6263
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1011
|Всего =20
}}
Конструкции роя обратились в наблюдение, и нашли корабль пришельцев, именно там, где, по предоставленным им данным, он и должен был находиться. Они выявили большое количество биологических форм жизни. Согласно инструкциям, им следовало избегать любого обнаружения. Рой преобразовал себя, создавая всё меньших и меньших скарабеев, пока те не уподобились песчинкам. Весь процесс занял времени не больше, чем биологическое создание успело бы сделать вдох. Их панцири были чёрными, и когда скарабеи хлынули прочь из черепа, то, казалось, они сразу же слились с царившей снаружи тьмой. Минуя остовы мёртвых машин и трупы бледных существ, рой потёк в направлении корабля.
=== ГЛАВА Х ===
'''СВАЛКА'''
+Я нашёл мастера Ктесия.+ Послание Ликомеда коснулось разума Аримана. Он сглотнул. По краям зрения пузырились цвета, и он по-прежнему чувствовал на языке кровь. Волю продолжали стискивать когти усталости, несмотря на все его попытки сбалансировать свой разум. +Он ранен и без сознания.+
+Где он?+ послал чародей.
+В Клетях безмятёжности, рядом с камерой Гелио Исидора.+
Мгновение чистого холода, и ощущение разверзшейся под ногами бездонной пропасти.
+А Гелио Исидор…+
+Невредим. Он на месте. Ксеносы не проникли в его камеру. Мастер Ктесий убил их до того, как они успели попытаться.+
Азек облегчённо вздохнул внутри шлема. Бездна сомкнулась обратно.
+А твой хозяин?+ спросил он.
+Я…+ Ариман ощутил неуверенность в сообщении Ликомеда. +Он жив, но я не могу достучаться до его разума.+
Ариман переварил полученные сведения. На самой границе сознания он услышал шёпоток и увидел рубриканта, наполовину погребённого под кучей осыпавшихся обломков.
+Доставь его в безопасность и охраняй,+ ответил он Ликомеду. +Я взгляну на него позже.+
Мыслесвязь разорвалась. Азек перевёл внимание обратно на рубриканта у своих ног. Воин пытался шевельнуться. Его доспех был повреждён и пробит в нескольких местах. Энергия, что текла по его латам, пыталась восстановить целостность брони, но без видимого успеха. Голос заключённой внутри души уже едва слышался.
+Кастэф,+ промолвил он, после чего опустил руку на шлем рубриканта. +Спокойно, брат. Всё будет хорошо.+ Азек закрыл глаза, и сквозь пелену истощения протянул отросток воли. Обломки воспарили, разделяясь над засыпанным рубрикантом. Воин поднялся. Дыры в его доспехах пылали, пластины брони пытались срастись обратно.
Сильван сидел на корточках рядом с ним, кашляя под саваном. Пустышка, Мэхэкта, стояла в трёх шагах от навигатора, не убирая руку с оружия и непрерывно осматривая окружающие руины. Даже покрытая кровью и ссадинами, она всё равно, казалось, чувствовала себя среди мусорных каньонов уверенней, чем космодесантники.
Громада «Гекатона» осталась в трёх километрах позади, едва просматриваясь вдалеке. Несмотря на шлем, усиливающий его зрение, Ариман всё равно не видел дальше нескольких сотен метров в любом направлении. Что-то в этом месте не давало ему пользоваться своими чувствами на полную силу. Азек мог бы прибегнуть к помощи разума, чтобы ощутить окружение, однако варп был ослаблен здесь настолько, что до колдуна доходили лишь едва уловимые течения. Имей он достаточно времени, то смог бы разобраться в происходящем, но времени-то как раз не было, поэтому ему приходилось довольствоваться имеющимися энергиями, чтобы отыскать выпавших из корабля рубрикантов. Они уже нашли практически всех, хотя Ариман опасался, что Султарису вряд ли удалось выжить. Корабль падал долго, и чародей понятия не имел, насколько большим был этот закуток паутины. Постепенно в нём крепла уверенность, что даже узнай он ответ, подпространство незамедлительно изменилось бы снова. Они сильно рисковали, зайдя так далеко. Их всех могла ждать тут смерть, но он не собирался терять в этом месте хотя бы ещё одного брата по легиону. Если его усилия и воля могли их спасти, он не прекратит поиски.
В тени изломанных штырей, торчавших из земли подобно рёбрам полузарытого трупа, что-то шевельнулось. Азек застыл на месте. Потянулся своими чувствами. Разум наполнился отголосками и призрачными ощущениями… Вот, что-то снова пошевелилось, до того, как он успел дотянуться туда разумом. Фигура… Фигура в красных доспехах, едва различимая из-за расстояния и темноты.
+Султарис?+ послал он. Фигура замерла, по-прежнему стоя в густом мраке под аркой. Азек шагнул ближе, затем остановился. На границе сознания он ощутил прикосновение и шелест крыльев, и услышал далёкий крик ворона. Мысли и чувства сузились в остриё иглы. Он сделал шаг вперёд и увидел. Это был не Султарис.
Потрёпанные красные доспехи, сплошь покрытые вмятинами и следами починки. Отметки, едва прогладывавшие из-под слоя пыли и грязи. И повёрнутый в его сторону почерневший шлем с вытянутым, напоминавшим клюв, носом. Фигура смотрела на него, издавая протестующий рык сервоприводов в броне. Она протянула руку. В её ладони лежал грубый диск из серебра.
— Лорд! — раздался позади него возглас, достаточно громкий, чтобы заставить Аримана на миг разорвать зрительный контакт. — Лорд, мы нашли его!
Голос, пронзительно разнёсшийся в неподвижном воздухе, принадлежал Сильвану.
Ариман перевёл взгляд обратно, выискивая фигуру в чёрном шлеме, фигуру, которая не могла, и не должна была здесь находиться.
Она исчезла. Он посмотрел под ноги. На земле перед ним лежал серебряный предмет. Азек поднял его. Он был тусклым, грубо вычеканенным в форме монеты, но под следами от ударов молотка ему удалось различить едва заметные очертания дубовых листьев. Его разум захлестнул холод, мысли пустились в лихорадочный пляс.
+Брат,+ донеслось послание одного из чародеев низшего круга, воина по имени Лемек. +Султарис, мы нашли его.+
Ариман оглянулся и увидел двух своих братьев вместе с навигатором, стоявших возле груды обломков. Он развернулся, зашагал, затем побежал.
+Назад на корабль,+ скомандовал колдун.
— Лорд, он… — начал Сильван и отступил назад, чтобы Азек смог разглядеть находку. Он увидел высокий гребень, торчавший из превращённого в пыль мусора. Убор испещряли трещины, из глазниц вышибло линзы. В некоторых местах к металлу продолжала цепляться синяя краска. Рядом с ним из-под земли виднелись кончики пальцев латницы. Лемек наклонился и выдернул шлем. Из пустоты внутри посыпался прах. Казалось, будто он пробыл там не считанные часы, а целые века.
+Точь-в-точь как другие,+ послал Лемек. Его голова была непокрыта, вправленные в тёмную кожу сапфиры сверкали тусклой белизной. Аура воина клубилась грязно-красными тучами. + Как Птоллен. Его забрал Пиродомон.+
«''Но я ничего не почувствовал'', — подумал Ариман. — ''Я не ощутил огня прихода Пиродомона, как это было обычно…''»
+Заберите его на корабль,+ послал он. Двое рубрикантов принялись доставать из земли остальной комплект опустевших доспехов.
— Лорд. — Это был Сильван. Навигатор отошёл в сторону и теперь глядел куда-то во мрак. Азек не обернулся. Его разум словно оцепенел. Он посмотрел на грубый серебряный диск у себя в ладони. Вычеканенная из серебряных листьев монета, которую его брат Ормузд носил на своём доспехе до того, как его забрало Изменение Плоти.
«''Это невозможно''», — хотелось ему сказать. Это невозможно, потому что этот самый кусок серебра он хранил на борту корабля, под замком и охраной. Но вот он у него в ладони.
— ''Время, причинность, наблюдатель и наблюдаемый'', — всплыли у него в уме его собственные слова, сказанные давным-давно своим братьям и ученикам, под одобрительным взором генетического отца. — ''Нам следует с осторожностью трактовать значение этих понятий.'' — На секунду ему почудился смех, напоминавший карканье птицы. — ''Прошлое нельзя изменить. Если ты изменил прошлое, значит, настоящее уже поменялось. Но мы сами этих перемен не заметим. Даже когда корабль, попавший в эфирное искажение, выходит из варпа перед тем моментом, как отправился в путь, причинно-следственная линия сохраняется. Правда заключается в том, что если бы мы могли управлять нитями событий сквозь время, то увидели бы доказательства этому в прошлом, которое сами уже пережили.''
— Вы это видите? — спросил Сильван. Ариман и остальные перевели взгляды на него.
Он просто указал рукой.
Движение… крошечные проблески движения у границы видимости, растворявшейся среди укрытых тьмой груд мусора.
Йешар шагнул вперёд, пытаясь рассмотреть получше. Чародеи Тысячи Сынов уставились в указанном им направлении. Неужели они не видели?
Будто песок, текущий сквозь трещины в скале… мелкие точки, движущиеся по каньонам меж башен руин, но на таком расстоянии каждая точка была вовсе не песчинкой…
— Вы разве…? — начал он.
+Назад на корабль, живо!+ приказ Аримана хлёстнул по разуму Сильвана, и он обернулся, и, спотыкаясь, побежал. Колдуны Тысячи Сынов также пришли в движение, а остальные рубриканты сомкнулись вокруг них, вскинув оружие, в их глазах зажглось призрачное пламя.
Мэхэкта держалась рядом с ним, сжимая в руках болтер и то и дело озираясь назад. Он также рискнул оглянуться.
Фигуры… Сотни сине-серых существ, скачущих и карабкающихся по обломкам в их сторону сплошной приливной волной. Их плечи были согбенными, кожа — бледной, словно рыбье брюхо. В доселе стерильном воздухе повис запах, напоминавший вонь застойной воды и соли.
Рубриканты дали залп. Полосы отливающего синевой пламени устремились во тьму. Среди волны распустились жёлто-розовые цветки. Пламя взбурлило, корчась и извиваясь. Из толпы тут же раздались шипящие крики, сливаясь со звуком варящегося на костях мяса. Он увидел, как один из чародеев взмахнул рукой, и вырвавшийся из неё огонь опутал тела. Группа рубрикантов тащила останки Султариса. Ариман был рядом с ними. Зарево от пламени разогнало окружающий мрак. Корабль находился впереди. Конечности Сильвана вопили от боли, изо рта и жабр под одеждой натужно вырывался воздух. Приливная волна существ докатилась до них и разлилась вокруг рубрикантов, которые продолжали поливать их слаженными очередями. Твари хлынули дальше, к «Гекатону», пытаясь отрезать Тысячу Сынов от корабля. Наконец Сильван получил возможность разглядеть их хорошенько. Слепые лица с рядами дыр на месте глаз, зубы-иглы в широких ртах, увенчанные когтями ноги и руки. От недоедания мышцы под кожей созданий стали тугими как канаты. Монстры во весь опор неслись по мусорной равнине, даже не оглядываясь на огонь, продолжавший пожирать остальной выводок.
Сильван оступился, сотрясаемый натужным кашлём. Мэхэкта вздёрнула его обратно на ноги. Он взвизгнул от мертвенного холода, растёкшегося от места прикосновения, но пария неумолимо поволокла его за собой. Они почти добрались до «Гекатона». Из корабля высыпали фигуры — зверорожденные, — и с воем и уханьем устремились в атаку. Должно быть, их призвал Ариман. Полчище слепых монстров стремительно ринулось им навстречу, и две волны схлестнулись между собой. Когти и зубы вспахали глубокие алые раны. Клацнули челюсти, и назад вырвались уже обагрёнными. По толпе созданий прокатилась дрожь, едва воздух наполнился ароматом крови. Орды чудовищ смешались, кромсая и разрывая друг друга, и зверорожденные загрязли, раздираемые в кровавые клочья игольными клыками и огромными пастями. Йешар пошатнулся, на секунду оглянувшись туда, откуда они пришли, и едва не застыл как вкопанный. Из-за гор обломков продолжали прибывать всё новые и новые твари. Мэхэкта открыла огонь. От рёва её болтера у Сильвана заложило уши. Вот оно, проклятье, кара от Императора за прегрешение и неудачу. Путь назад был перекрыт колеблющейся массой окровавленных существ. Воины Рубрики по-прежнему стреляли, сдерживая волну раскатистыми залпами. Он принялся читать молитвы меж судорожными всхлипами, умоляя, извиняясь, обещая что угодно, лишь бы только не умереть здесь.
Ариман остановился, обернулся. Рубриканты продолжали двигаться, всё ещё окружая Сильвана, Мэхэкту и остальных колдунов Тысячи Сынов. Вал существ рвался вперёд. Ариман поднял посох. Его окружил нимб тусклого света. Йешар ощутил слабую дрожь на самой границе чувств, подобную порыву ветра. Ближайшие монстры замедлились, дёргая головами, втягивая воздух через отверстия в мордах. Затем они развернулись и накинулись на следовавших за ними существ, в своём неутолимом голоде обратившись против сородичей. Волна принялась пожирать сама себя, и в воздух полетели брызги крови и ошмётки кожи.
Ариман отвернулся и припустил к кораблю. Впереди уже виднелся открытый люк, суливший укрытие и безопасность. Слаженные залпы скосили сцепившихся и безжалостно раздиравших друг друга чудищ.
+Внутрь,+ послал он. +Они надолго не задержатся.+
Дважды Сильвану повторять не пришлось, и навигатор, пошатываясь, ввалился в гостеприимный мрак, прежде чем бессильно рухнуть на палубу. Позади него половина рубрикантов выстроилась в проёме линией. Остальные принялись запирать противовзрывные створки. Наконец, двери с грохотом закрылись. Йешар услышал, как в них с другой стороны что-то врезалось, прежде чем он успел сделать хотя бы вдох. Ариман стоял возле него, его глазные линзы светились во тьме, глядя на какой-то серебряный предмет в руке.
Едва открыв люк на машинные палубы, Игнис уловил в воздухе запах крови.
— Протокол бдительности, — произнёс он вслух. Жертвенник лязгнул в ответ. Магистр направил свою волю в кристаллическое ядро топора, который стискивал в руке. Он различил тянущиеся от люка очертания машинных стеков, подсвечиваемых сзади угольно-красным сиянием огня. Почувствовал, как дёрнулся мускул на лице. Эти палубы были вотчиной ксруткари. Всем здесь правило машинное племя. Они держались в изоляции от остального корабля, и в их владения не смел заходить никто. Единственным исключением были Тысяча Сынов, однако Игниса не покидало ощущение, что их впускали сюда больше из страха, чем уважения. Ксруткари слыли норовистыми, временами даже опасными, но без энергии их машин остальной корабль умрёт. Воздух свернётся, превратившись в отраву, жизнь уступит место тишине и смерти.
Он двинулся по перекидному мостку между двух колонн электроконденсаторов, теперь тёмных и безмолвствующих. В воздухе висела ионная вонь энергетических разрядов. Кроме того, он чуял запах горелого масла и мяса. Значит, ксруткари принялись убивать друг друга. Долго ждать они не стали.
Впереди Игнис разглядел широкую платформу. Огненное свечение исходило из-под решетчатого настила. Он услышал лязгающий вскрик, похожий на бульканье воздуха в стальной трубе. На платформе стояли выстроившиеся кругом фигуры. С их плеч ниспадали листы меди и серебряные перья. Полумаски из кованого металла с выпуклыми лягушачьими линзами-глазами скрывали лица выше ртов, наполненных истёртыми кабелями и стальными зубами. Самый высокий из ксруткари — жрец с ногами-ходулями и болтающимися на спине тонкими механодендритами, — превосходил Игниса ростом почти вдвое. Звякнув металлическим оперением плаща, он повернулся к новоприбывшим. В каждой руке существо сжимало по грубому ножу из обтёсанного куска кремня. Оно издало протяжное жужжание. Магистр не ответил. К палубе было приковано семь тел. Ксруткари подожгли находившийся внизу маслоотстойник, и теперь жёлтое пламя жадно пожирало трупы. Он отметил, что большинство кутавшихся в плащи фигур прикладывали усилия, чтобы двигаться или хотя бы просто стоять. Что бы ни вырубило системы корабля, оно повлияло и на их аугментику.
Жрец с ногами-ходулями зажужжал на него снова. Игнис проигнорировал его. Он услышал в затылке какой-то скребущийся стон. Нерождённые, гнездившиеся во многих механизмах корабля, зашевелились в своих внезапно остывших темницах, истосковавшись по доменному жару и привкусу электростатики с кодом. Они становились всё голодней. Ксруткари и сами чувствовали этот голод. Машины были их покровителями, а нерождённые внутри них — святыми, и они отдавали себе отчёт, что если что-либо не предпримут, то все умрут. Во внезапном мраке, воцарившемся после отключения техники, они сделали первое, что пришло им на ум: они начали приносить в жертву своих же сородичей.
Игнису пришлось неохотно признать их правоту. Отсутствие воздуха и процессов, необходимых для поддержания жизни, убьёт на борту всех, кроме Тысячи Сынов, но если демоны в недрах «Гекатона» вырвутся на свободу, то от удушения не успеет погибнуть никто. Проблема заключалась в том, что смерть пары-тройки низкоранговых последователей ничего не изменит.
— Вы знаете меня. Вы услышите меня и подчинитесь моей воле, — заявил Игнис. Его голос гулко прокатился по металлическим каньонам. Из машинных стеков выше донеслось недовольное щёлканье. Жертвенник повернул пушку в сторону звуков. На высоких утёсах из труб сидели фигуры. За их спинами были сложены медные крылья для планирования, а от скоплений мертвенных глазных линз отблёскивало свечение огня. Существа походили на мотыльков, собранных из кусков мусора. Игнис различил присутствие десятков разумов, неотрывно глядящих на него сверху.
Жрец зашипел снова, пытаясь высказаться на кодированном канте своего племени. Игнис ощутил в разуме существа панику и злость. Аугментические участки его мозга вышли из строя, и теперь ему приходилось опираться на помощь изувеченного разума. С остальными его соплеменниками всё обстояло так же, если не хуже. Игнис чувствовал, как в их поверхностных мыслях растёт агрессия и страх. Возможно, они не узнали его или не поняли, кто он такой. Это не имело значения. В уме он отсчитывал секунды и минуты, прошедшие с того момента, как корабль лишился энергии. С каждым мгновением их шансы на выживание становились всё меньше. Он чувствовал скрежещущие возгласы демонических созданий в холодных машинах. Нужно действовать.
Не переставая шипеть, жрец сделал неуверенный шаг. Собравшиеся на машинных стеках фигуры напряглись, изготовившись к броску. Лопнул пузырёк жира, когда масляное пламя проникло глубже в одно из прикованных к полу тел.
Инстинкт не подвёл ксруткари, отвлечённо подумал Игнис. Решением на срочную потребность было жертвоприношение, кровь и смерть, дабы насытить демонов в механизмах, и чтобы своим подагрическим огнём те заставили шестерёнки крутиться вновь. Простой расчёт необходимости.
— Жертвенник… — проговорил он.
Автоматон издал единственный щелчок подтверждения.
По залу прокатился очередной шипящий шквал нестройного речевого кода.
Жрец на ходулях подступил ещё ближе.
— … Протокол убийства.
Сетех ощущал, как рой мчится сквозь безжизненные участки корабля. Скарабеи проникли через брешь в корпусе и заскользили по его внутренним пространствам, пока не достигли канала над камерой, в которой его содержали. Теперь их от помещения отделяло пять слоев металлического перекрытия. Рой принялся разбирать пластины. Металл был грубым, созданным под воздействием жара и давления. Его испещряли изъяны, благодаря чему процесс шёл быстрее. В считанные мгновения рой разъединил молекулярные цепи в шестигранном участке металла. Образовалась дыра. Рой проскользнул внутрь, заделывая за собой отверстие. Скарабеи повторяли процесс, пока не пробили потолок камеры, после чего расползлись ровным слоем по его поверхности. Их панцири сменили хроматический узор, чтобы слиться с металлом. Затем они закрыли дыру и приступили к сканированию.
Пленник наблюдал за ними, ощущая пощёлкивание их внутренних логических процессов по мере накопления данных. Пока что он не мог отдавать им приказы напрямую, однако знал, к какому выводу придёт рой, и какое действие предпримет дальше.
От скопления отделился единственный скарабей. Существо спиралью опустилось до самой границы обращения бронзовых обручей, замерло, когда один из них прошёл мимо, затем нырнуло. Оно полыхнуло светом. Воздух вокруг него парадоксальным образом сгустился. Скарабей активировал устройства поглощения материи, но поглощать оказалось нечего. Создание с шипением перевернулось на спину и засучило игольными лапками, сминаемое силами анафемы. Зелёная вспышка, и на месте скарабея осталась висеть только горсть серой металлической пыли. Наблюдавший сверху рой сделал вывод и выбрал действие. Он зашевелился по всему потолку, пока не оказался прямо над Сетехом. Затем скарабеи поползли вниз, карабкаясь друг на друга, пока не сформировали сталактит, протянувшийся от свода до окружности, описываемой вращающимися кольцами. Кончик роя коснулся сферы из энергии анафемы за обручами. Острие запылало, однако существа упорно продвигались дальше, сгорая и обращаясь в пыль. Тем временем скарабеи на потолке принялись поедать металлические пластины, передавая расщеплённые молекулы сородичам, что воспроизводили себя на краю сталактита. Рой проникал всё глубже, новые конструкции заменяли поглощённых со скоростью достаточной, чтобы вытянуться вниз подобно металлической верёвке. Сетех терпеливо ждал.
По кораблю прокатилась вибрация. Пленник прочёл в колебательных волнах попытку перезапустить генераторы. Чем скорее она увенчается успехом, тем лучше. Корабль застрял в одной из мусорных зон паутины. Если ему не удастся подняться, он не сможет продолжать действовать согласно плану. Такая вероятность была неприемлемой.
Конец роя завис у него над глазом. Сетех увидел, как из-за распадающихся телец показалось одно-единственное существо. Оно проползло последний отрезок расстояния… и коснулось его лба.
Власть Сетеха мгновенно распространилась на весь рой. Существа принялись видоизменяться. Группа вне сферы растеклась по своду, вгрызаясь в металл и расходясь всё дальше, воспроизводясь и выстраивая объекты, выходившие далеко за границы их прежних способностей. Он впитал из роя всё, что тот знал об окружении.
Скарабеи завершили постройку — клубок пункта связи. Конструкции недоставало ни сложности, ни мощности для передачи высших таинств и концепций, но её вполне хватило, чтобы соединить Сетеха с невообразимо далёкими каноптековыми смотрителями. Впервые за целые эоны он заговорил с хранителями своей династии.
