лестничного пролёта. По мере движения расстояние до командного мостика, выводимое на ретинальном канале под значками космодесантников, стремительно уменьшалось. С преградившим им здесь путь люком они разобрались так же, как и в прошлый раз, однако затем перед глазами Барахиэля со звуковым сигналом вспыхнула руна угрозы, и системы доспеха подсветили спаренные тяжёлые болтеры, установленные недалеко от люка, а авточувства вывели в правом углу ретинального канала увеличенное изображение. Карданные подвесы и движущие механизмы установки были повреждены, боеприпасы же давно закончились. Апотекарий убрал руну и продолжил движение по коридору, подмечая на переборках разрозненные воронки от попадания болт-снарядов.
Они прошли мимо шлюзовых отсеков для ремесленников и техников, чьи внешние люки были заблокированы в открытом положении, а внутренние – запечатаны. На металлических поверхностях виднелись глубокие следы от когтей, кристаллизованная витэ красноречиво говорила о брызгах крови из артерий. На месте нескольких вырванных интерфейсных панелей торчали провода с удалённой оплёткой. Кто-то скручивал их вместе, пытаясь оживить двери, и теперь они лениво тянулись из стороны в сторону в условиях нулевой гравитации. Пульс Барахиэля слегка участился, и он ощутил сострадание к тем несчастным, кто умер, отчаянно ловя ртом заканчивающийся воздух. Стоило отделению Азариэля пробить проход на мостик, как апотекарий избавился от этого мерзкого чувства.
Традиционно для имперского проектирования, готическая архитектура и искусство вели бесконечную войну с функциональностью за доминирование в выделенном им пространстве. Мостик звёздной крепости являлся отличным примером этой борьбы, где чаша весов склонялась в сторону функциональности. Плотные ряды когитаторов занимали большую часть нижних ярусов, над которыми располагалась тянувшаяся вдоль всего помещения наблюдательная галерея. Её и потолок поддерживали простые колонны, а провода были спрятаны за обычными металлическим листами без вычурных фризов и мозаик, столь любимых Кровавыми Ангелами. Вентиляционные каналы же закрывались щелевыми решётками. Барахиэль наслаждался простотой мостика, ибо та удовлетворяла его вкусам.
— Кастиэль, отследи источник энергетических показаний. Азариэль, получи доступ к журналам когитаторов и узнай, что тут произошло. Адариэль, пусть твоё отделение держит периметр.
Отделения рассредоточились, и мостик вновь наполнился звуками непрекращающихся постукиваний.
— Мой лорд, — позвал один из изничтожителей Кастиэля, — резервная мощность была перенаправлена на подвеску вооружения тета-четыре-один. — Он изучал изображение на экране перед ним, в чьём бледно-голубом свете пепельные шлем и наплечники казались темнее. — Система жизнеобеспечения настроена на работу в окружающей эту секцию зоне. — Голос космодесантника стал выше на октаву, и в животе Барахиэля отдалось возникшее чувство тревоги. — Кроме того, остаточная мощность регистрируется в четырёх лэнс-пушках.
— Судя по их конфигурации, они направлены на поверхность, — крикнул из-за орудийного банка другой воин. Он ещё раз всё проверил и выругался. — Результаты расчёта данных для стрельбы совпадают с координатами крепости-монастыря. Орудия выйдут на максимальную дальность ведения огня через… сорок пять минут.
— Приблизительное время до открытия огня? — рявкнул Барахиэль.
От желания убивать у него щемило и давило в груди, но ещё он чувствовал, как там же разливается тепло. Апотекарий вдавил пластину активации цепного клинка, и оружие дало волю запертому в сердце Расчленителя рёву. Барахиэль уже слишком близко подобрался к спасению капитула, и не мог позволить этой угрозе помешать ему.
— Примерно час. Текущего уровня мощности для стрельбы недостаточно.
— Вызовите брата Хариэля и отправьте ему зашифрованный пакет данных, чтобы ознакомить с ситуацией.
Барахиэль вышел с мостика. В его груди бешено колотились сердца, а до ушей доносились резкие призывы братьев, однако, он их игнорировал, ибо всё внимание апотекария было сосредоточено на одной лишь угрозе.
Он в одиночку шагал по коридорам, в то время как на его ретинальном канале неторопливо шёл обратный отсчёт. Миновало уже сорок минут с того момента, как Барахиэль покинул мостик, а отделения хоть и неохотно, но выполнили его приказ оставаться на месте. Текущий маршрут показывал апотекарию собственные сцены безумия и кошмаров. Как и на подходах к мостику, здесь внешние люки были заблокированы в открытом положении, внутренние же – запечатаны. На металле виднелись следы ударов лезвиями и попаданий из стрелкового оружия. Внутри снова проснулось сострадание, но Барахиэль быстро задавил раздражающее чувство. Кретации угрожала опасность, а ведь именно крепость-монастырь хранила ключ к их спасению. Апотекарий крепче сжал рукоять цепного клинка, чьи зубья рассекали холодный пустой воздух. Пока он дышит, ничто не подвергнет риску спасение капитула.
— ''Мой лорд,'' — произнёс по воксу Кастиэль. В его голосе были слышны нотки обиды и срочности. — ''Менее чем через десять минут лэнсы наберут достаточную для ведения огня мощность. Вы должны поспешить, иначе наша миссия окончится провалом.''
''«Даже большим, чем ты можешь себе представить»'', — мрачно подумал Барахиэль.
— Я в курсе, сержант, — сказал он презрительным и резким как удар цепного меча тоном. Ответом ему был отрывистый вдох на том конце связи. Апотекарий ухмыльнулся. — Ты уже пытался затруднить или нарушить передачу энергии? Если не помогло, то, может, попробуешь помешать работе матрицы целенаведения?
— ''Мы не можем получить доступ ни к центральному мейнфрейму, ни к одной из подчинённых систем. Он ограничен протоколами уровня'' «вермильон»''. Требуется генетический образец, сканирование радужной оболочки глаза и полное совпадение'' отпечатка голоса. ''Всё это привязано к последнему командиру. Если попытаемся осуществить взлом, не имея доступа, одноразовые эметики уничтожат все данные.''
Вокс-канал заполнился долгим и громким потоком ругани на терранском гортанном диалекте, на котором апотекарий говорил в детстве. Ангелу такая брань не подобала.
— Что с Хариэлем? Где он?
— ''Хариэль скоро прибудет с'' «Судьи», — ответил Кастиэль. — ''Я отправил Адариэля со своим отделением сопроводить его сюда, но не думаю, что он успеет деактивировать'' инфообереги д''о того, как лэнсы откроют огонь. Нашим лучшим вариантом остаётся деактивация через сам источник.''
Апотекарий нахмурился и, ничего не произнеся, закрыл канал связи.
Силой открыв прямоугольный люк, он вышел на небольшой перекресток, где выведенные потускневшей белой краской отметки указывали на направление к подвескам вооружения с «тета-38» по «тета-42», а также к казармам-загонам, в которых содержались рабские члены экипажа. Казармы находились ближе всего, а двери нескольких из них были открыты. Расчленитель принялся осматривать ряды коек из тонкого листового металла, размерами подходящих для трёх-пяти смертных. В центре каждой казармы стоял длинный трапезный стол с ржавыми кружками и окровавленным тряпьём. Барахиэль двинулся дальше к подвеске «тета-41».
Когда он проходил через тету-40, тьма уступала вспышкам прерывисто работающих светосфер и люменополос. Сухой дробный стук сабатонов о металлическую палубу отражался от переборок, а с каждым шагом воздух оставлял во рту всё более горький привкус. Показания радсчётчика приближались к оранжевому уровню, щелчки же звучали всё чаще и громче. На переборках виднелись нацарапанные на множестве языков надписи, и хоть некоторые Барахиэль не узнавал, все они были оставлены одной рукой.
''Призванные кретацийской кровью, ангелы принесли проклятие.''
Апотекарий не остановился поразмыслить над значением слов и силой открыл люк комнаты управления артиллерийским огнём. Его тут же омыло низкое гудение запитанных машин и бессодержательная бинарная болтовня когитаторов. Сервочерепа сидели на заряжающих насестах, а автосвятители выпускали потоки сухого, не оставляющего привкуса во рту воздуха из своих кропильниц, уже давно израсходовавших весь ладан и масла. На палубе стояли приземистые цилиндрические генераторы, которые со скрипом выбрасывали мерцающий радиоактивный воздух. Беспокойная энергия подсвечивала их защитные оболочки из бронестекла красным, кабели же, соединяющие генераторы с пыльными тактическими постами, генерировали электрическое поле, вызывавшее в дёснах Барахиэля зуд. Чем дальше в помещение заходил Расчленитель, тем большие значения выдавал его радсчётчик.
Перед консолью офицера на поднятой платформе стояли два ряда тактических постов, напротив которых находилась подвеска вооружения и четыре лэнса, что своими размерами затмевали всё остальное. Силовые конденсаторы батарей были открыты, а тысячи генераторов грубо соединялись проводами с двумя лэнсами. Сотни уже закоротило, над их вентиляционными решётками до сих пор вились язычки серого пара. Остальные светились красным и выглядели такими же нестабильными, как и генераторы в комнате управления. На ретинальном дисплее Барахиэля возникали потрескивающие помехи. Согласно быстрому сканированию, уровень радиации приближался к смертельному даже для космодесантника, поэтому Барахиэль полностью запечатал доспехи. Он также заметил множество использованных антирадиационных стимм-картриджей на рабочем месте надзирателя.
— Передача энергии к лэнсам правого борта, подвеска «тета-четыре-один», — раздался чей-то бормочущий голос.
Апотекарий перевёл взгляд на кабинку офицера.
Оттуда вышел человек, сжимавший в руке стимм-инъектор. Что-то неразборчиво говоря себе под нос, он двинулся куда-то между тактическими постами. Его светло-вишневый мундир и брюки были грязными и изорванными, а на воротнике виднелось обозначение младшего артиллерийского офицера, частично скрытое под слоем глубоко въевшейся грязи. Покрытое радиационными ожогами лицо бледное и грязное, через тонкую словно пергамент кожу на челюсти, пальцах и запястьях просвечиваются кости. Глаза человека покраснели от лопнувших сосудов, губы потрескались, оставшиеся зубы гнили прямо в дёснах. В одном из углов помещения валялась куча костей, чей обгрызенный вид рассказывал апотекарию слишком знакомую ему историю.
— Смертный, — произнёс Барахиэль, подходя ближе и держа офицера на прицеле. — Остановись.
— Направляю резервную энергию к лэнс-батареям, — пробормотал человек, вводя команду в тактический пост. Судя по всему, он не слышал Расчленителя, продолжая переходить от консоли к консоли, тянуть за рычаги и нажимать на кнопки. — Перевожу мощность от системы жизнеобеспечения и второстепенных систем. Подтверждаю расчёт данных для стрельбы и время до достижения максимальной дальности ведения огня.
Апотекарий смотрел, как тот тянет за рычаг обеими руками, но он не двигался. Не двигались и девять сотен сервиторов, цепями прикованных к гигантским лэнс-батареям. Их биологические компоненты были покрыты инфицированным язвами и гноем, а у некоторых кожа покраснела или почернела. Пушки же и так опустились до своего максимального предела. Барахиэль подошёл ближе, но человек этого не заметил.
— Я определил источник, — передал он по воксу Кастиэлю, когда офицер побрёл обратно к банкам управления. — Выживший трэлл, один из артиллерийских офицеров. Он перенаправил энергию с сети портативных генераторов на второй и четвёртый лэнсы. Похоже, смертный в бреду и страдает от радиационного заражения. Думаю, он даже не знает, что я здесь.
— ''Лорд,'' — сказал Кастиэль, — ''лэнсы откроют огонь меньше, чем через пять минут.''
— Я в курсе, сержант, — ответил апотекарий, подходя ближе к смертному, который обратил на него пустой взгляд, после чего продолжил щёлкать переключателями.
Судя по всему, в паузах между описаниями своих действий, он произносил что-то ещё. Следя за губами офицера, Барахиэль разобрал слова с третьего повторения, и кровь застыла у него в жилах. Расчленитель подошёл к человеку.
''Призванные кретацийской кровью, ангелы принесли проклятие.''
— Мы не можем упустить возможность узнать, что произошло у нас дома и в мирах, которые мы поклялись защищать.
Барахиэль вспомнил свои чувства в тот момент, когда он узнал про вынужденную посадку Думы, и гнев превратил его желудок в раскалённую железную печь. Необходимость выведать правду боролась с необходимостью защитить спасение капитула. Апотекарий сверился с хроном на ретинальном канале. Меньше чем через четыре минуты лэнсы получат достаточно энергии для выстрела.
Закрыв вокс-канал, Барахиэль схватил изнурённого трэлла и оторвал того от палубы. Человек принялся хватать ртом воздух, скребя по доспехам Расчленителя до тех пор, пока не разодрал кончики пальцев в кровь. Из лопнувших нарывов вытекал гной, а от превратившейся в лохмотья униформы исходила сильная вонь застарелого пота и витэ. Смертный издавал бессмысленные вопли, по покрасневшим от радиации щекам стекали солёные слёзы. Апотекарий сверился с хроном. Осталось три минуты и пятнадцать секунд.
— Слушай меня внимательно, трэлл! Я – Барахиэль, апотекарий Расчленителей. Ты навёл оружие на мою крепость-монастырь. Прекрати, наконец, это сумасшествие и объяснись, или, клянусь именем Великого Ангела, я убью тебя.
Встретившись с космодесантником взглядом, человек ухмыльнулся, и Барахиэль сжал его горло ещё сильнее. Затрещали сухожилия, кости начали со скрипом тереться друг об друга. Смертный был поражён раком, поэтому каждый раз, как меж его растрескавшихся губ с хрипом выходил полный мельчайших капелек крови воздух, в нос апотекария ударял смрад порченой витэ и разлагающихся органов, что заставляло Расчленителя усиливать хватку на шее трэлла. В глазах умирающего пылало безумие.
— Порчу Кретации нужно вычистить огнём и яростью.
— Порчу? — прорычал Барахиэль. На ретинальном канале мигал приоритетный вокс-запрос, но апотекарий не обращал на него внимания. Кастиэль мог подождать, а ответы – нет. — Что за порча? Говори яснее.
Судорожно вдыхающий серв приподнял себя, и апотекарий слегка разжал пальцы.
— Голоса во тьме, они шепчут об этом. — Человек дёргался, а из-за резких движений его кожа отслаивалась от измученных мышц. — Рябь превращается в поток… и поток… топит звёзды в красном море! — Он боролся с хваткой Расчленителя словно извивающийся в объятиях родителя младенец и отчаянно пытался освободиться. — Кретация – это камень, от падения которого разойдутся первые мелкие волны.
Две минуты и девять секунд. Гудение генераторов становилось всё более натужным.
— Это не ответ! — рявкнул Барахиэль. — Говори!
— Кретация ''должна'' сгореть до того, как её багровые владыки утопят галактику в крови.
— ''Багровые владыки?'' — Апотекарий помедлил. — Ты имеешь в виду Расчленителей?
Смертный кивнул.
— Я видел их, сломленных и стоящих на коленях перед Повелителем Черепов, привязанным к своему трону словом и деянием. Я видел поданных Бога-Императора, беззащитных перед кретацийскими клинками, и океаны крови, которую пролили самые свирепые сыны Великого Ангела для удовлетворения жажды. — Он вновь попытался вырваться из крепкой хватки Барахиэля, но тщетно. — Голоса, они сказали мне, что так и будет. Этого ''нельзя'' допустить.
— Ложь! — Барахиэль сильнее сжал пальцы, и человек начал задыхаться, с трудом дыша. Кровь, вытекающая из мелких разрывов в его горле, искушала жажду апотекария. — Еретические заблуждения!
Трэлл закашлялся, и на визор Расчленителя вновь полетели мелкие брызги поражённой раком витэ.
— Что с остальными членами экипажа, ''смертный?'' Что с ними стало?
— Другие, они… Они ''убили'' друг друга! Оно завладело ими… исказило их разумы… обратило друг против друга! С ними… с ними нужно было разобраться! Так сказали голоса… С ними… с ними нужно было разобраться… разобраться ''окончательно''…. Это нужно было сделать…
Человек замолчал, и Барахиэль сощурился.
— Что нужно было сделать?
Офицер постучал по виску грязным пальцем с длинным пожелтевшим ногтем.
— Оно завладело ими… здесь, — сказал человек. На его лице внезапно возникла ухмылка сумасшедшего. — Они сражались друг с другом… убивали… а ''я'' убивал их. Они не слышали… Они не знали… Крепость внизу… Источник… Безумие… Они хотели защитить его… Они должны были умереть, понимаете?
Барахиэль даже не осмеливался представить, какой вестник Хаоса стоял за «голосами». Желания и причины, стоящие за действиями Тёмных Сил, находились за гранью разумения умов смертных, а каждый из их бесчисленных аспектов был столь же коварным и хитрым, как и остальные. В действительности же, он знал, что сейчас это не имело никакого значения. Барахиэль подтянул серва ближе. В дыхании смертного стояла сильная вонь гнилости.
— Крепость-монастырь?
Человек бешено закивал, и на пальцы апотекария хлынула кровь.
Тридцать секунд.
— ''Почему'' её нужно сжечь? Говори сейчас же, ''что произошло?''
— Её нужно сжечь, иначе порча багровых владык заразит весь мир.
Когда Барахиэль сомкнул хватку, раздался влажный треск ломающихся костей. Трэлл дёрнулся, и Расчленитель отбросил его в сторону как тряпичную куклу, после чего остановил передачу мощности, неуклюже нажимая на кнопки своими бронированными пальцами. Конденсаторы лэнсов и соединённые с ними генераторы начали испускать мерцающие волны энергии. Затем он стёр результаты расчёта данных для стрельбы, на что когитатор надзирателя отреагировал звуковым сигналом. Открылось окно целенаведения, и на несколько секунд апотекарий увидел крепость-монастырь – своё спасение – обрамлённую символами захвата цели и предупреждающими рунами. После того, как захват цели исчез, Барахиэль смотрел на крепость ещё несколько долгих мгновений. Расчленитель должен был быть очарован местом, которое служило капитулу домом ещё с ранних лет его существования, но думал он лишь о предостережении безумца.
Действительно ли гарнизон мог поддаться Хаосу? Восстановили ли они капитул, превратив его в силу, верную лишь Кровавому богу и зову резни?
Вопросы. Слишком много вопросов. Барахиэль включил вокс-бусину.
— Угроза устранена.